Глава первая

Ева Костопулос, задумавшись, пошла в свой класс. За третьеклассников из группы продленного дня она могла больше не волноваться: только что она передала последнего из рук в руки его родителям.

Подойдя к двери, она увидела мужчину, выходящего из классной комнаты. Что здесь делает этот человек? С какой стати незнакомец оказался в здании школы?

В последнее время вандализм в стенах школы стал довольно частым явлением, поэтому все сотрудники настороженно встречали любого незнакомого человека на территории школы.

Ева подошла к мужчине, стоявшему спиной к ней.

— Извините, — сказала она, надеясь, что произнесла это с уверенностью в голосе. — Могу я вам помочь?

Мужчина резко повернулся. На необыкновенно красивом лице его из-за неожиданного оклика отразилось смятение. Он показался Еве очень знакомым, но она никак не могла вспомнить, где видела этого человека — высокого, с темно-каштановыми волосами и синими глазами.

Мужчина внимательно посмотрел на Еву, и, судя по всему, она ему понравилась. Большие выразительные его глаза глядели на нее уже с явным восхищением.

— Думаю, да, — ответил он. — Я ищу мисс Евангелину Костопулос. Насколько мне известно, она учительница в этой школе.

На этот раз почувствовала смятение Ева. Оказывается, незнакомец разыскивал ее! Но почему? Учениками Евы в школе, расположенной в городе Рэпид-Сити в Южной Дакоте, были дети из самых обыкновенных семей, и едва ли мужчина, стоявший сейчас перед ней, являлся отцом одного из них. Этот человек был слишком изысканно одет. Отцы учеников Евы обычно носили джинсы или хлопчатобумажные брюки да пиджаки из недорогой ткани. На этом же мужчине был дорогой шерстяной костюм, подчеркивавший его широкие плечи и узкие бедра. В здешних краях ни один мужчина не мог позволить себе такой костюм.

— Евангелина Костопулос — это я. А вы?..

— Грейсон Флинт, — ответил он, широко улыбнувшись. — Я звонил. Надеюсь, вы получили мое сообщение.

— Сообщение? Какое? — спросила Ева недоуменно.

И имя Грейсона Флинта было ей знакомо. Но где же она его слышала?

— Я звонил сегодня утром и попросил секретаря договориться с вами о встрече после занятий. Она назначила мне на три часа. Разве секретарь вам ничего не передала?

— Нет, я ничего об этом не знала. Но я сейчас свободна. Мы можем зайти в класс, где нам никто не помешает.

Она вошла в классную комнату, поставила видавший виды деревянный стул для гостя перед своим столом, а сама села за стол.

— У нас здесь не слишком удобные стулья, но вы, вероятно, знаете, что школа стеснена в средствах. Денег на новую мебель нет. Итак, мистер Флинт, чем я могу вам помочь? — спросила Ева и тут неожиданно вспомнила, где слышала имя этого человека. — Да ведь вы же Грейсон Флинт, ведущий прогноз погоды на телевидении!

Слова ее прозвучали больше как обвинение, нежели как констатация факта. Ева почувствовала неловкость.

— Извините, я не хотела вас обидеть. Просто… ваши лицо и имя показались мне так знакомы… Я никак не могла вспомнить, где вас видела, и наконец узнала в вас телеведущего.

Сейчас он казался ей еще симпатичнее, чем на телевизионном экране.

— Не извиняйтесь. Со мной такое часто случается, — сказал он с усмешкой. — Я не так популярен, как ведущий новостей. Из всего выпуска мне выделяют лишь несколько минут, да и внимание зрителей больше приковано к картам и схемам, которые появляются на экране, чем к личности ведущего-метеоролога.

Да он не только красив, но и скромен, отметила Ева. Довольно редкое сочетание.

— О, не сомневаюсь, вы хорошо известны большинству зрителей, — сказала она. — Вас интересует кто-то из моих учеников?

— Нет-нет. Ничего подобного. Я знаю, что вы иногда занимаетесь дополнительно с отстающими ребятами.

Эти слова озадачили Еву.

— Да… Хотя должна сказать, что ребята, с которыми я занимаюсь, отстают в учебе вовсе не из-за своих способностей. Прежде всего они отстают потому, что у них нет хороших условий для учебы. Большинство моих учеников — из малообеспеченных семей, где нет достаточных средств на их питание и на заботу об их здоровье.

Грейсон задумался.

— Я не знал… — Слова его повисли в воздухе.

— И это не все, — продолжила Ева. — Дети, чьи родители работают, после занятий, как правило, предоставлены самим себе. Им даже не объясняют, что нужно вовремя приходить в школу, что необходимо учиться.

Ева почувствовала, что ее заносит. Подобное случалось с ней всегда, стоило ей только заговорить о плачевных условиях, в которых жило большинство детей этого района.

Но едва ли Грейсона Флинта волновала эта проблема, подумала Ева. Несмотря на его скромность, он был достаточно популярной личностью благодаря телевидению, где зарабатывал много денег. И если у него есть дети, то вряд ли они знают, что такое голод и отсутствие медицинской помощи.

Ева глубоко вздохнула.

— Извините, я не собиралась читать вам лекцию. Дело в том, что я преподаю первый год и впервые начинаю по-настоящему понимать мир. Порой сделать это бывает довольно трудно.

— Это потому, что вы внимательный, заботливый и сердечный человек, — сказал он. — И поверьте мне, людей подобных вам больше, чем вы думаете. Но об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз. А сейчас мне нужно узнать вот что: сталкивались ли вы с дислексией?

Ева широко раскрыла глаза.

— Дислексия? Насколько мне известно, это нарушение способности интерпретировать пространственные связи…

Грейсон Флинт поднял руку.

— Стоп, стоп. Мне не нужны научные определения. Я уже получил всю необходимую информацию по этому вопросу. Сейчас я хочу получить простое объяснение. Что происходит с человеком, у которого обнаружена дислексия?

Интересно, подумала Ева, почему он пришел именно к ней с этим вопросом? Почему не обратился к специалисту? И что собирается делать с полученной информацией? Может быть, он собирает ее для коллеги-журналиста, который готовит передачу на эту тему? А может быть, он сам готовит такую передачу?

— Насколько я понимаю, — сказала Ева, решив рассказать ему все, что знала, — люди, страдающие дислексией, не могут понять значение и последовательность букв и слов… Они часто путают их, при чтении или письме меняют их местами. Поэтому такие люди с трудом читают и пишут.

— А вам известны причины этого явления? — с волнением спросил он.

Она покачала головой.

— Нет, никто их не знает. Иногда это наследственность, иногда это связано с травмой головы. Но пока точная причина неясна. Известно, что дислексия чаще встречается у мальчиков, чем у девочек. Дети, страдающие дислексией, имеют такие же умственные способности, как и все остальные их сверстники. Больше мне вам нечего сказать. Рекомендую обратиться к специалисту в этой области…

— Я уже обращался. Должен признаться, что не был с вами до конца откровенным. Я не сказал вам всего того, что вы, вероятно, вправе знать.

Ева нахмурилась — Грейсон явно чувствовал себя неловко.

— Понимаете, у моей дочери недавно обнаружили дислексию.

Дочь. Такое Еве даже и в голову не пришло. Телезрители редко задумываются о семьях тех, кого видят на экране. Отец, беспокоящийся о своем ребенке, вызывает восхищение, подумала она.

— Мне очень жаль. Сколько ей лет?

— Восемь. Она в третьем классе. До сих пор учителя считали ее просто очень медлительной. Но теперь, когда наконец выяснена причина ее отставания в учебе, она начала проходить курс лечения и уже делает значительные успехи в чтении. Несмотря на это, она все еще отстает от своих одноклассников, ей необходима помощь преподавателя. Его-то я и ищу. Я разговаривал с чиновником департамента мистером Джонсоном, отвечающим за образование в этом районе. И он порекомендовал мне вас.

— Меня? — удивилась Ева. — Но я не даю частные уроки. Я лишь немного помогаю тем своим ученикам, которые проявляют способности и желание много работать, чтобы достичь больших успехов. Все это я делаю на добровольной основе, без какой-либо платы. От детей я требую посещения всех занятий, внимания и выполнения всех моих домашних заданий.

— Именно это мне и нужно, — сказал он, наклонившись вперед. — Я прошу вас о таких занятиях и с Тинкер. Только… я бы предпочел индивидуальные занятия, за которые я буду вам платить. Эрик Джонсон говорит, что ваши ученики достигают удивительных результатов, а слово Эрика для меня достаточно значимо.

Комплимент был Еве приятен.

— Вы очень добры. Как я понимаю, вы знакомы с нашим куратором?

Он улыбнулся.

— Да. Мы, журналисты, хорошо знакомы с местными властями. Иногда с ними даже на «ты». Это нужно обеим сторонам. Мы раскручиваем их проекты, а они снабжают нас информацией, новостями. Так что же вы скажете? Поможете моей дочке?

Как трудно отказать человеку с такими проблемами! Но ведь у нее нет времени на дополнительную работу. И потом, у Флинта есть деньги и связи, он без труда найдет другого учителя для своего ребенка.

— Извините, мистер Флинт…

— Пожалуйста, называйте меня Грей, — прервал он, улыбнувшись. — Грейсон — слишком формально, а мистер Флинт… Так обращаются к моему отцу.

— Хорошо, Грей. В таком случае я — Ева. Мне бы очень хотелось позаниматься с вашей дочерью, но сейчас у меня нет на это времени. Уверена, найдутся другие учителя, которые с удовольствием…

Он вновь прервал ее:

— Я не хочу никого другого, Ева. Я хочу самого лучшего учителя. Идеальным вариантом был бы преподаватель, специализирующийся в обучении чтению, но единственный здешний специалист в этой области в прошлом году был вынужден оставить работу из-за финансового кризиса. Вот почему я обратился к Эрику Джонсону. Он рекомендовал мне вас как самого лучшего учителя.

— Я польщена, правда, — Ева замялась, — но…

— Он также сказал мне, что вы занимались с его ребенком, сражаясь с его дислексией. Теперь он делает большие успехи.

Ева вздохнула.

— Это правда. Но это было еще во времена моей учебы в колледже. И во многом это была просто удача.

— Мне кажется, Эрик другого мнения. Он восхищен вашим педагогическим талантом. Он говорит, что вы обсуждали возможность продолжения вашего образования и получения диплома по специальности «Обучение детей, страдающих дислексией».

Мистер Джонсон мог бы и не расхваливать ее так сильно, с досадой подумала Ева. Да, правда, его младший сын оказался чрезвычайно трудным ребенком, но, несмотря на это, ей все-таки удалось увлечь его учебой. К сожалению, благодарность отца этого мальчика не знала границ и иногда ставила Еву в неловкое положение. Вот как сейчас, например.

— Да, мне бы хотелось заниматься с такими детьми. Но сейчас это невозможно. Думаю, это было бы несправедливо по отношению к тем детям, за которых я уже несу ответственность. Мой класс переполнен, и у меня нет возможности уделять всем моим ученикам столько времени, сколько требуется. Поэтому я выбираю только тех, кому нужна дополнительная помощь. С понедельника по четверг я занимаюсь с ними после уроков. Ни на что другое у меня нет времени. — Ева помолчала немного и привела еще один аргумент: — Не сомневаюсь, Грей, что вы можете позволить себе оплачивать дополнительные занятия с вашим ребенком. Родители же моих ребят не имеют такой возможности. И, если я не буду уделять своим ученикам достаточно времени, едва ли они станут полноценными гражданами, а ведь среди них есть и очень толковые!

— Не отрицаю, я могу позволить себе оплачивать занятия дочери с преподавателем и готов платить вам столько, сколько вы сочтете нужным, — не сдавался Флинт. — Меня волнует не стоимость занятий, а их качество. Моя дочь очень старается, но учеба дается ей с трудом, а это уже сказывается на ее характере. Девочка такая обидчивая, а отставание в учебе еще больше осложняет ее жизнь.

Сердце Евы растаяло. В конце концов, он был прав. Если его дочь не получит квалифицированной помощи, ей не избежать душевной драмы. Но что может сделать Ева? Ведь она не специалист по дислексии.

— Я не имею права обременять вас проблемами моей маленькой девочки, — взволнованно продолжал Флинт, — но я очень волнуюсь за нее. С самого начала у ее матери и у меня было неправильное отношение к этому вопросу. До школы Тинкер всегда была сообразительным и веселым ребенком. Единственным ее недостатком была ее речь. Девочку было трудно понять. Но в первом классе все изменилось. Порой ее поведение удивляло нас. Она не могла отличить правую руку от левой. Училась все хуже и хуже, а мы считали, что она просто невнимательна. Конечно, мы пытались помочь ей, но сосредоточить ее внимание оказалось трудным делом…

— Все это классические признаки дислексии, — прервала его Ева, — и не только ее. Поверьте мне, вы не единственные родители, кого коснулась эта проблема. Честно говоря, вам еще повезло, что вы так рано обнаружили дислексию у своей дочери. У некоторых детей она проявляется только в средних и даже старших классах.

Грей отвернулся и опустил голову. Теперь она не видела его лица.

— Сейчас мы все понимаем, а в то время ругали дочь, даже наказывали ее… — Голос Грея словно надломился.

Ева с трудом сдержалась, чтобы не подойти к нему. Она мысленно напомнила себе, что ее дело — учить детей, а не утешать отцов. Но как легко забыть об этом в присутствии такого отца!

— Пожалуйста, не вините себя, — сочувственно сказала она. — Подобные вещи случаются, и никто в этом не виноват. Кстати, правильно ли я расслышала имя вашей дочери? Мне показалось, вы назвали ее Тинкер. Грей повернулся к Еве.

— Да, вы не ошиблись. Мать моей дочери — женщина, обожающая свободу во всем. Ей захотелось назвать малышку Тинкербел, в честь одного из персонажей «Питера Пэна», но я был против. Разве с именем Тинкербел можно возглавить крупную компанию или стать президентом Соединенных Штатов?

— Вижу, что у вас большие планы в отношении дочери.

На лице Грея показалась улыбка.

— Как и у всех родителей. Честно говоря, я хочу только одного: счастья для моей дочери. А с подобным именем она стала бы предметом для насмешек. Итак, я настоял на имени Сара, но ее матери это не понравилось. Она начала называть девочку Тинкер, и это имя будто к ней приклеилось.

— А ваша дочь? Какое имя она сама предпочитает?

— Теперь все зовут ее Тинкер. Даже я, — признался Грей. — Едва ли она помнит свое другое имя. Я уже давно перестал называть ее Сара… Я заметил, что это имя смущает ее. — Он внимательно посмотрел на Еву. — Кстати, заговорив об именах… Вы случайно не имеете отношения к Александру Костопулосу, строительному подрядчику?

— Это мой отец, — ответила Ева. — Вы его знаете?

— Конечно. В прошлом году он расширял здание нашей телестудии. Как он себя чувствует? Я слышал, что он упал на стройплощадке и получил переломы.

— Да, два перелома в правой ноге. Врачи уверяют нас, что кость хорошо срастается, но отцу не по себе оттого, что он не может передвигаться без помощи костылей или палки.

— Могу себе представить. Алекс не любит замедленное движение. Передайте ему от меня привет.

— Конечно, передам. Но вернемся к проблеме вашей дочери. Мне очень жаль, но у меня сейчас слишком много работы.

— А почему бы вам не встретиться с ней прежде, чем принимать какое-либо решение? — прервал Еву Грей. — Так будет справедливо. Если же, познакомившись с моей дочерью, вы все же откажетесь от занятий с ней… Что ж, тогда я попытаюсь найти другого учителя.

Ева вздохнула.

— Вы думаете, я не понимаю, что вы делаете, Грей Флинт? Вы играете на моей любви к детям. Надеетесь, что стоит мне увидеть вашу милую, умненькую дочку, как я сдамся.

— Именно так, — сказал он, глядя ей в глаза. — Школьный год заканчивается. Осталась всего неделя. Если бы вы сейчас нашли время и поработали с Тинкер, то могли бы продолжить занятия летом часа по два каждый день, кроме выходных, конечно.

Грей огляделся вокруг, рассматривая классную комнату.

— Думаю, в такой угнетающей обстановке не слишком приятно работать. Вы согласны? Почему бы вам не перейти в другую школу?

Ева поднялась со стула и подошла к Грею.

— Если я уйду, кто же будет работать здесь?

— Но ведь есть же учителя, которые ищут работу…

— Да, есть, но ни один из них здесь не хочет работать. Вот вы бы хотели? — Она взглянула на него. — В какой школе учится Тинкер?

Грей почувствовал неловкость.

— Она учится в частной школе…

— В здании ее школы течет крыша? — прервала его Ева.

— Нет…

— А краска на стенах облуплена?

— Нет, но…

— Отопление постоянно выходит из строя?

— Нет, Ева… — В голосе Грея слышалось недоумение.

— Конечно, частная школа не испытывает подобных проблем. У состоятельных родителей есть средства содержать здание, есть возможность оплачивать работу самых лучших учителей, поэтому уровень преподавания в таких школах тоже высок.

— Насколько мне известно, вы тоже хороший учитель. Почему же вы не работаете в частной школе?

— Вы правы, я хороший учитель, даже могу сказать — отличный. Я усердно училась и получила хорошее образование. Кроме того, неравнодушна к своим ученикам. Я хочу, чтобы они учились и были грамотными, чтобы стремились к знаниям. В школе должны работать преданные своему делу люди.

— Надеюсь, вы не единственный «преданный делу» учитель в этом округе, — сказал он с усмешкой.

— Да, не единственный. Но мне быть таковой гораздо проще, чем другим. У меня нет ни собственных детей, ни мужа, которым необходимо уделять время.

Он взглянул на ее левую руку.

— Вы не замужем?

Ева покачала головой.

— Нет, но это не значит, что я не нуждаюсь в свободном времени и обязана посвящать всю себя школе. Некоторые дети способны разбить вам сердце, стоит им только позволить.

— И вы им это позволяете, — тихо сказал он, нежно глядя на нее синими глазами.

Ева почувствовала, как учащенно забилось ее сердце и всю ее будто обдало жаром. Ей захотелось, чтобы Грей привлек ее к себе.

«Осторожно, — одернула она себя. — Этот мужчина тебе не пара. К тому же он женат!»

Она шагнула назад и отвернулась.

— Извините, но мне пора домой. Нужно проверить тетради, а вечером — собрание школьного совета. Мы должны добиться, чтобы школе перекрыли крышу, иначе осенью мы все здесь будем по колено в воде. Одними благотворительными взносами в этом деле не обойтись. На сбор необходимой суммы могут уйти годы.

Грей задумчиво посмотрел на Еву.

— У меня есть идея. Если вы согласитесь заниматься с Тинкер, я не только буду платить вам, но и внесу в школьный фонд значительную сумму для ремонта крыши.

Ева не верила своим ушам.

— Вы хотите подкупить меня?

— Да, — признался он. Глаза его блестели.

Ева засмеялась. Как устоять перед таким предложением? Кроме того, она была польщена тем, как рекомендовали ее Грею в департаменте образования.

— Хорошо, я подумаю о занятиях с вашей дочерью. Но прежде я хочу с ней познакомиться. Где и когда я могу с ней встретиться?

Грей посмотрел на часы.

— Завтра в это же время — вас устроит? Я могу привезти ее сюда. Но, честно говоря, предпочел бы, чтобы вы приехали ко мне домой. Ведь заниматься вы будете именно там, поэтому мне хотелось бы, чтобы вы увидели и мой дом.

— Хорошо. Завтра в это же время у вас дома. Дайте мне, пожалуйста, ваш адрес и номер телефона. Надеюсь, ваша жена тоже там будет?

На какое-то мгновение Еве показалось, что Грей не понял, о чем его спрашивают, но он тут же ответил:

— У меня нет жены. Мать Тинкер и я разведены.

 

Глава вторая

Увидев удивление на лице Евы, Грей понял, что до сих пор ничего не сказал ей о своем семейном положении.

— Извините, я не собирался вводить вас в заблуждение. Вот уже три года, как я разведен с матерью Тинкер. Мы делим опекунство. Дочь бывает с матерью ночью и утром до занятий в школе, потому что Бэмби работает метрдотелем в ресторане и занята лишь четыре часа вечером. Я же работаю рано утром, поэтому забираю дочь из школы и провожу с ней остаток дня. Что касается выходных, то их мы проводим с дочкой тоже поочередно.

Ева явно смутилась. Грей уже приготовился отвечать на ее вопросы. Честно говоря, он не любил обсуждать свою личную жизнь с другими людьми, но сейчас для Евы он был готов сделать исключение.

Она же не стала ничего выяснять.

— Понятно, — кивнула она. — Итак, встретимся завтра.

Они уже направились к двери, как вдруг Ева остановилась и повернулась к Грею.

— Вот еще что, — произнесла она серьезно. — Тинкер знает о вашем намерении организовать для нее занятия во время каникул?

— Нет, пока не знает. Конечно, ей это не понравится. Вот почему я хотел найти хорошего учителя прежде, чем сообщить ей об этом. Зачем без лишней необходимости огорчать ее?

— Но это как раз и может произойти, если я с ней познакомлюсь и… откажусь от вашего предложения.

— Сегодня вечером я поговорю с дочерью и все объясню ей. Скажу о встрече с вами. Все будет в порядке.

Он дал ей свой адрес и номер телефона, поблагодарил и вышел.

На обратном пути все мысли Грея были заняты только Евой Костопулос. Она оказалась совсем не такой женщиной, какую он ожидал увидеть. Во-первых, она была очень молодой. Эрик Джонсон, руководитель отдела в департаменте образования, ничего не сказал о ее возрасте, поэтому Грей представлял себе женщину значительно старше. Эта же девушка была совсем юной. Ей, наверное, едва за двадцать, если учесть, что она окончила колледж и уже почти год преподавала.

И Грей уж точно никак не ожидал, что она настолько поразит его своей внешностью — высоким ростом и округлыми формами, которые нельзя было скрыть ни простой серой юбкой, ни шерстяным жакетом и белой блузкой.

Копна черных вьющихся волос до плеч делала ее похожей на цыганку. В какой-то момент Грей с трудом удержал себя от того, чтобы не коснуться их.

Глаза Евы были черными и поражали своей необыкновенной красотой. Когда она смотрела прямо в глаза Грея, они возбуждали в нем чувства, о которых он хотел забыть и которым не хотел, уж во всяком случае, давать волю.

Но почему же он настоял, чтобы именно Ева занималась с его дочерью? Ведь все это может закончиться непоправимой бедой. Если он с самого начала испытывает к ней столь сильное влечение, сумеет ли он сдержать себя, видя эту девушку у себя в доме несколько дней в неделю?

Что это с ним? Разведясь с Бэмби, он дал себе слово никогда больше не вступать в серьезные отношения с женщинами. Снова влюбиться? Нет, никогда!

Конечно же, рассуждал Грей, есть другие учителя, которые с радостью согласятся поработать летом. Может быть, у них не такие хорошие рекомендации, как у Евы, но они вполне справятся с работой. Почему же он не согласился с ее возражениями и сразу не принял ее отказ?..

Потому что он избалован. Вот почему. Будучи небольшой, но все же знаменитостью в этом маленьком городке, Грей привык к исполнению своих желаний. И оказался совсем не готов к тому, что какая-то девушка откажет ему в его просьбе…

Машина, ехавшая впереди, неожиданно остановилась, и Грей резко затормозил. Он был настолько погружен в свои мысли, что не увидел красный свет светофора.

Хватит думать о всякой чепухе! Он не собирается завязывать роман ни с одной женщиной, а уж тем более с учительницей своей дочери. У него нет номера домашнего телефона Евы, но он может позвонить ей утром в школу и сказать, что с сожалением принимает ее отказ. Она тоже вздохнет с облегчением, подумал Грей.

Теперь, приняв решение, он должен сосредоточиться на дороге и постараться не разбить свою спортивную машину. Ему предстояло забрать Тинкер у Джуди, няни, которая оставалась с его дочерью по первому его звонку, когда он был занят и нуждался в ее помощи.

Будильник прозвенел в три часа ночи, и Грей поднялся с постели. Каждое утро он был вынужден вставать в это время, чтобы уже в пять часов утра выйти в эфир с первым выпуском прогноза погоды. Столь ранний подъем не составлял для него труда, потому что накануне он ложился спать, как правило, в девять часов. Ему вполне хватало шести часов, чтобы хорошо выспаться.

Первым делом Грей подумал о Еве и необходимости позвонить ей. Но для звонка было еще слишком рано. Она появится в школе только через четыре часа.

К сожалению, вчера вечером все пошло не так, как ему хотелось бы. Он так и не увиделся с дочерью и не смог сообщить ей о возможных занятиях летом.

Грей вздохнул. Но какое это теперь имеет значение? Ведь он не собирается брать Еву в учителя своей дочери.

И это после их вчерашнего разговора? Ведь он сам просил, чтобы именно она, и только она, занималась с Тинкер. Каким невежливым будет этот звонок, когда он скажет Еве, что передумал в последнюю минуту. Нет, он поступит иначе. Он дождется ее приезда к себе в дом и уже там примет ее отказ работать с его дочерью.

Сомнение охватило Грея, но он его тут же решительно отбросил. Нет-нет, Ева не станет заниматься с его дочерью. Он откажется от услуг этой учительницы. Никаких сомнений!

Ни о каких отношениях с этой женщиной не могло быть и речи. Исключались даже деловые.

Ева ехала по кварталу, в котором жили люди с достатком. Дома были большими, но неброскими. Несмотря на то что трава на лужайках слегка пожухла, было видно, что за ними хорошо ухаживают в теплое время года.

Она нашла дом, который искала, и остановила машину у обочины перед ним. Дом ей показался маленьким: одноэтажный, построенный из красного кирпича в стиле времен Тюдоров, с красной черепичной крышей. Красивый и крепкий дом.

Выйдя из машины, Ева подошла к крыльцу, поднялась по ступенькам и позвонила. И сейчас же ей захотелось повернуться и убежать. Да, она пообещала обдумать предложение позаниматься с дочерью Грея, но в то же время Еве было не по душе оказаться на поводу у мужчины, да еще такого! Он ей очень понравился, но сейчас в ее жизни не было места мужчине. А уж тому, кто был женат и имеет восьмилетнюю дочь, и подавно!

Ева уже была готова сбежать, когда дверь открылась. Перед ней стоял Грей. Он, должно быть, выглядывал Еву в окно, иначе не оказался бы здесь так быстро.

— Привет, — сказал он. — Я… надеюсь, вам не доставило слишком много хлопот приехать сюда.

Еве показалось, что Грей ощущает некоторую неловкость. Вчера он чувствовал себя гораздо увереннее.

— Должна признаться, ваш дом мне не по пути. Пришлось сделать крюк, правда небольшой, — сказала Ева, входя в прихожую. Направо была гостиная, налево — столовая, отделенная от кухни невысокой стойкой. По обеим сторонам длинного коридора располагались комнаты. Полы застелены толстым ковровым покрытием. Мебель была массивной, тяжеловесной, дорогой, но практичной. — У вас очень симпатичный дом, — сказала Ева. — Вы сами занимались его интерьером?

