Глава 1

Первая пуля попала егерю заповедника в верхнюю часть спины, прошла насквозь, раздробив ключицу, а вторая пронзила шею, перебив позвоночник.

Он конвульсивно дернулся, согнулся пополам и тяжело рухнул в грязь. Бинокль выпал у него из рук и повис на кожаном ремешке на шее. Егерь был мертв.

Двое мужчин, выследивших и подстреливших его из высоких зарослей осоки, подтащили свою пирогу к тому месту, где на воде покачивалось тело убитого. Старший из них, внимательно осмотрев его, довольно рассмеялся.

— Ну вот, еще одна правительственная ищейка больше не будет мешать свободным людям спокойно зарабатывать себе на жизнь, — хрипло произнес он и сплюнул на труп. — Может, это научит остальных держаться подальше от наших болот.

Он подтянул мертвеца поближе к пироге и начал методично обшаривать его карманы, откладывая в сторону все, что могло иметь хоть какую-то ценность, обратив особое внимание на бинокль, револьвер в кобуре и бумажник.

— Дядя Эрл, а ведь он еще очень молод, — сказал второй. — Самую малость постарше меня будет. Может, нам не стоило его убивать? Ведь он ничего не видел, даже не знал, что мы здесь.

— Сэм, ты ведешь себя как старуха, — презрительно бросил здоровяк и еще раз плюнул на убитого. Он усмехнулся, и длинный шрам, тянувшийся через всю его левую щеку, изогнулся. — Да он же из полиции, шпионил тут на правительство. А хороший полицейский — это мертвый полицейский. К тому же из-за них становится все труднее добывать монету. Надо сделать так, чтобы эти проходимцы держались подальше отсюда.

— Не знаю, дядя Эрл. — Молодой человек задумчиво покачал головой. — Времена меняются, я это четко понял за тот год, что ходил в школу в Окичоби. Они этого просто так не оставят.

— Вот-вот, пусть зарубят себе на носу, что не надо соваться куда не просят. А ну-ка, парень, помоги стянуть с него сапоги. Мы разденем его до нитки. — Эрл посмотрел на мертвого егеря. — Если бы на шкуре егеря тоже можно было заработать, я бы и ее содрал.

Нещадно палило солнце; в голубом флоридском небе уже начали кружить стервятники. Бесконечная равнина, заросшая камышом и осокой, над которой то тут, то там возвышались островки деревьев, увитых лианами, казалось, застыла под тяжестью невыносимого зноя. Только змеи извивались в грязи, да в небе парили огромные черные птицы.

Привязав лодку егеря к своей пироге, убийцы неслышно растворились в зарослях.

— Мистер Майкл Шейн, бар в вашем полном распоряжении, — с улыбкой сказал старший из двоих. — Там вы найдете прекрасный бренди, а, насколько я понимаю, вы его предпочитаете всему остальному.

— Все верно, — согласился рыжий детектив. Щедро плеснув себе коньяка в высокий бокал, он повернулся к окну и посмотрел на сверкающую на солнце поверхность Бискейнского залива.

Кабинет располагался на третьем этаже многоэтажного дома со скромной табличкой у входа, гласившей: «Правительственное учреждение». Неизвестный большинству жителей Майами, дом находился в непосредственной близости от местного филиала Федерального Бюро Расследований.

Однако офис, в котором сидел Шейн, не имел никакого отношения к ФБР, а значился в системе какого-то другого, гораздо менее известного, но тоже секретного правительственного ведомства. Майку Шейну никогда не доводилось бывать здесь раньше, и, сидя в удобном кожаном кресле, он не особенно ясно представлял, что он здесь делает.

— Обычно мы не нанимаем частных детективов, — сказал седой узколицый человек в неброском костюме и в очках в толстой роговой оправе, расположившийся за письменным столом. Поправив очки, он продолжал: — С другой стороны, мистер Шейн, мы не считаем вас обыкновенным частным детективом.

— Весьма польщен, — произнес Шейн, по-прежнему озадаченный. — Хотел бы я знать, во что вы предлагаете мне ввязаться.

На большом столе хозяина кабинета стояла бронзовая табличка с надписью «Мистер Смит». Шейн был уверен, что это не настоящее его имя, но для детектива это не имело большого значения. Третьего человека, находившегося в кабинете, по ряду признаков можно было принять за офицера полиции или разведки высокого ранга. Такой же рослый и широкоплечий, как Шейн, он носил свой коричневый костюм так, словно это была форма. Выражение его загорелого лица и холодных серых глаз говорило о том, что этот человек привык отдавать приказы.

— Мистер Смит хочет сказать, что вы здесь потому, что нужны нам для выполнения одного задания, — сказал он.

— Подождите, Патрик, — перебил его Смит. — Позвольте, я сам все объясню. Мистер Шейн, мы считаем, что вы идеально подходите для этой работы. Вы не государственный служащий, и мы не можем вам приказывать, но искренне надеемся на ваше сотрудничество.

— Вы правильно подметили, я не государственный служащий, — кивнул Шейн. — Я бизнесмен. Если я выполню для вас эту работу, то сколько мне заплатят?

— Мы уполномочены предложить ваш обычный гонорар за профессиональные услуги, — сухо сказал Смит.

— Этого мало.

— Я говорил вам, — вмешался Патрик, — что у этого человека достаточно здравого смысла понять, что с обычным делом мы можем справиться без посторонней помощи.

— Это максимальные расходы, на которые может пойти правительство, — нахмурился Смит. — С другой стороны, дело касается национальных интересов…

— Вот нация вам и платит за эту работу, — ухмыльнулся Шейн. — А если вам понадобилась дополнительная помощь, то и гонорар должен быть соответствующим.

— Хорошо, — кивнул Смит. — Мы предполагали, что вы можете выдвинуть подобные доводы. В рамках нашей организации существует независимая группа, которая настолько заинтересована в раскрытии этого дела, что готова заплатить вам двадцать тысяч долларов после успешного его завершения. Мы заключим с вами контракт на эту сумму сверх обычного гонорара и расходов в процессе ведения дела.

— Сначала я бы хотел узнать, в чем сущность этого задания.

— Неделю назад, — начал Смит, — был убит егерь, работавший во Флоридском национальном заповеднике. Его застрелили в спину, раздели и в таком виде бросили на болотах. Нам просто повезло, что группе рыболовов удалось на него наткнуться. Вернее, на то, что от него осталось.

— Но ведь это находится вне компетенции федеральных властей! — удивился Шейн. — Или это произошло на территории Эверглейдского национального парка?

— Нет, мистер Шейн, в данном случае дело находится в ведении федеральных властей, — возразил Патрик, — поскольку губернатор Флориды запросил у них помощи. Мы тоже считаем, что они не должны оставаться в стороне. Егерь Беннет пытался выследить браконьеров, охотящихся на аллигаторов, что запрещено постановлением Конгресса. Кстати, меня зовут Билл Патрик, и если вы не против, то мы будем работать над этим делом вместе.

— Посмотрим, — пожал плечами Шейн. — Сперва скажите, кто ваш непосредственный начальник?

— Я лицо неофициальное, если это вас беспокоит, — сказал Патрик. — Я частный инспектор по охране животных, состоящий на службе у Национальной ассоциации заповедников. Ассоциация в течение долгих лет пытается сохранить уникальную экологию Эверглейдса. Именно она и выкладывает эти двадцать тысяч.

— Ну что ж, тем самым вы покупаете себе билет на это шоу, — согласился Шейн. — Хорошо, мистер Смит. Посмотрим, что мне удастся сделать. Но одно условие — мне нужны свободные руки, чтобы работать так, как я считаю нужным. Я могу добиться результатов, но только в том случае, если мне через плечо не будет заглядывать какой-нибудь чиновник, то и дело цитирующий законы. В Глейдс живут очень крутые ребята, и, боюсь, что, пока дело не будет закончено, мне придется действовать еще круче. Вы меня понимаете?

— Прекрасно понимаю. — Смит встал и с улыбкой протянул руку Шейну. — Собственно, это и есть одна из тех причин, по которым мы обратились к частному лицу, вроде вас. В отличие от нас, вы не будете связаны по рукам и ногам разными правилами и ограничениями. Разумеется, неофициально вы можете действовать, как сочтете нужным, но учтите, Шейн, я откажусь от этих слов, если вы на меня сошлетесь. Застрелили Беннета подло, в спину. Он был отличным парнем. Его жена осталась одна с годовалой дочкой. Короче говоря, нужен убийца, и нам наплевать, как вы этого добьетесь.

Майк Шейн молча пожал протянутую руку и вышел из кабинета.

Вернувшись в свою контору на Флеглер-стрит, Шейн представил Патрика своей секретарше Люси Гамильтон.

— Я хочу, чтобы ты была в курсе дела. Работать мы теперь будем вместе с Биллом. Если понадобится, связь будем держать через тебя. Билл, расскажите ей, пожалуйста, суть дела и, если можно, покороче.

Заметив неуверенность Билла Патрика, Шейн добавил:

— Мы с Люси работаем вместе уже много лет. Можете доверять ей на все сто.

Патрик сел в кресло.

— На самом деле не так все просто, как представил мистер Смит. Конечно, в первую очередь нам нужен убийца Беннета, но, помимо этого, мы хотим знать, на кого он работает и как у них поставлено дело. Охота на аллигаторов давным-давно перестала быть занятием для одно-двух местных браконьеров, которые бьют их с лодки, а потом продают шкуры местным скупщикам.

Подобная практика привела к тому, что буквально за последние несколько лет были уничтожены тысячи крокодилов. Это встревожило и федеральные власти, и администрацию штата. Были приняты меры, но отстрел по-прежнему продолжается. В итоге нарушен весь экологический баланс Эверглейдса. Например, во время засухи аллигаторы, спасаясь от жары, выкапывают ямы. Там скапливается вода, и до начала сезона дождей они служат колодцами для большинства обитателей заповедника.

— Да, я знаю, — кивнула Люси Гамильтон. — Читала в журнале.

— О’кей, в таком случае вы должны знать, что численность аллигаторов сократилась настолько, что колодцев, которые они выкапывают, не хватает на всех. В результате животные, птицы и рыбы вымирают. То же самое касается и растительности. Со временем район, который индейцы называют Травяной рекой, превратится в пустыню. А когда это произойдет, изменится весь климат на Золотом побережье Майами. Потеря одного из элементов может легко разрушить всю систему, как карточный домик, понимаете?

— По-видимому, кое-кому на это абсолютно наплевать, — вставил Шейн.

Патрик кивнул.

— Единственное, на что им не наплевать, так это на возможность быстро и легко заработать. Когда браконьерство стало слишком трудным делом для одиночек, кто-то сколотил их в организацию и теперь гребет деньги лопатой. Это совсем несложно, ведь охотники, и обдиратели шкур живут в маленьких поселках на границе болот. В общем, эту публику можно легко нанять буквально за гроши, а местных скупщиков — запугать и заставить сотрудничать.

И до тех пор, пока местные жители помогают браконьерам, охоту остановить практически невозможно. Самое слабое место во всей схеме — это доставка шкур на рынки крупных городов на севере Штатов. В настоящее время принят федеральный закон, запрещающий перевозку, продажу и покупку шкур аллигаторов. Но если учесть, что женские сумочки из крокодиловой кожи идут по триста долларов и выше, мужские ботинки — по восемьдесят пять — сто, а брючные ремни по семьдесят пять, то прибыль должна быть колоссальной. За необработанную шкуру браконьеры платят от пятнадцати до двадцати долларов за фунт, но обработанная и доставленная на рынок шкура стоит гораздо дороже.

— С другой стороны, пока шкуры остаются на болотах, они не стоят и десяти центов за кипу, — добавил Шейн.

— Совершенно верно. Поэтому нам необходимо выяснить, как организована их доставка, и кто именно их покупает на севере. Наши люди и сотрудники мистера Смита именно это и хотят знать. Мы с вами, Майк, должны найти, по каким каналам шкуры вывозят из болот.

— Никогда не любил болота и змей, — признался Шейн, — но за двадцать тысяч можно постараться.

— Что это значит, Майк? — спросила Люси.

— Это значит, мой ангел, что след начинается на болотах и искать его придется именно там, — сказал ей Шейн и повернулся к Патрику. — Сначала надо будет достать специальное снаряжение и восстановить кое-какие старые связи.

— Отлично, — улыбнулся Патрик. — Почему бы нам не пообедать сегодня в моем номере в отеле «Колумбус»? Там и обсудим, с чего лучше начать.

— Этого ни в коем случае нельзя делать, — резко перебил Шейн. — Если вы считаете, что дело настолько серьезное, то скорее всего ваш номер прослушивается с той самой минуты, как вы въехали в отель. Давайте лучше встретимся в вестибюле в восемь и пообедаем где-нибудь в другом месте. Я приведу с собой друга. Он журналист со связями, которые нам могут очень пригодиться. Мы с ним раскрутили не одно дело.

 

Глава 2

Майк Шейн, Люси Гамильтон, Билл Патрик и Тим Рурк, репортер «Дейли Ньюс», сидели в небольшом, но широко известном в Майами плавучем рыбном ресторане. Превосходная еда, новизна обстановки, мягкое покачивание палубы под ногами — короче говоря, Патрик был доволен. К тому же вмонтировать в столы подслушивающую аппаратуру казалось практически невозможным из-за необычного расположения ресторана и постоянного рева моторок, то и дело проносившихся мимо.

Разговор за столом шел о предстоящем путешествии Шейна и Патрика в дикие неизведанные дебри Травяной реки, и о том, на что Рурку в первую очередь следует обратить внимание во время их отсутствия.

— Расследование состоит из двух этапов, — говорил Шейн. — Когда мы поймаем убийцу егеря Беннета, это будет только начало.

— Ясное дело, — отозвался Рурк, наливая в свой бокал виски темного ямайского рома из плоской фляжки, которую он достал из портфеля. — Посмотрим, на какие подвиги способна пресса, — он поднял бокал в насмешливом тосте. — Но как ты собираешься проникнуть в Глейдс? Без проводника тебе никак не обойтись.

— Главный смотритель Эверглейдского парка должен обеспечить нас проводником, — уверенно заявил Билл Патрик, с подозрением глядя на коктейль Рурка.

— Ни в коем случае, — Шейн покачал головой. — Наше расследование не нуждается в лишней рекламе. Завтра, не привлекая к себе внимания, мы отправимся туда по Старой Извилистой дороге. Надеюсь, в тех местах кто-нибудь выведет нас на Старого Костяного Бонса. А уж он-то сумеет сделать все остальное.

— Что-что? — удивился Патрик. — Что еще за старые кости?

