Прошло три дня…

— По-твоему, почему он не позвонил? Разве у него нет сотового? Он в округе Колумбия, а не в какой-то стране третьего мира, где нет сотовой связи. Правильно? Он мерзавец! Все мужчины — подлецы! Забудь о нем и встречайся с Эроном. Несчастный парень только за одно это утро прислал тебе еще одну дюжину роз. — Голос Паолы дрожал от негодования. Она возмущалась моим поведением. И было с чего, учитывая такое непостоянство.

Я-то думала, что наша ночь, проведенная вместе, что-то значит для Хью. Но он, видно, хороший актер или великий лжец. А я всего лишь еще одна закладка в его бесславном ноутбуке.

— О, хуже того, — призналась я. — Он не только не позвонил мне. Он звонил этой чертовой стерве. Сегодня утром она лопалась от удовольствия, когда рассказывала мне, какой у них был долгий, до-о-о-лгий разговор вчера вечером. Ты была права. Он распутник. Я обманулась. Это похуже, чем все те разговоры насчет «своего парня». Я и впрямь думала, что между нами что-то есть, после того как…

Мой голос прервался. Меня захлестнула свежая волна боли при воспоминании, что мы провели ту ночь вместе. Я отодвинула свою тарелку. Почему-то у меня не было особого аппетита.

Билл подцепил последний блинчик с овощной начинкой и сердито посмотрел на Паолу.

— Мне немного обидно за мужчин. Не надо стричь всех под одну гребенку, Паола. Просто тебе по какой-то причине попадаются мерзавцы, которым ты нравишься только за твою внешность. А ты, Си-Джей, не будь глупой. Если хочешь с кем-то встречаться, почему бы тебе, не пойти с парнем, который может купить тебе билеты в ложу на игры «Морских пехотинцев»? К тому же Эрон водил тебя на пейнтбол. Он любит тебя такой, какая ты есть, а не как пустышку, разодетую наподобие куклы.

В ответ Паола тоже сердито посмотрела на него.

— Какие еще бывают мужчины, кроме как мерзавцы? Мужчины, которым интересна моя личность? Моя душа? Ха! Они все легкомысленные и поверхностные. Меня это не устраивает, и я никогда не стану ни с кем встречаться, пока не найду такого человека, который готов совершить ради меня что-то выдающееся. Человека, который будет ценить меня больше, чем свое мужское самолюбие и свое глупое эго.

Я уронила голову на руки.

— Таких мужчин не существует. За исключением моих братьев. Впрочем, нет — только одного из них. Ты права, Паола. Все мужчины — мерзавцы. А за вашу информацию — это касается вас обоих — спасибо. Но я не нуждаюсь в поводыре. Оставьте меня, наконец, в покое с вашим Эроном Джадсоном.

— Что? — Билл со стуком поставил на стол чашку. — Ну, знаете ли! Когда это я вел себя как мерзавец с одной из вас?

— Ты не в счет, — отмахнулась от него Паола. — Ты не настоящий мужчина, ты просто «свой парень».

Билл оттолкнулся от стола в своем кресле и встал.

— Я самый настоящий мужчина, Паола, — сказал он. — Просто ты не воспринимаешь меня таковым. Но эту точку зрения нужно менять, — добавил Билл угрожающе низким голосом. Затем он швырнул деньги на стол и гордо прошествовал к выходу.

Мы открыли рты от удивления. Точнее, удивилась одна Паола. Наблюдение за перебранкой этой пары наводило на размышления, что Билл неравнодушен к Паоле. Это представлялось весьма вероятным. Но такого способа, чтобы точно вычислить, во что это выльется, не существовало. Конечно, я с почти нулевыми шансами на успех по части прочных отношений полагала, что ценность моего прогноза в данном вопросе равна нулю. Нулю. И ничему более.

Паола раскрошила «печенье-гадание».

— Каков гусь! Ты можешь поверить тому, что он мне рассказывает? Такого мужчины я еще не встречала. Он единственный, кто приводит меня в такое… такое… бешенство! — Она подобрала бумажку и прочитала вслух: — Умные мужчины черпают мудрости у глупцов больше, нежели вторые у первых. — Паола фыркнула. — Ну, полагаю, это значит, что я должна чему-то научиться у Билла, потому что большего глупца я не встречала.

Я тяжко вздохнула, будучи слишком усталой, чтобы даже следить за нитью разговора. (Разве я не упоминала, что не спала этой ночью?).

Паола выбрала еще одно печенье и протянула мне:

— Возьми. Я выбрала его для тебя, так что можешь не беспокоиться за свое счастье.

— Нет. — Я покачала головой. — Мне и так достаточно несчастий, чтобы еще вскрывать это дьявольское послание. Забудь об этом, Паола.

Она засмеялась.

