«Одноглазый медведь» настолько точно соответствовал описанию стражника возле городских ворот, что Андрей нашел и узнал бы это место и без грубо намалеванной вывески над дверью. Обоим Деляну понадобилось более часа, чтобы добраться до порта, а потом и до улицы, на которой находился постоялый двор. Они были крайне озабочены тем, как избежать встречи с патрульными, которые все чаще выходили из замка, чтобы прочесывать городские улицы.

Поэтому Андрей еще раз остановился в нескольких шагах от примыкавшего к постоялому двору трактира, чтобы осмотреться. Улица была запущенной и неприветливой, точно такой, какую он и ожидал увидеть. Дома здесь были более ветхими, жалкими и убогими, чем в западной части города, а жители показались Андрею нищими и не вызывающими доверия.

Он еще раз критически оглядел все вокруг, постарался отделаться от неприятного чувства, что за ними следят, и наконец переступил порог трактира.

Внутренний вид неприятно напомнил ему место, где они были два дня назад и где погибли Ансберт и Враньевк. Это было просторное помещение с немногочисленными окнами и глинобитным полом. Над стойкой, у стены, была приделана пара толстых досок, на которых стояло много разных бутылей; несколько столов со скамьями были точь-в-точь похожи на мебель сгоревшего двора.

Пожалуй, все притоны и кабаки в этих краях одинаковы, как родные братья, подумал Андрей. Все просто и достаточно массивно, чтобы выстоять в какой-нибудь дружеской потасовке. Во всяком случае, до тех пор, пока в ход не пойдут горящие стрелы и наполненные маслом глиняные кружки.

Хотя в трактире было людно, он сразу же заметил Крушу. Лицо сидящего возле него человека было скрыто концом неудачно повязанного тюрбана, благодаря чему можно было принять его за мусульманина. Перед лицом нависшей над городом угрозы турецкого вторжения и растущим день ото дня противостоянием местного населения и мусульман было небезопасно появляться в Констанце с тюрбаном на голове, пусть даже такой платок и пестрая лента давно примелькались в этих местах.

По мере приближения к столу Андрей понял, что его догадки верны. Вторым человеком оказался не осведомитель, который по договоренности с Крушей должен был прийти сюда, а Серж. Хотя он и выглядел вызывающе, его маскировку следовало признать удачной: городская стража искала человека с ожогами, и мусульманский наряд был как нельзя кстати.

Андрей и Фредерик подошли к столу, за которым сидели мнимые фокусники; кроме двух кружек пива, на нем ничего не было. Круша посмотрел на них без всякого выражения, тогда как в единственном глазе Сержа — из-за нацепленного тюрбана только он и был виден — отразилось недоверие, а потом на какой-то миг сверкнул гнев.

— Вот и мы! — сказал Андрей вызывающе. — Мы вроде бы договорились встретиться здесь с нужным человеком. Где же он?

Братья мрачно смотрели на него.

— Мы думали, что вы не придете, что вас схватили или вы передумали. Почему вы так припозднились? — сказал Серж с упреком.

Его платок сполз вниз, и он поправил его, оставив лишь щелку для глаза.

— Нам пришлось скрываться. Сегодня утром мы перебежали дорогу золотым рыцарям и дурацким образом привлекли к себе их внимание. Но я не думаю, что нас узнали, — поспешно добавил Андрей, заметив испуг Сержа. — Иначе бы они действовали по-другому. Они запомнили меня с длинными волосами и в трансильванской одежде. В этом мое преимущество.

— Хорошенькое преимущество, — возмутился Серж, — особенно когда они охоту на тебя устраивают!

— Возможно, они нас приняли за каких-нибудь воров. Откуда я знаю?

— Это уже лучше, — проворчал Серж. — Что же вы натворили?

— Да ничего, — сказал Андрей быстро, и перед его внутренним взором внезапно возникло лицо Марии.

