– Поверить не могу – мы продули «Барклаю» решающий матч, – угрюмо произнес Глисон, отхлебнув пива.

Бен кивнул, даже не притворяясь заинтересованным и не обращая внимания на шум спортивного бара. Играл он спустя рукава, просыпаясь только тогда, когда наступала его очередь отбивать. Тогда он вымещал на мяче всю накопившуюся агрессию.

Глисон посмотрел на друга и пододвинул к нему вазочку с арахисом.

– Эй, приятель! Хотел еще раз сказать, мне очень жаль, что все так случилось с Ферн и ее будущим малышом. Не повезло ей.

– Спасибо. Ей вроде получше. Хотя бы дала уговорить себя поесть. И начала разговаривать с родными. – Бен покачал головой. – Вбила себе в голову, будто она во всем виновата.

– В чем? В выкидыше? Я думал, это дело рук матушки-природы: так она сообщает, мол, что-то идет неправильно.

Бен кивнул бармену, подняв два пальца.

– Да, врач тоже так говорит. Просто Ферн продолжала бегать – как всегда, по две мили – и теперь винит себя. Хотя все врачи наперебой твердили ей, что до третьего триместра беременности бег не представляет для ребенка ни малейшей опасности. – Он допил третью кружку и вытер ладонью рот. – Они так ждали этого, так радовались, что подарят Айви братика, – и вот… – Голос Бена дрогнул.

Глисон похлопал его по спине, и какое-то время оба молчали. Из динамиков раздались первые аккорды песни «Роллинг стоунз», повествующей об их неудовлетворенности жизнью. Бен горько усмехнулся. «Вы серьезно, ребята? – подумал он. – Так вот, в наше время ни у кого нет этой чертовой удовлетворенности. Дети умирают, мужики влюбляются в лживых баб, выиграть матч по софтболу и то не выходит. Ты не один такой, Джаггер».

Взяв себя в руки, Бен вынул из бумажника деньги.

– Джи, я собираюсь надраться в стельку. Через пару часов погрузишь меня в такси?

Глисон засмеялся – и вдруг прищурился, указывая на дверь:

– Вряд ли. А вот она, наверное, согласится.

Повернувшись, Бен увидел, как к нему направляется Лиззи – на высоких каблуках и в очень коротком платье.

– О нет. Этого мне еще не хватало, – простонал он.

Глисон усмехнулся:

– Не дрейфь, старик! Главное – не упусти своего.