Изображение мерцало и подрагивало, казалось, оно готово исчезнуть в любой миг, рассыпаться на пикселы от случайного дуновения сквозняка. Участники видеоконференции хранили молчание. Сгорбленная сухая фигурка в инвалидном кресле с видимым усилием подняла голову и обвела присутствующих пристальным взглядом бледных, бесцветных глаз так, словно они находились сейчас рядом, а не за десятки миллионов километров.

– Прежде чем мы начнем, – зашелестел речевой синтезатор, – мне хотелось бы почтить память нашего друга и соратника сэма Алесандеску. Это огромная потеря для всех нас…

Сидящие перед панорамными экранами люди встретили данное сообщение гробовой тишиной.

– Что ж, а теперь продолжим. Сэм Цзян доложит нам о текущем состоянии дел. Прошу вас, сэм Цзян.

– Противник захватил гейты в шести периферийных системах Сферы, – бодро отрапортовал Ли, – если честно, мы не ожидали от них такой прыти. Гейты практически никак не охраняются, а в тех случаях, когда в усиление подразделениям планетарной обороны были переданы сторожевые корабли, противник использовал брандеры и силы своего ударного флота. Вот, взгляните…

Перед слушателями возникла яркая светящаяся точка, быстро разрослась в гигантский вращающийся шар, моделирующий внутреннюю структуру Сферы. Неподалеку от ее поверхности вспыхнули и запульсировали красные отметки.

– Всего мы потеряли пять кораблей. Проанализировав ситуацию, наши эксперты пришли к выводу, что во всех без исключения случаях неприятель был прекрасно осведомлен о средствах обороны, которыми мы располагаем, а значит, у него хорошо налажена разведка…

– Либо у них имеются надежные информаторы, – закончил за него Долтон. – Об этом мне хотелось бы побеседовать с сэмом Баррозо, раз уж он занимает у нас пост главы службы безопасности.

– Служба безопасности работает, – торопливо поднялся на ноги толстяк и промокнул платком выступившие на блестящей лысине капли пота, – хотя, признаться, нынче у нас и других забот хватает. Тем не менее мы, конечно, не могли не отреагировать на сигнал о возможной утечке информации. Сэм Бранович!

Эдвард Бранович вздрогнул, словно от удара электрическим током.

– Да, сэм Баррозо?

– Насколько нам известно, вы увлекаетесь игрой на бирже. Не так давно, а именно тридцать шесть стандартных часов назад, вы общались по каналам конференц-связи с вашим трейдером, которого, если не ошибаюсь, зовут Себастьян Савальдис. Не так ли, обожаемый?

– Да… – нервно заерзал в своем кресле Бранович. – Я регулярно с ним связываюсь… Даю поручения о покупке или продаже ценных бумаг…

– О чем вы беседовали в этот раз?

– Ну… Как обычно. Он поинтересовался, что делать с пакетом акций компаний «Вейден Позитроникс»…

– И вы распорядились их продавать, потому что скоро они пойдут вниз, так как мы оттягиваем силы с периферии, где расположены основные ресурсы компании, чтобы их оказалось достаточно для начатой нами блокады планет «Ю Эй». Верно?

– В общем, это общедоступная информация… – Бранович нервничал все больше, его тонкие узловатые пальцы принялись судорожно теребить застежку пиджака. – Если хорошенько поискать в сети…

– Если хорошенько поискать в сети, – перебил его Баррозо, – то вы при всем желании не отыщете точного списка планет, на орбитах которых мы приостановили дежурство наших кораблей. А ведь именно такой список вы передали сэму Савальдису, обожаемый. Кстати, вы в курсе, что он является родным племянником Софии Бланко, секретаря департамента стратегических исследований корпорации «Юнайтед Аэроспейс»?

– Но я…

– Сэм Бранович, – жестко прервал его Баррозо, – мне очень жаль, но вы нарушили подписанное всеми присутствующими здесь господами соглашение о конфиденциальности, и потому ваше дальнейшее участие в совете акционеров я считаю невозможным. Вероятно, вы допустили ошибку, но цена этой ошибки оказалась слишком велика. Нам будет не хватать вас. Прощайте.

