3 года назад

Рамонда почти не помнила, как выбежала на королевский балкон, чтобы оглядеть площадку, на которой проходил турнир. Она полностью сконцентрировалась на своих ощущениях, стараясь контролировать панику, которая готова была ее захлестнуть. Пока она смотрела на тысячеголовую толпу, собравшуюся внизу, у огромного памятника Пантере, часть ее взрывалась от переполнявшей гордости, а другая будто оцепенела от страха.

Две девушки из «Дора Милаж» бесшумно присоединились к ней на балконе.

– Ваше величество, его и след простыл, – отрапортовала одна из них. – Сейчас мы сканируем толпу, а еще активировали специальные механизмы для его отслеживания. Также будет мобилизована стража дворца, и, я полагаю, скоро мы определим его местоположение.

Рамонда жестом отослала их. Она отчаянно продолжала выискивать в толпе знакомое лицо – лицо ее сына. Но, учитывая, что арену окружали сотни подданных, она отлично понимала, что усилия тщетны.

«Так быстро они его не найдут, – молча терзалась она. – Он еще не готов. И я не готова. Я же чувствовала, чувствовала, что в этом году нужно перенести состязания на попозже. Т’Чалла был слишком тихим, в два раза тише, чем обычно».

Будучи королевой-матерью, Рамонда долгие годы делила трон с регентом С’Яном. Хотя он не был помазанником Богини Пантеры, но сохранял мир в стране, ожидая, пока Т’Чалла достигнет совершеннолетия. Рамонда научилась наслаждаться долгими вечерними разговорами с сыном, пока тот возился со своими сломанными гаджетами в попытках их починить и говорил о научных принципах, которые она едва могла понять. Но он был в безопасности – а после того, что случилось с Т’Чакой, именно безопасность она ценила превыше всего.

Однако по мере того, как его голос становился ниже, а мускулы укреплялись, их обсуждения становились все более неоднозначными. Т’Чалла параллельно со своими экспериментами начал рассуждать о государственных делах, пытаясь нащупать, что она на самом деле думает о правлении С’Яна. Долгое время она пыталась менять тему в надежде, что страстное увлечение сына наукой отвлечет его от мыслей о троне еще на несколько десятилетий. Но безуспешно. Когда ему было двенадцать и они стояли вместе на балконе, глядя на разворачивающийся внизу турнир, на лице его появилось нетерпеливое выражение.

– В следующем году я тоже попытаю счастья на ринге, – сказал Т’Чалла.

Она взглянула на него, но скрыла негодование за тем, что, как она надеялась, могло сойти за ласковую улыбку.

– Возможно, – она нежно потрепала его по щеке.

– Но я готов, мама, – в его глазах вспыхнул огонь, который немного ее напугал. – Я прошел все испытания. Что еще мне нужно?

– Одарили ли тебя мечтой?

Т’Чалла понурил голову, как цветочек, увядающий на жарком солнце. Бедный малыш.

– Нет, мама.

– Тогда ты еще не готов. Когда Богиня Пантера захочет, чтобы ты вышел вперед, она тебе скажет. До тех пор тебе придется ждать своего часа.

Она заметила, что его кулаки сжались, а вены на лбу набухли:

– Сколько еще ждать? Сколько, мама?

Она заключила его в материнские объятия, совладав с его естественным подростковым желанием увернуться:

– Скоро, сынок, скоро. Богиня Пантера знает, что ты здесь. Она подскажет тебе, когда ты будешь готов. А пока живи так, как живется, Т’Чалла.

Еще несколько секунд она крепко прижимала его к себе, а потом отпустила. Как же он был похож на своего отца – от фигуры до формы ноздрей!

– Каждую ночь я мечтала о том, как хорошо было бы встретить твоего отца молодым и беззаботным, тогда, когда на его голове еще не было короны. Ты очень похож на него, Т’Чалла, очень. Пожалуйста, не торопись замкнуть этот круг.

Т’Чалла слабо улыбнулся и вернулся на балкон, с которого было лучше видно, что происходит на арене:

– В этом году вновь победит дядя С’Ян, – произнес он так, будто ничего не слышал. – Он тот, с кем я должен сразиться и кого должен победить, чтобы стать достойным короны.

– Не в этом году, – Рамонда встала рядом с ним и тоже смотрела на собравшуюся внизу толпу, – не в этом.

