Корин Холод

Братство, или Кризис Сумеречных

 

По ночам в старых домах всегда полно звуков. Скребутся мыши, шелестит ветер, поскрипывают половицы. Кажется, что даже лунный свет с тихим шорохом перелистывает своими ледяными пальцами страницы оставленной на столе книги.

Молодой мужчина, лежавший на спине с открытыми глазами, знал — стоит сосредоточиться на этом шуме, и он не сможет уснуть до утра. Надо было занять мозг чем-то умиротворяющим. Например, мечтами о светлом будущем. Или тёплыми, приятными воспоминаниями. Лёгкая улыбка тронула потрескавшиеся губы: доброй памяти об ушедших днях было не так много. С другой стороны…

Он дождался, пока дыхание женщины, которую он считал сестрой, выровняется, — она всегда долго засыпала. Тихо встал, накинул халат и прошёл на кухню. Воровато оглянулся, прислушался и удовлетворённо кивнул. Затем, приподнявшись на цыпочки, он осторожно снял с верхней полки над плитой потемневший от времени деревянный сундучок. Ногой, не глядя, подвинул табурет к столу и сел. Достал из кармана пачку сигарет, с сомнением посмотрел на неё, отложил подальше. Вздохнул, почесал в затылке, а затем откинул крышку. Помедлил, разглядывая содержимое. Губы молодого человека снова растянулись в улыбке, на сей раз грустной. Несколько минут он сидел так, усмехаясь в ответ на невесёлые мысли, потом медленно достал из сундучка дешёвую деревянную трубку с основательно погрызенным мундштуком и кисет. Табак высох, но его это не смутило. Аккуратными скупыми движениями мужчина набил трубку, умудрившись не просыпать ни крошки. Снова порылся в карманах, поискал взглядом зажигалку, тряхнул головой, встал и взял с плиты спички. Закурил, поморщился, зажёг плиту и поставил на огонь чайник. Бросил взгляд на часы: было начало первого.

— Ничего, ночь долгая, — пробормотал он, стискивая мундштук зубами. Сел обратно. Сизый табачный дым густыми клубами расползался по помещению. Ещё несколько минут мужчина поразмышлял, наконец, решился и принялся дальше извлекать вещи, хранившие старую память.

Первым на свет появился короткий, ладони в две длиной, кинжал в самодельных деревянных ножнах. Затем сложенный в несколько раз кусок кожи тонкой выделки. Следующим был совсем древний на вид компас в деревянном футляре, покрытом облупившейся синей краской. На крышке с некоторым трудом можно было разобрать практически стёршийся символ: шесть пересекающихся серебристых окружностей. Рисунок был явно новее вещицы, но, видимо, компас часто держали в руках, и современная «серебрянка» не смогла сравниться устойчивостью со старым покрытием. Самой последней стала длинная узкая чёрная шкатулка. Молодой человек открыл её и положил перед собой, отодвинув в сторону опустевший сундучок. В шкатулке на красном бархате лежало кольцо из синеватой хирургической стали. На вещице выделялась витиеватая гравировка в готическом стиле — буква «В».

Взгляд мужчины, не отрываясь, скользил по изгибам гравировки. Тикали часы. Дым от забытой трубки тонкой струйкой поднимался к потолку. С легким скрипом открылась дверь, и мужчина поднял взгляд. Та, кого он считал сестрой, стояла на пороге, потирая слипающиеся глаза.

— Ты опять?

В глазах того, кто сидел за столом, появилось странное, потерянное выражение. Несколько секунд прошло в молчании, затем он провёл рукой по своей неряшливой шевелюре и посмотрел в окно. Бледный свет дал ему подсказку.

— Полнолуние, — извиняющимся тоном сказал мужчина. — Ты же знаешь, я скверно сплю в такие ночи. Как и полагается начинающему шизофренику.

— Знаю, — она присела на второй табурет, вытащила из брошенной пачки сигарету и прикурила, — но шизофрения тут ни при чём. Ты хоть раз решишься снова его надеть?

— Зачем?

— Затем, что пора прекращать таращиться по ночам на своё прошлое. Пора дать о себе знать. Когда решаешь старые проблемы, становится легче, знаешь ли.

—Во-первых, такие проблемы просто так не решаются. А во-вторых, они и сами не стремятся её решить. Столько лет прошло, а от них ни звука, — он передёрнул плечами.

— Они просто не знают, где ты.

— Знают, — отмахнулся он, — кровь не перехитришь. И если они придут, то, скорее всего, чтобы убить меня. По крайней мере, один из них.

— Не говори ерунды, пожалуйста. Братья и сёстры не убивают друг друга. Тем более, из-за таких глупостей.

— Глупости бывают разные.

Она потянулась и взяла со стола сложенный пергамент. Развернула. Это была выполненная в очень старом стиле карта, испещрённая стрелками и указателями. Линии, начертанные черной тушью, казались вросшими в выделанную кожу нитками. Стрелки же явно рисовались зелёной гелевой ручкой. Тот, кто работал над картой, явно не испытывал пиетета перед древностями.

— Это штурм Храма?

Та, кого он считал сестрой, прекрасно знала, что это такое, но начинала этот разговор вновь и вновь. Мужчина иногда спрашивал, как ей не надоедает слушать одно и то же, но она лишь улыбалась в ответ и качала головой.

Он почесал в затылке, выудил из кармана резиночку и собрал волосы в длинный хвост.

— Да, это схема штурма. Рассказать?

— Расскажи. Ты же получил компас после него.

— Не получил. — Он вспомнил о трубке и принялся заново её раскуривать. — Мы его сотворили. Точнее, их. Мне достался тот, что указывает на богатство.

— А остальные? — Историю компасов она тоже знала. Их было шесть, каждый со своей «настройкой». Богатство, власть, любовь, смертельная опасность, истинный страх и сокровенное желание. А ещё был кинжал из кости Химеры, трубка Серой Твари и другие истории и вещи, большая часть из которых осталась в прошлом. Женщина множество раз слышала о них. Но готова была послушать ещё раз, потому что знала — от этих рассказов тому, кого она считала братом, становится легче. Молодому максималисту, живущему прошлым, всегда легче от воспоминаний о своих возможностях и о том, как раньше всё было замечательно.

— Остальные… — Во входную дверь постучали. Мужчина осёкся и с недоумением посмотрел на часы. Та, кого он считал сестрой, прикрыла глаза, вслушиваясь.

— Второй час ночи, — медленно произнесла она. — Кого к нам принесло? Случись что у соседей, я бы почуяла. Это кто-то чужой.

— Сиди здесь, — отрывисто бросил мужчина. Резко встал, чуть не опрокинув табурет, и вышел.

В замке повернулся ключ, хлопнула дверь. Из прихожей раздались голоса. Его и незнакомый женский. Та, кого он считал сестрой, не вставала с места — так и сидела, зажмурившись. Обычный человек не смог бы незаметно миновать ночные знаки, расставленные вдоль ограды, и уж тем более не прошёл бы мимо хранителей дома, а значит, что-то, наконец, произошло. Восемь лет ожидания и страхов закончились.

По коридору простучали торопливые шаги. Дверь на кухню распахнулась. Тот, кого она считала братом, вошёл и встал у стола, вертя в пальцах трубку. Руки его слегка дрожали. На плите выкипал чайник. Следом за мужчиной вошла стройная девушка, окинула взглядом кухню и улыбнулась.

— Ну, знакомь.

Хозяйка дома недоверчиво посмотрела на девушку, потом на своего друга. Он встретил её взгляд, криво улыбнулся, взял из шкатулки кольцо и уверенно надел его на безымянный палец правой руки. От дрожи не осталось и следа.

— Знакомься, — сказал он, — Это Кит. Моя сестра.

— Таэ, — несколько скованно представилась женщина, сидевшая у стола. — Значит, вражда закончилась? Вы снова собираетесь вместе?

— Да, — серьёзно кивнула Кит. — Мы потеряли вашего приятеля на какое-то время, но теперь все в сборе. Почти. Мести не будет, обещаю. Вы будете сильно возражать, если мы ненадолго оккупируем ваш дом? Остальные приедут завтра.

— Нисколько, — твёрдо произнесла она. — Он долго этого ждал. Спасибо, что нашли его.

— Не за что. — Девушка перевела взгляд на брата. — Жаль, что нас только пятеро.

— Мы справимся, — твердо отозвался он, — и вернём его. Обязательно.

— Я знаю, брат, — прошептала Кит, сглатывая внезапно набежавшие слёзы. Настроение у нее менялось в мгновение ока: секунда — и плаксивая гримаса исчезла с её лица, а голос окреп. — Я знаю.

***

В детской стояла большая двухъярусная кровать. Мужчина вспомнил, как Платина, человек, которого он считал братом, протестовал против её покупки, и покачал головой         .

— Она твоя… жена? — в голосе Кит было слышно едва различимое напряжение. Он покачал головой.

— Нет. Это совсем другое.

— Как раньше?

— Нет. Другое «другое», — он хмыкнул. — Короче, долго объяснять.

— А это чьё? — она кивком указала на кровать.

— Это детей. Они сейчас в городе, с отцом. Послушай, давай потом тебе всё расскажу? Четвёртый час ночи. Спать надо. Если они приезжают завтра, у нас будет много работы.

Она подошла ближе.

— Ты вспоминал про нас?

Несколько секунд молчания.

— Да. Каждый день. Каждую ночь. Всегда помнил.

— И про нас? — Интонация была совсем иной. Кит подошла ближе и осторожно коснулась кончиками пальцев его груди.

От девушки чуть заметно пахло духами. Глубоко внутри шевельнулось давно забытое чувство.

Мужчина чуть отстранился и взглянул ей в глаза. Сейчас они были густо синими.

— «Нас» не было. Была глупость, которую не следовало повторять.

— Разумеется, — она несколько разочарованно хмыкнула, — такая же глупость, как…

— Не надо, — оборвал он её. — Из-за моего идиотизма всё и развалилось к чертовой матери.

— Ты наделал ошибок, я согласна. Но ошибки надо исправлять и отвечать за них. Перед Намом в первую очередь.

— В первую очередь, — спокойно сказал он, — тебе пора спать. А когда он спросит, я отвечу. За всё. Всем, чем потребуется.

— Ты всё такой же пафосный дурачок, — фыркнула она, снимая ботинки и забираясь на кровать прямо в одежде. — Взрослеть собираешься?

— А я останусь прежним после этого? — грустно спросил он. — Хотя, можешь считать, что я уже повзрослел, Кит. Сама видишь – у меня теперь есть дом. Новая семья. Дети, пусть и не мои.

Она жестом попросила его отвернуться, и он послушно встал лицом к двери. Девушка чуть улыбнулась и принялась раздеваться. Она не стала говорить ему, что наличие детей и даже дома ещё ничего не значит. На это нашёлся бы ещё один ведущий в пустоту ответ. Оставалось надеяться, что серьёзность ситуации и старший брат смогут вернуть бывшему лидеру Братства чувство реальности. Пока что можно было вести ни к чему не обязывающую беседу.

— Ты учишь их детей?

— Понемногу. Они вырастут такими же, как мы.

— Не приведи боги, — она поёжилась, забираясь под одеяло.

— По возможностям — наверняка. Но, в отличие от нас, у них будет наставник.

— Ты, — Кит усмехнулась, — который никогда не хотел этим заниматься? Или это очередная маска? «Ответственный дядюшка».

— Я давно не ношу масок, — отрезал он, выключая свет. — Лет восемь уже как. Доброй ночи, сестра. У нас впереди тяжёлые дни.

— Ты даже не представляешь, насколько, Витти, — пробормотала девушка, когда дверь за ним закрылась. – Надеюсь, ты снова станешь похожим на себя прежнего. Тогда ты, по крайней мере, умел признавать свои провалы сразу.

Она прикрыла глаза, и тени прошлого столпились возле её изголовья.

***

Четырнадцать лет назад. Октябрь.

— Сам по себе анальгин — жуткая дрянь. С похмелья вообще лучше пивом лечиться. Только ни в коем случае не вздумай потреблять вино или что крепкое. Вообще, наш уровень лекарств и медицины в целом оставляет желать чего получше. Да ещё и самолечение в придачу.

— Как говорил классик, «население у нас крепкое и, в основном, лечится само».

— Ага. Только помяни моё слово, скоро народ начнёт лечиться чем-нибудь вроде жареной мочи. В масштабах страны.

— Тебе бы школу закончить, доктор ты наш…

— Не доктор, а целитель.

Московский вокзал. Субботний вечер. Множество подростков собрались в центре зала ожидания у подножия колонны, гордо несущей бюстик Петра I. Говорят, если долго на него смотреть, он тебе подмигнёт…

Эти мальчишки и девчонки никуда не едут. Они презрительно косятся на пьяных и опасливо — на сотрудников правоохранительных органов. Это «тусовка». Большой Питерский Сход. Каждую субботу здесь собираются странные и «стрёмные» личности с разноцветными волосами, серёжками в самых неподходящих местах и прочей неформальной атрибутикой. Они приезжают поговорить, поделиться новостями и кассетами с фильмами или «мультами». Они приезжают потому, что больше их нигде не поймут. Жизнь только здесь. Остальное время — только ожидание следующей встречи. Здесь мало пьют, наркотики неприемлемы, а о таком слове как «нетерпимость» просто не знают.

На ступеньках, уходящих в «малый зал», за спиной памятника, сидел тощий мальчишка. Или, скорее, юнец. Судя по внешности, он не так давно вошёл в тот возраст, что лежит между беззаботным детством и бесшабашной юностью. Четырнадцать, может быть, пятнадцать лет. Раньше таких называли «отрок». Истёртая до блестящих пятен, замшевая «недокосуха» была велика ему почти на два размера, но не похоже, чтобы это причиняло ему неудобства. Чёрные джинсы, чёрная футболка, тяжёлые чёрные ботинки. Странные, почти «цивильные» на фоне «говнодавов» и «камелотов» окружающих. Тонкие пальцы до хруста вцепились в ступеньку, голова опустилась, тёмные, средней длины волосы закрыли глаза.

— Тальк, тебе нехорошо?

Он поднял взгляд и усилием воли заставил себя не скривиться.

«Боги, Сова, как ты не вовремя».

— Всё в порядке, Сов. Просто накатило.

— У меня вчера пропало колечко, блин, — без перехода заявила светловолосая девушка, присаживаясь рядом, — и нашлось сегодня утром. Там, где его не могло быть по определению. Я в этот шкафчик месяц не заглядывала, чтоб ты понимал. Надеть кольцо так и не решилась, с ним кто-то поработал, понимаешь? Как трясина, честное слово. Посмотри.

Она вытащила из кармана маленький кожаный мешочек. Повозилась с завязками, и в подставленную ладонь скользнул узкий золотой ободок.

— О-о-о, подруга, это только через пламя проносить, — юноша прикрыл глаза. — Мерзость редкостная. Даже и не знаю…

Внезапно, он глухо застонал, резко запрокинув голову. Из-под зажмуренных век брызнули слёзы.

— Тальк?!

— Тише, здесь люди. — Он зашипел сквозь зубы. — Значит, и до тебя добралось. Так, драгоценная моя, во-первых, ты проносишь его через огонь и воду. Во-вторых, оставляешь на месяц в темноте. Потом прислушаешься и поймёшь — стоит ли вообще брать в руки. Надеюсь, за это время всё закончится. Третье: ты забываешь обо мне. Немедленно. Телефон, адрес, имя и внешность. Всё. Зря я сюда припёрся…

Он начал подниматься и тут же плюхнулся обратно. Маленькая, но крепкая ладошка прочно ухватила его за пояс.

— Рассказывай.

— Сов, это то, с чем ни тебе, ни мне не справиться. И это мой груз.

— Поняла, — судя по тону, девушка действительно поняла, о чём говорил её друг, — а если нас будет больше?

— Слушай, я вообще не уверен, что это не шизофрения, ясно?

Сова закатила глаза.

— Отлично, в очередной раз проведём «следственный эксперимент». Какой цвет? — Она протянула вперёд руку ладонью вверх.

— Я…

— Какой. Цвет, — в звонком голосе прозвучали стальные нотки.

— Красный, — сдаваясь, пробормотал юноша. — Но это ничего не доказывает. Кроме меня и тебя…

— Есть ещё масса людей, которые его увидят, — перебила она. — И не только людей. Ты мне веришь?

Он покосился на её пальчики, над которыми висел, переливаясь, маленький алый шарик. Шарик, который видели только они.

— Я больше не могу жить пустыми надеждами.

— Сиди здесь.

— Зачем?

— Затем, что я так сказала. Сколько человек тебе нужно?

Он посмотрел на неё и понял, что так просто она не отступится. Уверенность этого странного существа по имени Сова, которое он давно перестал считать человеком, начала передаваться ему. Тальк тряхнул волосами и задумчиво прищурился. Его собеседница наблюдала за ним с явным удовлетворением.

— Вот теперь ты начал соображать. Итак, сколько?

— Ладно, будем считать, что я дурак. Нас двое. Нужна «пента», чтобы работать в полную силу. Плюс координатор. Значит, четверо.

Девушка кивнула и поднялась со ступенек.

— За что я тебя люблю, Тальк, так это за умение подстраиваться под ситуацию.

— Вообще-то, я всю жизнь упёртый, как баран.

— Знаю, но сейчас, судя по всему, полная задница.

— Правильно догадалась.

— Десять минут. Я вернусь. Сбежишь — найду и придушу.

— Понял я, понял. Покурить пока выйду.

— Бросал бы ты эту дрянь.

Тальк вышел в вокзальный шум. Посторонился, пропуская полную тётку с тележкой. Выслушал порцию мата, усмехнулся и прикурил. Дым дешёвой «Явы» обжёг горло и окончательно вернул способность трезво мыслить. Дотянув сигарету до фильтра, он сплюнул.

— А может, всё-таки… — пробормотал он и развернулся в сторону обходного пути в метро. Сделал несколько шагов и споткнулся о ногу какого-то долговязого парня, не отрывавшегося от книги на ходу.

— Смотри, куда прёшь, придурок!

— Простите, — отозвался «придурок», не поднимая глаз.

— Кретин.

— Тальк! Куда намылился?

«Значит, точно не судьба».

Юноша обернулся на голос. Сова привела четверых, как он и просил. Высокий блондин в синем пуховике и джинсах под руку со стройной брюнеткой, увешанной неформальной атрибутикой по уши, чуть старше всех остальных. Невысокая зеленоглазая шатенка с чуть испуганным лицом. И рыжеволосый парень в дурацкой шляпке с круглыми полями и плаще.

Увидев последнего, Тальк изменился в лице.

— Дар? Какого чёрта ты тут делаешь?

— Ви…

— Здесь меня зовут Тальк, — быстро оборвал его юноша.

Рыжеволосый снял шляпу и картинно поклонился.

— Хм. Как ни странно, я о тебе наслышан, маленький деструктор. Меня тут зовут Лис.

Тальк вспыхнул:

— Я не маленький! Разница в девять месяцев и десять сантиметров роста не в счёт.

— А ты всё тот же, — ухмыльнулся его оппонент. — Как мать?

— Не жалуемся. Ты нашёл его?

— Пока нет. Но найду.

Остальные слушали этот диалог с известной долей недоумения.

— Вы знакомы? — протянула Сова.

— Мы братья, — не отрывая взгляда от Лиса, ответил Тальк. — Только он уже два года живёт своим умом. Ушел из дома в поисках отца. Значит, у него та же шиза, что и у меня?

— Ты считаешь это шизой? — Блондин открыто улыбнулся. — Забавное суждение. Если я правильно понял, у тебя возникли какие-то проблемы? Давайте знакомиться, я — Нам, — слова вылетали из него пулемётной очередью.

— Багира, — буркнула брюнетка, — Сова, я не сильно понимаю, зачем ты притащила нас к этому мальчишке и чем лично я смогу ему помочь.

— Я — Кит, — робко подала голос шатенка. — И, если говорить откровенно, то проблемы не только у вас.

