Основным преимуществом титула короля над титулом кронпринца было то, что теперь Т’Чалла мог сам определять маршруты своих путешествий, вместо того чтобы подчиняться распоряжениям своего дяди-регента. Утром его не сопровождали ни эскорт из десяти машин, ни мотоциклы с ревущими сиренами, ни черные грузовики с выглядывающими из них по бокам «Дора Милаж», вооруженными автоматами. Взамен он попросил подогнать ему простой четырехдверный электромобиль из автопарка. Из уважения к «Дора Милаж» – и, честно говоря, чтобы пресечь их бесконечные жалобы на то, что он слишком часто подвергает жизнь опасности, – он также заказал черный грузовик для них и их оружия.

Накия тем не менее продолжила жаловаться, что его порядком развеселило. «Младшая из двух его самых преданных «Дора Милаж» стала значительно упрямее и несдержаннее в высказываниях с тех пор, как они вернулись из Соединенных Штатов», – подумал Т’Чалла. Быстро набирая какой-то цифровой код на своем кимойо-планшете, она настояла на том, что королевский седан, пусть и экологичный и топливосберегающий, не даст королю достаточной защиты в случае атаки вне территории дворца.

– Вы что, ожидаете, что на меня нападут во время моего визита в самое защищенное место в королевстве? – лукаво спросил король на хауса.

Накия в ярости опустила глаза, и к ее темным щекам прилила кровь, сделав их еще темнее, когда она почувствовала на себе его взгляд.

– Наша работа, Бесценный, – ожидать неожиданного, – запинаясь, произнесла она, ковыряя носком ботинка асфальт королевского автопарка. – Ваш лимузин имеет более мощную броню и более удобную систему коммуникации. Мы можем положить в его багажник больше королевского облачения и оружия. Это логично.

Т’Чалла взглянул на Окойе, которая молча стояла рядом с непроницаемым выражением лица. Как и Накия, Окойе была одета в легкую броню и прикрепила к телу несколько своих любимых орудий убийства. На спине у нее висел короткий меч.

– А ты согласна с ее утверждением, что нужно усилить меры безопасности?

– Накия права, – бесстрастно ответила Окойе, и на ее лице также не отразилось ни единой эмоции. – Пока вы не приказываете нам обратного, королевский лимузин – это правильный выбор, и лучше использовать его.

Т’Чалла усмехнулся и направился к машине:

– Кто я такой, чтобы игнорировать советы тех, в чьем сердце лишь стремление дать мне все самое лучшее? – произнес он, садясь на заднее сиденье. – Найдите водителя, и трогаемся. Ученые ждут, что мы приедем в течение часа.

Все время, пока они ехали по городу, Т’Чалла хранил молчание. Внушительная обшивка лимузина скрывала звуки лучше, чем могло быть в седане. Король сделал себе мысленную пометку: расспросить Накию о технологиях звукоизоляции машин.

Как бы ни любил он мать и сестру, в какие-то моменты ему казалось, что он сойдет с ума, если не выберется на время из переполненного дворца, из всего этого мира неослабевающих шумов и звуков, круглосуточно издаваемых сотнями людей вокруг. Стук каблуков о паркет, отголоски разговоров, тяжелое дыхание – все это врывалось в его гиперчувствительные уши против воли. А еще запахи: с неохотой он вынужден был запретить дворцовой прислуге пользоваться духами и одеколоном, после того как надоедливый аромат «Шанель № 5», которым пользовалась одна из служанок, проник в его комнату. Он не мог спать почти неделю.

«Спросить Накию о звукоизоляции в машинах, которую можно адаптировать для моей спальни», – отредактировал мысленную заметку Т’Чалла, наблюдая, как небоскребы Золотого Города постепенно тают на горизонте. Дневная поездка на Великий Курган стала отдыхом от государственных дел, которыми были заняты его мысли в последние несколько дней. Он потер голову, чувствуя, как постепенно с обратной стороны зрачков зарождается головная боль. С того момента, как было объявлено, какая судьба уготована «Дора Милаж», он начал чувствовать необязательность присутствия рядом с ним Окойе и Накии. Но в их, как обычно, идеальном обслуживании и защите не произошло никаких изменений, разве что Накия теперь пыталась оспаривать некоторые из его не очень значимых решений.

