Последние три года моей работы на посту директора системы здравоохранения княжества Дхарапур были в основном посвящены подготовке учебника по тропическим болезням. Махараджа любезно разрешил мне посвятить эту книгу ему и заверил, что будет финансировать её издание и распространение. Мы с Радхой покинули свой маленький домик в саду на холмах и жили теперь в столице, где я мог ближе познакомиться с множеством программ здравоохранения нашего княжества. Много времени мне уделял его высочество наследный принц, поскольку здоровье рамы не позволяло последнему принимать в осуществлении своей программы такое же активное участие, как и в прежние годы.

В своё время гуру сказал мне, что период моего ученичества как главы семейства должен длиться двадцать пять лет, и когда это время истекло, я попросил разрешения у махараджи подать в отставку и вернуться к жизни религиозного аскета. Его королевское высочество оказался достаточно доброжелательным, чтобы понять мою приверженность духовной деятельности нашего ордена, принял мою отставку и освободил меня от всех обязанностей.

Устроив в столице все свои мирские дела, мы с Радхой покинули Дхарапур, чтобы присоединиться к учителю в Кайласвасту. Прибыв туда, мы были несказанно обрадованы встречей с сыном и дочерью, которых гуру вызвал по столь важному случаю. Мой сын, Рамачандра, высокий стройный юноша, в следующем году заканчивал университет, а моя дочь, Лилия, училась в Америке, в Колумбийском университете, и вполне прониклась западным мировоззрением. Несколько вечеров, проведённых с нашими уже взрослыми детьми, убедили нас, что каждый из них по-своему оправдал наши надежды. В один из таких вечеров Лилия во время беседы сказала мне: «Высокочтимый отец, я знаю, что близок час, когда ты отправишься в длительное паломничество к Великим, которые обитают по ту сторону гор. Насколько долгим будет твоё отсутствие и вернёшься ты или нет, зависит от воли богов. Сегодня днём я говорила с благословенным гуру о будущем нашей любимой матери. Я надеюсь, что она будет жить со мной в Америке, пока не закончится моё обучение. Гуру понял меня и любезно дал своё согласие».

Лилия подошла ко мне поближе и, опустившись на колени перед моим креслом, взяла меня за руки. «Радха, твоя любимая жена, и Лилия, твоя послушная дочь, будут ждать, когда ты выполнишь свою миссию, предписанную тебе религиозной жизнью. Если же ты не вернёшься, мы всегда будем мысленно вместе с тобой».

На следующий день благословенный гуру позвал меня к себе.

Войдя в его комнату, я сел напротив него на угол белой подстилки. Я с трудом мог представить себе, что прошло много лет с тех пор, как я стал его челой. В длинных волосах учителя сверкала всё та же седая прядь, какую я заметил у него при первой встрече. Теперь и мои волосы поседели и поредели, но в душе я по-прежнему оставался тринадцатилетним мальчиком, который выбежал из отцовского сада навстречу гуру почти сорок лет назад.

Немного помолчав, благословенный гуру произнёс: «Наду, мой духовный сын, ты вернулся на путь богов. Твоя задача как главы семьи исполнена. Ты выполнил свою часть работы на благо народа Индии. Двадцать пять лет ты служил Великой Матери. Наду, ты был хорошим учеником; ты во всём меня слушался и ни в чём не подвёл. С сегодняшнего дня нет больше учителя и ученика. Я освобождаю тебя от всех твоих обязательств передо мной. Ты уже больше не мой ученик и не мой сын».

Я поднял голову и посмотрел на гуру глазами, полными слез. «Возлюбленный отец, но я не стремлюсь быть свободным, я хочу только одного — быть вашим учеником до конца моей жизни. Я хочу повиноваться вам, у меня нет другой жизни».

Гуру кивком выразил своё понимание: «Таков наш закон, Наду, что ты всегда должен питать к своему учителю глубочайшее уважение, ибо он — отец твоей духовной сущности. Но как сын, когда придёт время, должен покинуть отчий дом и выполнять своё предназначение, так и ты должен покинуть мой дом и отправиться по древней дороге, что ведёт к богам. Я помогал тебе, и за эту помощь ты всегда будешь мне благодарен, ибо такова твоя природа — испытывать благодарность. Но помни, Наду, перед тобой лежит длинная дорога, и мой ашрам — это лишь небольшое пристанище на её обочине. Я научил тебя всему, что знал, и теперь ты должен отправиться на поиски других, которые смогут научить тебя большему, а поскольку те, кто много знают, должны много отдавать, ты станешь учителем, чтобы, обучая других, учиться самому». Гуру обнял меня и сказал: «Наду Чаттерджи, ты больше не мой ученик, ты — мой друг; ты больше не мой сын, ты — мой брат. Наду, брат мой в Боге, прими благословение от своего друга».

Позже Джагат-гуру сказал мне, что в скором времени мы вместе с ним отправимся, в путешествие в город Шигацзе, находящийся в северной части страны на границе с Тибетом. А затем мы продолжим святое паломничество, пройдя весь путь в сопровождении нескольких старших учеников.

В назначенный день я навсегда расстался со своим европейским костюмом и облачился в лохмотья монаха нищенствующего ордена. Я перестал быть «господином доктором» и стал индийским святым, одним из четырёх миллионов человек, посвятивших себя служению богам наших отцов. Теперь мою одежду составляли кусок желтой материи, обмотанный вокруг тела, и несколько ниток деревянных бус на шее. Один из учеников вырезал для меня посох и оковал его железом, а Радха подарила мне медную чашу, завёрнутую в кусок жёлтой ткани, чтобы мне было где держать несколько дорогих для меня вещей, с которыми я решил не расставаться даже на время путешествия. Туда я положил последние письма отца и матери, фотографии жены и детей и кольцо, подаренное мне махараджей рамой при расставании. В круглый сосуд для воды я положил тщательно завёрнутый в материю крошечный портрет Кришны на слоновой кости, который подарил мне благословенный гуру.

После нежного прощания с женой и детьми, испросившими моего благословения, которое я дал им от всего сердца, я присоединился к гуру, и мы побрели по пыльной дороге, ведущей от ашрама к великим северным горам. За нами на коротком расстоянии следовали пять учеников. Мы шли много дней, проходя через деревни и стараясь оказать как можно больше помощи тем, кто в ней нуждался.

В одном селении мы стали свидетелями спора, разгоревшегося между двумя жителями, каждый из которых объявлял себя владельцем коровы. Старейшины городка пришли к нам с просьбой разрешить их спор. Гуру и я сели под деревом, а спорщики вышли вперёд, ведя за собой корову. Я сидел молча, а гуру вникал в подробности тяжбы. Разобравшись в сути дела, он, наклонившись, поднял с земли небольшой камень и сказал: «Дети мои, этот камешек составляет часть тела нашей Великой Матери — Земли. Я буду держать его в руке, и пусть каждый из вас сначала в глубине души осознает, кто прав, а кто не прав, а потом попытается взять у меня из руки этот камень. Так вот, тот, кто честен, сможет его взять, а у того, кто лжёт, не хватит на это сил».

Некоторое время оба спорщика стояли и молча глядели друг на друга и на собравшихся вокруг жителей селенья. Через несколько минут один из них подошёл к гуру и взял у него из руки камень. И тогда учитель, улыбнувшись, сказал: «Корова принадлежит тебе, сын мой».

Так проходило наше путешествие в Шигацзе, куда мы и прибыли почти через семь недель пути.