В книге о Ельцине Л.Млечин так характеризует своего героя [46, стр. 16]: «Ельцин принадлежал к числу людей, которые лучше всего проявляют себя в роли полновластного хозяина. Он родился таким, такова была его генетическая структура. Вся его жизнь была подчинена этой внутренней программе. И даже когда он уходил в отставку (а он делал это дважды), то с глубоким смыслом. Не стоит забывать, что в его жизни первая отставка привела к победе и президентству, вторая — избавила его от всех проблем, которые преследовали его все последние годы». Действительно, хоть М. Горбачев после первой отставки пообещал, что в политику его больше не пустит, он ворвался в нее сам, причем с триумфом. Во втором случае, зная о том, какой за ним тянется шлейф нарушений, блестяще провел операцию «Преемник», избавившую его от возможных преследований после отставки. Ельцин был человеком жестким, решительным, способным преодолевать любые препятствия. Он не терял присутствия духа в самые сложные моменты. Наоборот, они скорее мобилизовывали его, лучше всего он чувствовал себя в горниле борьбы. Но он был лишен обычных человеческих привязанностей, легко расставался с преданными людьми и даже не вспоминал о них. Этим и объясняются столь частые, и порой совершенно необоснованные перестановки в правительстве, носившие характер кадровой чехарды. Ведь одно дело бороться за власть, другое — удерживать ее в столь неблагоприятных условиях неудавшегося рынка. Прошло уже намного более обещанного полугода, а ситуация в стране только ухудшалась. Многие депутаты Верховного Совета, осознав, что реформы не приносят запланированных результатов, а вообще ведут неизвестно куда, «инстинктивно стали переходить в оппозицию, чтобы не нести ответственности» [46, стр. 162]. Обострились отношения

Ельцина с вице-президентом А. Руцким и спикером Р.Хасбулатовым. В паре с Руцким Ельцину удалось выиграть выборы, но в дальнейшем он охладел к своему напарнику, счел формальной фигурой. «Руцкой внутренне не желал принимать ситуацию, при которой сразу несколько ключевых фигур в российском руководстве, включая вице-премьеров, играют в политике гораздо более весомую роль, чем он» [там же, стр. 163]. Конфликт с Р. Хасбулатовым имел поначалу ту же основу: «Борис Николаевич сам упустил Хасбулатова, как и весь депутатский корпус в целом. Политик никогда не прощает унижения. А команда, которая окружала Ельцина, пыталась унизить Хасбулатова» [там же, стр. 175]. В своих интересах, естественно.

Если Ельцин олицетворял «антинародный режим», то Хасбулатов желал играть роль народного защитника от «преступных реформ». Профессор-экономист, он, похоже, был обижен, что президент выбрал Гайдара: у них совершенно разные школы, разное видение экономического развития, реформ…» [там же]. Впоследствии появилось следующее интервью Хасбулатова [157]: «Я был сторонником сохранения в государственном секторе экономики нефти, газа, металлургической промышленности, военно-промышленного комплекса, трубопроводов, авиапредприятий и ряда других отраслей. И, конечно же, никогда не позволил бы примитивной кувалдой рыночной стихии разрушать сложнейший народнохозяйственный механизм». Абсолютно прав Руслан Имранович. Стратегически важные отрасли экономики должны были оставаться в руках государства, и прежде всего нефтяная. В такой чисто капиталистической стране, как Норвегия, вся нефтедобыча сосредоточена в руках государства и, несмотря на это, по уровню жизни населения Норвегия всегда на одном из первых мест в мире. Но азартные «завлабы» чересчур увлеклись. Они возвели идею невмешательства государства в экономику в абсолют. И это в то время, когда во всех передовых странах уже поняли, что такая политика ведет только к хаосу и кризисам. Мнение Хасбулатова скрывалось, угодливая пресса тоже его не публиковала. Мало того, все СМИ представляли в то время Хасбулатова и возглавляемый им Верховный Совет как реставраторов социализма. Ельцин полагался только на свое правительство, а отношения с Хасбулатовым перешли в сугубо официальное русло.

Ельцин избегал бесед с Хасбулатовым один на один. Он понимал, что тот грамотнее его и в логических рассуждениях всегда будет ему проигрывать. В свою очередь Хасбулатову и депутатам казалось естественным приструнить президента, ибо в конституции было записано, что съезд народных депутатов может принять к рассмотрению любой вопрос. К тому же Хасбулатов пробивал пакет поправок к конституции, уравнивающих его с президентом. «…Руслан Имранович гениально манипулировал Верховным Советом. Он чувствовал зал, знал, когда поставить вопрос на голосование, когда провести голосование, когда свернуть дискуссию, знал, как зажечь депутатов и как их успокоить» [46, стр. 177].

Под давлением депутатов Ельцин в конце концов вынужден был в конце 1992 года отправить в отставку правительство Гайдара. На его место был избран «твердый хозяйственник» В. Черномырдин. И на этом кончилась маниловщина «завлабов». Осталась лишь вторая стадия приватизации в могучих руках А. Чубайса. Первыми словами нового премьера были: «Как Мамай проехал». Так он охарактеризовал состояние доставшегося ему хозяйства страны. Сразу перед депутатами он провозгласил, что он за рынок, но без базара. Но базар уже обрел такую инерцию, что остановить его никто оказался не в силах.

