Накал шабаша был таков, что легко мог бы поднять покойника из гроба. Алекс не отставал от других и хотя совершенно не походил на мертвеца, но почти не замечал того, что происходило вокруг него. Танцующие и хохочущие люди, охваченные лихорадкой самбы, разгоряченные тела в ярких карнавальных нарядах, неутомимые музыканты, исполняющие все новые и новые мелодии, — все это отошло на второй план.

Все внимание Алекса было обращено на сверкающее сине-зеленое чудо, вертевшееся у него перед глазами. Мелисанда с неподдельным восторгом упивалась музыкой и танцем, излучая бурную радость. Ее гибкое и стройное тело изгибалось с редкой грациозностью, возбуждая пирата в золотистом костюме и вселяя в него соблазн перекинуть эту райскую птичку через плечо и раствориться с ней во мраке.

И будь на боку пирата не бутафорская, а настоящая шпага, он не колеблясь расчистил бы ею себе путь и даже пошел бы по трупам, если бы в его распоряжении оставалась только одна эта ночь.

На скольких же карнавалах он побывал? Алекс наморщил лоб, задумавшись. На первый бал его привели, когда ему исполнилось три года. Несколько безумных праздников он пропустил из-за учебы, путешествий или работы. На круг получалось примерно двадцать пять таких вакханалий — как-никак круглое число легче запомнить.

Двадцать пять карнавалов! И тем не менее он чувствовал себя так, словно очутился на балу впервые.

В некотором смысле так оно и было, поскольку он смотрел на происходящее неискушенным взглядом Мелисанды, наслаждаясь вместе с ней атмосферой безудержного веселья и жадно впитывая чувственность, повсюду бьющую здесь через край. И куда только подевалась робость, которую она испытывала, стоя перед зеркалом в комнате Марии? Стоило Мелисанде смешаться с другими танцующими, как все ее комплексы, все ее страхи испарились, она расслабилась и окунулась в беззаботное веселье.

Пока пират предавался таким размышлениям, другой танцор, заметивший в толпе райскую птицу, воспользовался моментом и подскочил к ней, чтобы увести из-под носа у зазевавшегося партнера. Дерзкий похититель был хорош собой, прекрасно сложен и до пояса обнажен. Мелисанда рассмеялась и попыталась увильнуть, покачав головой. Но незнакомец оказался упрямым и добился-таки своего. Алексу оставалось только проводить свою «пташку» негодующим взглядом, когда она исчезла в толпе, увлекаемая полуголым мужчиной. Однако правила карнавала не позволяют объявлять монополию на партнера. Алекс тяжело вздохнул и от досады закусил губу.

— Какой же ты пират после этого, мой друг? — язвительно спросила Мария, возникнув рядом с ним так неожиданно, словно бы она соткалась из воздуха. Ее раскрасневшееся лицо светилось восторгом. — Неужели Мелисанда сбежала от тебя?

— Да, ее похитил Адонис в такой куцей набедренной повязке, что ее устыдился бы сам Тарзан, — криво усмехнулся Алекс.

— Мне тебя жаль! — Мария хмыкнула, не испытывая ни малейшего сочувствия к другу детства.

— Это ты во всем виновата! — скорчил свирепую физиономию он. — Если бы ты не пригласила нас на этот бал…

— То не видать бы тебе Мелисанды во всем ее блеске! Ну а ей — лучшего развлечения в Рио. — Мария шутливо постучала кулачком по руке Алекса. — Только не убеждай меня, что жалеешь о том, что очутился здесь. Я все равно не поверю!

— Не жалею, но…

— Ты ревнуешь! — Мария лукаво прищурилась и рассмеялась. — Я вижу!

— Еще бы! Было время, когда ты заставила Стивена поплясать. Я предупреждал беднягу, видя, как он страдает, но он и слушать меня не пожелал, совершенно потерял голову.