Вечером С’Ян ворвался в его кабинет, чтобы, как выразился сам регент, обсудить «ненужный подрыв устоев» аппарата по безопасности королевства. Дядя, впервые за десять лет повысив на него голос, перечислил все моменты в вакандийской истории, когда «Дора Милаж» спасали королевский трон.

– Да, Богиня Пантера благословила тебя, Т’Чалла. Но пока она не подарила тебе невиданную способность клонирования, даже ты не способен быть в разных местах одновременно, – предупредил С’Ян, покидая кабинет Т’Чаллы. – Иногда даже Пантере нужен прайд.

Воспоминания заставили короля откинуться на мягкое кожаное кресло и прикрыть глаза. До него доносились лишь звуки, которые издавали Окойе, точившая свой меч о весьма изношенный камень, и Накия, яростно стучавшая по виртуальной клавиатуре своих часов-планшета. Оба этих звука убаюкивали его. И наконец он заснул.

– Т’Чалла!

Король вскочил, сердце его яростно колотилось, а во рту появился вкус желчи. Его движения испугали «Дора Милаж». Окойе тут же вынула из набедренной кобуры ручной пистолет и стала оглядываться вокруг в поисках угрозы. Накия потянулась через сиденье и положила руку на колено Т’Чаллы.

– Бесценный!

Он дотронулся до лба, на котором блестели капли пота:

– Кто-то из вас только что звал меня по имени?

Обе «Дора Милаж» обеспокоенно переглянулись. Окойе продолжила смотреть в окно, готовясь к потенциальным угрозам.

– Нет, Бесценный, никто из нас не сказал ни слова в течение последних минут, – ответила она. – Вы что-то слышали?

Т’Чалла замолчал, ощущая в затылке знакомое покалывание.

– Успокойтесь, – пробормотал он.

Откинувшись на сиденье, он расслабил все мышцы и начал глубоко дышать. Вновь закрыл глаза, ввел себя в медитативное состояние и ждал, пока тьма вновь окутает его.

Казалось, прошла целая вечность, и вдруг король почувствовал дуновение ветерка. Он открыл глаза и с изумлением оглядел окружавшие его буйные джунгли. Лимузин исчез, и теперь Т’Чалла стоял посреди поляны. Он помотал головой и услышал стрекот насекомых и крики обезьян, а еще ощутил горьковатый запах диких животных. Над головой, в голубом небе, не было ни облачка, и сквозь лианы пробивались первые лучи утреннего солнца. Сухие ветви трещали под его голыми ступнями, когда он направился к манцинелле и ткнул ее ствол пальцем. Ствол был твердым.

– Да, это происходит на самом деле, Бесценный, – мягко заговорил чей-то голос с дерева.

Т’Чалла удивленно поднял голову и увидел большую пантеру; она лежала на нижних ветвях дерева и вылизывалась. Ее длина была как минимум три метра от носа до хвоста, сквозь ее гладкий иссиня-черный мех были заметны мощные мускулы. Несколько секунд пантера сверлила его серыми глазами, а затем вернулась к вылизыванию шерсти. Ее розовый язык двигался по массивным когтистым подушечкам лап.

Т’Чалла неуверенно поклонился своей богине – и неожиданно осознал, что полностью обнажен:

– Где мы?

– Ты разве не знаешь, Т’Чалла? – спросила пантера.

Не подумав, король нахмурился.

– Осторожнее, Т’Чалла, – предупредила пантера, перестав вылизываться и посмотрев на него. – Я знаю, что ты бы не спрашивал, если бы сам догадался. Но я также знаю, что ты способен вычислить это, если перестанешь удивляться и включишь мозг.

Т’Чалла скрестил руки на груди:

– Я был бы рад, если бы мой разум никто не трогал. Это чтение мыслей очень утомляет.