Вотчиной Черномырдина был «Газпром» — бывшее Министерство газовой промышленности. Акционирование Газпрома прошло, увы, не по Чубайсу. Аукционы были закрытыми, и в результате большие пакеты акций оказались приобретенными фирмами, тесно связанными с Газпромом. «Благодаря Черномырдину Газпром превратился в настоящую империю, которую государство практически не контролировало. Черномырдин добился постановления правительства, которое оставляло Газпрому сорок пять процентов валютной выручки при исполнении экспортных поставок… Газовый гигант десять лет возглавляли люди Черномырдина во главе с его бывшим заместителем Рэмом Вяхиревым. Завидные должности получили в Газпроме их дети и ближайшие родственники» [46, стр. 173, 174].

В правительство Черномырдина вошли такие консерваторы, как Сосковец и Лобов. О.Лобов даже в качестве вице-премьера возглавил Минэкономики. Направление деятельности этого министерства отражено было в статье М.Бергера «Министерство экономики претендует на роль Госплана…» [147]: «Под его руководством (Лобова. — К. X.) было принято решение о подготовке проектов законодательных и нормативных актов об улучшении управляемости развитием народного хозяйства и усилении координирующей роли Минэкономики в системе экономических органов федеральной исполнительной власти». Лихо закручено. Но на деле получилось — ни рынка, ни плана. Мера оказалась явно запоздалой. Не было уже той номенклатурной связки, которая могла поддерживать плановое хозяйство, лишенное привычного инструмента. А раз так, то эксперимент продолжал катиться по воле волн.

А тем временем противостояние Ельцина с парламентом продолжалось. 20 марта 1993 года Ельцин обратился по телевидению к народу. Он жаловался на Верховный Совет, что тот пытается управлять страной «через парламентскую говорильню и митинговщину». Сообщил, что назначает на 25 апреля всенародный референдум о доверии президенту. В результатах референдума он мог не сомневаться, поскольку СМИ освещали события односторонне, в его пользу. Суть же самого конфликта для населения оставалась непонятной, прессой она преподносилась чуть ли не как попытка Верховного Совета восстановить коммунистический режим. В своем выступлении Ельцин также пообещал вынести на референдум проект новой конституции и новый закон о выборах федерального парламента. К этому он добавил, что вынужден подписать указ «Об особом порядке управления страной до преодоления кризиса власти». Указ этот приостанавливал работу Верховного Совета и съездов народных депутатов. Указ должны были завизировать А.Руцкой и секретарь Совета безопасности Ю.Скоков. Но оба отказались. Уклончиво отнесся к подписанию указа и председатель Конституционного суда В.Зорькин. После этого Ельцин велел указ не оглашать. Было принято решение указ изменить, и через несколько дней он появился уже в смягченном виде. Но было уже поздно, содержание первоначального указа уже стало достоянием заинтересованных кругов: «…по телевидению выступили Зорькин, Руцкой, генеральный прокурор Валентин Степанков и заместитель Хасбулатова Юрий Воронин. Они назвали действия президента антиконституционными» [46, стр. 181]. А 26 марта в целях объявления импичмента Ельцину собрался внеочередной съезд народных депутатов. Уже шел подсчет голосов, когда в зале появился Ельцин и заявил, что не признает решения об импичменте, пока на референдуме по этому поводу не выскажется народ. Но ситуация разрешилась сама собой, для объявления импичмента не хватило трех десятков голосов. И тогда Борис Николаевич вышел к своим сторонникам, собравшимся на Васильевском спуске, провозглашая победу. Но это еще не было победой. Она ощутилась лишь тогда, когда 25 апреля на референдуме 56 % избирателей поддержали Ельцина.

Одержав на этом этапе победу, Ельцин отправился отдыхать на Валдай. Это уже стало обычной формой его поведения после выигранного сражения. Но еще до этого он успел отстранить А.Руцкого от порученного им же дела. А суть в том, что в октябре 1992 года Руцкой по указанию Ельцина возглавил комиссию Совета безопасности по борьбе с преступностью и коррупцией. Так вот 29 апреля Ельцин отстранил Руцкого от руководства комиссией. Руцкому запрещалось встречаться с силовыми министрами, так как последние находятся в подчинении президента. Этот запрет нарушил главный российский контролер Болдырев (из организаторов «Яблока» — Явлинский, Болдырев, Лукин), собиравшийся передать Руцкому результаты проверки Западной группы войск, за что был отстранен и позже уволен. 7 мая 1993 года Ельцин лишил Руцкого всех поручений и фактически низвел его до положения изгоя. В ответ 16 июня Руцкой заявил, что передаст уже собранных 11 чемоданов компромата на высших чиновников в прокуратуру. Тогда последовало увольнение руководителя Министерства безопасности Баранникова, которого Ельцин заподозрил в помощи Руцкому по сбору этих 11 чемоданов.

Хасбулатов был настороже, он даже отказался распускать на депутатские каникулы Верховный Совет, ожидая очередного удара. И он последовал в виде указа номер 1400, распускающего парламент. Готовился этот указ в глубокой тайне, и только 21 сентября 1993 года Ельцин сам его озвучил в выступлении по телевидению. В ответ на это в ночь с 21 на 22 сентября Верховный Совет принял постановление о прекращении президентских полномочий Ельцина. Присягу Президента РФ принес А.Руцкой. А 22 сентября Конституционный суд официально отстранил Б.Ельцина от должности президента в соответствии со статьей Конституции 121.6.

