Субботний вечер. У мамы свидание с Беном. Они подвезут нас с дедушкой в кино, поужинают и заберут по пути домой.
Я наблюдаю за тем, как мама собирается. Волосы у нее сейчас голубые. Она перекрасилась несколько дней назад, и когда дедушка это увидел, то сокрушенно покачал головой и спросил, не поступила ли она на работу в цирк.
— Как я выгляжу? — спрашивает мама.
Она демонстрирует свой наряд: фиолетовая юбка, расшитая серебристыми блестками блузка, широкий черный виниловый ремень и высокие сапоги из искусственной кожи. Иногда непросто иметь маму, которая одевается моднее тебя.
— Отлично!
В дверь звонят, и мама говорит то же, что и всегда:
— Скажи Бену, что я спущусь через минуту.
Бен стоит на крыльце с букетом гвоздик в руках. Хотя они с мамой уже давно прошли цветочную стадию, он дарит ей цветы на каждом свидании. Мне кажется, это очень мило.
— Как делишки? — задает он свой всегдашний вопрос.
Мама говорит, что больше всего в их с Беном отношениях ей нравится отсутствие мелодрамы, что в устах театрального педагога звучит забавно. Мне же нравится, что Бен не пытается заменить моего папу. Он — просто Бен.
— Она еще не готова. Спустится через несколько минут, — отвечаю я, хотя мы оба знаем, что это будет не скоро.
Бен прищуривается и полушутя отвечает:
— Я могу ждать твою маму целую вечность!
Он дважды делал маме предложение, и оба раза она отвечала, что еще не готова. Однажды я случайно услышала, как в разговоре с Бернадетт она призналась, что боится опять совершить ошибку.
В коридоре появляется дедушка и бросает ледяной взгляд на Бена. Помимо обычных полиэстеровых штанов и рубашки на дедушке сегодня еще и малиновый галстук. Он объяснил мне, что всегда одевается понаряднее, когда идет в кино.
— А ты, наверное, кузен Элли, — говорит Бен. — Мелвин, кажется? Меня зовут Бен.
Дедушка молчит и враждебно посматривает на Бена.
Бен кивает в сторону дедушкиного галстука:
— А ты, я вижу, любитель галстуков. Галстуки — это классика.
«Классика» — это точно про моего дедушку.
Появляется мама.
— Ты прекрасно выглядишь, Лисса, — улыбается Бен.
Она показывает на свою блузку:
— Не слишком много блеска?
Бен улыбается:
— Все идеально.
— Тебе нужна шаль, — добавляет дедушка.
— Что? — спрашивает мама.
— Столько обнаженной кожи! — настаивает дедушка. — Так подростки одеваются. Тебе шаль нужна.
Мама открывает и закрывает рот, онемев от гнева.
Выйдя из кинотеатра, мы с дедушкой ждем, пока нас заберут. Перед нами разворачивается ежевечернее дефиле: девочки, взявшись за руки, проходят мимо мальчиков, которые притворяются, что не замечают их, другие парни проносятся мимо на скейтбордах. Один из них выполняет удачное сальто.
Дедушка комментирует:
— Идиот! Грохнется один раз хорошенько, и придется коленный сустав менять.
Он трясет коробочку изюма в шоколаде. Он уже умял пакет попкорна, упаковку «мишек Гамми», кукурузные чипсы, бутылку корневого пива и молочный коктейль.
— Раньше он был вкуснее, — жалуется дедушка.
— Это просто изюм в шоколаде, что в нем могло измениться? — возражаю я.
— Раньше он был лучше, и все тут. Как и многое другое.
— Например?
— Например, кино. То, что мы видели, это просто лажа какая-то. Вот в мое время снимали качественные фильмы.
Мы смотрели полнометражный мультик-сказку, и мне тоже не особенно понравилось. Вообще-то я хотела пойти на японский ужастик, но на него кончились билеты.
Я люблю ужастики, а вот сказки — не очень. В основном потому, что мне всегда интересно узнать, что было после того, как все зажили «долго и счастливо». Возьмем «Трех поросят». Что случилось после того, как третий поросенок сварил волка в котле? Он похоронил волка и сообщил его друзьям? Или взять «Золушку». Да, принца она нашла, а ее сестры? Они хоть и сводные, но все же не чужие. Приходилось им вместе отмечать День благодарения? Ну и теплый же праздник у них, наверное, получился!
— Похоже, Хеллоуин в этом году наступил рано, — замечает дедушка, показывая на компанию мальчиков-готов, стоящих в очереди.
Я неожиданно для себя ищу среди них Раджа, но не нахожу.
Мимо проходит милая старушка, толкая своего не менее пожилого мужа в кресле-коляске. Он сидит сгорбленный и держит в руках трость. На нем темные полиэстеровые штаны, рубашка на пуговицах, темно-синий пиджак и мокасины с темными носками.
Дедушка одет в точности как дедушка.
— Видишь, Элли? Старение — это ужасная болезнь. Ты теряешь то, что казалось само собой разумеющимся. Способность передвигаться. Зрение. Слух. Даже в туалет сходить не можешь.
— Что?
Он многозначительно смотрит на меня.
— Когда начинаешь стареть, перестает работать все. Лучше тебе не знать, сколько раз за ночь мне приходилось вставать в туалет…
Я согласно киваю. И правда, лучше не знать.
— Но это не самое ужасное. Тебя отправляют подальше в дом престарелых или в пансионат, просто потому, что ты старый…
Это похоже на среднюю школу.
— А потом знаешь, что случается? — Дедушка делает театральную паузу. — Все вокруг тебя начинают умирать! Сердечные приступы! Инсульты! Рак! Люди, которых ты знал всю жизнь, исчезают. Люди, которых ты любил. Ты можешь себе представить, как это больно?
Я думаю о Брианне.
Один из скейтбордистов подбросил свой скейт в воздух, и до нас доносится смех его друзей.
— Уж лучше быть мертвым, чем старым, — заявляет дедушка. Он комкает в руках коробочку от изюма. — Я все еще голоден, — говорит он.