— Не что, а кто, — поправил Шейн. — Л. Дрейз Бонс. «Л» означает Лонгстрит. Лонгстрит Дрейз Бонс, но всю жизнь он был известен как Старый Костяной Бонс. Симпатичный старикан, старее самого греха и порочнее ада, но за ним числится должок. В общем, сами увидите.

— Это уж точно, — поддакнул Рурк. — Приятель, вы думаете, это я со странностями? Подождите, пока не доберетесь до салуна полковника Бонса. Вас ждет путешествие в каменный век. Прогулка во времена черной магии. Вы будете в восторге от старины Бонса. Он дружит с аллигаторами и с гремучими змеями на «ты».

— Господи, Майкл, неужели там настолько ужасно? — спросила Люси. — Может быть, Биллу не стоит…

— Майк, поверьте, Билл отправится туда, куда скажете, — тут же перебил ее Патрик.

— Да нет, там вовсе не так ужасно, — заверил его Шейн. — И не забывайте, старик мне кое-чем обязан. Уж если кто-то и сможет вывести нас на человека, которого мы разыскиваем, так это Бонс.

— Кто найдет крысу быстрее, чем сам крысиный король? — засмеялся Рурк.

На этом обсуждение закончилось, и в тот вечер о делах они больше не говорили.

Через два дня Шейн и Билл Патрик ехали в западном направлении по Тамиами-трэйл на старой машине, деньги на покупку которой Патрик провел по графе «особые расходы». Оба выглядели так, словно были готовы ко всевозможным неприятным неожиданностям. На заднем сиденье машины было в кучу свалено лагерное оборудование. Патрик взял с собой старую «арканзасскую зубочистку» — зловещего вида нож с футовым лезвием, пристегнутый к поясу под полами спортивной рубашки кричащей расцветки.

Шейн был одет в выцветшие рубашку и брюки цвета хаки, высокие шнурованные ботинки, полосатую льняную куртку и широкополую шляпу — типичную униформу плантатора-южанина. Вряд ли бы кто-то заметил под курткой кобуру с автоматическим «кольтом» 45-го калибра. Оба не брились с тех самых пор, как покинули плавучий ресторан.

Они молча наблюдали за потоком легковушек и грузовиков, направлявшихся по шоссе в сторону побережья. Сразу же за пределами Майами ландшафт представлял собой монотонное море осоки, ровная поверхность которой время от времени нарушалась невысокими холмиками и рощами, заросшими тропическими лианами и диким вьюном, и оттого похожими на плывущие по траве парусники со спутанной оснасткой. Ответвлений у дороги не было — шоссе тянулось прямо сквозь первобытные болота, на первый взгляд казавшиеся бесконечными. Каждая миля ничем не отличалась от предыдущей.

— Какая красота! — восхитился Патрик, выйдя на время из роли «крутого парня». — Все сохранилось в первозданном виде, каким его создал Господь Бог.

— С таким же успехом можно сказать, что к этому и дьявол приложил руку, — усмехнулся Шейн. — А между тем вы любуетесь красотами одного из самых опасных, мест на Земле. Здесь есть и аллигаторы, и пантеры, и медведи, и другие твари, и все они могут наблюдать за нами, но вы этого никогда не заметите. Здесь и осока, и зыбучие пески, способные засосать вас в считанные минуты, пиявки и клещи-кровососы, дикая жара, лихорадка, от которой людей трясет так, что кости гремят, вода, которую нельзя пить, и еда, которую нельзя есть. Если хотите знать, в этих местах на один акр приходится больше ядовитых змей, чем в любом другом месте, где только ступала нога человека.

— Ах, да бросьте вы, Майк, — поморщился Патрик. — Не может быть, чтобы все было так плохо. Это в наше-то время…

— Современный прогресс и так далее, да? — Рыжий детектив смачно сплюнул в открытое окно машины на дорогу. — Все это хорошо, когда вы путешествуете на моторной лодке с проводником и бочонком хлорированной воды. Всю дорогу вы едете с ветерком, так что даже не успеваете разглядеть всех опасностей. Но поверьте, бывали случаи, когда люди отправлялись на прогулку по болотам — кстати, по этой же самой дороге, в погожий ясный день, веселые, здоровые, — и больше никто их не видел.

— И эти люди…

— Вспомните, в каком виде нашли вашего егеря. Есть змеи, которые не ползают, а ходят на двух ногах, и вместо ядовитых зубов у них «винчестеры».

— Индейцы?

— Вряд ли это индейцы. Конечно, мерзавцы попадаются у любого народа, но сейчас семинолы стараются избегать неприятностей с властями. Разумеется, если вы будете шататься вокруг рощи, где они хранят свои святые реликвии, то вы действительно подвергаетесь опасности, но такое случается крайне редко. На болотах вы можете встретить людей, которые так давно находятся в бегах, что им просто некуда больше деться, отшельников, разных психов и так далее.

Кроме того, там такие типы, семьи которых всю жизнь кочуют по заповеднику и его окрестностям еще со времен войны с Оцеолой. У них всегда найдется несколько способов по-быстрому заработать доллар-другой. Опито и составляют основной процент браконьеров.

— Похоже, это еще та публика!

— Что верно, то верно. Но вы не волнуйтесь. Их не так много, чтобы мы постоянно натыкались друг на друга.

Разговор прекратился и некоторое время они ехали молча.

Примерно в сорока милях от Майами Майк Шейн свернул с шоссе на дорогу, известную под названием Старая Извилистая дорога. Раньше это был отрезок шоссе, но много лет назад его спрямили, чтобы избежать слишком большого крюка при повороте на юг и на запад. С тех пор этот участок никто не ремонтировал. Асфальтовое покрытие во многих местах потрескалось и раскрошилось, ветви деревьев по обеим сторонам переплелись, превратив их в тенистый зеленый туннель. По пути им несколько раз попадались места, где когда-то падали деревья поперек дороги, поваленные ураганами и сильными ветрами, не давая проехать, но кто-то распилил стволы и оттащил их на обочину.

Еще через несколько миль им начали встречаться грубо сколоченные хижины, чаще всего расположенные прямо на обочине, снятые с колес древние трейлерные фургоны на бревенчатых подпорках, длинные бараки из подгнивших от сырости досок. Некоторые домики представляли собой незатейливые строения из листового железа или жести, прибитых к деревянному каркасу, покрытые камышовыми крышами. К удивлению Патрика, все дома имели жилой вид, хотя их обитатели попадались на глаза довольно редко.

— Что это? — недоумевающе спросил он. — Город?

— Скорее лагерь, — невозмутимо ответил Шейн. — Старые поселения на границе оживают вновь. Здесь существует только один закон — не задавать лишних вопросов. Пока мы не уедем отсюда, все переговоры буду вести я, иначе неизвестно, чем это кончится.

Шейн ехал аккуратно, подчеркнуто не обращая внимания на хижины и их обитателей. Через некоторое время количество домов увеличилось, и у Патрика начало складываться впечатление, что они едут по главной улице какой-то на редкость обветшалой деревни. Ближе к центру поселка кустарник по обеим сторонам дороги был расчищен футов на сорок-пятьдесят, образовывая некое подобие площади.

С левой стороны стояло двухэтажное здание. Первый этаж был построен из цементных панельных блоков, второй, окаймленный широким балконом или галереей, — из аккуратно выкрашенных досок. Фасад второго украшали окна, и даже с целыми стеклами.

Шейн свернул на обочину, не обращая внимания на троих неописуемого вида оборванцев, расположившихся на длинной деревянной скамье под навесом. Пошарив на заднем сиденье, он достал две укороченных двенадцатизарядных двустволки, тщательно проверил, заряжены ли они, и протянул одну из них Патрику.

— Учтите, это вам не Флеглер-стрит, — громко сказал он. — Цельтесь в живот любому, кто подойдет ближе, чем на десять футов. Понимаете, любому.

Билл Патрик постарался сделать вид, что не удивлен. Оборванцы с показным безразличием уставились в сторону. Второе ружье Шейн повесил на левое плечо и вошел в дом.

Они оказались в длинном сумрачном баре. Сама стойка, сделанная из красного дерева, отполированного только многочисленными прикосновениями рук, вытянулась футов на сорок. Подставкой для ног служили тонкие сосновые рейки. В комнате вдоль стены стояло несколько грубо сколоченных столов и скамеек. Стена за стойкой была увешана зеркалами, так что любой посетитель мог спокойно пить, зная, что происходит у него за спиной.

За стойкой находилось двое мужчин. Один из них — тощий как щепка и сутулый, с иссиня-бледным лицом закоренелого наркомана — судя по всему, присматривал за двумя пивными кранами. Он угрюмо покосился на ружья вошедших. Второй был великаном футов семи ростом, с черными, как смоль, глазами и волосами, и мускулистыми плечами, которые, казалось, по ширине вполне могли соперничать с ножом бульдозера. На нем были такие же потертые хаки, что и у Шейна, однако на пальце сверкало кольцо с бриллиантом.

— Привет, Майк, — бесстрастно сказал он Шейну. — Ходили слухи, что ты собираешься в наши края.

— Привет, Эд, — улыбнулся Шейн, в буквальном смысле слова глядя на него снизу вверх.

— С чем пожаловал? Кто это с тобой? Ты ведь знаешь, что здесь я сам устанавливаю законы.

— На этот счет я никогда с тобой не спорил, — спокойно отозвался Шейн, знаком заказывая бармену-наркоману два пива. — Мое дело не имеет к тебе никакого отношения. Что бы там ни вытворяли твои ребята, я как одна из трех китайских обезьян, которая ничего не видит. Ты что, забыл, я же дал тебе слово.

Великан заметно успокоился.

— Это точно, Майк, пока что ты всегда держал слово. Ребята сразу почувствуют себя полегче. Не то чтобы они очень волновались, но все-таки…

Его рука мелькнула в воздухе так быстро, что Шейн не успел различить отдельные фазы движений, и через секунду Эд держал в руках ружье Шейна. Повертев его, он одобрительно кивнул.

— Симпатичная у тебя игрушка.

Его мускулистые лапы сжали оба ствола и развели их в разные стороны с такой легкостью, словно они были сделаны из пластилина. Едва заметным движением запястий он согнул две стальные трубки, и теперь оба ствола смотрели в сторону приклада.

— Как по-твоему, что будет, если ты нажмешь на курок? — захохотал Эд.

— Я и без него запросто мог расколоть твою черепушку, если бы понадобилось, — пожал плечами Шейн. Точно таким же стремительным движением он выхватил из-под куртки свой «кольт» и прицелился в Эда.

Тот с уважением посмотрел на него и швырнул в угол изувеченные остатки ружья.

— Да, Майк, я должен был помнить, что ты все такая же старая гремучка, — пробурчал он и потянулся к бутылке виски. — Вообще, конечно, надо с этим поаккуратнее, а то когда-нибудь моя любовь к показухе не доведет до добра. Большинство мужиков просто обалдевают, когда я это проделываю. Начисто перестают соображать.

— Кто угодно, но только не я, — ответил Шейн, засовывая «кольт» в кобуру. — Кстати, Эд, эта пушка обошлась мне в восемьдесят пять зелененьких.

Сначала Эд непонимающе уставился на него, потом усмехнулся.

— Извини, старик, я как-то не подумал. Могу отдать наличными или натурой, как скажешь.

Откупорив бутылку, он присосался к горлышку, словно это было не виски, а вода.

— Лучше натурой, — сказал Шейн. — Арендую у тебя хижину на пару недель, если найдется свободная. Плюс керосин, еда и товары. О’кей?

— Номер четырнадцать свободен, — кивнул Эд. — Надо думать, сам знаешь дорогу. Никто не тронет ни тебя, ни твоего друга, если, конечно, не будете соваться, куда не надо. Я предупрежу ребят.

— Ну, видишь ли, я бы не сказал, что он мой друг. Это мой клиент, который платит мне, чтобы я провел его сюда, а потом назад в Майами. Ему зачем-то понадобился Старый Бонс. Между прочим, ты не мог бы передать ему эту просьбу?

Эд задумался.

— Бонс? Послушай, Майк, но ведь это совсем другое дело. Сам знаешь, я этого старика терпеть не могу, и знаешь — почему. Опасный тип. По-моему, с возрастом у него характер портится все больше. Он очень не любит, когда его беспокоят по пустякам. А что этому твоему дураку от него понадобилось?

— Не знаю, — покачал головой Шейн, — да и, честно говоря, знать не хочу. Мне платят, чтобы я помог найти Бонса. От тебя и нужно-то всего ничего — сказать, где Бонса сейчас легче всего найти или пустить слух, что я его разыскиваю.

— Старый черт, — проворчал Эд и сплюнул на пол. — Понятия не имею, где он, да и какая вообще мне разница? Я, конечно, скажу ребятам, но, сам понимаешь, ничего не обещаю. Если что-нибудь услышу, сразу дам знать. А уж если полезешь к нему на болота без спросу, то только на свой страх и риск. Это все, что я могу тебе сказать.

 

Глава 3

Хижина № 14 представляла собой крепкий бревенчатый дом, крытый на индейский манер связками сухого камыша. Полы в двух комнатах из неструганых сосновых досок, окна без стекол закрыты ставнями и зашторены. Обстановка хижины была скудной — две железные койки с тонюсенькими матрасами, пара стульев, дешевый кухонный стол, двухконфорочная керосиновая плита и разрозненный набор кастрюль и тарелок.

Постояльцы должны были обеспечивать себя всем необходимым сами, включая постельное белье и висячий замок на входной двери. Вода подавалась по трубе, ведущей от дома Эда, а единственными санитарными удобствами служили густые заросли переплетенных лианами кустов за хижиной.

Шейну и Патрику понадобилось всего несколько минут, чтобы расстелить на койках одеяла и включить захваченный с собой радиоприемник, придав комнате более домашнюю атмосферу.

— Что теперь? — спросил Патрик, убедившись, что приемник работает достаточно громко, чтобы избежать опасности быть подслушанными снаружи.

— Все очень просто, — пожал плечами Шейн. — Будем ждать. Кто-нибудь передаст нашу просьбу кому-нибудь еще, кто знает людей из окружения Бонса. Если Бонс захочет встретиться, то пошлет за нами своего человека. Если же нет, то у нас вообще ничего не выйдет.

— А если он все-таки согласится?

— В этом случае нас к нему приведут. Не спрашивайте — куда и как. Я и сам не знаю. Мистера Бонса так же трудно отыскать, как тень от листка дуба в дождливую ночь. Такое положение ему очень по душе. Если мы сумеем с ним встретиться, то придется убедить его помочь нам. Стоит ему захотеть, он запросто выдаст нам убийцу, и расскажет, как крокодильи шкуры вывозятся из заповедника. Хотя, как мне кажется, рано или поздно я и сам смогу это разузнать.

