Некоторые называют Висячие сады королевского дворца в Ниганде вершиной африканской архитектуры и утверждают, что их красота заставляет вспомнить о библейских Вавилонских садах Навуходоносора. Жорж Батрок с базара неподалеку мог наблюдать за тем, как обезьянки играют в пышных ветвях деревьев, обрамляющих мраморные ступени, и как покачиваются незнакомые ягоды, свисающие с лиан, которые опутывали витиеватые белые колонны. Вода, журча и пенясь, струилась по искусственным руслам ручейков и водопадов. Прищурившись, он заметил маленьких кроликов и других безобидных созданий, резвящихся в цветущих кустах и прыгающих по полям с невероятно ухоженными газончиками.

Батрок ненавидел каждый сантиметр этих садов.

По фальшивым документам наемника звали Стивен Роджерс, он якобы приехал в страну как владелец магазина дамского белья в Бруклине – забавная шутка, которую, он надеялся, когда-нибудь лично сможет оценить его жертва. Батрок потягивал невероятно крепкий нигандийский кофе из чашки и следил за всем, что происходит во дворце. Миленькая бариста с какой-то удивительной прической из кос на голове предложила разбавить кофе, слегка усмехнувшись и предупредив, что большинству белых мужчин переварить этот напиток в чистом виде не удается. Батрок никогда не отказывался принять вызов, поэтому он подмигнул девушке и, заигрывая, заказал самый крепкий кофе, который она только могла заварить, не забыв использовать специальный французский акцент.

С вызывающей улыбкой она продефилировала к его столику на улице, чтобы посмотреть, как незнакомец будет делать первый глоток. Увидев, что он смакует напиток, девушка удивленно подняла брови. Батрок сказал, что закажет еще один такой кофе, но только с условием, что она присоединится к нему. Бариста, покрутив в руках свою косичку, уклонилась от предложения, но намекнула, что после закрытия кафе совершенно свободна.

Батрок поднял чашку, будто произнося тост в ее честь, и подкрутил ус, наблюдая, как девушка сворачивает за угол. Потом он вновь перевел взгляд на дворец. Сквозь стекла своих дизайнерских солнцезащитных очков он следил за входом, дожидаясь подходящего времени для встречи с Кло.

В нескольких кварталах от дворца дети, одетые в лохмотья, шарахались от каждой тени и бегали от вооруженных полицейских патрулей, чтобы найти место, где можно спокойно попросить у туристов монетку или немного хлеба. Воздух был пропитан отчаянием, даже несмотря на то, как тщательно нигандийцы убирали и обеззараживали улицы в районе дворца. В соседних переулках все равно стоял мусорный душок, мешавшийся с запахом пота несчастных женщин, торгующих своим телом, чтобы свести концы с концами. Забрызганные грязью мужчины с пустыми, мертвыми глазами тащились домой после очередного изнурительного рабочего дня.

Батрок – всемирно известный жестокий наемник и мастер савата, французского боевого искусства, – совершенно не интересовался богатством и роскошью дворца. По правде сказать, к тому моменту, как его тайный швейцарский счет достигнет суммы в 200 миллионов долларов, его сбережения можно будет вложить во что-то, приносящее неплохую прибыль, а уменьшенная копия этих садов будет смотреться просто magnifique на территории карибского поместья, которое он уже начал строить. Он не гнушался ни ложью, ни обманом, ни кражей, ни убийством, если на них можно было заработать. Если его просили сделать что-то невообразимо ужасное, он просто спрашивал, сколько ему заплатят.

Но, несмотря на все это, Батрок до сих пор считал себя человеком чести. А позволять людям жить в такой нищете, особенно в тени столь нарочито броской роскоши и красоты, казалось ему бесчестным.

Истощенный мужчина подошел к столу, на его руках и груди кровоточили открытые раны. Он попросил милостыню с отчаянием и голодом в опухших глазах. Батрок аккуратно оттолкнул мужчину ботинком, отрицательно покачав головой. Он видел много таких людей по всему миру и понимал, что нужно как минимум десятилетие, чтобы эта чернь пошла штурмовать дворец, выжигать сады и вырезать все живое внутри, ведь именно владельцы дворца принудили их существовать в таких невыносимо убогих условиях. Но дух la revolution еще не добрался сюда. Он внес себе в смартфон закодированное сообщение о том, чтобы через пять лет начать налаживать контакты с нигандийскими повстанцами. Работа для таких, как Батрок, найдется всегда.

Но на данный момент М’Буту – августейший император и пожизненный президент Ниганды – все еще держал своих подданных в железных тисках. И поскольку Кло намекнул на то, что королевская казна для них открыта, Батроку придется придержать свою неприязнь и просто взять чек.

Жаль, конечно, если с садами что-то случится.

