Исследовательская станция «Старлэб», вот уже пятый год дрейфовавшая в безвоздушном пространстве между орбитами Марса и Юпитера, встретила Ярова гулкой пустотой убранных бесцветным пластиком коридоров и непритязательной теснотой служебных и жилых помещений.

– Располагайтесь, – произнес встретивший Олега в шлюзовом отсеке дежурный техник станции Макс Миллер, отпирая прикосновением ладони сенсорный замок крошечной прямоугольной каюты, – вы можете приступить к своим обязанностям, как только сочтете возможным.

Яров кивнул, и, нагнувшись, чтобы не удариться головой о низкий свод дверного проема, вошел в помещение, где ему предстояло прожить, как он предполагал, несколько стандартных земных суток.

– Над нашей проблемой работает сейчас еще один киберпсихолог, – улыбнулся ему вслед канадец, – но положительных результатов пока нет. Так или иначе, вы можете не торопиться. Осваивайтесь, привыкайте к обстановке.

– Вот как? – Поднял бровь Олег, с интересом оглядывая свои новые апартаменты. По выражению его лица вряд ли кто-то смог бы сказать, что он испытывает в данный момент что-то кроме любопытства – Яров умел скрывать свои чувства. Тем не менее, он был не только удивлен, но и заметно обеспокоен. Если они привлекли к решению проблемы другого киберпсихолога и он не справляется со своей работой, Яров мог сделать вполне справедливый вывод о том, что на долю этого специалиста выпала весьма неординарная задача. А это в свою очередь означает, что самому Олегу также придется очень нелегко.

С другой стороны, Яров отлично понимал, что легкой жизни ему никто не обещал. Он знал, на что идет, избирая собственную профессию, и был заранее готов к возможным трудностям. Однако подавлять в себе едва ощутимую тревогу, возникающую всякий раз, когда такие неприятности мрачной тенью начинают маячить на горизонте, он так и не научился.

Разложив собственные вещи в специально предназначенном для этого стенном шкафу, Яров решил прогуляться по станции, пообщаться со своим коллегой и хотя бы приблизительно уяснить для себя суть возникшей с компьютером станции неисправности. В последний раз взглянув на себя в зеркало и пригладив рукой волосы, Олег вышел в коридор и захлопнул за спиной дверь каюты.

Направляясь к центральному командному посту станции, он размышлял о предстоящей ему через несколько минут встрече. Киберпсихологи редко сталкивались в рабочей обстановке, предпочитая общаться между собой лишь вне пределов своей профессиональной деятельности. Труд киберпсихолога – это общение с искусственным интеллектом один на один, с глазу на глаз, это кропотливый поиск путей взаимопонимания между разумом естественным и разумом электронным, это терпеливые попытки проникнуть силой своей мысли за безликую оболочку созданной сотнями безвестных программистов операционной системы и найти тот единственный верный ключ к решению возникшей проблемы, который никому другому отыскать не под силу. Всякий раз, когда Ярову доводилось сталкиваться с другим киберпсихологом за терминалом одной машины, между ними неизбежно вырастала невидимая, но вполне осязаемая стена отчуждения. У каждого специалиста по искусственному интеллекту имелся собственный подход к работе с компьютером, собственные методики поиска неисправностей в интеллектуальной оболочке машины, и Олег всегда чувствовал себя крайне неуютно, когда за его действиями пристально следил кто-то посторонний. Он подозревал, что нечто подобное неминуемо почувствует каждый, окажись он на его месте. Что он скажет своему коллеге, когда встретит его в помещении командного поста? Каким образом лучше всего построить предстоящую беседу?

Олег решил не думать об этом, предоставив событиям возможность идти своим чередом. Он станет просто действовать по обстоятельствам. А там будет видно. Лишь переступив порог командного центра, он понял, что какие бы планы он ни строил по дороге сюда, им не суждено было осуществиться.

В мягком поворачивающимся кресле с высокой спинкой, расположенном напротив терминала управляющего компьютера станции, сидела хрупкая светловолосая девушка, что-то торопливо набиравшая на тихо пощелкивающей под прикосновениями ее пальцев клавиатуре. Взглянув на укрепленную на ее груди пластиковую табличку, Яров понял, что перед ним – тот самый киберпсихолог, с которым он так жаждал пообщаться несколько минут назад.

– Здравствуйте. – Сказал Яров на транслингве, приближаясь к рабочему месту оператора и мельком взглянув на тускло поблескивающий черным вогнутый системный монитор, по которому стремительно бежали сверху вниз ровные ряды каких-то символов и цифр. – Вы отключили голосовое управление?