Грей улыбнулся.

— Не совсем. Когда я сюда въехал, то нанял дизайнера. Мы работали вместе. Потом в дело вступила Бэмби…

— Бэмби — это имя вашей бывшей жены? — прервала его Ева. — Или я ошибаюсь?

Он вздохнул.

— Нет, не ошибаетесь. При крещении ее назвали Бернис в честь бабушки, но ей не нравилось это имя. Увидев в детстве диснеевский мультфильм, она начала называть себя Бэмби. С тех пор она признает только это имя.

— В фантазии ей не откажешь, — прошептала Ева, не найдя других слов, чтобы описать свое смутное впечатление о бывшей жене Грея.

— Да, она фантазерка, — согласился он, помогая Еве снять пальто. Его сильная рука коснулась ее плеча. Конечно же, случайно, подумала Ева, но по ее спине пробежал холодок. — Я только что сварил кофе, — сказал он, вешая пальто в шкаф в прихожей. — Если хотите чашечку, проходите в гостиную, располагайтесь, а я принесу кофе.

Ева почувствовала аромат кофе, как только вошла в дом. Конечно же, она не собиралась отказываться от приглашения. Кофе поддержит ее силы, поможет сохранить здравый смысл в разговоре с этим мужчиной.

— Давайте я вам помогу, — сказала Ева, идя за Греем на кухню.

Увидев на подносе кофейник, фарфоровые чашки с блюдцами, сахарницу, сливочник и серебряные ложки, Ева подумала, что в одиночестве он пьет кофе иначе. Ему пришлось побеспокоиться, чтобы угодить ей.

— Если вы хотите помочь, можете отнести банку кока-колы и лед. Это для Тинкер.

Ева взяла то, что ее попросили, и прошла в гостиную. Грей поставил поднос на кофейный столик, стоявший перед диваном рядом с камином.

— Собирался разжечь огонь, — сказал он, жестом приглашая Еву сесть, — но после того, как я забрал дочь из школы, пришлось сделать еще кое-какие дела. В результате, когда мы добрались до дома, разжигать камин уже было поздно.

У Евы складывалось впечатление, что Грей пытается говорить о чем угодно, но только не о том, что привело ее сюда. Но почему?

— Все хорошо, — сказала она, садясь на диван. — Вам не стоило так беспокоиться. А где, кстати, Тинкер?

Грей сел рядом с Евой.

— Она смотрит телевизор в моем кабинете. У нее мало друзей. Время от времени к ней приходят одноклассники или она идет к ним в гости, но большую часть времени она проводит одна. Я думаю, что всему виной ее отставание в школе. Она ни с кем не хочет говорить об этом, поэтому держится замкнуто.

— О, бедняжка, — прошептала Ева сочувственно. — Ей действительно необходимо помочь. Все это может испортить ей жизнь, разовьет в ней комплекс неполноценности.

— Да, — согласился Грей. — Но я должен вам кое-что сказать, прежде чем мы начнем наш разговор. — Он нервно заерзал на диване. — Вчера вечером у меня не было возможности поговорить с Тинкер о ее предполагаемых занятиях с вами.

Ева испуганно раскрыла глаза.

— Но вы обещали…

— Знаю, — ответил он с грустью, — я очень хотел поговорить с дочерью, но, когда я выходил из школы после встречи с вами, мне позвонили с телестудии. Пришлось поехать на телевидение. Единственное, что мне удалось сделать, — это позвонить Бэмби и сказать ей, что Тинкер у няни, а не у меня. Я увидел дочь только сегодня днем, но говорить с ней было уже слишком поздно. Поэтому я решил подождать и обговорить все с вами. Вы лучше меня знаете, как обращаться с детьми.

— Тинкер не знает, почему я здесь? — Ева была явно огорчена.

Она должна познакомиться со своей предполагаемой ученицей, но девочке было необходимо заранее сказать об этой встрече и о предстоящих занятиях. Отцу не следовало бы ставить дочь перед фактом и лишать ее права выбора. Это было нечестно и по отношению к учителю, и по отношению к ученице.

Грей провел рукой по волосам.

— Да, не знает, — признался он. — Извините, Ева, но у меня даже не было возможности позвонить вам и перенести эту встречу. Но вы сейчас здесь, и я хочу познакомить вас с дочерью. Она знает, что вы собирались прийти.

Ева посмотрела на Грея.

— Так вы сказали ей обо мне?

Он вздохнул.

— Мне пришлось. Она видела, как я варил кофе и доставал чашки. Она спросила, кого я жду в гости. — Грей слегка улыбнулся. — Обычно я не пользуюсь фарфоровыми чашками и серебряными ложками, когда угощаю кофе соседей или сослуживцев.

— Что же вы сказали обо мне Тинкер?

— Только то, что у нас будет деловой разговор. Думаю, она восприняла это совершенно естественно. Работа вынуждает меня встречаться со множеством людей, и Тинкер привыкла к тому, что в этом доме бывает большое количество незнакомого ей народа. Пожалуйста, Ева, останьтесь, хотя бы ненадолго. Я всегда знакомлю Тинкер со своими гостями. Она привыкла к этому. А если вы сбежите, даже не поздоровавшись с ней, она очень обидится.

Ева поймала себя на том, что тоже хочет познакомиться с Тинкер. Ей хотелось увидеть ее, спросить о ее успехах в учебе, узнать, как ладят между собой отец и дочь.

Ей следует остаться.

— Хорошо, — сказала она, откинувшись на кожаную спинку дивана, — если вы считаете, что так будет лучше, я с удовольствием познакомлюсь с вашей дочкой. Только объясните ей, что я здесь по делу.

— Извините, что все так получилось, — с сожалением произнес Грей, — я ей все объясню. — Он встал и направился в коридор.

Через несколько минут Грей вернулся, ведя за собой девочку. На ней была школьная форма: черная юбка и белая хлопковая кофточка. Глядя на нее, было нетрудно догадаться, что пройдет совсем немного времени, и эта девчушка превратится в привлекательную девушку. А пока в глаза бросались ее длинные худые руки и ноги, делавшие ее угловатой, лишавшие ее детского изящества.

Темно-каштановые волосы и синие глаза девочка унаследовала от отца. Это было очевидно.

— Тинкер, познакомься с мисс Костопулос, — сказал Грей.

Он повернулся к Еве.

— Ева, это моя дочь Сара, но все зовут ее Тинкер.

Девочка отступила назад и застенчиво опустила глаза.

— Рада познакомиться, — первой сказала Ева. — Можно и мне звать тебя Тинкер?

— Думаю… да, — ответила девочка без энтузиазма, не поднимая глаз.

— Хорошо, — сказала Ева, стараясь говорить дружелюбно. — Мое имя Евангелина, но все зовут меня просто Ева. Надеюсь, ты тоже будешь так меня звать.

Тинкер ничего не ответила, но, подняв голову, посмотрела на Еву. Глаза ее были полны… Страха? Негодования? Ева не могла понять.

— Вы будете моей учительницей? — сердито спросила девочка.

Этот вопрос застал Еву врасплох. Что же происходит? Грей только что сказал ей, что Тинкер ничего не знает о его планах по поводу ее летних занятий!

Она мельком взглянула на Грея, но, судя по всему, для него этот вопрос тоже оказался неожиданным. Он нахмурился, покачал головой и обнял дочь.

— Дорогая, мисс Костопулос… Ева… она действительно учительница. Но она учит третьеклассников в школе, расположенной на другом конце города. Кто тебе сказал, что она будет заниматься с тобой?

Тинкер посмотрела на отца.

— Мама. Она сказала, что ты найдешь учителя, который будет приходить к нам домой, и мне придется заниматься все лето. — Лицо девочки искривилось. В голосе послышались всхлипывания. — Пожалуйста, папочка, не заставляй меня заниматься летом. Я ведь стараюсь. Правда. Но учиться трудно. Я никогда не выучу все, что учат в школе.

Грей прижал к себе дочь. Бэмби! Не знай он эту женщину, он мог бы подумать, что она намеренно мешает ему.

К сожалению, все было не так просто. Бэмби не желала никому зла. Она лишь не понимала, что необходимо действовать очень осторожно. Иначе чувству собственного достоинства Тинкер будет нанесен непоправимый ущерб. Грею следовало бы рассказать Бэмби о своих планах только после того, как все было бы определено.

— Тинкер, — тихо сказал он, — боюсь, твоя мама не поняла. Я хотел сделать вот что: найти учительницу, которая приходила бы сюда на пару часов несколько дней в неделю и помогала тебе догнать твоих одноклассников. Она научит тебя всему тому, чему ты не научилась из-за дислексии. Когда осенью снова начнутся занятия, ты сможешь читать, писать и считать наравне с другими ребятами.

Тинкер посмотрела на Еву. В ее глазах был страх.

— Нет, я не хочу, чтобы она занималась со мной! — закричала девочка и обняла Грея.

С каждой минутой Еву охватывало все большее беспокойство. Тинкер не хотела заниматься, но, несомненно, девочка нуждалась в помощи учителя.

— Тинкер, тебе не следует меня бояться, — сказала Ева, опередив Грея. — Твой папа решил нас познакомить, потому что я могу помочь тебе. Но сделаю я это только в том случае, если ты сама захочешь. — Ева огляделась и взяла стакан с колой, приготовленный для Тинкер. — Вот, моя дорогая, — сказала она, протягивая стакан девочке. — Твой папа сказал, что это для тебя.

Тинкер стояла в нерешительности, потом подняла голову и посмотрела на Еву. Через мгновение она вырвалась из рук отца и направилась к Еве за стаканом.

— Почему бы тебе не сесть рядом со мной вот здесь, на диване? — пригласила ее Ева.

Тинкер промолчала, но села.

Ева намеренно перевела внимание на Грея, чтобы дать девочке возможность разглядеть ее.

— Грей, вы пьете кофе со сливками и сахаром?

— Черный, — ответил он, подходя за чашкой. Подвинув стул, он сел рядом с дочерью.

Несколько минут все сидели молча, пока Грей не произнес:

— Тинкер, я забыл печенье. Пожалуйста, принеси его.

Глаза девочки загорелись.

— Шоколадное с арахисовым маслом?

Грей кивнул.

— Да, твое любимое.

— Хорошо! — весело крикнула Тинкер и вприпрыжку побежала на кухню.

— Что же нам теперь делать? — взволнованно спросил он, вздохнув.

— Ничего, — твердо сказала Ева. — Сейчас я не смогу заниматься с Тинкер. Судя по такому началу, она никогда не будет доверять мне. Не хотелось бы это говорить, но вам в первую очередь необходимо восстановить все то, что разрушила мать вашей дочери. А потом придется искать другого учителя.

— Да, я совершил ошибку, обсудив свои планы с Бэмби. — В его голосе прозвучали нотки сожаления.

— А вы сказали жене, что не хотите, чтобы Тинкер знала о ваших планах по поводу ее летних занятий?

— Бывшей жене, — поправил он Еву. — Конечно, сказал. Но разве это могло ее остановить? Она расстраивается, если я строю планы в отношении дочери без ее ведома. Но стоит мне поделиться с ней, как об этом тут же узнает весь город. Если ребята в школе узнают о дополнительных занятиях Тинкер, они начнут подтрунивать над ней, называть ее глупенькой. Дети бывают такими жестокими порой, сами того не понимая.

Ева хорошо это знала по собственному опыту. В детстве ребята смеялись над ней из-за ее греческой почти непроизносимой фамилии, а также из-за ее роста. И теперь, будучи учительницей, она сталкивалась с жестокостью своих учеников, постоянно пытавшихся самоутвердиться и старавшихся добиться своей цели любой ценой. Они часто цеплялись к тем, кто отличался от них, разносили грязные слухи о тех, кто был умнее.

— Да, я знаю, — прошептала Ева, желая помочь дочери Грея. Но как?

С кухни раздался голосок Тинкер:

— Папочка, я не могу найти банку с печеньем. Мне кажется, она на верхней полке, но мне туда никак не дотянуться.

Грей вскочил со стула.

— Я сейчас ее достану, — крикнул он, стремглав помчавшись на кухню. — Не лезь наверх, а то упадешь.

Спустя несколько секунд отец и дочь вернулись с тарелкой печенья. Тинкер взяла две печенюшки и стакан колы.

— Я пойду в кабинет смотреть телевизор, — громко заявила она и повернулась, чтобы уйти.

— Подождите, юная леди, — сказал Грей тоном, заставившим Тинкер остановиться. — А вы разве попросили разрешения? Что-то я не слышал.

— Пожалуйста, разрешите, — буркнула девочка, продолжая стоять спиной к отцу и Еве.

— Что за невежливый тон! — одернул ее Грей. Было совершенно очевидно, что делать замечание дочери в присутствии чужого человека не доставляло ему удовольствия.

— О, папочка, — сказала девочка с вызовом, но повернулась к отцу и вновь, на этот раз вежливо, попросила разрешения уйти.

Грей почувствовал облегчение.

— Пожалуйста, можешь уйти, — сухо ответил он.

Тинкер повернулась и направилась в другой конец дома.

Услышав, как хлопнула дверь, Грей вздохнул и опустился на диван рядом с Евой.

— Не знаю, что сказать, как извиниться за поведение дочери. — В его голосе было больше беспокойства, чем неловкости. — Вам будет трудно в это поверить, но обычно она скромна и послушна. Злится она очень редко.

Еве захотелось коснуться Грея и успокоить его. Но нет, с ее стороны это было бы большой ошибкой, одернула она себя. Ее влекло к этому мужчине, как, впрочем, и его к ней. Но ни она, ни он не хотели себе в этом признаться.

Подобного с Евой никогда прежде не было. Обычно мужчине требовалось время, чтобы привлечь к себе ее внимание, как правило, этим все и заканчивалось. Исключением был Дамиан, но Еве не хотелось сейчас о нем думать…

— Поведение Тинкер нисколько не удивило меня и не обидело. В бедняжке живет страх.

Грей изумленно посмотрел на Еву.

— Что вы хотите этим сказать?

— Она боится попробовать свои силы в чем-то для себя новом. Боится неудачи. Совершенно очевидно, что ее мать не сторонница летних занятий дочери, поэтому и сообщила ей о них. Да еще вы устроили эту неожиданную встречу со мной…

— Признаюсь, что совершил ошибку. Вы меня предупреждали…

— Но вы ведь не могли знать, что ваша бывшая жена окажется такой… такой… — Что же ей сказать, чтобы не обидеть?

— Думаю, «нечуткой» — вот слово, которое вы ищете. Но мне следовало бы знать. Я прожил с ней восемь лет… — Голос его стих.

Интересно, подумала Ева, какое значение он вкладывает в это слово? Но поддерживать эту тему не стала.

— Мне очень жаль, что все так произошло, — сказала она и встала. — Теперь усадить Тинкер за книжки будет гораздо труднее. Но вы должны постараться и найти такого учителя, которого она полюбит и которому будет доверять. Вы не обращались в консультационную службу? Там могут помочь.

Грей тоже встал. Не ответив на ее вопрос, он задал свой:

— Ева, а может, вы все-таки попробуете позаниматься с Тинкер? Конечно, я могу поискать другого учителя, но мне почему-то кажется — нет, я в этом уверен! — что лучше вас для моей дочери мне никого не найти.

Ева с грустью покачала головой.

— Вы даже не знаете меня, Грей, а я не знаю вашу дочь. Кроме того, не сомневаюсь, что вмешательство матери Тинкер уже нанесло непоправимый урон всему тому, что я могла бы сделать для девочки. И Тинкер, и ваша бывшая жена настроены против меня. Я не смогу помочь вашей дочери.

Ева взяла сумочку и направилась к двери.

— Подайте мне, пожалуйста, пальто.

— Как же мне убедить вас, чтобы вы изменили свое мнение?

Собственный вопрос очень удивил Грея. Что это он такое спрашивает? Ведь Ева не собиралась менять свое решение, и надо было с ней согласиться.

— Никак. — Она покачала головой. — Мне очень жаль.

Ева надела пальто, поданное Греем, и повернулась к нему.

— Было приятно с вами познакомиться, — сказала она, протягивая руку. — А также с Тинкер. Желаю вам удачи с другим учителем.

Грей взял ее руку в свою. Теплое прикосновение его крепкой руки тотчас отозвалось у нее в сердце. Несомненно, волнение охватило и Грея. Ева видела это в его потемневших глазах.

— Надеюсь, мы видимся не в последний раз, мисс Евангелина Костопулос, — прошептал он, сжимая ее руку.

 

Глава третья

Ева уже заканчивала урок, когда в класс вошла, не скрывая волнения, Джессика, школьный секретарь.

— Ева, тебе звонят. Грейсон Флинт. Хочет поговорить с тобой. По срочному делу. Ты никогда не говорила, что знаешь его!

— Спасибо, Джесс, — ответила Ева, не удовлетворив любопытства этой женщины. — Присмотришь за ребятами? Я вернусь через минуту.

Не дожидаясь ответа, она вышла из комнаты и направилась в кабинет секретаря. Почему Грей звонит ей? Ведь она же ясно сказала, что не сможет заниматься с Тинкер. В последнюю их встречу, четыре дня назад, он намекнул, что, вполне вероятно, снова свяжется с ней. По правде говоря, Ева не верила, что он сказал это серьезно.

Войдя в кабинет, она подняла трубку.

— Грей, это Ева Костопулос.

— Ева, — сказал он, облегченно вздохнув. — Извините, что беспокою вас в школе, но у меня нет вашего домашнего номера телефона.

— Ничего-ничего. Что-нибудь случилось?

— Нет. Наоборот, все очень хорошо. Тинкер согласилась заниматься. С вами.

— Неужели? — скептически спросила Ева. — Может быть, вы все-таки заставили ее?..

— Клянусь вам, не было никакого давления. Мы с Бэмби просто объяснили, что ей необходима помощь, чтобы догнать одноклассников.

Внутри у Евы все сжалось.

— Вы и Бэмби? — Голос выдавал ее волнение. — А что вы сделали, чтобы ваша бывшая жена оказалась на вашей стороне?

— Вы мне не верите… Да, надо признать, Бэмби легкомысленна, но своей дочери она желает только добра. Стоило мне объяснить ей ситуацию, как она тут же поняла всю необходимость занятий… и помогла мне убедить Тинкер.

— Ну, что же… Думаю, это великолепно. Я знаю нескольких учителей, которые не откажутся от работы летом. Если хотите, я могу назвать вам их фамилии…

— Нет, подождите, — прервал он ее. — Разве вы меня не слышали? Тинкер хочет заниматься с вами. В разговоре с ней я даже не вспоминал о вас. Это была ее собственная просьба.

— Правда? — Глаза Евы широко раскрылись.

— Правда, — ответил Грей. — Послушайте, у нас нет времени обсуждать это сейчас. Вас ждут ваши ученики. Я звоню, чтобы попросить вас поужинать сегодня со мной. Тогда мы сможем обсудить все детали. Тинкер я оставлю с няней.

Здравый смысл подсказывал Еве отказаться от подобной встречи, завуалированной под деловую. Но разве Ева когда-нибудь позволяла здравому смыслу встать у нее на пути и помешать ей? Особенно тогда, когда она очень чего-нибудь хотела? А сейчас ей очень хотелось поужинать с Греем. Пока она не учительница его дочери…

— Мне нравится ваше предложение, — ответила она. — Я буду дома в половине четвертого.

— Хорошо, — сказал Грей довольным голосом. — Вас устроит, если я заеду за вами в половине седьмого?

— Да. Если у вас есть под рукой бумага и карандаш, то запишите мой адрес и номер телефона.

Ева была готова к встрече с Греем задолго до назначенного времени.

Раздался звонок в дверь, и ее будто обдало жаром. Это Грей! Ева поспешила к двери и посмотрела в глазок. Да, это он! Ева тут же открыла дверь.

Минуту они просто стояли, глядя друг на друга. Грей в темно-синем костюме был необычайно элегантен. Ева была рада, что выбрала пусть простой, но тоже очень элегантный наряд: свободное платье песочного цвета с длинными рукавами. Янтарные бусы и серьги дополняли этот наряд, в котором можно было появиться где угодно и когда угодно.

Наконец Ева прервала затянувшееся молчание:

— Пожалуйста, входите, Грей.

В квартире не было прихожей, и Грей, войдя, сразу же оказался в гостиной.

— Вы потрясающе выглядите, — хрипловато сказал он, еще раз окинув взглядом Еву.

— Спасибо, — ответила она, не найдя других слов и с радостью для себя отметив, что произвела на Грея впечатление. — У нас… у нас есть еще время? Мы можем сесть и поговорить?..

Грей покачал головой:

— Боюсь, что нет. Я сделал заказ на семь часов, а ресторан находится на другом конце города.

— О, тогда я возьму сумочку, — сказала Ева.

На улице Грей подвел Еву к ярко-красному «ягуару» и помог ей сесть в него.

— Какая красивая машина! — воскликнула Ева. — Кажется, она новенькая.

Грей просиял, садясь за руль.

— Так и есть. Это моя гордость и моя блажь.

— Какое, должно быть, удовольствие — ездить на такой машине! Моей старушке десять лет. Внешне она довольно здорово поистрепалась, но я не жалуюсь — бегает она хорошо.

Грей посмотрел на Еву, включил мотор и выехал на дорогу.

— И вы говорите, что водите машину десять лет? По вашему виду не скажешь.

Она улыбнулась.

— Десять лет назад я не могла иметь даже ученических прав. После окончания колледжа родители подарили мне подержанную машину, потому что мне надо было как-то добираться до университета в Брукингсе, куда я поступила.

— Похоже, я имею дело с младенцем, — сказал Грей с некоторым огорчением. — Мне тридцать шесть.

Ева не смогла сдержать смех.

— Не унывайте, дедуля. Ведь вы пригласили меня в ресторан вовсе не для того, чтобы сделать мне предложение. Это деловой ужин, не забыли?

— Постараюсь об этом помнить, — пробормотал он так тихо, что Ева с трудом расслышала его.

Грей пригласил Еву в самый новый и лучший ресторан в городе. Посетители сидели за отгороженными друг от друга столиками, и на каждом из них горели свечи в подсвечниках из цветного стекла.

— О, как здесь приятно, — выдохнула Ева, когда их усадили за столик и вручили по огромному меню.

— Вы здесь никогда не были? — спросил Грей.

— Нет, — призналась она. — Боюсь, здешние цены не совсем мне подходят, но я читала статью об открытии этого ресторана.

Подошел официант. Покончив с выбором блюд и напитков, Грей закрыл меню и отложил его в сторону.

Ева откинулась на кожаную спинку кресла.

— Так о чем вы хотели со мной поговорить? Вы сказали, что Тинкер согласилась заниматься с преподавателем, не так ли?

Грей улыбнулся.

— Да, именно это я и сказал. Надеюсь, что Бэмби не доставит мне больше хлопот. Она не зловредная. Я поговорил и с Тинкер, рассказал ей, что будет требовать от нее учительница, и объяснил, что ей станет гораздо легче учиться в школе, когда она догонит своих одноклассников. Я дал ей возможность самой сделать свой выбор, и она решила, что хочет заниматься.

Ева с облегчением вздохнула. Слава богу, Тинкер больше не боится ее. Ведь Бэмби, хотела она того или нет, напугала ребенка, представив ее в виде какой-то злой ведьмы.

Интересно, что за женщина Бэмби? Что это за мать, которая запугала своего собственного ребенка до такой степени, что тот больше не хочет ходить в школу?

Ева знала ответы на эти вопросы. Подобные мамаши частенько стращали своих непослушных детей полицией. Ева знала таких родителей, но она никак не ожидала такого поведения в столь приличной семье.

Ева настолько погрузилась в свои мысли, что вздрогнула от неожиданности, когда вновь заговорил Грей:

— Ева? В чем дело? Вы ведь не откажетесь от занятий с Тинкер, правда? Мне очень жаль, что она произвела на вас плохое впечатление при знакомстве, но…

— Никакого плохого впечатления она не произвела, — поспешила Ева уверить Грея. — Мне она понравилась. Думаю, ей нужно помочь. Я даже думаю, что смогла бы это сделать, если вы все еще этого хотите. Но во время нашей встречи в вашем доме у меня сложилось мнение, что вы уже не слишком стремитесь взять меня на эту работу.

Они сидели напротив друг друга. В мерцающем свете свечи Еве показалось, будто Грей покраснел. Но едва ли такое могло случиться. Мужчины в его возрасте не краснеют.

— Буду с вами откровенным, — тихо сказал он. — Вы правы. Я обдумывал эту проблему, но вовсе не по той причине, о которой вы подумали. — Ева почувствовала, как рука Грея легла на ее руку. — Пожалуйста, выслушайте меня и поймите правильно.

Ева замерла в ожидании, не в силах произнести ни слова.

— Не знаю, как это лучше выразить, — продолжил Грей. — Боюсь, вы можете подумать, что я перехожу границы дозволенного в отношениях между учительницей и отцом ее ученицы. — Ева открыла было рот, но он не дал ей возможности что-либо ответить: — Я увлекся вами, Ева. На прошлой неделе, войдя в школу, я намеревался предложить некой мисс Евангелине Костопулос поработать летом в качестве репетитора с моей дочерью. Но я не был готов к такому повороту событий, не ожидал, что буду настолько очарован. Говоря с вами, я почувствовал влечение к вам. А выйдя из класса, понял, что попался на крючок. И, честно говоря, не слишком этому обрадовался.

Так, значит, чувство было обоюдным! — подумала Ева. Волнение, влечение испытывала не только она, но и он!

Ева приоткрыла рот, но ничего не смогла сказать. Грей убрал свою руку с ее руки.

— Тебе известно, что я был женат и у меня есть дочь. Мой брак не был счастливым. С каждым годом отношения с женой лишь ухудшались. Нас связала безрассудная страсть, и ничего больше. После развода каждый из нас мог бы пойти своей собственной дорогой, мы могли бы никогда не встречаться, если бы не Тинкер. Наша дочь нас связывает. Бракоразводный процесс и оформление опекунства были для меня настоящим кошмаром. Я получил хороший урок. Теперь я дал себе зарок — никаких серьезных отношений с женщинами.

— Но какое отношение все это имеет к моим предполагаемым занятиям с Тинкер? — недоуменно спросила Ева.

— Никакого, — ответил Грей, наклонясь вперед. — Выбрось это из головы. В какое-то мгновение мне показалось, что было бы хорошо быть рядом с тобой… Но нет, это абсурд. Ты очаровательная женщина. Несомненно, у тебя полно поклонников.

Ева не знала, что ответить. Чего он хочет? Чтобы она была учительницей его дочери… или его любовницей? Или обеими сразу? А может быть, ни той и ни другой? Да, Грей тоже привлекал ее. Но теперь она не стремилась завязать с ним отношения. Он ясно дал понять, что ничем серьезным это не закончится, звона свадебных колоколов не будет. А на меньшее Ева была не согласна.

Но что это со мной? — подумала Ева. Они знакомы всего лишь неделю, а она уже думает о его предложении выйти за него замуж!

