Месяцы тщательного планирования приближали день, который, как надеялись Уилл и Колин, должен был стать самым лучшим в их жизни. Определившись с датой и зарезервировав ресторан, они задумались над тем, что еще предстояло организовать для свадебного торжества.

Любимая тетушка Колин, Туи, летела из Австралии, чтобы провести ее по проходу в церковном приделе. Средним именем у Туи было Колин; именно в ее честь назвали племянницу. А первое имя было созвучно названию широко распространенной в Новой Зеландии певчей птицы из семейства медососовых. Многие счастливые воспоминания из детства Колин были связаны с Туи, и ей не терпелось снова увидеть тетю и представить ей свою необыкновенную новую семью, частью которой судила ей стать судьба.

Свадьба получалась чисто семейным праздником, потому что даже приглашенная флористка, Сью Притчард, приходилась им родственницей.

Она была свекровью сестры Уилла, Эстер, и специализировалась как раз на «старомодных» розах, травах и диких цветах, которые хотела видеть на своей свадьбе пара. Проход в церковной приделе, по которому им предстояло подойти к месту обмена брачными клятвами, Уилл и Колин задумали украсить миниатюрными лавандовыми деревцами, а столы для гостей – свежими веточками мяты, розмарина и лавра. Букет Колин решила составить из дымчато-розовых роз двух сортов, «Пис» («Мир») и «Амнезия»; такие же розы они с Уиллом решили вставить себе в петлицы.

Большое внимание оба уделили и еде. И Колин, и Уилл предпочитали сытную, натуральную, сельскую кухню без всяких изысков. И повара «Мельницы Бартона» предложили им отличное меню из трех блюд, с фуршетом вечером. В том же стиле и гамме они заказали и свадебный торт – трехъярусный, облитый дымчато-лиловой глазурью и украшенный белыми цветочками и бабочками. А специально для Хаати кондитеры испекли еще и особые печеньки в форме косточек.

Ночь накануне свадебной церемонии Колин надумала провести со своей матерью, несколькими приятельницами и двумя подружками невесты, матерью в местном четырехзвездочном отеле «Одлис Вуд». А это значило, что водитель нанятого ими «Остина 12» 1929 года мог сначала отвезти к месту свадебной церемонии Уилла, Оуэна и Хаати, а потом вернуться за ней.

Одной подружкой невесты Колин стала ее давнишняя приятельница Дженни Хаукинс; ее мужу, Зарену, отвели роль шафера. А второй подружкой невесты была назначена приятельница и коллега Колин – Лиза Форд.

Колин всегда хотела, чтобы ее свадебное платье отличалось от нарядов других невест. Она не была зациклена на традиционном цвете – белом или слоновой кости. И в итоге нашла в Интернете то, что искала: дымчато-розовое шелковое платье с кружевным лифом австралийского дизайнера Марианы Хардвик. Подружки невесты подобрали себе гармонирующие с ее платьем шифоновые наряды.

После смерти бабушки Сильвии мать разрешила Колин взять себе любые ее вещи. Пока Колин обводила взглядом комнату, ей почудился голос бабули – словно та подсказывала ей: обрати внимание на маленькую шкатулку! В той шкатулке хранилась серебряная брошь в виде бабочки, выполненная в технике филиграни. У Колин всегда было особое отношение к бабочкам; она взяла бабушкину брошь и бережно хранила ее, как свое самое ценное украшение. Готовясь к свадьбе, Колин приколола ее к розовому атласу туфельки: ей так хотелось почувствовать, будто бабушка идет рядом с ней к алтарю! А свою прическу Колин решила украсить алмазными бабочками-заколками и мелкими жемчужинками.

Уилл и Оуэн взяли напрокат перекликающиеся между собой грифельно-серые костюмы-визитки с фалдами, дополнив их вышитыми жилетками цвета слоновой кости и розовыми галстуками. Оуэну было поручено хранить в специальном кармашке своей жилетки скромные золотые ленточки повязки.