— Что вы имеете в виду? — удивился Патрик. — Если вы можете это узнать, почему вы не поставили в известность мистера Смита? Это ниточка, за которую можно ухватиться.

— Да потому что нам не нужно, чтобы за нее сейчас дергали, — отрезал Шейн. — Мы должны проследить путь этих шкур до конечной точки. Это единственный способ раскрыть дело. Вы думаете, что здесь, в вонючем болоте нам ничего не стоит найти какого-нибудь полоумного шамана, который знает, кто сидит в Нью-Йорке или в Париже и кладет все прибыли в банк? Я уже говорил, что эта операция состоит из двух этапов. Сейчас мы только на первой стадии расследования.

— Согласен с вами, Майк. Но почему бы вам не рассказать мне, каким образом отсюда вывозятся шкуры?

— Давайте рассуждать логически. Предположим, у нас с вами есть пять-шесть тонн засоленных шкур аллигаторов, спрятанных где-то поблизости. Но в зарослях осоки они не стоят и доллара. Если мы попытаемся вывезти их по одной из дорог, проходящих по краю болот, как делали эти ребята всего несколько лет назад, то рано или поздно сотрудники мистера Смита нас перехватят. Здесь мало дорог, и за ними очень просто установить наблюдение. Разумеется, мы можем воспользоваться вертолетом, но засечь его еще проще.

Самый практичный и безопасный способ перевозки грузов, которым можно пользоваться сколько угодно, это транспортировка на лодках. Потом перегрузить эти шкуры с моторных лодок на каботажные суда или рыбачьи шхуны где-нибудь в районе устья Шарк-ривер или Лостмен-ривер. Удобнее всего этим заниматься ночью, а к утру суда будут уже далеко, скажем, в районе Десяти Тысяч Островов.

— А их нельзя засечь радаром или с вертолета? — перебил Шейна Патрик.

— Пока не привыкнете, вы не отличите в этих краях одно место от другого. Без проводника здесь сам черт ногу сломит. Таких густых мангровых зарослей нет во всем мире. Вокруг болота, грязь, колючие кусты, отмели, которые то появляются, то исчезают, протоки, кончающиеся тупиками… Бывало так, что человек пропадал, отойдя всего на полмили от корабля, а потом даже костей не находили.

— Тогда как же здесь существуют браконьеры? Наверно, они тоже порой погибают?

— Разумеется, нет. В основном отстрел ведут либо местные жители, для которых браконьерство — основной способ заработать на жизнь, либо такие головорезы, что даже носа из болот не посмеют высунуть. Они прекрасно знают каждую тропинку в этих зарослях.

Вся сложность заключается в том, что лодки, которыми они пользуются, совершенно непригодны для переброски грузов на большие расстояния по открытой воде. Лично я считаю, что они должны где-то встречаться с более крупными посудинами и перегружать шкуры на них. Что это за лодки, куда они направляются, кто занимается доставкой — ответы на эти вопросы мы и должны найти.

— Нелегко придется.

— Что верно, то верно, — кивнул рыжий детектив. — Любой из этих типов при первой же встрече пристрелит нас и швырнет гнить в какую-нибудь вонючую яму. То же самое касается и местных охотников, если мы далеко продвинемся в наших поисках. Понадобится вся наша смелость и изворотливость. А пока отдыхайте, если сможете.

Шейн вытянулся на койке и проспал целый час, пока Патрик сражался с москитами, мучаясь от жары и игры своего воображения.

Едва стемнело, они отправились поужинать в бар с громким названием «Отель Эверглейдс», принадлежавший Эду. Шейн хотел, чтобы их обоих хорошенько рассмотрели местные жители. Тот, кто будет передавать его сообщение для Бонса, должен иметь возможность увидеть и описать их.

В отличие от примитивных условий жизни в хижинах, в баре Эда было электрическое освещение и водопровод с чистой водой, газовая плита на кухне, и, даже большой холодильник для пива. Шейн знал, что на втором этаже в комнатах Эда установлены кондиционеры, а из окон своей спальни он может видеть дождливыми ночами отражение миллионов огней от облаков над Майами.

Тем не менее, несмотря на эти атрибуты современной цивилизации, во всем остальном этот гибрид бара и ресторана, занимавший первый этаж дома, напоминал салун времен освоения Запада. Здесь собирались люди, которые каждый по своим причинам выбрали жизнь в глуши от больших городов.

Билл Патрик почувствовал это в ту же минуту.

— Совсем как на Диком Западе. Хотя, возможно, я и ошибаюсь. Не пойму — от какой эпохи здесь больше…

Шейн рассмеялся.

— Считайте, Билл, что вы на какое-то время перенеслись в прошлое. Здесь нет закона сильнее, чем револьвер за поясом. Вы можете заполучить любую женщину, если проявите себя крепким парнем. Короче говоря, слова и музыка знакомые, но это не телевизор. На этот раз на экране вы сами.

Босоногая официантка в длинной индейской юбке и белой кубинской блузе с глубоким вырезом и орхидеей в черных волосах принесла написанное от руки меню. Кладя его на стол, она низко наклонилась, давая им возможность полюбоваться ее роскошным бюстом.

— А, Мануэла? Привет! — улыбнулся Шейн. — Простыни у тебя на постели еще чистые?

Мануэла засмеялась, распространяя вокруг себя густой аромат духов.

— Приходи, когда захочешь, мистер Майк, и сам убедишься. Мануэла, как всегда, любит тебя.

— Да-а, — протянул Шейн. — Как вспомню, так становится все равно, есть у тебя простыни или нет.

Неожиданно наклонившись к Шейну, Мануэла крепко поцеловала его в губы.

— Не сегодня, милая моя. Я скажу — когда, и уж тогда пощады не жди.

Шейн заказал жаркое с картофелем, «болотную капусту» — сердцевину пальмы и манговый пирог для обоих.

— Уверяю вас, Билл, в некоторых из самых дорогих ресторанов Майами готовят куда хуже, чем здесь, — заверил он Патрика.

— А она идет в качестве десерта? — хмыкнул тот, глядя вслед Мануэле, которая шла к кухне, соблазнительно покачивая бедрами.

— Эта нет. Пара других девушек за хорошие чаевые пойдут на все, что угодно, но Мануэле вы должны еще и понравиться. С одной стороны, она такая же, как и все здесь, а с другой — нет. Насчет нее я никогда ни в чем не был уверен.

— А вы не исследовали этот предмет?

— Секретная информация, — засмеялся Шейн. — Так далеко ваша проверка благонадежности не распространяется.

Девушка принесла здоровенный кувшин холодного пива, и они с аппетитом принялись за еду. Комната начала наполняться постоянной клиентурой из числа местных, по крайней мере из тех, которые временно были при деньгах. Количество мужчин раза в четыре превышало женщин. Шейн заметил, что присутствуют представители всех возрастов и рас.

Посетители условно делились на две группы — одни своим видом напоминали самых что ни на есть настоящих уголовников, ухитрившихся каким-то чудом уйти от правосудия, другие — в основном местная молодежь — вели себя подчеркнуто грубо и развязно, с показной бравадой. Разумеется, и здесь были исключения. За одним столом сидел бородатый парень с блокнотом, делавший зарисовку окружающей обстановки. Другой стол занимали пестро разодетые шумные туристы, которые, по-видимому, решили сделать вылазку в эти дикие края в поисках экзотики.

Женщины в баре, судя по всему, были доступны любому. На внешности большинства из них сказывалось разрушительное воздействие времени и пьянства. Кроме Мануэлы, здесь работали еще четверо-пятеро других официанток.

Новенький цветной телевизор на полке в дальнем конце бара выглядел совершенно неуместным в этой жалкой обстановке. Только те, кто сидел в непосредственной близости от него, могли слышать передачу, поскольку в баре гремела музыка из радиоприемника, к которому был подключен мощный динамик.

Еда оказалась превосходной, и Шейн с Патриком быстро очистили тарелки. После этого они занялись кувшином с пивом, и Шейн с удовлетворением отметил, что все, кто хотел их рассмотреть, получили отличную возможность это сделать. Допив пиво, они расплатились и медленно пошли к своей хижине.

— Майк, — сказал наконец Патрик. — Все-таки, что это за дьявольское место?

Шейн усмехнулся.

— Однажды мой друг Тим Рурк, пребывая в поэтическом настроении, назвал его «Воротами». По мнению одних, это ворота в интересный мир, полный приключений. Для других это последняя остановка перед тем, как переступить порог забвения. Рурк говорит, что, когда вы оказываетесь здесь, все зависит от того, приходите вы или уходите.

А на самом деле все началось много лет назад с крошечной деревеньки скваттеров. Человек, которому больше было деваться некуда, мог построить здесь хижину и жить, питаясь одной рыбой и болотной капустой. Такой человек оказывался очень полезным, когда было необходимо установить контакт с остальным миром. Всегда находился кто-то, кто мог съездить в Майами, чтобы купить соли, патронов и табака для человека, скрывающегося от закона. А потом кто-то превратил это в настоящий магазин на перекрестке дорог.

Большой Эд разглядел такую возможность еще лет пятнадцать назад. Старик, который держал здесь магазин, в один прекрасный вечер закрыл его, а наутро торговлю вел уже Эд. Старика больше никто не видел. Эд оказался человеком, способным разглядеть возможности, предоставляемые этим местом. Он построил гостиницу в том виде, в каком она существует сейчас. Любой, кто может хорошо заплатить, здесь желанный гость. Если это беглый преступник, Эд помогает ему скрыться в болотах. Ходят слухи, что он проводит сюда людей из-за границы, а другим помогает перебраться в Мексику или на Кубу. Он продает и покупает все, что может принести хоть какую-то прибыль. И, сами видите, это окупается.

— Как же он не попадается на своих делишках? — спросил Патрик.

— А как не попадается любой из больших воротил в крупном городе? — вопросом на вопрос ответил Шейн. — Продажный политик, ростовщик, фальшивомонетчик, сутенер — все они удовлетворяют потребности, за которые люди платят самыми разными способами. То же самое проделывает Эд. До тех пор, пока он не начнет совать нос в чужие дела, его никто не тронет. А если кто-нибудь к нему и полезет, то у Эда на жалованье самые крутые адвокаты по уголовным делам во всем штате. У него здесь есть особые хижины, которые мы с вами никогда не увидим, где крутые шишки развлекаются с девочками, выпивкой и прочими вещами, с которыми лично я никогда бы не стал связываться. Не думаю, чтобы у Эда когда-нибудь возникли серьезные основания для беспокойства.

Поскольку не оставалось ничего другого, как слушать писк москитов за зашторенными окнами, они легли спать рано. С непривычки Патрик ворочался с боку на бок, но Шейн спал сном праведника.

Вскоре после полуночи Шейн проснулся от тихого стука в дверь, закрытую на щеколду. Шейн мгновенно насторожился. Он знал, что грабитель не стал бы стучать, поэтому тихо соскользнул с койки, натянул брюки и на цыпочках подошел к двери. Тем не менее человек за дверью услышал его шаги, и стук сразу прекратился. Шейн отодвинул щеколду и чуть-чуть приоткрыл дверь.

— Мистер Майк, это я, Мануэла, — тихо прошептал женский голос. — Нам надо поговорить. Откройте, но свет не зажигайте.

— Я же сказал — не сегодня, — прорычал Шейн.

— О Господи, я совсем не за этим, — нетерпеливо перебила она. — Я занимаюсь любовью, когда захочу, но сейчас я пришла по делу. Впустите меня и разбудите вашего друга. Только не зажигайте свет.

Шейн широко распахнул дверь, и Мануэла неслышно вошла в комнату. Пока Шейн будил Патрика, она молча села за стол. Увидев Мануэлу, Патрик удивленно вскинул брови, но у него хватило здравого смысла, чтобы молчать.

— Одевайтесь по-походному, — сказала она. — Берите с собой, что вам понадобится на два дня, не больше.

Ее одежда разительно отличалась от той, в которой ее видели в баре — длинная юбка и блуза с глубоким вырезом исчезли, и теперь на ней была рубашка цвета хаки, мужские брюки и высокие ботинки из мягкой кожи. Блестящие черные волосы перевязаны платком, на стройной талии висела кобура с крупнокалиберным «кольтом», а в левой руке она держала небольшой рюкзак.

— О’кей, — кивнул Шейн. — Теперь я вижу, что ты и впрямь по делу. Выкладывай, что случилось.

— Вы хотели видеть Старого Бонса. Я могу провести вас к нему. А теперь поторопитесь, все вопросы потом.

Патрик потянулся к ружью. Легким стремительным движением Мануэла повернулась к нему, и, казалось, револьвер сам собой прыгнул ей в ладонь.

— Больше никогда так не делайте, — холодно предупредила она. — Не вздумайте даже дотрагиваться до оружия за моей спиной. Ни-ког-да, потому что в следующий раз я вас просто прикончу. Если повторите свою ошибку, это будет очень легко сделать.

— Билл, она серьезно, — кивнул Шейн. — Я думаю, это у нее запросто получится. Оденьтесь попроще и возьмите легкий рюкзак. Большую часть еды мы раздобудем в пути. Захватите только кофе, сахар, соль и бутылку виски для старика.

— Ни в коем случае! — тут же отреагировала Мануэла. — Если вы возьмете бутылку, я вас никуда не поведу. Старик просто звереет от виски. Он перестреляет всех нас и будет убежден, что это всего-навсего веселая шутка. Если уж так вам хочется порадовать его, лучше возьмите соус для чили, но только не виски.

— Без виски, так без виски, — пожал плечами Шейн. — Ну, а ты что скажешь? Не хочешь пропустить стопочку перед дорогой?

Он протянул Мануэле бутылку. Она без лишних слов взяла ее и, запрокинув голову, сделала несколько глотков прямо из горлышка. Когда исчезло добрых полпинты, она вернула бутылку Шейну.

— Пожалуй, хватит, — выдохнула она. — Иначе еще чуть-чуть, и я тоже озверею.

Перед выходом она заставила их смазать лицо и руки какой-то густой вонючей мазью.

— Иначе вас живьем сожрут москиты.

Выйдя из хижины, они сразу оказались на узкой тропинке, петлявшей среди густых зарослей. Ни Шейн, ни Патрик не смогли бы найти ее даже днем, не то что ночью. Мануэла шла, повинуясь какому-то инстинкту, так, словно это было отлично заасфальтированное шестиполосное шоссе. Несколько раз ей приходилось останавливаться и дожидаться, пока они не продерутся сквозь густые ветки.

Через полчаса быстрой ходьбы они подошли к высокому откосу Тамиами-трэйл.

— Слава Богу! — простонал Патрик. — Наконец-то нормальная дорога.