Он уже собирался рассказать Сержу о ней, но отбросил эту мысль. В конце концов, это не имело к братьям никакого отношения.

— Может быть, беспокойство в городе вовсе не связано с нами, — предположил он.

— Не связано? Так оно есть или нет?

Андрей пожал плечами:

— Сегодня на базаре я услышал краем уха несколько обрывков разговоров. Люди боятся, что турки соберутся идти на Констанцу. Может быть, герцог потому и приказал усилить патрули.

Серж интуитивно схватился за голову, поправляя тюрбан. Все остальное представлялось ему теперь неважным.

— Надеюсь, меня не примут за одного из этих проклятых мусульман?

— Я думаю, едва ли, — сказал Андрей, бросив на Сержа оценивающий взгляд. — Скорее, посчитают тебя самым обычным вором.

Серж сверкнул на него своим единственным глазом, но от ответа воздержался.

— Мой осведомитель сообщил мне то же самое, — вмешался в разговор Круша. — Турки готовятся совершить несколько набегов южнее Констанцы. И это послужило причиной того, что отправку ваших людей перенесли.

— Что это значит? — раздраженно спросил Андрей. — Я надеялся, что мы вовремя все сделаем.

— Да, — сказал Круша спокойно. — Но в жизни, к сожалению, не все бывает так, как ожидаешь. Не надо волноваться, — прибавил он поспешно, заметив, что Деляну собирается возражать. — В принципе все остается по-старому. Просто пленных собираются увести послезавтра.

— И что? — раздраженно спросил Фредерик. — Мы могли бы освободить их уже сегодня!

— Ты ничего в этом не смыслишь, молокосос, — сказал пренебрежительно Серж. — Ты небось думаешь, что это будет прогулкой? Такое дело надо до мельчайших деталей обмозговать. Какой прок, если мы найдем пленников, но не сможем вывести их из города? Так что не вмешивайся, парень, когда разговаривают взрослые.

— Это значит, — сказал Андрей растерянно, — что мы можем угодить в войну с турками и окажемся меж двух огней.

— Нет, — возразил Круша уверенно. — Мы не собираемся тут пускать корни. Сделаем все, что нужно, и исчезнем, прежде чем их кривые сабли появятся перед городскими воротами.

— Но мы можем этой ночью хоть как-то связаться с моими родными? — Фредерик продолжал настаивать на своем. — Тогда мы узнаем, как у них там…

— Нет! — отрезал Круша. — Мы должны ждать до завтра. Без моего человека делать ничего нельзя.

— Еще и это! — с досадой воскликнул Андрей, которому страшно не нравилось, что он зависит от кого-то постороннего. — Будет лучше, чтобы нас до тех пор не видели вместе. Мы с Фредериком найдем какое-нибудь убежище и переночуем. Во сколько встречаемся завтра?

— В то же время, что и сегодня, — сказал Круша. — Не опаздывайте!

В этот момент подошел трактирщик. Серж махнул рукой и сказал, что их друзья торопятся и должны уйти. Андрей с Фредериком не стали задерживаться и без промедления покинули трактир. Тем же кружным путем, через десятки маленьких улочек, они вернулись в заброшенный дом. По дороге Андрей часто оглядывался: он не мог отделаться от ощущения, что за ними наблюдают посторонние глаза, выслеживая, куда они направляются. В этом городе он чувствовал себя скованнее и неувереннее, чем обычно.

И для этого были все основания. Констанца, казалось, пребывала в крайней тревоге. Люди на улицах выглядели испуганными. Они поспешно проходили мимо, даже не удостаивая их взглядом. Андрей видел это, но тем не менее всякий раз вздрагивал, слыша шаги за спиной или замечая в полутьме какое-то движение. Его чувства были крайне напряжены. Дважды им приходилось прятаться в закоулках, уступая дорогу людям в оранжево-белой униформе с герцогским гербом. И всякий раз при этом его рука отодвигала перевязь сарацинского меча, так, чтобы оружие было прикрытым и, вместе с тем, чтобы его можно было молниеносно обнажить.

