Вечер, 10 часов 20 минут

Красное и искаженное злобой лицо со шрамом было почти вровень с лицом Шейни, но в нем не было ничего ужасного и отвратительного, что соответствовало бы описанию девушки. Вообще, если не считать шрама и выражения ярости на лице, перед Шейни стоял приятный, почти красивый молодой человек хорошего сложения. На вид ему было немного за тридцать.

Шрам, пересекающий его левую щеку от угла рта к высокой скуле должно быть, обычно не слишком бросался в глаза. Но сейчас белый рубец отчетливо выделялся на покрасневшей щеке.

Шейни неподвижно стоял в дверях, глядя на своего посетителя, который попытался пройти в комнату, сердито повторяя:

– Где она? Что случилось с Нелли?

Шейни протянул здоровенную ручищу и легонько оттолкнул молодого человека.

– Вас никто сюда не приглашал! – прорычал он. – Что вы себе позволяете?

– Вы Шейни? – молодой человек с вызовом посмотрел на детектива, руки его сжались в кулаки. – Я войду в комнату независимо от того, приглашали меня или нет, и никакая дешевая ищейка не сможет мне помешать!

Шейни изучающе смотрел на него. Серые глаза детектива блеснули, впадины на щеках обозначились резче.

– Ну что ж, попробуй, если хочешь! – спокойно произнес он.

Они долго стояли, глядя друг на друга в упор. Налитые кровью глаза молодого человека были всего в нескольких дюймах от спокойных серых глаз Шейни, в которых читался холодный вызов. Наконец огромным усилием воли посетитель заставил свое тело расслабиться. Он медленно разжал кулаки, моргнул и облизал пересохшие губы. Потом хрипло сказал:

– Извините, что я пытался к вам ворваться. Меня зовут Берт Паульсен. Я так ужасно беспокоюсь за Нелли, что просто не соображаю, что делаю.

«Значит, вы оба такие», – подумал Шейни, а вслух сказал:

– Это уже лучше. Продолжайте в том же духе, и может быть мы договоримся.

Он быстро повернулся, чтобы пропустить Паульсена, и подошел к подносу, на котором стоял его бокал. Он не пытался спрятать бутылку коктейля и бокал, из которого пила девушка. Отпив глоток, Шейни оглянулся. Паульсен вошел с воинственным видом и подозрительно поглядел на закрытые двери, ведущие в ванную, спальню и на кухню.

– Значит, ее зовут Нелли? – спокойно переспросил детектив. – Интересно, я только сейчас понял, что она не назвала своего имени.

– Где она? Шейни, что с ней произошло? Ради бога, объясните, почему она так поступила, когда увидела меня?

– Как поступила? Хотите выпить, Паульсен? – Шейни махнул рукой в сторону открытого бара.

– Спасибо, не хочу. Значит, она вам не рассказала? А какую же сумасшедшую историю она выдумала, чтобы объяснить, зачем пришла к вам?

– Она рассказала мне о многом, – Шейни взял бокал и уселся в кресло. – Уверяю вас, Нелли в полном порядке и я приведу ее к вам, как только смогу убедиться, что ей это ничем не грозит.

– Не грозит? – сердито переспросил Паульсен. – Господи, чего ей меня-то бояться?

– Я надеюсь, вы сядете и расскажете мне обо всем.

Бросив пристальный взгляд на три закрытые двери, Паульсен застыл на краешке кресла напротив рыжеголового сыщика.

– Не знаю. Может, на этот раз она действительно ошиблась, – Паульсен требовательно посмотрел в глаза Шейни. – Как она себя вела? Она в здравом уме?

Голос молодого человека был хриплым и напряженным. Он ударил кулаком о ладонь.

– Черт возьми! Разве вы не понимаете?

– Я пока мало что понимаю, – перебил Шейни. – Пока я могу только сказать, что она проявила не меньше здравого смысла, чем вы. Успокойтесь и постарайтесь рассказать мне обо всем связно.

– А она рассказала вам, как заорала и бросилась прочь от меня в гостинице, после того, как увидела мое лицо?

Шейни кивнул и сделал еще глоток.

– И о том, как вы гнались за ней по лестнице черного хода и по темной аллее. И как она чудом спаслась от вас, остановив такси. Кстати, как вы ухитрились найти ее здесь?

– Я заметил номер машины, связался с водителем и спросил у него. Но почему она боится, Шейни? Она же знает, что я никогда не причиню ей вреда!

Берт Паульсен выглядел сейчас гораздо моложе своих тридцати лет: юный, обиженный и совершенно растерянный.

