Эмери вытаращил глаза и, споткнувшись, выкрикнул:

– Прекратись!

Трепещущее взрывное заклинание перевернулось в воздухе и мягко шлепнулось на пол.

Сиони обдало волной жара. Колдовской морок пропал, и она почувствовала себя так, словно вернулась в собственное тело. Даже стены школы и те сделались тверже, а сердце, хоть и продолжало отчаянно колотиться, вновь обрело четкий ритм.

Сиони одновременно и залилась краской, и покрылась гусиной кожей. Мысли в голове хаотически кружились.

– Ч… что ты здесь делаешь? – спросила она.

Глаза Эмери никак не желали возвращаться к обычному размеру. Он шагнул к Сиони.

– Сиони…

– Ты постригся! – воскликнула она.

Он помолчал, рассматривая Сиони из-под сдвинутых бровей.

– А у тебя огонь в руке.

Сиони моргнула и перевела взгляд на огонек, трепыхавшийся на ее ладони.

– Прекратись! – велела она, и пламя послушно погасло, оставив после себя лишь тонкую струйку дыма.

Эмери тут же схватил Сиони за руку выше локтя, втащил в ближайший класс и захлопнул за собой массивную дверь. В помещении было сумрачно, хотя свет уличных фонарей все же проникал в помещение через три широких окна, одно из которых оказалось приоткрытым. Сиони стукнулась бедром о деревянную парту и охнула. На доске белела полустертая надпись – ученики должны были прочесть к следующему уроку стихотворения Альфреда Теннисона.

– Что… – проговорил Эмери, но осекся, мотнул головой и потер виски.

Бумажный маг на мгновение зажмурился.

– Святые Небеса, я не знаю, с чего начать!

– Тогда позволь мне, – вымолвила Сиони. – Что ты делаешь в Брэкли?

– То же самое я мог бы спросить и у тебя.

Сиони прищурилась.

– Ты здесь из-за Сараджа, верно? – выпалила она. – Выслеживаешь его?

– Такая у меня привычка, – ответил Эмери, поддернув рукава пальто. Впрочем, они сразу же упали на запястья. – Сиони, я сомневаюсь, что ты забралась в Брэкли, чтобы пройтись по местным магазинам! Ты обещала мне, что не…

– Я? – сердито перебила его Сиони. – Ты обещал!

Бумажный маг открыл рот, чтобы ответить, но промолчал. Провел пальцами по коротким волосам и рассмеялся.

– Похоже, мы с тобой страшные люди.

Сиони вдруг ссутулилась.

– Да, Эмери.

Он посмотрел ей в глаза.

– И поэтому ты игнорировала мои записки? Чтобы скрыть… это? – Он обвел жестом класс, в котором они находились.

– Нет! Я не… – пробормотала Сиони, но быстро уточнила: – Нашу переписку перехватывал маг Бейли. Сегодня я нашла все наши послания в его кабинете. Маг Бейли Сложил ястреба, который летает вокруг особняка и перехватывает наших птиц, и бабочек, и мышей!

Эмери снова пригладил волосы ладонью и захихикал.

– Все гораздо легче, чем я предполагал.

– Легче? – повторила Сиони. У нее почему-то заломило спину. – Эмери, он читал наши письма! Он знает о…

– Пес с ним! Прит всегда совал нос в чужие дела и до сих пор не избавился от этой привычки. Я, правда, думал, что мне всегда хватит ума избежать его любопытства, – заявил Эмери. – Полагаю, у тебя было время подумать.

У Сиони полегчало на душе, и она улыбнулась.

– Но я очень переживала!

Эмери, скрестив руки на груди, оперся на невысокий книжный шкаф, стоявший около стены.

– Не будешь ли ты столь любезна объяснить мне фокусы с пиротехникой?

Сиони побледнела.

– Насколько я помню, ты говорила, что не собираешься баловаться, играя с огнем. После того дня в больнице…

– Да, но, Эмери, разве могла я отказаться от этого? Ведь теперь я могу менять Привязки, когда захочу! Как можно позволить таким сведениям пропасть впустую?

– И впрямь, как я мог подумать, что ты не станешь копаться в запретной магии? – произнес Эмери, обращаясь больше к себе, чем к Сиони. – Огневик… – делано беззаботным тоном произнес он. – И еще Осветитель. Или мне предстоит жить с Полиформовщицей?

Сиони прикусила губу.

Эмери выпрямился.

– Полиформовщица? Или Рельефщица? Плавильщица?

– Все, что ты перечислил, – ответила Сиони, потирая шею.

Эмери застыл, как статуя, и его лицо вытянулось.

– Сиони, – вымолвил он ледяным, прямо-таки гробовым, тоном. – Прошу тебя, скажи, что ты не пробовала…

– Нет! – выкрикнула она. – Нет, Эмери, с Потрошением я не связывалась! Ты ведь понимаешь, что мне пришлось бы сделать для этого! И знаешь, как я отношусь к магии Крови.