Андрей перевел дух, лишь когда они достигли знакомого дома.

— Это нарушило наши планы, — сказал он, — но в любом случае ночью мы будем тут в безопасности. Устраивайся поудобнее. Я выйду послушаю, что происходит. Может быть, узнаю что-то важное. И попытаюсь добыть что-нибудь на ужин. — Он помахал перед Фредериком старым глиняным кувшином, который нашел под лестницей. — А в этом я принесу воды, чтобы ты не умер от жажды!

— Я не собираюсь сидеть и ждать, пока ты ходишь за водой, — отреагировал на это Фредерик. — Я ни за что не останусь один.

Андрей хотел возразить, но мальчик заявил еще тверже:

— Разумеется, я пойду с тобой. Я уже отдохнул. Ты ведешь себя так, как будто считаешь меня ребенком!

Андрей вздохнул. Фредерика можно было понять; в этой обстановке, чуждой для всякого деревенского мальчишки, уже одно пребывание здесь, в темноте, казалось страшным, тем более он знал, что вся герцогская охрана, включая таинственных золотых рыцарей, за ними охотится, — это было слишком.

— Мы должны избегать лишнего риска, — все же сказал Андрей. — Если в такую пору мы отправимся вдвоем, нас заметят скорее, чем если я буду один.

Фредерика и это объяснение не устроило, но Андрею уже все надоело, и он прервал дальнейшие упреки движением руки.

— Ты останешься здесь, и кончим с этим, — отрезал он. — И не перечь мне! Может случиться, что капризы помешают освобождению твоих родных.

— Ты угрожаешь мне? — спросил Фредерик столь же испуганно, сколь и вызывающе.

— Да, угрожаю, — подтвердил Андрей. — И еще хочу тебе втолковать, что не ты устанавливаешь правила игры: это делают герцог, золотые рыцари, отец Доменикус и те два мошенника, которым мы доверились. Поэтому только утром мы выйдем отсюда вместе.

Деляну повернулся, не сказав больше ни слова, и покинул их неприятное убежище. Проходя узкой улочкой, которая должна была привести его к людным местам, он постарался успокоиться.

Характер Фредерика все больше действовал Андрею на нервы. Не было такого решения, такого поступка, которые бы мальчик каким-то образом не оспорил. Пока они находились в Констанце, возражать было небезопасно. Одно неосторожное слово, слишком громкий возглас могли не только навести на их след солдат, но и решить судьбу угнанных жителей Борсы.

Словно по наитию, Деляну направился к базарной площади. Почему он выбрал именно эту дорогу, Андрей и сам не мог объяснить. Во всяком случае, он наслаждался тем, что наконец-то остался один, без строптивого мальчишки, который не упускал случая привести его в ярость. Как только он наполнит кувшин у общественного колодца, сразу же принесет его обратно и выльет Фредерику на голову при первом же дерзком ответе.

Деляну брел по густо заселенным улицам и внезапно очутился на том самом месте, где ему утром встретилась симпатичная девушка. Базарная площадь в этот час была совершенно иной, чем при свете дня. Висевший над площадью запах представлял собой смесь нечистот, овощей и фруктов, причем остатки последних еще вполне могли быть съедобны, и от этого у него даже заурчало в животе.

Хотя солнце уже зашло, на площади царило оживление. Одни торговцы были заняты тем, чтобы сохранить до утра непроданные товары, другие собирались в путь к месту ночлега. Но были и такие, кто устраивался прямо на земле возле своего товара, чтобы завтра с утра не упустить первых покупателей. Однако Андрей догадывался, что многие из них предпочли бы ночлег на постоялом дворе, если бы могли позволить себе такую роскошь.

