ГЛАВА ПЕРВАЯ

Указатель на дороге из Грейнджвилла, штат Айдахо, гласил: «Купер-Каньон, 10 миль», и Кирстен Рейнхолд почувствовала возрастающее волнение. Согласно объяснениям Корали, семейная ферма Бакли находилась милях в пяти от маленького городка Купер-Каньон, значит, примерно через двадцать минут она прибудет на место.

Кирстен с силой надавила на педаль газа. Сегодня наступил день, которого она ждала больше двух месяцев. Она увидит свою подругу, Корали Диксон, и наконец-то познакомится с ее мужем Джимом Бакли.

Громкий треск, прервав музыку, которую передавала местная радиостанция, заставил Кирстен вздрогнуть. На дороге вроде бы других машин не было, и она наклонилась к приемнику, чтобы выяснить, в чем дело, но вдруг от резкого толчка едва не врезалась в лобовое стекло – ее машина отлетела на противоположную сторону дороги. От неожиданности и испуга она только и смогла, что вцепиться в руль, надеясь, что машина остановится прежде, чем свалится в кювет.

К счастью, так и вышло. Чувствуя, как ее мутит, Кирстен опустила голову на руль, стараясь прийти в себя. Поэтому не увидела мужчину, выскочившего из машины, которую она ударила. Он перебежал через дорогу и распахнул дверцу.

– Вы не ранены, мисс? – обеспокоенно спросил он.

Она медленно подняла голову и посмотрела на него. Это был еще молодой, лет тридцати с небольшим, мужчина с короткими темными волосами и карими глазами.

– Н-нет, не думаю. Что… что случилось?

Выражение беспокойства на его лице сменилось раздражением.

– Вы врезались в мою совершенно новую машину, – сердито сказал он. – Почему вы не смотрите, куда едете?

Она смущенно поморгала и взглянула на белый «БМВ», стоящий посреди дороги с внушительной вмятиной на правом боку.

– Но вокруг не было машин, и я только наклонилась выключить радио.

– Да, тогда вы были на приличном расстоянии, – раздраженно ответил он. – Я ехал по боковой дороге и видел вас, но ожидал, что вы остановитесь после знака. – Его гнев возрастал.

– Я не видела знака, – оправдывалась она. – Я не думала…

– Если вы будете больше внимания обращать на дурацкое радио, а не на дорогу, то в недалеком будущем можете попасть в более серьезную аварию, – резко выпалил он. – У вас действительно все в порядке?

– В порядке, – сказала Кирстен, хотя и не очень уверенно.

Несмотря на то, что она была пристегнута ремнем безопасности, ее так сильно тряхнуло, что она сомневалась, сможет ли вообще стоять.

Но тут ей в голову пришла более тревожная мысль. В Калифорнии, где она жила, ее машина была застрахована только на небольшую сумму. А хватит ли этого, чтобы покрыть стоимость ремонта белой машины?

– А как вы? Вы не ранены? – спросила она с возрастающим беспокойством.

– Нет, – отрезал он. – Но если вы не будете шевелиться хоть чуточку быстрее, то нас обоих собьют. Выходите из машины, пожалуйста.

– Из машины? Но зачем? – Ей сейчас совсем не хотелось вставать на ноги. Она боялась, что дрожащие колени не выдержат и подогнутся.

– Мне надо убедиться, что вы в состоянии вести машину без риска попасть еще в какую-нибудь аварию, – зло сказал он.

– Я вполне могу вести машину, – упрямо возразила она. – Не так уж сильно мы столкнулись.

Чтобы это доказать, Кирстен повернулась в кресле, спустила ноги на землю и встала, вцепившись обеими руками в открытую дверцу. Ноги, казалось, были ватными, в голове слегка шумело, но она не собиралась этого показывать. Чем быстрее она отделается от этого человека, тем лучше. К тому же пока еще мимо не проехало ни одной машины.

Он бросил взгляд на часы, недовольно что-то пробормотал, затем отступил на несколько шагов к краю дороги и сказал:

– Идите сюда, ко мне.

Этот человек умеет создавать проблемы, подумала Кирстен.

– Я говорю вам, что у меня все в порядке. Не стоит так обо мне беспокоиться, – сердито фыркнула она.

– Возможно, – ответил он, – но будьте любезны делать то, что я говорю. У меня назначена важная встреча, я спешу.

В его голосе звучали повелительные нотки, он явно привык, чтобы ему повиновались. Кирстен поняла, что возражать этому мужчине – значит впустую терять время.

Она уже почти подошла к нему, как вдруг ступила в какую-то ямку и потеряла равновесие. Ахнув, она взмахнула руками, а он быстро поймал ее, не дав упасть, и она оказалась в его объятиях. Ее руки инстинктивно обвились вокруг его шеи, и Кирстен, уткнувшись лицом в его плечо, прижалась к нему.

Он был сильным и мускулистым, от него исходил слабый хвойный запах. Она уже не могла понять – пахнет ли это его лосьон для бритья или горный лес возле дороги.

Кирстен все еще вздрагивала – то ли от падения, то ли от чувства защищенности в его объятиях. Но это не объятия: он просто поддержал ее, чтобы она не упала. Что с ней такое происходит? Можно подумать, ее никогда никто не обнимал.

Он не очень-то спешил ее отпускать, наверное, потому, что еще не совсем понимал, что с ней делать дальше.

Кирстен неохотно подняла голову, разжала руки и мягко отстранилась. Головокружение прошло, но он все равно держал ее одной рукой за талию, когда они возвращались к ее машине.

– Я… я просто споткнулась, – заверила она его. – Кстати, нам надо бы обменяться адресами. Моя страховая компания оплатит ущерб, нанесенный вашему «БМВ».

Они подошли к ее четырехместному «мустангу», и он, отпустив ее талию, полез во внутренний карман пиджака.

– Я очень спешу, – сказал он, доставая визитную карточку и протягивая ей. – Если вы напишете мне свое имя, адрес и название вашего страхового агентства, я свяжусь с вами позже. Вы ведь живете поблизости, так?

Кирстен сунула его визитку в кошелек. Поискав глазами в салоне машины, она увидела ручку и пустую коробку от таблеток.

– Нет, не поблизости, – ответила она, – но ближайший месяц я проведу здесь, в гостях. Вот адрес.

– Заводите мотор, – сказал мужчина, сунув картонку в карман.

Кирстен повернула ключ, мотор заурчал.

– Похоже, все в порядке, – отметил он. – Поезжайте вперед. Я поеду за вами до Купер-Каньона, чтобы убедиться, что все нормально. – Он отошел в сторону. – И, ради Бога, смотрите на дорогу.

Он сдержал слово и следовал за ней, пока они не въехали в очаровательную маленькую деревушку, скрытую от дороги густым вечнозеленым кустарником и высокими раскидистыми деревьями. Там он свернул на какую-то улицу, а она поехала дальше, через всю деревню.

Проехав еще несколько миль, Кирстен увидела почтовый ящик с фамилией Бакли и свернула на дорогу, ведущую к большому белому дому, окруженному деревьями. Там же было несколько разных пристроек, включая и большой красный амбар. Все было точно таким, как описывала Корали в письмах и рассказывала по телефону.

Кирстен припарковала автомобиль около дома и вышла. Едва она успела обойти машину, как дверь открылась и Корали, радостно улыбаясь, быстро спустилась по ступенькам. Подруги обнялись, потом отстранились, чтобы посмотреть друг на друга.

Кирстен никогда еще не видела Корали такой счастливой. Она вся просто светилась, так что спрашивать, хорошо ли ей с мужем, не было нужды. Светлые волосы Корали по-прежнему были расчесаны на пробор, но теперь она собрала их сзади в пучок. Ее глубокие синие глаза лучились счастьем.

– Ты просто сияешь, – сказала ей Кирстен. – Неужели твой приятель-фермер превратился в Прекрасного Принца?

Корали весело расхохоталась.

– Лучше сразу поверь в это, – сказала она. – Сама увидишь, когда встретишься с ним. И для тебя я тоже нашла идеального мужчину.

– О нет, – с улыбкой возразила Кирстен. – Если ты имеешь в виду лучшего друга твоего мужа, доктора Сэма, о котором ты мне так много писала, то лучше забудь об этом. Я вовсе не собираюсь ни с кем связывать свою жизнь. Предпочитаю греться в лучах вашего семейного счастья.

– Глупости, – ответила Корали. – Счастье нельзя перенять или почувствовать, как счастливы другие. Нужно испытать это самой, и, как я тебе уже говорила, Сэм Лоуфорд – идеальный кандидат в мужья. Он почти так же красив, как мой Джим, плюс к тому – один из двух врачей в округе, так что будущее обеспечено. И, что самое главное, он самый лучший и привлекательный мужчина, которого я когда-либо видела, после Джима, конечно.

Кирстен открыла было рот, чтобы запротестовать, но Корали не дала ей сказать ни слова.

– К тому же дело уже на мази. Я пригласила его на ужин сегодня вечером, так что вы сможете познакомиться. У вас есть месяц, чтобы получше узнать друг друга, – добавила она. – Времени терять нельзя.

Кирстен уже поняла, что придется смириться с неизбежностью. В конце концов, она у Корали в гостях, так что было бы невежливо просто отказаться от ее предложения.

– Я постоянно встречаюсь с врачами на работе. Неужели ты не могла найти мне кого-нибудь другого? Хотя бы банкира?

Они обе расхохотались, но Кирстен добавила серьезно:

– Я ценю то, что ты хочешь для меня сделать, но, пожалуйста, не дави на меня.

Корали мгновенно уловила беспокойство в голосе Кирстен, и ее радость слегка поутихла.

– Ты похудела, – она с упреком посмотрела на подругу. – Я более чем уверена, что врач не пустит тебя на работу и через месяц. Последняя вспышка пневмонии еще не прошла?

Кирстен поморщилась. Она не любила, когда ей напоминали о серьезной болезни, мучившей ее в течение последних двух месяцев.

– Никогда не забываешь, что ты медсестра, – улыбнулась она. – Я тоже медсестра, так что, пожалуйста, пойми, что я знаю, о чем говорю. Пневмония прошла, а к приступам астмы я готова. Единственное, почему я не могу сейчас вернуться на работу, – это то, что моя иммунная система еще не достаточно окрепла и доктор считает, что, работая в больнице, я могу подхватить какую-нибудь инфекцию.

– Да, пожалуй… – задумчиво пробормотала Корали. – Я уж постараюсь, чтобы ты отдыхала, хорошо питалась и набиралась сил весь месяц, пока будешь здесь. Ну, а теперь я познакомлю тебя с моими замечательными приемными дочерьми.

Внутри дом был таким же уютным, как и снаружи. Просторные комнаты, высокие потолки, мебель в основном старинная, передающаяся в семье из поколения в поколение. Из кухни плыл аппетитный запах жареного мяса, и это напомнило Кирстен, что уже полдень и пора обедать.

Корали с гордостью представила ей своих приемных дочерей. Глории исполнилось пятнадцать лет, это была высокая темноволосая девушка с карими глазами; тринадцатилетняя Эмбер была, напротив, небольшого роста, голубоглазая блондинка. Глядя на всех троих, трудно было сразу определить, кто из них дочери, а кто – приемная мать. Кирстен чуть было не сказала об этом, но вовремя спохватилась, вспомнив, что разница в тринадцать лет между Корали и ее мужем всегда была для него больным вопросом.

Из-за этого Джим очень долго боялся признаться Корали в любви, да и теперь он всякий раз смущался, если кто-нибудь путал его молодую жену и дочерей.

– Я знаю, что тебе не терпится увидеть Джима, – сказала Корали, – но он сейчас работает. Он вернется к обеду, часам к четырем, а у меня есть жаркое с картофелем и морковью, почти готовое. Глория и Эмбер закончат все сами, а мы пока можем отправиться в дом отца Джима и распаковать твои вещи.

– С удовольствием, – обрадованно сказала Кирстен. – Но ты уверена, что твой свекор не будет возражать, если я поселюсь в его доме?

Корали высоко подняла брови:

– Бак? Конечно, нет. Он будет очень доволен, если в его доме кто-нибудь будет жить, пока его нет. Он только жалел, что не может сейчас приехать из Миссури, повидать тебя.

Корали договорилась с дочерьми насчет обеда, и они с Кирстен вышли из дома и приблизились к ее машине. Только теперь Корали заметила вмятины на бампере.

– Кирстен, что с твоей машиной? – воскликнула она. – Похоже, вмятины свежие.

– Так и есть, – кивнула Кирстен. – Я врезалась в другую машину недалеко от Грейнджвилла. – И она начала объяснять, что произошло. – Не отрицаю, виновата я сама, – признала она, – а мужчина, в машину которого я врезалась, ужасно разозлился. Остается надеяться, что моей страховки хватит.

Корали недоверчиво на нее покосилась:

– Вы ведь обменялись адресами, телефонами и названиями страховых компаний? Кто он? Может быть, Джим его знает.

– Да, обменялись, – ответила Кирстен. – Он дал мне свою визитную карточку, но я ее пока не читала, а просто сунула в кошелек. Потом покажу тебе.

Подруги сели в машину Кирстен и поехали по направлению к городу, через пшеничные поля. Скоро они подъехали к небольшому аккуратному домику в коричневых тонах, стоявшему в окружении густых кустов и тенистых деревьев. Он был достаточно далеко от фермы, но не настолько, чтобы казаться обособленным, и, по-видимому, живущие в нем никогда не чувствовали себя одинокими, заброшенными.

Коттедж был явно новее, чем дом Корали, и состоял из гостиной, кухни, двух спален и ванной. Комнаты были небольшими, но для одного или двух человек вполне подходили.

Кирстен и Корали весело болтали, распаковывая чемоданы Кирстен и вынимая вещи.

– Ну, как теперь дела в Эуреке? – спросила Корали, укладывая в шкаф стопку светлого шелкового белья.

– Больше в Калифорнии не было землетрясений, из-за которых ты уехала, – ответила Кирстен.

Корали содрогнулась:

– Слава Богу. После того как три раза подряд за шесть лет потеряла все, я больше не могла там оставаться.

– Ну да, ты срочно ответила на объявление в журнале «Ищу супругу» и умчалась к своему фермеру в Айдахо, – хихикнула Кирстен.

Корали рассмеялась.

– Все было не так просто, ты это отлично знаешь, но если бы я не сбежала от этих постоянных землетрясений, то никогда бы не встретила мужчину, перевернувшего всю мою жизнь, – она вздохнула. – И это оказался Джим. Я уверена, что мы всегда были созданы друг для друга.

Теперь пришла очередь Кирстен вздохнуть. Разве можно верить в предопределение, в судьбу?

Доктор Сэм Лоуфорд выключил душ и потянулся за полотенцем. Быстро вытеревшись, он обмотал полотенце вокруг бедер – как всегда, он опаздывает. Он-то надеялся, что у него еще хватит времени расслабиться, полежать в ванне, выпить чего-нибудь прохладительного, чтобы восстановить силы. Но младший сын Тэда Таккера наткнулся на нож, о существовании которого родители не подозревали. И Сэм вместо отдыха провел этот час, на который так рассчитывал, извлекая из руки мальчика нож и накладывая швы.

И теперь у него осталось всего десять минут на то, чтобы переодеться и доехать до фермы Бакли, потому что его там ждали к шести часам. Хотя уже ясно, что он не успеет. Он быстро плеснул на ладонь лосьон после бритья, смочил им лицо и направился к шкафу за свежим бельем.

Ему больше всего сейчас хотелось остаться дома, сделать себе большой сэндвич с индейкой и отдохнуть за чтением нового детектива, который ему прислали из книжного клуба на прошлой неделе. Меньше всего он хотел ехать сейчас на ужин к Джиму и Корали. Он любил Джима как брата, а Корали была очаровательна, пока не начинала петь дифирамбы своей лучшей подруге, Кирстен, с которой он должен будет познакомиться сегодня за ужином.

Сэм терпеть не мог таких вот заранее устроенных знакомств, но другого выхода у него не было, раз уж его друзья вознамерились поиграть в сватов. Но он вполне может сам заводить знакомства и уж точно не собирается жениться.

Он выбрал коричневые брюки-слаксы и зеленую рубашку с короткими рукавами. Хотя лето в горах Айдахо довольно прохладное, но все равно в костюме было бы слишком жарко. К тому же производить впечатление на мисс Как-ее-там-зовут он не собирался.

Одевшись, Сэм вышел на улицу, и его снова затрясло от вида свежих вмятин на его новеньком «БМВ». Он купил эту машину всего неделю назад и все время оберегал ее, как дитя. А теперь эта бестолковая девчонка в мгновение ока «разукрасила» его машину, и все из-за того, что у нее не хватило ума посмотреть на дорогу и заметить знак «стоп». И вот, пожалуйста, на блестящей белой поверхности теперь красуются безобразные вмятины.

Сэм снова начал злиться. Она же совершенно не умеет водить машину. На дороге она настоящее бедствие. И кто выдал ей водительские права? Скорее всего, это был мужчина. Все, что ей пришлось сделать, – это надуть губки и поморгать длинными пушистыми ресницами, и любой тут же сделал бы все, что она захочет. Он и сам на мгновение подпал под ее влияние.

Когда она подняла голову и посмотрела на него огромными карими глазами, он внезапно почувствовал какую-то необъяснимую нежность, у него перехватило дыхание. Она выглядела такой потрясенной и несчастной, что ему захотелось сразу же пожалеть ее и заверить, что она ни в чем не виновата, что он позаботится обо всем сам, пусть только она улыбнется.

С отвращением к самому себе Сэм фыркнул, выезжая на покалеченной машине на дорогу. Весь день он был настолько занят с пациентами, что не успел даже отвезти ее в гараж. К счастью, пострадало только верхнее покрытие. Двигатель по-прежнему мягко урчал.

Выезжая из городка, Сэм снова вернулся мыслями к аварии и ее виновнице. Умение этой девушки водить машину оставляло желать лучшего, чего не скажешь о ее очаровании. Хотя он и был тогда зол, как черт, он не смог этого не заметить.

Она была настоящей красавицей. Довольно высокая, немного ниже его, и так упала, споткнувшись, в его объятия, словно сто лет была с ним знакома.

Теплая волна охватила его, и Сэм сердито заставил себя думать о настоящем. Видимо, слишком давно он не бывал на свидании! Он все время так занят, что едва хватает времени на сон.

Он не понимал, почему его привлекла к себе эта незнакомка. Может, потому, что совершенно напрасно он поймал ее, когда она падала. Она очутилась в его руках, такая мягкая, теплая, манящая, от нее пахло лилиями – его любимый цветочный запах. Он тогда притянул ее к себе и не мог отпустить, пока она сама не отстранилась.

Новая догадка снова выбила его из равновесия. Неужели она споткнулась не случайно? Может быть, она попыталась воспользоваться своей женственностью, чтобы заставить его почувствовать себя ее защитником?

Очень может быть. И не просто может быть, но так оно и есть. Без сомнения, она уже не раз так околдовывала мужчин, чтобы добиться того, что ей нужно.

Что же, он уже получил подобный урок и теперь не попадется в эту ловушку. У него вполне достаточно причин не верить женщинам.

Через несколько минут Сэм уже сворачивал к ферме Бакли. Около их гаража стояли, как всегда, трактора и еще какая-то техника, на которую Сэм не обратил особого внимания.

Прежде чем он успел подняться по ступенькам, парадная дверь открылась и Корали, радостно улыбаясь, вышла навстречу.

– Так, неужели это наконец доктор Сэм? – весело сказала она. – Что же на сей раз? Ребенок Мэнди Купер или ревматизм мистера Проктора?

– Ни то ни другое, прелесть моя, – ответил Сэм, дружески обнимая ее. – Младший сын Таккера. Он упал и разрезал руку ножом, пришлось накладывать швы. Когда же мы будем ужинать? Я умираю от голода.

Корали рассмеялась и, поворачиваясь, чтобы идти в дом, произнесла:

– Я не стану тебя кормить, пока ты не познакомишься с моей самой лучшей подругой.

На улице солнце светило еще очень ярко, и Сэму пришлось пару секунд привыкать к сумраку в гостиной. Пока он моргал, Корали указала на молодую женщину, поднявшуюся с дивана и теперь стоящую в нескольких футах от него.

– Сэм, разреши представить тебе Кирстен Рейнхолд, – сказала она с нескрываемым удовольствием. – Кирстен, это доктор Сэм Лоуфорд, о котором я столько тебе рассказывала.

Наконец Сэм смог ясно разглядеть, и перед ним оказалось то же самое лицо с огромными глазами газели, которое не давало ему покоя с самого утра.

Кирстен Рейнхолд и была той самой бестолковой девчонкой, которая врезалась в его новую машину!

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Нет!

– Нет!

Их возгласы прозвучали одновременно, даже гармонично, словно дирижер взмахнул палочкой, чтобы они начали свой дуэт.

Но это вовсе не дуэт. Это отчаянный протест против злой судьбы, которая заманила в свои сети двух ничего не подозревающих людей.

– Вы Кирстен Рейнхолд? Образец добродетели и милосердия, которой Корали пела дифирамбы все эти месяцы? – съязвил Сэм.

– А вы… вы Сэм Лоуфорд? Лучший в мире врач, которому позарез нужна добродетельная женщина, рядом с которой он станет еще и лучшим супругом? – саркастически парировала Кирстен. – Почему же вы мне этим утром не сказали, кто вы такой?

– Почему я не сказал? Я сказал. Я дал вам свою визитную карточку. Почему вы не сказали, кто вы такая?

Такого тупоумия Кирстен от него не ожидала.

– Я сказала. Я все написала на бумажке и отдала вам. А в том, что вы не посмотрели, я не виновата.

Тут она почувствовала, что говорит что-то не то и может сама попасться в собственную ловушку, и вздохнула:

– Хотя я… я должна признать, что тоже не читала вашу карточку.

В это время на весь дом загремел другой мужской голос:

– Что здесь происходит?

Это был Джим Бакли. За несколько часов пребывания на ферме Кирстен убедилась, что он действительно замечательный и заботливый человек, как и говорила Корали. И он на самом деле был очень привлекателен. Теперь он стоял позади жены, такой же удивленный и смущенный, как она.

Кирстен первая спохватилась и принялась объяснять:

– Это… это и есть тот человек, с машиной которого я столкнулась по пути сюда, – в ее тоне еще звучало раздражение.

– Она измяла весь бок моей машины, – с яростью уточнил Сэм.

– Ничего подобного, – с жаром возразила Кирстен. – Только небольшая вмятина. А по вашим словам можно подумать, что я задавила вашего ребенка.

– У меня нет никаких детей, но эту машину я купил всего неделю назад. Точнее, шесть дней, – гневно добавил он. – Я объездил всю округу, чтобы найти центр по продаже «БМВ», и на этой машине еще и пятнышка не было, когда вы выскочили откуда-то, как бешеная, и врезались в нее.

Кирстен открыла рот.

– Выскочила, как бешеная? – возмутилась она. – Я спокойно ехала со скоростью двадцать миль в час, не больше, когда вы появились неизвестно откуда прямо перед моим носом…

– Довольно! – прекратил их спор Джим, вставая между спорщиками. – Давайте немного остынем и выясним, как на самом деле все было. – Он кивнул в сторону Кирстен. – О'кей, ты первая.

Кирстен с запозданием поняла, что оба они веди себя крайне невоспитанно, начав препираться в присутствии хозяев дома. Теперь она сожалела об этом, но было слишком поздно что-либо исправить.

Она вспомнила, что на секунду отвлеклась от дороги, чтобы выключить радио.

– Я не знаю, откуда он выехал. Я нигде не видела машин, – сказала она.

– Вы говорили, что нигде не видели и знака «стоп», – добавил Сэм.

Кирстен знала, что он совершенно прав, и согласилась бы, если бы он не настаивал. Один раз она уже извинилась и повторять не намерена.

– Я смотрела и… – начала было она возражать, но Джим перебил ее.

– А теперь подожди минутку, – твердо сказал Джим. – Кирстен, ты все сказала, теперь очередь Сэма. – Он посмотрел на друга. – О'кей, дружище, говори.

Сэм уже жалел, что не сдержался, узнав, что подруга и гостья Корали и есть та неумелая девушка-водитель, которая ударила его машину. К сожалению, теперь ему оставалось только держать себя в руках.

– Утром у меня было очень много пациентов, но мне пришлось все оставить и срочно ехать к Честеру Аткинсону на ферму – одна его корова никак не могла отелиться, теленок повернулся неправильно…

– Теленок? – перебила Кирстен, слишком удивленная, чтобы помнить о вежливости. – Я думала, вы – терапевт!

Сэм посмотрел на нее и недовольно кивнул:

– Я и есть терапевт, но единственный ветеринар в округе пару дней назад уехал на Восток, на похороны родственника, и я остался один за всех сразу. Но такой случай с теленком мало чем отличается от женских родов, а без медицинского вмешательства и корова и теленок погибли бы.

Кирстен не смогла противиться внезапному чувству симпатии к этому резкому человеку. Она работала со многими врачами, но вряд ли хоть один из них бросил бы своих пациентов и помчался на ферму принимать роды у коровы!

– С ними все в порядке? – мягко спросила она.

Сэм кивнул и улыбнулся.

– Да. Все, что этому малышу было нужно, – это правильно развернуться, и он отлично вышел.

А Лоуфорд совсем другой, когда улыбается. Холодные карие глаза смягчились и потеплели, а лицо стало добрее. Кирстен впервые заметила, что, когда он улыбается, на его щеках появляются ямочки.

Неужели она ошиблась? Если у него в клинике действительно сидела масса больных, ожидая его возвращения с вызова, тогда совсем неудивительно, что он разозлился на нее. Она не только повредила его новую машину, но и задержала его.

– Это… это очень похвально с вашей стороны, доктор, – сказала она, внезапно смутившись от его взгляда. – Я работаю медсестрой и не видела докторов, которые выезжали бы по вызову к людям, не говоря уж о животных.

Он негромко рассмеялся, и от этого звука в ней что-то дрогнуло.

– Уверяю вас, поехать самому было единственным выходом. Можете себе представить, что было бы с моими пациентами, если бы фермер Аткинсон привез свою красавицу буренку прямо ко мне? – Он развел руками. – И, пожалуйста, зовите меня Сэм.

Кирстен протянула ему руку. Руки Сэма были осторожными и заботливыми, как у большинства врачей, но также сильными, мускулистыми, а его рукопожатие – крепким.

Их взгляды встретились, и он впервые взглянул на нее как на привлекательную женщину, а не как на неумеху, которая даже по пустой дороге не смогла проехать, не врезавшись в его новую и дорогую машину.

– Отлично, Сэм, – сказала она. – А я Кирстен. Корали так много рассказывала мне о вас, что кажется, я уже давно вас знаю.

Он все еще держал ее руку, и Кирстен не могла собраться с мыслями и освободить ее.

– А она не говорила вам, что иногда я могу вспылить? – совершенно серьезно спросил он.

– Нет, это оказалось для меня сюрпризом, – тут же ответила Кирстен и почувствовала, как заливается румянцем, осознав свою оплошность. – То есть я хотела сказать… Это…

Сэм сжал ее руку и тут же отпустил.

– Не нужно извиняться, – остановил он ее. – Так оно и было. Я повел себя как шестилетний мальчишка, потому что сломалась моя игрушка. Извините меня. Обычно я не веду себя так. Возможно, дело было еще и во времени. Я мотаюсь от одного пациента к другому целый день и потому сорвался. Так вы прощаете меня?

В его глубоких глазах было какое-то мерцание, и Кирстен немедленно простила ему все.

– Конечно, – охотно сказала она, – если вы простите меня за вашу испорченную великолепную машину.

– Ничего страшного, только корпус чуть помялся.

Он оказался необыкновенно снисходительным, особенно учитывая его поведение пару минут назад.

Наконец Корали подала голос из-за спины Кирстен:

– Если вы договорились, кто прав, кто виноват, то мы можем идти к столу, пока ужин не остыл.

Следующую пару часов Кирстен была исключительно довольна собой и всем вокруг. Ужин, который они с Корали приготовили, был восхитителен, Джим был замечательным хозяином, его дочери выглядели и вели себя безупречно, а доктор Сэм Лоуфорд преобразился из грубияна в обаятельнейшего мужчину.

Безошибочное чутье предупреждало Кирстен, чтобы она не обольщалась его видимым очарованием, но она ничего не могла с собой поделать. Сэм сидел за столом рядом с ней, и она снова чувствовала свежий, приятный аромат соснового леса.

Несмотря на отчаянные усилия Корали выдать ее замуж, Кирстен приехала в Айдахо вовсе не с намерением найти здесь жениха. Она только что отпраздновала свое двадцатишестилетие, и у нее впереди была масса планов и интересных задумок, которые ей хотелось бы осуществить до того, как она окажется привязанной к мужу и детям.

Кирстен нравилось работать медсестрой, она надеялась когда-нибудь преподавать в школе медицинскую подготовку. Ей также хотелось повидать мир: Европу, Азию и особенно Скандинавию, откуда были родом ее предки. Родители Кирстен принадлежали к среднему классу и с трудом сводили концы с концами, так что ей приходилось подрабатывать, чтобы закончить колледж.

Теперь ей хотелось свободы. Но это не означало отказа от свиданий и развлечений. Вовсе нет. В Эуреке ей было очень весело, она встречалась со многими мужчинами, но выбрать из них себе любовника не спешила.

Сэм доел кусок земляничного торта с кремом и с довольным вздохом откинулся назад. Корали пригласила всех на десерт в гостиную, но Глория и Эмбер взяли свои тарелки и ушли наверх смотреть телевизор.

Кирстен сидела рядом с Сэмом на диване. Сэму не хотелось себе в этом признаваться, но его способность оценивать людей на сей раз дала сбой. Кирстен Рейнхолд не была ни легкомысленной, ни безразличной ко всему. Она была не только очень красива, что он заметил еще при первой их встрече, но и довольно неплохо образована и разделяла многие из его интересов. Они не только оба работали в медицинской сфере, но и оба любили стиль музыки «кантри-энд-вестерн», фантастические романы и Оклендские острова.

Только в одном он все-таки не ошибся. Она была очень сексуальна! Не навязчивая и не пустышка. Она ничего не делала, чтобы специально обратить на себя внимание, но от нее исходило такое тепло, которое притягивало его к себе, как магнит, и вызывало желание дотронуться до нее, обнять ее, как он сделал утром, когда она нечаянно оступилась и упала ему на руки. Ему хотелось снова ощутить ее мягкую высокую грудь, тонкую талию и соблазнительные бедра.

Горячая волна окатила его с головы до ног и резко вернула к реальности. Черт! Что с ним случилось? Он ведет себя как неразумный подросток, а не как взрослый человек, врач, прекрасно знающий, что ему надо, а от чего лучше бежать.

И Кирстен Рейнхолд ему не нужна! Она совершенно случайно попала в его мысли.

Корали и Джим рассказывали Кирстен о своей свадьбе, и Сэм при первой же возможности вступил в разговор.

– Корали так огорчилась, когда вы не смогли приехать, чтобы быть подружкой невесты, – обратился он к Кирстен. – Она говорила, что вы заболели.

Кирстен кивнула.

– Да, заболела. Все началось с простуды, на которую я не обратила внимания. Я продолжала работать, но однажды едва смогла подняться с постели. Тогда я обратилась к доктору. К тому времени простуда перешла в пневмонию, да еще с приступами астмы. Я пролежала в больнице больше месяца.

Сэм почувствовал странное беспокойство и раздражение, пока она говорила.

– Ради Бога, вы же медсестра, – проворчал он. – Вы должны знать лучше, чем кто-либо другой, о признаках заболеваний и не игнорировать такие симптомы.

В ее больших карих глазах он увидел ответное раздражение.

– Но вначале это было похоже на сильную простуду. А когда я поняла, что все несколько серьезнее, у меня уже началась пневмония.

Сэм нахмурился:

– А астма? Это у вас хроническое?

Кирстен покачала головой:

– Прежде у меня ее не было. По крайней мере не проявлялось. Мой врач говорит, что, возможно, она и была, но тогда все выглядело как обычная простуда. Но в любом случае я уже прошла два курса антибиотиков от пневмонии, а также лечилась от астмы.

Теперь Сэм даже пожалел, что разозлился.

– Значит, теперь и пневмония и астма миновали? Теперь вы здоровы?

Кирстен кивнула, по-прежнему не поднимая глаз:

– Да.

Сэм почувствовал непреодолимое желание взять ее за подбородок и поднять ее лицо так, чтобы она смотрела на него, но не решился дотронуться до нее.