Пантера зевнула, продемонстрировав огромные клыки, выпустив когти и потянувшись всем телом:

– Просить меня не следить за тем, что происходит в сознании моего аватара, – это как мне просить тебя перестать дышать, мой мальчик. Это возможно, но ненадолго.

Т’Чалла огляделся вокруг, отмечая девственное состояние окружающего леса. Не было ни тропинок, ни экскрементов, ни признака настоящей жизни вокруг:

– Мы что, на планете духа?

Пантера свернулась калачиком на ветке и внимательно смотрела на него:

– Браво, Т’Чалла. В этот раз я решила дать тебе что-то, за что ты можешь зацепиться. Решила, что это сделает нашу милую беседу проще и предупредит некоторые вопросы, которые наверняка возникнут в твоем пытливом сознании.

– Мы с тобой никогда раньше не разговаривали за пределами дворца, – ответил Т’Чалла.

Он подошел к дереву и сорвал лист, ощущая между пальцами его маслянистую структуру.

Пантера посмеялась и спрыгнула на землю за его спиной:

– Ты в самом деле думаешь, что я привязана к тому зданию, которое ты зовешь дворцом? Я слежу за тобой везде и всегда.

Она подошла к Т’Чалле и начала обнюхивать его. Он повернулся и встал перед ней на колени. Ее розовый нос дергался, а хвост качался туда-сюда. Она приблизилась к лицу короля, и его щеки обдало ее горячим дыханием.

Т’Чалла прикрыл веки и почувствовал, как шершавый мокрый язык лижет его нос. Он открыл глаза. Перед ним на коленях стояла одна из самых красивых женщин, которых он когда-либо видел. Она была одета в простую коричневую шерстяную накидку, которая почти не скрывала изящную гибкую фигуру. Женщина похлопала серыми глазами пантеры и улыбнулась. Ее черная как ночь кожа контрастировала с нежно-розовыми губами, кудрявые светлые волосы спускались по плечам. Острый, земной запах ее тела ударил Т’Чалле в нос, заставив его вновь закрыть глаза и вдохнуть как можно больше этого соблазнительного аромата.

Когда Т’Чалла открыл глаза, женщина исчезла, а довольная пантера сидела на задних лапах.

– Ты начинал отвлекаться, сын мой, – пожурила она, но в голосе звучал смех. – Пора найти тебе королеву.

Т’Чалла фыркнул и поднялся на ноги:

– Учитывая, как идут дела, такая вероятность невелика. И, кстати говоря, я до сих пор не верю, что с научной точки зрения все, что я сейчас вижу, возможно. Это просто галлюцинация, которую моя предлобная кора головного мозга сформировала на основе моих наиболее значительных забот, а также аудиальных и визуальных фантазий, связанных с предыдущими событиями моей жизни и с тем, что меня волнует.

– Давно никто из моих Черных Пантер не подвергал сомнению мое существование, – промурлыкала пантера. – Я и забыла, какое это вдохновляющее ощущение. Вот поэтому Хонсу предпочитает обладать телами своих аватаров. Не нужно ничего объяснять, но зато послевкусие остается неприятное. Мне это никогда не нравилось.

Так или иначе… но ты теперь взрослый, Т’Чалла, и у тебя нет преимущества твоего отца – знаний о более… духовных сферах нашей жизни. Это привело тебя на совсем другую дорогу. Но ты все-таки мой сын, Черная Пантера. Ты найдешь свою судьбу, а иметь аватара, увлекающегося технологиями и наукой вместо мистики, – это весьма заманчиво. Если, конечно, ты выживешь.

Пантера подошла к Т’Чалле и начала описывать вокруг него круги, поглаживая своим шелковым мехом его голые ноги и обдавая мускусным запахом тела.

– Напрямую предупредить тебя я не могу, Т’Чалла. Но вот что я могу тебе сообщить: грядут времена великих испытаний. То, от чего мой народ более всего зависим, окажется в руках однорукого человека в качестве оружия. Останови его и отомсти за своего отца, Т’Чалла.

