«Анжелус» был маленьким респектабельным отелем, на Кнал-стрит. Шейн, войдя, спросил молодого служащего:

— У вас живет некий мистер Драк?

Служащий зевнул, бросил взгляд на свою картотеку и ответил:

— Да, в триста девятом номере. Но мне кажется, он вышел. Да, его ключ висит на доске.

Шейн поблагодарил и пересек холл, чтобы присесть на краю письменного стола портье, которого развязно спросил:

— Эй, скажите, есть ли возможность повеселиться в ваших краях?

Портье был однорук и лыс. Он поднял на Шейна маленькие, блестящие глазки и указал единственной рукой на проспекты:

— Можем устроить для вас посещение…

— Все это туристские глупости, мне на них наплевать, — перебил его Шейн. — Я хочу повидать настоящий город, старый квартал и вообще все такое.

— Мы можем найти вам гида.

Шейн наклонился поближе к нему и под его носом открыл бумажник.

— Вы ведь понимаете, что я хочу сказать, старина. Уголок, в котором человек может расслабиться, где есть все, что нужно… — Он вытащил из бумажника банкноту в пять долларов, посмотрел на физиономию портье и прибавил еще один билет. Однорукий положил свои проспекты и завладел деньгами.

— Если будете скромны, могу связать вас с одним молодым человеком, который знаком с этой музыкой. Девушки или наркотики на выбор.

Шейн облизнулся.

— Я готов заплатить за все это.

— Возвращайтесь сюда около семи тридцати. Он должен будет прийти сюда за одним клиентом, маленьким любопытным из номера триста девять.

Шейн вышел, немного погулял по кварталу, потом не торопясь поужинал и вернулся в отель немного раньше семи тридцати.

Какой-то молодой человек разговаривал с портье. Он был на голову выше Шейна, с круглым лицом и пухлыми чувственными губами. Портье что-то прошептал, и он повернулся. Шейн подошел.

— Вот Генри, — сказал портье, — он займется вами.

— Только без всяких балаганов для туристов, — предупредил его Шейн. — Для балаганов со стриптизом мне никто не нужен. Сегодня вечером я ищу другие развлечения.

Физиономия Генри расплылась в неопределенной улыбке.

— Там, куда я вас поведу, мистер, нет стриптиза, потому что девушки там ходят в одном-единственном одеянии: в собственной кожице… Вы там найдете все, что только захотите.

— Браво. Но где же другой клиент?

— Вот он идет.

Лифт только опустился, и оттуда стали выходить обитатели отеля. Постоялец номера триста девять был тонким, среднего роста мужчиной, одетым с особой элегантностью. На руке висела щегольская трость, а в руке он держал котелок светло-серого цвета. При сером, несвежем, помятом лице у него были розовые щеки и неестественно красные губы. Он не удостоил взглядом ни Шейна, ни Генри, а обратился прямо к портье.

— Я готов к выходу.

— Вы пришли в удачный момент, мистер Драк. Вот это Генри, о котором я вам говорил. А этот господин тоже ищет необычных развлечений. Я подумал, что вы не станете возражать против него, поскольку ваши вкусы очень схожи.

Драк посмотрел на Генри, потом на Шейна. Он надел котелок и надул губы.

— Рассчитывал, что предоставите мне персонального гида, — капризно-обидчиво сказал он.

— Я не буду вас стеснять, право, — проговорил Шейн, подмигнув ему. — Когда что-то найдется для одного, то найдется и для другого.

— Очень хорошо, — проворчал Драк. — Мы отправляемся?

— У меня есть машина, — сказал Генри.

Он проводил их к старому «паккарду» с опознавательными знаками такси на дверцах.

— У меня нет счетчика, — уверил он, открыв для них дверцу.

Драк влез и сел на заднее сиденье, сложив обе руки на трости и опираясь на нее. Когда Шейн позволил себе упасть рядом с ним, он немного повернулся в его сторону.

— Может быть, нам надо представиться друг другу. Меня зовут Драк.

— Шейн. Это ваше первое посещение Нового Орлеана?

— Да. За исключением нескольких деловых посещений.

— Держу пари, что странные дела! — воскликнул Шейн с глупым смехом и подтолкнул Драка локтем.

— Очень забавно…

Генри включил мотор.

— Я, — заявил Шейн, — нуждаюсь в чем-нибудь возбуждающем. Одна трубка, может быть, и сделает свое дело. А вы, Драк?

— Если вы об опиуме, я, откровенно говоря, никогда его не пробовал…

— А ваше баловство, что это?

— Мое баловство?