Ельцин сделал вид, что ничего не слышал об этом решении. Пресса была в его руках, телевидение тоже. Тщательно скрывали эту тайну он сам и его окружение. И в стране в то время об этом почти никто не знал. «Таким образом Ельцин совершил двойное преступление против действующей законно избранной законодательной власти. Он распустил и расстрелял парламент, причем приказ о штурма Белого дома он отдал, будучи уже никем» [16, стр. 236]. Но так или иначе, с применением силы с двоевластием было покончено. 12 декабря 1993 года был проведен референдум по принятию новой Конституции, по которой в России устанавливалась президентская республика с двухпалатным парламентом.

Следует заметить, что Ельцин не воспользовался своей победой, чтобы стать диктатором. Он провел всеобщие выборы, в результате которых вместо Верховного Совета была образована Государственная дума, которая тоже его не жаловала. Но такого грамотного оппонента, как Хасбулатов, у него уже не было. И восторжествовали олигархи, «семья», влияние которых на президента стало еще более весомо. В состав «семьи» вошли, кроме дочери Татьяны Дьяченко, ее третий муж В.Юмашев, превратившийся из журналиста в главу администрации президента, другой зять, В. Окулов, бывший штурман авиации, ставший владельцем «Аэрофлота», олигархи Б.Березовский и Р.Абрамович, прозванный «казначеем семьи». Ну, и как же здесь обойтись без вездесущего А.Чубайса. Замелькали в прессе сведения о дорогих виллах в европейских странах, приобретенных Абрамовичем для Татьяны Дьяченко.

Приближалась предвыборная кампания к президентским выборам 1996 года. В канун этого периода Ельцин перенес тяжелейший инфаркт. Увлеченный борьбой за власть, а потом и за ее удержание, он не жалел никого и ничего, в том числе и собственного здоровья. Результат сказался. Его жизнь вписалась в колею между домом и больницей. Естественно, он отошел от активной деятельности, редко появлялся на телеэкранах. Стремительно падал его рейтинг. Как-то он даже заявил, что ни на какие выборы больше не пойдет. Всполошенные олигархи бросились его уговаривать, и им это удалось. Такой президент им был удобен, и другого они не желали. Но симпатии электората уже успели качнуться в сторону коммунистов. Быть избранным на второй срок у Ельцина практически шансов не было. И тогда его ближайшее окружение в марте 1996 года решило пойти на крайние меры: отменить выборы, распустить парламент и все политические партии, принять в Москве меры военного порядка для подавления ожидаемых протестов и демонстраций. Воспрянувший духом Ельцин план одобрил. Осуществление его возлагалось на войска МВД. Запахло повторением событий осени 1993 года. Положение спас глава МВД, возразив, что такие антиконституционные действия вызовут недовольство в самой армейской среде МВД, и шансы на успешное подавление ожидаемых беспорядков окажется близким к нулю. Более того, он даже опасался возникновения гражданской войны. В результате план тот был отвергнут. Олигархи вынуждены были переключить свои усилия в финансовую сферу. Надо было приложить олигархам и предвыборному штабу много усилий, чтобы качнуть ситуацию в привычное русло. И потекли миллионные суммы на избирательную кампанию. Часть этой суммы оказалась в знаменитой коробке из-под ксерокса, вынесенной людьми Чубайса. Интриги внутри окружения Ельцина привели к инциденту с задержанием этих людей с коробкой. Ночной дозор сработал, но он лишь привел к отставке его инициаторов Коржакова и Барсукова. Из-за этого эпизода лишился своего поста и вице-премьер Сосковец, случайно попавший в кадр этой истории.

О том, в какой обстановке прошли выборы, описано в книге А.Гранатовой [16, стр. 330]: «О том, что Ельцину во ВЦИКе «натягивали» голоса, говорить не приходится. Это было как минимум 15–20 %, и оппозицию этот подлог устраивал. Оппозиция молчала, потому что понимала, что летящую в пропасть страну у нее уже не хватит сил остановить. И коммунисты тоже испугались взвалить тяжкое бремя ответственности на свои плечи… Потому так легко проглотили многие серьезные факты о подтасовках результатов голосования, а затей они серьезный судебный процесс — могло бы оказаться, что народ все-таки проголосовал не за Ельцина, а за Зюганова… Очевидно, что на выборы 1996 года коммунисты пошли не ради победы, а ради соблюдения протокола». И только Ельцин ничего не боялся, ему было море по колено. Он вновь воспрянул духом и обрел жажду борьбы. И по-прежнему царил беспредел, цвела коррупция, велись разборки между бизнесменами за лишний кусок государственного пирога, зачастую кончавшиеся заказными убийствами… Возникла новая хорошо оплачиваемая профессия — киллер. Установилось негласное правило: правоохранительные органы самоустранялись от расследования заказных убийств, даже в тех случаях, когда сторона заказчиков просматривалась слишком явно.

