Поездка была невероятно увлекательной. По крайней мере так казалось Флоренс. Еще она удивлялась терпению Эдварда. Он не только рассказывал ей то, что знал, обо всех местах, где они проезжали, – еще он взял на себя большую часть обязанностей, связанных с маленькой дочерью. Фредерике едва исполнилось два года, но она уже была как две капли воды похожа на мать: те же зеленые глаза, те же волосы. При этом она унаследовала прямоту своего отца и веселый нрав дяди Фреда.

Сегодня ей как раз пришло в голову, что на папиной ноге можно кататься с тем же удобством, что и на живой лошади. Фредерика немедленно приступила к выполнению своего плана, оседлав колено Эдварда. Уже через пятнадцать минут граф устал и измучился, но не подача вал виду.

– Оставь в покое папину ногу! – Флоренс взлохматила мягкие волосы дочери.

– Папинанога, папинанога! – радостно завопила малышка. Ей явно понравилось новое слово. Затем ее внимание переключилось на зеленые виноградники, проплывавшие за окошком нанятого экипажа. – Лезеное! Все лезеное!

– Зеленое, милая, – поправила Флоренс. Плантации Бордо и в самом деле были невероятного изумрудного оттенка. Солнце было таким ярким, а небо таким чистым, как почти никогда не бывает в Англии. Флоренс с мужем и дочерью ехали уже довольно долго и за это время успели повидать немало старинных замков и небольших деревушек. Высокие колеса экипажа поднимали кучу пыли на поворотах, работники, встречавшиеся им по дороге, поднимали шляпы в приветствии. Синяя лента реки вилась вдалеке, то пропадая, то появляясь вновь. Все дышало спокойствием, будто остановилось время. Флоренс посадила дочь себе на колени.

– Скоро? – спросила девочка, хватая ее за нос. – Скоро будет дядя?

– Скоро, милая, – кивнула Флоренс, чмокнув теплую щеку. – И уж тогда, мадам Липкие Пальчики, я тебя хорошенько отмою!

– Липки-пальцы, липки-пальцы! – захихикала Фредерика, свешиваясь через локоть Флоренс.

– Боже, сколько энергии! – простонал Эдвард.

Флоренс обменялась с ним понимающей улыбкой. С самой свадьбы Эдвард помогал жене во всем, взяв на себя многие ее обязанности. Нежные отношения, завязавшиеся между ними еще до брака, только углубились. Сама свадьба вызвала не так много толков, как ожидала Флоренс. Как раз в это время разразился страшный скандал: открылся роман Чарлза Харгрива с Миллисент Парминстер. Всего через неделю после этого события лорд Харгрив отослал свою жену, Имоджин Харгрив, в отдаленный фамильный замок на юге Шотландии. Справедливое наказание, резюмировала произошедшее тетка Ипатия. Флоренс была невероятно рада, что Имоджин захватила с собой Кэтрин Эксетер, благо что муж выделил леди Харгрив солидное содержание.

На фоне подобных событий венчание Флоренс Фэрли со старшим Бербруком вместо младшего почти не вызвало разговоров, тем более что новобрачные собирались вести довольно замкнутую жизнь в семейном поместье, почти не выбираясь в Лондон.

Неожиданное исчезновение виконта Бербрука осталось почти незамеченным. Поговаривали, что он уехал на запад, поскольку старший брат отбил у него невесту. Но в этом почти не находили ничего интересного, поэтому этот факт скоро был предан забвению.

Единственное, о чем иногда печалилась Флоренс, – ее несостоявшаяся дружба с Мэри. Конечно, она виделась с ней иногда. Эдвард поддерживал тесные связи с отцом девушки, герцогом Монмутом, потому что у них были общие политические интересы, и потому Флоренс бывала в доме Вэнсов. Мэри всегда радостно улыбалась ей и тепло принимала Эдварда, и все же было заметно, что ее чувства к графу Грейстоу не угасли...

Прикосновение ладони к щеке вывело Флоренс из задумчивости.

– Что тебя тревожит? – озабоченно спросил Эдвард. Флоренс покачала головой:

– Ничего особенного. Я думала о Мэри Вэнс. Интересно, она сумеет ужиться с тем человеком, которого подобрал ей отец?

– Почему бы и нет? – пожал плечами граф. – Он хорошо обеспечен, его положение в обществе вполне стабильно. И они знают друг друга с детства.

Флоренс улыбнулась этой практичности, в которой не было места романтике.

– А вот и нужный поворот, – сказал Эдвард, указывая на белую церковь с огромным колоколом, сиявшим на солнце. Он выпрямился на сиденье, пальцы нервно застучали по откидному столику. Граф явно волновался перед встречей с братом. Три года – солидный срок.

Дорога вела прямиком к вилле, принадлежавшей Фреду и Найджелу. Низкорослые деревья росли по обеим сторонам улицы. Сам дом был выложен из серого камня, с красной черепичной крышей, в открытых окнах стояли горшки с цветущим жасмином. Дорожка из бежевого кирпича вела к парадному крыльцу. Все выглядело очень красивым и ухоженным, хотя заметен был легкий налет небрежности, словно хозяевам претил полный порядок.

Кучер, грузный краснолицый француз, соскочив с облучка, принялся вытаскивать багаж. Поскольку Фредерика уже успела заснуть, Эдвард на руках вынес ее из экипажа. Не успела Флоренс подойти к двери и взяться за молоток, как на пороге появился Фредди. Он явно не готовился к визиту гостей, потому что был одет для садовых работ. На нем были простая рубашка и заляпанные грязью брюки и ботинки. Лицо его потемнело от солнца, волосы выгорели и стали почти белыми. Фредди набрал вес и выглядел более солидно, чем три года назад. В лице не было и следа мальчишеского задора, весь его вид свидетельствовал, что виконт твердо стоит на земле обеими ногами.

