Я очень гордилась собой. Первый раз в жизни открыла порнографический интернет-сайт, не вскрикнув и не подпрыгнув на стуле, как девчонка. Но, читая, полузакрыв глаза, название сайта – «Испорченные девчонки – большегрудые лесбиянки из группы поддержки», – все-таки подумала, что передо мной не то зрелище, которым хочется наслаждаться с утра, не успев выпить первую чашку кофе.

Я быстро закрыла сайт, стерла все временные файлы, вычистила кэш-память и все такое (компьютерщики научили, как это делать, – довольно сложная процедура, которая спасла меня от получения тысяч электронных посланий, касающихся больших грудей, лесбиянок и девушек из группы поддержки, нагишом садящихся на шпагат), в очередной раз поражаясь необычности моей работы. Большинство людей, гуляющих по порносайтам в рабочее время, нарываются на неприятности. У меня же это входит в должностные обязанности.

Ну, вообще-то суть состоит не в просмотре порнографии. Просто нашей продукцией желают торговать многие, и я отслеживаю их для Кирби. «Кнут и кружево» – компания серьезная; мы не реализуем свои изделия через сомнительные порносайты. (Хотя голову даю на отсечение, что если бы мама увидела наш каталог, то я не смогла бы объяснить ей, в чем тут принципиальное отличие.) Так или иначе, набрав первый раз нужный адрес в адрес ной строке и получив результат, я взвизгнула так громко, что прибежал Джейми, бросивший свои расчеты. Не стоит и говорить о появлении всех остальных, кто находился в тот момент в пределах слышимости. Я едва не умерла со стыда.

Но, обнаружив, что «Девочки с фермы» – это совсем не то, что можно было подумать, что у этих девочек по четыре ноги, кудрявая шерсть и они блеяли, я неделю промучилась кошмарами. Ужас!

Кирби сказала, чтобы я больше этим не занималась, она не хотела заставлять меня страдать и испытывать отвращение. Но я решила преодолеть себя. Если собираюсь работать в таком месте, то уж должна хотя бы научиться произносить вслух слово «соски»?

Смотрю по сторонам: никого нет. Шепчу:

– Соски, соски, соски…

«Вот видишь – это совсем не страшно».

– Вот это да! Надо переводиться в отдел маркетинга, – произнес Джейми, появившись из-за угла. – У нас в бухгалтерии никто и не вспоминает про соски. – Он покачал голо вой. – Сначала Бэннинг, теперь ты. Я что, пропустил какой-то важный приказ насчет сосков?

«Непременно найти другую работу. Желательно с кабинетом, оборудованным настоящей дверью. Отныне я никогда не смогу поднять глаза на Джейми. Интересно, если я очень сильно пожелаю этого, пол может разверзнуться и дать мне возможность провалиться этажом ниже? Вдруг там есть вакансии?»

– Бри? Ну, давай, расскажи, о чем это ты говорила. Разве можно мучить такого парня? – Джейми засмеялся, но мне было не до смеха.

Я вперила взгляд в пол. Нет, пока никаких отверстий.

– Уходи, Джейми. Я не в силах ничего объяснить. Сначала были лесбиянки, потом овцы; то есть овцы были вначале, но из-за них я чуть не бросила все, потому что, устраиваясь на работу, не имела ни малейшего представления о том, чем занимается «Кнут и кружево», а у моей мамы случился бы инфаркт при одном упоминании о зажимах для сосков, не говоря уж о голых девушках из группы поддержки; и я просто не в состоянии больше говорить об этом. Так что уходи. Сейчас же.

Тишина. Она длилась так долго, что я украдкой смотрела, надеясь, что Джейми сбежал. Но не тут-то было.

Он стоял на том же месте и так пялился на меня, будто я потеряла рассудок. Наверное, он был прав. Вспомнив, какой бред несла только что, вываливая все, что было у меня в голове, я решила: единственное возможное решение данной проблемы – переехать в Китай.

«Я слышала, Пекинский оперный театр очень неплох. Там я даже буду казаться высокой».

Я повернулась к компьютеру и вновь плотно зажмурилась, мысленно дав клятву не открывать глаза, пока не услышу звук удаляющихся шагов или, в самом худшем случае, треск молнии, бьющей прямо в мой стол. Но тут почувствовала, как он наклонился ко мне, его волосы коснулись моей щеки, и попыталась избавиться от охватившей меня мелкой дрожи.

