Ложемент содрогнулся от едва ощутимого толчка, моргнуло и снова зажглось скудное освещение – это отделились солнечные батареи и внешняя антенна. Спасательный бот входил в атмосферу Калориса. Внутри тесного пространства кабины отсутствовали какие-либо органы управления: бот приземлялся в автоматическом режиме, выбирая наиболее оптимальную траекторию снижения исходя из рельефа планеты, состояния атмосферы и текущих метеорологических условий. Ник понятия не имел, что творится сейчас снаружи. Контейнер с едой, до этого беспечно паривший прямо в воздухе, рухнул на мягкое покрытие пола, медленно навалилась тяжесть, лежащие на подлокотниках руки словно налились свинцом. Падение длилось недолго: спустя несколько минут откуда-то снаружи раздался приглушенный щелчок: это отделилась крышка парашютного контейнера, и показавшийся оттуда вытяжной парашют, повлек за собой гулко хлопнувший на ветру тормозной купол. Бот несколько раз повернулся вокруг своей оси и начал медленно терять скорость. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем последовал еще один интенсивный рывок: раскрылся основной парашют, и спасательный модуль безвольно повис в пространстве, покачиваясь на стропах. Ник закрыл глаза, стараясь не думать о том, что под ним сейчас – несколько километров пустоты. Бот тихонько поворачивался из стороны в сторону под порывами ветра, и Нику представилось, что сейчас он не здесь, не в этой затерянной среди чужих облаков крошечной капсуле, а дома, в старой отцовской лодке, борющейся с ласковыми волнами на серебристой глади озера. Где-то в вышине стонут чайки, а рядом – пологий берег, и ветер доносит оттуда приветливый запах соснового леса и скошенной травы…

«Бах»! – сработали спрятанные в днище бота пиропатроны, надувая связку пузырей-амортизаторов, «бум»! – упруго отпружинил модуль от твердой земли, «щелк»! – выстрелили магнитные замки, отбрасывая прочь крышку выходного люка. Внутрь хлынул яркий поток света, заставляя зажмуриться и прикрыть ладонью глаза.

Бот лежал на боку, уткнувшись в пологий склон невысокого холма, ярко-оранжевый парашют разостлался на голубом ковре пушистой травы, по которой, точно по океанской глади, пробегали гонимые ветром волны. Было трудно дышать: воздух оказался густым, как сметана, он неохотно затекал в легкие, будто бы стянутые жестким корсетом, и потому каждый вдох давался с трудом. Так всегда бывает на планетах с повышенной плотностью атмосферы и более высоким, чем на Земле, давлением, вспомнил Ник, организму нужно время, чтобы привыкнуть. Он выбрался наружу и осмотрелся.

Голубая холмистая равнина, поросшая лесом с такими же голубыми и очень густыми кронами, подпирающими прозрачное лазурное небо. В небе от горизонта до горизонта протянулась ярко-белая дуга, состоящая из трех широких и нескольких тонких, как нити, полос – знаменитые кольца Калориса, истинная диковинка среди населенных людьми кислородных планет. Под изящно выгнутой дугой, словно под триумфальной аркой, величественно плыли густые и низкие облака.

С кряхтеньем забравшись обратно в тесный люк, Ник поднял измятый до неузнаваемости пищевой контейнер и коробку с соком. Вилку найти так и не удалось. «Нужно как можно скорее уходить отсюда, – пронеслось в голове, – оранжевая ткань парашюта на синем фоне хорошо видна издалека, да и не приметить столь яркое пятно в небе было бы трудно. Скоро сюда, наверное, сбежится куча народа».

Лес оказался гораздо дальше, чем мнилось со склона холма. Ник попробовал перейти на бег, но проклятый тяжелый воздух, с сипом врываясь в глотку, тут же вызвал нешуточную одышку. Легкие противно заныли, и он бросил эту глупую затею. «Будь что будет», – обреченно решил он. Только когда над головой сомкнулись высокие ветви деревьев, Ник решил передохнуть и наконец подкрепиться.

Что делать дальше, он не имел ни малейшего представления. «Пад» предательски молчал, хотя его совет был бы сейчас как нельзя кстати. На всякий случай Ник еще раз просмотрел последнее поступившее видеосообщение: увы, в его свойствах отсутствовали какие-либо сведения об отправителе, только дата и время доставки. Наверное, опытный специалист по информационным технологиям вытянул бы из файла гораздо больше ценных сведений, но Ник, к сожалению, таковым не являлся.

Убедившись в полной бесполезности попыток установить хоть какие-нибудь данные о таинственном авторе послания, Ник переключил «пад» в режим навигатора. Судя по отобразившейся на экране карте, в полутора километрах от его местонахождения лесной массив пересекала эстакада монорельсовой дороги, которая еще через три километра вливалась в предместья крупного города, обозначенного на схеме как Теон. На всякий случай он даже поискал в сети сведения об этом населенном пункте: Теон оказался крупным административным центром фактории с населением чуть больше двухсот тысяч человек и даже располагал собственным космопортом. О том, чтобы воспользоваться монорельсом, не могло быть и речи: идентификационная карта Ника бесследно исчезла еще на Джанезии, а вместе с ней пропал и доступ к его банковскому счету. Кроме того, официально он мертв, а значит, даже наличие ай-ди вряд ли оказалось бы полезным: все его счета, скорее всего, уже давно и безвозвратно заморожены. Значит, придется идти пешком.

