He впервые за последние дни Андрей очнулся с головной болью, противоестественным для живого привкусом во рту и закованный по рукам и ногам. Но было и новое: на этот раз ему завязали глаза, так что не было никакой возможности узнать, где его держат. Тем не менее он чувствовал, что находится в каком-то помещении, вероятно очень просторном. Здесь царила полная неразбериха самых разнообразных запахов: мокрой соломы, муки, злаков и давно сгнивших овощей, древесины и пряностей. И все было пропитано несильным, но навязчивым запахом моря. Вполне возможно, это был склад и его новая тюрьма находилась в порту.

Улавливал он и звуки: мимо пробегали люди, звенел металл, несли что-то тяжелое, но никто ни с кем не разговаривал.

Сам он был привязан то ли к столбу, то ли к какой-то опоре у стены. Веревки вокруг ног и лба не позволяли делать никаких движений, даже повернуть голову. Тот, кто пленил его, очевидно, очень хорошо знал, на что он способен. И все же Андрей напряг мускулы и проверил крепость своих оков. Веревки оказались достаточно прочны и могли удержать даже рассвирепевшего быка.

Андрей решил не тратить бессмысленно силы, а сосредоточиться на том, что доходило извне до его слуха.

Вокруг происходила какая-то лихорадочная деятельность. Как ему показалось, не менее дюжины людей были заняты тем, что перетаскивали вещи или товары. Некоторые предметы были, судя по всему, особенно тяжелыми: он слышал явственно людское сопение, охи и натужные стоны. Странным было только то, что никто при этом не произносил ни слова.

Андрей попытался различить еще какие-нибудь звуки. Это ему тоже удалось, но ничего знакомого он не узнал. Время от времени раздавался непонятный скрип, исходивший от чего-то очень большого и движущегося. Что это за звук, разгадать он не мог.

А время шло. Невозможно было определить, как долго все это продолжалось — видимо, не меньше часа, но возможно, и два, и три. Наконец он услышал шаги, которые быстро и уверенно приближались к нему; и еще раньше, чем с его глаз была сорвана повязка, он почувствовал, что рядом с ним остановились несколько человек.

Андрей заморгал, осторожно разлепляя веки, чтобы свет не ослепил его. Несмотря на это, прошло две-три секунды, прежде чем он смог разглядеть черты лица напротив.

Лицо было хорошо ему знакомо.

— Вы уже пришли в себя, Деляну? — спросил Як Демадьяр. — Надеюсь, удар был не слишком сильным?

— Не волнуйтесь, герцог. Парень сильнее, чем кажется. — Мальтус, стоявший сбоку и за спиной герцога, откинул плащ, так что стали видны сверкающие латы на груди, и негромко рассмеялся. — Намного сильнее.

— Развяжите меня, и я покажу вам свою силу, — сказал Андрей.

Эти слова прозвучали задиристо, чуть ли не по-детски. Но это было единственное, что он сейчас вообще мог произнести, сбитый с толку. Как же это получилось, что Демадьяр, абсолютно невредимый, стоял перед ним и был свободен? Одновременно его смущало и кое-что другое, а именно, что это обстоятельство вполне соответствовало прерванной картине, даже если эту картину он не мог полностью воссоздать для себя и осмыслить.

— Терпение, Деляну, — ответил Мальтус. Он уже не смеялся, его глаза внезапно сверкнули холодной сталью. — Твое желание сбудется, но придется подождать. Не очень долго.

Демадьяр хмуро переводил взгляд с одного на другого.

— Для двух мужчин, недавно впервые встретившихся, вы слишком ненавидите друг друга, — заметил он задумчиво и пожал плечами. — Но это не мое дело. Убейте его, Мальтус, и тогда уже мы доведем наше предприятие до конца.

— Еще рано, — возразил рыцарь.

— Но мне казалось…

— Что я перережу ему горло, раз он стоит передо мной закованный и беспомощный? — перебил его Мальтус. — Я не убийца. Деляну умрет, но в честном бою.

— И именно об этом вы мечтали, — заметил Демадьяр с осуждением, даже с легким презрением.

Андрею стало интересно, знает ли герцог, что рядом с ним стоит человек, который убил массу людей, которому и не нужна причина для убийства. Очевидно, не знает и поэтому не понимает, что Мальтуса ни в коем случае нельзя дразнить.

— Где же этот язычник? — поинтересовался между тем Демадьяр и недоуменно огляделся по сторонам.

Мальтус усмехнулся мимолетно и холодно.

— Позвольте дать вам совет, герцог, — сказал он не без насмешки. — Не говорите так, если он или его люди слышат вас. Многие из них говорят на одном языке с вами. На языке меча.