Еще в самом начале реформ получило распространение создание ни на что не опирающихся финансовых пирамид, вроде пирамиды МММ Мавроди. Государство довольно быстро разобралось с ними, но вовсе не потому, что они носили сомнительный характер, а потому, что они создавались людьми, не входящими в круг «своих». Им доступ в номенклатурный бизнес был заказан. Но «свои» и этого вытерпеть на смогли. Пирамиды были ликвидированы, и миллионы вкладчиков лишились своих денег. А вот уже на этом этапе государство основало свою пирамиду ГКО (государственные краткосрочные обязательства). Цель вроде была благая. Сооружение пирамиды должно было по замыслу основателей стимулировать приход западных инвесторов на рынок государственных ценных бумаг с тем, чтобы снизить их доходность, а затем вытеснить капитал из спекулятивных операций в сферу вложения в производство. Но на деле никакого понижения доходности ГКО не произошло.

Схема не могла сработать, прежде всего, из-за отсутствия инвестиционного климата в стране. Финансовые игры стали самоцелью, способом обогащения игроков рынка ценных бумаг.

Но вот наступил мировой экономический кризис 1998 года. Естественно, что он не миновал такое слабое звено экономической системы, как Россия. Вот этому слабому звену МВФ и предоставил транш 4,8 миллиарда долларов для смягчения кризиса. Но у Ельцина были свои планы. Прежде всего, он позаботился о том, чтобы смягчить не сам кризис, а волну недовольства от себя и возглавлявшего правительство В.Черномырдина, заблаговременно отправив его в отставку. В спешном порядке ему на смену был поставлен «мальчик для битья» С. Кириенко, успевший какое-то время до этого побывать в роли министра энергетики.

Долгожданный транш от МВФ пришел 14 августа, в пятницу вечером [16, стр. 350]. Там же на стр. 351, 352 описывается порядок прохождения этой суммы: «Каждой денежной сумме, пришедшей на счет Центробанка, присваивается определенный код, в соответствии с принятой системой. Фиксируется, к примеру, откуда поступили деньги и куда они перераспределяются. Система кодификации, принятая в Центробанке, означает, что можно проследить движение каждого рубля на счетах. Минфин же, в отличие от Центробанка, представляет собой «большой мешок», в котором деньги обезличиваются… Неконтролируемый увод больших сумм денег из Центробанка невозможен!» Понимая это, Ельцин в воскресенье пригласил к себе на дачу узкий круг приближенных людей. Предчувствуя, что предстоит нечто важное, гости явились при полном параде. В числе гостей было доверенное Ельцину лицо из Минфина. К нему и обратился президент с вопросом [16, стр. 350]: «Можем мы в течение понедельника, то есть 17 августа… полностью оформить этот транш на счет Минфина?» Последовал ответ [там же, стр. 351]: «Зачислим все деньги. Но есть одна сложность… Мы обязаны предварительно зачислить весь транш на счет Центробанка». Дальнейшее развитие беседы [там же]: «А, я так и знал! — Ельцин хлопнул рукой с вздувшимися жилами по столу. — Мы должны обойтись без этой бумажной возни. У нас на грани срыва инвестиционные проекты, под которые мы ждали этих денег. Люди работают себе в убыток, понимаешь. Я же не себе в карман кладу эти деньги! Наши производственники ждут этот транш! — Ельцин театрально изобразил гнев на своем лице. — А сейчас Центробанк, понимаешь, начнет свои выкрутасы…» Что же противопоставить этим «выкрутасам»? А вот что [там же]: «Значит так, я сейчас же подписываю президентский указ о зачислении транша МВФ на счета Минфина, минуя счета Центробанка… — У «придворного» финансиста округлились от изумления глаза. — Я президент в стране, — Ельцин поднял руку, как на трибуне, — и отвечаю, понимаешь, за свои решения». Но на деле пришлось отвечать всей стране. Транш исчез неведомо где, и это событие совпало с дефолтом.

Так случилось, что на этот «пир хищников» опоздал премьер С. Кириенко. Он приехал уже тогда, когда указ был подписан. Ельцин поинтересовался у премьера, может ли сейчас государство платить по счетам ГКО. Ответ премьера [16, стр. 355]: «Борис Николаевич, это же простая математика. И не надо иметь высшее техническое образование, как у нас с вами, чтобы понять: пирамида ГКО рано или поздно рухнет…» Читаем там же [стр. 358]: «После объявленного на заседании правительства дефолта, то есть констатации неплатежеспособности государства по ценным бумагам ГКО премьер Сергей Кириенко был отправлен в отставку и одновременно в Австралию, то есть в ту страну, куда на банковские счета будут переброшены деньги «семьи», т. е. 5-миллиардного кредита МВФ, что подтвердит швейцарская прокуратура, и в частности глава швейцарской прокуратуры Карла дель Понте».

«И вот когда уже в России было многократно объявлено, что кредит бесследно пропал и следы от него найти не удается, объявилась почти легендарная личность, Карла дель Понте. Известный и уважаемый швейцарский прокурор. И очень скоро Карла дель Понте обоснованно объявила о том, что ей известна вся схема увода кредита МВФ, в том числе и через австралийские банки, и через американский «Бэнк оф НьюИорк». И эта схема была передана тогдашнему генеральному прокурору России Юрию Скуратову.» [16, стр. 361].

