Молоденькая стройная Мюриэл с темными блестящими глазами оказалась удивительно красивой. На ее тонком изящном лице застыло выражение наигранного спокойствия.

Шейн привстал и улыбнулся ей, когда она в нерешительности остановилась на пороге кафе. Она тут же заметила детектива и, подойдя к его столику, спросила хорошо поставленным голосом:

— Вы мистер Шейн?

— Да, это я. Мисс Дэвидсон?

Она утвердительно кивнула и села напротив него. Девушка заказала апельсиновый сок, черный кофе и сухой тост, объяснив с кислой улыбкой:

— Телевидение гораздо строже к диете, чем радио.

— Я слышал, что телевидение жестче по отношению к актерам со многих сторон. Давно вы там работаете?

— О, я пришла туда недавно. Ваше новое шоу будет поставлено на телевидении или на радио, мистер Шейн?

Шейн на мгновение заколебался. Ему понравились ее чистые ясные глаза и по-юношески открытые манеры. Он быстро изменил свое решение.

— Об этом я и хотел с вами поговорить, Мюриэл. Откровенно говоря, в первый раз я услышал об этих планах сегодня утром от Тима Рурка, который сослался на ваш звонок.

Она удивленно моргнула.

— Вы хотите сказать, что они еще не заключили с вами договор?

— Я даже не знаю, кто такие «они».

— Но это невозможно. Они просто обязаны были получить ваше согласие, не так ли?

— Я тоже так думаю.

— Ничего не понимаю… — нерешительно произнесла Мюриэл, явно сбитая с толку и крайне разочарованная. — Мне сказали, что все решено, уже распределяют роли и готовятся к репетициям.

— Кто вам сказал?

— Мне очень жаль, но… — Мюриэл застенчиво опустила глаза, — я дала честное слово никому не говорить. Тем не менее, информация вполне достоверная. Я так поняла, что девушка, выбранная на главную роль, играть не сможет, значит, у другой актрисы появляется шанс… Потому-то и позвонила сегодня утром Тиму так рано. В этом бизнесе все вопросы решаются быстро, и я подумала, что, если смогу договориться с вами о встрече, и вы решите, что я подхожу для этой роли… — Она запнулась, но заставила себя улыбнуться и энергично продолжила: — Идея программы звучала очень интересно. С вашей репутацией и популярностью, мистер Шейн, провал просто невозможен. Может быть, продюсер, который все это придумал, откладывает встречу с вами, пока не будет готов сценарий и пока не пройдут первые репетиции? Это могло бы объяснить, почему все держится в такой тайне. Подобную идею могут перехватить, конкуренты с другого канала с радостью за нее ухватятся. Настоящий детектив в реальных обстоятельствах занимается расследованием преступлений, произошедших в действительности!

Шейн улыбнулся ее энтузиазму.

— Предположим, я пообещаю вам, что если в будущем подобная затея осуществится, я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы получили эту работу. В обмен на мое обещание вы скажете, кто вам рассказал об этой идее.

Мюриэл уныло покачала головой.

— Не могу, мистер Шейн. Я обещала.

— Но почему?

— Не знаю. Подозреваю, что этот человек сам нарушил обещание, сообщая мне эти сведения. Вы не представляете, насколько все скрытны и ревностно оберегают свои секреты на радио и телевидении.

— Это был Ральф Флэннаган?

— О, нет, — без колебаний ответила она. — Я, конечно, знаю Ральфа, но это лишь шапочное знакомство. Вы считаете, что это он планирует постановку?

Шейн пожал плечами.

— Просто так получилось, что из тех, кто активно работает на радио в Майами, он — единственный, с кем я знаком. А вам о чем-нибудь говорит имя Ванды Уэзерби?

— Ну, это женщина, которую убили вчера вечером.

— Раньше вы когда-нибудь встречали ее или хотя бы слышали ее имя при других обстоятельствах?

— Нет. Абсолютно уверена, что нет. Это имя не из тех, что быстро забываются. Почему вы об этом спрашиваете, мистер Шейн?

— Буду с вами предельно откровенен. Вполне возможно, что слышанная вами история о моем выступлении на радио имеет отношение к смерти Ванды Уэзерби. Какое именно — пока не знаю. На каждом шагу расследования я так или иначе натыкаюсь на радио или телевидение. Вот почему хочу попросить вас нарушить ваше обещание и назвать имя человека, давшего вам сведения о «моей» программе.

Девушка вновь нахмурилась, и на ее лице появилось озадаченное выражение.

— Боюсь, не совсем понимаю, о чем идет речь.

