Когда на следующий день они с Эмери вновь приехали в Парламент, Сиони уже не столь яростно, как накануне, протестовала и ворчала. Вместо этого она молча улыбнулась Дилайле и окинула взглядом уже знакомую приемную.

– Сегодня заседание не продлится долго, – шепнул Эмери, когда группа магов, связанных с Уголовным департаментом, потянулась к двухстворчатой двери.

Сиони ощутила на своей шее дыхание Эмери, и ее кожу приятно защекотало, однако ей удалось это скрыть.

– Ради всех милосердных богов! Надеюсь, они не станут разглагольствовать, как вчера, – добавил Эмери и повернулся к залу, с порога которого на него хмуро взирала мг. Эйвиоски.

На сей раз неодобрение было адресовано Эмери. Сиони почувствовала себя заинтригованной, но двери наглухо закрылись и ученицы магов расположились в бархатных креслах.

Сиони выждала, сколько хватило терпения – около пяти минут, – и обратилась к Дилайле:

– Пошли! Быстрее!

Почти бегом, минуя усталых гвардейцев, они перебрались из приемной в дамскую комнату. Сиони проверила все кабинки, удостоверилась, что они пусты, заперла дверь на щеколду.

– Принесла? – спросила она подругу.

Дилайла, которая комкала в ладошках носовой платок, кивнула. Метнувшись к комоду, девушка извлекла из-за его задней стенки овальное зеркало среднего размера – без рамы и закрепленное на тонкой пластмассовой подложке. Гладкая поверхность отражала свет электрических канделябров. Зеркало оказалось без изъянов – ни трещин, ни пузырьков Сиони не заметила.

Это было стекло работы Осветителя.

Сиони предположила, что она сможет протиснуться сквозь него, даже с запасом в несколько дюймов для плеч и бедер.

Сиони бережно взяла зеркало обеими руками.

– Только не разбей, а то оно не сможет перенести тебя обратно, – предупредила ее Дилайла. – Я притащила его сюда поздно ночью, когда магичка Эйвиоски спала. Я ужасно боялась, что меня застукает кто-то из охранников! Поверни другой стороной.

Сиони так и сделала, а Дилайла провела по стеклу пальцем и совместила свое зеркало с большим зеркалом дамской комнаты. Сиони предстояло забрать из коттеджа Эмери бумажного голубка, долететь на нем до места встречи (с некоторым опозданием) и вовремя вернуться в Парламент. Зеркало Дилайлы также являлось запасным вариантом бегства на тот случай, если дела у Сиони не заладятся. По плану Сиони предстояло обезвредить Грата и уведомить местную полицию посредством Сложенных птиц-вестников – их Сиони заранее прихватила с собой.

Дилайла возобновила заклинание в большом зеркале – в нем появилась ванная комната коттеджа.

– Будь осторожна и не задерживайся, – прошептала она, расцеловав Сиони в обе щеки. – Если я не увижу тебя через час, то я откажусь от своей клятвы и выложу все магам.

– Дай мне два часа, – попросила Сиони. – Пожалуйста, Дилайла!

– Ладно, полтора, – нехотя уступила Дилайла и тяжело вздохнула. – Лезь, дурочка! И никому не позволяй убить себя!

Прижимая к себе овальное зеркало, Сиони вскарабкалась на комод и перешагнула в ванную коттеджа (поскольку зеркало в доме Эмери было не слишком большим, девушке пришлось буквально согнуться напополам). Встав на фаянсовую раковину, Сиони спрыгнула на плиточный пол. Весь стратегический запас уже находился в ее сумке, поэтому она выскочила в коридор и стремглав помчалась вверх по лестнице. Именно на третьем этаже Эмери хранил свои так называемые «большие» заклинания, в том числе огромного бумажного голубя, еще одну птицу более сложной конструкции и разные странные недоделанные вещи – их предназначение оставалось для Сиони загадкой.

Здесь, на чердаке (а вернее, в просторном зале), не было никакой мебели, кроме табуретки – на ней покоился крупный и пыльный бумажный шар.

Закрепив цепь-щит на поясе, Сиони оседлала голубка. Потянула за веревку, открывающую люк в потолке, и сразу вызвала возмущенный крик ворона, который устроился на крыше.

Сиони уселась поудобнее, вцепилась в упоры для рук и приказала:

– Дыши!

Голубок дернулся, как дикая лошадь, задрал клюв, и Сиони швырнуло назад – да так, что она потеряла равновесие и едва не свалилась. Лишь после того как Сиони выровняла свой летательный аппарат и направила голубка на юг, ей пришло в голову, что позже она должна вернуться в коттедж и закрыть люк. Оставалось надеяться, что до тех пор не случится дождя.

