Стоук схватил Ларк за ногу в тот самый момент, когда она уже скользила вниз. Она раскачивалась в воздухе, но Стоук крепко держал ее за ногу, уповая на прочность ее сапог. Опустившись для устойчивости на четвереньки, он сначала подтянул Ларк поближе, а потом, перегнувшись через край обрыва, подхватил ее за кожаный ремень на штанах и втащил на скалу.

— Пресвятая Дева! — чуть слышно пробормотала Ларк.

Стоук, лежа с ней рядом, чувствовал, как неистово колотится ее сердце. Побледнев как мел и тяжело дыша, она отчаянно цеплялась за его куртку. В эту минуту Ларк предстала перед рыцарем слабой и незащищенной, как новорожденный младенец. Заговорить он не осмеливался и лишь ласково гладил ее по голове, поскольку и без слов было ясно, что подобные минуты в жизни этой сильной и отважной женщины крайне редки и то, чему он сейчас стал свидетелем, могли бы видеть только самые близкие и дорогие Ларк люди.

Заметив, что граф рассматривает ее, Ларк откатилась от него, бросив: «Я чувствую себя хорошо». Она избегала смотреть Стоуку в глаза.

Близость, возникшая между ними, исчезла. Стоук поднялся и протянул ей руку.

— Ты можешь встать?

— Разумеется, могу. — Ларк держалась независимо, хотя ее сотрясала дрожь. Взглянув на руку Стоука, она, секунду помедлив, все же приняла предложенную ей помощь.

Стоук знал, чего стоило Ларк взять его за руку, а потому, помогая ей подняться, ободряюще улыбнулся.

Сделав шаг и обнаружив, что ноги пока еще плохо держат ее, она приникла к широкой груди своего спасителя.

— Прости, — сказала она, поднимая на него взгляд. — У меня ноги как ватные, но это скоро пройдет.

Стоук крепко обнял ее за талию:

— К чему просить прощения? Все мы люди, а стало быть, не без слабостей. Надо лишь иметь ум, чтобы это понимать, и знать пределы своих возможностей. — Стоук нагнулся и заглянул в золотистые глубины ее глаз, чувствуя, что от взгляда этих медовых глаз мужчине легко потерять голову.

— Свои возможности я хорошо знаю. — Ларк закусила губу, чтобы та не дрожала.

— Так ли это, моя тигрица? — Стоук кончиком пальца коснулся ее подбородка.

Исходивший от Ларк аромат ударил ему в голову, как старое выдержанное вино. Прежде он не замечал, какие у нее высокие скулы и аккуратный, будто точеный носик. Выгнутые гордыми дугами золотистые брови были такого же цвета, что и загорелая кожа, а потому почти сливались с ней, зато глаза светились, как два маленьких солнца. В этих глазах обычно читались непреклонность и упрямство, но сейчас они выражали смущение и неуверенность. Нижняя пухлая губка влажно поблескивала там, где Ларк коснулась ее ровными белыми зубами.

— Какая ты, оказывается, красивая, — прошептал Стоук и наклонился, чтобы поцеловать ее.

Едва он коснулся ее губ, из его горла вырвался протяжный стон. Он сжимал Ларк в объятиях, и ощущение близости с ней придавало поцелую особую остроту и сладость.

Он уже хотел было опуститься вместе с Ларк на землю, как вдруг услышал топот лошадиных копыт. Не успели Стоук и Ларк разомкнуть объятия, как возле них остановился всадник.

— Ларк! Что это ты, ради Христа, там делаешь?

Стоук наконец оторвался от губ Ларк и взглянул на Эвенела. Молодое красивое лицо лорда исказилось от ярости. Подъехавший минутой позже Эвел взирал на происходящее с полным недоумением.

Ларк высвободилась из объятий Стоука.

— Эвенел! Я сейчас все тебе объясню.

— Правда? С удовольствием выслушаю тебя.

— Это моя вина. — Стоук сделал шаг вперед.