— Я сам себя не вполне понимаю, — раздраженно проворчал Шейн. — Это возможная зацепка. Вот и все. К настоящему моменту их у меня чертовски мало… Кстати, вы знали Элен Тейлор?

— Да, и довольно хорошо. Я была ужасно огорчена, когда сегодня утром прочитала в газете о ее внезапной смерти. Я виделась с ней всего несколько дней назад, и она выглядела вполне здоровой.

— В утренней газете нет полной информации. Элен Тейлор отравили.

— Вы хотите сказать — убили?!

Шейн утвердительно кивнул.

— Это тоже между нами. У меня есть основания предполагать, что ее убил тот же человек, который застрелил Ванду Уэзерби. Возможно даже — тот же человек, которого вы выгораживаете своим обещанием.

— Нет! — воскликнула Мюриэл. — Он не мог… нет, мистер Шейн, это просто невозможно.

— Я вовсе не утверждаю, что ваш друг — убийца, — поспешно перебил ее детектив. — С другой стороны, стали бы вы его защищать, если бы он им был? Если бы он действительно убил Ванду Уэзерби и вашу подругу Элен Тейлор?

— Нет. Конечно, нет. Но ничто не заставит меня поверить, что он на такое способен.

— Ну, что ж, если ему удалось внушить подобную преданность такой замечательной девушке, как вы, с ним, должно быть, все в порядке. Но мне необходимо знать, где он услышал то, что передал вам. Это может оказаться очень важным.

— Но, мистер Шейн, я уверена, что ни о чем таком он и понятия не имел, когда звонил мне!

— Конечно, нет. Если бы он знал, что эта информация может иметь важное значение для расследования убийства, не кажется ли вам, что он сам бы захотел рассказать обо всем мне?

— Наверное. Да, я уверена, что он так бы и сделал. Это Гарольд Прентисс, ассистент режиссера в постановке, которую мы сейчас снимаем. Он будет в студии, вы можете поехать и поговорить с ним прямо сейчас.

— Мне бы очень этого хотелось. — Пока Мюриэл допивала кофе и доедала последний кусочек тоста, Шейн взглянул на счет, положил на стол две банкноты и немного мелочи и встал из-за стола со словами: — Моя машина у входа.

— Это довольно далеко, в районе Уэст-Флеглер, — предупредила Мюриэл. — У них там в старом здании временные офисы и небольшая студия, оборудованная для съемок в интерьере.

Они вышли, сели в «бьюик» детектива и поехали по Бискейн-бульвар на юг.

Импровизированная телестудия оказалась большим трехэтажным особняком. Шейн припарковался в просторном дворе рядом с десятком других машин, по шатким ступенькам поднялся вслед за Мюриэл на крыльцо и попал в коридор, ведущий в помещение, по-видимому, бывшее когда-то танцевальным залом. Теперь это была огромная пустая комната с электрическими кабелями на потолке и на полу и осветительными лампами. Четыре камеры своими объективами нацелились на декорацию, имитирующую часть уютно обставленной гостиной — с диваном и креслами, на которых в окружении юпитеров сидели две девушки и мужчина. Вокруг них суетилось человек десять, жестикулируя и споря между собой, — этот галдеж показался Шейну вавилонским столпотворением.

— Боюсь, я опоздала, а я еще даже не загримирована! — воскликнула Мюриэл. — Извините, но мне надо бежать. Вы найдете Гарольда в его кабинете на втором этаже — наверх по лестнице, первая дверь направо. И обязательно объясните, почему я направила вас к нему.

Девушка торопливо скрылась в гримерке, а Шейн, поднявшись по старинной винтовой лестнице, постучал в дверь с табличкой: «Прентисс».

— Войдите! — ответил ему возбужденный голос.

Шейн повернул ручку и оказался в комнате, превращенной в самый захламленный кабинет, какой он только видел. Беспорядок, как постепенно выяснялось, был естественной средой обитания работников телевидения. Три письменных стола завалены папками и просто какими-то бумажками, в углу — две стойки с пишущими машинками, в трех картотечных шкафах почти все ящики наполовину выдвинуты. Уровень валявшихся на полу бумаг местами доходил до щиколотки. И посреди всего этого хаоса стоял костлявый, утомленного вида, молодой человек, возбужденно говоривший по телефону.