Голубок стремительно летел по направлению к Лондону – его скорости мог позавидовать любой водитель автомобиля. Сиони наконец-то приноровилась к своему средству передвижения и следила за тем, чтобы голубок держался подальше от водоемов.

Окрестности Лондона напоминали Сиони множество игрушечных железных дорог, выставленных в витрине магазина под Рождество, разве что горок внизу было меньше и рельсы не очень ярко блестели. Девушка взяла западнее, решив обогнуть город, – незачем вызывать интерес у любопытных прохожих!

Ветер трепал ее волосы, коса хлестала Сиони по спине, словно плетка. Сиони пригнулась пониже, и голубок полетел еще быстрее. Времени у нее было в обрез, Сиони опасалась, что у Дилайлы лопнет терпение и подруга проговорится. Но Сиони должна уложиться в полтора часа! Она постарается…

Когда голубок перелетал серую ленту Темзы, у Сиони перехватило дыхание, но, увы, этого участка нельзя было избежать.

Кровь Сиони начала насыщаться адреналином уже после того, как она миновала Лондон и принялась искать Хэнгменс-роуд. Внезапно она обрела невиданную прежде удаль, а ее сердце забилось громче завывавшего в ушах ветра. Сиони вцепилась в упоры так, что костяшки пальцев побелели, и чувствовала, как вспотели ее ладони.

Сиони уменьшила скорость полета, направила голубка ближе к земле и снова взяла западнее. Теперь голубь мчался прямиком к гряде зеленых пологих холмов, перемежающихся заброшенными полями. В тени гряды Сиони различила сарай цвета ржавчины, размер которого позволял держать там десяток лошадей или коров. На западной же стороне серо-бурой крыши виднелись дыры, проделанные временем и непогодой. Одна из выцветших добела створок полуоткрытых ворот косо болталась на петлях. Справа, в паре ярдов, находились развалины коровника.

Направив голубя вверх, Сиони обогнула здание и холмы, пытаясь разглядеть что-нибудь необычное – например, ловушку, заготовленную для нее Гратом. Ничего подозрительного не нашлось.

– Пожалуйста, садись осторожней, – обратилась она к голубку, направляя его восточнее сарая.

Голубь описал три с половиной круга в воздухе, плавно спикировал вниз и почти неощутимо лег брюхом на густую траву.

Сиони размяла ноющие от напряжения кисти рук, соскользнула на землю и окинула сарай настороженным взором. Никаких признаков того, что Грат находился внутри или где-то поблизости. По крайней мере, пока – никаких.

Открыв сумку, Сиони вытащила бумажную куклу, развернула ее и приказала:

– Встань!

Копия Сиони выпрямилась и затвердела.

Сиони сосредоточилась и отдала новый приказ:

– Повторяй!

Кукла окуталась разноцветным облачком, точно воспроизведя одежду своей хозяйки и растрепавшиеся волосы Сиони – она, конечно, не стала их причесывать.

Прижимая зеркало к груди и держа бумажную фигуру под мышкой, Сиони на цыпочках подкралась к сараю. Потопталась на неровной почве и заглянула в полураскрытую дверь.

Струи солнечного света проникали в сарай сквозь дыры на крыше. Вдоль двух стен тянулись пустые стойла из растрескавшихся досок – из них торчали крючья и петли, некогда предназначавшиеся для конюшенного снаряжения. На земляном полу валялись клочья сена и какая-то труха. Вверху нависали балки, побелевшие от птичьего помета.

Но внимание Сиони привлекла не вся эта рухлядь, а зеркала.

Она насчитала их несколько дюжин, от маленьких, вроде злосчастного подарка Дилайлы, до больших, наподобие стоявшего в туалетной комнате, которое Сиони разбила. Они висели, стояли и лежали повсюду – на стенах и на полу, смотрели вверх, вниз, прямо перед собой, налево и направо. Интересно, Грат собрал их здесь ради одной-единственной встречи или творил с их помощью какие-нибудь чудовищные заклинания?

Пошептав над бумажной куклой, Сиони оставила ее за дверью.

Переступив порог сарая, Сиони прислонила свое овальное зеркало к стене, с удовольствием отметив, что оно отлично вписывается в «семейство» блестящих сородичей. Сиони проверила звенья цепи-щита и, запустив руку в сумку, прикоснулась к каждому из заклинаний.

А потом положила ладонь на ствол револьвера.

– Грат! – воскликнула она. – Где ты?..

– Я никогда не опаздываю на свидания, милочка, – произнес медоточивый голос.

Сиони резко обернулась и увидела сперва отражение Грата в зеркале, а потом и самого громилу. Грат стоял в противоположном углу сарая, возле висевшего на стене потертого седла. На сей раз на нем не было ни фальшивого носа, ни рабочей одежды, которую он использовал для маскировки в Лондоне. Грат обрядился в черную рубашку со смехотворно короткими рукавами и черный же, украшенный драгоценными камнями пояс, который охватывал его торс выше талии. Хотя нет, это были не камни, а крошечные зеркала, густо усеявшие кожу. Черными были и облегающие брюки, и башмаки.