На какой-то момент Демадьяр, казалось, рассердился, но потом, пожав плечами, вынул из-под своего плаща продолговатый, метровой длины предмет, завернутый в тряпки. При этом он проигнорировал протянутую по направлению к нему руку Мальтуса и быстрыми движениями сорвал тряпки сам. Под ними оказался сарацинский меч Андрея.

— Фантастическое оружие, — сказал герцог с искренним восхищением. — Такого меча мне еще не доводилось видеть. Интересно, сколько такой клинок может стоить?

— Больше, чем человеческая жизнь, герцог.

Угрозу в словах Мальтуса при всем желании нельзя было не услышать, однако Демадьяр спокойно пропустил ее и обратился к пленнику:

— У кого вы украли эту вещь, Деляну?

Андрей, не отводя глаз, смотрел на меч. Его сердце бешено билось. Видеть свое оружие в руках врага было для него шоком, справиться с которым удалось не сразу. Тем более что он не знал, к чему клонит герцог.

— Откуда он у вас? — спросил Андрей растерянно.

— Его бывшие хозяева больше не нуждаются в нем, — объяснил Демадьяр, улыбнувшись. — Зачем мертвым оружие?

— Вы их…

— Только не говорите, что испытываете сострадание к этим двум разбойникам, — сказал Демадьяр. — Один с обожженным лицом, второй — профессиональный вор и убийца. Рано или поздно им обоим суждено было болтаться на виселице. Поверьте, вы смело могли пожертвовать ими.

— А Фредерик? — спросил Андрей.

— Мальчик? — Герцог недолго колебался, прежде чем ответить. — Так для него было лучше.

— Вы его… убили?

— Наш друг… — Демадьяр кивком головы указал на Мальтуса, — а также некая разгневанная дама настоятельно требовали его выдачи. Вы можете представить себе, почему, по сравнению с тем, что его ожидало, быстрый укол в сердце был для него милостью. Поверьте мне.

— Вы… убили Фредерика? — едва слышно произнес Андрей. И внезапно у него вырвался крик — с такой силой, что он сам ее испугался: — Убийца! Ненасытное чудовище! Зачем?

Он негодовал, хрипел, пытался разорвать на себе цепи — извергал всю свою боль и ярость, пока силы не изменили ему, и тогда в изнеможении повис на своих оковах.

Герцог покачал головой и посмотрел на него таким взглядом, который мог бы сойти за искреннее сочувствие, не будь Демадьяр тем, кем он был.

— Должно быть, вы очень любили этого мальчика, Деляну, — сказал он. — Поверьте, мне жаль его от души.

Любил ли он Фредерика? О да. И куда сильнее, чем до сих пор думал.

Андрей молча смотрел в землю и изо всех сил боролся со слезами. Его боль была неописуемой. Мальчик был для него всем, что у него еще оставалось, — единственным напоминанием о его семье, последним связующим звеном с предыдущей жизнью. Все это Демадьяр отнял у него не из жестокости или расчета, а по банальной и скверной причине — просто так, не раздумывая, без угрызений совести.

— Я убью тебя, — сказал Андрей тихо, без выражения и так хладнокровно, что удивился собственному голосу. — Пока еще не знаю, когда и как, но обещаю: я убью тебя! Даже если придется вернуться из мира мертвых, чтобы отправить тебя в ад.

Як Демадьяр растерянно смотрел на него. Он попытался засмеяться, но исторгнутый им звук напоминал разве что подобие смеха, который сразу же замер у него на губах.

Мальтус без слов взял у Демадьяра сарацинский меч и прислонил его к балке рядом с Андреем.

— Что за мотовство, — вздохнул Демадьяр. — Но как вы думаете, где же этот…

— Мавр, — подсказал ему голос от двери.

Высокая фигура, закутанная в черное, вошла внутрь. Рост этого человека был не менее двух метров, но он был не широк в плечах, как Мальтус, а строен; лицо его казалось темно-коричневым, почти черным. На незнакомце был тюрбан, тоже черный, и только тяжелые кольца на пальцах и украшенная драгоценными камнями рукоять сабли придавали немного цвета этой фигуре.

Подходя к ним медленным шагом, он продолжил:

— Пират. Язычник. Говорите уверенно, герцог. Все будет правильно.

— Абу Дун. — Мальтус склонил голову, как бы на что-то намекая. — Безукоризненно точен, как всегда.

— Чего не скажешь о вашем компаньоне, — ответил мусульманин, не отводя взгляда от герцога.

У Абу Дуна были странные глаза — ярко-голубые, пронзительные, причем слегка отличающиеся по цвету один от другого.

— Люди уже в пути, — напомнил герцог, но его голос звучал не вполне уверенно. — Не просто через весь город провести пятьдесят мужчин и женщин, чтобы это не бросалось в глаза. Но в условленное время они будут здесь.

