Мануэль проснулся, включил лампу возле софы и посмотрел на часы. Без четверти четыре. Кто-то постучал. Он встал, подошел к двери и открыл ее. В прихожей никого не было. И на лестнице, ведущей на нижний этаж, откуда струился свет ночника, который горел постоянно, никого.

– Юлия? – спросил он вполголоса.

Стояла тишина.

Мануэль смущенно вернулся на место своего ночлега. Стакан на столе был пуст. Значит, он все-таки принял рогипнол, надо было хорошо постараться, чтобы разбудить его.

Он был уверен, что кто-то постучал. Или он видел такой сон? Он не мог ничего вспомнить.

Он лег, выключил свет и сразу же снова погрузился в тяжесть искусственного сна.

Едва минуло пять, как Мануэль вскочил, так как снова раздался стук. Когда он снова никого не увидел за дверью, он спустился по лестнице и тихо приоткрыл дверь в спальню.

– Мануэль? – спросила сквозь сон Юлия.

– Тсс, – прошептал Мануэль, – я только хотел посмотреть, спишь ли ты.

– Теперь уже нет, – сказала Юлия и привстала в постели. – Что случилось?

– Кто-то постучал в мою дверь.

– Мириам?

– Но не в такое же время.

– Который час?

– Уже пять.

– Наверно, тебе приснилось.

– Может быть, тогда пока.

Мануэль был уже готов снова закрыть за собой дверь, когда Юлия предложила:

– Останься со мной.

Странно, но Мануэль вдруг обрадовался этому предложению. Как будто он боялся остаться в одиночестве.

– Не надо мне было принимать рогипнол, – сказал он, приподнимая одеяло и ложась рядом с Юлией, – но зато я сейчас снова отключусь.

– Засыпай, милый, – сказала Юлия и погладила Мануэля по голове.

Чуть позже он задремал. Юлия вышла в туалет, и, когда она вернулась, она почувствовала радость оттого, что она может нырнуть в постель к своему мужу.

В четверть седьмого ее мобильник долго играл назойливую оркестровую мелодию, пока она не встала и не выключила его.

Рядом с ней постель была уже пуста.

Мануэль сидел на краю ванны и брился электрической бритвой.

– Уже проснулся? – спросила Юлия.

– Хорошо бы, если бы проснулся – разбудили. Кто-то снова постучал.

– Я ничего не слышала.

– Тогда тебе повезло.

Мануэль мрачно выставил вперед челюсть и стал обрабатывать свой подбородок.

– Я тебе сочувствую, – улыбнулась Юлия, – сейчас будет готов кофе.

Утренний кофе после дурной ночи – спасительный напиток после завершения изнурительных блужданий в незнакомой местности. Юлия – посланница Красного Креста, бодрящая, позитивная, участливая.

– Пожалуй, Мерседес все-таки права, – сказала она.

Мерседес была уборщицей из Боливии, которая ей уже рассказывала в ужасе, что она видела из кухни, как по коридору шла незнакомая женщина, и в другой раз, когда она в подвале вынимала белье из стиральной машины, эта женщина стояла за дверью, кивнула ей, затем повернулась и исчезла.

Мануэль покачал головой:

– Я не верю в призраков, в отличие от Мерседес.

– Но, возможно, призраки верят в тебя, – усмехнулась Юлия.

– Какие еще призраки?

– Призраки стука, они же существуют.

– Разве что для Мерседес, – сказал Мануэль, – у нее ими забита голова.

– Может быть, она и привлекла их.

Мануэль засмеялся.

– Этого еще не хватало.

Уборщица Мерседес стала его раздражать, когда он узнал, что Юлия помогает ей разбираться с ее проблемами. У этой боливийки всегда были проблемы. Муж избивал ее, ей пришлось искать убежище в Лиге защиты женщин, наконец она обратилась к адвокату. После развода муж начал ее преследовать и настраивать против нее их общих детей.

