Шестой появился чуть позже и, всем своим видом показывая, что страшно замерз, закрыл за собой двери. Когда он обернулся, его плащ чуть распахнулся, и Андрей заметил блеск то ли золота, то ли латуни. Он поспешно опустил голову.

Все с любопытством рассматривали вошедших, но избегали встречаться глазами с вооруженными людьми, которые выглядели отнюдь не дружелюбно.

Андрей надеялся, что своим видом и манерами он не отличается от остальных. Во всяком случае, человек с доспехами под плащом, не обращая на него внимания, быстрыми шагами подошел к товарищам и заказал то же самое, что и они, — пиво.

Разговоры за столами возобновились — правда, тише, — и Андрей склонился над тарелкой. Он не чувствовал вкуса еды, как и удивленных взглядов, которыми Ансберт обменивался с братьями. Присутствие золотого рыцаря наполнило помещение столь властной силой, что она исключала любое другое впечатление. Но это был не тот человек, с которым сражался Деляну.

Боковым зрением Андрей заметил, как у Фредерика опустились руки. Мальчик стал мертвенно-бледным. Он старался не привлекать к себе внимания, но у него начался озноб.

— Ты должен совладать с собой, — едва слышно шепнул Андрей.

На эти слова Фредерик ответил нервным кивком. Он облизнул губы кончиком языка и прижал руки к столу возле тарелки, чтобы унять дрожь.

— Вы знаете этих людей? — тихо спросил Серж.

— Нет, — поспешил сказать Андрей. — Во всяком случае… лично.

Ему было трудно говорить. Присутствие золотого рыцаря и пятерых его спутников заполнило все, как удушающий запах. Он мешал ему дышать и думать. Его рука незаметно соскользнула со стола, и под своей накидкой Андрей нащупал рукоять меча. Ни за что на свете не стал бы он затевать схватку против шестерых, из которых один равен ему по силе, если не превосходит его, и тем более здесь, в трактирном зале. Пусть он и победит, в чем нет уверенности, но безжалостный бой в тесном, переполненном помещении станет кровавой бойней. И без того уже слишком много ни в чем не повинных людей поплатились жизнью.

Чего ждут эти люди в шерстяных плащах? Почему они не проверяют собравшихся? Почему не задают хозяину вопросов, знает ли он Андрея?

Серж сделал большой глоток из своей пивной кружки, вытер рукой пену с губ и встал. Сердце Андрея забилось, когда он увидел, что Серж поднял руку и обратился к вошедшим.

— Господа! — сказал он.

Глаза Фредерика стали черными от страха. Андрей еще крепче сжал рукоять сарацинского меча. Что с Сержем? Он потерял рассудок или собирается их предать? Если фигляр надеется легко заработать деньги за их головы, ему осталось жить совсем недолго и он просто не успеет их получить.

— Господа, извините, пожалуйста! — выкрикнул Серж еще раз.

Андрей с трудом удержался от желания оглянуться, только услышал, как два или три человека подошли к ним.

— Чего ты хочешь? — спросил резкий голос.

Серж нетрезво ухмыльнулся и предложил выпить тому, кто стоял непосредственно за спиной Андрея.

— Простите за беспокойство, благородные господа, — ворочал он заплетающимся языком, — но мои братья и я хотели бы знать, не желаете ли вы войти в наше дело.

Андрей отпил пива и постарался, не поднимая головы, рассмотреть человека, стоявшего подле него. Он видел его тень, она была слишком невзрачной, чтобы принадлежать золотому рыцарю.

— С чего это вдруг ты решил, что мы заинтересованы в вашем деле? — спросил один из подошедших.

— А что вы могли бы предложить нам? — спросил другой.

— Вы направляетесь в Констанцу, я не ошибаюсь? — поинтересовался Серж.

— А если и так?

— У моих братьев и у меня та же цель, — ответил Серж. — Вот мы и спрашиваем себя, не проделать ли нам оставшийся путь вместе.

— Зачем?

— Мы бродячие артисты, — объяснил Серж. — Завтра базарный день. Хорошее место — это чистый барыш. Но мы ничего хорошего не найдем, если прибудем в Констанцу только завтра утром.

— Это ваши дела, — вмешался еще один голос, с акцентом, которого Андрей никогда не забудет, с тех самых пор, как в его памяти остался образ золотого рыцаря, угрожающе поднявшего над ним огромный меч и позже, когда уже эта страница оказалась перевернутой, сказавшего: «Так что тебе надо? Мое имя или мою голову?» — Зачем ты вообще возишься с разным сбродом, Богеш? — продолжил человек с акцентом. — У нас нет времени для таких глупостей.

