Лишь прочитав поподробней о Хаати на страничке «Собаки и поцелуи» в фейсбуке, Колин узнала, что у пса нет одной лапы. А когда она выяснила, как такое случилось, у нее засосало под ложечкой.

Правда, поначалу ей сказали только, что Хаати попал под поезд, замолчав при этом детали. И Колин встревожилась – ведь карабаша все еще могли искать хозяева! Тогда ее заверили: после несчастного случая прошло несколько недель, но никто так и не откликнулся на объявление о собаке. Не было у Хаати и микрочипа. Так что узнать что-либо о его прежних владельцах не представлялось возможным.

Инвалидность карабаша совершенно не обеспокоила ни Колин, ни Уилла. Их больше волновали его величина и нрав, а точнее, способность поладить с Оуэном. Не смущала Колин и порода Хаати – ведь она прожила и проработала с немецкими овчарками не один год. И все же ей необходимо было увидеть пса, чтобы оценить, насколько агрессивным он мог быть.

Колин снедало нетерпение.

Однако, прежде чем получить доступ к карабашу, ей пришлось выполнить ряд формальностей. Сначала она заполнила анкету об «усыновлении» собаки для Королевского общества защиты животных, так как именно его сотрудники занимались всеми вопросами передачи животных в добрые руки. Колин скрупулезно заполнила все пункты в анкете. Правда, удивилась, что в ней не было предусмотрено места для примечаний и комментариев. Колин сообщила все требуемые КОЗЖ сведения, не скрыв того факта, что и она, и Уилл – оба работали.

Через несколько дней Колин тренировала на холодном летном поле нескольких собак, когда завибрировал ее мобильник. Росс из общества «Собаки и поцелуи» переслал ей копию лаконичного послания, которое он получил от КОЗЖ по электронной почте. Ответ на заявление Колин об «усыновлении» Хаати гласил: «Не подходит».

Ей было отказано.

Отказано по той причине, что Хаати нельзя было оставлять одного дольше чем на четыре часа в день. Но ведь Колин не сказали об этом! Иначе она бы объяснила КОЗЖ, что они с Уиллом работали сменами и совпадали их смены крайне редко.

У Колин опустились руки. Она позвонила Уиллу и сообщила: «Нам не дают Хаати!» Уилл предложил ей написать КОЗЖ письмо и в нем объяснить все, как есть. Но Колин только сказала: «Забудем это. Похоже, не судьба. Чему быть, того не миновать». Хотя на самом деле она была сильно расстроена.

Через час ее мобильник снова зазвонил. Трейси Харрис из британского офиса ЦСНО сообщила ей о получении ее электронного письма. На мгновение Колин сконфузилась – ведь она никакого письма не посылала. А потом поняла, что это Уилл зарегистрировался под ее именем и опротестовал поспешное решение общества.

Росс и Джеймс также связались с ЦСНО. В своем, как они выразились, «убедительнейшем» письме они изложили работникам центра свое профессиональное мнение: лучших хозяев, чем Колин и Уилл, Хаати было не найти.

Трейси спросила Колин, почему она выбрала анатолийского карабаша. Она ответила, что ее друг служил в ВВС, а общение с Хаати могло оказывать прекрасный терапевтический эффект на людей с ампутированными конечностями. Он был такой большой и пушистый, и именно о такой помощи от него Колин подумала с самого начала. А, судя по тому, что ей рассказал о Хаати Росс, этот пес мог оказывать благотворное воздействие не только на взрослых, но и на детей. «Может, и мой пасынок начал бы улыбаться, – сказала она Трейси. – Он – инвалид, и ему было бы весело обнимать и тискать такого мишку».

Убедившись, что появление в их доме «Мистера Пикселя» не повлияло на Оуэна так, как им бы хотелось, Колин втайне очень надеялась, что это удастся Хаати. Она буквально молилась, чтобы большой плюшевый мишка помог стать ее маленькому «дружку» счастливей.

Собрав о Колин побольше информации, Трейси Харрис и ЦСНО пересмотрели свое решение и пригласили ее приехать через несколько дней и познакомиться с Хаати. В обширный оксфордширский питомник Росса и Джеймса Колин поехала одна, без Уилла. К своему изумлению, она оказалась в самом настоящем собачьем зоопарке, в котором проживало несколько датских догов, несколько померанских шпицев и даже несколько чихуахуа.

Росс сказал ей, что Хаати вызвал большой интерес в Интернете, но большинство кандидатов на его «усыновление» показались работникам центра «неподходящими» для содержания такого крупного пса-инвалида.

Росс пригласил Колин только потому, что узнал, что она работала с собаками и, судя по всему, знала, как обращаться с анатолийским карабашем.

«Я могу, я должна относиться беспристрастно к собакам, – рассказывала Колин. – Это моя работа; я не могу позволить себе слишком сильно привязываться к ним. Я частенько сталкиваюсь с животными, которым не повезло в жизни и которым нужно подыскать новых хозяев. Так что я заранее настроилась не поддаваться чувствам, которые мог у меня вызвать Хаати».

Пока они брели с Россом по саду, взгляд Колин упал на Клода, огромного датского дога, застывшего статуей посреди лужайки. Он стоял неподвижно на своих четырех сильных лапах, но в просвете под его брюхом Колин разглядела другого пса, замершего за ним – пса с тремя лапами.

Большая голова буравила ее из-под брюха Клода точно такими же пронзительными и проницательными глазами, что покорили Колин с экрана компьютерного монитора. Она ахнула, сделала глубокий вдох, а выдохнуть так и не смогла. Она никогда в своей жизни не испытывала таких чувств ни к одной собаке – никогда!

