Из окна верхнего этажа стоявшего у озера, реквизированного фермерского дома Целлнеру открывался превосходный вид на вдававшийся в озеро мыс и на привязанные к деревянной пристани лодки. Рядом с ним стояли Курц и фон Понцетс. Уже подключенный полевой телефон связывал их с затаившимися среди деревьев на берегу солдатами. В носу и щеке Целлнера все еще пульсировала боль, однако гораздо большую боль доставляла ему мысль о том, что британский сержант трижды обвел его вокруг пальца. Впрочем, перспектива неминуемой смерти Таннера улучшала настроение Целлнера.

Курц рассказывал о своем агенте:

— Мы завербовали его на следующий после вторжения день. Должен сказать, особые уговоры нам не потребовались. В Осло у него жена и две маленькие дочери. Не знаю, насколько это повлияло на его решение, однако мы дали ему понять, что, если он отклонит наше предложение, мы не сможем гарантировать их безопасность.

Курц хмыкнул:

— На самом деле тут следует отдать должное Шейдту. Он немного смахивает на старую бабу, но умен. Именно он обхаживал по распоряжению фюрера этого шута горохового, Квислинга. Люди Квислинга и вывели нас на Ларсена. Судя по всему, он был тайным агентом Национальной партии.

— То есть опыт у него уже имелся, — сказал фон Понцетс.

— Опыт имелся, это точно. Ну и после недолгих уговоров мы получили нашего шпиона. С тем, что именно его отобрали для доставки Одина, нам, конечно, повезло. Поначалу мы собирались использовать Ларсена, чтобы подобраться к королю и к золоту.

— А почему он не вывел вас на Одина еще в Осло? — спросил Целлнер.

— Он ничего не знал. Полная ясность наступила позже. Мы обыскали кабинеты Одина. Отчетов там не было, но мы нашли достаточно для того, чтобы понять, чем он занимался. Поверьте мне, если этот господин и вправду знает, как добыть нефть со дна морского, мы заслужим вечную благодарность фюрера.

Охрана моста — работа не хитрая. Один постовой идет вперед, другой назад: вперед-назад, туда-сюда. Петер Грейгер устал. Под Домбосом его роте пришлось туго, она потеряла немало людей. От его взвода осталась лишь половина — остальные были убиты или ранены. Одним из убитых оказался парень, с которым он дружил с самого детства. Грейгер старался не думать об этой утрате, однако чем еще заняться часовому? Только думать ему и остается.

Он дошел до северного конца моста и пошел назад, ритмично постукивая каблуками по деревянным доскам. И как раз расходился с Рейтманном, когда непонятный звук вырвал его из состояния задумчивости. Впереди, совсем недалеко от себя, он увидел небольшую колонну направлявшихся к мосту солдат. Впрочем, вглядевшись в очертания их пилоток, Грейгер сразу успокоился. Он подозвал Рейтманна, и они вдвоем пошли на южный конец моста.

— Стоять! — приказал Грейгер, когда солдаты приблизились. Офицер, возглавлявший колонну, остановил своих солдат.

— Добрый вечер, — сказал он. — Нас прислали с переправы.

Грейгер вгляделся в него, однако ничего в темноте разобрать не смог. А потом заметил на его фуражке, сбоку, надпись «Edelweiss».

— «Горные стрелки»? — спросил он. Офицер кивнул. — Могу я увидеть ваше предписание?

— Разумеется, — ответил офицер и сунул руку в висевшую на его поясном ремне кожаную планшетку. Однако вместо бумаг он вытащил из нее короткий штык и вонзил его часовому под ребра.

Пока Нильсен приканчивал второго человека за день, Таннер ударом кулака вырубил другого часового.

— Быстрее, — шепотом приказал он солдатам, стаскивая с первого «маузер». — Возьмите их оружие, боеприпасы, каски и унесите обоих с моста. Мак и Хеп, наденьте шлемы, будете изображать часовых.

Около него остановился Шеванне.

— Хорошая работа, Нильсен, — сказал он норвежцу. — А теперь к грузовику.

— Мы с Сайксом собираемся взорвать мост, чтобы эти горные деятели не смогли погнаться за нами, — сказал Таннер.

— А вам не кажется, что это способно насторожить врага? — с великим сарказмом осведомился Шеванне.

— Мы используем шнур подлиннее, это отсрочит взрыв.

Француз поежился, потом сказал:

— Ну хорошо, только долго не копайтесь.

Таннер поспешил к Сайксу, вытащил из кармана противогазной сумки упаковку «нобеля», протянул ее капралу.

— Вскрой ее, сержант, достань две шашки и свяжи их коротким куском шнура.

— Думаешь, этого хватит? — Сайкс уже проделывал то же с другой упаковкой.

— Да.

Таннер вытащил две шашки гелигнита, уложил остаток упаковки в сумку, достал жестяную банку с бикфордовым шнуром. Вскрыв ее складным ножом, он отрезал кусок шнура и плотно обвязал им шашки.

— Хорошо, — сказал возившийся с детонаторами Сайкс. — Какая нам требуется задержка?

— До церкви шестьсот ярдов, — пробормотал, обращаясь к самому себе, Таннер, — однако нам нужно успеть залезть в грузовик и включить двигатель. С другой стороны, взрыв отвлечет внимание немцев, это тоже будет полезно. Десять минут? Нет, пусть будет восемь.

— Ладно, отрежь мне кусок в шестнадцать футов.

Используя свое предплечье как мерку, Таннер отрезал кусок нужной длины и отдал один конец Сайксу.

— И еще один такой же, сержант, — прошептал Сайкс.

