— Там кто-то есть, Джон, — сказала Этхел Барлоу своему мужу. — Мне кажется, я слышала шум возле дома.

Джон вскочил на ноги и взял винчестер. Лучше было проверить, чем гадать.

Он быстро прошел через комнату и резко распахнул заднюю дверь. Прогремел выстрел. Он отпрянул назад, ругаясь, Этхел закричала:

— Будь осторожен, Джон!

— Дьявол! — прорычал он и закрыл дверь. Когда кто-то попытался вломиться, он четыре раза выстрелил через дверь и услышал топот сапог. Он отошел от двери, достал револьвер из кобуры Дана и протянул его жене.

— Я думаю, ты знаешь, что делать, Этхел, — сказал Джон Барлоу.

Этхел мрачно кивнула.

— Знаю, Джон. Это уже случалось с нами.

Он торопливо подошел к передней двери и медленно ее открыл, увидев человека, крадущегося вдоль стены, он прицелился и дважды выстрелил. Он услышал, как застонал этот человек и увидел, как он исчез за углом.

Джон снова скрылся в доме, закрыл дверь и перезарядил винчестер. В этот момент Дан пришел в себя и сел, спустив ноги на пол.

Когда Этхел сделала ему замечание, он сказал:

— Я в порядке, мэм. Дайте мне револьвер.

— Нет, ты должен отдыхать.

— Это все из-за меня.

— Ты муж моей дочери, этого достаточно для меня. Твоя беда — наша беда. Так было всегда, с самого начала, несмотря на то, что говорили люди или Джон.

Джон Барлоу слышал слова жены и медленно вошел в комнату. Он был удивлен тем, что Дан Скотт стоял на ногах, вытянув руку, требуя кольт. Он сказал:

— Ты не в состоянии драться.

— Я могу, Джон. Не отстраняйте меня от этого.

Джон Барлоу чувствовал, что за словами Дана скрывается что-то большее, он кивнул жене, чтобы она отдала револьвер.

Дан проверил патроны и сказал:

— Ты смотри за передней дверью, я возьму заднюю.

Джон не стал спорить. Неожиданно снаружи раздался голос:

— Мы знаем, что ты там, Скотт и мы прикончим тебя ночью или с первыми лучами солнца. Эти дураки защищают тебя, что же, это их дело, но если бы я был на их месте, я бы выбросил тебя из дома и не встревал в это дело.

Джон Барлоу распахнул окно и выстрелил во мрак, в направлении голоса. Он услышал, как кто-то выругался и потом до него донесся приглушенный спор. Через несколько минут раздался удаляющийся топот копыт.

Дан сказал:

— Их только двое. Эд Майн еще не присоединился к ним.

Джон Барлоу ничего не ответил. Он был раздражен. Он жил мирной жизнью, растил дочь, и то, что он делал сейчас, он делал ради нее. С ним находилась Этхел, его жена, всегда готовая прийти к нему на помощь.

Он сказал:

— Если их только двое, то они уехали.

— Они вернутся.

Джон с Даном обменялись взглядами, Этхел тревожно переводила взгляд с одного на другого.

Она сказала:

— Мы укроемся здесь. Почему бы нам не отдохнуть остаток ночи? Если бандиты захотят драться, они приедут сами.

Ни у Дана, ни у Джона не было никаких весомых возражений против этого. Дан снова растянулся на кушетке, Джон отнес лампу глубже в комнату, чтобы можно было смотреть в окно, он сказал:

— Как твои раны?

— Все хорошо.

Джон Барлоу сел в кресло и стал заряжать винтовку. Глядя на него, его жена осторожно сказала:

— Ужасно, что подобные люди, как эти бандиты, разгуливают на свободе. Честные люди не могут спокойно поговорить у камина и насладиться общением с друзьями. Нам нужно установить здесь более жестокие законы.

Джон посмотрел на нее. Раньше она никогда не говорила о законе, лишь слышала мнение других. Он посмотрел на Дан Скотта, тот лежал на боку и ровно дышал.

Этхел вышла и приготовила кофе. Когда она вернулась и принесла его мужу, она сказала:

— К нему были несправедливы.

Старый фермер ничего не ответил.

— К нему были несправедливы, Джон, в том числе ты и Лори. Поэтому вы не замечали того, что он делал для всех нас, и не уважали его.

Джон Барлоу выругался.

— О чем, черт возьми, ты говоришь, женщина?

— Там в городе, — сказала она, — Лори была груба с ним. Женщине нельзя грубо относиться к своему мужу, тем более, когда он переживает тяжелые времена.

— Лори мало что видела хорошего от Дана, — защищал Джон свою дочь.

Этхел подошла ближе к нему.