«Росс заметил, что я синею, хлопнул меня по спине и прокричал: «Колин! Дышать!» Я выдохнула и прижала руку к груди, хватая ртом воздух. Чувства буквально переполняли меня».

Росс проводил Колин в дом, а, когда она пришла в себя, Джеймс привел к ним Хаати – знакомиться. Колин сидела на софе, когда анатолийский карабаш вошел внутрь, пошатываясь и то и дело поскальзываясь (он еще не привык ходить на трех лапах). Пес выглядел очень грустным и поскуливал – видно, от боли. Колин поняла, что он был очень сконфужен и явно жаждал человеческого внимания.

Росс объяснил ей, что собаки без хвоста испытывают трудности в общении с другими четвероногими, так как хвост является важным инструментом коммуникации у многих животных. Это все равно, как если бы человек лишился голоса. Кроме того, другие собаки находят трехлапого сородича странным – и по виду, и по запаху; ведь культя иногда кровоточит и пахнет дезинфицирующими препаратами. И, как следствие, они стараются его избегать.

Но хуже всего было то, что у Хаати развился синдром «фантомной конечности»: время от времени он забывал, что у него осталось всего три лапы. Пес пытался чесать себя за ухом ампутированной лапой, но его культя только судорожно подергивалась, причиняя сильную боль. И несчастный инвалид начинал скулить с досады и разочарования.

Когда Хаати, наконец, добрался до коленей Колин, он перевернулся на спину и показал ей свою культю, обритую и лысую, со стежками красных ниток, похожих на капельки крови. Колин ласково спросила пса: «Можно мне тебя погладить?» Так как Хаати явно не возражал, Колин положила на него свою руку и ощутила, какой он горячий. А пес тут же свернулся вокруг нее.

Вдруг Джеймс слегка подтолкнул ее локтем и сказал: «Гляньте-ка».

Хаати завилял маленьким пеньком, оставшимся от его хвоста – впервые с того дня, как Росс и Джеймс забрали его в свой питомник. Они даже не думали, что он мог им вилять!

«Я была сражена, – призналась Колин позднее. – Хаати выбрал нас, а не мы его.

Он и правда обладает какой-то сверхъестественной притягательностью. Я сразу влюбилась в него и в глубине души уже признала, что не он, а мы будем принадлежать ему».

Колин вернулась домой поздно вечером. Рассказывая Уиллу о том, каким необыкновенным оказался Хаати, она не могла сдержать слез. А когда она вспоминала, что псу довелось пережить, ей становилось еще больней за него. У пары было две недели на то, чтобы определиться – действительно ли они готовы забрать к себе такое большое трехлапое животное. Они должны были убедиться, что поступают правильно и их решение оправдано. Главной заботой Уилла был Оуэн. Отец хотел быть уверен, что пес, ставший жертвой немыслимой жестокости, не представляет опасности для его сына. Он даже сказал Колин, что выгонит Хаати, если тот хотя бы раз рыкнет на мальчика.

Колин и Уилл приняли решение взять анатолийского карабаша. Но прежде чем выдать Колин разрешение на «усыновление» Хаати, представители ЦСНО наведались к ним домой с инспекцией, как того требовали правила центра. Во время этого визита Уилл и Колин немножко нервничали, хотя гости задавали им довольно безобидные вопросы: где они планируют держать Хаати, как долго ему придется оставаться дома одному, пока они будут на работе. Но проверку «усыновители» прошли, и Колин снова поехала в Оксфордшир – на этот раз уже не знакомиться, а забирать их нового приемыша.

Оуэн всегда любил секреты и сюрпризы. Поэтому Уилл и Колин умышленно не предупредили его о том, что в их доме появится еще один обитатель. Колин вернулась домой с Хаати поздно ночью, 18 февраля. Мальчик уже крепко спал в своей кроватке. Супруги прикрыли дверь его спальни и позволили приемышу побродить по дому для ознакомления. А затем познакомили его с «Мистером Пикселем». В оправдание их надежд два пса быстро поладили друг с другом, и Хаати не проявил ни грамма агрессии, столь часто приписываемой собакам его породы.

Осмотрев каждый уголок своего нового дома и выяснив, где что находится, анатолийский карабаш начал обнюхивать дверь спальни Оуэна. Уилл и Колин тихонько приоткрыли ее.

До этого момента Хаати вел себя энергично, как и положено пятимесячному щенку. Словно напрочь позабыв, что у него нет одной лапы, он, поскальзываясь и натыкаясь на разные предметы, обследовал весь дом, с каждой минутой возбуждаясь все сильней и сильней. Но стоило ему войти в спальню Оуэна, стены которой Уилл вручную расписал сценами из «Звездных войн» и «Истории игрушек», поведение пса резко изменилось.

Увидев кислородную маску и воздушный компрессор, он несколько раз втянул носом воздух и почти что на кончиках пальцев проковылял к спящему мальчику. Уилл и Колин наблюдали, как пес озадаченно наклонил голову, как будто подумал: «Гмм, тут что-то интересное». Судя по всему, он отлично понял, что перед ним лежит уязвимый маленький ребенок, а аппарат и шланги ограничивают его «особую зону», запретную для доступа посторонних. Постояв так несколько минут, Хаати молча ретировался из спальни Оуэна.