За спиной у поникшего и будто бы даже уменьшившегося в размерах Эдварда Брановича возникло два молчаливых силуэта в серых комбинезонах Ассоциации, после чего его проекция моргнула и растворилась в воздухе.

– Прекрасно… – прошелестел речевой синтезатор Алана Долтона. – Думаю, мы можем продолжать. Сэм Эрнандес?

– Мы проанализировали данные о предпринятых противником атаках, – заговорил Хорхе Эрнандес, – и, кажется, нам удалось вычислить центр, из которого они координируются.

– «Кажется» или «удалось»? – придирчиво переспросил Долтон.

– С большой долей вероятности удалось, – отвел глаза Эрнандес. – Мы полагаем, что это Эллора.

– Что ж, хорошо, – инвалидное кресло отъехало чуть в сторону и развернулось вокруг своей оси, – думаю, сэм Баррозо сможет проверить это предположение. У нас достаточно сил, чтобы направить на Эллору экспедиционную группу?

– Да, конечно, сэм Долтон, – склонил голову толстяк.

– Отлично, – произнес Алан Долтон. – Я навещу вас в системе Калориса в самое ближайшее время.

В ответ на настойчивый стук дверь распахнулась, и на пороге появилась невысокая стройная девушка в украшенной блестками обтягивающей красной блузке с ниспадающей на плечи густой копной черных волос. Похоже, пришедшие совершенно не ожидали увидеть подобное завораживающее зрелище и потому замерли на месте, утратив дар речи.

– Ну? Чего надо? – чуть склонив голову набок, произнесло прекрасное видение.

– Э-э-э… – протянул невысокий человек в форменном кителе стюарда «Оливии», стоявший меж двух молчаливых амбалов, облаченных в комбинезоны Международной Космической Ассоциации. – Простите за беспокойство… могу ли я видеть сэма Ника Фадеева?

– Ну раз уж природа снабдила тебя глазами, родной, то, наверное, можешь, – обворожительно улыбнулась в ответ девушка. – Правда, в данный момент его здесь нет.

С любопытством заглянув ей через плечо, стюард обвел быстрым взглядом каюту и даже заглянул в распахнутые настежь двери ванной комнаты, убедившись в том, что она пуста.

– А…

– А я – его знакомая. Каюта две тысячи сорок шесть, полулюкс. Мы с ним решили обменяться номерами – у меня слишком шумно работает кондиционер, да и койка, признаться, узковата. Карту предъявить?

– Нет, что вы, не нужно…

– В таком случае буду благодарна, если ты прямо сейчас исчезнешь отсюда и прихватишь с собой своих подружек, – девушка ткнула аккуратно наманикюренным пальчиком в живот одному из угрюмых спутников своего собеседника, – а то я как раз собиралась принять душ. Впрочем, если хочешь, можешь присоединиться.

– Э-э-э… Нет, спасибо большое, извините за беспокойство, – откликнулся внезапно покрасневший стюард и, отступив на шаг, осторожно закрыл перед собой дверь.

– Вылезай, – скомандовала Мария, приподнимая матрац огромной кровати. – У нас примерно десять минут на то, чтобы смыться, пока они добегут до каюты две тысячи сорок шесть и убедятся, что я их обманула.

– А почему именно этот номер? – спросил, с кряхтеньем выбираясь из-под пуховой перины, Ник.

– Потому что я выучила наизусть план корабля. Это самая крайняя дверь самой дальней отсюда пассажирской палубы. Дальше только камбуз. Да быстрее же!

Наконец, Нику удалось освободиться от путавшегося в ногах покрывала. Приоткрыв дверь, Мария убедилась в том, что коридор пуст, и подала ему знак. Они миновали длинный проход, в который выходили двери других пассажирских кают, спустились по широкому трапу на транспортную палубу и, нырнув в шлюзовой отсек, оказались в салоне пристыкованного к «Оливии» пассажирского челнока. Внутри было не слишком много народа: по всей видимости, ощущался явный недостаток желающих посетить Эллору с незапланированной экскурсией. Мария заняла два последних места в крайнем правом ряду, а Ник тем временем скрылся в туалете, откуда решил не показываться до тех пор, пока корабль не отойдет от причала. Наконец легкое дрожание стен возвестило о том, что шаттл успешно отстыковался от пассажирского лайнера и начал маневрировать на орбите. Привыкший соблюдать строгие требования правил безопасности Ник поспешил занять свое место.