– Значит, ваш врач дал справку о полном выздоровлении? – Похоже, что ответы из нее придется вытягивать силой, слово за словом.

– Нет еще, – Кирстен говорила почти шепотом, – моя иммунная система сильно ослабла, и он не даст мне справку еще около месяца, так что я пока не могу вернуться на работу.

Сэм почувствовал какое-то облегчение и заговорил более веселым тоном:

– У вас отличный врач. Он наверняка велел вам только отдыхать и ни в коем случае не напрягаться.

Наконец-то она посмотрела на него и улыбнулась.

– Не совсем. Он посоветовал мне побольше находиться на свежем воздухе и солнце. Но в Эуреке океанский климат, погода все время меняется, хотя сейчас и лето. А Корали и Джим предложили мне пожить в доме отца Джима, так что мне предстоит вести сельскую жизнь: ездить верхом и пахать землю.

Хотя общество было замечательным, а разговор интересным, к десяти часам Сэм почувствовал, что больше не выдержит. Последний день был очень тяжелым и напряженным, к тому же завтра Сэму предстояло рано вставать.

Кирстен тоже выглядела усталой. Она ведь только сегодня приехала из Калифорнии, значит, провела в дороге дня три, не меньше. Он готов был поклясться, что ее врач понятия не имел об этой поездке!

Когда разговор в очередной раз на минуту прервался, Сэм, подавив зевок, поднялся.

– Мне очень не хочется уходить, – с искренним сожалением сказал он, – но вы простите меня, если я сейчас поеду домой, чтобы хоть немного поспать, пока еще чьей-нибудь корове не вздумается неудачно отелиться.

Все рассмеялись и тоже встали.

– Мне тоже пора спать, – сказала Кирстен. – Я помогу тебе с посудой, а потом поеду в коттедж.

– Это вовсе ни к чему, – возразила Корали. – Девочки уже убрали со стола. Все, что мне осталось сделать, – это загрузить посудомоечную машину. Но прежде я отвезу тебя в коттедж. Ты действительно выглядишь утомленной.

– Я сам ее подброшу, – предложил Сэм. И тут же отругал себя за проявленную вежливость: в глубине души ему хотелось смолчать и предоставить кому-нибудь другому отвезти эту кошечку в ее постель. Он вовсе не хотел, чтобы она вцепилась в него своими острыми коготками.

– Это необязательно, – запротестовала Кирстен. – Здесь совсем недалеко идти. Я могу пройти…

– Нет, не можете, городская девочка, – отрезал Сэм, полностью игнорируя свой инстинкт самосохранения. – Вы не в городе. Здесь нет никаких уличных фонарей, и вы всю ночь можете проблуждать в поисках вашего коттеджа. – Он поглядел на ее ноги. – Тем более на таких каблуках.

Кирстен понимала, что он прав, и не сопротивлялась, когда он взял ее за руку и направился к выходу.

– Я отвезу вас. Я вовсе не хочу подниматься среди ночи и мчаться сюда, чтобы вправлять вам кости после падения в какую-нибудь канаву.

Дружески попрощавшись с хозяевами, Сэм усадил Кирстен в свою машину. До ее дома они доехали за несколько минут. Сэм выключил мотор и проводил ее до двери.

Кирстен задумалась над своим отношением к нему. Они попали в аварию и ужасно злились друг на друга, ни на мгновение не усомнившись каждый в своей правоте.

Поскольку Сэм и Джим относились друг к другу как братья, она понимала, что ее с Сэмом постоянные стычки могут привести к неприятностям и огорчениям. Так что сейчас как раз подходящий момент поговорить и постараться забыть о вражде.

– Не хотите ли зайти и выпить чашечку кофе? – спросила она, вставляя ключ в замок.

Это приглашение Сэма очень удивило. Ее голос был низким и хрипловатым, и жаркая волна с новой силой обдала его.

– Спасибо, но я лучше поеду домой. Вам нужно отдохнуть, да и мне тоже не помешает. – Это просто смешно! Из-за нее все мысли о сне как ветром сдуло.

При лунном свете Сэм смог легко различить выражение ее лица: Кирстен не была ни удивлена, ни разочарована. Она только кашлянула.

– Я обнаружила на кухне в шкафчиках кофе, чай и печенье, – чуть кокетливо сказала она.

Черт побери, она и в самом деле к нему «подъезжает»! Его мускулы напряглись от смешанного чувства интереса и ярости. Не так уж он и ошибся в ней этим утром. Очевидно, она решила принять игру Корали и заняться здесь поисками мужа. Что же, он вовсе не намерен попадаться в сети ни к одной женщине.

– Кирстен, нам надо поговорить, – Сэм попытался скрыть злость, но не очень успешно.

– Отлично, но давайте зайдем в дом. Гораздо удобнее говорить в доме, чем стоя здесь, на пороге.

– Безусловно, удобнее, – резко сказал он. – А также удобнее для вас убедить меня в чем угодно, но лучше не обольщайтесь. У меня нет никакого желания жениться – ни сейчас, ни в будущем.

На этот раз она не стала скрывать своих эмоций, и Сэм вынужден был признать за ней незаурядный актерский талант. Она выглядела действительно удивленной и недоумевающей.

– Я не… – воскликнула она, но Сэм перебил ее:

– Пожалуйста, Кирстен. Я прекрасно знаю, что Корали хочет, чтобы мы были вместе. Она считает, что всем для полного счастья необходимо жениться, а с тех пор, как она сама нашла свое счастье, она решила помочь и вам найти мужа и выступает в роли свахи. Только я не могу поверить, что вы сами не в состоянии найти жениха.

Кирстен вздохнула и заморгала длинными ресницами.

– Я не ищу мужа, – отчаянно возразила она. – А если бы искала, то не просила бы ничьей помощи. Я тоже знаю о ее намерениях и сказала ей, что мне это не нужно. Но если вы действительно знаете Корали так хорошо, то вы должны знать и то, что легко она не сдается. Поэтому я просто не обращаю внимания на все ее слова.

Она говорила с такой подкупающей искренностью, что его первым порывом было немедленно извиниться, но наверняка она только этого и ждала. И даже эти длинные ресницы моргали для того, чтобы он подумал, будто Кирстен смахивает слезы. Сэм глубоко вздохнул.

– Вы очень хорошая девушка. Действительно, – сказал он, – весь этот вечер я был твердо уверен, что вы только противостоите мне, но сейчас вы совершенно напрасно все портите, пытаясь соблазнить меня.

Ее щеки мгновенно запылали, но было уже поздно пытаться что-то исправить. Сэм понял это.

– Вы просто самоуверенный ублюдок! – Ее голос срывался на крик. – С каких это пор приглашение на кофе после приятно проведенного вечера трактуется как соблазнение? Если это подсказывает вам опыт, значит, женщинам в вашем городе вечно не хватает мужчин.

Сэм вздрогнул. Совершенно ясно, что он опять ошибся в своих суждениях, но Кирстен не собиралась давать ему возможность объяснить это и извиниться.

Она повернулась к открытой двери:

– Я не стану говорить об этом Джиму, потому что не хочу, чтобы вы поссорились, но Корали я завтра же совершенно определенно объясню, что вы мне совсем не понравились и я не желаю, чтобы она снова пыталась свести нас вместе. И я сделаю все возможное, чтобы, пока я здесь, мы с вами не встречались. Надеюсь, вы сделаете то же самое.

Она вошла в дом и захлопнула за собой дверь.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

На следующее утро Кирстен разбудил какой-то громкий, пронзительный звук, и она села в кровати, еще даже не открыв глаза.

Это что еще такое? Кирстен поморгала, чтобы прогнать сонную пелену с глаз, и посмотрела на часы. Пять утра! И что ее подняло так рано? Еще только рассвело.

Звуки, похожие на визг и скрежет, повторились, и на этот раз Кирстен узнала крик петуха. Она откинула волосы и снова улеглась на удобную двуспальную кровать в комнате для гостей.

Это была уютная комната, небольшая, но аккуратная и обставленная со вкусом, хотя было заметно, что предназначалась она больше для мужчин. У изголовья стояли лампа и будильник, а на стене над кроватью висела большая репродукция картины Ремингтона, изображающая ковбойскую сцену. Прямо напротив кровати стоял большой шкаф с широким зеркалом.

Кирстен вздохнула и закрыла глаза, пытаясь не обращать внимания на кукареканье петухов. Когда она вечером легла в постель, то чувствовала ужасную усталость, но была слишком взвинченна, чтобы заснуть.

Черт бы побрал Сэма Лоуфорда! Он постоянно выводит ее из себя с тех пор, как столкнулись их автомобили. Он заставил ее испугаться, потом почувствовать вину, раздражение, злость, сожаление и свою неопытность – и это за какие-то полчаса после аварии, которые они провели вместе.

Ей удалось успокоиться, приехав на ферму Бакли, увидев снова свою лучшую подругу и встретив такой теплый прием. Все было так замечательно, что она даже забыла сообщить об аварии в свою страховую компанию, но затем появился доктор Сэм – и снова все испортил.

Этот человек отлично знал, что делать, чтобы прочно осесть в ее мыслях! Они почти забыли о своих раздорах и мирно беседовали, но когда он проводил ее до дверей дома, то под конец свел все на нет.

Кирстен застонала и, перевернувшись на живот, зарылась лицом в подушку и постаралась не думать о вчерашнем. Никогда еще она не была так поражена и разъярена в одно и то же время. Она никогда не думала, что способна на такую бурю эмоций.

Как он мог так превратно истолковать ее дружеское предложение? Все, что она имела в виду, – спокойно побеседовать за чашкой кофе, чтобы устранить все недоразумения в их еще такой непрочной дружбе. Она пригласила его и из-за чувства вины, потому что помяла его дорогостоящую машину. Что же она сказала или сделала не так, из-за чего он смог заподозрить, будто она пытается его соблазнить?

Либо он был сверхэгоистом, либо идиотом, а Кирстен подозревала, что и то и другое!

Кирстен снова перевернулась на спину и закинула руки за голову. Она была настолько расстроена, когда прошлой ночью легла спать, что не смогла сомкнуть глаз.

А теперь эти птицы раскричались, давая ей понять, что любой уважающий себя фермер в это время уже на ногах. Это касалось и его самого, и его жены, и детей, и гостей. Со вздохом Кирстен откинула одеяло и выбралась из постели. Ей необходимо поговорить с Корали, непременно.

Примерно в это же время в шести милях от Кирстен, в Купер-Каньоне, Сэм заворочался в кровати и выключил будильник. Ему страшно хотелось полежать еще хотя бы несколько минут, прежде чем подняться, но он не поддался этому желанию.

После того как прошлым вечером он показал себя полным идиотом и обидел Кирстен, Сэм полночи не мог заснуть и ворочался с боку на бок. Теперь он чувствовал себя как загнанная лошадь.

Если он еще чугь-чуть полежит, то заснет опять, и потом ему целый день придется выбиваться из сил, чтобы не опаздывать.

Застонав, он заставил себя встать с кровати и потащился в ванную. Много лет назад, еще в бытность студентом, он научился чистить зубы, бриться и одеваться, еще не проснувшись окончательно, и теперь это его не раз выручало.

Водя электробритвой по заросшему лицу, Сэм снова вспомнил о вчерашней стычке с Кирстен. Он чувствовал себя дураком, и неудивительно, потому что он и вправду дурак. Иначе почему же он вдруг ни с того ни с сего пришел к выводу, что она пытается затащить его в постель, предложив кофе с печеньем?

Вопрос был чисто риторическим, потому что Сэм уже знал ответ. Дело в ее голосе. Этот низкий сексуальный голос, от которого все его тело пронизывали какие-то стрелы. Это звучало как приглашение. Должно было звучать.

Сэм провел тыльной стороной ладони по щеке и посмотрел на себя в зеркало.

Идиот! Как тебе только могла прийти в голову такая мысль?

Сэм дернул плечами и выключил бритву, бормоча проклятия. Что с ним происходит? Почему всякий раз он говорит с ней по-хамски? Никому не хочется, чтобы ему говорили колкости, а он не только говорил колкости Кирстен, он язвил, ехидничал.

Ни одна женщина после Белинды не могла задеть и выбить его из колеи так сильно, и это ужасало Сэма гораздо больше, чем вес остальное. Он поклялся себе никогда не попадать в эти сети, приносящие столько мучений, и вплоть до вчерашнего дня не подпускал к себе ни одну женщину. Он отлично сознавал, что не может сочетать обширную врачебную практику с личной жизнью. К тому же работа никогда не предаст его, не то что женщина.

И все равно он должен извиниться перед Кирстен. Иначе ему не даст покоя совесть. Как только выдастся свободная минутка, он позвонит ей, скажет, что ему очень жаль, что он обидел ее, и попытается убедить в знак примирения пообедать с ним. Так он загладит свою вину и смягчит ее дурное впечатление о нем.

Почему-то для него было очень важно, чтобы Кирстен помнила его не только как бесчувственного хама.

Около восьми часов на ферме Бакли был готов завтрак, и Джим с наемными работниками, заменявшими уехавшего Бака, отправились на поле. Эмбер и Глория все еще спали, а Корали и Кирстен отдыхали за второй чашкой кофе на кухне.

– Мне не терпится узнать, как тебе понравился Сэм. Ты позволила ему поцеловать тебя на прощание, когда он довез тебя до дому?

Кирстен вздохнула и сделала большой глоток кофе. Она понимала, что Корали мечтает услышать, как Кирстен и Сэм влюбились друг в друга с первого взгляда и, возможно, уже начали строить планы на будущее.

Ей вовсе не хотелось разбивать мечты Корали о браках, свершающихся на небесах, тем более что сейчас вероятность таких браков почти исчезла. Кирстен представила, как, наверное, замечательно жить в небольшом городке в провинции, замужем за городским врачом, таким красивым…

Но не за этим доктором! Никогда! Конечно, Корали не представляла, что друг Джима такой эгоист, считающий, что любая женщина, с которой он знакомится, мечтает оказаться в его постели.

Одна мысль об этом так разозлила Кирстен, что она нашла в себе силы начать разговор на эту щекотливую тему.

– Корали, нам надо поговорить, – осторожно сказала она.

– Я знаю. Говори, – с охотой отозвалась Корали. – Что ты о нем думаешь? Не правда ли, он подходящая партия?

– Очень подходящая, ты права, – кивнула Кирстен.

– Он пригласил тебя куда-нибудь с ним пойти? – Корали явно не заметила сарказма в голосе подруги.

– Нет, не пригласил. А если бы и пригласил, я бы отказалась, – резковато ответила она. К сожалению, вежливо и мягко объяснить Корали бесполезность ее затеи невозможно, и Кирстен решила идти напролом.

Корали широко раскрыла глаза:

– Но почему? Неужели вы оба расстроены из-за аварии? Уверена, что ты можешь это оставить…

– Нет, дело не в этом, – перебила Кирстен. – Мне жаль, но мне этот человек не нравится, и я ему тоже.

Корали выглядела огорченной.

– Но я не понимаю. Вы оба такие славные. Как вы можете друг другу не понравиться? Что случилось? Неужели он пытался… Кирстен, он не пытался…

– Нет! – О Господи, разговор начал полностью выходить из-под контроля. Нельзя допустить, чтобы Корали подумала, что Сэм мог домогаться ее. – Нет, Корали, он ничего не пытался сделать. Он не дотронулся до меня и пальцем. Вообще, секс – последнее, что он может от меня захотеть. И я его не поощряла, будь уверена.

Корали недоверчиво покачала головой, но Кирстен продолжала:

– Мы поссорились. Как я тебе уже говорила, мы не подходим друг другу. Очень тебя прошу: выброси из головы мысли о моем браке. Не только с Сэмом, но и с кем-либо еще. Я приехала сюда, чтобы увидеться с тобой и твоей новой семьей, а не ради замужества. Прошу тебя, уважай и мои желания.

– Ну, ко… конечно, я согласна, если ты так хочешь, – голос Корали звучал глухо. – Мне очень жаль… – Она не закончила, потому что на лестнице раздались быстрые шаги и Эмбер стремительно влетела в кухню.

– Доброе утро! – весело сказала она. – Как насчет завтрака?

Корали молчала, и видно было, что ответить сейчас она не в состоянии, так что Кирстен изобразила на лице широкую улыбку и сказала:

– Все готово. Яичница с беконом еще теплая, стоит на плите, а Корали испекла такие булочки – пальчики оближешь.

Она отодвинула стул и встала:

– Садись, а я положу тебе завтрак.

Эмбер остановила ее и хихикнула:

– Спасибо, но у нас другие правила. Каждый, кто опаздывает к столу, должен сам себя обслуживать.

Кирстен шутливо подняла руки вверх.

– Прошу прощения. Я не собиралась нарушать правила, так что в таком случае я, пожалуй, вернусь к себе и продолжу устраивать свое гнездышко.

Она уже направилась к выходу, но голос Корали заставил ее остановиться:

– Кирстен, я через час освобожусь и приеду к тебе. Хочу с тобой поговорить. Нам есть что с тобой обсудить.

Кирстен кивнула:

– Отлично. Только прихвати с собой пару твоих булочек, а я вскипячу чайник.

Было около десяти часов утра, когда Корали постучалась в дверь коттеджа Бака. Все время до этого Кирстен провела, меряя шагами пол и ругая себя за резкость и опасаясь, не принесет ли это вреда ее дружбе с Корали.

Она поспешно бросилась открывать подруге дверь.

– Тебе не обязательно стучаться, – сказала она. – Это же твой дом.

Корали вошла внутрь.

– Этот дом принадлежит всей семье, – признала она, – но пока здесь кто-либо живет, то это его владения, а сейчас здесь живешь ты. И я не хочу нарушать права на частные владения, просто входя без стука.

Кирстен выдавила короткий смешок:

– Поверь, моя жизнь – открытая книга – или дверь в данном случае.

Они прошли в гостиную и сели на обитый коричневым бархатом диван.

Корали закинула одну обтянутую джинсами ногу на другую, пытаясь выглядеть спокойной, но ее волнение выдавали стиснутые на коленях руки. Кирстен, тоже одетая в джинсы, сбросила туфли и поджала ноги под себя.

Первой заговорила Корали:

– Я… я думала о нашем утреннем разговоре… Извини, если мои лучшие намерения выглядели как назойливое вмешательство.

– Нет, Корали, пожалуйста, – перебила ее Кирстен. – Все совсем не так. Дело просто в том, что ни я, ни Сэм еще не готовы к каким-либо серьезным отношениям. Но даже если бы и были готовы, то мы друг другу не подходим.

Корали задумалась.

– Это не из-за тебя. Такое происходит с каждой женщиной, с которой я знакомила Сэма. Я должна была об этом подумать, прежде чем пытаться вас обручить.

Кирстен стало неудобно, что из-за нее подруга почувствовала себя виноватой.

– Не вини себя, – мягко сказала Кирстен. – Ты ведь не могла предположить, что мы с Сэмом окажемся такими противниками.

Корали покачала головой.

– Нет, я должна была предположить. Дело не в том, что это именно ты, дело в том, что ты женщина.

Кирстен поразилась:

– Ты хочешь сказать, что он женоненавистник! Тогда почему ты…

Корали была так же расстроена, как и Кирстен.

– Нет-нет, я не это имела в виду, – быстро проговорила она, – он не женоненавистник, но однажды женщина, которую он любил, предала его и разбила его сердце.

Кирстен откинулась на спинку дивана.

– О! – воскликнула она. – Ты хочешь сказать, он в разводе?

– Нет. Они были помолвлены несколько лет, но ждали, пока он закончит учебу, чтобы пожениться.

Кирстен почувствовала, что ее сердце гулко забилось.

– Но почему…

Корали поморщилась:

– Не спрашивай меня. Вообще-то вся их совместная жизнь не была сплошным праздником. Они жили вместе, пока он учился в медицинском колледже.

Кирстен сердито отмахнулась:

– Никогда не понимала такого сожительства. Когда люди живут вместе, они сильно привязываются друг к другу, даже не всегда это сознавая. У них обязательства друг перед другом, так почему не зарегистрировать брак?

Корали усмехнулась:

– Эй, мисс Синий Чулок, пора бы вам выбраться из своего футляра. Я уже выслушивала от тебя что-то подобное, когда со мной тоже случилось такое.

– Верно, и ты последовала моему совету. Если помнишь, ты потом меня благодарила. Говорила, что я спасла тебя от огромной ошибки, – Кирстен смущенно посмотрела в сторону. – Прости. Я не хотела тебя упрекать. Только я не выношу, когда женщина сама ставит себя в такое положение.

– Ну, о Белинде не беспокойся, – с усмешкой сказала Корали. – Это она ушла, причинив Сэму все неприятности, какие только могла. Деталей я не знаю. Он об этом никогда не говорит, так что я знаю кое-что из рассказов Джима и от разговорчивых горожан. В таком маленьком городке, как Купер-Каньон, все знают все про всех.

Ее слова разбудили в Кирстен любопытство.

– Ну же, ради Бога, – нетерпеливо сказала она, – что произошло?

– Это долгая история, – начала Корали. – Ее звали Белинда Эванс, ее родители и родители Сэма были близкими друзьями, так что они знали друг друга с пеленок. Они были лучшими друзьями в начальной и средней школе, влюбленными в старших классах и любовниками в колледже. Насколько я знаю, так было до последнего года учебы Сэма, пока не разразилась катастрофа.

– Но, если они так любили друг друга, почему же не поженились? – настаивала Кирстен.

Корали округлила глаза:

– Я уже говорила, что не знаю. Ты же представляешь, какими бывают студенты в колледже. Им хочется свободы. Однажды я спросила об этом Джима, но он ответил, что не знает, потому что это никого не касается.

Кирстен робко улыбнулась:

– Согласна, он прав… Но продолжай. Почему они расстались?

– Когда Сэм поступил в медицинскую академию в Чикаго, Белинда поехала с ним и они стали жить вместе. Они решили, что Белинда будет работать, чтобы поддерживать себя и его, но ее гуманитарного образования было недостаточно. Она смогла устроиться только продавщицей в магазине на какую-то мизерную зарплату.

Кирстен была озадачена:

– Насколько я поняла, отец Сэма был врачом. Неужели он не мог оплатить обучение сына?

– Да, мог и платил, – ответила Корали, – но врачи в провинции получают меньше, чем их коллеги в больших городах, а обучение в медицинской академии безумно дорого. Сэм не хотел обременять отца, к тому же жизнь с Белиндой тоже требовала расходов. А он был не единственный ребенок в семье, другим детям тоже надо было учиться.

– Понимаю, – сказала Кирстен. – И из-за финансовых проблем Сэм и Белинда расстались?

Корали нахмурилась.

– Нет. Дело было в том, что Сэм проводил очень много времени на работе и в академии, и в конце концов из-за этого они разошлись. Она чувствовала себя одинокой, несчастной и раздражалась, потому что много ночей, не говоря о днях, он проводил в больнице. Он пытался объяснить ей, что для студентов-медиков это обязательно, но она не верила и начала поговаривать, что лучше ему найти другую подругу.

– Как она могла! – воскликнула Кирстен. – Студенты всегда проводят на практике по многу часов, не говоря уже о тех, кто начал специализироваться.

Корали пожала плечами.

– Не все это знают, – заметила она. – Ты и я знаем, потому что сами учились медицине, но Белинда от этого была далека. Ее отец был инженером с блестящим опытом работы с компьютерами, но он не заканчивал колледжа. Белинда имела образование, но у нее были достаточно легкие предметы, не требовавшие практики. А если верить Джиму, то она вообще не хотела работать. Она хотела выйти замуж за преуспевающего человека, который бы обеспечивал ее.

– Еще и ленивая, – процедила Кирстен сквозь зубы. Теперь она услышала достаточно, чтобы откровенно невзлюбить эту женщину.

– Боюсь, что так, – кивнула Корали, – но Джим говорит, что никто не осмеливался сказать об этом Сэму. Однажды Джим попытался – и насилу унес от него ноги. Сэм так любил ее, что не видел никаких недостатков.

– Так что же наконец произошло? – упрямо спросила Кирстен.

Корали грустно продолжила:

– Однажды ночью Сэм вернулся из больницы и обнаружил, что Белинда ушла. Она забрала все свои вещи и оставила записку, в которой написала, что больше так жить не может. На следующие несколько дней у Сэма были назначены важные экзамены, так что он не мог ездить искать ее. А когда через пару недель нашел, она уже вышла замуж за человека, который, как он узнал, не раз скрашивал ей ночи, пока Сэм был в больнице.

Волна сочувствия к Сэму полностью вытеснила гнев, который чувствовала Кирстен в начале разговора.

– Как только она могла так поступить! – с негодованием воскликнула она. – Должно быть, он был в отчаянии.

– Да, – ответила Корали. – Он, конечно, справился, но никогда больше не связывал себя надолго ни с одной женщиной. Именно поэтому я так хотела, чтобы вы с ним были вместе. Вы так подходите друг другу, но, видно, его вообще никто не интересует.

Доброе сердце Кирстен разрывалось от жалости к Сэму, с которым так подло поступила эта испорченная и эгоистичная женщина. Ей хотелось утешить его, прогнать его боль, но она сочла, что это из-за профессии медсестры, а не из-за хорошего к нему отношения.

– Но его в этом случае нельзя винить, – сказала Кирстен. – Наверное, он никогда больше не может доверять ни одной женщине. Хотелось бы помочь ему, но я не могу. И никто не может, пока он сам это не поймет и не попросит об этом. И, Корали, не надо тебе больше пытаться знакомить его с женщинами. Он просто даст им от ворот поворот, как и мне.

Наконец Корали удалось вставить слово:

– Я и не пытаюсь свести его с любой женщиной, но ты – особенная, и я чувствую, что именно ты смогла бы вернуть ему веру в женщин и научила бы его снова любить.

От утверждения Корали Кирстен почему-то покоробило.

– Вот чепуха! – воскликнула она. – И, между прочим, я не хочу «учить» мужчину меня любить. Если мой будущий мистер Идеал не сможет полюбить меня без посторонней помощи, то зачем он мне нужен? Мне не нужна такая искусственная любовь, Корали. Это верная дорога в ад. Мне нужен мужчина, который будет носить меня на руках, потому что иначе не может. Который женится на мне, потому что не будет представлять без меня жизни. А не такой, который, занимаясь со мной любовью, будет думать о другой женщине.

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Остаток утра Кирстен провела у телефона, объясняя своему страховому агенту в Калифорнии подробности аварии. Затем она помогала Корали готовить обед – как всегда, обильный и сытный.

Джим и наемный работник по имени Уилл Таккер пришли домой в полдень, с аппетитом пообедали, а потом Уилл отправился обратно на поле, а Джим и Корали ненадолго исчезли наверху, а когда они спустились, вид у обоих был счастливый и сияющий.

Они друг друга, без сомнения, обожали, и Кирстен почувствовала легкий укол зависти. Существует ли на свете такой мужчина, который будет любить ее так же, как Джим – Корали?

Она надеялась на это, но такая любовь – большая редкость и поэтому бесценна.

К двум часам Кирстен и Корали закончили уборку кухни, и Кирстен почувствовала, что ужасно устала. Петухи подняли ее в пять утра, и все время после этого она была занята какими-то делами, хотя и увлекательными, но утомившими ее. Кирстен еще не до конца понимала, как подкосила ее болезнь, и хотя она следовала советам врача, все равно два с половиной дня пути ее измучили.

Она извинилась и сказала, что пойдет к себе в коттедж, чтобы вздремнуть. Корали не только согласилась, но и велела ей непременно отдыхать до самого ужина, что Кирстен более чем устраивало. Она уснула, едва коснувшись головой подушки, и проспала почти три часа. Разбудил ее телефон.

Звук показался ей почти таким же противным, как крик петуха, и она проснулась.

– Алло, – сонно пробормотала она в трубку.

– Кирстен? – Послышался мужской голос, звучавший очень знакомо. – Это Сэм Лоуфорд. Я вас разбудил?

Сэм? С какой стати он звонит ей? Прошлым вечером ей показалось, что они распрощались насовсем.

– Что вам нужно, Сэм? – сердито спросила она еще хриплым после сна голосом. – Да, вы меня разбудили, но это не страшно. Если бы я проспала дольше, то ночью бы не заснула.

– Извините. Я не хотел вас беспокоить, – сказал он. – Я звонил вам раньше в большой дом, и Корали сказала, чтобы я вас не будил, потому что вы отправились спать. Я подумал, что сейчас вы уже проснулись. Вы еще принимаете лекарства?

– Нет, только витамины. Послушайте, Сэм, я думала, что все объяснила вам достаточно ясно еще прошлым вечером. И мне нечего больше сказать вам…

– Очень этому рад, – с притворным облегчением сказал он. – В последний раз, когда мы говорили, вы готовы были испепелить меня взглядом.

– Вы это заслужили, – возмущенно ответила она.

– Я знаю, что заслужил, – в его голосе звучало раскаяние. – Поэтому и звоню. Вы же не дали мне возможности и слова сказать, когда захлопнули дверь перед моим носом. И почти всю ночь я провел, сожалея о своих глупых измышлениях.

– Да, но мне совсем это неинтересно, – перебила его Кирстен. – А теперь извините меня…

– Нет, не бросайте трубку, – быстро сказал Сэм. – Прошу вас, дайте мне хотя бы возможность извиниться…

– Зачем?

– Т-то есть как это – зачем?

Кирстен поморщилась.

– Зачем вы хотите извиниться? Уверена, что вы ни секунды не сомневались, высказывая мне вчера свои предположения, так почему же сейчас вам так важно, чтобы я вас простила?

Тут ей пришло в голову одно предположение:

– Если вы беспокоитесь о мнении Джима и Корали, то не стоит. Я им ничего не рассказала. Только объяснила Корали, что мы друг другу не понравились, и попросила ее прекратить это сватовство.

– О том, как отнесутся к моему свинскому поведению Джим и Корали, я даже не думал. Я просто хотел изменить ваше мнение обо мне, – возразил он. – Согласен, мое поведение не имеет оправданий, но мне очень жаль, и я хотел бы, чтобы у меня был еще один шанс изменить дурное впечатление о себе. Давайте поедем сегодня поужинать где-нибудь в тихом местечке, где можно спокойно поговорить…

У Кирстен от гнева даже свело живот. Надо же, какое самомнение – он считает, что достаточно мило с ней побеседовать и покормить ужином, чтобы она немедленно его простила.

– Нет, Сэм, – холодно ответила она. – Мне очень жаль огорчать вас отказом, но мои вчерашние слова остаются в силе. Я не желаю ни видеть, ни слышать вас.

Сэм опустил телефонную трубку и вздохнул. Что же, он попытался. Кирстен действительно высказала ему все, что думала, так что больше он не может ничего сделать, не раздражая ее. Можно послать ей цветы и записку с извинениями, но она ведь без колебаний их выбросит.

Почему эта женщина так прочно поселилась в его мыслях? Верно, он вел себя с ней отвратительно, но и это тоже не поддавалось объяснению. Его мать всегда старалась воспитать в двух своих сыновьях и двух дочерях вежливость в любой ситуации. Поэтому Сэм обычно никогда не говорил с людьми резко, кроме тех, кто это заслужил.

Тогда почему он все время нападал на Кирстен? Гнев из-за испорченной машины был понятен, но он успел утихнуть. В конце концов, она ударила его не нарочно, извинилась и пообещала, что страховая компания возместит ему все расходы. Но он чувствовал… угрозу? Только это слово и приходило на ум. Когда он убедился, что она не пострадала, она вдруг глянула на него своими большими, выразительными глазами, в которых отражались смущение и сожаление, и в его сердце возникла какая-то теплота, разрушая все укрепления, которые он так тщательно возводил после того, как Белинда…

Сэм отодвинул кресло и встал. Нет, о Белинде он думать не собирается!

Белинда, его подружка детства, его лучший друг, его любовница и будущая жена, предала его и причинила столько боли, сколько можно вообразить. И после этого он поклялся себе, что никогда не подпустит к себе женщину настолько близко, чтобы она снова могла так поступить с ним.

Неужели Кирстен напоминает ему Белинду? Сэм отрицательно помотал головой. Возможно, но вряд ли. Белинда была тоненькая и маленькая, не выше пяти футов и не тяжелее девяноста пяти фунтов, со светлыми волосами и голубыми глазами; а Кирстен – выше, хотя тоже прекрасно сложена. И волосы у нее короткие и темные, а глаза карие.

Нет, его неприязнь к Кирстен никак не связана с Белиндой. Все дело в шоке от аварии и от того, что роскошный автомобиль, о котором он мечтал столько лет, оказался помятым с одного бока.