Хотел он того или нет, но при виде пустеющих базарных прилавков его желудок громко заурчал. Стараясь не привлекать к себе внимания, Деляну высматривал что-нибудь съестное. Если бы здесь еще можно было купить ломоть хлеба и кусок сыра, он отдал бы за них большую часть монет, бренчавших у него в кармане. Но сейчас не оставалось ничего другого, как оглядываться по сторонам в поисках бесплатной пищи — чего-нибудь такого, что в лесу или в поле всегда можно найти. Но в городах не растут ни грибы, ни ягоды, ни съедобные травы.

И все-таки ему повезло. Он обнаружил несколько желтых реп и вилков кольраби, которые выбросили вместе с мусором. Они выглядели не особенно аппетитно, но в пищу годились. Андрей завернул свое богатство в льняной лоскут, кем-то невзначай уроненный, и направился к маленькой ротонде неподалеку; ротонда эта утром показалась ему почти готовым убежищем, кроме того, в центре ее был колодец.

Жажда его стала невыносимой, и на какое-то время Андрей утратил обычную бдительность. Он поспешил к безлюдной ротонде и бросился к колодцу, намереваясь опустить прикрепленное к цепи ведро и зачерпнуть воды.

Затем он наполнил кувшин, чтобы напиться еще раз в спокойной обстановке и уже со всеми богатствами вернуться к Фредерику, выслушать его бесконечные упреки и жалобы. «Неплохой ужин, — думал он, — может быть, настроит парня на мирный лад». В этот момент на его плечо почти нежно легла чья-то рука.

Андрей молниеносно развернулся, одновременно вытаскивая сарацинский меч. Он уже стоял в боевой позе, готовый ко всему или почти ко всему, когда взглянул своему противнику в глаза, — и показался самому себе смешным.

Это была Мария, закутанная в белую пелерину с капюшоном, так глубоко надвинутым на лицо, что Андрей узнал ее только по лучащимся радостью глазам.

— Я сдаюсь! — воскликнула она с наигранным страхом. — Поверь, у меня нет ничего, чем я могла бы сражаться.

Для Андрея ситуация была крайне неловкой. Он со стыдом вложил меч в ножны. Легкий румянец появился на его лице.

— Откуда вы тут взялись? — спросил он неуверенно.

— Я вовсе не рассчитывала, что вы обрадуетесь, увидев меня, — сказала Мария. Быстрым движением она сдернула с головы капюшон, и ее пышные волосы упали на плечи. В глазах мелькнула плутовская искра. — Сегодня днем вы просто сбежали от меня.

— Это… не имело к вам никакого отношения, — объяснил Андрей.

— Ну-ну, — сказала Мария. — Значит, у вас есть тайны. Речь идет о женщине, я не ошибаюсь?

— Нет, женщина тут ни при чем, — отчаянно замотал головой Деляну, стремясь ее разубедить. — По крайней мере, в том смысле, который вы имеете в виду.

— Ага, — иронически протянула Мария и сморщила лоб, что усугубило плутовское выражение ее лица. — Но что же я имела в виду?

— Ну, я не знаю, — растерянно признался Андрей, чувствуя, что краснеет. — Во всяком случае, сегодня утром речь шла о родственнице Фредерика.

— Его родственники должны быть, кстати, также и вашими, если я не ошибаюсь, — усмехнулась Мария.

— Да, конечно. — Андрею стало вдруг жарко. — Но я давно их не видел.

— Ну-ну. А что видите вы сейчас? — Мария подошла к нему на полшага и встала на цыпочки.

— Я… — глухо начал Андрей. Его сердце стучало где-то в горле. — Я вижу…

— Ну? — настаивала Мария внезапно осипшим голосом. — Что же вы видите?

Мысли Андрея — или то, что от них осталось, — спутались.

— А вы, — выдавил он наконец, — в такое позднее время ходите одна?

Мария наклонила голову набок, и ее полная ожиданий улыбка стала прохладнее.