Спуск в атмосфере прошел штатно. Челнок, вздрагивая всем своим корпусом при каждом включении двигателей орбитального маневрирования, вошел в ее плотные слои и начал снижаться по баллистической траектории, гася скорость. На высоте порядка восьми тысяч метров над поверхностью планеты включились атмосферные двигатели, и спустя три четверти часа шаттл благополучно приземлился в небольшом космопорте, окруженном со всех сторон грядой заснеженных гор.

Выбравшись наружу, Ник поежился от пронизывающего холода: его летняя одежда явно не соответствовала температуре окружающей среды. Оглядевшись, он решил сначала, что над Эллорой сгущаются вечерние сумерки, однако, задрав голову вверх, убедился в том, что на самом деле сейчас едва перевалило за полдень.

Эллора вращалась вокруг Теоса – красного карлика, тускло мерцавшего сейчас на небосводе и одаривавшего поверхность планеты скудными лучами красновато-розовых оттенков. Редкая растительность, тянувшая к этому жадному до тепла источнику свои широкие черные листья, пыталась забрать у звезды максимум энергии, которую та способна была родить. Это был мрачный мир вечных сумерек, большая часть поверхности которого, за исключением, пожалуй, тускло светящегося за счет обитающего в нем планктона океана да тропических широт, покрыта вечными снегами и льдом.

– Не зевай, замерзнешь, – прикрикнула на него Мария, торопливо удаляясь от застывшего на бетонке челнока по направлению к пассажирскому терминалу.

«Здравое замечание», – подумал Ник, подышав на окоченевшие ладони и наблюдая, как из его рта поднимается вверх небольшое облачко пара.

Неподалеку от здания космопорта Мария взяла напрокат фланкер, в котором, слава всем святым, работала печка. Похоже, она прекрасно знала, куда следует лететь. Описав над зданием порта широкий полукруг, фланкер взял курс на видневшиеся невдалеке черные громады города, мерцавшего в здешнем полумраке тысячами разноцветных огней.

Городок оказался небольшим, но вытянутым больше ввысь, чем в ширину. Глядя на выросшие со всех сторон башни небоскребов и обступившие их жилые массивы, Ник не мог отделаться от ощущения, что сейчас над планетой царит глубокая ночь, а здесь кипит яркая и насыщенная жизнь, не затихающая с наступлением темноты ни на минуту. Интересно, как будет выглядеть город, когда ночь наступит по-настоящему, подумал он. Наверное, здесь момент смены времени суток и вовсе незаметен.

Машина нырнула в узкий проезд, видневшийся меж двумя близко стоящими друг к другу, сросшимися огромной декоративной аркой домами, чуть попетляла по переулкам и плавно опустилась на тротуар.

– Вылезай, – скомандовала Мария. Ник повиновался, хотя ему страсть как не хотелось покидать теплое, уютное нутро фланкера и выходить на пронизывающий ледяной ветер.

Фонари здесь горели через один, тротуар был изрядно замусорен, а окна утопавших в полумраке первых этажей зданий оказались забраны крепкими металлическими решетками. «Трущобы», – промелькнуло в голове Ника давно позабытое, хрусткое и неуютное слово.

– Не отставай, – скомандовала Мария и застучала каблучками по мерзлым асфальтобетонным плитам мостовой. Ник поспешил за ней.

Девушка поднялась по ступенькам на спрятавшееся под мятым козырьком крыльцо ближайшего дома, выглядевшего со стороны совершенно заброшенным. Запищала под ее пальцами клавиатура намертво вмурованного в стену древнего кодового замка, и высокая металлическая дверь, ревматически скрипнув ржавыми петлями, неохотно отворилась.

