Глава 34
Оба они старались не читать газет и не прислушиваться к перешептываниям за спиной. Пресса буквально захлебывалась, обсуждая личную жизнь кинозвезды и его новой подружки, и поделать с этим было ничего нельзя. Так продолжалось на следующий день, и через день, и через два… Эми исчезла, и Жасмин пыталась не думать о ней, не имея ни малейшего представления о том, что еще может выкинуть ее сестрица. Потом выяснилось, что Клео прилетает в Нью-Йорк, и Джошу удалось с ней связаться и договориться о встрече в ее отеле. Встреча должна состояться через два дня, и, хоть Жасмин не хотелось признаваться в этом даже себе, она ужасно волновалась.
Предстоящий разговор двух звезд никому не казался простым, а потому Джош и Мо долго обсуждали все возможности и пришли к выводу, что вариант отеля самый приемлемый. Встреча на людях была бы слишком рискованной, даже Мо не бралась предсказать, как поведет себя Клео. Пригласить ее в офис адвоката? Это как-то уж чересчур официально для столь близких друзей, – кроме того, газетам это не понравится, и они опять поднимут вой.
Джош всячески пытался уверить Жасмин, что в этой встрече нет ничего ужасного, и она не может таить в себе сюрпризов, но Жасмин, которая свято верила в предсказание Эми, не могла не волноваться.
Джош смеялся, принимался целовать ее нахмуренные брови, затем они занимались любовью, потом еще раз… и, в конце концов, Жасмин неохотно соглашалась, что доверяет ему провести встречу, во время которой он и Клео останутся наедине. Про себя она повторяла: Джош два года числился официальным бой-френдом Клео, порой они ночевали в одном доме, и ни разу он к ней не прикоснулся…
«Но все это было до предсказания Эми», – шептал коварный внутренний голос.
Между тем подготовка спектакля продвигалась полным ходом. Декорации были готовы и уже даже частично смонтированы, костюмы проходили стадию примерок и бесконечных подгонок.
Однако вся эта деятельность меркла по сравнению с рекламной кампанией, развернутой в прессе, и дебатами по поводу еще не сыгранного спектакля. Известие о том, что Джош Тоби собирается играть Ромео на театральной сцене, многих повергло буквально в состояние шока. Театральные критики изощрялись в ехидстве, и большинство из них предрекало Джошу неминуемый позор. Когда стало известно, что костюмы делаются по эскизам Жасмин Бернс, все решили: она получила это место только потому, что спит со звездой, и ничего хорошего и интересного создать не может просто по определению.
Театральный мир жаждал катастрофы, он ждал, кровожадно потирая руки и предвкушая провал, чтобы вволю поглумиться над чужаками из мира Голливуда, рискнувшими осквернить своим присутствием театральные подмостки.
Но до этого момента вниманию публики был предложен еще один захватывающий сюжет, повергший всех и вся в состояние шока. Родители Джоша решили принять участие в шоу Опры Уинфри.
Все было почти так же, как в вечер первого судьбоносного шоу. Репетиции закончились в одиннадцатом часу, и Жасмин, Джош и Мо собрались в его номере в отеле «Плаза», чтобы посмотреть запись передачи. Как-то так само собой получилось, что Жасмин теперь тоже жила в президентских апартаментах отеля. Это оказалось очень удобно: не надо думать о миссис Литтл, собак выгуливали кто-то из персонала, потому что и она, и Джош целыми днями пропадали в театре, а охрана гостиницы позволяла им чувствовать себя в относительной безопасности от репортеров и фанатов.
Мо, как всегда, была на высоте. Она записала передачу и заранее подготовила пресс-релиз для Джоша; бумаги лежали на столе, а рядом – ручка для правки и подписи.
Жасмин отметила, что родители Джоша стали выглядеть особенно хрупкими и старыми, появившись в огромной студии и буквально утонув в глубоких мягких креслах. Отец по такому торжественному случаю облачился в серый костюм и галстук-бабочку: На матери была красная юбка и футболка с надписью «Власть народу!».