Негромкий сигнал смартфона заставил наемника отвлечься от мыслей. Он быстро напечатал ответ и положил телефон в секретный карман, чтобы быть уверенным, что ни один из сотни болтающихся по улицам детей-карманников его не вытащит. Вальяжно вернувшись к кассе, он подмигнул бариста и бросил несколько банкнот и свою визитку в банку для чаевых. Номер телефона, указанный на карточке, приводил к алжирскому автоответчику, но потом он проверит сообщения, чтобы узнать, не хочет ли девушка сегодня с ним поразвлечься. Батрок вышел в толпу, направляясь к большому рынку и насвистывая себе под нос.

Батрок знал, что на неопытного наблюдателя он производит впечатление беззаботного, изнеженного дилетанта – может быть, накачанного француза благородных кровей, прожигающего жизнь в ожидании, когда умрет богатый папаша, чтобы пустить на ветер семейное состояние. Возможно, дело было в загорелой коже и тонких, подкрученных, ухоженных усах или в заметном французском акценте.

Один из напарников как-то назвал его образ комичным – сказал, что Жорж отыгрывает тот самый национальный стереотип, убедивший всех поголовно американцев в том, что есть лягушатники, которые не смогли отстоять свои границы в конфликте с нацистами во время войны. Менее чем через минуту Батрок с трудом отдирал зуб напарника от своей подошвы. Ему даже пришлось воспользоваться плоскогубцами, чтобы извлечь зуб из труднодоступного рельефного углубления, и в порыве, как ему казалось, щедрости он оставил «трофей» рядом с распростертым на полу бара телом американца. По крайней мере, он сможет сходить к дантисту и поставить зуб на место. А несколько других зубов – те, которые Батрок вбил ему в глотку, – придется подождать, пока они проделают весь путь по пищеварительной системе.

Но эти люди, нигандийцы, – они могли различить хищника, увидев его перед собой. Поэтому местные расступались перед ним, когда француз шел по главному проспекту города к месту, где его ждал белый лимузин. Батрок сел внутрь, машина отъехала и встроилась в поток других автомобилей, направлявшихся к королевскому дворцу.

– Все уже готово? – Кло оторвался от планшета, поправил галстук и поднял воротничок на куртке, попутно глядя на отражение в стекле машины.

Батрок пожал плечами:

– Я видел, как машины въезжали во дворец и выезжали оттуда, так что предполагаю, что готово. И появление нашего друга я не пропустил. Так что как минимум он точно на месте.

Кло смочил расческу в стакане воды и уложил волосы, зачесав их назад. Батрок не без интереса наблюдал за тем, как убийца прихорашивается, засовывает в лацкан пиджака свежую розу и берет в руки кожаный кейс атташе.

– Для М’Буту внешний вид крайне важен, – проворчал Кло.

– Я ничего и не сказал, – ответил Батрок.

Машина проезжала через защитные кордоны у входа в королевский дворец.

Потный М’Буту уже ждал их в гигантском дворе замка, окруженный вооруженными охранниками и подхалимами, одетыми в форму дворцовой гвардии. Страдающий метеоризмом нигандийский король недавно перестал ходить в своей незаслуженной военной форме и надел то, что Батрок посчитал традиционным нигандийским нарядом. Длинное широкое платье напоминало разноцветный балахон, созданный специально, чтобы прикрывать жирное пузо, которое М’Буту отрастил на казенных деликатесах, пока его народ умирал от голода. Стирая капельки пота со лба, он помахал Кло и Батроку, жестом приглашая гостей в затененный портик, ведущий внутрь дворца, где было прохладно и удобно.

Их уже ждала служанка, которая держала в руках поднос с артезианской водой, виноградом и финиками. М’Буту хлопнул девушку по заднице, заставив ее спешно приблизиться к гостям.

– Друзья мои, пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, – произнес правитель. Его маленькие блестящие глазки бегали от одного мужчины к другому. – Могу я предложить вам немного воды или деликатесов из своего сада, прежде чем мы перейдем к обсуждению деловых вопросов?

Толстяк пустил ветры и потянулся за фруктами с подноса, параллельно снова ущипнув худенькую девушку за ягодицу, отчего та едва слышно взвизгнула. М’Буту нахмурился и уже собирался заговорить с Батроком, но вдруг увидел выражение страха на лице девушки и движением руки отослал ее прочь за новой бутылкой. Посмотрев на него с благодарностью, та преклонила перед М’Буту колени, прежде чем выскользнуть в находящуюся рядом дверь.

– Мйаки! – Официант в смокинге будто по мановению волшебной палочки возник рядом с королем. – Напомни мне, чтобы я сегодня ночью наказал служанку за ее дерзость.

Официант кивнул и исчез в коридоре.

– Сюда, друзья мои, – М’Буту махнул рукой и повел их по коридорам дворца, параллельно сплевывая виноградные косточки на плитку пола. – Мне нужно завершить одно дельце до того, как мы с вами уединимся для разговора.