Рядом с ними вдруг появился Шеванне:

— Вы закончили?

— Почти, — ответил Сайкс.

Шеванне исчез в темноте, направившись к выходу с моста, Таннер тем временем отмерял шнур.

— Мой запас закончился, Стэн. Не хватает трех футов.

— Мать его, — отозвался Сайкс и почесал в затылке. — Ладно, тогда так: закладываем взрывчатку не на концах моста, а по его сторонам и соединяем этот шнур с основным, длинным.

Несколько мгновений спустя он отряхнул ладони и сказал:

— Готово, сержант.

Таннер шепотом подозвал к себе Макаллистера и Хепуорта, затем Сайкс поджег шнур.

— Давно пора, — прошептал Шеванне, когда они присоединились к остальным солдатам. — Двигаемся в прежнем порядке.

Таннер повернул свои часы циферблатом к небу. Четырнадцать минут двенадцатого. Господи! — подумал он. Скоро начнется.

Прошло две минуты, а они еще не достигли и первых домов городка. И Таннер понял — нужно поторапливаться, иначе они не доберутся до грузовика раньше, чем прогремит взрыв.

— Нам необходимо прибавить шагу, — прошептал он Нильсену.

Уже на самой окраине городка впереди замаячили в темноте очертания двух фигур. Таннер напрягся, однако солдаты просто отсалютовали им и пошли дальше.

23.20. Прошло шесть минут. По обеим сторонам улицы стояли в ночной тишине спящие дома. До церкви было уже близко. Таннер боролся с сильнейшим желанием перейти на бег. Через две минуты начнется стрельба. Удастся ли им выполнить задуманное? Или он доживает сейчас последние минуты своей жизни?

Он снова повернул часы к небу: 23.21. Семь минут. И наконец вот они, два стоящих бок о бок грузовика — и третий, по другую сторону церкви. Нильсен остановил солдат.

— Мы можем забрать и два грузовика, — прошептал Таннер шедшему за ним Шеванне. — Так и горючего будет больше.

— D’accordi. — ответил Шеванне.

Неожиданно из темноты выступило несколько фигур и их окликнули. Часовые, подумал Таннер. Нильсен о чем-то заговорил с ними. Сколько их? Разглядеть этого Таннер в темноте не мог, однако стянул с плеча винтовку и сунул в рюкзак руку, нащупывая гранату.

Один из солдат шагнул вперед, что-то произнес, тон у него был агрессивный. Из-за облака выплыла луна. Света она дала не так уж и много, но его хватило, чтобы Таннер увидел с полдюжины стоявших у грузовиков солдат. 23.22. Восемь минут. Где же, черт бы его побрал, взрыв? Может, шнур погас? Или он ошибся в расчетах? Ну же, давай, взрывайся.

К нему уже направлялся немецкий унтер-офицер. Взгляд его перебегал с винтовки Таннера на «маузер», висевший на левом плече сержанта. Приблизившись на несколько футов, немец обратился прямо к нему, сердито тыча пальцем.

А пошел он, подумал Таннер.

— Извини, друг, я не понимаю ни слова, — сказал он и нажал на курок.

Солдат рухнул наземь, и в этот миг взлетел на воздух мост. Таннер испуганно вздрогнул, но то же самое произошло и с другими солдатами — они невольно пригнулись и уставились на юг, туда, где в ночное небо поднимался гриб оранжевого пламени. Это был его шанс, и Таннер стремительно понесся к вражеским солдатам. Рукоять затвора назад, вперед, огонь! Упал еще один солдат. Третий закопошился, стягивая с плеча винтовку, но Таннер успел огреть его прикладом по голове. Солдат закричал, а Таннер уже сбил с ног четвертого, — выстрелить никто из них не успел.

В окрестных домах поднялся шум.

— В машины, быстро! — крикнул Таннер.

Пистолетные выстрелы — Нильсен и Шеванне. Еще чей-то вопль. Таннер схватил за плечо капрала Эрвуда:

— Лезь во вторую машину и лупи от заднего борта из «шпандау»!

Он лихорадочно искал глазами профессора и Анну.

— В машины! В машины! — закричал он, увидев, что они бегут, пригибаясь, к первому грузовику. — Поведете второй грузовик! — крикнул он Нильсену.

Таннер схватил Анну за руку, затолкал ее в кабину первого грузовика и торопливо запрыгнул следом. Было темно, где и что располагается у «опеля», он не знал.

— Как эта дрянь включается? — бормотал Таннер.

Шеванне уже уселся рядом с Анной.

— Заводите, сержант! — завопил он. — Merde! Вытаскивайте нас отсюда!

Немцы выбегали из домов, в темноте трещали выстрелы. Из кузова грузовика отстреливались солдаты Таннера.

— Я не могу его завести! — крикнул он Нильсену. — Здесь нет ключа!

— Гнездо над кнопкой зажигания — суньте в него проволоку или отвертку!

Пока Таннер рылся в провиантской сумке, отыскивая футляр с инструментами, грузовик обстреливали. Он нашел, что искал, — пять разного размера долот. Первое оказалось слишком толстым. Но второе долото вошло в отверстие. Загорелась красная лампочка, высветив слово «ANLASSAR» и кнопку — по-видимому, зажигания. Таннер нажал на кнопку, и двигатель закашлял, оживая. Стукнув по долоту снизу вверх, чтобы оно не вывалилось, Таннер крикнул Нильсену:

— Скажите Эрвуду, пусть ударит по остальным машинам.

Лобовое стекло пробила пуля. Анна вскрикнула, Таннер передернул рычаг коробки передач, снял машину с ручного тормоза, и «опель» рванулся вперед.