— Это больше не повторится, крошка. Слушай, я сейчас тебе прочитаю. — Паола разломила печенье и вытащила бумажку с предсказанием. Зажмурив глаза и закрыв руками уши, я принялась громко жужжать.

Когда я остановилась, чтобы перевести дух, стояла тишина. Поэтому я приоткрыла один глаз. Смятение на лице Паолы заставило меня открыть второй глаз.

— Что? Что там на этот раз? Я встречу загадочного незнакомца, который разобьет мне сердце? Что еще можно ожидать!

Паола скомкала бумажку.

— Нет. Все прекрасно. Здесь сказано о жизни в счастье и любви. Пойдем.

Я протянула руку:

— Дай мне взглянуть. — Нет.

— Дай немедленно!

— Нет…

Я схватила Паолу за руку, разжала ее пальцы и вырвала бумажку. В конце концов, я должна была это видеть. Я разгладила клочок и прочитала: «Вы унаследуете огромное богатство, которое потом спустите до последнего пенни, и станете проституткой с пагубным пристрастием к наркотикам».

Что за чертовщина?

Я встретила полный ужаса взгляд Паолы.

— Это какой-то бред, — сказала она. — Так не может продолжаться до бесконечности. К тому же разве это не вредит их бизнесу? Нужно поговорить обо всем этом с Лин.

Я встала, схватила свой чек и огляделась кругом, высматривая Лин. Потом прошла к кассовому аппарату и шлепнула рукой по звоночку.

— Лин! — Девушка вышла из кухни, вытирая глаза. Следы слез были ясно видны на ее лице, но она пыталась изобразить радостную улыбку. Однако это было больше похоже на гримасу. Сердитые слова, подступавшие у меня к горлу, застряли на полпути. — Лин! С вами все в порядке?

Она кивнула, тяжело сглотнув:

— Да. Все нормально. Просто разногласия между двумя традициями. А как вы? Как ленч?

Это было идеальное вступление, чтобы рассказать ей о печенье с удручающими предсказаниями. Но я не могла спокойно смотреть на ее красные опухшие глаза и заниматься подобной болтовней.

— Ленч был прекрасный. Если захочешь поговорить, дай мне знать. Хорошо? Ты ведь знаешь мой телефон в офисе?

Лин кивала, моргая, словно пытаясь подавить новый наплыв слез.

— Спасибо, Си-Джей. Вы свой парень.

Я вздохнула. Да, это моя самая большая проблема. Я свой парень!

Прошел еще один день.

Мой телефон зазвонил, выводя меня из глубокой хандры.

После моего разговора с Каспар я, наконец, перестала прыгать к телефону на каждый звонок. Я все надеялась, что Хью, в конце концов, объявится и скажет, что его поймала какая-то банда, которая держала его в плену, далеко от телефона, не давая позвонить мне.

Как патетично, не правда ли?

Я взяла трубку.

— Си-Джей Мерфи.

— Наконец-то! Вы не получили ни одного из моих посланий? Или моих роз? Ни гвоздик, ни фиалок, ни орхидей? — Эрон по-прежнему вел себя как глупый щенок. Но грустный щенок. Я вдруг подумала, что веду себя с ним так же, как Хью обошелся со мной. И не сказать, чтобы я гордилась собой.

— Извините, Эрон. Я была очень занята эту неделю. Но как бы то ни было, это не оправдание. Я должна была позвонить. Я действительно очень сожалею, что так получилось. Как вы поживаете?

— Хорошо. — Он, казалось, немного смягчился, но в голосе его по-прежнему звучала обида. — Слегка повредил локоть и теперь вынужден ходить на ЛФК, а так все прекрасно. Правда, недостает вас. Вы моя судьба, но мы совсем не видимся. Как так может быть? Я больше разговариваю с вашим папой, чем с вами.

Я буду вынуждена пристукнуть моего папу. Не насмерть. Просто поставлю синяк под глазом или еще где-нибудь. Подавив свои жестокие наклонности, я вздохнула.

— Извините, Эрон. Право, я не знаю, что еще сказать. Это была неприятная неделя. И в связи с этим мне нужно вам кое-что сообщить. В самом деле, неплохо бы поговорить. — Я не должна была водить его за нос, если не испытывала к нему ничего, кроме дружеских чувств. Но с друзьями так не обращаются.

— И я о том же говорю! Да, нам нужно поговорить! Я зарезервировал для нас на уик-энд прогулку на плотах по реке Траки, недалеко от озера Тахо. Это будет что-то восхитительное! Вам понравится. К тому же там будут все мои друзья. И мой брат тоже. Так что вы сможете познакомиться со всей компанией. Я уверен, они вас полюбят так же, как я.

— Я… Полюбят меня? Эрон, вы не можете любить меня. Мы с вами только что познакомились. Вам не кажется, что вы слегка преувеличиваете?