Разговаривая с Марией, Алекс упорно высматривал среди танцующих Мелисанду. Наконец она промелькнула в толпе, возбужденная, веселая и улыбающаяся своему похитителю. Полуобнаженный наглец наклонился к ней, делая вид, что не слышит. И пальцы Алекса непроизвольно сжались в кулаки. Он стиснул зубы, и по скулам у него заходили желваки.

— Ты определенно ревнуешь! — воскликнула Мария. — Я угадала.

— Я — ревную? — Алекс даже подпрыгнул. — Что за ерунда! Я никого не ревную, ты же меня знаешь.

— Это было раньше! А сейчас ты сходишь с ума от ревности. Настало время платить по векселям, Алекс Роубсон! — Мария расхохоталась и ткнула алым ногтем указательного пальца ему в живот. — Внутренний голос говорит мне, что их тебе предъявит доктор Меррик. Она рассчитается с тобой за всех женщин!

— И это говорит моя лучшая подруга! — вскинув вверх руки, с деланным ужасом воскликнул Алекс.

Лицо Марии стало серьезным.

— Пока еще я твоя подруга, — твердо сказала она. — Но тебя давно следовало изгнать из рая моей дружбы.

— Меня? — удивленно вскинул брови Алекс. — За какие грехи?

— За предвзятое отношение к женщинам! За то, что ты не доверяешь им.

Алекс нахмурился:

— А что, по-твоему, способна Мелисанда сделать такого, чего до нее не делали другие мои знакомые женщины?

Мария прищурилась так, что веки, щедро намазанные пурпурным блеском, почти сомкнулись и стали похожи на горящие глаза дракона. Помолчав, она выпалила:

— Этого я пока точно не знаю!

Алекс хмыкнул и передернул плечами:

— Я тоже! Так что не дави на меня, Мария! Этот номер у тебя не проходил со мной раньше, не пройдет и сейчас.

— Ха! — вызывающе тряхнула головой рыжая бестия. Она загадочно улыбнулась и добавила: — А пока, мой друг, я, пожалуй, сменю гнев на милость и позволю тебе пригласить меня на танец.

— А если я этого не сделаю?

— У тебя все равно нет выбора!

Мария расхохоталась и утащила Алекса за руку в водоворот беснующейся в экстазе толпы.

Крепкий коктейль из теплой и влажной ночи, зажигательной самбы и потока восторженных комплиментов опьянил Мелисанду. Их компания прибыла на бал чуточку позже его начала, с тем чтобы попасть уже в разгар веселья. И карнавал превзошел все их самые смелые ожидания. Толпа раскачивалась, топала и ревела под грохот барабанов, приходя в неистовство от ритма самбы. С каждым часом многотысячное сборище полуголых людей на вершине Шугэ-Лоуф все больше походило на шабаш.

Переполняемая энергией, Мелисанда без устали танцевала и веселилась с разными партнерами. Время от времени ее выносило к Алексу. Он притягивал ее, словно магнит, и при каждой новой их встрече между ними вспыхивал сноп электрических искр.

— Как, ты еще не устала? — восклицал он. — Я сбился со счета, пытаясь сосчитать всех мужчин, которые тебя похищали.

— Лучше оставь эту затею! — пытаясь перекричать рев, стоящий вокруг, отвечала Мелисанда. — Я ведь не обращаю внимания на красавиц, похищавших тебя.

— Но ты первая убежала! — Алекс говорил это с улыбкой, но в ней угадывалась затаенная ревность самца, не желающего ни с кем делить свою подругу.

Мелисанда решила, что ей это показалось, и постаралась сбросить странное наваждение. Глаза Алекса искрились юношеским задором, как и прежде, в улыбке не было ничего подозрительного. «Очевидно, дурман бала туманит мне мозги», — решила она.

— Я тебя больше никому не отдам! — заявил Алекс, заметив приближающегося ловеласа в костюме павлина. Он обнял Мелисанду за талию и закружился вместе с ней в танце, прижимаясь к ней всем телом. Мелисанде стало нестерпимо жарко.

— Но ведь так не танцуют самбу! — робко запротестовала она.

