Атон попытался устоять на ногах, но сил у него не хватило, и он, отброшенный мощным толчком, неловко плюхнулся на кровать. Именно это его и спасло от серьезной травмы: он приземлился на мягкую перину. На пол посыпались осколки стекла и щепки покореженной оконной рамы; в считанные секунды комната превратилась в бушующий хаос, в котором снег и лед закружились в едином вихре вместе с перьями и пухом из разорванной перины.
Атон вскочил на ноги, рукой пытаясь защитить лицо от снежного вихря. Град стеклянных осколков прекратился, но кругом не было ничего видно. Слышался лишь вой бури, и с большим трудом Атон мог различить обрывки истерического лая Анубиса. В комнате стало очень холодно.
Птах тоже упал со стула, сраженный внезапно налетевшим вихрем, но смог подняться и теперь пытался добраться до окна. Буря вновь и вновь отбрасывала его назад. Согнувшись пополам, он мужественно шел вперед, но ему не удавалось продвинуться ни на шаг. В бровях и волосах египтянина искрились кристаллики льда, одежда была вся занесена снегом.
- Атон! - крикнул он.- Окно! Нужно закрыть ставни! Помоги мне!
Мальчик не мог двинуться с места, Анубис тоже боролся с налетевшей бурей - на свой собачий манер: довольно громко, но не особенно ловко. Упершись всеми четырьмя лапами в пол, он оглушительно лаял на снежный вихрь. Бастет же давно куда-то спряталась; кошки ведь всегда были умнее собак.
Когда Атону удалось подобраться к окну, Птах уже умудрился одной рукой ухватиться за ставень. Другой он крепко вцепился в подоконник, а ногами упирался в пол.
- Нужно закрыть окно, пока весь дом не будет разнесен! - заорал он, перекрывая вой метели. Птах был прав. Нельзя было сложа руки созерцать, как буря превращает комнату в хаос. И все же Атон не понимал чрезмерного возбуждения Птаха: в голосе египтянина явно сквозила паника.
Объединенными усилиями им удалось запереть на крючок один из ставней, второй же был буквально пригвожден к стене мощным ветром. Пальцы их онемели от холода, дышать приходилось с большим трудом, но ставень так и не поддавался.
И тут буря налетела новым порывом ветра, створка вырвалась у них из рук и с такой силой ударилась о стену, что тут же разлетелась на куски.
Буря взвыла еще сильнее. Что-то происходило в атмосфере: небо приобрело неприятный грязно-желтый оттенок, и пелена этого тумана неукротимо наступала со всех сторон. Предметы не отбрасывали больше теней, а вихрь снежных хлопьев превратился в миллионы мерцающих искр, сливающихся в единый огненный поток.
- О Боже! - в испуге воскликнул Атон.- Что это... что это такое?
- Это не буря,- отвечал Птах.- Это...- он запнулся, наклонился вперед и выглянул из окна в сад; Атон видел, как лицо его побледнело.
Взглянув в том же направлении, он замер от страха. Прямо под окном, посреди бушующей метели, стояло странное существо и смотрело на них! Птах, вероятно, знал, что это был за пришелец, потому что он тут же с воплем отшатнулся.
- Спасайся! - закричал он.- Скорее!
Перед тем как отвернуться от окна, Атон успел заметить такое, от чего кровь застыла в жилах.
Существо, все еще смутно различимое во мраке, подняло голову, а затем руки, и в этот момент что-то сорвалось с кончиков его пальцев и с бешеной скоростью понеслось прямо в окно. Атон не успел разглядеть, что это, Птах рывком оторвал его от окна. Он увидел лишь нечто огромное, мрачное и кипящее, будто сама буря сконцентрировалась в этом.
Атон не помнил, как они очутились в коридоре. Что-то угрожающее, черное, как сама ночь, неуклонно продолжало распространяться, заполняя все пространство вокруг них. В самый последний момент Птаху удалось захлопнуть дверь.