– Бри? Ты самая очаровательная женщина, которую я когда-либо встречал в жизни.

Я так и не открыла глаза, даже после того, как Джейми отодвинулся. Затем он решил удалиться. Очаровательная? Ха! Скорее – глупая. Я колотилась головой о стенку своей кабинки, страстно желая «прокрутить назад» последние пять минут своей жизни и повести себя так, чтобы выглядеть уверенной в себе, утонченной и искушенной, а не… не… в общем, непохожей на меня. Кирби, естественно, появилась в этот самый момент. Я застыла, а она лишь приподняла бровь:

– Сдается мне, что у тебя опять проблемы с моим почерком?

Не успела я сформулировать хоть сколько-нибудь внятный ответ, зазвонил телефон, и Кирби ушла. Прекрасно. Просто замечательно. По части искушенности и уверенности в себе счет два – ноль, и не в мою пользу.

Я подняла трубку, исполненная решимости улучшить показатели, и ответила уверенным голосом специалиста по маркетингу:

– «Кнут и кружево», Брианна слушает. Чем могу помочь?

– Милочка, это всего лишь я, парень из транспортного отдела. Неужели не можешь отличить внутреннюю линию от внешней? Тебе тут вроде кто-то прислал цветы, так что приходи и забирай, пока не завяли.

– Цветы? Но я…

Щелк.

Уставилась на телефон. Три – ноль. Какой-то бестолковый мальчишка, подрабатывающий в службе доставки, только что повесил трубку, не закончив разговор со мной.

Я беспощадно застучала по кнопкам, набирая номер начальника того парня, чтобы пожаловаться на грубость, но внезапно пришла мысль: «Может, у него просто неудачный день. Может, это я реагирую чересчур остро, из-за конфуза с сосками в присутствии Джейми. А может, просто я размазня и никогда мне не стать дивой. Замечательно. Присущий мне оптимизм дает о себе знать. Теперь дела должны пойти лучше».

Так и не связавшись с начальником, я встала с кресла и отправилась за цветами, которые скорее всего были предназначены кому-то другому.

«Может, я действительно рождена быть певицей на круизном судне? По крайней мере там будет солнечно!»

– М-м… красивые цветы. – Кирби склонилась над огромным букетом из розовых роз, занявшим половину моего стола.

– Спасибо, я тоже так думаю. Это от Лайла, – ответила я, вертя в руках присланную им карточку.

Он написал лишь одно слово «прости», но и этого было достаточно. Все-таки мои чувства не были ему безразличны. Лайл не из тех, кто постоянно дарит цветы, и ему, наверное, пришлось поломать голову, размышляя, что послать, поскольку розы этого цвета – мои любимые.

Я улыбнулась и вновь удивилась – почему он до сих пор не позвонил. Сотовый не отвечал, хотя Лайл как раз дол жен был освободиться после двухсуточной смены. Вероятнее всего, он спал. Наверное, позвонит после обеда.

Кирби сунула в мой лоток для входящих документов еще одну кипу бумаг:

– Здесь кое-какие идеи насчет новой линии белья, их нужно напечатать к завтрашнему утреннему совещанию. Успеешь? Думаю, оно вряд ли начнется раньше одиннадцати.

Я взяла бумаги и пролистала их, оценивая объем и почерк.

– Совещание перенесли на десять тридцать, Бэннинг недавно прислал вам электронное сообщение. Я изменила ваше расписание. Кроме того, совещание будет проходить не в его кабинете, а в главном конференц-зале – придет кое-кто из совета директоров. И – да, я успею закончить к концу дня, чтобы вы прочли и внесли исправления.

Кирби усмехнулась:

– Хорошо. Раз придут из совета, то демонические верблюды нам не нужны. Будет забавно, если придется объяснять, что это значит, особенно в связи с коллекцией шелковых бюстье.

Я засмеялась вместе с ней, качая головой:

– Вы этого никогда не забудете, да?

– Не забуду. Я даже подумываю подарить тебе на день секретаря плюшевого верблюда.