Сэм искренне сожалел о том, что вел себя с Кирстен по-хамски, и хотел было это как-нибудь исправить, но понял, что вряд ли это возможно.

В памяти Кирстен следующая неделя запечатлелась как карусель новых знакомых и новых мест. Корали повезла ее в Купер-Каньон, городок с населением не более трех тысяч человек. Городок был живописным, зеленым, в нем было множество садов и палисадников с цветами. На центральной улице сосредоточились все деловые учреждения, благодаря которым городок был вполне самостоятельным.

Кирстен познакомилась с уважаемыми горожанами Купер-Каньона: Джордж Уайт, владелец магазина, сельского варианта супермаркета; Вальтер Суттер, холостяк и хозяин «Аптеки Суттера»; Батч Джексон, хозяин автосервиса «Джексон и сын», куда Кирстен поставила ремонтировать свою машину.

Наконец, она познакомилась с шефом полиции Купер-Каньона, когда они ехали на станцию, чтобы отправить в страховое агентство отчет об аварии. Ричард Макбрайд был крупным мужчиной, выше шести футов, с твердыми мускулами, выпиравшими под форменной голубой рубашкой.

Корали говорила, что в их районе уровень преступности очень низкий, и Кирстен поняла почему. Она сама точно подумала бы дважды, прежде чем вступать в конфликт с этим человеком, хотя сейчас он солнечно улыбался, а его золотистые волосы делали улыбку еще ярче, и все его поведение было самым дружественным. Для шефа полиции он был достаточно молод – Корали говорила, что ему тридцать лет, но он обучался на полицейского в колледже.

Он пригласил Кирстен пойти с ним куда-нибудь, и она с живостью согласилась. В конце концов, он друг семьи Бакли и безусловно уважаемый человек. А эта встреча вряд ли будет кем-либо разглашаться, так что Кирстен чувствовала себя спокойно.

В этот же вечер они поужинали и сходили в кино, а через два дня он повез ее на прогулку на лодке по реке Салмон вместе с еще двумя парами. Около Риггинса они остановились на пикник. Дальше проплыли мимо заброшенных рудников, бывших индейских рыбачьих поселков и даже увидели диких оленей, лосей и горных козлов.

День прошел очень весело, а на следующее утро один из их попутчиков по экскурсии, Дон Стерлинг, страховой агент примерно ее возраста, ярко-рыжий и веснушчатый, позвонил Кирстен и пригласил ее на пикник и вечеринку в среду вечером, в дом своего брата.

Уже наступила среда. Меньше чем через час Дон должен был заехать за ней, а Кирстен все еще не решила, что надеть.

– Во-первых, надень купальник, – посоветовала Корали, помогавшая Кирстен перебирать одежду. – Поверх надень шорты и футболку. До еды все захотят поплавать, и тебе останется только сбросить одежду – и можешь прыгать в бассейн.

Порывшись в платяном шкафу, Кирстен вытащила розовое с золотыми разводами бикини и такого же цвета платье-халат.

– Подожди секунду, пока я это надену, – сказала она, направляясь в ванную. – Мне нужно знать твое мнение.

Она быстро надела купальник, а халат перебросила через руку.

– Как ты считаешь, он не слишком открытый для Купер-Каньона?

Корали широко раскрыла глаза.

– Ого! – воскликнула она. – Слушай, подруга, я не уверена, что позволю моему Джиму увидеть тебя в этом. От одного взгляда на тебя у любого мужчины потекут слюнки!

Кирстен вздохнула:

– Значит, он действительно слишком открытый. Я не приняла в расчет разницу между Калифорнией и Айдахо.

Корали засмеялась:

– Он не слишком открытый. Просто ты чертовски хорошо сложена. Оставайся в нем. Я ведь просто пошутила. А ты в любом купальнике будешь выглядеть сексуально.

Кирстен знала, почему ее вдруг охватило замешательство. Слова Сэма Лоуфорда о том, что она заигрывала с ним, ранили ее гораздо сильнее, чем она хотела признать. Они подорвали и ее уверенность в себе. Если Сэму так показалось, то другой мужчина может подумать то же самое. Она всегда старалась вести себя как настоящая леди, и мысль, что другие люди могут подумать иначе, выбивала Кирстен из колеи.

Дом Джеффа и Нэнси Стерлингов был замечателен. Не огромный, но новый и со вкусом обставленный. На просторном дворе помещались бассейн, небольшая купальня и садик.

В доме уже было человек десять гостей, когда подъехали Дон и Кирстен. Большинство гостей уже купались в бассейне, визжали, брызгались и хохотали, и Дон, чтобы привлечь общее внимание, громко и пронзительно свистнул.

– Привет, ребята, – сказал он, обнимая Кирстен за плечи. – Хочу вас познакомить с Кирстен Рейнхолд. Она живет в Калифорнии, а сюда приехала в гости к Джиму и Корали Бакли. Мы сейчас переоденемся и придем, и тогда вы все с ней познакомитесь лично.

Все весело поприветствовали ее, и Кирстен с облегчением увидела, что не у нее одной такое открытое бикини. И все равно, когда Кирстен вышла из купальни, сняв шорты и майку, все взоры обратились к ней. Во взглядах мужчин она прочла восхищение и тень желания, а женщины оказались очень щедрыми на комплименты и принялись расспрашивать, где можно купить такое же бикини.

Подошел Дон, и следующие три четверти часа они дурачились, плавали и веселились в бассейне.

Кирстен почувствовала, что замерзла, так как слишком долго пробыла в холодной воде, и устала. Она вылезла из бассейна и села в шезлонг под теплые лучи солнца.

Скоро она согрелась и погрузилась в дремоту.

Сэм припарковал сияющий отремонтированный «БМВ» перед своим домом в викторианском стиле. Этот дом принадлежал уже трем поколениям Лоуфордов. Бросив взгляд на часы на приборной доске, он увидел, что уже семь часов вечера. Он почти на час опоздал на вечеринку к Джеффу и Нэнси, и все равно ему необходимо принять душ и переодеться. Он весь день ожидал момента, когда сможет поплавать в новом бассейне Стерлингов, но теперь уже слишком поздно. Хорошо, если удастся успеть к столу.

Сэм смыл с себя мыльную пену, выключил душ и вытерся. Быстро побрившись, он надел ярко-синие шорты и спортивную бело-синюю с красным футболку, прихватил с собой плавки в надежде, что после еды кто-нибудь из гостей захочет искупаться.

Большие старые дедушкины часы пробили половину, когда Сэм вылетел из дому. Половина восьмого! Может, хоть из угощения ему что-нибудь достанется.

Кирстен поняла, что задремала, когда ее разбудил веселый гул голосов, приветствовавших кого-то. Наверное, приехал опоздавший гость. Аромат жареного мяса и курятины разливался в воздухе, и она почувствовала, что проголодалась. Кирстен еще не совсем проснулась, поэтому снова закрыла глаза. Наверное, можно еще отдохнуть до ужина. Веселые голоса удалялись по мере того, как она проваливалась в сон.

Она почувствовала чью-то руку на своем плече, а через секунду кто-то сказал:

– Кирстен, просыпайтесь. Все готово, уже пора садиться за стол.

Голос был мужским, и Кирстен открыла глаза, ожидая увидеть Дона. Но вместо него перед ней стоял Сэм. Она поморгала, думая, что еще не проснулась и ей это мерещится.

Но нет, это был Сэм, наклонившийся к ней. Он сидел на краю шезлонга и одной рукой мягко держал ее за плечо, стараясь разбудить. Он улыбнулся и дотронулся ладонью до ее шеи.

– Сэм? – сонно пробормотала Кирстен. – Что вы здесь делаете?

– Пытаюсь спасти вас от солнечного удара и предложить что-нибудь поесть, – он говорил мягко, указательным пальцем поглаживая ее подбородок. – Если я не утратил своей способности диагностировать, то вы забыли о креме для загара.

Кирстен подняла руку и посмотрела на нее: кожа стала ярко-розового цвета.

– О, мама! Я и не подумала… Я только прилегла на одну минутку на солнце, чтобы согреться.

Сэм нахмурился:

– У вас был озноб? – Теперь он говорил как врач.

– Только из-за того, что я долго пробыла в воде. Сэм, я же не ваша пациентка.

Он перестал хмуриться и снова провел пальцем по ее подбородку.

– Нет, не пациентка, – извиняющимся тоном сказал он. – Но я все равно о вас беспокоюсь. У меня в машине есть крем от солнечных ожогов.

Он убрал руку и встал. Только теперь Кирстен заметила, что он в шортах. Впервые она увидела его ноги открытыми, и зрелище оказалось волнующим. Они были сильными, мускулистыми и стройными, как и он сам. Кирстен вдруг захотелось, чтобы Сэм снова сел и побыл с ней подольше. Что он имел в виду, говоря, что беспокоится о ней?

– Я сейчас принесу его, – продолжал он. – Через минуту. Ничего не надевайте, пока я не вернусь. – Он развернулся и ушел, прежде чем Кирстен смогла возразить.

Пока Сэма не было, Кирстен встала и передвинула шезлонг в тень. Гости уже располагались в буфете, и большинство переоделись в шорты, брюки и рубашки. В этот момент до Кирстен дошло, что она все еще в открытом купальнике.

Она застонала и села. Может быть, он и это использует против нее? Он ничего об этом не сказал, может быть, не заметил? Кирстен поспешно схватила халат, надела и едва успела застегнуть на все пуговицы перед его возвращением.

Сэм вручил ей маленькую коробочку с напечатанным на ней названием компании.

– Вот. Этот крем охлаждает и смягчает. Здесь несколько тюбиков, так что намазывайте, не скупясь.

– Спасибо, – ответила Кирстен и увидела, что он снова нахмурился.

– Я же сказал вам, чтобы вы не одевались, – напомнил Сэм. – Как мы намажем вас кремом, когда на вас столько надето?

От его слов все тело загорелось сильнее, чем от ожогов солнца, и Кирстен не раздумывая выпалила:

– Мы никого не собираемся мазать. Я– да. И я сама прекрасно справлюсь, спасибо.

На мгновение он смутился, а потом широко улыбнулся.

– О черт. Опять забыл, что я не на работе.

– Простите, – засмеявшись, сказала Кирстен. – Все время забываю, что вы доктор. Я не имела в виду…

– Кирстен, – посерьезнев, перебил он ее. – Я прежде всего мужчина, а ваш купальный костюм лишает меня объективности, свойственной моей профессии.

– Вам не нравится? – спросила она тихо.

Сэм опустился на шезлонг рядом с ней.

– Конечно, нравится. Я никогда не видел купальника красивее или так хорошо сидящего. У вас безупречная фигура, и я уверен, что вам и раньше говорили, что вы блестяще выглядите в любой одежде. А теперь позвольте мне намазать вам спину и руки, а вы будете мазать себе грудь, живот и ноги.

Кирстен решила, что идея отличная, и не видела причины для отказа. Отдав ему коробочку, она расстегнула и сбросила халат. Сэм дал ей тюбик с кремом, а сам открыл другой.

Кирстен выдавила немного крема на ладонь и принялась наносить его на грудь и живот, а тем временем умелые руки Сэма покрывали прохладной массой ее спину и плечи.

Кирстен чувствовала смущение. В общем-то, ее пригласил Дон, и она должна была помочь ему с ужином, а не спать. С другой стороны, прикосновения Сэма были такими успокаивающими. Они походили на ласку, и ее мышцы расслабились. Легким нажатием руки он заставил ее откинуться назад, так что ее обнаженная спина и плечи прижались к его груди.

– Не хочу произвести впечатление нудного старого доктора, – промурлыкал Сэм ей на ухо, растирая крем по ее рукам, – но вам необходимо осторожнее вести себя, пока вы не набрались сил. С пневмонией трудно бороться, и она медленно уходит. Она может вернуться, и последствия будут очень серьезными.

Казалось, он действительно беспокоился, и Кирстен это понравилось. Может, таким образом сгладится плохое начало знакомства, подумала она. Но это не значит, что она даст ему еще один шанс. Никаких серьезных отношений. Ни он, ни она в этом не нуждаются, для удовольствия Джима и Корали они могут быть друзьями. Кирстен решила, что, если Сэм все еще намерен извиниться, она ему позволит.

Как она могла не простить его, когда он делал ей такой приятный массаж? И даже не пытался дотрагиваться там, где это было бы неприлично.

– Я… мне лучше одеться, – пробормотала она, когда закончила намазывать кремом ноги и закрыла тюбик. – И мне следует извиниться перед Доном. Я еще никогда не позволяла себе заснуть на вечеринке.

Сэм тоже закрыл тюбик и положил его в коробочку и отдал Кирстен.

– Вот, возьмите это домой. А Дон славный парень и все поймет.

Они направились в разные стороны. Одевшись, Кирстен подошла к Дону.

– Дон, мне так жаль, – с раскаянием сказала она. – Это непростительно – заснуть в такое время.

Дон наклонился и чмокнул ее в щеку.

– Как можно сердиться на тебя? А теперь бери тарелку и ешь.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Сэм ушел с вечеринки одним из первых, хотя приехал позже всех. Прощаясь с хозяевами, он извинился, говоря, что завтра ему предстоит очень рано вставать.

Это была частичная правда, но на самом деле ему необходима была уважительная причина для отъезда, чтобы не обидеть хозяев. Почему он так спешил уехать отсюда, он и сам не понимал.

Неправда. Он чертовски хорошо знал, только признавать этого не хотел.

Он был удивлен и обрадован, увидев Кирстен в числе гостей, но затем узнал, что она пришла с Доном. Он уже слышал, что ее приглашал пойти куда-нибудь шеф полиции – вести в маленьком городке распространяются быстро, – а сегодня нос к носу столкнулся с другим ее спутником. Она что, собирается пообщаться со всеми холостяками Купер-Каньона до отъезда?

Купер-Каньон был тихим, мирным городком с потрясающим видом на горные вершины с одной стороны и с полями пшеницы – с другой, но здесь молодежи почти не находилось дела. Бизнес был в основном семейный, а до ближайшего крупного города было слишком далеко, чтобы ездить туда на работу.

Так что неудивительно, что Кирстен наперебой приглашают разные мужчины. Она такая красивая, умная и невероятно сексуальная. Какой мужчина не будет рад пойти с ней куда-нибудь вечером? Включая и его самого!

Его задевали известия о том, что Кирстен проводит вечера с другими, а особенно больно было увидеть ее сегодня с Доном. Сэм уж было подумал, что она убедилась – он не такой уж зловредный тип, каким показался ей при первом знакомстве. Она даже улыбнулась ему и позволила намазать ей спину кремом.

Сэм вздрогнул, вспомнив о ее нежной, мягкой коже. Она была восхитительной – такой, о какой он не мог и мечтать. А когда она откинулась назад, к нему, он едва сдержался, чтобы не прижаться щекой к ее коротким спутавшимся волосам и не поцеловать ее изящную шею.

Но только Дон помахал ей рукой, как она ушла, даже не обернувшись. А что он еще ожидал? И то, что его сейчас терзает, – это не ревность, убеждал себя Сэм. Это просто его «я», задетое за живое.

На следующий день, когда обед в доме Бакли заканчивался десертом из домашнего пирога с персиковым кремом, зазвонил телефон. Корали вскочила и поспешила в кухню, чтобы взять трубку, но тут же вернулась и с лукавой улыбкой объявила:

– Кирстен, это тебя, – и уселась на свое место.

– Меня? – переспросила Кирстен, отодвигая стул, и подошла к телефону.

– Кирстен, это Сэм Лоуфорд.

Его голос был ей уже знаком, и Кирстен почувствовала удивление и еще что-то – ну конечно, не радость.

– Сэм? Корали сказала, что вам нужна я?

Она сказала это, не подумав, и тут же поняла, что ее слова прозвучали двусмысленно, но Сэм только расхохотался:

– Обязывающее заявление. Но сейчас я хочу только поговорить с вами. Как вы себя чувствуете? Усталости нет? Не надо ли еще крема от солнечных ожогов?

Его голос был чертовски сексуален. Низкий и хрипловатый, с еле заметным оттенком страстности, таким легким, что Кирстен не могла понять, так ли это на самом деле или ей просто этого хочется.

– Все в порядке, – пробормотала она. – Я отлично отдохнула, а ожоги от солнца почти исчезли. Я еще пью лекарства, но все равно спасибо за то, что спрашиваете.

– Я вам уже говорил, что беспокоюсь, – сказал Сэм. – И мне хотелось бы узнать вас получше. У вас с Доном Стерлингом нет ничего продолжительного?

– Что значит «ничего продолжительного»? – резковато спросила Кирстен. Он не может сказать и нескольких предложений, не оскорбив ее!

– Ничего не значит! – Он тоже заговорил резче. – Как же мне вас убедить, что я хочу, чтобы мы были друзьями, если вы все мои слова понимаете шиворот-навыворот?

– А как я должна их понимать, если вы постоянно меня оскорбляете? – Она тоже почти кричала.

Сэм смешался, и Кирстен услышала, что он глубоко вздохнул. Когда он заговорил снова, голос был обеспокоенным:

– Кирстен, выслушайте меня, пожалуйста. Для меня это важно. Когда я спросил, нет ли у вас с Доном ничего продолжительного, я просто имел в виду, собираетесь ли вы встречаться постоянно? Если так, я не буду больше вам докучать, но если нет, то мне хотелось бы пригласить вас на ужин и попытаться сгладить эти… недоразумения между нами.

В сердце Кирстен вспыхнула надежда. Она с удовольствием общалась бы с Сэмом. Почему-то ей не удается справиться со своим влечением к нему. Он тоже к ней неравнодушен, поэтому не лучше ли отказаться сразу? Не хочется, вернувшись в Калифорнию, горько сожалеть о том, что может сейчас произойти.

Но предварительно ей надо было узнать ответы на несколько вопросов.

– Сэм, вы все еще злитесь на меня за вмятины на вашей машине?

– Нет. Я уже об этом забыл, – его голос звучал слегка удивленно от такой резкой перемены темы. – Я рад только, что вы не пострадали.

Кирстен почувствовала огромное облегчение.

– Вы уже ее исправили?

– Да, все в порядке. Ваша страховая фирма все оплатила без задержки.

Кирстен невольно улыбнулась.

– О, замечательно, я так рада! Она выглядит нормально?

– Как новенькая! – Сэм был и вправду доволен. – Даже нельзя сказать, что она была помята. И я вам обещаю, что больше эту тему никогда не затрону.

Кирстен засмеялась:

– Будьте с такими обещаниями поосторожнее. Может, их будет весьма нелегко сдержать. Тогда вы на меня ужасно разозлитесь.

– Я боялся вас, – серьезно ответил Сэм. – Это и подогревало мой гнев.

– Боялись меня? Вы? Но почему? – ошеломленно проговорила Кирстен.

– Причин много, – сказал он. – Я не могу объяснить по телефону. Конечно, я не уверен, что и с глазу на глаз мне удастся, но попытаюсь. У нас есть ресторан в нескольких милях от города, с видом на реку. Если хотите, я закажу столик на террасе, рядом с рекой. Я приеду за вами около шести. Надеюсь, никаких непредвиденных осложнений не возникнет. О'кей?

Кирстен не смогла сдержать смешка:

– Вы умеете убеждать, Сэм Лоуфорд. В шесть часов меня устраивает.

Сэм приехал ровно в шесть и в своем темно-синем костюме с галстуком был больше похож на красавца с обложки журнала, чем на провинциального врача. Кирстен услышала шум подъезжающего автомобиля и увидела, отодвинув край плотной белой шторы, как Сэм выходит из своего отлично отремонтированного «БМВ» и направляется к дому.

На его стройной фигуре одежда смотрелась очень хорошо, но прошлым вечером, в гостях, Кирстен заметила, когда после ужина все снова решили искупаться в бассейне, что Сэм еще лучше выглядит без всякой одежды, в одних плавках, подчеркивающих его мужественность.

Теперь он приближался к дому, минуя легкие ворота. Она подождала, пока он позвонит в дверь, и только тогда пошла открывать. Сэм окинул ее ласковым взглядом и шепнул:

– Вы выглядите прекрасно.

Его голос был глуховат, а в глазах светилось восхищение, и Кирстен обрадовалась, что выбрала эту обтягивающую шелковую юбку нефритового цвета и топ. Она почувствовала, что от удовольствия заливается румянцем.

– Спасибо. А вы выглядите просто потрясающе. У вас прирожденный вкус.

Его улыбка исчезла, когда он глянул ей в глаза.

– Это потому, что я хотел произвести на вас хорошее впечатление, – серьезно и тихо сказал Сэм, затем взял ее за руку и развернул к двери. – Пора. Если вы готовы, давайте поскорее выберемся из города, пока кто-нибудь не позвонил мне по сотовому телефону.

Дорога через холмы к реке была очень живописной, а ресторан у самой реки был построен из бревен и снаружи походил на хижину, а внутри был просторный зал с большим камином, с красно-белыми скатертями и толстыми свечами в бутылках на столах.

Кирстен была просто очарована, когда хозяин проводил их к столику на открытой террасе, с которой открывался вид на реку и покрытые лесом холмы на другом берегу.

– Если еда здесь хотя бы вполовину так хороша, как вид отсюда, то я сразу заявляю, что это одно из моих самых любимых мест, – восторженно сказала она, садясь за столик.

– Я лично пригляжу за этим, – ответил хозяин, улыбаясь и вручая им меню. – Уверен, что наша новая гостья не разочаруется.

Кирстен улыбнулась:

– Еще один пациент, надо полагать?

Сэм засмеялся:

– Из поколения в поколение. Мой отец принимал роды у его матери, а я – когда родился его первенец.

– Наверное, это прекрасно, – мечтательно сказала она. – Сейчас в городах врачи знают своих пациентов только по медицинской карте, а пациенты часто даже не знают имени своего врача.

Подошла блондинка, которая тоже называла Сэма «доктор Сэм». Он же звал ее Джинджер. На девушке была надета очень короткая обтягивающая черная юбка и белая блузка из прозрачной ткани.

Подождав, пока Джинджер запишет их заказы и удалится, Кирстен посмотрела на Сэма:

– Поскольку я допускаю, что она тоже относится к вашим пациентам, не стану спрашивать, всегда ли она так откровенно одета.

Она хотела только пошутить, но вышло несколько ядовито.

Сэм взглянул на нее, потом взял за подбородок, чтобы она смотрела ему в лицо.

– Честно говоря, Джинджер не моя пациентка. Она жена бармена, и здесь они живут всего несколько месяцев. Но неужели я слышу осуждение? – Он говорил негромко, и скорее с любопытством, чем сердито.

Кирстен смутилась. Она не пыталась никого осуждать, но, видимо, это прозвучало именно так. А может быть, она… Нет, невозможно. Не могла же она ревновать только потому, что другая женщина демонстрирует Сэму свои прелести?

– Я… извините, – сказала она и попыталась отвернуться, но Сэм по-прежнему держал ее за подбородок, и она не могла не смотреть на него.

– Я не хотела сказать ничего такого, честно.

– Я уверен, что не хотели, – сказал Сэм, отпуская ее.

Наступило неловкое молчание, и Кирстен не могла придумать, что сказать. Поскольку Сэм тоже молчал, она наконец попробовала сменить тему.

– А ваши родители живут здесь?

Он покачал головой.

– Нет. Отец вышел на пенсию через год после того, как я вернулся сюда и начал работать. Они с мамой переехали в Аризону, там тепло и солнечно круглый год.

– И вы теперь единственный врач в округе?

– Нет, у меня есть партнер, Майкл Тейлор, но он с семьей уехал на месяц в Европу. Потому я так занят. На мне теперь работа за двоих, – он усмехнулся. – Плюс еще животные.

Они оба рассмеялись, а через пару минут Джинджер принесла им напитки. Кирстен откинулась назад, потягивая коктейль и оглядываясь вокруг.

– Здесь действительно очаровательное место. Жаль только, что в таком великолепном камине стоят горшки с цветами вместо огня. Я так люблю, когда горит камин. Это так… так подходит для того, чтобы мечтать.

Сэм улыбнулся и накрыл ее ладонь своей.

– Они разжигают его зимой. Если вы останетесь здесь подольше, то обещаю привести вас сюда, когда они первый раз это сделают.

Кирстен вздохнула:

– Хотелось бы, но мне надо зарабатывать на жизнь. Когда доктор скажет, что я могу возвращаться, в больнице не станут долго держать мое место свободным. Но у нас есть более интересные темы на сегодня, – напомнила она. – Вы обещали рассказать, почему так испугались меня при первой встрече.

– Да, обещал, – неохотно отозвался Сэм. – Но боюсь, что с этим обещанием я поторопился. Я даже не уверен, что могу объяснить это себе, не говоря уже о вас.

Кирстен повернула руку, которую Сэм сжимал, и их пальцы сплелись.

– Пожалуйста, попробуйте, – мягко попросила она.

Сэм почувствовал, как от их сплетенных пальцев по его руке побежали мурашки, и не мог сопротивляться ее мягкой просьбе.

– Тем утром я очень спешил, – начал он. – Как я уже говорил, меня вызвали на ферму, а в моей приемной оставалось полным-полно пациентов. Я не обращал на дорогу столько внимания, сколько следовало бы, но на знак остановился. Я ожидал, что вы поступите так же, но, когда я начал отъезжать, вы уже врезались в меня.

Кирстен открыла было рот, чтобы возразить, но он продолжал:

– Я поначалу потерял управление, но потом смог остановить машину и скорее побежал к вашей. Когда я увидел, что вы склонились на руль, то безумно испугался, подумав, что вы серьезно ранены. А потом вы подняли голову и посмотрели на меня огромными карими глазами, и я почувствовал, что мне грозят неприятности.

На этот раз она его перебила:

– Но я не понимаю, каким образом могу доставить вам неприятности. Все, что я могла натворить, я уже сделала, помяв вам новую машину.

– Я тоже не понимал этого, – ответил Сэм. – По крайней мере не сразу. Это было… – Он неловко замялся. – Это была такая теплая волна нежности к вам. Не просто беспокойство доктора о пациентке, а нежность мужчины к своей женщине…

Кирстен смешалась, а Сэм убрал руку и отпил коктейль. Черт! Он был словно плохой актер, бормочущий трудную роль. Сделав большой глоток, он почувствовал, как тепло рома словно подбодрило его.

– Послушайте, я не знаю, как это сказать, чтобы слова не прозвучали оскорблением. Мне хотелось заключить вас в объятия и не отпускать, и отвезти к себе домой, и не давать вас никому в обиду…

Он снова сбился, испугавшись, что сейчас она либо влепит ему пощечину, либо поднимется и уйдет, но Кирстен продолжала сидеть со смущенным видом.

Сэм поборол в себе желание снова взять ее руку и погладить.

– Я понимаю, что говорю глупости, и вы думаете, что я сошел с ума, – продолжал он с нескрываемым волнением. – Но со мной ничего подобного раньше не случалось, и я, в общем-то, не желал этого. Я смутился, и первое, что попалось мне на глаза, – это моя помятая машина, и тут же свои эмоции я перевел в более приемлемое русло праведного гнева.

От его невероятного признания у Кирстен все внутри замирало и она чувствовала себя по-нелепому счастливой.

– Но разве вы не могли просто разозлиться на меня, без всяких нежных чувств?

– Это долгая история, и я сам еще не во всем уверен, – признался Сэм. – Начнем с того, что я закоренелый холостяк. У меня на это свои причины, не связанные с вами, просто женитьба не привлекает меня, поэтому я всегда стараюсь избегать романтических приключений.

Она кивнула. Именно это и говорила ей Корали.

– Но вы же пригласили…

Сэм широко улыбнулся.

– Конечно. Вы должны были понять. Разве я не уговаривал вас целую неделю пойти со мной куда-нибудь?

Кирстен улыбнулась, но Сэм тут же посерьезнел:

– Мне, как и любому мужчине, доставляет удовольствие быть в обществе женщины, но я против глубоких чувств и проблем, с ними связанных. Поэтому так и вел себя при первой нашей встрече. Мне не понравилось, что вы вызываете во мне чувства, выходящие за рамки, установленные мной. Я не мог их контролировать.

Нет. Этот человек что-то путает.

– Но люди не могут контролировать свои эмоции, – твердо сказала Кирстен. – Управлять можно только своими действиями, но не чувствами. Все, что возможно, – это только подавлять их.

– Нет! – сердито возразил он. – Эмоции можно контролировать. Я это делал долгие годы, но авария произошла так неожиданно и быстро, что я не успел подготовиться… собраться с мыслями для защиты…

Все его поведение выражало твердую решимость. Он был абсолютно уверен в своей правоте, и было очевидно, что ей остается только признать поражение. Сэм не собирался примириться с тем, что он так же подвержен чувствам, как и все другие.

Разочарование причинило ей боль, но она решила попробовать привести еще одно доказательство.

– Значит, насчет своих романтических чувств ко мне вы ошиблись. Это было просто игрой воображения, и вы быстро с этим справились?

– Нет, – последовал ответ. – Это не было игрой воображения, и я с этим не справился, но я понял, как сделать это наименее опасным.

Сэм протянул к ней руку и так легко провел пальцем по ее щеке, что это было больше похоже на дуновение ветерка, но от этого по всему ее телу пробежала дрожь.

– И… и что же это? – Кирстен смутилась, осознав, на какую тему они говорят.

К еще большему ее смущению, он отвел руку, но только затем, чтобы сжать ее ладонь, лежащую на столе.

– Я всегда старался быть честным, Кирстен, – тоном, больше похожим на деловой, сказал он. – Я не стану вступать ни в какие отношения с женщиной, пока она не поймет, что ничего далеко идущего у нас не будет. Говорю это и вам. Вы мне очень нравитесь, и я хочу видеться с вами, пока вы здесь, но я не хочу, чтобы вы были разочарованы. Наши отношения не зайдут так далеко, как вам бы этого хотелось.

Он поморщился, недовольный самим собой.

– Черт, я, кажется, только все порчу, верно? Но если говорить проще, то я перестану опасаться, когда буду знать, что вы относитесь к этому так же. Через две недели вы вернетесь к себе в Калифорнию, в свою жизнь, и мы, возможно, больше никогда не увидимся.

Кирстен задумалась над его словами. Они звучали так похоже на ее доводы, которые она приводила Корали. Она не собирается искать здесь себе жениха и не хочет связывать себя романом продолжительностью в месяц. Потому что все это рискованно. Она рискует потерять свое сердце и волю.

А теперь, вопреки ее трезвейшим рассуждениям, она очень быстро изменила свое мнение о Сэме. Он так явно старался объяснить свои чувства, не обидев ее, что Кирстен не могла не проникнуться к нему симпатией.

– А как вы можете быть уверены, если мы… э-э… будем все это время вместе, что не будете скучать, когда я уеду?

Сэм печально посмотрел на нее.

– Я буду скучать, – его голос был глухим. – Как я могу не скучать? Но я не буду ни видеть вас, ни говорить с вами, и у меня есть работа. У меня нет времени на всякие мечтания днем, как бы мне этого ни хотелось, а чтобы их избежать, я буду думать о чем-нибудь другом.

Его слова задели Кирстен. Она выдернула свою руку.

– Что ж, большое спасибо, – саркастически заметила она. – Всегда очень приятно быть кому-то нужной.

На его лице появилось выражение раскаяния.

– Простите меня. Я боялся, что вы не поймете. Но нуждаться в женщине – это как раз то, чего я хочу избежать. Однажды такое случилось, и потом я горько сожалел об этом… И повторять такую ошибку я не намерен.

Сердце Кирстен дрогнуло. Бедный! Он говорит о своей бывшей невесте, Белинде Эванс. Значит, Корали была права, он не забыл о ней!

– Я знаю, – прошептала она, не сумев сдержаться.

Сэм резко выпрямился.

– Что вы знаете?

– Я знаю, что у вас была любовь, закончившаяся неудачно, к женщине, вышедшей за другого, – еле слышно произнесла она.

Сэм взял ее за подбородок и заставил поднять голову.

– Это рассказал Джим Бакли? – На его лице отразились разочарование и гнев.

– Нет! Джим здесь ни при чем, он не сказал ни слова. Это Корали, но она рассказала только для того, чтобы объяснить, почему вы вели себя со мной как психопат.

О Боже! Неужели она не могла обойтись без этого слова?

– О, я имела в виду… То есть… – Но тут она увидела, что он ухмыляется.