Опра всячески пыталась привлечь их внимание к своей особе, чтобы диалог выглядел более естественно, но они продолжали поворачиваться к камере, и у Джоша и Жасмин создавалось впечатление, что родители разговаривают непосредственно с ними.
– Мы пришли сюда, чтобы заявить, – решительно произнесла мать Джоша, и голос ее звучал слишком громко, словно она говорила с трибуны, – что мы любим нашего сына совершенно независимо от того, чем он зарабатывает себе на жизнь.
Опра, которая вообще-то начала беседу с вопроса, не утомил ли их перелет из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, выглядела слегка растерянной. Она как-то не предполагала, что мать Джоша перейдет сразу к делу, однако Опра Уинфри все же была опытной ведущей и быстро подкинула вопрос по существу:
– Тогда почему вы не можете сказать это ему лично?
Родители помолчали, словно собираясь с духом, потом отец кивнул, и Рут быстро заговорила:
– Дело в том, что, когда я с ним, я всегда становлюсь слишком критичной, можно даже сказать, придирчивой… – Она бросила вопросительный взгляд на мужа. Мистер Тоби одобрительно кивнул, но Рут тут же возразила сама себе: – Хотя я вовсе не пытаюсь его критиковать. Я только хочу помочь…
– Рут! – Отец Джоша жестом заставил жену умолкнуть и сам повернулся к Опре: – Видите ли, нам передали слова мисс Чен, которые она произнесла на этом шоу. И вот, миссис Уинфри, мы решили прийти сюда и защитить себя, свое имя и своего мальчика. Мы собираемся сказать то, что должно быть сказано.
С этими словами он вытащил из кармана пиджака листок бумаги с заранее заготовленной речью, водрузил на нос старомодные очки и принялся читать. Опре ничего не оставалось, как сидеть и слушать – вместе с миллионами телезрителей по всей Америке.
– «Наш сын частенько приводил нас в смятение и растерянность своими поступками, – читал мистер Тоби. – Но мы и понятия не имели, какое смятение в его душе вызывают наши собственные действия. Самый страшный родительский грех, самое плохое, что может случиться, – когда ребенок думает, что он нелюбим. Ведь самое главное в жизни – это семья и родные люди. И мы хотим сказать нашему сыну: «Джош, мы тебя очень любим и всегда любили».
– Правда, ты отверг наш образ жизни, – вставила Рут.
Отец строго взглянул на нее, и она умолкла.
Опра наблюдала за происходящим молча.
– Прости, я молчу, – пробормотала мать Джоша. – Меня тут вообще нет. – Она скрестила руки на груди и откинулась на спинку кресла.
Отец Джоша поправил очки, но крупный план показал, что глаза его наполнились слезами, поэтому он кашлянул и торопливо перешел к заключительной части:
– Я хочу заявить, что мы гордимся своим сыном!
Он вынул из кармана обширный носовой платок и высморкался.
– Смотрите, это доказательства, которые вы так любите! – Рут наклонилась и зашуршала большим пластиковым пакетом, который стоял на полу подле ее кресла. Она извлекла из него солидный альбом в твердом переплете и бросила его Опре на колени: – Смотрите!
Ведущая не позволила себе поморщиться, хотя альбом явно весил немало. Она открыла его и принялась перелистывать страницы.
– Давайте-ка покажем это нашим зрителям, – сказала она через несколько секунд и подняла альбом так, чтобы он попал в поле зрения камер.
Джош, которому шестнадцать, улыбающийся, с коробкой хлопьев для завтрака в руках – его первая рекламная съемка.
Джошу семнадцать, и он на сцене, явно непрофессиональной, скорее всего школьный театр.
Отзывы рекламных агентов, театральные программки, отпечатанные на ксероксе…
– Здесь все, – послышался голос матери Джоша. – У меня есть все до единого отзывы из газет и журналов, все фотографии, все статьи, заметки и анонсы, где только появлялся мой сын! Я принесла сюда один альбом, но дома у меня еще шесть таких же, и я вам со всей серьезностью заявляю, что это наше самое ценное имущество!