На следующее утро Уилл пришел к сынишке в семь часов; пока его «сонный неженка» протирал свои глазки и зевал, отец присел к нему на краешек кровати и торжественно объявил мальчику новость: его ждет большой-большой сюрприз. У того сон как рукой сняло; Оуэн сразу же взбудоражился. И тогда Уилл сказал Колин завести в его спальню Хаати. Рот ребенка широко раскрылся, когда к нему, прихрамывая, приблизился огромный (втрое больше него!) пес и без всякого поощрения тихонько положил голову на его ногу. Малыш и пес посмотрели друг на друга и… растаяли. То была любовь с первого взгляда – для них обоих.

Колин впоследствии рассказала, что вся атмосфера в комнате изменилась в мгновение ока: «Это было так волнительно – сочетание чистой любви и приятия. Трудно описать словами ту связь, которая сразу же установилась между мальчиком и псом. Складывалось такое впечатление, будто они просто воссоединились – как два старых добрых друга, снова встретившихся после разлуки. Жаль, что у меня не было видеокамеры, чтобы заснять этот трогательный момент!»

А Уилла больше всего удивило то, что ни мальчик, ни пес не отстранялись друг от друга и не выказывали ни малейшего беспокойства. Казалось, оба сознавали, что каждый из них – необычный, не такой, как все. Хаати отличался от остальных собак, но Оуэн, похоже, понял, что пес благополучно уживался со своей инвалидностью и не стеснялся ее. «Наверное, это и нашло столь быстрый отклик в его душе», – подумал Уилл.

Оуэн спросил, что случилось с лапой и хвостом Хаати. Ни Колин, ни Уилл не умели врать, но рассказывать и слушать такую историю было очень тяжело. Все время, пока они, тщательно подбирая слова, объясняли сыну, что пережил анатолийский карабаш, мальчик плакал и поглаживал пса по его большой голове. В расстроенных чувствах Оуэн задал всего лишь один вопрос: почему люди бывают такими жестокими? Уилл и Колин сказали, что не знают, но заверили малыша, что полиция обязательно поймает злодея и накажет его.

Оуэн встал, оперся на свои ходунки и побрел в гостиную; за ним преданно последовал Хаати. Оба свернулись калачиком на софе; Оуэн снова погладил своего нового друга и начал что-то нашептывать ему на ухо. В то утро их сковала связь, ведомая только им двоим. Остаток дня мальчик и пес провели лежа вместе – в кровати, на софе или на полу. Они уже стали неразделимы, и Уилл с Колин поняли, что Хаати останется у них навсегда.

«Я почувствовал себя по-настоящему счастливым, – признался чуть позже Оуэн. – В тот день все в моей жизни переменилось!»

В питомнике Хаати кормили по специально разработанной системе питания собак, основанной на использовании сырых натуральных продуктов и признанной специалистами более здоровой. Прочитав об этой системе несколько статей, Колин и Уилл тоже решили применять ее, причем не только для Хаати, но и для «Мистера Пикселя». Колин просмотрела в Интернете предложения нескольких фирм и остановила свой выбор на компании «Природный инстинкт», располагавшейся недалеко от них, в Камберли (Суррей). Она сделала заказ и попросила Уилла подыскать на eBay кулер для хранения собачьего питания. Уилл нашел один, вполне подходящий, но привезти его могли только через несколько дней. Колин пришлось перезванивать в «Природный инстинкт» и просить повременить с доставкой заказа. Когда девушка на другом конце провода поинтересовалась причиной отсрочки и Колин рассказала ей о Хаати и проблеме с кулером, сотрудница фирмы растрогалась и, в свою очередь, попросила ее прислать фотографию спасенного трехлапого пса.

Через час Колин и Уиллу позвонила Сьюзан Брок, сестра директора компании, Дэвида Брока. Она сообщила, что фирма постановила спонсировать Хаати и предоставлять ему еду бесплатно. Колин ушам своим не поверила. Она была настолько потрясена, что разрыдалась в трубку. Невероятно благородный жест!

Колин и Уилл тогда еще слабо представляли себе, что история Хаати будет трогать за сердце многих посторонних людей и подвигать их на великодушные, добрые поступки.

Поскольку Колин нашла Хаати в фейсбуке, она решила открыть там специальную страничку о карабаше… от его имени. В первом сообщении, о встрече Хаати с Колин, пес «написал»: «14 февраля – День святого Валентина! А для меня это и вовсе особенный день, потому что я, наконец, обрел свой постоянный дом! Любите и будете любимы!» Он охарактеризовал себя, как «весельчака, затейника и психолога на вольных хлебах». Под графой «Образование» Хаати указал, что прошел школу выживания в «Университете жизни и тяжелых ударов судьбы» и пережил наезд поезда, будучи привязанным к рельсам. В выходных данных пес «сообщил»: «Уволился из ЦСНО – специалист по выживанию», после чего добавил: «прошел интенсивный курс познания разнородности человеческой расы, включающей людей, решивших меня убить, людей, спасших мне жизнь, и людей, пожелавших обогатить мою жизнь как в физическом, так и в духовном плане».

Чуть позже Колин выложила фотографии их первой прогулки (с головкой Оуэна в коляске, как обычно) и первого визита к собачьему парикмахеру, а также несколько видео с Хаати, сладко посапывающим во сне, и его снимки, сделанные во время акции по сбору средств в «Помощь героям». За несколько дней у анатолийского карабаша появилось свыше тысячи почитателей.

Чем больше людей узнавали его историю, тем больше фотографий и видео с Хаати расходились по свету. В ответ на спрос Колин начала создавать новые посты – например, «Пятничные картинки с веснушками» с еженедельными выкладками фотографий веснушчатого носика Хаати, сделанных крупным планом, или «Путешествия в прошлое по четвергам», с публикацией старых фото и картинок. Руками Колин Хаати «завел» также рубрику «Я и мой друг, малыш Оуэн»; на помещенных в ней снимках мальчик выглядел очень довольным оттого, что у него есть такой большой, храбрый пес, которого можно крепко обнять и потискать.