Взгляду Ника предстал длинный, заставленный старой мебелью коридор, упиравшийся в небольшую каморку, доверху заваленную разнокалиберным электронным хламом. Повсюду высились горы, пирамиды и россыпи всевозможных плат, мятых корпусов, проводов и запчастей совершенно непонятного назначения. Помещение напоминало со стороны подсобку какой-то фантастической лавки старьевщика, однако Ник понял, что ошибся, разглядев на потрескавшейся стене криво закрепленную вывеску: «Ремонт бытовых роботов. Ежедневно с 11 до 26». За всеми этими невообразимыми нагромождениями барахла было совершенно невозможно разглядеть хозяина сего удивительного заведения: абсолютно круглого, как мячик, человека невысокого роста и неопределенного возраста, заросшего густыми рыжими волосами и в точности такой же рыжей вьющейся бородой. На носу шарообразного человечка были нацеплены странные круглые очки без стекол, явно позаимствованные из местного антикварного магазина. Он выкатился из-за груды сваленных в кучу роботов-уборщиков и, растопырив короткие ручки, заключил Марию в крепкие объятия.

– Охо! – воскликнул он. Изобразив на физиономии широкую улыбку, человечек в точности так же раскинул руки навстречу Нику. Тот на всякий случай чуть отстранился, пытаясь избежать неожиданных объятий, но человек-шар просто дружески похлопал его по спине: видимо, так в его понимании должно было выглядеть первое знакомство двух уважаемых людей.

– Мерзкий тип! – неожиданно произнес он, с интересом заглядывая в лицо Нику.

– Простите? – оторопело переспросил тот.

– Зовут меня так, – пояснил круглый человечек, – псевдо у меня такое. В смысле псевдоним. Никнейм, если так понятнее.

Признаться, псевдоним никак не вязался с добродушной и, в общем-то, располагающей внешностью его законного владельца, о чем Ник тут же и поспешил ему сообщить. Мария звонко расхохоталась.

– А, долгая история, – махнул покрытой коротким рыжим ворсом рукой тот.

– Ты его еще просто плохо знаешь, – добавила девушка, – на самом деле псевдо полностью соответствует характеру. Мерзавчик, вот у этого мальчика в «паде» завелось кое-что интересное. Глянешь?

– Давай! – протянул тот растопыренную ладонь и, видя замешательство Ника, добавил: – Да не боись, не испорчу. А если испорчу, то не сильно.

Ухватив «пад», Мерзавчик вразвалочку прошествовал вглубь своей берлоги, где среди нагромождения полуразобранных роботов высился заваленный проводами и различным оборудованием стол. Над столом был закреплен на подвижной штанге проекционный экран без задней крышки, а рядом месил воздух вентиляторами комп, собранный, похоже, из того, что подвернулось под руку его владельцу. Повертев в руках «пад», Мерзавчик, словно фокусник, ловким движением пальцев вскрыл его корпус, пошарил на столе, извлек из кучи запчастей круглую линзу, вставил в пустую оправу очков и внимательно уставился в чрево миниатюрного устройства.

– Охо, – непонятно сказал он. Выудив из кучи лежащего на столе хлама нечто, напоминающее тонкую иглу с тянущимся от нее пучком оптических кабелей, Мерзавчик ткнул этой штукой в «пад» и уставился в проекционник, по которому побежали сверху вниз ровные ряды цифр.

– Уху, – снова прогудел он. На экране возникла физиономия Кристера Рутта и вновь запустился хорошо знакомый Нику ролик. Мерзавчик прогнал записи несколько раз, останавливая их в самых неожиданных местах, Мария хранила молчание, стараясь на всякий случай не отвлекать его от работы. Наконец, человек-шар извлек из «пада» щуп и повернулся к своим гостям.

– Значится, так, – произнес он. – Данные на карточке закодированы, и расшифровать их я не смогу никоим образом. Сделать это в состоянии лишь тот, у кого есть ключ. Скопировать их, не повредив файлы, тоже не выйдет: карта заблокирована от такого рода вмешательства. Полезем – сработает защита и уничтожит все содержимое. Теперь насчет записей.