Удар сотряс дом до самого основания. Птах, потеряв равновесие, упал на пол, а в двери образовалась трещина толщиною в палец, похожая на след ударившей молнии. Если бы под тонким слоем деревянной обшивки не находился металл, то дверь разлетелась бы на кусочки.
Второго такого штурма дверь не выдержит. Между дверной рамой и стеной образовалась щель шириною в ладонь, из которой на пол посыпались известь и обломки кирпича. И через эту щелочку был виден мерцающий желтоватый свет, в котором, казалось, происходило какое-то движение.
- Спасайся, Атон! - призывал Птах.- Убегай вместе с Анубисом. Я попытаюсь задержать это! - И он подтолкнул Атона к лестнице с такой силой, что тот едва не упал на ступеньки.
Дверь потряс новый удар, и она слетела с петель. Тяжеленный кусок дерева со скоростью снаряда просвистел мимо чудом умудрившегося уклониться в сторону Птаха, со всей силы врезался в противоположную стену и раскололся пополам. Поток ярчайшего света наполнил коридор, у Атона на глазах даже выступили слезы. Он увидел, как Птах, отшатнувшись, распростер руки, будто стремясь остановить этот поток.
Желтое свечение окутало его фигуру, в точности повторив мельчайшие ее изгибы. И после этого мистическое сияние отпрянуло! Птах пошатнулся, но руки его оставались все так же подняты, и в этот момент Атон почувствовал силу, дававшую Птаху возможность сдерживать зловещий поток этого мрачного сияния,- силу воли египтянина.
- Спасайся! - вновь воскликнул Птах.- Шагай в круг. Там ты будешь в безопасности!
Атон, совершенно не поняв его слов, замер в неуверенности, но Анубис предпочел действовать более решительно. Его огромная пасть аккуратно сомкнулась вокруг запястья мальчика, и в следующую секунду пес уже волок его вниз по лестнице.
По дороге Атон обернулся и еще раз взглянул на Птаха. Египтянин продолжал стоять в той же позе, сдерживая поток мрачного света. Он что-то кричал, но слов Атон разобрать не мог. Завывание бури и пронзительный визг сработавшей сигнализации сливались в единый вой, поглощавший все остальные звуки. Но все-таки он ощущал, что слова Птаха относились не к нему.
Анубис продолжал безжалостно волочить его вниз по лестнице, так что Атон не мог видеть, что произошло дальше. На нижней ступеньке он споткнулся и упал на колени; подняв голову, он увидел прямо перед собой Бастет. Ее невозможно было узнать: шерсть стояла дыбом, уши плотно прижимались к голове, а хвост ходил ходуном. Клыки Бастет были яростно оскалены, и в глазах читался смертельный страх - а то, чего она боялась, находилось где-то позади него.
Все еще стоя на коленях, Атон оглянулся и завопил от страха.
За маленьким окошком в двери черного хода теперь тоже мерцал таинственный желтоватый свет, и в этом свечении угадывалось какое-то движение. Нечто приближалось к двери. Внезапно страшный удар потряс стены дома с такой силой, что стекло в окошке вылетело, разбрызгивая вокруг град осколков. Окутанная пеленой из света, холода и снежного вихря тень шагнула в дом.
Анубис испуганно взвыл, развернулся и во весь опор понесся прочь. Это было не привидение, а человек - во всяком случае, раньше это было человеком. Части его обнаженного тела, не скрытые грязными обрывками тряпок, были темно-коричневого цвета. На левой руке висел щит, а в правой он сжимал копье с трехгранным наконечником.
Это была мумия. Та самая мумия из музея. Теперь она явилась за тем, чтобы наверстать упущенное в первый раз.
Мысль об этом парализовала Атона. Вокруг бушевали снег и ветер, а мумия неуклонно приближалась к нему тяжелой поступью. От ужаса он не способен был и пальцем пошевелить. Мальчик слышал отчаянные крики Птаха, но не мог сдвинуться с места. Он едва дышал.
Чудовище настигло бы и уничтожило его, если бы не Бастет. Издав внезапно пронзительный вопль - такого звука Атон до сих пор никогда не слышал,- кошка, будто серая молния мелькнув в воздухе, вцепилась в мумию.