– Психопат, хм, – проворчал он. – Насколько я помню, вы назвали меня ублюдком. У меня есть выбор? Или две милые дамы считают меня и тем, и другим?

Кирстен так ободрило то, что он не обиделся, что она решила продолжить в том же духе.

– И то, и другое, – быстро сказала она, – но мы вас простили.

Когда они закончили ужин, уже стемнело, свечи на столах были зажжены и мягко освещали зал. Было достаточно светло, чтобы есть, и достаточно темно для уединения.

Официантка убрала пустые тарелки из-под десерта и принесла кофе. В этот момент Сэм сжал руку Кирстен. Они сидели слишком близко за маленьким круглым столиком. Сердце Кирстен гулко застучало, когда она почувствовала, как к ее бедру осторожно прижимается нога Сэма.

Здравый смысл советовал ей отодвинуться, Но она не могла заставить себя это сделать. Если это будет недолгий роман, то почему она не может просто получить от этого удовольствие? Как говорила мама: «Кто не рискует, тот не пьет шампанское».

Но мама вряд ли имела в виду подобный вид риска, а получить от этого риска Кирстен могла отнюдь не шампанское. Что-нибудь вроде незапланированной беременности, если их чувства выйдут из подчинения, а может быть, и разбитое сердце.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Кирстен наслаждалась уютной обстановкой со светом свечей и беседой под тихий плеск воды о каменистый берег, но неожиданно запищал пейджер в кармане Сэма.

Он чертыхнулся и полез в карман.

– Простите, – сказал он, отодвигая стул и вставая. – Мне надо позвонить.

Он быстро вышел, а когда через пару минут вернулся, то выглядел встревоженным.

– Столкнулись две машины, и пострадавших уже доставили в больницу. Но поскольку я единственный доктор, который рядом…

– Конечно, – вставая, перебила его Кирстен. – Нам надо ехать немедленно.

– Мне очень жаль, Кирстен, – огорченно сказал Сэм в машине. – Я так надеялся, что весь вечер мы проведем вместе, а теперь даже не успеваю отвезти вас на ферму. Вы не будете возражать, если мы вместе поедем в больницу? Оттуда мы позвоним Джиму и попросим приехать за вами. Уверен, что он не будет против.

Кирстен тоже огорчилась, но понимала, что Сэм не виноват. Она легко погладила его руку.

– Сэм, не забывайте, что я медсестра. Я прекрасно знаю, что врачам часто приходится вот так прерывать встречи. Я тоже надеялась, что весь вечер мы проведем вместе, но… Я все понимаю… Не надо извиняться.

Он на мгновение сжал ее руку:

– Теперь я понимаю, почему вы так понравились мне с первого взгляда, – мягко сказал он и снова сконцентрировал свое внимание на дороге.

Теплота его тона согрела ей душу. От смущения Кирстен решила сменить тему:

– Вы знаете, что случилось и насколько серьезны травмы?

– Две машины столкнулись лоб в лоб. В обеих машинах были подростки, решившие поиграть в гонки, – в его голосе прозвучало возмущение. – Слава Богу, никто не погиб, но когда же дети научатся понимать, что они не бессмертны? В двух машинах было девять ребят, и все получили серьезные травмы. Множество переломов, но полную картину мы узнаем, когда проведем тщательное обследование и изучим рентгеновские снимки.

– Какой ужас, – с содроганием сказала Кирстен. – Вы справитесь без посторонней помощи?

Сэм только пожал плечами.

– Все зависит от того, насколько серьезны травмы. Надо будет позвонить в Грейнджвилл и попросить еще двух врачей в помощь. Квалифицированных сестер у нас тоже мало – всего две, и ни одна из них никогда не сталкивалась с такими случаями. А остальные сестры – только ассистентки.

– Но я ведь и есть профессиональная медсестра, – просияла Кирстен, – и у меня есть опыт работы в травматологии. С удовольствием помогу, если нужно. Я охотно вернусь на работу хотя бы на несколько часов.

Сэм посмотрел на нее и нахмурился.

– Вы уверены, что сможете? Вы ведь еще не полностью…

– Я в порядке, – заверила Кирстен, – и к тому же это всего несколько часов.

Сэм дотронулся до ее руки:

– В таком случае я рад вашей помощи.

Вскоре Сэм припарковался на закрытой стоянке позади больницы. Они выбрались из машины и заспешили через двойные прозрачные двери в отделение, где лежали пострадавшие.

Такого маленького отделения Кирстен еще не видела. Оно состояло из одного просторного помещения, разделенного на две части перегородкой.

С той и другой стороны перегородки неслись стоны, рыдания и вскрики, и гул в помещении был нестерпимым.

Сэм бросил взгляд на толпу в комнате ожидания и, обняв Кирстен за талию, быстро повлек ее в левую половину отделения.

– Идемте, – шепнул он. – Я хочу пройти прежде, чем кто-либо узнает меня. Нельзя сейчас терять время на выслушивание вопросов, на которые у меня нет ответов.

Как только они оказались за перегородкой, Сэм поймал за руку одну из медсестер:

– Майра, это Кирстен. Она опытная медсестра и вызвалась помочь. Пожалуйста, дай ей подходящий халат и покажи, где можно вымыть руки и переодеться.

Четыре часа спустя Кирстен устало прислонилась к стене в теперь уже пустом коридоре и провела рукой по лбу. Она была обессилена. Всех девятерых подростков осмотрели и оказали помощь. Из Грейнджвилла приехали врач и медсестра, но и с ними все работали без остановки и даже не помышляли об отдыхе.

Внутренних повреждений, к счастью, ни у кого не было, хотя одного мальчика со сломанными ребрами все же надо будет утром отправить на обследование. Двое других тоже еще оставались в больнице: девочка с переломами и мальчик с сотрясением мозга, еще не пришедший в сознание.

Сейчас отделение пустовало, весь персонал уже ушел приводить себя в порядок – то же собиралась сделать и Кирстен, как только ей удастся заставить дрожащие колени и отекшие ноги донести ее до комнаты медсестер в основной части больницы.

Наконец ей удалось найти в себе силы оторваться от стены, но тут она услышала, как за ее спиной открылась дверь.

Сэм подошел к Кирстен, обнял ее за плечи и привлек к себе.

– Вы выглядите так, словно вот-вот упадете, – обеспокоенно заметил он. – Не надо было мне разрешать вам так много работать.

– Не говорите глупостей, – сказала она, прислоняясь к его груди и радуясь поддержке. – Вам необходима была помощь.

– Это верно, – согласился он, – и вы были великолепны. Даже не знаю, как мне вас отблагодарить, но я прослежу, чтобы вам заплатили за работу.

Кирстен подняла голову и посмотрела ему в глаза:

– Нет, Сэм, не надо, пожалуйста. Я сама вызвалась помочь и не хочу никаких денег. Хотя бы потому, что у меня нет лицензии на работу в Айдахо.

Сэм открыл рот, чтобы что-то сказать, но она продолжала:

– Нет, конечно, это простительно, потому что ситуация была экстремальной, но хочу сказать вам, доктор, что работа с вами была для меня таким опытом, которого я не забуду. Вы замечательный врач, я это поняла. Я работала со многими докторами, но из всех, кого я знаю, вы – самый лучший. И для меня было честью помогать вам.

Сэм крепко обнял ее и прижал к себе.

– Спасибо, – негромко сказал он, и она уткнулась лицом в его грудь. – Ваше мнение очень много для меня значит. Надеюсь, я его оправдаю.

Несколько минут они стояли так, обнявшись, но кто-то вышел в коридор, и Сэм отпустил ее.

– Наверное, единственному доктору в городе не надо стоять посреди холла, обнявшись с медсестрой, – засмеялся он, – поэтому давайте пойдем и переоденемся, да и пора убираться отсюда.

Через пятнадцать минут они уже ехали на ферму Бакли в машине Сэма. Кирстен, расслабившись, откинулась на спинку сиденья, измученная, но счастливая. Счастливая оттого, что, как она уже говорила Сэму, работа с ним много ей дала. Когда они бок о бок стояли у операционного стола, Кирстен нетрудно было убедиться, какой он внимательный и самоотверженный врач. И почему только он не стал работать в большом городе, ведь там и гонорары больше, и отдых в выходные? Он стал бы очень известным в медицинских кругах.

– Сэм, я знаю, что ваш отец практиковал здесь много лет. Но почему вы-то вернулись в такой маленький городок, как Купер-Каньон, вместо того чтобы с вашими знаниями работать в большом городе на высокооплачиваемой должности?

Он взял ее руку и сжал в своей ладони.

– Спасибо за выражение доверия, дорогая, но медицину я изучал не ради известности и денег. Я просто делаю то, для чего родился. Мечтой моего отца… и моей, – с заминкой добавил он, – всегда было работать с ним до того, как он уйдет на пенсию и оставит практику мне. В провинции, в отличие от городов, всегда не хватает врачей, и потому я остался здесь, где я нужнее.

– Очень благородное решение, – мягко сказала она.

– Благородное! – прорычал он, выдергивая свою руку из ее и берясь за руль. – Ничего в этом нет благородного. В этом смысл клятвы Гиппократа, которую я давал. Врачом надо становиться, чтобы спасать жизни, а не делать деньги. Некоторые люди, которых я здесь лечил, умерли бы, если бы им вовремя не оказали помощь, и знать, что я нужен им, значит для меня гораздо больше самых высоких гонораров в городе, где и без меня много врачей.

О проклятье! Она снова ляпнула не то. Ну почему она не может и минуты поговорить с Сэмом, чтобы не разозлить его? Она ведь просто хотела сказать, как высоко его ценит, а вышло так, словно она упрекает его в чем-то.

Сэм проехал мимо построек и остановил машину напротив коттеджа. Он выключил мотор и протянул к ней руку.

– Идите сюда, Кирстен, – мягко сказал он, и без всяких колебаний она прильнула к нему.

Глубокие сиденья не позволяли им полностью прижаться друг к другу, но Кирстен положила голову ему на плечо, а Сэм прижался щекой к ее волосам.

– Вы меня огорчаете с того самого момента, как мы впервые увиделись, – прошептал он, – но извиняюсь я. Я не должен был так на вас накидываться. Вы просто хотели сделать мне приятное.

Он притянул ее к себе еще ближе.

– Вы не могли знать, насколько больным вопросом для меня является нехватка врачей в провинции. Такое впечатление, что лишь очень немногие едут туда, где в них отчаянно нуждаются, а большинство сражаются друг с другом за престижные места в больших городах.

Кирстен обняла его за шею и начала поглаживать волосы на затылке. Как она могла не простить его после такого извинения?

– Я понимаю, – ответила она, прижимаясь щекой к его скуле, – но, рискуя снова вас рассердить, должна вам сказать, что для меня вы все равно остаетесь самоотверженным героем, нравится вам это или нет.

– Очень нравится, – признался он, – и я обещаю, что никогда больше на вас не рассержусь! Так я прощен?

– Мне нечего вам прощать, – ответила Кирстен, – Разве вы не знаете, что герои никогда не ошибаются?

Он отвел ее волосы назад и поцеловал в висок.

– Примерно знаю, – хрипло сказал он, – но наступил предел моей сдержанности, и, несмотря на ваше сопротивление, я поцелую вас на прощание.

– Не ждите, что я буду вас останавливать, – прошептала она ему на ухо. – Наоборот, я намерена активно участвовать…

– О, Кирстен, – простонал Сэм. – Ты знаешь, что ты творишь со мной?..

Сэм нашел губами ее рот, но она не успела даже ответить на его поцелуй, а он уже отодвинулся. Прикосновение было слишком осторожным для поцелуя, но от этого Кирстен стало так легко и хорошо; словно она нырнула в облако мягкого пуха.

Она сильнее прижала пальцы к его волосам и томно сказала:

– Ты можешь повторить?

Его карие глаза потемнели, и он, поцеловав сначала один уголок ее рта, потом другой, прижался к ее губам. Но вместо глубокого поцелуя он захватил ее нижнюю губу и начал нежно посасывать, отчего по всему ее телу побежали мелкие искры.

Руки Сэма ласкали ее спину и плечи, но он упорно избегал более интимных ласк, которых ей до боли хотелось. Она чувствовала, как бешено и гулко колотится его сердце, слышала его прерывистое дыхание.

Было очевидно, что он изо всех сил сдерживает себя, и сдержанность Сэма ей очень нравилась. Она видела, что ее ценят и уважают, хотя и не была уверена, что сможет устоять, если Сэм захочет большей близости. Кирстен себя сдерживала с таким же трудом, как и Сэм.

– Мне очень не хочется прерываться, но я думаю, это будет лучше для нас обоих, – негромко сказал Сэм, поцелуями заставляя ее закрыть глаза. – Я провожу тебя до дверей.

Он еще раз быстро поцеловал ее в губы, потом открыл дверцу и вышел из машины. Кирстен последовала его примеру, Сэм взял ее за руку, и они направились к дому по освещенной дорожке.

Порывшись в сумочке, она протянула ему ключ. Сэм отпер дверь и вернул ключ.

– Еще раз прошу прощения за прерванный вечер, – сказал он, проводя тыльной стороной ладони по ее щеке, – но спасибо за то, что ты оказалась такой понимающей. И за то, что помогла мне в больнице. Не знаю, заметила ли ты, но в операционной, когда мне нужна была помощь, я каждый раз просил позвать тебя.

Теперь Кирстен понимала, почему кошка мурлычет, когда ее гладят.

– Нет, не заметила, – честно призналась она, – но только потому, что я была очень занята тем, чтобы быть поблизости, когда тебе нужна была помощница.

Сэм явно обрадовался.

– Мы отлично сработались, не правда ли?

– Да, отлично, – кивнула Кирстен. Но она понимала, что они никогда не будут работать вместе, потому что это приведет к тому, что они станут любовниками, а Кирстен этого было мало. Если она хоть раз будет близка с Сэмом, то захочет, чтобы он принадлежал ей, только ей. Чтобы ей принадлежало его прошлое, будущее и настоящее.

Но он предупредил, что этого не будет. Он очень понятно объяснил ей это. Кирстен знала, что он был предельно честен. И если бы она связалась с Сэмом, то за свое разбитое сердце ей было бы некого винить, кроме себя.

– Обещай мне, что ты сейчас же ляжешь в постель и проспишь как можно дольше, – потребовал Сэм. – И если вдруг астма даст себя знать, немедленно звони мне.

– Да, доктор, – игриво сказала она. – Слушаю и повинуюсь.

Он улыбнулся и взял ее лицо в ладони.

– Не искушай меня, – предупредил он. – Не думаю, что ты вполне осознаешь, насколько важна моя просьба.

Медленно-медленно он склонил к ней голову и завладел ее губами. Они приоткрылись, и на этот раз кончик его языка проник внутрь. Он ощутил вкус вина и шоколадного мусса, но прежде, чем она успела ответить, он уже поднял голову, сказал «спокойной ночи» и быстро сбежал вниз по ступенькам.

Электронные часы на приборной доске показывали двенадцать сорок три ночи, когда Сэм возвращался в город. Неудивительно, что Кирстен была так измучена. Она же была на ногах весь вечер, четыре часа бегала без передышки. Хотя, конечно, для медсестры это не так уж трудно – они к этому привыкли, но Кирстен только оправляется после серьезной болезни и более двух месяцев не работала.

Хоть она и старалась выглядеть бодрой, все равно надо было настоять, чтобы она иногда отдыхала. А он все время старался, чтобы она была рядом. Конечно, тогда его волновали пациенты и ответственность за них, а она прекрасно ассистировала, но это не оправдание. Ее здоровье намного важнее для него, чем что-либо еще, и он должен был помнить об этом, а не звать ее постоянно к себе.

Тогда он сразу понял, что может положиться на нее, к тому же она отлично разбиралась в травмах. Она не только выполняла его указания до того, как он успевал их произнести, но и совершенно четко и правильно передавала их другим помощницам. Она делала все идеально, и он мог спокойно сосредоточить свое внимание на пострадавших. Но проявление такой прыти было чревато новым приступом астмы или возвращением так измучившей ее пневмонии.

Впереди показались уже огни Купер-Каньона, и только теперь Сэм почувствовал, что безумно устал. Не только из-за сегодняшних волнений и работы. Эта усталость накапливалась три недели, с тех пор, как его коллега уехал с семьей и оставил на него еще и своих пациентов.

Вот поэтому, наверное, он не мог устоять перед предложением Кирстен. Сейчас он в таком состоянии, что его защитные рефлексы сильно понизились и ему нужен кто-то, просто для душевного комфорта.

Когда от него ушла Белинда, ему было двадцать семь лет. Она ушла, хотя с детского сада они были неразлучны. С ее уходом он впервые осознал смысл выражения «сердце разрывается на части». Именно так он чувствовал себя тогда, потому что от него оторвали самое дорогое, и его сердце кровоточило.

Сэм вздрогнул, свернул с дороги и направил машину к своему дому. Больше он никогда не допустит такой боли. Ничто на свете этого не стоит. С любовью покончено. Особенно с любовью, и он никогда этого не изменит. Сейчас он может падать духом и чувствовать одиночество из-за своей свободы, но это ничто по сравнению с теми пытками, которые он перенес по милости Белинды. Ничто!

Возникшая перед Сэмом темная стена его дома вернула его к действительности. Он въехал в гараж, заглушил мотор и замер на сиденье в задумчивости.

Становилось все очевиднее, что мимолетного романа с Кирстен Рейнхолд у него быть не может.

Надо было остановиться еще раньше, в самом начале, до того, что случилось в машине этим вечером. Так нет, ему обязательно надо было поиграть с огнем!

Он прекрасно понимал опасность чувств, которые Кирстен вызывала в нем, но вместо того, чтобы посмотреть правде в глаза и прекратить все это, он старался ничего не замечать. Он убедил себя, что она просто очень сексуальна, а он одинок. Если они подойдут друг другу, отлично. Если нет, то и не надо, от этого никому хуже не будет.

Не будет хуже? Ха! Он чересчур переоценил свои возможности и вообразил, что может спокойно забавляться со спичками, сидя на бочке с порохом.

Он собирался пригласить Кирстен в кино завтра вечером и даже начал об этом говорить, но что-то его сбило. Это, к счастью, предотвратило еще одну его ошибку. Больше он не станет никуда ее приглашать. Если ему это удастся, то он вообще больше не увидит ее, пока она гостит у Бакли.

Конечно, завтра утром он должен ей позвонить, чтобы убедиться, что тяжелая работа не вызвала никаких последствий. В конце концов, он единственный врач в городе и это его обязанность.

Кирстен проспала до десяти утра и проснулась свежая и отдохнувшая, и только воспоминания о поцелуях Сэма все еще заставляли ее трепетать.

Трепетать! Неужели она какая-то девчонка, чтобы трепетать от мужского поцелуя? Нет, конечно, но другого слова, чтобы описать свою реакцию на ласки Сэма, она не могла подобрать. Трепет и восхищение. Словно она была юной девушкой, впервые подчинившейся мужской воле.

Но она ему не подчинялась. С другой стороны, не может же это быть любовью. Не может ведь? Она знает его всего две недели, и почти все это время они не виделись. Она не могла полюбить его.

А вместе с тем откуда ей это знать? Раньше ей никогда не приходилось влюбляться. Может быть, стоит поговорить с Корали, потому что если кто-то и любит друг друга, то это Корали и Джим. Любовь просто сияет вокруг них ореолом.

Корали разделывала цыплят, когда Кирстен вошла. Воздух в кухне был наполнен ароматом какого-то шоколадного яства, готовящегося в духовке.

– Боже мой, Корали, в твоей кухне всегда потрясающий запах, – восхищенно сказала она. – Ты знаешь, с тех пор, как я здесь, я прибавила в весе три фунта. Я точно стану похожей на глобус, когда вернусь домой.

Корали критически оглядела ее и заявила:

– Я за этим присмотрю, будь уверена. За время болезни ты потеряла как минимум десять фунтов. И мне очень бы хотелось, чтобы ты вернула их. Наливай себе кофе, а я разогрею пару булочек. Тебе надо подкрепиться.

– Благодарю покорно, – сказала Кирстен, протягивая руку за кофейником. – Придется тебе помочь мне с покупкой новых вещей, если я задержусь у тебя хоть немного дольше. Ты же знаешь, что перед твоей стряпней я устоять не могу.

Корали заулыбалась:

– Тогда оставь свои жалобы и расскажи-ка мне лучше о том, как вы с Сэмом провели вечер.

Кирстен театрально подняла брови:

– Все рассказывать?

– До капельки, – шутливо ответила Корали, – но в первую очередь о том, как насчет активных действий. Он поцеловал тебя на прощание?

Кирстен подавила смешок, усаживаясь с чашкой кофе за стол.

– Ты всегда сначала читала только последнюю главу романа, но на сей раз тебе придется выслушать все по порядку. Поэтому не торопи события и слушай.

Она рассказала Корали все про вечер с Сэмом, даже о его намерениях продолжать вести свободную жизнь холостяка. Но, когда она дошла до рассказа об аварии, Корали ее перебила.

– Я об этом не слышала, – изумленно сказала она. – Кто-нибудь погиб? Или серьезно пострадал? Почему вы мне не позвонили? Я ведь тоже медсестра. Я была бы рада помочь.

– Никто не погиб, – заверила ее Кирстен, – и, хотя у всех были сильные ушибы, раны, переломы, только трое детей остались в больнице. Я не позвонила, потому что телефон был занят – вызывали врача и медсестер из Грейнджвилла. А теперь замолчи и дай договорить. Я подхожу к самому интересному.

Глаза Корали заблестели от предвкушения.

– Надеюсь на это. Продолжай.

Кирстен рассказала о поцелуях Сэма, но не вдаваясь в подробности. Это было слишком личным.

– А когда вы встречаетесь снова? – спросила Корали.

– Ну, я… – замялась Кирстен. – То есть мы… мы… – Она безнадежно развела руками. – Если подумать, то мы ведь и не договорились о новой встрече. Пожалуй, мы оба были слишком измучены, чтобы это обсуждать.

– Вне всяких сомнений он позвонит, – сказала Корали, – но он и так знает, что в воскресенье вы увидитесь.

Кирстен заморгала:

– Знает? О чем? Что будет в воскресенье?

Теперь пришла очередь Корали смутиться:

– Разве я тебе не сказала? О, черт! Прости. В воскресенье будет день рождения Джима, а они с Сэмом всегда ходят друг к другу на день рождения. Сэм и еще несколько друзей придут на ужин. Мы будем жарить мясо, картофель, початки кукурузы на углях. Это любимое блюдо Джима. И, конечно, будет мороженое и именинный торт с тридцатью шестью свечками.

– Звучит заманчиво, – сказала Кирстен. – Сэм ничего об этом не говорил. Ты уверена, что не забыла ему сказать об этом?

– Я думала, Джим сам поговорит с ним, но, может быть, он тоже забыл? Напомни, чтобы я спросила Джима, когда он придет к обеду.

Через пару часов, когда они заканчивали обедать, зазвонил телефон.

– Я подойду, – сказал Джим, вставая. – Мне должны позвонить из банка.

В кухне был аппарат, но Джим предпочел подняться наверх, где было тихо и он мог спокойно поговорить. Его не было всего пару минут.

– Тебя, Кирстен, – сказал Джим. – Это Сэм. Если хочешь, возьми трубку в нашей спальне, наверху.

Кирстен подскочила и бросилась наверх.

– Напомни ему о воскресенье, – крикнула ей вслед Корали.

– Сэм? Это Кирстен, – ее слова прозвучали обольщающе, хотя она этого и не хотела.

На другом конце провода Сэм не сразу смог ответить. Ее соблазнительный голос сейчас же вытеснил из его головы все мысли, кроме отчаянного желания видеть ее, обнимать и снова целовать ее восхитительные мягкие губы.

– Д-да, Кирстен, – неуверенно пробормотал он, затем снова замолк, сделал глубокий вздох, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами. – Звоню, чтобы спросить, все ли в порядке. Конечно, нужно было позвонить раньше, но только сейчас я освободился на минутку. Ты хорошо спала? С дыханием все в порядке?

Он не смог скрыть беспокойства, но надеялся, что это выглядит заботой доктора о своей пациентке, а не волнением влюбленного мужчины.

Наверное, Кирстен так и поняла его вопрос, потому что не бросила трубку.

– Я в полном порядке, – радостно ответила она. – Проспала почти до десяти часов и проснулась полная сил и бодрости. А как ты? Хорошо отдохнул?

Нет, не отдохнул вообще, если начистоту. Всю ночь он провел, стараясь забыть нежные и чистые поцелуи, которыми она отвечала ему. Он не мог и думать, что она могла это делать просто по привычке.

– Я отлично выспался, – солгал он. – Мне только что позвонили из больницы – Барри Макбрайд пришел в сознание.

– У него все будет в порядке? – спросила она с искренним беспокойством.

– Да. Он поправится.

– О, я так рада, – сказала она со вздохом облегчения. – Ричард так переживал…

Ревность уколола Сэма, но сам факт ее появления ужаснул его гораздо больше, чем боль. Так вот в чем причина ее беспокойства: ее интересует Ричард.

Сэм прекрасно понимал, что у него нет никаких прав на ревность к Ричарду Макбрайду. Если он не намерен ухаживать за Кирстен, то какое ему дело, кто ей может нравиться?

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Громкий голос Кирстен прорвался сквозь паутину его мыслей и вернул внимание к телефонной трубке:

– Сэм, ты еще там?

– А… Да, – неуверенно пробормотал он. – Да, я здесь, но у меня уже нет времени. Ждут пациенты…

– Да, конечно, – быстро ответила Кирстен, – но позволь занять еще минуту твоего времени. Корали просила напомнить, что в воскресенье день рождения Джима и ты приглашен на ужин.

Черт побери! За работой он совсем забыл о дне рождения Джима. И что теперь делать? Чтобы отказаться от приглашения, нужен предлог не менее серьезный, чем собственная смерть. Между их днями рождения было всего две недели, и ни один праздник не обходился без приглашения друг друга с самых детских лет.

Но в это воскресенье он не может показаться у них. Кирстен будет там, а он только что поклялся себе больше с ней не видеться!

– Сэм! Что случилось? – Голос Кирстен звучал несколько нервозно, и Сэм сообразил, что она ждет его ответа.

– Извини, – сказал он, усиленно пытаясь привести мысли в порядок и придумать правдоподобный предлог для отказа. – Мне надо было раньше сказать Корали, но… но я буду занят в воскресенье. – О проклятье! Такое дурацкое объяснение никого не удовлетворит. – То есть… то есть я хочу сказать, что, пока моего коллеги нет, я… я работаю и по выходным.

– Ну, это не страшно, – уверенно ответила Кирстен. – Праздник начнется вечером, в пять часов.

Сэм покрылся испариной, и не из-за жары на улице. Он никогда не умел лгать, и эта попытка тоже провалилась.

Ему ничего не оставалось, как сказать, что он придет, а до воскресенья постараться придумать подходящую причину для того, чтобы не показываться там.

Он положил трубку и откинулся в кресле.

Все Бакли и Кирстен провели оставшееся время, приводя в порядок и украшая для праздника большой сад позади дома. Столы решено было поставить среди роскошных кустов красных, розовых и желтых роз и клумб с хризантемами, календулой и астрами великолепных золотистых, розовых и фиолетовых оттенков.

К субботнему вечеру все блюда, которые можно хранить до следующего дня, были готовы и поставлены в холодильник. Праздник предполагался с размахом. Пригласили лучших друзей Джима, а его дочерям разрешили привести своих друзей-ровесников. Большинство из них были незнакомы Кирстен, но ее это не беспокоило. Раз здесь будет Сэм, ей больше никто не нужен.

Время в клинике в воскресенье тянулось для Сэма еще медленнее, чем обычно, и к тому моменту, как он принял последнего пациента, перекусил сэндвичем и кофе в кафе Кэтти на Мэйн-стрит и добрался до дома, было уже два часа. Слишком поздно, чтобы отказываться от приглашения Джима!

После разговора с Кирстен он решил, как только выдастся свободное время, основательно подумать над уважительной причиной для отказа от приглашения, но так этого и не сделал. Не было времени, ему постоянно мешали, и придумать он так ничего и не смог. На ум приходила только идея притвориться больным, но кто, как не Джим, знал лучше всех, что Сэм никогда не болеет, а, наоборот, являет собой образец отличного здоровья. К тому же все утро он принимал пациентов, поэтому этот вариант уже не подходил.

Если смотреть правде в глаза, приходилось все же признать, что на самом деле он не хотел избежать ни празднования дня рождения Джима, ни встречи с Кирстен.

От этой мысли его снова бросило в жар, и он пробормотал проклятье. Что с ним происходит? Он ведь целовал немало женщин за свои тридцать шесть лет, но почему эта оказалась особенной?

Урок, преподанный Белиндой, он отлично усвоил. И через восемь лет после ее ухода он уже умел не поддаваться чувствам, целуя женщину. С Кирстен он тоже может вести себя аналогично. Просто надо справиться с собой.

Машины гостей уже стояли около дома Бакли, когда Сэм припарковал свой «БМВ». На нем были темные фиолетовые шорты и футболка в тон. Все внутри у него сжималось, сердце стучало бешено, когда он, взяв с заднего сиденья только что купленный подарок, вышел из машины.

Господи, можно было подумать, что он никогда прежде не ожидал свидания с хорошенькой женщиной, да это было даже и не свидание. Просто день рождения, на который они оба приглашены.

Он обогнул машину, когда вдруг увидел Кирстен, приближавшуюся к нему из-за розовых кустов и выглядевшую совершенно беззащитной в коротких белых шортиках и белом шелковом топе с глубоким вырезом. Ее длинные стройные ноги были покрыты загаром. Кирстен широко улыбалась, а в огромных карих глазах блестели радостные искры.

Больше сдерживаться Сэм не мог. Он положил сверток на капот машины и раскрыл ей навстречу руки. Кирстен подбежала к нему, и его руки сами собой крепко сомкнулись вокруг нее. Сэм не мог ничего поделать. Эти несколько дней без нее были такими пустыми и одинокими, а ее горячие и нежные объятия были просто необходимы.

Но прежде, чем он успел накрыть ее губы своими, Сэм увидел Джима и Корали позади Кирстен. Разочарованный, он только чмокнул ее в щеку и шепнул:

– Господи, как я рад тебя видеть.

И Джим и Корали сияли, подходя к Сэму и Кирстен. Сэм отпустил Кирстен, и два друга крепко обнялись.

– Ну, как себя чувствует именинник? – весело спросил он, шутливо толкая друга и вручая ему подарок. – Вот, это тебе. Черт, но ты совсем не выглядишь на сорок!

Джим, засмеявшись, хлопнул Сэма по спине.

– Это потому, что мне всего тридцать шесть, мистер Молокосос, но ничего, подожди. Через две недели твой день рождения, вот тогда, сынок, я посмеюсь.

– Уверен в этом, папочка, – шутливо ответил Сэм, подходя к улыбающейся Корали и целуя ее в щеку. Затем он взял под руку Кирстен, и обе пары направились в сад к остальным гостям.

Пока мужчины пили пиво, женщины осматривали ферму, животных, машины и уже собранный урожай. Глория и Эмбер с друзьями сидели наверху и слушали музыку.

К шести часам запах костра и жареного на гриле мяса созвал всех гостей обратно в сад. Сэм и Кирстен сели за один стол с Дэйвом и Салли Робертс, владельцами и создателями «Стар джорнэл», еженедельной газеты Купер-Каньона. Обоим было по тридцать с небольшим. Кирстен раньше их не встречала, но очевидно было, что они хорошие друзья Джима и Сэма.

– Вы, конечно, придете на ужин и танцы в следующую субботу? – спросила Салли у Кирстен. – Устраивает Масонская ложа в своем помещении. Каждый приносит рулет, салат или десерт как свой вклад; иногда бывают музыканты, а если нет, то слушаем записи. Туда ходит практически весь город. Но если вам не с кем идти, то я могу познакомить вас…

– Ей есть с кем идти, – перебил Сэм, накрывая ладонь Кирстен своей и глядя ей прямо в глаза. – Конечно, если она согласна пойти со мной.

Согласна ли она? Да ей просто трудно придумать что-то лучше!

– С удовольствием, – мягко сказала Кирстен, сжимая его руку.

– В городе мы почти новички, – улыбаясь, сказал Дэйв. – Здесь мы живем около шести лет. Мы познакомились, когда работали в «Омаха уорлд гералд», но когда появились дети, то мы решили, что не стоит им расти в большом городе. Вряд ли мы станем богачами, но это лучшее место для наших детей.

Кирстен почувствовала легкую зависть при его словах.