Из теории, полученной во время занятий в академии, Ник помнил, что на обладающих плотной атмосферой и стандартным тяготением кислородных планетах обычно велико разнообразие видов, освоивших воздушную стихию. Здесь этот тезис всецело подтверждался обилием летающей, порхающей и парящей меж ветвей живности: порой Ник даже затруднялся определить, что именно перед ним – мелкие птицы или крупные насекомые. Иногда ради интереса он наводил «пад» на очередное присевшее отдохнуть на древесный ствол существо: устройство послушно сообщало его название и демонстрировало краткое описание.

Минут через двадцать Ник все-таки пришел к выводу, что слегка переоценил свои силы: трехкилометровое путешествие по лесу отнюдь не походило на беззаботную прогулку – то тут, то там путь ему преграждал бурно разросшийся подлесок и широколистные папоротники с упругими, хлесткими стеблями, рухнувшие и ощетинившиеся ветками стволы деревьев, ручьи и овраги. Перебираясь через этот бурелом, Ник в кровь рассадил себе ладони о многочисленные колючки и едва не вывихнул ногу. Короткий путь на поверку оказался очень длинным, и Ник уже вовсю ругал себя за то, что не отправился к намеченной цели кружным путем, по кромке лесного массива. Наконец плотные заросли начали редеть и вдалеке показались высокие башни Теона.

Местные архитекторы не испытывали недостатка в пригодной под застройку территории, и потому городские строения не тянулись вверх, подобно небоскребам крупных городов Земли, а возвышались широкими пологими террасами, на которых в изобилии присутствовала местная растительность. Оказавшись в одном из таких скверов, ограниченных с трех сторон прозрачными стенами близлежащих зданий, Ник опустился на спрятавшуюся в тени аккуратно постриженного кустарника скамейку, чтобы продумать свои дальнейшие планы.

Его будут искать, это не подлежит никакому сомнению. Что ж, затеряться в крупном городе относительно несложно, гораздо труднее выжить на незнакомой планете без каких-либо средств к существованию. Формально его не существует – это огромный плюс, с другой стороны – на руках у него не имеется никаких документов, без которых официально даже не снимешь жилье и не приобретешь билет на транспорт, – это огромный минус. Впрочем, кто сказал, что он должен что-либо приобретать официально?

Мелко трепеща прозрачными крыльями, на скамейку рядом с ним опустилось крупное желто-оранжевое насекомое, напоминающее пучеглазую стрекозу с загнутым кверху хвостом. Все еще пребывая в глубокой задумчивости, Ник направил на нее объектив своего «пада», надеясь отыскать в сетевом информатории соответствующую пояснительную статью, как вдруг его рука дрогнула и замерла на полпути. Такая простая и, казалось бы, самоочевидная идея раньше попросту не приходила ему в голову. Общая численность человечества, конечно же, велика, особенно с учетом количества колонизированных людьми планет, однако шансы все-таки есть… Развернув тонкую пластину «пада», Ник направил камеру на собственное лицо и, нажав клавишу фотоспуска, с интересом уставился на экран. Поиск продолжался недолго: уже через короткое мгновение «пад» продемонстрировал на дисплее его собственную физиономию, чуть менее заросшую щетиной, чем сейчас, с более аккуратной прической, но все-таки его. А вот имя под портретом было абсолютно чужим, хоть и смутно знакомым.

Кристер Рутт.

Человек, спроектировавший и построивший двигатель, способный перемещаться вне существующих ныне транспортных тоннелей. Двигатель, которым оборудован гиперлинкор «Проклятие Галактики».

Сначала Ник подумал, что это какая-то ошибка, но, развернув прикосновением к экрану полный текст статьи, убедился в том, что никакой ошибки нет: еще несколько снимков и даже короткая видеозапись однозначно подтверждали выданный «падом» результат. Кристер Рутт, родился в две тысячи сто тридцать пятом году на Чадолисе, в городе Зеус, фактория Южный Фритт. Окончил с отличием местный технологический университет, затем учился на Земле. Работал ведущим инженером в «Ремеди Спэйсшип инжиниринг», потом перешел в исследовательский отдел Международной Космической Ассоциации. Является разработчиком и создателем так называемого «двигателя Рутта», в основе которого лежит использование принципов инвариантности пространства… В две тысячи сто шестьдесят восьмом, находясь на отдыхе в фактории Фагрус, пропал без вести при невыясненных обстоятельствах. В настоящее время местонахождение не установлено…

Короткий сигнал о приеме нового видеосообщения прозвучал как всегда неожиданно, настолько, что Ник едва не выронил «пад». Сгорая от нетерпения, он открыл список присланных файлов и отправил последний из них на воспроизведение.

