— Я только что связался с патрульной машиной, — сказал Джентри. — Автомобиля, отвечающего описанию «олдсмобиля», возле «Холидей Инн» нет. Даниэль Слэттер в отеле не отмечался.

Шейн выругался и повесил трубку. Связавшись с диспетчером, он попросил соединить его с Тимом Рурком.

— Нет ответа, Майк, — сказал диспетчер. Детектив крепко сжал телефонную трубку.

— Пробуй связаться с ним каждые пять минут, а сейчас соедини меня с Джентри.

— Похоже, нам нужно искать еще один автомобиль, — сказал Шейн, когда Джентри взял трубку. — «Шевроле» Тима Рурка. Он следил за «олдсмобилем». Мне это очень не нравится, Уилл. Я спрятал в «олдсмобиле» радиомаяк, так что не мешает поднять вертолеты. Стандартное устройство для спасательной лодки, подает сигналы каждые полминуты. Его будет легко засечь с вертолетов береговой охраны.

Джентри застонал.

— Но они же потребуют объяснений! А мне не хочется ничего объяснять.

— Если отделением береговой охраны по-прежнему командует Джо Най, то он не потребует объяснений. Он поднимет машины в воздух, а разговор отложит на потом. Скажи ему, что речь идет о национальной безопасности.

— «О национальной безопасности», — передразнил Джентри. — Только не уверяй меня, что ты все еще думаешь, будто кто-то украл ядерную бомбу.

— Главное действующее лицо — английский физик. Неделю назад он был заведующим секретной лабораторией, занимающейся ядерным оружием. Он читал Ленина и ходил на коммунистические митинги. Вместе с ним на теплоходе приехал его «бентли». Бензобак в машине весит фунтов триста, но бензина там нет. Я так уверенно говорю потому, что я сам переставил бензобак из «бентли» в «олдсмобиль», и мне очень хочется верить, что никто еще не узнал об этом.

— Ты говоришь серьезно? — медленно спросил Джентри.

— Это лишний вопрос. Позвони в береговую охрану — мне они не поверят. Не уходи из кабинета.

Диспетчер соединил Шейна с портье отеля «Холидей Инн». Представившись, Шейн попросил его просмотреть список номеров личных машин, принадлежащих зарегистрированным в отеле людям, и выяснить, кому принадлежит зеленый «олдсмобиль».

— Да, мистер Шейн, есть такой номер. Мистер и миссис Робинсон из Санкт-Петербурга.

Шейн поблагодарил портье и повесил трубку. Вынув из-под сиденья бутылку коньяка, он отвинтил крышку и сделал глоток. Через несколько минут позвонил Уилл Джентри.

— Все в порядке, Майк. Два вертолета будут кружить над северной и южной частью Майами. Они были настолько добры, что не стали спрашивать меня, каким образом в автомобиле оказался радиомаяк со спасательной лодки. Дорожный патруль ищет машину Рурка. Ну как, ты собираешься о чем-нибудь рассказать, или хочешь, чтобы я лопнул от злости?

— По крайнем мере, об одном я могу рассказать прямо сейчас, — ответил Шейн. — Жена Слэттера ждет его домой не раньше, чем через неделю. Из таможни он выехал вместе с девушкой и зарегистрировался в «Холидей Инн» под именем Вильяма Робинсона. Если он в отеле, а машина уехала, то значит, кто-то уже узнал о подмене бензобака и угнал «олдсмобиль». В этом случае дела плохи.

— Минуту, Майк. Кто-то звонит по другому телефону.

Шейн услышал шорох и отдаленную перекличку невнятных голосов. Когда Джентри вновь поднял трубку, голос его повеселел.

— Одну ниточку поймали. «Бентли» обнаружен.

— Где?

— В Браунсвилле. Там у нас неплохая сеть информаторов. А этого парня ты и сам вроде бы знаешь: Грэди Рамсей.

— Банкомет?

— Был когда-то. Он сломал позвоночник в автокатастрофе. Сейчас парализован и большую часть времени проводит, сидя у окна. Если бы такие, как он, были в каждом квартале, то у нас бы вдвое поубавилось забот. Судя по его рапорту об угнанном автомобиле, это твой «бентли».