Пантера вновь села на задние лапы и внимательно поглядела на него:

– Тебе нужно быть сильным и смелым, сын мой, и помнить, что даже ты не можешь быть во всех местах одновременно. Тебе придется сделать страшный выбор, и я уберегла бы тебя от него, если бы могла. Те, кого ты любишь, останутся верны тебе, если, конечно, ты сам им это позволишь.

Вдруг джунгли наполнились туманом, и Т’Чалла перестал видеть пантеру, несмотря на то что она сидела в нескольких сантиметрах от него.

– Ты мой аватар, – произнесла она, и ее голос становился все тише, будто теперь богиня была далеко от него, в непроглядной тьме. – Даже если ты в меня не веришь, сын мой, я верю в тебя.

Т’Чалла открыл глаза. Он был в лимузине с Накией и Окойе, которые с тревогой глядели на него. Он потер глаза:

– Сколько я спал?

– Ты только что закрыл глаза, Бесценный, – ответила Накия, обменявшись с Окойе обеспокоенным взглядом.

Т’Чалла потянулся к своему носу, чувствуя, что его кончик влажный. Он помотал головой, чтобы прийти в себя, и посмотрел на часы. Не прошло и минуты.

– Окойе, предупреди Военный совет, что этим вечером я устраиваю экстренное заседание. Накия, я хочу, чтобы охрана вокруг Великого Кургана и дворца увеличилась сейчас же. Пусть ваши сестры охраняют маму с Шури и убедятся, что те в безопасности.

Женщины тут же схватили свои коммуникаторы и, не задавая вопросов, начали выполнять приказы. После второго гудка Накия прикрыла рот и тихо спросила:

– Если они спросят, почему, что им сказать, Бесценный?

– Скажите им, что убийца моего отца вернулся, – прорычал Т’Чалла.

Накия и Окойе переглянулись в изумлении.

– Стоит ли нам поехать обратно во дворец? – запинаясь, спросила Накия.

Т’Чалла покачал головой и начал развязывать галстук:

– Нет, мы не знаем точно, где именно за нами следят. Если мы побежим в укрытие, то окажемся на шаг позади наших врагов. Давайте не будем слишком рано раскрывать карты и устраивать массовую панику. Вместо этого мы их выманим, а потом разобьем наголову.

Т’Чалла нажал на кнопку на консоли, и из-под его сиденья выехал металлический кейс. Он поднял его и нажал на сканнер отпечатка пальца. Кейс открылся. Забравшись внутрь, он достал кожаный костюм Пантеры и поднял его, чтобы показать телохранительницам:

– Это не означает, что мы будем неподготовленными, – произнес Т’Чалла, сверкнув глазами. – Только дурак проверяет глубину реки обеими ногами.

* * *

Леседи М’Бойе Фумная никогда не собиралась становиться школьной учительницей.

В детстве ее мечтой было стать космонавтом, или балериной, или даже одной из «Дора Милаж», уважаемых воительниц королевства. Но ее зрение оказалось недостаточно острым, чтобы участвовать в космической программе; она была высокой и ширококостной, будто вся состояла из коленей и локтей, что полностью разбивало ее мечты зарабатывать на жизнь танцами. Тогда Леседи М’Бойе стала прилежно учиться. Половое созревание у нее происходило медленно, и она завистливо смотрела на то, как мальчики увиваются вокруг девочек, которым не нужно было носить очки в роговой оправе, чтобы читать информацию с экрана смартфона.

Но уже в колледже Леседи познакомилась с Питером Фумная, веселым коренастым музыкантом дворовой группы, игравшей гаражный рок. Ему было плевать, что она выше его даже в туфлях на плоской подошве. А ей было все равно, что у него уже начал расти пивной животик. Они несколько лет встречались, а после выпуска из колледжа поженились.