Почти каждый год, пока Т’Чалла не отправился в колледж, у них с Рамондой происходил один и тот же разговор. Но когда он вернулся из колледжа, то больше не спрашивал о сражении на арене, а подбадривал С’Яна, который в качестве регента оставался на троне еще год. Вместо того чтобы неотрывно следить за происходящим с балкона, Т’Чалла смеялся и шутил с Шури, у которой не истощался запас саркастических комментариев в адрес тех, кто падал к ногам С’Яна.

Он даже начал тренироваться вместе с сестрой, которая, когда была совсем маленькой, но не по годам развитой девочкой, также объявила, что вскоре примет участие в турнире. Т’Чалла долгие годы подшучивал над ней, часто препирался, но однажды Шури прорвала его защиту и с воинственным кличем ударом с разворота повалила его на пол. Не говоря ни слова, Т’Чалла поднялся и передал ее тренеру королевской семьи, Зури, который начал инструктировать и тренировать ее наравне с братом.

Мягкий звук шагов и чья-то рука на плече вывели Рамонду из оцепенения. Это была Шури, но вместо привычного королевского облачения на ней были обтягивающий черный комбинезон и маска на лице. Она встала в боевую позу напротив матери, ее глаза были полны решимости.

– Королева Рамонда, в этом году я участвую в состязании как представитель королевской семьи, поскольку несколько лет наша семья игнорировала этот обычай. Даете ли вы мне свое благословение? – произнесла она.

Рамонда в ужасе посмотрела на нее:

– Нет, не даю. Ты слишком юна для этого. А я не хочу, чтобы оба моих ребенка подвергали себя смертельной опасности одновременно.

– Оба твоих ребенка? – Шури в ужасе огляделась. – А где Т’Чалла?

– Думаю, уже внизу, – Рамонда махнула рукой в сторону толпы, а потом опустилась в кресло.

Шури в отчаянии застонала и выбежала с балкона с криками:

– Он не участвовал в состязании – значит, не хочет быть королем! Нет, он не имеет права поступить так сейчас! Это должен быть мой шанс!

Рамонда положила голову на руки и услышала, как со скрипом открывается пасть огромной статуи Пантеры. С’Ян, одетый в темное облачение Пантеры, появился у входа, а потом без всякого труда съехал вниз из пасти прямо на арену. Толпа взорвалась оглушительными приветствиями, а королева-мать еле сдерживала стоны, рвущиеся из ее груди. Уже неважно, что сейчас произошло, – она была уверена, что ее дети в конце дня уже не будут прежними.

«Т’Чака, дай мне сил», – молилась она.

* * *

Шури выбежала из главных ворот дворца прямо в толпу скандирующих людей, занявших все зрительские места на трибунах перед открытой ареной. Тела людей вокруг нее слиплись в один огромный восторженный организм, кричащий и вопящий, в то время как Черная Пантера вышел из огромной статуи Богини и встал посередине ринга.

– ПАН-ТЕ-РА! ПАН-ТЕ-РА! ПАН-ТЕ-РА!

Крики с трибун стали еще громче, когда С’Ян поднял сильные руки над головой, будто требуя одобрения толпы. Для Шури громкость была почти невыносимой. Она пыталась пробиться и пролезть к рингу, но продвинулась совсем недалеко к моменту, когда на огромных экранах над ареной появился первый претендент. Мужчина был одет так же, как она, в черный комбинезон и маску, которая скрывала его лицо от глаз толпы и любопытных камер.

Много лет назад Шури спрашивала Т’Чаллу, зачем претендентам нужно быть в одинаковой одежде и скрывать лица под маской. Брат засмеялся и предложил ей додуматься самой. И она догадалась. В маске любой мог претендовать на трон и при этом не стать мишенью для насмешек, если потерпит поражение. А поскольку у Пантеры нет ни малейшего представления о том, с кем он сражается, то он не сможет бросить вызов конкретному человеку: сыну, дочери, члену королевской семьи или простому смертному.

Тем временем Шури прокладывала себе путь к загончику для потенциальных претендентов на трон. С той точки обзора, на которой она оказалась, едва можно было видеть, что происходит на ринге. «Кажется, в этом году сюда пришли все без исключения жители Ваканды», – думала она.