– Ну вот и познакомились, – улыбнулся ему с экрана человек, фотографию которого он только что внимательно рассматривал на экране, – по крайней мере, теперь ты имеешь представление о причинах столь неожиданного интереса к твоей персоне со стороны Ассоциации. И, надеюсь, ты понимаешь теперь, что в покое они тебя не оставят. В информационных базах этой организации хранится слишком много сведений, доступ к которым имеется только у меня и который они желают получить во что бы то ни стало. Ты вполне годишься на роль ключа от этого замка, однако, как только путь к нужной информации будет открыт, необходимость в тебе отпадет. Так что будь осторожен. Я не могу открыто говорить обо всем, поскольку не уверен, что эта запись не попадет в посторонние руки. Тебе придется о многом догадываться самостоятельно. Впрочем, мозги у тебя есть, так что ты справишься.

С этими словами Кристер улыбнулся каким-то своим мыслям и спустя несколько секунд продолжил:

– Наверное, тебе не дает покоя мысль о том, что делать дальше. Не буду давать никаких советов: прочитай мою последнюю статью в «Саенс», и ты все поймешь сам. И не забудь заглянуть в копилку.

На этом сообщение закончилось.

Нехитрый ребус с «копилкой» Ник разгадал почти сразу. Для этого следовало лишь послать в Инфонет запрос с этим ключевым словом, и «пад» тут же выдал в ответ ссылку на частную платежную систему, предоставляющую возможность анонимной оплаты различных услуг. Разумеется, Ник не знал внутреннего номера счета Кристера Рутта, но поиск по имени быстро решил и эту проблему. Очаровательная девушка-ассистент – никогда и не догадаешься, что ее виртуальный образ создан программным обеспечением сервера, – предложила Нику ввести пароль для доступа к персональным данным. Вот тут ему пришлось как следует задуматься.

Подобрать пароль, конечно же, нереально. Кто знает, какую комбинацию букв и цифр использовал Рутт? Разумеется, для простоты запоминания пароль может быть и значимым, например содержать дату рождения, но перебирать все возможные варианты можно до бесконечности. А если…

– Я забыл пароль, – произнес в микрофон «пада» Ник.

Система распознавания голоса сработала на славу: нарисованная компьютером девушка чуть наклонила голову и загадочно улыбнулась:

– Если вы желаете сбросить пароль и указать новый, произнесите слово «сбросить».

– Сбросить.

– Для того чтобы настроить новый пароль для входа в систему, вам следует ответить на контрольный вопрос: пожалуйста, назовите имя вашего школьного друга.

Что там говорил по этому поводу Кристер в своем первом сообщении?

– У меня нет друзей, поскольку настоящим другом можно назвать лишь того, кому можно всецело доверять.

– Ответ принят, – снова улыбнулась девушка. – Теперь вы можете указать новый пароль.

«Ого, – подумал Ник, с интересом разглядывая открывшуюся перед ним внутреннюю страничку платежной системы, – похоже, мой двойник-близнец успел как следует подсуетиться заранее». На счете Кристера Рутта числилось пятьдесят тысяч дариев. Не слишком много, но на первое время определенно хватит.

Чуть хуже дела пошли с загадочной статьей. Ник без труда отыскал эту публикацию в архиве научного журнала «Саенс», благо она, как и говорил Рутт, числилась в списке его работ хронологически последней. А вот извлечь из нее какую-либо полезную информацию оказалось чрезвычайно сложно: в материале шла речь об инвариантности пространства-времени, и изложен он был настолько замысловатым академическим языком, что, даже прочитав его дважды, Ник не понял ровным счетом ничего. Лишь просмотрев текст в третий раз, он заметил в самом первом абзаце выделенную курсивом и напечатанную мелким шрифтом приписку: «с большой благодарностью моему уважаемому коллеге Остальфу Йенсену». Пожалуй, это было единственной зацепкой.

Отправить в сеть поисковый запрос по имени «уважаемого коллеги» оказалось делом и вовсе пустяковым. Ответ пришел незамедлительно: Йенсен, Остальф Георг, известный астрофизик, профессор, доктор наук, автор двух десятков работ… Удостоен премии… Является почетным членом попечительского совета… Преподает в технологическом университете Адельсига, фактория Теон, планета Калорис. Что ж, вот, похоже, и решение головоломки. Ник взглянул на карту: судя по всему, речь шла о небольшом городке в западных предместьях Теона. Далековато, пешком не доберешься, придется либо пользоваться общественным транспортом, а там повсюду камеры наблюдения, либо брать в аренду фланкер. Благо денег у него теперь в достатке.

На стоянке прокатных машин было немноголюдно. Ник остановил свой выбор на новеньком «Ральте» серебристо-серого цвета. Процесс взаиморасчетов занял менее десяти секунд: коротко пискнул платежный терминал, Ник направил камеру «пада» на высветившийся перед ним код-матрицу, и фланкер оказался в его полном распоряжении на целых двое суток.