– Нелли придерживается другого мнения, – сухо ответил Шейни. – Она говорит, что не знает, кто вы такой, что никогда раньше вас не видела. Она подозревает, что вы убили ее брата и…

– Ее брата? – Паульсен изумленно вскинул голову. – Но ведь ее брат – это я. Об этом она вам не говорила?

Майкл Шейни несколько мгновений сидел неподвижно. Он держал перед собой бокал с коньяком и так внимательно разглядывал его, словно впервые увидел эту янтарную жидкость.

– Нет, – медленно проговорил он. – Нет, Паульсен, она мне об этом не сказала. Она уверяла меня, что видела тело своего убитого брата в триста шестнадцатом номере отеля «Хибискус» минут за десять до того, как вы прыгнули на нее в коридоре, когда она вышла из этого номера.

Паульсен осел в кресле. Он плотно закрыл глаза и прикрыл их левой рукой, как бы защищаясь от слепящего света. Потом пробормотал задыхающимся голосом:

– Чувствую, мне необходимо выпить.

Шейни плеснул коньяк в стоявший на подносе бокал из-под коктейля. Он протянул бокал Паульсену, спросив на всякий случай:

– Вам неразбавленный?

Паульсена слегка передернуло, когда он поднес бокал к губам. В несколько судорожных глотков он опустошил его, вздрогнул и глубоко вздохнул.

– Я брат Нелли, – медленно сказал он. – Как видите, я не мертв. Теперь вы понимаете, в каком она состоянии? Почему я так беспокоюсь? И почему мне приходится разыскивать ее и заботиться о ней?

– Я это вполне понимаю, – ответил Шейни, – Если вы действительно ее брат и действительно говорите правду. Но, видите ли, она рассказала мне совсем другую историю. Нелли прибежала сюда и наняла меня, чтобы я защитил ее от вас. Она дала подробное описание вашей внешности, включая шрам. Кроме того, поручила мне выяснить, кто перерезал горло ее брату и как они избавились от трупа. Поэтому, как вы понимаете, я стою перед выбором. И пока я не выясню, кто из вас говорит правду…

– Но я могу доказать, – воскликнул Паульсен.

Он вытащил из бокового кармана бумажник, открыл его и стал вынимать какие-то карточки.

– У меня есть удостоверение личности. Я могу доказать, что я Берт Паульсен. Смотрите сами, я плохо вижу без очков.

Шейни даже не взглянул на документы.

– Я тоже легко могу доказать, что я Майкл Шейни. Но если я вам скажу, моя сестра Нелли вдруг сошла с ума и думает, что я собираюсь ее убить, это не доказывает, что я ее брат. Налейте себе еще, если хотите, и давайте дослушаем конец этой странной истории.

– Нет, спасибо. Одного бокала вполне достаточно, – Паульсен поставил пустой бокал на поднос. – Мы с Нелли живем в Джексонвилле. То есть мы там жили до того, как я ушел на корейскую войну. Пока я был за океаном, умерла мама. Вернувшись, я увидел, что Нелли живет одна и ей это явно нравится. У Нелли была хорошая работа, и, казалось, что она вполне довольна жизнью.

Паульсен помолчал, глядя на свои руки, и с явным усилием продолжил рассказ.

– Может, я ошибался, но мне тогда казалось, что это именно то, что ей нужно. Мама всегда была… чересчур властной. Даже со мной. А Нелли вообще ничего не могла сделать по своему желанию. В шестнадцать лет у Нелли был нервный срыв, – Паульсен болезненно поморщился, – и ей пришлось несколько месяцев провести в санатории. Я всегда чувствовал, что это вина матери. Когда я вернулся из Кореи, сначала думал, что устроюсь в Джексонвилле, и Нелли будет вести наше хозяйство. Но сестре это не понравилось. Когда я предложил ей это, – медленно продолжал он, кусая нижнюю губу, – Нелли перебила всю посуду и обвинила меня в том, что я такой же плохой, как мама, и не даю ей жить спокойно.

Паульсен развел руками и беспомощно посмотрел на Шейни.

– Нелли было уже двадцать лет, и она сама зарабатывала себе на жизнь. Я просто не знал, что делать. Я любил сестру и хотел ее защитить, но… она этого не хотела. Я решил, что лучше оставить ее в покое. Нашел себе работу в Детройте. Судя по письмам Нелли, все у нее было в порядке. Но две недели назад я получил от Нелли телеграмму, что у нее неприятности.

– Какие именно?