Он приблизился, быстрыми шагами обошел вокруг стола и остановился по другую сторону. Очень крупный, с длинными вьющимися светлыми волосами до плеч, он был заметно моложе того золотого демона, с которым Андрей сражался. Его лицо было бы даже симпатичным, если бы не выражение алчности в глазах, которое испугало Деляну.

— Мы никакой не сброд, — промямлил Серж, убедительно играя роль пьяного. — Мы артисты!

— Артисты, ну-ну. — Золотой рыцарь поднял одну бровь. — Мне кажется, что вы скорее странствующие воры, которые перебираются с одного базара на другой в поисках случая облегчить дуракам их кошельки.

Говоря это, он переводил взгляд с одного лица на другое. К удивлению Андрея, он рассматривал его не дольше, чем других, но зато очень внимательно вглядывался во Фредерика.

— Прости моего брата, благородный господин, — сказал Ансберт. — Он пьян и не знает, что мелет. Серж, извинись!

— Что с мальчиком? — Рыцарь смотрел на Фредерика. — Он болен?

Фредерик потупил взор и взял дрожащей рукой ложку. Покашлял.

— Вообще-то нет, — ответил Ансберт. — Но люди становятся благороднее, когда думают, что видят больного ребенка.

— Этот человек не похож на вашего брата, — недоверчиво заметил рыцарь. — Впрочем, вы не кажетесь мне братьями.

— Вероятно, потому, — тихо засмеялся Ансберт, — что у всех у нас разные отцы.

— Которые к тому же выходцы из разных частей света, — с подозрением дополнил светловолосый. — Откуда вы? С севера?

— Там не на что жить, — ответил Ансберт. — Мы провели лето у турков и хотели податься обратно в Трансильванию, но я думаю, не стоит.

— Хватит тратить время на этот сброд! — крикнул один из стоявших возле стойки. — Нам пора. Мальтус ждет нас уже через час.

На это замечание рыцарь ответил не сразу. Он снова взглянул на Фредерика, словно был удивлен, что встретит мальчика тут. Но рыцарь и Фредерик вообще не были знакомы, разве что он видел мальчика мельком при нападении на Борсу. Что должна означать в таком случае реакция рыцаря? Он затеял с ними какую-то игру?

— Обдумайте наше предложение, благородный господин, — сказал Серж, тяжело ворочая языком. — Если бы вы взяли нас с собой в город, это принесло бы нам кругленькую сумму.

— Не слушайте его, — вставил Ансберт. — У нас хватит монет, чтобы расплатиться за пиво. — Потом он обратился к брату: — Да замолчи ты наконец! У меня нет ни малейшего желания ссориться.

Рыцарь еще раз посмотрел на одного, на другого, пожал плечами и отошел. Очень скоро они услышали, как звякнули о стойку монеты, и вслед за этим все шестеро удалились.

Андрей перевел дух и только теперь отпустил меч, правда все еще колеблясь и почти против своей воли. Чужаки ушли, а вместе с ними исчезло и чувство подавляющего враждебного присутствия.

И все же Деляну оставался в глубоком смятении, на душе, вопреки ожиданиям, не стало легче.

Он бросил на Сержа злобный взгляд и повернулся к Фредерику. Мальчик все еще дрожал, он был бледен и действительно походил на больного. Лоб и верхнюю губу его покрывали капельки холодного пота.

— Так, значит, вы не знаете этих людей? — не скрывая иронии, заметил Серж.

Андрей не обратил внимания на вопрос и обратился к Фредерику:

— Это был один из тех, кого ты видел в городе?

Фредерик нервно кивнул и уточнил:

— Двое.

— Двое? — Лицо Андрея не изменилось, но в голосе прозвучал испуг.

— Тот… возле стойки, — пояснил Фредерик, запинаясь. — Он тоже был там. Они оба были в золотых доспехах.

— Это не золото, парень, — сказал Круша. — Даже ребенок может с помощью ржавого гвоздя расписать так латы из олова или меди. Только глупец надевает такую броню.

«Или человек, которому это безразлично, — добавил мысленно Андрей, — потому что он не боится никакого оружия».

— Двое? — переспросил Андрей. — Там были эти двое?

— Эти двое и еще один, с которым ты сражался, — ответил Фредерик. — Я никогда не забуду их лиц.