В ответ Мануэла только звонко рассмеялась. Повернув на запад, где в канал, протянувшийся вдоль шоссе, впадал небольшой ручеек, они перешли узкий металлический мостик, пересекавший канал у самой плотины, и вдоль нее направились на север. Они успели пройти вдоль шоссе ярдов двести, прежде чем на дороге показалась легковая машина. Затем на восток прогрохотал большой трейлер — по-видимому, в Майами.

— Вот и все, — сказал Патрик. — Теперь-то я знаю, чего мне хочется больше всего на свете. Вернуться в город.

Никто не обратил внимания на его реплику.

Через полмили они свернули с дороги и углубились в заросли камыша. Под ногами зачавкала грязь и мутная вода. В такой темноте было невозможно что-либо тщательно разглядеть, но Шейну показалось, что они идут вдоль одной из известковых жил, которые в некоторых местах пересекали территорию заповедника.

Но даже здесь продвигаться вперед было нелегко — осока резала одежду и кожу, под ногами шипели в грязи змеи, а один раз всего в ста ярдах послышался рык кугуара, от которого кровь застыла в жилах.

Шейн, более приспособленный к подобным трудностям, еще как-то поспевал за Мануэлой, но Патрик, привыкший к асфальту под ногами, совершенно выбился из сил и к тому моменту, когда они наконец вышли из бесконечных зарослей на поляну, взмок от напряжения и тяжело дышал.

— Здесь жила кончается, — сказала Мануэла. — Где-то в кустах должно быть каноэ. Помогите найти.

После непродолжительных поисков они вытащили из кустов каноэ — небольшой искусно выдолбленный из целого дерева челнок с маленьким подвесным мотором в одну лошадиную силу, на дне которого лежали пара весел и длинным шест, предназначенный на тот случай, если лодка застрянет в грязи и ее придется выталкивать. Они сели в нее, оттолкнулись от берега и на рассвете были уже в нескольких милях от устья реки.

Мануэла заставляла их грести до полудня и лишь после этого они остановились отдохнуть в тени огромного дерева, увитого лианами. Пока Патрик доставал из рюкзака продукты, чтобы наскоро перекусить, Шейн и Мануэла сошли на берег.

— А теперь самое время поговорить, — сказал Шейн, когда они отошли на порядочное расстояние от лодки.

— Как скажешь, — согласилась она. — Я постараюсь ответить на любые вопросы, если смогу.

В ее голосе не осталось ни малейших следов акцента. Выглядела она усталой, под глазами залегли темные круги, и разбитная деревенская девица, какой она предстала перед ними в баре, бесследно исчезла. Перед Шейном стояла взрослая и изящная женщина.

— Не знаю, кто ты такая на самом деле, — начал детектив, — но спрашивать не буду.

— Я признательна тебе за это.

— Что ж, отлично. Тогда скажи — к чему все эти хитрости? Теперь я абсолютно уверен, что мы направляемся к Большому Кипарисовому Болоту — это вполне подходящее место для логова Старого Бонса. Только за каким чертом тебе понадобилось тащить нас через это болото? Ведь совсем недалеко отсюда есть отличная дорога. На машине мы бы добрались сюда самое большее за час.

— Если бы мы поехали на машине, нас бы давно выследили, — холодно ответила Мануэла. — Майк, есть люди, которые уже разыскивают тебя и твоего дружка. Потому-то я и ждала тебя в баре Эда. А к логову Бонса мы добираемся так, как он обычно делает это сам — через черный ход, понятно? Бонсу любопытно узнать, зачем ты пожаловал, и отчасти, мне кажется, он чем-то напуган.

Шейн пристально посмотрел ей в глаза. В тени, отбрасываемой густыми ветвями, было трудно что-либо четко разглядеть, но в конце концов у Шейна сложилось впечатление, что здесь нет никакого подвоха.

Шейн ущипнул себя за мочку уха.

— Ну что ж, если ты так говоришь… — медленно произнес он. — Ладно, мы воспользуемся любой дверью, которую ты предложишь. Но все-таки остается много неясного. Например, кто меня ищет и почему?

— Кто-то пустил слух, что ты разыскиваешь убийцу егеря. За твою голову назначена приличная сумма. А эти болотные крысы пойдут на все, чтобы заработать такие деньги. Ты еще только ехал к Большому Эду, а тут уже каждая собака знала, что вот-вот появится Майк Шейн.

— Значит, этот «кто-то» слишком много знает. Кроме того, браконьеры никогда не назначают цену за чью-то голову. Чья это работа?

— Не знаю. Кто-то нездешний. Может быть, как раз тот, кто пустил слух о твоем приезде.

На этот раз он не был убежден, что ей можно полностью доверять, но постарался не подавать вида.

— Откуда тебе все это известно? И откуда ты знаешь Бонса?

Она исподлобья посмотрела на него.

— А на этот вопрос я отвечать не буду.

— Хорошо… Но ведь ты знаешь, кто убил егеря?

— Конечно, — с обезоруживающей откровенностью призналась она. — Его застрелил Эрл Карвер. С ним был его племянник Сэм, но он не принимал участия в убийстве. Эрл — отъявленный негодяй и убийца.

— Где мне найти этого Карвера?

— А как ты найдешь мелкую рыбешку в реке? — засмеялась Мануэла. — Как поймаешь мой выдох на ветру? Нет, Майк, у тебя ничего не выйдет, пока Бонс сам не отдаст его тебе. Ты можешь охотиться за Карвером хоть десять лет, а он все это время будет наблюдать за тобой имея возможность в любую минуту с тобой разделаться. Эрл чувствует себя на болотах так же, как мокасиновая змея, а ты городской…

— Бонс выдаст его мне?

— Кто знает, Майк? Старый Бонс так же непредсказуем, как ветер. Майк. Разумеется, ему ничего не стоит выполнить твою просьбу. Все зависит от тебя самого и от того, какое у него будет настроение.

На этом разговор закончился, и они вернулись к лодке, чтобы поесть и выпить горячего кофе из объемистого термоса, оказавшегося в рюкзаке у Мануэлы. Даже Патрик знал, что воду из реки нельзя пить ни при каких обстоятельствах.

Поев, они без промедления продолжили путешествие, и во второй половине дня каноэ подхватило медленное течение. Речная вода была черной от соков гниющих растений. Всего в паре миль впереди показались верхушки деревьев, окружавших Большое Кипарисовое Болото, а еще через полчаса каноэ скользнуло в тень гигантских деревьев. Обернувшись, Шейн увидел последние заросли осоки.

Теперь они плыли в окружении огромных кипарисов, мангровых деревьев и сотен других разновидностей тропической растительности. С деревьев свисали огромные орхидеи, клубки лишайников, дикие лианы и… толстые ленивые змеи. Черная и непрозрачная для глаз вода кишела аллигаторами, змеями и жабами; иногда попадались древние черепахи с покрытыми наростами панцирями. Немногочисленные островки суши всецело принадлежали пугливым оленям и диким красноглазым свиньям, кугуарам и медведям.

Наверное, точно так же болота выглядели в доисторические времена. Если бы из зарослей показалась голова динозавра, Билл Патрик бы ничуть не удивился.

 

Глава 4

Уже стемнело, когда Мануэла — то ли по памяти, то ли повинуясь какому-то инстинкту — вывела лодку к лагерю Старого Бонса, некоронованного короля Эверглейдского заповедника.

Сначала во влажной духоте ночи замерцал крошечный огонек, который вскоре превратился в костер. Несколько взмахов весел, и лодка, скользнув в жаркий туннель из веток и лиан, оказалась у берега. В ярком колеблющемся свете костра фигуры стоявших на берегу людей отбрасывали на воду длинные изломанные тени.

Большой костер был окружен кострами поменьше, и люди Бонса, отделенные от джунглей почти сплошной стеной огня, могли не опасаться ядовитых змей и прочей болотной нечисти. Казалось, никто из сидевших у огня не заметил приближавшейся лодки.

Их было немного. Пожилая индианка и две девушки — негритянка и красноглазая альбиноска, которые поддерживали огонь и что-то варили в котелке. Старик-индеец, тощий и морщинистый, как мумия, в длиннополой семинольской рубахе, курил немецкую мельхиоровую трубку с длинным изящно выгнутым чубуком. Вокруг костра бродили трое молодых людей в длинных индейских рубахах, перепоясанных кожаными ремнями, брюках цвета хаки и босиком. В руках они сжимали «винчестеры», с поясов свисали мачете.

Майк Шейн сидел на носу лодки, стараясь не шевелиться и сохранять бесстрастное выражение лица. Слава Богу, у Патрика хватило ума промолчать. Мануэла, находившаяся на корме, произнесла несколько слов на каком-то непонятном языке, как решил Шейн, — на семинольском. Люди у костра по-прежнему не обращали на них ни малейшего внимания, продолжая заниматься своими делами с таким видом, будто ночную тишину не нарушило ни звука.

Нос лодки уткнулся в берег. Шейн вышел первым и придержал лодку, пока остальные выбирались на берег. Затем они с Патриком вытащили лодку из воды и, повинуясь молчаливому жесту Мануэлы, оставили рюкзаки в лодке. Однако, к немалому удивлению обоих, она позволила им сохранить пистолеты.

Вслед за Мануэлой они прошли в круг огней и сели на землю у центрального костра. Альбиноска молча протянула им деревянные миски с дымящейся едой и ложки из нержавеющей стали. За исключением мертвенно-белой кожи и красных глаз, она была настоящей красавицей. Шейн решил, что ей не может быть больше восемнадцати.

Еда состояла из тушеного мяса и неизвестных Шейну овощей, залитых горячим пахучим кэрри.

— Съешьте все до последней крошки, — тихо сказал Шейн Патрику. — Таков обычай, и очень важно, чтобы он был соблюден.

— Жаль, что это не обычные хлеб и соль, — прошептал в ответ Патрик. — Идея та же, но это варево куда хуже на вкус. А что такое с этими людьми?

То же самое удивило и Шейна. Женщины и мужчины двигались скованно и одеревенело, словно выполняя некий древний ритуал. У них были застывшие и остекленевшие глаза, совершенно лишенные всяких эмоций. Один мужчина наступил босой ногой на раскаленный уголек, вылетевший из костра, и, казалось, ничего не почувствовал.

— Пусть это вас не волнует, — спокойно сказала Мануэла. — Эти люди выпили отвар из священной травы, которая делает их счастливыми. Вот и все.

Увидев выражение лица Шейна, она рассмеялась.

— Господи, Майк, да не смотрите вы так! В этом рагу нет ничего такого, иначе я бы сама не стала его есть. И не бойтесь говорить — по крайней мере до тех пор, пока не появится Бонс. В таком состоянии они не услышат никого, кроме Бонса.

— Это верно, — сказал старик-индеец тонким дрожащим голосом, больше похожим на шепот, и повернулся к Мануэле. — С возвращением тебя, дитя мое.

От удивления Шейн и Патрик едва не выронили ложки. Мануэла рассмеялась, старик тоже усмехнулся.

— Не волнуйтесь, — тихо произнес он. — Я никогда не пью эту траву, и я всегда на стороне справедливости. Говорите все, что вам нравится, словно меня здесь нет.

— Спасибо, — кинул Шейн. — Приятно встретить здесь друга.

— Друга? — удивился индеец. — Белый человек выкопал из могилы кости Оцеолы и отрубил ему голову. И ты называешь меня другом?

— Люди с добрыми сердцами — всегда друзья.

— От всей огромной земли моего народа у нас остался лишь этот клочок грязи, где мы должны умереть — я ты называешь меня другом?

— Умные люди всегда найдут общий язык.

Молодая негритянка взяла маленький деревянный барабан, обтянутый змеиной кожей, и начала выбивать странный пульсирующий ритм, а старуха бросила в костер щепотку какого-то порошка, отчего пламя покраснело и взвилось вверх.

Без дальнейших церемоний хозяин Большого Кипарисового Болота вышел из темноты и направился к костру. Как всегда, Лонгстрит Дрейз Бонс представлял собой весьма необычную фигуру. В данном случае впечатление усиливалось тем, что у него полностью отсутствовали традиционные атрибуты колдуна и шамана. С его шеи и запястий не свисали пучки перьев, кости или мешочки с лечебными снадобьями. В носу не было кольца, в ушах — серег, на лице — краски.

Патрик удивился бы гораздо меньше, если бы все это было.

Бонс оказался высоким стариком в щегольских белых ботинках и безупречном костюме, в котором было не стыдно показаться в самом шикарном ресторане на Палм-Бич. Его золотые запонки были немного старомодными, но яркий шелковый галстук, судя по всему, был куплен совсем недавно. Несмотря на возраст и худобу, делавшую его похожим на скелет, обтянутый дряблыми мышцами и кожей, он держался прямо и двигался с легкостью двадцатилетнего юноши.

На его лице было тщательно подобранное выражение покровительственного благодушия, но черные глаза сверкали, как два осколка обсидиана.

— Добрый вечер, Майк, — добродушно проговорил Бонс, — мое почтение твоему другу. Тебя же, дорогая Мануэла, я всегда приветствую с искренним восхищением.

Никто не произнес ни слова. Шейн заметил, что молодые люди с «винчестерами» неслышно придвинулись поближе. Относительно того, что они здесь делают, у Шейна не было никаких сомнений.

— Я привела их, как вы просили, — сказала Мануэла.

— Надеюсь, вы уже успели поесть и отдохнуть?

Зная старика, Шейн догадывался, что вопрос задан лишь ради проформы, и сейчас начнется долгая ничего не значащая болтовня.

— Да, Бонс, поели и отдохнули, — быстро сказал он. — Ну что, поговорим о деле прямо сейчас или ты хочешь сначала потрепаться о добрых старых временах?

Рыжий детектив прекрасно сознавал, что ведет себя нахально. В то же время он чувствовал, что это будет лучшим способом завязать разговор на интересующую его тему. Ему показалось, что на лице старого индейца промелькнула улыбка. Бонс тоже заметил это.

— Стоящее Дерево может улыбаться, — кивнул он, — потому что мы давние друзья. Мы вместе учились в Гарварде.

Он уселся на землю у костра прямо напротив Шейна, достал из кармана золотой портсигар, а оттуда — длинную черную сигару. Мануэла вытащила из огня горящую ветку и поднесла ее к сигаре Бонса.

— Для цивилизованных людей сигара вполне может заменить трубку мира, — сказал он Шейну. — Это и воспоминания о прошлом — вот что нас объединяет. Так что давайте вести себя как джентльмены и будем откровенны друг с другом. Ты явился сюда, потому что тебе нужно узнать имя одного человека, — тебе и твоему мистеру Патрику, который живет в Вашингтоне и при этом обожает диких животных.

Он сделал паузу. Лицо Шейна оставалось неподвижным, но Патрик не смог сдержать удивления от того, что этот обитатель болот прекрасно осведомлен о нем и его задачах. Это доставило старику удовольствие.