Новоиспеченный муж Леседи все еще мечтал прославиться игрой на гитаре, но при этом ему приходилось сводить концы с концами, преподавая музыку в деревенской школе. Леседи через несколько лет пошла работать в ту же школу, сперва как ассистент, а потом как преподавательница младших классов – знакомить малышей с алфавитом и простыми математическими операциями. Она по-прежнему занималась танцами, чаще всего в одиночестве, дома, а иногда приглашала учеников домой на частные уроки. В целом она была довольна жизнью, несмотря на то что все сложилось не совсем так, как мечталось в детстве.

Но сегодня был иной день. Она мотала головой туда-сюда, следя за своими подопечными, беспорядочно прыгавшими и бегавшими по площадке на фоне Великого Кургана, которая открывала один из склонов горы. Своей яркой одеждой дети напоминали бабочек, летающих вокруг огромной гранитной глыбы, свисающей с одной стороны горы.

Обычно Леседи любила эти школьные прогулки в национальный парк Башенга, ей нравилось смотреть на добычу руды из недр Великого Кургана, даже несмотря на то что она видела этот процесс уже сотни раз. Выражения удивления и восхищения на лицах детей, когда им позволяли поиграть с небольшими кусками вибраниума, всегда ее умиляли. Леседи любила зажигать в их умных головках интерес к научным знаниям. Но на прогулке в этом году оказалось несколько буйных мальчиков и злых девочек, которые назло портили все, что только могли. Леседи собрала в кулак все свое самообладание, чтобы не выйти из себя и не наорать на них хорошенько.

«Ты справишься, – думала она. – Питер обещал приготовить коктейли «Маргарита» с соком агавы на ужин. Тебе просто нужно дождаться последнего звонка».

– Дети! Дети, пожалуйста! – крикнула Леседи тем голосом, который ее муж в шутку называл «голосом учительницы».

Вытянув обратно одну из учениц, перелезших через перила, Леседи наконец привлекла их внимание. Уже пятый раз за день она мечтала о том, чтобы их родители сопровождали группу в качестве наставников, но понимала, что большинство из них днем работают.

– Дети, кто знает, что именно добывают в шахтах на Великом Кургане? – спросила она, заправляя выбившуюся прядь волос обратно в тугой пучок.

Вверх потянулись маленькие ручонки. Леседи улыбнулась и показала на Алабаму, одну из лучших своих учениц.

– Вибраниум, – прошепелявила та, все еще пытаясь привыкнуть к потере двух передних молочных зубов.

– Правильно, – ответила Леседи. – А кто знает, что такое вибраниум?

Руки снова взмыли в небо, и Леседи оглянулась, пока не встретилась глазами с Олувасейи. Эта девочка часто пряталась за своими длинными дредами, чтобы ее не спросили. Леседи поставила себе целью в этом году разговорить Олувасейи. Голова у нее работает, так что никаких причин прятаться от мира у девочки нет.

– Он поглощает… вибрацию? – пролепетала девочка.

– Очень хорошо! – ответила Леседи, а Олувасейи лучезарно улыбнулась своим одноклассникам и зарделась от похвалы учительницы. – И почему это так важно?

Руки снова поднялись, но теперь Леседи смотрела вовсе не на учеников, а на гору, с которой внезапно одновременно сорвались сотни птиц, пронзительно крича и с огромной скоростью разлетаясь в разные стороны.

– Что за…

Дети бросились к перилам, восхищаясь огромной стаей улетающих птиц.

Сперва Леседи почувствовала под ногами легкую вибрацию, как будто где-то под землей пульсировала гигантская электрическая зубная щетка. С каждой секундой толчки становились сильнее. Дети оглядывались в ужасе: бурильная платформа, на которой они стояли, начала раскачиваться туда-сюда. Сильный толчок сбил нескольких вопящих детей с ног. Леседи сама еле сохраняла равновесие, хотя и держалась за перила.

Платформа трещала и гудела. Послышался долгий мощный треск, который потряс ее всю до основания. Где-то за их спиной лопнули стеклянные окна, и Леседи услышала негодующую какофонию автомобильной сигнализации.

