Все следующее утро Мелисанда и Каталина просматривали собранные Каталиной материалы и составляли план дальнейшей работы. Когда ассистентка ушла, Мелисанда взялась за книги, подобранные для нее в архиве Мартой. Погрузившись в чтение, она не замечала ни городского шума за окнами, ни занудного завывания пылесоса, которым энергично орудовала в соседней комнате сеньора Амаду. Она окунулась в другой мир, где все было другим.
К реальности Мелисанда вернулась лишь тогда, когда кто-то пощелкал пальцами у нее над ухом. Она вздрогнула и, подняв голову от книги, увидела Алекса Роубсона. Он улыбался, прищурив насмешливые карие глаза.
Мелисанда машинально надела очки, чтобы получше его разглядеть, и у нее перехватило дыхание. После длительного погружения в старинные книги появление импозантного молодого мужчины оказало на нее такое же воздействие, как глоток холодного шампанского.
— Вы всегда отключаетесь от мира, когда работаете? Я стучал, звал вас по имени, даже хотел поджечь петарду, чтобы привлечь ваше внимание.
— Вы правы, — усмехнулась Мелисанда, — я глохну, когда увлекаюсь работой. Но разве уже час? Странно, что сеньора Амаду не предупредила меня. Я не хотела заставлять вас ждать меня, извините.
Одетый в спортивный пиджак и сорочку с распахнутым воротом, Алекс являл собой эталон мужского обаяния. Это был настоящий покоритель женских сердец, сгусток энергии и животного магнетизма. «Именно о таком мужчине и мечтают девицы, томимые эротическими фантазиями», — подумала Мелисанда, окидывая собеседника оценивающим взглядом.
— Я приехал чуточку раньше и уговорил вашу служанку пропустить меня к вам без предупреждения. Наши планы меняются.
Мелисанда огорченно вздохнула: она уже настроилась на обед с Алексом и, признаться, изрядно проголодалась.
— Я подумал, что раз уж вы так усердно работали в последнее время и давно не выбирались в город, то вполне заслужили перерыв в несколько часов. Если не возражаете, я отвезу вас в ресторанчик на вершине Корковадо. Доедем до подножия горы на автобусе, а оттуда поднимемся на фуникулере прямо к статуе Христа. В ее основании находится ресторан, где можно прекрасно пообедать, любуясь восхитительной панорамой залива и Рио.
— Великолепно! — обрадовалась Мелисанда. — Лучше и быть не может! Я только быстренько переоденусь!
Идея Алекса ей понравилась. Посещение этой знаменитой достопримечательности Рио-де-Жанейро — стопятидесятифутовой статуи Христа с распростертыми над городом руками — входило в ее программу, но с таким сопровождающим экскурсия обещала стать еще более приятной. Алекс, конечно, прав: нельзя работать без отдыха месяцами, иногда нужно и развлекаться!
Оставив своего добровольного гида наедине со старинными фолиантами, Мелисанда прошла в спальню. На переодевание в легкую хлопчатобумажную юбку и блузку, макияж и осмотр себя в зеркале у нее ушло всего несколько минут. Она вставила контактные линзы, надела солнцезащитные очки и шляпку, подхватила со столика сумочку и вернулась в кабинет.
Алекс увлеченно читал какую-то книгу, усевшись в кресле. Мелисанда замерла в дверях, любуясь его позой и чувствуя исходящие от него силу и уверенность. Он почувствовал ее присутствие и обернулся. Лицо его, обычно сосредоточенное и серьезное, стало мягче и добрее, едва лишь он улыбнулся.
У Мелисанды потеплело на душе, и она улыбнулась в ответ.
— Я готова!
Он пружинисто встал, и они, спустившись в лифте, вышли из дома. Мелисанда, не ожидавшая, что Алекс предложит ей воспользоваться общественным транспортом, вопросительно взглянула на своего спутника: она еще плохо ориентировалась в городе.
К своему удивлению, Мелисанда обнаружила, что Алекс точно знает, на каком автобусе им лучше поехать и где находится автобусная остановка.
Она села возле окна, Алекс — рядом с ней, положив свою ладонь на ее руку. Мелисанду обдало жаром от одного этого прикосновения, по ее телу побежали мурашки. Она поспешно отвернулась и уставилась в окно. Почему она всегда теряется в его присутствии? Отчего так волнуется от малейшей перемены в его лице?