— Замолчи! — Ларк остановила его горячим взглядом и снова обратилась к Эвенелу: — Во всем виновата я. По неосторожности я свалилась со скалы в пропасть, а лорд Блэкстоун спас меня и, как истинный рыцарь, подхватил на руки.

— После чего ты поцеловала его, — закончил за нее Эвенел, не сводя глаз со Стоука.

— Ложь. Это я поцеловал ее. — Стоук, казалось, с удовольствием сообщил эту новость Эвенелу и даже улыбнулся.

— Уходи! Ты все только портишь! — Ларк взмахнула рукой, предлагая Стоуку удалиться.

— Когда же такое было, чтобы правда все портила?

— Дева Мария! Замолчи, прошу тебя! — Ларк грозно посмотрела на Стоука.

Стоук скрестил на груди руки и иронически улыбнулся.

— Ты, милорд, должен находиться сейчас рядом с леди Элен. Так по какому праву ты позволяешь себе вольности с моей суженой? — сверкнул глазами Эвенел. — Если ты дотронешься до Ларк хоть пальцем, я вызову тебя на бой.

— Нет, ты не сделаешь этого! — Ларк помахала пальцем перед носом у Эвенела. — Он убьет тебя одним ударом. Уж если кому и биться с ним — так это мне.

— Буду с нетерпением ждать этой минуты. — Стоук ухмыльнулся.

Бросив на Стоука гневный взгляд, Ларк коснулась руки Эвенела.

— Послушай, это была всего лишь минутная слабость. В том, что случилось, виновных нет.

— Но как ты могла поцеловать его? — Теперь лорд Эвенел напоминал обиженного мальчугана. — А я-то, болван, скакал сюда во всю прыть, чтобы узнать, не случилось ли с тобой чего…

— Считай, что ничего и не было. Я по крайней мере ничего не почувствовала и уже обо всем забыла.

Стоук громко хмыкнул, чем заслужил еще один горящий ненавистью взгляд золотистых глаз. Да и суженый Ларк посматривал на него волком, изо всех сил стараясь скрыть терзавшую его ревность.

— Поверь, Эвенел, ты — единственный мужчина в моей жизни. Этот человек ничего для меня не значит, — продолжала Ларк.

Эвенел оттолкнул ее руки.

— Не желаю больше ничего знать об этом.

Дернув за поводья с такой силой, что лошадь шарахнулась и едва не сбила Ларк с ног, Эвенел развернул своего жеребца и, пришпорив его, помчался прочь.

— Подожди! Я тебе еще не все сказала! — Ларк побежала за Эвенелом, но того уже и след простыл. Поникнув и обхватив себя руками, она застыла на месте.

— Отлично сыграно, моя тигрица! Вот уж не ожидал, что ты такая мастерица обводить мужчин вокруг пальца.

Перекинув через голову своего вороного поводья, Стоук укрепил их у передней луки седла. Если бы глаза Ларк могли метать стрелы, Стоук был бы пронзен ими, как святой Себастьян.

— Ненавижу тебя! Ты все испортил!

— Не возражаешь, если я поговорю с сестрой… наедине? — спросил подъехавший Эвел у Стоука.

— Сколько угодно. Но мы с Ларк должны завершить то, что начали.

— Мы ничего с тобой не начинали! — выкрикнула девушка. — Следовательно, и завершать нечего. Кроме того, скажу еще раз: я не хотела тебя убивать и в сговор с шотландцами ради этого не вступала. Но если ты приблизишься ко мне хотя бы на расстояние длины копья, я сдеру с тебя шкуру и изжарю на медленном огне!

— И ты позволяешь себе подобным образом разговаривать с человеком, который только что спас тебя? — На губах Стоука появилась ехидная усмешка.

— Я бы не свалилась со скалы, если бы ты не преследовал меня.

— Ты что же — боишься меня?

Ларк вздернула подбородок:

— Нет, когда у меня под рукой есть оружие.

— Я обязательно прослежу за этим, когда мы встретимся в следующий раз. — Стоук вскочил на коня.

