— 1 —

Она настолько устала, что ей было трудно с надлежащим вниманием следить за суетой в трактире. Веллер предостерегал ее, чтобы она не ходила сюда даже в сопровождении кого-либо, а тем более не оставалась здесь одна, но она пренебрегла его предупреждением. Она не спала два дня и одну ночь, пережила небольшое сражение, борясь за свою жизнь, и несколько часов бежала от пожара — даже более выносливый человек не мог бы выдержать все это без последствий. Она хотела просто отдохнуть, и место вроде этого казалось ей все-таки более подходящим, чем улица. По крайней мере в этом пункте она безоговорочно признавала правоту Веллера: север Шельфхайма был таким местом, где даже она тщательно обдумывала, выходить ли после наступления темноты одной на улицу.

Эта гостиница вызывала не больше недоверия, чем другие. Комната была, правда, слишком уж маленькой, с низким потолком, плохо проветриваемой — настоящая вонючая дыра. Несколько оборванцев, которые терлись возле барной стойки и накачивались дешевым пойлом единственного сорта, который предлагал хозяин, вполне могли сбежать прямо из свинцовых шахт Курана. Но здесь все были, по меньшей мере, на виду. Талли выбрала место в самом дальнем углу кабака, так что ей не грозило нападение из засады.

С другой стороны, она все же не думала, что опасность настолько велика, как утверждал Веллер. Талли довольно часто бывала в местах вроде этого и знала, какие здесь правила. Даже в обществе преступников каждый второй не пытался перерезать глотку своему соседу из чистого озорства. Существовало два-три очень простых правила, необходимых для того, чтобы остаться в живых и избежать излишних огорчений, и Талли казалось, что она их усвоила.

Одно из этих правил гласило: не вмешиваться в то, что тебя не касается, то есть практически во все. Другим правилом было: всегда иметь путь к отступлению и бить первой в случае чего. Об этом Талли позаботилась заранее: единственное окно кабака было меньше чем в двух шагах от нее, кроме того, она вынула меч и положила его под столом себе на ноги.

Подошел хозяин, унес кружку с выдохшимся пивом, стоявшую перед ней, с грохотом поставил перед ней новую глиняную кружку и протянул грязную жирную ладонь со слишком короткими пальцами. Талли полезла в кошелек, вынула мелкую медную монету и опустила на эту ладонь. Хозяин в ответ хрюкнул и удалился.

Талли хмуро посмотрела ему вслед. Она обычно испытывала отвращение к таким способам жульничества и не упускала случая очень четко заявить об этом (иногда и ударом кулака или пинком), но она просто очень устала, чтобы принимать близко к сердцу такие мелочи, к тому же она вовсе не забыла предупреждение Веллера. Она была женщиной, и она была здесь одна, и то и другое не способствовало укреплению ее позиций.

Шум у двери заставил ее поднять глаза. В трактир вошли несколько рослых, странно одетых парней, а за ними виднелся темноволосый человек поменьше ростом в черной длинной, до земли, накидке. Талли со скучающим видом подняла кружку, внезапно замерла и еще раз присмотрелась — повнимательнее.

Она не ошиблась: человек в черном пальто оказался женщиной, и Талли ее однажды уже видела — меньше часа тому назад. Это была амазонка с исполосованным шрамами лицом. Ощущение усталости уступило место смутному, щекочущему нервы страху и напряжению. Талли спросила себя, случайно ли эта женщина появилась именно здесь. Собственно говоря, Шельфхайм был слишком большим городом для такой случайной встречи.

Но может быть, бесконечный побег, продолжающийся больше года, уже вызывал у нее манию преследования. Но неважно, случайно она здесь появилась или нет, девушка с лицом в шрамах заинтересовала Талли еще при первой беглой встрече. Она решила воспользоваться случаем, чтобы вблизи рассмотреть типичную обитательницу Шельфхайма. Талли осторожно поставила кружку на стол, надвинула платок ниже на лоб и попыталась оставаться как можно более незаметной, одновременно внимательно рассматривая амазонку. Темноволосая женщина подошла к стойке и заказала напиток, и, хотя она была женщиной, к тому же значительно ниже большинства мужчин, Талли сразу заметила, что с ней обращались с большим уважением. В глазах хозяина, к примеру, Талли явно увидела страх, когда тот подошел и поставил перед женщиной пиво. И сделал он это намного вежливее, чем когда обслуживал Талли.

Талли нервно посмотрела на дверь. Веллер обещал вернуться не позже чем через час, независимо от того, найдет он Карана или нет. Если ее чувство времени окончательно не нарушилось, этот срок давно прошел. Но Веллера не было и в помине.

Какое-то время она раздумывала, не покинуть ли ей гостиницу и не поискать ли Карана — на свой страх и риск, но она быстро поняла, насколько бессмысленно такое предприятие. Если Веллер не найдет Карана, у нее как у чужеземки и подавно не было на это шансов, зато существовала большая вероятность потерять еще и своего проводника и оказаться совершенно одной.

Талли с удивлением отметила, что эта мысль испугала ее. Она находилась вместе с Веллером чуть больше двадцати четырех часов, но уже привыкла к его присутствию, хотя до сих пор не была уверена, что доверяет ему. Наверно, она действительно слишком долго была одна.

Вместо того чтобы уйти, она подняла руку и подозвала хозяина, быстро накрыв ладонью свою полупустую кружку. Пиво не только имело вкус лошадиной мочи, но и содержало больше алкоголя, чем сейчас требовалось Талли. В этой ситуации ей не хватало только напиться.

— Что у тебя можно поесть? — спросила она.

— Жаркое, — ответил хозяин. — И свежие овощи. Но кухня закрыта.

— Тогда открой ее, — грубо сказала Талли. — Я заплачу.

— Ничего не поделаешь, — огрызнулся хозяин. — Надо было прийти раньше. И вообще, может быть, ты…

Узкая, но сильная ладонь легла ему на плечо и сжала его, и хозяин замолчал на полуслове. Талли увидела, что его лицо побледнело под коркой грязи. Позади него стояла темноволосая женщина. Шрамы на лице превратили ее улыбку в гримасу.

— Не пори чушь, Сверд, и принеси малышке поесть, — спокойно сказала она. — И мне. Я тоже проголодалась.

Сверд торопливо кивнул. Он беспокойно переводил взгляд с Талли на темноволосую женщину и обратно, и у Талли было такое чувство, что он что-то хотел сказать, но вместо этого кивнул еще раз, поспешно отступил на шаг и быстро ушел, будто спасаясь от угрозы.

Талли внимательно посмотрела на молодую женщину. Теперь, увидев ее вблизи, она поняла, что та была еще моложе, чем Талли предполагала до сих пор: ей не было и двадцати лет. Женщина была ростом чуть меньше Талли, но плотная в кости. Ее длинные прямые волосы спадали на спину и были цвета воронова крыла, за исключением белой как лунь пряди шириной с ладонь, начинавшейся над левым виском и доходившей до макушки. Лицо женщины, видимо, когда-то было очень красивым, пока кто-то не облил его кислотой или не обжег.

— Тебе нравится то, что ты видишь? — едко спросила она.

Талли виновато вздрогнула, когда поняла, что пристально смотрит на незнакомку.

— Извини, — торопливо сказала она. — Я… не хотела тебя обидеть. Спасибо.

— Да ладно! — Черноволосая пренебрежительно махнула рукой. — Знаю, что не красавица. Я Ангелла. А ты?

— Нора, — ответила Талли.

Еще секунда — и она непроизвольно назвала бы свое настоящее имя. Она сказала это таким тоном, что было понятно, что это явно не ее настоящее имя. Ангелла недовольно наморщила лоб, но ограничилась пожиманием плеч. Она подтащила к себе стул и села на него верхом.

— Ты мила, — сказала она, положив руки на спинку стула.

Талли улыбнулась.

— Спасибо.

— Что ты делаешь в таком неприглядном месте? — продолжала Ангелла.

Талли ответила не сразу. Она внимательно посмотрела на Ангеллу, и от нее не укрылось, что та была не одна. Мужчины, пришедшие вместе с Ангеллой, прервали свой разговор и неотрывно смотрели в их сторону. У Талли вдруг возникло очень нехорошее предчувствие.

— Я… жду моего брата, — ответила она после большой паузы, запинаясь, как человек, с трудом преодолевающий свой страх.

— Твой брат? — повторила Ангелла. — Мужчина, который только что был с тобой? — Талли кивнула, и Ангелла продолжила: — Должно быть, он сумасшедший, раз оставил тебя одну в этом кабаке. Разве он не знает, что это плохое место?

Талли кивнула, но тут же покачала головой. Ее правая рука под столом приблизилась к рукоятке меча. Эта девушка была здесь не только для того, чтобы с ней поговорить, — Талли это чувствовала.

— Ты только посмотри на этих парней! — продолжала Ангелла, кивнув головой. — Это самые безобидные из тех, кто здесь шатается. С такой маленькой девочкой, как ты, здесь может приключиться бог знает что, к тому же если эта девочка одна.

— Я ничего не боюсь, — спокойно сказала Талли. — Я никому ничего не делаю, так почему кто-то захочет что-то сделать мне?

Ангелла громко рассмеялась.

— Ты так наивна или хочешь меня одурачить, Нора? — спросила она. — Ты здесь умрешь быстрее, чем успеешь произнести по буквам свое фальшивое имя, если не будет никого, кто побеспокоится о тебе. Но о тебе есть кому побеспокоиться, — добавила она после короткой паузы.

Талли не доставила ей удовольствия спросить, что означают ее слова, а продолжала смотреть на нее с наигранным непониманием.

— Ты мне нравишься, — продолжала Ангелла, не дождавшись реакции Талли и через несколько секунд. — Думаю, я присмотрю за тобой, пока не вернется твой брат. Но это может произойти не скоро, особенно в такой местности, как эта. — Она улыбнулась, протянула руку и взяла Талли за подбородок. — Я знаю, чем мы могли бы заняться, пока будем ждать его, дорогая.

Талли отбросила ее руку в сторону. Глаза Ангеллы потемнели от гнева, и Талли увидела, что ее правая рука дернулась к мечу; одновременно встрепенулись пришедшие с ней мужчины, и вдруг стало очень тихо.

Но Ангелла не довела до конца начатое движение, а только громко вздохнула, смерила Талли ледяным взглядом и затем встала так резко, что ее стул опрокинулся. Талли едва ли не видела напряжение, которое вдруг распространилось в зале.

Но опасный момент прошел, и ничего не случилось. Ангелла вернулась к своей свите, оставшейся возле стойки, каким-то странным жестом руки показала на Талли и сказала слово, которое Талли не поняла, но оно вызвало у оборванцев громкий хохот. Повелительным жестом Ангелла велела подать еще пива и опорожнила кружку одним огромным глотком.

Талли с облегчением вздохнула. Она не боялась (не пугаться же ей этого ребенка!), но не для того она была здесь, чтобы дать втянуть себя в трактирную драку. Кроме того, Ангелла была не одна.

Где же Веллер?

Некоторое время спустя пришел хозяин и принес тарелку с наполовину сгоревшим мясом и деревянную миску с неаппетитной массой, которую он называл «свежими овощами». Он с мрачным выражением лица швырнул то и другое на стол перед Талли, протянул руку и потребовал серебряный геллер.

— Лучше сделай, что она от тебя хочет, детка, — шепнул он ей, когда монета легла на его ладонь. — Ты еще не знаешь, какова эта женщина.

Талли промолчала — хотя бы потому, чтобы в качестве благодарности за предупреждение не навлечь на хозяина неприятности. Но его слова только усилили у нее нехорошие предчувствия. Теперь она была уверена, что Ангелла просто так ее не отпустит. Но она не могла сидеть здесь вечно! Если Веллер не придет, когда она закончит есть, она отправится на его поиски, в худшем случае — через труп Ангеллы.

Талли поела молча, запила неприятный привкус, оставшийся на языке после еды, пивом из кружки, прежде чем встать, спрятала меч под накидкой, и без явной спешки направилась к стойке. Ангелла при ее приближении бросила на нее неприязненный взгляд, но ничего не сказала, ее сопровождающие молча отошли в сторону, чтобы освободить место Талли.

— Мой брат, похоже, задерживается, — сказала Талли, обращаясь к хозяину. — Я пойду сама искать нашего друга. Когда брат придет, передайте ему, что мы встретимся там.

— Тебе не следует идти одной, Нора, — ласково сказала Ангелла. — На улицах опасно. Позволь мне предложить тебе свою защиту.

Талли, не обращая на нее внимания, кивнула на прощание хозяину и повернулась к двери. Все ее чувства были обострены до предела. Внешне она оставалась спокойной, но, напряженно прислушиваясь, улавливала даже малейшие звуки. И то были звуки, очень много говорившие ей.

Когда она была уже у двери, один из спутников Ангеллы загородил ей путь.

— Ты не слышала, что сказала Ангелла? — спросил он, скаля зубы.

Талли кивнула.

— Слышала, — сказала она. — Но думаю, что вполне справлюсь сама. Уйди с дороги — пожалуйста.

Ухмылка парня стала еще шире.

— А если не уйду? — спросил он.

Позади Талли раздались шаги, как минимум, двоих, возможно, троих человек, приближавшихся к ней. В глазных яблоках стоявшего перед ней парня отражался блеск металла.

— Лучше делай то, что предлагает Ангелла, — продолжал он. — Разве что ты хочешь, сокровище, чтобы я вспорол тебя от горла до твоей хорошенькой задницы. Ну что?

Талли пожала плечами.

— Собственно говоря, почему бы и нет? — проговорила она.

Талли нанесла удар даже прежде, чем мужчина сообразил, что она сделала.

Ребро ее ладони с убийственной точностью попало ему по кадыку и раздробило его. Одновременно она обернулась, двумя руками выхватила из-под накидки меч и мощным ударом очистила пространство перед собой. Она ни в кого не попала, да и не хотела этого, но оба парня, подкравшиеся к ней со спины, неестественно огромными прыжками отскочили на безопасное расстояние, и сама Ангелла, стоявшая чуть дальше за ними, отпрянула на шаг.

Но шок от внезапного превращения Талли в разъяренную тигрицу прошел через несколько мгновений. Затем лицо одного из парней исказилось от ненависти, он вскрикнул, взмахнул зазубренным, но довольно длинным мечом и с пронзительным криком кинулся на нее.

Талли увернулась от первого удара, отступила на полшага в сторону и вскинула свой клинок вверх, когда мужчина ударил второй раз. Мечи скрестились, разбрасывая искры. Клинок Талли соскользнул по клинку нападавшего, ударился о накладку, отскочил назад и описал невероятно маленький стремительный полукруг, и вдруг меч противника отлетел, описав крутую дугу, вместе с державшей его рукой.

На этот раз ужасное молчание длилось значительно дольше.

Парень, руку которого отсекла Талли, выпученными глазами смотрел на кровоточащий обрубок. Короткие хрипящие звуки вырывались из его рта. Затем он вскрикнул — лишь один раз и не очень громко, — обхватил обрубок другой рукой и рухнул как пораженный громом.

Талли молниеносно перебросила меч из правой руки в левую и обратно, окончательно отбросила накидку в сторону и угрожающе описала круг оружием.

— Кто-нибудь еще? — тихо спросила она.

Никто из четверых парней, все еще стоявших напротив нее, не откликнулся, и даже Ангелла взглянула на нее со смешанным чувством сомнения и медленно зарождающейся ярости. Талли, со своей стороны, чувствовала себя далеко не так уверенно, как хотела казаться. Она не видела для себя никакой выгоды в том, чтобы меряться силами с пятью противниками одновременно, да еще здесь, в замкнутом пространстве, и такой обессиленной и усталой, какой она была. И не сейчас, когда Ангелла и ее спутники знали, что имеют дело не с беззащитной глупой гусыней, за которую они, видно, принимали ее до сих пор. Но стоит ей проявить малейшую слабость или испугаться, ей конец.

Неожиданно Ангелла улыбнулась, правда, так, что у Талли по спине побежали мурашки.

— Смотри-ка, — сказала Ангелла. — Что, сестра по духу? Почему ты сразу не открылась мне, Нора, сокровище? — Она очень медленно вынула из-за пояса меч, жестом отогнала мужчин, которые начали образовывать полукруг возле Талли, и подняла руку. Один из ее людей подошел и прикрепил круглый щит величиной с тарелку.

— Жаль, — сказала Ангелла, улыбаясь. — Собственно, я собиралась развлечься с тобой по-другому, сокровище. Ну, пожалуйста, как хочешь!

Талли отошла еще на шаг и уперлась спиной в стену. Ангелла следовала за ней, но не делала попыток напасть.

— Я с тобой не ссорилась, Ангелла, — сказала Талли. — Если ты меня отпустишь, этим все и закончится. Я не хочу убивать тебя.

Ангелла покачала головой.

— Ничего не получится. Ты прикончила двоих моих людей. Я не могу тебя отпустить.

Ее атака была настолько быстрой, что Талли едва успела среагировать. Меч Ангеллы невероятно быстрым зигзагообразным движением дернулся вперед, обошел защиту и оставил огненный след на ее бедре. Одновременно Ангелла ударила Талли щитом по голове, заставив ее отступить в том направлении, куда ей было нужно, — от двери к стойке и своим спутникам, которые, несомненно, только и ждали, чтобы нанести Талли удар в спину.

Второй удар попал ей в плечо: рана была не очень глубокой, но настолько болезненной, что Талли вскрикнула и едва не потеряла равновесия. Ангелла торжествующе взвыла, кинулась на Талли и упала на одно колено, когда Талли, не желая отступать дальше, кинулась ей навстречу и изо всех сил ударила ногой по большой берцовой кости. Тем не менее Ангелла сохранила достаточное присутствие духа, чтобы вскинуть левую руку вверх и принять очередной удар меча Талли. Удар был настолько силен, что небольшой металлический щит раскололся на две части. Ангелла с пронзительным криком боли упала на бок и прижала руку к туловищу.

Но у Талли не было времени ощутить что-то вроде триумфа, потому что вместо Ангеллы в атаку пошли все четверо парней, которые сопровождали ее. И они взялись за Талли вполне серьезно.

Результат боя был предопределен. Ее клинок значительно превосходил зазубренные мечи нападавших, и она, без сомнения, была лучшей фехтовальщицей на мечах, но их было четверо, и понятие «благородство» в их словарном запасе явно отсутствовало. Талли отчаянно сопротивлялась, но не смогла предотвратить несколько попаданий, и, хотя раны были нетяжелые, они ей очень мешали. Уже через несколько минут ее оттеснили назад, пока она не уперлась спиной в низкую барную стойку. Дальше отступать было некуда. Она едва ли прожила бы больше десяти секунд, если бы в этот момент Ангелла с искаженным от боли лицом не поднялась и не приказала своим людям взять ее живой.

Нападавшие на мгновение замешкались — и Талли воспользовалась этим шансом. Она молниеносно нанесла одному из парней удар ногой в пах, тем же движением оттолкнулась назад и перекатилась через низкую стойку.

Меч саданул по гнилому дереву и не попал в нее. Талли стремительно кинулась на пол по другую сторону стойки, перекатилась и увидела над собой возвышающуюся тень. Она вслепую ткнула клинком вверх, почувствовала сопротивление и услышала клокочущий крик. Когда она выпрямилась, один из четверых нападавших рухнул с перерезанным горлом.

Трое остальных одновременно попытались перепрыгнуть через стойку. Талли схватила среднего парня за волосы, изо всех сил приложила его лицом об стойку, перескочила через его спину — и едва не напоролась на меч Ангеллы.

Молодая женщина, покачиваясь, встала на ноги. Лицо у нее было серым, левая рука казалась сломанной, она беспомощно висела, а губы от боли сжались в узкую бескровную полоску. Но ее глаза горели ненавистью, и уже первый удар Ангеллы доказал Талли, что она стала еще опаснее.

Ангелла безудержно атаковала. Ее сильные удары сыпались с такой частотой, что Талли изо всех сил старалась не попасть под удар и даже подумать не могла о нанесении ответных ударов. А звуки за ее спиной очень ясно свидетельствовали, что трое головорезов снова собирались напасть на нее с тыла.

Талли все поставила на карту. Когда Ангелла в следующий раз замахнулась для удара, Талли не остановила ее меч своим клинком, а молниеносно отпрянула в сторону, ощутила ужасную, раздирающую боль в плече и одновременно нанесла удар.

Ангелла захрипела. Ее глаза потемнели от боли. Полсекунды она стояла неподвижно и смотрела на меч, пронзивший ее грудь чуть ниже сердца. Затем она отшатнулась, упала на колени и прижала обе руки к груди. Между пальцев у нее сочилась темная кровь.

Талли услышала позади себя пронзительный крик, затем свист оружия. Она откинулась в сторону, мощным прыжком перескочила через Ангеллу и понеслась к двери. Мимо нее пролетел кинжал, вонзился в дверь и остался там торчать, дрожа. Талли на ходу развернулась, наскочила на мужчину, который пытался ее догнать, и сразу сбила его с ног. Двумя-тремя огромными шагами она подбежала к окну, изо всех сил оттолкнулась и прыгнула.

Она приземлилась на улице под градом осколков стекла и обломков дерева, перекатилась через плечо и вскрикнула от боли, еще больше разорвав рану, нанесенную мечом Ангеллы. Тем не менее ей как-то удалось подняться на ноги. Шатаясь, она добралась до противоположной стены узкого переулка, в котором она оказалась, прижалась к ней и на секунду закрыла глаза. Боль в плече становилась невыносимой. У Талли закружилась голова и рот наполнился горечью.

Но времени поддаваться слабости не было. Из гостиницы раздавался все усиливающийся шум. Кто-то пронзительным срывающимся голосом закричал:

— Она убила Ангеллу!