– А сколько у вас детей?

– Трое. Два мальчика и девочка, от восьми до тринадцати лет. Им тоже здесь хорошо.

– Какие вы счастливые, – вздохнула Кирстен. – Я обожаю детей. И мечтаю иметь дом, полный детей.

Она исподтишка бросила взгляд на Сэма и увидела, что он хмурится… Неужели он подумал, что она хотела бы видеть его отцом своих детей? Она вовсе не это хотела сказать, но если он так подумал, то ему эта мысль пришлась не по душе. Он говорил ей, что собирается остаться холостяком, а это значило, что ему не нужна в жизни помеха в виде детей.

Нет, Сэм не из тех людей, которые заводят незаконных детей, а потом бросают. Он не настолько безответствен. И она тоже. Как бы ей ни хотелось, чтобы Сэм был отцом ее детей, она ни за что не согласится на это без брака.

Признание Кирстен, что она мечтает иметь много детей, смутило Сэма. Когда он был помолвлен с Белиндой, они почти не говорили о семейной жизни. Он был слишком занят учебой и работой, да и Белинде надо было работать, чтобы помогать ему платить за дом и за все остальное. К тому же она никогда и не выказывала особого интереса к детям.

После того как Белинда ушла от него к другому, Сэм поклялся себе никогда не любить ни одну женщину, не доверять им, так что вопрос о своих собственных детях для него просто отпал. Но в Кирстен нет ничего общего с Белиндой, так что не стоит удивляться ее сильному материнскому инстинкту. Она будет замечательной матерью.

От этой мысли Сэму стало очень грустно, но причины этого он исследовать не собирался. Он не хочет жалеть, что у него никогда не будет детей. Ему хватает пациентов, о которых надо заботиться. И этого достаточно, чтобы удовлетворить инстинкт отцовства, если таковой вдруг заявит о себе.

Сэм прекрасно сознавал, что не позволит себе так глубоко ранить Кирстен, как его ранила Белинда. После этого ужина с танцами он приложит все усилия, чтобы больше ее не видеть. Это он и скажет Кирстен, прежде чем уедет из дома Бакли.

Лучше сразу нанести ей легкую обиду, чем углублять их отношения, после чего она может остаться с разбитым сердцем.

Под конец праздничного ужина Корали вынесла из дома торт с тридцатью шестью свечами. После шквала шуток насчет пожарной охраны Джим задул свечи и все пропели «С днем рождения!». Торт разрезали и подали вместе с мороженым.

Наконец со столов убрали тарелки, а на стол Джима были выложены все коробки и свертки. Открытки были с шутками, но сами подарки были вещами нужными и полезными.

К тому времени, как Джим открыл последний подарок, а гости произнесли последний тост, было уже восемь часов и солнце садилось. Небо начало темнеть, и тут общее внимание привлек стук копыт и скрип колес телеги, и две лошади ввезли во двор длинную повозку, полную свежего сена.

Кирстен не верила своим глазам. Она-то думала, что посвящена во все праздничные сюрпризы, но об этом не слышала ничего.

Джим был так же изумлен, как и все остальные, когда возница в ковбойской шляпе спрыгнул с деревянного сиденья. Корали быстро подошла к нему.

– Послушайте, ребята, – обратилась она к гостям. – У меня для вас сюрприз. Вы все знаете Айка Торнбулла, хозяина соседней фермы. И, возможно, уже катались на его повозках с сеном, но мы с Кирстен – городские девочки и никогда такого удовольствия не имели. Поэтому в честь дня рождения Джима и как новинку для нас с Кирстен Айк всех нас приглашает прокатиться. Мы отправляемся через десять минут.

Все дружно зааплодировали, поблагодарили Айка и заторопились к дому, чтобы собраться в поездку. Кирстен повернулась к стоящему рядом Сэму.

– По-моему, Корали никому об этом не рассказывала. Я ничего не знала.

Сэм обнял ее за плечи и повел к дому.

– Это будет забавно. В последний раз я катался на такой повозке еще мальчишкой. Помню темноту и мягкое сено, которое так подходит для забав.

– Но эти люди все женаты, – возразила она.

– Мы-то нет, – хрипло шепнул он ей, быстро прижал к себе и отпустил.

Сэм был прав. Поездка оказалась очень забавной, решила Кирстен через час после того, как фургон, полный людей, поехал по деревенской дороге под мерный стук копыт. Айк снабдил всех одеялами, на которых так хорошо можно было растянуться, а также корзиной, полной чипсов, орешков, холодного пива и содовой. Все пели песни, болтали, а когда совсем стемнело и похолодало, пары прижались друг к другу, чтобы согреться.

Было уже совсем темно, и только месяц освещал дорогу, и этот свет делал обстановку еще более романтичной. Кирстен и Сэм лежали, прижавшись друг к другу, на сладко пахнущем сене под шерстяным одеялом. Они заняли дальний угол повозки, чтобы это было хоть как-то похоже на уединение.

Руки Сэма обнимали Кирстен, а ее голова покоилась на его плече.

– Тебе нравится? – ласково спросил он, касаясь губами ее волос.

Слово «нравится» совсем не годилось для описания того блаженства, которое она испытывала в объятиях Сэма, таких нежных и теплых.

– О-о, да, – с прерывистым вздохом ответила она, когда Сэм накрыл ладонью ее грудь. – Я хотела бы, чтобы это продолжалось вечно.

Он сжал двумя пальцами ее сосок.

– А ты без лифчика? – Голос Сэма дрогнул. Когда она одевалась к празднику, это ее беспокоило, но теперь Кирстен даже обрадовалась.

Сэм оттянул эластичный верх ее топа и положил руку на обнаженную грудь. Его пальцы знали, как ласкать ее, чтобы она таяла под его прикосновениями.

– Ты хочешь свести меня с ума? – глухо проговорил он.

Кирстен повернулась, подняла руку и прижала большой палец к его губам.

– Не знаю, – ответила она. – Может быть. Но ты всегда так уверен, что можешь контролировать свои эмоции в любой ситуации, что я не вижу повода для беспокойства.

Пока она говорила, Сэм захватил ее большой палец губами, отчего по всему ее телу прокатились горячие волны.

С негромким стоном он еще крепче сжал Кирстен в объятиях, лаская ее грудь.

– Дорогая, каждый раз, когда мы вместе, мне стоит огромных усилий держать себя в узде. И я не хочу думать о том, что будет, когда я не смогу дольше сдерживаться, а я не смогу, если это продлится еще хоть немного.

От его слов Кирстен бросило в жар. Она ничуть не меньше желала его и сопротивляться этому не могла и не хотела. Напротив, Кирстен жалела, что они в этом фургоне не одни, а окружены людьми. Тогда бы она выяснила, сможет Сэм устоять против нее или нет.

Они оба взрослые люди, так почему они не могут удовлетворить обоюдное желание? Это же не приведет их к браку. Вполне возможно, что ко времени ее возвращения в Калифорнию они поймут, что это была не страсть на всю жизнь, а просто непреодолимое влечение, которое вспыхнуло и быстро погасло, сгорело дотла.

Грудь Кирстен под рукой Сэма была мягкой и податливой, и ему до боли хотелось приникнуть к ней губами, ощутить ее сладость. Если бы только они были одни!

То, как она гладила его лицо и грудь своими маленькими и нежными ладонями, какие звуки вырывались из ее груди, когда он ласкал ее, как ее обнаженные колени прижимались к его бедрам, подтверждало, что Кирстен охвачена желанием, как и он. Но Кирстен не из тех женщин, которые служат игрушкой для мужчин. Если она с кем-то себя свяжет, то это будет навсегда, пусть сейчас она это и отрицает, чтобы не оттолкнуть его.

Нет, его не привлекала перспектива совращения самой невинности. Хотя в полном смысле слова невинной девочкой ее назвать нельзя, но видно сразу, что у нее нет опыта. Она такая доверчивая и наивная, и он никогда не простит себе, если воспользуется этим.

Но немедленно, сейчас Сэм был не в силах оттолкнуть ее от себя, В конце концов, он всего лишь человек, а ей необыкновенно хорошо от этих безобидных ласк.

Безобидных? Нет, это не совсем так. Сэм отлично знал, что за это он заплатит бессонной ночью, полной боли неудовлетворенного желания, и, возможно, она тоже, но наутро оба они остынут и одумаются, и ничего подобного больше не повторится.

Он неохотно отпустил ее грудь, взял Кирстен за подбородок и поднял к себе ее лицо. На своих губах он почувствовал ее свежее дыхание, прежде чем завладел ее ртом. Кирстен обняла его за шею и приоткрыла губы.

Это был далеко не целомудренный поцелуй, и, когда их языки соприкоснулись, Сэм опустил руку на ее обнаженное бедро. Ее прекрасные стройные ноги были мягкими и крепкими, и Сэм ласкал ее нежную шелковую кожу, чувствуя, как она покрывается мурашками от его прикосновений.

Со стоном Кирстен медленно провела коленом вверх по его бедру, до самого конца. Сэм сжал бедрами ее ногу и прижал к себе сильнее, отчаянно стараясь сдержать страстный стон, рвавшийся из его груди.

К счастью, колеса повозки попали в этот момент в глубокую яму на ухабистой дороге. От встряски все снова оживились и принялись беседовать. Прежде чем все успокоились, впереди засветились огни фермы Бакли. Поездка закончилась.

Кирстен была смущена и потрясена. О чем она думала, лежа с Сэмом и страстно отдаваясь его ласкам рядом со всеми этими людьми?

Раньше она себя никогда так не вела, но, видимо, она не сделала ничего такого, что остановило бы Сэма. Она не только не возражала против близости, она настаивала на ней!

После происшедшего они друг к другу почти не обращались, и, помогая ей выйти из повозки, он не взял ее за талию, а просто подал руку. Словно между ними выросла невидимая стена. Сэм выглядел бесстрастным, плотно сжав губы, а Кирстен была слишком сбита с толку, чтобы прямо смотреть на него.

Когда гости начали собираться по домам, Сэм обратился к ней:

– Ты готова? Я отвезу тебя к коттеджу.

– Спасибо, но это ни к чему, – ответила Кирстен, не желая затягивать неловкую ситуацию. – Я сама дойду.

– Но не в темноте и не в это время, – сурово сказал он, словно говорил с ребенком.

Кирстен не стала возражать, и, когда все гости разъехались, она взяла свою сумочку и обратилась к Джиму и Корали:

– У меня еще никогда не было такого веселого праздника, а поездка на сене была настоящим приключением. Ее я никогда не забуду.

Стоящий рядом Сэм внезапно закашлялся, и только тогда Кирстен поняла двусмысленность своих слов. Ну и пусть, она не станет отступать. Их горячие, обжигающие ласки сделали поездку еще более незабываемой.

Распрощавшись с хозяевами, они уже через пару минут подъехали к коттеджу. Сэм вышел и обошел вокруг машины, чтобы помочь Кирстен.

– Не надо провожать меня до двери, – сказала она, когда Сэм взял ее за руку. – Я оставила свет включенным.

– Мне надо с тобой поговорить, – пробормотал он.

Ее сердце гулко застучало. Он хочет войти? Может быть, даже остаться на ночь? Одному Богу известно, до чего дошли бы их ласки тогда, в фургоне, если бы не эта яма, вернувшая их на землю.

Они поднялись по ступенькам к двери, Кирстен отперла замок и повернулась к Сэму.

– Не хочешь зайти? – неуверенно спросила она, боясь, что он опять неправильно поймет ее и подумает, как тогда, в первый день знакомства, что она приглашает его не просто в дом.

С другой стороны, так оно сейчас и было. Кирстен знала, что не скажет «нет», если он захочет закончить то, что они начали в фургоне.

– Да, я хочу зайти, – угрюмо отозвался он. – Хочу зайти и заняться с тобой любовью. Хочу до такой степени, что не могу сдерживаться, но я не зайду. Ты, боюсь, не очень хорошо понимаешь, чем тебе грозит решение мне отдаться.

Сердце Кирстен заколотилось еще сильнее, кровь застучала в висках.

– Я не ребенок, Сэм. Мне двадцать шесть лет, и я в состоянии принимать решения сама. Я прекрасно сознаю, что ты от меня хочешь. Тебе нужен просто секс – связь, которая закончится через две недели, когда я уеду из Купер-Каньона. Это не самое лестное предложение, и в любом другом случае я отвергла бы его, не сомневаясь ни минуты, но ты был со мной честен. Такого человека, как ты, я никогда не встречала раньше.

Сэм попытался что-то сказать, но она ему не дала.

– Я думаю, что влюбилась в тебя, но, если даже это так, это моя проблема, а не твоя.

Он покачал головой, но Кирстен снова не позволила ему вставить ни слова.

– Никакого недопонимания не будет, так же как и упреков, когда нам придет пора расстаться.

Сэм стоял, прислонившись к стене, и смотрел на нее.

– Почему ты так стремишься к этому, Кирстен? Ты жалеешь меня, потому что я схожу по тебе с ума? Или надеешься, что, если мы проведем вместе ночь, я изменю свое решение и предложу тебе выйти за меня замуж?

Кирстен почувствовала, что сейчас улыбнется. Это мужское «я» властно дает о себе знать. Оно все время требует пищи в виде женских ласк и нежных слов. Что же, она даст ему эту пищу и не солжет при этом.

– Я хочу заняться с тобой любовью, потому что знаю, что это будет самое потрясающее впечатление в моей жизни, и не хочу отступать только потому, что у этой связи нет будущего.

На мгновение вокруг них повисла звенящая тишина. Потом Сэм взял ее за подбородок и заставил посмотреть на него.

– Ты уверена? – спросил он.

– Абсолютно уверена.

Сэм мягко обнял Кирстен и притянул к себе, затем склонил голову и поцеловал ее. Она обвила его руками и прижалась еще теснее. Это был нежный поцелуй, нетерпеливый, но сдержанный, и Кирстен почувствовала, как он вздрагивает в ответ на ее дрожь.

– Ты не думаешь, что лучше зайти в дом? – промурлыкала она, не отрываясь от его губ. – Уединение нам не помешает.

Он прихватил губами ее ухо, и она вздрогнула.

– Не сейчас, милая, – в его голосе была непреклонность. – Я хочу, чтобы ты еще раз обо всем подумала. Приходи завтра вечером ко мне на ужин. Тогда мы все решим окончательно.

Кирстен была разочарована, но одновременно почувствовала и некоторое облегчение. Его колебание сказало ей больше, чем слова. То, что он не хотел ложиться с ней в постель сейчас, когда оба они так возбуждены, значило, что она действительно ему небезразлична.

В этот день было слишком много переживаний, чтобы Кирстен смогла сразу заснуть, но утром она проснулась отдохнувшей и полной сил.

Первая трудность возникла за завтраком, когда Кирстен решала, что именно из событий прошедшего вечера следует рассказать Корали. Наконец она пришла к выводу, что лучше всего будет честно рассказать обо всем. В конце концов, Корали – ее лучшая подруга и хозяйка, и Кирстен полностью ей доверяла.

Она рассказала подруге, что было между ней и Сэмом в фургоне и когда он отвозил ее домой. Корали слушала, широко раскрыв глаза и стараясь не пропустить ни слова, но когда Кирстен закончила, то, к своему изумлению, увидела, что Корали нахмурилась.

– Ты добровольно соглашаешься всю жизнь терпеть сердечную боль. Я знаю тебя. Ты не из тех, кому достаточно короткой интрижки. Ты сама призналась, что влюбилась в него. Если ты с ним переспишь, то привяжешься к нему еще сильнее.

Кирстен не ожидала, что Корали станет возражать против ее решения, и уже жалела, что рассказала о нем. Ей хотелось этого нового ощущения блаженства. И раз она согласна мириться с последствиями, то зачем отступать?

– Я думаю, что никогда не полюблю другого мужчину так, как Сэма, – начала она объяснять, – и раз я не могу сделать его своим навсегда, то пусть у меня будут хотя бы счастливые воспоминания. Разве я так много прошу?

Корали грустно покачала головой.

– Не знаю, Кирстен. Ты сама должна решить, не станут ли эти «счастливые воспоминания» болью.

Кирстен решительно выкинула из головы слова Корали и принялась тщательно готовиться к предстоящему свиданию с Сэмом. Она вымыла голову, уложила волосы, накрасила ногти ярко-красным лаком. Затем надела лучший красный шелковый бюстгальтер и трусики в тон, чтобы еще больше воспламенить Сэма, когда он снимет с нее короткое обтягивающее платье.

Раньше она никогда не бывала у Сэма, но легко нашла его дом и подъехала к нему около половины седьмого, как они и договорились. Дом оказался немного больше, чем она себе представляла, и участок вокруг дома тоже был не из маленьких. Кирстен припарковала машину и по мощеной дорожке направилась к двери.

Сэм открыл после первого же звонка. На нем были черные слаксы, белая рубашка и галстук, но он был бос, а волосы были влажные и слегка взлохмаченные, видимо, еще не высохли после душа.

– Я все время смотрел в окно и видел, как ты подъехала, – отступая назад, чтобы впустить ее, сказал он. Закрыв за ней дверь, он заключил ее в объятия и поцеловал долгим и глубоким поцелуем. – Прости, – хрипло пробормотал он, – но я не мог удержаться. Я ждал этого весь день.

– Не извиняйся, – сказала Кирстен, запуская пальцы в его взъерошенные волосы. – Я ждала этого не меньше. А нельзя ли повторить это приветствие?

Он снова поцеловал ее, и к тому моменту, как оба получили возможность дышать, воздуха в их легких уже не оставалось.

– Довольно, – сказал Сэм. – Если мы продолжим, то ужин сгорит в духовке. Мне нужно еще пару минут, чтобы закончить одеваться, – с этими словами он направился к лестнице наверх, идущей вдоль левой стены. – Бар в столовой, пройди прямо через гостиную и направо. Ты ее легко найдешь.

Он взбежал по лестнице, а Кирстен отправилась искать столовую. Там она налила Сэму шотландского виски и принялась искать водку, чтобы сделать коктейль, когда вдруг зазвенел звонок. Так как Сэм был еще наверху, она решила сама открыть и направилась через гостиную в переднюю, крикнув наверх:

– Я открою!

За дверью стояла привлекательная женщина, с широкой улыбкой. Это была золотоволосая блондинка, ее волосы лежали на обнаженных плечах. Глаза были небесно-голубого цвета, а одета она была в саронг с надписью «Гавайи», открывавший ее прелести для довольно подробного обозрения.

Улыбка исчезла при виде Кирстен, и блондинка ледяным тоном сказала:

– Мне надо видеть доктора Лоуфорда.

Кирстен лихорадочно соображала. Что теперь делать? Если это пациентка, то ей следовало бы обращаться к Сэму на работу. Вряд ли он будет рад принимать ее дома. Если же она его знакомая, Сэм будет недоволен, если Кирстен не пригласит ее войти.

– Я позову, – сказала она. – А кто его спрашивает?

Женщина пристально посмотрела на нее.

– Скажите, что это Белинда Эванс. И не волнуйтесь, он примет меня.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

От шока Кирстен задрожала всем телом.

Это и есть та самая женщина, которую Сэм так любил, что после ее предательства полностью изменил свою жизнь!

Но что она тут делает? Кирстен уже знала, что родители Белинды до сих пор живут в Купер-Каньоне, но она сюда не возвращалась после того, как вышла замуж. Она с мужем жила на Гавайях, и родители часто ее навещали, но она сама никогда не приезжала домой.

Обе женщины все еще стояли, глядя друг на друга, когда голос Сэма, спускающегося вниз, нарушил тишину.

– Кто пришел, милая? – спросил он, останавливаясь рядом с Кирстен.

Одно неуловимое мгновение он улыбался посетительнице, а потом кровь мгновенно отхлынула от его лица, глаза широко раскрылись.

– Белинда? – Улыбка исчезла, и Кирстен почувствовала пронизавшую его дрожь; он резко выпрямился, и его руки сжались в кулаки.

– Здравствуй, Сэм, – сказала Белинда.

Сэм с трудом вздохнул, и Кирстен ясно видела, какого усилия ему стоило заговорить.

– Что ты здесь делаешь?

Его голос был глухим, словно после долгого молчания, и Кирстен почувствовала непреодолимое желание сбить с лица этой женщины довольную улыбочку.

Она даже вонзила ногти в ладони, когда Белинда открыла свои пухлые губки:

– Я… я приехала домой, насовсем, к маме с папой, – неуверенно сказала она. – Пожалуйста, Сэм, можно я войду?

Сэм ничего не ответил. Кирстен отступила на несколько шагов назад, но Сэм и не пошевелился, когда Белинда вошла в переднюю. Их взгляды не отрывались друг от друга. Она легко взяла его под руку, и Кирстен вздрогнула, словно ее ударило током.

Эта женщина твердо намерена соблазнить его.

И вот Сэм направился в гостиную рука об руку с Белиндой.

Колени у Кирстен отчаянно дрожали, она прислонилась к перилам лестницы, чтобы прийти в себя. Что ей делать? Конечно, бывшая невеста Сэма хочет поговорить с ним наедине, но это Кирстен сегодня была приглашена сюда, а не мисс Манерность.

Все, что ей оставалось делать, – положиться на свою интуицию, подсказывающую пойти за ними и посмотреть, что происходит.

Кирстен заставила себя отойти от перил и направиться через холл в гостиную. Белинда сидела на узорчатой красной восточной софе, закинув ногу на ногу, ее короткий саронг едва прикрывал бедра. Сэм взял себе стул с широкой спинкой и поставил справа от софы. Белинда быстро взглянула на Кирстен, когда та вошла, а потом снова перевела взгляд на Сэма. Что до Сэма, то он даже не обратил на вошедшую внимания.

Как глупо было мечтать, что она сможет с помощью своего очарования заставить его забыть бывшую невесту, мисс Белинду Эванс – или как там ее фамилия в замужестве.

Фамилия в замужестве! Ноги Кирстен подкосились, и она почти упала на первое попавшееся кресло напротив дивана. Белинда Эванс замужем. Тогда почему она представилась своей девичьей фамилией? И где этот человек, ради которого она бросила Сэма?

Тут прозвучал голос Сэма:

– Что-то случилось с твоими родителями, Белинда? Если они заболели, то почему не обратились ко мне за помощью?

– О нет, с ними все в порядке, – перебила она его. – Они здоровы. Это я… – Она сделала драматическую паузу, глянула на Кирстен, потом снова на него. – Мы не могли бы… Не могу ли я поговорить с тобой наедине?

Сэм проследил за ее взглядом, и по его лицу Кирстен поняла, что он совершенно забыл о ее присутствии. Сэм быстро встал.

– Простите, я совсем забыл о приличиях, – сказал он. – Белинда, это Кирстен Рейнхолд. Кирстен, это Белинда Эванс.

Не дожидаясь, пока обе женщины что-нибудь скажут, он взял Кирстен за плечи.

– Что ты сидишь там? – спросил он. – Присоединяйся к нам.

Она поднялась, и Сэм посмотрел в сторону Белинды.

– Мне очень жаль, Белинда, но, если ты хочешь поговорить со мной с глазу на глаз, придется тебе подождать до завтра. Как ты видишь, у меня гостья.

Он взял Кирстен за руку и усадил на диван, на другой его конец, напротив Белинды, а сам снова сел на стул.

Белинда повернула к Кирстен голову и посмотрела на нее вроде бы доброжелательно, но ее взгляд был ледяным.

– О, кажется, я что-то не так поняла, – обратилась Белинда к Сэму. – Я решила, что она студентка, подрабатывающая у тебя служанкой. Я имею в виду – она так молода.

Первым импульсом Кирстен было заставить Белинду убрать с лица эту улыбку и сказать, что не так уж она молода и неопытна, но она сдержалась и не произнесла ни слова. Это только сыграло бы на руку Белинде. И, в конце концов, гораздо лучше быть молодой, чем женщиной средних лет, а Белинда – ровесница Сэма. Значит, лет на десять старше Кирстен.

Сэм, нахмурившись, привстал со стула:

– Позвони мне лучше завтра, в офис, и…

– Нет! Пожалуйста! – перебила его Белинда. – Если ты не возражаешь, то мне глубоко безразлично, что мисс Рейнхолд увидит наше грязное белье. Мне надо непременно поговорить с тобой.

В ее тоне зазвучало отчаяние, и Кирстен почти поверила, что она не притворяется. Сэм снова опустился на стул.

– И что же это за грязное белье? – напряженно спросил он.

Белинда сжала руки на коленях и опустила глаза.

– Пожалуйста, Сэм, не иронизируй. Думаю, она знает, что мы когда-то были любовниками? – мягко спросила она, словно Кирстен вовсе не было в комнате.

Сэм неохотно кивнул.

Кажется, этот ответ разочаровал Белинду. Она снова опустила глаза.

– Я… я ушла от Грега и подала на развод, – еле слышно сказала она.

Сэм не отрывал от Белинды взгляд, а она продолжала:

– Наш брак был ужасной ошибкой, Сэм. Я стократ заплатила за то зло, что причинила тебе. – Она замолчала и кончиками пальцев провела по глазам. – Я знаю, ты меня ненавидишь, – она закусила губу и заломила руки.

Сэм провел рукой по лицу.

– Я не питаю к тебе ненависти, Белинда, – глухо ответил он.

– Если это так, то ты один из лучших мужчин, – сказала она, и Кирстен подумала: Белинда наверняка не раз повторила этот монолог, чтобы он прозвучал как можно эффектнее. – То, что я сделала, непростительно, но я была так молода и думала только о себе в то время, – она всхлипнула и полезла в сумочку за платком. – На… надеюсь, что мы хотя бы будем друзьями, раз уж я снова буду жить здесь.

Ничего не ответив, Сэм встал и подошел к камину, глядя на решетку. Лицо его застыло, а руки он сжал в кулаки. Кирстен едва не подошла к нему, чтобы обнять и постараться облегчить его боль.

Как только Белинда может быть такой жестокой? Она могла хотя бы подготовить его к своему возвращению: написать, что подала на развод и хочет вернуться в Купер-Каньон, а потом попросить о встрече.

Вот ведь лицемерная ведьма! Тогда все получилось бы не так драматично. Она не удержалась от того, чтобы еще несколько раз не повернуть нож в его ране, и, даже соблазняя его, причинить ему боль.

– Не вижу причины, по которой мы не можем жить в одном городе, не будучи ни друзьями, ни врагами, – сказал Сэм. – Уверен, что вежливости вполне…

С громкими рыданиями Белинда вскочила на ноги.

– Вот видишь, – проговорила она, слезы струились по ее щекам. – Ты… ты меня ненавидишь.

Он обернулся, и она бросилась к нему.

Кирстен словно ударили в солнечное сплетение. К горлу подкатила тошнота, она вскочила и бросилась вон из гостиной, но перед этим успела увидеть торжествующий взгляд Белинды, глянувшей на нее из-за плеча Сэма.

Кирстен мчалась на полной скорости по дороге в сторону, противоположную ферме. Не могла она сейчас туда вернуться.

Слишком потрясенная даже для того, чтобы думать, а тем более замечать, куда едет, она просто давила на газ и мчалась по каким-то проселочным дорогам, пока не поняла, что заблудилась. Мало этого, она заехала куда-то в горы, где маленькие селения располагались далеко друг от друга, а бензин у нее был почти на нуле. К тому же стемнело.

Впервые за много часов ее боль уступила место панике. Она осталась совсем одна в незнакомой местности, и Бог знает, какие тут ночью бродят звери. Если здесь водятся медведи, то они могут перевернуть машину, а вдруг есть и горные львы?

Дрожа от страха, она тронулась вперед в поисках каких-нибудь признаков цивилизации. Должны же здесь быть домики, думала она. Множество людей имеют летние домики в горах. Может быть, даже есть телефонные кабинки около дороги.

Минут через десять Кирстен наконец увидела огоньки за деревьями и вздохнула с облегчением. Подъехав ближе, она заметила, что здесь есть даже почтовый ящик около дорожки, ведущей к дому. Она свернула и припарковала машину рядом с потрепанным пикапом.

Заглушив мотор, она заколебалась, стоит ли выходить. Кирстен понимала, что стучаться посреди ночи в чужой дом может быть опасно. Вдруг в этом доме мужчина или даже несколько мужчин, которые вместо помощи задумают ее изнасиловать? Тогда ей от них не убежать. Но ей вряд ли удастся отбиться и от диких зверей, которые могут здесь быть.

Она глубоко вздохнула, взяла сумочку и вышла из машины.

Домик был небольшим и очень уютным, свет из его окон едва освещал дорожку. Вдобавок ко всему на ногах Кирстен были туфли на шпильках, но она, очень осторожно ступая, ухитрилась не упасть и добраться до двери. Кирстен решительно стукнула в тяжелую дверь.

В доме раздались шаги, на пороге зажегся свет, и мужской голос спросил:

– Джерри? Это ты?

Прежде чем Кирстен успела ответить, дверь открылась и на пороге показался силуэт мужчины в джинсах и шерстяной клетчатой рубашке.

– Приятель, где ты пропадал? Я, пока тебя ждал, четырех форелей поймал… – Он замолчал и уставился на нее. – Кирстен? Кирстен Рейнхолд? Ты откуда?

Она моргнула. Это был Дон Стерлинг, страховой агент, который приглашал ее на вечеринку к своему брату и его жене.

– Дон! – воскликнула она в ответ. – Да, это я, но что ты тут делаешь? Это твой дом?

– Да, – сказал он. – Точнее, моей семьи. Заходи же. Что произошло? У нас нет телефона. Тебя кто-нибудь попросил вызвать помощь?

От облегчения она рассмеялась абсурдности этого последнего вопроса.

– Нет, меня никто не посылал, я просто каталась и заблудилась. Только в твоем доме был свет, так что я решила попробовать наудачу. А я ничему не помешала?

На этот раз рассмеялся Дон.

– Я весь день бродил по реке и до сих пор не удосужился ни принять душ, ни побриться. К тому же я весь пропах рыбой.

Кирстен наморщила нос.

– Я заметила, – проворчала она. – А что ты говорил насчет четырех форелей?

– Четыре больших, – гордо ответил он. – Я как раз собирался их зажарить. Не хочешь присоединиться к моему позднему ужину?

Его слова напомнили Кирстен, что у нее маковой росинки не было во рту с самого полудня. А ужин, приготовленный экономкой для Сэма, конечно же, разделила с ним Белинда.

– Ну, я… я надеялась, что ты объяснишь мне, как выбраться на шоссе. Мне надо как можно скорее добраться до дома и вовсе не хочется плутать по этим лесам всю ночь.

Дон помотал головой.

– Извини, но боюсь, в темноте ты вообще не найдешь шоссе. Лучше тебе остаться здесь до утра. Я буду этому только рад. Подожди, я через пару минут буду уже выбрит и чист, а потом приготовлю что-нибудь поесть.

Кирстен вздохнула.

– О, я не могу. То есть ты… тут не так много места… – Она осеклась, окинув взглядом обстановку дома.

В домике было всего две комнаты: одна совмещала функции кухни, столовой и гостиной, а открытая дверь в задней стене вела в спальню. Наверное, где-то там была еще и ванная, если Дон собирался принять душ.

– Места хватит, – заверил ее Дон. – Ты ляжешь в спальне, а я здесь, на диване.

– Но ты кого-то ждал. Джерри, верно?

– Пусть это тебя не волнует. Джерри – мой друг, он говорил, что придет сюда на рыбалку, но если бы он решил приехать, то давно уже был бы здесь. – Дон пожал плечами. – А даже если он приедет, можно разложить диван. Или ты боишься, что я могу иметь на тебя виды? – мягко спросил он. – Ты права, полностью не доверяя человеку, которого хорошо не знаешь, но я даю слово, что ни в коем случае не причиню тебе беспокойства. Тебе достаточно моего слова, хотя дверь в спальню и не запирается.

Страх снова сковал ее, но, с другой стороны, выбора у нее все равно не было. Ей ни за что не найти выход из этой чащи, когда даже дороги перед собой не видно. Да и интуиция подсказывала ей, что Дон на самом деле хороший человек.

Кирстен улыбнулась.

– Я тебе верю, Дон, и принимаю твое предложение. И, чтобы это доказать, приготовлю ужин, пока ты принимаешь душ. Только покажи, где продукты.

– Отлично! – просиял он, потом нерешительно спросил: – Кирстен, я не хочу вмешиваться в твои дела, но, может быть, ты расскажешь, почему вдруг оказалась здесь, в глуши, а одета так, будто собиралась на праздник?