— А я танцую! — Алекс изобразил пиратский оскал и снова увлек ее в странную, первобытную пляску. Этот танец мог бы показаться вызывающе эротичным в ином месте, но карнавал устранял все запреты и этические нормы. Слившись в единое целое, Алекс и Мелисанда отрешились от окружающих, подчинившись зову бурлящей крови и настойчивому бою барабанов.

Мелисанда плавилась от страсти, желание окончательно слиться с Алексом жгло ее изнутри, словно раскаленная шпага. И когда ей начало казаться, что она вот-вот вспыхнет, как столб огня, музыка оборвалась, оставив лишь отголосок ритма у нее в ушах.

— Ну как, умею я танцевать самбу, не выпуская тебя из объятий? — выдохнул Алекс и, скользнув ладонью по ее спине, выгнул ее так, что Мелисанда едва не коснулась головой земли. Алекс крепко держал ее другой рукой за талию, прижавшись к ней бедрами. Она лишь успела ахнуть и, выпрямившись, обвила руками его плечи. Ее сердце стучало громче, чем только что смолкшие барабаны, грудь учащенно вздымалась, рот жадно хватал воздух.

— Уймись, дьявол! Отпусти эту женщину! — раздался голос Стивена, очень кстати подоспевшего к ним вместе с возбужденной Марией.

Алекс отпустил Мелисанду и, демонически расхохотавшись, бросил приятелю:

— Ты не получишь мою райскую птицу!

— С меня хватит собственной жар-птицы, — тяжело вздохнул Стивен, покосившись на жену.

— Ха! — Мария вызывающе осклабилась. — Не пора ли нам примкнуть к нашим друзьям и перекусить с ними в каком-нибудь тихом уголке с видом на Рио? У меня от жажды пересохло в горле.

Пока они отыскивали в толпе друзей супругов Себастиан, Мелисанда пыталась найти ответ на вопрос, что могло бы произойти с ней, если бы Стивен не вывел ее из транса. Как ни странно, Мелисанда не была уверена, что она благодарна ему.

Знакомясь с приятелями Стивена, она отвлеклась от этих мыслей, а последовавшие за этим поиски напитков и еды внесли в ее голову полный сумбур. Несмотря на протесты Алекса, кто-то снова увел ее у него, потом он пошел танцевать с очередной прекрасной незнакомкой, и на какое-то время они потеряли друг друга из виду, а когда Мелисанда, вконец обессиленная, вырвалась из заколдованного круга и пробралась, пошатываясь, к столику с прохладительными напитками, ей показалось, что Алекса поблизости нет. Она огорченно вздохнула и собралась было в одиночку утолить жажду, как вдруг ощутила на талии чью-то руку. Резко обернувшись, Мелисанда повисла на шее у пирата в бело-золотистом наряде.

— Райская птичка решила вернуться на жердочку?

— Да, но ненадолго! — рассмеялась она.

Он сжал руками ее талию и оторвал от земли.

— Я умираю от жажды! — жалобно простонала Мелисанда.

— Не лучше ли утолить ее в укромном уголке? — спросил Алекс и, поставив ее на землю, взял у официанта два запотевших бокала.

Как ни странно, после недолгих поисков им удалось найти тихое местечко с видом на город. Алекс поставил бокалы на камень и подсадил свою спутницу на уступ скалы.

— Не помни хвост! — предупредил он.

— Не беспокойся, с ним ничего не случится. Садись рядом со мной! — сказала Мелисанда, постучав ладошкой по теплому камню.

Глаза Алекса вспыхнули, как раскаленные угли.

— Нет, я лучше постою, — ответил он. — Отсюда открывается очаровательный вид на не прикрытые перышками участки твоего тела.

— Можешь полюбоваться им и вблизи, я подожму хвост, — игриво сказала Мелисанда.

Он не заставил ее повторять свое предложение и, подтянувшись на руках, ловко сел рядом с ней.