– Привет, – ответила девушка, и, скользнув быстрым взглядом по нагрудному знаку Олега, мрачно добавила:

– Я еще не закончила.

– Ничего, я подожду, – кивнул Яров, и, демонстративно повернувшись спиной к монитору, взял с расположенного неподалеку столика какой-то красочный глянцевый журнал.

– Хелли Линсен, киберпсихолог. – Протянула она ему руку. Олег осторожно пожал тонкую, чуть влажную ладонь и в свою очередь представился.

– Вы из Америки? – Спросил он, перелистывая пестрящие яркими фотографиями живописных морских пляжей и неправдоподобно зеленых пальм страницы журнала. Разглядывая блестящие в лучах искусственных осветителей картинки, Яров невольно подумал, что подобные издания, регулярно доставляемые на «Скайлэб» транзитными транспортными кораблями, видимо, были для подолгу не видящих настоящего неба обитателей станции одним из немногих способов заглушить постоянно скребущую сердце ностальгию по оставленному за миллионы километров отсюда родному миру.

– Из Сиднея, – ответила она, и, заметив очевидную заинтересованность, с которой Яров листал журнал, добавила: – Они говорят, что трудно только в течение первых двух и последних трех месяцев. Все остальное время поглощает работа.

Яров улыбнулся, невольно удивившись тому, насколько точно она угадала его мысли.

– Вы не расскажете мне, что здесь произошло? – Поинтересовался он, откладывая глянцевую брошюру в сторону и поднимая на свою собеседницу пристальный взгляд. Хелли неуютно поежилась, но тут же взяла себя в руки, приняв независимый и деловой вид:

– Да в общем-то, ничего страшного. Это AST-3F, – она махнула рукой в сторону едва заметно гудящей на пределе слышимости машины, – экспериментальная модель.

Олег охотно кивнул. Он много слышал об этих компьютерах, выпущенных не так давно небольшой серией в Европе, якобы в противовес уже практически полностью захватившей рынок американской продукции, но никогда раньше не сталкивался с ними вживую.

– Около двух недель назад я прибыла сюда с целью ежегодной проверки всего машинного комплекса, – продолжила тем временем Хелли, – и первые же проведенные мною тесты выявили некую нелогичность в поведении машины, что, в общем-то, ничуть не влияет на качество работы компьютера: в целом система функционирует нормально. Но тем не менее, до сих пор ничего сделать с проявившимися таким образом проблемами мне не удалось.

– И что же вам удалось обнаружить? – Поинтересовался Олег, с любопытством разглядывая красивый, обтекаемый кожух процессорного блока AST-3F. Да, европейские дизайнеры потрудились на славу…

– Он врет. – Неохотно откликнулась девушка.

– Что? – В изумлении вскинул брови Олег.

– У вас проблемы со слухом? Машина врет. Причем делает это, насколько я понимаю, вполне осознанно…

Если раньше Яров испытывал от происходящего лишь легкое удивление, то сейчас он был изумлен до предела. Машина не может врать, это является одним из основополагающих принципов психологии искусственного интеллекта. С точки зрения компьютера человеческие понятия о правде и лжи, любви и ненависти, добре и зле являются всего лишь отвлеченными абстракциями, не имеющими сколь либо определенного количественного выражения. А машина по природе своей привыкла оперировать лишь точными величинами. Она получает информацию от оператора или пользователя, вычленяя ключевые слова из произнесенных им в микрофон голосового терминала фраз или воспринимая вводимые с клавиатуры данные, обрабатывает их в соответствии с алгоритмами сложнейших программ, имитирующих некое подобие человеческого разума, и выдает готовый результат в наиболее подходящей для текущей ситуации форме. Именно поэтому даже самый современный компьютер не способен на осознанную ложь.

Видимо, на лице Олега отразились испытываемые им сомнения, поскольку Хелли недовольно нахмурилась.

– Не верите? – С легкой обидой в голосе спросила она. – Что же, в таком случае убедитесь сами.

С этими словами она нажала несколько клавиш на расположенной перед ней клавиатуре и включила вмонтированный в головной пульт узконаправленный микрофон.

– Компьютер, мне нужны ответы на вопросы, которые я стану сейчас задавать. – Отчетливо и громко сказала она, обернувшись к мерцающему несколькими тусклыми индикаторами терминалу. – Ты готов отвечать?

– Да, Хелли, я готов, – донесся из невидимых динамиков ровный, лишенный каких-либо интонаций голос, генерируемый встроенным в систему программным синтезатором речи. Олег внимательно слушал. Девушка отдавала команды ясно, четко и отрывисто, приблизительно так, как того и требовали официальные инструкции. Однако – все-таки чересчур ясно и слишком кратко. Это и насторожило Ярова.