На самом деле люди приезжали в Золотой Город со всей Ваканды каждый год именно ради турнира, чтобы посмотреть или поучаствовать. За последние десятилетия это событие превратилось в один из крупнейших фестивалей страны под открытым небом. При жизни короля для вакандийской молодежи было своего рода обрядом посвящения – испытать себя в дружественном поединке с его величеством. Но когда королевский трон опустел и страной правил регент, состязания стали выглядеть гораздо опаснее. Теперь за трон можно было побороться по-настоящему.

Тем не менее Шури не волновалась. Она тренировалась с раннего детства именно ради этого момента.

Зури был весьма требовательным преподавателем и не давал ей передышки с самого первого дня, когда Т’Чалла передал сестру в его руки. Огромная рычащая гора мышц, он научил ее доходить до предела возможностей, обучил владению оружием и рукопашному бою, не позволяя отлынивать ни на денек. Несмотря на огромный вес, он был необычайно подвижным. Если ей удавалось уклониться от копья, которое учитель в нее метал, он подбегал вплотную и наносил удар, способный разбить ей губу в кровь или оставить большущий шрам на ноге. Чтобы избежать этого, девочке пришлось научиться блокировать его удары каждый раз.

В арсенале Зури не было бутафорского оружия. С ним все было по-настоящему: от железного наконечника копья, протыкавшего ей кожу, до стрел, которые они пускали друг в друга, чтобы научиться просчитывать траекторию и попадать в цель, и пуль в пистолете, которыми он стрелял в нее, чтобы обучить различным техникам уклонения от выстрелов. И расслабляться он тоже не любил. Он делал все упражнения вместе с ней в полную силу, с его седеющих дредов пот лился ручьями. Однажды Шури пожаловалась на усталость, и Зури заставил ее в течение трех месяцев бегать каждый день, от рассвета до заката, на вершину горы и обратно. А когда она спросила, можно ли немного посидеть, он собрал лежанку из горячего красного угля и предлагал присесть каждый раз, как она уставала. Если она дышала слишком громко или держалась недостаточно твердо, то он заставлял ее медитировать в яме, полной скорпионов, пока девушка не научилась сливаться в единое целое с окружающей природой, чтобы не потревожить ядовитых соседей.

После особенно тяжелого дня в гимнастическом зале она спросила у Зури, был ли он так же строг с Т’Чаллой или же все придирки он приберег именно для нее. Первый раз за несколько лет она увидела, что он рассмеялся. Учитель смеялся и смеялся, пока по его покрытому шрамами лицу не побежали слезы. Наконец Зури пришел в себя, глубоко вздохнул и вытер глаза под угловатым лбом:

– Да что не так с этой семейкой? – усмехнулся он. – Тебе, наверное, будет приятно услышать, что ты продержалась дольше, чем Т’Чалла и Т’Чака, которые поинтересовались тем же. Но они спросили намного раньше, принцесса.

Шури не понравилось, как он смеется. Это было как-то… неправильно, что ли.

– Вы тренировали моего отца?

– И твоего дядю тоже, – Зури оперся на вездесущее копье и вновь стал серьезен. – У каждого из нас своя судьба, моя юная леди. Предназначение моей семьи – это стоять между теми, кто претендует на трон, и настоящей Черной Пантерой. Именно поэтому я так жестко веду себя с тобой: чтобы понять, чего ты стоишь.

Шури смотрела на него во все глаза, думая о том, что же именно он увидел.

– И?

Без предупреждения Зури швырнул копье прямо ей в лицо. Шури отклонилась вправо и стремительно припала к земле, услышав, как деревянное копье просвистело буквально в нескольких миллиметрах над ее головой. Она прыгнула на Зури, надеясь нанести удар, пока тот не закрылся, но была удивлена скорости, с которой он ударил ее по голове. Покачнувшись, она тем не менее сумела отразить несколько следующих выпадов и отходила, пока не оказалась вне зоны доступа.

Зури продолжал наступать, применяя копье, чтобы отбивать ее удары, и загоняя ее в угол. Наконец она оказалась прижатой к стене. Зури медленно приближался, пока наконечник копья не оказался направлен прямо ей в глаз.

– Ты ничего так… будешь когда-нибудь, – он улыбнулся, отбросил копье и направился к двери, оставив ее переводить дух в углу комнаты.