— Профессор? — крикнул он. — Вы здесь?

— Да! — донеслось из кузова. — Поезжайте!

Шеванне стрелял в окно из пистолета. Машину осыпал град пуль. Таннер включил фары — света они давали не много, но достаточно. Его люди все еще вели из кузова огонь. Таннер слышал короткие, трескучие очереди «шпандау». Впереди второй мост. Этот взорвать не успеем. Он переключил передачу, повернул, прогрохотал по мосту и направил грузовик налево, к дороге, идущей по долине на север.

— Не сбавляйте хода, Таннер, быстрее! — кричал Шеванне и, схватив «маузер» Таннера, выпустил из него пять пуль подряд.

Сменив передачу, Таннер нажал на педаль акселератора, — грузовик уже вылетал из города. Он краем глаза заметил, как Шеванне перезаряжает «маузер», готовясь открыть огонь, и вдруг до него дошло, что именно делает лейтенант.

— Не стреляйте, сэр! — крикнул он.

Но поздно — грянул выстрел, дуло винтовки дернулось вверх, и Шеванне завопил, а голову и плечи его отбросило назад.

— Анна, взгляните, сильно он ранен? Остановиться здесь я не могу! — крикнул Таннер.

Город уже остался позади, звуки стрельбы стихали.

Шеванне стонал.

— Положите голову мне на колени, — сказала ему Анна. — И постарайтесь повыше поднять ноги.

Француз, наполовину лежавший на сиденье, послушно проделал все это.

— У него очень сильное кровотечение, — сказала Анна. — Ему нужна перевязка, и как можно скорее.

Таннер начал стягивать с себя немецкую гимнастерку.

— Вот, — сказал он, — возьмите. Я остановлюсь, как только смогу.

Затем он крикнул назад:

— Как вы там, сзади?

— Тинкер ранен, сержант! — услышал он крик Макаллистера. — Но, по-моему, не серьезно.

— Еще как серьезно! — завопил Белл. — Рука вся горит!

Развилку дороги Таннер едва не прозевал.

— Куда теперь? — спросил он, остановив грузовик.

— Я не могу дотянуться до карты, — ответила Анна.

— Подождите, — сказал Таннер. Он выпрыгнул из кабины и подбежал ко второму грузовику.

— Что случилось? — спросил Нильсен.

— Мы не знаем, куда ехать. У вас есть карта?

— Минутку, сержант.

— Кого-нибудь зацепило?

— Вашего младшего капрала, Эрвуда. Пуля в голову, убит.

— Черт, — сказал Таннер. — Он был хорошим солдатом.

— А у вас, сержант?

— Лейтенант ранен в лицо. Вскоре ему понадобится перевязка и серьезная помощь. Ну и Белл, но это не серьезно.

Нильсен взглянул на карту.

— Поворачивайте направо. Впереди небольшой подъем, однако через тридцать километров мы доберемся до главной дороги, и она приведет нас к Ондалснесу.

— Хорошо бы попасть на нее, когда только начнет рассветать, — сказал Таннер.

Он задержался, чтобы взять перевязочные материалы, затем торопливо вернулся к своей машине. Отдав бинты Анне, включил двигатель и направил машину вперед.

Целлнер увидел взрыв раньше, чем услышал его: ярко-оранжевая вспышка осветила небо на востоке. Миг спустя донесся и звук. На Целлнера накатила волна тошноты. Фон Понцетс, не произнеся ни слова, послал в Винстра запрос. И еще четверть часа спустя они узнали всю правду: около пятнадцати человек проникли в город и угнали два грузовика. Мост взорван. На Целлнера навалилось отчаяние. Это Таннер, понял он.

Первое мая 1940 года, среда. Заря занялась справа от них, потом над горами взошло, сияя в безоблачном небе, солнце.

— Проклятье, — сказал Таннер. — Нам бы дождик да низкую облачность.

Стремительность, с которой отступала зима, поражала его.

— Куда подевалась ваша весна? — спросил он у Анны.

Она рассмеялась:

— Весны у нас не бывает. Только зима и лето. И сейчас уже лето.

Таннер опустил взгляд на голову Шеванне, обернутую окровавленными бинтами и полосками ткани, оторванными от немецкой гимнастерки.

— Вот же болван, — сказал он.

— Что с ним случилось, Джек? — спросила Анна. — Ружье оказалось неисправным?

— Он засунул в немецкий магазин французскую обойму. У французских винтовок обоймы традиционно чуть меньше, чем у немецких. А этого хватает, чтобы разнести стрелковый механизм.

Они въехали в глубокую узкую долину, по обеим сторонам которой возвышались сонные горы. Шеванне застонал.

— Мы должны остановиться, Джек, — сказала Анна. — Ему необходима медицинская помощь.

— Остановимся у какой-нибудь фермы. Может, удастся выяснить, что происходит на свете.

Они достигли стоявшей у реки деревни под названием Лиа. Подъехав к красному фермерскому дому с белой изгородью, Таннер затормозил:

— Этот выглядит покрасивее прочих.

— Думаете, у них есть приемник?

— Именно на это и надеюсь.

Фермер и вся его семья спали, однако появление двух грузовиков с солдатами их, похоже, не встревожило. После того как закончились бои под Утта, мимо прошло немало частей, сказал фермер Нильсену. Британцы отступали.

— Вы последние, — прибавил фермер. — Так что лучше поторопитесь.

Фермер и его жена сварили кофе, поделились с гостями хлебом. Анна осмотрела Белла и Шеванне.

Рана Белла оказалась достаточно чистой — пуля прошла через руку, у плеча. А вот голова Шеванне внушала тревогу. Правая скуловая кость была разбита, в щеке глубокая рана. Пока Анна перевязывала его, он заходился криком.