Продолжить разговор на эту тему им помешал официант, принесший очередное блюдо.

Вскоре Ева нашла в себе силы прервать воцарившееся молчание:

— Грей, где ты вырос? Твои родители живут здесь?

— И да и нет. Родился и вырос я здесь. Поступив в Калифорнийский университет, переехал в Беркли, где и работал несколько лет после окончания учебы. Тогда же мой отец перенес тяжелейший инфаркт.

— О, извини, — сказала Ева, вспомнив о своем отце. — Он… с ним все в порядке?

Грей улыбнулся.

— Да, но ему пришлось оставить свой пост вице-президента банка. Здешние суровые зимы стали ему в тягость, поэтому он и моя мать переехали в Рио-Гранде-Вэлли в Техасе. Теперь у него одно занятие — снимать апельсины с деревьев в собственном саду… Так как насчет занятий с Тинкер? — спросил Грей, немного помолчав. — Или я напугал тебя своим неуместным признанием? Вот еще что: я вполне серьезно говорил о большом вкладе в школьный фонд в случае, если ты согласишься заниматься с моей дочерью.

— Я много думала обо всем этом, — призналась Ева. — Но прежде, чем согласиться, должна признаться, что тоже к тебе неравнодушна.

На этот раз от удивления широко раскрыл глаза Грей.

— Однако, — продолжила Ева, — сейчас и я не горю желанием завязывать роман с мужчиной. Поэтому думаю, у нас с тобой не возникнет никаких проблем. Я никогда не была замужем, но в студенческие годы встречалась с мужчиной, которому хотелось получить от брака только удовольствие. О каких-либо обязательствах он и слышать не желал. Мне, наивной, казалось, что я смогу изменить его образ мышления, но вместо этого он посмеялся надо мной…

Даже сейчас, спустя столько времени, от этих воспоминаний у Евы перехватило дыхание.

— Мне разбили сердце, меня унизили. Я поклялась держаться от мужчин на расстоянии. — Увидев на лице Грея сочувствие, она заставила себя улыбнуться. — По крайней мере до тех пор, пока не повзрослею и не смогу отличить хорошего человека от подлеца. Итак, если ты все еще хочешь, чтобы я…

— О да, я хочу… хочу… — не дал ей договорить Грей, — и я достигну своей цели. Но пока ты будешь только учительницей Тинкер.

Сердце Евы гулко забилось. Дыхание стало прерывистым. Этот разговор сводил ее с ума.

— Кстати, как дела с ремонтом крыши? — вдруг спросил Грей, повернув разговор на сто восемьдесят градусов.

Ева прокашлялась, надеясь, что голос не выдаст ее волнения.

— Судя по взносам, у нас уйдут годы, а не месяцы на сбор необходимой нам суммы. Твой взнос, несомненно, будет как нельзя кстати. Хорошо бы рассказать о фонде жителям нашего города, но у нас нет на это средств.

Грей задумчиво посмотрел на Еву.

— Может быть, мне поговорить с нашим менеджером о рекламе вашего фонда на телевидении?

Ева задохнулась, не в силах поверить его словам.

— Вот это будет помощь! — воскликнула она. — Мы хотели дать объявление в газете, но не смогли. А о телевидении мы даже и не мечтали. Думаю, что на такую рекламу откликнутся многие. Помощь детям — это хорошая реклама и для самих фирм, которые будут участвовать в этой акции.

Грей широко улыбнулся.

— Хорошо. Я поговорю с Полом Нортоном, нашим менеджером.

— Не знаю, как тебя благодарить…

— Не стоит, — прервал он Еву и, вынув из кармана ручку, подписал чек на оплату их ужина. — Еще рано… Может быть, сходим в кино?

Ева посмотрела на часы, заранее зная свой ответ.

— Извини, но мне еще нужно проверить тетради и составить план уроков на завтра.

На обратном пути Еве было еще уютнее и приятнее сидеть в элегантной спортивной машине. Грей был так близко, что, переключая скорость, он неумышленно касался рукой ее колена. Ей самой нестерпимо хотелось приподнять руку и прикоснуться к ноге Грея.

Заниматься с его дочерью… Зря она на это согласилась, подумала Ева. Да, зря. Она это понимала, но отказаться не смогла. Не смогла устоять против предложения этого мужчины.

— Когда ты сможешь начать занятия? — спросил Грей, нарушив молчание.

Ева заметила, что он даже не взглянул на нее, а смотрел только вперед. В голосе его слышалось напряжение. О чем или о ком он думал? О ней?

Ева задумалась.

— Я бы хотела дождаться каникул. А они начнутся уже в следующую пятницу. Так что в любое время после пятницы.

Грей продолжал смотреть вперед.

— А как насчет понедельника? — предложил он.

Вопрос ошеломил Еву.

— Неужели ты не хочешь дать дочери хотя бы немного передохнуть?

Грей покачал головой.

— В этом нет необходимости. Чем дольше она будет отдыхать, тем труднее ей будет приниматься за работу.

Ева огорчилась. Она тоже надеялась на короткий отдых. Но ничего не поделаешь. Чем скорее она начнет работать, тем скорее заработает деньги и сможет внести свою лепту в школьный фонд.

— Понедельник так понедельник, — согласилась она. — Во сколько?

— Я последний раз выхожу в эфир в двенадцатичасовом выпуске новостей. Закончу около часу дня, но я всегда еще задерживаюсь. Ведь прогноз погоды — это не только чтение сводки. Бэмби работает с двух часов дня до шести часов вечера. Тебе подойдет время с трех до пяти? Не слишком поздно?

— Нет. Утро у меня будет свободно, да и вечер тоже. Да, я согласна.

Подъехав к дому Евы, Грей остановился на обочине. Он вышел из машины, обошел ее, открыл дверцу и помог Еве выйти. Но вместо того, чтобы попрощаться, он взял ее под руку и повел к дому.

— Грей, вовсе не обязательно провожать меня до двери, — сказала Ева, в душе радуясь такому вниманию с его стороны.

— Нет, обязательно, — ответил он с напускной серьезностью. — Моя мама учила меня быть настоящим джентльменом. Ты ведь не хочешь, чтобы я разочаровал ее, правда?

Ева улыбнулась.

— Конечно же, нет. В наше время джентльмены большая редкость.

Они поднялись на второй этаж и остановились у двери. Ева достала из сумочки ключ, вставила его в замок, открыла дверь и повернулась к Грею.

— Пару дней наш менеджер будет в отъезде, — сказал он. — Но, как только он вернется, я обязательно поговорю с ним о рекламе вашего фонда и потом свяжусь с тобой. Хорошо?

— Это даже лучше, чем просто хорошо, — ответила Ева взволнованным голосом. — Грей, не могу выразить словами, как я тебе благодарна за готовность помочь. Мне кажется, ты даже не осознаешь, как изменится жизнь и детей, и учителей после твоей помощи.

Грей улыбнулся.

— Рад этому, но ты должна помнить, что решение будет принимать Пол. Я лишь могу рассказать ему о ваших бедах и нуждах.

— Этого достаточно. Если он тебя выслушает, то поможет. Уверена, ты сумеешь растопить его сердце. — Ева вздохнула и протянула Грею руку. — Спасибо за великолепный вечер. — Вышло как-то само собой, что она говорила тихо и хрипловато. — Не помню, чтобы когда-либо проводила время так восхитительно. А какой вкусный ужин…

Грей медленно, с осторожностью коснулся рукой шеи Евы, ее лица, потом большим пальцем прикоснулся к ее губам. Сердце ее замерло. Она не могла даже вздохнуть.

— Все произошло слишком стремительно, — прошептал он. — Я обещаю держать себя в руках. Но я должен знать одну вещь.

Он нежно ласкал ее шею, а Ева, не в силах сдержаться, потянулась ему навстречу. Колени ее дрожали. Она медленно облизнула пересохшие губы.

Грей обнял ее за плечи.

— Хочешь ли ты моего поцелуя, как я хочу твоего?

— Да, да! — Она не сомневалась в своем желании и тут же прильнула к нему, чтобы оказаться в его объятиях.

 

Глава четвертая

Одной рукой Грей обнял Еву за талию, а пальцы другой его руки легли на густые темные локоны Евы. Опустив голову, он слегка коснулся ее губ своими. Один раз. Потом еще.

Его объятие было крепким, но нежным. Ева прижалась к Грею. Он поднял голову и щекой прикоснулся к ее волосам.

— Я знал, что ты будешь именно такой: мягкой, нежной и теплой, — прошептал он ей на ухо.

Они стояли, прильнув друг к другу, но через минуту Грей выпустил Еву из рук, и ей стало вдруг как-то холодно и одиноко. Она прислонилась к двери, от волнения не чувствуя под собой ног.

Грей приподнял ее подбородок. Их взгляды встретились. И снова он поцеловал ее, медленно, нежно, чувственно. Потом Грей повернулся и ушел, оставив Еву у двери.

Грей не просто спускался по лестнице. Он летел, парил в облаках, ноги его едва касались ступенек. Чем же околдовала его эта юная красавица? Еще ни одной женщине не удавалось его так очаровать. Грею казалось, будто он целует не женщину, а ангела.

Поцелуй был просто неземным, хотя Грей не сомневался: случись подобное еще раз, все будет реальным и земным. Так что ему стоит запомнить это мгновение и насладиться им, потому что такое не повторяется. Он сделает все, чтобы не повторилось.

Ева видела, как Грей спустился по лестнице. Ноги больше не держали ее. Она опустилась и села прямо на пороге, обхватив колени. Она ожидала, что их поцелуй будет особенным, необыкновенным, но она не была готова к охватившему ее внутреннему ликованию, заставившему ее обо всем забыть. Поцелуй вовсе не был страстным. Он был сладким, нежным и чистым, но тем не менее в нем угадывалось желание. Женщина, которой посчастливилось испытать подобный поцелуй, не забудет его никогда.

Грей не давал о себе знать до самой субботы, хотя все это время Ева ждала его телефонного звонка или звонка в дверь. Она хорошо помнила его обещание связаться с ней только после разговора с менеджером телестудии, который был в отъезде и должен был вернуться через несколько дней. Но Еве казалось, что после такого поцелуя…

Она старалась отгонять от себя подобные мысли. Видимо, «такой поцелуй» произвел впечатление только на нее, оставив Грея равнодушным.

А чему она, собственно, удивляется? Грей дал ей ясно понять: несмотря на то что увлекся ею, он предпочитает оставаться холостяком.

Солнечным субботним утром Ева пила кофе и разгадывала кроссворд. Начались каникулы, и она решила в этот день делать только то, что хочет. А как же стирка? Ева подняла руки, потянулась и встала. Она собиралась почитать новый роман Стивена Кинга. Ничего, его можно будет читать и в прачечной в ожидании выстиранного белья.

Сложив белье и одежду в корзинку, Ева уже собиралась выйти из дома, когда раздался звонок в дверь. В ее воображении возник образ Грея. Она вся напряглась, но тут же заставила себя расслабиться. Это не он. Он не мог прийти. Во-первых, была суббота и он, вероятно, проводил ее с Тинкер. Но даже если в эту субботу Грей был один, он не решился бы прийти, предварительно не позвонив.

С корзинкой в руке Ева поспешила к двери и открыла ее.

На пороге стоял Грей. Без Тинкер.

— Грей! — воскликнула Ева. — Я не ожидала тебя… Пожалуйста, входи.

— Знаю, что не ожидала. Извини, но я не смог позвонить тебе. Мне показалось, что-то случилось с твоим телефоном. Я даже сообщил об этом в телефонную компанию, но там мне ответили, что у них проблема с линиями в этом районе. Раз я не смог дозвониться, то решил заехать. Если я тебе помешал…

— Нет-нет, ничуть, — солгала она.

Хотя, конечно же, все вышло не слишком хорошо. По крайней мере, она оказалась в неловком положении. Если бы она знала о его приходе, она бы оделась понаряднее, а не стала бы натягивать на себя удобные старые джинсы, выцветшие от многочисленных стирок и плотно облегавшие ее, да видавшую виды майку, которую давно пора было выбросить.

— Я собиралась в прачечную, — объяснила она, отступая назад и пропуская Грея.

Да, подумала Ева, в прошлую встречу она постаралась произвести на него впечатление привлекательной, изысканной, сдержанной, деловой женщины. После сегодняшнего визита Грей, вероятно, запомнит неряху в старых джинсах со всклокоченными волосами в неубранной квартире.

— Не хочу нарушать твои планы, — сказал он, не решаясь войти и остановившись у двери. — Я могу прийти в другой раз…

— Стирка может подождать, — сказала Ева, ставя корзинку на пол рядом с диваном. — Входи, выпей чашечку кофе.

— Ну, если так… — сказал он, шагнул вперед и закрыл за собой дверь.

Грей прошел за Евой на кухню. Последние пять дней он с трудом удерживал себя от встречи с этой женщиной, но в конце концов не выдержал. Он нарушил данное себе обещание в отношении ее и вопреки здравому смыслу пошел на поводу у своего желания.

И сейчас он любовался Евой и не мог оторвать от нее глаз. Какое же это испытание — только смотреть на нее и не сметь прикоснуться! — размышлял Грей.

Ева остановилась у стола на другом конце просторной кухни, взяла лежавшую на нем газету и стала ее складывать.

— Извини за беспорядок. Проходи, садись. Я принесу кофе.

Заметив, что Ева смущена, Грей попытался успокоить ее:

— И это ты называешь беспорядком? Ты бы видела мой дом! Раз в неделю ко мне приходит домработница, а в остальное время в доме все перевернуто вверх дном.

Ева улыбнулась, и Грей почувствовал, как царившее в атмосфере напряжение постепенно стало ослабевать.

— Это неправда. Я знаю. Я была в твоем доме. Помнишь? В нем не было ни пылинки.

— Да, именно в тот день и приходила домработница.

Они оба засмеялись. Ева подала Грею кружку с кофе и села за стол.

— Так что ты мне хотел сказать?

— Я поговорил с Полом Нортоном, нашим менеджером, о вашей рекламе. Мне показалось, что это его заинтересовало. Он сказал, что должен все проверить и, если дело обстоит так, как я ему представил, он передаст материал в юридический отдел. Если они одобрят, реклама пойдет в эфир.

Еву переполняло чувство благодарности. Она, сама того не сознавая, схватила его руку и поднесла к губам.

— О, Грей, как я тебе благодарна! — сказала она, целуя его ладонь и запястье.

«Это всего лишь знак благодарности», — сказала она себе. Но Грей воспринял ее жест иначе. Он поднял ее со стула и усадил к себе на колени.

— Если ты хочешь поцелуев, будь готова к последствиям, — прошептал он и прильнул к ее губам.

Не раздумывая, Ева обвила руками его шею и со всею страстью ответила на его поцелуй.

На этот раз все было по-другому. Он не держал ее будто хрупкую фарфоровую статуэтку, которая может разбиться. Грей обнял ее как желанную женщину, которую хотел лучше узнать, с которой жаждал близости. Грею не терпелось насладиться этой женщиной, как, впрочем, и Еве хотелось насладиться этим мужчиной.

Грей ласкал Еву с нежностью и жадностью одновременно, но она тем не менее чувствовала, что он сдерживает свою страсть. Ева была благодарна ему и в то же время разочарована. Ей хотелось узнать всю силу его страсти, но подталкивать его на это было бы глупостью с ее стороны. Страсть могла бы выйти из-под контроля. И что тогда?..

Рука Грея лежала на груди Евы. Он осыпал ее лицо поцелуями. Еще крепче прижавшись к нему, Ева ощутила его твердую плоть. О, какое наслаждение — знать, что она смогла его так сильно возбудить!

Коснувшись щекой ее груди, Грей издал звук, в котором было и удовольствие, и боль.

— Я обещал себе, что этого никогда не будет.

— Ты сожалеешь? — прошептала она ему на ухо.

— Сейчас нет. Но потом, когда мне придется с тобой расстаться, буду сожалеть. Вот тогда начнутся мои страдания. Я в этом уверен.

— Со мной будет то же самое, — призналась Ева, отметив для себя, что Грей, лаская ее, ни разу не опустил руку ниже ее талии.

Совершенно очевидно, что он не намеревался соблазнять ее, хотя мог сделать это с невероятной легкостью. Никогда прежде Ева не была настолько готова отдаться мужчине, как сейчас. Ева не сомневалась в благоразумности Грея. И в то же время где-то в глубине души ей так хотелось, чтобы он потерял разум!

Она еще теснее прижалась к Грею, и желание с новой силой охватило его. Но он, собрав всю силу воли, отстранил ее от себя.

— Извини, моя дорогая, но если мы сейчас не остановимся, то я за себя не ручаюсь.

А что плохого в нашей близости? — подумала Ева, стараясь взять себя в руки. Ну, если он решил, что этого делать не следует, то она, конечно, не станет возражать.

— Да, ты прав, — согласилась она. — Я… Извини… Обычно я не…

— Я знаю, что подобное поведение не в твоих правилах, — прервал ее Грей.

Неужели он решил, что я занимаюсь любовью со всяким мужчиной, оказавшимся в моем доме? — подумала Ева. Что ж, если он действительно так подумал, то винить его не стоит. Она сама дала повод, чтобы о ней сложилось именно такое мнение.

Ева почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, и тут же поднялась. Грей тоже встал. Минуту они стояли, избегая взглядов друг друга. Ни тот, ни другой не в силах были нарушить неловкое молчание.

Первым заговорил Грей:

— Ева, мне следует извиниться. Я пришел сюда вовсе не для…

— Почему бы нам не согласиться, что мы оба просто потеряли голову? — тут же нашлась Ева, желая, чтобы он ушел и оставил ее одну. — А теперь… мне нужно идти в прачечную…

— Да, конечно… Вот еще что… Что мне нужно купить для занятий Тинкер? Ведь они начинаются в понедельник.

Ева с ужасом раскрыла глаза. Тинкер! Понедельник! После сегодняшней встречи! Неужели она сможет каждый день работать с его дочерью у него в доме?

С другой стороны, почему бы и нет? Ведь она согласилась на это. Тинкер ждет ее, а Грей надеется на нее.

Глубоко вздохнув, Ева посмотрела на Грея.

— Будет лучше, если я сама куплю все необходимое и представлю тебе чек. Я ограничена в сумме?

— Нет-нет, — сказал он.

Они оба направились к двери.

— Хорошо. Я увижусь с Тинкер в понедельник. Первые несколько дней, прежде чем приступить к настоящим занятиям, мы постараемся получше познакомиться друг с другом.

— Можно мне присутствовать на занятиях? — спросил он.

Ева нахмурилась, открывая дверь. Этого она совсем не хотела, но…

— Это твой дом, твоя дочь…

— Я прошу об этом совсем не по той причине, о которой ты подумала. После всего случившегося сегодня тебе, вероятно, трудно поверить, но я не собираюсь приставать к тебе, Ева. Мне просто хочется понаблюдать за Тинкер в новых для нее условиях.

Ева, закусив губу, молча отчитала себя.

— Конечно, ты можешь присутствовать. Может быть, это даже поможет снять напряжение с Тинкер, которое она, конечно же, будет испытывать с новой учительницей.

Грей вышел за дверь и уже на пороге повернулся к ней.

— Хорошо, тогда я зайду к вам хотя бы на несколько минут, чтобы посмотреть, как идут дела. Да, и еще… Спасибо тебе, что согласилась заниматься с дочерью.

И вновь он улыбнулся своей обворожительной улыбкой, а синие глаза не скрывали восхищения женщиной, стоявшей перед ним.

Где взять силы, чтобы устоять перед этим мужчиной? — подумала Ева. Пока она искала ответ на свой вопрос, Грей ушел.

Ева нажала на кнопку звонка и стала ждать. За дверью слышалась громкая музыка. Решив, что звонок был плохо слышен, она нажала на кнопку еще раз, посильнее. Дверь открылась через секунду. Перед Евой стояла Тинкер.

Узнав Еву, она пригласила ее войти.

— Привет, Тинкер, — сказала Ева, переступив порог и закрыв за собой дверь.

— Кто там, солнышко? — раздался совсем юный голос.

Но принадлежал он, как оказалось, женщине, появившейся из гостиной и подошедшей к Тинкер. Небольшого роста, с пропорциональной фигурой, она, вероятно, была самой красивой женщиной из всех, которых доводилось видеть Еве. На ней была длинная черная юбка и белая строгая блузка.

Черты ее лица были тонки, как у куклы из тончайшего фарфора. Ева, как в детстве, вновь почувствовала себя неуклюжей простушкой.

— Это мисс Кост… Костоп… — Девочка никак не могла произнести незнакомую фамилию.

— Я Ева Костопулос, — представилась Ева и протянула руку.

— А я миссис Флинт, мать Тинкер.

Ева заметила, что женщина сделала особый акцент на слове «миссис». Это было своего рода послание. Ясное и четкое. «Этот мужчина принадлежит мне. Никто не сможет отнять его у меня».

Женщина едва коснулась руки Евы.

— Вы, должно быть, учительница, которую мой муж нанял для нашей дочери. — Она сморщила небольшой вздернутый носик. — Не думаю, что она нуждается в занятиях. У нее хорошие способности, и она достаточно развита, только вот не слишком старается…

— О, мама… — возразила Тинкер, покраснев.

Ева тут же заметила это, как, впрочем, и слова «мой муж». Неужели Грей обманывал ее? Он и Бэмби все еще состояли в браке? Нет, что-то здесь не так. Если он решил просто приударить за Евой, при этом желая скрыть все от Бэмби, то зачем же в таком случае он попросил Еву заниматься с его дочерью? Ведь его тайна очень скоро перестанет быть таковой.

Еве показалось, что мать явно переоценивает возможности дочери.

— Миссис Флинт, извините, что я вмешиваюсь, но мне сказали, что у Тинкер трудности в учебе из-за дислексии.

— Так говорят специалисты, — раздраженно ответила Бэмби. — Но я уверена, что, если она будет внимательнее и старательнее в классе, у нее будут хорошие результаты.

— Так вы против дополнительных занятий дочери? — спросила Ева. — В таком случае я сейчас же уйду…

— Нет, не уходите! — резко сказала Бэмби. Ева была уверена, что в ее голосе прозвучала тревога. — По-моему, в дополнительных занятиях нет необходимости, но в то же время я не хочу перечить желаниям мужа. Он такой славный. Я его так люблю. Всегда старается сделать для Тинкер и для меня все, что в его силах. Да, лично я считаю, что эти занятия лишь трата времени и денег, — продолжила Бэмби, — но Грей настаивает на них, поэтому я тоже соглашаюсь.

Услышав, что в замке повернулся ключ, Ева успела отскочить от двери, прежде чем та открылась.

— Ой, извините, — сказал Грей, — не знал, что у двери кто-то стоит…

Он остановился, окинул взглядом всех собравшихся в прихожей, а потом внимательно посмотрел на Бэмби.

— Что ты здесь делаешь? Где Джуди?

— Я отправила няню домой, — сказала она как бы между прочим. — Мне захотелось познакомиться с учительницей Тинкер, поэтому я сказала на работе, что у меня мигрень и мне нужно пойти домой.

Ева была просто шокирована тем, что Бэмби откровенно рассказывала о своей лжи в присутствии впечатлительной дочери.

Грей глубоко вздохнул. Эта женщина его явно раздражала, но он не подавал виду.

— Извините, Ева, но час назад меня срочно вызвали на телестудию. Я надеялся вернуться до вашего прихода, но попросил няню передать вам, что в случае моей задержки вы можете начинать занятие с Тинкер. — Грей пристально посмотрел на Еву. — Вам это передали? — раздраженно спросил он.

Но на кого он злился? На бывшую жену? Или на Еву?

— Для этого еще не было времени, Грей, — ответила Ева. — Я только что пришла. Я даже не успела понять, что вас нет дома.

— Вы знакомы? — вдруг спросил он, по-видимому успокоившись.

— Мы познакомились, — тут же ответила Бэмби. — Почему бы вам не пройти в гостиную, а я принесу кофе. Я его только что сварила.

Она повернулась к Тинкер.

— Солнышко, пойдем со мной. Ты мне поможешь.

Она и Тинкер направились на кухню, а Грей и Ева пошли в гостиную. Грей уже не скрывал своего раздражения.

— Извини, Ева… — вновь сказал он. — Не предполагал, что Бэмби окажется здесь…

— Где она живет? — не сдержалась Ева.

— Здесь недалеко, за углом. А что? — с удивлением спросил он.

Так это в двух шагах! Если супруги не могли ладить под одной крышей, почему же теперь они живут так близко друг от друга? Неужели они разведены, но продолжают вместе спать? Ева решила выяснить, насколько Грей был откровенен с ней и что от нее скрывал.

— Грей, чтобы не попасть впросак, я должна знать о твоих отношениях с Бэмби.

Заявление Евы крайне удивило Грея.

— Я ведь уже говорил тебе, мы разведены.

— Тогда почему же она представилась миссис Флинт и называла тебя своим мужем? Грей, — сказала она сердито, — ты должен знать, что я не вступаю в отношения с женатыми мужчинами. Мое поведение в субботу еще ни о чем не говорит.

Грей побледнел, но Ева была в таком гневе, что даже не заметила этого.

— Я не из тех женщин, с кем просто развлекаются. Я воспитана в греческих традициях, где семья ценится превыше всего.

— Я тоже ценю семейные отношения. Ева, если позволишь, я могу все объяснить…

Но, к сожалению, Грею не удалось это сделать, потому что в эту минуту в комнату вошли Бэмби и Тинкер. Бэмби взяла серебряный кофейник и начала разливать кофе. Но Ева уже была не в силах дольше находиться в этом доме.

— Извините, но я не смогу остаться, — сказала она, протягивая руку к сумочке.

— Но кофе-то вы можете выпить, — сказала ей Бэмби с явным удовольствием.

— Ева! — Грей попытался остановить ее. — Я хочу с вами поговорить.

— В этом нет необходимости, — оборвала его Ева и направилась к двери, стараясь сдержать себя и не устроить сцену, которая расстроила бы Тинкер.

Тинкер! Как она могла забыть о чувствах ребенка в этой ситуации! По крайней мере, она должна попрощаться с девочкой.

Ева остановилась, оглядела комнату и увидела Тинкер, прижавшуюся к камину. Молчавшая девочка выглядела покинутой. Сердце Евы не выдержало, и она подошла к ребенку.

— До свидания, Тинкер, — сказала она, протянув руку, чтобы убрать со щеки девочки непослушную прядь волос.

Тинкер моргнула, и Ева увидела в ее глазах слезы.

— Я думала, вы будете моей новой учительницей. — Голос ее дрожал.

— Я… я… — Ева не знала, что ей ответить. Как объяснить восьмилетней девочке сложившуюся ситуацию? Особенно когда именно эта девочка стала камнем преткновения?

Неужели Грей и Бэмби использовали Тинкер и Еву в своей злой игре «наперегонки», чтобы снять с себя вину за неудавшийся брак? И почему Ева позволила им это? Ей следовало бы слушать голос разума и, уж во всяком случае, не дать себе увлечься Греем Флинтом.