– Конечно, Сиони, – ответил он, вскидывая руки в жесте капитуляции. – Прости. Но я не представляю, насколько далеко ты решилась бы зайти в истории с Сараджем.

– Не настолько далеко, – ответила она. – Ни при каких условиях.

На некоторое время они оба замолчали.

– Он в школе? – шепотом спросила Сиони.

Эмери задумался.

– Вряд ли. Но я подозреваю, что он находится в Брэкли. Когда уроки заканчиваются, в здании пусто. Я сам проверял. Местечко укромное, но твердой уверенности по поводу школы у меня нет.

– Тебя отправил сюда маг Хьюз?

– Ха! Нет, не Хьюз. И свое обещание я нарушил добровольно. Но, Сиони, послушай меня, я очень о тебе беспокоюсь. Тебе надо быть осторожней. Я бы разозлился, не будь такое проявление чувств полнейшей глупостью.

– Я тоже, – призналась Сиони безо всякой иронии. – Но, по-моему, Сарадж затаился в Брэкли как раз потому что разделался с магичкой Кантрелл.

Эмери погрустнел при упоминании о Плавильщице.

– Видишь ли… – продолжала Сиони, – я, пожалуй, первой нарушила обещание. Я столкнулась с ним в Рединге.

Эмери побелел. Бумажный маг качнулся вперед и стиснул плечи Сиони.

– Ты!.. Что? Сиони, когда… я… что случилось? Что он сделал с тобой?

– Он не прикоснулся ко мне, – сказала Сиони, проведя пальцем по щеке Эмери. Пусть обстоятельства были не из лучших, но как же замечательно снова оказаться рядом с Эмери. Теперь она ничего не боялась. – Я… стала Огневиком. Случайно. Мне повезло.

Эмери тяжело вздохнул, выпустил Сиони и принялся терзать свои волосы.

– Огневиком. Вот именно. Потому что ты умеешь менять Привязки. Боже Милосердный!

– По-моему, Сарадж остался в Англии, чтобы поймать меня, – проговорила Сиони, уставившись в пол, чтобы не увидеть страха или неодобрения на лице собеседника. – Эмери, он считает все это игрой. И решил, что я могу играть с ним на пару. И еще, он в курсе насчет смены Привязок. Я дала ему отпор, но, к сожалению, недостаточно.

– Мы уходим, – встрепенулся он, схватив ее за руку. – Сиони, прошу тебя! Ладно?

В груди Сиони зародился протест. Она столько всего преодолела! Так тщательно подготовилась. Она справится. Ради памяти Дилайлы. И Энис.

У нее имелись силы. Разве Эмери сам не понимает?

Она посмотрела в его зеленые глаза с блестящими зрачками.

И осознала, что никакая сила, никакая подготовка не могут вложить мир в сердце Эмери. В его истерзанное, разбитое сердце. Более всего на свете ей хотелось успокоить его трепет. Снова сделать его целым.

«Я нарушила обещание, – подумала она, – я не сдержала его. Что если я подорвала доверие Эмери по отношению ко мне?»

Сиони уныло кивнула, и Эмери направился к выходу.

– Где ты был? – спросила Сиони, прежде чем Эмери взялся за ручку двери. Он вопросительно взглянул на нее, и она пояснила: – На прошлой неделе я побывала дома, чтобы встретиться с тобой и рассказать тебе про Рединг, но я тебя не застала. Где ты был?

Он снова посмотрел на нее.

– Когда именно?

– Во вторник, – уточнила Сиони. – Я искала какие-нибудь указания, намеки. Ждала тебя, но ты так и не появился. Я оставила записку на подоконнике.

На его губах появилась чуть заметная – право слово! – робкая улыбка.

Сиони никогда еще не видела на его лице такого выражения.

– Я просто решил прогуляться по окрестностям.

– Ничего подобного!

«Почему он мне лжет?»

– У меня выдался часок свободного времени.

– Эмери Тейн!

Он закатил глаза, выразительно продемонстрировав свое недовольство.

– Сиони, я навещал твоих родителей. И мне удалось побеседовать наедине с твоим отцом.

У Сиони отлегло от сердца.

– Ты предупредил их. Им ничто не угрожает?

Эмери замялся, и Сиони померещилась тень растерянности в его взгляде, которая тут же улетучилась.

– Они в безопасности.

Приятное, ласковое – будто горячее какао – тепло разлилось по всему телу Сиони.

– Спасибо, что присмотрел за ними. В смысле…

Едкие, красные клубы дыма заполнили класс и помешали Сиони закончить фразу.

Эмери напрягся и метнулся к Сиони, но в следующий миг в ее черепе эхом раскатилось резкое, гулкое «бах!», и мир вокруг потемнел.

* * *

Сначала Сиони ощутила запах пыли – металлический, гнилостный и сухой. Потом почувствовала, что затылок саднит, а шея не гнется. По рукам и торсу разливалась тупая, как от ушиба, боль. Сквозь веки пробился тусклый свет, и Сиони с трудом открыла глаза, моргнула…

И не сдержала стона.