— Так, — Тальк хлопнул в ладоши и чуть развёл их.

— Синий, — безмятежно отозвался Нам, — я понимаю твоё недоверие к собственному разуму, но за кого ты принимаешь нас?

— Проверка разума никогда не помешает. Ты? — Тальк повернулся к Багире, меняя положение рук. Девушка покосилась на Сову, скорчила презрительную гримасу и сплюнула:

— Чёрный.

— Ты.

Вместо ответа Лис сделал короткое движение пальцами, и юноша кивнул в ответ:

— В тебе я не сомневался.

— Я не умею видеть, — тихо сказала Кит, — но, если я правильно понимаю, что тебе нужно, то смотри сам.

Тальк взглянул в её глаза, медленно меняющие цвет на серый, и вздохнул:

— Сова, ты просила подсказать тебе верный момент. Поскольку мы только что выяснили, что я не псих либо нахожусь в компании таких же сумасшедших, то это тот самый момент.

— Вот как? — Девушка изумлённо вскинула брови. — Ты хочешь рассказать им всё?

— У меня творится такая каша, что придётся, похоже, — он кисло улыбнулся. — Пора сбрасывать маски.

— Здесь?

— А тебе есть разница? При твоих-то возможностях.

— Ладно, — девушка повернулась к остальным, — в круг, дамы и господа. Сейчас я буду вещать…

***

Мужчина спустился на первый этаж. Постоял у лестницы и снова пошёл на кухню. Та, кого он считал сестрой, всё так же сидела у стола, рассматривала карту и пила тёплое молоко.

— Ты сегодня собираешься ложиться? — спросила она, не поворачиваясь.

Он задумчиво пожевал губами.

— Пожалуй, что нет. Не вижу смысла.

Таэ смешно наморщила нос. На другой ответ рассчитывать не приходилось. Слишком много эмоций за одну ночь — она и сама понимала, что заснуть уже не получится.

— Днём будешь варёный.

Он усмехнулся и покачал головой. За столько лет она так и не перестала его воспитывать. Зря. Он уже давно не считал, что нуждается в чьём-либо воспитании.

— Окачусь из колодца и проснусь. Сделаешь нам кофе?

— Конечно, — Таэ поднялась и достала с полки банку с зёрнами, — тебе как обычно?

— Да.

Запас кофе хранился в большой банке с плотно притёртой крышкой. Просто так в этом доме этот напиток почти не употребляли. Они давно придумали для себя особую смесь, с кардамоном, корицей и мускатным орехом. За пропорциями никто не следил — сыпали по вкусу, но она точно помнила, как нравится тому, кого она считала братом.

Тихонько загудела кофеварка. Таэ чувствовала, что тишина становится напряжённой. Надо было сказать хоть что-то.

— Кит говорила, вас будет пятеро. Кого не хватает?

— Лис пропал. — На его лице возникла и тут же потухла хищная улыбка. — Если уж они решили обратиться ко мне, значит, всё совсем скверно.

На мгновение Таэ отчего-то показалось, что в кухне запахло кровью. Она подошла к окну и распахнула его. Июльская ночь ворвалась в помещение тёплым ветром и ароматом трав. В лунном свете надрывались сверчки. Предвидение близкого расставания вызывало боль, но ведь с самого начала было ясно, что рано или поздно всё закончится именно так. Значит, надо терпеть. Спрашивать о делах или о пустяках, стиснуть зубы и терпеть.

— Остальные приедут завтра?

— Да, с утра. Кит явилась убедиться, что я здесь. Я ведь уже лет пять особо не скрываюсь. Нам меня почуял.

— Почему не поехали все сразу?

— Перестраховывались, как всегда. Случись что, Кит бы и сама справилась здесь с чем угодно. Не смотри, что она такая хрупкая. Наша хамелеончик сильнее многих.

— Ты не рассказывал, почему вы её так зовете.

— Сто раз рассказывал, ты опять не помнишь. На самом деле, всё просто — помнишь, какого цвета у неё глаза?

— Зелёные.

— А перед сном были синими. И, если ей приснится кошмар, не факт, что ты её вообще узнаешь утром. Хотя кошмары нам давно не снятся.

Таэ забрала стеклянный кувшин с подогревающей пластины кофеварки и налила большую кружку. Две ложки сахара. Аромат корицы смешался с ночными запахами. Тот, кого она считала братом, взял кружку, пересел на подоконник и вдохнул полной грудью. Таэ подошла и прислонилась спиной к оконной раме:

— Значит, сегодня у тебя тяжёлый разговор?

— А то. Нам с меня шкуру спустит, потом завернёт в неё же и повесит на ближайшем суку за мой…

— Кит говорила, мести не будет, — торопливо перебила Таэ.

— А и не надо. Если серьёзно, он мне просто холку начистит, скорее всего. А, может, и убьёт. Чёрт его знает.

Он рассмеялся, но в смехе звучали нотки тревоги. Она положила руку ему на плечо.

— Давай ты не будешь опережать события? Опять чья-то задница слишком много чувствует?

Короткий смешок.

— Ес-сть такое дело.

Где-то вдалеке свистнул поезд. Комары танцевали у плафона. Небо медленно затягивали тучи.

— Дождь будет, — меланхолично сказала та, кого он считал сестрой.

— Гроза, — откликнулся он. — Я просил грозу.

За горизонтом басовито зарычал гром. Луна в последний раз подмигнула беспокойным полуночникам и стыдливо скрылась за облаком. Они смотрели на приближающиеся сполохи молний и молчали. Обо всём понемногу.

***

Международный рейс приземлился в Пулково-2 ранним утром. Немногочисленные встречающие оживились, по залу ожидания пролетел облегчённый вздох вперемешку с зевками и шелестом складываемых газет.

Невысокий худощавый юноша с красными от многосуточного недосыпа глазами напряжённо выпрямился в кресле. До того он сидел, сжавшись чуть ли не в комок, и что-то постоянно шептал. Со стороны могло показаться, что он молится.

— Эй, приятель, девчонку ждёшь? — Мускулистый красавец-брюнет, «мачо» в чёрной маечке-сетке и спортивных штанах, сидевший рядом, белозубо улыбнулся. — Моя вот тоже…

Юноша повернулся к щёголю, и тот осёкся. Из-под встрёпанной соломенной челки на него смотрели арктически-голубые слезящиеся глаза. Их взгляд был исполнен такой беспросветной тоски и ненависти ко всему окружающему, что казалось странным, как под ним не плавятся стёкла и не крошится мрамор.

— Нет, — тихо и чётко выговорил блондин, — я жду друга. Родственника. — В его голосе слышался лёгкий акцент. «Мачо» неожиданно понял, что его странный собеседник отнюдь не юнец. Скорее всего, ему было лет тридцать или даже больше. Но хрупкое телосложение и моложавое лицо играло с окружающими злую шутку.

— Э-э-э, ну, извини, — пробормотал спортсмен, пытаясь отодвинуться в своём кресле.

«Псих какой-то. А, может, и наркоша, вон зенки какие. Дилера своего ждёт, что ли?».

Двери зала ожидания бесшумно разъехались в стороны, подчиняясь приказам фотоэлементов, и с короткого эскалатора шагнул первый прибывший. Парень длинно и замысловато присвистнул. В зал неторопливо вошёл огромного роста широкоплечий мужик с обритой головой и трёхдневной рыжей щетиной на совершенно бандитской физиономии. В Северной Столице вторую неделю стояла душная, всепоглощающая жара, но мужик был одет в видавший виды длинный тёмно-зелёный плащ из плотной ткани. Покатые плечи распирали потёртый материал, отмеченный пятнами грязи, краски и чем-то ещё, благодаря чему одежда казалась чуть ли не камуфляжной. Как его пустили в таком «одеянии» в самолет, было неясно.

На голове у здоровяка были наушники-«колёса», глаза скрывались за узкими солнцезащитными очками, а в руке он держал подходящую ему по габаритам спортивную сумку.

— Вот это дядя, — восхищённо сказал мачо, забыв о недавнем взгляде соседа и оборачиваясь к нему. — Шварц нервно курит в сторонке, а?

Щуплый невнятно всхлипнул и с воплем «Эрик!» бросился к щетинистому. Тот выронил свою сумку и, подхватив встречающего за талию, закружил его по залу. Опустил на пол, снял очки и, наклонившись, поцеловал в щёку. Спортсмен, глядя на эту картину, только сплюнул.

«И тут гомосеки. Задолбали вконец. Хоть бы постеснялись, мать их», — он с презрением посмотрел на щебечущую не по-русски парочку, в обнимку шагавшую к выходу. — «Хотя, такому только скажи чего. Закатает в лоб, и кранты». Его похлопали по плечу.

— И на кого это ты пялишься? — произнёс капризный девичий голос. Парень только вздохнул.

***

Они вышли из терминала на улицу под палящие лучи. Рыжий снова нацепил на нос очки и с улыбкой огляделся.

— Эрик, столько лет, — прошептал светловолосый. По его лицу катились слёзы. — Я думал, ты никогда не прилетишь.

— Не мели ерунды. — Эрик хмыкнул. — Ты же знаешь, Мелкий, я всегда появляюсь, когда нужно. Рассказывай, что стряслось.

— Нет, — его собеседник с трудом улыбнулся, — сначала завтракать. Я знаю прекрасный ресторан с французской кухней. Тебе обязательно понравится.

— После той колбасы мне что угодно понравится. — Здоровяк расхохотался, маскируя тревогу напускным весельем. — И вправду, что-то я голодный. Кормёжка нынче на самолётах — ни к чёрту. Да хрен с ними, Мелкий, как же я рад тебя видеть. Сколько же нас носило порознь?

— Почти двадцать лет. Но теперь мы снова вместе, да?

— Да, дружище, — рыжий утёр с его щёк солёные искорки. — Ты опять? Не реви.

— Я и не реву.

— Не начинай. Поехали, будешь меня кормить.

***

Мужчина вышел на крыльцо дома, который считал своим, долго смотрел вдаль, про себя приветствуя новый день, потом спустился во двор, подошёл к колодцу и небрежно столкнул ведро вниз. Улыбаясь, послушал его грохот о бетонные стенки. Мощными движениями провернул ворот, вытащил ведро, глубоко вдохнул и, не снимая брюк, опрокинул его себе на голову. Вопль восторга пролетел по двору и огромными скачками понёсся дальше, через небольшой луг к реке. В неспешных волнах отражалось восходящее солнце. Ночная гроза умыла траву и деревья, прибила ненавистную пыль и очистила воздух до хрустальной чистоты. К восьми утра горизонт окончательно посветлел.

— Чего орёшь?

Мужчина потёр лицо ладонями и обернулся. Кит в халатике хмуро взирала на брата с крыльца.

— А ты чего поднялась? — вопросом на вопрос ответил он. Девушка несколько секунд смотрела на него, а потом расхохоталась.

— Ты как мокрый кот.

— Скорее воробей, — он усмехнулся, — так чего встала-то? Рано ещё.

— Мне хватит. Отвыкла спать до полудня.

Она спустилась по скрипучим ступенькам, пересекла лужайку и уселась на колодезный сруб.

— Как знаешь.

Повисла пауза. Наконец, Кит тихонько вздохнула:

— Достань ещё ведерко, я умоюсь.

Он опустил ведро в колодец и застыл, подставив лицо солнцу. Девушка понимала — брат отмалчивается, не желая обсуждать то, что должно произойти. Сидеть в тишине, ожидая неприятностей, не хотелось. Кит перевела взгляд на стену деревьев, вздымавшуюся в нескольких сотнях метров от калитки.

— В лес часто ходишь?       

Он тяжело вздохнул, но на вопрос стоило ответить хотя бы из вежливости.

— Хожу. Часто. Грибов море. Брусника, черника… малина есть.

— Он тебя слушает?

— Скорее, я его. Тут старый лес, он не привык подчиняться чужой воле. — Пустой разговор начинал раздражать. Изнутри жёг настоящий вопрос, который так хотелось задать, и сдерживаться больше не было сил. — Как думаешь, дуэль будет?

Лучи солнца высекали маленькие радуги из капель воды под ногами. Лёгкий ветерок настойчиво касался прохладными пальчиками рёбер, щекотал обнажённое по пояс тело.

Кит подняла на брата взгляд ярко-жёлтых глаз.

— Вит. — Он вздрогнул. Восемь лет никто не называл его этим именем. — Я уверена, что всё будет в порядке. В том, что случилось, виновата природа. Инстинкт, если угодно. Против такого бессильна даже твоя воля. Когда ты… — она запнулась, — ушёл, через полгода у Лиса началось то же самое. Мы выдержали. Нам, конечно, злился, и злится до сих пор, но ненависти больше нет. Успокойся.

— Я поверю в это, только когда поговорю с ним, — пробормотал Вит, нервно сплетая пальцы. — На кону было его счастье…

— Заткнись. Всё не так плохо, как ты себе придумал. Случилось то, что случилось, с этим ничего не поделаешь. Заплатить за ошибку придётся, но убивать тебя никто не станет. Всё, закрыли тему. — Кит спрыгнула с брёвен. — Ты ведро собираешься доставать?

Вит опомнился и принялся вращать ручку. Когда он закончил, девушка отошла чуть в сторону и сложила ладони лодочкой:

— Полей мне.

Мужчина осторожно лил ей на руки ледяную воду и смотрел, как Кит умывается, отфыркиваясь и хихикая. Слова сестры всё-таки успокоили его. Как бы то ни было, умирать ему не хотелось, а выстоять в открытой схватке со старшим братом было бы нелегко. Теперь, когда тень возможной дуэли отступила, на душе стало легче. Вит рассмеялся.

— Что? — Кит подняла голову.

— Ничего, — невозмутимо сказал он и опрокинул над сестрой ведро. Звонкий девичий визг оповестил соседей о том, что ещё один обитатель дома принял утреннюю ванну.

— Убью, зараза! Вит! Вернись, мерзавец!

***

— Не-ет, ребята, я так не играю, — рыжий откинулся на спинку стула. Даже в роскошном ресторане он не снял свой чудовищный плащ. Официанты косились на странных клиентов, но сумма заказа и надежда на чаевые заставляла держать комментарии при себе. — Тебе не кажется, что это как-то… по-человечески, что ли?

— А кем я, по-твоему, являлся всё это время? У других были шансы обрести хоть какие-то возможности, а я всегда был полноценным человеком, пусть с некоторыми нюансами. Но, как всякий человек, я смертен. Вот только не хочется так. Тем паче в таком возрасте. Не пожил, считай.

— Если я правильно помню закон о сопряжении Граней, — протянул Эрик, — то с твоей смертью все упоминания о тебе….

— Да. Умерев здесь, я умру окончательно. Если теория Джесса верна, разумеется. Проверять как-то не тянет.

— Превосходно, — гигант взял зубочистку и принялся за раскопки на нижней челюсти, — а что местная медицина? Ты прошёл полное обследование?

— Ты и сам прекрасно знаешь возможности местных коновалов. Тем не менее, обследование они провели и вынесли окончательный вердикт: опухоль неоперабельная. Слишком близко к спинному мозгу.

Они помолчали. Рыжий начал автоматически мурлыкать какую-то немудрёную мелодию, блондин мрачно грел в ладони пузатый коньячный бокал.

— И что ты предлагаешь? — спросил, наконец, Эрик. — Я не умею исцелять и не знаю тех, кто может. Я всегда придерживался иного мнения, но, положим, ты человек. Я-то сохранил свои… хм… «особенности», но большая часть подобных тебе, померев здесь, теряют всё. Ты же не герой боевика, в конце концов. У сильных мира сего, — он усмехнулся, — будет один ответ: «Влез — барахтайся сам». А искать нелегальный выход на кого-то могущественного слишком опасно. Ты же знаешь, какие здесь параноики.

— Согласен. Значит, выход прост, — Мелкий нервно улыбнулся. — Надо вернуться обратно. Туда, где я смогу либо что-то обрести, либо не умирать. По крайней мере, до тех пор, пока это «обратно» будет существовать.

— Интересно… — протянул Эрик. — Не буду спрашивать, точно ли ты решился, другого выхода всё равно нет. Но ты знаешь, как это сделать?

— Да, — голос его собеседника был твёрд. — Сумеречные умели ходить в обе стороны.

— Во снах.

— Не только. Храм Посейдона они рушили во плоти. А ведь они тоже люди. Ну… почти. В любом случае, даже если они не знают, как конкретно это сделать, у них есть то, что поможет. Тем более что они задолжали нам маленькую услугу.

— То, о чём я думаю, Мелкий? — Эрик ухмыльнулся.

— Телепатия никогда не была моей сильной стороной, друг мой, — Мелкий улыбнулся в ответ, — как и прочие паранормальные способности, но, подозреваю, думаем мы об одном и том же.

Он обвёл в воздухе пальцами небольшой квадрат. Эрик прищёлкнул языком.

— Который из них нам требуется?

— Первый, естественно. По его принципу были созданы остальные, но именно его забрали из Храма Сумеречные.

— И, по-твоему, они так просто с ним расстанутся? Кстати, у кого он?

— У Лиса. В этом, собственно, и состоит проблема. Договориться с ними я смог бы и сам.

— То есть, ушёл бы без меня? — помрачнел Эрик. — А потребовался как бесплатная боевая сила? Ты сильно изменился, Мелкий.

Светловолосый пристально посмотрел собеседнику в глаза. Несколько минут они бодались взглядами.

— Ты всерьёз так думаешь? — тихо спросил Мелкий. — Я узнал о том, что у Лиса возникли неприятности, за два часа до твоего прилёта, Эрик. Хотел поговорить с ним и попросить воспользоваться компасом. Не смог дозвониться и связался с Намом.

Над столиком повисла гнетущая пауза. Наконец, Мелкий провёл ладонью по плечу своего друга.

— Я должен был сказать сразу.

— Прости, Мелкий. — Эрик потянулся через стол и ласково взъерошил светлые волосы. — Я вовсе не хотел тебя обидеть. Что у них случилось-то?

— Понимаешь, — визави Эрика закусил губу, — ты и сам знаешь, что мы не единственные, пришедшие сюда. И не только нам нужна вещь, указывающая на сокровенное желание.

***

Солнце, нещадно изливавшее свой жар на большие города, здесь, за их чертой, было благосклоннее к людям. Пусть на небосводе не было ни намёка на облака, прохлада от реки и леса смягчала погоду, позволяя обитателям здешних мест дышать спокойно. Именно по этой причине трое, стоявшие перед небольшой калиткой, не выглядели особенно утомлёнными дальней дорогой. Они успели отдохнуть от жары по пути со станции.

Чуть впереди стоял высокий молодой мужчина с волосами цвета яичного желтка. Костюм его как нельзя менее подходил для прогулок по сельской местности. Чёрный пиджак, брюки с безупречными стрелочками, серая шёлковая рубашка, галстук-шнурок и начищенные до блеска высокие туфли. Создавалось впечатление, что мужчина только что выбрался из салона автомобиля, а не отмахал по утренней росе с десяток километров. Две его спутницы являли собой живую иллюстрацию древней цитаты о «единстве и борьбе». Слева — низенькая полненькая блондинка с кудряшками и васильковыми глазками, в цветастом балахоне, с кучей фенечек на запястьях и шее и во фланелевых джинсах, соперничавших голубизной с небесами. Справа — худощавая «неформалка»: чёрная помада, кожаная куртка, напульсник с пентаграммой и бандана «Ария» на смоляных кудрях. Трое стояли и смотрели на собаку за калиткой. Собака смотрела на них.

— Может, мы домом ошиблись? — неуверенно протянула хиппи. Голос у неё был детский. — Он всю жизнь терпеть не мог собак. Тем более, больших. Его в детстве покусали, он рассказывал.

— Не его, а его мать, — рассеянно отозвался мужчина. Собака негромко буркнула что-то себе под нос и улеглась в траву перед входом. Уходить она явно не собиралась.

— Мать его, — эхом откликнулась «готесса». — Что он, породистую завести не мог? Ублюдок какой-то.