— Надеюсь, — сказал Абу Дун. — С приливом мы должны выйти в море. Корабль не может до рассвета оставаться на рейде.

— Они прибудут точно в срок, — заверил его Демадьяр. — Предположительно к тому времени мы завершим торг.

Абу Дун вопросительно посмотрел на Мальтуса, но рыцарь невозмутимо повел плечами:

— Он получит треть оговоренной суммы. Заранее.

— Я еще не видел рабов, — заметил Абу Дун. — А вдруг они не подойдут нам?

— Я прошу вас, друг мой, — возразил Мальтус, — не первый год мы заключаем сделки и еще ни разу не обманули вас. Давайте не торговаться.

— Я иду на большой риск, — добавил Демадьяр. — Разрешить приход мусульманского пиратского корабля в порт Констанцы, да еще в такой момент, когда турки готовят нападение на нас! Уже одно это стоит той суммы, которую назвал Мальтус.

— Пиратский корабль? — коротко усмехнулся Абу Дун, затем посерьезнел и посмотрел на Демадьяра так, что герцог побледнел. — Не наводите меня на новые мысли, герцог!

Абу Дун и Демадьяр отошли от Андрея, продолжая разговаривать, и постепенно их разговор перешел в энергичную жестикуляцию. Очевидно, чужестранец не пожелал следовать совету Мальтуса отказаться от торга.

— Пират, — пробормотал Андрей.

— Работорговец, — уточнил рыцарь. — Он не любит слово «пират», хотя, безусловно, таковым является.

— Почему? — спросил Андрей. — Мне это не ясно, Мальтус. Я понимаю, что вы хотите убить меня, и догадываюсь, почему вы убили Барака, хотя и презираю вас за то, как вы это сделали. Но всех остальных? Вы нападаете на деревню, захватываете жителей, чтобы всех их продать как рабов? Даже такой человек, как вы, должен сохранять хотя бы остаток чести!

На какой-то момент в глазах Мальтуса вспыхнула ненависть, но он совладал с собою и подавил ее взрыв.

— Это было не моей идеей, — сказал он. — Кроме того, надо жить. Это совсем не дешево — во имя Господа нашего разъезжать, освобождая мир от прислужников дьявола.

В его голосе была насмешка. Андрея это поразило. Отца Доменикуса он видел лишь однажды, но знал, каким беспощадным был инквизитор, выполняя свою миссию. Даже если он действовал исключительно в интересах Церкви, все равно это было чудовищно.

— Знают ли ваши друзья в Риме, каким образом распространяете вы послание Господа? — спросил Андрей.

— Вы задаете слишком много вопросов, Деляну, — сказал Мальтус, состроив недовольную гримасу. — А с ответами у вас похуже… Корабль через час отчаливает. Как только последний человек поднимется на борт, я вас убью.

Андрей указал глазами на сарацинский меч:

— Этим?

— Вашим мечом? Нет, он для вас, Деляну. Я обещал вам честный поединок, и вы получите его.

— Как благородно, — иронически засмеялся Андрей.

— Вы еще слишком молоды, по крайней мере для одного из нас, — вздохнув, сказал Мальтус. — Скольких вы уже убили? — Он вопросительно посмотрел на Андрея, но поскольку тот не ответил, на лице Мальтуса появилось выражение искреннего удивления. — Еще… ни одного? Вы действительно не убили еще никого из нас? Ни разу не знали перерождения?

— Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите, — с презрением в голосе ответил Андрей. — Я не стремлюсь убивать себе подобных.

Мальтус смотрел на него с таким выражением, какое бывает у отца, когда его сын-подросток отвечает нелепо.

— Вы ничего не знаете о самом себе? — спросил он разочарованно.

— Я знаю достаточно, чтобы не иметь желания стать таким, как вы, — ответил Андрей.

— Не бойтесь, Деляну, это вам не грозит. Мой меч освободит вас от необходимости думать об этом. И не волнуйтесь: я предпочитаю победить вас в честной борьбе, вместо того чтобы заколоть на месте.

— И потом вы найдете новую деревню и жителей, которых вам будет нетрудно замучить до смерти? — спросил Деляну. — Я не перестаю задаваться вопросом, какое удовольствие вы получаете, вгоняя такому мальчику, как мой сын Мариус, деревянную щепку в сердце. Или вы не замарали об него своих рук? Поручили это одному из подручных?

На мгновение Мальтус смутился.

— Этот юноша был вашим сыном? — спросил он с недоверием, но таким тоном, который подсказывал, что он прекрасно знает, о ком идет речь.

— Да, моим сыном. — Деляну не боролся с подступающими слезами. — И я не успокоюсь до тех пор, пока не отомщу его убийцам.