Увидев Флоренс и Эдварда с маленькой девочкой на руках, Фредди растерянно улыбнулся.

– Вот это да! – пробормотал он, не отрывая глаз от спящей Фредерики в помятом розовом платьице. – Гляньте-ка на эту милую крошку!

– Она мила только во сне, – шепотом пояснил Эдвард. – Стоит ей проснуться, и она превратится в дьяволенка.

Фредди негромко засмеялся и забрал у брата свернувшийся комочек.

– Вы быстро добрались. Мы не ждали вас раньше полуночи. Добро пожаловать в Шато Бербрук, наше семейное гнездо! – Виконт обвел рукой сад и дом.

Виллу украшали кусты роз и жасмина, в глубине сада виднелся небольшой фонтанчик и большой стол, который торопливо накрывал Найджел. На белой скатерти появлялись фарфоровые тарелки, приборы, бутылки с вином. При виде вина у Флоренс потекли слюнки – по дороге она наглоталась пыли, да и вообще ее мучила жажда.

– Добро пожаловать! – крикнул Найджел издалека. – Сейчас я накрою на стол и покажу вам ваши комнаты. Надеюсь, вы простите нас, что они не так роскошны, как наша.

И он обменялся с Фредом взглядами настолько интимными, что Флоренс улыбнулась. Похоже, в отношениях этих двоих ничего не изменилось. Девушка направилась к Найджелу.

– Давай я помогу. Если я все верно поняла, у нас будет пикник на свежем воздухе?

– Не совсем так. Предполагался отличный ужин в саду, но поскольку вы прибыли значительно раньше, в наличии есть только вино, фрукты, копченое мясо, паштет и сыр. Еще можно послать в магазин за разными сластями.

– Отлично! Мы все любим пикники, а Фредерика обожает паштеты.

– Как французский поросенок трюфели, – хмыкнул Эдвард.

– Какой кошмар! – притворно воскликнул Найджел.

– Не волнуйся, – утешил его Эдвард. – Мы не станем будить эту обжору, пока не поедим сами.

Мужчины переносили в дом чемоданы и свертки, а Флоренс рассматривала обстановку. Вся она была простой, но изящной, и потому в доме было уютно. После обеда Эдвард и Фред сели рассматривать план имения виконта.

– Вот этот участок погиб в прошлом году – выпало слишком мало осадков. Вот здесь пришлось посадить все заново, потому что виноград был слишком мелким и кислым. Но в целом это неплохие сорта, за пару лет удалось привести все в относительный порядок. Мы продаем столовое вино в соседний замок. А вообще здесь есть одна пожилая вдова – она уже не может самостоятельно вести дела, а потому предложила нам долю и свои посадки. Еще немного, и наши вина приобретут известность. Все, кто пробовал их, отмечают тонкий букет. Все дело в плодородной почве и хорошем уходе.

– Это верно, – подтвердил Найджел. – Порой мне кажется, что, если в эту землю ткнуть палку, она зазеленеет.

Все трое добродушно рассмеялись. Фредерика, спавшая на пальто Эдварда, расстеленном прямо на траве, открыла глаза. Отметив всеобщее веселье, она села, потянулась и объявила, что голодна.

– Боже мой! – Эдвард притворился, что он в ужасе. – Спасайся кто может. Маленькое прожорливое чудовище хочет есть! – При этом он ловко наполнил тарелку снедью, не забыв о паштете, и протянул дочери.

– Ням-ням, – сказала девочка, набивая рот гусиным ливером. – Фванция ховошая!

– За это стоит выпить, – улыбнулся Фредди, доставая из кадки с холодной водой бутылку вина. На зеленом стекле была наклеена этикетка. Надпись, сделанная от руки, гласила: западные районы имения Бербрук, Бордо, 1875.

Флоренс всплеснула руками.

– Это ваше? Ваше вино? Фредди, это же здорово!

– Всего лишь столовое вино, – польщено улыбнулся виконт. – Наши посадки еще слишком молоды. Но та самая вдова утверждает, что даже для столового вина букет неплох. Так что в будущем это будет отличная марка!

Он наполнил бокалы, не забыв плеснуть крохотный глоток и для маленькой племянницы. Бутылку он держал осторожно, со знанием дела, опасаясь взболтать и потревожить содержимое.

– Виноград – удивительное растение, – провозгласил Фредди, закончив ритуал и глядя сквозь бокал на солнце. – Его тонкие стебли тянутся к солнцу, тяжелые грозди наливаются силой и соком благодаря хрупким усикам, удерживающим их на весу. В этом районе Франции подземные воды залегают так глубоко, что корни винограда должны проложить немалый путь в подземных толщах, прежде чем получат вдоволь влаги и минералов для продолжения жизни. Знаете, что я понял, друзья мои, – улыбнулся виконт, – я понял, что без трудностей зеленый виноград никогда не превратится в хорошее вино. Ничто в жизни не дается легко, но как сладка жизнь, за которую приходится бороться!

– Из этого получится прекрасный тост, – улыбнулся Найджел виконту. – Давайте выпьем за вашу чудесную семью. Похоже, что самый лучший виноград может вырасти только тогда, когда у него крепкие корни.

– За семью, – согласился Эдвард, чокаясь бокалом с братом. Затем он обернулся к Найджелу: – И за любовь, потому что только с любовью можно вырастить хороший урожай.

– За любовь, – смущенно кивнула Флоренс. Каждый сделал глоток, думая о своем, но мысли всех были похожими, а вино казалось солнечным и ласковым – как и жизнь, ожидавшая их впереди.