Жасмин посмотрела на Джоша. Он таращился на экран с открытым от изумления ртом.
– Почему она мне никогда ничего не говорила? – прошептал он.
– Знаете, когда-нибудь эти альбомы будут стоить целое состояние! – с улыбкой воскликнула Опра.
Рут взглянула на нее удивленно; потом с сочувствием и сказала поучительно:
– Они уже стоят целое состояние, милочка!
Эта часть программы кончилась довольно быстро и как-то несколько скомкано, с точки зрения Жасмин. Опра перешла в другую студию, где ее ждала Шарлиз Терон, чтобы показать телезрителям, как та готовит куриные грудки по своему фирменному рецепту. Мо выключила телевизор.
Все молчали. Жасмин поглядывала на Джоша с сочувствием, потому что точно видела, как он украдкой вытер слезинку, набежавшую на глаза во время передачи. Однако теперь он вполне владел собой, хоть и находился в состоянии глубокого шока.
Мо протянула ему конверт:
– Это пришло сегодня на твое имя.
Надпись на конверте гласила: «Джошу Тоби, нашему сыну».
Он подержал конверт в руках, а потом передал его Жасмин. Она открыла письмо, вынула сложенный лист бумаги и принялась читать вслух:
«Мы ждем тебя в гости в субботу. Приходи к ужину. Если хочешь, приводи с собой Жасмин. Или Клео. Нам все равно. Главное, чтобы ты пришел, потому что мы очень хотим тебя видеть. С любовью, мама и папа».
– Они просят прощения, – сказала Жасмин, стараясь не обращать внимания на то предложение, где ее предлагали поменять на Клео.
Джош упал на диван, потом сел ровно и спросил:
– А можно еще раз посмотреть все сначала?
И они посмотрели программу снова.
Три раза.
И вот наступила пятница, день, который, как надеялась Жасмин, никогда не настанет. Она осталась в номере отеля и делала вид, что читает солидный том под завораживающим названием «Европейский костюм 1490-1790». Шестнадцать минут назад Джош ушел на встречу с Клео. Жасмин казалось, что прошла вечность, хотя она так и не успела просмотреть раздел о жилетах периода Тюдоров.
Жасмин честно пыталась сосредоточиться и рассматривала гравюру, на которой был изображен лондонский лавочник. Похоже, этот человек весьма тщательно следил за модой своего времени… Нужно быть готовой к тому, что Эми сказала правду и Клео все же одержит вверх. Актриса очень красива, сексуальна и имеет статус суперзвезды. И теперь, когда родители Джоша публично заверили своего сына, что они любят его и будут любить независимо от того, какую именно девушку он назовет своей невестой… Вдруг теперь Жасмин уже не нужна Джошу?
Нет-нет, это яркий пример панического мышления! Это любовь, а не благотворительный проект. И Джош не раз доказывал ей свою страсть, и сегодня утром тоже…
Но тогда почему все было так четко разыграно? Неужели Клео знала, что родители Джоша устроят публичное покаяние? Именно поэтому она согласилась встретиться с ним только после этой передачи? Зато согласилась встретиться немедленно.
«Господи, ну что за жизнь? Я начинаю думать, как репортер «желтой» прессы. Вот и заголовочек могу предложить: «Клео Чен совершила обходной маневр, который позволит ей вновь оказаться в постели Джоша Тоби»».
Нужно сохранять ту уверенность, которой Джош наполнил ее сегодня утром. Он сказал, что любит, и она всем сердцем хочет в это верить. Он решил участвовать в театральной постановке только ради нее. «И вообще, я уже обосновалась в постели Джоша, и больше здесь ни для кого места нет!» Вот так-то. Жасмин поерзала на удобной кровати и провела рукой по простыням из египетского хлопка, словно прикосновение ткани могло придать реальность происходящему.
Ну, и всегда остается вероятность того, что Эми солгала и Джош предназначен не Клео, а ей, Жасмин.
Зазвонил телефон, и она подняла трубку:
– Да?