— Вы говорите, как мой брат. Но я оставила его дома. Иначе бы я не смогла к вам подойти и застать вас врасплох. Я думала… нет, я знала, что увижу вас снова. Где вы оставили своего племянника?

— Там, где мы остановились, — ответил Андрей, чувствуя, как по лбу у него скатывается капля пота. — У друзей.

Мария расстегнула пелерину и села на край колодца. Опираясь руками о камни, она раскачивалась из стороны в сторону, слегка наклоняясь вперед, что еще больше подчеркивало декольте ее платья. Было видно, как поднимается и опускается ее грудь. Андрей при всем желании уже не мог объяснить себе ее состояние как случайное. Еще до Рады было два-три случая, когда он исчезал в стогу с деревенской красоткой, после чего та строила ему глазки. Но тут было совсем другое.

И это другое выглядело настоящим безумием.

Как загипнотизированный, он подходил к ней все ближе, произнося слова осипшим голосом:

— Этого вам не следовало делать.

— Чего не следовало делать? — спросила Мария, прямодушно глядя на него. — Разве запрещено следовать велению глубокого искреннего чувства? Разве запрещено слегка облегчить судьбе путь?

— Я… нет. — При этом Андрей подумал о городской страже, которая ходит где-то здесь, об опасности, угрожавшей в том случае, если обнаружат его, колдуна, который в этот момент сам околдован. — Дело в том, — продолжил он все так же беспомощно, — что я простой мужик из далекой трансильванской деревушки.

— И что с того? — спросила Мария, улыбаясь и наклоняясь еще больше вперед. — Трансильванские мужики — не настоящие мужчины, что ли? Вы это хотели сказать?

— Отчего же? — Андрей мгновение был близок к тому, чтобы вскочить и убежать от этой юной и настойчивой женщины, как от превосходящего по силе врага. Но правда против воли вырвалась у него: — Очень может быть, что я готов… влюбиться в вас.

— А что бывает, если двое любят друг друга или готовы влюбиться? Разве это не самое нормальное в мире? Ты… вы особенно понравились мне один раз — когда сделали вид, будто не заметили меня. — И Мария звонко рассмеялась.

Андрей испытывал возбуждение, которое счел предательством в отношении Рады. А с другой стороны, из него уходило все, связанное с холодным рассудком, сдержанностью и осторожностью. Он чувствовал, что не имеет права пускаться в обольстительную и в то же время коварную игру с Марией, знал, что для нее это не просто развлечение или источник острых ощущений, которые она могла бы вкусить в своей не богатой событиями жизни. Но все это уже не имело для него решающего значения.

Андрей сделал последнее движение, разделявшее их. Его руки, будто самостоятельные существа, находили путь, скользили по ее спине. Он ждал, что Мария его оттолкнет, позовет на помощь пронзительным криком и подоспевшая городская стража схватит его как похотливого соблазнителя, чтобы вскоре обнаружить, что их добыча куда крупнее, чем они предполагали, и что отец Доменикус распорядится учинить над ним суд.

Когда он уже держал в руках ее трепещущее и одновременно требовательное тело, мелькнула мысль, что девушка ведет с ним коварную и злонамеренную игру, нацеленную в конечном счете на то, чтобы заманить его в ловушку к золотым рыцарям. Но думать об этом он был не в силах.

Изголодавшийся, Деляну прижимал ее к себе, осыпая лицо неуклюжими, но настойчивыми поцелуями. К его удивлению, она ответила на его страсть: нежно притянула к себе, и их губы встретились в бесконечном поцелуе. Все происходило быстрее, чем должно было быть, судя по тому, как они касались друг друга; все преграды внутри куда-то исчезли: он был безоружен и не мог защититься от внезапного наплыва страсти.

Их тела слились воедино. Его рука ласкала плечи, продвигаясь медленно, но настойчиво к ее груди. «Слишком быстро, слишком быстро, слишком быстро», — стучало у него в голове. Под его прикосновениями Мария трепетала, и этот резонанс не давал ему возможности прекратить начатое.