— Ему необходимо обезболивающее, — сказала она.

— У меня его нет, — ответил Таннер.

Не было обезболивающего и у фермера, зато у него имелось виски, и он предложил бутылку Анне:

— Возьмите вот это.

Они соорудили для лейтенанта подобие постели и уложили его в кузове первого грузовика.

— Переоденьтесь в нашу форму, — приказал Таннер солдатам.

Они продолжили путь на север, только теперь Таннер и Анна были в кабине одни. Она зевнула, положила голову ему на плечо. От прижавшегося к нему тела Анны исходило тепло. Если им удастся добраться до Ондалснеса, может быть, она согласится отправиться с ним в Англию? Он очень на это надеялся.

— Как вы? — спросил он.

— Не знаю. Устала. Я все думаю о прошлой ночи. И о Ларсене. Я так боялась, что он вас застрелит.

— На это ему пороху не хватило бы. Что он рассказал Нильсену?

— Сказал, что немцы угрожали его семье. И все время повторял: «Я бы сдал вас в Оксете, но я хотел защитить Стига». А Нильсен ответил: «Хороша защита». И убил его.

— Какая все-таки кровавая неразбериха, — вздохнул Таннер.

— Немецкий самолет! — крикнул кто-то из кузова.

— Дьявол! — ругнулся Таннер.

Сейчас они были как на ладони. Таннер почувствовал, как Анна сжала его руку.

— Спрятаться некуда, — сказал он. — Остается надеяться на лучшее.

Он нажал ступней на педаль газа и крикнул:

— Ты видишь их, Мак?

— Да, сержант. Четыре, идут за нами, «мессершмитты», сто десятые.

Самолеты уже пикировали на них, две дорожки пуль взрыли землю слева от машины. Еще одна очередь прорезала дорогу поперек, и несколько пуль ударили в капот. Таннер вильнул в сторону, потом выровнял грузовик, однако двигатель «опеля» уже захлебывался, а из радиатора повалил пар.

Самолеты унеслись вперед.

— Они вернутся, Джек? — спросила Анна.

— Сомневаюсь, — ответил он. — Скорее всего, они летят бомбить Ондалснес.

Двигатель машины хрипел и кашлял, и Таннер сдал ее к обочине и остановился. А затем выпрыгнул из кабины и побежал ко второму грузовику.

— У нас все нормально, — крикнул ему Нильсен.

— И на том спасибо, — сказал Таннер. — А в нас попали.

— Побыстрее перебирайтесь к нам, — сказал Нильсен.

Через десять минут они уже снова были в пути. Теперь Таннер и Анна сидели в кабине с Нильсеном.

— Далеко нам еще? — спросил Таннер.

— Километров шестьдесят, — ответила Анна.

— Останавливаться мы не можем, — заметил Нильсен. — Придется рискнуть.

Они проехали несколько миль, потом еще несколько. Таннер жалел, что не он сидит за рулем — хоть было бы чем заняться. Долина больше не казалась ему прекрасной — она походила, скорее, на смертельную западню.

Они миновали еще одну деревушку, Бруде.

— Сколько осталось? — спросил он у Анны.

— Думаю, около сорока километров.

— Самолеты! — крикнул из кузова Сайкс. — Много!

Таннер высунулся в окно. Он увидел лишь точки на горизонте и все же различил, что идут они двумя боевыми порядками — один над другим. В сотне ярдов впереди дорога делала поворот, за которым прямо к ней выходил лес.

— Успеем ли мы обогнуть поворот? — это была всего лишь мысль, но высказанная вслух. Он снова высунулся в окно и увидел, что самолеты нижнего формирования направляются к ним.

— Ну вот! — сказал он. Они уже были у самого поворота. — Сдайте к обочине, сэр. Все из грузовика, быстро, и в лес!

Он выпрыгнул из кабины, подбежал к заднему борту грузовика, с помощью Сайкса взвалил Шеванне себе на плечи и понесся к деревьям. Таннер едва успел соскочить с дороги, как первая очередь прочертила по ней линию прямо за его спиной. Опустив Шеванне на землю, он присел за стволом дерева. Первый самолет, ревя, пронесся над его головой. Пули били по ветвям, по дороге. Одна из очередей прошила грузовик. Секунду спустя послышался глухой взрыв, и машину охватило пламя, пожиравшее брезентовый верх кузова и его деревянные борта.

Все завершилось в несколько мгновений — шестерка самолетов унеслась, ревя моторами. И — о чудо! — ранен никто не был.

Двадцать миль, думал Таннер, хочешь не хочешь. Пройти они это расстояние смогут, но не настигнет ли их враг раньше, чем они доберутся до своих?

Они соорудили новые носилки, на сей раз для Шеванне, и выступили в путь. Какое-то время никто не открывал рта, слышен был лишь стук башмаков. Такую дорогу проделали, и на тебе… Таннер мысленно выругался.

— Ничего, ребята, — наконец сказал он, — выше головы. Мы почти на месте. Несколько часов марш-броска — и все.

— Сержант! — внезапно сказал Сайкс. — Смотри!

Взглянув в направлении его вытянутого пальца, они увидели то, что спутать было ни с чем не возможно: дорожное заграждение. Таннер торопливо поднес к глазам бинокль.

Британские солдаты.

— Это же наши, ребята! — сказал он. — Наши, чтоб я сдох!

И он рванулся вперед.

Дорогу охраняло отделение королевских морских десантников, командир которого, когда Таннер, задыхаясь и упершись руками в колени, остановился перед ними, вышел вперед.