Колин также подписалась на страницу в фейсбуке, посвященную собачьему пищевому рациону из сырых натуральных продуктов. И у Хаати появилось еще несколько друзей, включая некую Яну Вульф, владелицу нескольких домов отдыха под Обамом, на западном побережье Шотландии. Как и Уилл с Колин, она пребывала в убеждении, что сырая пища идет на пользу собакам и поддерживает их тонус. А для Хаати здоровое питание имело особую важность из-за его увечий.

Уилл и Колин показали Хаати местному ветеринару и попросили его вынести свое суждение о травмах карабаша. Наибольшую озабоченность у них вызывал хвост Хаати – он все еще кровоточил. Из-за частых падений пес продолжал повреждать свой обрубок, и его приходилось постоянно бинтовать. Ветеринар предупредил их: хвост ампутирован очень близко к спинному хребту, и, если в рану попадет инфекция, Хаати придется усыпить. С того дня Уилл и Колин приглядывали за своим трехлапым приемышем так же внимательно, как и за Оуэном. «А что еще оставалось делать?» – пожимали они плечами и в буквальном смысле ходили за псом по пятам по всему дому, стараясь предупредить его падение.

Кроме того, они каждый день обмывали и смазывали его лапу гелем с алоэ вера, и их забота увенчалась успехом: через несколько недель лапа начала заживать.

Пес перестал вылизывать ее – как будто понял, что идет на поправку.

А Уилл и Колин начали сознавать, сколько сил им придется потратить на лечение Хаати и уход за ним. Пес нуждался в постоянном наблюдении и частых визитах к ветеринару, которые надо было совмещать с обходами врачей с Оуэном и контролем за учебой мальчика в школе. А ведь и Колин, и Уилл работали в полную смену. И все же они были готовы к любым жертвам – лишь бы очаровательный анатолийский карабаш остался в их жизни.

Но вот чего они не ожидали, так это – той перемены, которую привнесет Хаати в жизнь мальчика. А перемена произошла быстро, словно по мановению волшебной палочки. Оуэн выглядел намного счастливей, чем прежде!

К каким только уловкам не прибегал раньше мальчик, чтобы не принимать лекарств. Колин и Уиллу приходилось, чуть ли не силком, впрыскивать их ему в рот в жидкой форме с помощью шприца. Оуэн прямо говорил отцу, что ненавидит их вкус. И чуть ли не каждый день он воротил нос от здоровой пищи, и особенно свежих овощей, которыми мальчика пичкали взрослые ради укрепления его иммунной системы и профилактики инфекций. Но когда он увидел, с каким удовольствием Хаати лопал свою сырую пищу и принимал прописанные ему таблетки, Оуэн решил, что должен быть таким же мужественным и решительным, как его пес.

Под присмотром своего нового и лучшего друга мальчик стал раскладывать свои лекарства на стоящем перед ним столике в определенном порядке, ставя вперед самые противные на вкус. А затем, повторяя Хаати и отцу: «Я должен быть мужчиной!», выпивал их все. Дошло даже до того, что Оуэн сам напоминал отцу о лекарствах, если тот забывал или запаздывал дать ему их.

Бесценной оказалась и моральная поддержка, которую Хаати оказывал Оуэну во время различных болезненных медицинских процедур. Пес всегда оставался при нем и выражал свое искреннее участие, нежно полизывая ребенка большим розовым языком. Когда Хаати бывал слишком взволнован, он заговаривал с Оуэном на своем особом собачьем языке, звучавшем примерно, как голос Скуби-Ду. А перед тем как ложиться спать, пес и мальчуган завели привычку заключать друг друга в объятия.

В довершение ко всему, Хаати явно посчитал своей обязанностью взять мальчика-инвалида под свою защиту. Это проявилось в первый же понедельник по его «усыновлении». Оуэн ушел в школу, и пес озабоченно блуждал по дому в его поисках до тех пор, пока мальчик не вернулся с учебы. Было видно, что он очень скучал по своему новому другу. На следующий день, когда Уилл пошел забирать сына из школы, Хаати уселся у окна, прижав морду к стеклу, и просидел так до самого их возвращения. На третий день Хаати занял свою позицию у окна уже за десять минут до ухода Уилла в школу и с тех пор стал поступать так каждый день. Как и Хати, его японский «тезка», анатолийский карабаш высматривал своего хозяина, поджидая, когда тот вернется.

Через пару дней после «усыновления» Хаати Уилл повел Оуэна и собак на ежедневную прогулку. Мальчик принял свое обычное положение – склонил голову вниз, надвинул свою маленькую круглую шапочку почти на глаза и сжался в комочек. Родные даже сфотографировали его в такой позе, вместе с ошеломленным Хаати рядом: пес вопросительно смотрел на мальчугана и пытался понять, что вдруг случилось с его маленьким новым другом.

Один за другим прохожие стали обращать внимание на необычного пса. Пораженные его величиной и тем, как ловко он балансировал на своих трех лапах, они без всякого смущения подходили к честной компании, чтобы поприветствовать или даже погладить Хаати, не обращая при этом никакого внимания на Оуэна.