— Я не нуждаюсь ни в твоей доброте, ни в твоей снисходительности! — крикнула девушка, задыхаясь.

Стоук решил, что обязательно овладеет ею и заставит навсегда забыть о лорде Эвенеле. Так или иначе, но он покорит эту девушку. И вот тогда заставит ее сказать правду и выяснит, кто же хочет убить его.

Когда Стоук отъехал от злополучной скалы, Эвел сказал:

— Я хотел предупредить тебя, что Блэкстоун пустился следом за тобой, но — увы! — опоздал…

— Непонятно только, зачем ты прихватил с собой Эвенела? — спросила Ларк, не спуская глаз с черного силуэта удалявшегося Блэкстоуна.

— Я вовсе не брал его с собой. Он сам сюда направлялся, и я встретился с ним по дороге. Кстати, может, объяснишь, какого черта тебе взбрело в голову целоваться с Блэкстоуном?

— Замолчи, Эвел, прошу тебя! Еще не хватало, чтобы и ты на меня напустился…

— Надо же кому-нибудь вправить тебе мозги, — пожал плечами Эвел. — Эвенел тебе этого поцелуя никогда не простит.

— Не моя вина в том, что Блэкстоун поехал за мной. И не отставал, как я его ни просила об этом.

— От Роуленда я слышал, что на жизнь Блэкстоуна совершено уже десять покушений. Он имеет полное право следить за тобой — хотя бы по той причине, что застал тебя в компании шотландцев.

— Его подозрения начинают меня утомлять. — Ларк двинулась к Деболту, щипавшему неподалеку траву.

— Ларк! Ларк! Эвел!

Их имена эхом отозвались в лежавшей у подножия скалы низине. Ларк спустилась со скалы, прошла по дорожке, ведущей в долину, и на расстоянии полета стрелы увидела сэра Джозефа, махавшего ей рукой. Сэр Джозеф, мужчина средних лет, был такой тучный, что походил на чудовищных размеров шар. Он носил длинную седую бороду, заостренную к концу, а потому похожую на наконечник копья, а волосы стриг так коротко, что его квадратное лицо — и без того широкое — казалось еще шире. Сэр Джозеф сидел в повозке рядом со своей супругой леди Люсиндой. Круглое, как луна, лицо этой женщины было прикрыто от пыли и прочих превратностей погоды зеленой вуалью, сквозь которую поблескивали небольшие, очень живые глаза. Она тоже махала рукой Ларк, отчего ее большие груди, нависавшие над округлым животом, колыхались.

— Доброго вам утра, сэр Джозеф и леди Эл! — крикнула Ларк, называя леди Люсинду в соответствии с заведенным лордом Уильямом обычаем.

— Только их нам еще и не хватало… — пробурчал Эвел, подъезжая к Ларк с ее Деболтом, которого вел в поводу.

Между тем леди Люсинда, сложив ладони, крикнула:

— А мы как раз направляемся к вам в замок! Надо же помочь вашей матери приготовить свадебное угощение. Давайте поедем вместе — все веселее будет!

Ларк скривилась, но отказаться от предложения не посмела. Прежде всего потому, что не хотела обижать этих добрых людей.

— Поезжайте! — крикнула она. — Мы сию минуту нагоним вас.

— Ты что, с ума сошла? — спросил Эвел, помогая сестре взобраться в седло. — Теперь нам всю дорогу покоя не будет.

— Уж лучше слушать болтовню леди Эл, чем твое ворчанье. — Ларк взяла поводья, ударила Деболта шпорами и поскакала за повозкой.

Не прошло и четверти часа, как она уже ехала бок о бок с повозкой сэра Джозефа и леди Люсинды. Эвел подскакал чуть позже и поклонился:

— Доброго всем утра!

— До чего ж ты стал пригож, Эвел, — усмехнулась леди Люсинда, — Я, старуха, все никак не насмотрюсь на тебя.

— Как поживаете? Надеюсь, дома все хорошо? — пробасил сэр Джозеф.