Король привел их в кабинет, который убранством напоминал охотничью сторожку. Стены украшали головы различных животных – наравне с покрытыми кровью кнутами, крючковатыми копьями и другим оружием, которым наверняка лишили жизни множество созданий. В центре комнаты под дулами пистолетов двух грозных охранников на коленях стоял молодой мужчина, одетый в футболку и джинсы. Он смотрел, как правитель приближается к нему, со смесью ужаса и отвращения.

М’Буту подошел к стене, снял с нее окровавленную плеть и со свистом рассек ею воздух:

– Три часа уже наступило?

Охранники кивнули. Не говоря ни слова, король неожиданно начал лупить юношу по спине, оставляя с каждым ударом кровоточащие шрамы.

– Понимаю, тебе очень хотелось твитнуть о том, как хорошо живется в нашей славной Ниганде, – со следующим словом М’Буту наносил новый удар.

Молодой человек пытался уклониться от ударов, но один из охранников обрушил на его затылок приклад винтовки. Это заставило наказанного прикрыть голову руками, при этом оставив спину незащищенной.

Удары М’Буту не ослабевали, он хлестал юношу, пока тот не распростерся на полу, истекая кровью, со спиной, разодранной в клочья. Запыхавшийся король кивнул охранникам, чтобы они подняли плачущего парня с пола и удерживали его на коленях. Правитель взял юношу за подбородок и несколько раз ударил его по лицу, пока наконец голова жертвы не откинулась в сторону.

– Если есть желание высказать еще какие-то критические комментарии, меня можно застать в часы приема, а именно… – М’Буту замолчал, ожидая верного ответа.

Охранники трясли юношу, пока наконец он не открыл распухшие глаза.

– С де-девяти до пя-пяти, сэр, – пробормотал он.

Еще какое-то время М’Буту смотрел на парня, потом кивнул охране, которая отпустила его. Наказанный осел на пол. Вытерев носовым платком кровь с окружающих предметов, М’Буту повесил кнут обратно на стену и вернулся за рабочий стол.

– Итак, джентльмены, пришло время поговорить о делах.

Кло и Батрок обменялись взглядами. Они аккуратно обошли скорчившегося на полу и плачущего юношу и сели на стулья перед изящным рабочим столом короля. Батрок дышал ртом, чтобы не чувствовать вони, которая шла от избитого, похоже, переставшего контролировать работу кишечника.

– Удовлетворите мое любопытство, что случилось? – Батрок кивнул в сторону юноши.

– Просто обсуждал политические вопросы с одним из местных журналистов, – хвастливо ответил М’Буту. – Не бойтесь, при нем мы можем говорить что угодно. Теперь он научился хранить секреты – не так ли, мой мальчик?

Всхлипывания стали громче. Батрок, даже не глядя на юношу, знал, что тот пытается кивнуть.

– Ладно, тогда перейдем к делу, – произнес Кло. – Я правильно понимаю, что все готово?

М’Буту отодвинул ящик стола и достал оттуда папку из манильской бумаги, полную черно-белых фотографий. Он передал ее Батроку, который начал рассматривать снимки.

– Все, что вы просили, уже прибыло. Особые условия для ваших русских друзей тоже почти организованы, – М’Буту откинулся в кресле. – Кстати говоря, гуманитарная помощь, которую обещали мне ваши американские друзья, поступила сегодня. Так что я собираюсь поставить еще одну мою статую на крыше нашего местного Капитолия.

Батрок хмыкнул:

– Не сомневаюсь, ваши граждане это оценят. Зачем нужна пища, если есть искусство?

Глаза М’Буту сузились:

– Заткни-ка пасть своему наемничку, Кло, иначе я забуду о том, что вы здесь в гостях.

– Давайте не будем отклоняться от темы разговора, джентльмены, – Кло вовремя вклинился в разговор, чтобы снять напряжение. – Если все уже здесь, то мы готовы начать. Батрок, ты не мог бы…

Не говоря ни слова, французский наемник поднялся на ноги, аккуратно обходя все еще распростертого на полу юношу, и направился прямиком к двери. М’Буту кивком отправил одного из охранников провести Батрока по нижним этажам дворца. Когда комната опустела, Кло подался вперед, чтобы встретиться глазами с королем Ниганды.

– Мне необходимо знать, что ваши люди готовы, – произнес Кло.

М’Буту ударил рукой по поверхности стола:

– Нигандийская армия более чем готова разбить в пух и прах вакандийцев! Мы охвачены праведным гневом. Вакандийцы оскорбляли наших отцов, наших дедов и отцов наших дедов. Хватит это терпеть!

Глаза Кло внимательно наблюдали за тем, как толстый мужчина намеренно вводит себя в состояние яростного исступления. Впрочем, речь перестала быть интересной уже на третьем или четвертом заявлении о том, что Ваканда украла у нигандийцев то, что принадлежит им по праву.