— Какого черта мой «бентли» делает в Браунсвилле?

— Позвони Рамсею, Майк, иначе получится информация из третьих рук.

Он продиктовал номер, а Шейн в свою очередь продиктовал номер диспетчеру.

— Грэди Рамсей слушает, — послышался глубокий голос. — Чем могу быть полезен?

— Это Майкл Шейн. Я звоню по поводу украденного автомобиля.

— Майкл Шейн? Ну и дела. Судя по тому, как реагировали копы, я уже смекнул, что дело нечисто.

— Вроде бы это тот автомобиль, который мне нужен. Я знаю, ты уже один раз все рассказал, но мне хотелось бы услышать самому.

— Я никуда не спешу. Так вот, такой автомобиль под моими окнами можно увидеть нечасто — раза два в году. Само собой, я заинтересовался. Здоровенная такая колымага, с обтекаемыми крыльями, явно импортная. Послушай, а ты сам не торопишься? Я могу изложить в сжатом виде, но могу и со всеми деталями.

— Не пропускай ничего. Ты видел, кто сидел за рулем?

— Только плечо. Он проехал мимо прежде, чем я успел поднять бинокль. Скорость — миль десять в час. Проехал ярдов сто, а потом резко дал по тормозам. Я высунулся из окна и сказал себе: «Ага, парень ищет неприятностей на свою голову». Ты знаешь здешнюю молодежь — ей дай волю, так она роскошный иностранный автомобиль в щепки разнесет. Поэтому, раз уж тебе приспичило остановиться — не выходи из машины. Но он вышел, и второй человек тоже вышел.

— Теперь помедленнее. Это очень важно.

— Боюсь, с описанием у меня будет плоховато. Уличный фонарь горел очень тускло, к тому же там растет акация, а это не способствует хорошему обзору. Водитель запер дверцу, честь ему и хвала, и обошел автомобиль спереди. Парень некрупный, я бы даже сказал — мелкий. Белый само собой. По некоторым черточкам я заключил, что он изрядно навеселе. Что касается второго, то тут я вообще ничего не разглядел.

Рамсей на мгновение замолчал.

— Извини, нужно было промочить горло, — продолжал он. — Ну, как ты понимаешь, сердце у меня забилось сильно. Колымага-то стоит больше десяти тысяч долларов, ну а дом, в который они зашли… если назвать его ночлежкой, то это будет незаслуженным комплиментом. Его освободили под снос около месяца назад. Автомобиль и дом совершенно не вяжутся друг с другом. Тут к дому подъехала еще одна машина. Думаю, это был «додж», причем новенький, шума двигателя я не услышал. Он остановился рядом с «бентли», и оттуда вывалился здоровенный детина. Готов поклясться, в руке у него был пистолет. Он достал ключи, залез в «бентли» и рванул с места так, что покрышки завизжали. «Додж» поехал следом, но штука вся в том, что он только что вернулся и стоит возле дома с выключенными фарами. Я пытаюсь разобрать номер, но вижу только «Т» и девятку.

— А те люди, которые вошли в дом?

— Они могут быть там и сейчас. С другой стороны, они могли выйти через черный ход, мне отсюда не видно.

— Кто жил в этом доме?

— Нищие негры, просто нищие, и так далее.

— Парень, что приехал на «бентли» — левый радикал. Не знаешь никого из жильцов с такими взглядами?

— Я бы сказал так: политика их мало волнует. Им бы брюхо набить да раскокошить чей-нибудь автомобиль.

Шейн заставил Рамсея повторить рассказ сначала. Не обнаружив новых деталей, он поблагодарил информатора и перезвонил Уиллу Джентри.

— Он отличный свидетель, Уилл, но я лучше съезжу туда сам и огляжусь по сторонам. Мне понадобится прикрытие. Ты можешь кого-нибудь выделить на подмогу? Нужен шустрый парень, который не станет греметь мусорным ящиком. Учитывая характер района, где мы будем работать, желательно бы кого-нибудь посмуглее.