«Генпрокурор Ю.Скуратов уже знал о «семье» Ельцина достаточно много. Он, в частности, уже готовил документы по отмене приватизации «Сибнефти» Р.Абрамовичем, на котором государство потеряло около трех миллиардов долларов. При Скуратове по двум уголовным делам проходил руководитель администрации Ельцина А.Волошин» [26, стр. 100, 101].

Бывший комсомольский деятель, он с 1992 года работал в коммерческих структурах. Совместно с «Чара-банком» осуществил хитроумную комбинацию, подробности которой описывать здесь не будем (их можно прочесть на той же стр. 100). «Уголовное дело было возбуждено по статье «мошенничество». Второе обвинение состояло в том, что по его требованию «…с подачи Б.А.Березовского в узком кремлевском кругу было принято решение об аресте В.А.Гусинского в июне 2000 года, когда президент В.В.Путин находился в Испании» [там же, стр. 101]. Уже новому генпрокурору В.Устинову поступил парламентский запрос «о необходимости проверки сведений «о незаконной предпринимательской деятельности» главы президентской администрации. 10.01.2002 Генеральный прокурор РФ В.В.Устинов заявил, что его ведомство «не планирует возбуждать уголовное дело против А.С.Волошина (оказывается, возбуждение уголовных дел осуществляется в соответствии с планом. — К. X.), однако намеревается проверить полученные сведения, относящиеся к периоду его работы в коммерческих структурах» [там же, стр. 101].

Насколько мягче оказался Устинов своего предшественника «злодея» Скуратова. Проверял аж до самого перехода на пост министра юстиции, да и результатами проверки ни с кем не поделился.

В результате Волошин получил возможность засветиться и на международном уровне. Читаем на той же стр. 101: «…А.С.Волошин подозревался в получении взяток от Ирака нефтяными контрактами за выступления с целью снятия санкций ООН и против войны в Ираке, которая привела к свержению режима С.Хусейна. В докладе (подкомитета сената США по расследованиям. — К. X.) говорилось, что российский президентский совет, возглавляемый до октября 2003 года

А.С.Волошиным (совпадает со сроками его добровольного ухода с должности. — К. X.), в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие» в период с 1999 по 2003 год получил незаконные квоты на торговлю нефтью на сумму более 16 млн. долларов и 3 млн. долларов за действия, направленные на снятие санкций ООН». Указанная в этой выдержке программа позволяла Ираку продавать любые объемы нефти, только выручка должна была поступать на счет, контролируемый специальной надзорной службой ООН. При этом получатели ваучеров на экспорт перепродавали их настоящим нефтяным дилерам. В списке подкомитета сената оказалось 270 фигурантов, среди них высокопоставленные ООНовские функционеры, ведущие политики и бизнесмены Франции, и, конечно, не обошлось без России. Причем богатая нефтью Россия пожадничала здесь больше других. Об этом свидетельствует заметка П.Штайна в еженедельнике «Европа-Экспресс» [92] под названием «Контрабанда в обмен на продовольствие», фрагменты которой приводятся ниже.

«Обильно представлена и Россия. Если остальные фигуранты списка получали ваучеры на миллионы баррелей, то у россиян счет идет на десятки миллионов. В списке фигурирует, например, супервлиятельная Русская Православная

Церковь (оказавшаяся в одной компании с Организацией освобождения Палестины и сверхрадикальным исламским проповедником из Иордании Лайфтом Шбейлатом). Либерально-демократическая партия Владимира Жириновского получила экспортных ваучеров на 80 миллионов баррелей (Лихо закручено, Владимир Вольфович! Ради этого можно грубо ругнуть Буша во время визита в Багдад, что Вы и сделали. — К. X.). «Вашингтон Таймс» упоминает и пропутинскую «Единую Россию» и задает неприятные вопросы. Ну, например, что за безымянный «директор» кремлевской администрации фигурирует в Саддамовских документах?» Но мы-то знаем его имя: все тот же вездесущий Волошин. Может быть, это всего лишь версия?

…Ответ мы получаем, следуя за текстом: «Изрядная часть уже опубликованных сведений была проверена и, как минимум, первый этап контроля на достоверность прошла (им занималась британская аудиторско-консалтинговая фирма KPMG).» Дальнейшие события приняли комический характер, и все дело было спущено на тормозах усилиями замешанных в нем упомянутых ранее функционеров ООН, что следует из текста статьи. «Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию, прямо обязывающую Объединенные нации сотрудничать со специально созданной комиссией. Резолюция по сути означает, что члены ООН будут вести расследование против самих себя». Все-таки есть с кого брать пример российской коррупции.

Однако уж слишком глубоко затащил нас уважаемый член «семьи» А.С.Волошин в дебри своих похождений, и из-за этого мы отвлеклись от основной темы. А она, напомним, касается расследований Скуратова. Они касаются и «деятельности» кремлевского реставратора П.Бородина, его связей со швейцарской фирмой «Мабетекс», благодаря которым на эту строительную фирму заказы посыпались, как из «рога изобилия». Позже к этому «рогу» подключилась и другая швейцарская фирма «Мерката Трейдинг» под управлением В.Столповских. Это было организовано в целях «распределения» счетов в Швейцарии. Среди этих заказов — контракт на ремонт Белого дома после октябрьского путча, обустройство зданий Государственной думы и Совета Федерации, здесь и реконструкция «поместий» Ельцина «Шуйская Чупа» и «Волжский утес» [57, стр. 61], и многое другое. «Пакколи (глава «Мабетекса». — К. X.) брал основной подряд и нанимал рабочих, а большую часть денег уводил за кордон. В них были заключены и его немалый доход, и отчисления в «откат» [там же].