– У меня было сегодня назначено свидание. Мы собирались поужинать у него дома, и я… Что же, мне хотелось хорошо выглядеть, вот я и приоделась. Но я и нескольких минут не пробыла у него, как… – Ей не хотелось называть имен.

В таком маленьком городке, как Купер-Каньон, сплетни распространяются с молниеносной скоростью, и Дон сразу поймет, что она говорит про Сэма и Белинду.

– Мы поссорились, – продолжала она, несколько погрешив против правды, – и я так рассердилась, что ушла и поехала просто куда глаза глядят… Мы… мы даже не то чтобы поссорились. Просто пришел еще один человек, расстроивший меня. В общем, я не замечала, куда еду, пока не стемнело, и тогда я поняла, что не знаю, куда заехала, – она поморщилась. – Это не самая умная вещь, которую я могла сделать.

Дон похлопал ее по плечу.

– Не суди себя, должно быть, случилось действительно что-то очень скверное, раз ты так сильно расстроилась. Так я ничего не могу сделать?

Уголки ее губ поползли вверх.

– Ты уже сделал. Ты дал мне крышу над головой и ужин. Что я еще могу просить? Спасибо тебе, Дон. Ты действительно отличный парень. – На глаза навернулись слезы и Кирстен поспешно перевела разговор на другую тему: – А теперь иди в душ, я почищу форель.

Измученная и переволновавшаяся, Кирстен проспала на не самой удобной кровати Дона всю ночь. Правда, она пыталась настоять на том, чтобы Дон лег в спальне, а ей предоставил диван, но он наотрез отказался.

Она проспала почти до девяти часов, и утром Дон заставил ее позавтракать перед отъездом. Сначала она заехала на ближайшую заправку и около полудня уже приблизилась к окраине Купер-Каньона. Еще двадцать минут – и она будет дома.

Кирстен невольно притормозила. Ей совсем не хотелось встречаться сейчас с Корали. Дело не в том, что подруга может беспокоиться. Напротив, и она и Корали ожидали, что Кирстен проведет ночь у Сэма, просто Корали наверняка с увлечением начнет расспрашивать обо всем, что произошло. То есть, пожалуй, почти обо всем. Есть же вещи, которыми не делятся даже с лучшими подругами.

Боль снова пронзила Кирстен. Ей нечем делиться с Корали, потому что ничего хорошего не произошло. Сейчас она чувствовала себя круглой дурой.

С силой снова надавив на газ, она переключила сцепление. Пора ей покончить с этим и подумать о возвращении в Калифорнию. Еще и вечер не наступит, как весь город будет говорить о счастливом воссоединении доктора Сэма и вернувшейся Белинды, а Кирстен вовсе не желала это выслушивать.

Сворачивая на дорожку, ведущую к дому, она с изумлением увидела белый «БМВ» Сэма, припаркованный на площадке, а рядом и самого Сэма, беседующего с Корали. Проклятье! Конечно, он не утерпел и бросился рассказывать Джиму и Корали о том, что Белинда вернулась и он с радостью дал ей возможность еще раз причинить ему боль.

Следовало бы развернуться и уехать, но в этот момент они увидели ее. Корали, всплеснув руками, бросилась к ее машине, а Сэм остался там, где стоял, ожидая, пока она сама подойдет. Хотя Кирстен очень хотелось убежать подальше, ей ничего не оставалось, как подъехать к ним.

Она припарковалась рядом с «БМВ» и выключила мотор. Сэм с видом бога-громовержца подошел к машине и распахнул дверцу.

– Где тебя черти носили всю ночь? – прорычал он.

Кирстен так опешила, что смогла только, не отрывая от него глаз, выбраться из машины. Он-то почему волнуется? Что ему за дело, где она была?

– Ты что, не подумала, как мы волновались? – рявкнул он. – Тебе что, не пришло в голову даже позвонить Корали и сказать, где ты?

Кирстен захлестнула жаркая волна, но на сей раз вовсе не страсти, а чистейшей ярости.

– Черт побери, подожди минутку, – процедила она сквозь зубы. – С каких это пор я обязана тебе сообщать о своем местопребывании? Да когда я последний раз видела тебя, ты меня вообще не замечал.

Он изобразил смущение:

– Прости! Я вел себя отвратительно, но я был так потрясен…

Ледяная ярость его исчезла, и теперь его глаза были полны боли и раскаяния. Кирстен тоже остыла, но по-прежнему не собиралась позволять ему обвинять себя во всех грехах.

– Конечно, был, – понимающе ответила она. – Я это понимаю, но почему сейчас ты так обеспокоен?

Сэм глянул ей в глаза.

– А как иначе? – спросил он. – Ты ушла из моего дома, никому не сказав ни слова, и нигде не появилась всю ночь. Сейчас уже, – он бросил взгляд на часы, – двенадцать, а мы сходили с ума все утро. Мы уже собирались звонить в полицию…

Кирстен широко раскрыла глаза и почти взвизгнула:

– В полицию! Ты собирался звонить в полицию! Да кто тебе дал право меня контролировать?

– Черт возьми, я волновался! – оборвал он ее. – Я боялся, что ты попала в аварию, или заблудилась, или тебя похитили…

– Даже похитили? – ехидно переспросила она.

– Такое уже случалось, – напомнил Сэм.

– Но со мной не случалось. Черт возьми, Сэм, мне уже двадцать шесть лет, я вполне взрослая, чтобы голосовать, пить спиртное и проводить ночи там, где сама хочу. – Она глубоко вздохнула и добавила: – Тем более что с тобой осталась Белинда.

Произнеся эти слова, Кирстен поняла свою бестактность, но было уже поздно.

– Нет, – поморщившись, сказал он. – Я никогда не поощрял супружеской измены. Жаль, что ты этого не знала.

Непрошеное чувство стыда охватило Кирстен, и от этого она снова разозлилась. Откуда она могла знать о его правилах?

– Она же сказала, что подала на развод, – настаивала на своем Кирстен.

Прежде чем Сэм успел ответить, раздался голос Корали, отчего оба вздрогнули. Кирстен совершенно забыла о ней, и Сэм, вероятно, тоже.

– Кирстен, у тебя все в порядке? – встревоженно спросила она. – Я не знала, что ты не дома, пока Сэм не позвонил мне, думая, что ты у меня, поскольку телефон в коттедже не отвечал. Он сказал, что ты не с ним и… – Она осеклась и умоляюще глянула на Кирстен. – Я не хочу лезть не в свое дело, но…

Те же самые слова Дон ей сказал прошлым вечером, и теперь Кирстен поняла, что ни он, ни Корали не лезут не в свое дело. Они просто беспокоятся о ней.

Она бросилась к Корали и обняла ее.

– Прости меня, Корали, но мы вчера договорились, и я думала, что ты не будешь волноваться.

Вчера она сказала подруге, что, возможно, проведет эту ночь с Сэмом, но при нем Кирстен не хотела прямо об этом говорить, ведь он забыл о ней, стоило на сцене появиться Белинде.

Корали все поняла и осторожно ответила:

– Я и не волновалась, пока утром не позвонил Сэм, но если с тобой что-то случилось этой ночью, то и я и Сэм должны знать об этом.

Кирстен снова почувствовала себя неловко. Она может объяснить им, но ей вовсе не хотелось признаваться, как сильно ее ранили возвращение Белинды и реакция на нее Сэма. Кирстен необходимо было сохранить хотя бы остатки гордости.

– Мне… мне очень жаль, что я причинила тебе столько беспокойства, – начала она, обращаясь исключительно к Корали. – Думаю, Сэм уже сказал тебе, что вернулась Белинда Эванс?

Губы Корали сжались с выражением крайнего неодобрения.

– Да, сказал, – ответила она, и в ее глазах Кирстен уловила тень сожаления. Кирстен была не в состоянии терпеть такое унижение, и это укрепило ее в решении не говорить всю правду о том, как ее расстроило появление Белинды Эванс и то, как встретил ее Сэм.

Кирстен глубоко вздохнула и продолжала:

– Что же, они так мило меня не замечали… – Сэм издал звук, похожий не то на стон, не то на хрип, но Кирстен не обратила на это внимания, – так что я, подождав минутку, ушла. Думаю, особого выбора у меня не было.

Казалось, Сэм вот-вот перебьет ее, поэтому Кирстен быстро заговорила, заново переживая все происшедшее:

– Мне не хотелось сюда возвращаться. Было еще рано, и я была в растрепанных чувствах, поэтому я просто поехала, куда глаза глядят. Я не обращала внимания, куда еду, пока не заблудилась. К тому времени уже стемнело, и мне стало страшно, – продолжала Кирстен.

– Ради Бога, ты же не ночевала в машине? – заволновался Сэм.

– Нет, – поспешила она успокоить его, радуясь, что ей пока не приходится лгать. – К счастью, тут я заметила свет в домике и свернула туда.

При этих словах Сэм нахмурился.

– Ты обратилась за помощью к каким-то неизвестным людям, посреди леса, ночью? – неодобрительно спросил он.

– А что мне оставалось делать? – фыркнула она. – Больше вокруг никого не было, а послужить обедом для медведей мне тоже не хотелось. Но подожди, дай договорить. Домик принадлежал Дону Стерлингу! И он был там после работы. Правда счастливое совпадение?

– Кто был с ним? – Брови Сэма сдвинулись еще сильнее.

– Он был один, – ничего не подозревая, ответила Кирстен, не заметившая подозрительности в голосе Сэма. – Должен был приехать один из его друзей, но не приехал.

– Как удобно, – мрачно сказал Сэм. – Но Дон объяснил тебе, как проехать к ближайшему мотелю, где можно переночевать?

Холод в его тоне невозможно было не заметить, и Кирстен заморгала:

– Нет. Было слишком поздно и слишком темно, чтобы куда-то ехать. Он предложил мне остаться. А ты имеешь что-то против этого? – язвительно спросила она.

– Черт возьми, имею! – прорычал он. – Не принимай меня за доверчивого идиота! Тебе не приходило в голову выдумать что-нибудь поправдоподобнее? Думаешь, я поверю, что ты совершенно случайно поехала куда глаза глядят, совершенно случайно заблудилась и совершенно случайно увидела домик человека, с которым ты встречалась? Ну, можешь меня ударить. Ты ведь отлично знала, куда едешь, верно? Ты с ним спала?

Корали громко ахнула, но Кирстен была слишком разъярена, чтобы замечать возмущение подруги. Кто он такой, чтобы обвинять? Он-то сам в тот вечер держал в объятиях чужую жену!

Огромным усилием заставив себя успокоиться, она с улыбкой посмотрела ему в глаза.

– Боюсь, спать нам было некогда, но да, я провела с ним ночь.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Слова Кирстен обрушились на Сэма тяжелым ударом. Он скрестил руки на груди и выпрямился, глядя прямо перед собой и пытаясь справиться с болью.

Неужели она сказала правду? Неужели она действительно вот так случайно провела эту ночь с Доном Стерлингом?

Он не мог заставить себя оторвать от нее взгляд. Высокая, хрупкая, с шапкой пышных темных волос, она выглядела такой юной и невинной.

Если же она солгала, значит, она отличная актриса. Большие карие глаза глядели прямо и открыто, словно ей нечего было скрывать. От этого Сэм почувствовал себя совсем разбитым.

Процедив сквозь зубы проклятье, он развернулся и пошел к своей машине. Она оказалась второй Белиндой. Когда же он научится понимать, что нельзя доверять женщинам?

Сэм выехал на дорогу и помчался вперед, не обращая внимания на скрежет новых дорогих шин своего автомобиля.

Кирстен и Корали молча наблюдали, как «БМВ» Сэма исчез из виду в облаке пыли.

Корали повернулась к Кирстен и пристально на нее поглядела:

– Почему ты солгала Сэму?

Кирстен удивленно заморгала:

– С чего ты взяла, что я лгу?

– Потому что я слишком хорошо тебя знаю, – ответила подруга, направляясь к дому. – А теперь расскажи мне, как все было на самом деле, чтобы мы могли придумать, что делать дальше с Сэмом.

– Все, что я сказала Сэму, – правда. Я только опустила некоторые детали и прибавила новые. Я не собираюсь ничего с ним больше выяснять, но у тебя я должна просить прощения. И еще – я долго здесь не останусь. Завтра или через день я возвращаюсь в Эуреку, но поскольку я была твоей гостьей, то придется тебе выслушивать сплетни, которые могут пойти по городу.

– Ты хочешь сказать, что сбегаешь отсюда, даже не поборовшись за человека, которого любишь? – удивленно спросила Корали. – Если это так, то ты не та Кирстен Рейнхолд, которую я знала и уважала.

Кирстен почувствовала легкую обиду от этих слов. Как же лучшая подруга не может ее понять?

– Да, это так, если ты хочешь это так называть, – твердо сказала она. – Прости, если я разочаровываю тебя, но в заведомо безнадежную битву я не стану вступать.

Корали открыла дверь, и подруги прошли в гостиную.

– Сэм с самого начала объяснил мне, что после несчастливо окончившейся любви он больше не станет ставить себя в подобную ситуацию, – продолжала Кирстен. – Я знала, что он не полюбит меня и не женится на мне, но была так глупа, что надеялась, что мне удастся заставить его передумать. Но теперь, когда вернулась Белинда, у меня не осталось шансов.

Корали вздохнула и сменила тему.

– Послушай, мы уже пообедали, но осталось полно еды. Пойдем в кухню, я разогрею тебе обед, а пока ты будешь есть, мы поговорим.

– Я не хочу есть, – ответила Кирстен. – Дон покормил меня завтраком не так давно…

Корали резко обернулась и уставилась на нее с выражением крайнего изумления.

– Так ты на самом деле провела с ним ночь?

Кирстен кивнула.

– Да, только в разных кроватях и разных комнатах. Он до меня и пальцем не дотронулся, не говоря уж о каких-либо предложениях.

Кровь наконец перестала стучать в висках, и Кирстен почувствовала опустошенность и неловкость.

– Вот и все, – печально проговорила она. – Я не имела права вести себя так с Сэмом, он ведь беспокоился обо мне.

– Это еще слабо сказано, – пробормотала Корали. – Он чуть с ума не сошел, когда узнал, что ты не ночевала дома, то же было и со мной, когда он сказал, что ты была не у него. Ты говорила…

– Я помню, что я говорила, – быстро перебила ее Кирстен. – Я говорила, что, возможно, проведу эту ночь с ним, и так бы и поступила, если бы он этого захотел. Слава Богу, что Белинда появилась до того, как мы приступили.

Ее передернуло от мысли об унижении, которое пережила бы она, если бы эта женщина приехала позже.

Корали кивнула.

– Сэм говорил, что она приехала через несколько минут после тебя, но о том, что было после, сказал очень неопределенно. Но и его надо понять, Кирстен. Представь, как он был потрясен, увидев ее у своей двери.

Кирстен закивала в ответ:

– Я понимаю, но и ты пойми меня. Ее появление и его реакция на это меня чуть не убили.

– Представляю себе, – искренне ответила Корали, – так начни с этого и расскажи обо всем, что случилось.

Так Кирстен и сделала. И чем дальше, тем легче становилось говорить, по мере того как она справлялась с разочарованием, унижением и неприятностями прошедшего вечера.

К тому времени как Кирстен закончила рассказ, слезы ручьем текли по ее лицу. Корали протянула ей пачку салфеток.

– Извини меня за то, что вы с Сэмом так переволновались, – всхлипывая, сказала Кирстен. – Я не хотела. В домике не было телефона, иначе я бы непременно позвонила тебе, как только проснулась.

– Ты ни в чем не виновата, – успокаивала ее Корали. – Сэм говорил мне, что, как только обнаружил, что ты ушла, сразу позвонил тебе в коттедж. Ты не отвечала, хотя он набирал несколько раз. Он подумал, что ты просто не хочешь подходить к телефону, и, конечно, не мог тебя винить за это. Он подождал до утра и позвонил нам. Тогда-то мы и обнаружили, что этой ночью ты домой не возвращалась. Бедняга чуть не свихнулся, как и мы с Джимом.

Кирстен запустила пальцы в свои густые волосы.

– Пожалуй, я перестаралась в этот раз, верно? Но теперь у него есть Белинда, есть кому превратить его жизнь в ад.

– Ты не спешишь с выводами? – испытующе посмотрела на нее Корали.

Кирстен вздохнула:

– Возможно, ты права, спешу. Я, конечно, не беспристрастна. Может быть, она изменилась и станет ему хорошей женой, если постарается.

– Я говорю не о Белинде, – фыркнула Корали. – Я говорю о тебе. Могу поручиться, что он думает о тебе постоянно. Зачем ты заставила его поверить, что спала с Доном Стерлингом?

Кирстен только выразительно развела руками.

– Неужели ты не понимаешь? Какая-то гордость у меня все-таки осталась! Все равно у нас с ним нет будущего. Даже предыдущей ночью он не стал заниматься со мной любовью, хотя мы оба едва сдерживались. Нет, он предпочел дать мне время, чтобы подумать и решить, действительно ли мне достаточно короткой любовной связи. Единственное, что он мне пообещал, – независимо от того, что между нами будет, все закончится раз и навсегда с моим отъездом. – Она ткнула себя в грудь. – Это я люблю его. Это я была настолько самоуверенна, что надеялась заставить его забыть обо всех других женщинах. Я считала себя героиней, способной очаровать его настолько, что он забудет о своей первой любви и полюбит меня, полюбит страстно, сильно, неистово…

Она шумно вздохнула и тыльной стороной ладони стерла со щек остатки слез.

– Я не хочу, чтобы Сэм чувствовал себя виноватым за то, чего не сделал. Он не виноват, что я люблю его. Я сама втянула себя в этот омут, мне оттуда и выбираться. Хорошо бы уехать прямо сейчас, но прежде нужно проверить, все ли в порядке с машиной. Она глохла каждый раз, когда приходилось останавливаться. Вероятнее всего, мне удастся уехать не раньше чем через день, если ты не против.

Корали ласково обняла подругу.

– Дорогая, я не хочу, чтобы ты вообще так рано уезжала, ты сама хочешь этого, и я помогу тебе, чем смогу.

Остаток дня прошел как в тумане. Кирстен постирала свои вещи и начала было укладывать ту одежду, которая не будет ей нужна в ближайшие два дня, но дело не ладилось. За ужином на ферме ни причина ее отсутствия прошлой ночью, ни причина столь раннего отъезда не обсуждались. Корали кратко все объяснила Джиму заранее, а при дочерях они говорить на эту тему не хотели.

После того как убрала со стола, Кирстен сразу ушла в коттедж, сославшись на усталость, что было чистой правдой. Она чувствовала себя так, словно пробежала марафон. Наверное, усталость навалилась от незапланированной поездки в горы. Всю жизнь Кирстен провела на морском побережье, и резкая перемена климата сильно сказалась на ней.

Спать она легла очень рано и на следующее утро проснулась отдохнувшей. Натянув джинсы и футболку, она даже не подумала ни о каком макияже.

Позавтракав в большом доме, Кирстен позвонила в автомастерскую «Джексон и сын» и договорилась, что приедет к ним в десять часов. Корали поехала с ней на джипе, потому что подруги решили, что, пока Батч Джексон будет осматривать машину, Кирстен сможет проехать по магазинам и купить все необходимое для возвращения в Эуреку.

Они набрали разных мелочей в единственном в городе супермаркете, а завернув за прилавок, наскочили на тележку, выехавшую им навстречу.

– Простите, пожалуйста, – сказала Кирстен, толкнувшая тележку, и, подняв глаза, увидела Белинду Эванс. О Боже, только этого не хватало!

Белинда была облачена в безупречно сшитый синий брючный костюм и выглядела блестяще, тогда как Кирстен была похожа на фермершу в своем простеньком наряде и прекрасно это понимала.

– А-а, мисс Кирстен, – сухо заметила Белинда. – Простите, но фамилии вашей я не запомнила.

Кирстен уже приготовилась к обмену колкостями.

– Все в порядке, – холодно ответила она. – Вашей фамилии я вообще не знаю. То есть фамилии вашего мужа.

Белинда вспыхнула, но нашлась:

– Это неважно, так как мы разводимся. – Она глянула на Корали. – А вы, наверное, новая жена Джима Бакли. Я знала его первую жену, Маршу. Она была прелесть. Она с Джимом и мы с Сэмом выросли вместе. – Белинда сделала паузу. – Насколько я знаю, вы вышли за него по объявлению, – в ее тоне звучало неприкрытое презрение.

Кирстен изо всех сил сжала ручку своей тележки. Сама она с этой ведьмой сдерживаться могла, но позволить ей отпускать всякие гадости в адрес Корали – нет!

Но прежде, чем она успела вмешаться, Корали показала, что с Белиндой может прекрасно справиться сама.

– Да, – с улыбкой ответила она. – Видите, какие интересные случаются вещи. – И без колебаний Корали дружески протянула ей руку, словно не замечая неприязни, исходившей от Белинды. – Я Корали Бакли, а вы, наверное, Белинда Эванс. Я та-ак много о вас слышала.

Она говорила с совершенно невинным видом, но в последних ее словах читалось, что слышала она о Белинде далеко не самые похвальные вещи.

С каменным выражением Белинда, не обращая внимания на протянутую руку Корали, обернулась к Кирстен:

– Сэм рассказывал мне, что вы только гостите у Бакли и очень скоро возвращаетесь в Калифорнию.

Кирстен было очень неприятно, что Сэм обсуждал это с Белиндой. Что еще он ей сказал? Наверное, они вдоволь посмеялись над ее признанием в любви к Сэму.

– Да, действительно, – стараясь говорить спокойно, ответила Кирстен. – Я медсестра и должна вернуться на работу.

Она не удержалась, чтобы не показать противнице, что тоже имеет образование и работает не какой-нибудь там посудомойкой.

– О да, Сэм и об этом мне рассказывал, – с ухмылкой парировала Белинда. – Вам, конечно, известно, что Сэм имеет обыкновение очаровывать медсестер.

От потрясения Кирстен потеряла дар речи. Положение спасла Корали. Она мягко оттеснила Кирстен в сторону и толкнула тележку.

– Да, как ни приятно было с вами поболтать, но нам, деревенским девчонкам, пора на ферму, – живо сказала она. – Пора чистить стойла и кормить свиней. Заезжайте когда угодно. Мы любой помощи будем рады.

Она объехала тележку Белинды и вместе с Кирстен направилась в сторону выхода, к кассе.

По пути в автосервис Кирстен вся кипела от ярости, но к тому времени, как они туда приехали, взяла себя в руки. Батч уже их ждал.

– Мне очень жаль, мисс Рейнхолд, – сказал он, вытирая испачканные руки о ветошь, – но тут все серьезнее, чем я думал. Сломался компьютер в вашей машине. Его надо менять, а здесь они нигде не продаются. За несколько дней я его достану, но по выходным мы не работаем, так что я вам ее отдать смогу только в понедельник.

– О нет! – простонала Кирстен. – Я собиралась уехать завтра утром!

– Наверное, у вас не получится, – сочувствующе пробормотал Батч. – Нельзя же ехать в дальнюю дорогу с такими неполадками в компьютере. По дороге он может совсем отказать.

– Он прав, – закивала Корали. – Не смей и думать о том, чтобы ехать, пока все не починят. Отсрочка отъезда вовсе не трагедия. У тебя еще неделя до выхода на работу.

Кирстен пожала плечами и вздохнула.

– Но я так настроилась на отъезд, а теперь… – Она не договорила.

Через полчаса Кирстен ехала с Корали на ее машине домой, оставив в автосервисе свою машину и ожидая еще расходов на несколько сотен долларов.

Этим вечером Кирстен снова рано легла спать. Она не могла понять, почему за последние два дня так измучилась и устала, но в конце концов отнесла это на счет эмоциональных потрясений. Сначала – шок от неожиданного возвращения Белинды, потом – разочарование, а под конец – новые расходы на машину.

Скорее бы вернуться домой и приняться за работу!

На следующее утро Кирстен проснулась с кашлем и одышкой. Она поняла, что недомогание было вызвано не чем иным, как астмой. Хороша из нее медсестра: не узнать симптомов астмы, недавно пережив сильный ее приступ.

К счастью, теперь зная, что с ней, Кирстен могла принимать меры. У нее с собой были лекарства и ингалятор. Если, следуя всем предписаниям, проводить процедуры четыре раза в день, то скоро легкие очистятся, и она снова будет полна сил.

Выбравшись из постели, она достала аппарат и нужные лекарства. Практически сразу ей значительно полегчало. Теперь, подумала Кирстен, все будет нормально. Конечно, не мешало бы показаться врачу, но, кроме Сэма, здесь врачей нет, а к нему она не пойдет ни за что.

Обычно приступы астмы вызываются каким-нибудь стрессом, а в последнее время у нее этого было предостаточно. Как только она вернется домой, пойдет к своему врачу. А пока она никому ничего не скажет, даже Корали. Она не хочет, чтобы все суетились вокруг нее.

На следующий день, в пятницу, Кирстен помогала Корали и Глории консервировать помидоры.

Джим несколько раз заходил к ним, убедиться, что никто не порезался осколками взорвавшейся банки и не вылил на себя чан с кипящей водой. После полудня помидоры закончились и на кухонных полках выстроились ряды банок с солеными помидорами и томат-пастой.

Джим, вернувшись на ужин, пришел в восторг. Он широко улыбнулся, подхватил жену на руки, закружил и поцеловал ее.

– Вот видишь, любовь моя, – сказал он. – Все оказалось не так уж сложно.

Корали обхватила его за шею и мило улыбнулась:

– Если в огороде есть еще что-то, что нужно законсервировать, я хочу, чтобы это было немедленно закопано в землю. А если на следующий год ты вздумаешь посадить еще больше помидоров, то, черт возьми, можешь консервировать их сам.

Он расхохотался и поставил Корали на пол.

– Вот это моя девочка, – нежно сказал он. – Всегда говорит все, что думает.

Он легонько хлопнул ее пониже спины, потом торжественно поднял правую руку:

– Перед Богом клянусь и обещаю, что тебе никогда больше не придется консервировать ни овощи, ни фрукты. – Он бросил на нее веселый взгляд и опустил руку.

Кирстен почувствовала, как на глаза ей наворачиваются слезы. Как чудесно видеть, что Джим и Корали так счастливы, так любят друг друга. А она собственными руками уничтожила надежду на такую любовь, сказав Сэму, что провела ночь с другим мужчиной.

Кирстен, Корали и Глория к концу ужина чувствовали себя все еще уставшими, поэтому Джим велел Эмбер вымыть посуду. Кирстен шлепнулась на диван, а Корали разместилась на подушках в кресле.

Они смотрели новости по телевизору, а Джим вышел заканчивать работу. Тут зазвонил телефон в кухне. Трубку подняла Эмбер и через пару секунд крикнула:

– Кирстен, это тебя, доктор Сэм.

Кирстен дернулась и вскочила с дивана, не успев даже ни о чем подумать.

– Меня? – глупо спросила она. – Сэм хочет поговорить со мной?

Ее сердце бешено колотилось не то от страха, не то от радости. Что он может от нее хотеть? Наверняка ничего хорошего. А может, он хочет отчитать ее за невежливое поведение с Белиндой вчерашним утром? У Кирстен не было сомнений, что эта женщина все рассказала ему о встрече в супермаркете.

– А ч-ч-что он хочет? – пролепетала она.

– Он хочет поговорить с тобой, – резонно ответила Эмбер.

Кирстен оглянулась на Корали и наткнулась на сияющий взгляд подруги.

– Ради Бога, не сиди здесь, как клуша! – воскликнула Корали. – Иди же. Лучше поднимись наверх. Там спокойнее. Скорей!

Кирстен бросилась вверх по ступенькам. Почему он не может оставить ее в покое? Все, что ей нужно, – это убраться подальше от него и от его экс-невесты, пока ситуация не стала еще более невыносимой.

На полпути наверх она приостановилась, но все равно одышка не прошла. Кирстен закашлялась и глубоко вздохнула, входя в хозяйскую спальню и направляясь к столику с телефоном. Не хватало, чтобы Сэм заметил ее неровное дыхание.

Подняв трубку, она заметила, как ее трясет. Дрожали не только руки, но и все тело.

– П-п-привет, – почти шепотом произнесла она.

– Кирстен? Это Сэм, – сказал он, словно Кирстен могла не узнать его голос. – Что случилось? Я тебя едва слышу.

Она снова вздохнула.

– Н-ничего, – на сей раз ей удалось заговорить более громко и ясно. – Я просто бежала по ступенькам. Корали предложила мне воспользоваться телефоном наверху… здесь не так шумно, – не совсем правдиво объяснила она.

На минуту повисло молчание, каждый ждал, пока заговорит другой. Наконец Сэм сказал:

– Я хотел напомнить тебе, что завтра заеду за тобой вечером, в шесть часов, если это тебя устроит.

Кирстен удивленно заморгала и затрясла головой. У нее начинаются проблемы со слухом, а не только с дыханием? Он не мог этого сказать…

– Заедешь за мной завтра? – Черт, она выглядит круглой идиоткой.

– Да. Чтобы поехать на ужин и на танцы. Ты же помнишь, что согласилась пойти со мной, верно? – Он говорил нетерпеливо и с оттенком сарказма.

Ежемесячный благотворительный ужин и танцы в зале Масонской ложи/ Он пригласил ее туда на дне рождения Джима! Она совсем забыла об этом. Но даже если бы и вспомнила, то вряд ли подумала бы, что он все еще намерен идти с ней.

Кирстен прикрыла трубку рукой; новый приступ кашля сотряс ее грудь. Надо как можно скорее закончить этот разговор.

– Честно говоря, я забыла, – призналась она, – но даже если бы и не забыла, то не ожидала от тебя… То есть я хочу сказать, тогда ты был немного очарован мной, но теперь, когда вернулась Белинда, я думала, что ты пойдешь с ней.

Она снова прикрыла рукой трубку, чтобы Сэм не услышал кашля.

– Я приглашал не Белинду, а тебя. Так ты пойдешь или нет?

Кирстен вздрогнула. На Ромео он не похож.

– Нет, если ты считаешь себя обязанным идти со мной, – с усилием сказала она. – Я могу найти себе другого спутника, если захочу.

Сказав это, Кирстен немедленно пожалела о сказанном, но вернуть вылетевшие слова было уже нельзя. Ее резкость была совершенно необоснованной.

– Отлично, – сказал Сэм и бросил трубку.

Некоторое время она просидела, тупо уставившись на телефонную трубку, потом повесила ее на рычаг. Дура! – ругала она себя. Теперь он точно думает, что ты общедоступна, и за это ты можешь винить только себя. Тебе никогда не приходило в голову, что надо придерживать свой язык? Ты-то уж могла разговаривать нормально, как бы он ни вел себя!

В горле стоял комок, в глазах – слезы, а сердце выскакивало из груди. Кирстен горько жалела, что приехала в Купер-Каньон. Она прекрасно жила без всякого «единственного и любимого», пока не повстречала Сэма Лоуфорда. Она в таком и не нуждалась. Когда надо, она всегда могла найти спутника и одновременно наслаждаться свободой.

Если бы Корали не написала ответ на объявление в газете и не приехала сюда и не встретилась с Джимом… Если бы она также не познакомилась с Сэмом и не решила, что он идеальный мужчина для Кирстен… Если бы Кирстен не уступила ее просьбам и не приехала…

Если бы. Если бы. Если бы. Кирстен сдержала рыдание и почувствовала, что ей трудно дышать. Это дурной признак. Ей снова нужна процедура с ингалятором, а для этого надо спуститься вниз и достать его вместе с лекарствами из сумочки.

Она встала и вышла к лестнице, но тут снова почувствовала озноб и опустилась на верхнюю ступеньку. Больше скрывать правду нельзя, надо просить Корали о помощи.

– Корали, – крикнула она. – Моя сумка стоит на полу около дивана в гостиной. Принеси ее сюда, пожалуйста.

– Хорошо, – заговорщически ответила Корали. – Одну секунду.

Раздались ее шаги в гостиной, и затем Корали показалась в холле. Посмотрев наверх, она увидела, что Кирстен сидит на верхней ступеньке.

– Что случилось? – спросила она, поднимаясь по лестнице. Когда Кирстен снова закашлялась, она остановилась. – О Господи, опять приступ астмы, – с тревогой сказала Корали и поспешно взбежала наверх. – Ты сказала Сэму? Я отвезу тебя в больницу…

– Нет! – воскликнула Кирстен, стараясь сдержать новый приступ кашля. – Все в порядке… мне только нужен ингалятор… он в сумке.

Корали не стала возражать и только помогла Кирстен подняться и дойти до ванной.