Кирби удалилась, что-то тихо напевая, а я вновь подумала о том, как сильно она изменилась за последнее время. И дело не только в пари. Просто она немного ослабила хватку безжалостной и требовательной бизнес-леди, и теперь с ней действительно приятно общаться.

«Так что если провалишься на прослушивании, у тебя по крайней мере есть хорошая работа, в которой можно найти утешение».

Я нахмурилась. Зачем пророчить себе поражение? Достаточно уже наслушалась от остальных. Маму пугает мысль, что мне, возможно, придется отложить свадьбу, пока я не укреплю позиции в опере. Она мечтает о множестве внуков. Мать Лайла тоже выразила недовольство; впрочем, она никогда не считала меня достойной своего сына – это главное. Думаю, все матери так относятся к своим ненаглядным взрослым мальчикам.

Вздохнула и приступила к расшифровке записей Кирби, ведь любой участник совещания может поинтересоваться – с чего это вдруг шелковые бюстье и подвязки будут способствовать повышению развратного абордажа.

Что?.. Ах да. Рентабельности продаж.

Просто необходимо убедить Кирби воспользоваться диктофонным оборудованием.

Было только шестнадцать часов сорок восемь минут, а я уже закончила отчет, который, когда прошел испуг, вызванный «развратным абордажем», стал значительно менее интересным. Потянулась, пытаясь избавиться от напряжения в плечах и шее, потому что прекрасно помнила о вокальных упражнениях, которые придется проделать вечером у мадам. Кирби тоже собиралась уйти в пять на какую-то загадочную встречу, причем это время было расписано в ее календаре на год вперед на каждую среду. Она не хотела говорить об этом, и, само собой разумеется, мой интерес от этого только возрос. Может, Кирби посещает врача?

Я покачала головой, испытывая легкое отвращение к собственному чрезмерному любопытству. Такими темпами недолго превратиться в офисную сплетницу – такие целые дни торчат в буфете и обсуждают, кто с кем спит. Какая мерзость!

Вытащила отпечатанные страницы из принтера и сунула в папку, Кирби тем временем поспешно накидывала пальто.

– Вот, возьмите с собой.

– Спасибо, Бри. Ты золото. Тебе тоже пора. По радио только что передали, что движение на дорогах кошмарное. Можно подумать, когда-нибудь бывает по-другому! – Она схватила папку и метнулась к выходу. – Пока!

Я решила воспользоваться тем, что Кирби на этот раз ушла раньше меня, и прибраться в её кабинете перед завтрашним визитом члена совета директоров. Путь в конференц-зал лежал как раз мимо нас. А Кирби из тех, кто живет по принципу «мой кабинет выглядит так, будто здесь только что прошел смерч, но я точно знаю, где лежит каждая бумажка», поэтому навести порядок было непросто, к счастью, я уже почти научилась разбираться в разнообразных системах организации рабочего места, применяемых ею.

Приготовилась взять быка за рога, но зазвонил телефон. «Внешняя линия, одна минута шестого. Должна ли я отвечать?»

Этические принципы хорошей девушки победили во мне новоприобретенную боязнь разговаривать по телефону, так что я вздохнула и подняла трубку:

– «Кнут и кружево»…

– Получила цветы? – Голос Лайла был очень сексуальным и немного хриплым спросонья.

Я улыбнулась:

– Да, получила, они просто классные! Большое спасибо. Ты так мил, и эти розовые розы…

– Да, прости, что не красные – просто розовые были со скидкой, в цветочном магазине возле станции. Рад, что тебе понравилось. Я хотел извиниться за то, как мы расстались в воскресенье. Конечно, ты должна идти за своей мечтой, и я поддерживаю тебя на все сто.

Он замолчал, а я не знала, что отвечать. Фраза «розовые были со скидкой» оглушила меня. Как прекрасно быть невестой человека, покупающего подарки в магазине уцененных товаров!

– Бри?

– Прости. Я просто… э-э… не важно. Ты действительно передумал? А как же насчет маленького мальчика, похожего на тебя, ультиматумов и всего остального? – Мой голос дрожал, но я была не в силах сдержать эту дрожь.

