Стоук усадил Ларк на спину своей лошади у передней луки и, дернув за повод, придержал Шехема. Девушка набросилась на рыцаря с кулаками, но тот легко перехватил ее руки и сжал в запястьях.

— И не думай, что тебе удастся удрать от меня.

— Я вовсе не пыталась сбежать от тебя.

— Точно. Ты пыталась заманить меня в одну из своих ловушек.

— Да не пыталась я тебя никуда заманить! Клянусь! Утром я убежала из зала только потому, что мне хотелось побыть одной. Заметь, ты сам за мной поехал, я не приглашала тебя. Ну неужели ты думаешь, что все это подстроила я? Напротив, я старалась поскорее попасть в замок, чтобы не встречаться с тобой.

Стоуку хотелось ей верить. Он посмотрел на нее в упор. Его грудь тяжело вздымалась: несколько минут назад ему удалось избежать почти верной смерти. Или, быть может, его просто волновала близость этой женщины?

— Не смотри на меня. Когда ты так смотришь, мне кажется, что тебе снова хочется поцеловать меня. — Ларк нервно облизнула губы.

— Я сделал небольшое открытие. Смерть, когда она рядом, заставляет сильнее бурлить кровь. Особенно если ты держишь в объятиях такую искусительницу, как ты…

Стоук склонился к Ларк и поцеловал ее в плотно сжатые губы. Она снова замолотила кулаками в его широкую грудь, но не прошло и минуты, как военные действия прекратились. Ларк застонала. В ее стоне поначалу не было чувственности — она таким образом выражала негодование по поводу собственной слабости. Между тем Стоук, прихватив ртом нижнюю, пухлую губку Ларк, принялся тихонько посасывать ее, в надежде заставить девушку открыть рот. Одновременно он развязал кожаный шнурок, стягивавший волосы Ларк, и, отбросив его, начал гладить тяжелую золотистую массу.

Когда нижняя губка стала мягкой и податливой, Стоук провел языком по зубам Ларк, и она приоткрыла рот. И сразу же язык Стоука ворвался в его влажные недра. Скользнув по талии девушки, руки Стоука начали ласкать ее бедра. Тело Ларк стало податливым, как и ее рот, а руки взлетели вверх и обхватили Стоука за шею. Целуя своего мучителя, она перебирала пальцами волосы у него на затылке. Ее ответный порыв еще больше возбудил Стоука. Подхватив Ларк на руки и не прерывая поцелуя, он соскочил с коня и двинулся в сторону леса с твердым намерением утолить свою страсть.

Раздался стук копыт. Ларк мгновенно отстранилась, а Стоук едва слышно выругался.

Она смущенно смотрела на Стоука, будто не веря, что только что страстно целовала его. Стоук же уставился на дорогу, ожидая, кто появится из-за поворота. Из-за леса вылетели на полном скаку Эвел и Роуленд. За ними следовал Балтазар.

— Эй-го! — крикнул Эвел, махнув на скаку рукой.

— Черт, неужели в здешних краях нет места, где я мог бы побыть с тобой наедине? — пробормотал Стоук.

— Очень надеюсь, что нет. — Золотистые брови Ларк сомкнулись на переносице, а на щеках проступил нежный румянец.

— Настанет день, когда мы будем одни, и тебе не придется сдерживать свою страсть.

— Пока что я сдерживаю лишь свою ненависть!

— Если это называется ненавистью, какова же тогда твоя любовь?

Эвел и Роуленд остановились рядом с ними.

— Мы увидели на дороге труп, — начал Эвел, — и попросили сэра Джозефа покараулить его. Ты не ранена? — обратился Эвел к сестре.

— Я не пострадала. Убийца стрелял в лорда Блэкстоуна.

— Почему же он в таком случае держит тебя на руках?

— Ну уж вовсе не потому, что она ранена. — Стоук не сводил глаз с губ девушки.

— Ты уже вполне мог бы поставить меня на землю. — Поскольку Стоук в ответ на это обнял ее еще крепче, она умоляюще взглянула на него: — Прошу тебя.

Стоук нахмурился, однако просьбу Ларк выполнил.

— У этого парня были сообщники, как по-твоему? — спросил Роуленд.

— Это нам еще предстоит выяснить, — ответил Стоук.

— Надеюсь, ты не думаешь, что Ларк замешана в этом деле? — поспешил на выручку сестре Эвел.

— Ничего не говори ему, Эвел. Это бесполезно. Он вбил себе что-то в голову и будет стоять на этом до конца. — Ларк протянула брату руку. — Отвези меня, пожалуйста, в замок. Уверена, Деболт давно уже убежал домой.