Через две недели после появления в их семье приемыша Оуэн удивил своего отца предложением прогуляться по выпавшему снежку. Уилл охотно согласился, и они отправились на прогулку, привязав Хаати к коляске мальчика. Прохожие опять удивленно оглядывались на необычную компанию, но теперь уже по другой причине: они восхищались очаровательным трехлапым псом и не таращились на застенчивого маленького мальчика в коляске. И снова совершенно незнакомые люди подошли к ним с расспросами о Хаати. К изумлению Уилла и до того, как он успел ответить, Оуэн неожиданно поднял головку и рассказал им всю историю анатолийского карабаша, впервые за долгое время вступив в контакт с посторонними людьми. Конечно же, все разохались, особенно женщины. Уилл был поражен: «Это было невероятное преображение. Малыш преодолел свое смущение и начал общаться!»

На историю о том, как Хаати потерял свою лапу и хвост, люди реагировали по-разному. Те, кто был постарше или неравнодушен к животным, принимали ее близко к сердцу и подчас не скрывали эмоций. Некоторые даже начинали плакать прямо на улице, когда узнавали, какими увечьями обернулась для пса чья-то жестокость.

Желая оградить маленьких ребятишек от всех ужасов этой истории, Колин и Уилл попросили Оуэна рассказывать детям только то, что пес попал под поезд, попутно предупреждая их о том, как опасно играть возле железнодорожных путей. И пожилые, и молодые восхищались тем, как ловко Хаати обходится без одной лапы, и на все лады расхваливали Оуэну его «классную» собаку.

Вскоре мальчик научился брать за душу своим рассказом слушателей любого возраста и явно получал удовольствие от своей новой роли повествователя.

Перемену, происшедшую с Оуэном, почти сразу же заметили все родные, от Ким до его бабушек и дедушек. Многие из них с беспокойством отнеслись к решению Колин и Уилла обременить себя еще собакой-инвалидом. Но вскоре оказались посрамлены – в обществе нового трехногого друга Оуэн начал расцветать буквально на глазах! Ким призналась: «Я поначалу подумала: «О, нет! Только не еще одна собака!» Но потом я увидела, как стал меняться Оуэн. Он с каждым днем становился уверенней и только и говорил, что о Хаати. Мальчик действительно проникся к нему. А пес стал его зеркалом».

Впервые в своей еще недолгой жизни Оуэн увидел, что люди интересуются им и смотрят на него не потому, что он был другим, не таким, как они, а потому, что у него имелась такая «классная» собака. Вскоре он попросил Уилла приходить за ним в школу вместе с Хаати, чтобы его друзья могли играть с псом. А затем начал даже рисовать и лепить своего необычного питомца.

Учителя тоже заметили перемены в поведении Оуэна в классе. Вместо того чтобы просить других достать какую-нибудь вещь или поднять с пола оброненный им предмет, мальчик начал пытаться делать это самостоятельно. Он даже признался, что ему нравятся насколько девочек из класса (клюнувших на Хаати), и попросил Колин написать одной из них письмо.

Все свидетельствовало о том, что благодаря анатолийскому карабашу Оуэн обрел независимость и уверенность в себе.

Его успехи в школе также заметно улучшились, особенно – по литературе и математике. За несколько месяцев мальчик из отстающих перешел в категорию середнячков. И учителя, и его родные были одинаково впечатлены. Не расставаясь ни на час с Хаати, Оуэн начал усердно делать домашние задания и сам открывал свой ноутбук, чтобы заняться «матлетикой». При этом он все досконально объяснял своему трехногому другу, который обычно сидел подле него на софе, наклонив на бок голову – будто внимательно слушал.

А в один из дней Оуэн совершил то, о чем ни его семья, ни его учителя и подумать-то не могли. Встав перед учениками младшего класса, он заявил о своем намерении заново научиться ходить. Мальчик сказал, что собирается сделать это с помощью своего необыкновенного пса. Глаза у его домашних в тот день были на мокром месте.

Все, кто наблюдал перемены, происходившие с Оуэном, признавали: это – результат общения мальчика с Хаати. Анатолийский карабаш помог ему обрести ту степень уверенности, которую никто из людей вселить в него, увы, не смог. Мальчик и его пес выступали одной командой и сообща пытались справиться со своими проблемами.

Через свою животную любовь и приятие Хаати научил Оуэна дружить по-настоящему.

Менее чем через месяц после появления приемыша в их доме Уилл и Колин решили взять его и маленького Оуэна на знаменитую выставку Крафтс – красочное собачье шоу в Национальном выставочном центре в Бирмингеме. Их спонсор, компания «Природный инстинкт» зарезервировала там себе стенд – для рекламы своих товаров. И предложила паре прийти и поддержать их в благодарность за бескорыстную помощь. Сотрудники фирмы также желали показать людям, что Хаати – такой слабый и болезненный после операции – теперь быстро поправлялся и с каждым днем крепчал, что, по их мнению, красноречивее всяких слов говорило о пользе их системы питания.

В столь многолюдном месте, как Национальный выставочный центр, Оуэн еще никогда не бывал. Но уже в первый же час не осталось сомнений, что Хаати и здесь станет любимцем публики. Стоило кому-нибудь взглянуть на карабаша, и человек тут же останавливался. Несколько новых поклонников Хаати вообще не отходили от стенда. Потеряв всякое смущение, совершенно незнакомые люди присаживались на корточки или вставали на колени, чтобы погладить пса, а то и вовсе начинали кататься вместе с ним по полу.

Ни Уилл, ни Колин и подумать не могли, что Хаати вызовет у людей такой отклик, и они были польщены, видя реакцию людей на их приемыша.