«Откатом» в строительной терминологии именуются комиссионные работодателю. Приводится цифра отката 120 миллионов долларов в том же источнике. Материалы по делу

«Мабетекса» Скуратову были переданы уже упоминавшейся Карлой дель Понте и прокурором кантона Женевы Б.Бертосса. Слова последнего приведены в той же книге Скуратова на стр. 193: «Я не думаю, что можно заниматься бизнесом в такой стране, как Россия, где судебные органы находятся в зависимости от политических властей. Кроме того, самыми коррумпированными являются именно административные и политические властные структуры». Конечно, это дело, как и другие подобные, завершения не имело.

После дефолта Скуратов начал расследование деятельности 780 крупных государственных чиновников. Эти лица подозревались в игре на рынке ГКО с использованием служебного положения. Следы привели в самые высшие сферы. Были официально названы подозреваемыми обе дочери Ельцина, замминистра Вавилов, не обошлось здесь и без А. Чубайса… «Но именно бумаги о схеме увода кредита МВФ поставили точку в расследованиях Скуратова. Перепуганная «семья», которой, разумеется, доложили, какую бомбу держит в руках Скуратов, решила убрать генерального прокурора…» [16, стр. 361]. Но задача оказалась не такой простой. Ведь поймать генпрокурора на каких-то нарушениях или хотя бы промахах было просто нереально. Оставалось скомпрометировать его на моральном уровне.

И тут появляется в марте 1999 года пленка, зафиксировавшая голого прокурора, развлекавшегося с двумя девицами легкого поведения. Подлинная ли это картинка или подделка — до сих пор идут споры. А.Гранатова в своей книге [16, стр. 363] утверждает, что это явная подделка, и приводит свои аргументы. Но так или иначе, пленка была показана по телевидению, и это послужило поводом для отстранения Ю.Скуратова от должности генпрокурора. По утверждению В.Путина, занимавшего тогда пост директора ФСБ, пленка подлинная. Известно, что Путин лично приложил немало усилий, чтобы «добыть» эту пленку. Именно поэтому «дело Скуратова» в 1999 году не только стало косвенным доказательством «гениального президентского хода», условно называемого «транш-дефолт», но и стало ключевым в вопросе семьи «кто будет преемником Ельцина?» [16, стр. 365].

А история с пленкой имела свое продолжение, и краткий ответ Путина, что, мол, пленка подлинная, сразу вызывает вопрос: подлинная для кого… для Скуратова, или… для подставных лиц. На стр. 465, 466 своей книги Скуратов аргументирует незаконность действий ФСБ, выражающихся во вмешательстве в его частную жизнь и профессиональную деятельность. Пленка первоначально была использована как средство шантажа Генпрокурора, рассчитанного на его покорный уход со своего поста. Но это не сработало, и история затянулась. Были проведены несколько экспертиз, и ни одна из них не подтвердила «подлинность» пленки. «Тогда-то и начались поиски подходящих девиц, которые подтвердили бы происходящее на пленке. Их навербовали из среды проституток, пригрозили лишением прописки, выдворением из Москвы… Кстати, проверка показала, и это было отражено в деле, что оперативные сотрудники МВД, которые были на связи с этими проститутками, избивали их и насиловали» [57, стр. 505, 506]. Там же описывается, как «признания» одной из проституток совершенно не совпали с фактами по месту и времени.

Но эстафету приняла та же неугомонная ФСБ, сфабриковавшая саму пленку. Усилиями этой службы были найдены уже те самые девицы, заснятые на пленке. Как по волшебству, все они смотрели передачу с демонстрацией пленки, прервав свою «занятость», узнали себя, в деталях «вспомнили» об том событии спустя более года и «дружно» явились давать показания. Просмотрев передачу, оставались спокойными и вдруг, через год с лишним всполошились. Но и здесь в их показаниях обнаружились нестыковки. Комический детектив, да и только. Начинали чекисты с «врагов народа», а эволюционировали до проституток. Браво, ФСБ! На все описанные погрешности обратил внимание следователь П.Трибой, которому поручили вести это дело. По поводу пленки он дал заключение [57, стр. 470]: «В ходе криминалистических исследований видеозаписи, обозначенной в СМИ как пленка «о человеке, похожем на Генпрокурора РФ», данных, дающих основание считать, что Скуратов Ю.И. и лицо, запечатленное на скандальной видеопленке, является одним и тем же лицом — не получено».

Приказом зам. Генпрокурора Колмогорова «Петра Трибоя сразу же отстранили от следствия, кабинет его опечатали. Девушек спрятали» [там же, стр. 471]. Тем не менее «24 августа 2000 года было прекращено расследование эпизодов, связанных с пленкой. Поскольку экспертиза, несмотря на мощное давление, так и не идентифицировала заснятого человека с Генеральным прокурором» [там же, стр. 487]. А дело «Мабетекса» кончилось арестом Бородина в США, где тот провел в тюрьме 83 суток и был вызволен оттуда уже новым президентом Путиным. В свое время, еще до дела «Мабетекса», у Бородина со Скуратовым были даже приятельские отношения.

