Шейн ехал на такси в дом Джефферсона Тауна на Остин-Террас, расположенной в шикарном районе на склоне горы Франклин, возвышающейся над городом. Адрес был не тот, что знавал он десять лет назад. В те времена Таун со своей дочерью жил в скромном пятикомнатном бунгало на Файв-Пойнтс.

Новое его жилище нельзя было назвать ни бунгало, ни скромным. Шейн сидел выпрямившись, и мрачноватая улыбка гуляла по его плотно сжатым губам. Такси повернуло под высокой мраморной аркой на бетонную дорожку, огибающую террасу лужайки, и подъехало к фасаду уродливого трехэтажного дома, напоминающего бесформенную груду камней.

Шейн вышел из машины и бросил таксисту:

— Подождите. Думаю, я не надолго.

Он поднялся по мраморным ступеням к тяжелой двустворчатой дубовой двери и нажал на кнопку звонка.

Левая створка открылась внутрь, и на пороге появилась фигура мексиканца в ливрее, внимательно и бесстрастно рассматривающего Шейна. Он был похож на Джо Луиса с пронзительными черными глазами и выступающими смуглыми скулами индейца.

— Джефферсон Таун ждет меня, — сказал Шейн.

Мексиканец наклонил голову, повернулся и шагнул в сводчатый вестибюль с расписными стенами и толстым красным ковром.

В большом каменном доме было холодно, в пустынном вестибюле стояла угнетающая тишина. Шейн шел за швейцаром, и его ноги тонули в ворсистом ковре. Мексиканец остановился перед открытой раздвижной дверью и утробным голосом произнес:

— Мистер Таун здесь.

Это была библиотека, что Шейн понял по книжным полкам, занимавшим две стены. Потолочные балки нависали над головой, а по стенам шли темные ореховые панели. По всему помещению здесь и там стояли кресла из темной кожи и пепельницы на высоких подставках: в дальнем конце виднелся камин, отделанный ацтекской керамикой.

Джефферсон Таун стоял перед камином, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Это был крупный подтянутый человек крепкого сложения, без единой капли лишнего жира, несмотря на последние годы явного преуспеяния, широкий в кости, с железными мускулами, обветренный ветрами Техаса и обожженный жарким солнцем южного пограничья. Загорелая кожа плотно обтягивала его выразительное, четкой лепки лицо и квадратный подбородок. В молодые годы он был погонщиком мулов и старателем, и что-то от этих лихих лет и сейчас осталось в нем.

Он не произнес ни слова, пока Шейн шагал к нему, и так и стоял не шевелясь, пока тот не приблизился к нему на расстояние десяти шагов.

— Я так и думал, что ты приедешь ко мне, — заговорил он наконец резким голосом.

— Рад, что не разочаровал тебя, — бросил Шейн.

Он замолчал, спокойно разглядывая Тауна, и ни один из них не сделал шага, чтобы пожать руку. Едва заметно передернув левое плечо, Шейн подошел к обитому кожей креслу и сел. Таун не сдвинулся с места.

— Сдается мне, что ты попал в переплет, — сказал Шейн.

— Я за тобой не посылал.

Шейн закурил сигарету и бросил взгляд на высящегося у камина Тауна:

— Я подумал, что ты, должно быть, не в курсе, как меня разыскать.

— Какого черта ты сказал Даеру, что работаешь на меня? Да еще потребовал вскрытия! Лучшего не придумал!

— Я не говорил Даеру, что работаю на тебя.

— Ты дал ему понять, что я тебя нанял, — прорычал Таун.

— Если б он так не думал, он не приказал бы провести вскрытие, — с готовностью согласился Шейн.

— Ты хоть понимаешь, что наделал своим вмешательством? Теперь все подумают, что это не просто несчастный случай. Кто не знает, решит, что человека с твоей репутацией зовут, только когда полный завал.

— Надо же, — насмешливо проговорил Шейн. — Я бы должен со стыда сгореть при такой репутации.

В темных глазах Тауна сверкнул гнев.

— Не свались ты на мою голову, все рассосалось бы само собой.