Невероятная ситуация! Почему трое взрослых людей допустили, чтобы в центре ее оказался ребенок? Тинкер была еще слишком мала, чтобы до конца все понять.

— Вы не хотите учить меня, да? — спросила девочка. — По-вашему, я тупая и никогда не буду такой умной, как другие дети?

Грей и Бэмби застыли, услышав эти слова. Тинкер всхлипнула, и по ее бледным щекам потекли слезы. Ева не выдержала, обняла девочку и прижала к себе.

 

Глава пятая

— О нет, дорогая, нет, — постаралась успокоить ее Ева. — Ты ошибаешься. Ты не должна так говорить! Ты очень умная девочка, иначе ты не достигла бы нынешних успехов. Ведь тебе учиться труднее, чем другим детям. Ты знаешь об этом и справляешься со своей проблемой.

Тинкер сопела, прижавшись к Еве.

— Так почему же мне все еще так трудно учиться?

Ева крепко обняла девочку.

— Потому что ты пока не готова выполнять задания для третьего класса. Нам с тобой придется вернуться к заданиям для первого класса и постепенно наверстать все упущенное.

Ева поймала себя на том, что сказала «нам с тобой». Тинкер отпрянула от нее и посмотрела ей в глаза.

— Вы все-таки будете меня учить?

Ева закрыла глаза.

— О, Тинкер, я хотела сказать…

Девочка вырвалась из рук Евы.

— Значит, вы обманывали меня. Вы действительно считаете меня тупой и не хотите заниматься со мной.

— Нет, дорогая, я совсем не это имела в виду, — неуверенно сказала Ева, ища глазами Грея. Почему же он ей не поможет?

Она увидела его в коридоре. Явно не поняв дочь, он резко произнес:

— Тинкер, ты грубишь. Невежливо высказывать свои домыслы по поводу того, что думает мисс Костопулос. Ты не можешь этого знать. Извинись.

Теперь Ева почувствовала себя еще хуже. Она вовсе не хотела, чтобы Грей отчитывал свою дочь. Она лишь хотела, чтобы он помог ей найти хороший предлог для отказа заниматься с Тинкер. Должен же он понимать, что она не сможет заниматься с его дочерью, если это приведет к раздору между Греем и Бэмби.

Тинкер снова всхлипнула, глядя в пол.

— Извините, я… — голос ее надломился, — но если я не тупая, то почему же вы не можете заниматься со мной?

— Она права, Ева, — сказал Грей, чем немало удивил ее. — Почему бы нам не обсудить это?

Обсудить? А будет ли от этого польза? Сейчас эта идея казалась абсолютно неприемлемой, и Грей наверняка это понимал. Почему он настаивает, чтобы именно Ева занималась с Тинкер, видя, что это раздражает Бэмби?

— Вы планировали провести следующие два часа с Тинкер, — продолжил он, — так почему бы вместо этого вам не провести их со мной?

Он взглянул на Бэмби.

— Если Бэмби решила устроить себе выходной, то она может забрать Тинкер к себе домой, а мы постараемся разобраться в возникшей проблеме. Хорошо?

Бэмби, казалось, негодовала.

— Нет, хорошего ничего нет, — резко возразила она. — Я мать Тинкер и имею право сказать свое слово.

Грей посмотрел на Тинкер, на Еву и потом на Бэмби.

— Ладно. Если ты этого хочешь. Мы поговорим с тобой в кабинете. — Он знаком попросил ее следовать за ним по коридору.

Бэмби не скрывала недовольства.

— Почему мы не можем поговорить здесь?

— Ты хочешь поговорить со мной или нет? — прорычал Грей, давая понять, что все будет так, как сказал он, или разговор вообще не состоится. Он явно не собирался ругаться со своей неблагоразумной бывшей женой в присутствии дочери и гостьи.

Спустя несколько секунд Грей и Бэмби исчезли в глубине коридора, и звук резко захлопнувшейся двери нарушил тишину. Ева и Тинкер молча посмотрели друг на друга. Ева огляделась.

— У твоего отца красивый дом…

Тинкер кивнула.

— Да. Но вы еще не видели мамин дом. Он больше, там есть второй этаж. Когда-то с нами жила бабушка, но она умерла.

Это, должно быть, мать Бэмби, подумала Ева, ведь родители Грея жили в Техасе.

— Я скучаю по ней, — грустно сказала Тинкер. — Она шила платья мне и моим куклам, пекла пироги и печенье. Она никогда не называла меня глупой или лентяйкой, как это делает мама, когда пытается помочь мне с уроками.

От этих слов Еве стало не по себе. Ее первым порывом было встать на защиту Тинкер. Но она всегда считала недостойным расспрашивать доверчивого ребенка о его семье. Решив и сейчас не изменять себе, Ева перевела разговор на другую тему:

— Расскажи-ка мне, что ты учила в школе? Какие твои любимые книжки?

Тинкер с удовольствием стала рассказывать о своей учебе, а вскоре к ним присоединились Грей и Бэмби, оба явно в дурном настроении. Было совершенно очевидно, что их отношения вовсе не безоблачны, как это пыталась представить Бэмби.

Подойдя к шкафу, Грей посмотрел на Тинкер.

— Надень вот это, — сказал он, вынимая ветровку. — Сейчас ты поедешь домой с мамой, а завтра мы с тобой поговорим.

Он помог дочери надеть куртку. Они обнялись и поцеловались.

Ева стояла в гостиной и видела все происходящее в прихожей. Когда Грей вернулся к ней, она заметила напряжение на его лице и смятение в глазах.

— Извини, Ева. Никак не думал, что Бэмби поведет себя подобным образом и устроит сцену. Хотя мне следовало бы этого ожидать. Не знаю, почему я не перестаю удивляться, когда она выкидывает такие фокусы.

— Это правда, что вы разведены, Грей?

— Да, — ответил он и поднял руку. — Клянусь. У меня есть документы, если тебе нужны доказательства.

— Нет, не нужны, — тут же ответила Ева. Ей стало неловко. — Я могу понять, почему Бэмби все еще называет себя «миссис Флинт», но почему она продолжает называть тебя своим мужем? Это не было оговоркой, она повторила это несколько раз, и намеренно.

Грей покачал головой и взял Еву за руку.

— Давай сядем. Итак, почему Бэмби постоянно называет меня своим мужем. Таков ее способ досаждать мне, раздражать меня. Понимаешь, она не хотела развода, но и не слишком сопротивлялась, потому что была уверена, что я продолжу поддерживать и дочь и ее.

— Но она работает… — заметила Ева.

— Да, сейчас работает, но неполный рабочий день. Она делит дневную смену с еще одной женщиной. Мы познакомились, когда она работала регистратором у моего зубного врача. Она умеет ладить с людьми, располагает к себе своей детской непосредственностью. Честно говоря, это меня и привлекло в ней. Со временем я понял, что за фасадом ничего нет, но было уже поздно. Мне нужна была женщина, а ей нужен был восхищающийся ею рыцарь в блестящих доспехах.

Мы поженились спустя два месяца после знакомства, это была ошибка. Столь серьезное решение нельзя принимать скоропалительно. Требуется время, чтобы узнать друг друга.

К тому моменту, когда мы поняли, что из нашего брака ничего не получится, Бэмби забеременела. Ни она, ни я не хотели, чтобы наш ребенок родился в неполной семье, поэтому мы согласились на перемирие. Бэмби бросила работу, чтобы быть дома с ребенком, и только спустя шесть лет снова пошла работать, когда мы окончательно убедились в том, что не можем жить вместе. Затем мы развелись. У нее никогда не было профессии. Она всегда нуждалась в ком-то, кто мог бы о ней позаботиться.

— Но если она не может или не хочет позаботиться о себе, то как же ей доверили опеку над Тинкер? — удивилась Ева.

— Опека совместная, — поправил ее Грей. — Я согласился на это, потому что убежден, что ребенку нужны и мать и отец. Поэтому и живем мы рядом. Ева, я хочу, чтобы ты поняла одну вещь, — продолжил он. — Я не намерен позволять Бэмби вмешиваться в вопросы, касающиеся образования моей дочери. Тинкер будет заниматься летом и, надеюсь, осенью догонит своих одноклассников. Рассчитываю на твою помощь. Ты ей понравилась. Кроме того, ты профессионал. Пожалуйста, скажи, что согласна заниматься с Тинкер.

Ева задумалась. Она верила Грею. Не верить ему не было никаких оснований. Она не могла и не согласиться с ним. Было бы жестоко отказать Тинкер в необходимой ей помощи только потому, что ее мать ревновала дочь к учительнице.

Ева подняла глаза и увидела, что Грей внимательно наблюдает за ней. Как можно отказать ему? Его глаза умоляли ее согласиться. Нет, она не сможет устоять, подумала Ева. Кроме того, все это делается ради Тинкер.

— Хорошо. Если ты уладишь все вопросы с ее матерью, я согласна. Но очень важно, чтобы Бэмби не возражала против занятий и Тинкер знала об этом. Я не смогу вселить уверенность в Тинкер, если ее мать будет постоянно мешать нам, унижая девочку…

Ей не хотелось рассказывать Грею, что Бэмби называла дочь «тупой» и «ленивой».

— Что ты хочешь сказать? — насторожился Грей. — Что еще сделала Бэмби? Тебе известно что-то, чего не знаю я?

«Что у меня за язык!» — отчитала себя Ева, но отступать было поздно.

— Извини, я не хотела говорить об этом, пока сама не удостоверилась бы…

— Говорить о чем? — прервал ее Грей. — Происходит что-то такое, о чем я должен знать?

— Я не уверена, Грей, — начала Ева, все же решившись пересказать все то, чем поделилась с ней Тинкер.

Грей внимательно выслушал ее и покачал головой.

— Мне об этом известно. Это началось давно, еще при жизни матери Бэмби. Но тогда Магджи, бабушка Тинкер, приструнила свою дочь. Сейчас же Бэмби снова начала ругать Тинкер, потому что у нее не хватает терпения исправлять ошибки дочери. Я прослежу за поведением Бэмби.

— Извини, я не хотела сплетничать…

— Нет-нет, это не сплетни. Рассказывай мне все, что считаешь нужным. Мне необходимо знать такие вещи. Я не доверяю Бэмби. Она ведет себя как ребенок. Порой мне кажется, что я один воспитываю двух детей. Я очень нуждаюсь в помощи.

Ева улыбнулась.

— По-моему, ты справляешься. Но может быть, завтра мы попробуем вместе? Думаю, ты приструнишь Бэмби.

— Я не так в этом уверен, но сделаю все, что смогу. Думаю, из нашего разговора в кабинете она поняла, что я больше не намерен терпеть ее выкрутасы. Ева, сразу дай мне знать, если ты заметишь, что у них не все в порядке.

Выполнять подобные просьбы Еве не хотелось, но она понимала, что это часть ее работы. Она обязана защищать своих учеников, если у нее возникают подозрения, что с ними плохо обращаются дома. Нет, конечно же, Бэмби не поднимет руку на свою дочь, но своими обидными и необдуманными замечаниями она может нанести непоправимый вред душе Тинкер.

— Да, Грей, я так и сделаю, — уверила она его, протягивая руку за сумочкой. — Мне надо домой. Пора наконец заняться стиркой…

Ева поднялась и посмотрела на Грея. Нет, она не могла ошибиться. В его взгляде читалось желание. Неужели в ее глазах он читал то же самое? — смущенно подумала она. Вероятно, так оно и было. Ее переполняли чувства, которые она не могла скрыть.

Они стояли, с нежностью глядя друг на друга. Грей протянул руку и коснулся щеки Евы. Его ладонь была теплой и мягкой. Длинными тонкими пальцами он убрал с ее лица прядь волос.

Он околдовал ее. Иначе назвать это было нельзя. Страсть как магнит притягивала их друг к другу. Ева не могла ничего с этим поделать. Да и не хотела.

Она приблизилась к Грею, прикрыла глаза, и Грей поцеловал ее веки.

— Я так изголодался по тебе, — прошептал он. — Желание изводит меня… Я хочу тебя, но боюсь спугнуть…

— Ты не можешь спугнуть меня, — тихо сказала она, обнимая его.

— О, как приятно, — прошептал Грей, и Ева почувствовала его волнение. — Сколько времени мне еще ждать следующего поцелуя?

Вместо ответа Ева прильнула к его губам. Ни о каком сопротивлении не могло быть и речи. Крепко обнявшись, они отдались сладостному поцелую.

— Поужинай со мной, — прошептал он. — Я могу сам что-нибудь приготовить дома, или мы закажем ужин. А может быть, ты предпочтешь ресторан?

Ева задумалась. Грей, затаив дыхание, ждал ответа. Примет ли она его приглашение? Ведь он сам на днях болтал о том, что никогда больше не вступит в серьезные отношения с женщиной. С какой стати Ева будет тратить на него время? Она тоже говорила, что держится от мужчин на расстоянии из-за неудавшегося любовного романа. Но что ей известно о мужчинах и любви? Ей всего лишь двадцать четыре года. Боже! Еще совсем недавно она была подростком. Хочет Ева признаться в этом или нет, но она, вероятно, как и большинство женщин, мечтает выйти замуж и иметь детей.

Ева шевельнулась, но Грей еще крепче обнял ее, не желая выпускать из рук. Тогда она откинула голову и посмотрела на него.

— Если ты не возражаешь, я бы предпочла ужин у тебя дома, — ответила она хрипловатым голосом и снова опустила голову ему на плечо.

Грей не мог поверить своему счастью. Неужели она настолько доверяет ему? Неужели она не знает, что мужчине, сгорающему от желания, не стоит доверять? Он без труда возбудит ее, не задумываясь о последствиях…

«Черт возьми!» — одернул себя Грей. Что это за мысли! Ведь он никогда не позволял себе подобных вещей ни с одной женщиной и тем более не будет себя так вести с этим невинным ребенком.

Взяв Еву за плечи, он нежно посмотрел на нее.

— Хорошо. Я очень надеялся услышать именно этот ответ. У меня в холодильнике полно продуктов. Пойдем на кухню и посмотрим, что можно приготовить.

Грей выбрал жареного цыпленка. Ева остановилась на бефстроганове. Он приготовил салат, а она нарезала хлеб. Все это время они непринужденно болтали, хотя Грей чувствовал некоторое напряжение. В напряжении была и Ева. Грей это видел.

После ужина Ева убрала со стола, а Грей сложил посуду в посудомоечную машину. Что же будет дальше? — подумал он. Уйдет ли Ева сейчас или останется? Если она останется, сможет ли он поддерживать беседу и обуздывать свое желание?

— Ты не возражаешь, — он повернулся к Еве, — если я включу на несколько минут телевизор? Сейчас будет вечерний выпуск новостей, и я хочу послушать прогноз погоды, узнать, что изменилось с полудня.

Она улыбнулась.

— Конечно, включай. Мне пора уходить…

Грею показалось, будто его сильно ударили, хотя всего несколько минут назад ему было не по себе из-за того, что она может остаться.

— Нет, пожалуйста, не уходи. К черту прогноз погоды!..

— Дело не в прогнозе, Грей. Думаю, нам не стоит оставаться дольше вдвоем…

Он должен был согласиться с Евой, но отпустить ее… было выше его сил. Она была нужна ему здесь, в этом доме, в его объятиях.

— Если хочешь, мы можем сидеть далеко друг от друга, в разных концах комнаты, — предложил он, но она покачала головой.

— Извини, но мне действительно пора возвращаться домой. Если ты все еще хочешь, чтобы я занималась с твоей дочерью, я приеду завтра в три часа. И, Грей… будет лучше, если ты не станешь присутствовать на занятии.

Грей нахмурился.

— Да, я знаю, что разрешила тебе быть на наших уроках, — продолжила Ева, — но теперь я боюсь, что буду слишком отвлекаться. Давай подождем немного. Нам нужно лучше узнать друг друга.

«Каким же образом мы сможем лучше узнать друг друга?» — спросил себя Грей.

Что ж, он знал ответ на этот вопрос. Следовало признать, что Ева была права. Пауза в их отношениях не помешает. О будущем стоит подумать.

 

Глава шестая

Дни текли своим чередом. Вначале Тинкер не хотела даже притрагиваться к заданиям. И тогда Ева решила делать уроки вместе со своей ученицей, сидя на полу. Так их занятия превратились в игру, которая очень понравилась девочке, вызывая у нее желание учиться.

Что же касается Грея, то Ева видела его лишь мельком. Он обычно встречал ее, когда она приезжала, и потом удалялся в свой кабинет, оставляя ее с Тинкер наедине.

В конце занятий Грей появлялся вновь, чтобы поблагодарить и попрощаться с Евой. Сдержанность его, с одной стороны, радовала Еву, но с другой — огорчала. И он и она понимали, что не могут быть долгое время друг без друга. Обоим хотелось близости, ласк, поцелуев. Обоих сжигала страсть.

В пятницу, когда Ева собиралась уходить, Грей вышел из кабинета раньше, чем обычно.

— Тинкер, — сказал он, — можешь пойти и посмотреть какой-нибудь фильм. Я хочу поговорить с мисс Костопулос.

— Хорошо, папа. Можно я снова посмотрю «Красавицу и чудовище»?

Грей улыбнулся.

— Конечно.

Ева посмотрела на Грея и улыбнулась.

— По-моему, она хорошо знает сказки.

Он ничего не ответил, а протянул к Еве руки.

— Иди ко мне. Я хочу обнять тебя. Кажется, я не делал этого целую вечность.

Обняв Еву, Грей склонил голову к ее шее.

— Ева, — волнуясь, произнес он, — проведи со мной уикенд. Тинкер будет с матерью. Завтра мы могли бы отправиться в Дедвуд, посмотреть окрестности, походить по магазинам, поиграть на автоматах… Соглашайся!

Его план был слишком соблазнителен. Ведь они оба решили не позволять себе никаких близких отношений, а поддерживать их лишь на уровне «учительница — отец ученицы». А сейчас Грей сказал, что хотел бы провести с ней весь уикенд, а не просто субботу. Да, возможно, Ева неопытна, но не настолько глупа.

О каких автоматах идет речь? Он хотел поехать с Евой в Дедвуд и провести там два дня, занимаясь с ней любовью в одном из отелей Дедвуда. По правде говоря, она тоже этого хотела. Еще как! Ей так этого хотелось, что она едва не согласилась, даже не подумав о последствиях.

Ева глубоко вздохнула, моля Бога дать ей силы.

— О, Грей… Я… мы…

Грей погладил ее по спине.

— Дорогая, мы не будем делать ничего, чего ты не захочешь. Не желаю врать, будто не хочу провести с тобой ночь. Но если ты этого не хочешь… Мы можем вернуться домой в субботу или переночевать в разных комнатах…

Ева прикрыла ладонью его губы и покачала головой.

— Я хочу провести с тобой ночь. Хочу этого больше всего на свете. Но как же наши намерения не вступать в близкие отношения? Учительнице не следует завязывать роман с отцом ее ученицы. Такое возможно, только если они собираются пожениться.

Грей поцеловал ее ладонь.

— Что плохого в наших с тобой близких отношениях? Кроме того, никому нет дела до нас. Никто не обратит на нас внимания, если мы будем осторожны и будем соблюдать приличия.

— Интересная мысль. Может быть, разъяснишь?

— С гораздо большим удовольствием я показал бы тебе все на практике, — прошептал он ей на ухо.

Как ни сладок был этот разговор, но его необходимо было завершать. Надо принимать решение.

— Давай остановимся на том, что завтрашний день мы проведем в Дедвуде, а там посмотрим, что из этого выйдет.

Ева понимала, что соглашается на рискованное предприятие. Им обоим будет непросто устоять перед соблазном и укротить желание. Позволить страсти одержать верх над разумом — значит совершить ошибку.

Грей крепко обнял Еву.

— Отправимся пораньше и позавтракаем по дороге… Хорошо?

— Лучше быть не может, — ответила она, прижавшись к нему на мгновение, и тут же отстранилась. — Мне нужно идти. Во сколько ты заедешь за мной утром?

Упоительный поцелуй стал радостным началом нового дня.

Ева не сдержалась и дотронулась до широкополой шляпы Грея.

— Эй, а где тот телевизионный репортер, с которым я договаривалась о свидании? Вместо него я вижу ковбоя. Не хватает только пистолетов.

Его глаза сверкнули.

— Дорогая, в Дедвуде все мужчины ковбои. Но я смотрю, что и учительница, которую я взял себе в попутчицы, тоже преобразилась.

Он внимательно разглядел ее наряд: джинсы, свитер, куртку и ботинки.

Рассмеявшись, они сели в «ягуар» и отправились в дорогу. На выезде из Рэпид-Сити они плотно позавтракали в популярном у дальнобойщиков кафе и около десяти часов были уже в Дедвуде.

— Итак, любовь моя, с чего ты хочешь начать? — спросил Грей, паркуя машину. — С казино? С магазинов? Нас ждут повсюду. Везде хотят, чтобы мы потратили наши денежки.

— А почему бы нам не начать день с игровых автоматов? У меня в кошельке припрятаны двадцать долларов. На них-то я и буду играть. Когда их проиграю, остановлюсь и найду себе другое развлечение.

Ева сдержала слово и бросила играть, когда от ее двадцати долларов не осталось и цента. Грей, несмотря на успешную игру, тоже остановился.

— Я привез тебя сюда не только для игры, — сказал он Еве, получая выигрыш. — Мне хочется, чтобы эта поездка доставила тебе удовольствие. Чем мы займемся дальше?

Остаток дня преподнес им множество впечатлений, но самым захватывающим был подъем на гору Бут-Хилл, откуда они любовались панорамой Дедвуда в лучах заката.

Поужинать Грей предложил в ресторане отеля «Франклин», знаменитом во всей округе своим стейком.

Приближалась ночь. Еве нужно было решать, где и как ее провести. Ночь с Греем?

Весь день эта мысль не давала ей покоя, как ни старалась Ева отогнать ее от себя.

Но наступило время решать, делать выбор.

С одной стороны, Ева страстно хотела любви Грея, но при этом ей претило становиться просто его подружкой и довольствоваться положением «особого человека» в его жизни. С другой стороны, никаких иных предложений Грей сейчас ей не делал, да и едва ли когда-либо сделает.

Уже подавали десерт, когда Грей накрыл руку Евы своей.

— Ты уже решила, что хочешь делать после ужина? Мы можем пойти в театр или…

Он не решался высказать все до конца. Ева чувствовала, что он не будет настаивать на том, чтобы она провела ночь с ним. Выбор был за ней.

Ева глубоко вздохнула, надеясь, что не совершает самую большую ошибку в своей жизни.

— Я предпочитаю «или», если ты не возражаешь.

Лицо Грея засияло, и он сжал ее руку.

— Возражаю? Ты сделала меня самым счастливым мужчиной на земле. — Он поднес ее руку к губам и поцеловал.

Грею показалось, что целая вечность ушла на то, чтобы доесть черничный пирог, потом зарегистрироваться в отеле и добраться до своего номера. Но стоило двери закрыться, как он в ту же секунду обнял Еву и сделал то, о чем мечтал весь день. Он поцеловал ее. Жадно, со всею страстью.

Ева же, как ему показалось, сдерживала свои чувства. Грей решил не придавать этому слишком большого значения. В конце концов, у них впереди вся ночь. Больше его беспокоило то, что Ева явно неопытна в отношениях с мужчинами. А вдруг она все еще девственница?

Нет, Грей не мог в это поверить. Ведь ей уже двадцать четыре года. Она окончила университет. К тому же она упоминала о каком-то мужчине и ее неудавшемся с ним романе.

Целуя Еву, Грей чувствовал ее волнение. Она была возбуждена так же, как и он.

— О, Ева, — прошептал Грей, — я хочу тебя!

В ответ она прильнула к нему всем телом и неожиданно вскрикнула, почувствовав его возбужденную плоть.

В пылу страсти, в нетерпении они уже снимали друг с друга одежду, когда Грей услышал какой-то шум. Вначале он не обратил на него внимания, но потом раздался мужской голос, зовущий его по имени все громче и громче:

— Мистер Флинт! Пожалуйста, откройте дверь! У меня для вас срочное сообщение! Мистер Флинт, мне необходимо поговорить с вами!

Грей рассвирепел. Тревожить в такой момент! Кроме того, никто не знал, что он здесь.

Ева тоже услышала шум. Она попыталась встать, но Грей удержал ее. Он не мог позволить ей уйти. Только не сейчас.

— Не волнуйся, дорогая, — тихо сказал он. — Кто бы там ни был, он сейчас уйдет.

— Мы должны ему ответить, — настаивала она. — Если так будет продолжаться, он поднимет на ноги весь отель. Кто это?

— Не имею ни малейшего представления, — прорычал Грей. — Ни одна душа не знает, что мы здесь. Я никому об этом не говорил. А ты?

— Нет, никому не говорила.

Стук в дверь раздался вновь. Грей, выругавшись, поднялся, поправил одежду и направился к двери.

— Кто вы? Что вам нужно? — спросил он прежде, чем открыть дверь.

— Дорожный патруль, мистер Флинт, — ответил голос. — Откройте дверь. У меня для вас сообщение.

Дорожный патруль? Зачем им понадобился Грей? Каким образом они нашли его?

Он обернулся и через плечо посмотрел на Еву. Она сидела на краю кровати. Ничто не выдавало произошедшего между ними. Грей открыл дверь и увидел офицера.

— В чем дело? — рявкнул Грей, не двигаясь с места.

Офицер явно смутился.

— Извините за вторжение, сэр, но вы Грейсон Флинт, телевизионный ведущий, не так ли?

Злоба Грея постепенно стала превращаться в волнение. Офицер не ошибался. Он нашел именно того, кого искал. Но почему он искал Грея?

— Да, я Грейсон Флинт, — ответил он, на этот раз менее воинственно. — Что вы хотите? И как вы нашли меня здесь?

— Извините, сэр, но вы не против, если я войду? В коридоре собралось много любопытных, которым очень хочется знать, что здесь происходит.

Грей не знал, как ему лучше поступить. С одной стороны, ему не хотелось, чтобы офицер застал в его номере столь позднюю гостью, с другой стороны, ему также не хотелось обсуждать в присутствии многочисленных любопытных зевак причину появления в его номере полиции.

К счастью, ему на помощь пришла сама Ева.

— Входите, офицер, — сказала она, продолжая сидеть на кровати. — Если хотите, я могу выйти…

— Ни за что, — прервал ее Грей. — Не знаю, что здесь происходит, но я не сделал ничего, о чем ты не могла бы знать.

Грей отошел назад, пропуская в комнату офицера, и закрыл дверь.

— Мы ищем вас вот уже почти час, — сказал офицер, сняв фуражку. — Мистер Флинт, вам необходимо позвонить жене. Это срочно.

Грей заморгал. Что происходит? Неужели кто-то из его приятелей на телевидении узнал о его сегодняшней поездке с Евой и решил сыграть с ним эту глупейшую шутку?