Автобус тронулся, и красочные картины, быстро сменяющие за окном одна другую, отвлекли Мелисанду от беспокойных мыслей. Вскоре она совершенно расслабилась, увлеченная захватывающими видами.
Они миновали современные высотные здания Ипанемы и оказались в старинных кварталах Рио. Дома, построенные в прошлом столетии, скрывались за высокими стенами и вечнозеленой изгородью. Вскоре вдоль шоссе потянулись парки и садики, тенистые аллеи, за кронами деревьев которых проглядывали деловые учреждения. Время от времени Алекс привлекал внимание своей спутницы к той или иной достопримечательности и рассказывал ей об истории этого района.
Станция фуникулера располагалась на маленькой улочке, где под кронами высоких развесистых деревьев дышалось легко даже в жаркий день. Глядя на приземистые старые домики, трудно было предположить, что это и есть один из популярнейших уголков туризма на границе со знаменитым национальным парком Тижука, частью которого и является гора Корковадо.
Пока Алекс покупал в кассе билеты, Мелисанда разглядывала окружающую публику: парочку юных влюбленных из Бразилии; пожилых немецких туристов; супругов-американцев с двумя маленькими детьми, которые носились по перрону и забрасывали родителей вопросами; представителей других стран, сидящих на скамейках или прогуливающихся в ожидании состава.
Но вот два красных вагончика с грохотом скатились со склона горы на станцию. Все стали суетливо выстраиваться в очередь на посадку. Прибывшие пассажиры с веселым гомоном высыпали из состава, обмениваясь впечатлениями от увиденного.
Заняв свои места, Мелисанда и Алекс радостно улыбнулись друг другу. Путешествие сулило им несколько счастливых часов и массу необыкновенных впечатлений. Состав рывком тронулся с места и затрясся, а спустя минуту станция и дома уже исчезли из виду. Путешественники очутились в зеленом сказочном мире. Над ними смыкались заросли бамбука, лианы и другие ползучие растения обвивали стволы исполинских деревьев, макушки которых скрывала буйная растительность. Повсюду порхали бабочки, достойные украсить собой любую коллекцию; их прозрачные радужные крылышки ярко сверкали на солнце.
Мелисанда забросала Алекса вопросами о названиях редкостных растений, насекомых и птиц.
— Я бизнесмен, а не биолог! — расхохотался он, поняв, что его знаний не хватает для того, чтобы удовлетворить любознательную спутницу.
Однако буйство природы вскоре заворожило и его, и он стал приглядываться к окружающему лесу с неподдельным интересом, чудесным образом помолодев и словно бы оставив все заботы и хлопоты у подножия горы.
— Изумительно! — прошептала Мелисанда. — Не понимаю, как можно целыми днями просиживать в офисе, когда здесь такая красота!
Вагончики побежали по склону горы, и внизу, в просветах между растительностью, замелькали красочные городские виды. Туристы стали вскакивать с мест и суетливо выискивать удобные позиции для фотографирования. Мелисанда осталась сидеть там, где сидела, не испытывая желания нарушать естественный ход событий.
Наконец поезд достиг площадки под статуей, но для лучшего обзора следовало немного подняться пешком по специальной лестнице. Подождав, пока выйдут остальные пассажиры, Алекс и Мелисанда стали неторопливо преодолевать ступеньку за ступенькой. Когда над их головами из-за вершин деревьев возникла наконец крестообразная статуя Христа, распростершего руки в благословении над Рио-де-Жанейро, Мелисанда ахнула от восторга. Изваяние поражало своими размерами и величием. Внезапно порыв ветра задрал подол юбки Мелисанды и сорвал у нее с головы шляпку. Алекс ловко поймал ее на лету и вернул владелице. Она машинально нахлобучила шляпку и воскликнула:
— Великолепно, не правда ли?
Алекс задрал голову и, прикрыв глаза ладонью, тоже посмотрел вверх.
— Я бывал здесь сотни раз, и всегда это зрелище меня потрясает. Какая статуя! Какой город! Что за сказочный край! Поднимемся повыше, оттуда нам будет видно еще лучше.
Он протянул ей руку, она сжала его ладонь, сухую и сильную, и по всему ее телу разлилось приятное тепло. Алекс увлек ее за собой по ступенькам наверх, и она покорно подчинилась, уверенная в этом ловком и энергичном мужчине, органически вписывающемся в окружающий мир. Зараженная его жизнерадостностью и неутомимостью, Мелисанда легко одолела подъем и даже не запыхалась.