После той драки она удвоила усилия, и даже Зури в конце концов признал, что она кое-чего достигла. Ей никогда не давали тренироваться вместе с Т’Чаллой, поэтому у нее не было возможности померяться достижениями, но она чувствовала, что готова к состязанию.

Даже несмотря на то, что благословение матери она не получила, принцесса собиралась принять участие в соревновании. Она никому об этом не сказала, даже Зури, которому стала доверять за столько лет тренировок. Скорее всего, он обо всем догадался, но Шури была уверена, что он не сдаст ее ни матери, ни Т’Чалле. Точнее, думала, что уверена. А потом она поняла, что брат вовсе не там, где должен быть.

«Черт подери, надо как-то пробраться через проклятую толпу. Что если кто-то другой победит дядю до того, как я там окажусь?»

Впрочем, предположение выглядело маловероятным, потому что первый претендент уже упал лицом на маты без сознания, после того как Пантера нанес ему быстрый удар пяткой. Шури слышала, как загудела толпа. Врачи оттащили мужчину с поля боя за лодыжки, а на ринг уже выходил второй кандидат в маске, но он так же быстро отключился после двух стремительных как молния ударов по лицу.

Толпа рычала от восторга, а Пантера отпрыгнул назад, как настоящий боксер, ожидая следующего противника. Шури наконец добралась до площадки для претендентов и огляделась. Осталось всего трое желающих: изящный мужчина, гигант и она сама. Все настороженно глядели друг на друга, пока наконец грациозный мужчина не отвесил поклон и не показал жестом, что гигант – следующий.

Шури смотрела, как огромный мужчина уверенно поднимается по лестнице на арену. Когда он оказался на ринге, вместо того чтобы пролезать между веревками, он легко перешагнул через них и спокойно вошел на ринг. Пантера окинул взглядом гиганта, оценивая его размеры и способности. Толпа молчала. Тишину нарушали только двое ведущих у ринга, которые объявляли и комментировали все происходящее для зрителей, как будто это был настоящий чемпионат по боксу.

– Этот мощный громила, должно быть, работает на шахте – с такими-то ручищами, да, К’Тиа? – возбужденно произнес один из комментаторов.

– Да уж, М’Шула, крупный парень, – согласился второй аналитик. – Но я видел и покрупнее, и Пантере удавалось уложить всех.

Гигант потянулся, разминая мускулы, и направился к Пантере. Треск его суставов был слышен по всей арене.

– Не знаю, он один из самых крупных мужчин, каких я когда-либо видел. Только взгляните на эти древесные стволы, которые у него вместо рук! Пантера рядом с ним выглядит просто младенцем! – казалось, М’Шула по-настоящему разволновался. – У нас не было Пантеры таких размеров с тех пор, как умер Уолл.

– И не факт, что будет, друг мой. Давай просто понаблюдаем. Зуб даю, невероятные скорость и гибкость Пантеры заставят великана съежиться в размерах.

Неуклюжий великан бросился на Пантеру, который гибко уклонился от нападающего. Еще одно нападение – и снова промах. А вот Пантера прорвался сквозь оборону противника и ударил того кулаком прямо под ребра, пытаясь достать до печени и одержать быструю победу.

Но шахтер только рассмеялся и повернулся к регенту грудью:

– И все?

Быстрый апперкот летит в голову великану, тот в секунду перехватывает инициативу. Со скоростью, вовсе не соответствующей огромной массе, шахтер хватает Пантеру и поднимает в воздух. Мясистая рука сжимается вокруг головы регента и трясет его как тряпичную куклу.

– Нокаута недостаточно, чтобы завладеть короной, – голос шахтера как гудящий камень, низкий и глубокий. – Думаю, мне придется тебя убить, чтобы подтвердить свои притязания.

С этими словами он поднимает Пантеру еще выше и кидает его головой вниз на маты. Толпа, поначалу затаившая дыхание, приходит в исступление, чувствуя, что появилась реальная возможность увидеть коронацию нового короля впервые за несколько десятилетий.

– Нет, нет, это невозможно, – стонала Шури, спрятавшись за маской. – Только не сейчас, когда я так близка к цели!

И вновь шахтер поднимает С’Яна, но теперь за голову, и бросает на землю с такой силой, что регент стонет.

– Поверить не могу, что мой отец проиграл твоему брату, – произносит шахтер. – Может быть, у него было побольше боевого духа, чем у тебя.