– Она не сообщила. Это была странная телеграмма, какая-то дикая и беспорядочная. Я тут же дал ответную телеграмму, чтобы она держалась, и через двадцать шесть часов был уже в Джексонвилле. Но к этому времени Нелли исчезла. Никто не знал, куда она уехала. Тогда я нанял в Джексонвилле частного детектива, и сегодня утром он сообщил мне, что Нелли в Майами – в отеле «Хибискус». В триста шестнадцатом номере. Мне это показалось очень странным: до сих пор мы, приезжая в Майами, всегда останавливались в «Тропикал Армз» – там нас все хорошо знали. Я сразу же прыгнул в машину и помчался сюда.

– Когда вы выехали из Джексонвилла? – перебил Шейни.

– В четыре с небольшим.

– Не очень-то быстро вы к ней мчались, – сухо заметил детектив. – Обычно этот путь занимает не больше четырех часов.

– Я попал в аварию возле Форт-Лодердейл. Какой-то лихач ударил меня сзади, когда я притормозил у светофора.

Паульсен рассеянно потер лоб.

– От удара у меня вылетело лобовое стекло и разбились очки. К тому же я сильно ударился головой. Потом я ехал медленно. Я потерял на этом часа два, так что добрался до «Хибискуса» только в девять тридцать.

– А что было дальше? – поторопил Шейни, увидев, что Паульсен снова замолчал, глядя вдаль невидящими глазами и болезненно морща лоб от мучавших его воспоминаний.

– Я сел в лифт и поднялся на третий этаж. Подходя по коридору к триста шестнадцатому, я увидел, что дверь номера открыта и внутри горит свет. А когда я был уже в восьми футах от двери, из комнаты вышла Нелли и повернулась ко мне. Она пронзительно закричала и кинулась бежать. Я все время думаю над этим, – устало закончил он. – Может быть, все дело в том, что в коридоре тусклая лампочка, а сестра вышла из ярко освещенной комнаты и не узнала меня с первого взгляда. Это может объяснить…

– Но это не объясняет, – отрывисто сказал Шейни, – рассказа Нелли о том, что она зарегистрировалась вместе с братом в гостинице «Рони Плаза», а в «Хибискус» приехала в девять тридцать по звонку брата и нашла его в номере триста шестнадцать. Он лежал на кровати с перерезанным горлом.

– Но в комнате никого не было – ни живых, ни мертвых! – запротестовал Паульсен. – Я в этом уверен. Когда я бежал за Нелли, то заглянул через открытую дверь. Комната была пуста.

Шейни медленно кивнул, допил коньяк и поставил бокал на поднос.

– Я знаю, но это не противоречит и ее истории. Нелли говорит, что тело ее брата исчезло, пока она звонила по телефону из другого номера.

– Но ведь ее брат – это я! – беспомощно воскликнул Паульсен. – Мистер Шейни, дайте мне увидеться с сестрой! Дайте мне поговорить с ней. Вы можете остаться здесь и слушать. Разве вы не понимаете, что ей нужна помощь – иначе она не стала бы выдумывать невероятную историю о том, что меня убили, а потом убегать от меня!

– Кто-то наверняка придумал невероятную историю, – согласился Шейни и задумчиво забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Впрочем, кое-что можем легко проверить.

– Тогда ради бога, проверяйте скорее! – взорвался Паульсен. – Вы называете себя детективом? Да вы худший из них! Вы утверждаете что Нелли в безопасности и что вы можете привести ее в любую минуту, но откуда я знаю, что это правда? Докажите это.

– Вам придется поверить мне на слово, – спокойно ответил Майкл. Он подошел к телефону и назвал номер отеля «Хибискус», по которому звонил раньше. Когда телефонистка взяла трубку, Шейни спросил:

– У вас поселилась мисс Паульсен? Нелли Паульсен из Джексонвилла?

– Она живет в триста шестнадцатом номере, – сразу же ответила Эвелин. – Но сейчас мисс Паульсен нет дома.

– Я знаю. Скажите, в ее номере больше никакие трупы не появлялись?

Наступило долгое молчание. Потом Эвелин сказала с чувством оскорбленного достоинства:

– Я не понимаю, сэр, что вы имеете в виду. Кто это говорит?

– Это не имеет значения, – Шейни положил трубку.

Он кивнул Паульсену, который, приподнявшись, нетерпеливо смотрел на него.

– Многое подтверждается. Мисс Паульсен зарегистрирована в триста шестнадцатом, и сейчас ее нет.

– Ну, так чего же вы ждете?

– Еще одной проверки.