Только очутившись в просторной, уютной и светлой кабине машины, Ник наконец осознал, насколько он соскучился по привычному и такому желанному ощущению полета. Пусть он уже много раз ворчал про себя на плотный рабочий график, рутину и накопившуюся усталость, пусть это всего лишь маленький атмосферный летательный аппарат, пусть… Такого чувства полной, всеобъемлющей и захватывающей дух свободы не может дать ничто иное. Несколькими уверенными движениями Ник запустил двигатель, настроил управляющий модуль на автоматический режим работы со службой контроля воздушного движения и отключил автопилот. Хендстик привычно лег в ладонь. Краткий миг – и плотно заставленная фланкерами площадка стремительно рухнула под ноги, земля внизу разостлалась пестреющей ровными квадратами голубоватой равниной, фланкер нырнул на короткий миг в нисходящий поток, клюнул носом и выровнялся, подхваченный теплым воздушным течением. Ник качнул хендстиком вправо-влево, наслаждаясь послушной реакцией машины, попробовал взять немного выше, но управляющий модуль протестующе заверещал, упершись в назначенный ему службой движения эшелон. Ник смирился и откинулся в кресле, наблюдая, как внизу скачет по крышам городских построек его крошечная черная тень. Наползло нижним своим краем мягкое и рыхлое облако, лизнуло кокпит, укутав на мгновение землю туманной дымкой. Блеснул где-то внизу солнечный лучик в распахнутом настежь окне, пробежала по скошенному полю косматая тень заблудившейся в знойном небе дождевой тучи, и снова все стало как прежде. Только широкая дуга пылевых колец, как огромный мост, соединяющий запад и восток, высилась в лазурной синеве. Вдалеке, за зеркальной излучиной широкой реки показались спрятавшиеся в лесу приземистые коробки целой группы зданий. Сверившись с картой, Ник опознал их как цель своего путешествия. Чуть тронув хендстик от себя и тут же вернув его в нейтральное положение, он начал плавное снижение.

Судя по обилию и разнообразию моделей заполнявших университетскую стоянку фланкеров, дела у студентов шли очень даже неплохо – Нику с трудом удалось отыскать свободное место среди сверкающих на солнце лакированными боками машин. Учебные корпуса растянулись на площади в несколько гектаров, образовав небольшой городок, в котором можно было запросто потеряться. Взбежав по пологим ступеням, Ник вошел в просторный холл центрального здания. Стойка инфомата призывно мерцала голографическим экраном возле одной из декоративных колонн.

– Профессор Остальф Йенсен, – произнес Ник, приблизившись к информационному терминалу.

– Профессор Остальф Йенсен сегодня принимает до пяти часов пополудни в кабинете тысяча семьдесят три, западный кампус, – послушно откликнулась бездушная машина. – Напоминаем, что по вопросам пересдачи экзаменов и прохождения практики студенты могут обращаться к своим преподавателям и научным руководителям через систему внутренних сообщений, доступ к которой осуществляется…

Ник не стал дослушивать эту полезную и, безусловно, ценную информацию, отправившись отыскивать западный кампус. Здесь, пожалуй, не помешала бы собственная карта со спутниковой навигацией: на пути к намеченной цели ему пришлось преодолеть целых три подвешенных между корпусами стеклянных галереи, несколько раз спуститься и подняться по эскалаторам с этажа на этаж и, наконец, выйти на улицу, чтобы обогнуть очередное здание. Профессора, как и следовало ожидать, в кабинете за номером тысяча семьдесят три не оказалось, однако кто-то из пробегавших мимо студентов посоветовал поискать его в расположенной неподалеку исследовательской лаборатории.

– Кристер!

Поднявшийся ему навстречу из-за стола сухопарый старичок был жилист и подтянут, редкая, но аккуратно уложенная седая шевелюра и впалые щеки придавали его худому остроносому лицу чуть высокомерное и вместе с тем снисходительное выражение. Старик был удивлен и, кажется, чем-то немного напуган.

– Или… Вы не Кристер?

Цепкие серые глаза впились в Ника и ощупали каждую черточку его лица. Миловидная девушка, сидевшая напротив профессора и до этого внимательно изучавшая что-то в лежащем перед ней киберпланшете, подняла на Ника заинтересованный взгляд.

– Здравствуйте, доктор Йенсен. Я не Кристер.

– Вот как… – задумчиво потер переносицу пожилой ученый. – Что ж, этого следовало… Проходите, проходите, не стесняйтесь… Вы не голодны? Милочка, мы с вами продолжим в другой раз. Я к вашим услугам в любой день после лекций, расписание есть в инфомате. Как, вы сказали, вас зовут?

– Мое имя Ник Фадеев. Кристер упоминал вас как человека, к которому можно обратиться за помощью в сложной ситуации.

Девушка снова бросила на него взгляд, на сей раз чуть раздосадованный, и беззвучно скользнула за дверь.

– И давно вы общались с ним, позвольте поинтересоваться? – вновь ухватился за переносицу старик.

– Недавно, – покривил душой Ник. – У нас, к сожалению, не было возможности вдумчиво побеседовать, удалось обмолвиться лишь несколькими словами.

– Занятно, занятно… – пробормотал Йенсен. – Крис, как вы знаете, бесследно пропал полтора года назад, ни письма, ни весточки, и тут вдруг… В любом случае, я крайне рад, что с ним все в порядке.

Старик беспомощно развел руками.

– Если мой визит некстати, то я не смею вас беспокоить.