– Шахта по добыче вибраниума моя! – рычал М’Буту. – Вакандийцы украли эту землю у моих предков столетия назад, совершив трусливое разбойное нападение. Теперь они призывают храбрых нигандийцев довольствоваться лишь остатками, будто мы псы, которым дают подачку.

М’Буту встал и подошел к висящей на стене карте Африки, где границы между Вакандой и Нигандой были стерты, что превратило две страны в одну огромную национально-территориальную общность. М’Буту проследил рукой вдоль границы:

– Мои люди отомстят за это оскорбление раз и навсегда и завершат вашу славную атаку блестящей победой!

– Хм, да, уверен, намерения у них самые лучшие, – равнодушно произнес Кло. – Надеюсь, вашему генералу будет удобно принимать распоряжения от моего полевого агента.

М’Буту захихикал:

– От этого болтливого француза? Конечно, он не рад. Но, разумеется, не хочет закончить, как этот, – правитель кивнул на рыдающего парня, который все еще пытался вжаться в пол как можно сильнее.

Кло улыбнулся:

– Отлично.

– Однако мне неясен один момент… – М’Буту откинулся назад и посмотрел на Кло. – Я получу Ваканду… для своего народа, разумеется, ваши наемники – щедрые вознаграждения, наши зарубежные друзья – новые каналы сбыта и рабочую силу. А вы? Вы-то что получите от этого?

Кло улыбнулся:

– Давайте называть это… удовлетворением.

* * *

Батрок прислонился к стене в грязном дворе, наблюдая, как перегруженный военный джип въезжает на одну из дорог, ведущих ко дворцу. Днище машины находилось всего в нескольких сантиметрах от земли – и виной тому был пассажир на заднем сиденье. Батрок опустил голову, чтобы спрятать усмешку, в то время как огромный Носорог с трудом пытался вылезти из джипа.

Машина скрипнула от радости освобождения, когда мужчина в серой броне опустил обе ноги на землю и направился к Батроку. Один из самых сильных людей в мире, Носорог получил это прозвище, поскольку носил броню, похожую на толстую кожу этого животного, с огромным рогом сверху.

Батроку был известен предыдущий владелец брони – тупоголовый бандит из восточного блока, который был настолько же глупым, насколько и сильным. Однако, если удавалось привлечь внимание громилы, на него можно было положиться. Этот же мужчина, представитель нового поколения, которое меняет свои образы и личности, как их отцы – галстуки, был французу незнаком. Но если он был таким же, как вся эта «молодая поросль», Батрок подозревал, что Носорог окажется склонным к бессмысленной жестокости и неподчинению приказам, самонадеянным и незрелым. Плюс, в отличие от наемника, он наверняка не умеет считать деньги, поэтому будет браться за любую работу, пока наконец кто-нибудь не догадается, как достать его из этой брони и отправить в самую охраняемую тюрьму в мире.

Но пока что хорошо иметь под рукой кого-то, кто может проходить сквозь заградительный огонь и глазом не моргнув.

– Носорог, – поприветствовал он.

– Батрок, – произнес новоприбывший высокомерно, сверля соратника злыми серыми глазами сквозь стекло своего визора.

Француз расслышал в голосе мужчины почти незаметный русский акцент, хотя было очевидно, что тот много учился, пытаясь от него избавиться.

Батрока такие вещи никогда не беспокоили. Лично его национальный акцент был прекрасен. Он никогда от него не откажется.

Посмотрев на рог Носорога, француз заметил одну странную вещь. Он потянулся, отщипнул пучок волос, торчащих из трещин в броне, и вопросительно поднял брови.

– Часть моего гонорара, – усмехнулся громила. – У М’Буту целая личная ферма с черными носорогами. У меня было что-то вроде поединка, и я… выиграл.

– Прекрасно. На одного черного носорога в мире меньше. Они вообще-то в Красную книгу занесены, ты не в курсе, что ли?

«Новичок практически такой же тупой, как его предшественник», – подумал Батрок.

– Я и не знал, что ты такой любитель животных, французик, – насмешливо ответил Носорог.

– Мы в этой стране типа гостей. Это обычные правила приличия, – объяснил Батрок.

Носорог фыркнул в ответ и отошел. Батрок усмехнулся и направился к Кло, который, стоя в тени неподалеку, слушал обмен любезностями.

– Почему силовая поддержка операции должна быть настолько тупой? – проворчал Батрок.

– Заполучить его – большая удача для нас, – ответил Кло, хлопнув Батрока по спине. – Эта броня выстояла перед самыми сильными воинами в мире. А логистикой и прочими стратегическими вопросами пусть занимается оператор.

– А что насчет молодого парня? – Батрок, щурясь от вечернего африканского солнца, посмотрел на небо. – Он, конечно, бережет Валинора, но к этому времени должен был уже вернуться.

– Уверен, что он и его лошадь все еще пытаются адаптироваться к этому климату, – ответил Кло. – Когда придет время, он будет готов.