Мерзкий Тип почесал кучерявый затылок и продолжил:

– Видеосообщения, судя по всему, были записаны сильно заранее, и приходят они автоматически в момент наступления строго предопределенных событий. «Пад» – это ведь не только приемник, но и передатчик информации. Первое включение «пада» – получение сообщения, прибытие на Сайнору – второе сообщение, прибытие на Калорис – третье, вставка мнемокарты – еще одно… Передвижения обладателя устройства тоже фиксируются и куда-то передаются. Похоже, где-то далеко, на каком-то удаленном сервере стоит специальная программа, которая принимает отправляемые «падом» сигналы с координатами его местоположения, регистрирует происходящие события и отсылает послания по заранее определенному алгоритму. Впрочем, это предположение нетрудно проверить.

– Интересно, как? – поинтересовался Ник.

– А очень просто. Куда вам велел доставить карточку этот… Как его… Рутт? На Пангею? Значит, по прибытии на эту планету он должен переслать вам очередное сообщение, содержащее инструкции о том, кому конкретно следует передать карту, и как этого человека отыскать. Соответственно, если мы сейчас аккуратненько подменим посылаемые «падом» координаты… И сделаем вид, будто бы он уже находится на Пангее… В общем, смотрите.

Прежде чем Ник успел что-либо возразить, Мерзавчик вывел в пространство перед собой проекцию виртуальной клавиатуры, и его короткие пальцы запорхали над ней, словно бабочки над цветущей поляной. Прошло несколько минут, и «пад» издал короткий сигнал, повествующий о поступлении очередного послания. Толстяк что-то нажал на клавиатуре, и видеосообщение возникло прямо на широком проекционном экране.

– Привет, – сказал возникший перед ними словно из ниоткуда человек, – я Кристер Рутт. Рад, что тебе все-таки удалось добраться сюда. Если честно, я почти и не надеялся, что у тебя получится: Ассоциация располагает значительно большими возможностями, чем простые смертные. Ты уже, наверное, догадался, что записано на карте, но я на всякий случай расскажу, почему так важно донести это до адресата.

Рутт поднес руку к виску и ущипнул себя за бровь – Ник сам любил так делать в минуты задумчивости, – затем, чуть помедлив, заговорил снова:

– Я начал заниматься внепространственными перемещениями более десяти лет назад и тогда еще не задумывался, интересы скольких влиятельных сил могут быть затронуты этими исследованиями. На нашем неумении перемещаться вне транспортных тоннелей строится бизнес не одной только Ассоциации, но и тысяч других компаний, прямо или косвенно связанных с транспортной индустрией. С появлением технологии, позволяющей путешествовать без использования привычных нам гейтов, рухнет не только финансовая империя Долтона, рухнет вся существующая на сегодняшний день экономика. Я прекрасно понимал это, начиная свою работу. Но понимал я также и то, что транспортная сеть Ассоциации – это оковы, которые связывают нас на пути к звездам. Сеть дает нам лишь видимость свободы, на самом деле ограничивая экспансию человечества строго определенным числом миров. Посмотри внимательно, какие планеты составляют Сферу? Это периферийные, захолустные системы, разбросанные по окраинам Галактики, населенные в лучшем случае несколькими десятками миллионов обитателей. И ни одной из них – даже близко к ее центру. Да и самой Сферы нет, она существует лишь в воображении функционеров Ассоциации. На самом деле речь идет о разрозненных окраинных мирах, разделенных десятками миллионов световых лет и связанных воедино лишь волей случая – появлением гейтов. Исчезни транспортная сеть – и человечество навсегда останется малочисленными островками жизни, не имеющими ни малейшей возможности связаться друг с другом. Раздавить которые можно в считаные минуты без всякого труда. Мы сами загнали себя в ловушку, из которой, я надеялся, мне удастся нащупать выход. Я осознавал это. И полагал, что это также осознает и Долтон. На продолжение исследований нужны были деньги, большие деньги, именно поэтому я обратился к нему за помощью, как к руководителю самой влиятельной и богатой организации в Галактике. Это стало моей самой большой ошибкой.