Андрей пришел в ужас. Если бы эти рыцари догадались, кем были на самом деле он и Фредерик, то им оставалось бы жить одну-две минуты, не дольше. Пару дней назад он с трудом одержал победу; и если быть честным, так благодарить он должен скорее удачу, чем свою сноровку в бою. Каково одному сражаться с тремя почти неуязвимыми врагами?

Один из сидевших за соседним столом встал и пошел к стойке, чтобы расплатиться. Очевидно, он собирался уходить.

Андрей повернулся к Сержу:

— Ты действительно пьян или такой шутник?

Серж выдержал его взгляд.

— Я люблю знать, с кем имею дело, — сказал он спокойно. — Вы идете в Констанцу не для того, чтобы навестить сестру. Кто вы?

— Во всяком случае, не те, с кем вам придется возиться, — ответил Андрей.

Он бросил на Фредерика взгляд, призывающий следовать за ним, и уже хотел встать, но Серж протянул руку через стол, чтобы удержать его. Наморщив лоб, Андрей красноречиво посмотрел туда, где под одеждой был спрятан меч, и Серж отвел свою руку, но продолжил спокойным тоном и с широкой улыбкой:

— Не так быстро, мой друг. Возможно, у нас еще будет общее дело.

— Едва ли, — ответил Андрей. — Мы, пожалуй, уйдем.

Взгляд Сержа стал жестким, но тут же смягчился. Андрей понял, что его визави не трус, а Серж, казалось, инстинктивно почувствовал, что с Деляну лучше не спорить. Он пожал плечами и снова надел на себя маску подвыпившего весельчака.

Андрей встал наконец из-за стола и жестом приказал Фредерику следовать на улицу.

Тем временем человек перед ними, расплатившись, добрался до дверей и попытался их открыть.

Ему не удалось этого сделать.

Андрей проследил за его движением, и что-то встревожило его. Он не мог сказать, что именно. Выпрямившись, он сбросил левой рукой накидку, а правую положил на отделанную слоновой костью рукоять сарацинского меча. Серж выпучил глаза при виде дорогого оружия, но, проследив за взглядом Андрея, сильно заволновался.

Гость — он был не совсем трезвым, но и не вконец пьяным — тщетно подергал дверную ручку и, слегка пошатываясь, вернулся к хозяину за стойкой.

— Дверь… не открывается, — промямлил он.

— Ты пьян, парень, — ответил хозяин с ухмылкой. — У меня на дверях и замка-то нет.

— Но мне надо… выйти.

Серж отодвинул в сторону кружку и медленно поднялся. Его правая рука скользнула под плащ, где он наверняка носил оружие.

— Тут что-то не так, — пробормотал он.

Чувство опасности стало таким реальным, что Андрей, казалось, мог потрогать его руками.

— Но я хочу выйти, — проговорил гость.

Хозяин только пожал плечами, а пьяный начал как-то неловко возиться с окном.

— Тогда я вылезу в окно, — заявил он.

— Нет, — шепнул Андрей и уже крикнул: — Нет! Прочь от окна!

Но было поздно. Едва тот откинул крюк и приоткрыл ставни, как горящая стрела снаружи пронзила ему грудь.

Удар был такой силы, что отбросил его назад. Беспомощно взмахнув руками, он отлетел к столу и вместе с ним рухнул. На его груди извивалось, поднимаясь по стреле, пламя.

Небольшой трактир превратился в сущий ад. Люди в ужасе вскакивали со своих мест, кричали и дико метались по комнате. Кружки и бокалы падали и разбивались, а раненый кричал нечеловеческим голосом. Еще одна огненная стрела влетела в окно и вонзилась в стену рядом с хозяином. Внезапно под тяжелыми тупыми ударами дрогнули ставни и на других окнах. Дрожащее багровое пламя разогнало мрак. Что-то маленькое и темное влетело в открытое окно, ударилось о стойку, разорвалось, и сразу все помещение наполнилось острым, характерным запахом.

— Масло! — задыхаясь, прохрипел Ансберт. — Великий Боже, погаси огонь!

Его предостережение запоздало. Третья огненная стрела влетела в то же окно и вонзилась в стойку. Все пространство перед дверью превратилось в адское пламя. С того момента, как пьяный завсегдатай таверны открыл окно, прошло лишь несколько мгновений.