Таннер немедленно выпрямился и отдал честь:

— Сержант Таннер, сэр, Собственные Его Величества Йоркширские рейнджеры.

— Лейтенант Линдсей, — ответил офицер десантников. — Господи, да откуда же вы взялись-то?

На командном пункте лейтенанта Линдсея, находившемся за грубым, сложенным из камней и веток бруствером, Таннер коротко рассказал об их пути от Балбергкампа и подчеркнул необходимость как можно быстрее увезти отсюда профессора.

Линдсей, узколицый шотландец, сказал ему:

— До порта отсюда всего восемнадцать миль по железной дороге, однако попытка отправиться по ней сейчас была бы равносильна самоубийству. Впрочем, примерно в миле за нами находится деревушка, от которой уходит железнодорожный туннель длиной четыреста восемьдесят ярдов. Собственно, из-за него мы тут и стоим. Большая часть наших сил уже в Ондалснесе, а те, что еще здесь, находятся в туннеле.

— Сколько их там, сэр? — спросил Таннер.

— Рота Грин-ховардского полка плюс остатки других частей. Наша задача — задержать здесь врага, а ночью уйти. Те, кто находится в туннеле, поедут поездом, он стоит там наготове, а у нас укрыто здесь семь грузовиков. Завтра ночью за нами придут суда, если, конечно, их не утопят по дороге.

Таннер обратился к Нильсену:

— Что скажете, сэр?

— Мы можем подождать до вечера. Если нас застигнут на открытом месте, ничего хорошего не будет.

Таннер кивнул, отошел к своим стоявшим в нескольких шагах от бруствера солдатам.

— О чем задумался, сержант? — спросил Сайкс.

— О том, что горстка морских пехотинцев не выдержит скоординированного удара немецких сил.

— У нас еще осталось немного взрывчатки. Мы всегда можем потратить ее на доброе дело.

— Вы правы, сэр, — сказал Таннер Нильсену. — Вам с профессором лучше пока укрыться в туннеле.

Затем он обратился к лейтенанту Линдсею:

— Если мы можем пригодиться вам, сэр, мы останемся. У нас есть немного взрывчатки.

Лейтенант Линдсей улыбнулся:

— Боюсь, взрывные работы не по моей части. Однако у нас имеется двухдюймовый миномет, пулемет «льюис» и два «брена». В туннеле стоит еще один поезд, нагруженный боеприпасами, вы можете забрать из него все, что вам требуется.

Мгновенно воспрянувший духом Таннер ненадолго задумался.

— С вашего разрешения, я хотел бы взять один из ваших грузовиков, отвезти к туннелю лейтенанта Нильсена и профессора, а затем погрузить в него кое-какие боеприпасы.

— Я выделю вам в помощь двух моих людей.

Туннель — темный, узкий, со спертым воздухом — был пробит в крутом склоне долины. Большинство солдат уже погрузилось в поезд, однако немалое их число толклось у входа в туннель. Таннер спросил у капрала грин-ховардцев, нет ли у них здесь медпункта.

— Есть, — ответил капрал, — в поезде.

Они разбудили дремавшего на ступенях вагона санитара.

— Ладно, — сказал санитар, — давайте его сюда.

Таннер и Нильсен погрузили в вагон носилки с Шеванне.

— Что вы мне принесли? — спросил врач в забрызганном кровью халате.

— Развороченную щеку, — ответил Таннер.

— Кладите вон туда, — указал доктор на свободное место.

Ну наконец-то, подумал Таннер, опуская носилки с французским лейтенантом на пол.

Они прошлись вдоль тускло освещенных вагонов, нашли полкового адъютанта грин-ховардцев. И после коротких объяснений он добавил имена норвежцев к списку пассажиров поезда.

— Ну вот, поедете поездом, — сказал им Таннер.

— Спасибо, сержант, — отозвался Нильсен. — За все.

— А как же вы? — спросила Анна.

— Мы собираемся немного помочь морской пехоте, — ответил Таннер. — Нам нужна уверенность в том, что поезд сможет доставить вас в порт.

— Но вы успеете вовремя уйти отсюда?

— Надеюсь. Мы отыщем вас в Ондалснесе.

Анна подняла на него взгляд, прикусила губу.

— Удачи вам, Джек. — И она, поцеловав его, поднялась в вагон.

Таннер вернулся к своим спутникам.

— Гляди веселее, сержант, — сказал Сайкс. — На самый худой конец, у тебя еще остались мы.

— Ага, поцелуйте нас, сержант, — сказал Макаллистер.

— Будешь нахальничать, я тебе морду набью, — ответил Таннер.

Состав с боеприпасами стоял дальше от входа в туннель, чем первый, пассажирский. Двадцать минут спустя Таннер и его солдаты вернулись к грузовику, неся деревянный ящик с гелигнитом, ящик с гранатами, четыре жестянки бикфордова шнура и четыре с детонаторами. Карманы их были набиты обоймами с патронами калибра 0,303.

— Что-то долго вы там возились, — проворчал сидевший за рулем морской пехотинец. — Лезьте в кузов и давайте сматываться отсюда к чертям.

Вернувшись на позицию морской пехоты, они разгрузились и доложили о своем появлении лейтенанту Линдсею.

— Удачно съездили, сержант?

— Очень, сэр, — ответил Таннер. — А теперь, не покажете мне, где тут у вас что?