Рутт замолк, нервно оглянулся по сторонам, словно опасаясь, что кто-то прервет его, затем откашлялся и продолжил:

– Долтон совершенно не заинтересован в том, чтобы на свет появились корабли, способные перемещаться вне контролируемой им транспортной сети. Вернее, он хочет, чтобы таких кораблей было как можно меньше, и все они принадлежали исключительно ему. Он согласился финансировать мои эксперименты, но все их результаты тут же отправлялись под сукно. Ассоциация создала целую лабораторию, исследовательский центр, к некоторым помещениям которого у меня даже не было доступа. Я понятия не имел, чем занимаются аналитики, инженеры и исследователи, сидящие за стеной. Долтон убеждал меня, что все мои разработки требуют тщательной проверки, что двигатель действует лишь на уровне модели, а на практике появилось огромное количество внезапно выявленных технических сложностей… На самом же деле он строил корабль. Я узнал об этом случайно благодаря… одному человеку. И понял, что, как только корабль будет достроен и все мои теоретические выкладки получат практическое подтверждение, необходимость во мне отпадет. Именно тогда я решил зашифровать файлы с результатами работы моей лаборатории и сбежать.

Человек, так похожий на Ника, вновь нервно потеребил пальцами бровь возле виска, а затем устало потер ладонью наморщенный лоб. Наконец он снова поднял глаза:

– На карте полное описание, схемы и технологический цикл производства устройства, которое теперь называют двигателем Рутта. Именно им оборудован гиперлинкор «Проклятие Галактики», именно он позволяет этому кораблю перемещаться вне транспортных тоннелей. Конечно, проще всего было бы сразу же выложить эти данные в общий доступ, но, во-первых, на базе Ассоциации мне перекрыли подключение к Инфонету, а во-вторых, информация должна исходить из пользующихся авторитетом, проверенных источников, иначе Долтон и Баррозо сделают все, чтобы ее посчитали очередной ничего не значащей уткой. Только так мы можем дать человечеству шанс вырваться из этой чудовищной ловушки, которая называется Объединенной Транспортной Сетью. Мнемокарта зашифрована на случай, если она попадет в посторонние руки. Передай ее человеку по имени Фернандо Аррадо. Он знает, что с ней делать.

На этом запись закончилась. В помещении воцарилась тишина, которую первой нарушила Мария, обращаясь, по всей видимости, к своему давнему приятелю:

– Ник сказал, что это стоит примерно восемьсот миллионов.

– Он тебя обманул, – задумчиво произнес в ответ Мерзкий Тип, – это стоит дороже. Намного дороже. Боюсь, я не знаю даже, есть ли на свете достаточно денег, чтобы в них можно было выразить ценность этой информации…

Где-то вдалеке, за стенами мастерской, что-то раскатисто громыхнуло и покатилось по небосводу, отражаясь эхом от городских стен.

– Что это? Гроза? – встревоженно спросил Ник.

– Здесь не бывает гроз, – ответил Мерзкий Тип, – слишком холодный климат.

Мария бросилась к дальней стене, где за высоким, заваленным каким-то хламом стеллажом виднелось грязное, много лет не видевшее тряпки окно. Мерзавчик защелкнул корпус «пада» и протянул его Нику:

– Держи. Не потеряй.

Ник и Мария выбежали на улицу. В городских сумерках слышался грохот, напоминающий далекие громовые раскаты. Где-то на окраине полыхнуло алое зарево, и, прежде чем яркий малиновый отблеск погас, Ник разглядел тающее в полумраке черное дымное облако, неохотно растворяющееся в низких облаках. На востоке что-то горело, время от времени выплевывая в морозное небо снопы ярких желтоватых искр.

– Что происходит? – спросила девушка, прижимаясь к Нику. Ее тело слегка вздрагивало – не то от холода, не то от страха.

– Похоже на орбитальную бомбардировку, – отозвался он. Судя по всему, несколько висящих на стационарной орбите кораблей прицельно стреляли по каким-то объектам на поверхности планеты. И по стечению обстоятельств несколько из них оказалось поблизости.

Словно в подтверждение его слов небо рассекла длинная цепочка светящихся белым пламенем огней, закатилась за горизонт, и вскоре их ушей достигла череда отрывистых звуков, напоминающих сухой треск ломающихся веток. Небосвод озарился короткой вспышкой и снова погас.