В трактире царил хаос. Посетители впали в панику, в ужасе отбивались от пламени и бессмысленно бросались из угла в угол. Хозяин вынырнул из-за горящей стойки и, жестикулируя, указал на низкую дверь в стене:

— Бегите туда! Все бегите! Живее!

— Нет! — заорал Серж. — Не делайте этого!

Видимо, хозяин не услышал его слов. Он рванул дверь, сделал шаг вперед — наверное, в кухню — и моментально вернулся, едва держась на ногах. Из его шеи торчало древко стрелы.

Все новые и новые стрелы попадали в оконные ставни или через открытое окно влетали прямо в зал. Стойка во всю длину была охвачена пламенем, а в щели еще закрытых ставен пробивался ослепительно яркий огонь. Воздух раскалился и был полон удушающего дыма. Тем временем огонь с невероятной быстротой перекинулся на сухую соломенную крышу. Искры и горящая солома то и дело падали на Андрея. Он едва дышал; жара стала нестерпимой.

Кашляя, он озирался в поисках Фредерика. С начала нападения не прошло и минуты, но уже не было сомнений в том, как оно завершится. Треть помещения и значительная часть крыши были объяты пламенем, и огонь распространялся со зловещей быстротой. Кто еще не задохнулся в ядовитом дыме, того в ближайшие минуты ждала мучительная смерть в огне.

Наконец Андрей увидел его. Мальчик сидел скрючившись в углу возле камина, защищая голову одеялом. Искры сыпались на него, и край одеяла уже тлел. Деляну оттолкнул кого-то в сторону, прыгнул к Фредерику и поднял его на ноги. Свободной рукой он стал сбивать с него пламя.

— Не дыши! — выкрикнул Андрей. — Постарайся не вдыхать дым, слышишь?

Ответ Фредерика потонул в мучительном кашле. Стараясь защитить мальчика, Андрей прижал его к себе, и в этот момент соломенная крыша местами обвалилась. Разбросав в стороны тлеющую солому, он искал какую-нибудь возможность спастись.

Еще две жертвы попытались вырваться из дома через кухню и заплатили за это жизнью, третья в полном отчаянии бросилась сквозь огонь к дверям и вспыхнула живым факелом. Жара уже давно стала нестерпимой, но воздух продолжал раскаляться. Казалось, каждый вздох опалял легкие Андрея, он чувствовал, как обгорают его волосы, брови и ресницы.

Фредерик стонал от боли и страха. Любой ценой надо было вынести его отсюда. Если в ближайшие мгновения не произойдет чуда, они оба погибнут!

Андрей толкнул Фредерика под стол, сам одним прыжком вскочил на него и вырвал меч из ножен. Клинок легко врезался в уцелевшую часть крыши, расщепил одно из стропил, но второе не осилил. Деляну опустил меч, схватил голыми руками тлеющую солому и стал раздирать ее в клочья. Одеяло, которым он был накрыт, загорелось, огонь опалил его руки, на коже вздулись волдыри, а свежий воздух через образовавшееся в крыше отверстие еще сильнее раздувал огонь. Теперь горел и стол, на который он влез, а вокруг его головы образовался огненный балдахин.

Деляну уже давно не мог кричать. Его легкие были опалены, окровавленные губы плотно стиснуты. Несмотря на это, он с отчаянной силой продолжал рвать и кромсать кровлю, голыми руками разломал еще одно стропило и, напрягаясь из последних сил, вылез на горящую крышу.

Неизвестно откуда пущенная стрела просвистела мимо, но Андрей понимал, что до безопасности еще далеко. Нападавшие скрывались в темноте, в то время как сам он был освещен пламенем со всех сторон и представлял собой ясно видимую цель. Даже если огонь его и пощадит, лучники все равно не позволят вытащить Фредерика наверх.

Деляну избежал второй стрелы и пополз по крыше. Одежда на нем горела. Он сбивал пламя, полз дальше, задыхаясь и непрерывно кашляя, и пытался сориентироваться сквозь завесу огня. Между тем пожаром была охвачена уже половина крыши. Ревущее пламя вырывалось из открытых окон под ним, освещая пространство вокруг дома оранжево-красным светом. Он видел суетящиеся фигуры мужчин и женщин из соседних домов, которые, подобно бессмысленно слетающимся на огонь насекомым, шныряли по краю неровного светового зарева, но видел также и воинов, вооруженных луками и мечами.