Когда Талли открыла глаза, она увидела огромную тень, неловко пытавшуюся пролезть через выбитое окно.

Талли еще раз глубоко вздохнула, оттолкнулась от стены и помчалась, будто ее преследовали фурии.

 

— 2 —

Не иначе как счастьем можно назвать то, что ей удалось пережить следующие несколько часов. Талли неслась сломя голову, сколько хватило сил. Некоторое время позади нее раздавался топот ее преследователей, но ей как-то удалось от них оторваться и даже окончательно не потерять ориентацию. По крайней мере, она двигалась в северном направлении, туда, где Веллер предполагал найти Карана. Но в конце концов слабость и тошнота усилились настолько, что она свалилась и несколько минут просто лежала там, где упала.

В эти мгновения она была беспомощной как никогда, но ей снова повезло: в переулке, где она находилась, не было ни души и единственным живым существом здесь была полуголодная кошка. Она обнюхала лицо Талли и удалилась, когда от щекотания ее усов молодая женщина застонала, раскрыла глаза и огляделась.

Стало очень холодно. Видимо, было уже заполночь, и небо снова затянулось облаками. Далеко на севере над пропастью падал снег и по улицам гулял ледяной ветер.

Ноги Талли от холода онемели и потеряли чувствительность. Когда она захотела встать, ей это удалось не сразу; с болезненным вскриком она упала на колени, посидела так некоторое время и, собравшись с силами, которые еще были в ее измученном теле, стиснув зубы, снова поднялась.

Ее окружала бездна черноты. На какой-то миг Талли едва окончательно не потеряла ориентацию: она не представляла, в какой стороне север. Потом ее взгляд немного прояснился, и она отправилась в путь.

Впервые с тех пор как она покинула трактир, она стала осознанно воспринимать окружающий мир — по крайней мере то, что позволяла видеть темнота. Видно было немного: Шельфхайм превратился в молчаливое стадо горбатых черных теней, среди которых, казалось, что-то шевелилось, но тут же исчезало, стоило ей присмотреться.

Когда она вышла из переулка на маленькую полукруглую площадь, в которую он упирался, лучше не стало. Дома — некоторые из них почему-то стояли косо, как будто земля начала их засасывать, — были темными, лишь кое-где просачивалось немного света через прикрытые ставни или из-под двери. Но от мысли постучать в одну из дверей и попросить о помощи Талли сразу же отказалась: ее потребность во встречах с жителями этой части города на первое время была более чем удовлетворена.

Но помощь ей была нужна. В одиночку она не имела ни малейшего шанса найти Карана.

Талли снова остановилась, устало прислонилась к стене и на мгновение закрыла глаза. Усталость и слабость снова одолевали ее, но на этот раз она им не поддалась. Она только подождала, пока дрожь в руках и коленях немного утихнет, затем распахнула свою накидку, сняла платье и стала отрывать от его края узкие полосы.

Она тщательно перевязала свои раны — большие и маленькие — и затем обмотала свои босые ноги скрученными лентами из ткани. Это мало было похоже на обувь, но все-таки кое-как защищало от холода. Наконец она снова укуталась в накидку, сунула левую руку в перевязь, переброшенную через шею, и пошла дальше.

Часом позже она достигла края света.

Улица закончилась так внезапно, что Талли отпрянула с испуганным вскриком. Не было ни стены, ни перил, никакого предупреждения: там, где она стояла, был ледяной гладкий камень мостовой, а двумя шагами дальше зияло ничто, пропасть глубиной в пять или пятьдесят миль, которая уже через несколько шагов сливалась с ночью.

Талли с колотящимся сердцем смотрела в пустоту. Стало быть, это и есть пропасть, большое ничто, утес, которым кончается мир. Она уже видела ее утром этого же дня со спины носильщика, но даже тогда между ней и этим кошмарным утесом было с полмили. Она была уверена: пропасть — это кошмар, ужасный, но не опасный. Сейчас она была совсем близко от нее.

Она ощущала притяжение глубины, дрожь миллиардов тонн скал под своими ногами. Ее подталкивали вперед ветер, вечность и тихий манящий призыв в глубине души… Сама того не замечая, она сделала два шага к краю утеса и остановилась лишь тогда, когда перед ее босыми ногами не было больше ничего. Под ней лежала чернота, такая глубокая всеобъемлющая чернота, какой она прежде никогда не видела. Казалось, в этой тьме что-то движется — там шевелилась могучая пучина из ничего, черная, вращающаяся на еще более темном фоне, которая манила и притягивала…

— Я бы этого не делал, — раздался голос позади нее.

Талли испуганно вздрогнула, неожиданно осознав опасность ситуации, в которую она попала, и торопливо отошла от края утеса на шаг назад. Лишь тогда она обернулась. Ее рука нащупала под накидкой меч. Но она чувствовала, что не выдержит еще одного поединка.

— Кто… здесь? — спросила она, запинаясь.

От домов отделился темный, не очень большой контур. Талли разглядела светло-русые, коротко обрезанные волосы, приветливые глаза, руку, свободно лежащую на мече.

— Не нужно бояться, — сказал незнакомец. Он тихо засмеялся. — Но я думаю, ты все равно ничего не боишься, правда?

Талли не поняла, что означали слова незнакомца. Но ей показалось, что от него действительно не исходила угроза.

— Конечно, это не мое дело, — продолжал он, — но, если ты хочешь услышать мое мнение, это неправильно. — Он кивнул головой в сторону пропасти. — И это совсем не так легко, как думают многие. Падение длится очень, очень долго.

Наконец Талли сообразила. По какой-то причине незнакомец решил, что она пришла сюда, чтобы прыгнуть в пропасть, — несомненно, это был очень популярный способ покончить с жизнью в таком городе, как Шельфхайм.

— Ты ошибаешься, — сказала она. — Я… я здесь не для того, чтобы прыгать.

Какое-то мгновение незнакомец проницательно смотрел на нее, потом заулыбался.

— Тогда я осрамился, — смущенно сказал он. — Ты знаешь, большинство приходит сюда для того, чтобы прыгнуть.

Он подошел поближе, но остановился, когда Талли испуганно вздрогнула, и показал на руку, которую она держала в петле.

— Что случилось? Твой муж избил тебя и выгнал на улицу или на тебя напали?

— У меня нет мужа, — уклончиво ответила Талли.

— Тогда тебе не следует ходить здесь одной, — продолжал незнакомец. — Не следует, если ты в самом деле хочешь остаться в живых. У тебя есть где переночевать?

— Боюсь, я заблудилась, — призналась Талли. — Я ищу кое-кого.

— Кого же? — Незнакомец улыбнулся, не дождавшись ответа. — Вероятно, у тебя есть причина быть недоверчивой, — сказал он. — Но я хорошо здесь ориентируюсь. Если твой приятель живет здесь, на севере, я его знаю.

— Каран, — ответила Талли. — Его имя Каран.

— Каран? — блондин удивленно наморщил лоб. Талли вдруг показалось, что в его глазах мелькнуло недоверие. — Каран твой друг?

— Скорее друг моего друга, — уклончиво ответила Талли. — Или скажем так: знакомый моего знакомого. Мы хотели встретиться у него. Ты знаешь, где его найти?

Тот кивнул.

— Конечно. Это недалеко отсюда. Я отведу тебя.

Талли колебалась.

— Будет достаточно, если ты опишешь мне путь, — сказала она.

— Нет ничего проще, — ухмыляясь, ответил незнакомец. — Будешь идти два часа на юг, возле голодного льва повернешь направо, пройдешь мимо акул, попадешь в укрытие Оланнори, потом пройдешь через площадь красного огня и…

— Ладно, — перебила его Талли. — Отведи меня туда. Но я не смогу тебе заплатить.

— И не надо, — сказал блондин. Он ухмыльнулся. — Знаешь, вообще-то я уличный грабитель. Днем я режу людям глотки. Но время от времени мне доставляет удовольствие совершать добрые дела.

Талли была не вполне уверена, действительно ли все сказанное блондином было шуткой, как казалось. Но она не стала уточнять. Она просто была рада, что в этом городе, полном сумасшедших и убийц, она встретила человека, который был с ней любезен.

Удаляясь от пропасти, они говорили мало, хотя Талли чувствовала, что ее мнимого спасителя просто распирало любопытство. Но она также заметила быстрые нервные взгляды, которые он то и дело бросал по сторонам, и то, как его рука сжимала рукоять меча. Квартал, по которому они двигались, вряд ли был достаточно безопасным, хотя нигде никого не было видно.

Но они беспрепятственно дошли до площади, о которой говорил незнакомец, а вскоре опять приблизились к пропасти. Талли поняла, что они сделали полукруг. Но здесь край света сильно отличался от того места, где они встретились. Здесь была возведена стена, хотя и высотой по грудь, но почти такой же толщины, а между ней и последними домами лежала незастроенная полоса земли, вымощенная камнями, шагов десять шириной. Талли спросила своего спутника о причине, по которой они сделали такой крюк.

— Эти места небезопасные, — ответил он. — Это район «коршунов».

— «Коршунов»?

— Ты что, не из Шельфхайма? — он снисходительно улыбнулся. — Это уличная банда, состоящая в основном из детей, но это не делает ее менее опасной. У меня были основания полагать, что ты хотела прыгнуть вниз. Место там настолько популярно, что самоубийцам иногда приходится стоять в очереди, — продолжал он с тихим смешком. — Знаешь, «коршуны» к ним приноровились. Они их подстерегают и грабят, прежде чем тем удается прыгнуть.

— А кто совсем не хочет прыгать, тем они помогают, да? — предположила Талли.

Блондин ухмыльнулся.

— Иногда. Но здесь мы в безопасности. И уже недалеко до дома Карана. У тебя бывают головокружения?

Талли удивленно посмотрела на него, прежде чем заметила, что его рука указывает на метровую брешь в стене в нескольких шагах от них.

— Ты собираешься… туда, вниз? — недоверчиво спросила она.

— Не я, а ты — конечно, если ты действительно хочешь попасть к Карану.

Талли не ответила. Вместо этого она быстрым шагом подошла к стене, наклонилась вперед и, напряженно прищурясь, посмотрела вглубь. Темнота была здесь не менее непроницаемой, чем дальше, на западе, но Талли, тем не менее, разглядела узкий, построенный из дерева и канатов мостик, который вел наискось и вниз, в темноту. В конце мостика из черноты поднималось массивное нечто.

— Каран чудак, — объяснил ее спутник. — Он в самом деле живет там, внизу. Он утверждает, что это единственное место на свете, где он чувствует себя в безопасности. Так что?

Талли колебалась. От одной мысли, что нужно стать на качающийся мостик, она почувствовала себя нехорошо. Но у нее не было особого выбора, если она снова хотела увидеть Веллера. Она кивнула.

Путь вниз был сущим кошмаром. Мостик был еще уже, чем она думала. Деревянные ступени оказались влажными и скользкими, как лед. Туго натянутые, но толщиной не больше пальца канаты выполняли функцию перил, но, когда Талли хотела взяться за них, странное сооружение стало дрожать и качаться, так что она торопливо отдернула руку и вместо этого прижалась к отвесной скале.

Она утверждала, что головокружением не страдает, и до сих пор это было правдой, но до этого момента ей никогда не приходилось балансировать над пятимильной пропастью. Чернота под ней начала вращаться. Ей стало дурно. Она с завистью посмотрела вниз, на своего провожатого, передвигавшегося по качающемуся мостику беспечно и уверенно.

Наконец мостик закончился. Перед Талли вдруг появилась серая, косо наклонившаяся наружу стена с дверью. Ее провожатый, открыв дверь, быстро вошел внутрь, повернулся и энергичным движением втащил Талли в дом. Она громко облегченно вздохнула, когда почувствовала под ногами сплошной камень. Мысль о том, что под этим камнем ничего нет, она старалась отогнать.

— Добро пожаловать в дом Карана, — сказал блондин.

Талли озадаченно посмотрела на него.

— Так ты… Каран? — спросила она.

— Я? — Молодой человек решительно помотал головой. — Боже сохрани! Нет! Меня зовут Ян. Но я очень хорошо знаю Карана. Ты хочешь сразу с ним встретиться или сначала немного отдохнешь? Ты выглядишь усталой.

— Сразу, — сказала Талли, сделала шаг, устало рухнула на колени и добавила: — Как только отдохну. Провалиться мне в пропасть, как человек может здесь жить?

— Здесь надежней, чем наверху, — ответил Ян, улыбаясь. — И, судя по тому, как ты выглядишь, ты не можешь с этим не согласиться. Ты ведь Талли, правда?

— Откуда ты знаешь? — вырвалось у Талли.

— Потому что я тебя искал, — ответил Ян. — Когда я услышал, что этот идиот Веллер оставил тебя в «Зеленой лягушке», я тут же отправился в путь. После того что я там увидел, я уж было подумал, что опоздал. — Он нагнулся, помог Талли встать на ноги и посмотрел на нее со смешанным чувством восхищения и беспокойства. — Ты хоть знаешь, кого ты там прикончила? — спросил он.

Талли покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Да меня это и не интересует. Отведи меня к Карану.

Ян помедлил, но потом пожал плечами и приглашающим жестом показал за спину, где виднелась еще одна лестница. Она была построена из массивного камня и вела куда-то вглубь. Виден был тлеющий теплый желтый свет, и, когда Талли, последовав за провожатым, спустилась по ступеням, она почувствовала щекочущее прикосновение приятного теплого воздуха.

Когда в комнату вошла Талли, Веллер и Каран сидели за столом и возбужденно спорили. Каран — по крайней мере, Талли полагала, что искалеченный старик и есть Каран, — вообще никак не прореагировал, но Веллер вскочил, какое-то мгновение озадаченно смотрел на Талли, а потом торопливыми шагами подошел к ней.

— Талли! — прохрипел он. — Что ты здесь делаешь? Ты должна была ждать меня! Тебе жить надоело?

— Если бы она там осталась, как ты требовал, идиот, — холодно сказал Ян, — если бы я не нашел ее, сейчас она, вероятно, была бы уже мертва.

Веллер попытался яростно возражать. Но потом гнев в его взгляде сменился внезапным ужасом, когда он увидел руку Талли на перевязи и осознал, в каком ужасном состоянии она находилась.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего, — пробормотала Талли. Неожиданно, почти с отвращением, она очень отчетливо почувствовала, что в комнате тепло. Казалось, дом шатался под ее ногами. Усталость накрыла ее парализующей волной. Талли почувствовала, что ее сейчас стошнит. — Небольшие разногласия, вот и все.

— Она убила Ангеллу и троих ее людей, — спокойно сказал Ян.

В первый раз с тех пор как она вошла в комнату, Каран тоже прореагировал: в его взгляде появилось выражение недоверия, а потом и ужаса, а Веллер побледнел еще больше.

Но Талли отметила все это лишь краем сознания. Неожиданно она почувствовала слабость и безмерную усталость.

Ян все же успел подскочить и подхватить ее, когда она потеряла сознание и стала падать.

 

— 3 —

Она проспала ночь, следующий день и еще одну ночь, и, если бы Веллер ее наконец не разбудил, она, вероятно, еще и на следующий день спала бы. И тем не менее, проснувшись, она чувствовала себя такой же усталой, если не больше, чем до того.

Ей было трудно вспомнить все, что произошло, и, когда Веллер заговорил с ней, она отреагировала раздраженным ворчанием, удержавшим его от попыток что-нибудь из нее вытянуть. Пребывая в дурном настроении, она спросила его, где находится умывальник, на подкашивающихся ногах прошла за Веллером и почти полчаса занималась тем, что то и дело погружала лицо и кисти в ледяную воду, пока оцепенение не стало постепенно проходить.

Кто-то обработал ее раны, пока она спала. Большинство из них были всего лишь царапинами, которые через несколько дней зажили бы сами, только резаная рана плеча была, должно быть, очень глубокой, потому что Талли едва могла шевелить рукой, испытывая при этом сильные боли.

Вид тугой, очень чистой повязки пробудил у нее воспоминания, и чем больше просветлялось ее сознание после долгого сна, тем яснее она припоминала то, что случилось. Воспоминания не привели ее в хорошее расположение духа. Конечно, она жива и вышла из боя победительницей, но особой радости Талли не испытывала. Ее едва не убил ребенок.

Талли закончила свой утренний туалет, поискала, что она могла бы надеть, и, к большой радости, сразу возле двери обнаружила свою выстиранную кем-то одежду. Она быстро оделась, втиснула свои все еще опухшие ноги в сапоги и надела пояс с оружием. Впервые за несколько дней она не чувствовала себя беззащитной.

В доме было очень тихо. Талли вышла из маленькой умывальни и отправилась на поиски Веллера и Карана. В комнате, где она проснулась, не было окон, только застекленное отверстие под потолком. Когда Талли вышла из комнаты и поднялась по лестнице, она увидела что-то вроде треугольной бойницы, которая в самом широком месте была едва ли шире ее руки. Талли с любопытством остановилась и выглянула наружу.

Секундой позже она пожалела, что сделала это.

Под ней было — ничто.

Ее память, видимо, восстановилась не до конца, потому что только сейчас она вспомнила, каким необычайным образом она добралась до жилища Карана — жилища, которое как ласточкино гнездо прилепилось к утесу десятью метрами ниже его верхнего края и предположительно на столько же миль выше его основания.

У Талли закружилась голова, когда она взглянула на гигантскую сине-белую пустыню под собой. Небо прояснилось, была середина дня, но видно было не больше, чем ночью. Где-то в бесконечной глубине находилось нечто — что-то зеленое, синее и белое, но она не могла сказать, что это было. Вдруг у Талли снова возникло ощущение, что пол у нее под ногами качается.

Она торопливо отошла от окна, провела рукой по лицу и пошла дальше. Колени у нее дрожали.

Каран и Веллер ожидали ее в комнате, в которой Талли увидела их в первый раз. В камине уютно потрескивал огонь, и стол был щедро накрыт. Грязные тарелки, стоявшие перед Веллером и стариком, свидетельствовали о том, что мужчины не стали ждать ее и уже позавтракали. При виде блюд с едой Талли почувствовала, как сильно она голодна.

Она без церемоний села к столу, придвинула к себе тарелку и хлебницу и стала есть. Веллер наблюдал за ней, нахмурив лоб, тогда как Каран с безразличным выражением лица смотрел мимо нее в большое окно, под которым зияла пропасть. Талли совершенно осознанно не смотрела в том направлении.

Прошло добрых десять минут, прежде чем она утолила зверский голод и отодвинула тарелку. Веллер все еще наблюдал за ней, и Каран тоже наконец оторвал взгляд от окна и посмотрел на нее. В первый раз Талли увидела старика так близко.

Она пересмотрела свое мнение в отношении его возраста и решила, что он на несколько лет моложе, чем ей казалось вначале. Каран не был стар — наверно, ему было лет пятьдесят, — но его лицо было настолько продублено непогодой и изборождено морщинами, что он выглядел намного старше. Он казался очень грубым человеком, но не был несимпатичным. У него на голове были редкие волосы, но зато он носил окладистую бороду. Кроме того, у него были оттопыренные уши.

— Вкусно? — спросил он, так как Талли не сделала попытки начать разговор, а откровенно разглядывала старика.

Талли кивнула.

— Было очень вкусно. Извини, если я повела себя невежливо. Но я была очень голодна. Ты Каран?

Каран сделал широкий жест рукой.

— Ты искала дом Карана и нашла его, — сказал он. — Ты спала в его кровати, ела его пищу и греешься у его огня. Стало быть, я Каран.

Талли прищурила глаза.

— Не обращай внимания, — сказал Веллер. — Он всегда так смешно говорит. Я уже сказал тебе, что он сумасшедший?

Каран бросил на него злой взгляд и снова обратился к Талли.

— Этот глупец говорит, что ты и твой вага искали меня?

— Хрхон? — вырвалось у Талли. — Хрхон здесь? Где? — Она машинально огляделась, но ваги, конечно, в комнате не было.

— Не здесь, — качая головой, сказал Каран. — Ни одна черепашья морда не войдет в мой дом. Но он был здесь и вернется, когда я его позову.

Веллер предостерегающе посмотрел на Талли. Этот взгляд не ускользнул от внимания Карана, и Талли проглотила сердитый ответ, крутившийся у нее на языке.

— Сначала я хочу поблагодарить тебя за твою помощь, Каран, — сказала она. — Без тебя и твоего молодого человека…

— Яна, — перебил ее Каран. — Он сын Карана, и зовут его Ян.

— Без тебя и Яна, — продолжала Талли, — я сейчас была бы, наверно, мертва.

— Не наверно, — поправил ее Каран. — Совершенно точно. И виноват в этом вот этот глупец. Даже ребенок знает, что нельзя оставлять девушку одну в районе Ангеллы.

— Ангелла… — задумчиво повторила Талли. — Девушка с лицом в шрамах, которую я убила. Кем она была?

— Лучше спроси Карана, кто она есть, — сказал Каран.

Талли вздохнула. Манера Карана говорить о себе в третьем лице начинала действовать ей на нервы. Лишь потом она поняла, что означали его слова.

— Она… жива? — с сомнением спросила Талли.

Каран кивнул.

— И она вне себя от ярости. Ты ее унизила, девочка, и ты победила ее, причем на глазах у ее людей. Она не сможет этого перенести. Она убьет тебя.

— Кто эта женщина? — спросила Талли, обращаясь к Веллеру.

Веллер вздохнул.

— Браку в женском обличье, — ответил он. — Только в десять раз хуже. Знаешь, она убивает просто ради удовольствия. Даже стража ее боится. Бургомистр спрашивает у нее разрешения, если ему или его людям нужно сюда, на север. И не всегда получает добро. Она практически безраздельная властительница северной части Шельфхайма.

— Но ведь она ребенок! — сказала Талли.