К подбору музыки к своему торжеству Уилл и Колин подошли и с душой, и с юмором. Свадебная церемония обещала быть волнительной для всех приглашенных гостей. Поэтому они решили разбавить песни, любимые и много значившие для большинства из них более веселыми и беззаботными номерами. После композиции «Останься со мной» Бена И. Кинга Колин предстояло прошествовать по церковному проходу под песню «Я буду любить тебя» в исполнении Фишера.

Она впервые услышала эту песню в Интернете: ее выложил в фейсбуке один из почитателей Хаати, под ником Малибу Томсон, вестник любви для тех, кто в годах. А чтобы вконец не расчувствоваться самим и побыстрее высушить слезинки на глазах слишком сентиментальных гостей, Уилл и Колин решили возвращаться от алтаря под композицию группы «Клэш»: «Я боролся с законом, потому что любил; я проиграл – закон победил».

Узаконить свои отношения Колин и Уилл решили в местном загсе, и помимо традиционных свадебных клятв они задумали принести друг другу свои личные обеты. А запечатлеть помоментно их свадебное торжество они поручили киношникам Джоне и Карлу из Хартфордширского университета.

В список приглашенных, помимо своих родных, друзей и коллег, Колин и Уилл включили Дэвида и Сьюзан Брок, Майкла Маквейга, Анджелу Гриффитс из «Грейфраерс», Джоан Клив, первую врачиху-массажистку Хаати, познакомившуюся с ним на выставке Крафтс и Сью Крилли из британского Общества спасения немецких овчарок. На свадьбе также должны прилететь из Штатов Джоди и Питер Кеннеди.

Когда они только решили пожениться, Колин и Уилл не планировали составлять список желанных подарков – паре казалось, что у них уже есть все, что им нужно. Они намеревались попросить родных и друзей помочь им устроить незабываемый отдых для Оуэна. И Колин, и Уиллу очень хотелось свозить мальчика в какое-нибудь место, которым бы он смог сполна насладиться в силу своего малолетнего возраста и которое он бы сумел оценить по достоинству в силу не по годам умственной развитости. Они долго обдумывали варианты, пока им не пришла в голову идея навестить Санта-Клауса в Лапландии накануне Рождества.

Они понимали, что перевоз дыхательного аппарата, необходимого для Оуэна, и обеспечение доступности ряда объектов наверняка потребуют от них дополнительных усилий при организации тура, но оба были уверены: оно того стоит! «Не то, чтобы мы – фаталисты, – призналась Колин. – Но мы не знаем, что будет с Оуэном дальше, и нам бы очень хотелось, чтобы у него было как можно больше прекрасных воспоминаний». Жених и невеста решили установить на свадьбе специальный почтовый ящик, в который желающие могли бы опустить свои взносы – но только тайком от Оуэна. Уж очень им хотелось сделать мальчику сюрприз.

Довольные своим решением и благодарные Богу за то, что и Оуэн, и Хаати чувствовали себя сносно, пока они готовились к свадьбе, Уилл и Колин тешили себя надеждой на то, что им удастся накопить достаточно денег, чтобы побаловать немного и себя: они мечтали о незабываемой первой «брачной ночи» в отеле и свадебным путешествием в медовый месяц – первой совместной поездкой за рубеж. С тех пор как Уилл сделал Колин предложение в чудесном доме на дереве, им обоим безумно хотелось еще раз побывать в таком доме, только уже на курорте в Коста-Рике. Они внесли предоплату и жили грезами о сказочной поездке.

Но затем их начали одолевать сомнения.

Прежде всего, они задались вопросом: разумно ли было платить большие деньги за роскошный номер в отеле, если рядом находился их собственный, уютный бунгало со всеми удобствами. Если они проведут первую брачную ночь дома, им не придется переживать за Хаати и Оуэна – ведь они тоже будут рядом, в знакомой, родной обстановке, без никому ненужного стресса. «Оуэн избавился от своих комплексов, а стресс мог подействовать на него плохо; мы понимали, насколько важно избежать стрессовых ситуаций», – объяснял Уилл. В итоге они с Колин отказались от затеи с отелем.