– Пойдем, – сказал Ник, подхватив свою спутницу под локоть.

Фланкер одиноко стоял там же, где они его оставили, – возле сверкающей неопрятными лужами, замусоренной обочины. На сей раз за штурвал уселся Ник: отключив автопилот, он первым делом запустил на полную мощность печку, стараясь согнать изморозь с запотевших стекол, а потом, тронув селектор газа, плавно потянул ручку на себя.

– Куда летим? – поинтересовалась Мария, внимательно и настороженно выглядывая вниз сквозь пока еще мутное окно.

– В порт. Нужно убираться отсюда, правда, я пока еще не знаю, как.

Ник старался не поднимать машину высоко над землей, осторожно лавируя меж жавшимися друг к другу стенами домов. Небо то и дело вспыхивало красным, но разрывы слышались где-то далеко, а здесь, похоже, жизнь текла своим чередом: по улицам сновали прохожие, светились витрины лавок и магазинов, в небе мелькали габаритные огни проносящихся мимо фланкеров. На одной из плоских крыш Ник разглядел толпу зевак, с интересом наблюдавших за отблесками далеких взрывов, оживленно обсуждавших и даже, кажется, снимающих происходящее на «пад». Следует думать, вскоре эта запись появится где-нибудь в Инфонете под заголовком «Классно бабахнуло!», а спустя пару часов обрастет сотнями комментариев из серии «вау!», «супер!» и «шикарный взрывчик!». То, что в следующую минуту кому-то из зрителей в точности таким же «взрывчиком» может запросто оторвать голову, во внимание, похоже, не принималось.

– Я могу связаться с кем-нибудь из наших ребят, и они сделают тебе ай-ди, – предложила Мария. – Будет почти как настоящий, только это займет некоторое время. С его помощью можно купить билет на корабль.

– Ты же помнишь, у меня сейчас нет денег, – отозвался Ник.

– Ничего, потом рассчитаешься…

Выбравшись из трущоб, они свернули на запад и полетели над достаточно оживленной транспортной магистралью, ведущей в сторону космопорта. Однако спустя несколько минут движение внезапно стало очень плотным и вскоре замерло совсем. Фланкеры сгрудились в воздухе, как комариный рой, кормовые огни машин виднелись повсюду, докуда хватало глаз. Чертыхнувшись, Ник включил навигационную систему.

– Движение перекрыто, – наспех оценив обстановку, сказал он. – Ожидается, что скоро начнут бомбить космопорт, поэтому туда никого не пускают.

– Вот что, – Мария ткнула пальчиком в проекцию карты, уменьшая ее масштаб, – двигай вдоль двадцать второй магистрали, потом сворачивай с курсом восемнадцать, вот сюда, видишь? В том направлении находится город Лолейн, до него примерно три часа лету. Там пока тихо, и в нем тоже есть космопорт.

– Откуда ты все тут знаешь? – недоверчиво покосившись на свою спутницу, поинтересовался Ник.

– Оттуда, – как-то сразу замкнувшись в себе, буркнула в ответ девушка. – На Калорисе я живу без малого десять лет. А родилась здесь. Правда, в Альдерохе, это в другом полушарии.

– Извини, – зачем-то произнес он.

– Не извиню. Это все ваш земной шовинизм: дескать, цивилизация заканчивается за орбитой Сатурна, а все остальные обитаемые планеты населены дикими полуголодными племенами, только и мечтающими об одном: при первой же возможности эмигрировать на Землю-матушку.

– Брось ты, никто так на самом деле не думает, – примирительно сказал Ник, хотя про себя отметил, что сам он уж точно при первой возможности сбежал бы из такого захолустья куда подальше.

– Ага, ну да, конечно, – надула губки Мария, – слышали мы уже. Между прочим, тут не так уж и плохо. Отличное образование, бесплатная медицина, светящийся океан опять же. Нигде такого нет. Ну да, освещенность тут ниже минимальных норм соляризации, приходится каждый день под ультрафиолетовой лампой торчать. Ну и что? Зато перенаселенности нет!