Казалось, Мальтус не услышал ответа. Он только смотрел на Андрея со смесью удивления и недоверия. Но Андрей заметил в его глазах также и тень смущения.

— Если вы причастны к этому гнусному убийству, лучше скажите сразу, — процедил он сквозь зубы. — И если это так, то будьте уверены: я убью вас, чего бы мне это ни стоило!

Рыцарь был теперь скорее сбит с толку, чем смущен.

— Вы действительно понятия не имеете обо всем этом, — сказал он, качнув головой, и тяжело вздохнул. — Мне следовало послушать Кербера и Билера. Они с самого начала предостерегали меня. Но теперь поздно…

— Кербера и Билера? — спросил Андрей с отвращением. — Обоих ваших сообщников?

— Сообщников? — удивился Мальтус. — Пожалуй, точное слово…

— Но ведь это те двое, которые вместе с вами, в золотых доспехах, явились в Борсу, чтобы вырезать все население деревни и убить моего сына? — резко спросил Андрей. — А может быть, вы станете утверждать, что все убитые в сторожевой башне лишь плод моего воображения?

Исполин молча смотрел на него с таким выражением лица, которое свидетельствовало, что подобный поворот разговора ему явно не по душе.

— Говорите же! — закричал Андрей. — Я хочу знать, имеете ли вы какое-нибудь отношение к замыслу Доменикуса в отношении жителей деревни — бросить их вам как наживку!

Мальтус кивнул, не спеша и почти спокойно:

— Если смотреть с этой точки зрения — да.

— Значит, именно вы убийца моего сына, — тихо произнес Деляну.

Мальтус старался овладеть собою, но это ему не удавалось. Несколько мгновений он смотрел мимо Деляну, в никуда.

— Я не убивал вашего сына, — сказал он.

То, как это было сказано, странным образом показалось Андрею одновременно и правдой, и неправдой.

Очень недолго стояла невыносимая тишина. Деляну испытывал такую ненависть, что, казалось, готов был вырвать у золотого рыцаря сердце живьем, если бы руки у него были свободны.

Последние дни он отгонял мысли о мести и целиком отдал себя освобождению оставшихся жителей Борсы. Но теперь, стоя перед человеком, который прямо сознался, что убил его сына, он забыл обо всем другом.

— Развяжите меня, — сказал Андрей, — чтобы я сразу же мог довести это дело до конца.

— Не надо так спешить, — возразил Мальтус. — Вы получите шанс лишь после того, как все до единого взойдут на борт. И поверьте: вам повезет, если в последний момент я не передам вас Керберу или Билеру!

Только через секунду смысл сказанного рыцарем дошел до смятенного сознания Андрея: Серж убил одного из золотых рыцарей во время пожара на постоялом дворе, а это значит, что все трое не могут быть в живых!

— Как это — Керберу или Билеру? — с трудом выговорил Андрей, осознав слова Мальтуса. — Такого не может быть… Один из них мертв!

— Вы же сами еще в Констанце говорили с Кербером, — сказал насмешливо Мальтус. — Разве он выглядел мертвым?

— Он не выглядел мертвым, но он не был и тем человеком, которого я имею в виду, — уточнил Андрей, чувствуя, как на его лбу выступили капли пота. — Это был человек, которого вы называете Билером. Он хотел меня убить, когда я выскочил из горящего дома. Но Серж прикончил его.

Мальтус отреагировал на эти слова совершенно неожиданным образом: он расхохотался, запрокинув голову.

— Отлично, — сказал он, с трудом успокоившись. — Я и не знал, насколько вы наивны.

— При чем тут наивность? — не понял Андрей. Он пытался справиться с паникой, которая соединилась сейчас в его голове с догадкой о невероятной правде. — Серж был уверен, что ваш соратник мертв. В этих делах он разбирается.

— Представляю себе как, — пошутил Мальтус. — Однако это не принесло ему большого счастья. В настоящее время он служит пищей для рыб.

Андрей смотрел на рыцаря со смешанным чувством ужаса и отвращения.

— Такую же судьбу вы уготовили и мне, — предположил он. — После того как вы деревянной щепкой до смерти замучили моего сына, вы собираетесь убить и меня и выбросить тело в море.

— Нет, — удивился Мальтус. — Как вам пришла в голову такая мысль? — Его лицо снова приобрело обычное надменное выражение. — Догадываетесь, какая проблема стоит перед вами? Вы ничего не знаете о самом себе и о своей глубинной природе. Разумеется, Серж убил Билера. Но это не значит, что Билер мертв. Потому что, в отличие от вас, Билер прошел уже несколько перерождений.

Андрей открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег.

— Прошел что?

— Несколько перерождений, — повторил Мальтус и с наигранным удивлением сморщил лоб. — Вообще, как, по-вашему, достается кусочек бессмертия?