Каран фыркнул.

— То же самое кое-кто мог бы сказать и про тебя, Талли.

— Талли? — Талли укоризненно перевела взгляд. — Ты ему сказал, кто я?

— В этом не было нужды, — ответил, защищаясь, Веллер. — Он уже знал. Провалиться мне в пропасть, половина города знает, что ты направляешься сюда.

— Но никто не знает, что ты искала Карана, — сказал Каран. — И Ангелла не знает. Ты в безопасности, пока не покинешь этот дом. Но Веллер прав: они ищут тебя. Тебя и твоего спутника, вагу. Что тебе здесь надо?

— Ты мне нужен, — ответила Талли. — Я слышала о тебе, Каран. Твое имя мне назвал мужчина по имени Загор.

— Ты ищешь Карана, ты нашла Карана, — произнес нараспев Каран. — Так скажи, чего ты от него хочешь.

Талли помедлила. После всего что она совершила ради того, чтобы попасть сюда, этот простой вопрос поставил ее в тупик.

— Я… то есть мы… — начала она, — Хрхону и мне — нам нужна твоя помощь.

— В чем тебе может помочь Каран? — спросил Каран. — Вам нужно оружие? Наркотики? Наемные убийцы или фальшивые документы? Говори прямо. Если цена подходит, то нет ничего, чего Каран не мог бы достать.

— Ничего из этого мне не нужно, — неуверенно сказала Талли.

Она нервно взглянула сначала на Веллера, потом на Карана, затем встала и подошла к окну. Но она посмотрела не вниз, в пропасть, а в небо, раскинувшееся над ней гигантским синим куполом. Тем не менее ей казалось, что она чувствует близость огромной пропасти. У нее сразу закружилась голова.

— Я давно искала такого человека, как ты, Каран, — осторожно начала она.

Талли нервничала. Она знала, насколько важны слова, которые она собиралась сейчас произнести. Но она никогда не училась обращаться со словами.

Она резко повернулась, не обращая внимания на колющую боль в плече, сложила руки на груди и облокотилась на стекло окна.

— Нам нужен проводник, Каран, — сказала она. — Человек, который отведет меня и Хрхона туда, вниз. Мне сказали, что ты единственный, кто это может сделать.

У Веллера отвисла челюсть, но выражение лица Карана не изменилось. В его глазах даже не появилось и намека на удивление. Видимо, он предполагал, зачем Талли на самом деле оказалась здесь.

— Нет, — спокойно сказал он.

Талли вздохнула. Она подозревала, что настоящие трудности начались только сейчас.

— Ты однажды это сделал, — сказала она.

— Каран не единственный.

— Но ты единственный, кто вернулся, — упорствовала Талли.

— А если и так? Каран сказал — «нет».

— Но ты даже не знаешь, что я предлагаю тебе, Каран, — сказала Талли. — И почему я этого хочу.

— Почему ты хочешь — это твое дело, — сказал Каран. — И что ты можешь предложить Карану, чего бы у него не было? У него есть дом, у него есть деньги и у него есть сын. И он жив. Если он пойдет с тобой туда, вниз, он умрет.

— Ты тогда выжил.

— Карану повезло, — спокойно сказал Каран. — И что-то у него умерло там, внизу. И у тебя что-то умерло бы, если бы мы туда пошли. Ты хочешь этого?

— Я…

— Ты, — перебил ее Каран, — не первая, кто приходит с такой просьбой к Карану. Многие просили его, многие предлагали деньги, очень-очень много денег, и некоторые ему угрожали. Никого он не повел вниз. Он может описать тебе путь, но это тоже стоит денег.

— Проклятье! Это могут и другие, — резко сказала Талли. — Я получила тысячу идиотских советов, Каран, начиная с того, что надо просто прыгнуть вниз, и заканчивая тем, что я должна отрастить себе крылья. Мне нужен тот, кто однажды уже был там. Тот, кто ориентируется внизу. Кто может привести меня к моей цели! Сумасшедших, которые пытались разведать пропасть, достаточно. Но ты единственный, кто вернулся! Это важно для меня, Каран! Важнее жизни!

— Нет! — упорствовал Каран. Он встал. — Не трать зря силы, Талли. Никто не заставит Карана когда-нибудь пойти вниз снова. И если ты будешь продолжать приставать к нему, ему придется попросить тебя покинуть его дом. — С этими словами он развернулся и покинул комнату так быстро, что Талли даже не успела найти повод, чтобы вернуть его.

Талли зло посмотрела ему вслед. Она подозревала, что будет тяжело уговорить Карана, но теперь у нее было чувство, что сделать это просто невозможно. Каран явно не относился к тем людям, которых можно было в чем-либо переубедить.

— Ты это серьезно, что ли? — растерянно пробормотал Веллер. — Ты… ты действительно хочешь туда, вниз? Поэтому ты искала Карана? — Он встал, подошел к ней и снова остановился, когда Талли гневно глянула на него. — Ты… ты совсем ненормальная! — продолжал он. — Если бы ты мне сказала, что ты хочешь от него, мы могли бы избежать всего этого! Каран уже выпроводил сотни тех, кто приходил к нему с той же просьбой!

— Но мне нужно вниз! — настаивала Талли.

Она была в ярости. И она вполне осознавала, что ведет себя как упрямый ребенок, который никак не может добиться своего.

— А зачем? — спросил Веллер.

— Это тебя не касается.

— Еще как касается! — раздраженно заявил Веллер. — Ты все-таки вынудила меня сопровождать тебя. Меня чуть не убили, и выберусь ли я отсюда живым, еще не известно. — Он скорчил гримасу. — Что бы ты там, внизу, ни искала, этого там нет, — сказал он, указав жестом в сторону окна. — Поверь мне, Талли, внизу нет ничего, кроме смерти.

— Ты там был? — язвительно спросила Талли.

— Нет, — впадая в бешенство, ответил Веллер. — Никто не был там, возможно кроме Карана, и то возможно.

— Ты ему не веришь?

Веллер в ярости пожал плечами.

— Откуда мне знать! Он может утверждать много чего, если нет никого, кто может доказать обратное. Но даже если он там и был, он не поведет тебя туда.

— Я могла бы его заставить, — сказала Талли.

— Не говори чепухи, — фыркнул Веллер. — Ты многое можешь заставить его сделать, но не это.

— Ты уверен? — зло спросила Талли.

— Вполне, — сказал Веллер. — И ты сама это знаешь. Ты действительно хочешь идти в ад с проводником, которому не можешь доверять?

Талли уставилась на него. Внешне она казалась спокойной, но тот, кто хорошо ее знал, понял бы, что она на грани срыва. Под маской невозмутимости и спокойствия ощущалась клокочущая ярость. Проклятье! Она пришла сюда не затем, чтобы от нее можно было так просто отделаться: отказать ей лишь потому, что старик был слишком туп и даже не захотел выслушать ее.

— Признай, что это бессмысленно, — продолжал Веллер, совершенно неправильно истолковавший ее молчание. — Я знаю Карана. Если он раз сказал «нет», так и будет. Никакая сила на свете не заставит его передумать. А если ты его разозлишь, — добавил он, — он нас выкинет отсюда. Ты…

Но Талли больше не слушала. Она в бешенстве развернулась, вышла из помещения и вернулась в комнату, в которой спала.

 

— 4 —

Через некоторое время к ней пришел Каран. Талли и ждала его прихода, и опасалась, потому что подозревала, что переубедить старого чудака едва ли сможет. Однако она встретила его так приветливо, как только могла, а с учетом ее настроения в данный момент получилось не особенно любезно.

— Ты разочарована, — начал разговор Каран, — поскольку Каран не выполнил твоего желания.

Талли молчала. У нее было четкое чувство, что старик пришел не для того, чтобы обменяться с ней парой общих фраз. Не тот он человек, чтобы болтать просто так. Она внимательно смотрела на него.

— Ты не знаешь, чего требуешь от Карана.

— Нет, знаю, — возразила Талли. — Но для меня это очень важно.

— Важно? — Каран странно улыбнулся. — Важнее собственной жизни?

— Да, — ответила Талли настолько горячо, что Каран мгновение смотрел на нее испуганно, прежде чем снова улыбнулся. На этот раз улыбка получилась слабой и почти грустной.

— Ты еще ребенок, — сказал он. — Женщина, но ребенок. Твоя жизнь по-настоящему еще не началась, а ты хочешь покончить жизнь самоубийством. Зачем? Что заставляет тебя сделать это? — Он вздохнул, развернулся на месте и левой рукой сделал приглашающий жест. — Идем, неразумное дитя. Каран покажет тебе кое-что.

Талли неохотно встала и последовала за стариком. Они спустились по лестнице и пересекли комнату с камином, в которой они разговаривали до этого. Веллера нигде не было видно, и Ян, сын Карана, тоже не показывался. Вообще в доме было очень тихо. Талли не знала почему, но мысль остаться одной с полусумасшедшим стариком в этом доме над пропастью вызвала у нее неприятное чувство.

Каран подошел к большому окну и сделал что-то, но Талли так и не разобрала, что именно. Вдруг часть оконного стекла высотой в рост человека с едва слышным жужжанием отъехала в сторону. За ней появился балкон едва ли в метр шириной с изящными коваными перилами. Каран шагнул на балкон, улыбнулся ей и повторил приглашающий жест рукой.

Талли помедлила. Сердце ее заколотилось. Под балконом лежала бездна. Абсолютное ничто. Пропасть глубиной в мили.

— Что с тобой? — насмешливо спросил Каран. — Испугалась? Еще час назад ты просила Карана отвести тебя туда. А сейчас ты боишься даже посмотреть на пропасть. — Он покачал головой. — Ты еще ребенок, — повторил он.

Его слова разозлили Талли настолько, что она тут же шагнула к нему и положила руки на перила, — как раз этого он и добивался. У Талли закружилась голова оттого, что она так неожиданно заглянула в пропасть, к тому же она поняла, что действительно вела себя как ребенок. Каран играл с ней, даже не прилагая особых усилий.

— Значит, ты Талли, — тихо сказал Каран. — Женщина, которую ищут по всей стране дочери дракона и все бандиты и убийцы. За твою голову назначено целое состояние, ты знаешь?

— Вряд ли я осталась бы в живых, если бы не знала об этом, — резко ответила Талли. — Чего ты хочешь? Объяснить мне, что я в опасности?

— Поговорить с тобой, — спокойно ответил Каран. — Ты не первая, кто пришел к Карану с таким желанием. Остальных я отослал, не расспрашивая. Ты заинтересовала меня.

— Какая честь! — зло проворчала Талли. — Может быть, я заинтересую тебя настолько, что ты исполнишь мое желание?

Каран остался серьезным.

— Ты действительно этого хочешь, — сказал он тихо. — Ты хочешь туда. — Он указал рукой вниз, в гигантское ничто, не отрывая взгляда от Талли. — Ты взялась за все это лишь для того, чтобы умереть.

— Нет! — резко ответила Талли. — Я хочу вниз, но не собираюсь умирать. Поэтому мне нужен ты.

— Это одно и то же, — спокойно ответил Каран. — Пропасть — это смерть.

— Ты живой пример того, что это не так, — взволнованно сказала Талли. Она почувствовала, что снова на грани потери самообладания, но ей было все равно. Если потребуется, она заставит Карана помочь ей. — Я должна попасть туда, Каран, неважно как и…

— Зачем? — спокойно перебил ее Каран. — Что ты надеешься там найти, Талли? Славу? — Он покачал головой. — Посмотри на Карана. Он там был, но славы не нашел. Богатство? — Он снова покачал головой. — Там, внизу, нет ничего ценного. Ничего, что ты могла бы взять с собой. Приключения? — Он покачал головой в третий раз. У Талли вдруг возникла глубокая уверенность в том, что Каран точно такие же слова произносил уже тысячу раз, и именно на этом месте. Заученная сцена, которую он разыгрывал перед всеми глупцами, приходившими сюда. — Внизу нет приключений. Только смерть. Так что же тебя заставляет?

— Ничего, что касалось бы тебя, — гневно ответила Талли.

Каран рассмеялся.

— Ты требуешь от Карана, чтобы он отвел тебя вниз, и считаешь, что его это не касается. Почему?

— Ты пойдешь, если я скажу тебе? — спросила Талли.

Каран ответил отрицательно.

— Но может быть, он поможет тебе иначе, — добавил он. — Ты пойдешь вниз, неважно, с помощью Карана или без нее. А он много знает. Но он передаст свои знания не каждому. Так что ты там ищешь, если не смерти?

— Именно смерти, — тихо ответила Талли. — Но не своей.

Она сама испугалась этих слов. До сих пор она ни с кем не делилась своей тайной и поклялась никогда не делать этого. Но у нее было такое чувство, что Каран непременно распознал бы ложь.

— Месть, стало быть… — сказал Каран. Он покачал головой, вздохнул. — Кого они убили? — спросил он. — Твоего возлюбленного? Твоих родителей? Твою семью?

— Всех, — резко ответила Талли.

— И они там, внизу?

— Я думаю, ты знаешь пропасть? — недоверчиво спросила Талли.

Каран улыбнулся.

— О дитя! — воскликнул он. — Как человек может знать вот это? — Он снова указал рукой вниз, в ничто, затем повернулся и тяжело оперся локтями на железные перила. — Каран был там, но то, что он видел, — лишь маленькая часть вечности. Даже если бы он отвел тебя туда, ты можешь искать всю свою жизнь, но так и не найти. Что ты знаешь о пропасти?

Талли помолчала. Она знала много чего о большом ничто за краем света — массу всякой ерунды. Не было никого, кто мог бы сказать, что скрывается под сине-бело-зеленым узорным покровом глубоко внизу. Может быть кроме Карана.

— Ничего, — тихо сказала она.

— Тогда ты знаешь столько, сколько все, — улыбнулся Каран. — Каран не отведет тебя вниз, но он расскажет тебе о пропасти, если хочешь. Ты хочешь?

Странно, но Талли заколебалась. Она сгорала от желания проникнуть в тайну, лежащую рядом, и одновременно боялась этого. Она думала, что сон может внезапно превратиться в кошмар, который она должна будет познать…

«Да, — подумала Талли, — вот оно!» Она боялась, что Каран убедит ее. Вдруг он докажет ей, что спуститься туда невозможно?

Через некоторое время она все-таки кивнула.

— Тогда посмотри вниз, — сказал Каран. — Посмотри вниз и ощути простор.

Талли повиновалась, хотя она не совсем поняла, что Каран имел в виду. Ей пришла в голову мысль о том, что сумасшедший старик издевается над ней, и ей это не понравилось. Но что ей оставалось?

А через некоторое время она, похоже, поняла, что Каран имел в виду. Она не ощутила ни простора, ни возвышенных чувств — ничего того, что Каран мог бы ожидать от нее, но впервые в своей жизни она действительно смотрела в бесконечность. Горизонта не было. Создавалось впечатление, будто все известные представления через некоторое время растворились. Не было «здесь» или «там», никакого «сверху», «снизу», «справа», «слева» — пропасть просто была, и была огромной. Направления не играли никакой роли, раз не было ничего, что они ограничивали бы.

— Что ты знаешь об истории нашего мира? — через некоторое время спросил Каран.

— Немного, — ответила Талли.

Говорить она могла с трудом: картина беспредельного простора под ней парализовала ее разум. Она увидела чудовищную массу в белых пятнах, глубоко, невероятно глубоко под собой, а еще ниже, под ней, было что-то зеленое, синее и коричневое. «Что это?» — подумала она в ужасе.

— Мир очень стар, дитя, — продолжал Каран тихим глухим голосом, будто произнося какой-то монолог. Вероятно, это он и делал. — Он уже был стар, когда человек только мыслью проникал в бесконечность. Некоторые утверждают, что мир умирает и что мы последние, для кого он стал родиной. Некогда, в незапамятные времена, он был богат и щедр — рай, вмещавший всех существ. Были богатые страны, плодородные равнины — необъятнее, чем ты можешь себе представить, — и моря, такие огромные, что корабль мог год плыть под парусами, не встречая суши. — Каран показал вниз. — Раньше пропасть была морем.

Талли с сомнением посмотрела на старика. Пропасть — море? Она видела моря — восточное соленое море, такое большое, что мужчине в гребной лодке нужно было десять дней, чтобы пересечь его, и на западе большое море с плавающими городами, — но пропасть?! Невероятно!

— Ты не веришь Карану, — сказал старик. — И все же так и было. Прежде все это было водой, таким огромным количеством воды, что никто не в состоянии представить его. Каран не знает, существовал ли тогда Шельфхайм, но если да, то он располагался не на утесах, а был портом, в который заходили корабли, а затем под парусами они плыли на север. Все это было заполнено водой, и пропасть — преисподняя — была тогда дном моря.

У Талли голова закружилась от одной только мысли, что у нее не было серьезной причины сомневаться в словах Карана. Напротив, теперь сказанное им звучало почти убедительно. Но это не означало, что Талли действительно хоть что-то поняла. Такая мысль просто взорвала ее фантазию.

— Но куда… куда все делось? — пробормотала она. — Я хочу сказать, если… если ты говоришь правду, куда исчезла вся эта вода? Не могла же она высохнуть!

— Этого никто не знает, — ответил Каран. — Некоторые говорят, что она просто высохла, как высыхает озеро в жаркий год. Другие утверждают, что люди совершили преступление перед богами и те в наказание забрали воду. Третьи считают, что человек обратился к звездам и освободил их мощь, а потом не смог совладать с нею. Кто скажет, что есть правда? Каран не может. — Он тихо рассмеялся. — Некоторые даже утверждают, что она здесь, только глубоко — под дном прежнего моря, заточенная в огромных пещерах, которые раскрылись, когда человек обратился к запретным знаниям.

— А что действительно там, внизу? — тихо спросила Талли.

— Ад, — ответил Каран. — Или рай.

Талли вопросительно посмотрела на него.

— Он еще есть, этот мир, о котором говорил Каран, — продолжал старик. — Мир, полный жизни. Ты видишь зелень?

Талли кивнула.

— Это жизнь, — сказал Каран. — Жизнь, которую ты даже не в состоянии себе представить. Но она опасна. Она зла, и она убьет тебя даже прежде, чем ты что-то заметишь. Внизу есть леса, больше, чем наш мир, и такие густые, что свет солнца не достигает земли.

— Похоже, ты действительно там был, — проворчала Талли.

Каран улыбнулся.

— Ты в этом сомневалась? — мягко спросил он. — Каран был там, но он поклялся никогда больше этого не делать. Ни за что на свете.

— Это было так плохо? — спросила Талли.

— Так прекрасно! — серьезно ответил Каран. — Это рай, Талли. Но Каран не может в нем жить так же, как и ты или кто-либо другой. И это ад, потому что ты видишь и никогда не можешь достичь.

— Поэтому ты живешь здесь? — спросила Талли. Каран кивнул. — Тогда я не завидую твоей жизни, — продолжала Талли. — Это должно быть… ужасно.

— Иногда, — признался Каран. — И все же Каран не может жить нигде, только здесь. Когда-нибудь, когда придет его время, он найдет здесь свой конец.

Талли хотела ответить, но что-то удержало ее. Она слишком много узнала за последние минуты, слишком много о том, чего она еще не понимала, чтобы иметь возможность беседовать об этом с Караном. Голова у нее кружилась, но теперь это происходило не только от огромной высоты. За несколько минут она больше узнала об истории этого мира, чем за двадцать пять лет своей предыдущей жизни.

— Насколько… насколько там глубоко? — спросила она, но, скорее, лишь для того, чтобы сказать что-нибудь, чтобы прервать ужасное молчание бездны.

— Бесконечно глубоко, — ответил Каран. — Многие пытались спуститься с утеса. Пути вниз есть. Но все ведут в ничто. Некоторые вернулись, проведя неделю, а то и больше на стене, но большинство — нет. Они мертвы.

— Откуда ты знаешь? — спросила Талли. — Кто тебе сказал, что они не добрались вниз? — Она говорила быстро и чуть громче, чем следовало бы. Эти слова были произнесены оправдывающимся тоном, но так оно и было: Талли чувствовала себя виноватой.

— Откуда я знаю? — мягко переспросил Каран. — Пропасть убьет тебя. Десять дней ты спускаешься в эти глубины и достигаешь места, откуда дальше пути нет, но ты больше не можешь вернуться, потому что твоих сил не хватит. Или ты срываешься, когда обламывается скала. Или ты добираешься до дна, и пропасть убивает тебя уже там. — Он сделал неопределенный жест рукой. — А теперь скажи Карану, что ты там ищешь, если не смерть?

— Но ты вернулся! — запротестовала Талли. — Ты знаешь путь! Ты можешь мне его показать!

Каран молчал.

Талли тоже ничего больше не сказала, а бросила последний, очень долгий взгляд на бело-голубую бесконечность и, опустив плечи, пошла в свою комнату, чтобы собрать свои немногочисленные пожитки. Глухая боль еще не до конца осознанного разочарования бередила ей душу.

Но до комнаты она не дошла. На полпути она услышала то ли стон, то ли шумный вздох и в беспокойстве остановилась и огляделась.

Вначале она не заметила ничего необычного, но потом снова услышала этот звук и, посмотрев в том направлении, откуда он исходил, увидела, что часть казавшейся массивной стены была на самом деле образована занавесом, туго натянутым, под цвет скал, так что при беглом взгляде он был незаметен.

С любопытством, но и с некоторым беспокойством она подошла к нему, осторожно протянула руку и откинула ткань в сторону. За ней открылся невысокий чулан, не больше метра в длину и ширину.

То, что Талли увидела, потрясло ее до глубины души.