Батрок немного взволнованно посмотрел на Кло:

– Не знаю, где ты его нашел, но мне не по себе оттого, что в нашей операции примет участие представитель церкви, – признался наемник. – Религиозные всегда очень чувствительны к соблазнам.

– Тебе не стоит об этом волноваться. У него есть… как бы это сказать… указания свыше, которым он будет неукоснительно следовать, – Кло услышал в воздухе звук огромных крыльев. – А вот и он.

Они подняли головы и увидели, как черное пятно по кривой пересекает воздух, летит по направлению от солнца ко дворцу. Батрок никак не мог разглядеть очертания фигуры, пока она не приземлилась и не направилась прямиком к ним.

Огромная черная лошадь заржала и вскинула задние ноги, осыпав стоящих мужчин волной пыли. Она расправила два огромных черных крыла, яростно похлопала ими, а потом опустилась на землю. Верхом на ее спине в седле сидел человек, одетый в черно-желтый шлем, красный плащ и вооруженный огромным черным палашом, лежащим в ножнах у него на поясе.

– Он помешан на легендах о короле Артуре, – тихо прошептал Кло Батроку. – Говорит, что он наследник сэра Ланселота.

– Джентльмены, – Черный Рыцарь насмешливо поприветствовал их, а потом спрыгнул с лошади на землю.

Взяв коня под уздцы, он подвел его к Кло и Батроку. Лошадь расправляла крылья, фыркала и мотала головой.

– Сэр Рыцарь, – кивнул Кло.

– Хвала Создателю, сегодня прекрасный день, не так ли? – ответил воин, снимая шлем и приглаживая влажные черные волосы.

Французу бросились в глаза юность и красота крестоносца, но при этом – религиозное рвение в голубых глазах. «Эти глаза заставили бы даже француженку почувствовать дрожь в коленях», – бесстрастно подумал Батрок, но парень, скорее всего, исхлестал бы себя кнутом, если бы какая-то женщина попыталась к нему приблизиться.

– Да, день в самом деле великолепный, – осторожно произнес Батрок. – Сэр Рыцарь, мы с Кло как раз обсуждали место религии в нашей операции. Какие у вас по этому поводу соображения?

– Господь благословил нашу миссию, Батрок, – мягко ответил Рыцарь. – Прямо как в былые годы, на нас возложена задача принести свет цивилизации и знания о Творце в земли неверных. Вакандийцы – язычники, поклоняющиеся животным. У них есть современные технологии высокого уровня, и тем не менее они все еще молятся Богине Пантере, как дикари из джунглей, несмотря на работу миссионеров по насаждению любви к единственному истинному Господу. Так что вакандийский народ, должно быть, изголодался по истинному слову от человека в рясе.

– Я подозреваю, христианских миссионеров они варили в котлах и приносили в жертву своим языческим богам, – саркастично произнес Батрок. – Или те просто не успевали обратить бедных дикарей в свою веру?

Рыцарь спокойно посмотрел на него.

– Последний из миссионеров, отправившийся в Ваканду, так и не вернулся, – ответил он.

– Ходят слухи, что он женился на местной женщине и теперь держит овощной магазинчик в столице страны, – прошептал Кло.

– Мы попробовали нести знания с помощью книг. Теперь пришло время взяться за меч, – воин вынул палаш из ножен. Лезвие странно сверкнуло в вечерних лучах, и всадник рассек им воздух. – С этим неразрушимым Эбонитовым Клинком никто не сможет встать на пути моего Господа. «Ты у Меня – молот, оружие воинское; тобою Я поражал народы и тобою разорял царства».

Кло щелкнул пальцами:

– Иеремия, глава пятьдесят первая, стих двадцатый. Самый любимый воинский псалом.

Черный Рыцарь кивнул:

– Очень хорошо, мистер Кло. Вы тоже имеете отношение к церкви?

– Каждую неделю мама водила меня в воскресную школу, – с улыбкой ответил Кло.

– Благослови ее Господь. Джентльмены, я должен отвести на постой свою лошадь и обратить новых верующих в ходе вечерней службы короля М’Буту. Кажется, он благожелательно отнесся к моему предложению проповедовать его людям, – юноша поклонился и отошел, ведя лошадь по направлению к конюшням замка.

– Я мечтаю – просто мечтаю – услышать, как он попытается обратить М’Буту в свою веру, – рассмеялся Батрок, когда молодой крестоносец уже не мог его слышать.

– Это не настолько сложно, как тебе может показаться, – задумчиво произнес Кло. – Обещайте человеку страну, добавьте несколько миллионов долларов на швейцарском счете, заставьте его людей лицемерно восхвалять нужную религию – и чудо вполне может случиться, – сказав это, Кло кивнул в сторону каменного бункера у дальней стены двора. – Ладно, неважно. Так как там остальные члены команды?