— Багира, тебе тридцать один год стукнуло не так давно, — хихикнула блондинка. — Пора уже избавляться от застарелых комплексов.

— Поздно, — меланхолично сказала Багира. — «Тупо сковано, не наточишь».

— «Тупо рождено, не научишь», — всё так же рассеянно завершил цитату мужчина и сделал шаг к калитке. Собака, не вставая, приподняла верхнюю губу, показав зубы. Молча.

— Не любят тебя животные, — снова хихикнула полненькая.

— Это не животное. Это скотина, — процедил её спутник. — У кого-нибудь есть сотовая связь?

Девушки синхронно вытащили телефоны и покачали головами.

— Ни шиша. Придется кричать.

— Просто восхитительно. Кит, могла бы и позво… хотя, да. Опять-таки, связи нет.

— Провода к дому тянутся. — Багира запрокинула голову. — Сова, что скажешь, телефонные?

— Угу, — толстушка прищурилась, — и телефонные в том числе. Интересно, сколько ему стоило сюда выделенную линию интернета тянуть?

— Интернет у него есть, а с телефонами полный швах. Хорошо устроился, — мужчина посмотрел за забор и пожал плечами. — По описанию дом совпадает. И что прикажете делать с этой тварью?

Раздумья могли затянуться надолго, но тут от дома послышалось посвистывание. Собака насторожила уши, вскочила и, не обращая более внимания на гостей, резво потрусила к крыльцу. Мужчина прищурился против солнечного света, прикрывая глаза ладонью.

— Вит! — крикнул он. — Это ты? Мы правильно попали?

— А куда вы целились? — отозвался голос. Сова и Багира с улыбкой переглянулись. Мужчина вполголоса выругался и подошёл к ограде.

— Так мы пройдём?

— Такое впечатление, что я могу сказать «нет», — пробормотал Вит. Спустился с крыльца, чмокнул, подзывая собаку, и прицепил к ошейнику толстую цепь. — Хрофт, сидеть.

Калитка беззвучно повернулась на хорошо смазанных петлях. Гости вошли во двор. Девушки остались у входа, а мужчина пошёл вперёд через небольшую лужайку. Вит двинулся ему навстречу. Они сошлись у колодезного сруба. Чтобы заглянуть в серо-зелёные глаза прибывшего, Виту пришлось запрокинуть голову.

— Раньше в таких случаях ты прятал взгляд, — сквозь зубы процедил гость.

— Раньше таких случаев не было.

Они смотрели друг на друга бесконечно долго. Текли минуты.

— Я… — начал, наконец, Вит и отлетел к колодцу, получив сокрушительный удар в челюсть.

— Это за мою свадьбу, — холодно сказал мужчина, подходя и сгребая собеседника за шиворот. Удар под дых. — Это — за то, что сбежал.

 Вит, согнувшись, хватал ртом воздух. Пёс на цепи заливался кашляющим лаем. Мужчина отпустил ворот, перехватил Вита за волосы и резко дёрнул вверх. Удар в челюсть, на этот раз с другой стороны.

— Это — за то, что не давал о себе знать.

— Нам, хватит, — Сова оказалась рядом. Как и когда она пересекла лужайку, никто не заметил. — Будет с него. Он всё понял.

— Да ты что?

— Уверена. У него глаза не врут.

— Ты умудрилась рассмотреть его глаза?

— Я… тоже рад тебя… видеть, — выдавил Вит, пытаясь подняться с четверенек.

Гость хмыкнул, разглядывая стоящего на четвереньках хозяина дома.

— Скотина ты, брат, — Нам протянул руку, и побитый с облегчением за неё ухватился.

— А нас ты видеть не рад? — во взгляде Багиры притаилась усмешка.

— И вас… тоже. Дайте отдышаться от приветствия.

На крыльцо вышла Кит с полотенцем на голове.

— О, вы добрались. Как дорога?

— Хуже, чем я ожидал, но лучше чем могло бы быть. Спасибо, что нашла его, сестра, — не оборачиваясь, бросил Нам. — Вит, у тебя есть, что выпить с дороги? В горле пересохло. Устал уже от этой жары. И будь проклята урбанизация: здесь-то ещё ничего, а в городе не вздохнуть.

***

Приветствия, знакомство с хозяйкой дома и прочие мелкие заботы заняли изрядное количество времени. Когда солнце приблизилось к полуденной черте, братья сидели за складным столиком на той же лужайке, где проходило «примирение». Вит держал у лица пакет со льдом. Нам прихлёбывал из высокого стакана мутноватую жидкость и время от времени косился на пса. Тот сидел как вкопанный и с жадностью ловил носом запах жареного из дома. Женщины совместными усилиями готовили завтрак.

Старший брат размышлял, как удачнее будет начать разговор. Он сделал то, что хотел сделать уже восемь лет, и теперь чувствовал лёгкий стыд за свою горячность. Пусть младший и заслуживал этой трёпки, срываться не стоило. Вит ни о чём не думал. Он наслаждался ощущениями от пакета и тем, что остался жив.

— Ты же боишься собак? — произнес, наконец, Нам, решив остановиться на чем-нибудь нейтральном. — Со временем меняется всё, но этот страх ты таскал в себе очень долго. Смог справиться всё-таки?

— Вроде того, — не очень внятно промычал из-под пакета Вит. — Он — исключение из правил.

— Я правильно расслышал, его зовут Хрофт?

— Угу.

— Что за инсинуации в сторону Отца Воинов?

— Всегда терпеть не мог этого напыщенного вояку. — Вит отложил лёд, осторожно пощупал челюсть и взялся за второй стакан. На скуле расплывался синяк. — Пёс слеп на правый глаз, ну я и решил, что имени лучше не найти. Его сбили на трассе года четыре назад. Рёбра, передняя лапа, челюсть по осколкам собирать пришлось… Он проковылял восемь километров и вознамерился издохнуть у нас под окнами. Мешал мне спать, гад такой. Я хотел было читать отходную, но дети пожалели пёсика. С тех пор вот живёт, с-скотина. Кур соседских сожрал на три тысячи. Молчалив.

— «Характер нордический, стойкий, не женат», — подхватил Нам. Былой стиль общения возвращался, будто и не было никакого расставания. Это радовало.

— В последнем не уверен. — Вит усмехнулся. — Прибегала тут одна тётка пару месяцев тому. У неё немецкий дог. Сука. И истеричка.

— Хозяйка?

— Она тоже. В общем, пёса у неё с сорокапятисложной родословной. А этот кобель показал себя метким стрелком.

— Точно он?

— А больше некому. Разве что французский бульдог её соседей оказался на диво прыгучим. Ну, в общем, кое-как разошлись миром. Щенков до сих пор пристраивает по приютам и знакомым.

— Н-да, — Нам прищурился. — Вит.

— М?

— Ты идиот.

— «Хорошее начало хорошей беседы».

— Сколько он у вас живёт?

— Четыре года, я же ска…

— Это волк.

— Что-о? — младший брат аж стакан отставил.

— Железно. Я ведь биолог по первому незаконченному высшему. Зоологию превзошёл.

Вит непечатно выругался, глядя на Хрофта. Псевдопёс вывалил язык. Ему было жарко.

— А он с детьми играл…. — растерянно пробормотал Вит.

— После твоего лечения? Не сомневаюсь, — Нам усмехнулся. — Как только Платина не разобрался? Он же специалист широкого профиля.

— А хрен его знает. Нет, ну это надо? У нас кошек полон дом, так он ни одну не тронул. Живут, душа в душу. Лает, опять же. Может, он полукровка?

— Возможно. Даже, скорее всего. Но внешностью однозначно пошёл в волчьего родственника.

— С ума свихнуться.

Во двор вышли девушки с дымящимися кастрюльками и сковородками.

— Опять объемся, — пробурчал Вит под нос и закричал: — Таэ! Хрофт, оказывается, волк!!!

Из дома послышался приглушённый взвизг и звон посуды.

— Что у нас сегодня? — флегматично спросила Багира в пространство.

— Понедельник, — жизнерадостно ответил Вит.

— Весело неделька началась…

— Я, между прочим, волков не боюсь. — Таэ вышла на крыльцо. — Это от неожиданности. Вы ещё хранителей дома не видели. А точно волк?

— Как минимум бастард. Хранителей потом поглядим. Нам, давай к делу. Что у нас плохого?

— Плохого у нас редкостное количество. — Нам потянул носом, совсем как Хрофт. — Это курица?

— Это хавается. Курица. Варёная картошечка, солёные помидоры. Масло свежее, деревенское. Икра кабачковая и баклажанная, сам творил, — Вит перечислял содержимое стоящих на столе кастрюль, кастрюлечек, мисок, сковородок и судков. Таэ принесла ещё один столик, и посуды прибавилось. — Холодец домашний, свинско-коровий. Яйца с сыром и майонезом. Салатик овощной, рекомендую. Практически всё своё, домашнее. Ну, или местное. Сейчас ещё салатов помогу принести, и….

— Вит, во-первых, на столе мало места, а во-вторых, мы столько не съедим.

— Ты попробуй для начала.

От тарелок они смогли оторваться только через час. Нам, отдуваясь, витиевато и многословно поблагодарил хозяйку. Вит просто молча поцеловал Таэ руку, помог отнести грязную посуду в дом и вернулся в компании трёхлитровой запотевшей банки. Плеснул оранжевой мутной жидкости в стаканы.

— Бражка, — заявил он, — не перегнанная. Ты уже оценил. Вкусно. – Вытащил трубку, закурил и коротко бросил: —  Рассказывай.

— Скорее, буду показывать. — Нам извлёк из внутреннего кармана пиджака бумажный конверт и положил перед братом. Тот без лишних слов высыпал на столешницу с десяток фотографий. Чёрно-белые, местами нечёткие, смазанные изображения. Судя по качеству, снимал любитель.

— Это тот, о ком я думаю? — Вит поднял верхний снимок. Фото изображало стройного юношу с длинными чёрными волосами и разноцветными глазами. Левый — белый, с тонким колечком радужки и точкой зрачка, правый — тёмный. Юноша сидел за столиком какого-то кафе и задумчиво смотрел в зеркало.

— Да, он, — негромко ответил Нам. — Мы случайно засекли его две недели назад. Обычно подобные личности нас не интересуют, но мне показалось, что он заинтересовался нами. Через три дня пропал Лис. Предположения?

— Наш гость ищет свою госпожу, — медленно произнёс Вит. — Опять. Куда смотрела его сестра? Она его контролировала, а значит, он мог начать движение только в её отсутствие. И почему поиски привели его именно сюда? На этой Грани его покровительницы точно нет.

— Его сестру убили. Мы расспросили всех, кого смогли, — получился какой-то бред.

Вит заломил правую бровь.

— Не понял?

— Сейчас поймёшь. Её прикончил профессионал очень высокого класса. Такие заказы недёшевы, она ведь была девочка непростая. Выполнено чисто, списали бы на самоубийство, и, похоже, он тоже так подумал.

— Но?

— Но этот профи не учел, что некоторые вещицы работают везде, — подала голос Сова, небрежно бросая на стол сложный монокль с механической системой калибровки линз. — И то, что найдётся такая умная особь, как я, умеющая сопрягать знания разных Граней.

— Блистательно. Полагаю, он принял «самоубийство» сестры на свой счёт и окончательно свихнулся?

— Думаю, да, — Багира потянулась. — Ваши психологические портреты схожи. Разве что наш знакомый не так устойчив, как ты. Согласись, чуть менее гибкая психика — и тебе бы сейчас кололи галоперидол, Витти.

— Спасибо, родная, я тоже тебя люблю.

— Не за что, — пожала плечами девушка, — это констатация факта, не более того.

— Успокойтесь. — Нам усмехнулся. — В целом, ты мыслишь верно, малой. А теперь, вопрос на миллион: что ему нужно от Лиса? И второй вопрос: насколько далеко он готов зайти в своём стремлении получить то, что ему нужно?

— «Что» ему надо, ты и сам отлично понимаешь. Учитывая, что при мёртвом Лисе эта вещь будет для нашего гостя бесполезна, брат останется в живых. Остальное поправимо, — Вит помолчал. — Вы вообще уверены, что это его рук дело?

— Во-первых, серьёзных врагов у Лиса практически не осталось. А во-вторых, кто ещё мог справиться с рыжим демоном? Кроме представителей Агентства, разумеется.

— Он не демон, — отозвался Вит, — и точно не всесилен. Справиться с ним мог бы и я.

— Не смеши меня. — Сова фыркнула. — По силам, предположим, ты его превосходишь. И что? Какой смысл?

— Кит обследовала мой дом, — отрезал Вит, — и просматривала память местности, кстати, молодец, что научилась. Значит, такую вероятность вы допускали.

— Конечно. — Багира посмотрела на брата с некоторым недоумением. — А ты бы не подумал об этом на нашем месте?

— Пожалуй, ты права, — пробормотал тот, возвращаясь к фотографиям. Взял монокль, рассмотрел один из снимков через него. Поиграл с линзами. Вздохнул:

— На самом деле, вопрос состоит в другом.

— В чём же?

— Как скоро он поймёт, что от компаса Лиса ему никакого прока?

— Что-о? — Нам медленно встал из-за стола. По лицу Вита было ясно, что он ждёт нового удара по физиономии. Тем не менее, в глаза брату он глядел твёрдо. — Ты окончательно рехнулся?!

— Это была его идея.

Нам обессиленно рухнул обратно на стул.

— Вы идиоты.

— Последняя страница написана по-китайски, — осторожно сказала Сова. — В том смысле, что я сейчас ничего не поняла.

— Мы обменялись компасами, дорогая сестра, — не отрывая взгляда от Нама, сказал Вит, — незадолго до того, как я ушёл. Лис тогда сказал, что раз так выходит, то мне эта штука будет нужнее. Всё, что вы видите, — он обвёл рукой дом и двор, — не результат стремления к богатству. Я хотел этого больше всего.

Он вынул из кармана синюю коробочку и положил на стол.

— Сокровенное желание, — прошептала Багира, с затаённой жадностью глядя на компас. — Так вот, как это работает….

— Значит, — процедил Нам, — не добившись от Лиса требуемого, эта мороженая сволочь примется за наши поиски?

— Если уже не принялся. Он, может быть, и безумец, но не дурак. — Вит задумчиво прищурился. — Действуем следующим образом: мне нужна ваша помощь, чтоб опустить на дом полог. Потом уеду с вами. Себя я ещё готов поставить под удар, их — нет.

— А Платина?

— Ты представляешь, что будет, если этот отморозок явится сюда и встретится с Платиной? Тем более, когда здесь будут дети.

— Локальный апокалипсис, — невесело усмехнулась Сова. — Я помню, на что способен этот аристократ. А в возможностях «отморозка» сомневаться не приходится.

— И сколько, по-твоему, у нас времени? — Нам залпом осушил стакан и налил себе ещё.

— Вечером нас не должно здесь быть. Чем скорее я уберусь отсюда, тем меньше шансов, что наш «друг» сюда потащится. Остается последний момент: почему он ищет на нашей Грани?

— Ты сам сказал, что он безумен.

— Сомневаюсь, что причина в этом. — Вит выколотил трубку и начал набивать снова. — Поиск Лиса по крови провели?

— Мы, конечно, идиоты, но не полные. — Багира с иронией взглянула на брата. — Блок. Жесточайший.

Вит раскурил трубку и обвёл взглядом собравшихся. Нам ощутил лёгкую дрожь. Казалось, они снова сидят на прокуренной кухне, на плите доходят пельмени, а младший по возрасту, но не по статусу брат сейчас скажет своё привычное…

— Н-начит, так, — бросил Вит и криво усмехнулся. — Сегодня ночью вздрючьте всех, кого сможете. Найдите любую информацию о его госпоже. Багира.

— Да.

— На тебе теневые структуры. Кит.

— Слушаю.

— Кабаки, забегаловки, рестораны — твоё всё, как, впрочем, и раньше.

— Поняла.

— Сова.

— Ну?

— Гну. Ментальные слои. Астрал. Сумеречная зона. Любой обмен информацией. Если сможешь слушать переговоры Агентства — слушай и их. Мне надо узнать, где он засел. Ориентиры годятся с точностью до семисот метров. Он точно в Питере?

— Зуб даю. Будет сделано.

— По какому, собственно, праву ты отдаёшь приказы? — осведомился Нам, разглядывая стакан на свет. Он отдавал себе отчёт, что совершённое уже не изменить, но дух противоречия, заложенный в каждом из Братства, был слишком силён, чтоб игнорировать его голос. Вит с той же кривой усмешкой посмотрел на своего гостя:

— Во-первых, он мой брат. Во-вторых, вы пришли ко мне. Значит, вам что-то от меня нужно.

— Никто не говорил, что ты нужен нам, как лидер.

— Заметь, наши сёстры не стремятся опротестовать моё право приказывать. Или хочешь сказать, что волокся сюда за полторы тысячи вёрст, только чтобы набить мне физиономию и спросить мнения о происходящем? Прости, не верю.

— Правильно не веришь. — Светловолосый отвёл взгляд и чуть опустил голову. Восемь лет команда оставалась без капитана, и теперь он вернулся. Можно было спорить, к добру это или к худу, но в данной ситуации было проще смириться, и Нам принял решение. Вит чуть прикрыл глаза, слушая старшего брата. Удовлетворённо кивнул.

— Нам. — Всё стало как прежде. Почти как в тот, памятный для всего Братства день. Нам вздохнул — ему не хотелось вспоминать, к чему это привело.

— Слушаю тебя.

— На тебе высшие слои разных обществ. Госпожа нашего недруга всё-таки королевских кровей. И сам он, соответственно, тоже не простолюдин. Задача ясна?

— Да, командир.

Вит внутренне содрогнулся от иронии в голосе брата, но быстро взял себя в руки.

— Так. Я займусь местными связками и теми, кто перешёл сюда достаточно давно, чтобы знать хоть что-то. Работаем, дамы и господа. Ставим полог и выметаемся отсюда. У нас полно дел.

Он встал из-за стола и, на ходу выколачивая трубку, двинулся в дом. Гости смотрели ему вслед.

— Он всё тот же, — покачал головой Нам, стараясь скрыть разочарование в голосе, — старается показать свою значимость и делает вид, что знает больше всех.

— Ну, рациональное зерно в его указаниях есть, — улыбнулась Сова, — и роли он распределяет по-прежнему грамотно. И ты не прав — он изменился, просто с первого взгляда это не так заметно. Ты видишь то, что хочешь видеть, драгоценный наш.

— Общая черта нашей безумной семейки, — Багира потянулась. — Позагорать, что ли? Аж жаль, что скоро уезжаем.

— Если брать в целом, он действительно всегда знал больше, чем мы, — неуверенно сказала Кит. — Кроме Совы, разве что.

— Если ты о самом начале наших развесёлых приключений, то мы тогда все, кроме Совы, мало что понимали. Вит просто больше с ней общался, — Нам заложил руки за голову и посмотрел в безоблачное небо. — А уж как тогда было весело…

***

Четырнадцать лет назад. Октябрь.

Шесть человек стояли у выхода к поездам из центрального зала Московского вокзала. Стояли тесным кружком голова к голове, на самом проходе, но прибывающие и отъезжающие почему-то не торопились обложить нецензурной бранью странную компанию. Поток людей тёк мимо этих шестерых, как вода омывает камень. И ни один из проходящих мимо не смог бы вспомнить, почему вдруг он свернул чуть в сторону. И уж тем более никто не смог бы вспомнить случайно услышанный отрывок того, что вещала невысокая полная девушка.

— Прошу меня не прерывать, иначе рассказ получится слишком долгим, а держать купол отражения в такой толпе – задачка непростая. Итак, все знакомы с теорией многослойности мира авторства герцога Джесса?

Окружающие молча кивнули. Кит осторожно подняла руку:

— Я только в общих чертах.