Он даже доверительно жаловался последнему, что «президентская семья требует от него все больших и больших «вливаний». Как-то в приватной беседе он в сердцах проговорился: «Я уже не могу больше, тянут с меня деньги страшно». В связи с этим, наверное, и была вскоре отлажена схема денежных поступлений через «Мабетекс» [57, стр. 426].

После отставки сыгравшего свою роль премьера С.Кириенко Ельцин пытался вернуть на этот пост В.Черномырдина, но натолкнулся на решительное сопротивление Госдумы. В результате выбор остановился на компромиссной фигуре Е.Примакова. Долго на должности премьера ему удержаться не удалось. Непредсказуемость Ельцина и тут сказалась. Оправдывая эту отставку, Ельцин заявил по телевидению: «Стабилизация нищеты нам не нужна». Хоть и сам создал эту нищету. И сказано это было в тот момент, когда последствия кризиса августа 1998 года уже ощущались далеко не столь остро. Премьерская чехарда продолжалась и далее, вплоть до добровольного ухода в отставку самого Ельцина.

Отставка Примакова вызвала больше всего откликов. О ней сожалели многие, особенно из числа ностальгирующих по советскому прошлому. Знай, мол, наших советских руководителей. Скорее всего, поэтому ему приписывали роль спасителя страны после дефолта 1998 года. Но существует и другая точка зрения, выраженная в книге Л.Млечина [45, стр. 518]: «Кириенко девальвировал рубль — в обшей сложности в четыре раза — и тем самым открыл дорогу для развития отечественной промышленности. Импорт сразу подорожал, и возник спрос на более дешевые товары российского производства. Вырос экспорт. Рухнула и пирамида ГКО, которая высасывала деньги из экономики. Доходы в бюджет увеличились, и это позволило платить зарплаты и пенсии. Плодами решений, стоивших Кириенко карьеры, в полной мере воспользовались его сменщики — Примаков, Степашин и Путин».

Здесь ощущается некоторый элемент преувеличения. Что касается увеличения экспорта и поступлений в бюджет, а также отсасывающей роли ГКО — это все правильно. Вызывает большие сомнения открытие «дороги для развития отечественной промышленности». А это фактор немаловажный. Но откуда у промышленности, разрушенной за более чем пятилетний срок реформ, вдруг такая прыть, каким образом мог возникнуть толчок для увеличения выпуска продукции? Ведь требуются время и средства, и немалые, чтобы восстановить парк оборудования, запустить его в работу, провести определенные организационные мероприятия. Могли, правда, несколько оживиться мелкие производства повседневного спроса, но «погоды» это сделать не могло. Не настолько проворен российский предприниматель, чтобы оживить такую махину в столь короткий срок. А срок этот отсчитывался от августа 1998 года до отставки Примакова в мае следующего года. Ну, а почему отечественная промышленность, получившая такой мощный (по Млечину) толчок, от которого якобы встрепенулась, не продолжила этот путь развития, а по сей день остается в плачевном состоянии? И все же нельзя не отметить, что Примаков оказался гибким человеком и был востребован новым режимом. Кроме поста премьера, он возглавлял МИД, внешнюю разведку и Счетную палату. И недаром Ельцин, отправляя его в отставку, произнес слово «стабилизация», хоть и распространил его только на нищету. А ее уж кто способен ликвидировать в ближайшем будущем при сложившейся системе? И не в этом была причина отставки Примакова.

На уме у Ельцина было совсем другое. Властолюбивого Ельцина стала изрядно раздражать растущая популярность Примакова, да и в тот момент его уже начали одолевать мысли о поисках преемника. И в этот образ Примаков никак не вписывался. И поиски преемника приняли характер чехарды премьеров. Правда, Борис Николаевич так поступал и прежде, еще будучи первым секретарем Московского городского Комитета партии. Вспомним и то, как легко он расстался с Гайдаром, Бурбулисом уже в бытность президентом. Похоже, это было его хобби. И недаром пишет А.Проханов [52, стр. 6]:

«Для Ельцина отправить в отставку правительство — как малую нужду справить. Именно так и отнесся народ к отставке Степашина — словно к маленькой смешной гадости, которую совершил президент, известный мастер мочиться прилюдно». Степень мастерства в столь важном для жизни процессе Александр Андреевич, пожалуй, преувеличил. Такой случай историей зафиксирован всего лишь раз. Ну, увлекся президент обдумыванием важных государственных дел, забыл перед выходом из авиалайнера сходить в туалет. И пострадало от его исторической струи всего лишь колесо того лайнера. Зато, будучи списанным, оно имеет шанс превратиться в музейный экспонат.