У маленького стенда собралось множество зрителей, и Оуэн почувствовал себя настоящим штатным сотрудником фирмы, объясняющим им в подробностях, что случилось с Хаати. Вскоре он стал таким же популярным, как и пес. Мальчик охотно общался со всеми и, счастливый, позировал перед фотоаппаратами со своим новым другом. Он даже дал несколько интервью репортерам. Наблюдая за его поведением, Уилл и Колин с трудом могли поверить, что это был тот самый мальчик, который еще совсем недавно на публике буквально выдавливал из себя скупые слова.

«С того дня все и началось, – вспоминала Колин. – Как будто раньше наш маленький Оуэн был только бутончиком, ожидавшим любви и света Хаати, чтобы раскрыться в цветок. До того момента он жил в мире, но чурался его. Лишь крохотная частичка Оуэна была видна и известна остальным. Благодаря Хаати весь мир узнал о том, какой на самом деле прекрасный и замечательный – маленький мальчик по имени Оуэн Хаукинс».

Тот день порадовал их и другими приятными сюрпризами. Посмотреть на Хаати заскочила Сьюзан Сайерс из ЦСНО, приложившая руку к «вызволению» Хаати из клиники Хармсуорта. Она была очень рада встрече с большим трехлапым псом, и его новая семья пришла в восторг от представившейся возможности поблагодарить ее лично за участие в спасении приемыша.

У стенда напротив стояла Джоан Клив, специалистка по массажу для собак, недавно открывшая в Оксфордшире собственную фирму по реабилитации пострадавших животных – «К-9». Едва она увидела Хаати, как тут же влюбилась в очаровательного пса с янтарными глазами. Джоан спросила, можно ли ей сделать ему массаж, и Хаати охотно отдался в ее целительные руки. А затем Джоан предложила Уиллу и Колин делать Хаати массаж бесплатно или со скидкой на любой собачьей выставке с ее участием, с единственной целью – просто показать людям, как полезен массаж такому псу.

Навестил Хаати и еще один старый знакомый – Росс Маккарти из общества «Собаки и поцелуи», когда-то приютивший карабаша в своем питомнике. Встрече были рады и человек, и пес. Росс сел на корточки, а Хаати улегся к нему на колени, прикрыв глаза и нежно посапывая.

После выставки Крафтс Хаати продолжил учиться ходить без одной лапы. Лишившись конечности, он начал распределять вес между оставшимися тремя лапами. Целая задняя лапа приобрела особое значение – ведь без опоры на нее Хаати было не встать. И Колин сшила на нее кожаный башмачок – дополнительный «протектор». Вместе с Уиллом они настелили в доме ламинированные напольные покрытия, обеспечивавшие Оуэну большую маневренность в его ходунках и коляске и не обострявшие у него проблем с дыханием, как ковровые покрытия. Но полированные полы не были идеальными для растущего трехногого пса.

Впрочем, Хаати не потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к своему новому состоянию и новой обстановке; он отлично приспособился ко всему. Справился пес и с другой задачей – пролезть в маленький лаз с откидной крышкой, который Уилл и Колин монтировали в задней двери для «Мистера Пикселя». Колин успела схватить видеокамеру и заснять, как Хаати сначала пропихнул в отверстие голову и плечи (не рассчитав, правда, силу, отчего пластиковая крышка лаза отлетела далеко в сторону), потом опасливо просунул сначала одну, а затем и другую лапу и, наконец, подтянул остальную часть туловища. Не случись этого у них на глазах, пара никогда бы не поверила, что огромный пес на такое способен.

Однако при всей своей ловкости и изобретательности Хаати все же был крупным, тяжеловесным псом (а с каждой неделей становился еще больше), и его позвоночник начал искривляться из-за того, что он старался подтянуть свою заднюю лапу к центру и характерно выворачивал ее, пытаясь обеспечить себе опору. По рекомендации их ветеринара, Уилл и Колин повезли приемыша в «Грейфраерс» – Центр ветеринарной помощи, реабилитации и гидротерапии для животных в Гилфорде. Сотрудники центра выслушали историю настрадавшегося пса, согласились помочь и любезно уменьшили вдвое плату за курс гидротерапии. Хаати проходил по два сеанса в неделю и через месяц его мышцы кора уже настолько окрепли, что пес начал плавать один, без посторонней помощи, отлично удерживая равновесие.

«В Хаати есть нечто такое, что побуждает людей совершать добрые дела, – не раз повторяла Колин. – Как будто каждый хочет как-нибудь компенсировать ему пережитые страдания. Столкнувшись с худшим из людей, Хаати, похоже, помогает теперь выявлять лучших».

Колин продолжала размещать сообщения о его успехах в фейсбуке, и Хаати завоевывал все новых и новых поклонников, а его невероятная история становилась все популярнее. Статьи о трехлапом анатолийском карабаше начали печатать местные и национальные издания, и с их публикацией количество людей, проникшихся судьбой Хаати, возросло еще больше. И псу, и маленькому Оуэну стали приходить по почте подарки со всех концов света.

Оуэн всегда любил получать открытки (их присылала ему до этого мать Колин, Кэтрин, из Новой Зеландии). И он приходил в восторг всякий раз, когда Уилл или Колин доставали из почтового ящика очередные послания от их с Хаати поклонников со всего мира. Одна американская семья из Айдахо прислала ему матерчатую карту мира. Уилл повесил ее на стену в комнате сына, и тот стал прикреплять к ней открытки, полученные из каждого нового региона. Великобритания и Европа быстро запестрели разноцветными булавками. Так что чем экзотичнее была открытка, тем больше радовался Оуэн.

Уилл даже установил специальный почтовый ящик, чтобы почтальон опускал в него послания для сынишки.