— Я могу назвать вам это имя, — продолжал Бонс, — если, конечно, сочту это нужным.

— Старина, ты не совсем нас понял, — осклабился Шейн. — Одно имя для нас ничего не значит, нам нужен сам человек. Он должен пойти вместе с нами и предстать перед судом.

— Какая глупость, — буркнул старик. — Мы оба знаем, что он виновен в глупом бессмысленном убийстве. Мне ничего не стоит убить его, просто указав на него заостренной костью. А ведь суды стоят больших денег.

Шейн усмехнулся.

— Не будь настолько цивилизованным. К тому же мне платят не за то, чтобы я убил его, а чтобы доставил его в город. Это всего лишь бизнес, Бонс, обыкновенный бизнес. Ты вполне можешь это понять.

— Могу, — согласился Бонс. — Вот чего я никак не могу понять, так это, почему сейчас должен заниматься с тобой каким-то бизнесом? Все должно быть quid pro quo, мистер Шейн, а вот этого я как раз не наблюдаю. Ты предлагаешь одностороннюю сделку, и мне это не нравится. Твой приятель выполнит свою работу, тебе заплатят, а что получу я? Между прочим, Эрл Карвер в какой-то степени один из моих людей. Если я отдам его вам, то остальные начнут задумываться, а мне это совершенно ни к чему. Зачем мне так рисковать?

Наступило молчание. В костре треснула ветка, тени заплясали на лице Бонса, но черные глаза были неподвижны и не отражали огня.

Подобрав маленькую палочку, Шейн задумчиво повертел ее в руках и бросил в костер.

— Да, Бонс, у тебя есть свои причины, — медленно произнес он. — Совсем как у этой палочки — чтобы не попасть в огонь, нужно заплатить.

— Это угроза? — Голос старика прозвучал так тихо, что был похож на змеиное шипение. Из тени выступили молодые люди с «винчестерами» на изготовку.

— Конечно, угроза, — согласился Шейн. — Но только не думай, что это я тебе угрожаю. Ни я, ни мистер Патрик, ни те люди, которые нас сюда послали.

— Тогда кто же?

Шейн громко рассмеялся.

— Бонс, ты же сам все прекрасно знаешь. Мог бы и не спрашивать. Угроза исходит от Эрла Карвера и его друзей, убивающих как бешеные собаки — без всяких причин. Угроза и от того человека, который платит им за шкуры аллигаторов и за патроны, которыми они стреляют в егерей, за то, чтобы они уничтожили тебя.

— Уничтожили меня? Ты шутишь!

— Я и впрямь люблю шутки, но только когда дело не касается бизнеса. Сейчас я не шучу и ты это отлично знаешь. Все очень просто, мистер Бонс. Мы с тобой — люди трезвые, знаем, когда остановиться, чего не скажешь о человеке, который стоит за этими браконьерами. Тебя раздражает, что Карвер убивает без причины, но тот человек думает по-другому.

Если слишком много аллигаторов будет уничтожено из-за варварской, никем не контролируемой охоты, Глейдс тоже умрет. Бонс, ты ведь знаешь, что означает слово «экология». Когда жизнь на болотах исчезнет, куда ты денешься? Ты подумал, что будет с тобой?

Возникла долгая пауза, казавшаяся бесконечной. Ее нарушил старый индеец.

— Друг мой, а ведь здесь он тебя крепко прижал.

Бонс хмуро посмотрел на Шейна.

— У меня уже были такие мысли — на болотах есть время подумать. Когда-то браконьеры представляли для меня ценность… Что ж, может быть, ты и прав, они не знают, когда надо остановиться. Ты правильно сказал, они перебьют всех аллигаторов и мои болота умрут. Я отдам тебе Карвера. В течение трех дней его доставят в любое место, которое ты назовешь. Детали можешь обсудить с Мануэлой.

— Как зовут человека, который…

— Ты слишком жадный, мистер Шейн, — с усмешкой покачал головой Бонс, — даже не поблагодарил меня за один подарок, а уже просишь следующий. Его имя? Не знаю. И никто другой его здесь не знает. Да, у меня есть власть, но она не беспредельна. Если бы кто-нибудь знал его имя, я бы выжал это имя как сок из апельсина. Но никто не знает.

— Может быть, этого ты и не знаешь, — сказал Шейн, — но зато знаешь массу других интересных вещей. Шкуры вывозят отсюда, конечно же, на лодках?

— Конечно. Более надежного пути просто не существует.

— Расскажи все остальное.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Бонс. — Твои силы не так велики, как мои, но ты можешь послать шпионов и они выведают для тебя все это. Не вижу причин что-либо скрывать.

Шкуры вывозят в район Десяти Тысяч Островов на пирогах, скифах и моторках, а там перегружают на шхуны. Местоположение базы время от времени меняется. Сам ты ее не найдешь. Но, впрочем, это неважно. Шхуны встречаются с кораблями в Бискейнском заливе; время и место встречи обговариваются по рации. Корабли — как правило, это старые пароходы, выполняющие трамповые рейсы, — принадлежат компании «Сикс Даймондс Лайн», зарегистрированной в Либерии. В основном шкуры вывозятся на север, скорее всего в Нью-Йорк. Это все, что мне известно.

Несмотря на дальнейшие расспросы Шейна, больше из старика ничего вытянуть не удалось. Голова его упала на грудь, и он задремал. Шейн кашлянул, и Бонс потянулся.

— Вы устали, друзья мои. Вам надо поспать, а утром Мануэла выведет вас отсюда. Идите с миром и спасите мои болота, мистер Шейн, хотя бы до конца моих дней. Приходите, корда вам вздумается, но в следующий раз постарайтесь обойтись без угроз.

Он вошел в заросли точно так же, как появился вначале; Стоящее Дерево последовал за ним. Шейн, Патрик и Мануэла заснули на земле у костра. Незадолго до рассвета Мануэла разбудила их, они сели в каноэ, и вскоре остров скрылся в предрассветном тумане.

Мануэла достала из рюкзака еще один термос с кофе — уже остывшим, но щедро разбавленным коньяком. Все трое с удовольствием выпили.

— Вчера ночью я чувствовал себя полным идиотом, — признался Патрик, — ни слова не сказал. Но вы, Майк, проделали отличную работу. Здорово вы обхитрили старика.

Шейн заметил, что Мануэла пристально посмотрела на Патрика поверх края колпачка термоса, из которого пила.

— В том-то и беда, Билл, что на самом деле я его не обхитрил, — признался Шейн. — Все оказалось слишком легко. Этот старик далеко не глуп. Глупый человек никогда не сможет стать колдуном или шаманом в глазах окружающих. Он уже давным-давно продумал все варианты того, что я мог сказать.

Мануэла одобрительно посмотрела на него.

— Но тогда на кой черт был затеян весь этот спектакль? — возмутился Патрик.

— Да, на кой черт был затеян весь этот спектакль, — задумчиво повторил Шейн. — Как раз это меня и беспокоит. Скорее всего он хотел, чтобы я выложил перед ним свои карты. Он пытался выяснить, что мы собираемся делать дальше.

Шейну было любопытно, как отреагирует Мануэла, но она в этот момент отвернулась.

На краю болота они спрятали лодку в том месте, где кончалась старая, вымощенная бревнами дорога, и пересели в спрятанную в кустах «багги» с огромными резиновыми шинами, отлично подходящими для передвижения по болотистой местности. Мануэла достала ключи и повела машину с легкостью, свидетельствующей о солидной практике. Проехав всего несколько миль, они вышли из машины, снова спрятали ее и двинулись пешком.

Через полмили дорога вывела к отличному асфальтовому шоссе. В небольшой рощице в нескольких десятках футов от него кто-то оставил недорогую спортивную машину, ключи от которой каким-то образом снова оказались у Мануэлы. Перед выездом она вытащила из багажника рюкзак и ненадолго скрылась в кустах, а когда появилась вновь, на ней было чистое полосатое платье, лицо и руки вымыты, волосы аккуратно причесаны.

Рядом с ней Шейн и Патрик, грязные и заросшие двухдневной щетиной, выглядели парой настоящих болотных бродяг. Она довезла их до Неаполя — маленького городка на западном побережье Флориды, из которого каждый час ходили автобусы до Майами.

Перед тем, как расстаться, они договорились, что Эрл Карвер будет доставлен через три дня к восьми утра на шоссе ровно в шестидесяти милях от городской черты Майами. Потом Мануэла одарила их ослепительной улыбкой, помахала рукой и уехала.

 

Глава 5

— До сих пор не знаю, что это было, — признался Патрик Люси Гамильтон. — Временами все больше походило на сон или кошмар, чем на реальность.

Они сидели в конторе Шейна на Флеглер-стрит вместе с Тимом Рурком.

Шейн и Патрик успели принять душ, побриться и теперь наслаждались чистой одеждой. В отличие от них Тим Рурк, всю ночь просидевший над статьей, был куда больше похож на человека, проторчавшего несколько дней подряд на болотах. Люси, как всегда подтянутая и очаровательная, занималась приготовлением коктейля, разливая по бокалам бренди с содовой.

— Если бы я была психоаналитиком, — сказала она, — я бы, наверное, начала с кошмаров и постаралась проанализировать все события по порядку, пока бы они не выстроились в схему. А ты как считаешь, Майкл?

Шейн сидел, положив ноги на стол и упершись плечами в стену, чтобы не грохнуться на пол вместе со стулом.

— Я настолько счастлив, что снова чистый и могу дышать, не втягивая в каждую ноздрю по шесть-семь москитов за раз, что просто еще не в состоянии думать.

— Что бы я сделал в первую очередь, — предложил Билл Патрик, — так это попросил бы наших друзей в Вашингтоне заняться проверкой компании «Сикс Дайдмондс Лайн».

— Нет, — покачал головой Шейн. — Как раз этим мы займемся в самую последнюю очередь. А пока мы даже не будем произносить вслух это название.

— Но разве в этом случае мы не окажемся в роли людей, утаивающих ценную информацию?

— Поработайте с Майком подольше, и вы к этому привыкнете, — заметил Рурк, оторвавшись от своего бокала. — Если не верите, можете съездить в Майами-Бич и спросить у Пита Пейнтера. Он поклянется на целой куче Библий, что Майк скрывал улики по каждому делу, над которым ему доводилось работать.

Шейн выпрямился и опустил ноги на пол.

— Иногда Тим говорит сам, а иногда это делает за него бренди, — усмехнулся он. — Честное слово, Билл, не все так плохо. Но порой бывает, что чем меньше людей знают тот или иной факт, тем это полезнее для дела. Предположим, что наш приятель мистер Смит начал шерстить этих ребят из «Сикс Дайдмондс», но ведь те, за кем мы охотимся, отнюдь не дураки. Они почувствуют, что запахло жареным, быстрее, чем крыса учует сыр.

— Теперь понятно, — закивал Патрик.

— Но самое главное, — продолжал Шейн, — что к тому моменту, когда мы будем готовы нанести решительный удар, они упрячут все концы так глубоко, что потом и за два года не раскопаешь. Вот когда мы наденем наручники на мистера Икса, то пусть эти суперищейки займутся мелкими деталями.

— Но разве Икс не участвует в переправке шкур?

— Может быть, но думаю, что это маловероятно. Этот тип богат, а следовательно, умен. А если умен, то и осторожен. Я считаю, что «Сикс Дайдмондс Лайн» — это скорее всего дочернее предприятие какой-нибудь акционерной компании, которую Икс контролирует, скажем, под именем своего шурина. Может быть, он замаскировался еще сильнее. В любом случае, это одна из двух нитей, которые у нас есть, поэтому мы с вами поедем в Нью-Йорк и постараемся проследить обе. Сейчас, Билл, вы вернетесь к себе в отель, упакуете вещи и закажете два билета до Нью-Йорка. За счет мистера Смита, разумеется.

Патрик встал, коротко попрощался и вышел.

— Бедняга, — засмеялся Рурк. — Даже не допил свой бренди. Я с удовольствием сделаю это за него. — И он залпом опрокинул бокал Патрика. — А теперь, мой мальчик, учти, что твой дядюшка Тим не такой простак, как этот большой парень с севера. Если «Сикс Дайдмондс» — только один из двух твоих ключей, то каков же второй?

— Когда ты его увидишь, то получишь сущее удовольствие, — сказал Шейн. — У него длинные ноги и красные губы.

— Господи, ну конечно! Мануэла! — воскликнул Рурк. — Я должен был сам догадаться… Да, но как мне найти эту прекрасную лесную нимфу? Я хотел сказать — во всей той грязи, о который ты столько рассказывал.

— Там ты ее не найдешь, — покачал головой Шейн. — Но у тебя есть все шансы выследить эту стройную и изысканную сирену в одном из лучших городских ресторанов. — Шейн сделал паузу, чтобы дать возможность Рурку оценить его красноречие. — Сомневаюсь, что она проводит на болотах больше двух дней в месяц. Все эти вчерашние приключения — не более чем отлично сыгранный спектакль; искать ее надо в Майами.

Он вытащил из кармана клочок бумаги.

— Вот номер машины, на которой она сегодня уехала. Попроси Уилла Джентри проверить его. А затем надо будет составить досье на нашу темноволосую красотку.

— Что значит — «нашу»? — возмутилась Люси Гамильтон.

— Успокойся, мой ангел, это всего лишь фигура речи, не более, — успокоил ее Шейн. — Но смотри в оба, Тим, как бы тебе не прищемили пальцы. Она способна без особого труда соблазнить бронзовый бюст старины Генри Флеглера, не то что тебя. Кроме того, она чертовски умна и от нее можно ждать чего угодно. Короче говоря, не суйся куда не надо и береги шею.

— Да уж, я как-нибудь постараюсь сохранить эту бесценную часть моего организма, — засмеялся Рурк. — Полагаю, ты потребуешь полной информации о ней: друзья, деловые партнеры, чем она занимается и так далее.

— Точно. Все именно так, как ты сказал, но особое внимание обрати на основной источник ее доходов. Или источники.

— Ты не веришь, что она живет на заработки у Большого Эда?

— Сдается мне, что она сможет купить Эда с потрохами. Ну, если не она сама, то по крайней мере тот, кто за ней стоит.

— И этот кто-то…

— Не знаю. — Шейн пожал плечами. — Я-то как раз надеюсь, что ты сумеешь раскопать что-нибудь в этом роде.

— Майк, я сделаю все, что смогу.