В первый момент она подумала, что видит человека, но это было не так: его тело было непропорционально маленьким для огромной, казавшейся раздутой головы. Кожа существа была очень светлой, неприятного серого цвета, как кожа трупа, а конечности были тонкими, просто до нелепости. Существо было голым. Каран или Ян связали его тонкими кожаными ремнями таким образом, что оно едва могло пошевелиться. Его голова была опутана прямо-таки сеткой из тонких лямок, а его руки были привязаны к туловищу таким образом, что существо могло ими двигать, но не могло достать до своего лица.

Талли подавила отвращение, вызванное этой картиной, торопливо посмотрела по сторонам и, убедившись, что она здесь одна, полностью откинула занавес.

Она нерешительно вошла в чулан и присела перед жалким существом, при этом старательно следя за тем, чтобы не попасть в пределы досягаемости его тонких рук. Видимо, у Карана были причины связать существо подобным образом.

— Кто ты? — спросила она, содрогнувшись.

Она на это не рассчитывала, но все же получила ответ. Где-то в тестообразной массе, там, где, очевидно, было лицо существа, открылась пара удивительно больших ясных глаз. Тонкий рот скривился в идиотской улыбке.

— Байт, — сказал уродец. Голос у него был удивительно чистый.

— Байт? — повторила Талли. — Это твое имя?

Существо не ответило. Его глаза снова закрылись.

— Что ты здесь делаешь, Байт? — спросила Талли. — Каран держит тебя в плену? Почему?

Никакого ответа. Талли вздохнула, протянула руку, как будто хотела прикоснуться к уродцу, но не сделала этого, потому что перспектива ощутить под пальцами серо-белую кожу трупа вызвала у нее почти физическое отвращение.

— Почему ты не отвечаешь? — спросила она. — Я тебе не враг.

Байт уставился на нее, снова улыбнулся как идиот и стал пускать слюни. Пенистая слюна стекала у него по подбородку. Талли попыталась подавить чувство отвращения.

— Ты можешь мне доверять, Байт, — сказала она. «Может быть, Байт действительно слабоумный», — размышляла Талли. У нее не было большого опыта общения с идиотами, но она вспомнила, что больше всего шансов на успех, когда с ними говоришь как с очень маленькими детьми.

— Скажи мне, почему Каран держит тебя в плену? — продолжала она как можно спокойнее и с самой дружелюбной улыбкой, на какую только была способна. — Возможно, я смогу тебе помочь.

Байт тупо ухмыльнулся.

— Сколько тебе лет, Байт? — спросила Талли.

— Тридцать семь лет, девять месяцев и четыре дня, — ответил уродец.

Талли с открытым ртом уставилась на него.

— Значит, ты можешь говорить, — сказала она наконец. — И ты понимаешь, что я говорю. Почему ты не отвечаешь?

Байт молчал. Его большие темные глаза бездумно разглядывали ее. Талли не была уверена, воспринимает ли ее слабоумный вообще.

— Тебе не нужно меня бояться, — продолжила она наконец. — Наоборот. — Талли снова улыбнулась, всеми силами подавила отвращение и провела кончиками пальцев по голове Байта. Ее прикосновение не вызвало ни малейшей реакции на его лице. Его кожа была холодной, как камень, и казалась очень тонкой. Талли смогла ощутить под ней быстрое биение его сердца.

— Если бы я знала, как с тобой поговорить, — пробормотала она, больше обращаясь к себе. — Похоже, ты понимаешь меня, но не отвечаешь.

— Он отвечает только на прямые вопросы, — раздался голос у нее за спиной.

Талли так резко обернулась и выпрямилась, что головой ударилась о потолок низкого чулана, ругнулась, не сдержавшись, и так быстро вышла в коридор, что Ян непроизвольно отступил на шаг. Тем не менее он весело улыбнулся, когда она подняла руку и потерла на голове ушибленное место.

— Что это там такое? — раздраженно спросила Талли. — Эта ваша с Караном жуткая тайна? Искалеченный внебрачный сын, которого он прячет от всего мира?

Ян выглядел весьма озадаченным. Затем он рассмеялся, так громко и раскатисто, что Талли в свою очередь ошеломленно уставилась на него.

— Разве ты еще никогда не видела вспоминальщика? — спросил он, после того как снова успокоился и до некоторой степени отдышался.

— Вспоминальщика?.. — Талли растерянно повернулась, уставилась сверху вниз на изуродованного карлика и затем снова посмотрела на Яна. — Нет, — призналась она. — Никогда.

— Байт один из лучших, — заявил Ян. — И пока ты не спросила: мы связываем его не из жестокости, а для его же безопасности. Тот, который у нас был раньше, однажды выцарапал себе глаза и умер. Вот так.

Он вздохнул, присел перед Байтом и положил руку ему на плечо. Другой он показал на Талли.

— Это Талли, Байт, — сказал он. — Посмотри на нее. Она наш гость и имеет доступ ко всем сведениям, которые явно не обозначены как секретные. Зарегистрировать и подтвердить.

— Талли, — повторил Байт. — Гость дома с доступом ко всем несекретным сведениям. Зарегистрировано и подтверждено.

— Хорошо, — сказал Ян. — Ее присутствие здесь секретно. Зарегистрировать.

— Зарегистрировано, — подтвердил Байт.

Ян удовлетворенно кивнул, снова встал и обернулся. Улыбаясь, он отошел в сторону и приглашающим жестом указал на калеку.

— Спроси у него что-нибудь, — предложил он. — Его знания тебя поразят.

Талли со все возрастающим удивлением слушала этот разговор между Яном и вспоминальщиком. Ей было трудно поверить в то, что она видела. Конечно, она знала, что есть такие существа, как вспоминальщики, но она никогда не видела ни одного из них. Она даже не представляла, насколько ужасны они были.

Ян, неверно истолковав ее нерешительность, снова улыбнулся и опять обратился к уродцу.

— Шельфхайм, — сказал он. — Краткое описание и количество жителей. Ответ.

— Шельфхайм, — начал Байт. Его голос был полнозвучным, приятным. — Крупнейший город северного шельфа. Подчиняется дочерям дракона. Количество жителей официальное — двести пятьдесят тысяч, однако ориентировочно реальное количество почти в два раза больше. Центральный торговый узел для…

— Стоп, — резко остановил его Ян. Байт замолчал. — Шельф, — сказал Ян. — Общие сведения. Ответ.

— Шельф, — ответил Байт. — Большей частью неплодородная, но густонаселенная песчаная полоса, расположена между плоскогорьем и так называемой пропастью. Его ширина колеблется от пяти миль на севере до ста пятидесяти миль на юге. Крупнейший город Шельфхайм. Сферы влияния…

— Прекрати! — прохрипела Талли, но Байт продолжал:

— …правительств трех крупных империй плоскогорья пересекаются в…

— Стоп, — строго приказал Ян.

Байт онемел на полуслове.

— Он реагирует только на определенные слова, — улыбаясь, сказал Ян. — Ты должна их запомнить, если хочешь… — Он перестал говорить и наморщил лоб, увидев, как побледнела Талли. — Что с тобой? — спросил он. — Тебя так пугает его внешность? Он безобиден, я уверен. И очень полезен. Тебе пришлось бы сверху донизу наполнить книгами пять домов — таких, как этот, — чтобы собрать только половину знаний, хранящихся у него в голове.

— Это… это ужасно, — пробормотала Талли.

В какой-то момент отвращение почти овладело ею. Ей пришлось собрать все силы, чтобы просто смотреть на Байта. Талли встречались и более ужасные твари, при виде которых возникало желание бежать с криком, и сильно изуродованные люди. Но это…

— Что, ужасно? — сконфуженно спросил Ян.

— Эта… эта штука, — заговорила Талли, жестом указывая на вспоминальщика. — Это бесчеловечно, Ян.

— Бесчеловечно? — Непонимание Яна не было наигранным. — Что ты хочешь этим сказать, Талли? Он не-человек.

— А что тогда? — резко спросила Талли. — Машина? — Она сделала гневный жест рукой. — Он живое существо, Ян. Жестоко так с ним обращаться.

— Чепуха, — возразил Ян. — Он получает пищу, и связываем мы его для его же безопасности. Эти существа глупы. У них фантастическая память, но они глупы как пробки. — Ян на шаг подошел к Талли и снова остановился, когда она инстинктивно отпрянула на такое же расстояние.

— Я говорю тебе правду, — заверил он. — Поверь мне. Байт — не живое существо, заслуживающее твоего сочувствия. С таким же успехом ты могла бы сочувствовать рогоглавам.

— Это нечто другое, — не согласилась с ним Талли. — Он… он человек. Вернее, был им, пока вы… не сделали из него вот это!

— Нет! — возразил Ян, но уже немного резче. — Поверь мне, различие между ним и рогоглавом не так велико, как ты думаешь. Рогоглавы — большие глупые животные, созданные для боев и работы, и он такой же. Его внешность пугает тебя, наверно, но она обманчива. Он дышит, он ест, но это все, что есть в нем от живого существа. Он не думает. Он вспоминает, вот и все.

Талли ничего не сказала и, бросив последний, полный ужаса взгляд, повернулась и убежала так быстро, как только могла.

 

— 5 —

Через час после ее разговора с Яном Каран позвал всех к столу. Талли какое-то время размышляла, реагировать ли вообще на его приглашение, но все же решила, что никому не будет пользы, если она станет вести себя как упрямый ребенок и, надувшись, будет сидеть в своей комнате, и ей самой — меньше всего. Кроме того, она была голодна. Поэтому через некоторое время она встала и пошла в комнату с камином, где Каран и его сын уже ждали ее.

Веллера не было, и когда Талли села к столу, она заметила, что были поданы только три прибора. На ее вопрос по поводу отсутствия Веллера Каран односложно ответил, что тот распрощался, так как вознамерился вернуться в свое укрытие на утесе. Талли его ответ озадачил. Такой поступок Веллера казался странным после всего, что случилось, и даже Ян на мгновение поднял глаза, как будто хотел что-то пояснить, но ограничился безмолвным пожатием плеч и снова полностью сосредоточился на еде.

Пока они ели, небо над пропастью начало окрашиваться в темные тона, и спустя некоторое время глубоко под ними стали появляться зарницы. Талли показалось, что она слышала очень дальние, но очень мощные раскаты грома. «Если Каран сказал правду, — подумала она, ужаснувшись, — то белые пятна внизу, которые сейчас окрасились в серое, должны быть облаками». Мысль о том, что она на одну или несколько миль находится над грозой, как странный бог на странном троне, заставила ее содрогнуться.

— Ты задумалась над тем, что тебе сказал Каран, — вдруг произнес Каран.

Талли испуганно вздрогнула и поняла, что она сидела, уставившись в пустоту, сама того не замечая. Очень долго. Она кивнула.

— Но ты по-прежнему хочешь идти, — продолжал Каран.

Талли снова кивнула, но продолжала молчать.

— Каран тоже подумал, — неожиданно добавил Каран, — о том, что ты сказала ему. И о том, что ему сообщил его сын.

Талли со смешанным чувством ужаса и гнева посмотрела на Яна. У нее не было причины злиться — в конце концов, было естественно, что Ян рассказал отцу о происшествии возле жилища Байта, — но она обиделась на Яна, будто он нанес ей личное оскорбление. Ей было неприятно это, хотя она не могла сказать почему.

— Ты чужая в этом мире, — продолжал Каран, так как Талли не намеревалась реагировать на его слова. — Ты пришла с юга, из страны, расположенной по ту сторону большой пустыни. Шельф — чужой мир для тебя. Ты ничего не понимаешь. Ты ни в чем не разбираешься. Все тебя пугает. При этом шельф — все же часть твоего мира. Если ты даже жить здесь не можешь, как ты можешь идти в пропасть?

Талли пристально посмотрела на него, но продолжала молчать.

— По этой причине, — заявил старик, — Каран решил не помогать тебе. Он не покажет тебе пути — это была бы твоя смерть.

— А если я тебя заставлю? — спокойно спросила Талли.

Ян напрягся, но отец успокоил его быстрым, едва заметным жестом.

— Как? — спросил он.

— Я могу убить тебя, если ты не согласишься, — сказала Талли.

Каран улыбнулся.

— Нет, — сказал он. — Ты этого не сделаешь.

— Ты уверен?

— Каран уверен, — ответил Каран. — Настолько уверен, что он просит тебя еще на несколько дней остаться у него.

— Почему я должна это делать? — гневно спросила Талли. — Я потеряла достаточно времени.

— Чтобы отдохнуть, — ответил Каран. — Твое тело нуждается в покое. И ты знаешь много вещей, которые интересуют Карана. Ты могла бы беседовать с ним. Он живет сведениями.

Талли подумала о слюнявом существе с кожей как у трупа, сидящем в чулане. Ей сразу стало дурно. О да, она могла поверить в то, что Каран живет сведениями. Теперь, когда она узнала, где он их держит.

— Он хорошо платит, — продолжал Каран. — Знания за знания.

— Знания за знания? — Талли фыркнула. — Что ты можешь предложить мне, старик? То, что я хочу от тебя…

— Никакой информации о пропасти, — перебил ее Каран. — А так — все что хочешь. Многое, что может быть ценным для тебя. Вспомни, как Ян тебя нашел. Ты чуть не умерла. От простого незнания. Возможно, в следующий раз сына Карана не окажется поблизости, чтобы помочь тебе. Путь назад, на твою родину, далек и полон опасностей. Каран знает другие пути.

Талли на мгновение задумалась. Ей намного больше хотелось швырнуть Карану в лицо остатки пищи, чем заключить с ним сделку. Но он был ей нужен — он и его знания. И он был прав. Без Яна она, вероятно, до сих пор бесцельно блуждала бы по городу, пока люди Ангеллы не схватили бы ее и не убили. «Получается, — уныло подумала она, — что путешествие в Шельфхайм начиная с первой минуты стало для меня поражением, длящимся до сих пор, и…»

И вдруг она поняла, что ей нужно делать!

Идея овладела Талли с такой силой, что ей пришлось сдержаться, чтобы от потрясения сразу не высказать ее вслух. Или слишком быстро не воплотить ее в жизнь. И это было настолько очевидно, что Талли спросила себя, почему, провалиться ей в пропасть, ей понадобились целых два дня, чтобы прийти к этому.

Неестественно спокойно она обратилась к Яну.

— Эта девушка, — начала она, — Ангелла…

Ян поднял глаза.

— Девушка? — повторил он, наморщив лоб. — Я знаю массу слов, которые больше ей подходят.

Талли нетерпеливым жестом руки не дала ему договорить.

— Она жива? — спросила она. — Это правда?

Ян кивнул. Он казался огорченным.

— Боюсь, да, — ответил он. — Тебе нужно было сильнее ударить, и лучше дюжину раз. Мой отец совершенно прав: ты умрешь, если покинешь этот дом. Люди Ангеллы прочесывают город. И если они тебя найдут, ты пожалеешь, что родилась.

— Я не могу оставаться здесь до тех пор, пока она не умрет от старости, — сказала Талли.

— Конечно, нет. Все уляжется. Вероятно, уже через пару дней. Но сейчас тебе опасно показываться на улице. Впрочем, и нам тоже, — добавил он. — Знаешь, она очень мстительна. Если Ангелла узнает, что мы помогли тебе… — Он не договорил, а указательным пальцем провел характерным жестом по горлу и ухмыльнулся.

Талли сделала вид, что некоторое время напряженно размышляет. Затем она кивнула.

— Вероятно, вы правы, — сказала она. — Но я не одна. Хрхон будет нервничать, если ничего обо мне не узнает. — Каран молчал, и Талли добавила: — Он может начать беспокоиться обо мне. Или даже подумает, что я в опасности. Ты когда-нибудь видел рассвирепевшего вагу, Каран?

— Ни одна рыбья морда не войдет в дом Карана, — сказал старик.

— И не нужно, — торопливо сказала Талли. — Может быть, Ян мог бы передать ему весточку?

— Почему бы и нет? — Ян пожал плечами. — Я точно не знаю, где он, но найду его. Ваги здесь встречаются редко. Они бросаются в глаза. Что мне сказать ему?

— Будет мало толку, если ему что-то сказать, — объяснила Талли. Она помедлила совсем чуть-чуть. Каран не глуп. Она должна быть осторожна. Одно неправильное слово — и она потеряет свой последний шанс. — Он подумает, что ты лжешь, — продолжала она. — Он тебе не поверит. Я… должна доказать ему, что со мной действительно все в порядке.

— А как? — Ян посмотрел на нее очень внимательно, но без малейших признаков недоверия.

— Я передам тебе для него письменное сообщение, — сказала Талли. — Только пару строк, в которых я подтвержу, что жива и меня не держат в плену. И было бы хорошо, если бы ты отнес мое послание поскорее, — добавила она. — Прежде чем он надумает сам прийти сюда и посмотреть, что со мной.

Ян встал.

— Я принесу бумагу и перо, — сказал он.

 

— 6 —

Талли проспала полдня, но, когда она проснулась — как раз стало темнеть, — почувствовала себя еще более уставшей, чем раньше. Все небольшие порезы и раны, полученные в бою с Ангеллой и ее людьми, — прежде всего те, которые она получила, прыгая в окно, — сейчас болели сильнее, чем накануне. Она едва могла шевельнуть рукой. Когда Талли встала и пошла к Карану и его сыну, она чувствовала себя старухой.

«Каран прав», — вяло подумала она. Пройдут дни, прежде чем она хоть наполовину восстановит свои силы. Второго такого боя она не выдержит.

Ужин мало чем отличался от обеда. Яна не было, а Каран, казалось, чувствовал, что Талли не была расположена к беседе, и старался по возможности к ней не обращаться. Когда они поели, он без слов покинул комнату и Талли осталась одна.

Комнату заполнила темнота. Талли первый раз наблюдала заход солнца над пропастью, и это была грандиозная картина, грандиозная, но и пугающая, поскольку заставляла ощутить себя крошечной и ничтожной.

Облака, над которыми парил дом Карана, постепенно стали окрашиваться в серый, потом в черный цвет. Талли могла наблюдать, как несколькими милями ниже ее угасал свет, в то время как небо вверху еще сохраняло сияющую синеву. Пятью милями ниже ее, в мире под миром, под небом, над которым в свою очередь раскинулось второе небо, уже была ночь.

Эта мысль смутила Талли. Из того, что ей рассказал Каран, она поняла далеко не все, да и, может быть, не поймет никогда. Она спросила себя, есть ли там мыслящая жизнь, и если да, то воспринимала ли эта жизнь титанические утесы, окружавшие ее мир со всех сторон, с таким же благоговением, с каким обитатели плоскогорья воспринимали пропасть.

От такой мысли у Талли закружилась голова. Она представила стену, окружающую целый мир со всех сторон, настолько высокую, что взгляд не мог достичь ее конца. Талли показалась сама себе маленькой, совершенно незначительной. То, что она хотела совершить, было настолько смешным! Какое значение имело, чего она хочет, жива она или нет?

Она ощутила подступающий гнев, потому что поняла, что Каран рассказал ей все это как раз по одной причине: чтобы она думала об этом и, может быть, в конечном счете отказалась от своих планов.

Талли встала. Она настолько устала, что могла лечь и сразу же заснуть, но она не хотела этого: время было дорого.

С другой стороны, что она может сделать? Сидеть здесь и терзать себя? Или поговорить с Караном и не получить ничего, кроме нового разочарования?

Затем ей пришло в голову, что есть еще кое-кто, с кем она может поговорить. Эта мысль тоже не вызвала в ней особой радости, но, возможно, это было лучше, чем сидеть здесь и ждать, пока подействует отрава Карана.

Она встала, пошла к Байту и почти пять минут молча рассматривала уродливого вспоминальщика, прежде чем смогла преодолеть свое отвращение подойти к нему и положить руку ему на плечо, как это делал Ян.

Глаза вспоминателя медленно раскрылись. Его лицо скорчилось в уже знакомую идиотскую улыбку, но его взгляд оставался ясным.

— Я Талли, — сказала она. — Ты узнаешь меня? Ответ.

— Талли, — повторил Байт. — Имеет право на вопросы по всем сведениям, которые не входят в раздел секретных.

Талли содрогнулась. Манера Байта говорить ужаснула ее. У нее было чувство, что она разговаривает с машиной. Но перед ней сидело живое существо. Тем не менее она отбросила все сомнения, уселась поудобнее и начала:

— Пропасть, Байт. Все сведения. Ответ.

— Сведения частично секретны, — ответил Байт.

— Тогда те, которые ты имеешь право выдать, — сказала Талли. Когда Байт не среагировал, она добавила: — Ответ.

— Пропасть, — начал Байт. — Народное название для края прежнего континентального шельфа. Средняя высота — три с половиной мили, максимальная известная глубина — семь миль. На его…

И Байт рассказал. Он говорил час, не запинаясь, и в основном то, что Талли слышала, представляло собой набор непонятных чисел и терминов. Это были понятия науки, которая была так же мертва, как и народы, создавшие ее. Талли слышала математические термины, о которых не имела ни малейшего представления. Она мало что поняла, а Байт так и сыпал цифрами, приводил какие-то данные, факты. Еще меньше Талли поняла, что же из сказанного следовало.

Но то, что она поняла, ужаснуло ее.

Может быть, потому, что было так много всего. Для нее — как почти для всех людей и не-людей — пропасть была тайной, самым великим и мрачным таинством мира. Адом. Никто ничего о ней не знал наверняка.

Но знания были здесь. И они даже не были тайными. Ведь Ян в ее присутствии запретил Байту открыть ей какие-либо тайны, и Талли этого не забыла. Вот что ужаснуло ее больше всего: Великая Тайна не была на самом деле тайной. Она лежала здесь, открытая и доступная для всех, и все-таки казалось, что в действительности она никого не интересует.

Больше часа слушала Талли вспоминальщика, и, даже когда она наконец поднялась и, резко произнеся: «Стоп!», заставила Байта замолчать, он, казалось, еще далеко не исчерпал запас своих знаний.