— Да, откройте-ка, чем вы увлекаетесь? Ведь вы хорошо это знаете, шалун этакий…

— Я очень сожалею, что вы составили обо мне неверное впечатление. Мой интерес к злачным местам в этом городе носит совсем иной характер. Я ищу девушку, — прибавил он после некоторого колебания.

— Ну вот! Я тоже с удовольствием обзаведусь девицей… куколкой…

— Нет, нет, я ищу одну определенную девушку, которая живет в старом квартале под фальшивым именем.

— Она вас обставила, а?

— Она моя… я покровительствую ей.

Шейн разразился хохотом.

— Это теперь так именуется? Впрочем, называйте, как хотите, мне наплевать.

Драк не проронил до конца поездки ни слова. На Рауль-стрит Генри остановился у тротуара и повернулся к ним.

— Есть одно местечко в глубине этой маленькой улочки, где вы найдете, что захотите.

Шейн открыл дверцу машины и вылез. Драк и Генри последовали его примеру. Еще не наступила ночь, но темнота быстро сгущалась. Генри шел впереди. В сумраке раздался звонкий женский смех, две массивные фигуры в униформе небрежной походкой подошли к прибывшим.

— Это ты, Генри? — проворчал один. — Сегодня вечером ты рано.

— Да, немного рановато. Я с друзьями.

Генри продолжал идти, но неожиданно один агент воскликнул:

— Полегче, Генри, эй!

Он пристально смотрел на Шейна, который пытался не попадать в рассеянный пока что свет фонарей. Детектив узнал агента, который вместе с полицейским Парком вошел тогда в кабинет Дентона. Майкл отвернул голову и сделал несколько шагов.

— Что это тебя разбирает? — проворчал недовольно агенту Генри. — Видите, у меня клиенты?

— А куда ты собираешься проводить их?

— Не твое собачье дело, милый друг!

Шейн прошел еще несколько шагов. Он обернулся и увидел, что агент следует за ним. Майкл попытался ускорить шаг, но тот схватил его за руку и закричал, обращаясь к Генри:

— Смотри в оба! Этот тип осведомитель. Это полицейский шпион, если хочешь знать.

Генри пронзительно свистнул и подбежал к ним.

— Вы сошли с ума, — протестовал Шейн. — Я просто хочу пошляться кое-где и немного повеселиться.

— Это я сошел с ума? Боже мой, я был сегодня днем в нашей конторе, когда капитан вышвырнул тебя за дверь. Подойди сюда, Дарси, — сказал агент своему коллеге. — Этот парень заслужил хорошую трепку.

Генри встал перед Шейном, его маленькие глазки сверкали в темноте.

— Меня что, принимают за болвана?

— Он ошибается! — воскликнул Шейн. — Я его никогда не видел.

— Дентон предупредил, — проворчал агент. — И я отлично узнал эту грязную рожу.

— Я тебе покажу, сволочь! — завопил Генри.

Его губы сжались, и в руке неожиданно блеснуло лезвие ножа, устремившееся к животу Шейна. Рыжий детектив отскочил в сторону, схватил запястье Генри, вывернул руку и швырнул его на агента, тот оттолкнул Генри.

— Вы все сумасшедшие, я совсем не…

Дубина другого полицейского опустилась на затылок детектива. Шейн зашатался и упал на колени. Генри кинулся к нему и ударил ногой в лицо, детектив упал на бок и остался недвижим.

Первый агент засмеялся и удержал Генри от повторного удара.

— Оставь, он получил свое. Капитан сказал, что не будет никаких историй, если этому рыжему немного попортят портрет.

Он с силой оттолкнул Генри, но второй агент нагнулся и с силой ударил дубиной Шейна по голове.

— Смывайся, — сказал он, обращаясь к Генри. — Тебе еще повезло, что не успел довести его до места.

Драк отступил и наблюдал за происходящим с гримасой отвращения. Он не протестовал, когда Генри потащил его за собой, приговаривая:

— Уберемся отсюда, так будет лучше, мистер…

Дарси встряхнул Шейна.

— Он без сознания. Что, если мы заберем этого остолопа за пьянство в публичном месте?

— Согласен, но сперва оттащи его в сточную канаву.

Они схватили Шейна под мышки и бросили в канаву, потом Дарси отправился позвонить, чтобы прислали «корзину салата», его коллега сел на край тротуара и закурил сигарету.