Когда Рурк ушел, Шейн и Люси заперли контору и отправились в закусочную «У Бенни», работавшую круглые сутки — и заказали пару стейков, — самое распространенное блюдо во Флориде. Обстановка в закусочной была самой что ни на есть обыкновенной, но для друзей Бенни готовил стейки на пару дюймов толще и щедро посыпал их луком и грибами. Салат, последовавший за стейками, был просто бесподобен. Шейн и Люси как постоянные клиенты всегда получали только лучшее из лучшего.

— Я так рада, Майкл, что ты вернулся из этих ужасных болот, — с облегчением сказала Люси. — Хотя в то, что ты рассказываешь, верится с трудом.

— Ангел мой, там еще хуже. Мне самому с трудом верится, но все-таки что-то там неладно. В этом деле есть вещи, которых я не вижу, а может быть, и вижу, да глаз не улавливает. Ну, например, как скорпиона, прячущегося в кистях винограда.

— Фу, гадость какая! — сморщилась Люси. — Особенно за едой. Майкл, ты сказал, что этот старик — колдун. Что ты имел в виду?

— По-моему, все знают, кто такие колдуны. А кое в чем ему просто нет равных — он волшебник. Надеюсь, ты знаешь, кто такие волшебники?

— Разумеется. Волшебник — это тот, у кого такие быстрые руки, что за ним не уследишь.

Детектив положил вилку и отодвинулся от стола.

— Именно! Фокусник. Все то время, пока мы с Патриком болтались по этим проклятым болотам, эта старая сволочь проделывала с нами свои трюки. Он создавал иллюзии, как какой-нибудь фокусник-любитель, подражающий Гудини на детском церковном утреннике.

— Но, Майкл, зачем ему все это понадобилось? Я думала, он дал тебе все, что ты просил…

— Конечно, дал, — кивнул Шейн. — Именно это ты и должна была подумать. Именно так должны были думать и мы с Биллом Патриком — забыть, что фокусник только притворяется, что занят одним делом, а в это время делает совсем другое. И я поначалу попался на эту удочку, как ребенок, а он в итоге подсовывал нам то, что ему было нужно. Не нам, а ему, понимаешь? Теперь-то мне ясно, почему его так боятся местные.

— Доедай свой стейк, дорогой, — сказала Люси. — Он так вкусно приготовлен, что будет просто грех, если он пропадет. А кроме того, теперь, когда ты знаешь, что же произошло на самом деле, все будет в порядке. Рано или поздно тебе как всегда удастся найти правильный ответ.

— Да уж, лучше бы мне это сделать, — проворчал Шейн, — иначе этот старый плут прибавит мой череп к своей коллекции. Я, можно сказать, слышу, как он хвастается перед своими бродягами, как ловко провел Майка Шейна.

— С чего ты собираешься начать? — спросила Люси.

— Начну я с того, с чего по мнению Старого Бонса, я должен был начать в первую очередь, — решительно заявил Шейн. — Как мы с Биллом и планировали, мы вылетим в Нью-Йорк. Это сразу удовлетворит всех, кто добивался нашего отъезда. Мы приземлимся в аэропорту имени Кеннеди и поедем в город. Только на сей раз мы там не задержимся и тут же улетим назад в Майами, но уже из Нью-Йорка. Постараюсь договориться с местными властями, чтобы мы могли приземлиться в Лаудердейле или в Уэст-Палм, а там возьмем напрокат машину и вернемся сюда.

Как только мы вернемся, ты позвонишь мистеру Смиту, я дам тебе его номер, и скажешь, что мы улетели в Нью-Йорк. Ни в коем случае не проболтайся, что мы в Майами. Попроси его начать проверку компании «Сикс Дайдмондс Лайн», и так, чтобы это было заметно.

— Но ведь ты не думаешь, что пароходная компания и в самом деле втянута в эту аферу?

— Еще как втянута! Бонс не посмел бы дать мне фальшивую информацию по этому поводу. Ведь стоит мне, ее проверить и выяснить, что это липа, как я перестану верить всему остальному, а ему это совершенно ни к чему. Так что ребята мистера Смита раскопают, кто в компании заправляет всем этим делом, а этому человеку не уйти.

— Майк, но ты больше не веришь, что он окажется самым главным в этой афере?

— Нет, ангел мой, не верю. Мне кажется, что это один из управляющих синдикатом, но порой они становятся таким же пушечным мясом, как, например, тот же Эрл Карвер. Кем бы ни оказался этот тип из Нью-Йорка, они швырнут его нам как кость голодной собаке, чтобы мы думали, что поймали самую крупную рыбу и у нас есть чем похвастаться. Не уверен, однако, что настоящий глава синдиката все еще в Нью-Йорке. Если бы он был там, то какой им смысл наводить нас на Нью-Йорк? Думаю, сейчас мы можем найти его в Майами.

— Но зачем Бонсу было лгать тебе? — удивилась Люси. — Как он во всем этом замешан? Ведь правда, что браконьеры могут со временем уничтожить болота, а вместе с ними и его маленькое королевство. Как ты думаешь, а сам Бонс может быть тем главарем, которого ты разыскиваешь?

— Вряд ли, — сказал Шейн, жестом заказывая у официанта двойную порцию яблочного пирога. — Слишком много концов надо контролировать на севере и на востоке страны: здесь и маркетинг, и финансирование, и сделки с людьми из синдиката, подкуп политических деятелей, организация самой охоты… Никакой шаман не способен управиться со всем этим, сидя в Большом Кипарисовом Болоте, даже если он гений.

— Но, Майк, как же тогда Бонс во все это вписывается? Каковы его мотивы?

— Господи, да такие же, как у любого другого. Либо его подкупили, либо заставили, хотя я не представляю, что ему могли посулить, ведь у него и так все есть. С другой стороны, попробуй заставь эту гремучую змею сделать что-нибудь против воли. Чтобы поймать его на болотах, потребовалась бы пара батальонов морской пехоты. Чего ему бояться?

Одно мне нужно узнать до того, как это дело закончится — кто способен вдеть кольцо в нос Старому Бонсу и как это можно сделать? Должен быть ответ, скорее всего он у меня прямо под носом, но я слишком глуп, чтобы разгадать это. Такое со мной порой бывает.

Когда Шейн и Люси отпирали дверь конторы, зазвонил телефон. Люси сняла трубку и тут же сделала знак Шейну, чтобы тот взял трубку в своем кабинете. Это оказался Билл Патрик.

— Майк, я звоню из автомата в вестибюле отеля. За мной следят, я почти уверен в этом. Смуглый парень, рост примерно пять футов шесть дюймов в ужасающе безвкусной спортивной рубашке и ботинках на высоких каблуках. Что мне с ним делать?

— Ничего. Не стоит слишком облегчать ему работу, но постарайтесь, чтобы он не потерял вас из виду. Я хочу, чтобы его босс был уверен, что мы действительно собираемся в Нью-Йорк. Кстати, вы заказали билеты?

— Вылет в 9.50, посадка в аэропорту имени Кеннеди, — сказал Патрик. — Послушайте, Майк, ведь здесь не болота. У этого типа нет пистолета, но я заметил, что под левой штаниной у него пристегнут нож. Что делать, если он попытается им воспользоваться?

— Не думаю, что до этого дойдет, а если дойдет, то любые меры с вашей стороны будут оправданы, — заверил его Шейн. — Постарайтесь его задержать, лучше всего живым. Смотрите в оба. Когда поедете в аэропорт, закажите лимузин отеля. В этом городе никогда не знаешь наверняка, кто сидит за рулем такси.

— О’кей, Майк. Так и сделаю.

Едва Шейн положил трубку, телефон зазвонил снова. На этот раз голос на другом конце провода принадлежал шефу полиции Уиллу Джентри.

— Слушай, рыжий, — прорычал он, — тут ко мне ввалился твой приятель Рурк, от которого на милю разит виски, и он утверждает, что ты хочешь проверить номер одной машины. У него что, опять галлюцинации?

— На этот раз нет, Уилл. Мне очень важно получить как можно больше данных об этой машине, о ее владельце и женщине, которая вела ее сегодня утром. Буквально все.

— Это имеет какое-то отношение к недавнему разговору с неким мистером Смитом?

— Самое непосредственное. А еще мне нужны сведения о Старом Бонсе. Он…

— Минутку, Майк, имей совесть, — запротестовал Джентри. — Об этом Бонсе ходит столько разных историй, что хватило бы на полдюжины толстенных романов. Он — живая легенда.

— Все верно. Но меня не интересуют слухи, мне нужно только то, что известно наверняка. Что ты сам о нем знаешь?

— Достаточно, чтобы держаться от него подальше, если он меня об этом попросит, — сказал Джентри. — Честное слово, у меня от этого типа мурашки по коже. Говорят, что любой, кто осмелится его надуть или ослушаться, долго не живет и остаток жизни проводит в больших хлопотах.

— Я знаю, что у него хорошая репутация в уголовной среде, — согласился Шейн. — Мне нужны факты. Кто он такой на самом деле? Бывает ли он в городе? Если да, то под каким именем? Есть ли у него недвижимость в Майами? Снимал ли кто-нибудь у него отпечатки пальцев?

— Помедленнее, — перебил Джентри. — Я записываю.

Шейн не обратил внимания на это замечание.

— Правда ли, что во время учебы в Гарварде он жил в одной комнате с индейцем по имени Стоящее Дерево?

— Майк, ты что, надрался?! — возмутился Джентри. — Если ты так шутишь, то ты просто паршивая ищейка! Я прикажу тебя арестовать и швырну на растерзание Питу Пейнтеру.

— О’кей, о’кей, — рассмеялся Шейн. — Так и быть, последний вопрос можешь не записывать. Все, что меня интересует, это полезная информация. Есть ли у него недвижимость в Майами? Банковский счет? Какие-нибудь связи с синдикатом? Что о нем знает Совет старейшин семинолов?

— Ну уж это я никак не разузнаю, если только они сами не согласятся рассказать, — запротестовал Джентри. — Семинолы — это не те люди, которые обращают внимание на законы белых. По-моему, в их языке даже есть свое слово для обозначения «легавых».

— Но основную идею ты все-таки уловил? Постарайся узнать как можно больше.

— И сколько же времени ты мне даешь на составление этой энциклопедии?

— Уилл, старина, можешь особенно не торопиться. По крайней мере до завтра мне эти сведения не понадобятся.

Джентри что-то прорычал и швырнул трубку. Шейн улыбнулся и аккуратно положил трубку на рычаг.

— Если позвонит Джентри и начнет рыдать у тебя на плече, — сказал он Люси, — постарайся изобразить заботливую мамашу. Пусть он думает, что ты его ужасно жалеешь, но не вздумай говорить, где мы с Биллем.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — рассмеялась Люси.

Шейн подошел к ней и, приподняв ее голову за подбородок, поцеловал.

— Поддерживай огонь в очаге и охраняй форт. Я буду звонить.

— Майк, — сказала она, — прошу тебя, будь осторожен.

 

Глава 6

Билл Патрик и Майк Шейн провели скучную и томительную ночь, занятую путешествием на самолете, в автобусах, такси и на метро. По дороге из аэропорта Кеннеди в Манхэттен за ними следил человек, который вел себя чуть менее осторожно, чем это было необходимо для тайного соглядатая.

— Кому-то очень хочется убедить нас, что мы на верном пути, — сказал Билл Патрик.

Поскольку он знал центр Нью-Йорка как свои пять пальцев, им легко удалось отделаться от «хвоста» у въезда в Линкольн-туннель по дороге в аэропорт Ньюарка.

Пересев в Атланте на другой самолет, они утром прибыли в Форт-Лаудердейл. Лимузин аэропорта доставил их на Мотел-стрип — огромный комплекс гостиниц и мотелей в северной оконечности Майами-Бич. Шейн заранее заказал номер в одном из шумных, забитых туристами мотелей. Приняв душ и побрившись, они легли, чтобы передохнуть хотя бы несколько часов.

Несмотря на сильную усталость, сделать это оказалось трудно: в самый разгар сезона улицы были забиты толпами подвыпивших туристов, разодетых в одеяния диких расцветок, в каких они не рискнули бы показаться дома.

Когда наконец шум стих и Майк Шейн проснулся, ярко светило солнце. Патрик уже встал и наполовину оделся.

— У болот есть одно замечательное преимущество, — заявил он, заметив, что Шейн не спит. — Там тихо.

Закончив одеваться, они заказали ленч и с аппетитом позавтракали. Шейн разбавил кофе коньяком.

— Сегодня решающий день, — сказал он. — По крайней мере мне так кажется. Но сначала надо узнать, что смогли выяснить мои помощники.

Шейн вышел из номера и позвонил Люси из автомата в вестибюле.

— О, Майк, наконец-то! — обрадовалась она. — Я все ждала, когда же ты дашь о себе знать. Звонил Уилл Джентри и сказал, что из интересующих тебя сведений почти ничего не удалось выяснить. Кроме легенд, в это досье почти ничего нельзя внести. Хотя он раскопал один факт, который может тебя заинтересовать. Он узнал, чьим именем адвокаты Лонгстрита Дрейза Бонса пользуются для сокрытия всякого рода финансовых операций.

— Отлично! И чьим же?

— Именем доктора Магнуса Граймса.

— О, Боже, только не это! — перебил Шейн.

— Что ты имеешь в виду?

— То и имею в виду — «только не это». Помнишь, я говорил, что Бонс согласился встретиться со мной лишь потому, что однажды я оказал ему некую любезность?

— Да, но…

— По-моему, я не рассказывал, в чем эта любезность заключалась. Было это еще до войны, когда я только начинал, задолго до того, как мы с тобой познакомились. Я тогда привез в Майами одну из женщин Бонса — она вот-вот должна была родить. При родах она умерла и, насколько мне известно, ребенок тоже, но моей вины здесь нет. Так вот, я отвез ее в частную лечебницу, которую назвал мне Бонс, когда у него уже не оставалось другого выхода.

— Это было очень великодушно с твоей стороны, — сказала Люси. — Я ничуть не удивлена, что он вспоминал о тебе с благодарностью. Но как это может быть связано с твоим нынешним делом?

— Частная лечебница, куда я ее привез, принадлежала доктору Магнусу Граймсу, у него не самая лучшая репутация в городе. Ходили слухи, что в его заведении можно было быстро и без лишних вопросов сделать аборт; что он не особенно щепетилен, когда речь заходила о рецептах на препараты, содержащие наркотики. С другой стороны, я всего лишь выполнял роль посыльного Бонса.

— Майк, и ты еще пытаешься острить? Поверь, это не самая удачная твоя шутка.

— Никаких шуток. Вскоре после этого в газете появилась маленькая заметка, в которой сообщалось, что при родах умерла неизвестная индианка Причина смерти заключалась в том, что наблюдавший ее врач — доктор Магнус Граймс — перед самыми родами скончался от острой сердечной недостаточности. Теперь ты понимаешь? Доктор Граймс умер больше двадцати пяти лет назад. Естественно, он сейчас просто не в состоянии пользоваться услугами своего адвоката.

