После одной серии увиденных им снов Юнг очень серьезно заинтересовался символическим содержанием алхимии, и это привело его к изучению европейской культуры 16-го века. В алхимических работах он обнаружил прообраз современной глубинной психологии, хотя и с малой разницей между буквальным и символическим. Алхимики стремились преобразовать материю, не вполне осознавая разницу между своим объективным трудом над веществом и субъективной работой над собой. Поэтому они были склонны проектировать свои личные видения трансформации в таинственные химические процессы, наблюдавшиеся ими в лаборатории.
Правда, некоторые из более поздних алхимиков, по всей видимости, уже вполне осознавали, что их искусство в первую очередь было связано с личным преобразованием, не столько поиском металлического золота, сколько «золота» внутреннего; соответственно, они пользовались такими выражениями, как «наше золото», «эликсир мудрости», «алмазное тело», «сокровище, которое трудно добыть» и т. д., чтобы отличать внутренний образ от реальной субстанции. Юнг пришел к выводу, что глубинная психология оставалась как бы без прошлого лишь потому, что алхимия оказалась непонятой и сброшенной со счетов, сохраняясь в истории химии лишь в качестве малозначительной отметины.
Можно насчитать несколько разных процессов алхимии, хотя в том виде, как они описаны в литературе, последние ни в коем случае не стандартизируются по количеству или последовательности, и каждый имеет «полутона» малых образов и действий, которые, будучи представленными в форме диаграммы, выглядят как запутанная карта дорог с многочисленными городами, окруженными мелкими поселениями и окрестными деревнями.21 В числе главных операций выделяют следующие семь: растворение, коагуляцию (свертывание), сублимацию (возгонку), кальцинацию (прокаливание), разложение, омертвление и конъюнкцию (coniunctio).
К каждой из этих химических операций или реакций существуют психологические параллели. Например, кальцинация есть химический метод нагревания вещества для избавления его от влаги и возможного химического изменения; психологически же это связано с обезвоживанием, как высвобождением из бессознательного, «затопленного» комплексами. Помещение какого-либо вещества в раствор, химическое его растворение, аналогично такому психологическому процессу, который позволяет сознательному содержанию «раствориться» в бессознательном. Противоположный процесс, коагуляция, химически связан с осаждением и выделением вещества из раствора, а психологически подобен образованию нового комплекса идей из бессознательной матрицы. Известный алхимический афоризм «раствори и выдели» предполагает повторяющийся психологический процесс осознавания, что твердая «субстанция» разума — например, явно неразрешимый конфликт — в действительности способна к растворению, необходимо лишь заменить ее другой «субстанцией», в свою очередь нуждающейся или требующей растворения.
Алхимические мотивы в сновидениях.
Существуют образы и мотивы снов, совершенно явственно попадающие в разряд алхимического символизма, и за многими из них проглядывают возможные алхимические действия. Сновидения, в которых объекты огромной действительной или потенциальной ценности рассматриваются, например, как нечто случайное, привносят алхимический образ первоматерии (prima materia) — основной и явно не имеющей цены субстанции, из которой с помощью алхимических манипуляций можно получить то, что является наивысшей ценностью и именуется по — разному: философским камнем, эликсиром мудрости, водой жизни, панацеей, и т. д. Сновидческие образы отчеканенных золотых монет, лежащих вперемешку с камешками на дне речного потока или разбросанных в пыли автомобильной стоянки у супермаркета, — это и есть примеры образных представлений prima materia.
Процесс кальцинации (calcinatio) демонстрируется фигурами, сохранившимися неповрежденными в огне; эти фигуры могут представлять человека или животного, в редких случаях сопровождаясь появлением обитающих в огне (fire-dweUing) саламандр (еще один алхимический образ prima materia). Когда фигуры принимают свое присутствие в огне (в одном сне, игральные карты среди языков пламени), то это предполагает, что трансформация огнем (эмоциональное нагревание) необходима, однако это может не соответствовать позиции эго сновидения или оказаться болезненным для эго бодрствования. Рассмотрим сон одного мужчины:
В огне находилась огромная лягушка. Это напоминало Йоду из фильма «Звездные войны». Я изумился тому, что она так долго оставалась живой в огне. В конце концов она съежилась, сжалась и почернела. В следующей сцене (возможно, второй сон в эту ночь) все выглядело так, словно я смотрел глазами аборигена, который держит железную решетку (гриль) над открытым огнем. На решетке находятся маленький тигр и кенгуру, которые сражаются друг с другом и при этом пытаются соскочить с решётки. Абориген смахивает их обратно на решетку. В конце концов, как и лягушка, они уменьшаются (усыхают) и обугливаются.