«Корзина салата» (так назывался на их жаргоне полицейский фургон) прибыла, они перенесли в нее Шейна, находившегося по-прежнему в беспамятстве. Толчки по дороге к тюрьме немного привели его в чувство, но он не двигался, хотя, когда наконец достигли тюрьмы, уже полностью пришел в себя. У него страшно болела голова, и, когда фургон остановился, он не смог удержаться на ногах и упал. Его щеки были покрыты запекшейся кровью, костюм в грязи, он в бешенстве смотрел на окружающих. Шейн не произвел хорошего впечатления на начальника службы, когда попытался рассказать свою историю, тот привык и не к таким рассказам пьяных, извалявшихся в грязи забулдыг…

Шейн был обвинен в пьянстве, в нарушении порядка в общественном месте и в сопротивлении двум полицейским, обнаружившим его в старом квартале шатающимся и пристающим к прохожим. Его швырнули в компанию пьяниц и бродяг.

Ему понадобилось более трех часов, чтобы уговорить полицейского позвонить Мак-Кракену на дом.

Начальник полиции немедленно явился собственной персоной. Он дрожал от ярости.

— Боже мой, Майкл, вы должны были все же держаться скромнее, хотя бы в первый вечер появления тут. Время от времени вы превышаете дозу…

Шейн рассмеялся.

— Дентон не выносит моего интереса к его кварталу. Вы отлично видите, что я совершенно не пьян.

Сторож открыл дверь, и Шейн оправился с Мак-Кракеном отметить в протоколе у начальника службы свое освобождение. Он старательно почистил костюм и, как мог, пригладил пальцами волосы.

Полицейский рассыпался в извинениях, сокрушенно хлопая себя по толстым ляжкам и твердя, что произошла ошибка. Шейн прервал его, проворчав:

— В следующий раз, когда меня увидите, надеюсь, узнаете?

Выйдя на улицу, Шейн полной грудью вдохнул свежий воздух.

— Спасибо, Джон, — сказал он прочувствованно. — Правда, очень жаль, что пришлось побеспокоить вас в такое время.

— Поедем ко мне домой, немного поговорим, Майкл. Нужно действовать осторожно…

— С Дентоном? Огорчен, Джон. Мне нужно сделать свое дело, и я плюю на Дентона. Он, собственно, уже ничего не потеряет, шут с ним пока… Еще раз спасибо, вытащили меня… Поговорим, когда закончу дела.

Мак-Кракен еще что-то ворчал про себя, в то время как Шейн ловил такси.

— Отель «Хирс», — со вздохом проговорил детектив, откидываясь на сиденье.

Он закрыл глаза, но был не в состоянии расслабиться.

Перед отелем Майкл чуть задержался, осматривая свой грязный костюм, и предпочел пройти по служебному входу. Он обошел вокруг дома и вошел в неосвещенный проход, ведущий к черной лестнице, поднялся на третий этаж, никого не встретив, и нашел свой номер.

Узкая стеклянная дверь на балкон была закрыта полосатой шторой. Шейн провел рукой по глазам, тупо глядя на штору. Он был уверен, что оставил окно открытым. Он повернулся к комоду. Почти физическая боль заставила его скривиться. Фотография Барбары Литл исчезла. Майкл подбежал к окну, быстро открыл его и вышел на балкон. Напротив, в номере 303, было темно.

Шейн выругался, прошел в ванную комнату, где невольно вздохнул, увидев свое отражение в зеркале. Над левым глазом была большая шишка, из раны еще текла кровь. Он снял пиджак и рубашку. Вымыл лицо холодной водой и отправился доставать из чемодана чистую рубашку и галстук. Шейн был уверен в том, что на комоде стояла фотография. Он не мог днем ошибиться, в конце концов, не безумец же Майкл Шейн, частный детектив.

Вероятно, Марго-Барбара забралась к нему через балкон и унесла свой портрет. Она скорее всего поверила, когда он полушутя-полусерьезно признался, что детектив. Майкл громко выбранил слишком любопытных девиц, быстро натянул рубашку, застегнул брюки, затянул пояс, наугад схватил галстук и пошел к зеркалу, чтобы завязать его.

Он явственно вспомнил поцелуй Марго Месон, ее гибкое тело и пояснение: «Это чтобы закрепить нашу договоренность о свидании…» Почему же ее номер погружен в темноту, если она ждет его?

Он снова вернулся на балкон. Слабый свет фонаря в начале улочки чуть отсвечивал в окнах напротив. Он смутно различил контуры шезлонга, стоящего на ее балконе.

Пока Майкл размышлял, что же ему теперь делать в этой новой ситуации, его внимание привлекло некое расплывчатое светлое пятно внизу у стеклянной дверной створки. Несмотря на темноту, он догадался, что дверь открыта.

Детектив долго всматривался в светлое пятно, потом нагнулся, ухватился за кованую решетку соседнего балкона и прыгнул на него.

Светлое пятно оказалось ногой.

Шейн чиркнул спичкой, но еще прежде, чем желтое пламя осветило поверхность, он догадался, что Барбара Литл мертва.