На вершине, однако, у нее захватило дух, и не столько от порывистого ветра, сколько от вида, открывающегося с такой головокружительной высоты. Потрясенная до глубины души, она молча смотрела на город, опоясывающий гору Корковадо ослепительной белой дугой. В центре этой панорамы сверкала бухта Фламинго и тянулись пляжи Копакабаны. Между ними возвышалась грациозная Шугэ-Лоуф. Вдали виднелась Ипанема, за ней начинались деловые районы города, а за спиной у Мелисанды зеленел лес — знаменитый национальный парк. Бирюзовые воды бухты Гуанабара подчеркивали разительный контраст между этим диким уголком природы и современным городом.
Алекс дотронулся до плеча Мелисанды, возвращая ее из мира фантазий на землю, и заметил не без упрека в голосе:
— Кажется, вы совершенно обо мне забыли.
Она вздрогнула и смущенно улыбнулась.
Он обвел задумчивым взглядом город и набегающий на него океан.
— Всякий раз, когда я сюда прихожу, я невольно особенно отчетливо осознаю, где я живу. Ведь в своих удобных квартирах, расположенных в элитных кварталах Рио, мы редко вспоминаем о тех, кому нет дела до окружающей красоты. Я говорю о тех людях, кому приходится считать каждый крузейро, чтобы прокормить семью.
Лицо его стало суровым и задумчивым. Он обнял Мелисанду за плечи и привлек к себе, но скорее не как женщину, а как человека, способного понять и разделить его настроение.
— Взгляните вон туда и туда! — Он махнул рукой в направлении хибар, облепивших, словно пагубная зеленая плесень, склоны гор на границе с деловой частью города. — В этих бесчисленных лачугах ютятся сотни тысяч бедняков! Лишенные водопровода, канализации, приличной крыши над головой, они живут семьями по шесть и более человек в комнатушках с земляным полом, они скверно питаются, их дети посещают плохие школы. Воистину Рио — это уникальный город!
Алекс убрал руку с плеча Мелисанды и помрачнел. Помолчав с минуту, он вдруг вскинул подбородок и, устремив горящий взор вдаль, страстно заговорил звенящим голосом:
— Бразилия полна энергии, она прекрасна и богата! Но ее разъедают убогость и нищета большей части населения. — Лицо его вновь стало суровым.
— Разве правительство не принимает мер, чтобы исправить эту ситуацию? — спросила Мелисанда.
— И правительство, и международные организации, и частные благотворительные фонды неустанно борются с бедностью населения. Но как исправить такое удручающее положение, когда с каждым годом нищих рождается все больше и больше? Возьмем, к примеру, мою компанию! — Алекс подозрительно покосился на Мелисанду, но, заметив, что она внимательно слушает, продолжал: — Несколько лет назад мы приступили к осуществлению некоторых социальных программ: стали улучшать жилищные условия наших работников, организовали группу продленного дня при школе, выделили денежные средства на питание и пособия учащимся. Увы! — Он развел руками. — Этого оказалось мало. А больше и мы пока позволить себе не в состоянии.
Он уселся на каменный бордюр, отделяющий пьедестал статуи от смотровой площадки, и задумчиво уставился на город.
Мелисанда, тронутая его искренним и прочувствованным рассказом, заставившим ее взглянуть на этого мужчину с иной, неожиданной стороны, присела с ним рядом и спокойно сказала:
— Главное, Алекс, что вы действуете. Невозможно сразу решить все проблемы. Конечно, нельзя забывать о нуждах бедняков. Но грешно и не замечать красоту, которая иногда пышно расцветает в самой гуще всех невзгод.
Прищурившись, Алекс смерил ее внимательным взглядом и запальчиво спросил:
— А что может знать об этом преподаватель истории?
В его голосе Мелисанда уловила не издевку, а искреннюю озабоченность, а потому и не обиделась. Встряхнув головой, она с улыбкой взглянула на горизонт и попыталась объяснить, что она имеет в виду:
— Историкам следует интересоваться людскими страданиями не меньше, чем остальным людям. Мы, ученые, не сталкиваемся с конкретными проявлениями людских бед в отдельно взятых семьях и не пытаемся оказывать нуждающимся посильную помощь, как, например, социальные работники. Но мы изучаем все стороны общественного бытия, в том числе такие его пороки, как нищета, болезни и лишения. Современный историк интересуется не только политиками и генералами. Он изучает и жизнь простых людей, таких, о которых не пишут в исторических документах и книгах, а если и пишут, то рассматривают их только как необходимый фон для той или иной исторической личности.