— Ну что ж, — практично сказала Люси, — значит, это делает кто-то другой. Кстати, в телефонном справочнике есть имя доктора Магнуса Граймса, который значится там как владелец небольшой частной клиники. Я это проверила после того, как позвонил Уилл. Разумеется, это может быть однофамилец, а может быть, ты все перепутал… Не забывай, с тех пор прошло много лет.

— Я никогда ничего не путаю, — решительно возразил Шейн, — но если уж это произойдет, то только при расследовании этого дела. Я никак не рассчитывал столкнуться с духом, который пользуется услугами адвокатов и руководит частной клиникой. Мне надо все как следует обдумать. Я перезвоню позже.

Он повесил трубку и поднялся в свой номер на третьем этаже мотеля. Шейн был уверен, что, выходя из номера, он запер дверь на защелку, но сейчас дверь с легкостью распахнулась.

На первый взгляд обстановка в номере казалась такой же, какой была, когда он выходил! Билл Патрик спокойно сидел на стуле, глядя в окно. Он никак не отреагировал на появление Шейна, и, только подойдя поближе, детектив понял, в чем дело. В шее Патрика — прямо у основания черепа — торчал длинный узкий нож. Удар был нанесен со страшной силой, и нож, скорее всего перебив позвоночник, вызвал мгновенную смерть. Крови вытекло немного, но воротник пиджака и рубашка были залиты уже начавшими подсыхать бурыми потеками.

Шейна передернуло, словно нож вонзился в его собственную спину. Ему начал нравиться этот большой человек. Несмотря на полную беспомощность на болотах, он отлично проявил себя в большом городе, продемонстрировав свои способности на улицах Нью-Йорка.

Было ясно, что убийца Билла Патрика будет поджидать удобного случая, чтобы напасть на Шейна.

В любом случае времени терять нельзя. Если бы убийство произошло в пределах городской черты Майами, Шейн мог смело позвонить Уиллу Джентри. Но, к сожалению, мотель находился на другой стороне бухты Бискейн, в Майами-Бич, где Джентри не имел никакой власти. Попади сейчас Шейн в руки местной полиции, дело обернется бесконечными допросами — и это в тот момент, когда на счету каждая минута!

Шейн не терял времени даром. Быстро собрав документы и деньги Патрика, он проверил револьвер, сунул в портфель чистую рубашку, бритвенный прибор и покинул мотель через боковой выход.

Пройдя несколько кварталов, Шейн сел в автобус и через полчаса добрался до Майами, а затем пересел на другой автобус, идущий в центр города. Главным для него было как можно скорее попасть в кабинет Тима Рурка в редакции «Ньюс».

Он был уверен, что, как только тело Патрика будет обнаружено, полиция начнет поиски человека, жившего с ним в одном номере. Разумеется, оба они зарегистрировались под чужими именами, однако проверка отпечатков пальцев быстро позволит опознать Патрика. А потом — если местная полиция уже не располагает описанием его внешности — кто-нибудь обязательно вспомнит, что убитого видели в городе в компании Майка Шейна. Даже если его не начнут разыскивать по подозрению в убийстве, он все равно понадобится полиции в качестве свидетеля и будет «выключен» из расследования как раз тогда, когда свобода действий имеет для него решающее значение.

Неплохо задумано! Шейн не сомневался, что именно на это и рассчитывал убийца, хотя у него не было никаких иллюзий относительно того, что произошло бы, встреться они лицом к лицу.

По дороге в редакцию «Ньюс» у Шейна сложилось впечатление, что за ним никто не следит, но он тут же напомнил себе, как прошлой ночью они с Патриком тоже не сомневались, что оторвались от слежки. Если бы убийца знал, в каком мрачном настроении пребывает Шейн, он бы счел за благо не попадаться ему на глаза — детективу доставило бы огромное удовольствие свернуть ему шею.

Тим оказался на месте. Когда Шейн вошел в его маленький кабинет, тот, сидя за пишущей машинкой, тянул виски прямо из горлышка, но, увидев рыжего детектива, поставил бутылку и радостно ухмыльнулся.

— Привет, убийца!

— Что значит «убийца»?

— Преступление всегда выплывает наружу, — нравоучительно сказал Рурк, протягивая ему бутылку. — Тайное становится явным. Впрочем, дорогой мой, не мне тебя учить, сам знаешь. Кроме того, у тебя появился анонимный рекламный агент, и он работает не покладая рук. Смерть твоего приятеля стала достоянием полиции еще до того, как успело остыть тело. Им позвонил неизвестный и сказал, что это твоя работа.

— Да? А им такое рвение не показалось подозрительным? — усмехнулся Шейн.

— Когда Уилл Джентри услышал об этом, то так и подумал, — согласился Рурк, — но Пит Пейнтер купил эту историю не глядя. Сам понимаешь, дареному коню в зубы не смотрят. Ты же знаешь Пейнтера, он бы поверил, что ты виновен в убийстве Юлия Цезаря, если бы кто-нибудь сказал, что видел тебя поблизости.

— И что дальше?

— А то, что как раз в эту самую минуту на тебя заводят дело в прокуратуре. Ну ладно, чудо в перьях, рассказывай, что там на самом деле произошло.

Шейн сунул ему назад бутылку виски и молча полез в картотечный шкафчик. Вытащив оттуда две полупустые бутылки бурбона, закупоренную пинту шотландского и пригоршню дорогих сигар, он наконец извлек на свет бутылку коньяка, отвинтив пробку, сделал два солидных глотка и сел напротив Рурка, хмуро его разглядывая.

— Пока я звонил Люси из вестибюля, кто-то вошел в номер и всадил Биллу нож в спину, прежде чем он понял, в чем дело. Вот и все. Надеюсь, когда-нибудь я смогу рассчитаться с этим гадом, но сейчас не это самое главное. Лучше скажи, ты нашел эту девушку?

— Нашел ли я эту девушку? — Рурк, прикрыв глаза, послал воздушный поцелуй в сторону Бискейн-бульвар. — Естественно, нашел. Она отвечает твоему описанию, но в городе живет под именем Камиллы Мадрид.

— Мне доводилось слышать это имя.

— Разумеется, и мне тоже, — кивнул Рурк. — Я сам частенько видел ее на вечеринках в городе. Официально она занимается торговлей недвижимостью, имеет солидный офис в Майами-Бич, а через подставных лиц владеет строительной и изыскательской компаниями, и по крайней мере двумя ночными клубами. А может, и больше.

— Ты уверен, что это та самая женщина? — спросил Шейн. — Когда я познакомился с ней несколько лет назад, она работала в баре у Большого Эда под именем Мануэла. Само собой, она не стала бы делать ставку на чаевые от оборванцев из его клиентуры.

— Гм, по официальным данным, она ни на какого Большого Эда не работает, можешь сам убедиться. — Рурк бросил Шейну плотный конверт со знакомым штампом архива «Ньюс».

Шейн отшвырнул его в сторону.

— Лучше сам расскажи, — проворчал он.

Рурк пожал плечами.

— Все довольно просто. Она вынырнула в Майами-Бич шесть лет назад с дипломом Радклифф-колледжа и мешком денег в придачу. Очень успешно начала действовать как коммивояжер, потом — как брокер по продаже недвижимости; заработала еще больше и завела массу друзей. В основном ее поддерживает и финансирует компания под названием «МГ Пропертиз». Никаких романтических интересов за исключением нескольких любовников, но это не миллионеры, годящиеся ей в отцы. Живет одна, хорошо одевается, в общем, куколка.

Шейн сразу же вцепился в один из упомянутых Рурком фактов.

— Тим, я хочу, чтобы ты как следует покопался в ее связях с «МГ Пропертиз». Интересно, буквы «МГ» в названии могут иметь отношение к имени «Магнус Граймс»? Знакома ли она с ним? По-прежнему ли доктор Граймс руководит клиникой в нашем городе?

Рурк снял телефонную трубку. Пока он звонил, Шейн молча сидел в кресле и потягивал коньяк. Наконец Рурк закончил разговор и повернулся к нему.

— Не знаю, как ты до этого додумался, но на все твои вопросы ответ — «да»!

— Что ж, это многое проясняет, — сказал Шейн. — Если бы я знал это вчера, то бедняга Билл мог остаться в живых. Слушай, Тим, а ты можешь договориться с этой девушкой о встрече сегодня вечером?

Тим Рурк засмеялся и щелкнул пальцами.

— Уже договорился.

— Слушай, это не смешно! Мне сейчас, знаешь ли, не до шуток! — рассердился Шейн. — На болотах убили егеря, в мотеле — Билла, а если я ошибусь в своих предположениях, то за ними могут последовать еще несколько человек.

— Черт возьми, Майк, ты что, меня не знаешь? Сегодня в девять вечера я встречаюсь с твоей Мануэлой в ее квартире в Майами-Бич. Я позвонил ей и сказал, что «Ньюс» заинтересована в интервью о будущем торговли недвижимостью в нашем городе. Она моментально попалась на этот крючок и я…

— Это ты так думаешь, — проворчал Шейн. — Она отлично знает, что ты мой друг, и чем ты занимаешься; знает, что если я еще не получил нож в спину, то буду ее разыскивать сегодня вечером и скорее всего с твоей помощью. Что ж, не будем ее разочаровывать. Я поеду вместе с тобой.

— Да? Значит, мой мальчишеский шарм тут ни при чем, когда я договаривался с ней о встрече по телефону? — разочарованно вздохнул Рурк. — Кстати, тебе надо будет хорошенько подумать, как туда добраться. Она живет в «Кастайл Кэстл Тауэрс», а это на территории нашего приятеля Пита Пейнтера.

— Ха! Нашему блистательному шефу Пейнтеру понадобится года четыре, чтобы связать эту леди с делом об убийстве, если только ему не взбредет в голову к ней наведаться… Знаешь что? Поеду-ка я на твоей машине, надеюсь, она еще в состоянии выдержать двоих. Войду в дом, а там посмотрим. Если неприятности и начнутся, то только после того, как мы там окажемся.

— Ты что, серьезно? — удивился Тим Рурк. — Неужели ты и в самом деле думаешь, что это хрупкое создание всадило нож в несчастного мистера Патрика?

Сама-то она вряд ли, — Шейн покачал головой, — но вполне могла приказать это сделать. Во всяком случае, я уверен, что она знает, кто его убил… Ну ладно, а как насчет того, чтобы заказать сюда стейк побольше?

— Я не голоден.

— Зато я голоден. Возможно, что еще до того, как кончится эта ночь, нам с тобой понадобятся все силы.

— Да, уж это точно. Я закажу тебе, а сам поем попозже. Но почему ты такой мрачный? Думаешь, тебе придется сразиться со всей бандой сразу?

— Если только не что-нибудь похуже. Знаешь, иногда бывает так, что обычные пули не убивают. А серебряных у меня нет.

 

Глава 7

Часов в девять вечера Коллинз-авеню на Майами-Бич превращается в глубокий каньон со стенами из стекла, стали и бетона, озаренный вспышками неоновых реклам всевозможных цветов — поистине настоящее море огней. По дну каньона течет поток машин, которому, кажется, нет ни начала, ни конца. В основном это «кадиллаки», дорогие спортивные модели, а иногда попадаются и «роллс-ройсы».

Только машина Тима Рурка выглядела здесь совершенно ни к месту.

Рурк специализировался на подержанных развалюхах десятилетней давности, с чихающими моторами и дребезжащими от старости, получивших вторую молодость лишь благодаря самоотверженным усилиям его знакомых механиков.

— На такой машине я могу гонять с любой скоростью, — разглагольствовал Рурк. — Все эти дорогие колымаги при одном моем приближении тут же убираются с дороги. Стоит водителю взглянуть на мою тачку, и он понимает, в какие денежки ему обойдется ремонт, а мне терять нечего. Я могу себе это позволить, а они нет.

Закончив эту тираду, Рурк, казалось, твердо решил подкрепить свои слова на практике. Если бы Шейн не привык раньше к дикому стилю вождения своего друга-репортера, то подобная демонстрация могла бы потрясти даже его стальные нервы.

Наконец Рурк затормозил на стоянке неподалеку от «Кастайл Кастл» и они вышли из машины. Никто не пытался остановить их в вестибюле или в лифте.

Слуга, открывший дверь и впустивший их в шикарно обставленную прихожую, оказался широкоплечим и мускулистым коротышкой. Его глаза были остекленевшими и удивительно невыразительными, хотя казалось, что он отдает себе отчет в происходящем. Шейн сразу заметил, что униформа коротышки велика ему по крайней мере на полразмера.

Едва слуга повернулся, чтобы открыть дверь в гостиную, Шейн нанес ему резкий и быстрый удар ребром ладони по шее. Коротышка рухнул на пол, не успев сообразить, что с ним произошло.

— Послушайте, мистер Рурк, — произнес звонкий голос из гостиной, — неужели у всех сотрудников «Ньюс» такие ужасные манеры?

Рурк подпрыгнул от неожиданности и покраснел.

— Привет, Мануэла, — небрежно сказал Шейн. — Мне очень не понравился взгляд этого парня.

Девушка мелодично рассмеялась. Ее силуэт четко вырисовывался на фоне мягкого освещения гостиной — копна пышных мягко курчавившихся волос, на шее — жемчужное ожерелье, в ушах — изумрудные подвески. Она была в длинном вечернем платье с глубоким вырезом, подчеркивавшем великолепную фигуру. Темные глаза с удивлением посмотрели на детектива.

— Майк?! — воскликнула она. — Почему ты не нашел меня раньше?

— Ну что ты! — усмехнулся Шейн. — Ты ведь на первом месте в жизни любого мужчины. Жаль только…

— Что нам пришлось встретиться именно сегодня вечером? — закончила за него девушка. — Это неважно. Для таких людей, как мы с тобой, эти мелочи не имеют значения. — Шейн заметил, что в ее речи не осталось ни малейшего следа акцента.

Лежавший на полу слуга пошевелился и застонал. Мануэла быстро наклонилась, вытащила у него из ножен под пиджаком острый как бритва нож, очень похожий на тот, что оборвал жизнь Билла Патрика, и бросила его на маленький мраморный столик в прихожей. На блестящей разноцветной поверхности нож выглядел так же неуместно, как слизняк под кустом роз.

— Лучше связать его побыстрее, — обратилась она к Рурку и вновь повернулась к Шейну. — Нет, Майк, он не убивал твоего друга. Тот, кто тебе нужен, скрывается на болотах.

Шейн вопросительно посмотрел на нее. В это время Рурк оторвал шнур от портьеры и начал проворно связывать лежавшего.