Подняв голову, Леседи увидела огромные осколки, падавшие с верхнего этажа здания прямо на платформу между детьми и относительно безопасным местом под фабричным навесом. Она посмотрела на детей и быстро решила, что выбежать наружу, на платформу – это хороший план. Конечно, в том случае, если платформа не переломится и они не свалятся прямо в жерло горы.

– Дети, хватайтесь за перила и держитесь как можно крепче! – закричала она, обвив обеими руками фонарь на самом краю и пытаясь заслонить своим телом нескольких детей. Плачущие малыши, испуганные до чертиков, схватились за ограду, как смогли. Платформа качалась и ходила ходуном, а осколки стекла продолжали падать на каменный пол.

Через несколько секунд тряска вдруг прекратилась, и стало тихо.

Леседи подняла голову и посмотрела вокруг. Кажется, никто сильно не пострадал, хотя некоторые дети спрятались за своими одноклассниками. У одного мальчика, держащего ее за ногу, была глубокая царапина. Но вскоре она заметила более важную проблему. Платформа, на которой они стояли, треснула в нескольких местах, причем прямо между детьми и фабрикой. Более того, одна из трещин становилась все больше, от нее отваливались куски металла и падали в жерло горы.

– Дети, внутрь! Быстро! – завопила она, толкая их к разбитой стеклянной двери.

Ребята вскочили и побежали в безопасное место, перепрыгивая через растущие на полу трещины. Леседи схватила двух плачущих девчонок и побежала так быстро, как только могла, а потом буквально забросила их в дверь.

Оглянувшись назад, она заметила, что Абдалла все еще держится за перила, окаменев от ужаса. Леседи кинулась обратно, но как только учительница ступила на платформу, она услышала, как под ногами трескается опора. Она прибавила скорость, но чем ближе женщина подходила к плачущему мальчику, тем громче скрипел пол. Она почувствовала под ногами дрожь, которая утихла, только когда женщина перестала двигаться.

– Абдалла, солнышко, тебе придется самому подойти ко мне, – умоляюще произнесла Леседи. – Там, где ты стоишь, небезопасно. Тебе нужно подняться и сделать пару шагов.

Мальчик замотал головой, по его личику катились слезы.

– Малыш, – умоляла Леседи, – я знаю, как тебе страшно. Просто будь смелым всего пару секунд. Всего два шага – и мы будем в безопасности.

Абдалла кивнул и осторожно отпустил перила. Учительница вздохнула с облегчением, когда мальчик оказался в ее распростертых объятиях, перепрыгнув через то, что теперь стало настоящими дырами в платформе.

– Еще несколько метров, милый, – проговорила она. – Леседи легла на землю и заглянула за край самой огромной из трещин. – Все будет хорошо, малыш, ты очень смелый.

Абдалла посмотрел на нее, на его лице играла кривая нервная улыбка.

Секунду спустя платформа прямо под ним проломилась. Мальчик замахал руками в воздухе как мельница и упал прямо в бездну, крича и рыдая, пока не исчез из виду. Леседи завизжала и бросилась к краю, не замечая, что и под ней сейчас подломится платформа.

Неожиданно рядом мелькнула черная вспышка и отбросила ее от края платформы. Сильные руки схватили Леседи и оттащили в безопасное место, несмотря на то что она сопротивлялась в тщетной надежде спасти своего ученика.

– Не бойся, – прошептал у нее над ухом скрипучий голос.

Заплаканная Леседи оглянулась и увидела в глазах спасшей ее мускулистой женщины уверенность. Потом их внимание привлек лязг металла – огромный плоский крюк пронесся прямо перед ними. Миниатюрная женщина, одетая в тот же костюм, вынула из рюкзака что-то похожее на гигантский степлер и начала сильными ударами прикреплять веревку к полу. Когда она была удовлетворена своими усилиями, а веревка была закреплена, женщина подошла к краю платформы и заглянула за него. Потом оглянулась на свою товарку, державшую Леседи, и сказала что-то на незнакомом учительнице языке.