Та попыталась было защититься при помощи своего оружия, но движения ее были слишком тяжеловесны. Мертвой хваткой вцепившись в грудь мумии, кошка принялась зубами и передними лапами обрабатывать замотанную в тряпье голову древнего воина. Пыль и клочья ткани полетели в разные стороны.
Пришелец пошатнулся и, отбросив сначала щит, а затем и копье, схватился за кошку обеими руками, пытаясь отодрать ее от себя. Несмотря на то что когти Бастет очень глубоко проникли в кожу воина, ему все же удалось избавиться от кошки. В когтях Бастет остались изрядные куски истлевших бинтов и кожи мумии, а лицо ее почти полностью обнажилось. С ужасом взглянул Атон в ее пустые, но не лишенные жизни глазницы.
Яростное шипение Бастет захлебнулось, когда мумия швырнула ее на пол. Кошка отлетела в сторону, ударилась о стену и упала, жалобно взвизгнув. Мумия подняла с пола копье и щит и вновь повернулась к Атону.
И тут мальчик наконец очнулся от оцепенения. Мумия была совсем рядом с ним.
Испустив исполненный гнева вопль, мрачное исчадье ада прицелилось копьем прямо в Атона. Пытаясь уклониться от удара смертоносного оружия, Атон неуклюже врезался в дверной косяк и, потеряв равновесие, упал на пол.
Моментально очутившись рядом, жуткий монстр схватил его и поднял кверху - ноги мальчика оторвались от пола и беспомощно повисли в воздухе. Ужасные полуистлевшие пальцы коснулись его лица, ощупали глаза, нос, рот, подбородок и скользнули ниже, прямо к горлу. В отчаянии Атон заколотил руками по голове мумии, но удары его не дали никакого результата, только высушенная труха да обрывки тряпок полетели во все стороны.
Но в этот момент другая рука протянулась к нему - тонкая, но сильная и живая. Схватив мумию за локоть, рука мощным рывком отшвырнула ее в сторону.
Атон пошатнулся, с трудом пытаясь отдышаться, пока Птах отчаянно сдерживал натиск чудовища, силы которого намного превосходили его собственные. Египтянин был куда проворнее живого мертвеца и на какой-то момент оказался в преимущественном положении.
Но так долго оставаться не могло: Птах был ловок, но противник его не знал ни боли, ни усталости, да и прикончить его было невозможно - он и так был мертв в течение нескольких тысяч лет.
- Беги же, Атон! - задыхаясь, прокричал Птах.- Беги в круг!
Вид египтянина, сдерживающего натиск ужасного монстра, по сравнению с которым он казался просто малышом, убедил наконец Атона послушаться приказа. Одним прыжком развернувшись, он рванулся к двери в гостиную.
Картина, представшая его взору, была плачевной. Снежная буря ворвалась уже сюда, и такое же мрачное желтое сияние воцарилось в комнате. Между книжными полками и витринами бушевал вихрь, сметавший на своем пути все без исключения.
И только в самом центре гостиной, там, где Птах расставил на полу, жертвенные чаши, оставался островок тишины и спокойствия. Не проникал туда и желтый мрак: нежно-голубое сияние, исходившее от обоих сосудов, заполняло пространство между ними.
Но это было еще не все. Жуки-скарабеи, рассыпанные по полу египтянином, ожили.
Бывшие полчаса назад фигурками из глины, камня, бронзы и дерева, жучки превратились теперь в единую копошащуюся массу живых насекомых. Трущиеся друг о друга панцири зловеще скрежетали. От этого звука мороз пробежал у Атона по коже. Сотни глаз маленьких скарабеев одновременно уставились на него.
Он сделал еще несколько шагов к спасительному островку тишины, залитому мягким голубоватым светом, и остановился в метре от него.
Дальше он не мог ступить и шага.
Тело его не желало повиноваться. Единственное, на что Атон оказался способным - это повернуть голову и взглянуть на дверь.