Долго ли еще сможет выдержать Фредерик? Воздух внутри уже так раскалился, что не был пригоден для дыхания. Деляну кое-как поднялся на ноги, нетвердым шагом пошел по горящей крыше и внезапно почувствовал сильный удар в бедро. Он упал, беспомощно покатился по крыше и свалился с двухметровой высоты на землю.

Удар был такой силы, что Андрей едва не потерял сознание — этого не произошло благодаря нестерпимой боли от наконечника стрелы, которая при падении еще глубже вонзилась в бедро. И не было мысли о Фредерике, единственном на свете человеке, который у него остался и забота о котором придавала какой-то смысл его жизни. Со стоном поднялся он на четвереньки, вырвал стрелу из своего тела и пополз прочь через горящие клочья соломы и огонь.

Откуда-то взялась в нем сила подняться на ноги и, шатаясь, двинуться дальше. Его плечо касалось стены, такой горячей, что обжигалась бы кожа, если бы уже не была опалена. Он ничего не узнавал вокруг и ковылял дальше, пока раскаленная стена внезапно не кончилась.

На какое-то мгновение Деляну потерял сознание, а когда пришел в себя, был уже не один. Перед ним двигалось что-то или кто-то, доносились до слуха крики и шум, как с поля боя, и все пребывало в каком-то лихорадочном движении. И вдруг — пронзительный крик ребенка… Фредерик!

Это придало ему новые силы. Шатаясь, он направился в сторону призрачного движения и узнал две танцующие тени и блеск металла. Андрей провел тыльной стороной ладони по глазам, вытер гарь и пот и кое-что разглядел.

Он находился у торца дома, недалеко от двери, через которую так неудачно попытался спастись хозяин. Всего лишь в нескольких шагах от него стояли двое в темных плащах, под которыми поблескивали панцири. Один — на колене, второй — так же, в шаге за ним. Оба были вооружены длинными луками, а перед ними в землю были воткнуты стрелы, множество стрел, уже готовых для того, чтобы пустить их в каждого, кто захочет спастись через заднюю дверь.

Андрей вытащил меч и не раздумывая напал.

Тот, что стоял впереди, уже держал стрелу на тетиве. Он мог бы выстрелить, Андрей был уверен, что он выстрелит, и готовился испытать боль. Но тот застыл в своей позе и в смятении смотрел на демона, который, рыча, в огненном одеянии двигался на него. Обоим лучникам в этот момент он действительно казался демоном, поднявшимся прямо из преисподней, чтобы утащить их за собой.

Это было последнее, что они видели в своей жизни. Андрей прикончил их — быстро, безжалостно, ни секунды не колеблясь.

Ощущение страшного внутреннего холода росло в нем. Он ничего не чувствовал, убивая лучников, — ни триумфа, ни облегчения. Как будто и не лишил их жизни. Он… устранил препятствие, и больше ничего. Никаких угрызений совести, словно страх и боль выжгли в нем все человеческое. На какое-то время Деляну стал механизмом, выполняющим свое задание любой ценой.

Его холодный взгляд скользил по горящему дому и по всему, что творилось вокруг. В отчаянной схватке сошлись свет и мрак. Он узнал три, четыре, а возможно, и пять фигур, из которых по меньшей мере одна отсвечивала расплавленным золотом.

Андрей сосредоточил свое внимание на доме. Левая часть его была объята пламенем, оттуда вырывался черный жирный чад. Из окон, ставни на которых от жара давно превратились в пепел, с ревом рвались языки пламени, как из клапанов обжиговой печи. Температура внутри была, видимо, такой, при которой плавят железо. Живых внутри просто не могло быть. И все же ему почудилось, что из гула и грохота пожара доносятся крики. Внезапно в дверях, едва держась на ногах, показалась горящая фигура и с нечеловеческим криком стала кататься по земле.

Андрей сунул меч в ножны и, не обращая внимания на умирающего, заслонив лицо руками, бросился внутрь. Ослепительный свет и невыносимый жар устремились навстречу ему. Дышать было нечем. Его обожженная кожа трескалась и рвалась. Но теперь он действительно слышал крики, хотя и не мог сказать, был ли это голос Фредерика, — сам звук человеческого голоса в этом огненном аду вселил в него мужество.

Он пересек тесную, охваченную пламенем кухню, ворвался в трактирный зал и споткнулся о труп хозяина, но не упал, а, шатаясь, беспомощно сделал еще несколько шагов и потерял ориентацию. Вокруг него не было ничего, кроме нестерпимой жары, ослепительного света пламени и беспорядочного шевеления. Было невозможно что-либо увидеть или хотя бы определить, в каком месте горящего дома находится мальчик.