— А я-то считал, что вскрытие удачная идея, — пробормотал Шейн. — Что, если удастся найти доказательство, что человек был мертв до того, как ты сбил его… Это же ставит под сомнение…

— Да пойми ты, это же худшее из всего, что можно придумать в данных обстоятельствах! — взорвался Таун. — Прочти вчерашнюю вечернюю «Фри пресс» и поймешь, о чем я. Твое ружье выстрелило раньше, чем ты сам того хотел. Любое доказательство такого рода будет воспринято как отмывание грязи. Любой голосующий будет считать, что медицинский эксперт подкуплен.

— Читал я вечернюю «Фри пресс», — заметил Шейн.

— Ну тогда ты сам видишь, как все обстоит. Мотал бы ты отсюда подобру-поздорову, а мы уж как-нибудь разберемся без тебя.

— Мне не платили за то, чтоб я не вмешивался в дело, — сказал Шейн, — впрочем… — Он пожал плечами и не договорил, предоставив Тауну додумать недосказанное.

— Сколько? — резко спросил Таун.

— Боюсь, результаты вскрытия замолчать уже не удастся, — проговорил Шейн, мрачно уставившись на сигарету. — Даер и Томпсон…

— Что за черт! — выругался Таун. — Я же сказал вчера Даеру, чтоб вскрытие не делали.

— Должно быть, он неправильно понял тебя.

— Ты хочешь сказать, что вскрытие уже проведено?

— Ну да, — с удивлением взглянул на него Шейн. — И оно полностью обеляет тебя, Таун. Солдат был мертв до того, как ты наехал на него.

— Да кто ж в это поверит! — вскричал Таун. — «Фри пресс» будет вопить, что все это подкуп и коррупция. Вся эта собачья чушь! Если тебе, Шейн, взбрело в голову подложить мне свинью на выборах, то ты, прямо скажем, преуспел.

— Но солдата явно убили, — теряя терпение, бросил Шейн. — Не собираешься же ты покрывать убийство?

— Да какое мне дело до того, как помер солдат, — бушевал Таун. — Он отдал концы, и никакое вскрытие в мире не вернет его к жизни. Никто даже знать не знает, кто он такой. Должно быть, завербовался пол вымышленным именем, чтобы скрыть преступное прошлое. Черт побери, «Фри пресс» теперь напишет, что это я прикончил его.

— Стало быть, я тебе нужен, — весело вставил Шейн. — Теперь деваться некуда и придется найти, кто его убил. Так что тебе везет: я к твоим услугам за скромное вознаграждение.

— Везет! — окончательно взбесился Таун. — Провались ты пропадом, Шейн! Я твои штучки вижу. Это ты все нарочно подстроил. Ты подкинул идею с этим вскрытием, чтобы создалось впечатление, что малого укокошили, и таким образом хотел загнать меня в угол, чтоб мне податься было некуда и пришлось нанять тебя раскрыть преступление, которого и в помине не было. Только не бывать тому, черт бы тебя побрал!

— Уж очень ты подозрительный, — с упреком возразил Шейн.

— Знаю я тебя как облупленного. Это чистое вымогательство, Шейн. Только я в такие игры не играю. Вали отсюда!

Шейн протянул руку к высокой пепельнице и раздавил окурок. Затем произнес со вздохом:

— Прискорбно, что ты видишь все в черном свете. Но этим делом я займусь, нравится тебе или нет. Не хочешь нанимать меня…

— Вон из моего дома, — процедил Таун сквозь стиснутые зубы. Он вынул руки из-за спины и сжал кулаки.

Шейн поднялся и направился к выходу. У порога он остановился, обернулся и спросил:

— Что ты делал вечером на углу Лотона и Миссури? Ты там регулярно проезжаешь или у тебя было свидание с кем-то?

Таун пристально посмотрел на него и не сказал ни слова.

Шейн тряхнул своей рыжей шевелюрой и неодобрительно бросил:

— Пеняй на себя, Таун, — подождал немного, затем повернулся и вышел, так и не дождавшись ответа от кандидата в мэры.