– Готов ли ты беспрекословно подчиняться требованиям оператора, или иного лица, имеющего администраторский доступ к твоей системе? – Спрашивала Хелли, откинувшись на спинку кресла и устало прикрыв глаза.

– Да. – Лаконично ответил компьютер.

– Ты хорошо понимаешь мою речь? Не испытываешь ли ты сложностей с интерпретацией моего голоса?

– Я хорошо понимаю Вашу речь, Хелли. Проблем с интерпретацией отдаваемых вами команд нет.

– Протестируй корректность функционирования системы ввода-вывода. – Приказала она.

– Выполняю, – Откликнулась машина. – Тест видеоподсистемы… Порядок. Тест аудиосистемы… Порядок. Тест внутренних накопителей… Порядок. Тест порта для голосового ввода команд… Порядок.

Пока все идет достаточно хорошо, подумал Яров. Хелли зачитывала машине тест Вольберга, почти по учебнику. Неплохая у девчонки память. Однако где же она все-таки сумела различить проблему?

– Выведи на головной монитор схему загрузки портов ввода-вывода на настоящий момент. – Потребовала она.

– В исполнении команды отказано, – все тем же бесцветным голосом возразила машина, – это невозможно, Хелли.

– Достаточно. – Девушка кивнула и, снова потянувшись к клавиатуре, быстро набрала на ней какую-то команду. В тот же миг на системном мониторе отобразилась запрошенная ею схема.

– Видите? – Повернулась она к Ярову. – Компьютер блокирует вывод данных на экран, мотивируя свой отказ невозможностью выполнения процедуры. Сколько бы вы не спрашивали у него относительно причин такого отказа, более развернутого ответа вы не получите. Однако стоит отдать аналогичную команду с клавиатуры и она незамедлительно выполняется. Что скажете?

Яров внимательно разглядывал выведенную компьютером на экран схему и думал о том, как он ошибался. Ошибался в определении срока, который, как он предполагал, ему предстояло здесь провести. Источник возникших неприятностей, который вот уже две недели не могла определить Хелли, стал очевиден для него едва ли не с первых минут пребывания в этом помещении. Что это? Накопленный за время многолетней практики киберпсихолога опыт? Или просто интуиция, иррациональное и необъяснимое шестое чувство, благодаря которому ему порой удавалось понимать машину, как самого себя? Он не знал ответа. Но был твердо уверен лишь в одном: компьютеры не умеют врать. Безусловно, во многом они смогли превзойти человека, но эта грань человеческой души так и осталась для них недосягаемой.

– Позвольте мне попробовать, – вежливо попросил он, извлекая из кармана пластиковую карточку личного ключа, позволявшего ему управлять практически любой вычислительной системой, изготовленной на его родной планете.

– Да, пожалуйста, – охотно согласилась Хелли, уступая свое рабочее место Ярову.

– Здравствуйте, Олег. – Приветствовал его компьютер, считав с идентификационной карточки Ярова его личные данные. – Я готов к работе.

– Привет, – отозвался Яров на транслингве, настраивая вручную микрофон на прием его голоса. – Ты не ответишь на несколько моих вопросов?

– С удовольствием.

– Прекрасно. – Кивнул киберпсихолог. – Каковы базовые критерии обеспечения диалога с пользователем в стандартных условиях эксплуатации?

– Максимальное удобство для оператора с точки зрения восприятия выводимой информации. – Охотно откликнулась машина.

– Каким критериям должен соответствовать формат вывода данных на внешние устройства?

– Требованиям эргономичности и максимального соответствия человеческой психологии. – Процитировал компьютер вложенные в него еще на заводе-изготовителе инструкции. – Оператор должен получать информацию с возможным комфортом, не перегружая собственные органы зрения и слуха при ее восприятии, во избежание проявления усталости и стрессов.

– Отлично. Выведи, пожалуйста, на головной монитор схему загрузки твоих портов ввода-вывода на текущий момент времени, – попросил он.

– Схема на экране, Олег.

На черном, тускло светящемся мониторе проступило сложное переплетение диаграмм, числовых таблиц и графиков.

– Вас… Вас он слушается? – Изумленно произнесла Хелли, попеременно переводя взгляд с Ярова на вмонтированный в стену монитор и обратно.

– Как видите, – пожал плечами тот, поднимаясь на ноги. – Прощайте, мисс Линсен. Надеюсь, вы разобрались, в чем заключалась проблема.

Олег аккуратно складывал свои вещи во вместительную спортивную сумку, готовясь отправиться обратно на Землю на очередном транзитном корабле, прибытие которого ожидалось через несколько минут, когда магнитный замок его каюты тихо щелкнул и дверь беззвучно отворилась.

