Черт возьми, ты всего лишь пытаешься отнестись по-доброму к одному-двум претендентам на рабочее место, а в результате – принудительный визит в отдел кадров.

Я знала, что Кирби просто хотела помочь, но все равно чувствовала себя наказанной, когда она отправила меня в отдел кадров, чтобы мне там объяснили, почему ни в коем случае нельзя звонить людям домой.

Слова вроде «дискриминация» и «судебный процесс» не внушали мне радости и уверенности в себе. Я прожила долгий, мучительный день, а впереди меня ожидало одно из самых сложных дел недели.

Нужно было позвонить будущей свекрови.

Я вздыхала и теребила корешок записной книжки, потом страничку с номером Элинор и пыталась оправдать промедление со звонком ей. Чем? Ну, например, лунным затмением, или появлением голубой луны, или похолоданием в… Мексике. Не могу сказать, что эта женщина вызывала у меня страх. Просто я ей не очень нравилась и она не особенно стеснялась это показывать.

Совсем не стеснялась.

Никогда.

А Лайл совершенно не замечал ее отношения, и это создавало между нами определенную напряженность. Он постоянно старался свести нас, чтобы мы могли «заняться женскими штучками», как он это называл. Я пыталась, но у нас было очень мало общего, за исключением любви к Лайлу. При этом Элинор была убеждена, что любит его гораздо сильнее, и обращалась со мной так, будто я недостойна ее любимого сыночка.

Ее единственного сыночка.

Ее единственного ребенка.

Я долгое время беспокоилась, размышляя о том, что это не являлось хорошей основой для взаимоотношений свекрови и невестки. Но, к сожалению, самоанализ не помог мне наладить с ней понимание.

Наконец я вздохнула, сняла трубку и набрала номер.

– Алло?

– Здравствуйте, Элинор, это Бри. Как у вас дела? Лайл сказал, вы хотели поговорить со мной, поэтому я решила поймать вас до обеда.

В ответ – ее тихий дребезжащий смех, который, если быть совсем честной, всегда немного меня бесил. Знаю, не хорошо раздражаться, когда кто-то смеется, особенно если это ваша будущая свекровь. Конечно, я понимаю, она ничего не может с этим поделать, но факт остается фактом. В последнее время я была не очень хорошей девушкой, и это проявлялось во многом.

«Кроме того, держу пари – Элинор сильно заинтересовал бы тот факт, что я почти поцеловала парня, который не является ее сыном».

Я съежилась и попыталась сосредоточиться на ее словах.

– … после церкви?

– Ой, простите… э-э… меня отвлек мой босс, и я пропустила фразу. Что там насчет церкви?

В голосе на другом конце провода появился лед. (Элинор не выносит, когда ее игнорируют.)

– Я сказала, что в воскресенье, после церкви, ты и твоя мама обедаете у нас. В час дня. Не опаздывайте!

– Но… – В воскресенье у меня назначена репетиция, и я ничего не знала о маминых планах.

Моя мама тоже не испытывала особо теплых чувств к матери Лайла, так что обед на территории Элинор обещал быть напряженным.

– Нет, нет, нет. Ничего не хочу слышать. Нам нужно заняться планированием свадьбы, она ведь уже не за горами! Увидимся в воскресенье. Я расскажу тебе о своих идеях насчет твоего платья и платьев подружек невесты. Захвати бумагу, чтобы записывать. Пока!

– Но…

Щелк.

Да уж, мое участие в разговоре было весьма существенным. Вот так я и оказалась приговоренной к воскресному обеду с мамой и будущей свекровью, где мне придется наблюдать за их поединком. А еще Элинор низвела меня до уровня секретарши при планировании моей собственной свадьбы.

«Что может быть приятнее? Впрочем – вдруг мне повезет, и до воскресенья я успею поскользнуться на льду и сломать бедро. Надежда умирает последней».

Когда я собиралась домой, зазвонил телефон. Начальник бухгалтерии? А, наверное, по поводу финансовой сметы на вибраторы «два в одном».

– Брианна слушает.

– Пожалуйста, не вешай трубку. Бри, нам нужно поговорить, – произнес Джейми.

– Джейми? Я думала…

– Знаю, я пробрался сюда, чтобы позвонить, поскольку ты не отвечаешь на мои звонки, не замечаешь меня, когда мы сталкиваемся в коридоре, и делаешь вид, что чрезвычайно занята, если я останавливаюсь у твоего стола.

Он был прав. Я старательно от него скрывалась, желая избежать беседы на тему «давай обсудим то, что едва не случилось у ксерокса».

– Бри? Пожалуйста. Мне действительно нужно поговорить с тобой. По крайней мере позволь принести извинения. Может, выпьем кофе или что-нибудь в этом роде? – Мольба в его голосе остановила автоматическое «нет», уже почти готовое слететь с моих губ.

– Ладно. Только без спиртного. У нас и так хватает проблем, чтобы еще и сдабривать их алкоголем. Как насчет чашки кофе внизу через десять минут?