Хотя Мерседес убирала еще в трех других домах, денег ей не хватало, и она вынуждена была получать социальную помощь. Ее сын не ходил в школу и был устроен в предварительный класс, и всегда именно Юлия приходила несчастной на помощь, чтобы заполнить формуляры или установить контакты, – Юлия же говорила по-испански, и это доставляло ей удовольствие. Если возникала медицинская проблема, обращались за советом к Мануэлю, но Мерседес было недостаточно получить от него адрес, он должен был сам звонить коллегам и договариваться о приеме, и эти медицинские проблемы возникали у боливийки постоянно, у нее были затруднения с дыханием, ничего страшного, считал Мануэль, и в то же время ничего странного, если у нее случаются видения: она же принадлежала к одной из тех культур, в которых духи как равноправные живут рядом с людьми. И вот теперь Мерседес притащила с собой этих духов-призраков, словно тропическую болезнь, и таким образом заразила и его.

Мануэль уже рассчитал для Юлии, что к четырем часам, когда Мерседес помогает по хозяйству, надо прибавлять еще час, когда они помогают Мерседес решать ее проблемы. Но тем не менее боливийка уже практически стала членом их семьи, Юлия любила ее, Мерседес называла ее «сеньора Юлия», и к нему она при встрече обращалась уважительно – «доктор», а когда она его благодарила, более чем почтительно, то «докторсито», то есть «докторчик», что звучало уже на грани фамильярности, но было для Мерседес знаком того, что она Мануэлю чрезвычайно благодарна.

– Если следующей ночью снова послышится стук, – пошутил Мануэль, – спроси у Мерседес, не знает ли она заклинателя, изгоняющего духов.

– Веди машину осторожно, – предостерегла мужа Юлия.

– Хорошо, – сказал Мануэль, – но только ради нашей любви.

Когда он ушел, Юлия вспомнила, что еще ночью намеревалась спросить мужа, но так и не успела, отчего это ему пришло в голову перечитывать ее старые письма. Она отложила это желание на вечер и занялась подготовкой к двум предстоящим ей урокам итальянского.

Утро Мануэля прошло быстро, его почасовой график был заполнен, две консультации несколько затянулись, только в половине первого он пошел на обед. Обедал он в столовой частной клиники, которая находилась улицей выше. Мануэль взял тарелку салата, выпил двойной эспрессо, чтобы избавиться от последних следов тумана в голове, оставшегося от рогипнола, и затем снова поспешил в свой кабинет. Возможно, письмо, которое он искал, находится не дома в Эрленбахе, а здесь. Это еще и самое надежное место.

Но Мануэль письмо не нашел. Когда он снова задвинул нижний ящик своего письменного стола, раздался стук.

– Войдите! – крикнул Мануэль, но дверь не открылась.

Он поднялся и открыл ее. Однако там никого не было. Он прошел к своей ассистентке, которая тоже только что вернулась после обеденного перерыва.

– Это вы только что постучали, фрау Вайбель? – спросил Мануэль.

– Нет, – ответила та, удивившись, и затем добавила: – Господин Симонетт был в это время здесь.

– Еще один момент, – сказал Мануэль и вернулся снова в свою приемную.

Он достал с книжной полки папку «Тиннитус I», где хранилось собрание его личных материалов, перелистал ее, пока не нашел бумаги того совещания в Базеле.

Когда письмо и там не было обнаружено, Мануэль поставил папку назад на полку и пригласил войти первого послеполуденного пациента, господина Симонетта, тридцатилетнего банковского служащего в безукоризненном костюме, с задорной, слегка напомаженной прической и с трехдневной щетиной на лице. После описания его симптомов Мануэль направил его к фрау Вайбель на аудиометрию чистого тона. Через полчаса, взглянув на полученные данные, Мануэль объяснил пациенту, что со слухом у него все в порядке, а что касается шума проезжающего поезда, который, как ему кажется, все время его преследует, то это следствие тиннитуса. Тиннитус – это функциональное расстройство слуха, причину которого трудно определить однозначно, оно может возникать спонтанно и так же спонтанно исчезать. Не испытывал ли господин Симонетт в последнее время – по личному или профессиональному поводу – состояние стресса?