Позиция была, как вскоре понял Таннер, удачной — об этом позаботилась сама природа. По обоим берегам реки круто уходили вверх склоны долины. Прямо за позицией по горному скату вливалась в Логен горная речушка. Шедшие по долине дорога и железнодорожная ветка от горы были отрезаны. Морские пехотинцы лейтенанта Линдсея размещались между северным склоном долины и рекой Логен, которая стала от тающего снега бурной и быстрой. Минометный расчет и оба пулеметных расчета окопались за сооруженными наспех брустверами, остальные солдаты использовали естественные прикрытия.

Закончив осмотр, Таннер собрал своих людей.

— Что скажешь, Стэн?

— Ну что, сержант, надо бы взорвать в паре мест дорогу, поставить мины-ловушки — проволочки натянуть между деревьями, то да се. Когда они объявятся, нам понадобится поле для обстрела — ну и время, чтобы успеть смыться.

— На каком расстоянии отсюда?

Сайкс пожал плечами:

— Ярдов шестьсот?

Таннер согласился:

— Годится. Но сделать все надо быстро.

В Винстре рейхсамтсляйтер Шейдт переживал один из худших дней в своей жизни. Рано утром он получил потрясшее его сообщение о том, что Один ускользнул снова. И пока тянулось утро, масштабы обрушившейся на Шейдта катастрофы становились все более очевидными. Сначала был найден труп Хенрика Ларсена, затем из штаба люфтваффе поступило сообщение о том, что обнаружены и обстреляны два шедших на север грузовика. Либо Один уже убит, либо он смог добраться до союзников.

Вскоре после полудня Шейдт потребовал приема у генерала Энгельбрехта и получил его.

— Генерал, настало время…

Генерал поднял перед собой ладонь, заставив его замолчать.

— Момент, — сказал он и провел Шейдта в комнату для инструктажа. Там он указал на карту. — Вот здесь, герр рейхсамтсляйтер, находятся три взорванных моста. Они значительно замедлили наше продвижение. — Энгельбрехт вздохнул. — Сегодня около семи вечера наши части выйдут к Верма. Люфтваффе утюжит тамошние позиции британцев и бомбит Ондалснес.

— А Один? Вы должны предпринять еще одну попытку…

Энгельбрехт повернулся к нему:

— Предпринимать что бы то ни было в связи с Одином я не собираюсь. Меня уже тошнит от Одина. И от вас тоже! Я потратил достаточно времени и потерял много людей, обшаривая горы, вместо того чтобы руководить сражением. И что я узнал? Что ваши разведывательные данные так же надежны, как снег в пустыне! Враг проводит эвакуацию, и моя задача — добиться, чтобы отсюда ушло как можно меньше вражеских солдат. Так что, будьте добры, покиньте мой штаб.

— Вы не имеете права так разговаривать со мной! — запальчиво заявил Шейдт. — Я доложу об этом Тербовену.

— Избавьте себя от лишних хлопот, герр рейхсамтсляйтер. Я уже разговаривал с ним. И поверьте, ваши успехи его не порадовали. А теперь убирайтесь с глаз моих!

Таннер и его люди подорвали дорогу и железнодорожный путь в трех точках, находившихся в пятидесяти ярдах одна от другой. Кроме того, они свалили изрядное количество деревьев и соорудили из них завалы, разместив в них целую сеть мин-ловушек — так, чтобы при любой попытке разобрать завал взрывался заряд гелигнита, а то и не один. Не поскупились они и на гранаты с детонаторами, понаделав из них и из проволоки мины-растяжки, которые установили между деревьями, росшими выше дороги.

После полудня над ними прошли две волны бомбардировщиков, сбросивших бомбы по обоим концам туннеля, а затем отправившихся бомбить Ондалснес. Однако туннель остался незаблокированным, а крошечный порт продолжал работать.

Здесь же, на земле, неприятель показываться не спешил, и это позволило Таннеру и его солдатам добавить последние штрихи к сооруженной ими дьявольской паутине. Они установили вдоль дороги разделенные порядочными интервалами упаковки гелигнита, прислонив их к камням или укрыв за холмиками земли, но так, чтобы их было видно с позиции морских пехотинцев.

— Чертовски хорошая мысль, сержант, — сказал Сайкс, вручая Таннеру последнюю из своих упаковок.

— Подальше положишь, поближе возьмешь, Стэн. Ящик при тебе? — Он торчком поставил посреди дороги деревянный ящик, уложил на него сверху последнюю упаковку. — Ладно, где Хеп? Мне нужны трассирующие пули. Хеп?

Хепуорт подбежал к Таннеру от одной из «песочниц», как уже успели окрестить их солдаты, отдал ему пригоршню обойм.

В нескольких милях от них блеснуло отраженное стеклом солнце.

— Они идут! — закричал Таннер. Он достал оптический прицел, привинтил его к винтовке.

— Сколько их, сержант? — спросил Сайкс.

— Восемь грузовиков — думаю, около роты.

Он наблюдал за приближавшейся колонной машин. Затем, когда до нее осталось, по его оценке, чуть больше 400 ярдов, положил винтовку на плечо Сайкса, прицелился и нажал на курок.

Пять пуль ударили в головной грузовик, и он слетел с дороги в реку. Солдаты Таннера радостно закричали. Таннер смотрел, как из остальных грузовиков выскакивают люди, как они рассыпаются в широкую цепь.

— Пора уходить, — сказал он.

Все бегом вернулись на позицию морских пехотинцев и стали наблюдать оттуда за приближением врага. Добравшись до воронок на дороге, немцы рассредоточились по окружавшему ее лесу.

Таннер взял на прицел первую из «песочниц». Немцы перебегали от дерева к дереву совсем недалеко от нее.

— Давай, фриц, давай, — бормотал он, — подойди поближе.