Совершенно сбитая с толку, Талли вернулась в свою комнату и одетой легла на кровать. «Два часа после захода солнца» — так было сказано в ее коротком письме Хрхону. У нее не было возможности точно определить время: то, что казалось ей часом, могло быть намного больше или же намного меньше. Но так или иначе, до прихода ваги не могло оставаться слишком много времени.

Талли улыбнулась в предвкушении сюрприза, который она собиралась преподнести Карану и его сыну. Дочери драконов были не единственными, кто умел плести интриги.

Но когда вдруг в доме раздался шум, это оказался не вага, а Веллер. Талли узнала его голос еще до того, как спустилась по лестнице и вбежала в комнату с камином, и, хотя она не поняла того, что говорил Веллер, она почувствовала звучавшее в его словах волнение.

Когда она вошла в комнату, Веллер замолчал на полуслове и посмотрел на нее с гневом и ужасом. Его лицо блестело от пота, а дыхание было ускоренным. Талли сообразила, что он долго бежал.

Машинально она взглянула на Яна и его отца. Лицо Карана, как всегда, казалось маской из искореженного серого камня, но на лице Яна читалось явное замешательство, хотя это было не беспокойство и не страх. «Какую бы весть Веллер ни принес, — подумалось Талли, — она удивила Карана и его сына, но не испугала».

— Что случилось? — без обиняков спросила Талли.

— Ты еще спрашиваешь? — фыркнул Веллер. — Они перевернули полгорода, — гневно продолжал он. — Из-за тебя. Они ищут тебя повсюду. Вознаграждение удвоено. Янди сама командует поисковыми группами.

— И поэтому ты вернулся? — насмешливо спросила Талли. — Ты хочешь заслужить вознаграждение или предупредить меня? Первое невозможно, второе не нужно.

Веллер сердито взмахнул рукой.

— Прекрати, наконец, изображать наивность! — рявкнул он. — Я… — он замолчал, тяжело вздохнул и опустился на стул. По знаку Карана Ян принес ему бокал вина, который Веллер осушил большими жадными глотками. Потом он заговорил снова.

— Все хуже, чем ты думаешь, Талли, — сказал он серьезно. — Они знают все. Я нанял носильщика, чтобы вернуться назад, но не проехал даже до середины пути. Они ищут тебя — и меня тоже.

Прошло некоторое время, пока Талли наконец сообразила.

— Тебя? — переспросила она.

Веллер кивнул.

— Да. У меня есть в страже хороший знакомый, он мне все рассказал. Если бы не он, я попал бы прямо им в лапы. Они перекрыли мост, и целая сотня стражников захватила мою пещеру на утесе.

— Но как… — начал было Ян, но его тут же перебил Веллер.

— Я еще не закончил, Ян. Они знают все. Если мой приятель не соврал (а зачем ему это?), то они знали, что мы идем в Шельфхайм еще до того, как мы добрались сюда.

Талли недоверчиво посмотрела на него, но Веллер в подтверждение своих слов лишь кивнул.

— Они знают о тебе, они знают о Хрхоне, и они знают обо мне, — уточнил он. — Не спрашивай меня откуда, но они знают все. — Он криво ухмыльнулся. — То, что появилась городская стража, когда нас остановил Браку и его клорши, было не случайно, Талли. Они нас ждали. Если бы не вспыхнул пожар, мы бы даже не вошли в город. Если бы я только знал, как они узнали об этом!

— На это я могу тебе ответить, — проворчала Талли.

Веллер удивленно прищурился, но Талли утвердительно кивнула. Это было настолько ясно, что она спрашивала себя, почему она не додумалась до этого несколькими днями раньше.

— Хрхон был прав, — сказала она. — Помнишь, как он вел себя в твоей пещере?

Веллер растерянно кивнул. И сразу же отрицательно покачал головой.

— Как?

— Твои рогоглавы, — пояснила Талли. — Хрхон сказал, что с ними что-то не так. Ты ему не поверил, и я тоже. Но это единственное объяснение. Никто не знал, что мы направляемся к тебе, и никто не знал, когда мы придем в Шельфхайм, даже я сама. Кроме тебя и меня это знали только термиты.

— Да это чепуха! — не согласился с ней Веллер. — Они животные. А ты говоришь о них, будто это мыслящие существа.

— Некоторые рогоглавы мыслят, — сказала Талли.

Веллер сердито взмахнул рукой.

— Возможно, но не эти. Они животные. Глупые животные.

— Которых можно дрессировать, не так ли?

На этот раз самоуверенность Веллера казалась немного наигранной.

— Они уже десять лет работают на меня. — Он выглядел подавленным. — Это… невозможно, чтобы я ничего не заметил.

— Разве ты сам не рассказывал мне, что не все твои гости добираются до Шельфхайма? — спросила Талли. — Кто знает, может, это никакая не случайность, как ты думаешь. Возможно, бургомистр достаточно широко раскинул сети, чтобы ловить действительно больших рыб.

— Все равно это чепуха, — упорствовал Веллер. — Даже если бы ты была права, они никак не могли бы попасть в город раньше нас. Единственный путь, кроме того, каким шли мы, в три раза длиннее. А они медлительны.

— Кто говорит, что им нужно было идти в город? — тихо спросил Каран. — Каран слышал о рогоглавах, которые читают мысли.

— Это правда, — серьезно подтвердил Ян. — Среди рогоглавов есть телепаты, хотя они встречаются редко. Направленные мутации. Полководцы востока используют их, чтобы передавать сообщения на огромные расстояния за несколько секунд.

— Тогда они знают все, — удрученно пробормотал Веллер. — Ты понимаешь, что это значит? Я не могу туда вернуться. Похоже, у тебя появился еще один союзник, Талли. В Шельфхайме я больше показываться не могу. — Он поднял взгляд на Карана. — Тебе придется вести в пропасть троих, Каран.

— Каран никого не ведет в пропасть, — спокойно пояснил старик.

Талли засопела.

— Ты такой тупой или просто ничего не понимаешь, Каран? Если они все знают, тогда они знают и о том, что я здесь. Теперь ты тоже в опасности.

— Никто не обидит Карана, — упорствовал Каран. — Ты уйдешь.

— Конечно, — быстро сказала Талли. — Но я бы на твоем месте не рассчитывала на то, что тогда они потеряют интерес к тебе, Каран. Ты…

— Побереги силы, — перебил ее Ян.

Талли раздосадованно обернулась.

— Что это значит? — фыркнула она. — Я пытаюсь спасти жизнь тебе и твоему тупому старому отцу, а ты…

— Ты пытаешься нас обмануть, — сказал Ян почти ласково.

Он подошел к ней, сунул руку под фуфайку и вынул сложенный кусок бумаги. Талли узнала послание, которое она написала для Хрхона.

— Ты не отнес его? — сконфуженно спросила она.

— Конечно, нет, — невозмутимо ответил Ян. — После того как прочел. — Вдруг его по-юношески гладкое лицо потемнело от гнева. — Какими же глупыми ты нас считаешь, Талли! У меня возникло подозрение уже тогда, когда ты попросила бумагу и чернила. Но когда ты стала писать на языке, на котором не может читать никто в радиусе тысячи дневных переходов, я все понял. — Он насмешливо изобразил поклон. — Мои комплименты, Талли. План был неплох. Никто здесь не умеет читать на языке ваг. Ты, наверно, потратила много времени, чтобы выучить его.

— Никто, кроме тебя? — холодно спросила Талли.

Ян отрицательно покачал головой.

— О нет! Но ты забыла о Байте. Он знает язык ваг. — Ян пожал плечами и скатал пергамент в шарик. — Я дал ему это перевести, прежде чем идти к Хрхону, — сказал он. — Как я уже говорил, мои комплименты! Возможно, отец и я попались бы на это, если бы твой чешуйчатолицый приятель через пару минут не появился здесь и не рассказал о солдатах, которые его преследуют.

Каран уставился на Талли. Она выдержала его взгляд, а потом сердито повернулась и ударила кулаком по столу.

— Проклятье, неужели вы не понимаете? — закричала она. — Если на службе у Янди рогоглавы, которые могут читать мысли, она действительно знает, где я! И что вы помогли мне!

— Если бы они у нее были, то да, — невозмутимо подтвердил Каран. — Но их у нее нет. Будь так, они давно были бы здесь. Забыла, что ты уже три дня в гостях у Карана? — Он быстро поднял руку, когда Талли хотела вскочить. — Подумай сама, Талли! Веллер рассказал Карану, как ты встретилась с Янди. У нее возникло подозрение, но, если бы это подозрение превратилось в уверенность, вы бы никогда сюда не пришли.

Он несколько раз покачал головой, как бы подтверждая свои слова.

— Каран не обижается на тебя за попытку перехитрить его, — серьезно произнес он. — Он был бы удивлен, если бы ты этого не сделала, так как Каран знает, что для тебя очень важно пойти в пропасть. Но ты не можешь оставаться здесь. Если сами дочери дракона ищут тебя, то они появятся здесь, раньше или позже, и ты права в одном: Каран пропадет, если они найдут тебя у него. Если тебя здесь не будет, он вне опасности.

— Надеюсь, ты не ошибаешься, — сказала Талли очень резко, но угрозы в ее словах не было.

— Что должно случиться? — спокойно спросил Каран. — Они придут и спросят про тебя, и Каран расскажет, как было на самом деле: что к нему пришла раненая женщина и просила о помощи. Он скажет, что она просила его отвести ее в пропасть и что он отверг ее просьбу. Они уйдут ни с чем.

— А… мы? — спросил Веллер.

— Каран знает пути из города, которые скрыты даже от дочерей дракона, — ответил Каран. — Он покажет вам один из них. Вы будете в безопасности задолго до того, как они придут.

— Они убьют тебя, Каран, — настаивала Талли. — Поверь мне. Ты не сможешь обмануть их. У них… у них есть рогоглавы, которые определяют ложь. Я сама встречала одно такое существо.

Но Каран, казалось, не слышал ее слов. Он решительно покачал головой.

— Нет, — возразил он. — Ты уйдешь и твой приятель тоже. Хотите ли вы принять помощь Карана — это ваше дело. Но вы уйдете. Сейчас.

Талли в бешенстве закусила губу. Она знала, что лишилась последнего шанса, последней возможности убедить Карана, в худшем случае заставить его, хотя она и сама не знала, как смогла бы это сделать. Но у нее не осталось даже этого последнего выхода.

Талли бросила на Веллера отчаянный взгляд. Но Веллер казался таким же беспомощным, как и она. Впервые с тех пор как они встретились, ей показалось, что она действительно уловила в его взгляде страх.

Она хотела еще что-то сказать, предпринять последнюю отчаянную попытку, но она заранее знала, что у нее ничего не получится. В этот момент над их головами раздался громкий треск, и несколькими мгновениями позже они услышали тяжелые, громыхающие шаги — кто-то спускался по лестнице.

Каран не шевельнулся, но Ян и Веллер одновременно обернулись и схватились за оружие. Талли тоже положила руку на меч и повернулась к двери.

В это мгновение в конце лестницы появился четырехсотфунтовый тюк мускулов и роговых пластин. Он живой лавиной подкатился к Талли и стал лихорадочно размахивать руками еще до того, как остановился окончательно.

— Хрхон! — удивленно воскликнула Талли. — Что…

— Опасностьх! — перебил ее вага. — Тых должнах бежатьх! Оних идутх!

— Что делает это существо в доме Карана? — резко спросил Каран. — Прогони его, Талли! Каран приказывает!

— Хорошо сыграл, — добавил Веллер. — Мои комплименты, вага.

Талли лишь вздохнула.

Хрхон по очереди посмотрел на каждого из присутствующих своими маленькими невыразительными черепашьими глазками.

— Вых всех сошлих сх умах? — прошепелявил он. — Вых вх опасностих! Черезх несколькох мгновенийх здесьх будетх городскаях стражах: ях нех смогх остановитьх ихх. Ихх слишкомх многох!

— Побереги силы, Хрхон, — с улыбкой сказала Талли. — Каран разгадал обман. Он… — Она замолчала на полуслове, мгновение растерянно смотрела на Хрхона и затем резко обернулась.

— Что это значит, Ян? — спросила она. — Я думала, ты не отнес ему мое сообщение?!

Ян не ответил. Вместо этого он озадаченно переводил взгляд с ваги на скатанный в шарик пергамент, который все еще держал в левой ладони, и обратно.

— Почемух обманх? — взволнованно прошепелявил Хрхон. — Развех вых нех понимаетех? Оних идутх!

— Провалиться мне в пропасть, я думаю, рыбья морда говорит правду, — прошептал Веллер. Он побледнел еще больше.

И, будто в подтверждение его слов, в этот момент с верхнего конца лестницы второй раз послышались ужасные звуки. Известка, пыль и обломки камней посыпались вниз по ступеням, а за ними несся черный кошмар, состоящий из щелкающих челюстей и бешено крутящихся конечностей.

Ближе всех к двери стоял Хрхон, и именно Хрхон среагировал первым. Он обернулся с быстротой, удивившей даже Талли, бросился навстречу рогоглаву и поднял руки.

Его кулак, пролетев между щелкающих жвал гигантского насекомого, с разрушительной силой ударил по его голове и раздробил ее. Рогоглав проскочил еще немного вперед по инерции и замертво упал в дверях. Его огромное, покрытое панцирем тело наполовину лежало в комнате и блокировало проход, но недостаточно плотно, чтобы Талли и другие не смогли увидеть чудищ в панцирях с черным отливом, набежавших вслед за первым рогоглавом.

Веллер, не стесняясь, выругался, невообразимо быстро выхватил из-за пояса свой меч и спиной вперед отпрянул к противоположной стене. Ян тоже вынул свое оружие, в то время как его отец продолжал стоять неподвижно. Даже на его лице не отразилось никакой реакции на неожиданное нападение.

Из лестничной шахты раздался резкий свистящий звук, и что-то черное, блестящее попыталось перебраться через мертвого рогоглава, протискиваясь в узкую щель, оставшуюся между его спиной и потолком. Хрхон подождал, пока этот рогоглав застрянет в отверстии, как пробка в бутылочном горлышке. Затем он его убил.

Но Талли и остальные прекрасно понимали, что они выиграли всего лишь секунды. Короткого взгляда, брошенного в шахту, было достаточно, чтобы понять: в шахте кишмя кишат хитиновые чудища.

Тело убитого рогоглава дернулось. Опавшие усики-антенны гигантского насекомого издавали неприятные шуршащие звуки, когда труп оттягивали немного назад.

— Задержи их, Хрхон! — торопливо приказала Талли. В то время как Хрхон с воинственным шипением схватил мертвого рогоглава за голову и удерживал его изо всех сил, Талли обратилась к Карану: — Есть другой выход из этого дома?

Каран кивнул.

— Есть тайный ход прямо в стене. Но они найдут его. Если только…

— Если только — что? — нетерпеливо спросила Талли, когда Каран замолчал.

Но старик не ответил, а резко повернулся и показал на занавес рядом с тем местом, где Веллер тщетно пытался втиснуться в сплошную скалу.

— Туда. И побыстрее! — приказал Каран.

Двух последних слов можно было не говорить: Веллер уже отдернул занавес в сторону и ринулся туда еще до того, как Каран закончил говорить. И Каран, и его сын последовали за ним с большой поспешностью, тогда как Талли еще раз обернулась к Хрхону.

Картина была почти забавной: вага изо всех сил упирался в пол и пытался удержать труп рогоглава, который в другую сторону тащила невидимая сила. Хитиновый панцирь гигантского насекомого громко трещал. «Через несколько мгновений это странное „перетягивание каната“ закончится, — подумала Талли, — просто потому, что рогоглав будет разорван на части».

— Хрхон! — резко приказала она. — Сюда!

Вага тотчас повиновался. Мертвый рогоглав отъехал назад на большое расстояние и снова остановился, дрожа и трясясь, как будто в него вдруг вернулась жизнь.

Талли перебросила свой меч из правой руки в левую и требовательно протянула свободную руку. Хрхон понял ее сразу. Его левая рука исчезла в панцире, что-то зашуршало, и мгновение спустя ручища ваги появилась снова. Но теперь она была не пустой, а держала ужасное оружие драконов, которое они добыли в башне.

Хотя в этот момент каждая секунда была дорога, Талли не решалась взять оружие. Она вполне осознавала опасность, которой подвергнется, если применит его. Во время боя в Сламе риск был невелик и она не знала, против кого сражалась. Но теперь… Противостояние перейдет на новый уровень, если она покажет Янди, какие жесткие способы борьбы она готова использовать.

Но Талли все же отбросила сомнения, кивком головы приказала Хрхону следовать за остальными и направила оружие на лестничную шахту.

Рогоглав все еще блокировал вход, но через его спину уже тянулись блестящие штуковины в руку толщиной, и вдруг раздался жуткий дробящийся звук: голова рогоглава оторвалась и покатилась к Талли, а через его лопнувший панцирь ползла двухметровая паукообразная мерзость с кровожадным взглядом, вооруженная сразу тремя мечами.

Талли выстрелила.

Рогоглав исчез, и вместе с ним пропала и дверь. Раскаленный добела ревущий язык пламени ворвался в лестничную шахту, выжег все живое и заставил с треском разрываться камни. Воинственный свист рогоглавов превратился в хор пронзительных предсмертных криков.

Талли пальнула еще раз, развернулась и бросилась вслед за остальными. Пол дрожал под ее ногами. Невидимая горячая волна нагнала ее, обожгла ей спину и воспламенила занавес. Полутьму вокруг нее разогнал пляшущий красный свет внезапно вспыхнувшего пламени.

Меньше чем через дюжину шагов коридор закончился, упершись в проход, закрытый мощной металлической плитой. Веллера и Яна не было видно, но Каран и вага ждали Талли возле запасного туннеля. Впервые за все время, что Талли знала Карана, его самоуверенность была поколеблена. Его глаза сверкнули, когда он увидел оружие в ее руке.

— Сожалею, — улыбаясь, сказала Талли. — Мне пришлось немного поджечь твой дом. Но эти типы стали просто невыносимыми.

Каран был серьезен.

— Это неважно, — сказал он, и было ясно, что он действительно так считает. — Бегите туда, до первого поворота. Ждите Карана там.

Талли хотела было возразить, но лишь пожала плечами и наклонилась, входя за Хрхоном в низкий туннель. Где-то впереди тлел мутный глаз факела, но в проходе и без него не было бы темно: на стенах флюоресцировали такие же светящиеся растения, как и те, что они видели в башне, в пустыне. Талли стала испытывать к Карану большее уважение.

Они держали курс на факел и неслись так быстро, как только могли. Проход через несколько шагов стал выше и шире, так что даже Хрхон мог идти прямо, и они теперь продвигались быстрее. Через несколько секунд они присоединились к Яну и Веллеру, которые остановились перед поворотом туннеля.

— Что случилось? — встретил ее Веллер вопросом. — Где Каран и… — Он замолчал. Его глаза расширились, когда он увидел оружие в руке Талли.

— Ты… ты мне соврала! — с упреком сказал он.

— Соврала?

Веллер показал на руку Талли.

— Ты говорила, что потеряла его! — воскликнул он.

— Так и было, — невозмутимо подтвердила Талли. — Ты меня никогда не спрашивал, есть ли у меня еще, не так ли?

Веллер громко сглотнул, хмуро посмотрел на Талли и глубоко вздохнул, но этим и ограничился.

— У тебя еще много в запасе таких сюрпризов? — спросил он.

Талли кивнула.

— Да. Но если бы я тебе их раскрыла, они бы уже не были сюрпризами, так ведь? — Она холодно улыбнулась, резко повернулась и посмотрела назад, на Карана, который как раз подходил, быстро, но не бегом.

— Что ты сделал? — спросила она.

— Ничего, — ответил Каран. — Пока ничего. Но нападение на дом Карана не останется для них безнаказанным, он клянется в этом. Идем. Карану нужна ваша помощь.

Они пошли дальше. Проход на протяжении десяти-двенадцати шагов наклонно поднимался и вдруг уперся в лестницу в три ступени, за которой виднелась еще одна дверь, сооруженная из массивного железа. Каран снял с пояса затейливый ключ, отпер замок и нетерпеливо сделал всем знак следовать за ним.

Галли рассчитывала увидеть продолжение штольни, возможно, подвал, лестницу, но дверь выходила на открытое пространство. Над их головами, с обеих сторон, в ночи поднимались черные скалы утеса, но перед ними, на расстоянии полудюжины шагов, было ничто. Они стояли в открытой на север пещере.

Талли содрогнулась. Что Каран собирается делать?

Но старик не дал ей возможности облечь свое беспокойство в форму вопроса. Шаркая ногами, он торопливо подошел к краю скалы, опустился на колено и сделал знак Талли последовать его примеру. Она повиновалась. Сердце Талли готово было выскочить из груди.

Картина была такой, как она и ожидала, — нет, в сотню раз хуже. Она стояла на коленях над ничем, но в отличие от балкона Карана здесь не было защитных перил. Прямо под ней зияла пропасть. В первый раз в своей жизни она поняла истинное значение этого слова.

— Смотри! — Рука Карана указала вниз и немного вбок. С дико колотящимся сердцем Талли еще нагнулась вперед и увидела, что они находятся лишь на несколько метров выше дома Карана. В черноте ночи он больше, чем когда-либо, казался ласточкиным гнездом, прилепленным прямо к скале.

— Они посмели! — произнес Каран. Его голос дрожал. — Они нарушили святой закон гостеприимства, который действует в доме Карана. Они заплатят за это.