– Миссис Клео Чен спрашивает разрешения увидеться с вами, мадам, – произнес бодрый голос портье.
– А? Что? – Жасмин судорожно хватала ртом воздух.
– Вы позволите ей подняться, мадам? – Голос звучал уже гораздо менее бодро.
Жасмин представила, как бедняга мучается под ледяным взглядом Клео, и торопливо выдохнула:
– Да, конечно, пожалуйста.
Она вдруг вообразила себе, как Клео Чен врывается в номер, мастерским ударом срывая дверь с петель. Любой зритель не раз видел такие кадры на экране. «А я? Ну, наверное, надо спрятаться под кровать…»
Но почему же Клео здесь? Она должна быть у себя в отеле, где у нее назначена встреча с Джошем!
Жасмин спрыгнула с кровати, натянула джинсы и футболку, ополоснула лицо прохладной водой и затравленно огляделась. Казалось, такой хороший отель, есть все, что только можно пожелать, а вот ни одного пистолета, ни даже самого завалящего автомата нет! Чем прикажете защищаться от натренированных бывших девиц своего жениха?
«Минуточку, у меня же есть собаки!» Она взглянула на Бастера и Лэсси, которые семенили за ней по комнатам, радостно повизгивая, и покачала головой:
– Что-то вы, ребята, не внушаете мне уверенности в завтрашнем дне. Кто будет хозяйку защищать, а?
Лэсси спрятала нос в лапах и взглянула на Жасмин смущенно. М-да.
А может, позвонить Джошу по телефону и попросить помощи? Признаться, что она боится его бывшей?
Ох, это так нелепо и даже унизительно. И что она скажет? «Знаешь, Джош, тебе надо приехать как можно быстрее и спасти меня, а то Клео явилась в отель и хочет меня убить! А-а-а!»
Жасмин постаралась успокоиться. Вряд ли она пришла, чтобы убить, как-то это все же чересчур. Но тут в памяти всплыли многочисленные статьи, где рассказывалось, каких высот Клео достигла в кунг-фу, карате и тхеквондо. Она действительно мастер боевых искусств.
Жасмин посмотрелась в зеркало, торопливо собрала волосы в хвост и подкрасила губы.
«Итак, повторяем мантру позитивного мышления: Клео Чен всего лишь актриса, а не убийца. Моя сестра Эми – лгунья. Джош – только мой, потому что он истинный возлюбленный, посланный мне судьбой».
И тут в дверь номера постучали. Жасмин буквально подпрыгнула от страха. Черт, вот свяжешься с одной кинозвездой, и остальные тут же лезут из всех щелей.
Она открыла дверь, и вот, пожалуйста, на пороге стоит Клео Чен – шесть футов один дюйм ростом да плюс трехдюймовые каблуки.
На ней были голубые джинсы, курточка и модное в этом сезоне трикотажное кепи крупной вязки. Плюс темные очки. И почему все эти голливудские звезды думают, что очки помогают им оставаться неузнанными?
– Может, вы все же позволите мне войти? – холодно поинтересовалась Клео.
– Да, извините. – Жасмин посторонилась и упрекнула себя за то, что опять растерялась. Не надо на нее пялиться… хотя это почти невозможно. Она так совершенна.
– Я хочу поговорить с вами о Джоше, – сказала Клео.
– Но он же поехал к вам. Чтобы встретиться…
Неужели она это спланировала? Джош уехал, а она тут как тут…
– Я хочу, чтобы вы поняли: Джош и я предназначены друг для друга, – твердо заявила Клео. – И я говорю это не потому, что вы мне не нравитесь. Ничего личного. Просто я люблю его. И он истинный возлюбленный, посланный мне судьбой.
Жасмин молчала, будто завороженная, и рассматривала вторгшееся к ней неземное создание. Как она двигается, с ума сойти! Меж тем Клео подошла к дивану, села и непринужденно закинула руки на подушки. Она словно и теперь, во время неофициальной встречи, готова позировать для какой угодно фотосессии. От такой красоты и совершенства у Жасмин перехватило дыхание. Она, не глядя нащупала позади себя стул и села. Собаки пристроились у ее ног.