— Не в том дело. Мы вырастили ее, ты и я. Когда я приехал сюда, здесь не было ни деревца, ни сада, ни ограды. Я помогла тебе, делая все, что было в моих силах. Ты много работал, никто не скажет, что ты ленился. Но ты не спрашивал нравилось ли это мне.

— Что? — спросил Джон грубо.

— Грязь и изнуряющая жара, дожди, которые обрушивались тогда, когда мы их не ждали, и то что временами нам нечего было есть.

Джон зло ответил:

— Что это ты вздумала жаловаться, женщина?

— Я никогда не жаловалась, Джон, ты это прекрасно знаешь. У Лори уже есть свой дом, хотя она замужем всего два года. Я думаю, что если бы люди занимались тем, что им больше по душе, они были бы счастливы. Мне нравится Дан Скотт, он прекрасный человек.

Джон Барлоу поднялся и налил себе виски, потом снова опустился в кресло. Он немного отпил из стакана, наслаждаясь хорошим напитком. Он все еще был раздражен.

— Я больше не хочу этого слышать, Этхел.

— Тебе придется выслушать меня, Джон Барлоу, — ответила она, садясь напротив него. Она прислушалась к дыханию Дана и твердо сказала: — Ты не справедлив к этому человеку, Джон. Горожане были не справедливы к нему и Лори тоже. Я бы не удивилась тому, если бы он уехал отсюда, забыв вас всех.

Джон Барлоу с трудом верил, что это говорит его жена. Он заерзал в кресле, неожиданно почувствовав себя неловко под ее прямым взглядом, больше он не мог вынести этого.

— Иди в постель, — пробормотал он. — Это мужское дело.

Этхел натянуто улыбнулась.

— Ты всегда руководствовался лишь своим авторитетом, а не своими чувствами, Джон Барлоу. Я разочаровалась в тебе сегодня.

Она встала, взяла из его рук стакан и поставила в буфет. Сняв накидку с плеч, она вышла из комнаты.

Джон посмотрел ей вслед, думая о ее словах и о себе. Отогнав, наконец свои нерадостные мысли, он вышел из дома и осмотрел двор, где остались следы лошадей бандитов. Посмеют ли они вернуться сегодня?

Он вошел в дом, снял сапоги и сердито сказал:

— Временами ты слишком много говоришь, Этхел.

— Зато в другое время я не договариваю, — отпарировала она, повернувшись к нему спиной. Этой ночью Джон Барлоу пожалел, что он не был холостяком.

Дан Скотт проснулся среди ночи и вышел во двор. Он поймал стройного жеребца, оседлал его и влез в седло. Он проверил свой револьвер, огляделся и что-то пробурчал под нос. Потом он пришпорил коня и направил его к дороге, ведущей в Холстер-Крик. Дан ехал по краю равнины, не заботясь о том, что его конь производил много шума, он знал, что его услышат те двое, которые охотились за ним.

Выехав на дорогу, Дан погнал лошадь во весь опор. Так он ехал около часа, потом остановился и прислушался к ночным звукам. Вскоре он услышал далекий стук копыт позади, он снова пришпорил коня и помчался дальше по прерии.

Движения Этхел Барлоу разбудили ее мужа. Он проворчал:

— Какого черта?

— Он уехал, Джон.

— Кто?

— Дан.

Джон несколько мгновений смотрел на нее, пока до него доходил смысл сказанного. Потом он откинул одеяло и вскочи на ноги. Он вышел в другую комнату, зажег свет и выругался, увидев пустую кушетку.

Этхел, накинув шаль, спокойно сказала:

— Он увел их. Дан решил не впутывать нас в это дело.

Джон мрачно взглянул на нее.

— Он поступил, как дурак.

— Нет, Джон, как благородный человек.

Джон снова выругался и пошел в спальню. Он оделся и нацепил пояс с кобурой. Этхел подошла к нему и поцеловала в лоб, сказав:

— Будь осторожен, Джон.

Барлоу открыл дверь и осмотрел двор перед тем, как выйти, потом он обернулся и сказал жене:

— Отправляйся утром к Мессанджерам и не беспокойся обо мне.

— Найди его, Джон. Скажи ему, что мы с ним, несмотря на то, чтобы не говорили про него, и чтобы ты сам не думал о нем. Он женился на Лори и стал нашим сыном, его беды — это наши беды.

Джон Барлоу спустился с крыльца, ругаясь про себя. Он устал за день и ему было тяжело подняться с кровати среди ночи. Но тем не менее, он влез в седло и поехал по долине.

Он думал о том, что Дан Скотт, несмотря на свои раны, решил увести бандитов от их дома. Он думал об этом человеке, который стал для него не чужим, женившись на его дочери, но пока Джон не мог согласиться, что Дан был во всем прав. С этими мыслями он проехал около часа, когда услышал впереди себя стрельбу. Джон Барлоу остановился, пытаясь определить, где стреляли, потом погнал лошадь во весь опор.