Еще с самого начала своего нахождения на президентском посту, разъезжая по регионам и автономиям, Ельцин милостиво предлагал их руководителям: «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить». И они брали, и глотали…. и гораздо больше, чем могли «проглотить». Практически это безвластие и беспредел. Возникла угроза распада уж и без того усеченной империи. Особенно это ощутилось в Чечне, которая во главе с Д. Дудаевым потребовала себе полной самостоятельности. Чечня перестала вносить свою долю налогов в федеральный бюджет, обстановка там вышла из-под контроля центральных властей. Как раз в этот момент возникла напряженная ситуация в соседней Грузии. Выйти из ее состава пожелала Абхазия, противостояние переросло в вооруженный конфликт. Горя желанием наказать непослушную Грузию, российские генералы обрадовались возможности оказать помощь абхазцам. Туда были направлены вооруженные добровольцы, львиную долю которых составляли чеченские боевики, которые отменно проявили себя в военных действиях.

Результатом этой помощи стало превращение Чечни в склад вооружений. А несколько позже с непокорной республикой пришлось вести затяжную войну уже самой России. Это была довольно странная война. Финансовые отношения между частными российскими банкирами и Чечней не прекращались. На их деньги в российских же частях закупалось оружие. Следует здесь напомнить, что как раз во время деловых переговоров с К.Боровым и был убит Д.Дудаев. По вычисленному местонахождению его мобильника была направлена смертоносная ракета. Лишь в 1996 году был заключен хасавюртский мир. Формально Чечня осталась в составе России, но с совершенно неясным статусом, аналогов которому нет в мире. А на практике территория Чечни оставалась неподконтрольной центру.

Здесь стоит обратиться к истории. Чечня была присоединена к России еще в XIX веке. Причем чеченское население жило только в горах. На равнинной части теперешней Чечни в то время проживали терские казаки. Так что это была исконная территория России. Однако в ходе покорения горных территорий генерал Ермолов переселял воинственных чеченцев на равнину, чтобы держать их под контролем. Теперь же чеченские экстремисты почувствовали себя полновластными хозяевами всей территории. Русское население Чечни сократилось до минимума. Большая часть его бежала во время военных действий, другая часть не смогла сжиться с местным беспределом. В особом положении оказался и Татарстан, где безраздельно хозяйничал М. Шаймиев. Но, в отличие от Чечни, все это носило мирный и цивилизованный характер.

Еще с самого начала президентства Ельцина Запад, включая США, активно поддерживал его, видя в нем препятствие от возврата коммунистов к власти. Но после дефолта, совпавшего с бесследным исчезновением транша МВФ, Запад окончательно разочаровался в нем, перестал поддерживать его «реформы» и подвергал критике жестокое обращение с мирными жителями в Чечне. После этого, находясь с визитом в Пекине и ощущая поддержку тоталитарного режима хозяев, Ельцин позволил себе беспардонное высказывание в адрес президента США: «Клинтон на секунду забыл, что Россия ядерная держава…». Далее последовало нечто о том, что мы (Россия с Китаем) будем диктовать миру, а не наоборот. Такой бравады мир не слыхал со времен второй мировой войны. Но это был уже последний всплеск энергии уходящего президента.

А ведь раньше Ельцина рассматривали как гаранта стабильности российско-американских отношений. А как же теперь? «Теперь США не остается ничего иного, как «переквалифицировать» Ельцина в опаснейший фактор риска и отказывать России в дальнейших кредитах до тех пор, пока он остается на своем посту» [16, стр. 367]. Внутри страны его положение тоже покачнулось. Опросы выявили резкое падение его рейтинга. Олигархи метались уже откровенно в поисках замены своему покровителю. Принято считать, что именно они остановились на кандидатуре Путина, прежде всего, это относится к Б.Березовскому. Но немалую роль здесь сыграла отменно исполненная роль кандидата в деле Скуратова. Ельцин понял, что от этого человека можно ждать индульгенции в отношении всех своих грехов. Но не только это. Ельцин, присмотревшись к нему внимательно, увидел, что тот действует продуманно, расчетливо, принимает взвешенные решения. Другими словами, обладает качествами, которыми обделен он сам, со своей спонтанностью и непредсказуемостью. И вот Путина стали готовить в преемники. Для этого было необходимо в кратчайший срок мало известного в стране человека сделать всенародным любимцем. Тут уж как следует постаралась пресса, находящаяся в руках олигархов. Но главной программой его имиджа стала вторая чеченская война, развязанная в августе 1999 года. Повод был найден после вторжения чеченских боевиков на территорию Дагестана. В отличие от первой войны действия армии развивались намного успешнее. И уже в декабре 1999 года стало ясно, что народ за Путина проголосует. Поэтому уже в канун нового года Ельцин досрочно сложил свои полномочия и передал их и. о. президента В.В.Путину.

В истории России было трое выдающихся правителей созидателей: Петр, Екатерина и Сталин. Только благодаря им Россия стала великой державой. Но последний «царь Борис» «гениальным» образом разрушил все их достижения, приблизив современную Россию ко дну мировой цивилизации. Как тут не вспомнить ранее приведенные слова бывшего премьера Н.Рыжкова. А как это отразилось на уровне жизни основной массы народа, гласят следующие строки [180, стр. 83]: «Главной задачей для всех было — выживать. Люди не врастали в новую жизнь, а мучились в судорогах. Переход к эволюционному периоду все перевернул — с белого на черное, с черного на белое. И свобода, и рыночная экономика в России далеки от совершенства….». Вот как оцениваются результаты реформ 90-х годов.