— Конечно, отвезу, хотя мне следовало бы основательно высечь тебя и отправить домой пешком. — Эвел помог сестре сесть на круп своего жеребца. — Видишь, что ты наделала? — не унимался он. — Теперь у лорда Блэкстоуна нет никаких сомнений, что ты — его враг. Да и с какой стати ему думать иначе? А ведь я предупреждал тебя: не вздумай скакать с ним наперегонки… — Эвел пустил лошадь в галоп, поэтому конец фразы Ларк не расслышала.

Посмотрев им вслед, Стоук вскочил на Шехема.

— Не верю, что Эвел виноват. Единственная его вина состоит в том, что он во всем покрывает свою сестричку.

Роуленд тоже посмотрел на удалявшихся всадников.

— Вполне возможно, что Эвел и впрямь здесь ни при чем, однако я склоняюсь к мысли, что его сестра причастна к этой истории с покушениями. — Стоук ткнул пальцем в сторону рощицы, из которой в него стреляли.

— И как же ты теперь поступишь? Непростое это дело — ухаживать за будущей женой и одновременно следить за девчонкой…

— Сегодня ночью я вытрясу из нее правду, будь уверен!

Роуленд с сомнением покачал головой, но Стоук не обратил на него внимания. Очень скоро он узнает правду, а заодно овладеет этой дикой кошкой.

Ларк наткнулась на леди Элизабет, как только вошла в большой зал, и мать потребовала, чтобы она примерила свадебное платье. Ларк пришлось провести целый час в мучениях, выслушивая придирки матери: «Ларк, изволь стоять смирно!», «Что ты скорчилась, как старая бабка!», «Интересно, груди у тебя когда-нибудь отрастут?», «Придется убирать платье в бедрах — бедер-то у тебя вовсе нет», «Бог мой! Какие у тебя все-таки длинные руки и ноги. Можно подумать, они каждый день вырастают на дюйм».

Ларк с удовольствием ввязалась бы в новую ссору с матерью, чтобы, воспользовавшись ею как предлогом, сорвать с себя подвенечный наряд и удрать, но леди Элизабет держалась стойко и оскорблять дочь впрямую себе не позволяла. Вместо этого она избрала тактику мелких придирок, а кроме того, немилосердно исколола Ларк булавками во время примерки. В дополнение ко всему Ларк была вынуждена слушать болтовню леди Люсинды о предстоящей свадьбе.

К тому моменту, когда пытка закончилась, девушка очень жалела, что не сбежала с Эвенелом в его замок и не обвенчалась с ним тайно.

Между тем Элизабет отправила Элен на поиски Блэкстоуна, и Ларк, воспользовавшись этим, выскользнула вместе с сестрой из покоев. Оказавшись во внутреннем дворе замка, Ларк немного успокоилась и, идя рядом с сестрой, с любопытством наблюдала за дворовой девчонкой, которая гонялась за желтыми пушистыми цыплятами.

— Не хочешь сходить со мной на ристалище? — спросила Элен. — Уверена, Эвенел там.

— Нет. Если ему захочется меня увидеть, он знает, где меня найти. Кроме того, на ристалище мне, возможно, взбредет в голову поупражняться на мечах или на копьях, а мое бедное тело едва ли выдержит подобное испытание после того, как мать наградила меня таким количеством булавочных уколов. Уж лучше я отправлюсь в сад. В последнее время я почти не бывала там; а между тем сорняки заглушают лечебные травы, которые я посадила.

Хотя Ларк и улыбалась, настроение у нее было невеселое. Все-таки искушение пойти на ристалище и вступить в учебный бой с кем-нибудь из людей Блэкстоуна было слишком велико. Увы, столь же велики были шансы встретить там и самого Блэкстоуна, а Ларк, после того как вновь уступила домогательствам Стоука, да и сама целовала его, не хотелось встречаться взглядом с его черными, горящими от страсти глазами.

— Пожалуй, не пойду на ристалище, — сказала Элен. — Вдруг отвлеку Стоука от его любимого занятия и он, чего доброго, рассердится? Мама, правда, настаивала, чтобы я пошла туда. По ее мнению, он просто забыл о том, что обещал отправиться со мной на прогулку, и не мешало бы ему об этом напомнить. Но я не стану навязывать Стоуку свое общество.

— А я, напротив, уверена, что тебе надо почаще видеться с ним, — мрачно заметила Ларк. — Уж слишком много он уделяет внимания своим так называемым важным делам в ущерб тебе.