Талли, сбитая с толку, посмотрела на старика. Несомненно, в голосе Карана явно звучала ненависть — чувство, которого она до этого момента не подозревала в нем. И все же она смогла его понять, когда еще раз посмотрела вниз, на дом. Через окна вырывались красные языки пламени, а на их фоне двигались тени. Очень много очень черных теней. Щелканье и шелест ороговелых членов были отчетливо слышны даже здесь, наверху.

Каран встал и быстро подошел к правой стене пещеры. Талли только сейчас увидела, что в том месте из стены торчал мощный железный рычаг.

— Вага! — резко приказал Каран. — Помоги мне!

Хрхон вопросительно посмотрел на Талли. Она кивнула. Хрхон, тяжело ступая, подошел к Карану, легонько отодвинул его назад и положил свои могучие ручищи на рычаг, но пока не приводил его в действие.

— Что ты собираешься делать, Каран? — спросила Талли.

— Каран сделает то, что Каран должен сделать, — решительно ответил старик. — Они нарушают древние законы. Они хотят войны. Они ее получат. Тяни за рычаг, вага!

Хрхон повиновался. Его мощные мускулы напряглись. Рычаг громко заскрипел, со скрежетом изогнулся — и рывком опустился вниз.

В первый момент ничего не произошло. Затем послышался мощный рев и грохот где-то у них под ногами и сгорбленный контур дома Карана вдруг стал исчезать на глазах. Трещало дерево. Где-то что-то ломалось, раскалывалось. Ночь поглотила обломки узкого мостика, который вел к дому Карана.

Затем обрушилась вся постройка.

Все произошло очень быстро и почти беззвучно, но Талли видела все с фантастической четкостью. Дом Карана распался, как яйцо, по которому ударил кулак. Огромные куски отделялись от его стен, потом его западная половина причудливо наклонилась набок, опрокинулась в пропасть и, прежде чем окончательно исчезнуть в ночи, рассыпалась на тысячи отдельных осколков.

Где-то между обломками необрушившихся развалин что-то блеснуло. Короткий, до странности сухой хлопок донесся до Талли, и вдруг из утеса выросло облако огня, дыма, разорванных хитиновых тел и обломков дома. Раздался ужасный грохот, который, наверно, был слышен на другом конце Шельфхайма.

Когда все стихло, от парящего над пропастью дома Карана не осталось и следа. На его месте в скале зияла огромная, обугленная дочерна дыра.

Талли медленно встала и обернулась. Было слишком темно, чтобы она могла различить фигуры остальных: они казались черными тенями, но она чувствовала ужас, который ощущал Веллер, и растерянность, овладевшую Яном. Для них было разрушено нечто большее, чем просто дом. Намного большее.

— Что теперь? — спросила она наконец.

— Дальше, — коротко ответил Каран. — Здесь небезопасно. Они будут искать вас и Карана. Они заметят, что вы и он еще живы. Но нас здесь уже не будет. Каран отведет вас в одно место, где вы будете в безопасности.

Талли вздохнула.

— Не знаю, рада ли я, что оказалась права, Каран, — сказала она тихо и с искренним сожалением. — Но теперь ты должен будешь нам помочь. С этого момента они гонятся не только за мной, но за всеми нами.

Каран молчал.

 

— 7 —

Как Каран и обещал, тайными путями он вывел их в город. Когда часом или двумя позже — Талли не могла точно определить — они снова вышли на дневной, точнее, лунный свет, от усталости падала не одна Талли. Остальные тоже шатались, и даже Хрхон двигался медленнее, чем обычно. У него, не отличавшегося ловкостью, хождение в основном по низким ходам и штольням отняло особенно много сил. К тому же Талли не знала, чем он был занят последние несколько дней. Она вдруг ощутила, насколько ей не хватало ваги.

Они вышли на северный край большой полукруглой площади. Ночь была тихой, и даже грохот водопада больше не был слышен. Видимо, они были на приличном расстоянии от пропасти. Было очень холодно. Мостовая блестела от сырости, и в воздухе еще висел запах дождя.

— Похоже, все спокойно, — пробормотал Веллер. Он первым прервал молчание, нарушаемое только тяжелым дыханием. Его голос звучал вяло и утомленно. — Где мы?

— Недалеко от порта, — ответил Ян. — Ветер дует нам в лицо, — добавил он, заметив вопросительный взгляд Веллера. — Поэтому ничего не слышно. У нас в этих местах есть друзья. — Он взглянул на отца, как бы спрашивая разрешения, и Талли заметила, что Каран едва заметно кивнул, прежде чем Ян продолжил: — Мы будем просить их об убежище, хотя бы на остаток ночи. Путь за пределы города слишком далек. Нам понадобятся все наши силы.

Талли собралась задать вопрос, но Каран быстро повернулся и начал пересекать площадь, так что им пришлось последовать за ним, хотели они того или нет. Все они, кроме Карана, вынули свое оружие. Было очень тихо, но Талли на собственной шкуре испытала, насколько обманчивой может быть тишина такого рода.

Спустя некоторое время ей бросилось в глаза, что тени домов, среди которых они двигались, выглядели очень странно, и действительно, некоторые из домов были нелепо низкими, так что нижний ряд окон почти касался земли, а некоторые, казалось, вообще стояли накренясь. Она спросила об этом Веллера.

— Это старая часть Шельфхайма, — объяснил Веллер. — Настоящий старый город. Люди, которые когда-то пришли сюда, ничего не знали о грунте, на котором они строили дома.

Талли вопросительно посмотрела на него.

— Дома оказались слишком тяжелыми, — улыбаясь, добавил Веллер. — Они погружались в грунт. Очень медленно. Некоторые обрушились, но большинство просто ушли в землю. — Быстрым жестом он показал вниз. — Здесь есть дома, которые уходят в землю на пять этажей. Иногда хозяева просто надстраивают этаж сверху, прежде чем отказаться от самого нижнего. С ума сошли, да?

Талли сочла это скорее ужасающим, чем бездумным, но Каран помешал ей выразить свои чувства словами, прикрикнув на них с Веллером, чтобы вели себя потише. Они замолчали, чувствуя, что виноваты.

Через некоторое время они остановились. Каран внимательно посмотрел во все стороны, прежде чем подойти к одному из стоящих в темноте домов и постучать в дверь. Ему пришлось стучать долго, все громче и громче, прежде чем последовала какая-то реакция, — наконец он стал колотить по двери кулаком, так что Талли подумала, что он вполне может выбить ее. Но наконец в узкой смотровой щели двери затеплился мутно-желтый свет, и вскоре к ним выглянуло бородатое лицо мужчины трудно определимого возраста.

— Каран!

Ужаса, прозвучавшего в одном этом слове, нельзя было не заметить. Тем не менее загромыхал запор, и спустя несколько секунд дверь распахнулась. Каран без единого слова прошел мимо мужчины, кивнул остальным, приглашая следовать за ним, и собственноручно закрыл запор, после того как последний беглец зашел в дом.

Талли быстро огляделась. В узком коридоре, где они стояли, интересного было мало: дверь, лестница наверх и вторая, ведущая вниз. Интереснее был человек, который им открыл: он был великаном, выше Веллера, мощного телосложения, но он так сильно согнулся и как-то сжался, что его лицо находилось почти на одном уровне с лицом Талли. В его глазах светился страх.

— Что ты здесь делаешь, Каран? — пробормотал он. — И кто эти люди? — Он нервно указал на Талли, Веллера и Хрхона.

— Друзья Карана, — ответил Каран. — Им и ему нужна помощь.

— Так не пойдет. — Слова великана прозвучали слишком поспешно, так что вряд ли он мог их как следует обдумать. Талли поняла, что их появление его не удивило, напротив, он этого и опасался. Когда хозяин дома понял, что сказал, он смущенно улыбнулся.

— Они вас ищут, — добавил он тише. — Везде. Они и здесь побывали. И они еще вернутся. — Он вздохнул. — Ну ладно, входите. Перекусить и немного отдохнуть вам не помешает, ведь так?

Каран молчал, и великан больше ничего не сказал, а торопливо развернулся и, еще больше согнувшись, волоча ноги, пошел к лестнице, ведущей вниз.

— Кто это? — обратилась Талли к Яну, пока они следовали за великаном.

— Друг моего отца, — ответил Ян. Он казался испуганным. — Очень хороший друг. Каран ему и членам его семьи однажды спас жизнь. — Он растерянно покачал головой. — Должно быть, дела обстоят хуже, чем я полагал до сих пор.

Хозяин обернулся на ходу и виновато взглянул на них, очевидно, он слышал каждое слово. Каран тоже с упреком посмотрел на своего сына.

— Тихо, — сказал он. — Каран сам все уладит со своими друзьями.

Они достигли лестницы, однако не вышли в следующий коридор, а спустились вниз по лестнице, а потом еще по одной, круто идущей вниз. Когда деревянные ступени наконец закончились, Талли прикинула, что они должны быть метров на пятнадцать ниже поверхности земли. Перед ними находился очень низкий, освещенный коптящими факелами ход, вдоль которого виднелись многочисленные двери.

Хозяин снова помедлил, затем кивком головы указал на одну из дверей, вошел в комнату и воткнул свой факел в одну из железных подставок, укрепленных возле двери на стене.

Талли с любопытством огляделась. Комната была маленькой и оборудованной по-спартански: стол и несколько низких деревянных скамеек вместе с огромным сундуком составляли всю мебель. С западной стороны было окно, из которого стекло выпало лет сто назад. За рамой был твердый как камень, спекшийся белый песок шельфа.

Комната была такой же низкой, как и ход, ведущий сюда. Теперь Талли поняла, почему великан был таким скрюченным: просто потолки здесь были недостаточно высоки. Даже Талли не могла стоять полностью выпрямившись. Она спросила себя: что это за жизнь, когда приходится прозябать так, как тритон в норе? От этой мысли она содрогнулась.

— Подождите здесь, — сказал великан. — Я принесу вино и хлеб.

Каран кивнул, и хозяин удалился настолько торопливо, что каждому стало ясно: он рад поскорее уйти от них.

— Я этого не понимаю, — возмутился Ян, едва за хозяином захлопнулась дверь. — Норс — твой вернейший союзник. Он готов был пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти твою.

Каран, которому были адресованы эти слова, кивнул.

— Он боится, — пояснил он. — Каран знает, что в его душе большой страх. — Взглядом он отыскал Талли. — У тебя могучие враги, Талли.

— Боюсь, не только у меня, — сказала Талли. — О проклятье! Каран, я этого не хотела. Если бы я знала, что на всех вас навлеку погибель…

— Тогда ты все равно пришла бы, — перебил ее Каран. — Ты переоцениваешь себя. Не в твоей власти сделать или изменить что-либо из того, что решила судьба. Случается то, что должно случиться. Мы только орудия. Может ли топор отказаться рубить дерево?

— Иногда, — серьезно сказала Талли, — он вонзается в ногу того, кто им замахивается.

— Только если он неловок. — Каран взмахнул рукой, словно подводя итог. — Мы не будем оставаться здесь, даже если Норс нам это предложит, — продолжал он уже другим тоном. — Час отдыха, может, два, и немного пищи — это все, что требует от него Каран. — Старик повернулся, сел на неудобную скамейку и демонстративно уставился в пол.

Через некоторое время Норс вернулся. Он уже был не один, а в сопровождении пожилой, тоже очень высокой женщины, державшейся так же скрюченно, как и он. Они несли вино, хлеб и даже поднос с сырым мясом, который они поставили перед Хрхоном. Затем женщина ушла, а Норс, сложив на груди руки, прислонился к двери и молча смотрел, как они едят.

У Талли на языке крутилась тысяча вопросов. Но она очень ясно понимала, что лучше дать говорить Карану. Норс боялся. Панически боялся.

Каран обмакнул последний кусок хлеба в миску с холодным соусом, по мнению Талли отвратительным на вкус, с явным наслаждением прожевал хлеб и провел рукой по губам, прежде чем снова обратиться к Норсу.

— Теперь рассказывай, друг, — начал он. — Что случилось, чего ты так боишься, что отказываешь Карану в дружбе, на которую он имеет право?

Норс нервно улыбнулся.

— Ты… ты ничего не слышал?

— У Карана другие дела, кроме как слушать, — с улыбкой ответил Каран. — На него напали, и ему пришлось бежать. Они нарушили святые законы гостеприимства.

— Они нарушат кое-что еще, если обнаружат тебя вместе с ней. — Норс недовольно указал на Талли. — К примеру, сломают тебе шею, Каран. Они везде вас ищут.

Талли напряглась, но Ян быстро успокаивающим движением положил ей руку на плечо. Талли смолчала.

— Рассказывай, — произнес Каран еще раз.

— Они обыскивают весь город, — сказал Норс. — Люди из стражи и эти чертовы рогоглавы.

— Не может быть! — заявил Веллер. — Они этого не сделают! Никто из них не выйдет отсюда живым!

— А если я тебе скажу, что двое этих слюнолизов час назад были у меня и спрашивали про Карана и вас? — спросил Норс. Он гневно сжал губы, посмотрел на Карана и жестом указал на Талли и Хрхона. — Им можно доверять?

— Говори, — спокойно сказал Каран.

— Хорошо. — Норс еще раз нервно посмотрел на Талли. — Я… должен передать тебе следующее: дочери дракона не считают врагами тебя и твоего сына. То, что случилось в твоем доме, должно быть забыто. Они даже готовы выплатить тебе компенсацию за дом, если ты их выдашь. — Он указал на Талли и Хрхона. — Женщину и вагу. Веллер их не интересует.

— Это смешно! — воскликнул Ян.

Однако Каран молчал, и Талли отметила это.

— Они говорят это каждому, — продолжал Норс. — И они повсюду. Вы должны быть осторожны, куда бы вы ни пошли. В городе небезопасно. Куда ни глянь — солдаты и рогоглавы. На западе идут бои, — добавил он после секундной паузы.

— Бои? — Веллер наморщил лоб.

— Парочка уличных банд напала на стражу, — пояснил Норс. — Стража понесла большие потери, но они продвигаются вперед. Комендант города якобы отказывался посылать сюда своих воинов, но Янди его заставила.

— Тогда Карану остается один путь, — пробормотал Каран.

Талли внимательно посмотрела на него.

— Какой же?

— Речь не идет о нем, — сказал Каран вместо прямого ответа. — Речь идет о его друзьях, об этом городе. Здесь, на севере, с давних пор царил мир.

— Я бы так не сказала, — кисло заявила Талли и подняла руку к своему больному плечу.

— Возможно, кровавый мир, с жестокими правилами, но все-таки мир, — не отступал от своего Каран. — С твоим появлением он закончился. — Он грустно покачал головой. — За тобой тянется кровавый след, Талли. Возможно, друзья Карана умрут, а этот город будет разрушен.

— Ты преувеличиваешь.

— Нет. — Веллер энергично покачал головой. — Ты забыла, что я рассказывал тебе о северной части города, Талли? Да, это Шельфхайм, но не Шельфхайм власть имущих. Здесь правят другие. У бургомистра здесь столько же власти, как у тебя или у меня. Если он посылает сюда своих воинов, то это не обычное патрулирование, а настоящая война. Банды этого не потерпят. Возможно, они нанесут ответный удар и частично сожгут красивый, шикарный Шельфхайм бургомистра.

— И все это из-за меня, не так ли? — гневно сказала Талли. — Ты же это имеешь в виду, ведь так?

— Так, — ответил вместо Веллера Каран. — Но это не значит, что Каран предаст тебя. Ты — только повод. Правила нарушили другие.

— И что ты будешь делать? — тихо спросила Талли.

— То, что хотят власть имущие, — ответил Каран. — Каран скажет им, где тебя найти. Но тебя там уже не будет.

Рука Талли потянулась к мечу, но Каран лишь улыбнулся, заметив это движение.

— Не то, что ты думаешь, глупое дитя, — мягко сказал он. — Каран поклялся больше не делать этого, но у него не остается выбора. Он покажет тебе путь, которым ты должна идти.

Прошло какое-то время, прежде чем Талли сообразила. Потом она вскочила, не в силах сдержать возбуждение.

— Пропасть! — прохрипела она. — Ты отведешь нас туда, вниз?

— Нет, — спокойно ответил Каран. — Но Каран покажет вам, как туда пройти. Вам не нужен проводник. Тайна только в том, как это сделать, а не в том, что сделать.

— Не говори загадками, старик, — с угрозой сказала Талли.

— Никаких загадок нет. — Каран улыбнулся. — Прежде чем закончится ночь, ты узнаешь, что Каран имеет в виду. Он не будет сопровождать вас, но он покажет тебе, что нужно делать. — Он вздохнул, отломил небольшой кусочек хлеба и положил его в рот, но не стал жевать.

— Тебе потребуется много мужества, девочка, — сказал он.

— Оно у меня есть.

Но вдруг Талли засомневалась в этом. Уверенность покинула ее.

 

— 8 —

Они снова были в пути и двигались на север по прямой линии в ту сторону, откуда они пришли. Талли считала, что было около полуночи, но она не была уверена в этом: с тех пор как она попала в этот город, полный сумасшедших, она больше не жила в привычном ритме. Ее внутренние часы сбились так же, как и ее чувства.

Небо было закрыто тучами. Дождь уже не шел, но тучи были черными и плотными, как кулаки, которые нависли над крышами города и скрывали луну и звезды. Талли не удивилась, если бы в этот момент наступил рассвет. Несмотря на то что ее чувство времени сбилось, скорее всего, была полночь, если только она еще могла полагаться на свои ощущения.

«Самое время отправляться в ад», — саркастически подумала она.

— Куда мы идем? — спросила Талли.

— Назад, в порт. — Ян ответил, не взглянув на нее. Его лицо было напряжено. В его движениях чувствовалась усталость. — У моего отца возле среднего бассейна есть сарай. Там найдется все, что вам нужно.

Талли отметила очень четко, что он сказал «вам», а не «нам». Но какое теперь имело значение, пойдет ли она одна или в сопровождении Карана? Вероятно, сумасшедший старик и его не менее странный сын были бы только обузой ей и Хрхону, хотя, с другой стороны, их знания в пропасти могут быть крайне важны. Но Талли не покидало чувство, что она давно уже не влияет на ход событий.

— Путь в пропасть ведет через реку? — спросил Веллер, наморщив лоб.

— Только на одном небольшом участке, — ответил Ян. — Но в сарае есть все, что вам понадобится. Снаряжение очень объемистое. Наш дом был слишком мал, чтобы его вместить.

Снаряжение? Это было интересно. Замечание Яна хотя и не подтвердило ее подозрений, но оно было еще одним элементом мозаики, которую она тщетно пыталась сложить на протяжении нескольких последних дней. Ее мучил вопрос: как Каран предложит преодолеть этот сумасшедший утес? То, что карабкаться по скале невозможно, он ей практически уже подтвердил. Тогда как же?

Решение этой проблемы она отложила напоследок. Ускорив шаг, она присоединилась к Хрхону, который представлял собой авангард их маленькой колонны, причем вага постоянно останавливался и оглядывался на Карана. Хрхон без выражения посмотрел на Талли, но ей на короткий момент показалось, что она увидела в его глазах что-то похожее на радость. Она знала, что это невозможно, но все же пыталась себя в этом убедить.

Следующие полчаса они молча шагали на север. Глухие громовые раскаты водопада постепенно прибавляли в силе. Воздух был влажный. Один раз Талли показалось, что она слышит шум боя, но ветер изменил направление и унес звуки, прежде чем она смогла убедиться, что не ослышалась. Другой раз она ясно видела, как вспыхнул отблеск огня над крышами домов на западе, — это была короткая, ослепительно яркая молния, которую могла вызвать лишь одна вещь на свете, известная Талли. Ее рука инстинктивно скользнула к поясу и сжала такое безобидное на вид оружие. «Каран был прав», — с горечью подумала Талли. Своим прибытием сюда она привела в движение те силы, которые уже не могла остановить.

К тому же она вовсе не была такой уж неуязвимой, и чуть позже она убедилась в этом.

Они настолько приблизились к порту, что нормально разговаривать стало невозможно из-за рева водопада. Земля под их ногами дрожала. Редкие люди, встречавшиеся им, или настолько спешили, что вовсе не обращали на них внимания, или убегали в полной панике при виде четверых вооруженных людей и их закованного в панцирь спутника, который не носил оружия, а был им сам. Но неожиданно у Талли появилось чувство, нет, не чувство, а уверенность, что за ней наблюдают. Она резко остановилась.

— Что случилось? — спросил Веллер. — Почему ты не идешь дальше?

В ответ Талли пожала плечами, вынула из-под накидки меч и, напряженно прищурив глаза, окинула взглядом ряд домов с правой стороны улицы. Ничего. Только тени. И все же…

— Я не знаю, — пробормотала она. — Мне… мне кажется, что за нами кто-то наблюдает.

— Hex ктох-тох, — просипел Хрхон. — Многох. Десятьх. Можетх, пятнадцатьх.

Талли взглянула на вагу с ужасом и раздражением.

— Ты уверен?

— Нетх, — спокойно ответил Хрхон. — Ихх можетх бытьх и двадцатьх.

Веллер побледнел от ужаса и собирался что-то сказать, но Талли быстрым жестом остановила его.

— Как давно? — спросила она.

Талли ни мгновения не сомневалась в словах Хрхона. Раз вага сказал, что их преследуют, значит, их преследуют.

— Некотороех времях, — ответил Хрхон. — Оних нех приближаютсях.

— Некоторое время, — озабоченно пробормотала Талли. — И они не приближаются. Что это значит? — Она посмотрела на Карана. — Люди Янди? Или Ангеллы?

— А тебе что лучше? — спросил Каран.

Талли не ответила, но из предосторожности сменила меч на оружие драконов. Она сознавала, что даже эта ужасная штуковина ей не поможет, если это действительно были дочери дракона. Но ощущение оружия, отяжелившего руку, успокоило Талли.