— Боюсь, вас использовали, офицер. У меня нет жены, но есть приятели-весельчаки, которые не прочь выкинуть такой фокус…

— Думаю, вам стоит это выяснить, сэр, — ответил полицейский, вынул из кармана сложенный листок бумаги и передал его Грею. — Звонившая назвалась миссис Бэмби Флинт и сказала, что звонит из больницы в Рэпид-Сити. Произошла авария…

Грей едва устоял на ногах.

— Бэмби? Что-то случилось с Тинкер?

Он услышал, как Ева задохнулась от неожиданности, а потом почувствовал ее руку у себя на плече. Она старалась его успокоить.

— Бэмби Флинт моя бывшая жена, офицер. Она сказала что-то о нашей дочери Тинкер? Что случилось?

Полицейский покачал головой.

— Не знаю. Я сам с ней не разговаривал, но диспетчер в больнице сказал, что женщина, похоже, была в истерике. Она попросила найти вас и передать, чтобы вы немедленно перезвонили ей вот по этому номеру.

Грей, ничего не ответив, бросился к телефону и тут же набрал номер. Дожидаясь ответа, он слышал, как Ева тихо разговаривала с полицейским.

Наконец на другом конце провода сняли трубку.

— Говорит Грейсон Флинт, — сказал он, волнуясь. — Насколько мне известно, после аварии к вам доставлена моя бывшая жена и дочь. Как они себя чувствуют?

— Как их зовут? — спросил женский голос.

— Бернис и Сара Флинт, но они могут быть зарегистрированы и как Бэмби и Тинкер. Сара, она же Тинкер, — моя дочь.

Наступила длинная пауза. Женщина, вероятно, искала имена в записях. Грей нервно шагал, крутя телефонный шнур.

— Мистер Флинт, — вновь раздался голос в трубке. — У миссис Флинт только ссадины и синяки. Вашу дочь все еще осматривают врачи. У меня пока нет никаких данных о ее состоянии. Миссис Флинт попросила нас позволить ей поговорить с вами, как только вы позвоните.

— Хорошо, соедините меня с ней.

Через некоторое время он услышал голос Бэмби.

— Грей! О, Грей, пожалуйста, приезжай! Ты мне нужен. — У нее действительно была истерика.

— Бэмби, что произошло? Что за авария? Как Тинкер? Она ранена?

— Думаю, да, — всхлипывала Бэмби. — Она вся была в крови… плакала… Нас обеих привезла сюда «скорая помощь»… Врачи сейчас с ней… О, дорогой, где ты? Я никак не могла отыскать тебя… искала повсюду… Пожалуйста, приезжай скорее. Мне не разрешили быть вместе с Тинкер. Ты мне очень нужен…

— Я немедленно выезжаю, — ответил Грей. — Джим в курсе случившегося? Он с ней? — Грей доверял Джиму, доктору Джеймсу Уитни, который был лечащим врачом Тинкер и одновременно партнером Грея по гольфу.

— Не знаю. Я его не видела, но могу узнать.

— Ничего, не трать время. Через час я буду в больнице.

Бросив трубку, Грей повернулся к Еве:

— Тинкер ранена в аварии. Не знаю, насколько это серьезно, но мы должны немедленно ехать в больницу.

— Конечно, — ответила Ева. В глазах ее были боль и шок.

— Спасибо, офицер, — обратился Грей к полицейскому, протягивая ему руку. — Я вам очень благодарен за то, что смогли найти меня.

Офицер пожал ему руку.

— Это моя работа. Надеюсь, с вашей дочерью все в порядке.

Ева, сидя рядом с Греем, была в ужасе от той скорости, с которой его мощный «ягуар» мчался по горной дороге.

— Не могу понять, что произошло, — сказал Грей, внимательно следя за движением. — Неужели действительно это была авария?

— Да, это была авария, — ответила Ева. — Я спрашивала полицейского, он это подтвердил. Из доклада дорожного патруля ему известно лишь то, что машина врезалась в дерево.

— Я так и знал, что подобное когда-нибудь случится, — прорычал Грей. — Бэмби совсем не умеет водить машину. Носится как сумасшедшая. Сколько раз я предупреждал, что ее лишат водительских прав! Но она лишь обещала быть осторожнее.

«А где же твоя осторожность?!» — подумала Ева, мысленно желая напомнить Грею о бешеной скорости, с которой он сейчас вел машину.

Но она ничего не сказала, лишь коснулась рукой его ноги, вовсе не стремясь отвлечь его от дороги, надеясь немного успокоить его.

Это сработало. Грей сбавил скорость и положил руку на руку Евы.

— А офицер рассказал тебе, как дорожный патруль узнал о том, что мы были в Дедвуде? Ведь я никому не говорил о нашей поездке. Я даже не взял с собой мобильный телефон.

— Я тоже никому ничего не говорила. Но Бэмби каким-то образом узнала, что мы там. Это ведь она дозвонилась до дорожного патруля и сообщила им, что ты находишься в Дедвуде. Она сообщила им марку и номер твоей машины. Им осталось только найти ее, и это, как оказалось, не составило труда. Твой «ягуар» нельзя не заметить. Красный цвет бросается в глаза.

На подъезде к Рэпид-Сити Грей, сбавив скорость, так резко затормозил, что визг шин огласил всю округу.

Не говоря ни слова, Грей открыл дверцу, выскочил из машины и помчался в отделение неотложной помощи. Ева, бежавшая следом за ним, увидела Бэмби, которая торопилась навстречу Грею. На ее одежде были пятна крови. Все лицо в слезах.

— Грей! Дорогой! Я думала, ты не приедешь! — Она бросилась к нему, и он обнял ее.

Еве стало не по себе. Неужели случилось страшное? Милая, дорогая Тинкер… Этот драгоценный ребенок, не причинивший никому зла… Неужели она?..

Нет. Как только Ева могла подумать такое! Нельзя даже допускать подобной мысли!

Вполне естественно, что в такой момент Грей и Бэмби были вместе. Они нуждались в поддержке друг друга.

И еще Ева подумала, что Бэмби, по-видимому, была права, все еще считая Грея своим мужем.

 

Глава седьмая

Ева отпрянула, не желая быть увиденной ни Греем, ни Бэмби, решив, что сейчас ей не следовало вмешиваться в жизнь семейства Флинт. Спрятавшись за большим растением, стоявшим у двери, она видела огорченных родителей, но не слышала ни слова из того, что они говорили. Как девочка себя чувствует? Насколько серьезны ее травмы? Неужели ее жизнь в опасности? Бедняжка Тинкер!

Ева увидела, как Грей оставил Бэмби, подошел к столу регистратора и потом направился в комнату, находившуюся за ширмой.

Должно быть, Тинкер там. Но в каком состоянии?

Как только Грей исчез за ширмой, Бэмби открыла сумочку, вынула пачку сигарет, но, увидев на стене надпись «Не курить», распахнула большую стеклянную дверь и вышла.

Ева воспользовалась возможностью и поспешила к регистратору, чтобы расспросить о состоянии Тинкер. Она назвалась учительницей девочки и другом семьи.

— У ребенка травма головы, но, по всей вероятности, не слишком серьезная. Однако эту ночь ей придется провести здесь, в больнице, под наблюдением врача.

У Евы будто гора с плеч свалилась. Глаза наполнились слезами.

— У вас есть бумага? Я хочу написать записку, — сказала она.

Женщина достала из ящика стола лист бумаги. Ева написала несколько слов, сложила записку, написала на ней «Мистеру Флинту» и попросила регистратора передать ее Грею, как только тот закончит разговаривать с врачом. Затем она вышла из больницы, поймала такси и поехала домой.

Ева была дома уже полтора часа, когда раздался стук в дверь. Она взглянула на часы. Стрелки приближались к полуночи. Неужели Грей? Ева взглянула в глазок.

Да, она не ошиблась. Он стоял у порога, судя по всему, невероятно взволнованный. Ева надеялась, что он, прочитав ее записку, позвонит ей, и уж никак не ожидала увидеть его у себя в доме.

Она открыла дверь. Грей вошел и тут же обнял ее.

— Извини, что оставил тебя одну в больнице. Пока я выяснял, как чувствует себя Тинкер, оформлял необходимые бумаги и удостоверился, что ее поместили в детское отделение, прошло много времени. Ты ушла.

— Не думай об этом. Я бы разочаровалась в тебе, если бы дочь не была твоей главной заботой. Как она?

— Врачи говорят, что все будет в порядке. У нее травма головы. Ее оставили в больнице до завтра. Ее должен осмотреть лечащий врач.

Ева посмотрела на Грея.

— То же самое мне сказала регистратор, когда я справилась у нее о состоянии Тинкер. А как Бэмби? — спросила она, помолчав. — Я делала все, чтобы она меня не увидела.

Грей вздохнул.

— Вероятно, ты права. Мне не нужны ее упреки, что я проводил время с тобой, когда наша дочь попала в аварию.

Конечно же, Грей не делал тайны из своей поездки в Дедвуд с Евой, но слова его прозвучали так, будто он обманывал свою жену. Еве стало не по себе от того, что стараниями Бэмби ее заставляли почувствовать себя эдакой разлучницей, женщиной, пытающейся разрушить счастливый брак.

Ева решила дать отпор.

— А кто же виноват, что ее дочь попала в эту аварию? Что произошло?

Грей опустил руки.

— Давай сядем. Ноги меня не держат. Я очень устал.

Как же она могла этого не заметить? — подумала Ева и пошла вместе с ним к дивану. Грей снял куртку, бросил ее на кресло и, обняв Еву, удобно устроился на большом диване.

Рука Грея коснулась ноги Евы, потом скользнула под майку и накрыла грудь. Движения Грея были осторожными, а не напористыми. Он будто искал тепла. И только в эту минуту Ева с ужасом вспомнила, что на ней была только ночная пижама: шорты и майка. Несомненно, очень откровенный наряд, но у Евы и в мыслях не было соблазнять Грея. Она знала, что не сможет устоять перед ним, начни он только разжигать костер страсти.

— Я… мне стоит пойти одеться, — сказала Ева, пытаясь подняться с дивана. Но Грей удержал ее.

— Пожалуйста, не уходи, — взмолился он. — Я вовсе не пытаюсь соблазнять тебя. Честно говоря, у меня сейчас нет сил заниматься любовью. Я просто хочу, чтобы ты была рядом. Мне нужна твоя теплота, твое сочувствие. Мне нравится твоя бархатная кожа, мягкая, красивая грудь.

Ну как можно отказать ему в этом? — подумала Ева, прильнув к Грею, и предалась наслаждению. Подобные мгновения приносят столько удовольствия…

Проснулась Ева в объятиях Грея на широком диване. В окна светило солнце.

Солнце! Они проспали всю ночь, и сейчас было шесть часов! Грей пропустил уже два выпуска новостей и, вероятно, пропустит третий…

Ева попыталась разорвать крепкое объятие Грея и вдруг вспомнила… Сегодня воскресенье, а значит, у Грея выходной.

Она расслабилась и приютилась рядом с Греем. Никогда прежде она не засыпала, обнимая мужчину. Интересно, кто из них заснул первым? Ева помнила, что они сидели… Когда же они легли?

Грей зашевелился. Ева подняла голову и заглянула в его синие глаза. В них был такой же шок, который наверняка был и в ее глазах.

— Ева?! Что ты здесь делаешь?!

Она улыбнулась.

— Я здесь живу, дорогой. А ты что делаешь?

Приподнявшись на локте, он огляделся.

— Боже мой! Никогда в жизни не спал так крепко. Что мы?.. Нет… Когда мы?.. Черт! — выругался он и сел, опустив ноги на пол. — Между нами что-нибудь произошло?

Ева видела, что Грей огорчен, и положила руку ему на плечо.

— Я тоже не помню, как заснула, но точно знаю, что между нами ничего не было. Успокойся, Грей. Вчера мы оба очень устали и валились с ног. Я проснулась минуту назад.

Грей улыбнулся.

— Рад это слышать. Не хочу, чтобы мы с тобой занимались любовью в сонном состоянии. Это занятие должно доставлять нам обоим удовольствие. Но черт возьми! Что произошло с мужчиной Греем Флинтом?! Спать всю ночь рядом с прекрасной женщиной! Видимо, я старею. Над этим стоит задуматься.

Ева засмеялась. В сияющих глазах Грея неожиданно появилась тревога.

— О Боже, я должен позвонить в больницу, — сказал он, подскочив. — Когда я уходил, то попросил медсестру звонить мне домой, если я им понадоблюсь.

— Телефон на кухне, — сказала Ева. — А я пока оденусь.

Грей все еще разговаривал по телефону, когда она вышла из спальни.

— Хорошо, — продолжил он, — я выезжаю через несколько минут. Если доктор Уитни приедет раньше меня, попросите его не уезжать, не повидавшись со мной.

Он положил трубку, повернулся к Еве, обнял ее и жадно поцеловал.

— Тинкер спокойно спала всю ночь и еще не проснулась. Мне нужно поговорить с ее лечащим врачом, но он появится в больнице только через час. Так что у меня есть время заехать домой, принять душ, побриться и переодеться. Ты ведь поедешь со мной, да?

— Только попробуй меня оставить! — ответила Ева и вдруг замялась. — А с Бэмби не будет проблем?

— Бэмби прекрасно понимает, что я могу возбудить против нее дело. И ей повезет, если я этого не сделаю. Она ехала сломя голову, не пристегнув Тинкер ремнем. Сомневаюсь, что эта женщина решится создавать нам проблемы.

— Что значит «ехала сломя голову»? — спросила Ева.

— Вчера вечером после того, как ты ушла, я разговаривал с одним из полицейских, которые расследовали эту аварию. Он сказал, что Бэмби ехала с большим превышением скорости, на повороте ее не снизила, не справилась с управлением и врезалась в дерево. Машина разбилась. Бэмби спасло то, что она удержалась за руль, а Тинкер выбросило вперед, и она ударилась головой о лобовое стекло.

Еву трясло. Как же мать могла быть так беспечна? Как она могла подвергать ребенка опасности? Неужели такая женщина может иметь право на опеку над ребенком? Пусть даже и частичную.

Час спустя Грей и Ева были уже в больнице.

В палате, где находилась Тинкер, было две кровати. Девочка полулежала на ближайшей к окну. На коленях у нее был поднос с завтраком.

Ева, увидев Тинкер, закусила губу, чтобы не закричать. Голова девочки была забинтована, вокруг глаз — два огромных синяка, все лицо в ссадинах.

— Папочка! — вскрикнула Тинкер, протягивая руки к отцу. — Я хочу домой.

Ева чувствовала, что Грей окаменел. Он тоже был в шоке. Видимо, вчера вечером девочка выглядела не так плохо, как сегодня.

Грей тут же подошел к кровати, наклонился и обнял дочь, стараясь не опрокинуть поднос.

— Я знаю, деточка, но мы вначале должны поговорить с доктором Джимом, узнать, что он скажет.

Он осторожно поцеловал ее в голову и выпрямился.

— Посмотри, кого я привел.

Он кивнул в сторону Евы, стоявшей у двери. Она вошла в палату.

— Доброе утро, Тинкер. Надеюсь, тебе сегодня лучше.

— Ева! — крикнула девочка, впервые назвав Еву по имени, и снова протянула руки для объятия.

Ева поспешила к Тинкер, обняла ее и присела на край кровати. Ей было очень приятно, что девочка обрадовалась ее приходу, ведь до этого Тинкер скрывала свои чувства к ней.

— У меня болит голова, — грустно сказала Тинкер. — Вчера вечером меня тошнило три раза.

Она оглядела палату, стараясь не слишком сильно поворачивать голову.

— Где мама? Она тоже получила травмы в аварии?

— Всего лишь несколько царапин и синяков, — сказал Грей. — А ты не помнишь? И мама, и я были здесь вчера вечером, когда тебя привезли в эту палату. Мы были с тобой, пока ты не заснула, а потом я отвез маму домой. Ее машина сломалась.

Вот так новости! — подумала Ева. Грей не говорил ей, что провожал Бэмби домой.

— Не сердись на маму, — сказала Тинкер Грею. — Я сама не захотела пристегнуться ремнем, как она меня ни уговаривала. Она сказала, что ты на нее за это рассердишься, но я все равно ее не послушалась. — По лицу девочки потекли слезы. — Я рада, что с мамой все в порядке.

Грей убрал поднос, сел рядом с дочерью и обнял ее.

— Ни о чем не волнуйся, моя дорогая. Мама цела и невредима. Я заберу тебя домой, как только доктор Джим мне разрешит…

— Кто это обо мне говорит?

Все трое подняли глаза и увидели красивого мужчину, ровесника Грея, входившего в палату в сопровождении медсестры.

Поздоровавшись, Джим попросил Грея и Еву подождать его в небольшой комнате для посетителей в конце коридора.

— Я должен осмотреть Тинкер. Это не займет много времени. После мы сможем поговорить.

Не прошло и получаса, как появился Джим с хорошими новостями. Главное — у Тинкер не было никаких серьезных травм, а головная боль и синяки должны были в скором времени исчезнуть.

Но заключение врача не успокоило Грея.

— Как ты можешь говорить, что у девочки нет серьезных травм? Она вся в страшных синяках и ссадинах. Я был в шоке, увидев ее сегодня утром. Вчера вечером…

— Успокойся, — сказал ему Джим. — Когда я говорю, что травмы несерьезные, то имею в виду, что они не угрожают жизни. Тинкер хочет домой. Знаю, что и ты хочешь забрать ее домой. Но я бы посоветовал оставить ее в больнице еще на денек. Нам не стоит рисковать. Травма головы — опасная и коварная штука. Особенно у детей. А здесь, в больнице, Тинкер будет под наблюдением врачей.

Грей кивнул.

— Как скажешь, Джим. Надеюсь, что это известие не слишком огорчит дочку.

— Ты и Бэмби можете побыть здесь с ней, — предложил Джим. — Насколько мне известно, вчера вечером врачи осмотрели Бэмби, с ней все в порядке. Она отделалась легким испугом.

— Я еще поговорю с этой женщиной, — процедил Грей сквозь зубы. — И сделаю это сразу же после разговора с Тинкер.

Джим нахмурился.

— Мне кажется, — сказала Ева, — тебе стоит подождать, немного успокоиться, а потом уже побеседовать с Бэмби. Ведь она не нарочно врезалась в дерево.

— От нее можно ждать чего угодно, — мрачно процедил Грей. — Я оплачивал ее штрафы за превышение скорости бесчисленное количество раз. Сколько раз я просил ее быть осторожнее за рулем! Я заставлял ее пройти курс безопасного вождения. Но все бесполезно. Она не внимает никаким просьбам, никаким советам. — Грей глубоко вздохнул. — Слава богу, теперь у нее нет машины. Может быть, став пешеходом, она наконец-то одумается.

Тинкер осталась в больнице еще на день. Грей довез Еву до ее дома и, прощаясь в машине, обнял ее и поцеловал. Ему очень не хотелось расставаться с Евой.

— Может, все-таки поедешь со мной? — спросил Грей, заранее зная ответ.

— Я не могу, Грей, — ответила Ева. — Это проблема вашей семьи, я к ней не имею никакого отношения.

Грей очень неохотно расстался с Евой. Он чувствовал, что ему была необходима ее моральная и духовная поддержка. Выяснение отношений с Бэмби всегда нарушало его равновесие и приводило в бешенство.

Одному Богу известно, что ему пришлось выдержать с Бэмби за время их супружеской жизни! Бэмби была единственным ребенком в семье. Родители не чаяли в ней души, исполняли любое ее желание и вырастили избалованную эгоистку.

Но в том, как вела себя Бэмби, были виноваты не только ее родители. Грей считал, что в этом заключалась и его вина. Слишком часто вместо того, чтобы бороться с ее поведением, он сдавался и позволял ей поступать так, как она считала нужным. К сожалению, она так и не поняла, что приемлемо в браке, а что нет. Кроме того, Грею было гораздо проще не замечать некоторые выходки жены, чем выяснять отношения и диктовать ей свои условия.

В результате Бэмби всегда имела то, что хотела, и имела немедленно. Иначе и быть не могло.

Грей, припарковав машину у дома Бэмби, подошел к двери, тщетно пытаясь успокоиться. Сейчас все зависит от него. Он должен держать себя в руках и ни в коем случае не сорваться на крик.

Будет далеко не просто объяснить Бэмби, что теперь на Грея не подействуют ни ее извинения, ни слезы, ни воззвания к любви к их дочери.

Грей делал все, чтобы быть справедливым в вопросе опекунства над Тинкер. Но после того, что произошло вчера, Бэмби придется доказать Грею свое желание и дальше разделять с ним ответственность за дочь.

 

Глава восьмая

Около шести часов в доме Евы раздался телефонный звонок. К ее радости, звонил Грей.

— Мне нужно поговорить с тобой. Мы можем вместе поужинать? — Грей был сдержан, в его голосе не было особой теплоты.

— Да-да, конечно… с удовольствием… — с паузами ответила Ева. — Грей, что-нибудь случилось? С Тинкер все в порядке? Бэмби осложняет ситуацию?

— Нет, дорогая, ничего не случилось. Я просто хочу поговорить с тобой, рассказать тебе о своем разговоре с Бэмби. Но больше всего я хочу быть рядом с тобой.

У Евы сладко екнуло сердце.

— Я тоже этого хочу. Где мы встретимся?

— У тебя дома, — уверенно сказал Грей. — Я постараюсь не задерживаться. Еду я привезу. Хорошо?

— Хорошо. Приезжай поскорее.

Грей не заставил себя долго ждать, привезя многочисленные бумажные пакеты, наполненные продуктами. Ева, с одной стороны, была счастлива вновь увидеть Грея, с другой — немного волновалась. Что же произошло во время его разговора с Бэмби?

— Судя по количеству еды, ты голоден как волк, — усмехнулась она.

— Я не только изголодался, но и соскучился по тебе, — сказал он с улыбкой, поцеловав Еву. Поцелуй тут же согрел ее сердце. — Себе я купил китайские блюда, а тебе взял всего понемногу, потому что не знал, какую кухню ты предпочитаешь.

— Я люблю азиатскую. Положи пакеты на стол на кухне, я сейчас со всем этим разберусь. Думаю, нам нужно поесть, пока еда не остыла.

Грей отправился в маленькую кухню.

— Я так и знал, что ты это скажешь.

— У тебя есть другие предложения? Чем еще, по-твоему, мы могли бы заняться? — спросила Ева, явно подшучивая над Греем.

— Черт! — Грей опустил пакеты на стол, повернулся и обхватил Еву за талию. — Поцелуй меня, — прошептал он.

Ева приоткрыла губы, Грей коснулся их языком, и она вздрогнула, почувствовав, как его нежность перерастает в страсть.

Грей нехотя поднял голову и прижал Еву к груди.

— О, как долго я этого ждал! И мне так хочется большего!.. Но я не…

Не договорив, Грей поцеловал макушку Евы и опустил руки.

— Нет, не сейчас… Я здесь не для того, чтобы заниматься с тобой любовью, хотя и сгораю от желания. Ты должна кое-что знать, пока наши с тобой отношения не зашли слишком далеко. Давай обсудим это за ужином.

Ева недоумевала. Как же так? Неужели у поцелуя, который она все еще ощущала на губах, не будет продолжения? Разговаривать, когда они оба так возбуждены?

Ева накрыла на стол, и Грей начал рассказывать ей о своей утренней встрече с Бэмби. Как и следовало ожидать, его бывшая жена легкомысленно отнеслась к аварии. Грея поразило подобное отношение, и он был вынужден заявить Бэмби о своем намерении обратиться в суд с просьбой о предоставлении ему полной опеки над дочерью.

Ева слушала, радуясь тому, что Грей наконец серьезно поговорил с бывшей женой. Еву, как и Грея, пугало столь безответственное отношение Бэмби к дочери. Неужели такое возможно? Неужели Бэмби не понимает, что подвергла Тинкер опасности?

— Я также поговорил со своим адвокатом Аароном Фоксом. Завтра он встречается с Бэмби, — сказал Грей, допивая чай.

— Ты серьезно намерен обратиться в суд и попросить полную опеку над Тинкер? — спросила Ева.

Грей вздохнул.

— Честно говоря, я не хочу лишать Бэмби опеки над Тинкер, но забота о безопасности дочери заставляет меня пойти на этот шаг. Иждивенчество Бэмби всегда раздражало меня, но я был готов мириться с ним до тех пор, пока чувствовал, что она должным образом выполняет свои родительские обязанности. Сейчас же дело обстоит иначе.

Грей выглядел уставшим человеком, теряющим душевные силы. Ева видела, что этому доброму мужчине была неприятна роль бессердечного отца, пытающегося отнять дочь у ее матери.

Она протянула руку к Грею.

— Если ты считаешь, что Тинкер угрожает опасность, то тогда обращение в суд — единственный выход из создавшейся ситуации. Что говорит твой адвокат?

Грей пожал ее руку.

— Он говорит то же самое, что и ты. Но он предупредил меня, что забрать Тинкер у матери будет непросто, если Бэмби станет противиться этому Случившаяся авария сама по себе не слишком веская причина для того, чтобы лишать Бэмби опеки над дочерью. Если не считать нескольких случаев превышения скорости, эта авария была первым серьезным нарушением Бэмби. Подобное может произойти с кем угодно. Чтобы выиграть это дело, нам нужно доказать, что Бэмби пренебрегала правилами, нужно доказать ее безрассудство. А это трудно. Я надеюсь, что все-таки смогу убедить Бэмби добровольно отдать мне Тинкер.

Я высказал Аарону свои требования в случае, если нам придется обратиться в суд. Я хочу один получить опеку над дочерью и полностью прекратить выплату алиментов. Это значит, что Бэмби будет вынуждена работать полный день. Аарон выскажет Бэмби все мои требования. Иначе нельзя. Меня она слушать не станет.

— А что, если Бэмби даст обещание как следует заботиться о Тинкер? Ты поверишь ей?

— Вероятно, нет. Но теперь над Бэмби всегда будет висеть угроза наказания, определенного законом. Возможно, это будет держать ее в узде. Я больше не стану поддерживать ее материально, как делал это раньше. Я ведь по доброй воле регулярно выплачивал ей определенную сумму для того, чтобы она могла больше времени заботиться о дочери. К сожалению, у Бэмби этого времени оказалось слишком много, и она вмешивалась в мои дела. Теперь в течение учебного года Тинкер проводит большую часть дня в школе, а летом за ней может присмотреть няня.

— А ты сможешь найти няню, которая будет работать с половины пятого до половины восьмого утра? — скептически спросила Ева.

Грей пожал плечами.

— Сделать это трудно. Может быть, согласится какая-нибудь студентка или пожилая женщина, страдающая бессонницей. Но я надеюсь, что до этого дело не дойдет. Не хочу, чтобы Тинкер оказалась в центре сражения между матерью и отцом. Вот почему в течение последних трех лет я часто уступал Бэмби.

— Ты сказал, что собираешься забрать Тинкер к себе, когда ее выпишут из больницы. А няня у нее будет?