Потом их начал подтачивать страх – страх оставить Оуэна на те две недели, что они будут в Коста-Рике. В то время, когда они планировали свое путешествие, Ким ждала назначения в Афганистан. И в их отсутствие она бы, скорей всего, тоже отсутствовала. Был, конечно, запасной вариант – бабушка с дедушкой. Оуэну нравилось гостить в Девоне, и их дом с верандой был специально оборудован пандусом и аппаратом для подачи кислорода. И все же Колин и Уиллу было неловко просить родителей взять к себе мальчика на такой долгий срок. Ведь наблюдать за его состоянием надо было каждую ночь.

А когда Хаати поскользнулся и причинил себе вред, Колин забилась в агонии нерешительности. Кто возьмется присматривать за ним в их отсутствие? На уход за Хаати ушла вся сумма, собранная во время «Ой-ой-ой-прогулки». Пришлось даже брать деньги из их бюджета. Оплата двухнедельного ухода за псом на дому вышла бы им в копеечку. Когда же Колин начала прикидывать, во сколько обойдется поездка Оуэна в Лапландию, она запаниковала еще больше. Поездка с ребенком-инвалидом с такими специфическими проблемами и потребностями, безусловно, не могла получиться дешевой. И Колин подумалось: если они собираются попросить людей помочь им с деньгами на нее, они с Уиллом должны забыть о своем затратном медовом месяце. Когда она сказала жениху, что думает отказаться от свадебного путешествия и забрать предоплату, тот задумался. Уилл, как и Колин, истово ждал их будущего путешествия. И в то же время он не мог не согласиться с ней: медовый месяц для них – непозволительная роскошь.

Решив отказаться от зарубежной поездки, они вспомнили об Яне Вульф, их подруге в фейсбуке, владевшей несколькими гостевыми коттеджами с самообслуживанием, принимавших постояльцев с собаками. Коттеджи находились в Ардмэдди в Аргайле, в неполном часе езды от того места, где Уилл сделал Колин предложение. Они списались с Яной и узнали, что бывший коттедж паромщика, в непосредственной близи от морского залива, еще никем не был забронирован на последнюю неделю августа. А это значило, что они могли взять с собой Хаати и «Мистера Пикселя» и не тратиться на оплату сборов за собак. Они могли бы там питаться так, как привыкли, дешево и сердито, и при том находились бы в том же краю, что и Оуэн (в Девоне, у бабушки с дедушкой) – на всякий экстренный случай.

На окончательное решение Уилла и Колин повлияли также слова ветеринара Хаати, Энди Мориса. За неделю до свадьбы он сообщил им, что доволен восстановительным прогрессом трехлапого пса и не считает нужным делать ему еще одну операцию. По результатам последних обследований стало ясно, что реабилитационный период Хаати продлится на две недели меньше, чем ожидал Энди – во многом благодаря его рациону питания и гидротерапии. Так что теперь пес мог постепенно, день за днем, наращивать свою активность с нагрузкой на лапы. Хаати уже больше не нужно было томиться целыми днями в заточении. Он мог аккуратно ходить и плавать, а главное – отправиться с ними в Шотландию!

Судьба снова вмешалась, и свадебное путешествие теперь представлялось Уиллу и Колин именно таким, каким и должно было быть.

Уилл решил провести свой «последний вечер свободы» вместе с сыном. Они отправились в кино – посмотреть анимированный 3D мультфильм «Самолеты», затем съели на пару гамбургер и вернулись домой. Уложив сынишку в постель и пожелав ему спокойной ночи, Уилл задумался о том, как сильно изменилась их жизнь и как сильно им повезло, что у них появились Колин и Хаати.

Колин поужинала с Лизой и Дженни, назначенными подружками невесты, другими приятельницами и родными.