Она находилась в прямоугольной комнате с высокими окнами, задрапированными муслиновыми занавесками. Пол выложен крупными коричневыми плитками. В угол возле двери втиснуты две больничные койки. Потолок комнаты поддерживали два ряда узких колонн, к одной из них Сиони и оказалась привязана.

Вроде бы она была здесь одна.

Сиони подергалась в странно гладких веревках и после нескольких тщетных попыток высвободиться поняла, что гнилостный запах исходит от них. Присмотревшись к путам, она обнаружила, что текстура веревок напоминает небеленую холстину.

Плоские и блеклые, они смахивали на колбасную оболочку.

К горлу Сиони подкатилась желчь, и она с трудом подавила рвотный позыв. Усилие потребовалось такое, что носовые пазухи буквально огнем обожгло.

Кишки! И совершенно точно, не свиные или коровьи. Магия Крови.

Потрошители могут творить свое черное колдовство, используя исключительно человеческую плоть.

Сарадж! Сиони вскинула голову и огляделась. В воздухе колыхались шарики, испускавшие тусклый свет. Каждый из них – размером с младенческий кулачок, и на каждом – цветное кольцо. Зеленое, синее либо коричневое.

Сиони в ужасе догадалась, что это за «светильники». Глазные яблоки. Сиони до боли прикусила губу. Лишь напряжением воли и безмолвной молитвой ей удалось удержать в себе содержимое желудка.

Кишки плотно прижимали руки Сиони к холодной колонне, но кистями рук она могла двигать взад и вперед. Она нащупала карман юбки, запустила туда большой и указательный пальцы… Пусто. И в другом – тоже.

Ее сумка тоже исчезла.

И, глядя на зловонные путы, она поняла еще одно. Чтобы связать ее и притащить ее в больницу Сарадж должен был прикоснуться к ней.

У Сиони на глаза навернулись слезы, и кости заледенели. Ее кинуло в дрожь. В горле сделалось кисло.

Боже мой, он дотронулся до меня. Я погибла. Я погибла!

Эмери.

Она напряглась и, часто и мелко дыша, еще раз оглядела комнату в поисках Бумажного мага. По ее щекам пробежали две жгучие слезы. Сарадж убил его?

А может, Эмери сбежал?

Эмери, где ты?

В конце-концов она разглядела его за другим рядом колонн. Сарадж привязал его точно так же, как и Сиони, но развернул мага к окнам.

Однако Сиони сумела разглядеть Эмери. Он уронил голову на грудь. Наверное, он давно потерял сознание. Сарадж снял с него пальто и вывернул карманы брюк.

– Эмери! – хрипло позвала Сиони. – Эмери, очнись, пожалуйста!

Бумажный маг вздрогнул, но ее услышал и Потрошитель.

– Котенок, когда начинается жульничество, игра перестает быть забавной, – донесся до Сиони безошибочно узнаваемый из-за акцента голос Сараджа.

Сиони до предела натянула свои путы и наткнулась взглядом на Сараджа. Потрошитель стоял возле приоткрытой двери черного входа, за которой виднелась лестница. После встречи в Рединге он приоделся – теперь он щеголял в узких серых брюках и серой же сорочке, испещренной темно-красными брызгами выше пояса.

Расплывчатое красное пятно виднелось и на левом колене Потрошителя.

Сарадж пробормотал какое-то заклинание. Скользкие кишки-веревки начали извиваться и повернули Сиони лицом к Сараджу.

– Погоня делается скучной, если добыча сама бежит к охотнику, – усмехнувшись, сказал Сарадж.

Сиони сглотнула, пытаясь вернуть голос, который спрятался где-то в глубине ее трепещущего горла.

– В-вы, на-наверно, не п-привыкли п-получать ответ, – пролепетала она, заикаясь.

– Сарадж! – вдруг произнес Эмери (Сиони скосила на него глаза и кое-как смогла рассмотреть Бумажного мага). – У тебя счеты со мной, а не с ней!

Сарадж расхохотался.

– О нет, ты ошибаешься! Но и тебя, Тейн, я в любое мгновение могу убрать с доски.

Сиони со всей силы дернулась в путах, сердце оглушительно загрохотало в груди.

– Сарадж, нет! Отпустите его, разбирайтесь со мной!

– Не меняй правила, котенок, – пропел Сарадж и погрозил ей пальцем. – Ну-ка, – он сунул руку в карман и извлек оттуда ожерелье Сиони, – открой мне свой маленький секретик, а?

Сиони застыла.

– Грат был… как вы говорите? Алмаз? Твердый, как алмаз в стремлении преодолеть Привязку к стеклу. Одержимый, – вещал Сарадж, прогуливаясь между рядами колонн и поглаживая подвески ожерелья. – Я и не знал, что он добился успеха. Или ты сама сообразила, да, котенок?