— Поэтому вы и написали книгу об ирландских крестьянах, пострадавших во время «картофельного голода»?
Алекс так пристально посмотрел на Мелисанду, что ей стало неуютно под его взглядом. Но она справилась с волнением и так же спокойно продолжила:
— Мне как-то случайно попалась на глаза книга о странной болезни, поразившей картофель в Ирландии, после чего там и начался голод среди крестьян, питавшихся в основном одним картофелем. Заинтересовавшись тем историческим периодом, я прочитала много документов, свидетельствующих о многочисленных трудностях, выпавших тогда на долю бедняков, и о том, как им удавалось преодолевать все напасти. Основной вывод, к которому я пришла, был поразителен: людям, попавшим в беду, помогают выжить только их любовь, забота друг о друге и надежда.
— Вы действительно считаете, что любовь играет в жизни общества такую большую роль?
В голосе Алекса ощущались скептические нотки. Но за ними Мелисанда уловила какую-то скрытую обиду и тайную боль. Ей не могло это показаться.
— Только любовь и спасла тогда многие ирландские семьи, — тихо, но твердо ответила она. — Любовь и надежда окрыляли тех из них, кто не побоялся переселиться в Америку. Я убеждена, что без любви и надежды жизнь утрачивает смысл для любого человека, и это не зависит от того, богат он или нищ.
Мелисанда накрыла ладонью руку Алекса, лежавшую у него на колене. Он с некоторым удивлением взглянул на нее и горько усмехнулся. Несомненно, ее слова расшевелили в его душе сомнения и болезненные воспоминания. Мелисанда вздохнула и, улыбнувшись, снова стала смотреть на Рио-де-Жанейро, раскинувшийся между бразильским национальным парком и Атлантическим океаном. Алекс упорно молчал. Не выдержав тягостной тишины, Мелисанда сказала:
— Какая божественная красота!
— Да, это верно, — вздохнув, бодро подтвердил Алекс так, словно бы не грустил о чем-то неведомом ей всего минуту назад. Он встал и протянул ей руку.
— Вы тоже прекрасны, Мелисанда! Особенно когда ветер треплет ваши чудесные волосы. Я проголодался. Как насчет обеда?
— Ваши комплименты, галантный господин, творят с девушками чудеса. Прекрасная идея, я согласна! — весело воскликнула Мелисанда, вставая с бордюра. — Обед — это тоже прекрасно!
Они дружно расхохотались и направились в ресторан под смотровой площадкой. Алекс непринужденно обнял Мелисанду за плечи, и она склонила голову ему на плечо, ощущая умиротворение. Они шли рядом, касаясь друг друга. Мелисанда, ощущая его присутствие, проникалась его силой и уверенностью, но, благодарная за его дружеское расположение, не осмеливалась помыслить о чем-то большем.
Они заказали рыбу и фирменный коктейль, приготовленный из лимонного сока, сахарной пудры и ликера из сахарного тростника. Потихоньку потягивая этот вкусный и слегка хмельной напиток, они наслаждались видом, открывающимся с веранды, и, щурясь от ветерка и солнечного света, беседовали об истории Бразилии.
Страстный патриот, Алекс поведал Мелисанде много интересного о колониальном периоде своей страны, о том, как португальский мореплаватель Кабрал в 1500 году высадился на принятую им за остров землю и объявил ее владением Португалии; как на этой территории, названной позднее Бразилией, начали появляться крупные плантации, где жестоко эксплуатировался труд негров-рабов, ввозимых из Африки, и индейцев; как в 1807 году, спасаясь от оккупировавших Португалию войск Наполеона, португальский королевский двор перенес свою резиденцию в Рио-де-Жанейро. Алекс рассказывал, что благодаря добыче золота и алмазов, развитию скотоводства и модернизации каучуковых плантаций начался быстрый и стремительный процесс становления бразильской нации.
Глаза Алекса светились энтузиазмом, лицо стало вдохновенным и мечтательным. Мелисанда с неподдельным интересом внимала его повествованию, любуясь мимикой и жестами рассказчика.
— Вы хорошо знаете историю своей родины! — заметила она, когда Алекс сделал паузу.