Сейчас. Он снова нажал на курок, и трассирующая пуля ударила в упаковку гелигнита. Взрыв не оставил и мокрого места от нескольких солдат, остальных раскидало в разные стороны. Полминуты спустя Таннер подорвал вторую «песочницу». В лесу загорелись деревья, немцы что-то кричали, а когда они наконец приблизились на подходящее расстояние, морские пехотинцы ударили по ним из пулеметов.

Теперь на позицию со скрежетом надвигался танк — самый большой из когда-либо виденных Таннером. Сержант смотрел, как он приближается к первому из древесных завалов.

— А ну-ка, сладкий ты мой, — сказал Таннер, — малость поближе.

Когда до завала осталось двадцать ярдов, танк ударил по нему из пушки. В небо взлетел огромный огненный шар, и сразу за этим последовал второй взрыв — это сдетонировали боеприпасы танка. Дорогу окутал густой черный дым, и, как только из него показались силуэты немцев, пулеметы снова открыли огонь. Однако вражеские пехотинцы продолжали наступать. Полдюжины их уже бежали по дороге к позиции морских пехотинцев.

— Вот же ублюдки сумасшедшие, — сказал Таннер, прицеливаясь в упаковку гелигнита, оказавшуюся теперь прямо перед бежавшими. Он выстрелил, гелигнит взорвался, а когда дым рассеялся, ни одного из шестерых солдат видно уже не было. Как, впрочем, и других атакующих, по-видимому отошедших под прикрытием дымовой завесы назад.

Небольшой отряд морских пехотинцев и рейнджеров ждал продолжения. Таннер напряженно вглядывался в пространство перед собой, однако никаких признаков неприятеля не видел.

— Где же эти мерзавцы? — пробормотал Таннер и, приблизившись к брустверу лейтенанта Линдсея, спросил:

— Что-нибудь видно, сэр?

— Боюсь, ничего, сержант. Возможно, фрицы решили устроить себе ночную передышку.

— Возможно, — сказал Таннер. — Хорошо бы эти чертовы поезда ушли поскорее.

Он направился к своим солдатам и, подойдя к Сайксу, вдруг замер.

— Что, сержант? — спросил Сайкс.

— Прислушайся.

Далекий, но становившийся все более различимым звук авиационных двигателей.

Теперь его уже слышали все, звук разросся до оглушительного рева. Самолеты — звено пикирующих бомбардировщиков — шли прямо над ними. Первый из них, сделав обратную петлю, круто пошел вниз, за ним второй, третий. Таннер, распластавшись на земле, слышал вой падающих бомб.

Потом его оторвало от земли и ударило о нее, да так, что из легких вышибло весь воздух. И он понял вдруг, что ничего больше не слышит. Он ощущал удары сыплющихся на землю бомб, видел оранжевые вспышки и черные клубы дыма, но не слышал ни звука. Решившись приподнять голову, Таннер увидел двух морских пехотинцев, лежавших за бруствером ярдах в сорока от него, увидел, как бомба сдетонировала прямо над ними. Таннер снова уткнулся носом в землю, и его осыпали мелкие обломки. Когда же он опять поднял голову, то не увидел ни солдат, ни бруствера — только большую воронку в земле.

Потом у него в ушах зазвенело. Звон сменился тонким, пронзительным визгом, а следом возвратились и звуки. Сирены бомбардировщиков смолкли, однако теперь по позиции били с юга пушки.

— Рейнджеры! — крикнул Таннер и побежал между деревьями. Он увидел Хепуорта — беднягу рвало, — затем Сайкса и Макаллистера и закричал: — Где остальные?

Сайкс указал на Белла и Чамберса, нашедших укрытие неподалеку, затем на Кершоу.

— Следите, не появится ли пехота, — крикнул им Таннер.

Среди деревьев продолжали рваться снаряды и мины.

— Долго нам здесь не продержаться, сержант, — сказал Сайкс.

Прозвучал свисток, и морские пехотинцы начали отходить.

— Рейнджеры! — снова крикнул Таннер, услышав второй свисток. — Отходим!

Таннер побежал, но, обернувшись на бегу, увидел возникающие из дыма темные фигуры.

— Они уже близко! — закричал он, а затем остановился и прицелился в одну из еще оставшихся «песочниц», рядом с которой оказались вражеские солдаты. Раздался взрыв. Таннер повернулся и снова побежал, слыша, как вокруг свистят пули.

И тут его шею пронзила такая жгучая боль, что он упал на землю. Задыхаясь, Таннер поднял к шее ладонь, потом взглянул на нее. Ладонь была красной от крови. Кто-то схватил его за плечи.

— Бежать можешь, сержант? — прокричал Сайкс.

Таннер кивнул.

Они неслись между деревьями, пока пули не перестали наконец преследовать их. Впереди показалась полянка, с которой отъезжали грузовики.

Таннер споткнулся. Чья-то рука схватила его за ворот.

— Давай, сержант, мы почти у цели!

Сайкс. Шею Таннера жгло, точно раскаленным железом, ему казалось, что грудь и ноги его обращаются в студень. Над головой пронесся снаряд. Грузовики уходили. Остался только один. Из кузова склонялись, протягивая руки, солдаты. И наконец Таннер ухватился за задний борт, и его втянули в кузов.

Он упал на спину, грузовик, набирая скорость, летел по дороге, унося их от места сражения. Таннер увидел смотревших на него сверху Сайкса и лейтенанта Линдсея.

— Поезда? Они ушли? — спросил он.

Лейтенант кивнул:

— Да, сержант. Ушли.

Таннер на миг закрыл глаза.

— Слава богу.