На нем были потертые голубые джинсы и рубашка неистово-розового цвета с зелеными слонами и жирафами, гонявшимися друг за другом. Ногти босых ног накрашены темно-красным лаком. Он уже начал лысеть, несмотря на далеко не пожилой возраст. Окинув Шейна полным безразличия взглядом, молодой человек продолжал взволнованно говорить по телефону:

— Гроша ломаного не дам за то, что ты об этом думаешь, дорогая! Говорю тебе — все декорации так провоняли, что пришлось проводить окуривание. И хватит об этом. Всего тебе, моя сладкая. — Он бросил трубку и, не переводя дыхания, спросил: — Кто вы такой?

— Майк Шейн. А вы — Прентисс?

— Несомненно. — Очевидно, имя Шейна ни о чем ему не говорило. Он сел за один из столов, повернулся к детективу спиной, положил локти на столешницу, закрыл лицо руками и застыл.

Шейн достал из нагрудного кармана сигарету, и звук чиркнувшей спички резко прозвучал в тишине. Ассистент режиссера продолжал сидеть в той же позе — молча и без движения.

Перешагнув через разбросанные бумаги, Шейн присел на угол стола в нескольких шагах от Прентисса и повторил:

— Меня зовут Майкл Шейн. Я хочу…

— Да помолчите! — Прентисс резко поднял голову и уставился на рыжего детектива. — Неужели вы не видите, что я пытаюсь сосредоточиться?

Шейн глубоко затянулся и спросил:

— Где вы слышали о том, что я собираюсь участвовать в радиопередаче?

— Вот это да! — Прентисс щелкнул своими костлявыми пальцами, затем положил руку на лоб. — Вы — настоящий, да? Действительно — Майкл Шейн! С тяжелыми кулаками, пьющий-только-коньяк частный детектив из Майами. Почему бы вам не поучаствовать в передаче, раз так уж хочется?

— Где вы об этом слышали? — терпеливо повторил Шейн.

Гарольд Прентисс непонимающе уставился на него, потом откинулся назад, положил одну ногу на край стола, пошевелил своими пальцами с темно-красными ногтями и с отвращением сказал:

— Ну, не дурацкий ли цвет? Я же просил цикламен, черт бы их побрал.

Шейн наклонился и хлопнул его по плечу с такой силой, что Прентисс развернулся, и его нога соскочила со стола. Обретя равновесие, он встал и совершенно серьезно спросил:

— Зачем вы это сделали?

— Прекратите валять дурака! — прорычал Шейн. — И отвечайте на мой вопрос.

— А о чем вы меня спрашивали? — Прентисс казался искренне озадаченным.

— Откуда у вас информация о радиопередачах с Майклом Шейном?

— А, это… — Прентисс неопределенно помахал рукой. — Должно быть, кто-то мне сказал. — Он склонил голову набок и прищурился. — Вы, конечно, будете играть самого себя. Это необыкновенная идея. Просто изумительная. На телевидении вы их всех сделаете.

— Сядьте и замолчите, — прошипел Шейн сквозь зубы.

Прентисс сел и замолчал.

— Вы можете либо ответить мне на этот вопрос здесь, — продолжал детектив, — либо вам придется отвечать на него в полиции.

— Боюсь, я… не совсем… вас понимаю, — пробормотал ассистент режиссера.

— Я занимаюсь расследованием убийства. Двух убийств. И эта информация может иметь к ним отношение.

— А я тут при чем? — Прентисс сбросил маску преувеличенной рассеянности и стал собранным и деловитым.

— Вы позвонили сегодня утром актрисе по имени Мюриэл Дэвидсон и посоветовали ей обратиться за ролью в этой постановке. Я хочу узнать, откуда пошли эти слухи.

— Кто знает, откуда берутся слухи? Подобные вещи невозможно сохранить в тайне. По крайней мере, в этом бизнесе.

— Но слух должен быть на чем-то основан, а в данном случае ничего такого нет.

— Нет? — Прентисс задумчиво нахмурился.

— Абсолютно ничего. Итак, кто-то пустил этот слух. Кто?

— Господи, я сейчас уже и не помню, где это слышал. Такие вещи можно подцепить…

— Это ложь, — мягко перебил его Шейн. — Вы не стали бы настаивать, чтобы Мюриэл пообещала не выдавать свой источник информации, если бы просто подцепили эти слухи. Я хочу знать, откуда у вас эти сведения.

— Понятно. — Прентисс вздохнул и, сжав губы, забарабанил пальцами по столу. Потом, не поднимая глаз, спросил: — Вы говорите, это может оказаться важным в расследовании убийства?

— Да.

— Было глупо с моей стороны говорить об этом с Мюриэл. Я пытался добиться ее в течение трех недель, не продвинулся ни на йоту и решил, что она должным образом оценит эти сведения. Каких только глупостей мужчина не вытворяет, когда его хромосомы теряют терпение.