«Странно», — подумала она. Всего несколько дней тому назад Талли поклялась себе никогда не применять это оружие против людей. Сейчас же она сгорала от желания направить его короткий ствол на Янди и нажать на спуск.

— Если это Янди, я не могу понять, как она могла так быстро взять наш след, — пробормотал Веллер. Он посмотрел на Карана. — Может быть, твой друг…

— Друзья Карана не предатели, — резко перебил его Каран.

— Даже если это так, — добавил Ян, — он не мог бы ничего им сказать. Никто, кроме меня и Карана, не знает об амбаре. — Он сердито взмахнул рукой. — Если мы будем здесь долго стоять и болтать, мы наверняка выясним, кто нас преследует. Поторопитесь — уже недалеко!

Действительно, все пять расположенных уступами друг за другом портовых бассейнов Шельфхайма показались перед ними, когда они вышли из очередного переулка. Грохот водопада, срывающегося с края мира в нескольких сотнях метров севернее, делал невозможной всякую беседу, если они не хотели кричать. Поэтому Ян указал рукой налево, на самый маленький, расположенный сразу за утесами бассейн. В темноте Талли не могла его как следует рассмотреть, но она, кажется, вспомнила, что в циклопической стене, отбиравшей у воды ее мощь, были огромные шлюзные ворота. Сейчас на обращенной к суше стороне бассейна она не увидела ничего, кроме какой-то темной массы. Если Каран хочет вывезти их из Шельфхайма на лодке, кто-то должен открыть шлюз. Но как?

Она не успела задать этот вопрос, потому что Каран быстро повел их дальше — вниз, по извилистой каменной лестнице, ставшей скользкой от водяных брызг, через короткий мостик, еще по одной лестнице, выходящей прямо к бассейну, потом немного в сторону, к пропасти, а затем они прошли вдоль гребня плотины. Скалы под их ногами дрожали и сотрясались от напора воды, как от ударов молотом.

Уровень воды лежал на добрых четыре метра ниже того места, где они находились, тем не менее брызги летели так высоко, что уже через несколько шагов Талли и ее спутники промокли до костей. Она избегала смотреть в пучину. Несмотря на темноту, вода была белой — настолько сильным было течение, несущееся на плотину. Один неверный шаг — и вряд ли удастся утонуть. Попавший в этот водоворот, будет перемолот немедленно. От этих мыслей Талли содрогнулась.

Но они беспрепятственно достигли противоположного берега бассейна. Талли остановилась, чтобы на мгновение перевести дыхание, но Каран безжалостно велел идти дальше. Рев воды здесь был так силен, что они не могли общаться, даже крича, но его быстрая жестикуляция была весьма недвусмысленна.

Перед ними возник ряд низких, построенных из камня амбаров. Очевидно, они были очень старыми. Некоторые из них уже превратились в руины, другие были еще крепкими, но пустовали. Их большие, широко распахнутые двери в темноте напоминали Талли разинутые пасти.

Ей все труднее было идти. Воздух настолько пропитался влагой, что ее одежда, казалось, весила центнеры, кроме того, было ощущение, что она вдыхает воду. Талли уже не раз поскальзывалась на камнях и пыталась, извиваясь и взмахивая руками, сохранить равновесие. Но Каран не давал им ни малейшей передышки, а шел, пожалуй, еще быстрее. Талли стала задавать себе вопрос, откуда этот старик брал силы, так как она уже готова была свалиться на месте.

Наконец Каран пошел медленнее, но не от усталости, а потому, что они достигли цели.

Это был небольшой, наполовину выступающий за кромку портового бассейна сарай. Со стороны воды он был построен не из камня, а из дерева и где-то внизу соприкасался с пенящимися потоками. Это оказалось хитроумное соединение сарая и шлюпочного эллинга, как установила Талли, подойдя ближе.

Каран поспешил к узкой боковой двери. Он некоторое время возился с замком и наконец распахнул дверь. Каран скрылся в здании, некоторое время шумно возился в темноте и появился уже с факелом в руке, правда, он плохо горел и испускал не столько свет, сколько вонь, да еще и коптил. Казалось, в этой части города не было ничего, что не напиталось бы влагой.

— Пошли! — нетерпеливо сказал Каран. — Талли и Веллер! Вага пусть караулит.

Хрхон молча подчинился. В то время как Веллер и Талли протискивались мимо Карана в сарай, вага отошел немного назад и слился с тенью амбара. Только Ян не тронулся с места, а вопросительно смотрел на отца.

Каран ответил ему взглядом. Очень продолжительным, очень серьезным и очень задумчивым.

— Полчаса, — сказал он наконец. — Не раньше.

— Никакого сигнала? — голос Яна звучал озабоченно.

— Никакого сигнала. Ровно через полчаса.

Ян кивнул, повернулся и бегом исчез в темноте, тогда как Каран опустил факел и вошел в сарай, присоединившись к Талли и Веллеру. Едкий чад и вонь влажного горящего дерева ударили им в нос. Правда, намного светлее не стало.

— Что за тайный язык это был, Каран? — недоверчиво спросил Веллер. — Куда пошел Ян?

— Кто-то должен открыть шлюз или как? — спокойно ответил Каран вопросом на вопрос. — Если только ты не хочешь перенести лодку через стену.

— Какую еще лодку? — быстро спросила Талли, и Веллер не успел вспылить. — Куда мы плывем?

— Мы — никуда, — ответил Каран. — Ты с твоим приятелем и… — он указал на Веллера, — он, если хочет. Каран вам скажет, что нужно делать. Это легко.

— Так легко, что, кроме тебя, этого никто пока не сделал, так? — недоверчиво спросил Веллер.

— Потому что этого никто не знает, — сказал Каран. — Теперь пошли. Осталось мало времени. Нам нужно еще много чего сделать.

— Например? — Веллер не сдвинулся с места.

— Вы должны загрузить лодку, — ответил Каран. — Позади вас факелы. Зажгите столько, сколько сможете.

Веллер снова хотел возразить, но Талли нанесла ему локтем такой жестокий удар по ребрам, что несостоявшийся протест превратился в хрипение. Каран слегка улыбнулся, дал ей свой факел и исчез в темноте.

Они молча сделали то, что приказал им Каран. Талли зажгла добрую дюжину смоляных факелов, которые Веллер воткнул в большие, укрепленные на стене на уровне головы держатели. Некоторое время спустя удушающая чернота уступила место наполненной тенями полутьме, в которой все еще сложно было что-нибудь разглядеть, но уже можно было до некоторой степени угадать, что находилось в сарае.

Сарай представлял собой одно огромное помещение и больше чем на четыре пятых был заполнен водой. Талли и Веллер стояли на каменной кладке едва ли в три шага шириной, под которой клокотала вода портового бассейна. Казалось, вода кипела даже здесь, внутри. Маленькая, невероятно обтекаемой формы лодка, находящаяся посередине сарая, дико прыгала вверх и вниз. Под водой двигалось что-то большое, светлое.

Когда они зажгли все факелы, Каран указал на несколько больших, завернутых в парусину и очень тяжелых на вид тюков, штабелем уложенных на кладке.

— Отнесите их на борт, — сказал он.

Веллер наморщил лоб и указал на лодку:

— А как?

Маленькое суденышко — оно было едва ли больше каноэ и казалось недостаточно длинным, чтобы вместить троих, а тем более четверых пассажиров, — находилось точно посередине небольшого бассейна: до кормы было не меньше пяти метров. А вода даже здесь, внутри, бурлила так, что о том, чтобы добраться до лодки вплавь, нечего было и думать.

Вместо ответа Каран сам поднял один из тюков поменьше, вскинул на плечо — и решительным шагом ступил в воду.

Он не утонул!

Его ноги погрузились в воду по колени, и Талли видела, с каким трудом он борется с мощным течением, но он больше не погружался! Сразу под поверхностью воды была какая-то опора. Талли снова увидела, как сквозь брызжущую пену блеснул огромный светлый контур чего-то непонятного. Будто под водой был натянут парус. Или там находился какой-то поплавок огромных размеров. Вместе с расположенными под водой частями лодка, видимо, занимала весь бассейн.

Талли охватило очень нехорошее предчувствие, когда она стала размышлять, для чего годится лодка с такими огромными поплавками, но она отогнала его, прежде чем оно превратилось в уверенность. Она решительно нагнулась за одним из тюков, кряхтя, подняла его на плечо и спрыгнула в воду.

Это был шок. Как и старик, она погрузилась в воду до колен, но под ногами было не твердое дно, а что-то жесткое, но качающееся, прыгающее вверх и вниз, пытавшееся сбросить ее, как встающая на дыбы лошадь. Вода была ледяной. Невидимыми когтями она рвала и терзала ее ноги. Талли приложила все свои силы, чтобы пройти меньше пяти метров до лодки. Она скорее падала, чем шла.

Тем не менее она отметила, что корпус странного суденышка построен из дерева, какого она никогда прежде не видела. Оно казалось невероятно легким и очень тонким — это была скорее туго натянутая негнущаяся ткань, чем древесина. Талли напрасно спрашивала себя, как такое игрушечное сооружение может превозмочь течение реки, не сломавшись. Но и этот вопрос она отложила на потом, неуверенно пошла обратно, к помосту, и вскинула на плечо следующий тюк.

Прошло всего несколько минут, и лодка оказалась загруженной — они с Веллером сходили по три раза к помосту и обратно, к лодке. Когда они справились, узкое внутреннее пространство каноэ было забито тюками настолько, что Талли спросила себя: где же, ради всего святого, там смогут разместиться еще трое пассажиров?

— А теперь что? — спросила она, тяжело дыша.

— Ворота! Откройте их. — Каран показал на сложное устройство из цепей и роликов, укрепленное на стене.

Талли не имела понятия, как функционирует этот механизм, но Веллер без промедления подошел к нему, потянул за свисающую цепь и движением головы приказал Талли помочь ему. Где-то под потолком что-то начало отвратительно визжать и дребезжать.

Талли приложила все свои силы, чтобы открыть деревянные ворота, превозмогая давление воды, потому что механизм Карана, видимо, не использовался годами и заржавел. Тем не менее ворота высотой до потолка медленно открылись наружу. Тусклый лунный свет пролился внутрь и смешался с мрачным красным светом из факелов. Портовый бассейн лежал перед ними как чан с кипящей смолой.

— Достаточно, — сказал наконец Каран. — Теперь идите сюда. Каран должен объяснить вам, что вам нужно делать.

— Это едва ли потребуется, мой друг, — раздался голос из темноты.

Талли узнала этот голос. Она слышала его только раз в жизни, но никогда не смогла бы забыть. Он звучал спокойно, почти весело.

— А тебе, Талли, я посоветовала бы убрать руку с лазера, если ты хочешь прожить еще хоть немного.

Талли замерла. Ее пальцы были на расстоянии нескольких миллиметров от ручки оружия драконов (как Янди назвала его? Лазер?), но она знала, что ей не удастся его вынуть. До сих пор она считала это глупой болтовней, но это оказалось правдой: она чувствовала, что ствол оружия нацелен ей в спину.

Она очень медленно обернулась, подняла руки на уровень плеч и взглянула вверх, на затянутую в черную кожу фигуру. Янди улыбалась. Красный кристалл на ручке ее оружия сверкал, как жадный глаз демона. Ее большой палец находился прямо над ним.

— Разве я тебе не говорила, что мы встретимся, золотце? — спросила она. Ее улыбка стала еще ласковей, но глаза при этом оставались холодными. — Знаешь, я всегда держу слово.

Талли молчала. Что она могла сказать? У нее была потребность просто разреветься от разочарования и гнева, но она была слишком горда для этого. Но при этом она даже не испугалась. Она почти ожидала этого. До с их пор все шло уж слишком гладко.

— Как ты меня нашла? — спросила Талли наконец.

— Это долгая история, — ответила Янди. — Но я расскажу ее тебе. Позже. Теперь иди сюда. И очень медленно.

Талли повиновалась. Она чувствовала, что Янди не хотела ее убивать, по крайней мере сейчас, но она была также уверена, что та сделает это, если ее к этому вынудят.

— Лазер, — потребовала Янди.

Очень медленно Талли опустила руку к поясу, вынула оружие и протянула его Янди. Но дочь дракона не попыталась взять его, а только покачала головой.

— Брось его на землю, — сказала она. — Я слышала, что близко подходить к тебе опасно.

Она тихо рассмеялась, подождала, пока Талли положит оружие на землю и по ее знаку оттолкнет его ногой, затем она быстро отступила к задней стене сарая и сняла с пояса небольшой прямоугольный предмет. Талли увидела, что она поднесла его ко рту и что-то произнесла.

— А теперь? — спросила Талли. — Что ты собираешься делать сейчас, Янди? Ты хочешь меня прикончить?

— Нет, — невозмутимо ответила Янди. — По крайней мере не сейчас. Но ты будешь меня сопровождать, и твой чешуйчатый приятель тоже. Мы позаботимся о том, чтобы ты не причинила нам больше вреда. — Она сделала жест рукой, значения которого Талли не поняла. — Если бы мы не были врагами, я выразила бы тебе свое глубокое уважение, детка. Столько неприятностей, как ты, нам еще никто не доставлял.

— Нам? — спросила Талли. — Это кому?

Янди рассмеялась.

— Не спеши, — сказала она. — У тебя будет возможность задать вопросы. И кто знает, возможно, я даже отвечу на них. Но не сейчас. Знаешь, я не люблю мелодраматических сцен.

— Отпусти по крайней мере Карана, — сказала Талли. — И Веллера. Они не имеют отношения к нашему противоборству.

— Как благородно! — насмешливо сказала Янди. — Но, к сожалению, поздновато. — Какое-то время она смотрела на Карана, который все еще стоял в воде, но снова обратила свое внимание на Талли, прежде чем та смогла использовать этот миг и броситься на нее.

— Нет, — сказала она еще раз. — Боюсь, ничего не получится. Они оба слишком глубоко увязли в этом деле.

— Значит, их ты тоже хочешь прикончить?

— Прикончить? — Янди наморщила лоб, будто Талли сморозила полную бессмыслицу. — Кто говорит об убийстве, Талианна? Нет-нет, они будут сопровождать нас и некоторое время останутся с нами, вот и все. Когда они вернутся сюда, они будут нашими примерными подданными, даю слово. — Ее взгляд стал суровым. — Ну все, хватит. Через несколько минут здесь будет Нирль с нескольким людьми, и тогда…

Она замолчала, когда перед дверью раздались шаги, слегка наморщила лоб и быстро повернулась, не оставляя, однако, Талли вне поля зрения больше чем на полсекунды. Длинная тень появилась перед входом, за ней вторая и третья, они медленно приближались.

— Нирль! — удивленно воскликнула Янди. — Вы пришли быстрее, чем…

Тень вышла на свет факелов и оказалась стройной черноволосой женщиной с лицом, покрытым шрамами.

— Чем что? — насмешливо, спросила Ангелла.

Янди уставилась на нее.

— Ты? — пробормотала она. — Что… что ты здесь делаешь?

— О-о! То же самое я хотела спросить у тебя, — спокойно ответила Ангелла. Она медленно подошла к Янди, с силой опустила ее руку с оружием, будто речь шла о безобидной детской игрушке, и указала левой рукой на Талли. — У тебя то, что принадлежит мне, — спокойно сказала она. — Спасибо, что сберегла. Но я уже здесь. Можешь идти, Янди.

Янди побледнела. Слова Ангеллы звучали почти безобидно, но таили в себе угрозу. Было кое-что придававшее им надлежащую убедительность, а именно добрая дюжина вооруженных людей, протиснувшихся в сарай вслед за Ангеллой.

Но растерянность Янди длилась лишь мгновение. Затем ее глаза гневно блеснули. Она оттолкнула руку Ангеллы, отступила от нее на два-три шага и угрожающе подняла оружие.

— Что это тебе пришло в голову? — прошипела она. — Тебя это не касается! Убирайся немедленно!

На покрытом шрамами лице Ангеллы трудно было заметить какое-либо проявление чувств, но Талли на мгновение показалось, что она увидела в ее глазах выражение лютой ненависти. Потом Ангелла вновь овладела собой.

— Прости, благородная госпожа, — с насмешкой сказала она. — Но вы заблуждаетесь. Все, что здесь происходит, меня очень даже касается. Мне в самом деле надо напомнить тебе, что ты находишься на моей территории, Янди? Я думала, наш уговор действителен.

Она вздохнула. Талли теперь видела, что Ангелла двигалась без присущей ей гибкости. Поза, в которой она стояла, выглядела несколько напряженной. Затем Талли вспомнила, как глубок был укол, который она ей нанесла. В сущности, то, что Ангелла вообще стояла здесь, граничило с чудом.

— Предупреждаю тебя, Ангелла! — тихо сказала Янди. — До сих пор я молча терпела тебя и твой сброд, но ты не должна переходить черту.

— А то что? — насмешливо спросила Ангелла. — Предложения вроде того, что ты только что произнесла, обычно заканчиваются словами «…иначе случится то или это».

— Мои люди сейчас будут здесь, — сдавленно сказала Янди. Сейчас она явно испытывала страх. — Если ты исчезнешь до их появления, я забуду об этом инциденте.

— Твои люди? В самом деле? — Ангелла зло хихикнула. — Если ты имеешь в виду этих болванов из городской стражи, — почти ласково продолжила она, — то тебе придется долго ждать. Те, кто остался в живых из твоей так называемой армии, как раз отчаянно пытаются спасти свою жизнь. Я предупреждала тебя, Янди, чтобы ты не приходила сюда. Вполне возможно, мне придется нанести ответный визит.

— Простите, что вмешиваюсь, — сказала Талли. — Вы ничего не будете иметь против, если я пойду, пока вы спорите, кому меня прикончить? — Она улыбнулась, опустила руки и сделала полшага в сторону отброшенного ею лазера.

Янди бросила на нее исполненный ненависти взгляд, тогда как Ангелла очень тихо засмеялась — и небрежным пинком отправила оружие в воду.

Талли разочарованно посмотрела ему вслед, взглянула на Ангеллу и пожала плечами.

— Простите, пожалуйста. Я пыталась что-то сделать.

— В этом твоя ошибка, Талли, — холодно сказала Ангелла. — Ты слишком много чего пытаешься сделать.

— Точно, — ответила Талли. — Мне следовало бы не только попытаться прикончить тебя, лучше было бы мне провернуть меч еще дважды.

На короткое мгновение черты лица Ангеллы исказились. Она подняла руку, будто хотела ударить Талли, но не довела движение до конца. Вместо этого она резко обернулась к одному из своих спутников.

— Приведите вагу! — приказала она. — А потом утопите эту скотину у нее на глазах.

— Еще раз предупреждаю тебя, — сказала Янди. Ее голос дрожал от волнения. — Эти двое принадлежат нам.

Ангелла никак не прореагировала на ее слова, и Янди бросила на Талли почти сочувственный взгляд. Талли совсем не испытывала страха, чему даже немного удивлялась, — возможно, ситуация казалась ей уж слишком нелепой.

— Речь не идет о твоей мести, Ангелла, — взволнованно сказала Янди. — Я не знаю, что сделала тебе Талли, но ты совершишь серьезную ошибку, не отдав ее мне.

Ее рука потянулась к поясу, приблизилась к небольшой прямоугольной коробочке, в которую она говорила. Большой палец Янди нажал на крошечное углубление на поверхности коробочки. Маленький зеленый огонек загорелся на ее узкой стороне. Янди торопливо прикрыла его рукой.

— Ты взяла в плен Талли, и меня в придачу, — продолжала Янди очень громко и необычайно четко произнося слова. — Мы находимся в сарае Карана, мы твои заложники. Я могу дать тебе выкуп, если ты хочешь. Но даже дюжина людей, которых ты привела, тебя…

— Ты что делаешь? — гневно перебила ее Ангелла.

Янди замолчала на полуслове, растерянно улыбнулась и нажала еще раз на свою странную коробочку. Талли увидела, что при этом зеленый огонек потух.

— Ничего, — ответила она с наигранным спокойствием. — Я просто решила в последний раз воззвать к твоему разуму. Но это, кажется, не имеет смысла.

Мысли Талли путались. Что сделала Янди? Она говорила в эту коробочку перед тем, как появилась Ангелла и ее люди, но что она сделала сейчас?

Она поймала умоляющий взгляд Янди и быстро посмотрела в другую сторону. Как бы там ни было, в руках Янди она останется по крайней мере в живых, а, пока она жива, она может бороться или бежать. Ангелла ее прикончит. Причем очень медленно.

Двое людей Ангеллы привели Хрхона. Вага был закован в цепи, на его левом виске была разорвана кожа. Один из сопровождающих приставил ему к шее кинжал таким образом, что Хрхон сам себе перерезал бы глотку, если бы попробовал втянуть голову в панцирь.

Эта картина наполнила Талли внезапным ужасом. Она вскрикнула, оттолкнула Ангеллу в сторону и бросилась к ваге, не обращая внимания на массу оружия, угрожающе наставленного на него. Краем глаза она увидела, что двое людей Ангеллы хотели было наброситься на нее, но Ангелла быстрым жестом остановила их. Очевидно, девушка с лицом в шрамах наслаждалась происходящим. Талли в мыслях дополнила список того, что она хотела бы с ней сделать, несколькими пунктами.

— Хрхон! — воскликнула она в ужасе. — Великий боже, что с тобой?

Люди Ангеллы грубо толкнули вагу на землю. Хрхон упал, неуклюже перевернулся и издал болезненный стон. Темная черепашья кровь сочилась из его панциря.

— Этох… ничегох, — простонал он.

Его голос звучал намного глуше, чем обычно, и от его интонации Талли бросило в холод. Мысль о том, что Хрхон может умереть, привела ее в состояние паники.

