Шелковое платье с легким шорохом скользнуло по плечам и обволокло мягкой тканью всю ее стройную фигуру. В зависимости от того, как падал на материю свет, она изменяла окраску: из изумрудной превращалась в бирюзовую, потом — в сапфировую, жемчужную и вновь становилась зеленой. Любуясь этой неуловимой игрой на фоне своей кремовой кожи, Мелисанда почувствовала, что ей становится жутковато. В женщине, смотревшей на нее из зеркала, не осталось ничего от прежней Мелисанды Меррик, скромного преподавателя истории, прозябающего в мрачных архивах, пыльных библиотеках и в музеях с зашторенными окнами. Мелисанда в новом обличье излучала самоуверенность, дерзость и жизнелюбие. Подбородок ее был слегка вздернут, спина выпрямлена, оголенные плечи расправлены. А главное, взгляд ее светился жаждой жизни! Она была совершенно другим человеком!
Мелисанда еще раз взглянула на собственное отражение, представила, каким будет выражение лица у Алекса, когда он ее увидит, и, не раздумывая больше ни секунды, схватила со столика серебристую сумочку и стремительно вышла в коридор. Пройдя по ковровой дорожке в гостиную, Мелисанда замедлила шаг, удивившись, что стеклянные двери на балкон открыты. Падавший на них из комнаты мягкий свет создавал, упираясь в ночную мглу, удивительный зеркальный эффект. Полюбовавшись еще раз своим отражением, Мелисанда подошла к двери, намереваясь ее закрыть, и вдруг замерла, почувствовав, что в темноте на балконе кто-то затаился.
— Добрый вечер, Мелисанда! — раздался вкрадчивый мужской голос, и в следующий миг из темноты возник Алекс.
Душа Мелисанды ушла в пятки, от смелости и непринужденности, бывшими ее спутниками, когда она танцевала на карнавале, предаваясь безудержным фантазиям под неумолкаемый перестук барабанов, не осталось и следа. Она медленно отступила назад.
— Я тебя испугал? — спросил Алекс и, подойдя к ней, наклонился и легонько поцеловал в губы. — Поцелуй для спящей красавицы, чтобы привести ее в чувство! В этом элегантном платье ты непохожа на райскую птичку!
— Однако оттенки те же!
— Да, зеленоватый, серебристый, синий… А знаешь, платье выражает твою натуру!
Голос Алекса стал хрипловатым, он провел пальцем по краю ткани, прикрывающей ее грудь, и ладонью погладил по талии, не сводя глаз с оголенных плеч.
От этого легкого прикосновения Мелисанду бросило в жар. И как это у него получается?
— Значит, это платье отражает мою сущность?
Глаза Алекса заблестели.
— Да, и очень точно! Ты такая красивая и непредсказуемая, Мелисанда Меррик! Но в этом-то и заключается твоя прелесть!
— И я всегда кажусь тебе такой?
— Всегда!
Алекс наклонился и пылко поцеловал ее.
Она обняла его за плечи и, прижавшись к нему грудью, животом и бедрами, почувствовала, как в нем пробуждается страсть. Судорожно вздохнув, он стал обжигать поцелуями ее лицо, шею и плечи.
— Алекс! — взмолилась Мелисанда. — Алекс!
Мелисанда не понимала, чего она хочет, — освободиться из его объятий или вспыхнуть как факел от его пылких ласк.
Алекс отпрянул и, сделав глубокий вздох, прижал ее голову к своему сердцу. Мелисанда услышала, с какой бешеной силой оно бьется, почти так же как и ее сердце в этот миг. Ее подмывало воскликнуть: «Я люблю тебя, Алекс! Люблю! Хотя и понимаю, что это безумие!»
Она тряхнула волосами, прогоняя это желание, и благоразумно внушила себе, что с нее вполне достаточно и того, что с Алексом ей сейчас хорошо, как никогда раньше, и она знает, что надежно защищена и желанна.
— Причешись! — с легкой дрожью в голосе сказал он и рассмеялся. — Между прочим, я заказал столик в ресторане на восемь часов. Неприлично заставлять Лурдес нас ждать!