— Блестяще. Рассказываю вкратце: наша реальность разделена на слои, как любимые некоторыми пирожки. Физический слой, в котором мы живём, нам всем известен. Далее идут ментальный и астральный, которые отвечают за широкополосный обмен информацией и энергией. Эта парочка плотно связана с физикой, но слышат, а тем более видят их не все. Шизофреники не в счёт — это отдельная тема для беседы. Далее идут «зыбкие», или «сумеречные» слои. Место обитания простейшей и полу-разумной нечисти и нелюди, что время от времени рвётся на физический слой. Думаю, рассказывать вам, кто такие барабашки и прочая шушера, резона нет. Фактически — вся теория. Дальше начинается самое интересное: полгода назад на её основе была разработана, а точнее — вновь восстановлена теория многогранности Мира.

— Я слышала, — вскинулась Багира, — наш Мир представляет собой кристалл шарообразной формы с бесчисленным количеством граней. На Гранях реализованы различные вероятности первичной реальности. Изначально рождение Граней происходило путём простейшей дифракции по выбору. Идти — не идти, убить мамонта или оленя и так далее. Далее идут расхождения. Одни утверждают, что дифракция есть природное явление, другие — что подобное стало возможным лишь с появлением разумных структур… — она осеклась, наткнувшись на взгляд Совы.

— Я, кажется, просила не перебивать. В целом, ты права, но сейчас мы говорим несколько о другой теории. Точнее, о её дополненной версии. К тому, что сказала ты, добавилась такая мелочь, как акт творения.

— Ты имеешь в виду старый спор по поводу «образа и подобия»? — тихо спросил Лис.

— Абсолютно верно. Маленькие боги, не ведающие, что творят.

— Обалдеть, — прошептал Нам. — Нет, я, разумеется, догадывался, но…

— Простым языком, если можно, — Кит тряхнула головой.

— Проще говоря, — вступил Тальк, — придуманные здесь миры реализованы в различных Гранях. Несколько по-иному, но реализованы.

— Пока что не доказано, что именно здесь точка рождения иных реальностей. — Сова с укором посмотрела на приятеля. — Есть предположение, что каждая Грань в свою очередь порождает новые. И далее по списку.

— То есть, Средиземье….

— Да. Вампиры, оборотни, чёрт в ступе. Всё, что хочешь.

— Звучит красиво. Но где подтверждение? — Багира усмехнулась. — Пока это только слова. А пустой болтовне и теориям я не доверяю.

— Меня, как вы все в курсе, зовут Сова. Сюда смогли перебраться только я и Пух, — на отшатнувшуюся девушку взглянули жёлтые птичьи глаза. — Остальных носит неизвестно где.

— А мы? — Лис мгновенно взял себя в руки: сказались жизнь на улице и его собственные эксперименты, во время которых он привык ещё и не к такому. – Нас тоже кто-то придумал?

— А в вас, определённо, есть кровь других «пришельцев». Или тех нелюдей, что существуют на этой Грани изначально. Такие, как мы, живут долго и, в основном, тихо. Хотя случаются прецеденты. Вообще, за такую бездну лет можно запутаться, что первично, а что вторично: появление здесь кого-то с иной Грани или написание книги.

— Или появление фильма, — подхватил Нам. — Ёлки-палки, наконец-то хоть что-то стало ясно! Нет, ребята, это надо основательно переварить и обдумать. Тальк, давай покурим, а потом ты в подробностях расскажешь, что у тебя стряслось.

— И давно ты этим травишься? — Лис с неодобрением покосился на сигарету в руках младшего брата.

— Два с половиной года. Считай, как ты ушёл.

— Мать знает?

— Нет.

— Мо-ло-дец.

***

Над крышами относительного молодого (триста лет, мелочи какие) города парил, нарезая широкие круги, орёл. Прохожие задирали головы, следили взглядами за могучей птицей, гадая, как могло занести в мир урбанизации, скидок и стеклянных витрин эту дикую тварь. Орёл же, как истинный государь неба, не обращал на повышенный интерес мелких, не способных к полёту существ ни малейшего внимания. У него не было и не могло быть хозяев, но тот-кто-умеет-говорить попросил об услуге, и гордая птица не смогла отказать в просьбе этому существу. Третий день орёл наблюдал за человеческим муравейником в ожидании нужной добычи. Добычи, которую придётся отдать, но которая всё равно была бы ему не по силам.

Молодой человек стоял на внешней галерее огромного собора и, прищурившись против солнца, смотрел на широко распахнутые крылья птицы. Здесь, на такой высоте, было гораздо холоднее, чем внизу, но юноша, чей торс прикрывала лишь лёгкая шёлковая рубашка, казалось, не замечал ледяного ветра, трепавшего его чёрные кудри.

— Осталось чуть-чуть, — прошептал он тонкими бескровными губами. — Скоро вы появитесь. Совсем скоро.

Он повернулся, вошёл в неприметную дверцу и начал спускаться по длинной узкой винтовой лестнице. В отличие от главной, по которой водили туристов и любопытствующих, эта лестница вела прямиком в подвал собора. Точнее, в большой каменный мешок, скрытый от глаз непосвящённых. Иного хода в это помещение не было, и дверцу на верхней галерее увидеть мог не каждый. А уж открыть и вовсе единицы.

Внизу, поблескивая жёлтыми глазами в неверном свете свечей, сидела огромная рысь. Под ногами шуршали откормленные серые крысы, но лесная кошка не вела в сторону грызунов и ухом. Сейчас они были в одной лодке. Юноша походя потрепал зверя по ушам, украшенным чёрными кисточками, и рысь неохотно заурчала, отдавая дань уважения тому, кто притащил её из привычных лесов в эти каменные джунгли. Брюнет прошёл к дальней стене. На ней, прикованный ржавыми металлическими скобами за руки и ноги, висел человек. Он был полностью обнажён, на гладкой коже виднелись кровоподтёки и следы крысиных укусов. Длинные рыжие волосы скрывали лицо.

— Почему так долго? — холодно спросил молодой человек. — Они что, не собираются тебя искать?

— Ты сам блокировал меня, кретин, — прохрипел рыжий. — Они не знают, где я.

— А мне и не нужно, чтоб они знали. — Юноша откинул в стороны волосы пленника. Разноцветные, белый и синий, глаза встретились с мутно-зелёными. — Я хочу, чтоб они искали тебя. У кого из них то, что мне требуется? Они разделятся, так им будет проще. И мне тоже.

Человек на стене упрямо молчал, стиснув зубы. Ненавидящий взгляд разбивался о холодность и невозмутимость мучителя.

— Знаешь, почему я так люблю животных? — Черноволосый отошёл и сел в обтянутое кожей кресло. — С ними проще. Они знают, до какой степени стоит бороться, а когда следует сдаться.

— Никогда не видел, как волк отгрызает лапу, попавшую в капкан? — пленник растянул в улыбке разбитые губы.

— Видел. И видел, как волк, попавший в три капкана, лижет руки охотнику. Ты что-то не торопишься грызть свои конечности. Хотя, да, разумеется, ты не волк. Ты — Лис.

— Скотина.

— Нет. Я — человек. Это вы — грязные скоты, недостойные жить так, как вы живёте. Ваш мир — грязь, похоть, продажность. И моя Королева вынуждена прозябать среди вас в чужом теле. Без памяти, без сил. Я должен найти и освободить её.

— Значит, цель оправдывает средства? Ты сам готов стать таким же скотом, как мы? Окунуться в эту грязь? — голос Лиса чуть окреп. — Чем ты отличаешься от нас?

— Чем? — Юноша с брезгливым недоумением посмотрел на пленника. — Люди забивают животных. Приручают их. Используют их. Животным предназначено стоять ниже людей. Ты — животное, я — человек.

— Сложно так назвать тебя, учитывая, откуда ты пришёл.

— А ты никогда не думал, что там такое же отношение к тем, кто обитает здесь? Для нас вы — пришельцы. Существа иной Грани, живущие по идиотским законам, придуманным вами и вами же попираемым. Грязные ублюдки, смеющие соваться своими лапами в наш мир. У кого из них нужный мне компас, тварь? — без паузы вернулся к своему вопросу разноглазый. — У меня много способов вырвать у тебя истину. Лучше скажи сам.

Крысы, повинуясь небрежному жесту юноши, столпились под пленником. В камере повисла тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Лиса и шуршанием зверьков.

— Молчишь? Что ж. Мои маленькие охранники заслужили ужин.

Камень с крысами под висящим человеком начал медленно подниматься вверх.

***

Виту и его гостям впритык хватило времени до вечера, чтоб полностью собраться и закончить неотложные дела по дому. Полог ставили уже в сумерках. Билеты до Москвы с пересадкой на «Сапсан» Нам заказал через интернет сразу после обеда.

Когда с защитой было покончено, Вит принялся бесцельно слоняться по дому, не зная, куда себя приткнуть. Было видно, что уезжать из места, к которому его когда-то привело заветное желание, ему очень тяжело. Собранная сумка стояла у входной двери символом неизбежности.

— Платине не хочешь позвонить? — Таэ вышла из кухни, вытирая руки полотенцем.

Вит скривился:

— Зачем? Чтобы услышать, что он против того, что я в это ввязываюсь? Это я и так знаю. Чтобы поругаться? Ещё успеем, когда я вернусь.

— Как хочешь. — Таэ спокойно пожала плечами. Вит вздохнул и поплёлся к телефону.

— Как это ты его? — Нам изумлённо посмотрел на женщину. — Обычно он после такой фразы делал «как хочет».

— Он просто знает, что это правильно, — невозмутимо ответила хозяйка дома. — Надо лишь подтолкнуть его в нужном направлении. И ни в коем случае не прессовать. Он умный мальчик и сам всё понимает. А если нажать, будет огрызаться.

— Н-да, — неопределённо промычал Нам, задумчиво глядя вслед младшему брату.

— Просто он изменился, — Сова улыбнулась. — Я же говорила.

Из соседней комнаты доносились отрывистые фразы Вита.

— Да. Нет. Нет. Да. Обещаю. Самым ценным клянусь. Я понимаю. Да, обязательно. Нет. Поцелуй мелкую за меня. А ему лапу пожми и подзатыльник слегка, чтоб не отлынивал. Да.

Он вышел в прихожую, потирая лоб.

— Ну? — с иронией сказала Таэ. — Поругались?

— Нет, — мрачно буркнул Вит.

— Он был против?

— Слушай, завязывай. — Вит слегка покраснел и встал на колено, «проверяя» шнурки. — Поехали уже, что ли?

— Поехали, — ответил за всех Нам. — Ждём тебя на улице.

Четверо вышли. Вит повернулся к Таэ.

— Мне пора.

— Береги себя, пожалуйста, — прошептала она, обнимая его. — Всё ведь будет хорошо, правда?

— Правда-правда, — он улыбнулся. — Я позвоню, как доберёмся. Береги дом. И детей. Если я…

— Заткнись, будь добр, — ласково оборвала она.

Они замерли ненадолго, обнявшись. Потом она с лёгким вздохом отпустила его и ещё раз осмотрела.

— Ничего не забыл?

— Мобильный, деньги, документы, голова, мозги в ней. Вроде, всё.

Он повернулся, закинул сумку на плечо и вышел из дома. Она постояла у окна, провожая взглядом пять фигур, пока они не растворились в вечерних тенях. Прошла на кухню. Попыталась заняться домашними делами, но всё валилось из рук. Тогда она взяла телефон и набрала номер.

— Детей уложил? А что сам не спишь? Да, он уехал. Да. Кажется, навсегда.

***

Темнота давно перестала быть помехой для членов Братства. Они привыкли к промозглым осенним питерским дворам, где уже ранним вечером не видно ни зги. Их зрение, улучшенное на иных Гранях и слоях, куда они раньше забирались еженощно, позволяло им видеть и в кромешной тьме, без малейших признаков света.

— Громко идём, дамы и господа, — проговорил Вит через полчаса марша в быстром темпе. — Нас слышно будет за километр. Фон от нас жуткий.

— А насрать, — отозвался осторожный Нам, всю жизнь старавшийся не высовываться попусту, и Сова от неожиданности споткнулась. — Пусть слышат, чёрт с ними. Надоело прятаться, если честно. Восемь лет назад о Братстве не слышал разве что ленивый. После штурма Храма наши имена стали притчей во языцех для всех, кто хоть раз слушал ментальные слои. Даже Агентство до сих пор держит нас под наблюдением.

Вит фыркнул.

— Ну держат, и что? По Граням мы навострились ходить, как и прежде. Чёрта с два они смогут по-настоящему держать нас под контролем. Единственная, кого они могли бы хоть как-то отслеживать, это наша Сова.

— И то лишь из-за того, что она не местная. — Багира ехидно улыбнулась в темноту. — Или потому, что у неё насмерть сбит внутренний хронометр. Примета особая, дальше некуда. Боги свидетели — никто не умеет опаздывать на два часа с таким невинным видом.

— Багира. Иди. К лешему, — раздельно произнесла Сова. — Я до конца своих дней не забуду тот раз, когда приехала вовремя.

— Ага, — кивнул Вит, — и прождала нас полтора часа. Скажи спасибо, что не все три. Мы же привыкли к тому, что ты вечно… задерживаешься.

— И тебя туда же.

— Взаимно, сестрёнка.

Вит полной грудью вдыхал ночной воздух и думал, что ему безумно легко общаться со своей роднёй. Нет, разумеется, ему было с кем поговорить и пошутить. Таэ, Платина, дети. Но того, что он чувствовал сейчас, никто не мог ему дать. В сердце кольнула болью горечь потери. Остро не хватало Лиса. Его никогда особо не принимали всерьёз — наверное, из-за рыжих волос и хитрой физиономии. Он не был ни хитрецом, ни шутником. Рассудительный и спокойный, блестящий аналитик и превосходный боец. Лис, так любивший нелепые шляпы с круглыми полями. Лис, рискнувший лишь единожды, после чего Братство вышло за ним на иную Грань и едва не лишилось свободы навсегда.

— Вообще-то это моя прерогатива — влезать в неприятности, — тихо пробурчал Вит себе под нос, но его услышали.

— Ну да, — фыркнул Нам, — как в тот раз, когда ты полез за мечом Зигфрида.

— Или когда тебя чуть не сожрали пламенные муравьи, — добавила Сова. — И Чёрное Болото, помните?

— А как же, — Багира расхохоталась. — Наш великий предводитель тогда потащился за тридевять земель за какой-то хренью, влез по уши в топи и тесно познакомился с тамошним населением.

— Я бы не назвал это знакомством, — отшутился Вит. — Скорее, меня пригласили на торжественный ужин.

— Ну, да. В качестве основного блюда. Заодно и мне голову чуть не отхватили. Самое интересное: не могу вспомнить, что ты там намеревался добыть?

— Зубы гренделя.

— Кстати, они ещё не вымерли? — поинтересовалась Сова, голосуя на обочине трассы. За милым разговором они вышли к дороге.

— А куда они денутся? – пожал плечами Вит. — Я мыслю так: даже в случае апокалипсиса выживают крысы, эльфы и грендели. — Он проследил взглядом очередную пролетевшую мимо машину. — Слушайте, мы таким забавным образом тут до утра простоим. Сколько до поезда, Нам?

— Час.

— Так, друзья мои, дайте-ка мне. — Багира сдёрнула с головы бандану, тряхнула волосами,  расстегнула куртку, явив неплохую фигуру, и вышла к обочине, небрежным жестом отодвинув Сову. Через несколько секунд рядом с компанией затормозил автомобиль.

— До вокзала. Полторы штуки, — бросила девушка в опустившееся окошко.

— Пятерых?

— И одна сумка. Две тысячи.

— Садитесь…

Нам, как самый высокий из присутствующих, занял переднее сиденье, остальные с шутками кое-как втиснулись на заднее.

Когда они в последнюю минуту ввалились в вагон, задыхаясь от быстрого бега и, разумеется, перепутав билеты, Вит ощутил, как отпускает та безмолвная тоска, что грызла его все эти годы.

— Народ, — негромко сказал он. Команда, хихикая, повернулась к нему. — Я вас так люблю.

— Чаще вспоминай об этом, — Нам шутливо ткнул его кулаком в лоб, — особенно, если опять вознамеришься пропасть без вести. Мы — твои друзья, твои братья и сёстры. Не забывай об этом, малой.

— Спасибо, — смущённо пробормотал Вит, отворачиваясь.

— Не за что. Ладно, какие там у нас места?

Пересадка в Москве прошла без сучка и задоринки. Вышли, распечатали билеты, сели. Пафосный «Птичий поезд» поражал чистотой, вежливым обслуживанием и… полной бездушностью.

— Честное слово, в холодном тамбуре пиво и сигарета куда приятнее, чем то же самое в этих шикарных креслах. — Сова поболтала ногами. Они с Витом и Намом остались втроём в «курящем секторе».

Командир чувствовал себя слегка не в своей тарелке. Всё, что мог, он уже сделал, распределив задачи, и теперь напряжённо размышлял, чем ещё может помочь.

— Давайте, что ли, ещё раз всё по полочкам разложим? — предложил он, наконец. — Авось умные мысли появятся.

— Хорошо, попробуем. — Нам покосился на соседей, нарисовал пальцами в воздухе звезду с девятью лучами и обвёл в кружок. — Что у нас есть? Убийство сестры нашего «гостя». Хорошо рассчитанное убийство, с целью вывести его из многосотлетнего душевного равновесия. Раз.

— Ему слили информацию, что его госпожу следует искать у нас, — отозвался Вит. — Чем дольше я думаю, тем больше понимаю, что он не случайно притащился именно сюда. Два. Более того, его надоумили, что компас может ему помочь. Три.

— Кто-то подсказал ему, у кого находится компас. Четыре. — Сова закусила верхнюю губу. — Но это не секрет. Нам уже говорил — куча народу знает, что мы забрали из Храма. Слухами астрал полнится.

— Согласен. — Вит выдержал паузу и осторожно произнёс: — Но ведь этот кто-то сдал и берлогу Лиса. И способ попасть внутрь, минуя защиту. Или я чего-то не понимаю? Лис, сколь я уразумел, жил отдельно, и взяли его дома.

— Да. — Нам нахмурился. — К чему ты клонишь?

— К тому, что таинственный «кто-то» очень хорошо нас знал, вот и всё. Кит сказала, что Лису сносило крышу после моего ухода.

— Было дело. У него в постели перебывало, наверное, полгорода.

— Моих ошибок он не повторял, надеюсь?

— Багира, — Нам усмехнулся, — не удержалась.

— Прелесть какая. Его любовниц проверяли?

— Всех. Два инкуба, одна полукровка. Когда он пропал, в первую очередь нашли и вывернули наизнанку. Ничего.

— Остальные?

— Обычные люди. Пробили всех, Сова трое суток не спала. Пустышки. До одного.

— Хреново. Я ничего не хочу сказать, но….

— Вит, — Нам поморщился, — то, что мы тебя проверяли, ещё не повод подозревать всех подряд.

— Не повод. — Вит пожал плечами. – Но люди и нелюди со временем меняются. У нас есть зацепка, она нам не нравится, согласен. Тем не менее, не рассмотреть её мы не имеем права.

— Какая еще зацепка?! — в голос закричала Сова, глядя на братьев. В её глазах отражался искренний ужас. — Вы что это, всерьёз? Подозревать Багги? Да, Жучок всегда была несколько… против твоего главенства, Вит. Да, она не самый приятный человек. Но ёж твою медь, Лис спас ей жизнь…

— …которую она едва не потеряла из-за моей и его глупости, — оборвал её Вит. — Я прекрасно помню, кто утвердил тот поход в Чёрные Болота. И кто его предложил. Итак. Вариант первый. Мерзкий. Багира.

— Вероятность есть. — Нам задумчиво посмотрел в окно. — Она с ним спала, у неё был доступ в его логово. Все помнят сцену при распределении компасов. Повод есть, цель есть, возможности были. Одно не укладывается в схему: убивая сестру изгнанника, она не могла не знать, что ты, Сова, найдёшь следы убийцы. Не могла не понимать, что оставляет след. Но первую версию допускаю.