Он умолк и покрутил ожерелье в руке.

– На твоих бусах висят забавные штучки! Древесина для бумаги, песок для стекла. И спичка. Значит, надо использовать природные вещества. Но как? – Потрошитель посмотрел на Сиони в упор. – Расскажи мне, котенок, как менять Привязку.

– Сиони! – воскликнул Эмери, но Сарадж небрежно махнул рукой, и путы так туго стянулись вокруг пленника, что Эмери надрывно закашлялся.

– Прекратите! – крикнула Сиони.

Сарадж ухмыльнулся, но опустил руки.

Веревки-кишки, обхватывающие Эмери, ослабились. Следующий вздох Бумажного мага прозвучал как стон.

«Он убьет его!» – в панике подумала Сиони и сама едва не задохнулась от ужаса. Комната расплылась перед ее глазами.

Сарадж. Нет! Эмери… Нет, только не Эмери!

Она даже мысли такой не могла вынести.

Но открыть тайну Сараджу она тоже не могла. Нельзя допустить, чтобы Потрошитель постиг секрет смены Привязок: иначе он обретет неслыханное могущество и погубит сотни людей!

Кем ей пожертвовать – Эмери… или ими обоими? Или собой?

Нет, ей не следовало гоняться за Сараджем. И не следовало экспериментировать с Привязками. И не сле…

– Тик-так, – промурлыкал Сарадж.

– Ничего не говори ему! – громко проговорил Эмери.

Сиони стиснула зубы. По ее щекам текли слезы.

Сарадж захихикал и неторопливо направился к ней. Приблизившись почти вплотную, он покровительственно положил руку на плечо Сиони.

Эмери бился в путах. Сиони видела, как дергались его ноги.

– Сарадж! – крикнул он, и его голос заполнил всю комнату. – Только тронь ее, и твоя башка будет висеть над моей каминной доской в качестве трофея!

– Есть у англичан занятная черта характера, – пробормотал Сарадж. – Сиони ощущала его дыхание, пахнущее кардамоном и сырым мясом. – Они любят угрожать, хотя сами совершенно беспомощны.

Сарадж улыбнулся одними губами и запустил пальцы в шевелюру Сиони. Она попыталась отшатнуться, но Сарадж схватил прядку ее волос двумя пальцами и с рычанием выдернул их.

Сиони взвизгнула.

Сарадж держал в пальцах обвисший оранжево-рыжий локон, точно так же, как магическое ожерелье.

Проклятия Эмери не смогли вывести его из себя.

– Я не шучу, – сказал он. – Я вообще не любитель шуток.

– А я думаю, что вы весельчак, – бросила Сиони.

Потрошитель осклабился.

– Тогда тебе это понравится.

Сарадж отошел от Сиони и двинулся к Эмери. Кишки-веревки, привязывающие Бумажного мага к колонне, переместились: теперь и Сарадж, и Сиони могли видеть Эмери целиком и полностью.

Сиони с трудом узнала его. Эмери был необыкновенно бледен, даже широко раскрытые зеленые глаза словно выцвели. На шее темнела запекшаяся кровь, вероятно, Сарадж ударил его в гортань.

Сарадж принялся что-то нашептывать – заклинания Потрошителей, если их не заготавливали заранее, требовали больше времени, чем в иных видах магии, – и волосы в его руке вытянулись в полоску и затвердели.

Локон казался острым, как стекло.

– Сколько крови нужно пролить, прежде чем котенок запоет? – спросил Сарадж и провел волосяным ножом по челюсти Эмери.

Кожа разошлась, оставив яростный красный след. Сарадж приостановился.

– Но котята не поют, верно?

– Прекратите! Стойте! – выкрикнула Сиони.

Эмери, глядевший прямо в глаза Потрошителю, произнес:

– Сиони, ничего не говори ему.

– Не мучайте его! – орала Сиони, отчаянно дергаясь.

Но кишки не поддавались. Заклятие Потрошителя заставляло их держаться в неизменном натяжении.

Сарадж воткнул волосяное лезвие в плечо Бумажного мага. Из раны хлынула кровь, пятно быстро расползлось по рубашке. Эмери закусил губу, сдерживая стон.

Взгляд Сиони метался по комнате. Она искала свою сумку и вещи – хоть что-нибудь, что могло бы ей пригодиться. Она прижала ладони к колонне, но с камнем ничего нельзя было сделать. Равно как и с кишками, и с ее одеждой. Но на подошвах ее туфель до сих пор оставалась резина! Сиони почувствовала мгновенный всплеск надежды, но ведь еще в школьном дворе она превратила себя в Огневика. Неужели она не сможет ничего изменить?

Сиони извернулась и сумела ощупать карманы юбки. Низко нагнув голову, она осмотрела пуговицы блузки…

– Прошу вас! – взмолилась Сиони, смаргивая слезы.

Она должна сказать ему – она не сможет жить на свете без Эмери. Просто не сможет!