Но вдруг… Деляну почувствовал, где Фредерик. На краткий миг ему открылся новый, прежде неизвестный смысл слов «Фредерик жив». Он был совсем рядом, страх и невыносимая боль загнали его в угол. Андрей прыгнул к нему, ощутил тлеющую ткань его одежды и схватил мальчика. Сам он почти ничего не видел. Боль переступила границы возможного и продолжала терзать его еще сильнее, но именно эта бесконечная мука и придала ему силы прижать к себе Фредерика и потащить туда, где, по его смутной догадке, должна была находиться дверь. Боль не оставляла его, — в милосердной смерти, которая положила бы конец этому ужасу, ему было отказано.

Андрей налетел на стойку, отбросил ногой мягкое, неподвижное препятствие и понял, что он на верном пути. Ослепший от боли, задыхающийся, едва передвигая ноги, он наткнулся на дверной косяк и из последних сил рванулся через горящую кухню прочь из дома.

По ту сторону двери силы окончательно покинули его. Он упал на колени, уронил Фредерика и попытался перевернуть его, чтобы погасить пламя на одежде, но не был уверен, удалось ли ему это. Беспомощно повалившись на бок, Деляну руками погасил огонь, охвативший его волосы, и использовал ничтожный остаток сил для того, чтобы не лишиться сознания. Еще никогда в жизни он не был так тяжело изранен. Возможно, пройдут часы или даже дни, прежде чем он придет в себя. А быть может, через несколько минут он умрет. Пока же людям в золоте не удалось убить его, и он должен выстоять, хотя бы для того, чтобы забрать отсюда мальчика.

Андрей с трудом открыл глаза и встал на четвереньки. Он все еще не верил, что Фредерик лежит рядом и, видимо, находится в сознании. Мальчик корчился от боли и то и дело жалобно стонал. Андрей был даже рад, что не может разглядеть его лица.

Он подполз к Фредерику и протянул руку, чтобы перевернуть его, но тут получил сильный удар ногой по ребрам, и его отбросило в сторону.

— Мальтус рассказал мне о тебе, Деляну. И о том, что обещал тебе новую встречу с нами. И все же я не верил, что это произойдет, да еще так скоро.

Андрей не узнал голоса. Но человек говорил с тем же акцентом, что и тот исполин у скал, который чуть не разрубил его пополам.

Сверкающая золотом фигура над ним куда-то уплыла, и грозящая потеря сознания, с которой он так отчаянно боролся, снова вернулась к нему. Но поддаваться было нельзя. Если только это случится, золотой рыцарь прикончит его. Сначала его, потом Фредерика.

Он нащупал рукой меч. Золотой рыцарь злорадно рассмеялся, отбросил ударом ноги руку Андрея и вытащил уже свой меч.

— Ты и в самом деле упорный, Деляну, — сказал он. — Даже как-то жалко, что тебе маловато осталось жить, чтобы стать достойным противником.

Взгляд Андрея прояснялся. Он реально ощущал, как на нем заживают страшные раны, причиненные огнем, но вместе с тем чувствовал, как быстро тают его силы. Злосчастная судьба, не позволявшая ему умереть, требовала дани, и он мог в любой момент потерять сознание.

Острие меча касалось его горла и продвигалось вниз, к сердцу, но рыцарь пока не колол, а, склонив голову набок, наблюдал за Андреем.

— Тебе еще никогда не доводилось смотреть смерти в глаза, не так ли? Тебя удивляет то, что с тобой происходит, и ты немного боишься? — Рыцарь кивнул, как будто получил от Андрея ответ. — Не имеет смысла убивать такого молокососа, как ты. — Он рассмеялся. — Но еще меньше смысла оставлять тебя живым.

Рыцарь поднял полутораметровый меч обеими руками и широко расставил ноги для удара… Но вдруг кто-то выскочил из темноты и сбил его с ног.

У Андрея просто не было сил повернуть голову, чтобы наблюдать за происходящим. Он слышал крик рыцаря, в котором было больше удивления и ярости, чем страха, потом мимо него проскочила вторая фигура в опаленной одежде и с перемазанным сажей лицом. Деляну показалось, что это Серж, но он не был уверен.

Сверкнул меч — тупой, скрежещущий звук, какой производит сталь, рассекающая металл. Но это уже не имело значения. Андрей потерял сознание.