— Тогда я тоже под подозрением, — в глазах Совы стояли слёзы. — По всем пунктам.

— Н-да? — Нам с интересом взглянул на сестру. — Не пойдёт. Ты бы просто «не нашла» улик на теле. И мы бы сейчас не думали в эту сторону. Когда доберёмся, будь добра, сопоставь следы с тела со всеми нашими отпечатками фона. Чтобы тебе было не так тоскливо, начни с меня. Помимо пункта о постели, я тоже подхожу. Признаюсь, вместо смертельной опасности я бы тоже с удовольствием прибрал к рукам сокровенное.

— Шикарно! — Девушка отвернулась к окну.

— Прости, Сова, — Вит коснулся её плеча, — мы не хотели. Я и сам не хочу об этом думать. Но всегда лучше проверить, чтобы потом с облегчением ткнуть нас носом в результаты и заявить: «Я же говорила».

— Вот так я и поступлю, — гнусаво отозвалась девушка. — И буду припоминать тебе это ещё сотню лет.

— Не сомневаюсь. Нам, давай думать дальше. Кто ещё у нас есть?

— Из прошлых врагов? Братец, мне бы сегодня ещё поспать и полазить по высшим слоям общества, согласно твоим указаниям. А список у Лиса такой длины, что перечисление затянется до утра, если не до самого штаба.

— Давай вкратце и только основных. Я буду говорить, а ты — комментировать. Тех, кого помню: Дудочник?

— Упокоен надёжно.

— Лысый упырь?

— От него остался только пепел. Память, и та уже истончается.

— Клаус Тёмный?

— Слышал о нём не так давно, но масштаб не тот. И он глупый. Такая сложная комбинация не для него. Опять же, зачем ему компас? Жертвы он и так прекрасно находит.

— Всё равно, проверь, может что слышно.

— Проверю.

— Однорукий?

— Малой, ты что? Капитан безобиден, как весенняя муха.

— И его проверь. Ты же знаешь, как это бывает. Кто мог подумать, что милая девушка, выращивавшая кустики роз по ночам…

Нам невесело усмехнулся:

— Да уж, история вышла ещё та. Ещё кто-нибудь вспоминается?

Вит помялся.

— Вы наш схрон давно проверяли? Тот, с которого всё началось.

Нам грустно улыбнулся. Та старая история до сих пор беспокоила не только Вита.

— Лично проверяю ежемесячно. Там всё в порядке. Кстати, ты понял, наконец, кто это был?

— Да. Потом расскажу. Проверяешь — значит, всё в порядке. Хорошо, пока всё.

— Этого нам хватит. Ладно, я спать буду. Сова?

— Пожалуй, я тоже. Доброй ночи, Вит.

— Доброй, сестрёнка. Не грузись, я действительно не верю, что это Багги. Но прорабатывать нужно всё, включая невозможное.

— Да поняла я, поняла.

Нам и Сова уснули. За окном проносились размазанные от скорости ночные пейзажи, а Вит всё сидел и прокручивал в голове варианты развития событий.

«Хорошо, отбросим предрассудки, хоть от этого гадостно на душе. У нас сразу четверо подозреваемых. За себя я отвечаю. Кто ещё это может быть? Парочка старых как мир врагов? Возможно. Что ещё? Самостоятельные действия потенциального противника. Сам убил сестру, сам съехал крышей, сам пришёл, сам сделал. Реально? Да, реально. Последний вариант, гаже некуда: Лис. Предатель. Но он отдал мне компас. Значит, или помутился рассудком, или... «На этом мысль останавливается». Нет, не верю. И дело не в фактах. Просто… брат не мог. Значит, чья-то многоходовка. Но чья это может быть комбинация, бес её задери, и зачем такие сложности? Всё, спать. Спать и ещё раз то же самое. Завтра день — не приведи высшие силы».

Вит устроился поудобнее и задремал. Ему снился дождь, светлыми струями падающий с чистого неба. А ещё — море. Синяя бесконечность, над которой медленно кружили птицы. Одна из них подлетела ближе — почему-то это был орёл. Он сел на берегу рядом с Витом, посмотрел на него одним глазом, потом другим, открыл клюв и сказал…

— Молодой человек, Санкт-Петербург. Просыпайтесь.

***

Маленькую комнату заливал свет от горящих свечей. Их были десятки, в подсвечниках и без, в простых стеклянных банках и в хрустальных бокалах. Множество маленьких язычков пламени колебались под еле уловимым движением воздуха. Эрик с мрачным видом сидел на низком стуле и осматривался. Комната была не просто «местом для сна», как у большинства холостых мужчин. Каждая вещь, каждая деталь в помещении обладала своей историей и душой.

В углу возле самой двери, огромной глыбой возвышался старинный двустворчатый шкаф. Тёмные дверцы были украшены затейливой резьбой, а на боковой стенке кто-то вырезал перочинным ножиком короткое нецензурное слово, что, несомненно, снижало стоимость раритета в несколько раз. Массивный приземистый комод в изголовье кровати, судя по цвету дерева и отделке, совершенно из другого набора мебели, тем не менее, смотрелся в помещении вполне естественно. Пушистый тёмно-коричневый ковёр на полу и ещё один, белый — будто в насмешку над общественным мнением — на стене.

Кровать с резными спинками, судя по виду, семнадцатого века. Два вполне современных кожаных кресла и изящный журнальный столик. С потолка тут и там свисали длинные цепочки, унизанные то ли хрустальными, то ли полудрагоценными шариками и каплями. Вещицы переливались, отбрасывая на стены причудливые тени. В комнате, куда не было подведено электричество, было светло, как днём.

— Какого дьявола ты столько тянул? — тихо спросил Эрик. — Не знал, сколько тебе остаётся?

— Осталось мне ещё достаточно долго, — слабым голосом возразили ему с кровати, — в каком виде, это уже другой вопрос.

— Мелкий, ты идиот. Ну почему ты не позвонил мне сразу же?

— Я хотел… — чуть задыхаясь от слабости, отозвался светловолосый, — …хоть что-нибудь сделать сам. Всю жизнь. Ты мне помогал. Спасал меня. Учил, выручал. Даже эта квартира. Куплена и обставлена на твои деньги.

— И поэтому ты живёшь в помещении, отводившемся в этой квартире под чулан?

— У меня с некоторых пор агорафобия.

— Чудесно. Чем ещё ты успел обзавестись? Геморроем?

— Успокойся. Так и так я был бы тебе не помощник. В нашем тандеме я — мозг, а ты универсальный исполнитель. Мы много раз поступали наоборот. Выходило чёрт знает что.

— Ладно, «мозговой центр». Что, как и когда тебе колоть, чтобы ты не отдал концы через неделю, я усвоил. Давай, излагай свои соображения. Что делать-то будем? Связываемся с Намом или начинаем поиск их пропажи самостоятельно?

— Придётся связываться. Сами мы его не отыщем.

— Ну, вообще-то, — Эрик задумчиво почесал щетинистый подбородок, — я могу вспомнить о своём статусе объекта «сто восемнадцать К» и обратиться к спецслужбам. Или в Агентство.

— О первом и думать не смей. Забыл, как тебя военные гоняли по всей Европе? А вот второе… Они хранители, а не консульство. Просто так, по первому требованию перевести кого-то через Рубеж — это не к ним, это именно к Сумеречным. Психологически они до сих пор подростки. А Агентство не знает, что мы здесь, и пусть дальше не знает.

— Ну, во-первых, не просто так. Мне есть, что предложить этим «хранителям».

— Поверь, я всё обдумал, — Мелкий тяжело вздохнул, — кроме Братства, нам рассчитывать не на кого. Телефон Нама записан у меня в мобильном.

— Утром позвоню. Спи.

— Добрых снов, Эрик. Не гаси свечи, я к ним привык.

— Хорошо. Спи крепко, Мелкий.

Эрик поднялся, огромный, тяжёлый, обманчиво неповоротливый, подошёл к кровати, ласково провёл широченной ладонью по непослушным светлым волосам друга и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. После мерцания свечей электрический свет показался ему мёртвым.

Осторожно ступая, он прошёл по светлым просторным комнатам на кухню. Открыл холодильник, хмыкнул, вытащил бутылку ликёра.

— Кто ж на морозе сладкое держит? — пробормотал он и свернул крышку. Сделал несколько глотков из горлышка, шумно выдохнул. Залез в карман плаща и вытащил мобильный телефон, в его лапище казавшийся игрушкой. — И всё же ты не прав, дружок. Братство — далеко не единственные, с кем можно работать, — ухмыльнулся он и набрал номер:

— Алло? Фил, ты? А, Руди, прости, опять спутал вас. Узнал? Вот и хорошо. Где вы сейчас? Швейцария? Так, ребята, ноги в руки и летим в Санкт-Петербург. Нет, тот, который в России. Вы мне нужны. Да. Не обижу. Так, в худшем случае послезавтра я жду вас здесь. Не знаю, хоть Слейпнира ловите. Отбой.

***

— А теперь к международным новостям. «Цветущие ветви каштана», картина Винсента Ван-Гога похищена в Цюрихе из фонда Эмиля Бюрле. Этот музей…

— Тоска-а-а, — протянула Багира, щелчком переключая на канал боевиков. — Политика или ограбления да убийства. Хочу на Рубеж.

— С чего бы вдруг? — Вит протёр рукавом мутное стекло. Вид не улучшился. — Мы всегда ходили мимо этого мерзкого пространства. Как по мне — там гораздо тоскливее, чем здесь. И что-то гудит постоянно.

— Поверь, братишка, это «мерзкое пространство» гораздо интереснее, чем ты думаешь, — девушка мечтательно улыбнулась, — и там всегда есть чем заняться. А здесь приходится сидеть и ждать.

— Ничего другого пока не остаётся. Нам и Кит заговаривают зубы мелкой нечисти по городу. Сова засела в лаборатории. А я думаю.

— О, ты умеешь?

— Будешь много разговаривать, и тебя научу. Слушай, что это за ужас смертный? — младший из братьев поковырял шпингалеты и распахнул окно, впуская в комнату свежий воздух.

Штаб Братства располагался в обычной «хрущёвке» на юго-западе Северной столицы, разве что занимал сразу три квартиры и часть подвала, соединённые между собой. Сколько и кому пришлось заплатить для того, чтобы на безумную планировку закрыли глаза местные власти, Вит даже думать не хотел.

Квартира на втором этаже некогда принадлежала самому командиру. Когда в Братстве произошёл раскол, Нам перекупил проданное в спешке помещение, выселил снизу семейство алкоголиков и предложил бабушке сверху шикарные апартаменты в «старом фонде». Деньги, которые он сделал на прогнозе землетрясений и ураганов, вполне позволили ему осуществить совершенно дикую идею трёхэтажного штаба в жилом доме. Наму искренне советовали попросту купить дом где-нибудь в пригороде, но тот упёрся — ему до смерти не хотелось бросать на произвол судьбы и чужих людей жильё своего побратима. Втайне он надеялся, что Вит когда-нибудь вернётся.

Нам оплатил ремонт во всех квартирах, поставил лестницы и каким-то неведомым образом выкупил часть подвала под лабораторию. С тех пор все Сумеречные, кроме Лиса, жили и работали в штабе. Единственной нетронутой комнатой оставалась бывшая «берлога» Вита. Исключительно из мелкой мести Нам запретил в ней убираться. Собственно, из-за этого Лис поссорился со старшим и упрямо продолжал жить отдельно от остальных. Вит тоже сказал брату пару ласковых слов, когда увидел, что стало с его обиталищем, но решил не устраивать скандала.

Приехав с вокзала, Нам и Кит бросили вещи и убежали собирать информацию от осведомителей из тех, что не привыкли пользоваться техникой. Сова, кажется, даже не проснувшись, ушла вниз, разбираться с уликой. Вит набрал ведро воды и, вооружившись губками и тряпками, принялся за уборку, а Багира повалилась на диван в гостиной и уткнулась в телевизор.

— Какой ещё ужас? — Девушка лениво встала и прошла в комнату к Виту. Тот стоял, уставившись на кирпичное здание, возведённое прямо посреди аккуратного бульвара, проходившего под окнами. Из здоровенного красно-бурого параллелепипеда вырастала толстая круглая башня, увенчанная подобием купола. С двух сторон к зданию примыкали небольшие полукруглые пристройки. Вся конструкция была обнесена высоким чёрным забором.

— Вот об этом. Как-то я не обратил внимания, когда сюда шли. Спал на ходу. Мерзость какая. Пародия на церковь, не иначе. Когда это построили?

— Пять лет тому — мы как раз с ремонтом заканчивали. Забавно, что ты сказал про церковь, — это иеговисты устроили себе заповедник.

— И Нам стерпел? Его денег хватило бы, чтобы вышвырнуть их отсюда ко всем чертям, вместе с этой… с этой гадостью.

— А что тебя не устраивает? Забавная хибарка. Нам говорит, что эти ребята его развлекают. Сова, по-моему, попросту их не замечает, а мне и Кит плевать.

— Ма-лад-цы, — с чувством резюмировал Вит. — Я так понимаю, на то, что эти уроды фонят на всю округу, вам тоже плевать?

— Первое, что сделал Нам, — локализовал их фон. Успокойся, братец, они сами съедут отсюда через полгодика, не больше. У них здесь в пастве сплошные убытки. Народ быстро начинает верить в Ктулху, древних богов, домовых, барабашек, Истинного Бога-Отца — и бежит. Только пятки сверкают.

— Развлекаетесь, значит, — пробурчал Вит с недовольной миной.

— Ага, — радостно кивнула Багира, — со страшной силой.

В полу прихожей откинулся лёгкий люк, и в нём показалась голова Совы.

— Вит. Спустись, пожалуйста, ко мне.

— Что у тебя?

— Спустись, — тихо повторила девушка и скрылась. Вит с Багирой переглянулись.

— Поскольку ты у нас самая занятая, — усмехнулся младший из братьев, — вот тебе тряпка и ведёрко. Помой окна, будь любезна. Хочу, чтобы многолетняя грязь не портила чудесную панораму.

Багира лихорадочно огляделась, пытаясь подобрать какое-нибудь срочное дело, и с тоскливым вздохом взялась за кусок бывшей простыни.

— Свинья ты, братец.

— Кто бы говорил, — парировал Вит уже из люка, — развели тут Авгиевы конюшни, а я отдувайся? Ну, нет уж.

— Нама бы припрягал — его была идея, — бросила Багира в закрывающуюся крышку.

Вит, хихикая, спустился через первый этаж в подвал и очутился в просторной комнате. Бежевые стены, белые столы, гудение компьютеров, масса научной техники и «фирменный» Совиный раскардаш. На столах вперемешку лежали обрывки проводов, какие-то записи, засохшие банановые шкурки и материнские платы.

— Ты тут где? — подал голос командир, окидывая взглядом художественный беспорядок. — Я, кстати, хотел у тебя ноутбук экспроприировать. Дашь?

— Иди сюда, — голос девушки звучал как-то странно. Вит моментально насторожился.

— Что произошло? — Он по голосу разыскал сестру за серверной стойкой. Сова сидела на полу, уткнувшись лицом в колени. Кулачки были крепко сжаты, плечи содрогались. — Сестрёнка, что случилось?

Она подняла заплаканное лицо и разжала правую ладонь. На ней лежал маленький серебристый цилиндрик, величиной с «мизинчиковую» батарейку. В таких контейнерах её собственного изобретения Сова хранила «слепки» фона.

— Кто? — спросил Вит, не узнавая собственного голоса. — Ты поняла, кто это.

— Да, — прошептала Сова. — Багира. Я… я перепроверила четырежды. Не верю, Вит. Нужны ещё доказательства. Её подставили, клянусь тебе. Если…

— Если она невиновна, — медленно произнёс Вит, — то сейчас Жучок моет окно в моей комнате. В противном случае, ты только что помогла ей уйти.

— Вит…

— Подъём.

Она с трудом встала и поплелась вслед за командиром.

— Почему ты это сделала? — холодно спросил он, поднимаясь по ступенькам. — Ты получила косвенное подтверждение её вины. Почему ты не сказала идти нам обоим?

— Я… — Сова сглотнула, — я растерялась, Вит. Я не могла подумать, что…

— Багира! — рявкнул младший из братьев, откидывая крышку люка. — Жучок, ты тут?

В квартире стояла тишина. Вит прошёл в свою комнату и остановился перед открытым окном.

— Может, она в магазин вышла? — робко спросила Сова.

— Нет, — глухо ответил Вит и рывком захлопнул створку. На грязном стекле мокрым пальцем были написаны несколько слов. Командир коротко выругался и вытащил телефон:

— Кит. Возвращайтесь быстрее. У нас ЧП. Не по телефону. Что?! — его лицо исказилось.

На улице раздался грохот. Сова подошла поближе. За раскрытой створкой медленно складывалась внутрь себя уродливая церковь иеговистов, столько лет надоедавшая всей команде. В глаза ярким светом бросилась надпись на окне.

«Ни о чём не жалею».

Вит, стиснув зубы, слушал сдавленные рыдания в телефоне, а в голове у него крутились события утра десятилетней давности. В той, практически прошлой жизни, ему казалось, что он познал все бездны отчаяния. Жизнь надежно разубедила его в этом.

***

Десять лет назад. Август.

Наму снился «полигон». Маленький дворик возле метро «Чёрная Речка», в котором четыре года назад команда похоронила неведомую тварь, преследовавшую Талька и убивавшую всех, кто, так или иначе, имел к нему отношение. Именно с этой бедой Тальк и обратился тогда к будущему Братству. Ему было страшно, он жутко рефлексировал и считал, что никто не сможет ему помочь. Но когда ему предложили помощь — согласился. Как единственному, хоть как-то понимавшему, в чём дело, ему отдали пост командира стихийно собравшейся команды, и он повёл её в первый бой.

Снова стоял круг. Снова Лис небрежно отбрасывал фильтр от сигареты. Снова было страшное, невозможное противостояние шести начинающих энергетиков и абсолютного метаморфа, впитывавшего всё, чем его пытались достать. И сдавленное шипение Талька: «Запечатываем!». Энергетическая «клетка», шесть печатей и глубочайший «зыбкий» слой, на котором оно и упокоилось, так и не удосужившись умереть или хотя бы объяснить, какого чёрта ему было нужно.

Трель телефона оборвала не самое приятное из сновидений. Нам потянулся, бросил взгляд на часы. Десять утра. Воскресенье. Старший из братьев повернулся на другой бок и прикрылся подушкой, но телефон не замолкал. Судя по настырности, звонил либо рекламный агент, либо кто-то из своих. Нам скрипнул зубами и поднял трубку.

— Где горит? — хмуро осведомился он.

— Надо встретиться. — То, что Лис даже не поздоровался, говорило о многом. — Когда сможешь подъехать?

— И тебя с добрым утром.

— Да, и хорошего дня в придачу. Всё то, чего я сегодня лишён. Повторю вопрос: когда? Срочное дело.

Подобного звонка с утра пораньше можно было бы ожидать от Талька и смело послать его ко всем чертям, невзирая на командирское «звание», но Лис редко поднимал панику на пустом месте. Нам вздохнул.

— Где собираемся?

— У меня на «Владе».

— Часа в три тебя устроит? Один леший я уже не засну.

— Отлично. Остальным назначу так же.

— Сове…

— Я помню, — Лис хихикнул. — Ей на полвторого.

— Тальку я сам скажу. Отбой.

Нам повесил трубку, встал, размялся, подошёл к бесформенной куче на полу в углу комнаты и потыкал в неё ногой.

— Подъём, чудовище.

— На-ам, мать твою так… ещё пять минут.

— Поднимайся, или водой оболью, — уверенный женский голос возымел действие на спящего.

Тальк выполз из-под одеяла и взглянул заспанными глазами на дверной проём. Оттуда на него с лёгкой улыбкой смотрела симпатичная брюнетка. Её нельзя было назвать сногсшибательно красивой, но белоснежная кожа, тёмные глаза, густые ресницы, шикарные шёлковые волосы, а главное — пронизывающий, проникающий в самую душу взгляд делали её неотразимой. По крайней мере, двое парней в этой комнате считали именно так.