Подруги приготовили удивительный девичник в лондонском спа-отеле, а в качестве бонусного сюрприза подарили ей кулинарную книгу Джейми Оливье. Одно только расстраивало Колин – что бабушка с дедушкой не могли разделить с ними ее счастье. Они всегда оставались для Колин вдохновляющими образцами для подражания, олицетворением истинной доброты, благородства, великодушия и примерных семейных отношений. Однажды Колин поинтересовалась у бабушки – в чем секрет их счастливого брака? Сильвия ответила внучке: самое важное в любых отношениях – это умение общаться друг с другом, особенно прислушиваться к тем вещам, слышать которые тебе, может быть, неприятно. Улыбнувшись, она добавила: целовать друг друга в губы каждый день тоже важно; поцелуи в губы укрепляют интимные отношения, они показывают полное и абсолютное доверие между двумя людьми. «Пусть тот день, когда вы перестанете целоваться в губы, послужит вам сигналом: вашему браку угрожают серьезные проблемы», – предупредила Сильвия внучку. А когда Колин спросила о рецепте счастливой семейной жизни у своего мудрого дедушки, тот вытащил из уха слуховой аппарат и сказал: «Вот он! Взвешенность!»

Столь долгожданный день свадьбы Колин и Уилла – суббота, 17 августа – занялся пасмурным. Но тучки не могли омрачить их настроение. И проснулись они в то утро – в разных домах, как того требовала традиция – с улыбками на лицах: ведь все свои тревоги и волнения остались в прошлом.

Лиза, подружка невесты, работавшая неполный рабочий день парикмахером, завила волосы Колин локонами, пока сама невеста проверяла свой маникюр и педикюр. А Дженни помогла ей одеться.

В нескольких милях от них Уилл помог Оуэну надеть его маленький костюм-визитку, а потом они вместе закрепили на огромной шее Хаати новый плетеный бело-фиолетовый ошейник. Заметив, что Оуэн немного нервничает, Уилл порадовался, что ему есть, чем отвлечь сынишку.

Когда мальчик уже был в костюме, отец вручил ему первые настоящие часы – как подарок дружке. Оуэн одобрил их своим фирменным восклицанием: «Классно!» Мальчику очень понравились стильный большой циферблат и респектабельный черный каучуковый ремешок. И весь оставшийся день он горделиво сообщал время каждому гостю, справлявшемуся о нем.

За те недели, что предшествовали свадьбе, Уилл и Колин несколько раз привозили Хаати в паб, чтобы убедиться: пес привык и больше не боится шума проезжающих поездов. «Каждый раз, когда Хаати слышал звук приближающегося поезда, он вел себя отменно, – рассказывал тогда Уилл. – Он поднимал глаза, наклонял на бок голову, проверял нашу реакцию и тут же успокаивался, видя, что мы спокойны и он не один. Хаати – невероятно смышленый пес, и сам во всем разбирается. Кажется просто невероятным, что он живет с нами всего восемнадцать месяцев. (Такое впечатление, будто он всегда присутствовал в нашей жизни.) И в какой-то момент пес осознал, что он под нашим вниманием и присмотром и мы сделаем все, что в наших силах, чтобы больше ничто и никто не причинил ему вред».

Обстановка паба, обустроенного в бывшей водяной мельнице, была очень колоритной. Колеса с зубцами, украшавшие зал, в котором жениху и невесту предстояло обменяться брачными клятвами, словно бы намекали на условия успешного брака – умение «притираться», слушать и слышать друг друга, и действовать дружно и слаженно, как единый механизм.

Друзья и родные собрались загодя да начала официальной церемонии; им так хотелось поддержать и подбодрить Уилла и Колин. Гости из Америки, Джоди и Питер Кеннеди, были рады повидаться со всеми; Джоди искренне призналась, насколько сильно разволновалась: «Радость этой семьи передается тебе. Они сталкиваются с такими проблемами и трудностями и не сдаются. Они напоминают нам, что в этой жизни имеет подлинную ценность, и служат нам живым примером того, как следует ценить подарки судьбы!»

Муж Джоди признался, что его друзья в Америке сочли их сумасшедшими. Как же! Лететь через весь океан в Британию на свадьбу людей, с которыми они познакомились в Интернете всего несколько месяцев назад! Усмехнувшись, Питер добавил: «Уилл, Колин и Оуэн многому нас научили. Да и не только нас. Их образ жизни поразил нас и побудил к переоценке ценностей. Он изменил нашу жизнь».