– Я тебе покажу боевой дух, – отвечает С’Ян, нанося сильный удар шахтеру прямо в пах. С криком «о-ох» великан отпускает С’Яна, и регент цепляется за противника ногами, чтобы захватить того в тиски, перевернуть и со всей силы треснуть о землю. Глаза мужчины закрываются, он издает какой-то невнятный звук, беспомощно машет руками и в конце концов падает на спину. На мат он приземляется с глухим звуком, сотрясающим весь ринг.

Пантера поднимается с негромким рыком и продолжает нападать на гиганта, нанося ему быстрые удары по голове и такие же быстрые, но более сильные – в челюсть. Упавший, явно почти без сознания, ворочается, пытаясь отклониться. Когда Пантера бьет его по лицу сразу двумя кулаками, кровь хлещет в разные стороны. К краю ринга подбегает женщина и размахивает перед Пантерой белым флагом.

– Пощады, ваше величество, пощады моему мальчику, прошу вас! – плачет старушка.

Пантера смотрит на женщину и слегка кивает. Подавшись вперед, он берет великана на руки и поднимает его над головой. Он держит поверженного соперника на руках, как бы подтверждая свой триумф. А потом с впечатляющей точностью кидает его в загон, к остальным претендентам. Даже не задев стройного мужчину, здоровяк приземляется прямо на голову Шури, пригвоздив ее к земле.

– А ну слезь с меня! – Шури пытается сдвинуть великана, но безуспешно.

В очередной раз пытаясь выползти, она видит, как стройный мужчина изящно прыгает на ринг. Но с той точки, где она лежит, не видно, что происходит на самом ринге.

– Он что… кланяется? Хм, похоже, наш следующий участник – тот еще наглец, М’Шула, – продолжает один из комментаторов. – Наверное, лучше было бы, если бы он прямо сейчас напал на регента, который еще немного оглушен предыдущим поединком.

– Думаю, он не хочет, чтобы кто бы то ни было подвергал сомнению его победу, К’Тиа.

– Если бы, – фыркает ведущий. – Если у громилы ничего не вышло, то разве у этой креветки есть хоть какие-то шансы? Ну да ладно, каждый заслуживает того, чтобы попытаться, и я не сомневаюсь, что даже сам выход на этот ринг – приключение, которое юноша будет вспоминать всю оставшуюся жизнь.

«Ну же, ну же, ну же», – повторяла Шури. Она толкалась изо всех сил, но никак не могла выбраться из-под отрубившегося шахтера, а ведь скоро ее очередь. Плачущая мама великана пыталась ей помочь, но больше никто из зрителей даже не обращал на них внимания. Все были целиком поглощены происходящим на ринге.

– Я не верю своим глазам, М’Шула, – произнес комментатор. – Этому юноше удается отразить каждый удар Пантеры. Я много лет не видел никого, кому бы удавалось блокировать этот верхний хук!

– Вот это уже похоже на поединок, К’Тиа, – распевно произнес второй ведущий. – Вот ради чего мы все здесь: ради настоящего испытания, и возможно – пока только возможно – перед нами новый король!

Шури тянула себя за ногу, пытаясь освободить лодыжку из-под медленно ворочавшегося мужчины, а потом вдруг почувствовала, что вес мужчины неожиданно перестал давить. Сильная рука подняла ее и поставила на ноги, и девушка почувствовала горячее дыхание на своей щеке.

– Неподходящее время, принцесса, – Зури смотрел ей прямо в глаза.

Шури отбросила руку наставника:

– Кто вы вообще такой, чтобы говорить мне подобное? Я достойна попытать счастья, как и любой из присутствующих здесь.

– Смотри, девочка, смотри, – Зури повернул ее так, чтобы она могла видеть двух сцепившихся на ринге мужчин. Их прыжки и удары были похожи на своего рода гротескный балет. – Видишь ли ты то же, что и я, принцесса?

Шури пригляделась к дерущимся мужчинам. Сейчас они двигались молниеносно. Когда она поняла, что их движения, тела и даже стиль борьбы практически идентичны, то поразилась. Каждый удар ноги уравновешивался таким же точным уклонением. Если один из них бил слева, другой отклонялся вправо. Они сражались так, будто их обоих тренировал один и тот же человек…

Мужчина в маске сделал ложный выпад влево. Когда Пантера попытался его заблокировать, противник провел прямо в его солнечное сплетение неожиданный толчок, заставивший Пантеру покачнуться.