— Ясное дело, у них все хорошо. Не о чем и спрашивать. Ты только посмотри на них — молодые, красивые… Поднялись с рассветом, чтобы прокатиться по округе. Я говорила тебе, Джозеф, что погода сегодня для верховой прогулки — лучше не придумаешь. Правда, любовь моя, говорила? — Леди Люсинда, широко улыбаясь, вскинула на мужа вопрошающий взгляд, но как только сэр Джозеф открыл рот, сразу же перебила его: — Кстати, он мне сказал сегодня поутру то же самое — это когда мы обсуждали вопрос, ехать или не ехать к леди Элизабет. Я-то поначалу думала, что пойдет дождь — у меня всю ночь отчаянно ныли ноги, — но теперь, к счастью, на небе ни облачка. Только представьте себе мое состояние — как говорится, и хочется, и колется. Но я, вняв словам мужа, все-таки решила ехать. И мне очень хотелось встретить кого-нибудь по дороге, чтобы скоротать время за приятной беседой. С мужьями, как известно, дамам разговаривать особенно не о чем. — Тут леди Люсинда снова улыбнулась и посмотрела на сэра Джозефа. — Они, мужья то есть, все больше о войнах да о сражениях речь ведут. Правда, любовь моя?

Сэр Джозеф снова сделал попытку открыть рот и сказать хоть что-нибудь, но леди Люсинда мгновенно переключилась на другую тему:

— Ларк, детка, ты не представляешь, какое миленькое платьице я сшила себе по случаю твоей свадьбы. А свадьба у тебя будет великолепная, поверь… Остается только назначить дату. Ой, совсем забыла! Ведь и Элен тоже замуж выходит — вместе с тобой! Скажи, граф Блэкстоун уже приехал? Уверена, он давно уже в замке, ведь Элен такая красотка, что глаз не отвести! Подумать только, какую удачную партию удалось сделать девочке. Это целиком заслуга вашей матери. Но и у тебя хороший жених — ничего не скажешь… Я всегда говорила сэру Джозефу, что лучше лорда Эвенела тебе жениха не сыскать. — Леди Люсинда вздохнула.

— Помогла ли тебе моя мазь для растирания ног, леди Эл? — спросила Ларк.

— Спаси тебя Господь, детка! Ты у нас настоящий эскулап и так хорошо разбираешься во всех лечебных травах… Кстати, сэр Джозеф тоже так думает. Мы с ним склянку с бальзамом, который ты нам прислала, друг у друга из рук вырывали, чуть до драки дело не дошло, честное благородное слово! Нам так повезло, что ты познала искусство исцеления. Да все лекаришки, что живут в округе, мизинца твоего не стоят — ты уж мне поверь!

Ларк вдруг показалось, что за ними кто-то наблюдает, и она, не прерывая разговора, осторожно повела взглядом по окрестным холмам. Так и есть! На вершине одного холма, поросшего первой весенней травой, она заметила силуэт верхового и сразу же признала в нем Стоука — воплощение мужественности, отваги и мощи. Даже на большом расстоянии он казался грозным и несокрушимым как скала. Рядом с ним был Роуленд — тоже верхом. Мужчины с головой ушли в какой-то серьезный разговор, но Ларк готова была поклясться, что Стоук смотрит на нее.

— Кого это ты там высматриваешь, дорогуша? — Леди Люсинда проследила за взглядом Ларк. — Бог мой! Кто этот гигант, облаченный в черное? Кстати, должна заметить, что он отлично сидит в седле.

— Это лорд Блэкстоун, — обронил Эвел.

— Тот самый, что приехал взять в жены нашу Элен? Великолепно! — Леди Люсинда от восторга даже захлопала в ладоши.

— Прошу меня извинить, но я должна оставить вас, — сказала Ларк. — Встретимся в замке.

— Не делай этого, Ларк. — Эвел схватил сестру за руку. — Ему это не понравится. Прошу, не ищи неприятностей на свою голову.

— Мне надоело, что он всюду таскается за мной. А кроме того, мне плевать, что ему нравится, а что — нет. — Ларк высвободила руку и пришпорила коня. Деболт с места взял в карьер.