Через полчаса одышка прошла и кашель стих. Кирстен сидела на краю ванны, а Корали мыла и укладывала свои медицинские принадлежности.

– Это ведь уже не в первый раз с тех пор, как ты здесь? – сурово спросила она. – Кирстен, почему ты мне сразу не сказала? Ты же знаешь, что с этим шутить нельзя.

Кирстен чувствовала страшную усталость.

– Я последние два дня пользовалась ингалятором, но такого приступа не было ни разу.

– А что сказал Сэм? – спросила Корали. – Он приедет сюда или хочет, чтобы ты легла в больницу?

Кирстен покачала головой:

– Я ему ничего не сказала.

Корали искренне изумилась.

– Почему? Ради Бога, подружка, тебе необходим кислород и дыхательный аппарат.

– Нет-нет, честно, уже все в порядке, – уверяла ее Кирстен. – Я не хочу, чтобы Сэм узнал. Пожалуйста, пообещай мне, что ничего ему не скажешь. Я, как только вернусь домой, пойду к своему врачу.

– Даже не думай о том, чтобы ехать в Калифорнию в таком состоянии! – воскликнула Корали.

Кирстен улыбнулась.

– Я в отличном состоянии, мне только не надо сильно расстраиваться. Мы с Сэмом немного повздорили, наверное, от этого и начался приступ.

Заметив, что Корали запылала от гнева, она поспешила ее уверить:

– Но он не виноват. Он ничего не знает, и ты ему не скажешь. Обещай, – настаивала она.

Телефон снова зазвонил, но трубку поднял кто-то внизу.

– Я ничего не буду тебе обещать, пока не увижу, к чему это приведет, – сердито ответила Корали. – Я уважаю твои желания, но с этого момента глаз с тебя не спущу. И как только замечу малейший признак приступа, отвезу тебя в больницу, даже если мне придется тебя связать, чтобы посадить в машину.

– Кирстен, – позвала Эмбер из холла. – Тебя к телефону.

Кирстен встала, все еще нетвердо держась на ногах.

– Наверное, это Батч из автосервиса. Он говорил, что позвонит, когда привезут компьютер для машины.

Подруги пошли из ванной в спальню, Кирстен подошла к телефону, а Корали направилась вниз по ступенькам.

Кирстен подняла трубку и услышала:

– Кирстен, это Сэм. Пожалуйста, не бросай трубку. Я хочу извиниться.

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Молящая нотка в голосе Сэма остро врезалась ей в сердце. Даже если бы она хотела, то не смогла бы бросить трубку, да она и не хотела этого.

– Я не стану бросать трубку, – ее голос слегка дрожал. – На самом деле это я должна извиниться. Я не должна была так резко с тобой говорить, но просто ты застал меня врасплох. Признаться, после того, что я наговорила тебе в последний раз, я не ожидала увидеть или услышать тебя вновь.

– Думаю, в тот день мы оба были немного не в себе. Должен признаться, я был настолько встревожен, что позволил себе сделать такие предположения и выводы, на какие не имел права…

– Сэм, у тебя было полное право злиться на меня, прости, что из-за меня ты так волновался, но я хотела поговорить не об этом…

– Я знаю, что ты имеешь в виду, Кирстен, – мягко сказал он, – и твои отношения с другими мужчинами – не мое дело. Это я вздумал ставить какие-то условия для нас с тобой. Ты же мне ничего не должна. Если ты больше не хочешь идти со мной завтра вечером, я все пойму, но мое предложение остается в силе. Я очень хотел бы пойти с тобой на ужин и танцы. Для меня это не обязанность, а удовольствие.

Глаза Кирстен застилали слезы, а в горле стоял комок. Она с усилием подавила рыдание.

– Я очень охотно пойду с тобой, Сэм, – ее голос был не громче шепота. – Шесть часов вполне подходит. А что мне взять с собой из еды?

Он снова откашлялся, и Кирстен подумала, что, может быть, он тоже взволнован.

– Это необязательно, – сказал он. – Моя экономка приготовит нам корзину с едой.

Кирстен негромко засмеялась:

– Это замечательно, потому что кухарка из меня неважная.

Он тоже засмеялся, но потом серьезно сказал:

– Не извиняйся. Кухарку всегда можно нанять, а вот твоя нежная и заботливая душа – это невозможно купить. Я заеду за тобой завтра вечером. Жди меня в большом доме. До свидания, до завтра.

Он повесил трубку, оставив Кирстен сидеть со слезами радости и сожаления, обильно струящимися по ее лицу.

На следующий день Корали и Кирстен отправились за покупками в Купер-Каньон, на Мэйн-стрит. Они искали какие-нибудь не очень строгие, но красивые платья для вечера. Корали, Джим и девочки тоже собирались пойти.

Обойдя несколько магазинов женской одежды и не найдя ничего подходящего, они подошли к бутику «Ивонна». Это был небольшой, но престижный магазин женской одежды, недалеко от Мэйн-стрит, на первом этаже большого старого двухэтажного дома.

Хозяйка бутика, очень симпатичная рыжеволосая женщина лет тридцати с небольшим, прекрасно поняла, что нужно ее посетительницам, и меньше чем за час подобрала обеим подходящие платья. Для Кирстен была выбрана синяя трехъярусная юбка и того же цвета жилет, надевающийся с белой блузкой, которая у Кирстен уже была. Для Корали выбрали розовую гофрированную юбку и вязаную розовую кофточку. Этот костюм дополнял узкий серебристый поясок.

– Леди, вы обе будете королевами бала, – сказала Ивонна, вручая им свертки. – Насколько я знаю, приглашен ансамбль «Ритм Мейкерз». Судя по тому, что я слышала, придет весь город.

Они поблагодарили хозяйку и направились к выходу. В этот момент раскрылась дверь и в магазин вошла Белинда. Она, как обычно, была модно одета и безупречно накрашена, но выражение лица было злым и угрюмым. Увидев Корали и Кирстен, она изобразила приятную улыбку, хотя глаза источали арктический холод.

– Боже мой, вижу, вы просто вездесущи, – весело сказала она. – Вы появляетесь везде, где бы я ни была.

Эта же мысль пришла в голову и Кирстен. Совпадение или Белинда за ней шпионит? Она тут же отмела эту мысль и выругала себя.

– Мы искали что-нибудь для сегодняшних танцев, – вежливо ответила Корали, но в ее голосе проскальзывало едва заметное раздражение. – Конечно, мы и там с вами столкнемся.

Белинда рассеянно улыбнулась:

– О, боюсь, что нет. Сэм приглашал меня пойти, но я уже договорилась с друзьями поужинать в Грейнджвилле. Он был огорчен, но…

Она говорила и говорила, но Кирстен перестала ее слышать, стараясь только справиться с потрясением и яростью. Неужели это правда? Неужели Сэм пригласил ее только потому, что Белинда отказалась идти?

Нет, она не покажет этой женщине своего состояния. Сэм всегда казался ей честным человеком, и он не сказал, что приглашал Белинду на танцы.

Наконец ей удалось овладеть собой и прервать разговор:

– Корали, нам давно пора возвращаться на ферму.

Корали немного удивилась, но тут же все поняла.

– Ты права, – сказала она, глянув на часы. – Всего доброго, Белинда. Желаю вам хорошо провести вечер с друзьями.

По пути домой Кирстен молча сидела с каменным лицом. Корали первой начала разговор:

– Не обращай внимания на то, что говорит эта женщина. Она лжет, заявляя, что Сэм ее приглашал первой.

– Почему ты так уверена? – проворчала Кирстен. – Ты знаешь ее не лучше, чем я.

– Да, верно, – согласилась подруга, – но Сэма я знаю очень хорошо, хотя живу здесь недолго. Не забывай, что они с Джимом очень близкие друзья и друг от друга ничего не скрывают. Сэм не станет тебе лгать. Не станет и скрывать правду. Он замечательный парень. Он знал, что после вашего последнего разговора ничем тебе не обязан. Если бы ему просто была нужна спутница, тебе бы он позвонил в последнюю очередь, после твоего-то признания, что ты провела ночь с Доном.

– Правда, – кивнула Кирстен. – Тогда почему он позвонил? Я все еще не могу понять.

– Он позвонил, потому что хотел пойти с тобой, – терпеливо объясняла Корали. – Он тебе наверняка это сказал еще вчера, иначе ты бы не согласилась идти с ним. Не позволяй этой ведьме встать между вами. Она просто в бешенстве, что он ее не пригласил.

Слова были очень резонными, и Кирстен почувствовала облегчение, но радость исчезла, и ожидание вечера было испорчено.

Весь оставшийся день Кирстен провела в подготовке к встрече с Сэмом. Закончив приготовления, она не могла не признать, что костюм женщины Запада ей очень идет. Юбка закрывала ноги ниже колен – обычно Кирстен носила более короткие вещи, – но тонкая ткань при ходьбе подчеркивала ее фигуру. Жилет по краям был обшит бахромой.

На всякий случай, если Сэм придет раньше, она решила пойти в большой дом к половине шестого. Кирстен предпочитала, чтобы сейчас, когда они снова встретятся, вокруг них было побольше народу. Слишком неловко было встретиться с глазу на глаз в коттедже.

В шесть часов Кирстен сидела в комнате Глории, помогая девочке уложить блестящие длинные волосы во французскую косу. Зазвонил звонок у входной двери. У Кирстен внутри все сжалось, а сердце быстро забилось, но она заставила себя остаться на месте. В доме достаточно народу, чтобы открыть дверь.

Через несколько минут Корали и Сэм уже обменивались приветствиями, потом раздался голос Джима. Глория поймала взгляд Кирстен в зеркале.

– Это доктор Сэм, – радостно объявила она. – Иди вниз. Я все закончу сама.

– Ты уверена? – спросила Кирстен, отчаянно желая найти повод, чтобы не спускаться.

В этот момент они услышали, как Корали зовет:

– Кирстен! Сэм здесь.

Последняя надежда испарилась.

– Сейчас иду, – отозвалась Кирстен, заколола косу и направилась к лестнице.

Сэм стоял прямо у лестницы, внизу и, услышав ее шаги на втором этаже, поднял голову. В его выразительных карих глазах засветилось восхищение, и Кирстен, затаив дыхание, схватилась за перила лестницы.

Проклятье, почему он так… так сексуально выглядит? Он был одет тоже в стиле Дикого Запада – в коричневые брюки, белую рубашку с перламутровыми пуговицами и бирюзовый жилет.

Чтобы не сбежать вниз по ступенькам и не броситься в его объятия, ей пришлось вцепиться в перила. Судя по тому, как он смотрел на нее, Кирстен подумала, что такое приветствие он принял бы с удовольствием.

– Здравствуй, Кирстен, – его голос был негромким. – Сегодня ты особенно прекрасна.

Сразу она не смогла придумать подходящий ответ. Возможно, он сказал это из вежливости.

– Здравствуй, Сэм, – слегка смущенно ответила она, чувствуя себя школьницей на первом свидании. – Ты тоже здорово выглядишь.

Позади них стояли Джим и Корали, и Джим, не выдержав, хихикнул.

– Думаю, наши девочки сегодня будут лучше всех, – сказал он Сэму.

– Женщины! – хором воскликнули Корали и Кирстен, так что Джим и Сэм дружно расхохотались.

– Конечно, мадам, – подчеркнул Джим последнее слово и нежно обнял жену. – Женщины, хотя моя ненамного старше моих дочерей.

– Сейчас же перестань, – твердо сказала Корали, правда, и не думая вырываться из его объятий. – Я более чем взрослая, чтобы быть твоей женой.

– Простите, ребята, – обратился Джим к Кирстен и Сэму, – но, как вы уже догадались, мою маленькую жену я люблю до безумия.

Кирстен снова почувствовала, что слезы предательски подступают к глазам.

– Тут не за что извиняться, – дрожащим голосом произнесла она. – Любая девочка хотела бы быть такой же счастливой, как Корали.

Она сказала «девочка» для того, чтобы ее слова прозвучали весело, но на самом деле все было гораздо серьезнее: она всю душу отдала бы мужчине, который полюбил бы ее так, как Джим – Корали.

Сэм тоже не упустил ни единого слова и жеста из этой краткой сцены. С самого начала он заметил, что Кирстен не такая уж искушенная, какой хочет казаться. Она никогда не посвятит себя только карьере. По ее словам, она мечтает о собственном доме, о муже, о семье и множестве детей. И, хотя работу медсестры она не бросит, на первом месте для нее всегда будет семья.

Именно по этой причине он с самого начала предупредил ее о своих намерениях, ясно сказав, что женитьба вовсе не входит в его планы.

Тогда почему он так старается восстановить их отношения после той ссоры? Почему не может забыть о ней? Она ведь очень скоро вернется к себе в Калифорнию, и никогда больше они не увидятся, так почему же он не может позволить событиям идти своим чередом?

Неужели он пытается вернуть ее после того, как она переспала с Доном Стерлингом? Но почему он так сильно отреагировал? Он не может ее привязать к себе. Он сам доказывал ей это. У них нет никакого будущего, поэтому оба они вправе спать с кем угодно.

Проклятье! Сама мысль о том, что Кирстен спала со Стерлингом, острым ножом врезалась в его сердце.

Ход его мыслей нарушился громким хлопком двери на втором этаже, и дочери Джима появились на лестнице, громко препираясь.

– Эй, девочки! – крикнул Джим. – Прекратите! В чем дело?

Сэм решил, что сейчас посторонним лучше удалиться, и дотронулся до руки Кирстен.

– Думаю, нам лучше выйти, о'кей?

– Согласна, – ответила она, и оба направились к выходу, спустились с крыльца и сели в машину.

По пути в город они сидели в полном молчании. Сэм имел сверхзанятой вид, а Кирстен до сих пор мучило сомнение, не пригласил ли он ее как «запасной вариант» после отказа его драгоценной Белинды. Кирстен очень хотелось его об этом спросить, но она боялась новой ссоры.

– Корзинка, приготовленная твоей экономкой, так вкусно пахнет, – наконец сказала она, чувствуя запах курицы, капусты брокколи и грибного супа, доносящийся с заднего сиденья машины. От запаха она даже облизнулась.

– Да, Эстер отлично готовит, – почему-то безразличным тоном сказал он. – Она приходит ко мне убирать и готовить по понедельникам, средам и пятницам. Корзинку она приготовила еще вчера, мне оставалось только все разогреть.

Разговор снова оборвался, и наступила гнетущая тишина. То, о чем обоим хотелось заговорить – о Белинде и Доне, было запретной темой, а больше ни один предмет не казался подходящим для разговора.

– А ты… То есть как тебе в гостях у Джима и Корали? – неуверенно спросил Сэм.

На эту тему Кирстен охотно откликнулась.

– Отлично. Джим потрясающий парень, Корали так счастлива. Понятно, что некоторое время были трудности с его дочерьми, но в конце концов все уладилось, – она вздохнула. – Это я уговорила Корали ответить на то объявление, поэтому я особенно рада, что все хорошо. Если бы было не так, я была бы за это в ответе.

Сэм бросил на нее взгляд и нахмурился.

– Это довольно опасно. Человек, дающий объявление в газету о браке, может оказаться не совсем нормальным. Надеюсь, ты не станешь делать то же самое?

Кирстен дернула плечами, его слова задели ее. Черт бы его побрал! Этого следовало ожидать. Он никогда не упустит возможности показать, что считает ее слишком безответственной. Он злился на нее, когда они впервые встретились, и этот гнев не проходил никогда, как бы Сэм этого ни отрицал.

– Сэм, – холодно сказала она, – я устала от того, что все время служу для тебя боксерской грушей.

Он, не веря своим ушам, изумленно уставился на нее.

– Боксерской грушей! – воскликнул он. – Я до тебя иначе, как нежно, не дотрагивался.

– Нет, не физически, – объяснила она, – но слова могут причинять не меньшую боль.

Кровь отхлынула от его лица.

– Слова? Кирстен, я знаю, что, когда ты врезалась в мою машину, я был резок с тобой, но клянусь Богом: больше я ни разу намеренно не обижал тебя ни словами, ни как-либо еще. О чем ты говоришь?

Кирстен не могла остановиться.

– Ты просто не можешь не напоминать мне постоянно, что я глупая, незрелая и… и недостойная…

– Недостойная? – вскричал Сэм. – Какого дьявола ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать – ничего не стоящая, – раздраженно бросила Кирстен. – К примеру, я не стою того, чтобы занять место Белинды в твоей жизни, но гожусь, чтобы заменить ее, когда она занята…

Сэм резко вскинулся:

– При чем тут Белинда? Черт возьми, Кирстен, я понятия не имею, что случилось, почему ты так расстроена. Ты говорила с Белиндой? Она сказала или сделала что-то, что тебя огорчило?..

Наконец его слова прорвались сквозь пелену гнева Кирстен. По выражению его лица и жестам легко можно было понять, что Сэм действительно не имеет понятия о том, что она говорит. Значит, Белинда на самом деле бессовестно лгала?

Внезапно мощный мотор взревел и машина помчалась вперед, минуя улицу, на которую они должны были свернуть. Кирстен испуганно спросила:

– Сэм! Куда ты собрался?

Он упорно смотрел прямо на дорогу.

– Мы едем ко мне домой, – жестко сказал он. – Нам с тобой надо все выяснить прямо сейчас.

Прежде чем Кирстен успела возразить, он резко нажал на газ, так что ей пришлось вцепиться в ручку дверцы. Наконец Сэм сбавил скорость, еще раз повернул налево и остановил машину перед своим домом.

Кирстен все еще сидела, не выпуская ручку, когда Сэм вышел из машины и открыл ей дверцу.

– Извини, если напугал тебя, – он помог ей выйти. – Пойдем. Давай что-нибудь выпьем, нам предстоит долгий разговор.

У Кирстен дрожали колени, когда она выбиралась из машины и покорно шла рядом с Сэмом. Не от бешеной езды, а от переполнявшего ее волнения.

Войдя в дом, Сэм провел ее в гостиную и усадил в большое удобное кресло, а сам на минуту вышел. Вернулся он с двумя рюмками бренди, одну из которых протянул ей.

– Вот, выпей, даже если тебе это и не очень нравится. Поможет нам обоим немного успокоиться.

Сэм сел на диван.

Кирстен попробовала напиток и наморщила нос.

– Какая гадость! – воскликнула она, позабыв о хорошем тоне.

Сэм улыбнулся и отпил из своей рюмки.

– Немного обжигает, но зато хорошо успокаивает нервы.

Кирстен откинулась в своем кресле, медленно потягивая бренди. Она заметила, что если пить маленькими глотками, то обжигающая жидкость проходит легче и действительно расслабляет.

Бросив быстрый взгляд на Сэма, она увидела, что он сидит, наклонившись вперед, упершись локтями в колени, и крутит в руках свою рюмку. Он выглядел мрачным, и от этого Кирстен начало казаться, что она снова все не так поняла.

Проклятье! Что с ней творится в последнее время? Она всегда была спокойной, хотя иногда и бывали причины взорваться. Но они с Сэмом словно нарочно создают друг другу проблемы.

– Кирстен, – голос Сэма прервал ее мысли, и Кирстен чуть не расплескала бренди. – Объясни, почему ты на меня так сердишься. Даже если ты думаешь, что я знаю или должен знать, скажи, потому что я ничего не могу понять, а если и попытаюсь угадать, то вряд ли это приведет к чему-то хорошему.

– Да, ты прав, не приведет, – согласилась Кирстен. – Но ответь на один мой вопрос.

– Конечно, – по его голосу было слышно, как он напряжен. – От тебя у меня нет секретов. Что ты хочешь знать?

Кирстен вздохнула. Теперь или никогда. Если она не спросит, то умрет от желания это узнать.

– Сэм, ты просил Белинду Эванс пойти с тобой на танцы, прежде чем приглашать меня?

Он издал короткий недоуменный возглас, но Кирстен упорно не поднимала глаз.

– Почему ты это спрашиваешь? Когда я пригласил тебя, Белинды даже не было в городе. Если помнишь, она появилась только на следующий вечер.

Кирстен покачала головой:

– Нет, я не об этом. После той ссоры во вторник, когда я вернулась с гор, я не надеялась, что ты вообще станешь со мной разговаривать. Ты ведь тогда умчался в город. А потом я несколько дней ничего о тебе не слышала. Я была так расстроена, что совсем забыла о танцах, пока ты не позвонил и не напомнил мне. А потом, тем же утром, мы с Корали поехали в город за покупками и встретили Белинду. Она заявила, что ты приглашал ее на танцы, но она отказалась, потому что уже была приглашена к друзьям.

На этот раз Сэм шумно вздохнул, и Кирстен подняла глаза. Сэм смотрел на нее с выражением крайнего недоумения:

– Белинда тебе это сказала? Чепуха какая-то. Согласен, я был чертовски зол на тебя, но потом остыл и успокоился. Я даже не говорил с Белиндой об этих танцах. Ты что-то не так поняла.

Она стиснула зубы. Сэм не должен подумать, что эта женщина снова сумела вывести ее из себя.

– Нет, Сэм, – холодно ответила она, – я все поняла правильно. Со мной была Корали, и она может повторить тебе в точности все слова. И я не желаю быть заменой другой женщины, а для тебя я была именно этим.

Сэм закрыл глаза и покачал головой.

– Нет, это не так. Я не виделся и не говорил с Белиндой восемь лет, до этой недели…

– Я знаю, – печально сказала Кирстен, – но она оставалась для тебя самой главной женщиной в жизни. Ты сам признал это. Ты говорил, что никогда не женишься и глубоко не привяжешься ни к одной женщине именно из-за ее предательства. И такое положение вещей дает ей полную власть над тобой. Ты позволял ей – может быть, неосознанно – влиять на тебя все эти годы, а теперь она вернулась, и это будет продолжаться.

Кирстен поставила рюмку на стол и поднялась.

– Думаю, ты ничего не можешь поделать. Любовь не поддается управлению, и чаще всего она слепа. Со мной то же самое, я знаю, но я не буду вертеться здесь, пытаясь спасти тебя от ее влияния.

Сэм дернул плечами и встал, на его лице появилось ледяное выражение.

– Не очень-то ты высокого обо мне мнения.

Сердце Кирстен разрывалось на тысячу кусочков.

– Хотелось бы, чтобы это было правдой, – печально сказала она, – но, к несчастью, я с моей любовью могу справиться еще меньше, чем ты. Ты очень много значишь для меня, но с этим я справлюсь. Я хочу прожить свою жизнь как можно полнее, а не просто существовать, потому что меня влечет не к тому человеку!

Сэм заморгал.

– Так ты признаешь, что не любишь меня, а тебя просто ко мне влечет?

Эти слова привели ее в замешательство.

– Не знаю, – задумчиво сказала она. – Мне трудно разделить эти два чувства. Не могу представить, что буду близка с мужчиной, которого не люблю.

Сэм был явно удивлен.

– А как же тогда Дон Стерлинг? Ты считаешь, что любила его, когда в тот понедельник провела с ним ночь? Если так, то не думаю, что твои чувства ко мне очень глубоки.

Она взяла рюмку, отпила еще бренди, а потом подошла к большому старинному окну и остановилась спиной к Сэму.

– Ты можешь в это не поверить, – отрывисто сказала она, – но я и Дон в ту ночь не занимались любовью. – Она замолчала, ожидая его реакции, но так как ее не последовало, то продолжала: – Я… я не совсем солгала тебе, просто позволила тебе сделать свои выводы, – она снова замолчала, но Сэм все еще никак не отреагировал, что удивило и смутило ее. – Я действительно провела ночь в одном домике с ним, но я легла в спальне, а он – в другой комнате на диване. Он… он повел себя как джентльмен и как друг. Он не позволил себе ни единого неприличного жеста или слова. Я… я поступила ужасно по отношению и к нему и к тебе, позволив тебе подумать иначе.

Сэм по-прежнему не двигался и не произносил ни слова. Кирстен была не в силах больше выносить гнетущее молчание.

Она отхлебнула еще бренди и обернулась к нему.

– Сэм? Ты ничего не хочешь сказать? – почти умоляюще спросила она.

Выражение его лица не изменилось.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал? – Он говорил холодно и неторопливо.

– Не… не знаю. Просто скажи что-нибудь. Знаю, то, что я сделала, непростительно, но и я сожалею, правда…

– Тогда почему ты это сделала? – обвиняющим тоном бросил Сэм.

– Мне было больно и обидно, потому что ты практически не обращал на меня внимания, когда появилась Белинда. Я приехала к тебе, думая, что… то есть…

– Думая, что мы займемся любовью? – мягко спросил Сэм. – Я тоже этого ждал. Я ждал этого с того самого момента, как проводил тебя предыдущим вечером домой, но когда неожиданно появилась Белинда… Да, это действительно было потрясение. Если бы ты осталась хоть чуть-чуть дольше, то увидела бы, что я выпроводил ее из дому. Пока я собирался с мыслями, ты уже ушла.

Потрясенная, Кирстен воскликнула:

– Но почему? Ты же говорил, что любил ее!

Наконец Сэм сдвинулся с места и подошел к ней.

– Значит, ты не поняла, что я говорил тебе о Белинде, – грубовато сказал он. – Это правда, я сильно и страстно любил ее, а когда она меня бросила, боль от ее предательства была невыносимой, но я справился.

Кирстен затаила дыхание, а Сэм продолжал:

– Я не хочу сказать, что хранил ей верность все эти годы, надеясь и ожидая, что она ко мне вернется. Мы знали друг друга всю жизнь, и я безоговорочно верил ей. А обманутое доверие я не смогу забыть. Если Белинда смогла так поступить после всего, что мы значили друг для друга, то как я мог верить, что другая женщина не сделает то же?

Он протянул руку и отодвинул в сторону тонкие занавески, так, что покрытые снегом горы вдалеке стали хорошо видны.

– Она не нужна мне. Даже если бы я все еще любил ее, я не смог бы ей верить. Менее всего я хотел бы, чтобы она ко мне вернулась. И все, что было между нами после ее приезда, – это те объяснения, которые ты слышала. Если она утверждала другое, то она лгала, и я с ней об этом еще поговорю.

С плеч Кирстен словно гора свалилась. Теперь точно видно, что Сэм не собирается возвращаться к Белинде. Больше ее хорошенькое личико и приемы соблазнения на него не действуют. С другой стороны, на его отношения с Кирстен это никак не влияет. Чувство облегчения снова ее покинуло. Это только усиливает его намерение не верить ни одной женщине на свете.

Кирстен глубоко вздохнула и изобразила широчайшую улыбку.

– Что же, раз мы все выяснили, думаю, лучше нам поехать на ужин, чтобы не опоздать. Я хочу попробовать здешнюю кухню.

Сэм глянул на часы.

– Ты права. Хотя, конечно, на крайний случай у нас самих полная корзина снеди.

Зал Масонской ложи был очень большим. На одном его конце находилась сцена со стульями и инструментами для музыкантов, которые еще не начали играть. В центре зала были расставлены столы, а вдоль стены – стойки с угощением для опоздавших, которые все прибывали и прибывали.

Сэм и Кирстен радостно здоровались со всеми встречавшимися на пути знакомыми и наконец добрались до стоек. Там они набрали себе полные тарелки еды и подошли к столу, где Джим и Корали заканчивали свой ужин.

– А мы уж думали, что вы не появитесь, – со смехом сказал Джим, когда они сели рядом с ними.

– Прошу прощения, – пробормотал Сэм. – Мы что-нибудь пропустили?

– Не думаю, – весело ответил Джим, – но если и так, то самое интересное еще впереди.

Кирстен слегка вспыхнула, уловив в его словах двойной смысл, но продолжала улыбаться.

Пока Сэм и Кирстен доедали свои порции, столы почти опустели и мужчины начали расчищать место для танцев. Немного погодя на сцене появилась группа из шести человек и начала играть.

Сначала сыграли две композиции, при которых партнеры менялись каждую минуту. Для Кирстен это было пыткой, потому что не успевал Сэм обнять ее за талию, как она уже оказывалась рядом с другим танцором. Одним из них был Дон Стерлинг, и, увидев его, Кирстен вспомнила, что Сэм так и не сказал, поверил он или нет в то, что она не спала с Доном.

Следующие несколько танцев были быстрыми, все танцевали отдельно, и вот наконец все смогли танцевать парами, как в старые добрые времена.

Музыка была медленная, ритмичная и романтичная. Сэм протянул к ней руки, и она прижалась к нему. Они медленно двигались, наслаждаясь и забыв о времени. Сэм обеими руками обнимал Кирстен за талию, а она обвила его шею.

– Слава Богу, наконец эти болваны догадались играть такую музыку, которая дает возможность обнять тебя, – прошептал он ей на ухо.

Она прильнула к нему еще теснее.

– Тебе нужен повод? – тихим и соблазняющим голосом спросила она.

– Нет, если тебе не нужен. – Его руки сильнее сжались вокруг нее, одна рука на талии, а другая выше, так что их тела оказались прижатыми друг к другу.

К счастью, свет в зале пригасили, и для постороннего любопытного наблюдателя все пары были просто темными фигурами, медленно двигающимися под музыку.

 

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

В романтической дымке промелькнули несколько часов. Кирстен и Сэм танцевали, а в перерывах, не разжимая рук, подходили к друзьям. Кирстен невольно подумалось, что этот вечер, начавшийся так сомнительно, превратился в волшебный бал Золушки.

Наконец они с Сэмом выяснили свои отношения и не осталось никаких недомолвок. Кирстен открыто сказала ему о своей любви, а Сэм хотя и не ответил ей тем же, но показывал ей это так же ясно своими действиями. Он был нежен, заботлив и ни на минуту не выпускал ее из объятий.

Они все приближались и приближались к ночи любви. В этом не могло быть сомнения. Их движения в танце под медленные, чарующие звуки были только прелюдией. Когда вечер начался, Кирстен ожидала, что Сэм настоит на уходе пораньше, но он, напротив, желал растянуть это наслаждение как можно дольше.

В полночь музыканты исполнили последнюю песню, тоже из старых, под названием «Доброй ночи, любимая». Под нее Сэм и Кирстен еще теснее прижались друг к другу, поглощенные волшебной атмосферой, и медленно двигались в такт музыке. Когда песня закончилась, они, отклонив приглашения друзей на десерт и кофе, распрощались со всеми и заторопились к машине.

Кирстен ожидала, что Сэм повезет ее к себе домой, но вместо этого он повернул в противоположную сторону и направил машину к ферме. Это слегка ее удивило, но, впрочем, какое имело значение, куда ехать, если ночь они все равно проведут вместе?

Они проехали мимо большого дома, погруженного в темноту, если не считать фонаря над крыльцом. Это значило, что Джима и Корали еще нет дома. В коттедже тоже горел свет над крыльцом, Сэм остановил машину напротив него и выключил мотор. Но дверцу не открыл, а повернулся к Кирстен и протянул к ней руку.

– Весь вечер мне безумно хотелось тебя поцеловать, – хрипло сказал он, – и больше я не могу ждать ни секунды.

Он наклонил голову и накрыл ее губы своими. Кирстен легко вздохнула, ее губы приоткрылись, и он, раздвинув их кончиком языка, завладел ее ртом.

Сердце Кирстен гулко забилось, когда на ее грудь легла его рука и пальцы начали мягко ласкать ее.

Задыхаясь от наслаждения, она легонько прикусила его нижнюю губу. В ответ он коснулся языком ее языка, посылая огненные стрелы в самые укромные уголки ее тела.

Она задрожала, чувствуя потребность доставлять ему такое же удовольствие, как и он ей, и, положив руку на его бедро, начала гладить его через ткань брюк.

– Как хорошо, – отрывисто сказал он, медленно поднимая ее юбку. Наслаждение от его ласк было таким острым, что она вскрикнула, но он понял это по-другому и немедленно убрал руку. – Прости, – с тревогой в голосе сказал он. – Я тебе сделал неприятно?

Неприятно! Как может быть неприятной эта нежная и умелая ласка? Кирстен внезапно ощутила пустоту.

– Нет, – выдохнула она, уткнувшись лицом в его грудь. – Прошу тебя, не останавливайся.

В этот момент громкие звуки, раздавшиеся рядом, так напугали Кирстен, что она резко отпрянула.

– Чертов… – Сэм оборвал ругательство и полез в карман. – Дорогая, это всего лишь мой пейджер, – воскликнул он, включая свет в салоне и глядя на него. – Проклятье! Это из больницы. Можно я позвоню по телефону?

Кирстен только кивнула, до сих пор не в силах говорить. Они выбрались из машины и направились в дом.