— Лурдес? — передернула плечами Мелисанда, подняв брови. Ей хотелось держаться спокойно и невозмутимо, как подобает светской даме, но внутри у нее все сжималось и дрожало, а в ушах шумела кровь.
— Скоро ты сама ее увидишь, если, конечно, снова не задержишь меня, — ответил Алекс.
«Мерседес» мягко мчал их по извилистой дороге вдоль берега океана. Пляжи Ипанемы остались позади, справа от них нависали скалы, а слева, в просветах между домами, бушевали волны, посеребренные луной.
Укрывшись в спасительном полумраке, Мелисанда молчала, дрожа от того, что Алекс так близко, и не решаясь нарушить тишину. Время от времени он искоса поглядывал на нее и вновь смотрел на шоссе. Лишь притормозив у поворота на подъездную дорожку к парковочной площадке, он обронил:
— Надеюсь, нас ждет вкусный ужин.
Мелисанда рассеянно скользнула взглядом по высокой стене в зарослях жасмина и, когда Алекс, первым выйдя из машины, галантно подал ей руку, выбралась на посыпанную гравием площадку. Сделав несколько торопливых шагов, она подвернула ногу и чуть было не упала, но Алекс успел подхватить ее.
— Надеюсь, все в порядке? В туфлях на высоком каблуке не рекомендуется заниматься бегом, — заметил он.
— Кажется, все обошлось, — ответила Мелисанда, еще сильнее разволновавшись от своей неловкости и дыхания Алекса, которое она ощутила затылком и шеей, когда он наклонился, чтобы ей помочь. — Я оступилась, извини! Кажется, мы собирались ужинать?
Алекс предложил ей согнутую в локте руку, и они вошли в распахнутые массивные двери ресторана, который уже дружелюбно подмигивал им разноцветными фонариками.
— Называется это заведение очень просто: «Трактир», — угадав в очередной раз мысли спутницы, сказал Алекс. — Здесь прекрасные блюда из морских продуктов и чудесные испанские вина. Хозяйка — добрейшая толстушка — обожает английские любовные романы.
— Сеньор Алекс! Вы меня совсем забыли! Ну как же можно так пренебрегать своим питанием? Бедняжка, вам не довелось отведать на прошлой неделе моего морского окуня! Какая жалость, что вы лишили себя этого удовольствия!
Она звонко расцеловала гостя в обе щеки.
— Что я слышу, Лурдес? — высвободившись из ее объятий, с упреком воскликнул Алекс, на всякий случай отступив от темпераментной испанки весом не менее двухсотпятидесяти фунтов на сравнительно безопасное расстояние. — Нас здесь не накормят? А я пообещал моей гостье нечто особенное.
Толстуха обернулась к Мелисанде и, сжав ей руку пухлыми ладонями, пытливо заглянула в глаза.
— Я могу угостить вашу прелестную даму креветками! Вы любите креветки, сеньорита?
Полное лицо хозяйки ресторана стало серьезным. И по тому, как она морщила густые черные брови, Мелисанда поняла, что испанка задала этот вопрос вовсе не для поддержания светской беседы.
— Обожаю! — с милой улыбкой ответила Мелисанда. — Я не сомневаюсь, что у вас лучшие креветки на всем побережье. Алекс хвалил вашу кухню.
— Он прав, — удовлетворенно закивала испанка, продолжая оставаться серьезной и бросая изучающие взгляды на Алекса.
Алекс сделал сосредоточенное лицо и торжественно произнес:
— Мелисанда, позволь представить тебе сеньору Лурдес Анжелику Руис де Санчес, владелицу одного из лучших ресторанов Рио-де-Жанейро.
— Лучшего ресторана, сеньор Алекс! Лучшего! Я подготовила для вас отличный столик на двоих, пойдемте!
Сеньора Лурд с величественно повернулась и первой прошла по проходу с арочным потолком мимо бара во внутренний дворик, воздух которого благоухал жасмином. Усыпанные белыми цветами кусты цеплялись ветвями за решетчатую перегородку и стену, оттесняя бугенвиллею и соперничая с лилиями и орхидеями. Мелисанда окинула восхищенным взглядом цветочный рай и воскликнула:
— Какая красота!