— Что ты имел в виду, сказав: «Ему это не понравится»? — осведомилась леди Люсинда, и ее маленькие глазки загорелись от любопытства.

Эвел оставил вопрос леди Эл без ответа, поскольку все его внимание было приковано к Блэкстоуну. Черный Рыцарь пустил коня галопом с холма наперерез уходившей от него всаднице. Эвел неодобрительно покачал головой.

— Так что ты имел в виду? — снова спросила леди Люсинда. — Что и кому должно не понравиться?

— Дело в том, что лорд Блэкстоун терпеть не может Ларк.

— Терпеть не может? — Леди Люсинда прищелкнула языком от удивления. — Просто он еще не знает ее. Всякий, кто познакомится с Ларк поближе, начинает питать к ней теплые чувства. Конечно, поначалу она кажется грубоватой и резкой, но сердечко у нее золотое, причем золото это самой высокой пробы. Я всегда это говорила. И всем. Да.

— Боюсь, мысль о том, что у нее золотое сердце, занимает его сейчас меньше всего. — Эвел поморщился как от зубной боли, продолжая следить за рыцарем, мчавшимся за его сестрой.

Ларк знала угодья, окружавшие замок Сент-Вейль, так же хорошо, как шрамы на собственном теле, и решила при первой же возможности свернуть на отлично утоптанную тропинку, которая сначала шла параллельно главной дороге, но потом делала поворот к деревне, пересекала ее и напрямую выводила к замку. Она хотела укрыться в деревне и переждать, пока проедет Стоук. Ее неожиданное исчезновение должно было послужить грозному рыцарю хорошим уроком и отучить его от излишней назойливости. Глянув через плечо, она сразу же заметила Блэкстоуна — его прямую, как копье, спину и темный блестящий взгляд, прожигавший ее насквозь.

Ларк вонзила шпоры в бока Деболта и отпустила поводья, позволив жеребцу самому выбрать удобный для него темп скачки. Ветер упругой струей бил ей в лицо, когда она, пригнувшись к холке лошади, летела вперед, слившись с животным в единое целое.

К сожалению, оторваться от Блэкстоуна и претворить в жизнь задуманный план не удавалось. Черный Рыцарь не отставал, и топот копыт его вороного становился все громче. Ларк снова взбодрила коня шпорами. Дорога стала забирать вверх, и она слышала, что дыхание ее лошади с каждой минутой становится все более затрудненным. Деболт считался одним из лучших жеребцов в конюшне сэра Уильяма, но Шехем, судя по всему, был резвее.

Слева от дороги располагалась крохотная рощица. Проезжая мимо, Ларк заметила, как блеснул металл, и увидела человека, затаившегося в кроне дерева. Прижимаясь спиной к стволу, он натягивал лук и нацеливал его на Стоука.

Все, что произошло потом, длилось всего несколько мгновений, показавшихся, впрочем, Ларк вечностью. Прежде чем девушка успела крикнуть и предупредить Блэкстоуна об опасности, незнакомец спустил тетиву и выстрелил. Ларк оглянулась. Черный Рыцарь отклонился в сторону в тот самый момент, когда стрела должна была пронзить его насквозь. Мчась вперед и не сбавляя хода, Стоук выхватил из ножен тяжелый кинжал-дагу и метнул его в стрелка. Тот в этот момент доставал новую стрелу и снова натягивал лук, а потому не заметил летевшего в него кинжала. Оружие вонзилось стрелку в горло, и он, уронив лук, рухнул на землю.

Ларк хотела было придержать коня и подъехать к убийце, но горящий взгляд черных глаз Стоука гнал ее вперед — к спасительным воротам Сент-Вейля.

Топот кованых копыт Шехема раздавался уже совсем рядом — Стоук обходил девушку справа. В следующее мгновение Ларк ощутила, как вороной жеребец Стоука коснулся на скаку ее правой ноги, а еще через секунду сильная рука обхватила ее за талию, выхватила из седла, и она почувствовала, что парит в воздухе.