У сновидца были следующие ассоциации: он считал кенгуру носителем материнского и робкого начала и удивился, что это животное не побоялось тигра. Сон показывает, что лягушкоподобное существо молчаливо соглашается или смиряется с тем, что над ним производят опыт кальцинации (calcinatio), ведя к двум враждующим противоположностям, которые удерживаются в этом напряжении противостояния первобытной эго-структурой (абориген). Трансформация тигра и кенгуру в более «высшие» субстанции в этом сне не показана, но в следующем сне этого же мужчины обозначена более человеческая подготовка к изменению, включающая образные представления о мортификации (умирание):
Я обозреваю место возможного строительства. Его расчищают бульдозеры. Одно большое здание выглядит безлюдным и может быть тоже снесено. Я вхожу в здание. Оно кажется безлюдным, но когда я оказываюсь в самом дальнем конце сооружения, то обнаруживаю старого священника, который ухаживает за несколькими умирающими больными, — все они могут скоро умереть. Священник убежден, что они умрут достойным образом. Далее я собираюсь — пока они все не умрут — осмотреть все здание, оставшееся неповрежденным. Затем я оказываюсь в вертолете, облетающим всю местность, и рассматриваю планы новой реконструкции. Я могу видеть это место с воздуха.
Основываясь на данном сновидении, он попросил о кратком перерыве в анализе, что выглядело ответственным решением.
Кофе превращающееся в золотую жидкость, по мере того, как оно протекает через процеживающую гильзу в кофеварке предполагает алхимический мотив circulatio, непрерывного рециркулирования prima materia. Алхимические действия, изображаемые в снах, часто происходят на кухне, месте весьма схожем с алхимической лабораторией.
Конъюнкция (coniunctio): образы объединения.
Алхимические образные представления показывают разнообразные действия, ведущие к конъюнкции, единству противоположностей; следовательно, образы coniunctio в снах клинически кажутся более тесно связанными с завершающей целью алхимических процессов, нежели другие операции.
В алхимических иллюстрациях к «Психологии переноса» Юнг выбрал образы, которые подчеркивают человекоподобное качество coniunctio: король и королева, образуя половое единство, буквально сливаются в одно лицо, но эта объединенная сущность мертва и должна быть воскрешена возвращением души. Сексуальные образы в снах часто соответствуют алхимической операции coniunctio, в особенности когда они оказываются инцестуозными или партнером выступает фигура незнакомца. Разумеется, могут быть и откровенные сексуальные сновидения, оказывающиеся простой компенсацией сексуальной фрустрации в бодрствующей жизни, что нетрудно выявить из самого контекста.
Более тонкая форма образных представлений о coniunctio — свадебный мотив. Эго сновидения может быть обыкновенным наблюдателем свадебного действия, а вовсе не главным действующим лицом, показывая, что объединяющиеся противоположности пребывают вне эго сновидения (хотя, возможно, и внутри структуры бодрствующего эго). Действительно, в большинстве случаев, тому, что сравнимо с алхимическими процессами, подвергается вовсе не эго сновидения; прежде всего это prima materia, не имеющее цены вещество повседневной психической жизни, или преобразуемая каждодневность реальной внешней жизни. В одном случае эго сновидения женщины просто помогало невесте одеться в свадебное платье. Единственным необычным образом была корона на голове невесты, кубической формы, открытая спереди и сзади и покрытая атласной тканью. В другом случае эго сновидения просто подвозило двух женщин на свадьбу, на которой те были гостями, в то время как главная трансформация произошла в образном представлении, которое еще раньше во сне испугало эго сновидения.
Половое спаривание животных в снах часто производит не потомство, а изменения в самих спаривающихся фигурах — не «естественный» образ, а такой, который указывает на преобразование инстинктивного конфликта внутри самого сновидца.
Наблюдая появление образного представления coniunctio в серии снов, можно получить подсказку (clues) к тому, когда можно ожидать примирения какой-либо пары непримиримых противоположностей. Иногда это отражается в облегчении сознательного конфликта; в других случаях результат на уровне сознательной жизни может ограничиться уменьшением депрессии или беспокойства. Большая часть аналитической работы фактически уходит на поддержание прочной и надежной вмещающей (containing) структуры, в которой совершенно безопасно могут осуществляться приготовления к coniunctio.
Сновидения, которые естественным образом не отвечают образным представлениям алхимии, не следует насильственно втискивать в алхимические «рамки», равно как и не следует заниматься чрезмерной интерпретацией (избыточным истолкованием) мотивов, которые не вполне ясны и очевидны. (Опасность архетипического редукционизма постоянно прячется в стенах юнгианской консультационной комнаты). Снов вообще всегда неизмеримо больше, чем запомнившихся, их еще больше, чем принесенных для анализа, но любые из них вполне годятся для производства изменения. Мы никогда не должны забывать, что аналитики, по большей части, являются повивальными бабками и фасилитаторами (помощниками) — не творцами, а свидетелями таинственного процесса.