— Лурдес обожает не только готовить, но и ухаживать за садом. Ей в этом помогают несколько садовников. Как видишь, они достигли удивительных результатов! Но не будем отнимать у нашей хозяйки драгоценное время, сядем за подготовленный для нас столик!
Алекс взмахом руки предложил Мелисанде пройти на террасу, уставленную столиками с зажженными свечами. Морской ветер доносил и туда аромат цветов. На стенах висели латунные светильники, а яркий полумесяц в небе создавал дополнительный комфорт. Голоса людей за другими столиками были едва слышны, и Мелисанде почудилось, что они с Алексом совершенно одни в этом волшебном уголке.
— Это местечко всегда казалось мне необыкновенным, — бархатным голосом сказал Алекс, угадав ее настроение. — По-моему, за ним приглядывают добрые феи.
Мелисанда взглянула в его глаза и на миг позабыла не только о других посетителях, но и о хозяйке «Трактира», поджидающей их у столика. Алекс мягко взял свою спутницу за руку и вернул из мира романтических фантазий, заметив:
— Красота интерьера завораживает, но не нужно забывать, что мы пришли сюда, чтобы поужинать.
— Даме лучше занять вот это место, — деловито сказала Лурдес, указывая гостье рукой на стул. — Отсюда она сможет любоваться и садом, и побережьем. А вам, сеньор Алекс, я предоставляю возможность наслаждаться красотой океанского прибоя и вашей дамой. — Она сопровождала свои слова выразительными жестами, исполненными королевской величественности. — Вами займется метрдотель, но вина для вас я выберу лично! Для начала — легкое сухое белое вино! Вам подадут его немедленно!
Все это говорилось очень серьезно, без тени иронии, с шумным придыханием, что свидетельствовало о важности момента выбора блюд и напитков. Лурдес повернулась и, несмотря на свою полноту, совершенно бесшумно удалилась.
И тут Мелисанду разобрал неудержимый и, как она осознавала, неприличный смех. Она успела зажать рот рукой, но в ее глазах заплясали чертики.
— Я понимаю, что это ужасно бестактно, — наклонившись к Алексу, прошептала она. — Но когда Лурдес стала говорить о вине, я сообразила, что отнеслась к обсуждению блюд вызывающе легкомысленно.
Алекс прыснул со смеху, но тотчас же тоже прикрыл рот ладонью, пряча улыбку. Его глаза задорно заблестели, а в уголках их появились мелкие морщинки, отчего лицо обрело озорное, почти мальчишеское выражение.
— Скверная девчонка! — прошептал он. — Нас больше не пустят сюда, если ты будешь так себя вести!
— Наверное, здесь поселился бесенок. Это он сбивает меня с праведного пути! — Мелисанда вздернула носик и поджала губы, стараясь подавить смешок.
— Дьявольское наваждение, ты полагаешь? — переспросил, едва сдерживая смех, Алекс. — Посмотрим, что произойдет, когда ты отведаешь несколько бокалов особого вина Лурдес!
— Я дам тебе знать, если почувствую признаки его проказ, — пообещала Мелисанда и умолкла, заметив, что к столику бесшумно подошел официант, элегантно одетый и чрезвычайно сосредоточенный.
Официант отвесил им легкий вежливый поклон и подал Мелисанде меню. Она грациозно, как ей хотелось думать, взяла карту и стала ее изучать, стараясь подавить желание посмотреть на Алекса, сидящего напротив.
Тем временем он что-то негромко сказал по-португальски официанту Карлосу, тот ответил на бразильском диалекте. Мелисанда не понимала ни слова, но догадывалась, что они обсуждают фирменные блюда этого заведения.
— Выбрала что-нибудь или доверишься Карлосу? Он порекомендует все самое лучшее!
— Я не сомневаюсь во вкусе Карлоса, однако… — Мелисанда пожала плечами.
— Тебя что-то смущает? — спросил Алекс.