Жест доброй воли проявила и хиропрактик Дженни Льюис, предложившая полечить Хаати по методике Мактимони. Пес полностью расслаблялся во время ее процедур, и Уилл с Колин с удивлением наблюдали за тем, как он в блаженстве закрывал свои глаза всякий раз, когда Дженни разрабатывала жесткие сочленения в его позвоночнике.

Оуэну явно было по душе, что кому-то в его семье тоже уделяется медицинская помощь, хотя его собственное физическое состояние ухудшилось.

Эмоциональное и ментальное самочувствие мальчика заметно улучшилось, а вот проблемы с дыханием не только не исчезли, но и приумножились по новой: у Оуэна развился кислотный рефлюкс. Противная изжога частенько мучила ребенка. К счастью, у него был Хаати – способный и отвлечь, и развлечь.

Тронутые благородством всех, кто предлагал помощь их трехлапому приемышу, Колин и Уилл стали посещать вместе с ним и Оуэном и другие собачьи выставки – в поддержку своих новых друзей и спонсоров. В течение последующих нескольких месяцев они побывали на таких мероприятиях, как «Лай в парке» в Бейзингстоке, «Знакомьтесь: собаки» в выставочном центре «Эрлс Корт», «Четвероногие в парке» в Мейдстоне, Эгхемский показ и целый ряд благотворительных шоу, включая, конечно же, День семьи на базе Королевских ВВС в Одиаме. Каждое мероприятие доставляло им массу удовольствия; Хаати и Оуэн неизменно приковывали к себе внимание, и анатолийский карабаш выигрывал все возможные призы: «Лучший спасенный», «Лучший друг» и т. п.

Оуэну нравилось появляться с Хаати на публике. Их совместные выходы оборачивались на пользу обоим: и мальчик, и пес успешно социализировались. Но настоящей неожиданностью стало то, что присутствие Хаати подействовало не только на мальчика. Уилл и Колин заметили, как переменились посторонние люди; они стали смотреть и даже заговаривать с Оуэном совершенно по-другому. Как будто пес-инвалид, идущий, сидящий или лежащий рядом с мальчиком, делал его более доступным и располагающим к общению!

Во время летних Олимпийских игр 2012 году в Лондоне Уилл взял трехнедельный отпуск, чтобы побыть с сынишкой дома и посмотреть вместе с ним соревнования по телевизору. Маленькому Оуэну было позволено даже посмотреть церемонию открытия, и он, обняв за шею своего Хаати, ни разу не оторвал восторженного взгляда от экрана.

Затем началась Паралимпиада, и Уилл заметил, с каким восторгом и воодушевлением его сын наблюдал за всеми людьми, сумевшими преодолеть свои «ограниченные возможности» и стать прекрасными спортсменами, воодушевляющими на подвиги даже здоровых людей. На сайте Tickets for Troops Уиллу удалось забронировать места на несколько игр. На игру в бочче (похожую на петанк, но с использованием мягких мячей) они пошли вместе с шестилетней племянницей Молли. Оуэн очень любил эту игру, и зрелище поглотило все его внимание. Уиил надеялся, что благодаря таким походам его сын станет абсолютно независимым, уверенным в себе человеком, не стесняющимся своей инвалидной коляски. По мнению семьи, походы на такие мероприятия шли на пользу и Молли: она своими глазами видела, что люди с ограниченными возможностями могут вести совершенно нормальную жизнь.

В августе Хаати получил в награду акколат на собачьем соревновании «Дай собаке косточку». Судьи признались, что выбрали анатолийского карабаша из сотен других четвероногих участников только потому, что он «выделялся» на общем фоне. «Замечательная история о спасении Хаати и столь же замечательная семья, «усыновившая» его, – прекрасный пример той особой связи, которая устанавливается между собаками и их владельцами», – добавили они.

«Замечательная семья» решила отдать свои призы, включая видеокамеру и путевку стоимостью в 1000 фунтов, в фонд «Загадай желание», помогающий тяжело больным детям; призы были выгодно проданы на благотворительном аукционе в лондонском отеле «Дорчестер».

Хаати принял участие и в акции с говорящим названием – «В помощь щенкам». Она была организована в небольшом артистическом районе Лондона, Примроуз-хилл, с целью повышения информированности населения об ужасных условиях, царящих на «щенячьих фабриках». Хаати удостоился на ней титула «Лучшего в шоу» и в награду получил картину, написанную Сарой Эббот. Обычно эта известная художница-анималистка рисует погрудный портрет призера на полотне размером около 60 кв. см. Но, увидев пса величиной с шетландского пони, она сразу поняла: на этот раз такой номер не пройдет. Большая собака – большой масштаб! Сара решила изобразить анатолийского карабаша во весь рост. Да и как иначе – ведь самой солью трагической истории Хаати была его ампутированная лапа. За свою карьеру художницы Сара нарисовала сотни собак, но, как и многие другие люди, она сразу же почувствовала, что Хаати – особенный. «Впечатление, будто в собачьей шкуре скрывается человек, – прокомментировала она свои ощущения. – Похоже, он понимает все не хуже любого человека».

Сара побывала у приемной семьи дома и сделала эскизы по фотографиям Хаати. Но только когда карабаш услышал голос Оуэна из сада и обернулся на него, ей удалось сделать снимок, с которого она и написала потом метровый портрет. Когда он был готов, все семья приемыша поехала к художнице домой в Брайтон на торжественную презентацию картины, на которой присутствовал ветеринар с телевидения, Марк Абрахам, организовавший акцию «В помощь щенкам». Когда Оуэн и Колин увидели работу Сары, они расплакались. Картину повесили в гостиной Хаукинсов, и гости при виде ее не скрывали восторга. А Уилл и Колин даже заказали для Оуэна и Хаати визитки с этим портретом.