— Моя двоюродная сестра работает в ночную смену в одном из здешних кафе. Она согласилась приходить к Тинкер после работы и оставаться с ней до утра. Но ее помощь, к сожалению, будет недолгой, так как через пару недель она переезжает в Сиу-Фолс. Я надеюсь, что за это время смогу найти себе постоянную помощницу.

— А Бэмби? Ты думаешь, она сможет найти работу на полный рабочий день? — спросила Ева.

Грей наклонился вперед и потер шею.

— А почему нет? Она мастер своего дела, прекрасный метрдотель. С ней трудно соперничать. Кроме того, она получила от матери небольшое наследство. Деньги вложены в акции и ценные бумаги. Какое-то время, в случае необходимости, Бэмби сможет продержаться с их помощью.

Грей продолжал растирать шею, которая явно беспокоила его. Ева не выдержала, поднялась, обошла стол и встала за спиной Грея.

— Давай я тебе помогу, — сказала она, осторожно коснувшись руками его шеи. Наклонившись вперед, она потерлась щекой о висок Грея. — Расслабься, — прошептала она ему на ухо, разминая пальцами его напряженные мышцы.

— Как хорошо! — с восторгом вздохнул Грей и откинулся назад. Голова его легла на грудь Евы. — Дорогая, если ты стараешься помочь мне расслабиться, то должен сказать, что есть более действенный способ. — Он потерся щекой о ее руку, и Еву обдало жаром. — Ты ведь знаешь, что сводишь меня с ума. — Грей не скрывал своего желания. — Пойдем в спальню?

— Да, да, — прошептала Ева.

Благоразумие оставило ее. Противостоять желанию? Нет, она была не в силах.

Грей встал, взял Еву на руки и понес в спальню. Дрожащими пальцами Ева начала расстегивать верхнюю пуговицу блузки, но Грей остановил ее.

— Позволь мне сделать это.

Но и он не смог справиться с мелкими пуговицами. Его руки тоже дрожали от волнения и постоянно соскальзывали Еве на грудь. Он тоже волновался? С его-то опытом? Сгорал от желания? Ева очень на это надеялась!

— Дай-ка мне их расстегнуть, — сказала Ева, накрыв руки Грея своими.

Наконец блузка скользнула вниз и упала на пол. Ева вдруг почувствовала себя как-то неуютно и неловко. Что, если Грей сейчас сравнивает ее с другими своими подружками? Догадывается ли он, насколько велико ее желание? Конечно, думала Ева, она не такая красивая, как Бэмби, и у нее нет никакого опыта общения с мужчинами. Она не умеет их очаровывать и приводить в экстаз.

Ева отвела взгляд и прикрыла руками грудь, почувствовав, что краснеет. Что это с ней? Ведь летом на пляже она ходит в очень открытом купальнике. Так что же случилось сейчас?

Грей с восхищением любовался Евой, хотя, несомненно, повидал немало обнаженных женщин. Конечно, Еве говорили, что она красива. Но ведь еще ни один мужчина не видел ее обнаженной.

— Ева, в чем дело? Тебе холодно? — Он протянул руки, обнял ее и прижал к себе. — Ты вся дрожишь, — прошептал он, поцеловав ее в висок, и потер ее спину и руки, стараясь согреть ее.

— Извини, — сказала она, не зная, как объяснить свое столь странное поведение. Она даже себе не могла ничего объяснить. — Думаю, здесь просто прохладно.

Что она такое говорит? Прохладно? Ведь всего несколько минут назад в ней пылал огонь желания. Они оба были разгорячены до предела.

— Дорогая, ты боишься меня? — осторожно спросил Грей.

Ева еще теснее прижалась к нему.

— Нет, дорогой, нет. Как я могу бояться тебя? Я люблю тебя.

Она закусила губу. Нет, этого не следовало бы говорить. Грей не нуждается в ее любви.

— Я… я хочу тебя, — поправила она себя. Грей никак не отреагировал на ее заявление о любви, но задал еще один вопрос:

— Ты веришь мне?

— Абсолютно.

— В таком случае вот что мы с тобой сделаем. У тебя есть теплый халат?

— Да, он в шкафу.

— Я его принесу, ты его наденешь и ляжешь в постель. А я схожу на кухню и приготовлю чай. Потом мы поговорим. Хорошо?

Нет, подумала Ева, ничего хорошего нет. Но это лучше, чем если бы Грей ушел и больше не вернулся.

— Хорошо, — ответила она.

Грей подошел к шкафу, достал из него халат и протянул Еве. А затем отправился на кухню. Спустя несколько минут он вернулся с чашкой горячего чая и поставил ее на столик у кровати. Затем Грей поправил Еве подушки и усадил ее поудобнее.

— Вот, выпей. Чай горячий, надеюсь, он тебя согреет.

Ева казалась себе капризным, избалованным ребенком, который требовал внимания, ей это было неприятно. У Грея и без нее хватало проблем. Она не хотела осложнять ему жизнь. Ей хотелось помочь ему, заботиться о нем, но никак не наоборот.

Ева опустила глаза, одним глотком выпила чай и вернула чашку Грею.

— Ты прав, я согрелась.

— Хорошо. Ты хочешь лечь под одеяло или?..

Сердце Евы забилось от радости.

— Лечь с тобой? — вырвалось у нее как-то само собой.

Лицо Грея просияло, и Ева была почти уверена, что он ответит согласием, но свет на лице Грея померк и грусть заняла его место.

— Не сегодня, моя дорогая, — нежно сказал он. — Вначале нам нужно получше узнать друг друга.

Ева почувствовала разочарование.

— О тебе я знаю все, что мне нужно. А что тебе хотелось бы знать обо мне? Тебя что-то беспокоит?

На губах Грея появилась едва заметная улыбка.

— Думаю, «беспокоит» — не совсем подходящее слово. Скорее «заботит». — Он взял Еву за руку. — Я хочу задать тебе вопрос и получить откровенный ответ.

Ева нахмурилась.

— Я никогда не обманывала тебя, Грей.

Одной рукой Грей пожал ее руку, а другой погладил ее шелковые локоны.

— Я знаю. Пожалуйста, не сердись.

— Хорошо. Ты прощен. Итак, что ты хочешь знать?

— Ты девственница?

 

Глава девятая

Ева смотрела на Грея и не видела его. Она оторопела от неожиданности и ничего не могла с собой поделать.

Ее попытка предстать перед Греем опытной светской дамой, искушенной любовницей явно не удалась.

Лгать Грею? Нет, это невозможно.

— Ева, ответь мне. Ты обещала. Я должен знать. У тебя… когда-нибудь… был мужчина?

— Нет, никогда, извини… — ответила Ева, опустив голову.

— Извини?! — возмутился он. — За что же ты извиняешься?

— Я извиняюсь, что разочаровала тебя. Мне так хотелось заняться с тобой любовью! О, Грей, мне так стыдно!

Он тихо вздохнул и нежно привлек Еву к себе.

— Это мне должно быть стыдно. Я не должен был завязывать с тобой отношения, несмотря на то что испытываю к тебе сильное чувство. Я прекрасно знаю, что ты еще слишком молода. Почти ребенок…

Ева посмотрела на Грея.

— Я знала, что ты это скажешь, но мне двадцать четыре года, я окончила университет и сама себя содержу. Я встречаюсь с молодыми людьми с пятнадцати лет, но осталась девственницей по своему собственному желанию, а вовсе не потому, что жила затворницей.

Ева заметила, как на лице Грея появилась и тут же исчезла улыбка.

— Я в этом ни на минуту не усомнился. Могу себе представить, что чувствовали все ребята, которым ты давала от ворот поворот. Но кровь моя холодеет при мысли, что кто-то еще мог касаться и ласкать тебя.

— И что же теперь? — спросила Ева. — Теперь, когда ты знаешь, что я не так опытна, как твои прежние подружки, ты меня больше не хочешь?

Грей крепко обнял ее.

— Конечно же, я хочу тебя. Мне кажется, я буду хотеть тебя всегда, но я не покушаюсь на детей…

Ева резко оттолкнула его.

— Ты снова за свое!

Грей взял ее за плечи, стараясь успокоить.

— Ева, мне тридцать шесть лет. Я не мальчик, у меня восьмилетняя дочь. Я никогда не прощу себе, если покушусь на твою невинность.

— Я уже сказала тебе, что я не такая уж и невинная, — упрямо говорила Ева. — Мне известно об отношениях между мужчиной и женщиной. Да, сама я этого еще не испытала, но это не значит, что я неприкасаема.

Грей нежно погладил ее плечи.

— Ты особенная. Это значит, что ты бережешь себя для того единственного мужчины в твоей жизни, который станет твоим мужем.

— Теперь ты говоришь, как мой папа, — процедила она сквозь зубы и пожалела о сказанном. — Почему ты уделяешь этому столько внимания? Мы хотим друг друга, какое значение имеет возраст?

— Проблема вот в чем: я могу обещать тебе только любовную связь безо всяких обязательств, связь, которую каждый из нас может прервать в любую минуту. Ты же хочешь иметь мужа и детей и жить счастливой семейной жизнью.

Ева неожиданно разозлилась: Грей сумел прочесть ее мысли.

— Почему ты думаешь, что знаешь, чего я хочу? — попробовала защититься она.

Он грустно улыбнулся.

— Дорогая, ты сама себя выдала, сказав, что не хотела заниматься любовью с мужчинами, которые тебя привлекали. Вероятно, заставить тебя пойти на это можно только силой. Если бы я воспользовался твоим доверием и соблазнил только потому, что жажду тебя, а потом ушел, оставив ни с чем — ни детей, ни серьезного обеспечения, — я бы сам себя проклял. Я не могу так поступить, Ева.

— Значит ли это, что ты не хочешь больше меня видеть?

— Видишь ли… Я не могу относиться к тебе как к сестре или считать тебя своей очередной пассией. Будет лучше для нас обоих, если мы перестанем встречаться. Но время от времени мы все равно будем видеться, ведь нам еще предстоит перекрывать крышу в вашей школе.

— А как же Тинкер? Ты больше не хочешь, чтобы я с ней занималась?

Грей нахмурился.

— Ах да… Тинкер. Я совсем забыл об этой проблеме. — Он на минуту замолчал. — Дай мне несколько дней, чтобы все обдумать. На этой неделе она едва ли еще сможет заниматься.

Каждое его слово отдавалось болью в душе Евы.

— Думай, сколько хочешь, — сказала она. — Но я буду тебе благодарна, если ты объяснишь Тинкер: я ушла вовсе не потому, что не хочу с ней работать. Иначе это будет удар…

— Дорогая, я все объясню дочери, — уверил ее Грей. — Итак, прежде чем уйти, что еще я могу для тебя сделать?

— Пожалуйста, выключи свет на кухне, когда будешь выходить.

— Конечно. — Грей наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. — Спокойной ночи.

Свернувшись под одеялом, Ева слышала, как щелкнул выключатель на кухне и захлопнулась входная дверь.

Только теперь Ева дала волю слезам и зарыдала, уткнувшись в подушку.

* * *

Время шло, а от Грея не было никаких вестей. Ева решила, что он окончательно порвал с ней и даже отказался от ее преподавательских услуг. Она позвонила в больницу и узнала, что девочку выписали.

Рано утром в субботу раздался телефонный звонок. К радостному удивлению Евы, это была Тинкер.

— Мы с папой собираемся поехать в Маунт-Рашмор и хотим, чтобы вы поехали вместе с нами. Пожалуйста.

Эти слова растрогали Еву. Душа ее растаяла. Ей очень хотелось принять приглашение, но она подозревала, что идея отправиться на прогулку пришла в голову Тинкер, а вовсе не Грею.

— Дорогая, а что твой папа думает по этому поводу?

— Он согласен. Мы хотим устроить пикник.

Судя по тому, как они расстались в последний раз, и принимая во внимание, что с тех пор Грей не давал о себе знать, Еве было трудно поверить, что он решился пригласить ее провести целый день с ним и его дочерью.

— Я хотела бы поговорить с твоим папой, — сказала Ева. Ей надо было удостовериться, что Грей не против.

Она услышала, как Тинкер позвала Грея.

— Здравствуй, Ева, — сказал он хрипловато.

— Здравствуй, Грей. Тебе известно, о чем со мной говорила Тинкер?

— Да. Она хочет, чтобы ты поехала вместе с нами в Маунт-Рашмор на пикник.

— А как насчет твоего желания? — спросила она и только потом поняла, что задала двусмысленный вопрос.

— Непростой вопрос, любовь моя. Но в любом случае я отвечаю «да, хочу». Кроме того, мне нужно поговорить с тобой.

— Раз ты уверен в своем желании, я с удовольствием. Во сколько вы за мной заедете? Мне захватить что-нибудь для пикника?

— Нам нужна только ты. Мы заедем за тобой через час. Мы не слишком торопимся?

Как Грей может такое говорить! Ведь она не видела его целую неделю и ждет не дождется увидеть вновь.

— Нет-нет, — ответила Ева и повесила трубку.

Она только успела собраться, как тут же раздался звонок в прихожей. Ева поспешила открыть дверь. Затаив дыхание, стараясь справиться с волнением, она взглянула на Грея и вдруг вспомнила о Тинкер. Девочки не было рядом с отцом.

— Где Тинкер? — спросила она, выглядывая за дверь.

— Она в машине. Я хотел бы недолго поговорить с тобой наедине.

Интересно о чем? — подумала Ева и сделала шаг назад.

— Может быть, ты войдешь?

— Нет. — Грей покачал головой. — Не стоит. Ева, я хочу, чтобы ты продолжила занятия с Тинкер.

Ева уже была готова сказать ему, что с радостью сделает это, но Грей опередил ее:

— У тебя все так прекрасно получается! Тинкер хочет заниматься только с тобой. Я сказал ей, что занятия были приостановлены из-за ее травмы, но ей не терпится снова начать заниматься, уже в понедельник. Ты согласна?

— Я с радостью продолжу занятия, Грей. Но ты уверен?.. Ты сказал…

— Я знаю, что сказал, — прервал он Еву. — Все остается в силе. Мне будет чрезвычайно трудно находиться с тобой в одном доме и держаться от тебя на расстоянии, но я с собой справлюсь. Уж пару часов в день я сумею держать себя в руках. Кроме того, мне придется проводить много времени на телестудии, туда привезли новое оборудование, поэтому обещаю не слишком часто попадаться тебе на глаза.

Если бы он только знал, подумала Ева, как ей хотелось, чтобы он попадался ей на глаза! Ей хотелось, чтобы Грей все время был рядом, любил ее, ласкал ее, подсмеивался над ней.

— Хорошо, — сказала она с напускной легкостью, стараясь не выдавать свои чувства. — Думаю, нам пора отправляться на пикник.

* * *

Всю следующую неделю Ева каждый день занималась с Тинкер. С Греем же она только здоровалась, когда приходила в дом, и прощалась, уходя. Все остальное время Грей находился у себя в кабинете.

Еве это начинало действовать на нервы. Она чувствовала себя неприкасаемой, общения с которой избегали и опасались. Она должна была лишь исполнять предписанные ей обязанности и тут же уходить, не задерживаясь ни на минуту.

Как-то раз Тинкер разоткровенничалась с Евой и сказала, что все еще живет в этом доме с отцом и что папа и мама «часто кричат друг на друга». Боже, подумала Ева, что же приходится переживать этой маленькой девочке!

Но и у Грея было нелегко на душе. Он проходил свои собственные круги ада. Самым тяжким испытанием оказались отчуждение и холод в отношениях с Евой. Каждый день видеть ее в своем доме и заставлять себя держаться от нее на расстоянии было для Грея настоящей пыткой.

И Бэмби стала вызывать у Грея какую-то особенную неприязнь. Это началось после ее звонка, когда она обнаружила, что Грей действительно перестал материально ее поддерживать. Конечно, Грей и его адвокат заранее сообщили об этом Бэмби, но она так и не поверила, что бывший муж решится на этот шаг.

Бэмби каждый день звонила в дом Грея и разговаривала с дочерью, но, когда она просила подозвать Грея, тот всегда находил отговорку, чтобы только не беседовать с ней. Если Бэмби знала, что Грей на телестудии, она звонила ему и туда, но он и там не подходил к телефону. Ему удалось избежать разговора с бывшей женой вплоть до пятницы. В тот день она позвонила на студию и сказала оператору, что Грей ей нужен по срочному делу.

Оператор сообщил об этом Грею, и он в ту же минуту подумал о Тинкер. Неужели что-то случилось с дочерью?

Грей взял телефонную трубку.

— В чем дело, Бэмби? С Тинкер все в порядке?

— Откуда мне знать! — огрызнулась Бэмби. — Ты ведь не позволяешь мне приблизиться к ней. Честно говоря, Грей, если бы ты уделял мне хотя бы сотую долю того внимания, которое уделяешь своей драгоценной дочери, наш брак никогда бы не распался.

Грей с трудом сдерживал накопившуюся в душе злобу. Бэмби вновь умышленно использовала его любовь к Тинкер, чтобы получить от него то, что ей хотелось.

— Ты сказала, что звонишь по срочному делу. Что же произошло? — выдавил он из себя.

— Тебе хорошо известно, что произошло, сердито огрызнулась она, превратясь в разъяренную женщину. — Покупая платье у «Сьюзанн», я, как всегда, решила воспользоваться кредитной карточкой, но магазин не принял ее. Мне сказали, что я лишена права пользоваться ею… или что-то в этом роде. Какого черта! Что это ты придумал?!

— Я ничего не придумал, Бэмби, — спокойно ответил Грей. — Я уже говорил тебе, что не намерен больше поддерживать тебя материально, как прежде. Я закрыл тебе доступ к моим кредитным карточкам. Я мог бы это сделать сразу же после развода, но пожалел тебя. Теперь все карточки, которыми ты пользуешься, недействительны. Ты можешь завести свои собственные, если, конечно, хочешь.

— Но ты же знаешь, я не могу этого сделать, — рассвирепела она. — У меня слишком маленькие доходы.

— У тебя прекрасная профессия, ты можешь сама зарабатывать себе на жизнь, — резко ответил Грей. — Ты умная женщина. Ведь до замужества ты неплохо зарабатывала.

— Ты меня просто ненавидишь! — сказала она, всхлипывая. — Ты ведь знаешь, что я не могу работать полный день. Мне нужно растить дочь, ухаживать за ней.

Грей глубоко вздохнул. Бэмби умышленно игнорировала его намерение получить полную опеку над Тинкер. Ну что же, сейчас он не станет поднимать эту проблему.

Всхлипывания Бэмби не остались незамеченными. Но его удивило то, что сейчас они никак на него не подействовали. Грей остался равнодушен к слезам Бэмби. А ведь раньше он совершенно не выносил, когда она плакала. Бэмби знала об этом и пускала слезы при всяком удобном случае.

— Твои доводы несерьезны. Сейчас этим никого не удивишь. Миллионы женщин совмещают работу и воспитание детей.

— Значит, я не такая, как эти миллионы, — сказала она с вызовом. — И не угрожай мне, что заберешь у меня Тинкер.

— Я ничем тебе не угрожаю, — сказал Грей, стараясь не раздражаться, но терпение его было на исходе. — Я констатирую факт. Мой адвокат подготовил документы. На следующей неделе я подаю просьбу о предоставлении мне полной опеки над моей дочерью.

— Твоей дочерью! — возмутилась Бэмби, крича в трубку. — Она и моя дочь, между прочим. Не забывай. Если ты думаешь, что я буду просто наблюдать за происходящим и позволю тебе отнять у меня дочь, то ты глубоко ошибаешься.

В какое-то мгновение злость не позволила Грею говорить. Когда он справился со своими эмоциями и был готов возразить Бэмби, она продолжила свою тираду:

— Все дело в этой женщине. Да? Ева! Имя-то какое! Она обещает тебе рай? Соблазнительница! Смотри, будь осторожен, не ешь яблок из ее рук!

И Бэмби швырнула трубку.

 

Глава десятая

На следующее утро, когда Ева смотрела по телевизору новости, позвонил Грей.

— Ева, у меня проблема, и мне нужна твоя помощь. Можем ли мы с Тинкер зайти к тебе и поговорить?

«Каким образом я могу помочь Грею?» — подумала Ева, но решила сделать все, что было в ее силах.

— Конечно, Грей. Ты же знаешь, я всегда вам рада. Приходите. Я только что сварила кофе и сейчас приготовлю какао для Тинкер.

— Отлично. Я остановлюсь у булочной и куплю пончиков, — сказал он потеплевшим голосом. — Я знал, что могу рассчитывать на тебя.

К приходу Грея и Тинкер Ева успела привести в порядок квартиру и переодеться. Когда она открыла им дверь, дом тут же наполнился ароматом свежеиспеченных пончиков.

— О, как вкусно пахнет! — восторженно, нараспев произнесла Ева.

Грей улыбнулся и передал ей пакет.

— Они еще горячие. Давайте пить кофе. — Ева выложила пончики на блюдо и поставила его на кофейный столик в гостиной. — Вот это да! Не каждый день ко мне приходят гости на завтрак, да еще со своим собственным угощением!

Грей вошел в гостиную следом за Евой, неся на подносе кофе, какао и кружки. Все трое уселись на пол вокруг столика. Еве была по душе такая непринужденная обстановка. На какое-то мгновение ей показалось, что они — семья, собравшаяся за завтраком.

Грей, съев пончик, вытер руки салфеткой и взглянул на Еву.

— По-моему, у тебя в спальне есть телевизор. Ты не против, если Тинкер посмотрит передачу, пока мы поговорим?

— Пожалуйста, — ответила Ева.

— О, папочка, — взмолилась Тинкер. — Почему мне нельзя остаться здесь с вами? Я не расскажу маме, о чем вы будете говорить.

Похоже, эти слова удивили Грея не меньше, чем Еву.

— Когда это я просил тебя скрывать что-либо от твоей матери? — резко спросил он.

Тинкер опустила голову.

— Никогда. Но она всегда расспрашивает меня, что происходит у тебя в доме, кто к тебе приходит, что вы делаете, о чем говорите… Я… я не всегда рассказываю ей…

Голос Тинкер оборвался. И Ева не выдержала: обняла девочку и прижала к себе.

— Все в порядке, Тинкер, не волнуйся. Я не знаю, о чем твой папа хочет поговорить со мной, но он, вероятно, считает, что тебе будет скучно. Я тоже думаю, что утренняя развлекательная программа тебе понравится больше, чем наш разговор.

— А почему папа рассердился на меня? — с обидой спросила девочка.

— Я не сержусь на тебя, солнышко, — сказал Грей и пододвинулся к Тинкер и Еве. — Мне очень хочется, чтобы ты постоянно жила со мной. Но у меня возникла проблема: мне нужно найти для тебя няню, которая могла бы приходить к нам рано утром и оставаться с тобой до моего возвращения с работы. Вот об этом я и хочу поговорить с Евой. Может быть, она знает учителей, которые свободны летом и хотят подработать.

Ева удивленно раскрыла глаза. Грей до сих пор не нашел няню? А как же его двоюродная сестра? Что он будет делать, если никого не найдет? Неужели ему снова придется уступить Бэмби и делить с ней опеку над дочерью?

— Сейчас я не готова назвать тебе какое-то имя, — сказала она, — но у меня много знакомых учителей. Я позвоню и поговорю с теми, кто, как мне кажется, может этим заинтересоваться.

Грей провел рукой по волосам.

— Неприятно утруждать тебя своими проблемами, но у меня нет другого выхода, да и времени на поиски нет. Очень трудно найти человека, который согласился бы работать в такие ранние часы… А няня нужна уже в понедельник…

— Папочка, а почему Ева не может присмотреть за мной? — вдруг спросила Тинкер. — Она летом не работает, каждый день приходит заниматься со мной. Она ведь может жить у нас все время.

«Устами младенца…» — подумала Ева и почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Грей тоже покраснел. Она это заметила, но тут же отвела взгляд.

— Дорогая, это невозможно, — произнес Грей. — У Евы есть свой дом…

— Но она может уходить домой, когда ты вернешься с работы, а потом вечером приходить снова, как это делала тетя Леона, — настаивала на своем Тинкер.

Ева была в замешательстве. У Грея серьезная проблема. На карту поставлена его полная опека над дочерью. Разве она может допустить, чтобы он ее лишился? Никогда!

— Грей, — вдруг сказала она, — не стоит сбрасывать со счетов предложение Тинкер.

Он посмотрел на нее ошеломленный.

— О чем ты говоришь? Ты ведь знаешь, почему это невозможно:

— Я знаю одно: у нас нет выбора. Я… — Ева остановилась и посмотрела на Тинкер, которая вслушивалась в каждое ее слово. — Тинкер, я хочу поговорить с твоим папой наедине. Пожалуйста, оставь нас.

Девочка улыбнулась.

— Ты уговоришь папу позволить тебе быть моей няней?

— Я постараюсь, но, чтобы мое волшебство сработало, мне нужно остаться с папой наедине. Моя спальня прямо по коридору… Ты знаешь, как включать телевизор?

— Да, — ответила Тинкер и вышла из комнаты.

Грей посмотрел на Еву.

— Ты действительно этого хочешь?

— Да. Мы хорошо ладим, и заниматься с Тинкер мне будет легче. Мы раздробим наш двухчасовой урок на несколько занятий в день, от чего будет гораздо больше пользы.

— Но ты ведь умышленно обходишь самый главный вопрос. У меня в доме нет для тебя спальни. Эту дополнительную комнату я использую в качестве своего кабинета.

— Нет спальни? Ничего страшного. В комнате у Тинкер две кровати. Думаю, девочка не станет возражать, если я буду спать с ней в одной комнате. Если же она будет против, я смогу спать на диване в кабинете.

— Не сможешь! — твердо произнес Грей. — Он очень неудобный. Кроме того, мне будет невыносимо знать, что ты спишь в соседней комнате. Я сойду с ума. Тебе трудно представить, какая это пытка для мужчины — хотеть женщину так, как я хочу тебя, и знать, что он не может овладеть ею.

Взгляды Евы и Грея встретились.

— Разве я когда-нибудь отказывала тебе, была против? — спросила она тихо, с любовью.

Грей обнял Еву.

— Нет, никогда. Именно поэтому я и не могу согласиться, чтобы ты стала няней у Тинкер.

Она положила руку ему на грудь и почувствовала, как часто бьется его сердце.

— Я оставил бы тебя в покое, если бы ты сама прогнала меня, сказала, что я слишком стар, что не могу увлечь тебя. Я бы не стал докучать тебе своим вниманием. Но ты так хороша! В тебе столько любви! Сознание того, что ты хочешь меня, сводит меня с ума. Да, я зрелый мужчина и обязан нести ответственность за нас обоих, но едва ли я смогу устоять перед соблазном, зная, что ты спишь в соседней комнате.

Ева обвила руками его шею и потерлась щекой о его щеку.

— Значит, ты знаешь, что я чувствую. Мне так же тяжело, как и тебе. Так почему же мы не можем быть вместе? Это же так просто — позволить себе любить! Мы взрослые люди.