– Что вы, что вы, об этом не может быть и речи! Просто все это так неожиданно… Крис был выдающимся ученым… Вернее, он есть выдающийся молодой ученый… Нас многое связывает, я, как и он, вплотную занимаюсь проблематикой внепространственных перемещений. Он внес большой вклад, я бы даже сказал огромный… А вы случайно не…

– Нет.

– Очень жаль… Так чем я могу быть вам полезен?

Было очевидно, что профессор испытывает неподдельное любопытство, но он изо всех сил пытается скрыть его, чтобы случайно не показаться невежливым, и в то же самое время что-то тревожит его, гложет изнутри, не дает покоя.

– Он ничего не просил мне передать? – сразу же перешел к делу Ник.

– Что? Ах да, конечно… Где же это?..

Старик принялся суматошно рыться в ящике стола, открыл один шкафчик, другой, зашуршал бумагами. Ник подошел к окну. Внизу просматривалась присыпанная гравием узкая аллея, укрытая голубой листвой растущих вдоль нее деревьев. Дальше раскинулся обширный парк, сбегающий по пологому склону прямо к берегу реки.

– Вот!

Обычный белый конверт, на первый взгляд кажущийся совершенно пустым. Ник осторожно провел пальцами по его пластиковой поверхности: внутри угадывался крошечный плотный квадратик, вырони – и не заметишь. Мнемокарта.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности. Крис предполагал, что подобное может случиться. Так и сказал: если однажды к вам явится человек, похожий на меня…

– Очень похожий?

– Потрясающе похожий! – взмахнул руками профессор. – Как две капли воды!

– И тем не менее, вы практически сразу догадались, что я – не он.

– Ну знаете… Жесты, интонации, мимика… – Йенсен пошевелил пальцами, пытаясь подобрать подходящие слова. – Даже походка. Отличия, конечно же, есть…

– Меня, признаться, и самого беспокоит это поразительное сходство, – осторожно заметил Ник.

– В каком смысле?

– В прямом. Разве могут существовать на свете два совершенно одинаковых человека, если они не являются, например, братьями-близнецами?

– Почему же нет? – удивленно поднял седые брови старик. – Подобные феномены известны на протяжении уже многих веков. Ученые называют таких людей генетическими близнецами или генетическими клонами… Считается, что подобным образом природа создает, если можно так выразиться, резервную копию наследственного материала, его дубликат. На всякий случай. Именно поэтому у каждого живущего ныне человека где-то на свете имеется полный генетический двойник, несущий идентичный код ДНК. Просто отыскать его не так-то просто.

– Значит, Кристеру Рутту это все-таки удалось?

– По всей видимости, да. Он всегда был очень настойчивым человеком… – Доктор Йенсен тяжело вздохнул. – А я ведь, знаете, предупреждал его, что все это может плохо закончиться. Я большей частью занимался теоретическими исследованиями, а вот Крис интересовался как раз прикладными аспектами… Очень небезопасными аспектами, смею заметить. Интересы слишком уж серьезных людей они затрагивают, чересчур большие капиталы во всем этом замешаны. Предпринимались даже попытки свернуть научную программу, на нас постоянно давили… Скажите, а Крис точно жив?

– Вероятно.

Из-за поворота петляющей меж аккуратно постриженными газонами дорожки, хорошо просматривавшейся из окна, появился человек. На мгновение скрывшись под сенью растущего на обочине дерева, он ненадолго замедлил шаг, огляделся по сторонам и уверенно направился ко входу в учебный кампус. На студента он совершенно не походил, а на преподавателя – тем более. Глядя со своей наблюдательной позиции на его плотную коренастую фигуру, Ник ощутил легкий укол беспокойства.

– Но вы же сказали…

– Да, все верно. Кристер прислал несколько сообщений, но мне неизвестно его нынешнее местонахождение. Спасибо, доктор Йенсен.

– Постойте, я хотел спросить…

Начало этой фразы застало Ника уже в коридоре, а окончания он не расслышал вовсе. Ускорив шаг, Ник быстро миновал короткое расстояние до входа на этаж, едва не столкнувшись нос к носу с поднимавшимся на лифте незнакомцем. В последний момент он успел скрыться за дверью, обозначенной лаконичной табличкой «Пожарной выход», и замер, стараясь не дышать.

Незнакомец шумно прошел по коридору, звонко подергал за какую-то дверную ручку, затем Ник услышал характерный щелчок открываемого замка. Снаружи донесся раскатистый бас, ему ответил высокий голос профессора Йенсена, потом снова раздался низкий мужской голос. Ник не мог разобрать слов, однако, судя по интонациям, там намечался какой-то нешуточный спор. Незнакомый бас о чем-то спросил, профессор произнес длинную фразу, бас что-то прогудел в ответ. Вслед за этим ушей Ника достиг тонкий протяжный свист – подобный звук может издавать разве что портативный излучатель – и мягкий стук падения человеческого тела на кафельный пол.

Не раздумывая более ни секунды, Ник ринулся вниз по лестнице к спасительному выходу.

– Ну что, сопляки, войнушки вам хотелось?