– Пойди и посмотри, – пожал плечами Батрок. – Он хочет поговорить с тобой.

Коричневатый бункер выглядел примитивным, но добротным: простая квадратная коробка с узенькой щелью в качестве окна. Он привлекал внимание всего двумя яркими акцентами: первый – универсальный для всего мира черно-желтый знак радиации, нарисованный сразу на нескольких стенах, второй – тошнотворно-зеленоватый свет, идущий из окна, указывающий на то, кто находился внутри.

Даже такие невозмутимые вояки, как Кло и Батрок, не без опасения приближались к Игорю Станчеку, Радиоактивному Человеку, чьей силы было достаточно, чтобы превратить любого в уголек или приговорить тех, кому не повезло, к мучительной и долгой смерти от лучевой болезни.

– Как ты тут устроился, Игорь? – спросил Кло, уважительно стоя поодаль, у окна. – Тебе что-нибудь нужно?

Батрок обратил внимание, что зеленое свечение слегка изменилось и тени внутри тоже сдвинулись: Станчек подошел к щели и выглянул наружу. Батрок заслонил рукой пах и сделал несколько шагов назад, просто чтобы быть в безопасности.

– Здесь снова сломался сортир, – зеленые сияющие глаза Станчека осмотрели двор. – Он воняет, как отхожая яма, товарищи. Мне как можно скорее нужен водопроводчик.

Кло наклонился к ближайшей клетке и поднял счетчик Гейгера, который начал бешено пищать при приближении к окну.

– Мы не можем сейчас никого направить: радиация слишком высока. Тебе придется еще несколько дней помучиться, друг мой.

– Да ладно, чувак, – взмолился Станчек. – У М’Буту наверняка есть ненужный сантехник. Иначе я здесь с ума сойду, Кло.

– Я подумаю, что можно сделать, – пообещал наемник, отходя от двери. – А до этого, пожалуйста, продолжай работать над сигнатурой излучения камня, который я тебе дал. Без этого наш план не сработает.

– Да-да, – Кло едва расслышал ответное ворчание, потому что они с Батроком уже направлялись к дворцовым садам.

Отойдя на достаточное расстояние, француз пихнул Кло в бок:

– Ты же понимаешь, что нигандийцы, которых собирается «одолжить» нам М’Буту, будут совершенно бесполезны, когда начнется реальная заварушка? – спросил Батрок. – То есть у нас останутся Носорожек и Светлячок.

Несколько секунд Кло смотрел на него молча.

– И?

– Ну я произвел кое-какие наблюдения. Этот Пантера – и он сам, и его чернокожие телохранительницы – вовсе не слабые противники. Похоже, они одни из лучших воинов в мире. И это не считая военного корпуса страны и так называемой секретной полиции, псов войны или как-то так.

– Я полностью уверен в твоих способностях, Кло, – продолжал Батрок, слегка нахмурившись. – Мои навыки тоже довольно многообещающи. Но у нас очень мало сил, а я не смогу потратить денежки, если буду сидеть в вакандийской тюряге. Каковы наши реальные шансы выстоять против Пантеры?

Минуту Кло сомневался, и Батрок понял, что внутри того происходит какая-то борьба. Хотя они работали вместе много лет, их нельзя было назвать друзьями. В такого рода деятельности информация давала большие преимущества, поэтому ею делились неохотно.

Но в этой миссии для Кло явно было что-то личное, перераспределившее между ними баланс сил. Улисс отчаянно хотел смерти Т’Чаллы. А чтобы этого добиться, ему придется впервые отойти от своих правил.

– Наши шансы? – бельгиец оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, а потом наклонился к собеседнику и прошептал: – Довольно высоки, я бы сказал, учитывая, что один раз я уже убил Черную Пантеру.

Батрок, пораженный, отступил на шаг. Все в мировом сообществе наемников и убийц знали о Деле Бильдерберга, хотя бы потому, что вакандийцы уже больше десяти лет прочесывали все страны в поисках исполнителей заказа. Смерть короля от пули киллера была чем-то новеньким. Но никому так и не удалось определить, кто совершил это убийство.

– Значит, это был ты? – Батрок не смог скрыть восхищение в голосе.

– Также мне почти удалось убить сына. Мальчишка меня ранил, но сделал ошибку, оставив меня в живых, – Кло помолчал. – Они все пожалеют об этом акте милосердия.

* * *

Улисс жестом велел Батроку следовать за ним в сторону дворца. Наткнувшись на пустой кабинет, Кло пригласил наемника войти, вынул электронную коробочку и вставил ее в разъем в своей искусственной руке. Батрок услышал тихое жужжание и хлопок, достал телефон из кармана и убедился, что связь потеряна.

– Миниатюрный электромагнитный пульсатор, который уничтожает неавторизованную технику и обеспечивает защиту от устройств слежения, – объяснил Кло.