Мумия, очевидно, одержала победу над Птахом. Вовсе не пытаясь преследовать Атона, она стояла в дверях, уставившись на него. Взгляд этот возродил в нем чувство, уже испытанное в лесу,- невидимая рука, холодная как лед, схватила его за горло и принялась медленно вытягивать жизненные силы. Атон начал задыхаться, сердце его постепенно замедляло ритм. Боли он не испытывал, но сознавал, что произойдет нечто куда более ужасное, если он не преодолеет этот натиск.
Он пытался сопротивляться. Пытался что было сил, но тело стало неподвластно ему. Внезапно он понял, что невольно - абсолютно не подчиняясь собственным желаниям - поворачивается к мумии и вот уже идет ей навстречу...
И тут в дверях возник Птах. Лицо его было перепачкано кровью, одежда разодрана в клочья, но египтянин, как и прежде, был полон сил и энергии. Молниеносным движением он схватил мумию сзади за локти, развернул ее и с такой силой шарахнул о книжную полку, что древний воин, пошатнувшись, рухнул на пол, погребенный под посыпавшимися на него бесценными томами.
- В круг! - закричал Птах.
Атон вновь обрел способность двигаться, потому что стоило Птаху напасть на мумию, невидимая нить, связывавшая его с чудовищем, оборвалась. Одним прыжком он очутился в центре живого кольца скарабеев, и в этот же момент завывание бури утихло. Но скрежет и шуршание панцирей жучков стали громче, и задвигались они быстрее. Атон обратил внимание, что теперь они образовывали две пересекающиеся окружности. Там, где пути пересекались, не возникало абсолютно никакого столпотворения.
Досадное ощущение собственной беспомощности испытал Атон. Едва-едва удалось ему избежать гибели, и чем же он теперь занимался? Стоял посреди ползающих вокруг него жуков и полагал, что будет защищен от опасности с помощью какой-то абракадабры тысячелетней давности. И тут он мысленно одернул себя. В конце концов, древняя абракадабра и подвергала его опасности.
Мумия опять попыталась напасть на египтянина. Теперь она уже не способна была как следует передвигаться: ее полуистлевшие кости были переломаны во время борьбы. Но, несмотря на это, она представляла собой опасность не меньшую, чем раньше. Волоча за собой левую ногу, она рванулась вперед и неожиданно нанесла Птаху удар копьем. Египтянин не успел сообразить, что произошло, как ржавое острие вонзилось в его грудь. Он отшатнулся назад, затем упал на колени и повалился на бок.
Развернувшись, мумия направилась к Атону. В пустых глазницах свирепствовала жажда крови.
Мумия добралась до границы круга, подняла ногу, чтобы переступить ее - но тут же отшатнулась. Высушенное как пергамент ее лицо не способно было выражать эмоции, но Атону показалось, что на нем отразилось глубокое недоумение.
Решившись-таки рискнуть, чудовище шагнуло в круг. Скарабеи, не прерывая строя, поползли прямо через ногу мумии; пыль и обрывки тряпья полетели при этом в разные стороны. Особенно рьяный жучок, вскарабкавшись выше по ноге мумии, принялся вгрызаться в ее бедро. Вся остальная армия в считанные секунды обглодала ногу до кости. Отшатнувшись назад, мумия уставилась вначале на свою превращенную в скелет ногу, а затем на скарабеев, продолжавших преспокойно передвигаться тем же порядком по кругу.
Атон был шокирован не меньше, чем сама мумия. В душе его затеплилась надежда. Каким бы безумием все это не показалось, но волшебство Птаха явно действовало! Злорадная улыбочка озарила его лицо.
- В чем дело, приятель? - промолвил он.- Чего ты боишься? Иди сюда. Мне кажется, тебя уже ждут.
Однако ехидства Атона хватило ненадолго - он вспомнил о народной мудрости: высокомерие часто бывает преждевременным. И на этот раз она себя оправдала. Мумия вновь шагнула вперед, но теперь она не решилась рисковать собственной ногой, а выдвинула вперед копье. Атон усмехнулся - неужели воин собирался поодиночке истребить эту массу насекомых?
