Дедушка яростно топает по школьному двору, и все оборачиваются ему вслед.

Он терпеть не может стирку и, когда чистая одежда заканчивается, берет одежду из маминого гардероба.

Сегодня он надел ее ярко-розовые тренировочные штаны и сувенирную футболку мюзикла «Призрак оперы».

— Поверить не могу, что вот это включили в список обязательного чтения! — пыхтит дедушка и трясет у меня перед носом книжкой. На обложке написано: «Над пропастью во ржи».

— А что в этом плохого?

Дедушка принимается пожирать недоеденные мной чипсы.

— Этот Холден только и делает, что ноет, — бурчит он. — Лучше б работу нашел!

— Я еще не читала, — говорю я, хотя все время слышу об этой книжке от мамы: Холден Колфилд — один из ее любимых героев.

— И не надо! — отвечает дедушка. — Классику надо читать.

— По-моему, это тоже классика.

— Ради бога! Я сильно сомневаюсь, что Ньютон тратил свое время на эту чушь.

— Ньютон? Футболист?

— Нет! Исаак Ньютон! Отец современной физики!

Я скольжу взглядом мимо дедушки и вижу очередь в кассу, в которой стоит Брианна. Она в компании волейболисток. Сегодня, видимо, что-то вроде дня школьных традиций, потому что девчонки нарядились в командные майки и по-дурацки нагримировались.

— Исаак Ньютон открыл три закона движения, — объясняет дедушка и указывает на пластиковую вилку на подносе. — Первый закон гласит, что если на тело не действует внешняя сила, то покоящееся тело останется в состоянии покоя, а движущееся тело продолжит двигаться. — Он шлепает вилкой по столу, и она отскакивает обратно. — В данном случае внешняя сила — это моя рука.

Так то, что произошло между мной и Брианной, это наука? Как два тела в движении, мы мчались сквозь пространство, пока не столкнулись с внешней силой — средней школой, волейболом, жизнью?

Дедушка продолжает бубнить, а я задумываюсь. А не должен ли существовать закон дружбы, который гласил бы: если дружишь с кем-то чуть ли не всю жизнь, нельзя внезапно остановиться и переменить направление, не взяв с собой друга?

Дедушкин голос возвращает меня к реальности.

— В этом вкратце и заключаются Ньютоновы законы движения, — завершает он свой рассказ. — Ты только что познакомилась с физикой, Элли. Разве ты не чувствуешь, что поумнела?

Я непонимающе смотрю на него.

К столу подходит Радж и окидывает дедушку взглядом.

— Отличный прикид, профессор! — смеется он.

К слову о прикиде: у Раджа новый пирсинг — серебряный шарик под нижней губой.

Дедушка сокрушенно трясет головой:

— Ну зачем ты это с собой делаешь? Подцепишь ужасную инфекцию. О стафилококке слыхал?

— Это средство самовыражения, — отвечает Радж.

— Самовыражения? Ах вот как! — насмешливо отвечает дедушка. — Надо будет обязательно известить приемную комиссию Гарварда!

После уроков Радж идет с нами домой. Мы рассаживаемся вокруг моего пазла за кухонным столом. В последнее время им занялся дедушка. Иногда, когда мы смотрим телевизор, он неожиданно подходит к столу, берет один кусочек и находит ему место. Будто пазл все это время был у него на уме.

Дедушка оценивающе смотрит на Раджа:

— У тебя случайно нет знакомых уголовников, которые могли бы помочь нам проникнуть в корпус № 24?

Радж в изумлении.

— С чего вы взяли, что у меня могут быть такие знакомые?

Дедушка жестом показывает на черное облачение и металлический пирсинг Раджа:

— Это просто предположение.

Радж недоуменно смотрит на него.

— Раз так, придумай, как нам попасть внутрь, — приказывает дедушка. — Время пошло!

Он хватает «Над пропастью во ржи» и стремительно выходит из кухни.

Радж поворачивается ко мне:

— Куда это он?

— В туалет. Скорее всего, надолго.

Я разогреваю несколько буррито. Оказывается, Радж их любит не меньше меня. Мы садимся у кухонной стойки, едим и придумываем, как проникнуть в лабораторию. Нам приходят в голову дурацкие идеи: отправить себя в лабораторию посылкой или спрыгнуть туда на парашюте.

Как ни странно, мне очень уютно. Интересно, Оппенгеймер и его коллеги тоже так работали над бомбой? Сидели, жевали буррито и обменивались идеями?

— Нам нужно название, — говорю я Раджу. Он недоуменно поднимает бровь, и я объясняю: — Как у проекта «Манхэттен», на котором изобрели атомную бомбу.

Мы пробуем разные названия («Проект Мелвина Сагарски», «Проект „Медуза“», «Проект „Радж и Элли круче всех“»).

И тут Радж щелкает пальцами:

— Знаю! — И показывает на свою тарелку: — «Проект „Буррито“».

На кухню врывается дедушка с воплем:

— Они удалили мой электронный адрес!

— Кто удалил? — одновременно спрашиваем мы с Раджем.

Дедушка в негодовании.

— Моя почта в лаборатории! — кричит он. — Кто-то закрыл ее! У меня больше нет к ней доступа!

— Да, это облом, — соглашается Радж. — Но ведь можно завести новую. Это бесплатно. Я вот своей бабушке почту установил.

Но дедушка вне себя от гнева.

— Да не в том дело! Пропали все мои контакты! Ныряльщик, который нашел T. melvinus'a! Я даже фамилии его не помню! Знаю только, что его зовут Билли и что он из Австралии. Вы можете себе представить, сколько на свете австралийцев по имени Билли?

Мы с Раджем переглядываемся.

— Много, наверное, — предполагаю я.

Дедушка распаляется:

— Готов поспорить, это все Терренс, тот выпендрежник в костюме! Он все твердил, чтобы я забрал свои вещи из лаборатории. Выскочка несчастный! Что он о себе возомнил?! У меня по сравнению с ним годы опыта! Десятилетия! — И он машет своей книжкой как оружием. — Точно как этот ваш Холден Колфилд! Лицемер!

На минуту воцаряется тишина. Потом Радж говорит:

— Ты читаешь «Над пропастью во ржи»? Отличная книжка!