— Как ты можешь насмехаться над ним, Ларк? И это после того, что ему пришлось пережить? Вот ужас-то! Кто-то напал на него сегодня утром. Леди Люсинда только и говорит что о трупе убийцы, который они с сэром Джозефом обнаружили на дороге. Не понимаю, с какой стати кому-то нужно убивать Блэкстоуна?

— Хорошо, не буду. — Ларк снова насупилась. — По правде сказать, я представления не имею, кто и почему на него напал.

Она не рассказала Элен о других покушениях на жизнь Стоука и о том, что он считает, будто она тоже причастна к нападениям на него.

— Думаю, это был обыкновенный разбойник, который засел на дереве и высматривал жертву, — предположила Ларк, хотя сама не слишком-то верила в это.

— Но ведь разбойник мог напасть и на тебя! Леди Люсинда сказала, что ты скакала по дороге впереди всех. Должно быть, ты видела, как все произошло? — Элен вскинула на сестру вопрошающий взгляд.

— Ну, видела…

— А других разбойников поблизости не было?

Ларк покачала головой.

— Слушай, а вдруг там были и другие и они, дождавшись удобного часа, снова нападут на проезжающих?

— Если это тебя хоть чуточку успокоит, я поговорю об этом с отцом, он соберет людей, и мы прочешем лес и всю прилегающую к нему местность. Впрочем, я уверена в одном: есть в лесу разбойники или нет, гости на свадьбу все равно приедут. Они соберутся в таком количестве, что подчистят все наши запасы, зато мать получит возможность лишний раз сыграть роль знатной дамы и благодетельницы всей округи.

Элен улыбнулась, и напряженное выражение исчезло с ее лица.

— Когда ты шутишь, у меня сразу поднимается настроение. Спасибо тебе, Ларк. И до свидания. Пойду разыщу все-таки лорда Блэкстоуна.

Элен направилась к воротам замка. Каждое ее движение было пронизано грацией, а длинные темные волосы колыхались на спине в такт шагам.

Проводив сестру взглядом, Ларк двинулась в противоположную сторону. Солнце стояло уже высоко, а ветерок доносил до нее запахи свежего сена, навоза и цветущей в замковом рве воды.

Если Ларк не упражнялась на ристалище и не корпела у себя в комнате над приготовлением различных бальзамов и снадобий, то обычно скрывалась в саду от укоризненных взоров и словесных нападок леди Элизабет. Мать не любила возиться с травами и копаться в земле, опасаясь загара. Так что сад стал для Ларк своего рода убежищем, где ее душа обретала долгожданный покой.

Подойдя к грядке с ноготками, Ларк увидела Эвенела. Он сидел на каменной садовой скамье. Склонив голову, он водил гусиным пером по странице лежавшей у него на коленях книги.

Услышав шаги Ларк, Эвенел захлопнул книгу и поднял на нее глаза.

— Ларк? А я-то думал, что здесь никого нет.

— Если хочешь, я уйду.

— Напротив… — Он поднялся. — Я ждал тебя, надеясь без помех поговорить о том, что случилось утром.

— Пожалуй, поговорить об этом действительно следует, — без особой охоты согласилась Ларк и попыталась перевести разговор на другую тему: — Но почему ты не на ристалище — вместе с отцом?

— Я попросил его позволить мне удалиться.

— Чтобы здесь, под сенью ветвей, сочинять стихи? — улыбнулась Ларк.

Она с горячим сочувствием относилась к увлечению своего суженого и любила его за нежное сердце и благородство. Более того, познакомившись с Черным Драконом, Ларк еще больше оценила тонкую натуру своего избранника.

— Да… — Эвенел задумчиво опустил глаза на книгу.

— Может, прочтешь мне что-нибудь из того, что сочинил?

— Потом… как-нибудь. Сейчас мне хотелось бы обсудить с тобой утреннее происшествие. Садись, прошу тебя…

Эвенел взял девушку за руку. Ларк очень надеялась, что он поцелует ее. Ей казалось, что стоит ему припасть к ее губам, как все сразу же устроится и станет как прежде. Эвенел, однако, целовать Ларк не спешил и лишь смотрел на нее сияющими голубыми глазами. Прошла минута. Эвенел встрепенулся, смахнул с каменной скамьи пыль и, придерживая Ларк за локоть, помог ей сесть. Она отметила, что он обращается с ней нежно, будто с хрустальным сосудом.

— Я по тебе скучала. — Ларк пожала его влажную руку, такую же узкую, как у нее. При этом она подумала, что руки Эвенела по сравнению с руками Стоука малы и изнеженны.