Сарадж убрал руку и дважды потрепал Эмери по щеке, как можно было бы погладить собаку. Эмери с ненавистью взглянул на него.

– Тебе известно, котенок, что Потрошители способны сломать человеку пальцы, даже не прикасаясь к нему? – спросил Сарадж у Сиони.

Запустив руку в карман, он достал оттуда ржавые плоскогубцы.

– Мне понадобится лишь один ноготь твоего дорогого наставника. Хочешь полюбоваться, как я сгибаю и крошу кости на расстоянии, котенок?

Пощелкав плоскогубцами, Сарадж вновь повернулся к Эмери.

– Лично я люблю использовать ноготь большого пальца. Такие уж у меня причуды.

Сиони изгибалась взад и вперед, волосы растрепались у нее на затылке. Выпавшие из прически пряди липли к мокрой от слез коже. Только не Эмери.

Он не должен был здесь оказаться! Эмери вообще не должен был в этом участвовать!

Сарадж улыбнулся.

– Я бы мог проявить милосердие и отправить его на тот свет с помощью осколка стекла, а не дробя кость за костью, котенок. Но сперва тебе надо будет рассказать мне кое-что важное. Ты ведь понимаешь меня, да?

Тело Сиони охватила мелкая дрожь. Веревки, сделанные из кишок убитых людей, впивались в ее кожу. Перед мысленным взором Сиони чередовались видения.

Энис, лежащая в окрашенной кровью воде. Белая как снег Дилайла, бессильно обвисшая на веревках. Воспоминания захлестнули Сиони.

– Сиони! – предостерегающе простонал Эмери.

«Но я-то нахожусь рядом», – подумала она, всхлипнув.

«На сей раз я – рядом. Я не в силах видеть, как ты будешь умирать. Я – рядом с тобою».

Пожав плечами, Сарадж наклонился к Эмери.

– Я скажу! – выдавила она и закашлялась. – Я все скажу, только отпустите его!

– Сиони! – крикнул Эмери.

Сарадж хохотнул и убрал плоскогубцы.

– Справедливая сделка. Я слушаю.

– Сначала отпустите его! – крикнула Сиони.

– Вы «англичане» вечно торгуетесь, – язвительно заметил Сарадж. Скрестив руки на груди, он отступил на несколько шагов от Эмери. – У тебя нет рычагов, котенок. Зато я нахожусь в хорошем расположении духа. У меня уже есть сердце одного мага, другого мне пока не нужно. Я мог бы позволить ему уйти. Ты, с другой стороны…

– Сиони, не смей! – завопил Эмери. – Это того не стоит!

– Зато ты – стоишь, – прорыдала она. Слова прозвучали так тихо, что вряд ли он услышал их. Сглотнув, Сиони произнесла: – Тайна – сам человек.

Эмери обвис в своих путах.

Сарадж выгнул бровь.

– Тебе следовало бы выражаться более конкретно, котенок.

– Именно это и выяснил Грат, – сказала Сиони, чувствуя себя так, как будто ее уже выпотрошили. Через несколько мгновений она превратится в мешок, набитый костями. – Вы привязываетесь к естественному веществу вашего материала, затем – к себе, а потом – к новому материалу. Вот и все.

Потрошитель кивнул.

– Интересно. А заклинание?..

Сиони облизала пересохшие губы.

– Вещество, созданное землей, твой обладатель призывает тебя. Отныне отвяжи меня от того, с чем я был связан через тебя до сего дня. Так начинается смена Привязки.

Сарадж поднес магическое ожерелье к глазу-фонарю, плавающему в воздухе. Внимательно оглядел все подвески по очереди, легонько прикасаясь к ним пальцами. И нахмурился.

– Но к чему же я привязан? Умоляю открыть мне и это.

Сиони сделала паузу. Взглянула на Эмери. Уставилась на Сараджа. Над таким вопросом она никогда не задумывалась, поскольку ей не могло прийти в голову заняться магией Крови.

Сарадж – Потрошитель.

Но Сиони сама видела, как Грат привязался к человеку. Он сделал это через смерть Дилайлы. Но каково природное вещество обычного смертного? Людей в общем-то делают люди. И в конечном итоге они остаются людьми.

Может, Потрошители привязывались к родителям своих первых жертв?

Что за бессмыслица. Даже если бы Потрошитель сумел разыскать родителей убитого им человека, чтобы обрести магию, он не мог бы привязаться к ним обоим.

Сиони моргнула.

– У вас… не получится.

Сарадж помрачнел.

– Что?

Сиони помотала головой.

– У вас ничего не получится. Люди, по определению, создаются людьми, но у них нет естественного первичного вещества. Они просто… существуют. – Ее губы растянулись в улыбке, и она добавила, скорее для себя, нежели для Сараджа: – Если кто-то стал Потрошителем, он попал в ловушку. Измениться для него невозможно.

– Потрошители неспособны использовать другие виды магии! – раздался голос Эмери.