Женщина отпустила Леседи и широко улыбнулась.

– Ваш мальчик в безопасности, – сообщила она, похлопав женщину по спине.

Учительница покачнулась. Спасительница вновь схватила ее за руку и отвела внутрь здания, где Леседи тут же рухнула на пол, посреди упавших рисунков и битого стекла. Секунду спустя ее окружили плачущие дети. Она заключила их в объятия, целуя в затылки и обнимая стольких малышей, на скольких хватало рук.

Одна из спасительниц смотрела на них, и на ее губах, казалось, тоже промелькнуло подобие улыбки. Она подождала, пока Леседи возьмет себя в руки, а дети успокоятся, и заговорила:

– Ваша смелость перед лицом страшной опасности достойна награды, мэм, – произнесла она. – Пожалуйста, назовите ваше имя, чтобы я могла вписать его в анналы истории «Дора Милаж» в качестве примера того, как себя нужно вести.

– Леседи, – заикаясь, произнесла учительница. – Меня зовут Леседи М’Бойе Фумная.

* * *

– Ну что ж, миссис Фумная, – произнесла Окойе, записывая ее имя в небольшой белый блокнот. – Думаю, наш король хотел бы встретиться с вами в ближайшее время, чтобы достойно отблагодарить вас за вашу смелость. А для меня было бы честью, если бы вы согласились пообедать с «Дора Милаж», конечно, если вам это будет удобно.

– Окойе! – закричала миниатюрная женщина, вытягивая веревку.

– Прошу меня простить, миссис Фумная, долг зовет, – подмигнула высокая женщина, направляясь к пропасти и тоже хватаясь за веревку.

Секунду спустя они помогли Черной Пантере забраться наверх и попасть в комнату. На спине короля восседал улыбающийся во весь рот Абдалла, восхищенный костюмом и силой Пантеры.

Окойе освободила мальчика и смотрела, как тот побежал к учительнице, которая заключила его в нежные объятия. Т’Чалла потянул застежки на кожаной маске и снял ее. Все трое выглядели довольными, когда выводили учительницу и ее подопечных наружу. Дети только и говорили о том, что им довелось видеть в действии самого Пантеру.

– Сила и стойкость вакандийского народа всегда меня восхищали, Бесценный, – тихо произнесла Окойе. – Без каких бы то ни было тренировок, не обладая сверхсилой, эта женщина практически готова была броситься в бездну в тщетной попытке спасти ребенка.

– Наш народ стоит того, чтобы его защищать, – мягко ответил Т’Чалла. – Все они, от мала до велика. И я один с этим не справлюсь, Обожаемые. Если бы вас с Накией здесь не было, мне пришлось бы выбирать: спасти учительницу или ученика. К счастью, со мной рядом всегда мое подкрепление. Отлично сработано, девочки.

Накия широко улыбнулась, однако Окойе больно пихнула ее локтем.

– И что теперь, Бесценный? – спросила она на входе в фабрику.

– А теперь, – произнес Т’Чалла сквозь зубы, – мы выясним, что же стало причиной землетрясения.

* * *

Кло подошел настолько близко к каменному окну Станчека, насколько осмелился, М’Буту и Батрок стояли в нескольких шагах за его спиной:

– Докладывай, Игорь.

Зеленые глаза Станчека сверкнули. Он выступил из темноты, заставив Кло попятиться.

– Я сделал все, как вы просили, – ответил тот. – Я смог определить атомную волну куска металла, который вы мне дали, и неподалеку нашел большие его залежи. Потом я немножко поиграл со структурой металла.

Кло кивнул:

– Отлично сработано!

– Так что насчет того, чтобы починить мой унитаз, Кло? – прорычал Станчек. – Ты еще вчера обещал, что кто-нибудь придет сюда и его починит. Здесь воняет как в аду!

– Терпение, Игорь, терпение. Мне нужно на секундочку отлучиться, поговорить с М’Буту. Я уверен, вместе мы что-нибудь придумаем.

Кло направился обратно к ожидавшим его М’Буту и Батроку с улыбкой удовлетворения.