– Я вовсе не плохой человек, – продолжала Клео. – И хочу, чтобы вы это понимали. И я отправилась на шоу Опры не потому, что мне не хватает популярности, и не потому, что я боялась встретиться с вами лицом к лицу. Я хотела объявить всем: я люблю Джоша и не откажусь от него, не позволю украсть свое счастье. Пять лет я ждала, надеясь: он увидит – я не просто друг, а гораздо больше. И теперь он знает, и это мой шанс. Мне всегда был необходим шанс.
– Я тоже его люблю, – произнесла Жасмин.
Она не представляла, что еще можно сказать в данной ситуации.
– Что ж, тогда давайте предоставим ему право выбора.
– Тогда почему же вы здесь? – спросила Жасмин. – Ведь именно сейчас вы должны встретиться в вашем отеле…
– Он в пути, – промолвила Клео, бросив взгляд на щедро украшенные, бриллиантами часики. – Я знала: он не согласится на встречу втроем. И я вызвала его в свой отель, а сама пришла сюда, поскольку не сомневалась, вы впустите меня в номер. В моем отеле Джоша ждет записка, что я у вас. Полагаю, он уже мчится обратно и будет здесь с минуты на минуту.
«Однако, – подумала Жасмин, – не только красавица, но и умница. И привыкла, так или иначе, получать желаемое». Жасмин ощутила огромную потребность куда-нибудь сбежать, чтобы не участвовать в предстоящей встрече. Можно отправиться выгуливать собак. Или хотя бы пойти вниз проверить, не принесли ли почту… Позвонить Мо и попросить о помощи. Еще можно выпрыгнуть из окна. При мысли о том, что Джошу придется выбирать между цыганкой Жасмин и безупречной Клео Чен, ее уверенность таяла с каждой минутой.
И тут раздался стук в дверь.
– Жасмин? Открой, это я, Джош.
Клео опередила ее, сорвалась с места и бросилась к двери. Жасмин замерла, вцепившись в стул и прислушиваясь. Ей не видно было входную дверь, но она представила себе лицо Джоша… А почему он стучал, интересно? У него же ключ есть…
– Кто вы, черт возьми, такой? – раздался возмущенный голос Клео.
И в комнату вошел Джош Тоби, библиотекарь. Жасмин уставилась на него, приоткрыв рот.
Однако он вел себя абсолютно естественно. Сказал «Привет», пожал Жасмин руку. Наклонился и погладил собак. Повернулся к Клео и произнес:
– Привет, я Джош Тоби. Наверное, это звучит глупо, но я думаю: я твой истинный возлюбленный, посланный тебе судьбой.
Он смущенно улыбался, а Жасмин вытаращила глаза и решила, что он, по-видимому, заразился безумием от всех этих бродяжек, которые грелись в его читальном зале. Однако, немного успокоившись и присмотревшись повнимательнее, она заметила, что в библиотекаре произошли просто разительные перемены. Он, кажется выше, поскольку вдруг перестал сутулиться. Его одежда сидит на нем гораздо лучше и выглядит не такой нелепой. Может, он купил новые вещи? Она взглянула внимательнее. Нет, одежда не новая. Значит, все изменила та уверенность, которую излучает сегодня Джош.
Клео передернула плечами.
– Простите, но вам здесь не место, – сказала она равнодушно. – Мы заняты…
– Ко мне заходила Эми, – спокойно продолжал Джош. – Она взяла меня за руку, и голос сообщил ей, что мою истинную любовь зовут Клеопатра Чен.