– Этот выпад нужно было делать совсем не так, – произнесла Шури, расстроенная тем, что упустила единственную возможность.

– Да, я знаю. И ты – тоже. И С’Ян. Поэтому он был не готов к этому удару, – в голосе Зури сквозила гордость.

Мужчина в маске наносил легкие удары прямо по голове регента, не останавливаясь ни на секунду и оттеснив своего противника в угол ринга. Наконец он ударил так мощно, что заставил Пантеру упасть на колени. С’Ян попытался встать, но едва успел приподняться, как окончательно свалился на землю.

– Поединок завершен! Поединок завершен! – закричал М’Шула. Вместе с К’Тиа они бросились на ринг, а молодой человек тем временем поднял руки вверх, празднуя победу. – Итак, у нас новый король!

Толпа орала и скандировала, часть зрителей прорвалась на ринг и в восторге подняла мужчину в маске на плечи и стала качать его.

– ПАНТЕРА! ПАНТЕРА! – обезумевшая толпа окружала мужчину до тех пор, пока четыре весьма удивленные «Дора Милаж» не ворвались на ринг и не сформировали вокруг своего нового повелителя защитный круг, угрожающе поглядывая на каждого, кто пытался приблизиться.

В углу ринга С’Ян, позабытый всеми, с трудом, опираясь на веревки, поднялся на ноги. Он медленно снял с себя маску Пантеры, под которой обнаружились отекшие глаза и вспухшая челюсть. Он посмотрел на Шури, которая сделала шаг к нему, но остановилась, увидев на лице своего дяди стыд. Регент бросил бесполезную теперь маску Пантеры на землю. Сказать обоим было нечего. Их семья никогда не проигрывала поединок, поэтому столетиями на престоле сидели представители одной и той же фамилии. Теперь имя С’Яна войдет в историю как имя регента, который не смог сохранить трон для законного наследника.

Но Шури приглядывалась к человеку в маске. Его фигура показалась ей ужасно знакомой, а многие из движений, которые он совершал, в точности повторяли те, что она заимствовала у В’Каби.

C’Ян медленно подошел к мужчине в маске. «Дора Милаж» расступились и пропустили его в круг, а потом молча смотрели, как регент опустился на одно колено. М’Шула, осторожно проползая между острыми наконечниками копий телохранительниц, поднял микрофон прямо над склоненной головой С’Яна.

– Поздравляю с победой в прекрасном поединке, ваше величество, – мужчина поморщился под строгими взглядами «Дора Милаж», но продолжил, – можете снять маску?

Новый король внял просьбе и, стирая пот со лба, улыбнулся Шури.

– Леди и джентльмены, новый Черная Пантера – Т’Чалла, сын Т’Чаки!

– Т’Чалла? – С’Ян, пораженный, поднял голову вверх, а Шури перелезла на ринг, сопровождаемая Зури. Мокрыми от пота руками Т’Чалла взял дядю за плечи и поднял на ноги.

– Дядя, вы в порядке?

– Да, когда я вижу победителя! – с благодарностью ответил С’Ян.

Он заключил племянника в объятия и даже приподнял над землей, как в детстве, но быстро взял себя в руки. «Дора Милаж», окружавшие их, предостерегающе заворчали: с королем такая фамильярность непозволительна.

– Мои поздравления, ваше величество. Да благословит Богиня Пантера ваше правление.

С’Ян поклонился до земли, а потом схватил Т’Чаллу за руку и поднял ее вверх, подтверждая его триумф. Толпа вновь начала скандировать.

Держась за руки, мужчины обошли ринг по кругу, приветствуя толпу со всех сторон. Когда они остановились напротив королевского балкона, Т’Чалла посмотрел матери прямо в глаза и почти незаметно ей кивнул. Рамонда, вся в слезах, приложила руку к губам и убежала внутрь.

Т’Чалла слегка нахмурился, но вдруг его внимание привлекла Шури, с оскорбленным видом направлявшаяся к нему.

– Обокрали среди бела дня! И кто же? Собственный брат!

«Дора Милаж» предупреждающе заворчали.