Грат скрестил на груди руки – они казались намного мощнее, чем запомнились Сиони по первой встрече с Осветителем. Она уже сомневалась в том, что Лэнгстон смог бы устоять в стычке с Гратом, но надеялась, что массивность Грата все же преувеличена благодаря его темной одежде и крою рубахи.

Хотя Грат и не был Потрошителем, Сиони очень хотела избежать любого физического контакта с ним. Ведь цепь-щит могла защитить ее только от магии, а не от мужских лап.

Она прочистила горло, чтобы голос не выдал ее испуга.

– Где Лира? – пискляво спросила она и недовольно поморщилась.

Грат шагнул вперед. Кураж Сиони тотчас улетучился, и она попятилась.

Осветитель ухмыльнулся, но не произнес ни слова о трусости Сиони.

Он вразвалку приблизился к стойлу и кивнул на одно из самых крупных зеркал, висевших на задней стене сарая.

– Вот она!

Краем глаза наблюдая за Гратом, Сиони бочком прошла вперед и поравнялась с зеркалом. Вместо своего отражения она увидела Лиру, точно такую же, какой запомнила ее на острове Фаулнесс.

Темноволосая женщина застыла в неестественной позе. Ее лицо искажал беззвучный вопль, на руках и одежде блестели пятна инея. Пальцы, вымазанные красным, Лира прижимала к рассеченному глазу. Судя по всему, она безуспешно пыталась остановить кровь, обагрившую ее щеку и предплечье. То была кровь из раны, которую Сиони, обороняясь, нанесла Лире – в тот момент она резанула Потрошительницу ее же кинжалом.

Сотни микроскопических сосулек свешивались с кожи и одежды Лиры.

Воспоминаниям Сиони не соответствовало лишь местоположение Потрошительницы. Под ногами Лиры виднелись не источенные водой и покрытые белесыми пятнами соли скалы острова Фаулнесс. Нет, теперь Лира находилась в каком-то помещении с растрескавшимися половицами, которые густо усыпал мышиный помет.

В зеркале было темно, и Сиони не могла разглядеть всю обстановку целиком.

– Вы не доставили ее сюда, – сказала Сиони, чувствуя, как в ее висках застучал пульс. – Как я смогу ей помочь, если ее здесь нет?

– Не прикидывайся дурочкой, – ответил Грат и почесал средним пальцем свою толстую шею. – Она с той стороны зеркала. Одно мое заклинание – и мы окажемся там. Пройдем сквозь него, как через ворота. Потом ты тоже кое-что скажешь, и Лира снова будет жива-здорова, за исключением глаза.

Последнюю реплику Грат прорычал, отчего сделался похож на хищника не из отряда кошачьих, а из собачьих.

Сиони уставилась на Потрошительницу. Сумеет ли она разрушить заклинание, даже если захочет? Тогда, на острове Фаулнесс, она вложила в те слова всю свою силу. Правда, в ресторанчике Сиони заявила Грату, что в ее магии нет ничего особенного, но сама она уже не была в этом уверена.

Заклинания Складывания не нуждаются в крови, а Сиони, чтобы заморозить Лиру, воспользовалась кровью. Пусть и собственная логика, и Эмери уверяли ее в том, что она не превратилась в Потрошительницу, однако Сиони часто думала о случившемся. Что, если она получила таким образом некую полезную информацию о том, как изменить материал, который был предназначен будущему магу?

– В бистро я была не полностью откровенна с вами, – произнесла Сиони, тщательно выбирая нужные выражения. Знание – великая сила, и ей не очень-то хотелось выдавать себя с головой. – Заклинание получилось случайно, и у него имеются некоторые… дополнительные свойства.

Грат улыбнулся во весь рот.

– Разумеется, – пробормотал он и шагнул по направлению к Сиони.

Сиони опять попятилась и принялась следить за тем, чтобы разделявшее их пространство не уменьшалось. К ее удивлению, Грат остановился. Вероятно, он жаждал получить от Сиони информацию столь же сильно, как и она от него (если не больше), и поэтому соблюдал нейтралитет.

По крайней мере, он не вцепится ей в глотку.

– Продолжай, – потребовал Грат.

– Заклинание могу распутать только я, ведь именно я его и наложила, – выпалила Сиони.

Ложь, но вполне правдоподобная. Сиони прекращала действие заклинаний, созданных Эмери, а значит, не исключено, что ее собственным заклинанием способен манипулировать другой Складыватель.

А Грат как раз не из Складывателей – пусть он и пребывает в неведении.