Мать Колин, Кэтрин, не скрывала гордости за свою дочь и будущего зятя. Понаблюдав за Оуэном на свадьбе, она заметила: «Когда я впервые встретилась с ним четыре года тому назад, он был замкнутым, застенчивым малышом. А теперь он такой общительный и веселый. Благодаря Колин и Уиллу, а особенно Хаати, мальчик стал гораздо более коммуникабельным. Их них получилась очаровательная маленькая семья».

Тетя Туи, блиставшая в легкой накидке с перьями, добавила: «Я видела Оуэна, когда Колин с Уиллом только познакомились. Он тогда страшно боялся незнакомых людей. Сейчас он совершенно другой; я не могу глаз от него оторвать – настолько разительная перемена! Я была наслышана о его большом трехлапом друге и вот, наконец, встретилась с Хаати. Это потрясающе!

А сколько он сделал для Оуэна – просто удивительно! И мальчик, и его пес – оба такие чудесные, такие милые, такие необычные и так любят друг друга!»

Несмотря на моросивший дождь, свадьба прошла блестяще. Хотя Уилл так и не справился со слезами, навернувшимися на глаза, когда Колин, под руку с Туи, прошествовала к нему по церковному проходу. Преображение было «ошеломительным» – признался он позже. Растрогались до слез и Туи, и подружки невесты. Так что пришлось спешно раздавать всем бумажные носовые платки. Слезливую атмосферу во время разрядил Хаати. Он громко гавкнул и положил свою большую переднюю лапу сначала на стол, а потом на Колин. «Он не привык видеть меня такой нарядной, – пояснила Колин. – И не привык видеть меня плачущей. Когда он услышал мой голос и понял, что дама в свадебном платье – это я, он захотел немного внимания».

Оуэн, вооружившись камерой бабушки Джоан, снимал, как жених и невеста, держась за руки и глядя друг другу в глаза, произносят сначала традиционные клятвы, а потом свои, личные, которые они заранее написали сами.

Полусмеясь, полуплача, Уилл пообещал своей невесте: «Я, Уилл, заверяю всех собравшихся чудаков: я согласен, чтобы эта аппетитная красотка стала моей женой, моей подругой, моей любовницей, моей помощницей в жизни и моей грелкой. Колин, я буду всегда заботиться о тебе и защищать тебя, холить, лелеять и поддерживать тебя, боготворить в тебе все и пенять тебе, когда ты будешь становиться несносной или вести себя неразумно.

Я обещаю любить тебя неустанно, и в добрые, и в сказочные времена, независимо от того, как часто ты будешь отвлекаться от меня на фейсбук или криминальные программы по телеку (хотя меня это, честно признаюсь, немного нервируют, особенно когда ты смотришь «Женщин-убийц»).

Я клянусь тебе в вечной верности, несмотря на твоих эффектных подруг. Я клянусь понимать тебя даже тогда, когда понимать не буду, признавать, что я неправ, когда буду уверен, что прав, и обещаю хотя бы раз в неделю дарить тебе цветы, в знак извинения за то, чего не совершал.

В присутствии всех чудаков, наших любимых родственников и друзей, я торжественно клянусь быть тебе богоподобным партнером и любовником, в болезни и здравии, в счастье и в горести, в радости и в печали. Я отдаю тебе свое сердце, свою любовь, свою душу. Я люблю тебя ныне и буду любить всегда».

Когда смех после речи Уилла стих, Колин сказала жениху: «Твоя любовь легкая и ненавязчивая. Чтобы это понять, нужно было пожить во грехе. Теперь я знаю, что ты способен терпеть мои раздражающие привычки.

Ты убираешь недопитые чашки с кофе, оставленные мною по всему дому. Ты позволяешь мне долго спать по выходным и всегда находишь мой мобильник и ключи, когда я впадаю в панику и начинаю вопить, что кто-то их от меня спрятал.