Вахмистр Титу явно пребывал в дурном настроении. Он высился перед строем, словно огромная неприступная скала, приплюснутые ноздри на широком лице раздувались в такт тяжелому дыханию, а покрытая сажей кожа казалась еще темнее обычного. Дыхательную маску он небрежно откинул в сторону. Возле запыленных ботинок вахмистра лежало что-то бесформенное, небрежно укрытое куском грязного темно-зеленого брезента.

– Что, мать вашу, думали немножко пострелять, а потом под бочок к мамочке? Потянуло на простую мужскую романтику, сосунки? Вот вам ваша романтика! Жрите!

С этими словами он поддел носком ботинка и откинул в сторону край брезентовой ткани. Половина стоящих в строю бойцов поспешила отвернуться.

– Сюда смотр-р-реть, я сказал! Чего рыла воротите? Смир-р-рно, мать вашу!

Макс поднял глаза. Из-под грязного зеленого полога, бывшего когда-то, по-видимому, чехлом полевой палатки, показалось покрытое вездесущей вулканической пылью человеческое туловище в пауэрсьюте. Над круглым отверстием ворота виднелась короткая, заляпанная бурым шея, а вместо головы Макс с содроганием увидел какую-то желто-розовую кашу, в гуще которой белели обломки костей, зубов и торчали слипшиеся клочки темно-русых волос.

– Любуйтесь, молокососы, – процедил сквозь плотно сжатые челюсти вахмистр Титу. – И запоминайте: если еще какая-нибудь тварь снимет во время боя шлем, получит вот такую же модную прическу. Всем ясно? Отвечать!

– Так точно, сэм вахмистр! – недружно и без явного энтузиазма отозвался строй.

– Шлемы не снимать! Даже если вспотели так, что задница намокла! Из-за укрытий не высовываться! Под огнем перемещаться только ползком или короткими перебежками! И все время смотреть под ноги! Занимаете позицию – смотреть под ноги, пошли отлить – смотреть под ноги! Всегда! Это ясно?

– Так точно, сэм вахмистр!

– Теперь вот что. По данным парней из разведки, остатки сил противника, оборонявших подступы к комплексу, отошли на юго-запад и в настоящий момент скрываются в горном массиве в нескольких десятках километров отсюда, видимо, ждут подкрепления. Всего насчитывается не более двух отрядов общей численностью до сорока человек. Нашему подразделению поставлена задача выкурить оттуда эту срань, пока они снова не спустились в долину и не перебили тут всех к чертовой матери. Мы направляем туда две группы под командованием капрала Коррена и капрала Ледовски. Продвигаться в глубь территории осторожно, в огневой контакт вступать только в случае крайней необходимости. Обнаружите противника – наводите дронов, нам лишние потери ни к чему. Карты и тактическая информация будут загружены в планшеты аналитиков. Понятно? Вопросы есть? Нет? Так, чьи фамилии назову, те выходят из строя…

Макс попал в группу капрала Ледовски, вместе с ним туда же угодил и Адам Ковач. Получив новые аптечки взамен разукомплектованных, заряженные батареи к излучателям и дополнительный сухой паек, небольшой отряд из двадцати человек выступил по узкой, петляющей меж камней тропе по направлению к темнеющей вдалеке пологой горной гряде.

– Хоть бы отдохнуть дали, суки, – недовольно просопел под дыхательной маской Ковач, не то забыв отключить, не то специально оставив включенным локальный канал связи.

Макс не ответил. Конечно, на языке вертелось замечание о том, что лично он, в общем-то, не рвался в частные войска корпорации «Ю Эй», а попал сюда исключительно в силу сложившихся неблагоприятным образом обстоятельств, но, вспомнив о них, он счел за лучшее промолчать. Отсыревшая форма под пауэрсьютом уже давно высохла, однако за это время у него уже успела сопреть правая нога в районе паха, отчего каждый шаг давался с трудом. Кроме того, в последний раз Макс толком принимал душ и менял белье еще на «Доминаторе», потому немытое тело под бронекостюмом изрядно чесалось. Впрочем, судя по тому, как время от времени нервно подергивали плечами его боевые товарищи, эта проблема беспокоила не только его одного.

Чтобы хоть как-то отвлечься от дурных мыслей и раздражающих приступов чесотки, Макс принялся разглядывать окружающий пейзаж. Посмотреть и вправду было на что. Все доступное взгляду пространство украшали складки невысоких гор, меж которыми тут и там проглядывали сюрреалистическими нагромождениями огромные и угловатые скальные выступы, имевшие явно вулканическую природу. На всякий случай Макс хорошенько осмотрелся вокруг: нигде не удалось заметить даже небольшого ровного участка – повсюду простиралась похожая на застывшие океанские волны холмистая поверхность. Растительность здесь присутствовала, но кособокая и низкорослая, засыпанная, как и все вокруг, серым вулканическим пеплом. Мелкая, словно тальк, вулканическая пыль в изобилии присутствовала и в атмосфере, застилая ее серой пеленой, сквозь которую проглядывал растянувшийся во весь небосвод алый серп с ползущими по его поверхности клубящимися и закручивающимися в исполинские воронки багровыми облаками – бурная поверхность газового гиганта, вокруг которого обращалась Спальта. Позабыв о предостережении вахмистра Титу, Макс задрал голову, восхищенный этим величественным сюрреалистическим зрелищем, и тут же едва не растянулся на земле, споткнувшись о подвернувшийся под ногу камень.