Девушка была права: несмотря на длящуюся уже почти сто лет звездную экспансию, население колыбели человечества продолжало упорно расти. Каждый месяц на Землю прибывали обитатели других планет: кто с целью обучения, кто в попытке построить карьеру, а кто – просто в поисках лучшей доли. Мечты фантастов и ученых, говоривших о том, что с началом массового освоения других миров метрополия превратится в цветущий рай, не оправдались: Земля по сей день оставалась вместилищем серых мегаполисов-муравейников, страдающих от нехватки рабочих мест, жилья и чистого воздуха. Вместе с тем именно здесь по-прежнему были сосредоточены основные научные и финансовые центры Сферы, многочисленные попытки перенести которые за пределы Солнечной системы так и не увенчались успехом. Здесь сходилось большинство торговых путей, здесь совершались многомиллионные сделки и вершились судьбы корпораций, и потому Земля как магнитом притягивала к себе финансовых гениев, воротил бизнеса и просто искателей приключений всех мастей. При мысли о родной планете Ник вновь ощутил легкий укол тоски по дому.

Внезапно в глаза ударил ослепительно-яркий сноп света, фланкер неожиданно замедлил ход и начал плавно снижаться. Насколько можно было видеть, то же самое происходило и с другими летевшими впереди и сзади машинами. Ник подергал хендстик, поочередно надавил на педали, но фланкер отказался повиноваться его приказам. Присмотревшись, он вскоре обнаружил причину столь странного поведения машины: на дисплее автоматической системы управления мигала ярко-красная надпись: «Получена команда прекращения полета и полной остановки», а вдалеке, по курсу их движения, маячило над землей примерно два десятка уродливых угловатых силуэтов на коротких паучьих ногах.

– Что там? – встревоженно воскликнула Мария, приникнув к стеклу.

– Шагоходы, – мрачно отозвался Ник. – Только непонятно пока чьи.

Принадлежность боевых машин стала очевидна вскоре после того, как фланкер коснулся земли. Посреди ровного холмистого поля замерло около дюжины опустившихся с неба частных летательных аппаратов, растянувшихся длинной вереницей меж пологими склонами. Навстречу им двигались вооруженные лучевыми карабинами люди в силовых экзокостюмах, на груди которых был выведен хорошо знакомый Нику символ: лучистая голубая звезда в двух раскрытых навстречу друг другу ладонях.

– Сохранять спокойствие! Кабин не покидать! – разнесся в ледяном воздухе вибрирующий многократным эхом голос из расположенных в одном из шагоходов громкоговорителей.

– Долетались… – сдавленно процедил сквозь зубы Ник.

Солдаты в экзокостюмах неторопливо проследовали вдоль цепочки фланкеров. Двое из них приблизились к машине Ника, и тот нажатием кнопки опустил боковое стекло, одновременно разблокировав водительскую дверь. В лицо ударила волна ледяного воздуха.

– Что ты задумал? – прошептала Мария, изобразив на лице приветливую улыбку, как будто это могло сейчас чем-то помочь.

Ник не ответил.

– Добрый вечер, – донесся откуда-то сверху неприветливый голос, чуть искаженный динамиком ретранслятора. – Сообщите цель вашего полета.

– Город Лолейн.

– Откройте багажное отделение.

Ник нажал соответствующую кнопку на приборной панели, щелкнул электромагнитный замок. Прежде чем он успел отвернуться, перед его глазами мелькнула короткая вспышка сканера сетчатки, и тут же остановивший их солдат настороженно бросил своему напарнику:

– Майк, тут, похоже…

Не дожидаясь окончания фразы, Ник рывком оттолкнул от себя дверь и, собрав все имевшиеся в его распоряжении силы, бросил собственное тело в темноту. Он услышал, как позади испуганно вскрикнула Мария, как взвизгнули, проворачивась, сервомоторы, в нос ударил резкий запах нагретой синтетической смазки. В следующий миг его обдало горячей волной, окружающий сумрак разодрали ослепительные вспышки выстрелов, земля всколыхнулась, качнулась и исчезла у него из-под ног. Последнее, что он увидел, – это небольшой прямоугольник «пада», выскользнувший из его кармана и, кувыркаясь, улетевший в темноту.