Выскочив на открытую поляну, он увидел, как двое стреляли в направлении кустов, за которыми виднелась лошадь. Не теряя времени, Джон открыл по ним огонь.

Воспользовавшись их замешательством, Джон прорвался к Дану. Спрыгнув с лошади, он подскочил к нему, сказав:

— Ты идиот, Скотт!

— Теперь нас двое идиотов, — ответил Дан, лежа в кустах. Прошло минут десять прежде, чем бандиты снова предприняли попытку атаковать их. Это была короткая перестрелка, которая не принесла большого вреда ни одной из сторон. Потом они услышали топот удалявшихся лошадей. Дан сказал:

— Они поехали за Эдом Майном. Он хитрее их.

Джон Барлоу промолчал, потом пробормотал:

— Раз они уехали, нам нужно двигаться. Тебе лучше вернуться.

— Я еду в город, Джон, сказал Дан Скотт.

— Какого черта?

— Это мой город, я дал присягу защищать его. Я не думаю, что ты поймешь меня. Я знаю, что Лори тоже не понимает этого, но я ничего не могу с собой поделать.

Джон Барлоу не стал спорить с ним. Он вытер со лба пот и проговорил:

— Что за дьявольская ночь с дураками повсюду.

Он подошел к лошади и влез в седло. Они выехали с поляны и поехали по прерии.

Дан Скотт останавливался трижды, каждый раз вслушиваясь в ночь и внимательно осматриваясь. После третьего раза он сказал:

— Я был прав, бандиты поехали к Майну.

— Как, черт возьми, ты узнал об этом? — зло спросил его Джон Барлоу.

— Пыль здесь не потревожена так же, как в двух предыдущих местах.

Дан снова пришпорил лошадь, оставив позади Джона, изумленно смотревшего на него. Теперь они ехали медленнее и когда позади осталось миль десять, Джон Барлоу прервал молчание.

— А что будет с городом и Лори?

— О чем ты, Джон?

— Она моя дочь, и этот проклятый город не слишком хорош для нее. Я не из тех, кто меняет свое мнение. Она не счастлива там и может быть, ты этому причина. Возможно, ей нужен человек, который будет пасти скот, заниматься ранчо, истекать потом, глотать пыль и пахнуть лошадьми. Она привыкла к этому.

— Я ее прямо спрашивал, пойдет ли она за меня замуж. Она сказала, что пойдет.

— Лори была еще девчонкой.

— Она не из тех, кто отступает от своих слов.

— Да, и в этом ее беда. Только ты сможешь освободить ее от данного ею слова.

Дан Скотт остановился, глядя на него в упор.

— Лори хочет этого?

— Может быть.

— Она говорила это?

— Она гордая женщина, слишком гордая, чтобы признать ошибку. Подумай сам, Дан. Ты не выпускаешь из рук оружия, это все, чем ты занимаешься. Ты не можешь успокоиться, пока не прикончишь кого-нибудь, как Кола Уинтера и ему подобных, или как Эда Майна и О'Мара.

— Кол Уинтер навел бандитов на меня. Эд Майн преступник, за голову которого назначена награда, а О'Мара повсюду разбойничают с ним, прибирая к рукам все, что привлекает их внимание. О'кей, может я не лучший шериф, и не разбираюсь во многих вещах, может быть я доставляю Лори лишь одни беспокойства. Но меня выбрали шерифом, Джон и я честно выполнял свою работу по наведению порядка в городе, хотя может быть не так, как этого бы хотелось другим.

Джон молча проехал несколько сотен ярдов, потом резко сказал:

— Я по прежнему считаю, что ты дурак, Дан. В старые времена я бы хотел иметь друга, как ты. Но те времена прошли, бандиты стали не такими наглыми и скрываются от людей. Они нападают и скрываются, боясь собственной тени. Если ты будешь продолжать жить, как раньше, ты вскоре станешь покойником. Ты все-таки дурак!

Дан Скотт ехал по дороге, думая о словах Джона. Он думал о том, считала ли Лори так же, как и ее отец. Он знал о том, что Этхел Барлоу была на его стороне, по-своему понимая его поступки. Но он обнаружил, что был уже не так уверен в своей правоте, он понимал, что Лори не могла так дольше жить.

Они продолжали ехать всю ночь и весь день, только раз сделав привал. Каждый из них думал о своем и они ехали молча, пока впереди не показались очертания города.

Дан Скот первым нарушил молчание.

— Я хочу, чтобы ты, как можно быстрее возвращался домой. Не стоит оставлять дом без защиты.

— Без защиты? — проворчал Джон. — О чем я должен беспокоится?