Живя с тобой, я научилась смотреть на вещи проще. Я решилась бы пойти с тобой под венец и раньше. Но только время позволило мне разглядеть тебя в истинном свете. Ты благородный, добрый и чуткий, ты умеешь любить и ты – такой замечательный отец для Оуэна».

Подавив нахлынувшее волнение, невеста продолжила: «Я, Колин, согласна, чтобы ты стал моим мужем, моим другом, моим любовником, моим помощником в жизни, моей грелкой и «плохим хорошим полицейским», пособляющим мне пресекать все попытки Оуэна нарушить прописанную ему диету.

Я буду любить тебя всегда, невзирая ни на что. Я буду поддерживать тебя во всех твоих планах и начинаниях, я буду гордиться тобой и уважать тебя, с поводом и БЕЗ повода. Я всегда буду прислушиваться к тебе, даже когда мы не будем смотреть друг другу в глаза – ведь любовь говорит: «Я чувствую по-другому», – вместо: «Ты не прав». И в роли твоей официальной спутницы жизни я продолжу любить Оуэна, как своего собственного сына.

Я обещаю любить тебя в добрые и не очень добрые времена, независимо от того, как часто ты будешь оставлять дверцы буфета открытыми. Я обещаю не поддаваться желанию поколотить тебя скалкой, когда ты будешь разбрасывать спитые пакетики чая на дубовых кухонных столах. Я буду стараться приободрять тебя всякий раз, когда будут проигрывать твои любимые команды в регби, крикет или футбол (и особенно когда новозеландцы будут одерживать верх над британцами).

В присутствии наших родных и друзей я торжественно клянусь быть тебе всегда терпеливой и заботливой нянькой, и в болезни и в здравии, и в похмелье и в скулении из-за легкой простуды. Но, главное, я обещаю любить тебя при любых обстоятельствах, в счастье и в горе, в безмятежности и в трудностях, в солнышко и в дождь, всю свою оставшуюся жизнь.

Я – самая счастливая девушка на свете, и я не представляю в старости рядом с собой никого другого, кроме тебя. Так что давай стареть вместе».

Оуэн, стоявший в ходунках в нескольких шагах от них, продолжал проверять время по своим новым часам. Уилл дал ему расписание, составленное в военном духе, с четким указанием того, когда и как долго должны были происходить отдельные акты торжества. И мальчик хотел быть уверенным, что все идет строго по плану. Он бережно хранил свадебные ленточки в маленьком бархатном мешочке в потайном глубоком кармашке своего пиджачка, и время от времени, и до и после церемонии бракосочетания, доставал их, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Когда пробил час его выхода на сцену, Оуэн по сигналу торжественно передал поочередно кольца, с гордостью глядя на отца.

А затем регистратор брака, Пэт Морган, спросил, есть ли среди присутствующих кто-нибудь, кто по той или иной причине против брака Колин и Уилла. Воцарилась тишина. Пэт прождала на пару секунд дольше обычного: Уилл и Оуэн втайне отрепетировали, что в ответ на этот вопрос мальчик громко скажет: «Нет! Продолжайте дальше!» Но в решающий момент Оуэн словно воды в рот набрал. Регистратор посмотрела на Уилла и спросила: «Можем быть, повременим?» Но Оуэн решительно замотал головой, да и Хаати не возражал, и церемония благополучно завершилась.

Не смог Оуэн произнести и одно из своих любимых присказок в конце церемонии: «Как говаривал Томми Купер, “Только так!”» Находчивость напрочь изменила семилетнему мальчугану.

А так, за всю церемонию случился только один неловкий момент. Когда дошло до подписания документов, регистратор попросила Колин указать полное имя ее отца, но невеста не знала его. На помощь ей пришла тетушка Туи, а неугомонная Пэт тут же поинтересовалась, жив ли он или нет.

«Ну?» – промямлила вопросительно Колин. Улыбнувшись, тетя кивнула и сказала регистратору, что виделась с братом несколько недель назад.