В зеленых глазах Бумажного мага отразился жуткий свет от парящих светильников. Но Эмери улыбался – теперь по-настоящему.

А Сиони рассмеялась.

– Сарадж, вы не сумеете использовать это знание. Ни вы и никто другой. Ни один Потрошитель никогда не сумеете сменить свою магическую Привязку. Сарадж, вы привязаны в буквальном смысле. Навсегда.

Смуглое лицо Сараджа посерело и перекосилось. Лоб прорезали глубокие морщины, верхняя губа вздернулась, а щеки ввалились. Он походил на загнанного зверя.

– Ладно, – процедил Сарадж.

Спрятав ожерелье в карман, он вынул из другого плоскогубцы. И повернулся к Эмери.

Вся самоуверенность мигом покинула Сиони. В груди стало пусто и холодно.

– Нет, нет! – закричала она, но Сарадж никак не прореагировал на нее.

Сиони поняла, что сейчас случится самое страшное.

Где-то должен быть выход!

Сиони принялась шарить глазами по стенам, потолку… Ничего.

Опустив голову, Сиони увидела, что из-под планки ее блузки выглядывает крохотный уголок полученного от библиотекарши листочка с адресом некоего испанца.

По какой-то причине Сарадж не заметил его. Но Сиони не могла творить Бумажную магию, не сменив свою Привязку.

Она не могла, но Эмери мог.

Сейчас Сиони не Сложит заклинание для Эмери, да и руки Эмери связаны, как и ее. Он не прикасался к этой бумажке, а значит, не сумеет призвать ее к себе приказом: «Отыщись».

Все пропало.

У нее оставался один шанс, а она не могла даже…

Сарадж присел на корточки возле Эмери.

Но Сиони продолжала искать хоть что-нибудь, чем можно было бы воспользоваться – пламя, искру. Что угодно. Но Сарадж многое учел: в комнате не имелось иных источников света, кроме мерцающих глаз. Ни фонаря, ни свечи. Ничего, что могло бы разжечь огонь, если не считать спички на ее ожерелье.

А ожерелье уже перекочевало в карман Сараджа. И на нем болталась бумажная подвеска. Сиони сделала ее из клочка тетрадного листа…

В этой тетради Сиони написала конспект по истории.

А Эмери прикасался к бумаге, когда проверял работу Сиони.

Память послушно вернула Сиони в тот день, когда она изготавливала подвеску, сидя за письменным столом в своей спальне.

И на листке еще была написана дата. «1744 г.».

– Эмери, отыскать! – крикнула она. – Отыскать дату! Тысяча семьсот сорок четыре!

Сарадж на миг замешкался. Эмери не стал задавать вопросов и повторил за Сиони:

– Отыскать! Тысяча семьсот сорок четыре!

Ожерелье выползло из кармана Сараджа и очутилось в левой руке Эмери.

Сарадж метнулся к Эмери, но тот уже успел перебросить ожерелье Сиони со всей силой, на какую было способно его связанное запястье.

Но магическое ожерелье не долетело до Сиони. Стеклянный флакон из-под духов и пробная бутылочка с жидким каучуком разбились при падении. Сарадж не стал связывать пленницу ниже бедер, и Сиони брыкнула ногой, после чего носком туфли подтянула ожерелье поближе к себе.

Сарадж кинулся к Сиони.

Сразу вспотев, ощущая бешеное сердцебиение, Сиони зажала ожерелье между ступнями. Кишки удерживали ее так крепко, что Сиони повисла на них, согнула ноги в коленях и вцепилась в шнурок с подвесками.

Сарадж бежал к ней. На ходу Потрошитель выудил из своего кармана носовой платок, перепачканный кровью.

Пальцы Сиони лихорадочно перебирали ожерелье, пока не нащупали спичку. Сиони притиснула к головке палец, попыталась чиркнуть…

…и зажгла спичку.

– Гори! – заорала Сиони.

Сарадж не успел ткнуть в Сиони окровавленным носовым платком.

Пламя в ладони Сиони полыхнуло и превратилось в огромный факел. Огонь лизнул Сараджа. Потрошитель попятился и споткнулся. Что бы ни собирался Сарадж сделать с Сиони, его заклинание сгорело вчистую.

– Сожги! – приказала Сиони, и факел сожрал кишки, освободив ее от пут.

Сиони покачнулась и вскрикнула от боли, когда ее стиснутые ребра расширились, возвращаясь в обычное состояние.

По команде «Разделяйся!» ее факел завихрился и распался на два огненных шара.

Один Сиони швырнула в Сараджа, заставив его отступить в глубь комнаты.

Сиони подбежала к Эмери. Вторым шаром она спалила удерживавшие его путы.

Когда заколдованные кишки лопнули и шмякнулись на пол, Эмери сделал вдох и застонал. Собравшись с силами, Бумажный маг нащупал на своем плече волосяное лезвие, вырвал его из раны и зажал ладонью разодранную плоть.