— Извини, но, по-моему, ты уклоняешься от разговора, — сказал Эвенел.

— Неужели мы не можем хоть на время забыть про Черного Дракона? — Ларк крепко сжала его пальцы. — Между прочим, я не видела тебя целых шесть месяцев. Неужели, кроме Блэкстоуна, у нас нет темы для разговора? Забудь о нем. Скажи лучше: ты скучал по мне?

— Конечно, скучал. — Эвенел стиснул ей руку. — Ты чудесно выглядишь. Это платье очень тебе к лицу. Кроме того, мне нравится, что теперь ты распускаешь волосы по плечам, как и пристало благородной даме. У тебя чудесные волосы — настоящий золотой водопад.

Комплименты Эвенела казались Ларк напыщенными и почему-то вызывали у нее чувство неловкости. Она усмехнулась.

— Гарольд и Седрик утверждают, что мои волосы похожи на прошлогоднюю солому, и я, признаться, почти согласна с ними. Тем не менее спасибо тебе за комплимент.

Эвенел нахмурился:

— Почему ты всегда смеешься над моими словами и даже комплименты обращаешь в шутку?

— Да потому, что ты говоришь все это только по доброте душевной. Но зачем преувеличивать? Я-то отлично знаю, как выгляжу. С Элен мне никогда не сравниться.

— И у тебя, и у Элен множество самых разнообразных достоинств. Так что к чему сравнивать? — Эвенел снова опустил взгляд на свою книгу.

— Отлично сказано. Ты мудр, как царь Соломон. — Ларк приподнялась и поклонилась жениху в пояс.

Эвенел удивленно выгнул бровь:

— Ты впервые так высоко оценила мои умственные способности.

— Это все потому, что, увидев тебя, я потеряла голову. — Ларк рассмеялась.

Эвенел нахмурился, хотя обычно шутки Ларк вызывали у него улыбку.

— По-моему, мы снова отвлеклись от темы. Тем не менее поговорить о лорде Блэкстоуне нам все-таки придется.

— Не придется. Этот несчастный поцелуй всего лишь следствие минутной слабости. Я уже забыла про него. Надеюсь, ты понимаешь, что Блэкстоун ровным счетом ничего для меня не значит? Я выйду замуж только за тебя. — Ларк прикоснулась ладонью к щеке Эвенела и заглянула в его голубые глаза, испрашивая у него прощения за свою оплошность.

Эвенел покачал головой.

— Надеюсь, это правда. Думаю, он применил силу, иначе ты не позволила бы ему себя целовать.

— Никогда! — Ларк вложила в это слово слишком много чувства — и тут же поняла это. Она опустила глаза.

— Необходимо его проучить. Он не смеет лезть к тебе с поцелуями.

— Прошу тебя, давай оставим этот разговор.

— У меня появилось странное ощущение, что отныне ты принадлежишь ему, а не мне.

— Я не принадлежу ему. — Конечно, Стоуку удалось разбудить чувственное начало Ларк, но ведь это еще не любовь. Что же до плотских грехов, придется исповедаться в них отцу Кениону. — Я выбрала в мужья тебя, а не его — как ты не понимаешь? И вообще, если ты скажешь об этом человеке еще хоть слово, я уйду.

Ларк и впрямь полагала, что ей лучше уйти, пока она окончательно не запуталась во вранье.

Как только она поднялась со скамейки, Эвенел схватил ее за руку.

— Хорошо, Ларк, согласен. Забудем на время про Блэкстоуна. Тем более что нам необходимо обсудить еще одну важную вещь.

— Что именно? — Ларк снова села на скамейку рядом с Эвенелом.

— Прежде мы никогда не касались в разговоре семейной жизни, но теперь я считаю своим долгом поговорить об этом. Надеюсь, после того как мы поженимся, ты будешь подчиняться мне и уважать меня.

— Я всегда тебя уважала, что же касается подчинения… хм… тут надо подумать, — усмехнулась девушка.

— Послушай, Ларк, мне сейчас не до шуток…

— Ты принимаешь все слишком близко к сердцу.

— А как же иначе? Скоро ты станешь моей женой, и мне бы очень хотелось, чтобы мы жили в мире и согласии. Но для этого нужно, чтобы ты признала мое главенство в решении всех житейских проблем.

— Это с какой же стати?

— Я буду твоим мужем, а как сказано в Писании, жена должна подчиняться своему мужу.

— Даже в том случае, если муж тупоголовый и не в состоянии отличить правду от лжи? — спросила Ларк, подумав о Стоуке.