— Доброе утро, любовь моя, — улыбнулся Тальк.

Нам поморщился.

— Между прочим, я устал тебе напоминать, что она моя невеста.

Девушка только плечами пожала:

— Тальк, я тебе всё уже сказала по этому поводу. Брысь умываться, похмельный ты наш.

— У меня сейчас башка треснет пополам и наискосок, — простонал Тальк, сжимая ладонями многострадальное хранилище своего мозга. – Чего так рано-то?

— Звонил Лис, — Нам начал неторопливо одеваться, — у него что-то стряслось. Просит сбора. Договорились встретиться у него в три часа. Пока мы позавтракаем и соберёмся, времени останется в обрез.

Брюнетка подошла к страдальцу:

— Тебя полечить?

— Было бы неплохо. — Тальк поднялся, сделал несколько неверных шагов и рухнул на кровать Нама. Втянул носом запах. — Блин, я когда-нибудь подохну после ночёвки у вас.

— Не подохнешь, гарантирую. — Девушка присела рядом, осторожно положила ладони на виски Тальку. Помассировала. — Перевернись. — Тонкие изящные пальцы переместились на глазные яблоки, чуть надавили. Юноша блаженно замычал. Потом повернул голову набок, ловя губами ладонь.

— Спасибо.

— Тальк! — Блондин ещё не рычал, но был к этому близок. Девушка фыркнула, поднялась и вышла из комнаты.

— Нам, ты же знаешь, это сильнее меня.

— Борись, малой. Мы разъяснили с тобой этот вопрос раз и навсегда.

— Но…

— Полегчало?

— Да.

— В ванну.

Тальк поднялся и побрёл из комнаты. В спину ему прилетело полотенце:

— Брат, заканчивай пить.

— А что мне остаётся делать? Либо боль, либо алкоголь. Больше ничего не глушит. Бритву вы отобрали. А печень моя — как хочу, так и издеваюсь.

— Придурок.

— Ес-сть такое дело.

За прошедшие годы Тальк чуть поправился и раздался в плечах. Болезненная худоба отступала, на щёки вернулся румянец, а скулы больше не грозили прорвать кожу на лице. Правда, это было практически единственное, что, по его мнению, было в его жизни хорошего. Ещё было Братство, в которое превратилась команда спустя полгода после безумной операции на «полигоне». Когда все шестеро разобрались в своем таланте переходить между Гранями во сне, минуя Рубеж — странное пространство, разделявшее миры, — молодых энергетиков понесло за приключениями. И приключения не заставили себя ждать. Безумные авантюры Талька, поиски Лиса, жажда познания Совы и интерес всех остальных раз за разом загоняли команду в опасные для жизни ситуации. Они привыкли прикрывать друг другу спину и через какое-то время ощутили себя семьей. Братьями и сёстрами. Так родилось название: Сумеречное Братство.

 Время в различных реальностях текло для них по-разному, и бывало так, что за ночь они успевали прожить по нескольку недель, а то и месяцев. Их сила и опыт росли, они не боялись ни демонов, ни гнева богов, они жили и дышали полной грудью, не забывая, впрочем, и о жизни в «настоящем мире». Как бы ни старались члены Братства, их пребывание на иных Гранях было ограничено одними сутками. Переместиться куда-то на более серьёзный срок у них пока что не выходило.

А жизнь тем временем текла своим чередом, подкидывая новые испытания. Лис убил год на тщательнейшее расследование, выжал все соки из команды, выяснил расу их отца — он оказался инкубом, демоном совращения, — но на этом дело и остановилось. Сова безуспешно пыталась отыскать своих друзей, но пока что её поиски так ни к чему и не привели. Спустя год после того, как в астральных слоях впервые прозвучало слово «Сумеречные», Нам познакомился с девушкой, которой вскоре сделал предложение. Она назвалась Син и не признавала иного имени. В ней была странная сила, не такая, как у членов команды, но не менее, а то и более могущественная. Впрочем, в дела Братства девушка никогда не встревала, считая, что её жених вправе заниматься тем, что ему нравится. Тем не менее, Братство часто обращалось к ней за советом: по знаниям об энергетике, как они привыкли называть набившую оскомину «магию», Син превосходила любого из них на голову.

Отношения в команде внезапно обострились, когда стало ясно, что Тальк без ума от невесты старшего из братьев. Более того, ему было всё равно, что думает об этом Нам. На этой почве у побратимов уже состоялось несколько серьёзных разговоров, и никто не сомневался, что на этом дело ещё не кончилось.

Лис попробовал было сунуться в ситуацию, получил в качестве отката безобразный скандал, едва не перешедший в драку, и плюнул. Тальк лелеял свои душевные метания и потихоньку начал прикладываться к бутылке. Тем не менее, он оставался командиром хотя бы потому, что до сих пор был сильнейшим в Братстве и прекрасно умел распределять обязанности среди остальных.  

Нам проводил взглядом Талька, подумал несколько минут и снова взялся за телефон.

— Лис? Знаешь что, а приезжайте-ка лучше ко мне. Тальк с похмелья, а я сегодня никуда не хочу выбираться. Да, давай, переводи всем стрелки. Жду. Отбой.

Он повесил трубку, вышел в прихожую и стукнул кулаком по двери ванной.

— Никуда не едем, все притащатся сюда! — прокричал он, перекрывая шум воды. Дверь приоткрылась, и в неё высунулась встрёпанная голова с зубной щеткой во рту.

— И нафига быво межа бузить? — осведомилась голова, истекая пастой. Нам пихнул его в лоб открытой ладонью:

— Уйди, мерзкое создание. Кофе будешь?

— Угу. Шпашыбо.

Тальк вернулся к процессу очищения зубной полости от остатков вчерашнего алкоголя. Через пару минут сплюнул пасту в раковину и поднял глаза. Из зеркальца на стенке взглянула помятая физиономия начинающего выпивохи.

— Как же мне хреново… — прошептал юноша, утирая губы. — От этой тоски свихнуться можно. Надеюсь, никогда в жизни мне больше не придется испытывать такого. Ладно, Тальк. Соберись. Плюнь на всё, сосредоточься на каком-нибудь деле. А рано или поздно всё будет. Ты уже начал работать над сутью, доставшейся тебе от отца. Главное — ни о чём не жалей. И не останавливайся.

Он провёл ладонью по отражающей поверхности, стиснул кулаки и вышел из ванной.

***

— Не тот. — Разноцветные глаза сверкнули в свете факелов. — Я ожидал, что ты отдашь его старшему брату. Что ж, теперь осталось немного.

— Ты… убил его? — Полутруп, висевший на цепях, с трудом можно было назвать человеком. Ступни отсутствовали полностью. Голени до середины были изъедены мелкими острыми зубами. Но Лис жил. В первую очередь, назло себе. Он должен был умереть от болевого шока много часов назад, но его похититель прекрасно знал, что и как следует делать с пленником, чтобы тот продолжал своё существование и оставался в здравом уме.

— Надеюсь, что да. Однако теперь мне не придётся бегать по всему городу в поисках нужного мне компаса. — Бледные губы искривила усмешка. — Я знаю, у кого он.

— Как? — прохрипел Лис, дёргаясь в приступе бессильной злобы. — Никто не знал. Откуда…

— Ему сказала я.

Насмешливый голос от лестницы застал пленного врасплох. Не веря своим ушам, он медленно повернул голову.

— Зачем? Жучок… зачем?

Она медленно подошла к нему, цокая по бетонному полу длинными каблуками. Лис машинально отметил про себя, что раньше она никогда не носила шпильки и классические юбки, предпочитая «неформальный» стиль одежды. Удара он не заметил. Просто скула взорвалась болью. Это была не пощёчина, а именно удар в челюсть, жёсткий и быстрый.

— Знал бы ты, как я ненавидела это идиотское прозвище, — равнодушно сказала она. — Как я ненавидела всех вас с вашими играми. Я давно поняла, чего вы стоите. Там, у подножия разрушенного Храма. Когда вы поджали хвост перед ищейками Агентства. Вместо Очей нам достались жалкие огрызки. И самое ценное из того, что смогли уберечь, отдали тебе, у которого всё и так было. А что досталось мне? Любовь! Дерьмо, в которое я не верю. Даже Сова, будь она проклята, получила власть. Власть, слышишь, ты, собачья моча? Власть, которую она зашвырнула в свой сейф и не пользовалась. Вы, ублюдки, связанные со мной лишь тем, что я смешала с вами свою кровь, указывали мне, что делать, вечно тыкали носом в то, что я всего лишь на одну восьмую чужая! И что в итоге? Вдребезги не нужная мне вещица и невнятные перспективы? Чертов квартерон Нам сделал миллионы на предсказаниях глобальных катастроф и терактов, а что оставалось мне?! На панель идти?

— Ты… могла… поговорить с нами. Мы ведь… Братство. Мы бы поняли.

— Братство! — фыркнула Багира. — Думаешь, я не видела, какими глазами вы смотрели на этот грёбаный компас? Все вы хотели исполнения своих желаний и не думали о других. И обо мне вы думали в последнюю очередь. А вообще, я хотела это сделать. Хотела убить вас. Тебя, Нама, Вита, эту шлюху Кит. Всех. Разрушить этот союз. Я хотела отомстить. За свои утерянные возможности, за силу, которой я могла бы обладать. Но я сама смогла её найти. Мне помогли обрести эту силу. И теперь, когда я вижу тебя здесь, мне сладко. Мне хорошо. Я буду пить вино, смотреть, как тебя жрут крысы, и ждать, пока рядом не повиснут остальные.

— Боюсь, что господин Нам вряд ли присоединится к нашему гостю, — отозвался номинальный хозяин подземелья. — Даже если он и выжил после нашей беседы, сомневаюсь, что он протянет долго. Итак, нам нужен Вит. Леди, как по-вашему, куда он направится?

— Они не идиоты, — задумчиво сказала женщина, отходя от пленника. — Они будут держаться вместе. И уже покинули штаб. Вдвоём у нас хватит сил, чтобы справиться со всеми разом, но найти их теперь будет несколько проблематично. Я отмечу вам на карте все места, которые Вит полагает своими схронами, и дом его семьи, на всякий случай. Но соваться туда я бы не стала. Во-первых, там мощный полог, который ставила не только я, а ключей остальных я не знаю. Во-вторых, туда может вернуться Платина, а это то существо, с которым я бы никогда не вышла на дуэль, когда у него за спиной двое детей. Даже с учётом вашей поддержки. Да и эта Таэ, тоже не самая слабая… тётка. Простите, иначе мне её не назвать. — Багира нарочито повысила голос, чтобы пленник точно расслышал её слова. —  Как только Вит столько прожил с ней? Хотя, да, ему же всё равно.

По губам черноволосого юноши скользнула холодная понимающая улыбка. Он тоже знал толк в пытке словом.

— Ни в коем случае не сомневаюсь в его… талантах. Тем не менее, у меня был ещё один вопрос: они не обратятся в Агентство?

Багира фыркнула:

— Нет, Вит слишком горд, а кроме того, сильно задолжал этим блюстителям невнятных правил после истории с Храмом. Мои «родственнички» будут избегать появляться на улице — даже я почувствовала вашу слежку. Но не беспокойтесь, мы найдём их.

— А что вы полагаете делать с ним? – юноша кивнул в сторону пленника. – Признаюсь, мне он больше не нужен.

— Если вы позволите, я бы оставила его здесь умирать. И понаблюдала бы за процессом. Это будет достаточной платой за мои услуги.

— Не вижу препятствий к этому. В качестве аванса, если позволите это так назвать, обещаю оставить ему жизнь до того момента, пока мы не завершим начатое. Сможете прикончить его лично.

— И в любом случае нам пригодится заложник. Благодарю.

Лис слушал вежливый диалог женщины, которую успел полюбить, с человеком, убивавшим его, и чувствовал, как впервые с момента пленения по его лицу катятся слёзы.

***

— Нам в больнице. Реанимация. Похоже, встретился с ним. — Жёсткие, рубленые фразы. Вит с трудом удерживался от того, чтобы зарычать.

Они с Совой второй час кружили по подземке, сбрасывая несуществующий след. Всё это время девушка тихо плакала.

— Заканчивай реветь, — в тысячный раз сказал командир, потом смягчился и обнял её за плечи. — Сестрёнка, ты не виновата.

— Виновата, — с неожиданной злостью ответила Сова. — Я виновата в одном: дала ей сбежать.

— Ты просто не поверила в такую возможность. Она была твоей подругой. Я помню. Ничего, выкарабкаемся. Кит ждёт нас на Петроградке. Она сказала, что на мобильный Нама позвонили. С нами хотят встретиться.

— Телефон у неё?

— Да, она забрала в больнице. Рыжий Эрик в городе. Он ищет то же, что и… гляди, куда прёшь, урод! — Долговязый парень, не отрывавший взгляда от книжных страниц, только помахал рукой в знак извинения. — Тупица. Так вот, Эрику нужен мой компас. Он поможет.

— Мы даже не знаем, где и что искать.

— Рыжий уверен в себе. Как, впрочем, и всегда. Но, чёрт возьми, у него есть основания для уверенности. Я дам ему вещь, а он поможет вытащить Лиса. Всё будет хорошо. Обещаю.

— Надеюсь, братишка.

Сова спрятала лицо на груди младшего из братьев, и он крепко сжал объятья, чтобы сестра не увидела, как и по его щеке ползёт предательская слезинка.

Они встретились в подземном переходе на станции метро «Петроградская». Кит молча обвила шею Вита руками, прижалась на несколько мгновений, потом резко отстранилась.

— Жив. Но очень плох, — ответила она на невысказанный вопрос.

— Уже что-то. Поверхность контролируют?

— Постоянно. Изгнанник подчинил зверей. Под землёй нам тоже долго не скрыться: крысы ему докладывают. Я хотела предложить укрыться в одном из наших схронов.

— Не выйдет. Багира их знает.

— До сих пор не могу осознать, — помотала головой младшая из сестёр, — как будто страшный сон.

— К сожалению, теперь это наша реальность. Где мы встречаемся с Эриком?

— Он предоставил выбор места нам.

— Тогда Девяткино. На окраине нас будут искать в последнюю очередь. Пойдём вместе, так нас…

— Она думает так же, как и мы, — внезапно прервала командира Сова. — Держаться друг друга, забраться подальше от центра. Не выходить на поверхность. Кроме того, она знает, что компас у тебя. Но она не учла одного — я хорошо знаю её стиль мышления. Мы поступим по-иному.

— Что ты предлагаешь?

— Идти громко. Наших совместных сил хватит, чтоб заглушить все глаза и уши Потерявшего Королевство. Устроим энергетический шторм с грозой и пойдем по зыбким слоям. Ты выйдешь к Эрику, а мы присоединимся, когда вы под прикрытием буйства стихий доберётесь до безопасного места.

— Ты понимаешь, что с нами сделает Агентство после таких развлекушек? — тихо спросил Вит.

— Скажем, что они сами виноваты. Допустили переход Изгнанника на нашу Грань, прямую угрозу жизни Лиса и не только. В общем, пришлось разбираться самим.

— Может быть, проще пойти к ним и изложить ситуацию? — робко сказала Кит. — По голове нас, конечно, не погладят, но обойдёмся малой кровью.

— Малой не получится. Я сама вырву этой твари сердце, — хищно сощурилась Сова, и васильковые глаза на мгновение стали круглыми и жёлтыми, а за спиной колыхнулись призрачные серые крылья.

— Тише, дети, вы находитесь в городской библиотеке, — пробормотал Вит. — В Агентство идти — значит расписаться в собственном бессилии. Но это вторично. А первично то, что мы все схватим по неслабому такому сроку за использование наших возможностей. В любом случае. Историю с Храмом еле-еле удалось тогда замять, а о компасах они не знали. Так что, дамы, придётся справляться своими силами. Сова, твой план поддерживаю.

— Согласна, — опустила голову Кит.

Под вечер на город обрушилась чудовищной силы гроза, приближение которой проморгали все метеослужбы. Ураганный ветер вкупе с ледяными потоками воды загнал горожан в кафе, под навесы, а многих — по домам. На обезлюдевшей Дворцовой площади, под зонтиком монументальных размеров, стоял высоченный мужчина. Полы его потёртого плаща, вопреки буйству стихий, оставались в полной неподвижности. Он ждал.

Сполох молнии — и в десяти шагах от него возникла невысокая человеческая фигура. Молодой человек с длинными, почти до пояса, чёрными волосами, в матерчатой безрукавке, чёрных джинсах и босиком. Он стоял, разведя руки в стороны и, запрокинув лицо к небу, ловил губами дождевые капли.

***

— Слышу их! Дворцовая, совсем рядом. Это Вит. Я чувствую. Они решились!

— Успокойтесь, леди, — разноцветные глаза сощурились, — мы всё равно ничего не сможем сейчас сделать. Это не простая гроза. Ваши сёстры и брат не так слабы, как вам хотелось бы. Сейчас мы не в силах им помешать.

— Вы… и не сможете, — проскрежетал со стены Лис и растянул непослушные губы в усмешке. — Засиделась… сестрёнка. Забыла, на что… способно Братство.

Багира сплюнула и зло выругалась. В глазах Лиса светилось неприкрытое торжество. Затем он глухо застонал и опустил голову. Исковерканное запредельной болью сознание милосердно покидало его, отправляя в то время, когда всё началось.

— Рано… — прошептал Лис про себя, — ещё рано. Но я готов. Я ведь знал, что так будет. Еще тогда знал…

***

Десять лет назад. Август.

Чуть ли не в первый раз Братство собиралось по зову Лиса. Тем паче по такому срочному зову. Син откланялась задолго до начала сбора, взяв с будущего супруга обещание, что тот не будет соваться в сомнительные предприятия. После её ухода Тальк произнес прочувствованную речь о том, что проще было бы погасить солнце в зените, и был отправлен в магазин за едой на всю честную компанию.

 Первой прибыла Багира. Не разуваясь, прошла на кухню и была изгнана обратно в прихожую — расшнуровывать высоченные «берцы». За этим занятием её застигла Кит, мило удивившаяся наличию открытой входной двери. Нам с воплем «Идиоты, кошка!» выскочил на лестницу. К его возвращению с искомым животным под мышкой, на кухне, помимо девушек и Талька, уже образовался Лис. В воздухе клубился сигаретный дым и «ощущение задницы», по меткому выражению Совы, вынырнувшей буквально из-под ног хозяина квартиры.

Её появление встретили одобрительным гулом, в том смысле, что она почти не опоздала. Тальк, хмыкнув, открыл морозильник и под общий стон утвердил на столе две «полторашки» пива и штоф «Гжели». Затем на свет божий появились три пачки пельменей и, как финальный аккорд, трёхлитровая баклага белого вина. Бесконечные подработки младшего из братьев и финансовая помощь его матери позволяли ему не ограничивать себя в количестве дешёвого спиртного. Нам закатил глаза и присел к столу. Тальк поставил воду под пельмени. В распахнутое настежь окно начал залетать мелкий августовский дождик.

— Я собрал вас здесь, господа и дамы, дабы сообщить пренеприятнейшее известие. — Лис ловко налил себе стопку водки. — Я умру.

— Все умрём, — философски откликнулась Багира, — весь вопрос, как именно.

— Суть в другом, — рыжий залпом выпил, — мне пообещали смерть в течение ближайших десяти лет. И тонко намекнули, что всё можно изменить. С результатом, только что озвученным тобой.

— Хочешь вечной жизни? — Тальк посолил воду и закинул пельмени.

— Для всех нас.

Багира хищно подалась вперёд:

— Кто тебе это сказал?

— Вчера ночью меня занесло на не столь отдалённую Грань. Нечто, судя по всему, берущее корни в Древней Греции. В Храме Посейдона Оракул предсказала мне судьбу.

— Матрица, — фыркнул Тальк, — скажи ещё, что ты хочешь добыть её глаза.