А потом Колин спросила у регистратора, можно ли указать в брачном свидетельстве только имя матери, Увы, по закону там должно было значиться имя отца. Решительно настроенная не позволить ничему испортить такой день, Колин тоже улыбнулась и сделала так, как ее просили.

После церемонии бракосочетания счастливая пара, несмотря на дождик, вышла ненадолго на улицу – поболтать с гостями и выпить шампанского до основного застолья. Пока все общались, Карл и Джона отвели Оуэна в сторонку и спросили, не хотел бы он что-нибудь сказать на камеру для свадебного видео. Сделав глубокий вдох, мальчик широко улыбнулся, посмотрел прямо в объектив, как настоящий профессионал, и выпалил: «Дорогие Колин и папочка! Я поздравляю вас и очень рад. Я вас обоих очень сильно люблю и даже не могу поверить, что вы, наконец-то, поженились!»

Такое милое послание гарантированно не могло не растрогать до слез любого зрителя в будущем.

Со стороны Уилла на свадьбе присутствовали все родственники, включая трех его родных сестер и братьев и семерых их сыновей. Некоторые из них выступили с шутливыми речами. Сестра Эстер была в положении: ей скоро предстояло родить мальчика, Сета. За два месяца до свадьбы другая сестра Уилла, Бетани, счастливо разрешилась от бремени дочкой Адой. Получив троих новых внуков за один год, мать Уилла, Джоан, призналась: хоть в семье и знали, что синдром Оуэна был «случайностью», вызванной двумя наборами поврежденных генов, они каждый раз, услышав про новую беременность, сильно волновались и с облегчением вздыхали, только когда на свет появлялся здоровый малыш.

Свадебный фотограф, Найджел Роуселл, в прошлом коллега Колин по работе, а ныне друг их семьи, предложил жениху и невесте сделать несколько снимков под краснокирпичным железнодорожным виадуком Викторианской эпохи.

«Хорошо, но только без Хаати», – согласилась Колин, покосившись на трехлапого пса, с удобством расположившегося возле камина и пребывавшего в блаженном неведении о близости коварных поездов. Уверенные, что он в безопасности и безмятежности, Колин с Уиллом спустились по петляющей, посыпанной гравием дорожке к виадуку, чтобы сделать памятные фотографии.

И, только вернувшись назад, к пабу, Колин поглядела вниз и увидала, что на ее туфельке больше нет бабушкиной броши-бабочки. Борясь со слезами, она отказывалась верить, что потеряла свою самую дорогую вещь.

Весь следующий час ушел на систематичное обследование всей территории паба и дорожки, ведущей к виадуку. Джоди Кеннеди – их влиятельная и энергичная подруга из Штатов – сбросила свои дизайнерские туфли и босая обходила пядь за пядью зеленую лужайку в надежде, что почувствует брошь голыми ступнями. Колин попросила даже водителя их винтажного авто осмотреть салон, а к поискам в помещениях, где только ни побывала невеста, были привлечены все гости и персонал паба. Но все тщетно.

Отчаянно расстроенная, но не желающая испортить всем праздник, Колин постаралась утешить себя тем, что ценная брошь, в конце концов, все же найдется. А потом, уже на закате, одна из ее зорких подруг прогулялась одна по гравийной дорожке к виадуку и заметила брошь, поблескивающую под каплями дождя.

Теперь уже слезы радости навернулись на глаза Колин, крепко прижавшей брошь к своей груди. Ее мать Кэтрин с облегчением рассмеялась и сказала: «Я уверена: таким способом бабуля хотела тебе передать: “Не забывай меня, ведь эта свадьба стала возможной и благодаря мне!”»

Уилл по этому случаю заказал кружку пива и настоял, чтобы Колин отдала ему брошь. Он спрятал ее в карман своего пиджака. Обрадованный, что трагедия не состоялась, он покормил Хаати и попросил приятеля отвезти пса домой и уложить в его «спальне» до начала застолья.