– Я добавлю покупку нового телефона в список расходов, – произнес Батрок. – Но ты продолжай.

Кло глубоко вздохнул. Он восхищался французским коллегой больше, чем стоило бы. У убийц не бывает друзей – и уж точно не среди наемников, которые могли в середине битвы перейти на сторону противника, если им доплачивали. И Батрок не был исключением: совершенно аморальный и ненадежный тип. На его верность можно было рассчитывать, только если вовремя оплачивать счета.

Но Кло десятилетиями в одиночку нес бремя семейной тайны. Он смертельно устал. И хотя делиться секретной информацией в его профессии было опасно, кто-то должен знать, что вакандийцы когда-то сделали с его предками.

– Моя цель – не дворцовый переворот, – вздохнул он. – Это кровная вражда. У моей семьи долгая история… взаимоотношений с кланом Пантер Ваканды.

Батрок сделал еще один шаг назад, готовя себе путь отступления через дверь:

– То есть это личное? Mon ami, там, где замешаны личные чувства, льется много крови. А лишняя кровь вредит бизнесу.

Кло схватил француза за руку, в его глазах мелькнуло отчаяние.

– Мне нужна твоя помощь. Как ты и сказал, остальные члены команды либо больны на голову, либо банально некомпетентны.

Батрок явно колебался:

– Я обычно поднимаю цену в тех делах, где замешаны личные разборки. И в таком случае мне необходимо знать все подробности, – он ткнул Кло пальцем в грудь. – Все, до мелочей. Если мне нужно быть готовым умереть ради чужого дела чести, я хочу знать, за что именно я борюсь.

Кло отпустил руку наемника, потом подошел к столу и присел на край. Он поднял глаза к потолку, копаясь в памяти.

– Я расскажу тебе все, обещаю. Но, чтобы ты лучше понял, придется послушать небольшую предысторию.

Кло встал и подошел к стене, на которой красовался огромный портрет М’Буту верхом на танке, ведущего свой народ в атаку по окровавленной равнине. Какоето время он его рассматривал, потом повернулся к Батроку.

– Несмотря на вранье, которое распространяет нынешний лидер этой страны, Ваканда никогда не вторгалась ни в одно государство. И конечно, так называемый Великий Курган, их главное сокровище, они тоже ни у кого не крали. На самом деле Ниганда регулярно получала отпор в своих попытках вторгнуться в Ваканду и завладеть вибраниумом, месторождение которого находится как раз под Великим Курганом, – Кло на секунду замешкался. – Ты ведь знаешь, что такое вибраниум, да?

Батрок кивнул:

– Редчайшее вещество, поглощает и рассеивает любую прямую силу или поток энергии. Наиболее ценный природный металл на нашей планете.

– И Ваканда по-прежнему полностью владеет единственным его месторождением, – продолжал Кло, – что сделало эту страну своеобразным камнем преткновения, заставило остальные государства зависеть от них. Нигандийцы из раза в раз пытались завоевать Ваканду, и постоянно их отбрасывали от границы, не применяя почти никаких усилий. Разве что там были смертельно опасные воины и легендарный устрашающий зверь семейства кошачьих, обладающий магическими силами.

Во всяком случае, так моему прапрапрадедушке рассказали нигандийские рабы, когда его, – Кло руками изобразил кавычки, – «исследовательская миссия» приближалась к вакандийским границам. Первый Улисс Кло, в честь которого меня и назвали, был одним из основателей ЮАР. Он слышал много историй о легендарной земле Ваканде и ее пугающем короле. И что еще более важно, также он слышал об огромных богатствах, которые потенциально таит эта земля, и хотел получить свое до того, как туда явятся другие колонизаторы и все растащат.

– То есть он просто решил пойти и взять все, что хочется? – Батрок выглядел растерянным.

– Да, – Кло вздохнул, на лице его было отрешенное выражение. – Не забывай, был XIX век. Мужчина тогда мог быть мужчиной и сам определять свою судьбу. Поэтому мои предки докупили еще рабов и отправили их в Ваканду с лучшим оружием, которое могла им дать бельгийская корона. Я читал письма некоторых из тех, кто отправился в поход вместе с моим предком. Они рассказывали, что по мере приближения к Ваканде местные волновались все больше, даже несмотря на то, что были отличными стрелками и участвовали во многих кампаниях на своем континенте. В конце концов людям моего деда пришлось пристрелить половину рабов, потому что они просто отказывались идти дальше.

Он посмотрел на Батрока, думая, увидит ли на его лице какую-либо эмоцию. Однако наемник был бесстрастен, и Кло продолжил:

– Ну что ж, согласно историям, которые я прочитал, белые мужчины и несколько оставшихся в живых рабов добрались до границ Ваканды. Иногда я представляю себе то, что они увидели. Это была девственная земля, на которую еще ни разу не ступала нога европейца. Везде вибраниум и золото, и ничто, кроме кучки трясущих копьями голых по пояс аборигенов, не отделяет от добычи, – он вздохнул. – Наверняка они говорили себе, что заградительный огонь из пушки, которую они тащили через весь континент, поумерит пыл сопротивления вакандийцев. А если этого будет недостаточно, у них есть пулеметы Гатлинга, гранаты и другое оружие, которое африканцы никогда раньше не видели, по мнению белых.