– Да, знаю, я наговорил глупостей. Я так сожалею, любимая. Просто… черт, не знаю. Я же мужик, и мне хочется, что бы твой мир вертелся вокруг меня. Но мы слишком молоды, чтобы прямо сейчас заводить детей, и ты обязательно должна попытаться претворить в жизнь свою мечту. Твоя мечта стать певицей была одной из причин, по которым я влюбился в тебя, так ведь? А теперь я начал вести себя как капризная девчонка и пытаться изменить тебя. – Лайл засмеялся, но смех был какой-то странный.

Неискренний, невеселый смех.

«А может, ты просто ищешь повод расстаться с ним?»

– Я… я не знаю, что сказать, милый. Очень рада твоему решению поддержать меня. Обожаю тебя за это! Я так волнуюсь перед прослушиванием и просто умираю от желания рассказать, как готовлюсь к нему…

– Очень интересно, – перебил он. – Но у меня тоже есть новости, так что можно – я первый?

– Я… Да. Конечно. Какие новости? Ты получил повышение? – Я перебирала карандаши на столе, стараясь не думать о том, каким образом «я поддерживаю тебя на все сто» вдруг превратилось в «только не доставай меня этим сейчас».

– Решен вопрос с церковью! – Лайл казался очень взволнованным, только я не имела ни малейшего понятия, о чем речь.

– Какая церковь? Был пожар в церкви? О чем ты? – Я выключила монитор компьютера, ломая голову, что бы это значило.

Причем здесь церковь?

– Я о свадьбе! Куки пустила в ход свои связи. Ее отец, кажется, имеет какое-то отношение к церковному руководству. Так или иначе, кто-то отказался, и мы записаны на апрель – у нас будет весенняя свадьба! И после твоего прослушивания пройдет почти два месяца, так что тебе хватит времени как следует отдохнуть!

Я держала трубку телефона на расстоянии вытянутой руки и ошеломленно смотрела на нее. Он что, издевается? Как я могла подготовиться к свадьбе за восемь недель, тем более попав в оперу?

«Так вот в чем дело. Он полагает, у меня никаких шансов. Это просто такая стратегия: «Потакай Бри, пока она не провалит свое маленькое прослушивание и не откажется от своей маленькой, пустяковой мечты»».

Я даже не понимала, что плачу, пока слеза не скатилась по щеке и не шлепнулась прямо на стол. Хотелось взвыть, пронзительно завопить, или по крайней мере разбить о стол телефон. Но я не сделала ничего подобного, а лишь произнесла, стараясь быть максимально вежливой:

– До свидания, Лайл.

Потом повесила трубку и разрыдалась, положив на стол голову.

«Почему это случилось с нами? С каких пор мужчина, который радовал меня, водил на хоккейные матчи, учил кататься на лыжах, а однажды подарил сто розовых воздушных шаров без всякого повода, вдруг стал чужим человеком?» Я не знала больше таких добрых и смелых людей; и меня очень трогала забота, с которой Лайл относился к своим родным и друзьям. Возникшее между нами напряжение оказалось неожиданным и непрошеным, но я не могла заставить себя уступить и разделить его принцип «семья превыше всего».

«Потому что если мы начнем семейную жизнь с этого, то дальше станет еще хуже».

Вечером в ванной комнате я мысленно составляла список событий этого безукоризненно прожитого дня.

1. Не успев с утра выпить кофе, я уже искала в Интернете информацию о лесбиянках из группы поддержки.

2. Джейми слышал, как я говорила «соски».

3. Кирби видела, что бьюсь головой об стену.

4. Меня обхамил посыльный.

5. Развратный абордаж. Комментарии излишни…

6. Жених купил мне букет цветов со скидкой, пытаясь скрыть свое мнение, что я никогда не попаду в «Сиэтл-опера».

7. Мадам сказала, я не успею подготовиться к прослушиванию, поскольку эмоций у меня не больше, чем у бумажного пакета.

8. Ничего. Пункта восемь нет. Ничего больше не произошло. Никаких событий.

«Бри, будь честной. Хотя бы сама с собой». «Ну хорошо, хорошо».

8. Джейми едва не поцеловал меня в копировальной. И я ему почти это позволила.

Я отложила зубную щетку, пристально посмотрела на себя в зеркало и практически увидела на своей фланелевой пижаме огромную алую букву «А».

«Ой! Я, кажется, кое-что пропустила?»