Она быстро опустилась рядом с ним на колени, тщетно попыталась сдвинуть его четыреста фунтов и наконец положила ладонь на его плоский лоб. Чешуйчатая кожа Хрхона была горячей и сухой на ощупь.

— Что они с тобой сделали? — произнесла она еще раз. Вдруг ее охватил горячий, едва сдерживаемый гнев. Сощурив глаза, она взглянула вверх, на Ангеллу.

— Тварь! — прошипела Талли. — Ты за это заплатишь!

— Вот как? — Ангелла улыбнулась. — Я сделала больно твоей болонке? Не беспокойся: он скоро избавится от страданий. Взять его! — Последние слова относились к мужчинам, которые привели вагу.

Они хотели было повиноваться, но Талли с таким бешенством повернулась в их сторону, что они замерли на месте и неуверенно посмотрели на Ангеллу.

— Подожди, Ангелла, — сказала Талли. — Прошу тебя! Он мой друг.

Ее нёбо пересохло от волнения. Она едва могла говорить. Ее шансы были один на тысячу, она это знала. Но у нее не было выбора.

К ее удивлению, через пару секунд Ангелла кивнула. Ее глаза насмешливо блестели.

— Как трогательно! — воскликнула она. — Ну, пожалуйста, попрощайся со своим другом. Но вы ведь расстаетесь ненадолго — я хочу сказать, если ты веришь в жизнь после смерти.

Талли проглотила резкие слова, крутившиеся у нее на языке. У нее было настолько мало времени, что она не могла себе позволить бесцельно потратить даже одну-единственную секунду.

— Мне… мне бесконечно жаль, Хрхон, — сказала она тихо, но не настолько, чтобы ее слов не могла слышать Ангелла. — Я хотела бы еще так много пережить с тобой. Но всему пришел конец.

Хрхон посмотрел на нее. Его глаза были мутными от боли. Понял ли он ее? Она молилась, чтобы его ум не был затуманен настолько, что он не смог бы понять, чего она от него хотела.

— Мы увидимся снова, мой друг, — сказала она, улыбаясь. — В другом мире. И ты уходишь не один. У тебя ведь с собой оба сувенира, которые мы принесли из башни?

Ангелла ахнула и быстро развернулась на месте. Она поняла.

Но какой бы быстрой она ни была, Хрхон оказался быстрее.

Его руки со скребущим звуком пропали внутри его огромного черепашьего панциря. А когда они появились снова, в каждой руке он держал по маленькому смертельному оружию драконов.

Ангелла гневно вскрикнула и схватилась за меч. Рядом с Талли вдруг возникло какое-то движение. Блеснул чей-то меч.

Талли упала набок, ногой прицельно ударила мужчину в пах и еще раз резко повернулась, когда он рухнул. Она даже не пыталась вскочить на ноги, потому что знала, что в тот же миг будет пронзена полудюжиной клинков. Талли перевернулась назад, спряталась за огромным панцирем Хрхона, как за скалой, направила оружие на Ангеллу и мужчин, стоявших рядом с ней, и издала пронзительный нечленораздельный крик.

Ангелла застыла так резко, что без всяких слов было понятно: действие лазерного оружия известно ей слишком хорошо. Ее лицо исказилось от ненависти. Но она стояла неподвижно, как статуя. Только ее глаза горели яростью.

— На твоем месте, Ангелла, — сказала Талли с неестественным спокойствием, — я приказала бы твоим людям опустить оружие. — Она угрожающе помахала одним из двух лазеров. — Вероятно, они могут убить меня, прежде чем я смогу передать тебе привет, — продолжала она. — Но я уверена, что успею нажать на спуск.

Ангелла молчала, трясясь от злости. Кончиком языка она нервно провела по губам. Талли ясно понимала, в каком направлении работали ее мысли.

— Я бы сделала то, что она говорит, — вмешалась Янди. — Она ведь выстрелит, Ангелла. Ты знаешь: ей особо нечего терять.

— Ты никогда не выйдешь отсюда, — сдавленным голосом сказала Ангелла. — Даже с этими штуками.

— Может быть, — ответила Талли. — Но ты тоже не выйдешь. Итак?

Бесконечные несколько секунд Ангелла с немой ненавистью смотрела на нее. Потом она кивнула. Талли видела, с каким трудом далось ей это движение.

— Хорошо, — сказала Ангелла. — Но если у тебя вообще был шанс остаться в живых, ты его только что упустила, дорогая.

Талли не обратила внимания на ее слова.

— Что позади меня, Веллер? — спросила она.

— Парень с топором, — спокойно ответил Веллер. — Засунуть топор ему в глотку?

Талли подавила улыбку.

— Нет, — сказала она. — Но если он его сейчас же не бросит, отруби ему этим топором пару пальцев на ноге.

Позади нее раздался звон металла о камень.

— Можешь вставать, — сказал Веллер.

Талли поднялась очень осторожно, предварительно окинув быстрым взглядом все вокруг. Увиденное ей не понравилось: люди Ангеллы стояли, застыв как соляные столбы. Некоторые из них все еще держали оружие поднятым, но, казалось, никто всерьез не собирался наброситься на нее или Веллера. При этом у Талли создалось впечатление, что они скорее беспокоились за жизнь их предводительницы, чем испытывали страх перед оружием, которое она держала в руках.

Движением головы она указала на меч, который бросил один из мужчин. Веллер понял ее и поднял оружие. Талли на пару шагов отступила к краю бассейна, полуобернулась и мрачным взглядом окинула вооруженных мужчин. У нее за спиной никого не было, и, за исключением места, где Хрхон неуклюже пытался подняться, перед ней был свободный сектор обстрела. Тем не менее она чувствовала себя как угодно, но только не в безопасности.

— Веллер, Хрхон, в лодку! — резко приказала она.

Веллер спрыгнул на невидимую под поверхностью воды опору, прежде чем она договорила, тогда как вага, медленно покачиваясь, лишь поднялся на ноги. Видимо, его раны были тяжелее, чем Талли предполагала.

Ангелла следила за движениями ваги, из ее глаз от ненависти сыпались искры.

— Скотина! — прошипела она. — Я отомщу тебе за это.

— У тебя не будет такой возможности, Ангелла, дорогая, — ласково сказала Талли. — Не думаю, что мы еще свидимся. — Она улыбнулась и показала на Хрхона. — Иногда бывает очень удобно иметь с собой живой арсенал, не так ли?

— Да, — тихо сказала Ангелла. — В следующий раз я вскрою его панцирь и посмотрю, что под ним. — Она гневно сжала кулак. — Ты не выйдешь отсюда! Мои люди окружили сарай. И даже если выйдешь, ты не уйдешь из города.

— Посмотрим, — улыбаясь, сказала Талли. — В любом случае… — она замолчала, потому что в этот момент Хрхон плюхнулся в воду рядом с ней и вся скрытая под водой конструкция затряслась. Каран испуганно захрипел.

— Эй! — воскликнул он. — Так не пойдет. Лодка на такие нагрузки не рассчитана.

— Тогда облегчи ее, — лаконично посоветовала Талли. — Выбрось за борт пару мешков. — Каран снова хотел возразить, но Талли яростным жестом оборвала его и будто случайно направила на него один из лазеров. — Лучше поторопись, — сказала она.

Каран закусил губу, но сделал то, что она ему приказала.

— Ангелла права, — неожиданно сказала Янди. — У тебя нет шансов уйти от ее людей. Останься здесь, пока не подойдут мои воины, тогда ты будешь в безопасности.

— Совсем как в раю, да? — насмешливо спросила Талли.

— По крайней мере, я не велю пытать тебя до смерти, — серьезно ответила Янди.

Талли ничего не сказала. Она нетерпеливо посмотрела на Карана, который уже сбросил за борт один из тяжелых мешков и мучился со вторым. Тем временем Хрхон уже добрался до маленькой лодки, но не собирался помогать Карану: у него едва хватало сил держаться на ногах.

— Ты не выстрелишь, — неожиданно сказала Ангелла. В ее глазах появился предостерегающий блеск. — Если ты выстрелишь из этого оружия здесь, ты тоже умрешь.

— Возможно, — согласилась Талли. — Но не я одна. Знаешь, я всегда была компанейским человеком. — Она недобро рассмеялась. — И клянусь тебе, ты умрешь раньше меня, Ангелла.

— Перестань, Талли! — включилась в беседу Янди. — Ангелла права, у тебя нет шансов. Через пару минут здесь будут Нирль и мои воины. Тогда ты будешь в безопасности.

— Через пару минут? — повторила Талли. Она повернулась к Карану и Веллеру. — Вы слышали? Лучше поспешите.

Движения Веллера заметно ускорились. Каран в немом бешенстве посмотрел на Талли и нагнулся в лодке. Некоторое время он, сопя, возился там, потом вынул огромный деревянный треугольник, повернулся и, качаясь под своей ношей, прошел на корму судна и дальше, за нее.

Картина была почти абсурдная: в царящей темноте это выглядело так, будто он идет по воде. Когда Каран почти достиг маленькой причальной стенки, он остановился, осторожно опустил деревянный треугольник, поддержав его коленом, и некоторое время плескал рукой в воде, пока не нашел то, что искал. Талли увидела теперь, что на нижнем конце треугольника находится деревянная цапфа, которую Каран, очевидно, вставил под водой в сделанное для нее углубление.

— Что это? — спросила Талли, рассматривая конструкцию Карана с удивлением и недоверием. Ее внешний вид отдаленно напоминал акулий плавник.

— Руль, — проворчал Каран.

— Руль? — Талли помолчала. Потом она сказала: — Извини, если я задаю глупый вопрос, Каран, но, собственно говоря, разве он не должен быть под водой?

— Этот — нет, — проворчал Каран.

Талли вздохнула, но не стала вникать в смысл слов Карана.

— Ты готов? — только и спросила она.

Каран коротко кивнул.

— Да. Иди в лодку, чтобы Каран мог показать тебе, как ею управлять.

Талли покачала головой.

— Это не потребуется, — сказала она. — Знаешь, Каран будет управлять сам.

Каран испуганно вытаращил глаза.

— Ты…

— Ты ошибаешься, — жестко перебила его Талли, — если думаешь, что я оставлю тебя здесь. Ангелла порежет тебя на куски. Очень медленно.

— Это верно, — с ненавистью сказала Ангелла. — Но быстрее, чем тебя, дрянь. Через час ты будешь моя. Или раньше. — Она сплюнула. — Даже если ты выберешься отсюда, это тебе не поможет. Мои парни окружили весь бассейн.

Талли молчала. Она не верила, что Ангелла говорит правду: в конце концов, она не могла рассчитывать на то, что вдруг окажется в плену у Талли. С другой стороны, Ангелла не стала бы той, кем была, если бы ее можно было так легко одурачить. Наверно, лучше сохранять осторожность.

— Ты права, Ангелла, — сказала она. — Мне нет смысла выбираться отсюда. Одной. Поэтому ты будешь сопровождать нас.

Ангелла побледнела, но не двинулась с места.

— Ты шутишь, — прохрипела она.

— Еще бы! — подтвердила Талли. — Но я обещаю отпустить тебя целой и невредимой, конечно, если твои люди будут вести себя разумно и не сделают ничего, в чем потом им пришлось бы раскаяться. Теперь иди!

Она подчеркнула свои слова повелительным жестом, и на этот раз Ангелла подчинилась. Ее лицо было каменным, когда она осторожно спустилась в воду и мимо Талли прошла к лодке.

— Ты с ума сошла! — прохрипел Каран. — Лодка разломится! Таких нагрузок она не выдержит!

— Выдержит, — невозмутимо сказала Талли. — Или мы все погибнем.

Двигаясь спиной вперед, она отходила от берега, пока не почувствовала за собой изогнутый борт лодки. Что-то громко шлепнулось в воду. Очевидно, Веллер или Хрхон сбросили за борт еще один мешок, чтобы освободить место для пленницы.

Талли быстро обернулась. Ангелла влезла в лодку и теперь сидела между Веллером и Хрхоном. Могучие ручищи Хрхона фамильярным жестом обхватили ее плечи. Теперь Талли была уверена, что Ангелла не создаст им никаких трудностей. Она ведь понимала, что Хрхон может сломать ее шею, как тонкий сучок, даже в его нынешнем состоянии.

Талли подождала, пока Каран — хотя и с явным неудовольствием — влез в лодку, затем сама втиснулась на последнее, оставшееся свободным место, которого при обычных обстоятельствах не хватило бы даже для ребенка.

— Теперь вперед, — приказала она.

Каран все еще медлил.

— Ты всех нас погубишь, — заявил он. — Она разломится!

— Если мы останемся здесь, то умрем непременно, — серьезно сказала Талли. — И вероятно, более неприятным способом. — Она вдруг улыбнулась, хотя секунду назад не собиралась этого делать. — Давай уже. Мы справимся. Я это чувствую.

Каран засопел, но резко повернулся и взялся за один из трех рычагов, торчащих перед ним из борта лодки.

Суденышко вздрогнуло. Канат под поверхностью воды разорвался так внезапно, что его растрепанный конец вырвался из воды, как змея, и ударил по людям, стоявшим на причальной стенке.

Лодка стрелой рванулась из сарая.

А потом начался настоящий ад.

Вода внутри эллинга была почти спокойной, его стены разбивали основную силу течения. Но снаружи крошечная беззащитная лодка была отдана на произвол бушующей стихии.

Серия резких, невероятно резких ударов обрушилась на корпус и тряхнула пассажиров. Брызги взлетали на метровую высоту и впивались в Талли, как колючие льдинки. Она торопливо опустила оружие и крепко ухватилась за борт. Тем не менее у нее было ощущение, что ее в любой момент может выбросить в воду. Суденышко кидалось во все стороны, как норовистая лошадь. Почти болезненно звучащее скрипение исходило от находящейся под водой части судна. Каран закричал.

Талли почти ослепла. Небо и вода исчезли за стеной белой бурлящей пены, однако Талли разглядела, что они удаляются от сарая прямо-таки с фантастической скоростью — и несутся прямиком на плотину!

— Где руль?! — заорала она. — Каран, черт возьми, как управлять этой штукой?

— Вообще никак! — прокричал в ответ Каран. — Крепко держись и молись, чтобы Ян открыл шлюз прежде, чем мы разобьемся об загородку!

Талли не молилась, но в отчаянии пыталась что-то увидеть сквозь пелену клокочущей пены. На какой-то миг ей показалось, что она видит, как на берегу суетятся крошечные фигуры, движущиеся вверх по течению, к плотине, которую им нужно было пересечь. Люди Ангеллы! Даже если Яну удастся открыть шлюз, им придется пробиваться с боем. Если к тому времени они еще будут живы, потому что и бортовая, и килевая качка становилась все сильнее.

Талли могла слышать, как под ней скрипели тонкие шпангоуты. «Еще три-четыре таких ужасных сотрясений, — подумала она, — и судно действительно разломится». Скрипение перегруженного корпуса звучало как крики боли.

Но Талли увидела также, что теперь они больше не двигались по прямой к обращенной к пропасти стороне бассейна, а начали крутиться по очень широкой спирали.

И она едва ли не в последний момент поняла, что означает эта резкая перемена курса…

Лодка со скоростью стрелы влетела в водоворот, на одну бесконечную, ужасную секунду погрузилась полностью в воду и тут же вырвалась на поверхность, поднимая пену.

На мгновение Талли показалось, что она увидела две гигантские белые штуки, торчащие из лодки по обе стороны ее корпуса. Это были нелепые конструкции вроде деревянных парусов, огромные, заостренные на концах, расположенные таким странным образом, что в основном находились под поверхностью воды. В глазах и во рту у Талли была вода, и она едва успевала перевести дух, поэтому особо не присматривалась. В следующий миг судно с таким чудовищным ударом шлепнулось в воду, что Талли головой ударилась о борт и несколько секунд сидела с помутненным сознанием.

— Шлюз! — закричал Каран. — Он открывается! У Яна получилось! Он открывается!

Талли с трудом приподнялась и посмотрела на юг. Стена портового бассейна лежала перед ней, как жирно проведенная тушью черта. На ней шевелились тени, поблескивал металл, но Талли не могла разглядеть ни малейшего отверстия в черной как ночь преграде, которая находилась между ними и свободой.

Потом лодка начала двигаться. И это больше не были случайные дикие рывки, а почти мягкий поворот — суденышко подхватило новое, очень мощное течение…

И острый нос лодки обратился на север.

Прямо в сторону пропасти.

Талли вскрикнула, запаниковав, когда до нее дошло, что происходит.

Там, где несколькими секундами раньше еще были мощные железные шлюзные ворота, зияла брешь. Если смотреть издали, она казалась не шире ладони, ее заполняла высоко вздымающаяся пенящаяся вода. Но брешь становилась все шире, и в то же время увеличивалась скорость их суденышка.

А за воротами находился водопад, над ним вздымался купол из искристого тумана и грома. Это и был край света, через который переливалась река, чтобы затеряться в пустоте.

— Вот идиот! — взревел Веллер. — Он открыл не те ворота!

Талли хотела что-то сказать, но не смогла. Она оцепенела. То, что она видела, парализовало ее тело, ее мысли, ее душу. Лодка неслась, все быстрее и быстрее, по направлению к открывающемуся шлюзу, и вдруг Каран как одержимый стал дергать и тянуть за свои рычаги. Скорость увеличивалась все больше и больше. Шлюз летел на них, вырастая из щели шириной в ладонь до огромной зияющей пасти, и на бесконечно краткий миг он охватил весь мир.

И вот они проскочили эту пасть, и перед ними не было ничего, кроме воды, несшейся настолько быстро, что, казалось, она превратилась в стекло. Пена и грохот остались позади. Лодка продолжала разгоняться, они неслись все быстрее, и быстрее, и быстрее, и наконец стало казаться, что лодка даже на немного поднялась из воды.

— Держись! — заревел Каран.

Его крик пропал в могучем реве водопада. Судно со скоростью стрелы вонзилось в купол из водяных брызг и шума, подлетело к краю света и еще какой-то миг плясало на блестящей струе, бьющей на пятьдесят или сто метров в никуда, прежде чем, поникнув, превратиться в водяную пыль, падающую на пять миль в пропасть.

Потом под ними не оказалось ничего. Время словно остановилось. Талли видела крошечные блестящие капли воды, которые невесомо парили в воздухе; могучий грохочущий поток, вышвырнувший их; утесы, которые вдруг оказались уже не впереди, а — на бесконечно короткий миг — рядом и вот уже позади, а потом…

.. а потом нос судна стал медленно опускаться.

И началось низвержение в ад.

— Так значит, из-за нее погибли Каран и остальные!

Голос девочки дрожал от ужаса. Было уже светло, и ребенок устал так, как никогда раньше не уставал в своей жизни, но слова темноволосой незнакомки настолько заворожили его, что теперь было просто невозможно заснуть. Пусть история оказалась очень длинной, девочка все равно хотела дослушать ее до конца.

Через некоторое время женщина кивнула, но тут же покачала головой.

— Хорошо. Только позже.

— Позже?

Девочка не сразу поняла, что история еще не закончилась. Одновременно она испытала облегчение.

— Намного позже, — ответила незнакомка.

Она улыбнулась, снова посмотрела, как бесчисленное количество раз за эту ночь, вверх, на небо, и тыльной стороной руки провела по глазам. Она тоже казалась усталой. По прошествии нескольких часов она стала говорить медленнее. Ее голос звучал утомленно. Но улыбка в ее глазах была мягкой и теплой, как в начале рассказа.

— Ее история могла бы сейчас и закончиться, — тихо сказала она. — Ты хочешь этого?

Девочка раздумывала секунду, затем так сильно покачала головой, что ее волосы разлетелись. Она решительно не хотела, чтобы история Талли сейчас закончилась, прежде всего, потому, что она была ребенком и хотела продолжения рассказа. Но была еще другая, более важная причина, девочке она не была понятна, но она догадывалась о ней. Да, она просто боялась того, что история закончится гибелью Талли и ее спутников. Это был бы не совсем удовлетворительный конец. По мнению ребенка, всякой истории нужен конец, не обязательно очень хороший, но какое-то достойное завершение. Такая история, как та, что рассказала Талли, не должна закончиться плохо, потому что это означало бы, что она правдива. Выдуманные истории заканчиваются иначе, только действительность настолько жестока, что легко превращает в шутку результат десятилетних усилий.

Впервые с тех пор как девочка начала слушать незнакомку, она испугалась, что приключение Талли могло оказаться более чем историей.

— Они достигли пропасти? — спросила девочка. Ее голос дрожал от страха.

Незнакомка кивнула.

— Достигли, дитя. И даже больше. Они нашли то, что Талли искала все это время.

— Но как? — спросила девочка. — Пропасть была в пять миль глубиной!

— Да, конечно.

К разочарованию ребенка, незнакомка не стала рассказывать дальше, а встала и начала разминать затекшие от долгого сидения ноги, затем она без стеснения зевнула, не прикрывая рот ладонью. Это вызвало у девочки чувство неловкости. Мать отругала бы ее за такое поведение, а эта женщина делала именно то, что девочке было запрещено под страхом наказания.

— Расскажи мне, что было дальше.

Женщина кивнула. Ее лицо от усталости было серым. Девочке показалось, что женщина чего-то боится.

— Конечно, — повторила она. — Но не здесь!

Она огляделась, будто что-то искала, снова посмотрела на небо и наконец показала на небольшую буковую рощу, темневшую на расстоянии двух миль.

— Идем туда, — сказала она. — День будет жарким. Может быть, мы найдем там немного тени и воду.

Девочка послушно встала, и, когда они бок о бок спускались по поросшему травой склону, женщина продолжила рассказ:

— В первый момент все оцепенели от ужаса. Вероятно, они думали о смерти, каждый по-своему, и Талли, конечно же, думала об этом. Казалось, низвержение будет длиться бесконечно, и…