– Аналитик, твою мать, заснул, что ли? – раздался в шлемофоне недовольный голос капрала Ледовски. – Что там с тактической обстановкой?

Спохватившись, Макс торопливо раскрыл планшет:

– В радиусе пяти километров все тихо. Последний раз противника засекли в восьми километрах юго-западнее, третий сектор, квадрат фокстрот-танго-семь.

– Принято, отбой.

Тропа, извиваясь, точно змея, петляла меж гигантских скал, гулко и сухо щелкали скатывающиеся вниз камни, потревоженные тяжелыми башмаками. Узкая дорожка нырнула в неглубокую лощину, попетляла по дну и вновь поползла вверх, растянувшись по противоположному склону. Макс перевел экзоскелет на усиленный режим, чтобы хоть немного снять нагрузку с ноющих ног.

Пронзительно засвистело, и яркая вспышка с грохотом резанула глаза. Еще не понимая, что именно происходит, Макс бросился навзничь, укрывшись за ближайшим скальным выступом. С ревом проносились вокруг огненные трассы, выбивая фонтаны пыли из окрестных камней, коротко тявкнул в ответ излучатель притаившегося за огромным бурым валуном Ковача.

– Аналитик, – тревожно зашумело в ушах, – целеуказание есть? Да проснись уже!

Словно очнувшись от какого-то гипнотического оцепенения, Макс откинул крышку тактического планшета. Экран по-прежнему демонстрировал план местности, подсвечивая зелеными маркерами текущую позицию отряда. Красные засветки, долженствующие обозначать неприятеля, на дисплее почему-то отсутствовали.

– Нету ни черта.

– Ясно, работаем визуально. Отбой.

Запоздало включив прицел, Макс поднял ствол райфл-гана и нажал на спуск, послав короткую серию импульсов куда-то вдаль, вверх по склону. Метка автоматической системы наведения беспомощно скакала по забралу шлема, пытаясь определить хоть какую-нибудь мишень, и Макс перевел излучатель в ручной режим, чтобы электроника не мешала обзору. Позже он не мог вспомнить подробности этого короткого боя: память подсовывала ему лишь отдельные разрозненные фрагменты, похожие на куцые обрывки древней трехмерной видеохроники. Мимо просвистела длинная череда светящихся огней, вокруг пляшут поднятые выстрелами фонтанчики вулканической пыли. Что-то просвистело в воздухе, гулко хлопнуло над головой, разлетелось по округе металлическим дождем. Ковач перекатился чуть правее, и там, где он только что лежал, запрыгали огненные всполохи. А затем тактический планшет коротко пискнул, и на прозрачном щитке шлема наконец отчетливо вспыхнуло шесть ярко-красных целей.

– Не стрелять! – прокричал интерком голосом капрала Ледовски. – Прекратить огонь!

Все стихло, только пощелкивал, остывая, нагретый частыми попаданиями темно-бурый валун. Макс припал к излучателю: шесть красных точек, чуть помешкав, начали движение в сторону, готовясь выйти за пределы зоны огневого поражения. Замелькали цифры дальномера: двести метров, сто девяносто пять, сто восемьдесят, опять сто девяносто… Перекрестие прицела превратилось в яркий алый квадрат, и тактическая система оповестила стрелка об успешном захвате цели, в правом верхнем углу прозрачного забрала заморгал огонек автоматического корректора огня, включившегося в боевой режим. Сто девяносто пять, двести, двести десять… Целеуказатель предупреждающе пискнул, сигнализируя о том, что через несколько секунд объект выйдет за дистанцию уверенного поражения. Нервы натянулись до предела, палец занемел на спусковой скобе. Двести пятнадцать метров… Двести двадцать…

Макс нажал на спуск. С визгом рассекла воздух светящаяся дорожка, унося прочь вырвавшийся из ствола поток энергии. Еще один выстрел, еще и еще…

– Вольтберг, отставить! – заглушая вой излучателя, проорал интерком. – Прекратить, я сказал!

Макс расслабил руку, и райфл-ган неохотно замолк. Управляющая система уверенно отрапортовала о том, что доступных для поражения целей в непосредственной близости больше нет, и индикатор прицела устало погас. Слева, оскальзываясь на усыпавшем склон каменном крошеве, к нему уже бежал капрал Ледовски. Макс поднялся было навстречу, но капрал, не сбавляя скорости, поудобнее перехватил излучатель и с размаху въехал ему прикладом в грудь. Принявший мимикрирующую пепельно-серую окраску пауэрсьют охотно принял удар. Перехватило дыхание, и все еще не понимающий, что происходит, Макс кубарем покатился по склону вниз, пластиковая маска слетела с лица. Украшавшие кручу мелкие камни замедлили падение, больно разодрав незащищенные спецкостюмом запястья, Макс вновь попытался подняться на ноги, но на грудь ему опустилась ребристая подошва пахнущего кожей и ваксой тяжелого армейского башмака, а в лицо уперся круглый зрачок ствола излучателя. Пыль постепенно улеглась. Над распростертым на земле Максом высилась угловатая громада капрала, напоминавшего в пауэрсьюте эдакого широкоплечего могучего великана из детских сказок, за его спиной замаячили фигуры других бойцов отряда, остановившихся поодаль и почему-то не спешивших прийти на помощь. Двадцать пар глаз внимательно и неприязненно смотрели на лежащую перед ними фигуру.