— Макс Уилсон подойдет?

— Да, конечно. Скажи ему, чтобы не пытался прийти мне на помощь, пока я сам не позову. Чуть не забыл: у меня есть еще фотография, которую нужно проверить. Пусть кто-нибудь из твоих ребят встанет на углу возле дома Рамсея: я оброню фотографию, когда буду проходить мимо. Перешли ее факсом в Вашингтон. Имя — Джерри Даймонд, носит кредитную карточку на имя Мейсона Смита. Он как-то связан с этим делом, но не спрашивай меня, как именно.

Шейн не был в Браунсвилле уже несколько лет. После недавнего пожара окна многих домов и витрины магазинов зияли черными провалами, изредка забитыми фанерой. Немногие уцелевшие лавки напоминали укрепленные форты.

Шейн быстро нашел дом о котором говорил Рамсей. Лампа перед входом была разбита, грязный фонарь почти не давал света. Возле пешеходной дорожки стояло несколько изуродованных автомобилей со снятыми колесами и выбитыми стеклами. Единственной целой машиной был черный «додж». Фары «бьюика» выхватили из темноты номерной знак, начинавшийся с Т9, и силуэт сидевшего за рулем человека.

Шейн припарковался на хорошо освещенном участке и пошел обратно пешком. Прохожих почти не было. К Шейну подошел высокий юнец в грязной майке и джинсах.

— Огоньку не найдется? — спросил он.

Шейн резко повернулся, вытащил из кармана фонарик и включил свет. Луч резанул парня по глазам, тот закрылся рукой, выругался и зашагал прочь.

Шейн обогнул дом сзади и углубился в темную аллею, усеянную мусором. Он осторожно продвигался вперед, изредка включая фонарик. Где-то поблизости шла шумная вечеринка: выкрики смешивались с ревом динамиков. У деревянного забора, тесно обнявшись, стояли парень с девушкой.

Подъезд, который был нужен Шейну, казался совершенно вымершим. Входные двери как с одной, так и с другой стороны здания были выбиты, и Шейн мог видеть улицу.

Он тихо вошел внутрь. Из-под ног у него шмыгнула сердитая кошка. Прикрыв отражатель ладонью сверху, он включил фонарь и повел лучом по сторонам. Перед ним высилась куча щебенки, рваных газет и металлического хлама. Шейн обогнул кучу, заглянул в темные пустые коридоры, вспугнул крысу и начал подниматься по лестнице. Перил не было, некоторые ступеньки были проломлены, штукатурка обвалилась со стены.

Поднявшись на один пролет, Шейн услышал в комнате справа по коридору тихий шуршащий звук и остановился.

Дверь свисала на одной петле и протестующе заскрипела, когда он отворил ее и вошел, прикрывая луч фонарика так, чтобы его не было видно с улицы.

— Если здесь кто-нибудь есть, то отзовитесь, — ровным голосом сказал он.

Ответа не было. Шейн сделал шаг вперед, направил фонарик в стену и убрал ладонь с отражателя.

— Чего надо? — хрипло спросил женский голос.

Шейн быстро перевел луч света в сторону говорившей. Это была пожилая расплывшаяся женщина с курчавыми волосами, лежавшая на грязном матрасе. Она села, подслеповато мигая, и пригладила волосы.

— Маленько прикорнула. Вы могли бы и постучать. Шейн отвел фонарик в сторону.

— Вы были здесь весь вечер?

— Ш-шш, — яростно сказала она. — Копы. Никуда от них не денешься.

Шейн спустился на корточки возле матраса и протянул сигарету.

— Курите?

Женщина вытряхнула из сигареты табак, скатала его в комок и засунула за щеку.

— Я имею право здесь жить, — заявила она.

— Я вас не выгоняю. Мне нужны двое людей, которые недавно заходили сюда. Они оставили перед подъездом автомобиль, а потом кто-то угнал его, — Шейн вынул из кармана банкноту и поднес ее к свету. — Если скажете мне, куда пошли эти двое, получите пять долларов.