В сентябре 2012 года Оуэну предстояло пойти в младший класс средней школы в Бейзингстоке. Никто из его бывших одноклассников по начальной школе туда не перевелся; только местная социальная служба по оказанию помощи лицам с ограниченными возможностями выделила двух работниц для присмотра за мальчиком по утрам и после занятий. Несмотря на все перемены, происшедшие с ним благодаря Хаати, полностью от своей застенчивости Оуэн все же не избавился. И, естественно, все родные сильно беспокоились о том, насколько успешно он сможет адаптироваться в новой, незнакомой обстановке.

Колин долго думала, как помочь своему «дружку», как не допустить его отставания от новых одноклассников. И в итоге разработала план сбора средств, на которые Оуэну можно было бы купить суперсовременную электрическую коляску – верное подспорье мальчику в новой школе. Идея осенила ее во сне: «Я катала Оуэна в этой его ужасной коляске от нашей службы здравоохранения, а в руке у меня почему-то было отверстие для опускания монет. И пока мы гуляли, люди подходили и бросали в него монетки.

И каждый раз, когда они это делали, инвалидное кресло трансформировалось и становилось все лучше и лучше, пока не превратилось в электрическую коляску, созданную по последнему слову техники».

На следующее утро Колин проснулась очень рано и огорошила Уилла заявлением: она организует прогулку на коляске для сбора пожертвований (всего по 1 фунту). И, если повезет, у них появится сумма в 8000–12 000 фунтов для приобретения новой коляски. Колин подсчитала: если даже одни их друзья (и почитатели Хаати в фейсбуке) внесут всего по 1 фунту, то они смогут набрать сумму, достаточную по меньшей мере для первого взноса. Колин поставила цель – провезти Оуэна в коляске от Саутгемптонской больницы до их родного города, Бейзингстока, отстоящего от нее на тридцать одну милю, за один день.

Благодаря удивительному великодушию своих коллег Колин и Уилл получили отправную сумму в 5000 фунтов – огромный стимул для развития инициативы. А когда Колин поместила в фейсбуке сообщение о задуманной благотворительной прогулке, их и вовсе засыпали переводами. Некоторые люди перечисляли не по 1 фунту, как просила Колин, а гораздо большие суммы – до 300 фунтов за раз. Пожертвования приходили из самых разных стран, даже из Америки. Сначала Колин подумала, что ее неверно поняли. Она даже связалась с отдельными жертвователями, чтобы сказать им, что планировала собирать по 1 фунту с каждого. Но те, как один, ответили, что все поняли правильно – просто решили пожертвовать больше денег. Колин была потрясена.

Прогулку запланировали на декабрь 2012 году И к тому времени почитатели Хаати перечислили уже 3000 фунтов. А затем фирма по производству инвалидных колясок сообщила им об освобождении от НДС, поскольку у Оуэна была инвалидность.

А это значило, что стоимость коляски неожиданно уменьшилась на двадцать процентов. Колин тут же отписалась в фейсбуке, что перечислять им деньги больше не нужно. Но многие из «заочных» знакомых были настолько впечатлены их честностью, что продолжили делать денежные пожертвования.

В итоге, в «копилке» у Колин и Уилл оказались лишние 1068 фунтов. И они, в свою очередь, пожертвовали эту сумму в благотворительный фонд «Звездный свет», делающий подарки и организующий разные интересные поездки для больных детишек и их родителей.

К колясочной прогулке Колин и Уилл заготовили футболки с надписью «Никогда не гуляй один» на груди. А на спине была оттиснута другая надпись: «Не важно, сколько ног или колес. Важно, кто тебя сопровождает».

Новая знакомая согласилась испечь партию особых кейк-попсов, маленьких пирожных с мордочкой Хаати, которые пара затеяла раздавать по пути людям. А в последний момент отказалась брать за них деньги. Свой отказ она объяснила неожиданным выигрышем в лотерею и сказала, что своим везеньем обязана «карме Хаати».

Вместе с Колин на прогулку отправились ее подруга Лаура Эдмонстон и Макс Рафферти – парень другой ее близкой приятельницы, Лизы Форд. Уилл, и Хаати периодически присоединялись к ним ради моральной поддержки. Остальные друзья со своими детьми и собаками приветствовали их по всему маршруту. Жертвователи могли проследить за их передвижением в фейсбуке или на YouTube. А когда они, наконец, преодолели весь путь – с тяжелыми ногами, но с легкостью в сердце – у Бейзингстокской больницы их встретили Хаати и Уилл.

Новую коляску мальчику показали во время рядового визита за питанием для Хаати в магазин «Природный инстинкт». Торжественный момент Уилл решил заснять на видеокамеру. Оуэну предложили самому стянуть белое покрывало с непонятного предмета, и отцу удалось заснять крупным планом, как мальчик открыл рот при виде потрясающей новой коляски.

Цвета электрик, с четырехколесным приводом, это чудо техники имело трубчатый каркас, предохраняющий ездока при переворачивании коляски, фонари, индикаторы, клаксон, гоночные ремни безопасности и номер, на котором красовалось имя – Оуэн.

Проехав на ней по дому (Хаати, конечно, бежал рядом), мальчик улыбнулся и поднял большой палец вверх – в знак одобрения. «Она классная!» – провозгласил он.

Вся семья надеялась, что новая коляска придаст ему уверенности в новой школе и откроет новый этап в его жизни.