— Да, — согласился Грей, — но я гораздо старше тебя и обязан сдерживать свои эмоции. Мы не женаты, поэтому не можем спать вместе, пока в этом же доме находится Тинкер.

Еве показалось, что ей дали пощечину, хотя, конечно, она понимала, что Грей вовсе не хотел обидеть ее. Ничего удивительного, что он воспринимал ее как ребенка. Ведь она вела себя как ребенок: требовала получить то, что хотела, не задумываясь о последствиях своего поведения. Ее заботило только одно: ее собственное желание.

— Конечно, ты прав, — сказала она, высвободившись из его рук. — Обещаю тебе, что не допущу этого.

Изменившийся тон Евы явно удивил Грея.

— Ева?..

Она встала и посмотрела на Грея.

— Итак, несмотря ни на что, я в твоем распоряжении и на какое-то время могу стать няней для твоей дочери. Почему бы нам не попробовать? Я буду ночевать в твоем доме и оставаться с Тинкер до твоего возвращения с работы. Потом я буду уходить и снова приходить уже к вечеру, чтобы укладывать девочку спать. По выходным я буду у себя дома.

Грей нахмурился, встал и хотел что-то сказать, но Ева заговорила первой:

— За это время ты подыщешь няню, экономку… кого-нибудь еще… Я не слишком задержусь в твоем доме…

— Ева! — Грей не поднял голоса, но тон его стал строже. — В чем дело? Я сказал что-нибудь не то? Если я это сделал, прости. Я не хотел…

Негодование Евы стихло. Ей самой стало неприятно собственное поведение. Ведь у Грея и без нее хватает проблем!

— Нет, Грей, ты говорил все правильно. Ты никогда не допускаешь ничего лишнего. Это мне нужно следить за собой. Меня нужно одергивать время от времени. — Увидев недоумение на лице Грея, Ева тут же сказала: — Обдумай все и завтра дай мне знать о своем решении, каким бы оно ни было. Я пойму.

Грей протянул к Еве руки и вновь обнял ее.

— Мне не нужно ничего обдумывать, — взволнованно сказал он. — Я хочу, чтобы ты стала моей. Однажды так и будет.

В воскресенье вечером Ева собрала все необходимые вещи, которые могли бы ей понадобиться в доме Грея, а на следующий день уже обосновалась в комнате своей ученицы, отчего Тинкер пришла в полный восторг.

Первые несколько дней в новых для себя условиях Ева чувствовала и радость и неловкость. Радость ей доставляли утренние занятия с Тинкер, когда ребенок «на свежую голову» воспринимал каждое сказанное ею слово.

Неловкость же Ева испытывала потому, что она, как ей показалось, нарушила распорядок дня Грея. Ей было известно, что он обычно рано ложился спать — этого требовал его график работы. Но теперь, когда Ева вновь появлялась в его доме после ужина, Грей, вместо того чтобы отдыхать, считал своим долгом уделять время Еве и развлекать ее.

Уложив Тинкер спать, Грей и Ева беседовали, читали или смотрели телевизор. Еве это очень нравилось. Но в среду, когда она застала Грея сидящим в кресле в полудреме, она поняла, что ему нужно хорошенько выспаться.

Подойдя к нему, она осторожно коснулась его плеча:

— Грей, ложись спать.

Он взглянул на нее сонными глазами, улыбнулся, протянул руки и усадил ее к себе на колени.

— Да, дорогая, — прошептал он и привлек Еву к груди.

Ева попыталась встать, но Грей только крепче обнял ее.

— Не уходи, — сонно произнес он.

Еве показалось, что Грей в эту минуту не осознавал свои действия. Ему было просто хорошо.

— Спи, мой дорогой, — прошептала Ева ему на ухо, уже не пытаясь разбудить Грея. — Я должна идти в свою постель. — Кончиком языка она коснулась мочки его уха. — Спокойной ночи, милый.

Неожиданно Грей обхватил руками ее голову.

— Я так люблю тебя! — прошептал он и нежно поцеловал Еву.

Волшебный миг растаял. Грей опустил руки и вновь заснул.

В течение двух дней после этого случая Ева была как в дурмане. Ни она, ни Грей не говорили о случившемся. А помнил ли Грей, что произошло? Несомненно. Но спал ли он, целуя Еву и говоря ей о любви?

Стал бы он признаваться ей в любви, если бы это было неправдой?

Ведь Грей говорил Еве, что после брака с Бэмби он никогда больше не полюбит ни одну женщину. Ева же, зная Грея, не сомневалась, что говорил он это серьезно. С другой стороны, людям крайне редко удается сдерживать свою страсть. Может быть, во сне у Грея вырвались наружу чувства и эмоции, которые он прятал в тайниках своей души.

В выходные Грею было одиноко. Он чувствовал себя потерянным. Как он ни старался отвлечься и заполнить свободное время различными занятиями с дочерью, его мысли все равно постоянно возвращались к Еве. Ему не хватало этой женщины.

Тинкер тоже скучала по Еве и никак не могла понять, почему та оставляла их на выходные. Грей пытался что-то объяснить дочери, но все его объяснения были слабы и неубедительны.

Кроме всего прочего, ему не давал покоя сон, который он видел в ту ночь, когда заснул в кресле. Нельзя сказать, что Грею часто снились эротические сны. Тот сон был сладким, нежным, наполненным всепоглощающим желанием, у того сна не было ни начала, ни конца, но в какое-то мгновение Грей почувствовал, будто к нему пришла Ева и позволила ему обнять себя. Они поцеловались, но в поцелуе не было страсти, в нем была любовь. Огромная любовь, согревавшая душу.

Проснувшись на следующее утро, Грей понял, что всю ночь спал в кресле. Но это его нисколько не удивило. Он частенько дремал в этом удобном кресле. К тому же Ева ничем не намекнула на ночное приключение, а Грей в свою очередь не собирался пересказывать ей свои ночные фантазии.

Грея беспокоила еще одна проблема: Бэмби. С тех пор как он забрал Тинкер домой из больницы и приготовил документы для оформления полной опеки над дочерью, Бэмби завалила его письмами, докучала бесконечными телефонными звонками.

Грей отчаянно сопротивлялся всем действиям бывшей жены. Но это требовало усилий и отнимало у него драгоценное время.

Узнав, что Ева стала няней Тинкер, Бэмби была вне себя от злости и обвиняла Грея и Еву во всех смертных грехах. Но доказать какую-либо связь между ними она не могла. Чтобы охладить пыл Бэмби, Грей пригрозил ей, что обратится в суд. И тогда она поутихла.

Грей ничего не рассказывал об этом Еве, не желал ее расстраивать. К тому же теперь он был уверен, что Бэмби не позволит себе лишнего.

* * *

В воскресенье утром Грей отвел Тинкер в воскресную школу при церкви, где встретил Кита и Вирджинию Спенсеров и их дочь Линду, ровесницу Тинкер. Спенсеры жили по соседству с Греем. Кит был репортером на той же телестудии, где работал Грей, а Линда и Тинкер учились в одной школе.

— Грей, хорошо, что мы встретили вас, — сказала Вирджиния, когда девочки побежали в класс. — На следующей неделе у Линды день рождения. Мы собирались устроить праздник для нее и ее друзей. Но вчера моя мама, которая живет в Денвере, сломала бедро…

— О, как жаль… — посочувствовал Грей.

— Некоторое время она пробудет в больнице, но, когда ее выпишут, за ней придется ухаживать. Без помощи ей не обойтись. Поэтому я и Линда послезавтра уезжаем в Денвер, не знаю, когда мы вернемся. Вот почему мы с Китом решили устроить праздник для Линды сегодня, если, конечно, нам удастся собрать достаточно ребят. Тинкер сможет прийти?

Грей не знал, что ответить. Его дочь не любила посещать подобные праздники. У Тинкер не было близких друзей среди одноклассников, потому что все они смеялись над ней из-за неумения хорошо читать.

Но не прятаться же дочери всю жизнь! Девочке необходимо учиться общению с людьми, умение постоять за себя.

— Конечно, сможет, — сказал Грей. — Когда и где будет праздник?

Вирджиния улыбнулась.

— У нас дома в пять часов вечера. Все дети останутся у нас ночевать. Ребята вначале поплавают в бассейне, потом мы устроим барбекю, а затем пойдем в кино. Завтра утром мы всех ребят накормим завтраком и развезем по домам.

Когда после занятий Грей сообщил дочери о приглашении на день рождения Линды, Тинкер вовсе не обрадовалась.

— Папа, мне не хочется быть с теми ребятами. Они все умнее меня и постоянно надо мной смеются. Я лучше останусь с тобой дома и посмотрю телевизор. Или давай сходим в кино.

Грей знал, что дочь не до конца откровенна с ним. Девочка была одинока, и ей очень хотелось подружиться с одноклассниками и соседскими ребятами, но дети слишком часто обижали Тинкер, поэтому она очень сильно привязалась к отцу и матери. Именно они были ее прибежищем. Рядом с родителями она чувствовала себя в безопасности — ведь они любили ее, несмотря ни на что.

Грей все же уговорил Тинкер пойти на праздник, после чего попытался позвонить Еве и сказать ей об изменении планов, но не застал ее дома. Тогда он оставил сообщение на автоответчике, в котором предупреждал, что сегодня вечером она может не приходить к Тинкер.

Положив телефонную трубку, Грей опустился в кресло. Сегодня вечером и ночью он совершенно свободен, предоставлен сам себе. Ему бы следовало радоваться. Может быть, отправиться на свидание и немного развлечься? — подумал Грей. Ведь он уже очень давно не ходил на свидания. Свидание?.. С кем?.. Сейчас он уже не мыслил себя рядом ни с какой другой женщиной, кроме Евы. Он думал только о ней, мечтал увидеть ее вновь в своем доме и обнять ее.

Грей переоделся и после обеда решил просмотреть бумаги, скопившиеся у него на столе. Позже он отвез Тинкер на праздник. В половине седьмого, сделав себе сэндвич и налив в бокал виски, Грей уселся перед телевизором, чтобы посмотреть футбольный матч.

Он никогда не пил, когда дочь была дома. Но сегодня ему предстояло провести долгий вечер в одиночестве. Грей решил, что виски придется ему как нельзя кстати.

Неожиданно раздался звонок.

Открыв дверь, он замер от изумления. На пороге стояла Ева в длинном, красном, с яркими цветами платье. На ногах у нее были красные босоножки, а темные локоны стянуты красным шелковым шарфом.

Ева была восхитительна! Она всегда была хороша, но сейчас в ней таилось что-то такое, что заставило Грея задохнуться от восторга.

— Е-Ева? — с трудом произнес он. — Что ты здесь делаешь?

Удивленно взглянув на Грея, она вошла в прихожую.

— Я здесь работаю. — И вдруг она заволновалась. — Грей, у тебя все в порядке? Похоже, ты меня не ждал.

Закрыв дверь, он прошел за Евой в гостиную.

— Я действительно тебя не ждал. Разве ты не получила мое сообщение? Я оставил его тебе на автоответчике.

— Я забыла его прослушать. Весь день провела у родителей. Извини. Это что-то важное?

— Хочется надеяться, что ты не сочтешь этот приезд сюда потерей времени, — сказал Грей, усаживая Еву на диван. Он выключил телевизор, сел рядом с ней и начал рассказывать о празднике, на который отправилась дочь.

— Тинкер пришлось долго уговаривать пойти на этот день рождения? — спросила Ева, выслушав рассказ.

— Нет, — Грей покачал головой. — Особенной радости по поводу праздника она, конечно, не испытывала, но согласилась пойти без лишних уговоров. Если бы я видел, что ей действительно не хочется идти, я бы и не настаивал. У Спенсеров большой бассейн, а Тинкер очень любит плавать… — Грей улыбнулся. — Да, Тинкер отличная пловчиха, в этом ей нет равных.

— Должна сказать, она быстро восполняет пробелы в учебе. Возможно, к осени ей уже не понадобятся дополнительные занятия. Она догонит своих одноклассников и покажет им, на что способна.

Грею было приятно слышать, с каким азартом Ева защищает его дочь. Насколько счастливее была бы его жизнь, женись он на Еве вместо Бэмби, подумал он. Нет, это было невозможно. Ведь Ева в то время была совсем ребенком.

«Какие же еще нужны доказательства, чтобы убедиться, что я слишком стар для Евы?» — усмехнулся он про себя.

— Ну что же… Если сегодня вечером я тебе не нужна, я поеду домой… — сказала Ева и сделала движение, чтобы встать.

Но Грей не мог так быстро отпустить Еву. Пытаясь удержать ее, он осторожно обнял ее за плечи.

— Нет, не сейчас, — прошептал он. — Я скучал по тебе. Останься ненадолго.

Ева не стала противиться его объятию, но и не прильнула к Грею.

— А ты действительно хочешь этого?

— Да!

Грей почувствовал, как Ева обмякла в его руках, он поцеловал ее в голову. Ее волосы благоухали, как букет цветов.

Не было никаких ласк, но Грей чувствовал огромное возбуждение. Его желание возрастало с каждой минутой. Прежде он всегда справлялся со своими эмоциями. Что же происходило сейчас? Несомненно, Ева была красива, но он знал множество красивых женщин. Так почему же именно эта женщина заставляла его волноваться и сгорать от желания?

Грей почувствовал, как Ева расстегивает его рубашку. Ему следовало бы остановить ее, но он не сделал этого. Наоборот, он помог Еве.

— Ева, я хочу тебя, — прохрипел он, сбрасывая с себя рубашку.

— Я знаю, — в волнении ответила она, уже расстегивая молнию на его джинсах. — Я тоже хочу тебя. Уверена, мы поступаем правильно.

Сквозь туман, окутавший его сознание, Грею вдруг показалось, что он слышит едва различимый звук. Но откуда он доносился? Все двери и окна были закрыты. Грей отбросил эту мысль и вновь погрузился в блаженство. Сейчас он мог думать только о Еве…

Воздух сотрясся от жуткого крика. Ясно звучал голос взбешенной Бэмби.

— Как ты смеешь заниматься любовью с этой женщиной здесь, в доме, где живет моя дочь! И ты еще называешь меня плохой матерью! Я никогда не позволю тебе получить полную опеку над Тинкер! Не надейся! Считай, тебе повезет, если ты получишь хотя бы право видеться со своей дочерью!

 

Глава одиннадцатая

Ева, затаив дыхание, лежала на диване, обнаженная по пояс. Перед глазами все плыло. Чувства и мысли ее смешались. Грей бросился навстречу Бэмби, и Ева слышала, как они кричали друг на друга. Но что именно — разобрать она не могла. Ева отчетливо помнила лишь то мгновение, когда воспарила на крыльях блаженства, а потом рухнула в темную бездну.

Грей и Бэмби настолько увлеклись своей ссорой, что не обращали на Еву ни малейшего внимания. И она воспользовалась этим: схватила платье, быстро натянула его, скатилась с дивана и стала выбираться из комнаты.

Оказавшись в прихожей, она взяла со стола свою сумочку и стрелой понеслась из этого дома.

Добежав до машины, Ева дрожащими руками открыла дверцу, села за руль и включила мотор. «Уехать отсюда, как можно скорее!» — была ее единственная мысль.

Ева не помнила, сколько времени бесцельно мчалась по дороге. Но постепенно ее сознание прояснялось, она начала осмысливать произошедшее. Еще никогда в жизни ей не приходилось испытывать подобное унижение! Душа леденела при одном лишь воспоминании об этой ужасной сцене.

Да, она получила то, что заслужила, укоряла себя Ева. С самого начала Грей был с ней откровенен. Он хорошо знал свою бывшую жену, знал, на что способна Бэмби, знал, что связан с ней из-за дочери. Но приняла ли Ева все это во внимание? Нет! Она была уверена, что знает, чего хочет Грей, больше его самого.

Стемнело, и Ева не знала, где находится. Конечно, ей хотелось броситься в объятия родителей, хотелось, чтобы они утешили ее, облегчили ей боль. Но разве Ева могла поделиться с кем-нибудь случившимся? Нет.

Но и к себе домой Ева не могла поехать. Грей будет искать ее там, а ей не хотелось с ним встречаться. Нет. Ева решила, что сейчас ей следует исчезнуть из города на несколько дней и разобраться в своей запутанной жизни.

Всю следующую неделю Ева жила за городом в летнем доме своих родителей. Она позвонила матери, чтобы сообщить ей о своем местонахождении, и рассказала обо всем случившемся с ней и Греем. Ева попросила мать не говорить никому, где она находится. Мать Евы была мудрой женщиной. Она всегда учила дочерей принимать собственное решение и никогда не вмешивалась в их жизнь.

Лишь в субботу, почувствовав в себе силы для встречи с родителями и Греем, Ева вернулась домой.

За обедом родители рассказали ей, что Грей Флинт звонил им каждый день, узнавая, все ли у Евы в порядке и когда она будет дома.

Ева сожалела, что заставила Грея волноваться, но встречаться с ним пока не торопилась.

Она поделилась с родителями своими планами на будущее. Заявила, что ее отношения с Греем отныне будут только дружескими, потому что на пути к более близким отношениям существует слишком много препятствий.

Родители, как всегда, были на ее стороне.

Ближе к вечеру, когда Ева убиралась дома на кухне, наводя порядок на полках и в шкафах, раздался телефонный звонок. Звонил Грей.

— Ева! Где ты была? Я с ума сходил…

— Извини, Грей, — прервала его Ева, — но мне не хотелось никого видеть.

— Нет, Ева, это мне следует перед тобой извиняться. Послушай, я еду к тебе. Пожалуйста, никуда не исчезай. Нам надо поговорить.

Ева не успела ничего ответить — Грей повесил трубку. Волнение охватило ее. С одной стороны, ей очень хотелось увидеться с Греем, а с другой — предстоящая встреча пугала.

Вскоре Грей уже звонил в дверь.

— Входи, Грей, — сказала Ева твердым голосом, сдерживая волнение. — Извини, что я уехала так внезапно, ничего не сообщив тебе. Ты нашел няню для Тинкер:

Он покачал головой.

— Нет. Мне пришлось обратиться к прежним договоренностям с Бэмби. Я сделал это через силу и ненавижу себя за примирение. Бэмби понимает, что это временная, вынужденная мера. Ты вернешься, и все изменится.

— Пожалуйста, Грей, садись. Я должна кое-что сказать тебе.

— Нет, дорогая, — прервал ее Грей, — позволь мне быть первым. Никакие слова не могут выразить моего сожаления по поводу того случая с Бэмби… Я совершенно не предполагал…

— Я понимаю, — прервала его Ева. — Если и была в происшедшем чья-то вина, то это вина моя. Ты предупреждал меня, а я тебя не послушала.

Грей недоуменно посмотрел на Еву.

— Что ты имеешь в виду? Я не знал, что Бэмби…

— Нет, — оборвала его Ева. — Я имею в виду вот что: ты говорил, что уже никогда больше не сможешь полюбить, но даже если и полюбишь, то никогда не женишься. Ты говорил мне, что пережил в браке, но я не прислушалась к твоим словам.

Грей стоял потрясенный.

— Дорогая…

Она подняла руку, не позволяя ему продолжать.

— Я ни в чем тебя не виню. Но я поняла, что не могу быть на вторых ролях и ничего не значить в твоей жизни…

— Что за ерунда! — прервал ее Грей. — Ты такая же часть моей жизни, как и…

— Как Бэмби и Тинкер? Нет, это не так. Более того, я никогда не стану частью твоей жизни. Я всегда буду третьей. В первую очередь ты всегда будешь заботиться о Тинкер и Бэмби, а лишь потом уделять внимание мне. Ты заботлив и внимателен, Грей, и это вызывает восхищение. Но я опоздала и оказалась последней в списке тех людей, о которых ты заботишься и которых любишь. — Ева вздрогнула как от озноба и обхватила себя руками. — Извини, Грей, но эта роль не по мне.

— Ева, я понимаю, какой шок и унижение ты испытала в тот момент, когда Бэмби застала нас с тобой наедине. Я тоже был в шоке и принял меры, чтобы такого впредь не повторилось.

— Я не желаю все это выслушивать, Грей. И разговариваю сейчас с тобой только потому, что хочу сказать: я переезжаю.

Несколько секунд Грей молча смотрел на Еву, надеясь на дальнейшие объяснения, но их не последовало.

— Переезжаешь? — спросил он. — Что случилось? Тебе не нравится эта квартира? Почему? По-моему, она очень удобная и уютная.

— Нет, Грей, ты не понял. Я переезжаю в Линкольн, в Небраску.

— В Небраску? Ты хочешь сказать, что собираешься кого-то навестить в Линкольне?

Ева покачала головой.

— Нет. Я уезжаю из этого города в Линкольн на год.

Грей попытался собраться с мыслями. Должно быть, он что-то упустил, на что-то не обратил внимания.

— Но почему? Ты поссорилась с родителями?

— Нет, мой дорогой, — грустно ответила она. — Все дело в тебе. Я больше не могу так жить. У нас с тобой разные жизненные ценности. Я хочу иметь мужа и детей, хочу, чтобы муж любил меня.

Грей старался вникнуть в то, что говорила Ева. Должно быть, она играла с ним какую-то шутку. Но возможно ли такое? Нет. Ева не была жестокой. Она никогда не мучила его, как сейчас. Она была мягкой, любящей и доброй.

— Ты же не предлагаешь мне ничего подобного, — продолжила Ева. — И тем не менее я люблю тебя. Единственный способ разорвать с тобой отношения — это уехать отсюда. Вот это я и собираюсь сделать. Я буду учиться в университете Небраски, чтобы получить диплом учителя специализированных школ для детей, имеющих проблемы в обучении.

— Когда ты уезжаешь? — Конечно же, Грей должен отговорить ее от этого безрассудного шага. Нельзя допустить, чтобы Ева претворила свой план в жизнь. Это сумасшествие!

— Как можно скорее, — сказала она. Грей заметил, как задрожал ее голос. — Наверняка к концу следующей недели. А сейчас я прошу тебя уйти и больше никогда не приходить сюда.

— Ева, ты не можешь так поступить. Мы должны быть вместе. Я не представляю жизни без тебя, — говорил Грей, хотя хорошо понимал, что сейчас все его попытки переубедить Еву напрасны. Нужно подождать несколько дней и обсудить это еще раз, когда они оба успокоятся.

Грей, прищурившись, посмотрел на Еву.

— Хорошо, я ухожу, — тихо сказал он. — Но я вернусь. Тебе не удастся вот так легко распрощаться со мной. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы позволить тебе уйти из моей жизни…

Слова Грея поразили Еву. Она словно задохнулась и, покачнувшись, схватилась за край стола.

— Что? Что я такого сказал? — испугался он.

— Ты… ты никогда прежде не говорил… что любишь меня, — дрожащим голосом произнесла Ева.

— Не может быть, — возразил Грей, но тут же подумал, что Ева, вероятно, была права. Он так часто в глубине души признавался Еве в любви! Невероятно, но он действительно до сих пор не высказал своих чувств.

Ну что же, это дело поправимое. Грей обнял Еву и, не дав ей ни секунды на возражение, прижал к себе.

— Дорогая, извини, если я до сих пор не сказал тебе о своей огромной любви. Но разве ты сама не догадывалась о ней? Я не могу жить без тебя. Ты должна быть рядом со мной. Ты — вся моя жизнь.

Ослабев от его признания, Ева не стала противиться его объятиям. Она тоже любила Грея и не представляла себе жизни без этого мужчины. Так почему же они не могут быть вместе? Что мешает их счастью?

По правде говоря, Ева знала ответы на эти вопросы. Она всегда их знала. Но сейчас ей не хотелось думать об этой проблеме. Сейчас, когда Грей признался ей в любви, куда лучше быть в его объятиях и считать, будто все в порядке, будто на их пути к счастью нет никаких препятствий.

— Я не стану просить тебя верить мне, — шептал Грей Еве на ухо. — Я докажу свою любовь. Выходи за меня замуж, Ева, и я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

Еве показалось, будто гром прогремел среди ясного неба. Вот они — волшебные слова: «Выходи за меня замуж!» Но только в них уже не было волшебства. Грей опоздал. Если бы он сделал это предложение Еве раньше, до того, как она сообщила ему о своем отъезде, она бы, не раздумывая, сказала «да», но сейчас в словах Грея было что-то сродни шантажу.

Теперь, когда Грей признался Еве в любви, она не могла ответить ему тем же. Принять предложение Грея означало бы для Евы встать на одну ступеньку с Бэмби. Со временем они оба пожалеют о совершенном шаге. Грей поймет, что связал себя ненавистными ему брачными узами, а Ева уверится, что их брак состоялся лишь потому, что только он позволял им заниматься любовью, не чувствуя при этом за собой вины.

Ева набралась мужества и высвободилась из объятий Грея.

— Нет, Грей, ты опоздал со своим предложением. У тебя уже есть семья, и жена тебе не нужна. Что же касается меня, то у меня определенные планы: я хочу повысить свое образование и получить диплом.

Она подошла к двери и открыла ее.

— Спасибо за предложение. Извини, что не могу принять его. И, пожалуйста, постарайся объяснить Тинкер, почему я не попрощалась с ней перед отъездом.

Ева провела две бессонные ночи в мыслях о Грее и в понедельник в пять часов утра включила телевизор, чтобы в выпуске новостей увидеть его и услышать его голос. На большее она не могла рассчитывать.

Прогноз погоды поразил Еву. Грей говорил о скором потеплении, а это никак не совпадало с собственными ощущениями Евы и болями в плече, которым она за многие годы уже привыкла доверять. Острая боль в плече, беспокоившая Еву со вчерашнего дня, была предвестником дождя и ветра.

Ева уже взяла телефонную трубку, чтобы позвонить Грею, но в последний момент остановила себя.

Дневной прогноз вновь обещал ясное небо и тепло, но продолжавшаяся боль в плече не давала Еве надежды на хорошую погоду. Она предвещала бурю. Еве вновь захотелось позвонить Грею и предупредить его. А может быть, подумала Ева, она просто хочет воспользоваться своим недомоганием, чтобы еще раз услышать голос Грея? Ведь ей так хотелось увидеться и поговорить с ним!

Но разве она может себе это позволить после того, как сказала ему, что не хочет ни видеть, ни слышать его?

На следующее утро Ева проснулась от невыносимой боли в плече. С трудом повернув голову, она почувствовала, что боль распространилась и на всю руку. Ева была уверена — это к перемене погоды.

Встав с постели и подойдя к окну, она увидела голубое небо, кое-где покрытое облачками. Ничто не предвещало непогоды, но плечо продолжало невыносимо болеть.

Может быть, ей все-таки стоит позвонить Грею и предупредить его? Нет, едва ли он серьезно отнесется к ее предупреждению. Она ведь не специалист, не метеоролог. А если ее предчувствие не обманет и начнется настоящий ураган? Что тогда? Нет, она должна предупредить Грея и предотвратить возможную беду.

Ева подняла телефонную трубку и набрала номер телефона Грея на телестудии.

— Грей, это Ева, — сказала она, когда он снял трубку.