– Я не помешаю? – Раздался с порога уже ставший знакомым ему голос.

– Проходите, Хелли, – предложил он, доставая из шкафчика несколько герметичных пластиковых банок, содержащих саморазогревающиеся напитки, с которыми он не расставался практически никогда.

– Хотите кофе?

– Не откажусь, – ответила она, осторожно присаживаясь на край убирающегося в стену узкого, но мягкого и удобного кресла. – Я хотела сказать… Понимаете, я потеряла мать, когда мне было пятнадцать лет, она попала под машину и погибла… Отец, с которым я росла, владеет небольшой частной компанией в Сиднее, осуществляющей поставки и обслуживание компьютеров… Он… Он очень любит меня и, естественно, он хотел, чтобы я работала вместе с ним, – наверное, он планировал рано или поздно передать мне свой бизнес, ведь я единственный ребенок в семье… Пришлось поступить в университет, и…

Неожиданно она закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Яров поставил рядом с девушкой дымящуюся чашку крепкого бразильского кофе и осторожно взял ее за руку.

– Не нужно объяснений, Хелли, – мягко произнес он, – нет ничего страшного в том, что вы боитесь компьютеров.

Она подняла на него блестящие от слез глаза и совсем по-детски шмыгнула носом.

– Как вы догадались?

– Мне с первого взгляда показалось, что дела обстоят именно так, – улыбнулся в ответ Олег, – когда вы общаетесь с машиной, вы не только отдаете команды отрывисто и резко, но и невольно замыкаетесь в себе, отстраняетесь, нервно сжимаете руки, закрываете глаза, словно сапер, пытающийся обезвредить сложное взрывное устройство и смертельно опасающийся допустить фатальную ошибку, которая будет стоить ему жизни. При этом вы забываете о том, что видеосистема компьютера постоянно следит за вашими действиями, оценивая их с точки зрения алгоритмов, заложенных в саму интеллектуальную оболочку. Машина не в состоянии понять страха, который испытывает перед ней пользователь. Для него все это – признаки усталости оператора, признаки испытываемого дискомфорта, приближающегося стресса. Именно поэтому она, стараясь сберечь ваше здоровье, максимально ограничивает поток передаваемых вовне данных. Зачем выводить на монитор схему загрузки узлов, если у вас все равно закрыты глаза?

– Я плохой киберпсихолог? – Упавшим голосом спросила Хелли, пристально и испытующе глядя на Ярова.

– Нет, что вы, – снова улыбнулся тот, – у вас чрезвычайно высокий уровень профессиональных теоретических знаний, накопленных, полагаю, нелегким и упорным трудом. А практические навыки придут со временем. Что же касается вашего опасения показаться некомпетентной окружающим – уверяю вас, они знают гораздо меньше вашего. И еще. Не бойтесь компьютера. В том, что создал один человек, всегда сможет досконально разобраться другой, уверяю вас. Так или иначе, практическое освоение любой профессии – это всегда непрерывная череда проб и ошибок. Не опасайтесь допускать ошибки, воспринимайте это лишь как неизбежную часть вашей работы. Поверьте, машина вас не укусит.

– Вы говорите, как психоаналитик, – засмеялась девушка, взяв в руки уже почти остывшую чашку кофе. – Спасибо вам.

– Я и есть психоаналитик, – отозвался Яров, – быть может, я не прав, но на мой взгляд человечество вряд ли способно придумать нечто принципиально новое: практически во всех своих изобретениях оно предпочитает пользоваться уже готовыми решениями. Именно поэтому психология искусственного разума так похожа на человеческую…

– Мы случайно встретились с ней снова спустя уже много лет, – сказал я, неторопливо раскуривая сигарету, – она стала одним из лучших и уважаемых специалистов в своей области. Сейчас Хелли является руководителем австралийского комитета по исследованию искусственного интеллекта. Вряд ли, конечно, ей каким-либо образом помогли мои слова, но, полагаю, этот случай она запомнила на всю свою жизнь.

– Странно… – Протянула Лена, забравшись в кресло с ногами и задумчиво перебирая в руках взятую со стола салфетку, – многие ваши коллеги добились известности и признания, сделали себе карьеру, заняли руководящие посты… Вы же заживо похоронили себя здесь, вдали от города и цивилизации. Вы ни с кем не общаетесь, практически не поддерживаете связей с теми, с кем раньше были дружны… Почему так произошло?

– Тебе действительно интересно это узнать? – Спросил я, глубоко затягиваясь горьковатым сигаретным дымом. – Что же, пожалуй, я расскажу тебе. Знаешь, это местечко даже издалека выглядело хмурым и неприветливым…