– Нужно… мое пальто, – прошептал он, растерянно глядя на пылающий шар в руке Сиони. – Заклинания…

– Лестница, – предположила Сиони. – Он вошел с черного хода!

Вдруг глаза Эмери расширились. Схватив Сиони за локоть, он потащил ее за колонну: там, где они только что стояли, пролетели красные метательные звезды. Ударившись о колонну, снаряды превратились в кровь, которая забрызгала стену.

– Разделись! Гори! Зажигай! – скомандовала Сиони.

Пламя вновь распалось на отдельные фрагменты.

Один шар Сиони приберегла для себя, а второй швырнула в Сараджа. Потрошитель отпрыгнул в сторону: огонь опалил металлические каркасы больничных коек.

– Иди! – закричала Сиони. – Найди заклинания! Я удержу его!

– Сиони!

– Иди!

Держась за плечо, Эмери поковылял к двери, ведущей на лестницу.

Набросив на огненный шар заклинание вертушки, Сиони направила его к колонне, за которой укрылся Сарадж. Огонь развернулся в цветок с четырьмя лепестками, которые метались по плиточному полу, заставив Сараджа отойти еще дальше.

Ярко вспыхнуло разлитое масло.

Держась за ожерелье, Сиони протараторила формулу разрушения Привязки с бешеной скоростью.

Превратившись в Осветителя, она кинулась к окну и сорвала тяжелое муслиновое полотнище. Может, кто-нибудь увидит огонь и позовет помощь.

– Влево! Рассыпься! – скомандовала Сиони, вступая в новый магический контакт.

Стекло распалось на сотни осколков, которые, повинуясь взмаху руки Сиони, устремились к Сараджу. Блестящие дротики, ударяясь о стены, колонны и пол, звенели в воздухе.

Один вонзился между ребрами Сараджа, прежде чем маг смог укрыться.

– Kutiya-a! – завопил Сарадж.

Сиони рванулась к соседнему окну, но ее ноги внезапно подкосились. Она рухнула на пол, едва успев сгруппироваться.

Сиони попыталась встать, но не смогла пошевелиться.

Ее парализовало.

– Ты кое-что забыла, котенок, – произнес Сарадж, тяжело дыша. – Я коснулся твоей кожи. Я владею тобой!

Потрошитель показался из-за колонны, держась левой рукой за окровавленный бок.

Указательный и большой пальцы его правой руки были скрещены: наверное, именно таким образом Сарадж удерживал заклинание, которое только что применил.

Сиони отползла назад. Скосила взгляд на липкую лужицу, над которой еще теплился огонек. Если бы она могла применить его…

Держась за ожерелье, она нащупала мешочек с песком, но обнаружила, что ее язык и губы тоже оцепенели. Заклинание действовало и на ее речь.

– Хватит, котенок, – сказал Сарадж.

Он оперся на колонну и начал что-то напевать. Ладонь, лежащая на ране, заблестела золотом, и через несколько мгновений Потрошитель выпрямился во весь рост. Сараджа исцелила магия Крови.

Потрошитель шагнул к Сиони, но сделать ничего не успел: по комнате раскатился выстрел.

Сарадж громко ахнул, его руки взлетели к груди, закрывая новую, уже огнестрельную, рану.

А к Сиони тотчас вернулась способность двигаться.

Она вскочила на ноги, а Сарадж повалился на плиточный пол.

Резко обернувшись, Сиони увидела в дверях Эмери. С дымящимся пистолетом. На нем было пальто цвета древесного угля, а на плече висела сумка Сиони.

Сарадж пока не подавал никаких признаков жизни.

– Эмери, – выдохнула она и подвинулась к Сараджу, глядя на него и ожидая, что он сейчас ухмыльнется и все повторится заново.

Но Потрошитель оставался неподвижным. Его остекленевшие глаза таращились в потолок.

Сиони кинулась к Эмери и обхватила его за талию. Бумажный маг оказался способен обнять ее, впрочем, пистолета он не выпускал.

Сиони подалась назад и с опаской оглянулась на Сараджа.

– Я и не догадывалась, что ты настолько меткий стрелок.

– Я – нет, – ответил Эмери и, скривившись от боли, отдал ей сумку.

Сиони надела магическое ожерелье на шею.

– Надо бежать отсюда, Эмери! Сараджа разыскивает полиция! Может, «бобби» находятся где-то рядом! А вдруг они следили за происходящим через окно, тогда сейчас они будут здесь и… – зачастила Сиони.

– Подожди, – перебил ее Эмери.

Сиони умолкла.

– Свет, – прошептал Эмери, глядя на чудовищные фонари. – Со смертью Потрошителя его заклинания должны перестать действовать.

У Сиони ком подкатил к горлу. Она опять посмотрела на Потрошителя, распростертого на полу, и оцепенела. Тело Сараджа сотрясалось от конвульсивного смеха.

– Совершенно верно, – произнес до отвращения знакомый голос с сильным акцентом.

Сарадж с хрипом и хлюпаньем поднялся на ноги.