С’Ян положил руку на плечо племянницы:

– Т’Чалла ни в чем не виноват, принцесса. Богиня Пантера решила, что все сегодня произойдет именно так, и мы должны принять ее решение всем сердцем. Т’Чалла – новый король Ваканды.

Шури фыркнула, и Зури осуждающе на нее посмотрел.

– Поклонись, принцесса! – прорычал он. – Продемонстрируй своему королю все то уважение, которое ты имела бы право требовать от него, если бы наша Богиня выбрала правителем тебя.

Шури оглянулась на учителя, потом повернулась обратно к Т’Чалле, который спокойно, как слон, выдержал ее взгляд.

– Пожалуйста, принцесса, – прошептал Зури, вставая на одно колено, – не предавайте ваше воспитание и не позорьте меня.

Секунду Шури сражалась с самой собой, гордость боролась в ней с огромной любовью к брату. В конце концов, выбора у нее не было. Она подошла к Т’Чалле, взяла его руку и поцеловала. Потом, улыбаясь, опустилась перед ним на одно колено. Увидев склоненную принцессу, толпа затихла. Вслед за ней все подданные на площади встали на одно колено перед новым Черной Пантерой.

Следующую секунду Шури будет помнить вечно. Потом она решит для себя, что это солнечный свет сыграл с ней злую шутку, но в тот момент, когда девочка кинула взгляд на брата, она могла поклясться, что его лицо заострилось, а глаза слегка сузились. Принцесса увидела, что зрачки мерцают, будто кто-то неожиданно вселился в его тело.

У девочки перехватило дыхание, и она отвела взгляд. Шури поняла, что ничего другого ей не остается. И тем не менее неожиданно для себя услышала свой собственный крик:

– Т’Чалла!

И вновь:

– Т’Чалла! Т’Чалла! – даже не глядя на Зури, она чувствовала, что он улыбается.

Наставник подхватил ее крик. С’Ян и «Дора Милаж» присоединились, и очень скоро вся толпа в восторге кричала и скандировала, приветствуя Черную Пантеру.

– Т’ЧАЛЛА! Т’ЧАЛЛА! Т’ЧАЛЛА!

Новый король улыбнулся.

* * *

Рамонда бежала в свои покои, расталкивая толпу людей, стремящихся к арене, чтобы услышать обращение нового короля. Она успела захлопнуть за собой дверь до того, как по ее щекам потекли слезы. Упав на кровать, женщина сжалась в комочек и дала волю рыданиям, проклиная судьбу, которая позволила ее сыну стать королем.

Она разрешила себе плакать всего минуту, отлично осознавая, что нужно выполнять свои королевские обязанности. Тихонько всхлипывая, женщина поднялась на ноги и набросила на себя королевскую мантию. Сев напротив зеркала, Рамонда начала приводить в порядок испорченный макияж.

Одна из ее прислужниц отворила дверь спальни и вошла, держа в руках стопку постельного белья. К’Тия, подумала королева. Это в самом деле была К’Тия, девушка с Равнин, которая обожала любовные романы и мечтала о приключениях, причем особенно ее привлекали прыжки с парашютом. «Зеленый платок, которым она сегодня обернула голову, очень ей идет», – подумала Рамонда. Неожиданно для самой себя она перенеслась мыслями в те дни юности, когда девушкой подбирала себе наряд на первое свидание с привлекательным молодым человеком, который, как она узнала потом, оказался королем.

– Моя королева, – прислужница удивилась, обнаружив Рамонду одну в спальне, – почему вы здесь? Разве вы не слышали? Ваш сын…

Рамонда вновь натянула на лицо снисходительное выражение и высокомерно посмотрела на служанку, которая непроизвольно сжалась:

– …выиграл. Да, я в курсе. То, что когда-нибудь он займет трон своего отца, было неизбежно.

Положив белье на кровать, К’Тия подбежала к своей хозяйке, чтобы помочь ей, умелыми руками приводя в порядок растрепавшиеся седые пряди Рамонды. Бросив взгляд на зеркало, в котором отражалась королева, девушка не могла не заметить ее красные опухшие глаза.

– Почему вы печалитесь, ваше величество? Ваш сын достиг ранга Черной Пантеры. Теперь он король…

Рамонда улыбнулась. Молодые люди еще могут позволить себе роскошь надеяться, но она знала жизнь.

– …что делает его идеальной мишенью для врагов, – вновь закончила она фразу за прислужницу.