– Эми? Но как же… – Клео растерялась, сообразив вдруг, в какую ловушку она попала. – Нет-нет, этого не может быть! Мой возлюбленный – Джош Тоби, но это не вы, это тот, другой! – Она была так потрясена, что даже ее внешне совершенная оболочка дала трещину: один черный локон выбился из безупречной прически и упал на лоб. Клео отвела его дрогнувшей рукой и вдруг внимательно взглянула на библиотекаря: – Мне кажется, я вас знаю…
– Мы вместе учились в школе, – ответил Джош. Жасмин слушала разговор, затаив дыхание. – Судьба часто сводит предназначенных друг другу людей в ранней юности. Это шанс, но он представляется очень призрачным…
– Морковка, это ты? – неуверенно спросила Клео.
– Я могу доказать, что я именно тот Джош Тоби, который нужен тебе, – произнес Джош-библиотекарь.
– Да ты что? – Клео фыркнула. – И каким же образом?
– Сразись со мной.
Жасмин икнула, а челюсть ее буквально отвисла. Что он сказал?
– Простите? – Идеальные брови Клео поползли вверх.
– Мне кажется, это не очень хорошая мысль, – пискнула Жасмин, которая вдруг испугалась. Собаки, почуяв дрожащее в воздухе напряжение, запрыгнули ей на колени.
А рыжий Джош продолжал, как ни в чем не бывало:
– Ты забыла? Мы четыре года занимались вместе в школе мастера Куна. Когда тебе исполнилось двенадцать, я стал твоим наставником. И ты заявила, что однажды сможешь побить меня в настоящем бою. Но ты этого не сделала…
– Потому что мы не встречались больше и у меня не было шанса. Ты переехал…
– В Нью-Йорк.
– Струсил, наверное, – произнесла Клео негромко, и Жасмин быстро взглянула на нее. Что-то изменилось в Клео. Она выглядела заинтересованной и внимательно разглядывала стоящего перед ней рыжеволосого мужчину. Жасмин сглотнула и осознала, что происходящее здесь выше ее понимания.
Она не успела ничего сказать, так как Клео издала истошный вопль и бросилась на библиотекаря. Собаки в ужасе скулили, прижимаясь к Жасмин, а та шарила глазами по комнате, пытаясь вспомнить, куда она дела телефон. Надо бы вызвать охрану. По комнате крутился вихрь, двое размахивали руками и ногами. Подумать только, знаменитая актриса Клео Чен напала на библиотекаря! Звучит совсем дико. Вот Толстяк Ларри отдал бы свою правую руку за возможность сфотографировать эту схватку.
Клео и Джош отскочили друг от друга, и Жасмин увидела, что библиотекарь спокоен, а щеки Клео пылают и непокорная прядь опять выбилась из прически.
– Ах ты, гад! – пробормотала актриса.
– Ты моя, Клео, признай это, – сказал рыжий Джош.
– Попробуй возьми, – отозвалась мисс Чен, бросаясь в атаку.
Опять мелькание рук и ног, звуки ударов, резкие выдохи и короткие вскрики. Разбилась вдребезги красивая лампа, стоявшая на маленьком столике. Жасмин, пробираясь вдоль стены, добралась до ванной комнаты и засунула туда собак. Бастер и Лэсси немедленно спрятались в душевой кабинке.
Жасмин прикрыла дверь в ванную комнату и, так же прижимаясь спиной к стене, пошла к столику, на котором заметила телефон. Она уже протянула, было, руку, но тут дверь открылась, и показался Джош-кинозвезда. Он приложил палец к губам (совсем как рыжий библиотекарь в своем читальном зале) и поманил Жасмин к себе. Жасмин уставилась на него, приоткрыв рот. Ей казалось, что она участвует в съемках какого-то безумного фильма. Джош жестами велел ей положить телефон и выбираться из комнаты. Решив, что Джош знает, о чем просит, она подчинилась и с охотой покинула поле боя. Сражающиеся не заметили ее бегства.
Подле двери подпрыгивала от нетерпения приятно возбужденная Эми.
– Чего выждете? Звоните портье! – вскрикнула Жасмин, едва оказавшись на пороге, но и Джош, и Эми зашипели на нее, призывая к тишине, и Джош плотно закрыл дверь в номер. – Они же поубивают друг друга! – прошептала Жасмин. – Надо как можно скорее вызвать охрану. Из комнаты донесся грохот, словно упал какой-то большой и тяжелый предмет мебели.