— Ева! — обрадовался Грей. — О, дорогая, я надеялся, что ты позвонишь…

— Послушай, Грей, — прервала она его. — Я звоню совсем по другому поводу. Я… Мне кажется, ты должен знать о надвигающемся урагане, — неуверенно сказала Ева. — Очень сильном.

Грей прокашлялся.

— О чем ты говоришь? Вероятно, ты не слышала прогноз погоды. Беспокоиться не о чем.

— Нет, я слышала прогноз, он неверен. На нас надвигается ураган. Я это чувствую. Тебе может показаться это смешным, но у некоторых людей при перемене погоды обостряется артрит. Боль предсказывает изменения в погоде лучше всякого метеоролога. Сегодня утром меня насторожила боль в плече. Она не утихает, а усиливается. Это первый признак того, что погода ухудшится. Поэтому я решила поделиться с тобой своими предчувствиями. Думаю, вам на телестудии следует, по крайней мере, предупредить зрителей о возможном урагане.

— Ева, я не могу этого сделать. Я не могу предсказывать ураган на основании твоих предчувствий.

— Я знаю, — согласилась Ева. — Но, Грей, мое предчувствие обычно меня не обманывает.

— Обычно… — грустно сказал Грей. — Я сделаю для тебя, любовь моя, все что угодно. Но объявить штормовое предупреждение… С этим не шутят. Я могу лишь следить за сообщениями, поступающими к нам на телестудию. Если придут данные о каких-то серьезных изменениях в прогнозе, мы немедленно оповестим о них зрителей.

Ева повесила трубку. Если Грей не поможет, то ей самой придется принимать меры, чтобы предупредить родных и знакомых о надвигающейся опасности. Она посмотрела в окно. Начался дождь. Небо хмурилось.

Вновь подняв трубку, Ева набрала номер телефона матери, объяснила ей всю ситуацию и попросила ее спуститься в подвал дома, взяв с собой переносное радио и мобильный телефон. Она попросила мать предупредить знакомых о надвигающемся урагане и убедить их укрыться в безопасном месте.

Поколебавшись, Ева все же решила позвонить Бэмби. Было необходимо позаботиться о безопасности Тинкер, пусть даже Грей не принял предупреждение Евы всерьез. Но номер был занят.

Ураган с огромной скоростью приближался к городу.

Ева еще раз позвонила Бэмби и вновь услышала короткие гудки. Что же ей делать? Может быть, самой поехать к Бэмби и удостовериться, что там все в порядке?

Ева позвонила Грею, но трубку никто не поднял. И Ева решила ехать к Бэмби. Если Тинкер и ее мать в опасности и с ними что-нибудь случится, Грей никогда не простит себе, что не прислушался к предупреждению Евы.

Ева подъехала к дому Бэмби. Дверь оказалась открытой. Не успев переступить порог, Ева невольно закрыла уши руками — ее оглушила музыка.

— Бэмби! — крикнула она и огляделась вокруг. Ответа не последовало. Ева не удивилась — она и себя-то с трудом услышала в этом грохоте. — Бэмби! — крикнула еще раз Ева, подошла к музыкальному центру и выключила его.

— Эй, что происходит? — раздался голос Бэмби из другого конца дома. — Тинкер, это ты? Включи магнитофон.

Ева нашла Бэмби на кухне сидящей за столом. Она делала маникюр, одновременно разговаривая по телефону.

Бэмби очень удивилась, увидев ворвавшуюся в кухню Еву.

— Что вы здесь делаете?..

— Хватит болтать по телефону! Положите трубку! — приказала Ева, испугавшись своего собственного голоса.

Бэмби, вероятно, тоже испугалась, потому что тут же беспрекословно выполнила приказ.

— Где Тинкер?

Бэмби недоуменно смотрела на Еву широко раскрытыми глазами.

— Я отправила ее в магазин за диетической колой и губной помадой вишневого оттенка в тон моему лаку для ногтей, — сказала она, вытянув вперед руку. — Взгляните. Правда, красиво? Это самый модный сейчас цвет…

Ева была вне себя от злости.

— Вы говорите, что отправили восьмилетнюю девочку за диетической колой и губной помадой?!

Бэмби тоже начала злиться.

— Послушайте, милочка, не учите меня, как мне воспитывать моего ребенка…

— В каком она магазине? — оборвала Ева Бэмби.

— Супер… супермаркет на углу Сорок восьмой улицы и улицы Джей, — ответила Бэмби, оторопев.

Ева ахнула.

— Но ведь это в восьми кварталах отсюда! Когда девочка ушла из дома?

— Несколько минут назад… — начала было говорить Бэмби и, взглянув на настенные часы, подскочила от неожиданности. — Я не знала, что уже так поздно! Мне позвонила Сэнди, и мы заболтались…

— А может быть, Тинкер сейчас уже дома? — вдруг спросила Ева.

Бэмби покачала головой в недоумении.

— Не думаю. Я не слышала, как она входила. Правда… музыка гремела, и Сэнди со своей болтовней…

— Ради бога, хватит разговоров! Послушайте меня, — сердито сказала Ева. — Как вы могли отправить дочку в магазин в такой ураган?

Бэмби моргнула.

— Какой ураган? Я не знала, что на улице ураган…

И именно в эту секунду раздался страшный раскат грома, заставивший их обеих притихнуть, и сверкнула молния. Недоумение на лице Бэмби сменилось ужасом.

— О нет! Моя девочка! Где же моя дочка?

 

Глава двенадцатая

Бэмби уже была готова выбежать из кухни, но Ева схватила ее за руку.

— Успокойтесь и ведите себя благоразумно. Мне нужна ваша помощь. Я осмотрю дом. Может быть, Тинкер уже здесь. А вы позвоните в магазин и узнайте, ушла ли она оттуда. Быстрее, время не ждет.

Ева осмотрела все комнаты и подвал, все время выкрикивая имя Тинкер. Но ей никто не отвечал.

— Ну что? — спросила Ева Бэмби, возвратясь на кухню.

— Ее там нет, — ответила Бэмби, опуская телефонную трубку. — О, Ева, что же мне теперь делать? Грей будет в бешенстве, когда узнает, что я отослала Тинкер в магазин в такой ураган. Но я ведь не знала, что на улице проливной дождь. Думаю, нам не стоит говорить Грею о случившемся.

Ева заскрежетала зубами. В такую минуту эта женщина больше волновалась о себе, чем о безопасности своей дочери! Только сейчас Ева по-настоящему поняла, насколько ветрена и легкомысленна была Бэмби. Грея можно было понять. У него довольно веские причины беспокоиться о Тинкер.

Ева сдержала свои эмоции и не стала высказывать резких слов, а сосредоточилась на том, что было необходимо сделать.

— Возьмите переносной радиоприемник и отправляйтесь в подвал, — сказала она тоном, не терпящим возражений. — Слушайте новости. Если Тинкер вернется домой, возьмите ее с собой в подвал и оставайтесь там до моего возвращения. А я сейчас отправлюсь на ее поиски.

Ева повернулась и стремглав выбежала из дома. Мощный порыв ветра чуть было не сбил ее с ног. Сев в машину, она тут же включила радио, которое постоянно передавало штормовое предупреждение и сообщения о набирающем силу ураганном ветре. Всполохи молний разрезали затянутое черными тучами небо. Грохотали раскаты грома. Ева включила мотор и вцепилась в руль.

Она проезжала одну улицу за другой. Дождевые потоки заливали лобовое стекло. Поломанные ветви деревьев и сучья, подхваченные ветром, летели вдоль улицы, иногда ударяясь о машину.

Ева молила Бога, чтобы Тинкер не попала в этот водоворот и оказалась сейчас в безопасном месте.

Почти потеряв надежду отыскать девочку, Ева решила свернуть еще на одну улицу. И вдруг в свете фар она увидела маленькую фигурку, прятавшуюся под раскидистым кустом. Ребенок цеплялся за куст, чтобы устоять перед шквальным напором ветра.

Ева резко затормозила, направив свет фар на куст. Преодолев напор ветра, она открыла дверцу машины и добралась до куста.

— Вот, — сказала она, протягивая руку ребенку, чье лицо никак не могла разглядеть из-за сильного дождя и ветра. — Хватайся за мою руку и держись… крепко.

— Нет! — раздался испуганный голос. — Меня унесет ветром!

— Не бойся, — закричала Ева, — тебя не унесет. Я этого не допущу. — Она приблизилась к ребенку, обняла его и вместе с ним ухватилась за куст. — Как тебя зовут?

— Тинкер, — ответила девочка.

У Евы отлегло от сердца. Слава богу, девочка нашлась!

— Тинкер, это я, Ева, — стараясь перекричать завывания ветра, сообщила она. — Обними меня за шею и крепко держись. Нам надо добраться до машины. Надеюсь, ветер не свалит меня с ног.

С ребенком на руках, хватаясь за ветви, больно хлеставшие ее по лицу, Ева кое-как выбралась из-под куста и, крепко прижимая к себе Тинкер, добралась до машины. Ей стоило невероятных усилий сделать эти несколько шагов и устоять на ногах.

Еще раз сразившись с ветром, она одержала победу и открыла дверцу машины. Быстро усадив Тинкер, Ева залезла в машину сама и отправилась в дом Бэмби. Благодаря Бога, что нашла Тинкер, Ева думала и о Грее. Ведь он тоже мог быть в опасности.

Ветер сдерживал движение машины, потоки дождя заливали стекло, но, несмотря ни на что, Ева и Тинкер добрались до дома. Свернув на подъездную дорожку, Ева как можно ближе подъехала к крыльцу и остановилась. Взяв Тинкер на руки, она прошла в дом. В прихожей опустила девочку на пол, но та испуганно прижалась к ней.

— Все в порядке, дорогая, — успокоила ее Ева, подойдя к лестнице, ведущей в подвал. — Мы спустимся вниз и переждем там непогоду. Давай мне руку, я помогу тебе, — сказала она.

Тинкер дрожала.

— Нас унесет ветер?

— Нет, не унесет. Давай спустимся вниз и…

И тут до них донеслись голоса из подвала. Повышенный тон разговора хорошо различался даже сквозь шум дождя и ветра. Ева не сомневалась, что слышала голос Бэмби. Но чей еще слышался голос? Грея?

В полной темноте — в доме не было света — с верхней ступеньки лестницы Ева заглянула вниз, в подвал, где было еще темнее, чем наверху. Она узнала голос Грея, поразивший ее злостью. Ева не могла разобрать слов, но было ясно, что Грей ругался с Бэмби.

Ураган, бушевавший за стенами дома, заглушал все вокруг. Грей и Бэмби так увлеклись своей ссорой, что не обращали внимания на появившуюся Еву. Вспомнив, как отец учил ее в детстве свистеть, Ева засунула пальцы в рот и свистнула.

Ссорившиеся замолчали.

— Я нашла Тинкер, — громко заявила Ева. — Она здесь со мной, наверху. С ней все в порядке, если не считать того, что она вымокла до нитки.

— Тинкер! — крикнул Грей и бросился к лестнице.

Тинкер вырвалась из рук Евы и стала осторожно спускаться вниз. Грей подхватил дочь на руки и обнял ее, бесконечно повторяя:

— Спасибо, спасибо, спасибо!

Сверху Ева видела, как к Грею и Тинкер присоединилась Бэмби. Глядя на их радостные объятия, Ева старалась не чувствовать себя покинутой и одинокой. Она сама порвала тонкую нить, связывавшую ее с Греем, поэтому сейчас не имела права желать, чтобы он обнял и ее.

Ева начала спускаться по лестнице.

— Извините, что мешаю вам, но Тинкер нужно скорее переодеть в сухое. Принесите мне одеяло и полотенца, а я тем временем сниму с нее мокрую одежду.

Ева сошла с нижней ступеньки и уже проходила мимо Грея, когда он протянул руку и обнял ее за талию. Отпустив Тинкер к матери, он обнял Еву и крепко прижал к себе.

— Я люблю тебя, — прошептал он ей на ухо, — и я беспокоился не только о Тинкер. Я сходил с ума при мысли, что и ты можешь погибнуть в этом урагане.

Обняв Еву еще крепче, Грей страстно поцеловал ее и тут же поднялся по лестнице. Взволнованная Ева не чувствовала под собой ног.

Собравшись с мыслями, она забрала Тинкер у Бэмби, которая что-то истерично кричала. Ждать помощи от этой женщины было бесполезно. Ева помогла девочке снять промокшую одежду, когда через несколько минут Грей принес полотенца и одеяло. Она растерла Тинкер полотенцем, а Грей, сложив одеяло пополам, укрыл им дочь.

От завывавшего где-то над их головами ветра дом, казалось, ходил ходуном. Бэмби от ужаса стала кричать еще громче. Шум нарастал и наконец превратился в рев. Земля содрогнулась, за ней и дом.

Казалось, этому кошмару не будет конца, но постепенно все стихло. Слышались лишь испуганные всхлипы Тинкер и Бэмби.

Наступившая вдруг неестественная тишина подействовала на Еву как холодный, отрезвляющий душ. Она вспомнила родителей, сестру… Как они пережили ураган? Все ли у них в порядке?

— Грей, я должна подняться наверх и посмотреть, что происходит. Я должна узнать, как там моя семья, — встревоженно сказала она.

— Да, конечно. Я пойду вместе с тобой.

Они поднялись по лестнице. Дом, к счастью, выдержал удар стихии, но пронесшийся ураган все же оставил свой след. Залитый водой пол был покрыт осколками стекла. Ева и Грей осторожно прошли к разбитому окну. Небо очистилось так, будто на нем никогда и не было черных, устрашающих туч.

Выйдя из дома, Грей и Ева увидели, как по улицам стремительно неслись потоки воды, увлекая за собой сломанные ветви деревьев.

Повсюду было множество искореженных велосипедов и перевернутых автомобилей. К счастью, машина Евы стояла на прежнем месте и на ней было всего лишь несколько вмятин.

Попрощавшись с Греем и пообещав ему быть осторожной на дороге, Ева отправилась в дом родителей. Слава богу, все оказались живы и здоровы. Ураган, как ни странно, обошел стороной их дом, как, впрочем, и ее собственный. Но последствия урагана ощущались везде: ни в одном из домов города не было электричества, не работала телефонная линия.

Приехав к себе домой, Ева приняла горячий душ и переоделась. Но мысли о Грее, Тинкер и Бэмби не оставляли ее. Она уехала от них с такой поспешностью! Все ли у них в порядке? Не дозвонившись, Ева решила вновь отправиться в дом Бэмби.

Она уже подходила к машине, когда увидела, как на подъездную дорожку свернул автомобиль.

— Ева, подожди!

Выскочив из машины, Грей подбежал к Еве и обнял ее.

— Грей! О, Грей… — Но его поцелуй прервал ее слова. Два взволнованных сердца бились в унисон.

— О, Ева, моя дорогая, моя любовь, — шептал он, прильнув к нежной шее возлюбленной. — Я чуть было не сошел с ума. Извини меня за упрямство. Я должен был поверить тебе и действовать сразу же, как только ты предупредила меня о надвигающейся опасности.

— Милый, — сказала Ева, обхватив руками голову Грея и осыпая поцелуями его лицо. — Тебе не стоит упрекать себя. Ты не мог поступить иначе. Ты ведь метеоролог. Это я веду себя странным образом. Кто знает, может быть, я колдунья?..

Грей поцеловал ее, не дав ей закончить.

— Если ты колдунья, то ты моя колдунья, — сказал он и вновь коснулся языком ее губ.

Охваченные страстью и сгорая от желания, они на мгновение забыли обо всем на свете.

Ева понимала, что целовалась с Греем в совершенно неподходящем для этого месте. Любой прохожий мог их увидеть, но сейчас это не имело никакого значения. Она вновь была в объятиях Грея, не скрывавшего своего желания. Ее любимый мужчина хотел ее. И только это было сейчас главным для Евы.

— Я больше никогда не отпущу тебя от себя, — прошептал Грей.

— Рада это слышать, — тихо произнесла она. — Не отпустишь ни днем, ни ночью?

Грей замер.

— Это… это зависит от тебя. Ну, так что?

— Я принимаю твое предложение выйти за тебя замуж, если оно еще в силе, — ответила Ева.

Грей крепко обнял ее.

— Конечно, в силе.

Ева потерлась щекой о щеку Грея.

— Я хочу, чтобы ты навсегда вошел в мою жизнь. А с Бэмби и Тинкер мы постепенно разберемся.

Грей еще раз обнял Еву, а потом взял ее за руку.

— В таком случае поедем и устроим их на ночлег. А куда ты собиралась ехать, когда я остановил тебя? — спросил Грей, ведя Еву к своей машине.

— Я собиралась к Бэмби, чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке. Как твой дом? Разрушения большие?

Грей покачал головой.

— Никаких. Странное дело… Дом Бэмби довольно сильно пострадал. Мой же стоит по соседству, и все в порядке. Ни треснувшего стекла, ни поломанного куста. Никогда не знаешь, как поведет себя торнадо. Эти ураганы совершенно непредсказуемы. Похожи на некоторых знакомых мне женщин, — добавил Грей, пожимая Еве руку.

Проделав нелегкий путь по еще не расчищенным после урагана улицам, Ева и Грей добрались до дома Бэмби и застали Тинкер и ее мать за уборкой. Бэмби подметала пол и собирала в совок осколки стекла, Тинкер собирала вещи, разбросанные по полу.

— Я рада, что вы вернулись, — сказала Бэмби. — Нам надо поговорить.

— Согласен, — ответил Грей.

— В таком случае нам лучше пойти в гостиную, — сказала Бэмби. — Там нет разбитых окон.

Войдя в гостиную вслед за Бэмби, Грей усадил Еву на диван и сел рядом с ней. Потом посадил к себе на колени Тинкер. Несколько минут он что-то тихо говорил ей, а затем переключил внимание на Бэмби.

— Мой дом совершенно не пострадал, поэтому мы отвезем тебя и Тинкер туда на ночь. Ты согласна?

Бэмби посмотрела на Грея, потом на Еву и снова на Грея.

— Да, спасибо. Честно говоря, в этом доме я бы не чувствовала себя в безопасности.

— Хорошо, — с облегчением произнес Грей. — Тогда собери все необходимые вещи, и поехали.

Бэмби встала, вышла из комнаты и минут через двадцать вернулась с чемоданом в руке. Грей поднялся с дивана, но Ева продолжала сидеть, полагая, что ей будет лучше остаться и не мешать им.

Бэмби, увидев, что Ева не собирается ехать с ними, сказала:

— Ева, поедемте с нами. Мне нужно кое-что сказать вам и Грею, а вы ведь знаете… — она сделала паузу и взглянула на Тинкер, — что и у стен бывают уши. Тинкер уже давно пора быть в постели.

Что еще придумала эта женщина? Неужели она собиралась поднять шум из-за того, что Ева и Грей намеревались провести эту ночь вместе? Бэмби была способна на многое, но глупой ее никак нельзя было назвать. Она прекрасно понимала, насколько сильно влекло Еву и Грея друг к другу, а после сегодняшнего дня уже ничто не могло помешать им быть вместе.

Ева нехотя поднялась, взяла сумочку и последовала за ними к машине.

Спустя некоторое время она уже ждала Грея и Бэмби в гостиной, пока те укладывали спать свою дочь.

Из комнаты Тинкер до нее доносились голоса. Ева думала о том, что ошиблась в отношении Бэмби. Эта женщина вовсе не играла, когда вела себя как беспомощный ребенок. Она действительно была не способна взять на себя большую ответственность, и Грею это было хорошо известно. Он сделал все, что мог, чтобы не разлучать мать и дочь. Он заботился о них обеих, был любящим отцом и благородным мужчиной. Редкая женщина удостаивается чести быть любимой таким мужчиной. Еве было страшно даже представить, что сегодня она могла потерять Грея, что он мог погибнуть в этом жутком урагане…

Грей и Бэмби, вошедшие в гостиную, прервали ее мысли.

— Извини, что заставили тебя ждать, — сказал Грей, садясь рядом с ней на диван и беря ее за руку.

Бэмби села в кресло.

— Ева, — начала она, решив сразу же сказать главное, — не знаю, как благодарить вас за спасение моей дочери… — Голос ее надломился, и она замолчала.

Ева была ошеломлена.

— Бэмби, нет необходимости…

— Я знаю, — прервала ее Бэмби, — вы сделали это ради Грея, а вовсе не ради меня, но…

Ева высвободила руку из руки Грея.

— Вы ошибаетесь, Бэмби. Я спасла, как вы выразились, вашу дочь ни ради вас, ни ради Грея. Я сделала это, потому что не могла поступить иначе. Мысль, что маленький, беспомощный ребенок оказался один на один со стихией, приводила меня в ужас.

Бэмби встала.

— Я тоже чуть было не сошла с ума, узнав, что Тинкер в опасности, — сказала она и нервно зашагала по комнате. — Но я в отличие от вас с Греем, бросившихся ей на помощь, спряталась в подвале, трясясь от страха. Тинкер могла…

Ева, видя, что Бэмби дрожит и вот-вот разрыдается, поднялась с места, подошла к ней и обняла ее.

Казалось, что она обнимает ребенка, а не взрослую женщину. Миниатюрная Бэмби, дрожа, уткнулась лицом в грудь Евы.

— Все в порядке, — прошептала Ева. — Тинкер жива и здорова. Бэмби, вас никто не обвиняет. Если бы вы вышли из дома, сами стали бы жертвой стихии. Вы поступили правильно, что никуда не пошли.

— Но… но это я виновата в том, что Тинкер оказалась на улице во время урагана, — всхлипывала Бэмби. — Если бы я обратила внимание на то, что происходит за окном, а не болтала по телефону, врубив на полную мощность магнитофон, моя дочь ни за что не подверглась бы опасности.

Ева подняла голову и взглянула на Грея, стоявшего перед ней, но за спиной Бэмби. Он пожал плечами и качнул головой, будто хотел сказать, что не знает, как себя вести с Бэмби в данной ситуации.

— Бэмби, — сказала Ева тихо, но твердо. — Стихия всегда застает всех врасплох.

— Но мне следовало бы… — начала было говорить Бэмби, но Ева прервала ее.

— После драки кулаками не машут, — сказала она. — Помните о случившемся и извлеките из этого для себя урок. За малолетними детьми необходимо приглядывать, они нуждаются в заботе и внимании взрослых.

Бэмби выскользнула из рук Евы и достала из кармана носовой платок.

— Мне это известно, но у меня плохо получается. Часто, когда я начинаю заниматься каким-то делом, я увлекаюсь и забываю о том, что должна уделять внимание дочери… — На минуту Бэмби замолчала, глубоко вздохнула и продолжила: — Поэтому я решила предоставить Грею полную опеку над Тинкер. Только теперь я поняла, насколько я рассеянна и забывчива.

Слова Бэмби поразили Еву. По выражению лица Грея она поняла, что и он был удивлен не меньше ее.

— Ты уверена в своем решении? — спросил он. — Может быть, тебе попробовать быть более внимательной к дочери, более заботливой?

— Я уже пробовала, — с грустью сказала Бэмби, повернувшись к Грею. — Но моего внимания хватает ненадолго. Сегодня, в этот ужасный день, у меня было время обо всем хорошенько подумать, и я не собираюсь больше подвергать своего ребенка опасности. Я старалась быть хорошей матерью. Честное слово. Но я постоянно на что-то отвлекаюсь, моя голова забита посторонними мыслями. В таком состоянии недолго до беды. Грей, если ты хочешь получить полную опеку, я не стану возражать.

Ева потеряла дар речи. Бэмби добровольно отказывалась от опеки над дочерью в пользу Грея. Ева никогда не поверила бы в это, если бы не слышала собственными ушами.

Взгляд Грея скользил по взволнованному лицу бывшей жены.

— Завтра мы поговорим об этом еще раз, — сказал он Бэмби. — Потом нам нужно будет встретиться с нашим адвокатом. Но ты должна быть абсолютно уверена в своем желании совершить этот шаг.

— Я уверена, — сказала Бэмби и посмотрела на Еву. — Ева, я ваш должник. Вы спасли жизнь моему ребенку. Я вам безмерно благодарна.

Еве не хотелось, чтобы Бэмби тяготило чувство собственной вины в случившемся.

— Нет, Бэмби. Вы мне ничего не должны и ничем не обязаны. Все мы совершили достаточно ошибок и все втроем должны разделить вину и радость. Мне повезло, что я первой нашла Тинкер. Я назвала бы это скорее чудом, нежели героическим поступком.

Спустя некоторое время, когда Бэмби и Тинкер уже мирно спали, Грей и Ева вернулись в дом Евы. Стоило только двери захлопнуться за ними, как Грей взял Еву на руки и прижал к себе.

— Помнится мне, мы как-то говорили о свадьбе? — прошептал он. — Все остается в силе?

Ева коснулась кончиком языка мочки его уха.

— Только попробуй отказаться от своего предложения! — пригрозила она ему в шутку.

Грей крепче обнял ее.

— Ни за что в жизни. А ты не передумала? Я ведь иногда люблю «поруководить», а иногда бываю настоящей «занозой»… «острой болью» в… плече.

Засмеявшись, Ева поцеловала его в плечо.

— Я успела это заметить. Но не забывай, что у меня большой опыт борьбы с такой болью. Я научилась хорошо справляться с ней. Ну, так что? — спросила Ева, прикоснувшись к губам Грея своими. — Мы будем продолжать стоять здесь и болтать или…

— Нет, мэм, мы не будем здесь стоять! — ответил Грей. — Мы должны хорошенько выспаться. Ты в своей собственной постели, а я на диване.

Ева моргнула.

— Н-но… Я думала…

Он потерся щекой о ее волосы.

— Ты думала, что я попытаюсь соблазнить тебя провести ночь со мной в одной постели, не дождавшись нашей свадьбы? Нет, я не стану этого делать.

У Евы закружилась голова. Она была в полной растерянности. Что он говорит? Да, они еще ни разу не занимались любовью, но желание Грея было велико, и Ева знала об этом.

— Я… я не понимаю, — с трудом произнесла Ева. — Ты не хочешь меня?

На мгновение Грей застыл, потом немного отстранил Еву от себя и посмотрел ей в лицо.

— Ева, — нежно сказал он. — Как ты могла такое подумать? Я хочу тебя с первого дня нашей встречи. И ты, должно быть, это знаешь. Мне не всегда удавалось сдерживать свое желание.

— В таком случае, почему же ты отвергаешь меня? — удивленно спросила Ева.

— Отвергаю тебя?! — Он широко раскрыл глаза. — О, дорогая, я не отвергаю тебя. Все эти годы ты ждала достойного, своего единственного мужчину. И вот теперь твой выбор пал на меня. Ева, для меня это бесценный дар. Я дорожу тобой и не хочу лишать тебя девственности до нашей первой брачной ночи.

Глаза Евы наполнились слезами радости. Грей привлек Еву к себе и крепко обнял.

— Я люблю тебя, моя дорогая. Никогда не сомневайся в моей любви, будь в ней уверена.

Ева прижалась к Грею, нежась в его теплом объятии.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала она, уткнувшись лицом в его грудь. — И всегда буду любить.