— Я жду, — напомнил Шейн.

— Девушка по имени Элен Тейлор. Когда я услышал сегодня утром по радио, что она умерла прошлой ночью, и что полицию интересует, где она была между половиной девятого и полуночью, то понял, что не стоит впутываться в эту историю. Я и не стал — решил закрыть рот.

— Ну, так откройте его сейчас, — посоветовал Шейн.

— Да. — Гарольд Прентисс пожал плечами. — Я пригласил Элен на ужин. Вот и все. После ужина проводил ее домой, пожелал доброй ночи и по-братски чмокнул в щечку в вестибюле отеля. Дело в том, что она плохо себя почувствовала и не хотела, чтобы я к ней поднимался. Это абсолютно все.

— Где вы ужинали?

— В «Палм-Вилле». Мы встретились там без чего-то девять, а спать я ее отправил около десяти.

— Ей стало нехорошо после ужина?

Прентисс энергично кивнул.

— Элен выпила до нашей встречи и была слегка навеселе. У нее заболел живот. Она решила, что это из-за чего-то крепкого на пустой желудок, а потом — тяжелой пищи. Может, так оно и было.

— Вы знаете, где она пила?

— Нет, я не спросил. Элен только что получила новую работу и, как вы понимаете, отмечала это событие.

— Что за работа?

— В радиопостановке. Она особенно не распространялась на эту тему. Сказала только, что это большой секрет, поэтому я не стал на нее давить. Потом, за ужином, Элен спросила, слышал ли я когда-нибудь о Майкле Шейне. Я ответил, что слышал, и спросил, что знает она. Она смутилась и попыталась отговориться, сделав вид, что это праздное любопытство. Но когда я подыграл ей, она опять спросила, что я думаю по поводу радиопередачи о ваших подвигах с вами лично в главной роли…

Ну, я сказал, что это звучит чудесно, и что ей чертовски повезло, раз она получила главную роль в этой постановке. Она стала отпираться, но я думаю, ей просто велели об этом помалкивать. Когда сегодня утром я услышал о ее смерти, то подумал — черт возьми, это шанс для Мюриэл, и позвонил ей.

— Давайте расставим все по порядку, — сказал Шейн. — Во-первых, Элен сказала, что получила новую работу, но отказалась говорить, какую именно. Далее, она начала говорить обо мне, и, когда вы нажали на нее, пытаясь узнать, в чем причина ее интереса, она, в конце концов, призналась, что слышала — кто-то собирается сделать передачу с моим участием. Так?

— Да. Насколько я помню.

— Возможно, — медленно продолжал Шейн, — что Элен Тейлор интересовалась мной и спрашивала обо мне по совершенно иным причинам, которых не хотела раскрывать, а когда вы прижали ее к стенке, она могла экспромтом выдумать эту историю с радиопостановкой, чтобы объяснить свой интерес ко мне.

— Думаю, это возможно, — с сомнением кивнул Прентисс. — Она знала, что я, скорее всего, приму такого рода объяснение.

— Фактически она вам не сказала, что ее новая работа — это главная роль в детективной постановке?

— Н-нет. Я сам пришел к такому выводу. Вы серьезно не находите ничего в идее такого радиоспектакля?

— Абсолютно ничего.

— Но это же просто фантастика! — с воодушевлением завопил Прентисс, размахивая руками. — Боже мой! Вы будете великолепны в роли самого себя. Майкл Шейн собственной персоной. У вас есть все — и внешность, и голос. Это пахнет миллионами. Подойдите-ка сюда. — Он вскочил на ноги, подбежал к соседнему столу и отодвинул бумаги, освободив магнитофон. — Пока Шейн изумленно наблюдал за ним, Прентисс включил его, схватил маленький микрофон и протянул его в сторону детектива. — Скажите что-нибудь — что угодно. Я проиграю запись и покажу вам, как здорово звучит ваш голос. Я поставлю фильм, и это будет грандиозно.

Шейн улыбнулся.

— Спуститесь на землю. Я — детектив, а не актер. Вам придется отправиться в полицию и дать подробные показания о вашей вчерашней встрече с Элен Тейлор.

— Именно так! — возликовал Прентисс. — То, что надо. У вас — изумительный тембр. Прямо сейчас я набросаю коротенький сценарий, и мы сделаем настоящие пробные записи.

Шейн покачал головой и мрачно ответил:

— Прямо сейчас вы отправитесь со мной в полицейское управление и поговорите с Уиллом Джентри. Пойдете босиком, или у вас имеется какая-нибудь обувь?