Он медленно повел головой, оглядывая окрестности, и развел руками:
— Это естественно: ведь я обожаю Бразилию! Мой прапрадедушка прибыл сюда из Франции бедным юношей, надеющимся разбогатеть. Он упорно искал золото и алмазы, и наконец удача улыбнулась ему: он нашел богатые залежи и того, и другого в штате Минас-Жерайс и сумел по-хозяйски распорядиться своим богатством. А в следующих поколениях наша семья расширила его дело, не растранжирив состояние, нажитое этим счастливчиком.
— А чем вы сейчас занимаетесь? — спросила Мелисанда. — Вы упомянули какую-то компанию…
Алекс покосился на нее с удивлением и недоверием:
— Как мне понимать ваш вопрос?
— Ну, какую именно работу вы выполняете? Вы говорили, что занимаетесь предпринимательством в различных областях, а позже добавили, что у вас есть собственная компания.
— Как, вы ничего не знаете? — Алекс вытаращил глаза.
— Нет. А мне следовало все о вас разузнать? — с легким раздражением спросила Мелисанда. С какой стати она должна была наводить о нем справки? И почему в его взгляде сквозит явное недоверие?
— Я президент компании «Роубсон и К°»!
Алекс сказал это так, словно бы это все объясняло.
Мелисанда расхохоталась:
— По-моему, мы не понимаем друг друга. А что это, собственно говоря, за компания?
— Нет, вы действительно ничего не знаете?
Мелисанда покачала головой, начиная подозревать, что задела честолюбие собеседника.
— «Роубсон и К°», — тоном педагога, объясняющего не очень трудную задачу несмышленому ученику, начал Алекс, — является ведущим производителем ювелирных изделий. Эта фирма владеет не только золотыми и алмазными шахтами, но также и шахтами, где добывают другие драгоценные камни. Мы также располагаем обширной сетью магазинов во многих столицах мира, экспортируем как ювелирные изделия, так и драгоценные камни.
Мелисанда выслушала все это с очаровательной улыбкой.
Алекс все еще смотрел на нее с подозрением. Помолчав, он вдруг предложил:
— А не хотели бы вы ознакомиться с нашим магазином и мастерскими? Это любопытно.
— Да, с удовольствием! — ответила Мелисанда.
Ей действительно хотелось побывать в ювелирном магазине мирового класса. В Нью-Йорке она могла позволить себе лишь любоваться витринами «Тиффани» и, разумеется, даже не помышляла о том, чтобы что-нибудь купить.
— Как насчет завтрашнего дня? — вскинул бровь Алекс.
— Нет, завтра у меня встреча с одним бразильским профессором. А вот послезавтра — пожалуйста, я буду в вашем полном распоряжении.
— В десять утра вас устроит?
— Прекрасно! — Мелисанда отодвинулась вместе со стулом от столика. — Не совершить ли нам небольшую прогулку по тропинкам парка?
Официант уже подал им счет, поэтому Алекс оставил деньги на столике и встал, чтобы подойти к Мелисанде и помочь ей подняться. Когда она встала и обернулась, чтобы поблагодарить его за учтивый жест, то обнаружила, что он стоит к ней почти вплотную и разглядывает ее задумчивым, несколько странным взглядом.
Мелисанда потупилась, покраснев, и нервно облизнула губы, но тотчас же пожалела об этом, потому что непроизвольно пробудила воспоминания, от которых ее щеки стали пунцовыми, а сердце еще громче застучало в груди.
Алекс отступил на шаг — она облегченно вздохнула, а он непринужденно спросил:
— Значит, идем гулять по тропинкам?
Возвращаясь после обеда и прогулки в красном вагончике в город, Мелисанда ощущала необыкновенное блаженство. По-видимому, оно читалось у нее на лице: Алекс почему-то улыбнулся. Слова были лишними в этот момент. Мелисанда улыбнулась ему в ответ, и он, с довольным видом вытянув ноги, положил руки на спинку сиденья и стал смотреть в окно.
Растрепанные ветром волосы упали ему на лоб, подчеркнув его резкий, мужественный профиль. Но вообще сегодня Алекс излучал благодушие, впервые за все время их знакомства Мелисанда видела его таким расслабленным и спокойным.
Ей захотелось почувствовать тепло его сильных рук, погладить загорелую, бронзовую кожу. Но, подавшись было вперед, она вдруг передумала и отдернула руку, словно боясь обжечься. Внезапно она отчетливо поняла, почему ей так спокойно и хорошо с ним: этот малознакомый мужчина стал для нее чем-то гораздо большим, чем просто обыкновенный собеседник и гид. Она в него влюбилась! Мелисанда сжала подбородок ладонью и, закусив нижнюю губу, опустила голову.