В кои-то веки кто-то применительно ко мне употребил слово на букву «л»! И то несмышленый подросток с бреднями о том, что это предначертано судьбой. Неудивительно, что мне уготовано стать проституткой с пагубным пристрастием к наркотикам.

— Си-Джей, чтоб вы знали, я уже не ребенок. Мне почти двадцать три года, и я знаю, чего хочу. Вас. Я понял, что вы предназначены мне судьбой, как только стал читать ваши колонки. — Эрон Джадсон говорил очень твердо и уверенно. Я даже задумалась, когда последний раз была так уверена в чем-нибудь.

Мои рассеянные мысли прервало какое-то оживление в отделе новостей. Я подняла глаза и увидела Хью, пробирающегося между столами. Я слышала от Билла о его успехах. Хью разоблачил злоупотребления в пенсионном фонде, и уже поговаривали, что власти ходатайствуют о присуждении ему большой журналистской награды. Все встречали его приветственными жестами, похлопывали по спине и поздравляли с победой.

Еще бы. Злые гении всегда побеждают.

Неожиданно я осознала одновременно две вещи. Во-первых, что Эрон все еще что-то говорит, но в течение последних нескольких минут я не слышала ни слова. И, во-вторых, что Хью по коридору направляется прямо к моему кабинету. Черт!

— Си-Джей! — продолжал Эрон. — Вы меня слышите? Так вы хотите пойти со мной? Я заказал для вас отдельную комнату, так что никакого нажима не будет, если это вас пугает.

— Что? Гм… нет, меня ничто не пугает… Дело в том…

И тут в коридор вышла, чертова стерва. Она встала прямо перед Хью и вцепилась ему в руку своими красными ногтями.

Он остановился поговорить с ней. Возможно, он вообще не собирался заходить ко мне. Я была не только патетична — я была безнадежно патетична. Настоящий печеночный паштет.

— Эрон, расскажите подробнее об уик-энде, — сказала я в трубку. Отвращение к самой себе придало твердости моему голосу и укрепило мою решимость.

Когда он начал расписывать прелести катания на плотах по бурной речке, я украдкой взглянула на Хью с Каспар. Чертова стерва уже ушла, и он стоял почти в дверях моего кабинета. Еще один шаг — и за ним закроется дверь.

Ого! Это потребует немалого хладнокровия.

— Извините, Эрон, — сказала я в трубку, вложив как можно больше страсти в свой голос. — Одну минуточку. — Я откинула голову и наградила Хью своим коронным, гневным взглядом, способным охладить самый жаркий пыл. — Чем могу помочь?

Хью выглядел изнуренным, с бледным лицом и темными кругами под глазами. Но я безжалостно заглушила всплеск сочувствия, всколыхнувшегося во мне, и ждала ответа.

— Помочь мне? Ты можешь помочь мне? Это все, что ты можешь мне сказать? — В голосе Хью все заметнее слышалось недоверие. Чувствовалось также, что он обозлен, однако это не смягчило захлестнувшей меня волны ярости. После того, что он мне устроил, ему еще хватает наглости гневаться на меня?

Не успела я даже об этом подумать, как ярость моя выплеснулась через край. Неожиданно я услышала собственный голос, говоривший что-то, чего я не собиралась говорить:

— Эрон, дорогой! Я с удовольствием пойду с вами на уик-энд. Я позвоню вам позже, уточнить детали. Спасибо! Пока.

Я бросила трубку на рычаг и снова взглянула на Хью.

— Извини. Ты что-то говорил?

Он стоял, понурив голову, его руки как плети висели вдоль туловища. Живое олицетворение уныния. Человек, несомненно, заслуживал премии Театральной Академии за свое актерское мастерство.

Он ничего не отвечал. Просто стоял неподвижно в течение минуты. Потом сунул руки в карманы и сказал:

— Как ты могла так поступить? С моего отъезда не прошло и недели. Твои обещания так мало значат для тебя?

Я с грохотом отодвинула кресло и встала.

— Как ты смеешь говорить мне об обещаниях? Ты спал со мной и вылез из моей постели в середине ночи, но с тех пор ни разу не позвонил. Но зато ты звонил этой стерве и нашел время вести с ней длинный нежный разговор. — Я ударила кулаком по письменному столу. — Я еще раз тебя спрашиваю, как ты смеешь говорить мне об обещаниях?

Он открывал и закрывал рот несколько раз, с очевидным смятением в глазах. В его очаровательных, зеленых, как у дьявола, глазах.

— Что? О чем ты говоришь? Я не… разговаривал с Каспар, я только сказал ей…

— Я не хочу больше слушать твою ложь! Меня все предупреждали, что ты развратник, мистер Обходительность. Но когда мы были вместе, мне казалось, я увидела в тебе что-то большее. Что-то, выходящее за рамки этого образа. Но все это оказалось обманом. Я была просто еще одной закладкой в твоем ноутбуке, не правда ли? Так что покинь мой кабинет.