Шейни поднял телефонную трубку и по памяти назвал номер «Рони Плаза».

– Скажите, у вас живет мисс Паульсен? – снова спросил он, – Мисс Нелли Паульсен из Джексонвилла?

На этот раз ответили не сразу:

– Извините, но мисс Паульсен у нас не живет.

Шейни пожал плечами и повесил трубку.

– По-моему пришло время нам во всем разобраться, – сказал он Паульсену, без дальнейших объяснений подошел к двери кухни и постучал.

– Нелли! Это Майкл Шейни. Все в порядке, вы можете выходить.

Берт Паульсен бросился за детективом, лицо его исказилось от злости.

– Проклятие! Неужели она сидела за этой дверью все время, пока вы здесь морочили мне голову? Почему вы не…

– Замолчите! – грубо оборвал Шейни. – Я пообещал Нелли, что позову ее после того, как избавлюсь от вас. Если она услышит ваш голос…

Он снова повернулся к двери и постучал громче…

– Все в порядке, Нелли. Откройте дверь. Даю вам честное слово, вы можете спокойно выходить.

Из кухни никто не отозвался. Паульсен оттолкнул Шейни в сторону и яростно задергал дверную ручку.

– Нелли! Ты меня слышишь? Это я, Берт. Берт! Разве ты не слышишь? Все в порядке. Клянусь тебе, все хорошо. Я так за тебя волновался!

Шейни угрюмо стоял в стороне и наблюдал, как Берт умоляет сестру выйти из кухни.

Когда несколько минут уговоров ничего не дали, Шейни сказал:

– Если бы вы потерпели и не открывали рот, пока она не отопрет дверь, все было бы в порядке. А так – судя по тому, что она о вас думает – Нелли, наверное, снова убежала через заднюю дверь и спустилась по пожарной лестнице.

– По пожарной лестнице? – Паульсен вздрогнул от неожиданности. – Вы хотите сказать, что из этой комнаты есть второй выход?

– Именно это я и хочу сказать, – насмешливо ответил Шейни. – Если бы вы дали мне возможность это уладить…

Больше он ничего не успел сказать. Паульсен с силой ударил в дверь плечом. Крючок и засов вылетели, и дверь с треском распахнулась.

С первого взгляда было ясно, что кухня пуста. Паульсен подбежал к задней двери и увидел, что она не заперта. Он распахнул дверь и выскочил на лестничную площадку, с тревогой глядя вниз.

Когда Паульсен снова появился на кухне, его лицо потемнело от ярости.

– Она убежала, – сказал он, тяжело дыша. – Один Бог знает, где теперь ее искать. И что она еще может натворить. Будьте вы прокляты, Шейни! Это вы во всем виноваты! Если бы вы сразу сказали мне…

Паульсен двинулся к выходу, но Майкл поймал его за плечо и повернул к себе.

– Не переживайте. Может быть, у Нелли были очень серьезные причины удрать отсюда раньше, чем вы выломали дверь. Сейчас мы с вами пойдем в полицейское управление и…

Выражение лица Берта Паульсена мгновенно изменилось. Он отскочил назад, сунул правую руку во внутренний карман пиджака, мгновенно выхватил армейский кольт сорок пятого калибра и направил его прямо в живот Шейни. На лице его появился волчий оскал. Шейни заколебался, стоит ли что-либо предпринимать.

– Не делайте этого, мистер сыщик! Я убью вас так же легко, как тех людей, которых убивал в Корее. И не забывайте об этом! Можете идти в полицию, если хотите. Но вы пойдете туда один. С меня хватит болтовни! Вы, кажется, не понимаете, что Нелли бродит сейчас одна где-то в темноте. И бог знает какие еще галлюцинации могут у нее появиться. Я пойду ее искать.

Говоря это, он медленно отступал ко входной двери. Ствол большого пистолета, направленный на Шейни, ни разу не дрогнул в его руке.

– Не двигайтесь! – предупредил он. – Один шаг… и вы получите пулю. Нелли моя сестра, и я за нее отвечаю.

Не оборачиваясь, он нащупал левой рукой дверную ручку и грозно посмотрел на Шейни.

– Не вздумайте меня преследовать! Иначе кое-кто наверняка пострадает, – он выскользнул наружу, быстро закрыв за собой дверь.

Шейни вздохнул, медленно подошел к подносу и плеснул себе в бокал коньяк. Нелли сейчас в полной безопасности у Люси – или, по крайней мере, едет туда на такси. Уж там-то Берт наверняка ее не отыщет! А тем временем Шейни предстоит задать в разных местах много вопросов.