— Если ты не знаешь, я скажу тебе, — проговорил Дан и направил лошадь к городу. Подъехав к своему дому, он спрыгнул с лошади, в одном из окон он увидел очертания двух фигур. Это была его спальня, в которой стояли обнявшись мужчина и женщина.

Дан выругался, Джон Барлоу мрачно сказал:

— Может это не то, что ты думаешь, Дан.

— А что еще? — бросил Дан Скотт, поднявшись на крыльцо.

Не останавливаясь, он прошел через дом в спальню, создавая по пути, как можно меньше шума. Он застал их там. Хоррик, улыбаясь, обнимал его жену за плечи.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — прорычал Дан.

Лори обернулась, пораженная его появлением, ее щеки запылали. Том Хоррик сказал:

— Я занимался, пытаясь разработать онемевшую ногу. Я и так долго лежал в постели.

— Слишком долго, — сказал Дан. Он оттолкнул Лори и правой ударил Хоррика в челюсть. Застонав, тот повалился на кровать, Лори закричала:

— Как ты можешь, Дан?

Дан зло посмотрел на нее, позади него послышалась ругань Джона. Дан вышел из комнаты, яростно хлопнув дверью. Джон долго и сердито разглядывал дочь перед тем, как проговорил:

— Кажется, мне нужно выпить.

Он вышел из комнаты, подошел к буфету, налил себе стакан виски и залпом проглотил его. Он стоял посреди гостиной, глядя во мрак ночи сквозь окно. Джон подумал, что не только город, но и все остальное было против Дана Скотта. Когда Лори подошла к нему, после того как позаботилась о Хоррике, он сказал:

— Ты опозорила меня, девчонка.

Лори посмотрела на него.

— Что ты сказал, папа?

— Я выразился довольно понятно, и то, что я увидел, было тоже понятным.

Лори не сводила с него взгляда, она потрясла головой, не веря тому, что он сказал.

— Папа, — позвала она. — Папа!

Джон Барлоу оттолкнул ее и отошел в другой конец комнаты. Он не собирался уклоняться от разговора совсем, но знал, что если этот разговор состоится сейчас, он может наговорить таких вещей, о которых потом может пожалеть. Он мрачно сказал:

— Лори, оставь пока все, как есть. Я останусь на ночь в городе и поговорю с тобой утром. Я думаю, тебе будет лучше уехать со мной на ранчо.

Лори сердито посмотрела на него.

— Я просто помогала Тому ходить, папа. Дан настаивал на том, что бы он как можно быстрее покинул наш дом. Я не знаю, с чего вы подумали иначе.

— Так ты не изменяла ему? — спросил Джон.

Лори покачала головой.

— Нет, папа. Я не думала, что это придет тебе в голову.

Джон поставил свой стакан в буфет.

— О'кей, — сказал он, посмотрев на нее. — Я скажу тебе. Если бы я пришел домой и застал мужчину, обнимавшего мою жену, я бы убил его, кто бы он ни был. Ты глупа, Лори, и ты выбрала для этого не подходящее время.

Лори посмотрела на него.

— Папа, но ведь ты не думаешь… — начала она.

Но Джон Барлоу надел свою шляпу и повернулся к ней спиной.

— Увидимся утром, девочка, тогда и поговорим. На твоем месте, я бы выгнал Хоррика из дома сейчас же, будь я проклят, если помешаю Дану прикончить его, если он этого захочет.

Джон Барлоу вышел из дома, захлопнув за собой дверь. В комнату вошел Том Хоррик, поразив Лори тем, что он смог пройти так много без прежней ее помощи.

— Может быть они правы, Лори, — сказал Хоррик.

Лори внимательно посмотрела на него.

— В чем?

— Я видел многих женщин, — сказал он. — Мне многие из них нравились, но я не любил ни одну из них, пока не встретил тебя. Твоя жизнь ужасна с этим служителем закона, который как будто хочет, чтобы его убили, твои родители не любят его. Завтра мы обо всем подумаем.

— Нам не о чем думать, Том, — сказала она ему.

— Не о чем? — его самоуверенная улыбка встревожила ее.

— Совсем не о чем.

— Поговорим утром, — сказал он ей. — Кажется, завтра будет много разговоров. Если хочешь, я защищу твою честь или пошлю твоего мужа ко всем чертям. Я спас ему жизнь, и может быть, это была моя самая большая ошибка.

Том Хоррик ушел в спальню и закрыл дверь. Он сел на край постели, ухмыляясь глядя на свою ногу, которую ничуть не потревожила его прогулка по дому.

Он рукой ощупал грудь, с удовольствием обнаружив в ней лишь слабую боль. Он откинулся на кровать, положив руки под голову и продолжая ухмыляться.

Это произойдет скоро, говорил он сам себе. Очень скоро…