— Держи, сержант, — сказал Сайкс, протянув ему перевязочный пакет. Таннер кое-как вскарабкался на деревянную скамью. И, прижав тампон к шее, увидел среди морских пехотинцев шестерку своих солдат.

— Шею просто царапнуло, — сказал Сайкс. — Давай-ка я ее перевяжу.

Пока Сайкс занимался этим, Таннер вглядывался в своих ребят: Хепуорта, Кершоу, Макаллистера, Белла и Чамберса. Макаллистер и Хепуорт сидели у заднего борта, обшаривая глазами небо в поисках самолетов, хоть он их об этом и не просил. Они стали солдатами, подумал Таннер. Это уже не мальчишки.

— Вы здорово поработали, — сказал лейтенант Линдсей. — Не уверен, что мы бы выбрались, если бы не ваша пиротехника.

— Спасибо.

Они замолчали, грузовик, громыхая, несся по дороге.

Наконец, после почти часа езды, они выехали из долины и увидели у воды накрытый пологом густого дыма крошечный порт Ондалснес. Город лежал в руинах, целых домов в нем почти не было, от большинства остались лишь обгорелые, почерневшие развалины. У гавани кишмя кишели измотанные солдаты, однако ни единого судна видно не было. Таннер и его спутники остановили грузовик и выпрыгнули из него.

— Спасибо, — сказал Таннер, протянув руку лейтенанту Линдсею, — нам придется покинуть вас здесь. Мы должны отыскать наших норвежцев.

Лейтенант Линдсей пожал его руку:

— Удачи, сержант.

Они пошли по заваленной обломками домов улице к пристани.

— Смотрите внимательнее, парни. Мы должны найти их.

— А зачем, сержант? — спросил Макаллистер. — Они и так наверняка где-то здесь.

Таннер взглянул на него:

— Я скажу тебе зачем, Мак. Затем, что ради спасения профессора мы потеряли хороших ребят. Нас поливали огнем, бомбили, обстреливали, и будь я проклят, если покину этот богом забытый городишко, не убедившись, что они добрались сюда и погрузились на судно.

Когда они приблизились к пристани, Таннер увидел море людских голов. Как же мы их найдем? — думал он, проталкиваясь со своими солдатами сквозь толпу.

— Мы ищем трех норвежцев. Двух мужчин и женщину. Кто-нибудь их видел? — без всякой надежды спрашивал он.

И тут в море показался идущий к берегу эсминец. Он загудел, толпа, как один человек, закричала ура.

Таннер взглянул на небо. Оно все больше темнело.

— Еще минут десять, — сказал Сайкс, — и станет слишком темно.

— Я знаю, Стэн, — отозвался Таннер, — это меня и беспокоит. Ну же, ну, — пробормотал он. — Где вы?

— Да нет, я о другом, — сказал Сайкс. — О том, что станет слишком темно для люфтваффе.

Они дошли до конца причала, норвежцев так и не увидев. Таннера начинали мучить сомнения. А что, если они, в конце концов, даже не сели в поезд? Вдруг им этого не позволили?

Эсминец встал на якорь, спустил на причал сходни. Таннер бросился вперед, пробираясь сквозь толпу усталых, раздраженных людей, осыпавших его сердитой бранью.

— Вы не понимаете, — с мольбой в голосе повторял он. — Мне просто нужно убедиться, что кое-кто погрузится на корабль.

— Сержант!

Он почувствовал, как чья-то рука легла ему на плечо, обернулся и увидел совсем рядом с собой профессора Сандвольда, Анну и лейтенанта Нильсена.

И Таннер расхохотался.

— Он тут изволновался весь, — пояснил норвежцам Сайкс. — Едва умом не тронулся, так боялся, что вы в туннеле остались.

— Не стоило так тревожиться, сержант, — сказал Сандвольд. — Мы уже полтора часа как здесь, в безопасности.

— Правда, мы тоже волновались — за вас, — прибавил Нильсен. — Нам говорили, бой был тяжелый.

Таннер взглянул на Анну, протолкнулся поближе к ней.

— Вы ранены, — сказала она и протянула ему руку.

— Пустяки, царапина. — Он сжал ее ладонь. — Как я рад видеть вас, Анна. Вы поплывете с нами?

Лицо ее на миг приобрело мечтательное выражение.

— Я не могу оставить семью, Джек. И брата нужно найти. Если я отправлюсь с вами, то буду чувствовать себя так, точно сбежала от них. Бросила мою страну.

Таннер кивнул, взял ее ладони в свои.

— Что будете делать? — спросил он.

— Не знаю. Попытаюсь вернуться домой. Продолжить борьбу. — Она взглянула ему в глаза. — Война не продлится вечно.

Сходни были уже совсем рядом. Профессор Сандвольд поднимался на борт эсминца.

— Я буду скучать по вам, — сказала Анна.

— И я по вам.

— Сержант! — окликнул его Сайкс.

Анна поцеловала Таннера, губы ее на миг задержались на его губах.

— До свидания, Джек.

Таннер с трудом сглотнул и почувствовал, как из его ладони выскальзывают ее пальцы. Кто-то толкнул его, и через миг он уже поднимался по сходням, то и дело оглядываясь. Потом споткнулся и едва не упал, а когда выпрямился и оглянулся снова, Анны уже не увидел.

Эсминец отошел от берега. Таннер вглядывался в темные очертания гор. Почти чудо, думал он, и все же мы его совершили. Сандвольд жив. Я и шестеро моих солдат тоже. Но слишком многие остались здесь.

— Гляди веселее, сержант, — произнес стоявший рядом с ним Сайкс. — Как-никак, мы домой возвращаемся.

— Да, Стэн. — И он хлопнул Сайкса по спине. — Похоже на то.