– Он не причинит ей вреда, потому что любит ее, – прошептала Эми.
– Ты! – Жасмин с негодованием уставилась на сестру. – Ты сказала этому бедняге, будто он истинный возлюбленный Клео и они предназначены друг для друга?
– Да он первую часть уже знал, поскольку смотрел шоу Опры, так что мне осталось назвать ему имя Чен, и он поверил.
– Но ведь это ложь, Эми! Как минимум половина из данного предсказания – обман! Ты не могла услышать имя его возлюбленной, ведь Мэдди покинула тебя, и ты больше не слышишь голос!
– Ну и что? Ты бы его видела! Услышав имя Клео, мужик преобразился буквально на глазах. Было такое впечатление, что он и так знал об этом и ждал только шанса, чтобы кто-то дал ему возможность завоевать ее.
Жасмин прислушалась. В номере стало тихо, и это напугало ее до слез.
– Вдруг они убили или покалечили друг друга? – вполголоса спросила она.
Джош приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
– Они разговаривают, – прошептал он, вернувшись на исходную позицию. – Джош показывает ей, как нужно двигаться, когда наносишь какой-то хитрый удар.
Жасмин почувствовала, как дрожат ноги, и опустилась на пол, привалившись спиной к стене. Джош сел рядом и взял ее за руку. Эми тоже плюхнулась на палас, извлекла откуда-то бутылку кока-колы и жадно отпила половину.
Из соседнего номера вышла пожилая пара, одетая к обеду. Они несколько секунд рассматривали странную троицу, разместившуюся на полу, потом поспешили к лифтам, испуганно оглядываясь.
– Ты все придумал? – спросила Жасмин, ткнув Джоша локтем.
– Ну да еще! Это была моя идея! – ревниво отозвалась Эми.
Она предложила сестре коку, но Жасмин отказалась.
Джош принял бутылку с благодарностью, допил и, вытирая губы ладонью, сказал:
– Я столкнулся с Эми и Джошем в холле. В этот отель не так-то просто попасть, поэтому я их провел как своих гостей, и вот мы все здесь.
– Я хотела поправить то, что нечаянно испортила, – призналась Эми. – Кто же знал, что вы, ребята, так хорошо поладите! Получилось, я вас подставила и натравила на вас эту дамочку. Ну, вот я и решила все исправить.
Жасмин фыркнула и прислушалась. Из номера не доносилось ни звука, и это показалось ей подозрительным.
– Что же они там так долго выясняют? – тревожно спросила она.
– Я думаю, что тишина – это хороший знак, – возразил Джош.
– Но как же тебе удалось убедить библиотекаря прийти сюда? – спросила Жасмин сестру. – Он такой болезненно застенчивый…
– Был. Едва он услышал про Клео, мужика словно подменили. И ты пойми – то, что Мэдди молчит, и я не слышу предсказания, совершенно не означает, что они не созданы друг для друга! Почему мы не могли просто угадать? В конце концов, ее возлюбленного действительно зовут Джош Тоби, это-то я слышала!
– И этот Джош Тоби точно не я, – добавил Джош, и в голосе его слышалось облегчение. – Клео обожает боевые искусства, – продолжал он. – Она все хотела, чтобы я начал серьезно тренироваться. Конечно, чему-то я научился, чтобы прилично выглядеть перед камерами, но серьезные поединки меня совершенно не привлекали, и я не собирался заниматься этим. Просто терпеть не могу все эти карате и прочее.
– Видишь? Он слишком мягкотелый для такой женщины, как Клео Чен, – заявила Эми.
Жасмин, в очередной раз прислушавшись и не уловив ни звука, взмолилась:
– Джош, загляни туда. А если она его убила? Я никогда себе этого не прощу, он такой безобидный, такой беззащитный человек.