— Я тоже не отдавала такого приказа, — сказала девушка, глядя прямо в глаза Шейну. — Твой мистер Патрик был неплохим человеком. За все то время, пока он пробыл на болотах, он ни разу не приставал ко мне, у него даже в мыслях этого не было… А о его смерти я узнала всего час назад.

— Я верю тебе… Камилла.

— Спасибо, Майк. Ты прав, это мое настоящее имя. А теперь давай поговорим.

— Что верно, то верно — настало время это сделать.

На мгновение ее ладонь коснулась руки Шейна.

— Да, Майк, ты не ошибся. Иначе я бы не позволила мистеру Рурку привезти тебя сюда. Ты будешь задавать вопросы, а я отвечать… почти на все. Думаю, ты сам нашел ответы на большинство из них.

— Боже мой! Что здесь происходит? — вмешался Рурк. — Вы просто забыли меня в прихожей. Почему никто не предложит мне выпить?

— В стене слева от вас есть бар, в котором вы найдете все, что захотите, — сказала Камилла. — Он полностью в вашем распоряжении.

Вместе с Шейном они направились к длинному белому дивану, расположенному напротив огромного, во всю стену, окна.

— Чем вызвана твоя откровенность?

— Просто я, как и ты, хочу, чтобы это дело было наконец закончено. Уже совершено два убийства, и оба они бессмысленны. Их может быть еще больше. Ничто не оправдывает убийства. Звери в джунглях убивают, чтобы добыть пищу — это я могу понять, но когда убивают ради наживы…

— Ты знаешь, кто за этим стоит, — сказал Шейн. Это прозвучало как утверждение, а не вопрос.

— И да, и нет. Я знаю всю его подноготную и могу назвать его имя. Сегодня я отвезу тебя к этому человеку, но виновен ли он на самом деле? Это судить тебе самому. Могу только догадываться, что ты решишь.

Шейн почувствовал усталость. Положив руку Камилле на плечо, он посмотрел на море.

— В моей профессии всегда находится кто-то виноватый. Об этом объявляет суд. Вот такие дела.

— Но если суд скажет — «виновен», что скажешь ты, Майк?

— Я только выполняю свою работу. Нельзя требовать, чтобы я при этом был еще и философом. Но если я должен ответить, то окажу, пожалуй, только одно — преступник сам делает себя опасным для окружающих. В конце каждого расследования я определяю степень вины. И нахожу того, кто представляет опасность для общества.

— В таком случае, кто же я такая по-твоему? — спросила Камилла. — Я имею в виду, кто я на самом деле, несмотря на все мои имена и маски?

— Точно не знаю. Когда-то давно я привез в Майами женщину, которая вот-вот должна была родить. Она умерла и…

— Довольно близко, — кивнула она. — Так считает Старый Бонс. Лонгстрит Дрейз Бонс, эсквайр. Большой Змей. Джамбалла. Он думает, что я его дочь, рожденная от индианки.

— Это верно?

— Нет. Во всяком случае, мне так кажется. Маленький Бонс лежит в могиле рядом со своей матерью. Акушерка побоялась признаться, потому что доктор сказал ей, что с ними сделает Бонс, если ребенок умрет. Она подменила ребенка Бонса найденышем. Наверное, это была я. По крайней мере я считаю, что я не его дочь от семинолки. Это же подтверждают и результаты анализа крови. Но Бонс вырастил меня как свою собственную дочь. Я могла бы остаться с ним, мне нравится жить на природе, но он не позволил и послал меня в колледж, а потом… потом я оказалась здесь.

— Почему ты не сказала ему всей правды? Боялась?

— Нет, я любила его. Да и он хорошо ко мне относился.

— А доктор еще жив?

— Сегодня вечером у тебя будет возможность судить об этом самому. Я отвезу тебя в его клинику. Если, конечно, ты поедешь.

— Поеду, — кивнул Шейн. — Но я так и не узнал самого главного. Кто втянул в это дело Бонса? Кто превратил его в ту силу, которая уничтожает его собственное королевство? Как это делается? Другими словами, кто главный во всей этой афере? За кем я охочусь?

Она пристально посмотрела на Шейна.

— Майк, разве ты не знаешь? Неужели не догадываешься? Если нет, то тогда я не смогу оказать тебе этого прямо сейчас. Но обещаю, у тебя будет возможность встретиться с этим человеком еще до того, как кончится эта ночь. Даю слово.

— Я поеду. Ты ведь знаешь, что я поеду.

— Но ты так и не задал своих вопросов, — удивилась Камилла. — Даже не спросил, можно ли мне доверять. Ты знаешь… я тебе признательна за это.

Поскольку потрепанная машина Рурка была отлично известна полиции Майами-Бич, они взяли спортивную машину Камиллы, и, откинув верх, втроем сели на переднее сиденье — Камилла за рулем, а Шейн между ней и Рурком.

Вырулив на шоссе, Камилла некоторое время ехала вдоль прибрежной полосы, почти целиком состоявшей из пляжей, забитых толпами отдыхающих, а затем свернула к юго-западной окраине города. Дома становились все меньше и обшарпаннее. Наконец они достигли самого конца асфальтированной дороги.

Нужный им дом представлял собой одноэтажное здание с большой автомобильной стоянкой, заросшей сорной травой, бразильским перцем и низкорослыми пальмами, обвитыми шипастыми лианами.

Синий фонарь освещал табличку:

«КЛИНИКА ДОКТОРА ГРАЙМСА»

— Сейчас мы пойдем в дом, — сказала Камилла Шейну. — Говорить буду я. Что бы ни случилось, постарайся не хвататься за револьвер, если только на нас не нападут первыми. Надеюсь, этого не случится, но если вдруг все-таки будут неприятности, я постараюсь помочь, чем смогу. Мистер Рурк может пойти с нами или подождать в машине.

— Вы что, издеваетесь? — возмутился Рурк. — Да я ни за что на свете не пропущу такого приключения! К тому же не забывайте, что именно со мной у вас назначено свидание на сегодняшний вечер.

Никто не засмеялся.

Девушка подошла к двери и позвонила, стоя прямо напротив глазка в верхней панели. Ждать пришлось довольно долго.

Наконец дверь распахнулась, и Камилла жестом пригласила Шейна и Рурка в тускло освещенный вестибюль. Хотя в регистратуре и за коммутатором никого не было, они были не одни в маленькой комнате — их поджидали четверо.

Трое из них были в белых халатах санитаров: высокий негр, коренастый человек с восточными чертами лица и мускулистый великан неопределенного происхождения. У всех троих были пустые, какие-то застывшие глаза, столь характерные для подчиненных Бонса. Шейн не заметил оружия у них в руках, но его наметанный глаз сразу подметил выразительные выпуклости под халатами.

Четвертый был явно городским жителем — поджарый, опасного вида тип с болезненно-желтым лицом, сальными черными волосами и длинными бакенбардами, в узком пиджаке, штанах в обтяжку и остроносых туфлях. В руке он сжимал вороненый «люгер».

— Хелло, мисс Бонс, — обратился он к Камилле. — Значит, вы все-таки привезли их сюда…

— Если Бонс услышит, как ты меня назвал, считай себя покойником, — холодно сказала девушка. — Спрячь свой пистолет. С этого момента приказы отдаю я.

Брюнет заколебался.

— Не знаю, стоит ли… — начал он.

— Хелло, Шарки, — перебил его Шейн. — Лучше послушайся леди. Или ты в самом деле думаешь, что ты и эти трое зомби сможете справиться с Майком Шейном?

Шарки задумался, принимая решение. Наступило напряженное молчание.

— Майерс, не будь дураком, — сказала Камилла. — Бонс хочет поговорить с Шейном и попросил меня привезти его сюда. Сам знаешь, как он бесится, когда что-то нарушает его планы. А теперь пропусти нас.

Хотя Шарки Майерса запугать было нелегко, но Камилла говорила уверенным, приказным тоном, а кроме того, ему вовсе не улыбалось схватиться врукопашную с Майком Шейном. Наконец он хмуро кивнул и отступил в сторону.

Камилла провела их через вращающуюся дверь, и они оказались в длинном, тянувшемся вдоль всего здания коридоре, пропахшем дезинфекцией. Двери в больничные палаты по обе стороны коридора были распахнуты, и Шейну стало совершенно очевидно, что ни одна из них не занята. В дальнем конце коридора находилась тяжелая дубовая дверь с табличкой: «Д-р Граймс. Личный кабинет». Камилла постучала и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.

Шейн быстро шагнул в комнату и сразу же, отступив в сторону, прижался спиной к стене. Распахнув пиджак, он положил руку на рукоятку автоматического «кольта» 45-го калибра в кобуре на поясе. Справа и слева от входа было еще две двери. Интересно, подумал Шейн, за какой из них притаился Шарки Майерс?

Обстановка комнаты была типичной для кабинета главного врача клиники — массивный стол, кожаные кресла, высокий шкаф с медицинской литературой. Мягкий свет падал из скрытых в потолке светильников. За столом сидел человек в темном деловом костюме. Низко надвинутая на лоб широкополая панама полностью закрывала его лицо.

— Вот и все, — вполголоса сказал Шейн. — Вот он — конец поисков. Момент истины.

Человек за столом поднял голову. Прямо на Шейна смотрело высохшее морщинистое лицо Лонгстрита Дрейза Бонса.

— Шейн, ты слишком умен, — процедил он сквозь зубы. — Почему ты не в Нью-Йорке? В этот самый момент ты должен заниматься проверкой компании «Сикс Дайдмондс»! Я знал, что тебя нельзя было выпускать живым из болот.

— Хватит ломать комедию, — сердито сказал Шейн. — Ты уже не выпустил Билла Патрика, но это было твоей ошибкой. Теперь я пришел за тобой.

— Не за мной, а ко мне, — возразил Бонс. — Мне жаль, что так получилось с мистером Патриком, порой мои люди бывают не слишком сообразительными, этот нож предназначался тебе. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения.

— Вы обхитрили сами себя, мистер Бонс, — неожиданно заявил Тим Рурк. — Мы уже были готовы поверить, что вы служите чьим-то орудием, но теперь…

Старик вскинул голову, и его змеиные глазки, не мигая, впились в Рурка.

— Вы меня оскорбляете! Дрейз Бонс никогда не был ничьим орудием. Я король болот и всего, что меня окружает. Я сам себе хозяин. А вы кто такой, сэр?

— Его зовут Рурк, — сказала Камилла. — Он работает в «Ньюс» и может написать твою биографию, отец, если ты ему ее расскажешь.

Бонс пристально посмотрел на Рурка.

— Это просто, — пожал плечами он. — Я уверен, что мистер Шейн ее уже знает не хуже меня.

— Что верно, то верно, — согласился Майк Шейн. — Все кусочки головоломки встают на место. Браконьерство, подпольная торговля, убийства и колдовство принесли тебе богатство, а ты ведь не Скупой Рыцарь, чтобы хранить золото в сундуках и ничего с ним не делать. Ты взял себе имя умершего доктора Граймса, нанял адвокатов и нечистых на руку дельцов, которые приумножили твое состояние, пока ты кочевал из болот в город и обратно. И здесь ты окружил себя враньем, превратив свое имя в легенду. А когда цена на крокодильи шкуры подскочила, ты сам спланировал всю операцию, решив истребить всех.

— Звучит грубовато, но смысл изложен верно, — проворчал Бонс. — Этот план отлично работал и продолжал бы работать, не вмешайся в это дело ты.

— Во всей этой истории мне непонятно только одно, — продолжал Шейн. — Уничтожая этих зубастых тварей, ты фактически убивал свои любимые болота, те самые болота, где ты был настоящим королем. Как ты мог решиться на такое? Это и сбило меня с толку.

— Скажи ему, отец, — попросила Камилла.

— Зачем? — Бонс снова пожал плечами. — Это то же самое, что распинаться перед покойником.

— Тогда скажи мне. Я люблю тебя и имею право знать.

Бонс упрямо покачал головой и, полузакрыв глаза, положил руки на стол.

— Он уже мне все сказал, — зло улыбнулся Шейн. — Все это время ответ был у меня под носом, а я не мог догадаться. Он хотел жить и умереть как человек, а не как болотная гадюка. Что он мог купить на свои деньги там, в грязи? Он задумал массовое истребление, которое освободило бы его перед смертью. Болота ему были больше не нужны.

— Ты слишком умен, — прошипел Бонс. — Тебе пора умереть.

Старик нажал на кнопку, дверь справа от Шейна беззвучно распахнулась, и в кабинет вошли трое «санитаров».

— Нет, отец! — воскликнула Камилла.

Шейн действовал чисто инстинктивно. Не обращая никакого внимания на зомби, он выхватил револьвер и рванулся к двери с левой стороны кабинета. Именно поэтому его выстрел прозвучал на секунду раньше выстрела Шарки Майерса. Промахнись Майерс с первого раза, и Шейн был бы уже мертв.

Пуля Шейна попала Шарки в правое плечо. Майерс вскрикнул, отлетел к стене и рухнул на пол. Тим Рурк проворно подскочил к нему и подобрал с пола его «люгер». Трое зомби поспешно выскочили из комнаты.

— Тебе надо было убить их, — проскрипел старик. — Они верные люди, но наркотики делают их сонными.

— Хватит убийств! Сдавайся!

Морщинистые губы старика растянулись в хищной усмешке, обнажив почти беззубые десны.

— Чтобы колдун сдался? — усмехнулся он. — Нет, мистер Шейн, никогда.

Его рука ударила по кнопке, и комната взорвалась ослепительными вспышками света, воздух заполнили тошнотворные пары химикалиев. Когда к Шейну вернулось зрение, старик уже исчез.

— Он не мог уйти далеко! — Детектив бросился к двери, но на пороге стояла Камилла.

— Майк, здесь остались все его документы и архивы. Без этого офиса он в своих болотах ничто и никто. Теперь ты можешь пойти к своему мистеру Смиту и потребовать у него гонорар. Операция завершена, ведь ты же нашел главного организатора…

— Она права, Майк, — неожиданно сказал Рурк. — По-настоящему Бонс был опасен только в роли доктора Граймса. Теперь это имя потеряно для него навсегда. Злого доктора Граймса больше нет.

— Все, что от него осталось, — добавила Камилла, — это перепуганный старик, который до самой смерти будет скрываться на болотах. Отпусти его, Майк. Сейчас ты уже можешь позволить себе быть великодушным.

— Ладно, у ядовитой змеи вырваны зубы, — устало сказал Шейн. — А теперь, если только телефон работает после всех этих игр с кнопками, я позвоню Смиту и вызову его ребят.

— Спасибо Майк, — благодарно улыбнулась Камилла.

— Но одно я знаю наверняка. — Шейн усмехнулся. — Пока старый Бонс жив, духу моего не будет рядом с болотами.