Он двигался медленно и разболтанно, как тряпичная кукла.

Но спустя секунду Сарадж ловко погрузил свои пылающие золотом пальцы в собственную грудь и вынул оттуда неподвижное сердце.

Сиони почувствовала во рту горький привкус желчи.

– Вот чем полезно иметь два сердца, Тейн, – сообщил Сарадж с булькающим смехом и бросил ненужный комок плоти в угол. Пробоина в его груди уже заросла. – Мое почтение магичке Кантрелл.

Эмери зарычал и метнулся вправо, полы пальто взвились у него за спиной, как крылья. Из руки Бумажного мага вылетело и завибрировало взрывное заклинание.

Сиони отбежала к окну. Когда прогремел взрыв, она зажала уши ладонями. На ее голову посыпался град осколков, но она велела им застыть в воздухе. Краем глаза она видела Сараджа и повелела острым стеклам обрушиться на Потрошителя.

Необходимо заставить Сараджа непрерывно двигаться и думать только о самозащите, иначе он набросит кровавое заклинание на Сиони! Или на Эмери. Стоит позволить Сараджу сосредоточиться, и они с Эмери сразу же погибнут.

Сиони помчалась к лестнице. Она продолжала перебирать подвески, бряцающие на бечевке, и выкрикивала слова заклинания. Теперь она превратилась в Плавильщицу.

Сиони хотела взять пистолет, который Эмери выронил в момент взрыва, но…

…комната заходила ходуном, и у Сиони закружилась голова. Потеряв равновесие, Сиони чуть было не упала.

Но сотворил магию не Потрошитель, а Эмери.

Заклинание искажения. В кулаке Эмери трепетала бесформенная, как медуза, бумажка.

Сиони сделала два шага и плюхнулась на пол. Холодные плитки меняли очертания и вздыбливались. Контуры пистолета расплывались, как масляные пятна на поверхности воды.

Напрягшись из последних сил, Сиони дотянулась до оружия и схватила рукоять пистолета. Комната постепенно обрела свой прежний облик. В воздухе повис кровавый туман – остатки от заклинания, нацеленного на Эмери.

Частично преодолев эффект искажающего заклинания, Сиони встала и вскинула пистолет.

– Привлекаю! – воскликнула она.

Магия заструилась в металле и рванула к себе предметы, сделанные из сплавов. Запонки в манжетах сорочки Сараджа выскочили из петель, давным-давно потерянные иглы взлетели в воздух из щелей в полу. Даже больничные койки с обгоревшей краской сдвинулись с мест и помчались через всю комнату, ударив Сараджа под колени и заставив Эмери спрятаться за колонну, чтобы его самого не сбило с ног.

Сиони отшвырнула оружие и отскочила в угол. Не хватало еще, чтобы звенящая куча металла обрушилась прямо на нее. Иглы и запонки посыпались на пистолет, как будто притянутые к нему магнитом.

Сарадж исчез в водовороте красного дыма и возник за спиной Эмери.

– Сзади! – крикнула Сиони.

Эмери повернулся и рыбкой бросился на пол, на какие-то дюймы уклонившись от Сараджа. Промахнувшийся Потрошитель хлопнул ладонью по колонне, оставив кровавый отпечаток, а Эмери пнул Сараджа в голень.

Потрошитель свалился.

Сиони вцепилась в больничную койку. Эмери приготовился к атаке. Сарадж схватился за ушибленную голень и что-то шептал. Его кожа засияла багровым светом.

Сиони не потребовалось предупреждать Эмери о новом заклинании. Бумажный маг вцепился Сараджу в волосы и врезал ему кулаком по щеке.

– Поставь его к столбу! – прокричала Сиони.

Эмери еще разок стукнул Сараджа и, схватив Потрошителя за воротник, вздернул его на ноги и прислонил к ближайшей колонне.

Сарадж захлопал глазами, а Сиони толкнула к нему койку.

– Согнись вокруг! – приказала она.

Обугленный остов со скрипом изгибался, прижимая Сараджа к колонне.

Сарадж расхохотался.

Эмери бросился к Сиони и отодвинул в сторону, после чего извлек из кармана пальто горстку бумажных заклинаний.

– Измельчись! – произнес Эмери.

Сиони совершенно не ожидала такого поворота событий: готовые заклинания распались на сотни не годных ни на что кусочков.

– Собраться! Вперед! – продолжал командовать Эмери, и клочки бумаги послушно собрались в облако, устремились к Сараджу, окружили его и повисли на нем, как пиявки.

– Кромсай! – крикнул Эмери.

Сиони даже не догадывалась о существовании подобной команды.

Тем временем облако разделилось: половина клочков взмыла к потолку, а остальные принялись кромсать Сараджа.

Порезы от бумаги. Тысячи глубоких смертоносных ранок.

Окровавленные обрывки бумаги плавно падали на пол.

Сарадж обмяк в своей тюрьме из металлических прутьев и пружин, и его пылающие глаза потускнели.