Джош встал, провел карточкой-ключом по замку, отпирая дверь, и заглянул в номер. Потом он протянул руку, снял с внутренней стороны двери табличку «Не беспокоить» и повесил ее на ручку двери. Обернувшись к женщинам, взиравшим на него круглыми глазами, он усмехнулся и сказал:
– Думаю, нам надо пойти к администратору и узнать, не найдется ли у них свободного номера для нас. Этот занят на всю ночь.
В семье Джоша подавали лучший пастрами в Нью-Йорке. Бог знает, где его раздобыл мистер Тоби, но он был нежный, мягкий и сочный. Мать Джоша сновала по комнате и непрерывно что-то приносила и о чем-то волновалась. То о чае со льдом, то о картофельном салате. И все подкладывала угощение на тарелку Жасмин, где уже и места-то не было.
– Нам повезло, что я смог раздобыть такой пастрами к сегодняшнему ужину, – говорил отец Джоша, который сегодня оделся совсем по-домашнему – в халат и тапочки. – Обычно-то приходится заказывать заранее, потому что мой поставщик лишнего не привозит и остатков у него не бывает. Да к тому же я вытащил его из постели, чтобы он сам – вручную – порезал мясо.
– Переезжайте в Лос-Анджелес. Там есть шикарный пастрами. Я лично прослежу, чтобы вам каждую неделю привозили свежий, – сказал Джош.
В комнате стало тихо, потом мистер Тоби возмущенно фыркнул:
– В Лос-Анджелес? Никогда!
– И все же скоро вам придется туда приехать. Хоть на короткое время. – Джош с наслаждением вгрызся в свой сандвич.
– Через мой труп, – заявила миссис Тоби. Муж взглянул на нее многозначительно, и она поправилась:
– Да, конечно, мы с удовольствием приедем.
– Здорово! – сказал Джош. – Это все потому, что я приглашаю вас на свадьбу. Я хочу жениться на Жасмин, и свадьба состоится в Санта-Монике, на пляже. Мы будем босиком, и все такое…
– Боже мой… – Мама Джоша опустилась на диван. У нее явно подкосились ноги.
Все уставились на Жасмин, которая ускоренно пыталась прожевать здоровый кусок сандвича.
– Жас, ты выйдешь за меня замуж? – Джош аккуратно пристроил свой сандвич на тарелке, отодвинул стол и опустился перед Жасмин на одно колено.
– Замуж? – повторила Жасмин, торопливо сделав большой глоток чая со льдом. Она с удовольствием огляделась вокруг. Как это так получилось, что суперстар Джош Тоби делает предложение в такой домашней обстановке? Только он и его родители. И никаких корреспондентов, камер и прочего шума.
Мама Джоша прослезилась и пробормотала:
– У нас на Кони-Айленде есть прекрасный пляж, между прочим. – Отец толкнул ее, и она умолкла.
– Жасмин? – Взгляд Джоша стал тревожным.
– Ну… – Нельзя же подпрыгнуть от радости и завизжать! Надо как-то сохранить лицо. – Конечно, я согласна выйти за тебя замуж!
Все радостно повскакали на ноги. Выпили за молодых. Потом отец извлек откуда-то старенький фотоаппарат и сделал несколько снимков обручившейся пары. Потом мама Джоша немного поплакала и все вспоминала, какой он был непослушный и непоседливый ребенок («Просто ужас какой-то! Представьте, я поймала его за чтением журнала «Голливуд и его тайны», и это ночью с фонариком под одеялом!»).
«Сама себе не верю, – думала Жасмин. – Я выйду замуж за Джоша Тоби!»
Они договорились сохранить эту сногсшибательную новость в секрете, пока Мо не уладит все с Клео, ее новым бой-френдом Джошем-библиотекарем и прессой.
Отец Джоша решил, что гулять надо с размахом, извлек откуда-то бутылку черносмородинового вина и налил всем.
А через некоторое время Джош сказал:
– Пап, ты не пройдешься со мной по роли? Я был бы благодарен за совет.
Жасмин увидела, что мистер Тоби тоже умеет улыбаться не хуже, чем голливудские звезды, – во все тридцать два, пусть и не совсем свои, зуба.