– Хорошо. Прекрасно, Бри. Огромное тебе спасибо. Через десять минут. – В его интонации улавливалось неимоверное облегчение, и это лишь усилило мое чувство вины.

Должна ли я встречаться с Джейми? Вдруг это только подогреет его?

Или меня? Ведь не он один был участником несостоявшегося поцелуя.

Я теребила в руках салфетку. На столе передо мной стояла нетронутая чашка латте. Джейми пристально смотрел на меня своими большими глазами. Как несправедливо, что он так невероятно красив! Должно быть, в детстве ему сходили с рук любые проделки. Ни одна мать не смогла бы устоять перед таким личиком.

Я вздохнула, вспомнив, что примерно тоже думала о Лайле, когда у нас все было хорошо, пока не обнаружила, с каким пренебрежением он относился к моим мечтам, и решила, что буду встречаться только с некрасивыми мужчинами.

С уродливыми, как жабы. Джейми наконец поставил свою чашку и прервал неловкое молчание:

– Слушай, я проигрывал все это в голове множество раз, но иногда так трудно заставить себя произнести вслух то, что хочешь сказать. Я прошу прощения за то, что воспользовался твоим настроением и попытался поцеловать тебя. – Задумчиво взъерошил волосы, и на его лице появилась болезненная гримаса. – Ты одна из моих лучших друзей, Бри. Я могу говорить с тобой обо всем. И мне очень не хотелось бы думать, что я разрушил нашу дружбу.

Я взглянула на него с оттенком легкого скептицизма:

– Ты, наверное, многих из своих приятелей целуешь неподалеку от ксерокса?

Он засмеялся:

– Нет, не целую. Уж точно не Джадда – он бы мне врезал.

– Тогда почему ты поцеловал меня? Я не утверждаю, что ты один во всем виноват, Джейми. Как ни тяжело в этом признаваться, я тоже принимала участие. И теперь, поверь мне, расплачиваюсь угрызениями совести.

Он схватил чашку и разом выхлебал половину кофе, затем очень аккуратно поместил чашку в самом центре салфетки.

– Ладно. Ты заслуживаешь того, чтобы знать правду. Ты, наверное, заметила, что у меня к тебе есть определенные чувства. И это намного сильнее дружбы.

О, нет, нет, только не это…

– Но…

Джейми поднял руки, останавливая меня:

– Я знаю, знаю. Прости. Знаю, ты помолвлена, и отношусь к этому с уважением, несмотря на то, что сделал на днях. Обещаю уйти со сцены и с сегодняшнего дня никогда больше не говорить об этом. Просто ты выглядишь та кой подавленной, и… Ну, в общем, я считаю, ты заслуживаешь человека, который будет любить тебя такой, какая ты есть. Со всеми мечтами и так далее. – Он сильно выдохнул, и на его лице появилось выражение «ой, черт, неужели я только что признался в собственных чувствах?», очень характерное для большинства мужчин.

Честно говоря, при таких обстоятельствах выживание человечества кажется мне великим чудом.

Минуточку! Он произнес слово «любить»? Я ощутила, как от лица отхлынула кровь.

– О, Джейми, я не злюсь на тебя. Не хочу врать, что это не повлияет на нашу дружбу, ведь, если честно, я теперь довольно странно чувствую себя рядом с тобой. Но ты не можешь бросать такие слова женщине, которая скоро выходит замуж.

– Понимаю. Больше не буду. Я просто хотел, чтобы ты знала о моих чувствах и знала, что все это не было для меня игрой. Я имею в виду попытку поцеловать тебя. Просто я… внезапно почувствовал, что не смогу больше дышать, если не узнаю, каковы твои губы на вкус.

Я приоткрыла рот. Разве люди так разговаривают? Это самые романтичные (и, давайте взглянем правде в глаза, – очень страстные) слова, когда-либо произнесенные в мой адрес мужчиной. (А также самые вульгарные, Но все равно приятно.)

– Ты не должен… Никогда больше не вздумай говорить мне ничего подобного. – Я поднялась, отодвигая стул. – Мне правда пора. Я выхожу за Лайла, Джейми. Он прекрасный человек, хотя и чуть-чуть старомодный. Но у нас все получится. Пожалуйста, не мешай. Если я тебе действительно небезразлична, ты не будешь смущать меня. У меня сейчас и так хватает проблем.

Джейми тоже встал, на его лице появилась улыбка.

– Думаю, вряд ли я мог получить более откровенное подтверждение того, что мои чувства небезответны, чем твое признание в смущении. Значит, придется откланяться. Желаю вам с Лайлом жить долго и счастливо. – На короткий миг он едва ощутимо коснулся моей щеки. – Ты, заслуживаешь самого лучшего, Бри. Не забывай об этом.

Он швырнул чашку в мусорный контейнер и удалился из буфета, не оглядываясь, а я смотрела ему вслед и удивлялась.

Удивлялась тоске, пришедшей вместо ожидаемого облегчения.