Проведя его в спальню к телефону, Кирстен вышла в гостиную, чтобы он мог спокойно говорить. Почти сразу же он вышел к ней с искаженным лицом.

– Это несчастный случай. Я срочно должен ехать.

Ее мечты о волшебной ночи рухнули, но Кирстен понимала, что Сэм разочарован не меньше ее.

– Конечно, – сказала она. – Я могу чем-нибудь помочь? Я очень бы хотела поехать с тобой…

– Нет! – коротко отрезал он. – Это… в этом нет необходимости. Там есть дежурная медсестра.

Ужасная мысль поразила Кирстен. Что произошло? Врач обычно не бывает так расстроен и потрясен, когда его вызывают из-за аварии или болезни, если только что-то не случилось с кем-нибудь близким…

– Сэм, кто пострадал? – воскликнула она в тревоге. – О Боже, это не Корали или Джим?..

Он взял ее за плечи.

– Нет, Кирстен, это не они. Это… это Белинда. Ее нашли лежащей на кровати без сознания. А теперь мне пора. Я позвоню.

Он повернулся и выбежал из дома, оставив Кирстен оглушенной такой новостью.

В эту ночь Кирстен почти не спала, а ворочалась на кровати, мучимая бесчисленными вопросами, на которые у нее не было ответа.

Что приключилось с Белиндой? Заболела? Но, когда утром они встретили ее в бутике, она выглядела вполне здоровой. Может быть, она что-то себе повредила? Но если Сэму это и было известно, то он даже не намекнул. Или у нее сердечный приступ? Нет, для подобных вещей Белинда слишком молода.

Почему Сэма так беспокоит ее здоровье, если он только сегодня сказал, что не любит Белинду и не собирается на ней жениться? Этот вопрос не давал Кирстен покоя.

Нет, она не думала, что Сэм ей лгал, но возможно, что он лгал самому себе.

Ведь есть же на свете люди, которые любят только один раз в жизни. Вдруг Сэм из таких людей? У Кирстен были подозрения, что так оно и есть, а если так, то ей рядом с ним места нет. И ее надежда на замужество и на семью осуществится, если она уедет от него как можно дальше, и чем скорее, тем лучше.

Утром Кирстен еще до рассвета была на ногах и вскоре направилась к Корали. Новость наверняка уже распространилась по всей округе, и телефоны у местных кумушек успели расплавиться.

– Мы с Джимом узнали об этом до возвращения домой, – сказала Корали. – Мы пошли вместе с несколькими друзьями в гости к Дэйву и Салли Роберте на десерт и кофе. Как ты знаешь, Дэйв – издатель местной газеты. Один из его репортеров позвонил прямо из больницы. Все, что ему было известно, – Белинду привезли в больницу на «скорой», а больше они ничего не стали говорить.

– И как она? Сегодня ты ничего не слышала? Кто-нибудь знает, что случилось?

Корали вздохнула.

– Полным-полно всяческих слухов, но ни один из них нельзя принимать всерьез. Джим позвонит ее родителям, когда придет на обед. Он хорошо их знает. А пока я не хочу ничего предполагать.

Кирстен было очень интересно, что именно не хочет предполагать Корали, но от вопросов она воздержалась. Как только Корали все точно узнает, сама ей расскажет.

От Сэма все утро не было никаких вестей, но Джим, придя на обед, позвонил миссис Эванс. Повесив трубку, он повернулся к Корали и Кирстен.

– Мэйбл сказала, что прошлым вечером Белинда чувствовала себя неважно, поэтому рано легла спать, выпив снотворное. Она проспала совсем недолго, проснулась и, подумав, что снотворного недостаточно, выпила еще несколько таблеток. Когда Мэйбл заглянула к ней, прежде чем самой лечь, то увидела, что Белинда лежит без сознания, и вызвала «скорую помощь».

– Она приняла слишком много снотворного? – хором выдохнули Корали и Кирстен, потом, вспомнив, что рядом находятся девочки, разом замолчали.

Джим кивнул.

– Видимо, она была слишком расстроена из-за неурядицы с мужем и проблем, связанных с разводом, и не могла заснуть. Сейчас ей промыли желудок, и все будет в порядке. Сегодня она уже вернется домой.

Корали и Кирстен переглянулись, но промолчали.

Кирстен ничего не слышала о Сэме целый день, и лишь ближе к вечеру он позвонил ей в коттедж.

– Прости, что не заехал к тебе раньше, – он говорил скорее как заботливый врач, чем как возможный любовник. – Когда я закончил в больнице прошлой ночью, звонить тебе было уже поздно, а, как ты помнишь, у меня по воскресеньям до обеда работа в офисе.

О том, что сегодня воскресенье, Кирстен совсем забыла.

– Как Белинда? – спросила она.

– С ней все будет в порядке. Она уже уехала с родителями домой.

После некоторого колебания Кирстен спросила:

– Насколько я поняла, это из-за передозировки снотворного?

– Да, – кратко и резко ответил Сэм.

Она понимала, что пора остановиться, но не могла.

– Это несчастный случай или нет?

Он вздохнул.

– Ты же понимаешь, я не могу обсуждать это по телефону. Мне надо видеть тебя. Согласна поужинать со мной сегодня вечером? В Грейнджвилле открылся новый ресторан, где, как я слышал, хорошая кухня.

Кирстен не знала, огорчаться ей или радоваться. Казалось, что Сэм назначает ей свидание скорее из чувства долга, чем от желания. И потом, зачем ему везти ее больше чем за десять миль отсюда, когда в Купер-Каньоне отличный ресторан?

– Я с удовольствием поужинаю с тобой, – совершенно искренне ответила Кирстен. Неважно, для чего ему понадобилось встретиться с ней. Кирстен не могла больше ждать.

– Хорошо. Заеду за тобой в большой дом в шесть. Пока. – И он повесил трубку. Кирстен была в еще большем недоумении, чем раньше.

К тому времени как приехал Сэм, Кирстен уже больше получаса ожидала его в большом доме вместе со всеми Бакли. Из одежды для вечера она выбрала обтягивающие леггинсы и вязаную хлопковую узорчатую рубашку-тунику. Такой наряд был вполне подходящим для вечера и одновременно сексуальным.

Шум подъезжающей машины Сэма она услышала еще издалека, но заставила себя спокойно сидеть и ждать, пока он позвонит в дверь.

Корали и Глория заканчивали приготовление ужина, Джим был в душе, а Эмбер накрывала на стол. Поскольку в прихожей она оставалась наедине с Сэмом, Кирстен надеялась, что он хотя бы обнимет ее или даже поцелует, но этого не произошло. Наоборот, он был каким-то хмурым, когда вошел в дом.

– Вижу, ты уже готова, – сказал он, оглядывая ее, и взгляд его смягчился. – И, как всегда, прекрасна.

– Спасибо, твои слова мне очень приятны, – ответила Кирстен, пропуская его в дом. Она надеялась, что ее замешательства Сэм не заметил.

В этот момент на лестнице раздались шаги Джима.

– Сэмми, приятель, ты с нами поужинаешь?

– Не сегодня, – ответил Сэм. – Мы с Кирстен уходим.

– Да, мне жаль, что с Белиндой случилось такое, – нахмурился Джим. – С ней все в порядке? В обед я говорил с ее родителями. Как они? Я могу чем-нибудь помочь?

Сэм покачал головой.

– Нет, думаю, все будет нормально. Но ты не переставай с ними общаться. У Белинды депрессия, а Зак и Мэйбл пережили сильный стресс. Думаю, дружеское общение им нужнее любой помощи.

– Согласен, – ответил Джим. – А муж Белинды в курсе?

– Не знаю, – сказал Сэм. – Это их дела.

Он обернулся к Кирстен:

– Ты готова, дорогая? Я заказал столик на семь часов.

Кирстен, до того молча слушавшая разговор мужчин, смешалась, когда Сэм обратился к ней.

– А… да. Я готова. Только возьму сумочку.

Атмосфера в машине была натянутой. Сэм до нее даже не дотронулся, только поддерживал за руку, помогая сесть в машину и выйти из нее. Разговор не клеился, потому что у обоих на уме была Белинда. Кирстен с сожалением подумала, что нет никакой надежды на продолжение отношений с Сэмом.

Ресторан, в который они приехали, был таким же симпатичным, как «У реки». Однако уединения он обещал еще меньше. В середине зала стояли столики, а вдоль стен – высокие перегородки со столиками между ними. Сэм заказал такой столик у стены, чтобы была хотя бы иллюзия уединения. В зале царил полумрак, стоящие на столах толстые короткие свечи создавали игру света и тени.

Меню было разнообразным, но желудок Кирстен сжимали нервные спазмы, и есть отнюдь не хотелось. Она выбрала жареного палтуса в надежде, что одолеет хотя бы половину порции. Сэм заказал жареное мясо и бутылку вина до ужина.

Почти немедленно официант вернулся к ним с вином и двумя бокалами. Открыв бутылку и разлив вино, он удалился. Кирстен была уверена, что если выпьет половину бутылки, то Сэму придется вести ее домой под руки. Это не такая уж и скверная идея, усмехнулась она про себя. Если он приведет ее домой, разденет и уложит в кровать, может быть, снова почувствует к ней некоторое влечение.

Кирстен потрясла головой, отгоняя подобные мысли. Кого она пытается обмануть? Даже ей вполне ясно, что глубокие чувства между ней и Сэмом существуют только с одной стороны – с ее.

Она отпила немного вина и обратилась к Сэму:

– Сэм, я знаю, тебе не хотелось бы об этом говорить, но я… думаю, что имею право знать, что происходит между тобой и Белиндой.

Она почувствовала жаркую волну смущения – или страха, – залившую ей щеки.

– То есть… я ведь медсестра. Это как личный, так и профессиональный интерес.

Голос сорвался, когда она выпалила всю тираду. А может быть, говорить дальше не хватило мужества?

– Да, ты имеешь право знать, – сказал он, делая большой глоток вина. – Поэтому я и хотел сегодня поговорить с тобой. Белинда приняла слишком большую дозу снотворного, не знаю, намеренно или случайно. Она уверяет, что случайно, и мне хотелось бы верить… – Его голос тоже сорвался.

– Но? – настойчиво спросила Кирстен.

– Никаких «но», – покачал он головой. – Я записал это как несчастный случай передозировки в ее карту и больничный лист.

Сэм уклонялся от темы, это было понятно обоим.

– Тогда в чем же дело? – нетерпеливо спросила Кирстен. – Почему ты со мной ведешь себя так… так холодно? Я же ни в чем не виновата.

– Холодно? – удивился он. – Нет, Кирстен, мои чувства к тебе никогда не были холодными. Точнее, совсем наоборот, иногда становились слишком горячими, а в мои намерения это не входило. То, что я сказал в первый наш вечер, было правдой. Я не собираюсь ни жениться, ни вступать в долгие и серьезные отношения ни с одной женщиной. – Он сделал один глоток вина. – Возвращение Белинды этого не изменило. Наоборот, еще больше укрепило меня в моих намерениях.

– Понимаю, – пробормотала Кирстен.

Он сидел, не глядя на нее.

– Нет, не думаю, что ты понимаешь. Я не хочу причинить тебе боль так же, как ей.

Пришла очередь Кирстен поразиться.

– Причинить ей боль! О чем ты говоришь? Это она причинила тебе боль!

– Да, – кивнул он, – но, когда она вернулась сюда, после разрыва с мужем, в надежде возобновить отношения со мной, я ее отверг…

– Перестань, – с жаром сказала Кирстен, – не собираешься же ты взять на себя ответственность…

Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.

– Нет! Ни в коем случае. Белинда сама должна отвечать за свои поступки. Думаю, она выпила слишком много таблеток перед сном, потом проснулась и, забыв, что уже приняла снотворное, снова выпила несколько штук.

Кирстен, сжав в руке бокал и потягивая его содержимое, наблюдала, как на лице Сэма нежелание говорить сменяется сожалением, а потом упрямством. Ей не хотелось, чтобы он так переживал, но ничего не оставалось делать, как позволить ему высказаться.

– Так к чему ты ведешь?

Прежде чем Сэм успел ответить, подошел официант, неся суп. Сэм молчал, пока официант не отошел от их столика.

– Я хочу сказать, что не намерен больше видеться с тобой после этого вечера.

Кирстен показалось, будто ее ударили в солнечное сплетение. Когда она ставила бокал на стол, ее рука дрожала.

– Значит, ты неравнодушен к Белинде, – бесцветным голосом произнесла она.

– Нет, я неравнодушен к тебе, – ответил Сэм. – И я не хочу этого. Я не хочу, чтобы мои чувства росли дальше. Мой напарник, доктор Майкл Тейлор, завтра вернется из Европы, поэтому со вторника я беру недельный отпуск и уезжаю. До твоего отъезда я не вернусь, значит, после ужина мы распрощаемся.

 

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

На следующее утро Кирстен проснулась с болью в сердце и шумом в голове. После тех слов Сэма прошлым вечером они допили вино, а к поданным блюдам почти не прикоснулись.

Это было большой ошибкой Кирстен, потому что выпитое на пустой желудок вино плюс нечеловеческие усилия спокойно согласиться, что им действительно лучше расстаться и не видеться больше, тогда как ей хотелось броситься в объятия Сэма и умолять остаться с ней на любых условиях, привели к тому, что ее начало ужасно мутить. От Сэма ей удалось это скрыть, как и боль от предстоящей разлуки, но до дома Кирстен добралась с трудом и отключилась, едва упав на постель. Спала ли она или была без сознания – Кирстен не поняла, но на следующее утро она очнулась совершенно разбитая, к тому же кашель начал мучить ее с новой силой.

Кирстен еще немного полежала, надеясь, что это пройдет, но ей стало еще хуже, и она осторожно выбралась из постели и прошла в душ. Струи горячей воды помогли ей, вкупе с аспирином, найденным в аптечке. Потом Кирстен достала ингалятор, и к тому времени, как она оделась и смогла выпить стакан апельсинового сока и съесть несколько сухих крекеров, тошнота прошла и кашель успокоился. Но с сердечной болью так легко справиться не удавалось.

Как назло, пока она дошла до дома Бакли, кашель усилился и к нему прибавилась одышка. Проклятье! А она-то надеялась, что больше астма ее беспокоить не будет. Она все равно уедет, как только Батч Джексон отремонтирует ее машину, и не позволит какому-то кашлю задержать ее.

Корали с первого взгляда заметила, что у Кирстен снова проблемы с дыханием, и непреклонным тоном заявила:

– Либо ты звонишь Сэму, либо я сама звоню ему. Сегодня утром он на работе, так что звони и пусть он тебя осмотрит, а я возьму машину…

– Нет, Корали, – вскричала Кирстен, потому что подруга уже направилась к выходу. – Все в порядке. Я уже сделала ингаляцию. Нужно немного времени, чтобы лекарство подействовало. К тому же компаньон Сэма сегодня возвращается и Сэм может не принимать пациентов.

– Тебя он примет, – уверенно сказала Корали.

У Кирстен начинался новый приступ кашля, но к Сэму она обращаться все равно не хотела.

– Уверена, что примет, – сказала она, когда ей удалось отдышаться. – Он хороший врач и никогда не откажет в помощи, но я не его пациентка, и прошлым вечером он сказал, что мы с ним больше не увидимся. Он уезжает из города…

– Что? – воскликнула потрясенная Корали. – Что значит – вы больше не увидитесь? Куда он уезжает?

Кирстен подвела Корали к дивану. Подруги сели, и Кирстен принялась рассказывать о вчерашнем вечере с Сэмом. Вспоминать это было все равно, что поворачивать нож в свежей ране, и, рассказывая, Кирстен едва сдерживала рыдания.

Ей было неописуемо тяжело оттого, что она так унижалась перед Сэмом даже тогда, когда он ясно дал ей понять, что она ему не нужна.

– Я ни в коем случае не стану звонить Сэму, даже просто как пациентка. Как только Батч починит мою машину, я возвращаюсь в Калифорнию и обещаю там сразу же обратиться к врачу.

Корали была потрясена.

– Не понимаю, – пробормотала она. – Как такой умный человек, как Сэм, может быть таким слепым? Ты же знаешь, что он любит тебя.

– Я ничего подобного не знаю, – отрезала Кирстен. – И ты тоже. Я имела глупость поверить в это, но слепым был не он, а я. Это я спутала простое влечение с любовью, хотя он и предупреждал меня, что это разные вещи. Хорошо, что Сэм уезжает из города. Мне будет слишком тяжело снова встречаться с ним.

Корали сжала руки на коленях.

– О, Кирстен, зачем только я пыталась свести вас вместе? Это всегда опасно, но вы, казалось, так подходите друг другу.

После этого разговора с Корали Кирстен вернулась в коттедж и остаток дня провела, собирая вещи и готовясь к отъезду. Наверняка компьютер для ее машины уже доставили, значит, во вторник можно ехать.

Укладывая вещи, она заметила, что кашель и одышка не отпускают ее и стало труднее делать глубокие вдохи, несмотря на вторую процедуру, которую она проделала после обеда. На ужин Кирстен решила не ходить в большой дом, потому что Корали сразу же все поняла бы. Поэтому она позвонила и сказала, что занята и приготовит себе что-нибудь на ужин прямо в коттедже. Все знали, что у отца Джима в коттедже припасено достаточно продуктов.

Сделав еще одну ингаляцию, Кирстен легла спать пораньше. Дышать стало немного легче. Достаточно легко, чтобы спокойно уснуть.

Кирстен проснулась, задыхаясь и отчаянно пытаясь сбросить с себя одеяло. Начался новый приступ астмы – такой сильный, что не обратить на него внимания было нельзя.

Сбросив одеяло, она села в кровати, но дышать легче не стало. Включив лампу, Кирстен глянула на часы: только-только перевалило за полночь. Она пошарила на ночном столике в поисках ингалятора и лекарств, но для такого сильного приступа этого было недостаточно.

У Кирстен не оставалось иного выбора, как позвонить Корали и попросить отвезти ее в больницу.

Ложась спать, Сэм чувствовал себя окончательно разбитым, но заснуть не смог. Он ворочался в кровати, не находя покоя и безуспешно пытаясь изгнать из своей памяти Кирстен, но перед его взором вставало ее лицо с огромными карими глазами, полными боли, когда она согласилась, что действительно им лучше не встречаться.

Лучше для кого? Для нее? Сэм усердно убеждал себя в этом, но если так, то почему же она выглядела такой… такой отвергнутой и печальной? Нет, он не отвергал ее. Он просто пытался спасти себя от помешательства.

Лучше для него? Тогда почему ему так плохо, словно от него оторвали самое дорогое, а взамен оставили отчаянное желание быть рядом с Кирстен, обнимать ее, оберегать и никогда не отпускать от себя, чего бы это ни стоило?

Его отношения с женщинами складывались плохо, и именно по его вине. Белинду он постоянно оставлял одну ради своей медицинской практики, и вот – она нашла утешение в объятиях другого. А потом он поддался своей страсти к Кирстен, хотя и знал, что это скоро кончится, и поступил с ней так же бесчувственно, как Белинда с ним много лет назад. Он отверг Кирстен, чтобы спокойно вернуться к прежней жизни и работе.

Но стоит только закрыть глаза, как он чувствует ее восхитительный запах, ощущает прикосновения ее нежных рук…

Громкий звонок телефона заставил его подпрыгнуть. Чертыхаясь, он протянул руку к трубке. Проклятье! Кто это додумался звонить посреди ночи? Разве только Майкл вернулся и решил сообщить ему об этом.

– Доктор Лоуфорд, – пробурчал он в трубку.

– Доктор, это Уилма из больницы. Простите, что беспокою, но доктор Тейлор не отвечает. К нам только что привезли больную. У нее астма, и нужна немедленная помощь.

– Наденьте ей кислородную маску, – ответил Сэм. – Я сейчас приеду. Кто это? Она уже у нас лечилась?

– Нет. Ее зовут Кирстен Рейнхолд. Ее привезли Джим и Корали Бакли…

Сэм бросил трубку и вскочил на ноги.

– Кирстен! Святой Боже, нет! Только не Кирстен!

Побив все рекорды по скорости одевания, он меньше чем через пятнадцать минут на всех парах влетел на больничный двор.

В палате, куда ее поместили, Кирстен было ужасно неудобно. Кушетку, на которой она лежала, приподняли с одного края, чтобы больной было легче дышать, но все равно ее сильно мутило. Кирстен поставили капельницу и кислородную маску на нос и рот, а тонкие проводки, прикрепленные к обнаженной коже, тянулись к разным аппаратам, определяющим ее состояние.

Но жаловаться было не на что. Через маску ей подавались какие-то препараты, благодаря которым можно было нормально дышать, хотя от маски было так жарко, что лицо покрылось испариной.

Она всегда будет благодарна Корали и Джиму. За рекордно короткое время они домчали ее на машине до больницы, а теперь сидели в коридоре в ожидании доктора Тейлора. Слава Богу, что вызвали его, а не Сэма. Вообще, если ее отпустят обратно этой же ночью, Сэм, может быть, ничего и не узнает.

Внимание Кирстен привлек какой-то шум в коридоре. Она ясно могла различить встревоженные голоса, но, что именно говорилось, разобрать было невозможно. Кирстен уже решила, что это Корали и Джим говорят с доктором Тейлором, когда дверь распахнулась и кто-то ворвался в палату.

Сэм!

На нем были джинсы, футболка и домашние шлепанцы. Он быстро пересек комнату и остановился около ее кушетки. Он был бледен, с взъерошенными волосами, как будто его подняли прямо с кровати.

Кирстен вздохнула, и ее сердце предательски затрепетало от радости, несмотря на то, что здравый смысл говорил ей: это ошибка. Она не хотела, чтобы Сэм знал о ее приступе! Где же другой доктор?

Она стянула с лица маску, чтобы заговорить:

– Сэм, что ты здесь…

Он резко оборвал ее, надевая поданный медсестрой чистый халат и беря стетоскоп:

– Корали сказала, что у тебя уже несколько дней подряд повторяются приступы астмы. Какого дьявола ты молчала об этом?

Сэм надел стетоскоп и начал прослушивать ее грудь, дотрагиваясь до нее с таким профессиональным безразличием, словно никогда страстно ее не ласкал.

– Тебя… тебя не было рядом, когда это впервые случилось, – пролепетала Кирстен, – и я… я не хотела тебя беспокоить.

Он пробормотал проклятье.

– Что значит – не хотела меня беспокоить? – хрипло спросил он. – Помогать больным – моя работа, а за последние несколько дней у тебя была масса возможностей мне сказать. Давно это началось? Мне надо знать все, начиная с первых симптомов и кончая этой ночью. И никаких уверток, ясно?

Кирстен кивнула. Он был зол, но одновременно и… испуган. Словно для него она больше, чем просто пациентка…

Прекрати немедленно! – оборвала она себя. Снова поддаться этой мечте нельзя. Прошлым вечером Сэм совершенно ясно сказал, что ничего общего с ней иметь не хочет. А сейчас он страшно зол на нее, и все по ее же вине. Скрывать свою болезнь было с ее стороны глупостью и ребячеством. Ничего не говорить, только чтобы Сэм не знал, что у нее что-то не в порядке…

Вздохнув как можно глубже, Кирстен начала свой рассказ.

Когда она замолчала, Сэм запустил пальцы в свои все еще взлохмаченные волосы.

– Ты хочешь сказать, что собиралась ехать в Калифорнию, зная, что твоя дыхательная система может отказать в любой момент?

– Я… я думала, что справлюсь и при помощи ингалятора и лекарств смогу дотянуть до дому.

Он вздохнул, а потом, к изумлению Кирстен, поднял ее руку и прижал к своей заросшей щеке.

– Ведь ты же профессиональная медсестра, дорогая. Ты знаешь, что этого нельзя делать.

Его слова застали Кирстен врасплох. Сердце бешено забилось, а на глаза навернулись непрошеные слезы. Он назвал ее «дорогая». Действительно ли она дорога ему, или это просто слово, чтобы смягчить упрек?

– Думаю, я тогда не могла трезво мыслить, – пробормотала Кирстен. – Ты же знаешь, что со мной такое иногда случалось – благодаря тебе.

Сэм ласково улыбнулся.

– Такое больше не повторится, обещаю, – он снова надел маску ей на лицо. – Мы обо всем поговорим позже, а скоро мы уберем все эти провода, перевезем тебя в палату и уложим в кровать. Постарайся поспать, хорошо?

Исполнить это было нетрудно. Измученная и морально и физически, Кирстен задремала прямо на кушетке.

В течение еще нескольких часов Кирстен постоянно будили для очередных процедур и наконец, к ее большому облегчению, сняли маску и провода и прямо на кушетке откатили в отдельную палату, где переложили на кровать.

После неудобной кушетки кровать показалась ей пуховым облаком, и последнее, что Кирстен запомнила, засыпая, были слова склонившегося к ней Сэма: «Спи крепко, любовь моя», – и нежное прикосновение его губ.

Но нет, конечно, это был сон.

Кирстен проснулась, когда на улице уже вовсю светило солнце, и сразу же услышала знакомые звуки больницы.

Спинка ее кровати теперь была опущена, и дышать она снова могла нормально.

Прервав ее размышления, в палату вошла медсестра, неся в руках поднос с завтраком.

– Отлично, вы уже проснулись, – почти шепотом сказала она. – Я принесла вам завтрак.

Она поставила поднос на столик у кровати и подошла к изголовью, чтобы помочь Кирстен сесть.

– Корали Бакли звонила утром, спрашивала, как вы.

– Вы не сказали ей, чтобы она приехала за мной? – спросила Кирстен.

– Тс-с! – Девушка приложила палец к губам. – Вы же не хотите разбудить доктора Лоуфорда.

Брови Кирстен поползли вверх.

– Доктора Лоу…

Она повернула голову и только сейчас заметила Сэма – он спал, сидя на широком деревянном стуле. Он выглядел моложе и казался таким беззащитным в этой неудобной позе, что сердце Кирстен чуть не выпрыгнуло из груди.

– И давно он здесь? – потрясенно спросила она.

– С того момента, как вас привезли сюда, так сказала дежурная медсестра, – живо ответила девушка. – Она говорила, что пыталась уговорить его уйти, но он отказался и остался здесь. Он постоянно проверял ваше дыхание, пока не уснул.

Кирстен не верила своим ушам. Сэм сидел на этом неудобном стуле у ее кровати всю ночь! Но почему? Он же знал, что опасность миновала, когда ее перевезли в эту комнату.

Когда медсестра наконец вышла, Кирстен отодвинула столик с едой и поднялась на ноги. Голова закружилась, и так сильно, что ей пришлось вцепиться в спинку кровати, чтобы не упасть.

Покачиваясь, она направилась к душевой комнате и обнаружила там широкий махровый халат, в который тут же и закуталась, сразу почувствовав себя защищенной.

На цыпочках она прошла обратно в палату и остановилась около стула. Сэм наверняка измучен. Даже во сне у его губ и глаз оставались усталые морщинки. Сейчас ему не помешал бы душ, да и одежда его была измятой. Еще бы, ведь он провел ночь здесь, рядом с ней, вместо того чтобы спокойно поехать домой.

Ее ангел-хранитель.

Кирстен осторожно убрала с его лба темную прядь волос. Сэм слегка пошевелился. Она снова протянула к нему руку, на этот раз проведя пальцами по его заросшей щеке.

– Сэм, – нежно прошептала она, – тебе надо сейчас вернуться к себе домой, в свою кровать, где гораздо удобнее…

В этот момент он неожиданно обнял ее за талию и притянул к себе на колени.

– Только если ты поедешь со мной, – сонно пробормотал он, прижимая ее к себе еще крепче.

Кирстен даже не попыталась сопротивляться – наоборот, обняла его в ответ и прижалась щекой к его шее.

– Почему? Ты же сказал – мы больше не увидимся.

Сэм, застонав, нежно начал гладить ее спину.

– Тогда я еще пытался убедить себя в том, что могу жить без тебя. А теперь знаю, что это не так, и я хочу, чтобы ты всегда была со мной.

Кирстен стиснула зубы, чтобы сдержать крик, рвавшийся из ее груди. Если бы он сказал ей это до приступа, а не после! Тогда она смогла бы ему поверить.

Она начала мелкими поцелуями покрывать его лицо.

– И что привело тебя к этому выводу?

Сэм вздрогнул.

– Осознание того, что все мы не бессмертны и что я могу потерять тебя навсегда из-за собственного идиотизма.

Возможно, сам он верит в то, что говорит, подумала Кирстен.

– Другими словами, ты чувствуешь себя виноватым, потому что думаешь, что этот приступ астмы у меня случился после того, как ты отверг меня, – печально сказала она.

Она почувствовала, как напряглось его тело, когда Сэм выпрямился и отстранил ее от себя, чтобы видеть ее лицо.

– Нет, Кирстен, это не так. Когда мне позвонили и сказали, что у тебя случился приступ, во мне словно что-то проснулось. Сама мысль, что с тобой что-то случится, была для меня невыносимой…

– Я верю, что это так, – прервала его Кирстен. – Я видела, как тебя потрясло известие об отравлении Белинды. Ты винил себя за это и…

– Нет! – Он снова заключил ее в объятия и притянул к себе. – Любовь моя, ты все не так поняла. Два этих случая не имеют никакого сходства. Да, я чувствовал вину за то, что не догадался, какая сильная депрессия у Белинды, но тогда я был виноват как врач, а не как близкий человек.

Сэм замолчал и уткнулся лицом в ее шею.

– Когда я прошлой ночью приехал и увидел тебя, опутанную всеми этими проводами, с трудом дышащую, то чуть не потерял рассудок.

Кирстен верилось в его слова с трудом.

– По тебе этого нельзя было сказать, – остановила она его. – Ты был таким холодным, далеким…

– Только потому, что, поддайся я ужасу, терзавшему меня, я уже ничего полезного для тебя сделать бы не смог, – оборвал ее Сэм. – Я с таким трудом сосредоточился, чтобы не упустить ни малейшей детали из твоего состояния, чтобы знать, как тебе помочь. Ты же знаешь, врачи не могут лечить тех, кого любят!

Тех, кого любят! Неужели Сэм хочет сказать, что и она принадлежит к тем избранным людям, которых он любит? Нет, слишком ясно он уже давал понять, что этого нет и не будет никогда. Тогда что ему нужно? Но, чтобы узнать, Кирстен могла только прямо спросить его об этом.

Халат распахнулся, открыв ее обнаженную ногу, и Сэм провел по ней рукой, отчего по всему телу Кирстен пошли жаркие волны. Она прижалась губами к его виску.

– Сэм, я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Ты хочешь, чтобы я стала твоей любовницей? – Ее голос задрожал.

– Нет, дорогая моя, – возразил он хрипло. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой, матерью моих детей, моя единственная и вечная любовь.

Кирстен отстранилась от него.

– Но ты же сказал…

– Знаю, что я сказал, – перебил Сэм, – но я и понятия не имел, что такое любовь, пока ты не ушла. Я думал, что люблю Белинду, но теперь понял: я заблуждался, просто я неправильно истолковал давнюю дружбу. Это чувство нисколько не походило на любовь и проверки временем не выдержало. Я-то думал, что могу трезво оценивать свои чувства и владеть ими, но когда ты вошла в мою жизнь, то все перевернула. И теперь с моей любовью к тебе я могу справиться не лучше, чем с ураганом.

Кирстен внимательно смотрела ему в лицо. У Сэма удивительная способность убеждать. Особенно ее, Кирстен. Он может заставить ее поверить во все что угодно, но вот только зачем предлагать ей выйти за него, если он ее не любит? Никакого смысла.

– Ты уверен? – дрожащим голосом прошептала она, так отчаянно желая поверить ему, что это даже путало.

Сэм снова привлек ее к себе и поцеловал в волосы.

– Я ни в чем в жизни еще не был так уверен, – шепнул он в ответ. – Разве я когда-нибудь лгал тебе, Кирстен?

Нет, не лгал, не лжет и теперь. Кирстен готова была на одном этом строить свое счастье.

– Мы можем пожениться здесь, в Купер-Каньоне?

Его объятия стали крепче.

– Мы можем пожениться, где ты захочешь, и чем скорее, тем лучше.

Кирстен почувствовала, как уголки ее губ поднимаются в невольной улыбке, и подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Тогда давай поедем домой и начнем строить планы на будущее, – промурлыкала она.

Губы Сэма накрыли ее рот, без всяких слов показывая глубину его любви.

В этот миг у Кирстен мелькнула мысль: Корали будет ужасно довольна – она все-таки нашла жену для доктора Сэма!