Но замысел монстра был другим. Жучки поползли через острие копья точно так же, как перед этим по ноге мумии. Они не пытались повредить проржавевшее железо, а просто продвигались вперед сплошным потоком. Но это продолжалось недолго. Атон расширил глаза от ужаса, видя, как движения жучков, коснувшихся острия копья, становились все медленнее, а затем замирали окончательно - потому что они вновь превращались в древесину, глину и бронзу!
Острие копья непрерывно двигалось взад и вперед, и, как только оно пересекало путь отдельного скарабея, волшебство, пробудившее его к жизни, теряло силу. Число маленьких защитников Атона было велико - но копье с такой методичностью погружалось в гущу войска скарабеев, что момента, когда вся армия превратится в глину и камень, было недолго ждать.
В отчаянии Атон оглянулся по сторонам, ища путь к отступлению. Между ним и единственной дверью из комнаты находилась мумия. До окна всего несколько шагов, но оно было закрыто, а разбить толстое оконное стекло Атон не смог бы.
Если бы у него было хоть какое-то оружие!
Но замкнутый круг, в котором он находился, был абсолютно пуст, лишь в двух жертвенных чашах горел огонь.
И тут Атона осенило. Он решительно схватил чашу, развернулся и вылил кипящую жидкость на мумию.
Результат превзошел все ожидания. Лишь несколько капель горящей жидкости упали на пол - остальное тотчас же впиталось древними иссушенными тряпками, и через секунду мумия была объята пламенем.
Иссушенная тысячелетиями кожа и полуистлевшие кости древнего монстра моментально превратились в груду пепла. За мистической неразберихой последовала электронная катастрофа: не успел Атон облегченно вздохнуть, как сработала противопожарная установка, и ледяное облако пены окутало все кругом. Останки мумии и горящие клочки ткани на полу с шипением потухли, а через секунду погас огонь в жертвенных чашах.
Но в комнате не стало темно. Только сейчас Атон обратил внимание на мерцающий голубоватый свет, проникавший через окно, и услышал зловещий скрип и завывание. Буря до сих пор не сдавала своих позиций - напротив, разбушевалась с новой силой.
Собственно говоря, с чего Атон взял, что мумия была здесь одна? Быть может, на улице его поджидает еще не меньше дюжины таких же монстров, только и мечтающих с ним расправиться!
Входная дверь внезапно сотряслась под мощными ударами, и Атон услышал звон разбитого стекла. Они явились за ним!
Что было сил мальчик рванулся к выходу. Входная дверь с ужасным треском сорвалась с петель, и резкий свет ослепил Атона. Он отшатнулся - и упал прямо кому-то на руки. Руки эти крепко схватили запястья Атона. Мальчик дернулся в одну, в другую сторону - но тщетно: его держали мертвой хваткой. Яркий свет резал ему глаза, кто-то энергично тряс его и кричал что-то - но он не понимал ни единого слова.
Наверняка именно это заставило его сознание включиться вновь. Мумия не стала бы кричать на него. И светить фонариком в лицо ей бы тоже не пришло в голову, к тому же никак на ней не могла оказаться зеленая униформа. Из-под защитной каски юной сотрудницы полиции, схватившей его за плечо, торчал светлый «конский хвостик».
- Успокойся же наконец! - услышал Атон.- Что случилось? Ты не ранен? Что здесь произошло?
- Птах...- промямлил Атон.- Он убит, а... мумия... там, наверху...
Девушка в форме полицейского скорее всего не поняла, что он имел в виду.
- С мальчиком я разберусь,- бросила она своим коллегам, входившим в дом через парадную дверь.- Проверьте, что наверху. Там окно было выбито.
Краем глаза Атон видел, как двое полицейских, вытащив пистолеты, один за другим начали подниматься по лестнице - как будто обычное оружие могло справиться с силами, напавшими на этот дом! Однако вслух он ничего не сказал. Ему бы все равно никто не поверил. Откровенно говоря, он и сам не верил в то, что с ним произошло.