— Не понимаю, какое это имеет отношение ко мне?! — Эвенел в сердцах хлопнул себя книгой по колену.

— Я не о тебе говорю, а так… вообще.

Эвенел настороженно посмотрел на невесту, пытаясь угадать, нет ли в ее словах подвоха, потом сокрушенно покачал головой.

— Я знал, что разговор у нас получится непростой. А все потому, что ты чертовски упряма и готова спорить по любому поводу!

— Если я такая упрямая, почему ты берешь меня в жены?

Эвенел не отличался злопамятством, поэтому заключил Ларк в объятия.

— Я беру тебя в жены, потому что люблю тебя и по той еще причине, что ты сильная, красивая и умная. Если я чем-нибудь тебя прогневил, прости. По крайней мере теперь ты знаешь, что я думаю по поводу нашей семейной жизни.

Ларк не сомневалась, что Эвенел говорит правду. Кроме того, у нее не было причин не доверять Священному Писанию, на которое он ссылался, призывая ее к послушанию.

Эвенел ласково посмотрел па Ларк и улыбнулся:

— Ну так как? Мы пришли к соглашению?

Ларк ответила ему взглядом исподлобья: слишком быстро сдавать свои позиции ей не хотелось.

— Мне нравится, когда ты упрямишься и хмуришь брови. — Эвенел притянул ее к себе и поцеловал.

Поцелуй Эвенела был нежным и страстным, а руки — ласковыми. В сущности, это был почти идеальный поцелуй, но только почти… Ему не хватало того испепеляющего жара, который охватывал Ларк и накрывал волной всякий раз, когда к ее губам прикасался Стоук. Не успела в сердце Ларк вспыхнуть ответная страсть, как Эвенел отстранился от нее. Удовлетворенно поглядывая на девушку сапфировыми глазами, осененными длинными ресницами, он сказал:

— Итак, решено. Ты примешь мои условия и станешь послушной и благонравной. Неповиновения я не потерплю — мне не нужна супруга, которая совершает поступки, повинуясь минутной блажи.

Ларк в изумлении уставилась на жениха. Ее словно осенило: прежде Эвенелу благодаря поцелуям всегда удавалось заставить ее поступать так, как он хотел. Зная, какой властью над ней обладают его губы, Эвенел пользовался этим.

— Но ты будешь советоваться со мной? Хотя бы изредка? — с надеждой спросила она.

— Ну, это совсем другое цело.

— Вовсе не другое. Похоже, ты заранее убедил себя, что мое мнение не представляет особой ценности!

— Ты прекрасно знаешь, что это не так. Я ценю твое мнение, и, похоже, куда больше, чем ты — мое. Впрочем, у меня нет желания развивать эту тему. Мы поговорим потом — когда ты немного укротишь свой нрав и как следует обдумаешь мои слова. — Эвенел поднялся со скамьи, прихватил свою книгу и не оглядываясь пошел прочь.

Ларк вдруг поняла, что совсем не знает Эвенела. Еще меньше она представляла себе совместную жизнь с ним. Прежде она пребывала в приятном заблуждении, что их брак станет союзом равных партнеров, которые, решая важные вопросы, будут непременно советоваться и относиться друг к другу с должным уважением. Ларк считала, что она ни в чем не уступает Эвенелу, а в умении владеть оружием даже превосходит его. По этой причине притязания жениха на первенство несказанно удивили ее.

Что ж, придется преподать ему урок и показать, что его поцелуи вовсе не так сильно кружат ей голову, как он, вероятно, предполагает. Все это в прошлом; теперь же в жизнь Ларк пошел Стоук, и она узнала, что такое настоящая страсть.

Ларк бросилась на колени рядом с грядкой с ноготками и вознесла покаянную молитву Святой Деве. Как только она посмела испытывать греховные чувства к человеку, который должен в скором времени стать мужем ее сестры?

Помолившись, она принялась за дело: рыхлила грядки и выдергивала сорняки, надеясь изгнать из памяти образ Стоука и обратиться мыслями к Эвенелу. Увы, даже чернозем, который Ларк вскапывала и перетирала в пальцах, заставлял ее снова и снова вспоминать темные глаза лорда Блэкстоуна.

Глаза Стоука, неотступно преследовавшие Ларк, исчезли лишь после того, как она засеяла несколько новых грядок. Не успела она перевести дух, как услышала голоса. Ларк метнулась в глубь сада. В следующее мгновение сердце у нее упало, а руки похолодели. В сад входили Элен и Стоук.