– Предполагаю, что заклинание впечаталось в плоть Лиры, – добавила Сиони, стараясь говорить твердым тоном. – Вы не просили Сараджа справиться с проблемой? Потрошители имеют власть над телами. Вы не обладаете подобными… навыками.

Сиони не забыла одной важной детали – Эмери однажды сказал ей о том, что Сарадж недолюбливал Лиру.

Вероятно, Потрошитель и не пытался оживить Лиру.

Грат скрипнул зубами.

– Да, у нас есть заклинание, заставляющее тело окаменеть, но его обратное применение Лире не помогло. Здесь сработало что-то совершенно иное.

Сиони не упустила случая придраться к местоимению.

– Не «у нас». А у Сараджа.

Грат помрачнел.

– Да, у Сараджа. Ты права. Но, Сиони Твилл, я знаю Потрошение как свои пять пальцев. Если ты сейчас же не сломаешь заклинание, то я сам с ним справлюсь. Имей в виду, милочка, кровь – моя вотчина. Ты же не станешь выбалтывать мои тайны, верно?

Он шагнул вперед.

Сиони не пошевелилась, украдкой запустив руку в сумку.

– Я не глупа и умею держать язык за зубами, – опять соврала она.

Как-никак, а Уголовный департамент был в курсе, что Грат – Осветитель, хотя он почему-то тщательно это скрывал.

Грат застыл как вкопанный (теперь он находился в семи шагах от Сиони) и вытянул свои ручищи вперед.

– Материал – вот что главное, Сиони Твилл, – пропел он, разглядывая свои громадные лапы. – Я потратил годы на то, чтобы докопаться до сути, и не прогадал! Настоящая магия заключена в материале, Сиони! А проклятущие ограничивающие слова… Их же легко произнести, а потом отбросить в сторону.

Грат сделал паузу и осклабился, сообразив, что Сиони тянет время.

– Говори, что ты с ней сотворила! – рявкнул он. – Верни Лиру! Быстро!

Сиони аж подпрыгнула от его громового голоса, который, отдаваясь от стен и, как ей показалось, от стропил, раскатился по пустому помещению. Зеркала закачались от звукового удара. С трудом сглотнув, Сиони шагнула к зеркалу, за которым находилась Лира.

Она пытливо посмотрела на Потрошительницу. Темная злобная красавица корчилась в нескончаемой агонии и прикрывала ладонью раненый глаз. На лицо Лиры падали растрепанные непокорные волосы. Эмери когда-то любил ее. Его брак с Лирой продлился три года. Даже когда Лира отвернулась от него и последовала за Гратом, который затягивал ее во мрак, Эмери любил ее. Лишь в самом конце – когда надежды были утрачены – он разрубил то, что связывало его с Лирой.

Сиони знала, что у Эмери разбито сердце. Ведь она стала вынужденной свидетельницей его истории любви, когда очутилась на острове Фаулнесс.

Эмери сказал, что Лира была медсестрой. Целительницей. Сестры помогают людям. Может, это и зацепило Эмери в сногсшибательной красавице – то, что она лечила людей?

Сиони опять мысленно вернулась на остров Фаулнесс – там, в пещере, в луже заколдованной крови, билось сердце Эмери. Сиони выстрелила из револьвера в грудь Лиры. Но Потрошительница с помощью черной магии извлекла пулю и молниеносно исцелилась…

Грат хранил молчание, поглядывая на Сиони, а та продолжала лихорадочно размышлять. А если сестринский дар Лиры сыграл с ней злую шутку? Вдруг она примкнула к Потрошителям именно из-за своего таланта? К примеру, Грат искушал ее, наобещав Лире золотые горы, – дескать, она будет запросто лечить любые болезни, не прибегая к достижениям современной медицины?

Может, сначала Лира стремилась обрести способность исцелять прикосновением руки или одним-единственным заклинанием?

Сиони всмотрелась в зеркало. Раньше Лира была хорошим человеком. Иначе ее не полюбил бы Эмери.

Потрошение истребило в ней свет, забрало у Лиры душу.

«Когда мы жили в Беркшире, Грат был нашим соседом…»

Грат. Сиони повернулась к нему лицом. Грат вложил зло в сердце Лиры, взращивал его, как садовник, ради осуществления своих черных замыслов. Нет, Сиони не имеет права освобождать Лиру. Эмери всегда давал ей шансы, но Лира доказала, что у нее совсем не осталось совести.

Но и оставлять на свободе Грата Сиони тоже не имеет права. Нельзя позволить ему вернуться в Лондон и продолжать губить людей и вовлекать невинные души в жуткое колдовство. Вплоть до превращения их в Потрошителей.

Сиони должна остановить Грата.

Засунув руку на дно сумки, Сиони стиснула рукоять пистонного револьвера системы Тэтем и извлекла его из-под стопки Сложенных заклинаний.

И направила дуло на Грата.