— Нет, просто я подумала, что раз Лурдес утверждает, что креветки у них вполне съедобные, то почему бы и не заказать их? — с самым серьезным видом ответила Мелисанда, изо всех сил стараясь вести себя так, как подобает в таких случаях леди. Предательский смешок уже готов был сорваться с ее плотно сжатых губ, когда другой официант торжественно принес охлажденную бутылку вина. Его сопровождал юный помощник, держащий в руках ведерко со льдом. Их появление спасло Мелисанду от полной потери лица.
Последовавшая за этим церемония откупоривания и дегустации вина, после чего Карлос степенно удалился, дала Мелисанде время и возможность успокоиться. А когда ушли и два других официанта, она окончательно взяла себя в руки и сдавленным голосом сказала:
— Мне ужасно стыдно за свое поведение. Обычно я стараюсь соблюдать этикет. Все-таки это место определенно заколдовано.
Он мягко улыбнулся в ответ.
— За Бразилию и ее народ! — Мелисанда подняла бокал.
В знак того, что он принимает этот тост, Алекс тоже поднял бокал и сделал глоток.
— Восхитительное вино! — воскликнула Мелисанда, наслаждаясь вкусом и ароматом золотистой влаги.
— Как и страна! — Алекс поднял бокал. — За тебя!
Рука Мелисанды дрогнула, она опустила глаза, услышав, как внутренний голос уже предупреждает ее о нависшей над ней опасности. «Сегодня, однако, ему суждено остаться не услышанным мною», — решила она.
— Вы очень мудро поступили, заказав креветки, — раздался у нее за спиной вкрадчивый шуршащий голос Лурдес, словно материализовавшейся из воздуха. — Я лично удостоверилась, что они достойны вашего выбора. Креветки отличные.
Толстуха удовлетворенно посмотрела на гостей, несомненно, уловив флюиды, незримо связывающие эту парочку, и с мягкой улыбкой на полном лице поставила на стол тарелку.
— А это я приготовила специально для вас, — сказала она. — Это блюдо следует есть именно в такой вечер, как сегодняшний.
— Пахнет аппетитно и заманчиво, — заметила Мелисанда. — А что это?
— Устрицы. — Глаза толстухи лукаво блеснули.
— Устрицы? — Алекс вскинул брови. — Лурдес, когда я в последний раз говорил, что ты коварная соблазнительница?
Мелисанда покраснела, уловив в его добродушном тоне толику раздражения и подумав, что нужно все-таки научиться бороться с внезапными приливами крови к щекам: в последнее время ее слишком часто бросало в жар по самому ничтожному поводу.
— Но почему вы так решили, сеньор Алекс? Устрицы прекрасные, я подаю их далеко не всем клиентам, а лишь избранным. Однако если вы станете и дальше называть меня коварной соблазнительницей, я перестану вас у себя принимать!
Она вздернула подбородок в величественном негодовании и, весьма довольная своей шуткой, повернулась и ушла так же бесшумно, как и появилась. Алекс стал было за нее извиняться, но Мелисанда прервала его:
— Не трудись, пожалуйста! Она мне понравилась. Не пора ли нам отведать устриц?
Устрицы оказались действительно прекрасными, а мягкий юмор, с которым они были предложены, снял у обоих ощущение некоторой скованности, мешавшей им в полной мере насладиться ужином.
Они стали болтать о разных пустяках, о том, кому что нравится, делиться воспоминаниями о годах детства и юности, рассказывать о своих семьях. И даже в минуты молчания, когда они просто наслаждались чудной ночью, окутавшей их, тишина за столиком дышала дружелюбием и взаимным расположением.
Креветки тоже привели их в восторг, и беседа полилась оживленнее. Мелисанда и Алекс воодушевленно обменивались впечатлениями о своих любимых кушаньях, ресторанах, в которых побывали, с аппетитом доедая ужин и с наслаждением запивая его вином.
Мироздание сузилось для Мелисанды до пространства, в котором оставались только она и Алекс, окутанные теплой бразильской ночью и убаюканные шумом ветра и моря. Остальное ее не волновало, она была полна решимости выпить свой кубок радости до дна и не допустить, чтобы сомнения омрачили это упоение прекрасным моментом.