— Именно, о мой догадливый кулинар, — усмехнулся Лис. На кухне повисла тишина.

— Ты сейчас так тонко пошутил, да? — неуверенно сказала Сова. — Очи Оракула — миф. Этот артефакт придумали…

— Кинжал из кости Химеры тоже был мифом, — возразил Тальк, — однако, он спокойно лежит у меня в рюкзаке. Мы не так давно научились перемещаться на Грани полностью во плоти, так почему бы не использовать такой шанс? Легендарный артефакт, дарующий вечную жизнь и прозрение грядущего для его обладателя…

— Вот именно, для обладателя, — вмешалась Кит, — а нас шестеро.

— Нигде не сказано, что обладатель должен быть один, — парировал Лис. — Напоим его кровью всех нас, и дело в шляпе. Кто за?

— Не знаю, получится ли… — с сомнением протянула Сова, — но ничего против не имею.

— Я против, — холодно сказал Нам, — это авантюра чистой воды.

— За, — коротко откликнулась Багира. — Это уникальный шанс.

— Я всё-таки против, — чуть помявшись, сказала Кит. — Слишком многое нам неизвестно. Не хочу погибнуть на иной Грани неизвестно за что.

— Тальк? — Лис смотрел на брата. — Что скажешь, командир?

— Не подлизывайся. — Тальк осторожно попробовал пельмень. — Ещё минут пять, и готово. Ну? Что ты смотришь? Карта этого храма и его окрестностей у тебя есть, надеюсь? Лезть в другую реальность без плана — это безумие.

— Безумие — это то, что вы затеяли, — вздохнул Нам, понимая, что Братство не остановить. Лис и Тальк в редком тандеме были неодолимой силой, заражавшей энтузиазмом всех вокруг. Рыжий аналитик выложил на стол шесть кусков хорошо выделанной кожи.

— Извини, другого материала под рукой тогда не нашлось. Пришлось творить на том, что есть. Так. Ну куда ты тарелку пихаешь! Значит, смотрите…

***

Дождь, притихший, на мгновение, когда посреди площади из небытия возник темноволосый человек, полил с утроенной силой. Молодой мужчина так и стоял, запрокинув голову, пока не ощутил, что капли больше не стучат по его плечам и лицу. Он открыл глаза и увидел над собой полотно зонтика. К оному прилагался и его владелец, а в довесок — щербатая ухмылка на заросшей рыжей щетиной физиономии.

— Насколько я понимаю, Вит, — произнес обладатель физиономии.

Младший из братства искренне постарался улыбнуться в ответ. Как ни странно, у него это получилось

— Вы правы, Эрик. Я принёс то, что вы просили. Готовы помочь нам в обмен на эту вещь?

— Более того, я даю слово, что после использования она вернётся к вам. Один вопрос…

— Вы хотите быть уверены в том, что это тот самый? Клятва на крови вас устроит?

— Будет достаточно слова Братства. Мы помним, кто вы такие.

— В таком случае, вот вам слово Сумеречных: это компас, указывающий на сокровенное желание. Прошу.

Вит протянул гиганту коробочку. Тот осторожно принял вещицу, раскрыл, усмехнулся, захлопнул крышку и вернул владельцу.

— Что вам нужно?

— Найти Лиса, его похитителя и предательницу. И ваша сила. Втроём мы не справимся.

— В Агентство пойти не судьба, как я понимаю?

— Долго объяснять, но к ним мы пойти не можем. Эрик. Я знаю, что не вправе просить, но нам также нужно убежище.

— Ваши сёстры смогут вас найти?

— Без проблем.

— Тогда пойдём. Мелкому хуже с каждым часом, но помощь уже в пути. Я сделаю всё, что смогу.

— Благодарю, на такую щедрость мы и не могли рассчитывать.

— Меньше слов. Трогаемся.

Когда они уже вошли в подъезд, из капель дождя за дверным проёмом соткались две женские фигуры.

— Все в сборе.

— Прекрасно. А вот и наш дом.

Они поднялись на третий этаж, Эрик отпер дверь и вежливо пропустил дам вперёд.

— Разувайтесь. Вит, вытирай лапы. — На «ты» рыжий перешёл легко и непринуждённо. Вит только молча поклонился. — Сейчас дам полотенце. Девушки, располагайтесь на кухне или в гостиной, командир — за мной.

Вытирая волосы пушистым махровым полотенцем, Вит проследовал за Эриком в маленькую, освещённую свечами комнатку.

— Мелкий, я вернулся.

— Всё в порядке, Эрик? — голос был слабый, но в нём слышалась надежда.

— Да. Я привёл их.

— Прошу простить, что не могу поприветствовать вас, как полагается, — блондин приподнялся на локтях.

— Лежи, чего уж там, — отмахнулся Вит. — Мы с вами в одной лодке. — Он на несколько мгновений прикрыл глаза и повернулся к гиганту. — Эрик, его надо срочно переправлять. Если бы не печать, я бы сделал это прямо сейчас. Я сомневаюсь, что вы сможете нам помочь….

— Не трынди. Сюда едут две оригинальные личности. За завтрашний день они отыщут вашу пропажу и утащат этого страдальца через Рубеж. А я останусь здесь и разберусь со всём, что требует грубой физической силы.

Мелкий вновь попытался подняться и закашлялся.

— Эрик, значит, Братство…

— Не волнуйся. Ты хочешь попасть домой?

— Да.

— Вит, я так понимаю, нужно какое-то шаманство.

— Куда ж без этого?

Вит поочередно извлёк из карманов безрукавки компас и упаковку стерильных медицинских игл, ловким жестом вскрыл одну и быстро ткнул в подушечку безымянного пальца Мелкого.

Алая капелька упала под крышку вещицы прямо на указующую стрелку и моментально впиталась в краску. Затем Вит со вздохом стянул с безымянного пальца правой руки кольцо и повторил процедуру, на этот раз постаравшись попасть кровью на гравировку. Гравировка, вобрав в себя часть сути нового хозяина, чуть поплыла и сменилась на букву «М». Командир Братства осторожно надел кольцо на палец лежавшего и отдал ему компас.

— Держи, теперь он настроен на тебя.

— Спасибо, — прошептал мужчина, сияющими глазами глядя на Вита и Эрика.

— Только кольцо не забудь вернуть вместе с компасом.

***

На просторной кухне, за длинным белым столом, сидели четверо. Эрик, так и не снявший свою хламиду, с бодрым видом пил ледяное вишнёвое пиво. Вит закинул босые ноги на пустой стул и задумчиво пускал дымные колечки в потолок. Напротив командира, на самом краешке стула устроился тощий, как щепка, мужчина средних лет с кислым лицом. Он через равные промежутки времени отпивал коньяк из пузатого бокала. Жизнерадостный толстячок, расположившийся по соседству в уютном кресле, заботливо перенесенном из гостиной, активно разделывался с жареной куриной грудкой под бутылку красного вина. Всё это безобразие, по мнению Эрика, называлось «советом». За окном занимался рассвет, женщины и хозяин квартиры ещё спали, а «оригинальные личности», прибывшие первым рейсом, жаждали действия. И позавтракать.

— Руди, коньяк с утра — это пошло, — жуя, заявил толстяк. Против ожиданий, у него был красивый глубокий баритон.

— Ты хочешь сказать, что наливаться до полудня красным сухим пятьдесят восьмого года — это признак хорошего вкуса? — желчно отозвался тощий. Голос у него был лишь чуть-чуть выше тембром, чем у собеседника. Не глядя на эту парочку, можно было подумать, что кто-то разговаривает сам с собой.

— Фил, какого чёрта вы делали в Швейцарии? — лениво поинтересовался рыжий гигант.

— Любовались архитектурой, — быстро ответил толстый, — сыр, шоколад, часы… В общем, культпрограмма.

— Угу, — с пониманием кивнул Эрик. — По музеям прошлись, да? Живопись…

— Эрик, — укоризненно протянул Руди, — на что ты намекаешь?

— На то, что боженька заповедовал делиться. Каштанами. Пока не пережарились.

— Чем? — искренне удивился Фил. Эрик пристально посмотрел на него.

— Надо же, почти как по правде. Фил, я тебя знаю сто лет. И столько же вы мне должны.

— За что? — не менее искренне изумился Руди.

— За простыни, — многозначительно пробасил Эрик, — и не надо делать этих лиц. Сколько слупили за Ван-Гога?

— Мы его ещё не реализовали, — потупившись, ответил Фил. Ни дать ни взять — напроказивший школьник.

— Ясно. Мне двадцать процентов.

— Эрик!

— Двадцать пять.

— Скажи на милость, рыжий, зачем тебе деньги? — потянулся Вит. — Ты всё равно скоро свалишь отсюда. Да и они тоже.

— А кто сказал, что я свалю? С Мелким всё будет в порядке, эти проныры найдут, как вернуть компас. А я, пожалуй, ещё тут поразвлекусь.

— Хочешь обратно в застенки к военным?

— Ха! Так они меня теперь и взяли. Объект «сто восемнадцать К» не сдаётся.

— Ну, смотри сам. — Вит пожал плечами и обратился к прибывшим. — Итак, господа, что мы имеем с гуся в вашем лице?

— Шкварки, — плотоядно откликнулся Фил. — Всё зависит от того, что мы ищем. Похищенного или похитителя?

— В первую очередь, разумеется, похищенного. Полагаю, что похититель окажется неподалёку.

— Предположим. Нам нужна географическая и энергетическая карта города, а также реальная, а не схематическая карта метро и водных коммуникаций.

Вит почесал в затылке.

— Кхм. Сделаем, но нахрена, простите-с?

Фил фыркнул, едва не обдав окружающих подливкой.

— Слушай, мужик, я же не спрашиваю, почему вы не воспользовались своей игрушкой, указывающей на желание, чтобы его найти.

Вит поднял ладонь, будто защищаясь:

— Не вопрос, я отвечу. Блокировать можно что угодно, обладая достаточной силой. В том числе, и подобный поиск.

— Во-от. Ну, смотри: он блокирован от поиска по крови, по слепку ауры, пардон, фона и ещё по десятку параметров, верно? И при этом вряд ли вашу пропажу катают по всему городу.

— Ну и?

— Ну и не и. — Руди, не вставая со стула, дотянулся до холодильника, достал формочку со льдом и бутылку виски. Эрик улыбнулся. О способности братьев к поглощению крепких и лёгких спиртных напитков в своё время ходили легенды. — Не нукай, не запряг. Пока. Так вот, вся эта блокировка даёт ощутимые искажения различных структур. Мы с кузеном специализируемся на поиске и… хм… извлечении различных защищённых вещей довольно давно. И, поверь, равных нам немного. Так что рожай карты, и не на экране компьютера, куда ты уже стремишься, а на бумаге.

— Только формата А4, — парировал Вит. — Ты не в Швейцарии, дядя. И даже не в своей Швеции. Ты в России. А метро, равно как и водоканал, — стратегический объект. И просто так никто тебе карты с этим добром не даст.

— Не дёргайся, Вит, — добродушно пробасил Эрик, — ты заказчик. Оплата внесена, заказ оформлен. Жди результата и не кипеши. Дадут. Сами принесут. У меня тут ещё с прошлого посещения остались связи.

Он неторопливо извлёк на свет божий мобильный и набрал номер.

— Полковника Фёдорова. Виноват, генерала. Федора, ты? Растёшь, как на дрожжах. Узнал? Да. Как семья, как дети? На работе сидишь? Слушай, Жень, мне от тебя нужно небольшое должностное нарушение. Нет. Не такое. Да послушай ты! Да. Так вот, мне нужны подробные карты метро и водоканала. Да. Размером побольше. Нет, не теракт. Нет, не войну. Нет, я не собираюсь делать воздушный город. Слушай, тебе жалко, что ли? Я копировать не буду, можешь своего человека поставить, пусть наблюдает. Ну. Ей богу. Ага. Ящик. Не вопрос. А вот этого не дождёшься. Так, адрес ты знаешь. Давай. Ага. Спасибо. — Он отключился и обвёл взглядом компанию. — Через час будут. Энергетическую составляющую вам Вит прямо на географической набросает. Ведь набросаешь?

— Без проблем.

— Ну, вот и ладушки.

Вит поставил локти на стол и сплел пальцы в замок.

— Теперь о сроках. Сколько вам понадобится на всё?

Фил и Руди переглянулись. Потом дружно посмотрели на Эрика.

— У тебя тут компьютер какой мощности?

— Из той же конторы, что и карты.

— Ясно… тогда часа четыре. Может, пять.

Командир Братства непонимающе поморщился:

— Это на то, чтобы найти Лиса?

— Обижаешь, Вит. Лиса, его похитителя, вашу предательницу и все возможные варианты их перемещений. Сиди спокойно, пей пиво и жди. Скоро всё будет.

— Спасибо.

— Не за что.

В окно задорно заглядывало солнце. Четверо мужчин сидели за кухонным столом и курили.

***

— Ну, куда ты рисуешь? — Сова ухватила Вита за рукав. — Ты что? Тут отклонение на тринадцать градусов, а не на пятнадцать.

— Сестрёнка, ну какая на хрен…

— Такая! Ты ошибся, а они выведут местоположение где-нибудь на Аляске.

— Ну, знаешь…

— Знаю. Слушай, отойди от карты. И смотри, как это делается. Ластик. Карандаш. Нет, не этот, заточи, будь любезен.

Фил и Руди корпели над картами подземных коммуникаций, перебрасываясь фразами на таком профессиональном сленге, что у Вита вяли уши. Сам он полтора часа ковырялся с энергетической схемой Северной Венеции, пока не вышла заспанная Сова и не начала исправлять процесс. Теперь она отточенными движениями наносила тонкие линии поверх улиц и площадей.

— Тут всё дело в мелочах, братишка. А ты у нас человек широкой души, на мелочи внимания не обращаешь. Для тебя что тринадцать, что семнадцать с половиной — один чёрт. И поэтому тебя вечно заносит бес знает куда.

— Неправда, — пробормотал Вит, — я вообще стараюсь быть внимательным.

— Надо не стараться, а быть. И на это ты, прости, не способен.

— Ну хорошо, когда меня заносило не туда?

— Штурм Храма. Отклонение от лунного вектора на восемь процентов, — не отрываясь от процесса, начала перечислять Сова. — В результате ты оказываешься на алтаре, что ведёт к плачевным последствиям для оного и батальной сцене для нас. Ресторан «Златое Око». Небрежный расчёт перемещения, и на Братство ложится долг в три тысячи злотых, а бочка коньяка стапятидесятилетней выдержки приведена в полную негодность твоей дурно пахнущей тушкой. Триста литров превосходного пойла, между прочим. Про Чёрные Болота мы не так давно вспоминали. Мне продолжать?

— Достаточно, благодарю, — торопливо отозвался Вит. — Хотя, промах в «Оке» был по вине всё того же коньяка.

— Не заливай. Двести грамм для тебя, что капля в море.

— Я не алкоголик!

— А я о чём?

Пока они препирались, девушка закончила с картой, поднялась с колен и постучала по косяку в комнату к кузенам.

— Мужчины, у нас всё. Принимайте.

— Ну, наконец-то. Так, теперь все оставили нас в покое на несколько часов. Делайте, что хотите, только чтобы уровень шума был приемлемым и у нас не кончался кофе.

— Работайте.

Делать было откровенно нечего. Вит, Сова и Эрик сидели на кухне, травили байки и по очереди варили кофе. Через пару часов полукровка, по старой памяти, встал к плите готовить. На этот раз отбивные.

— Вот ты говоришь, невнимание к деталям, — он натирал куски мяса приправами, — а готовлю я, тем не менее, на зависть. Перцы, соль, травки. Концентрация и внимательность.

— Душа моя, сколько грамм чёрного, красного и белого ты добавляешь? — Сова прищурилась.

— Э-э-э…

— Вот и я о чём. У тебя дед был художник.

— А отец — инкуб.

— Я не о том. Я мыслю так: краски он растирал даже не на глазок, а как душа велит. Не вычисляя и не измеряя, сколько киновари, белил и прочего он там кладет на палитру. Смешивал, получал необходимый на его взгляд цвет и рисовал.

На сковороде зашипело масло. Вит бросил на раскалённую поверхность мясо, выждал некоторое время и перевернул, чтоб спёкшаяся корочка не выпускала сок.

— Писал.

— Неважно. Так вот, ты таким же образом поступаешь с готовкой. В тебе нет расчёта, нет внимания к мелочам.

— Ты хочешь сказать…

— Погоди, я не закончила. Ты добавляешь главный компонент — душу. И поэтому всё получается идеально. Вит, милый, тебе и не нужны эти чёртовы детали. В этом твоя прелесть. Просто не берись за черчение, схемотехнику и точные расчёты. Это не твоё.

— Художник от плиты?

— Можно сказать и так. К слову, почему ты до сих пор не получил кулинарное образование?

— Да как-то всё…

— Закончим с этим бардаком, я тебя своими руками в техникум отволоку.

— Кстати, о бардаке. У тебя в лабе и на рабочих столах вечно такое творится — любого аккуратиста удар хватит. Кто бы говорил о точных расчётах.

— Не туда мыслишь, младший. Я всегда точно знаю, что и где у меня лежит. На взгляд непосвящённого это и правда выглядит, как хрен знает что и апокалипсис с бантиком. Но для меня это порядок. Мой рабочий порядок. И не уходи от темы.

На кухню вошла Кит, потянула носом.

— Будет еда?

Вит ухмыльнулся.

— Ага, свининка. Старый рецепт. Будешь?

— Естественно. Я звонила в больницу. Нам в коме. Жить будет, но, сколько и как — пока неясно.

— Эрик, звонок могли отследить? — Вит повернулся к Эрику.

— Жарь мясо спокойно. Никто ничего отследить не мог. Контора своё дело знает.

***

— Я нашла их. Отфильтровала звонок в больницу. Номер был закрыт, но я смогла отследить фон. Видимо, они решили разойтись, не настолько же они глупы. Там Кит. Я возьму её.

— Не смею вам мешать, леди. Но меня интересует не она.

— Они с Витом были любовниками. Кит может знать, где он или компас.

— Хорошо. Подготовьтесь как следует. Сколько вам потребуется?

— Выйду вечером. Никуда не денется. Даже если уйдёт оттуда, скрыть следы от меня она не сможет.

***

На кухню, радостно гогоча, ввалились Фил и Руди и тут же принялись крутить носами.

— Пахнет божественно. Чем нас покормят?

— А есть за что?

— Естественно. Мы нашли их. Всех.

— Где?

— Исаакиевский собор. Потайные помещения. Есть прогноз на ближайшие восемь часов.

— Излагай.

— Сначала кормить.

— Фил, не выводи меня. — Вит сжал лопаточку, которой переворачивал мясо, как меч-кладенец. — Говори.

Фил посмотрел на лопаточку и сдался:

— Ладно-ладно. Итак, через пять с копейками часов ваша Мата Хари двинется прямиком к нам в гости.

— Откуда они знают?

— Масса вариантов. Но факт, он и в Африке факт. Есть разница?

— Да наплевать. Что с остальными?

— Остаются на месте.

Вит выключил огонь под сковородой и присел за стол.

— Как мы поступим?

— Я сказала, что сама вырву ей сердце, — холодно процедила Сова. — Предлагаю так: ты с Эриком и Кит идёте в Исаакий. Кузены с Мелким — по адресу. Кстати, точку перехода уже нашли?

— Да. С вашим компасом работать одно удовольствие.

— Прелестно. Я останусь здесь и дождусь её.

— Сова…

— Не спорь, братец. Я, как самая старшая здесь, попросту тебе приказываю.

— М-м-м… — Эрик осторожно поднял руку. — Можно мне сказать? Насколько я знаю, Багира была в вашей компании боевиком, и…

— В ней всего лишь осьмушка чужой крови, — отрезала Сова. — Скорость реакции у неё выше, чем у человека. Меткость, сила, выносливость. Да. Но я не отсюда, Эрик, так же, как и ты. Я чужая на сто процентов. И я не человек. Кроме того, у меня есть тот, кто прикроет, в случае чего.