Выжившие писали, что Черная Пантера появился перед ними из ниоткуда – просто стоял на поляне и смотрел на них. Уже тогда он носил эту идиотскую кошачью маску, но у той версии Пантеры были также своего рода плащ, реющий на ветру, набедренная повязка и копье, как у какого-то совершенно примитивного пещерного человека.

Что ж, у Улисса Кло было более полусотни прекрасно вооруженных мужчин, так что сомневаюсь, что один-единственный псих в плаще, затаившийся в кустах, его смутил. Поэтому он приказал своим людям взять его на мушку. Потом крикнул Пантере, чтобы тот сдавался и выслал захватчикам женщин и детей, которых тот мог бы держать у себя в качестве заложников.

Выжившие рассказывали, что Пантера даже не пошевелился, но из-за его спины, будто прямо из земли, вырос какой-то механический тотем. Мы до сих пор понятия не имеем, что это было, но Пантера был явно абсолютно убежден в том, что этот агрегат способен обеспечить безопасность ему и его народу.

Они рассказывали, что воин заговорил, и, хотя нападающие пробежали уже половину поля, каждый из них в точности расслышал слова короля:

– Если вы сейчас же уйдете, я сохраню вам жизнь. А если продолжите атаковать, то в живых останется лишь один из вас, чтобы поведать миру об этих событиях.

В те годы никто – и я говорю именно то, что хочу сказать, – никто не мог угрожать Кло и при этом остаться безнаказанным. Думаю, солдаты отлично посмеялись, когда мой предок приказал им убить Пантеру. А вот то, что произошло сразу после этого, нам так никогда и не удалось объяснить, – Кло раздраженно потер голову.

Абсолютно все пулеметы дали осечку, как будто кто-то их испортил. Мужчины вскрикнули и отбросили загоревшееся оружие, отрывая от себя куски обожженной кожи, которая расплавилась из-за соприкосновения с горячим металлом прикладов. На одном из бедолаг даже загорелась одежда, и он сгорел заживо, прежде чем его успели потушить. У другого наемника сдетонировали гранаты, которые взорвались и оторвали ему руки до того, как он успел отбросить оружие в сторону.

За все это время Пантера не пошевелил и пальцем. Он просто следил за тем, как противники в ужасе носятся по поляне.

Мой прапрапрадед кричал на своих людей, чтобы те держали строй, но все было бесполезно. За то время, что они находились в Африке, никто не оказывал им серьезного сопротивления, поэтому они, очевидно, расслабились. По крайней мере, по словам Улисса, именно это он им кричал, а потом приказал выжившим направить пулемет Гатлинга на короля и пристрелить ублюдка. Но никто не послушался, испугавшись новых осечек.

Даже сквозь стоны искалеченных было слышно, как Пантера предупреждающе шепчет:

– Последняя возможность уйти и забрать раненых.

Кло отказался признать поражение и решил выстрелить из пулемета самостоятельно. Его последние слова: «Справится ли ваша дурацкая магия с семью сотнями выстрелов в минуту? – Пантера, рассказывали потом, не пошевелился даже на сантиметр. – Умри, ты, черножо…».

Взрыв разбросал то, что осталось от моего предка, по всей поляне. Очевидно, остальных Пантера пощадил и позволил им собрать его останки – но только после того, как заставил выкопать могилы для убитых ими рабов. Потом Пантера отвел их, безоружных, на берег моря и потребовал никогда не возвращаться в Ваканду под угрозой смертной казни.

Когда потерпевшие поражение вернулись в Южную Африку, они вручили моей беременной прапрапрабабушке самое большое, что осталось от ее мужа, – сапог. И над останками своего супруга Адалейда Кло поклялась, что потомки никогда не забудут и не простят того, что случилось.

Кло взглянул на Батрока – его глаза светились ненавистью:

– И мы не забыли и не простили. Пантера убил моего прапрапрадедушку в неравном бою. Так что тем более хорошо, что его потомки умрут столь позорно и глупо, и, если это случится от моих рук, будет просто идеально.

Очнувшись от рассказа, Батрок понял, что все это время слушал затаив дыхание.

– Но ты до сих пор не объяснил, как тебе это удалось, в смысле месть прошлому Пантере, – произнес он. – Вакандийский уровень технологий и безопасности может сравниться разве что с тем, что в Латверии и Симкарии. Ты никак не смог бы проникнуть сквозь их границы незамеченным, даже по приглашению Бильдербергского клуба.

Кло в ответ лишь улыбнулся.