– Наше оружие готово, джентльмены, – произнес Кло, приобнимая союзников за плечи. – Теперь, когда Станчек расшифровал сигнатуру излучения, он может раскалять небольшие фрагменты вибраниума, вызывать землетрясения и даже – если понадобится – заставить взорваться целую гору.

М’Буту вырвался из его объятий:

– Взорваться? О каком виде взрывов идет речь, Кло?

Тот сузил глаза и взглянул на Батрока:

– Ничего особенного, М’Буту, но достаточно, чтобы стереть с лица земли Ваканду и всех, кого любит Т’Чалла.

М’Буту нахмурился:

– Ниганда граничит с Вакандой, как тебе отлично известно. Мой дворец – я имею в виду мой народ – будет ли он в безопасности во время взрыва такой силы?

Кло посмотрел на Батрока, выражения лица которого М’Буту в тот момент видеть не мог. Француз пожал плечами. Кло секунду сомневался, но потом кивнул:

– Если они не на территории Ваканды, да, ваши люди будут в безопасности.

К М’Буту тут же вернулось хорошее настроение:

– Ха! Мне все равно, даже если вы уничтожите всю Ваканду! Т’Чалла заслуживает всех тех страданий, которые мы обрушим на его голову, – он пожал руку Кло. – Но я не хотел бы, чтобы пострадали мои граждане… разве что, конечно, этого никак нельзя будет избежать.

Кло хлопнул М’Буту по плечу:

– Не о чем беспокоиться, мой король. Доверьтесь мне.

М’Буту моргнул и, переваливаясь, отошел от них, крича, чтобы служанка принесла ему еще винограда. Кло и Батрок смотрели, как он скрывается из виду.

– Как только мы получим то, что нам нужно, убирайся как можно скорее, – прошептал Кло Батроку, слегка нахмурившись. – Что бы ни случилось, Ваканда будет разрушена. Уверен, что Т’Чалла будет последней Черной Пантерой: я превращу всю страну в дымящиеся радиоактивные развалины.

– А радиус взрыва какой? – спросил Батрок, прикидывая в уме наиболее быстрые способы убраться из горячей точки подобру-поздорову.

– Если основываться на том, что только что сделал Игорь, подозреваю, что во всей Центральной Африке будет небезопасно.

Погрузившись в приятные фантазии о мести, Кло только через несколько секунд обратил внимание, с каким беспокойством Батрок на него смотрит.

– Не волнуйся, мы с тобой вряд ли будем неподалеку от Ваканды, когда я спущу Игоря с цепи. Это будет быстрый заброс и скорое бегство, а потом всю жизнь мы будем наслаждаться плодами операции по истреблению вакандийского народа.

– То есть я буду наслаждаться денежками, – подытожил Батрок.

Несколько секунд Кло молча глядел на него:

– Время их зарабатывать, мой друг. Все ли готово?

Батрок пожал плечами:

– Нигандийцы более подготовленными уже не будут. Ты проинструктировал Станчека, так? А я передал Носорогу твои приказания относительно маршрута внедрения, но, признаюсь, кое-какие, совсем небольшие, сомнения в том, что он достигнет всех целей, у меня остались. Что помешает вакандийцам просто-напросто использовать авиацию и бомбить его, пока он не отступит обратно на территорию Ниганды? Нам нужно что-то вроде воздушной поддержки, а я совсем не уверен, что нигандийцы смогут ее предоставить хоть в какой-то форме.

– Я как раз задавался вопросом, заметил ли ты это, – ответил Кло. – К счастью, мне кое-что пришло в голову еще прошлой ночью, и я сделал несколько звонков. Решение прибыло этим утром. Пошли поприветствуем наши военно-воздушные силы.

Они направились ко дворцу, и Кло бросил взгляд на место заключения Радиоактивного Человека:

– Но сначала следует найти М’Буту и выяснить, есть ли у него ненужные водопроводчики. Последнее, что нам надо, – это капризы нашего главного оружия, правда ведь?