— Ты права, так гораздо лучше! — прошептал он, поглаживая ее спину и бедра. — Мелисанда! Ты прелесть!

Она замерла под его гипнотизирующим взглядом. Он коснулся ее щеки и подбородка. Сердце Мелисанды затрепетало, опережая ритм самбы, доносящейся издалека. Губы ее раздвинулись, грудь пришла в движение, перышки, прикрывавшие ее, зашевелились от ее учащенного дыхания, как от дуновения ветерка.

Алекс застонал и впился в ее губы с такой звериной страстью, что окружающий мир куда-то исчез…

Восход уже алел над Ипанемой, когда лимузин подкатил к подъезду ее дома. Стивен и Мария вышли раньше; Мелисанда договорилась с ними, что заскочит за своей одеждой днем, немного поспав.

Алекс помог ей выйти на тротуар, отдал распоряжение шоферу и, подойдя к Мелисанде, тихо сказал:

— Как красиво! — Он кивнул на стену, казавшуюся золотой в солнечных лучах.

— Мне кажется, что я маленькая Золушка, — призналась Мелисанда, обернувшись к Алексу. — Только мне удалось сохранить сказочное обличье после полуночи. Со мной метаморфоза произойдет уже утром, когда рассвет наберет силу.

Алекс нежно обнял ее рукой за талию и, взглянув в глаза, спросил:

— Но почему волшебство не может длиться вечно? Разве дневной свет настолько губителен, что непременно разрушит его?

— Не разрушит, но облечет в другую форму, — сказала Мелисанда, гладя его по щеке.

Он поцеловал кончики ее пальцев.

— Ты веришь в сказки?

— Раньше верила.

— А теперь?

Мелисанда подумала, что, ощущая на своем бедре его руку, она готова поверить во все, что он говорит. Но сказать это она не решилась. Дневной свет уже привнес в волшебство окружающего мира черты реальности. «Впрочем, — подумалось ей, — нельзя исключить, что и сама реальность стала иной под воздействием волшебства ночи».

— Ты мне не ответила, — чуть слышно прошептал Алекс.

Мелисанда покачала головой и пожала плечами. Перья в ее короне мягко зашуршали, выражая свое недоумение по поводу происходящего. Целая ночь бурных танцев их ничуть не повредила. Мелисанда повернулась, следя за тем, как утренний свет распространяется по фасаду дома, превращая широкие окна в золотистые квадраты. Чудеса продолжались!

— Ты веришь в сказки, Мелисанда? — повторил свой вопрос Алекс, и глаза его засветились.

— Даже не знаю. — Она робко улыбнулась. — Пожалуй, я сначала посоветуюсь со своей сказочной крестной, а потом вернусь к тебе и отвечу.

— Договорились! — Алекс счастливо рассмеялся. — Но только не исчезай надолго!

Они поднялись в лифте на ее этаж, он взял ключ от квартиры и вставил его в замочную щель. Рука его уже начала было поворачивать ключ, но замерла. Алекс вдруг обернулся и как-то странно взглянул на Мелисанду. Она догадалась, что в этот миг его охватило то же чувство, что и ее. Как только дверь откроется, реальность окончательно и бесповоротно вытеснит волшебство, дарованное им этой короткой и такой фантастической ночью.

Внесли ли эти несколько часов сказочного очарования какие-то перемены в их привычное и удобное существование? Мелисанда не была готова ответить на этот вопрос.

— По-моему, мне пора попрощаться со своей райской птицей, — негромко произнес Алекс, наклоняясь к ней.

Он нежно и трепетно поцеловал ее на прощание, и Мелисанда почувствовала такое же блаженство, как на вершине Шугэ-Лоуф, когда он сжимал ее в объятиях с какой-то дикой страстью, впиваясь ртом в ее губы.

Алекс глубоко вздохнул и, задумчиво взглянув на нее своими темными и бездонными, как омут, глазами, с натянутой усмешкой сказал:

— Сладких тебе снов, райская птица!

Потом повернулся, вошел в лифт и уехал.