– Ты что, не слышал приказ? – мрачно произнес Ледовски. – Я же велел не стрелять.

– Так ушли ведь! – скрипнув осевшим на зубах пеплом, отозвался Макс.

– Ушли… Снайпер хренов. Штейн, объясни ему.

Рядом с Максом опустился на корточки коренастый парень с двумя сержантскими нашивками над паучьим шевроном на рукаве сьюта, поднял левой рукой щиток шлема, отцепил замок респиратора и с легкой смесью презрения и сострадания заглянул ему в лицо, как смотрят обычно здоровые люди на тяжелобольного или умалишенного.

– Тебе сколько контора платит, сучёныш? – презрительно выплюнул сержант Штейн.

– Три тысячи дариев…

– Правильно, три тысячи дариев в месяц, стандартная ставка рядового состава. А боевые? За участие в спецоперации?

– Восемьсот…

– В сутки! Плюс страховка. Вот у него, – Штейн ткнул пальцем в сторону отошедшего на несколько шагов и невозмутимо поглядывавшего на них Ледовски, – чуть поболе будет. Сечешь? Если мы их всех сейчас тут положим, то завтра поедем обратно на базу хрен сосать. А если вместо этого погоняем пару дней по горам, то будем и при деньгах, и стаж боевой в «личку» запишется. Усвоил, засранец?

– Так точно…

– Вот то-то же. Что там?

К сержанту, прошуршав башмаками по склону, приблизился один из бойцов отряда, отправленных чуть ранее обследовать покинутую противником позицию.

– Тряпьё. Намочили тряпки, изваляли в пыли и ими завесились. Ни глазами не видать, ни аппаратура не берет, сигнал экранируется. Как стало подсыхать, так электроника их и засекла. Пятеро или шестеро. Похоже, один раненый, мы аптечку нашли.

– Значит, далеко не уйдут, – констатировал Ледовски. – Поднимайся, братва, потопали.

Далеко утопать не удалось: уже через несколько шагов аппаратура издала предупреждающий сигнал, и капрал поднял руку, останавливая отряд. Прикрывая свое отступление, неприятель выпустил несколько комбинированных зарядов из переносного орудия, и, взорвавшись в воздухе, они усеяли все вокруг зарывшимися неглубоко в грунт малыми противопехотными минами. Теперь продвижение сильно замедлилось: бойцы вынуждены были включить в пауэрсьютах сканирующий режим и внимательно осматривать почву перед собой, прежде чем сделать очередной шаг, чтобы ненароком не наступить на тонкий чувствительный «ус» прячущегося в пыли «сюрприза». Ледовски сдавленно матерился, выбирая для вытянувшейся длинной цепью группы бойцов наиболее безопасный путь.

Спустя несколько часов сделали привал, уничтожив сухой паек, после чего продолжили движение. Вскоре начали сгущаться сумерки, и, несмотря на наличие в сьютах приборов ночного видения, капрал принял решение выставить охранение и остановиться на ночлег. Максу выпало нести вахту первым. Ночь выдалась темной, звезд на пыльном небосводе не было видно, только огромный, на полнеба, диск газового гиганта молчаливо перекатывал в вышине багрово-красные облака. Мир под работающим в ночном режиме забралом шлема, казалось, превратился в живую мозаику из зелено-серых пятен, от бесконечного созерцания которой начала болеть голова и стали слезиться глаза. Макс готов был расцеловать Ковача, пришедшего сменить его через несколько часов, но, завернувшись в спальный мешок, долго не мог сомкнуть глаз, вслушиваясь в ночные звуки чужого для него мира.

Утро застало его разбитым и невыспавшимся. Механически сжевав завтрак из второго сухпайка, Макс поднялся на гудящие после вчерашнего марш-броска ноги и словно робот поплелся вслед за своим отрядом. Он уже давно потерял счет времени. Ледовски о чем-то спрашивал, он глядел в планшет и что-то отвечал, в остальные минуты автоматически переставляя усталые ноги: левую-правую, левую-правую. Наконец, судя по показаниям тактического планшета, им удалось настигнуть небольшую неприятельскую группу, не то ту же, с которой они столкнулись вчера, не то уже другую. Вызвав поддержку с воздуха и сообщив операторам дронов координаты цели, Ледовски приказал отряду залечь. Выглядывая из-за скальных выступов и борясь с накатывающей сонливостью, Макс наблюдал, как посреди соседнего горного склона вырастают черные грибы далеких разрывов, раскатывая по ущелью запоздалое гулкое эхо. Потом они долго сидели на пыльной земле, ожидая, когда их подберет транспорт. Едва Макс очутился в полутемном чреве транспортного бота, он скинул надоевший шлем, повалился на пол и, сунув под голову свернутый спальный мешок, мгновенно провалился в глубокий и крепкий сон.