Хью начал было говорить, но я вытянула руку, чтобы он замолчал.

— Уходи, Хью! Я буду еще большей дурочкой, если снова позволю тебе играть мной.

Он круто повернулся и рванул на себя дверь, но затем остановился.

— К твоему сведению, я не звонил Каспар. Я звонил тебе. Но тебя не было, и секретарша, не знаю, какого черта нужно было это делать, соединила меня с Каспар. Весь мой разговор с ней состоял из единственной просьбы. Когда я улетал, зарядное устройство для аккумулятора сотового осталось у меня дома. Не мог же я звонить тебе в тех поднадзорных условиях из полицейского управления. Поэтому я просил ее передать, чтобы ты связалась со мной. Я оставил ей номер телефона-автомата и заставил ее дважды мне повторить. Я дежурил у телефона каждый вечер в одиннадцать часов и ждал твоего звонка. — Он запустил пальцы в волосы. — Я ждал каждый вечер около двадцати минут, но ты так и не позвонила. Теперь я вернулся. И когда я сгораю от нетерпения обнять тебя и выяснить, что произошло, ты строишь планы на романтическое свидание с другим!

Теперь заикаться начала я:

— Но я… она мне ничего…

В свою очередь, Хью поднял руку, чтобы я замолчала.

— Забудь об этом. Ты без конца повторяешь, что никогда не поверишь мне. Я устал оправдываться и чувствовать жалость к себе. Я пять месяцев ходил вокруг тебя на почтительном расстоянии, но ты никогда меня не замечала. Теперь же, когда это произошло, ты меня не хочешь.

— Пять месяцев! — Мои терзания почти мгновенно сменились гневом. — Как это понимать? Ты пять месяцев прикидывался? Ты якобы думал, что я встречаюсь с Биллом? Так поэтому ты перегулял со всеми красотками в городе? Я не принадлежу к их числу, Хью. Несмотря на все усилия Паолы. Я не из тех, кто чувствует себя комфортно на высоких каблуках во время светских тусовок. Я люблю ходить на игры с мячом и встречаться с моими друзьями.

Хью посмотрел на меня долгим пристальным взглядом, в котором были уныние и смирение.

— Си-Джей, я…

— Забудь об этом, — устало сказала я. — Мы ничего этим не добьемся, не правда ли? Давай оставим все как есть.

Он снова начал что-то говорить, но потом просто кивнул и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Я уронила голову на руки и заплакала.

Я полагаю, какие-то женские гены все-таки во мне присутствовали.

Когда я, наконец, перестала рыдать и умылась, в дверь тихо постучали.

— Си-Джей, это я, Паола. Ты идешь на ленч?

Она открыла дверь и заглянула в кабинет. Глаза ее расширились от ужаса, когда она увидела мое опухшее лицо. (В придачу ко всему я еще и не очень изящная плакальщица, с моим текущим носом и набрякшими веками.).

Паола бросилась в обход моего стола и обняла меня.

— Что случилось? Здесь был этот слизняк Хью? Это он расстроил тебя? Я подвешу его за член, вместе с его мерзкими маленькими яйцами!

Я не могла удержаться от смеха.

— Паола! Ты никогда не употребляла таких нехороших выражений. Мне даже не верится, что ты выговорила слово «яйца». И другое слово на «ч».

— Я не только говорю, — фыркнула Паола, — но еще и сделаю. Я этому паршивцу переломаю все кости! А заодно и Каспар. Пару штук.

Я снова засмеялась, тронутая теплотой истинной дружбы. Разве не для того существуют друзья, чтобы дробить кости твоих врагов?

Паола в модном костюме нулевого размера буквально излучала ярость. Я улыбнулась и встала, бросая в мусорную корзину, скомканную салфетку.

— Все хорошо. Может, он действительно пытался мне звонить. Если бы я могла ему верить! Я не представляю, можно ли вообще чему-то верить дальше. Просто я не хочу снова пройти через все, что я пережила за одну эту неделю. Видимо, мне суждено еще несколько лет оставаться «своим парнем».

— Разве мы не договорились, что ты не будешь возвращаться к этому? — нахмурилась Паола. — Как у тебя с Эроном?

Я взглянула на телефон и вздохнула:

— Эрон. Правильно. Нужно позвонить ему и дать отбой. Сказать, что я не пойду на уик-энд. Чем раньше я скажу ему: «Давай останемся друзьями», тем будет лучше. Надеюсь, он меня простит, во всяком случае, из уважения к папе.

Паола положила руку мне на плечо:

— Пойдем, устроим себе длинный ленч. Выпьем «Маргариту» и поговорим обо всем этом.