Господин Симонетт, рассмеявшись, заявил, что если кто-то не выдерживает стресса, то он не должен работать в банке, сам он отвечает за биржевые сделки, ему приходится иногда одновременно говорить по двум телефонам и ему мешает, если ему вдруг начинает казаться, что в его трубке проезжает поезд, причем с таким шумом, что он уже не слышит своего собеседника, и спросил, нет ли против этого какого-нибудь антибиотика. К сожалению, нет, сказал Мануэль, не существует успешного медикаментозного лечения тиннитуса, так как речь здесь идет о тех шумах, которые воспринимаются только самим больным, ведь он сам и есть источник этих шумов, точнее, можно сказать, его внутреннее ухо.

Пациент уже больше не смеялся.

– Тогда нужна операция? – спросил он.

Операция показана только в тех случаях, когда причиной являются изменения в сосудах или в ушной мускулатуре, а поскольку у господина Симонетта нет жалоб на головокружения, то, поскольку сам шум не возникает синхронно с пульсом, надо полагать, что речь может идти не об объективном, а о субъективном тиннитусе, который возникает вследствие нарушений в информационной системе слуха.

Молодой человек был подавлен. Нельзя ли эти нарушения как-то подкорректировать?

Можно попытаться, сообщил ему Мануэль, и он бы посоветовал господину Симонетту подумать о том, как избежать длительного стресса, которому он подвержен и который, возможно, ему не совсем по силам, и попробовать найти себе в том же банке работу, которая бы его не так сильно напрягала.

– Но мне нравится эта работа! – воскликнул молодой человек, и на его лице появилось выражение растерянности. – Как раз такой темп, который меня устраивает!

Но, добавил Мануэль, нельзя утверждать, что такой поступок станет решением проблемы.

– Тогда что же может быть решением? – с раздражением спросил пациент, которого отговорки врача окончательно поставили в тупик.

Решением может быть, например, просто привычка жить с этим шумом и при этом предпринять все возможное для того, чтобы не воспринимать его больше как некую помеху.

– И в чем заключается это все возможное? – спросил Симонетт.

Можно попытаться замаскировать этот шум, перекрыть его другими шумами – например, если поселиться рядом с железнодорожной линией, то шум поезда не будет звучать так раздражающе громко для слуха пациента.

Глаза господина Симонетта расширились.

– Это что, шутка? – спросил он.

– Ни в коем случае, – ответил ему Мануэль, – в этом направлении можно принимать соответствующие меры.

Конечно, подобные помехи можно заглушать посредством музыки в том же частотном диапазоне или другими звуковыми эффектами, такими как белый шум, во всяком случае, он обязательно направит его к своему коллеге, чьей специальностью является тиннитус, и там будет точно выяснена причина этого конкретного случая, которая, как уже было сказано, имеет психическую природу, он составит для коллеги свой краткий отчет, а свою диаграмму чистого тона господин Симонетт может передать ему сам или переслать по электронной почте, если ему так будет удобнее. Доктор Манхарт является светилом в этой области, именно его он настоятельно рекомендует.

Симонетт согласился записаться к нему на прием. Он хочет сохранить свое место в банке, и никакие железнодорожные составы он слышать не хочет.

Когда пациент удалился – уже не такой уверенной походкой, – Мануэль еще какое-то время продолжал сидеть в задумчивости.

И тут в дверь постучали точно так, как сегодня ночью и в полдень: три поспешных удара. Мануэль вздрогнул, откликнулся:

– Войдите! – И опять подошел к двери.

Он снова никого не увидел, и вдруг ему наконец стало ясно, откуда исходил этот стук.

Мануэль даже удивился, почему это ему раньше не пришло в голову.

Он взял телефонную трубку, набрал номер и попросил фрау Цвайфель соединить его с доктором Манхартом.