Андрей забыл, где находится, забыл, что в любой момент кто-то может пройти мимо и стать свидетелем их любовного действа.

Его губы блуждали по ее шее, в то время как он и она совместными усилиями освобождались от ее дорогого платья. Наконец его губы добрались до ее груди, нежно лаская округлости и пробиваясь к розовым соскам за вырезом платья. Он коснулся их языком, и они, затвердев, словно вытянулись ему навстречу. Ее руки нежно гладили его голову, шею и замерли на спине. Так, в тесном объятии, они сползли на землю.

Мир вокруг них погрузился в небытие. Да и что был весь мир в сравнении с происходящим?

— Я искала тебя, — шепнула Мария на ухо Андрею. — С первого же момента, едва увидев, я уже знала, что хочу тебя. Знаю, так говорить неприлично, но…

Она не закончила. Андрей сомкнул ее губы поцелуем.

— Со мной происходит то же самое. Что-то с нами случилось… У меня такое чувство, словно ты меня околдовала.

Откуда-то извне донесся едва слышный шорох, и жгучий ужас пронзил его. Он вдруг вспомнил, где находится. Резким движением оттолкнувшись от девушки, Деляну вскочил; его рука непроизвольно потянулась к рукояти меча, и он был готов ко всему: к засаде, подстроенной Марией, к патрулю городской стражи, привлеченному их сладострастным занятием, к ватаге грубых парней, случайно проходивших мимо и не отказавших себе в удовольствии поглазеть на двух влюбленных, забывших обо всем на свете.

Но ничего этого не было.

— Фредерик… — простонал Андрей, пораженный и перепуганный одновременно, в то время как его глаза бегали окрест в поисках посторонних, ожидая, что мальчик не один, как призрак, появился из ночи. — Скажи, Бога ради, что ты делаешь здесь?

— Я услышал звуки, — замялся Фредерик.

— За тобой кто-то следил? — взволнованно спросил Андрей.

— Нет… Надеюсь, что нет.

— Тебя что-то выгнало из убежища?

Фредерик снова отрицательно помотал головой:

— Мне просто стало… страшно.

Андрей глубоко вздохнул. С большим удовольствием сейчас он надрал бы этому молодому Деляну уши!

— Подожди меня там, в тени дома, на углу, — рассердился он. — Я скоро приду. Ты поступил не так, как я тебе велел!

Фредерик не стал возражать, видимо почувствовав, что зашел слишком далеко. Молчаливым кивком он дал Андрею знать, что понял и теперь будет делать то, что от него требуют, и ушел прочь быстро и бесшумно.

Андрей повернулся к колодцу, чтобы по возможности объяснить Марии случившееся. Но там, где они только что были вместе, теперь лежали лишь его льняной мешок да опрокинутый кувшин, — сама она бесследно исчезла.

— Проклятие! — пробормотал Андрей.

В его душе царил полный хаос. Умопомрачительное возбуждение, еще недавно владевшее им, уступило место чувству утраты и тоски. Он все еще ощущал в своих руках ее влекущее тело, тогда как, возможно, потерял ее навсегда. К тому же он не знал, какую часть его разговора с Фредериком она слышала. Будь Деляну на ее месте, он задал бы множество вопросов, например о каком убежище говорит Андрей и почему боится, что за его племянником следят.

Может быть, после неожиданного появления Фредерика Мария испугалась и так быстро исчезла, что не обратила внимания на резкие слова Андрея. Он мог на это только надеяться. С другой стороны, молодая женщина, которой он невольно заморочил голову, представляла для них опасность. Намека, который она могла бы случайно дать своему брату, занимавшему, судя по всему, высокое положение, вполне хватило бы для того, чтобы начать их преследование, тем более что его, Деляну, считали поджигателем или даже турецким шпионом.