— Я здесь не живу, — пробормотала женщина. — Дочь, сучка, развлекается. Выставила меня наружу.

Шейн протянул руку и схватил женщину за запястье. Он отстегнул ремешок и подбросил часы на ладони.

— Это часы моего мужа, — сказала женщина. — Они достались мне по закону.

Шейн посветил фонариком за матрас и увидел початую бутылку водки и пару мужских ботинок, стоявших возле стены.

Женщина упала назад, откинувшись на локти. Ее глаза были похожи на светящиеся красные точки.

— Встать, быстро, — резко сказал Шейн.

— Я не говорила, что это мои вещи. Я нашла их. Они были здесь, когда я вошла.

— Когда это было?

— После ужина. Не знаю, когда.

— Почему? У вас были часы.

— Эх, вы, белые, — презрительно сказала она. — Думаете, только у вас могут быть часы?

— Поднимайтесь. Если не пойдете сами, я вытащу вас отсюда.

— Меня уже один раз сюда затащили. Я устала, я больна.

— Ну хорошо, попробуем по-другому, — Шейн внезапно изменил тактику. — Я — частный детектив. Мой клиент исчез. Я вижу здесь его бутылку водки, его часы и ботинки. Я не знаю, с кем он вошел в этот дом и почему он это сделал, но хочу узнать.

— Обыщите дом. Я вас не держу.

— Этот человек — важная шишка. Если с ним что-то стряслось, то об этом напишут в газетах. Вас до конца жизни не оставят в покое. Я могу помочь вам, если вы расскажете все, как было.

— Я не убивала его.

— Он мертв?

— Вы отдадите мне часы?

— Я покупаю их за десять долларов. На скупке вам дадут меньше. Ботинки можете оставить себе.

Лицо женщины оживилось.

— Двадцать долларов, — сказала она.

— Десять — предельная цена. — Шейн вытащил еще одну банкноту и положил ее рядом с первой. — Где вы были, когда подъехала машина?

Женщина постучала ладонью по матрасу.

— Лежала здесь. У меня больная спина, а дочь заботится только о себе, — она взяла банкноты за уголки и вытянула их из руки Шейна. — Знаете, как говорят ямайцы? У него был похожий выговор.

— Он англичанин. О чем он говорил?

— А, о нашей стране, насчет того, как плохо здесь обращаются с чернокожими, а еще гордятся своими законами. Он был под мухой, ясное дело. Я думала, одна из девчонок приволокла приезжего дурака на танцульки, а заодно и почистить ему карманы. Выходить мне не хотелось, лежала себе да слушала.

— Вы слышали, что говорил другой человек?

— Другой что-то тихо бормотал под нос, ничего не разберешь. Они пошли наверх, и он по пути все толковал о расовом вопросе и о справедливости. Затем он вроде бы застонал, и кто-то упал. Я притаилась. Когда рядом творятся такие дела, лучше держаться в стороне. По лестнице кто-то прошел, вниз или вверх, сказать не берусь.

— Вы поднимались наверх?

— По этим ступенькам? Да там шею свернуть можно. Минут через десять туда забрался мальчишка. Тут я встала и отобрала у него веши, когда он спускался. Забрала бутылку и часы, а ботинки он сам выронил со страху. Вот вам вся правда, как перед Богом.

— Как вас зовут?

— Миссис Минни Фиш. Я могу доказать, у меня при себе письмо…

— Хорошо, миссис Фиш. Возможно, вскоре вы услышите полицейскую сирену. Не обращайте на нее внимания.

Шейн вернулся в холл, осветил разбитые ступеньки и начал осторожно подниматься, держась поближе к стене.

Поднявшись на верхнюю ступеньку, он увидел темный предмет, лежавший рядом с ближайшей дверью. Это было разутое тело мужчины. Шейн перевернул мертвеца лицом вверх.

Смерть разгладила глубокие напряженные складки на лице Литтла, и оно казалось почти умиротворенным. Кожа, утратившая розовый загар, была пепельно-серой. Левая рука Литтла сжимала рукоятку ножа, воткнутого снизу в живот под острым углом.