Маленький Оуэн поцеловал своего большого друга, пожелал ему спокойной ночи и вернулся к гостям. Он остался почти безучастным к истории с брошью – не из-за отсутствия к ней интереса, а просто потому что увлекся новой забавой. Впервые за свои неполные восемь лет мальчик узнал, как пускать мыльные пузыри! Колин поставила миниатюрные бутылочки с мыльной пеной на каждый стол. Сжимая пластиковую емкость в своих ручках, Оуэн без устали опускал и вынимал из нее соломку, потом подносил к глазам, проверяя, что соломка заполнена пеной, и пускал пузыри. Он не оторвался от своей новой забавы даже тогда, когда приглашенный на свадьбу певец, Рианнон Вульф, открыл вечерний прием классическими рок-хитами. Гости столпились вокруг певца, и Оуэн тоже подкатился на своей коляске поближе. Но только для того, чтобы продолжать и дальше пускать пузыри, раскачиваясь в такт музыки.

Чуть позже, после первого танца Колин и Уилла, Оуэн тоже станцевал в их объятиях – под песню, которую сам заказал. Он попросил исполнить «У меня такое чувство» группы «Блэк Айд Пис» и сам напевал строки: «У меня такое чувство, что эта ночка пройдет прекрасно, будет всем круто, жарко и классно!»

А потом, ко всеобщему удивлению, музыка прекратилась, и к микрофону вышел дедушка Оуэна, Билл Хаукинс, с гитарой. Поднявшийся вслед за ним на сцену Уилл, явно смущаясь перед публикой, пояснил ошеломленным гостям: «В моей семье уже давно бытует традиция: по случаю семейных праздников отец сочиняет и исполняет какую-нибудь песню. И вот сейчас он споет для меня и Колин!»

Пока родные и друзья приходили в себя от изумления, Билл, развлечения ради играющий в ансамбле паба, взял первые аккорды и запел о любви своего сына к фастфуду:

Последний припев с Билллом запели все гости:

Колин не понравился только один из последних куплетов Билла:

Когда дедушка пропел эти слова, Колин покачала головой в недоумении. А Оуэн вскинул в воздух свой крошечный кулачок и прокричал: «Да-а-а!»

Оттого, что мальчик не отправился спать в обычное время, он явно перевозбудился. После того как музыка закончилась и он выпустил последний мыльный пузырь на танцевавших Уилла и Колин, Оуэн стал подначивать всех желающих сразиться в ним в армрестлинг, в котором он действительно поднаторел благодаря своим натуженным мышцам. Опершись на подушку и завернув рукав рубашки до бицепса, он то и дело восклицал: «Следующий!» И все поголовно, от миниатюрных дам до рослых и дюжих вояк ВВС, оказывались бессильными перед его мощью. «Побив», как он выразился, одного из саперов с первой же попытки, маленький Оуэн дерзко усмехнулся и произнес: «Ваши последние слова?»

А когда поражение потерпела Джоди Кеннеди, маленький Оуэн быстро вывел огромный знак «Х» в приложении айпада, которое он открыл на столе рядом с собой.

«О, это мне поцелуй?» – спросила Джоди, расслабившись.

«Нет, это значит проигрыш!» – ответил мальчуган, и лицо Джоди вытянулось.

Нужно ли говорить, что его победная серия осталась непрерванной.

Когда отец относил Оуэна со слипающимися глазками в поджидавшее их такси, кто-то из посетителей паба, сидевших на улице под зонтиками, узнали его и крикнули: «Эй! Да ведь этот мальчуган из телека! Он знаменитость!»

«Да, это так!» – ответила гордо Колин.

Фанаты ринулись к Оуэну за автографом. Пытаясь улыбаться сквозь одолевавший его сон, мальчуган промычал: «Только поторопитесь, я очень устал», а затем изящно выписал свое имя.

Наконец, новая семья отправилась домой, где их поджидал Хаати. День со слезами и смешками остался позади. Уставшие, но счастливые, мистер и миссис Уилл Хаукинс-Драммонд вернули маленького Оуэна в дом, который они создали вместе, своими трудами и с Божьей помощью.