— Сова! — в голосе Вита зазвучали нотки отчаяния.

— Я уже много лет Сова. И всегда таскаю козырь под крылом.

Вит возвёл очи горе. Потряс головой, усмехнулся:

— Эрик, квартира застрахована?

— На кругленькую сумму. — Рыжий вопросительно поднял брови. — Есть повод беспокоиться?

— Не боись, будешь обеспеченным человеком.

— Понятно…

— Нас сегодня покормят или нет? — тоскливо вопросил в пространство Руди.

— Несу-несу.

Сова задумчиво повертела в пальцах вилку:

— Значит, план утверждён?

— Да.

***

Трое мужчин шагали по пригородному пустырю. Давным-давно законсервированная стройка, остовы незавершённых зданий, железки, торчащие из земли, и прочее наследие предков. Двое поддерживали под локти третьего, в руках которого была маленькая коробочка синего цвета. Наконец, они остановились.

— Здесь. Держись, Мелкий, осталось чуть-чуть.

— Векторы учтены?

— Да. Время смещения?

— Три минуты.

По пустырю гулял ветер. Было тихо, только откуда-то издалека доносилась музыка — кто-то насиловал автомагнитолу.

— Милостивые господа, позвольте поинтересоваться, чем вы здесь заняты? — спокойный мужской голос застал троицу врасплох. Высокий и тощий резко обернулся, выхватывая пистолет и отбрасывая худощавого блондина на руки третьему — низкому толстяку.

— Кто вы такой?

Рядом с троицей стоял молодой, лет двадцати пяти — двадцати семи, мужчина с коротко стрижеными платиновыми волосами, в идеальном костюме-тройке светло-серого цвета, при галстуке. В начищенных до блеска, несколько старомодных туфлях отражался алый закат. Тонкие очки в серебристой оправе и трость довершали портрет.

— Поверьте, я не несу в себе угрозы, — холодно ответил новоприбывший. — Уберите оружие. Здесь должно произойти смещение, и, насколько я понимаю, вы намереваетесь воспользоваться этим моментом, дабы уйти на иную Грань.

— Вы понимаете верно, — настороженно произнёс Руди, не опуская оружие. — А вы…

— Представитель Агентства. Я могу с вероятностью в девяносто пять процентов утверждать, что вы собираетесь вернуться домой. Причина сего — злокачественная опухоль в непосредственной близости к спинному мозгу вашего спутника. Я не намерен вам мешать в этом благом начинании. Более того, я помогу с переходом через Рубеж. Взамен вы сможете дать мне пространные комментарии к тому, что происходит в нашем городе на протяжении последних семи дней. Полагаю, вы имеете к этому непосредственное отношение? — Он извлёк из кармана жилета часы на цепочке и щёлкнул крышкой. — Начинается.

Воздух вокруг них замерцал, будто от невыносимого жара, затем в нём появилась бурая взвесь, вроде пыли или странного тумана. Звуки автострады отдалились, поблекли и исчезли. Закат истаял, вместо него зажёгся жёлто-оранжевый свет, идущий будто со всех сторон. В развалинах кто-то шумно вздохнул и заскрёбся. Раздалось металлическое лязганье. Четверо вышли на Рубеж.

— Смещение к вам произойдёт через две минуты восемнадцать секунд, — заявил «представитель Агентства». — Чужеродные формы жизни, несущие угрозу, не обнаружены. Ваши имена?

— Фил.

— Руди.

— У меня нет имени, которое я мог бы вам назвать, — прошелестел их спутник. — Можете звать меня Мелким.

— Меня зовут Александр Евгениевич, я специалист Агентства по связям с общественностью. Я знаю, кто вы такие и откуда пришли. Сейчас мы в полной безопасности, и у нас вполне достаточно времени. Рассказывайте всё и с самого начала, будьте так любезны.

***

Она поднималась по ступенькам не спеша, с уверенностью хищника, идущего по следу добычи. На этот раз она надела кремовый плащ, алую блузу, брюки и высокие сапоги без каблука. Ей хотелось выглядеть красиво, и она знала, что у неё это получается. Два тяжёлых полуавтоматических «Хэклер-Коха» и четыре запасные обоймы. Пули из серебра и чёрного железа. Должно хватить. Замок в двери не доставил ей никаких проблем и быстро согласился с тем, что кислота — лучшая отмычка. В квартире стояла мертвенная тишина.

«Неужели ушла?»

Мысль не успела дойти до конца, а дверь уже захлопнулась за спиной, как от порыва ветра, и моментально покрылась тонким слоем инея.

— Хамелеончик, — негромко позвала Багира, доставая оружие, — твои фокусы? Не дёргайся, я не собиралась бежать.

— Да? — звонкий голос заставил её вздрогнуть. — А я бы не была так уверена.

Звук шёл откуда-то из глубины квартиры. Женщина прошла в гостиную и затравленно огляделась. По оконным стеклам ползли, переплетаясь, синие узоры, лишь на первый взгляд схожие с изморозью.

— Сова? Это ты? — чуть неуверенно позвала Багира.

— Да, Саша. Это я. Ждала кого-то другого?

— Честно говоря, да. Поговорим?

— О чем, Саш? О твоей ненависти? О том, что ты променяла Братство на ублюдка с манией величия? О том, что ты сошла с ума?

— Я не сумасшедшая! — в голосе женщины проскользнули истерические нотки. — Не смей называть меня так!

— Вот и доказательство. — Невысокая фигура появилась в дверном проёме. На Багиру взглянули жёлтые, совершенно птичьи, круглые глаза. — Ты не можешь признать этого. Самая распространенная проверка. К счастью, она не дает осечек.

— Сдохни, — выдохнула женщина, выпуская в бывшую сестру одну пулю за другой. — Сдохни, тварь.

Воздух перед Совой замерцал, расходясь концентрическими кругами. Руки Багиры чуть дрогнули: подобного она не ожидала. Сестра была техником, специалистом по связи, но никто в Братстве не знал истинных пределов ее силы. Сова тем временем продолжала медленно идти вперёд.

— Ты не можешь мне навредить, — мертвенно спокойно сказала она. — Это не в твоих силах, Александра.

— Не называй меня так! — крик перешёл в визг. Опустевшие обоймы стукнули о пол, на их место встали новые. — Я Багира! Багира!

— Ты забыла, кто дал тебе это имя? — Шаг. — Ты забыла о той любви, что связывала нас всех? — Шаг. — Ты решила, что умнее и хитрее нас? — Шаг, и Сова застыла в нескольких сантиметрах от дул. Пули исчезали в воздухе. — Ты умрёшь.

Казалось, само время застыло на мгновение, замороженное этим голосом, а затем дикими скачками понеслось вперед, комкая события и превращая их в то, что называется «бой».

— Будь ты проклята! — Молниеносный удар рукоятью слева в висок. Полненькая девушка отклоняется назад, и пистолет проносится мимо. Подкат. И взлетевшая под потолок сова чудовищных размеров насмешливо ухает. Оружие летит на пол, плащ и блузка — в сторону, и вот уже не темноволосая женщина, а огромная чёрная кошка в обрывках одежды кружит под сидящей на люстре птицей. Нет, уже вновь девушкой.

— О, ты всё-таки смогла воссоединить часть сознания со своей знаменитой тёзкой? Что ж, здесь есть тот, кто давно хотел помериться с тобой силами.

Пантера не успевает оглянуться. Почти пять центнеров мышц и костей, обтянутых бурой шкурой, обрушиваются ей на плечи. Медведь и пантера несколько минут беснуются, превращая уютную комнату в филиал уссурийской тайги. Девушка следит за ними с безопасного расстояния. Наконец, удар мощной лапы отшвыривает окровавленную кошку в сторону. Секунда, и обнажённая женщина подхватывает с пола пистолеты. Ещё мгновение — и она изумлённо смотрит на полненькую ручку, до середины предплечья погружённую в её грудную клетку.

Схватка окончилась.

— Я всегда выполняю свои обещания, Саша, — печально сказала Сова, вырывая сердце у лучшего боевика Сумеречного Братства. — Прощай.

Она бросила окровавленный комочек на ещё тёплое тело, и повернулась к медведю. Тот стоял, тяжело дыша и вылизывая расцарапанную переднюю лапу.

— Нам ещё нужно устроить пожар.

— Интересно ты живёшь, Сова, — с трудом выталкивая человеческие слова из пасти, прорычал зверь.

— Не жалуюсь, Пух. Хотя, теперь, видимо, начну.

***

Трое поднялись на внешнюю кольцевую галерею Исаакиевского собора и остановились перед неприметной дверцей.

— Держись, Лис. Мы идём.

***

Светловолосый молодой человек в безупречном сером костюме сидел за столиком роскошного ресторана «Гранд Отель Европа» и изучал меню. Рядом, чуть склонившись, стоял официант.

— Тот, кого я жду, прибудет позже, но я знаю его вкусы и возьму на себя смелость сделать заказ за него, — негромко произнёс мужчина. — Итак. Картошка по-деревенски и курица в сливках. Копченый говяжий язык с хреном, двойную порцию. Триста грамм финской водки. Теперь мне. Весенний салат, осетрина и сухое белое. Шабли восемьдесят пятого года подойдёт.

— Смею заметить, прекрасный выбор. Этот год отличается прекрасным вкусом. Однако салат и рыба…

— Милейший, поверьте, мои вкусовые рецепторы получат ни с чем не сравнимое удовольствие.

Официант испарился, а блондин извлёк из нагрудного кармана перьевую ручку, маленький блокнотик в чёрной коже, поправил очки и углубился в записи. Заказ не успели принести, как дверь отворилась, и в ресторан шагнул человек, менее всего сочетавшийся внешним видом с обстановкой. Низкорослый и широкоплечий, в потёртой «косухе», драных джинсах и с десятком серёжек в ушах. Длинные чёрные волосы были забраны в хвост, на лице красовались «мушкетёрские» усы и бородка. Охрана дёрнулась было с места, но наткнулась на строгий взгляд метрдотеля и отодвинулась на исходные позиции.

— Сандер. С чего такая спешка? — Неформал плюхнулся на стул напротив блондина. Тот поднял взгляд на прибывшего, аккуратно убрал ручку и блокнот. Глубоко вздохнул.

— Я готов поведать тебе подоплёку последних событий, происходивших в этом городе.

— Да ну? Быть не может. Ты заказ сделал? А то я с позавчерашнего дня не жравши. Синее пламя, будь оно неладно.

— Я знаю. Тем не менее, сколь мне известно, у тебя есть оперативник, который, сколь я помню, прекрасно справляется с этим феноменом.

— Ну да. А пока Гвен тушит эту дрянь, нам приходится прикрывать его, подпитывать силой и вообще, контролировать процесс в целом. О чем тебе тоже должно быть «известно». Чёрт с ним. Ты начал что-то о последних событиях.

— По последним, полученным мной данным, на нашей подотчётной территории вот уже которые сутки работают сразу три группировки.

— Замечательно. — В голосе длинноволосого прозвучала неприкрытая ирония.

Принесли картошку с курицей и водку. Брюнет налил себе стопку, благодарно кивнул своему визави, дождался ответного кивка, выдохнул и опрокинул жидкость в себя.

— Питьевая. Хотя перцовка лучше.

— Я пригласил тебя не выпить, а пообедать. И обсудить сложившуюся ситуацию. Итак, одного из членов Сумеречного Братства похитили. Лиса, если быть точным. Оказывается, эти достопамятные господа и дамы забрали из Храма Посейдона компас.

— Ох, нихре….

— Не перебивай, пожалуйста, mon ami. Ешь. Здесь прекрасно готовят. Разобрав компас, по его лекалам они создали ещё пять. Не буду описывать тебе всю цепочку событий, в данный момент это не является существенным, но после раскола восемь лет назад изначальный компас оказался у Вита, в то время как все были уверены, что он у его старшего брата. Далее. Не так давно Потерявший Королевство прорвался на нашу Грань, похитил Лиса и теперь удерживает с целью получить вышеупомянутый прибор. Ему помогает Багира.

— В Братстве предатель?

— Как ни прискорбно.

Неформал почесал в затылке, сорвав несколько брезгливых взглядов из-за соседних столиков.

— Ладно, продолжим. Потерявший Королевство ищет свою госпожу. Пусть и несколько извращённым способом.

— Абсолютно верно. Тем временем, партнёр Эрика Рыжего получает злокачественную опухоль и стремится домой.

— И ему нужно то же самое.

— Уже нет. Я сопроводил его и двух его охранников через Рубеж. Они договорились с Сумеречными.

— Компас у тебя? — Брюнет наворачивал курицу так, что за ушами трещало. Александр не обращал на невоспитанность собеседника ни малейшего внимания.

— Нет. Его отдадут Виту те, с кем я встретился. Они заключили соглашение по всем правилам, и я не мог вмешиваться в процесс.

— Хорошо, что ещё?

— Нам в коме. Больница имени Костюшко.

— Понял. Остальные?

— Лиса держат в тайном подземелье Исаакиевского собора. Вит, Эрик и Кит идут туда. Сова с вероятностью в восемьдесят семь и три десятых сегодня вечером появится в нашем офисе.

— Вербуем?

— Несомненно. Этим займётся Палач. Нам с тобой нужно будет появиться в соборе.

— Предлагаешь помочь им?

— Нет, разрешение кризиса лежит на их плечах.

— А это именно кризис?

— Данные наблюдения за собором показывают невероятную концентрацию вероятностей в этой точке. Согласно отчёту аналитиков, там должно случиться нечто, к чему мы не должны иметь отношения. Но да, исходя из уровня заинтересованных сторон и прочих параметров, около получаса назад я объявил данную ситуацию кризисом.

— Потрясающе. Теперь Вита ждёт трибунал. — Покончив с едой, длинноволосый откинулся на спинку стула и закурил короткую чёрную сигариллу. Затем потянулся и налил себе ещё водки. — Его упекут в Хранилище лет на триста.

— Боюсь, что единственный субъект, подлежащий трибуналу, согласно кодексам, — это Потерявший Королевство. Вит, как и все Сумеречные, сможет уйти от суда по статье о защите семьи и детей. Багира уже, скорее всего, мертва. А Эрика у нас не получится локализовать даже всем оперативным составом. Разве что ты сам возьмёшься. Но я в этом сомневаюсь. В данном случае, игра не стоит свеч.

— То есть, предлагаешь сидеть тут, ждать, пока всё закончится само по себе, а потом явиться на готовенькое? Ты вообще соображаешь, что нам теперь отчёт по этому делу писать?

— Я выполнил расследование. Дал свои выкладки. Отчёт Его Высочеству я подготовлю сам. Более того, я счёл возможным связаться с ним и изложить свои соображения на этот счёт.

— О, прелестно, ты получил высочайшее одобрение?

— Да.

Неформал хищно ухмыльнулся. Александр покачал головой. В отличие от праздных наблюдателей, он отметил и тоску в глазах собеседника, и вспухшие на скулах желваки. Повисла недолгая пауза. Специалист по связям с общественностью чуть подался вперёд:

— Если ситуация начнет выходить из-под контроля, твоё вмешательство…

— Ни в коем случае. Всё уже решено, так и запишем. Будь так добр, закажи свинины и перцовки. Я голоден, как стая тысячелетних упырей. И хочу настроиться перед работой, тем более что работы, как таковой, не предвидится.

Александр Евгениевич пожал плечами и поднял руку, подзывая официанта.

***

По Малому проспекту Васильевского Острова медленно брела невысокая полненькая девушка. Народу в тёплый вечер было много, но праздношатающиеся и спешащие по делам горожане обходили её, будто незримый забор окружал эту странную фигуру. Глаза девушки были пусты. Ни эмоций, ни слёз, только равнодушие. Любой мало-мальски образованный психолог, увидев её, мгновенно констатировал бы глубокий шок, переходящий в затяжную депрессию.

«Братства больше не будет. Никогда».

Эта мысль настигла Сову, когда она вышла из занимающейся пламенем квартиры. Страшное осознание того, что дело, ради которого она жила последние четырнадцать лет, рухнуло, отправило её в нокдаун.

«Даже если выживет Нам. Даже если уцелеет Лис. Если, если… Ничего уже не будет прежним. Мы не сможем доверять друг другу. Жить под одной крышей, делиться секретами. Мы искалечены. Ничего не вернуть».

Она споткнулась, кто-то поддержал её за локоть, и, повинуясь направлявшему, девушка свернула направо. Народу стало поменьше.

«Сестра. Я убила свою сестру. Не по крови, но она стала мне ближе всех. Я верила ей. Настолько, что мысль о предательстве даже не зародилась в моём сознании. Я убила её. И я уничтожила Братство. Надо было попробовать поговорить. Она предлагала поговорить. Быть может, мне удалось бы объяснить. Это могла быть ошибка».

Она вспомнила надпись «Ни о чём не жалею», искажённое лицо, «Сдохни, тварь!» — и обессиленно опустилась на поребрик. Накатила лёгкая дурнота. Она начала заваливаться на бок, но сильная рука не дала ей упасть.

— С древних времен повелось так, что всё новое рождается в муках, — произнёс красивый мужской голос. Сова подняла взгляд, и он встретился с изумительно зелёными глазами, можно сказать, цвета весенней листвы, обрамлёнными густыми чёрными ресницами. — Поверьте, как бы больно вам ни было, это рождение чего-то, — продолжил нежданный собеседник. —  Возможно, более прекрасного, чем то, что погибло.

— Что вы можете знать о родах? — прошептала она.

— О, я не смыслю в этом, но прекрасно знаю, что такое боль, — белозубо улыбнулся незнакомец и осторожно сел, укладывая её голову себе на колени. — Простите за вольность, но вы сейчас не в состоянии даже сидеть. Не бойтесь, у меня и в мыслях нет ничего непотребного.

— Мне всё равно. Если вы даже собираетесь меня убить, это будет мне только в радость.

— Боюсь, что такой «радости» я вам доставить не могу, — молодой мужчина нахмурился. — Вы нужны нам живой.

— Нужна? Кто вы?

— Агентство, — он чуть подвинулся, давая ей увидеть табличку на доме: 13 Линия, дом 82. — Мы знали, что вы придёте к нам.

— Как вы могли знать?

— Теория вероятностей. У нас есть целый аналитический отдел для этого и один… хм… человек, который стоит трёх таких отделов. Если даёт себе труд выполнять чужую работу, разумеется.

— И давно вы следите за мной?

— Не следим, а приглядываем. Лично вы попали в поле нашего зрения несколько часов назад. Скажите, вы и есть тот самый гений, что смог сотворить пять компасов по примеру древнего?

— Да. Я многое умею.

— А нам нужен «сисоп», — тоскливо вздохнул собеседник.

— Что-что?

— Системный оператор. Представляете, две сотни серверов, жуткое количество рабочих машин, всё это на сплетении физики и энергетики, я уж молчу про сотовую связь, которая должна работать на Рубеже. И над всем этим нет твёрдой руки.

— Вы что, меня вербуете? — она резко села. Молодой человек смущённо улыбнулся и пожал плечами.

— Выходит, что так.

— А Братство?

— Вы что же думаете, мы запрем вас за семью печатями и запретим сношения с внешним миром? Более того, мы с удовольствием поспособствуем приведению ваших братьев и сестёр в норму. А то и их трудоустройству.

— Но почему вы не вмешиваетесь? Почему не остановите этого ублюдка? Они могут погибнуть!

— Поймите, Сова, мы не охотники за привидениями. И не фронт освобождения. Мы штопаем дыры в реальности, ликвидируем прорывы Рубежа, уничтожаем опасных неразумных и полуразумных. То, что сейчас происходит, — несомненный кризис, но он создан вами. И именно вам надлежит поставить в нём точку. Скажу даже больше: наше вмешательство может привести к катастрофическим результатам.

— Равновесие? — сардонически улыбнулась Сова. Молодой человек скривился, будто надкусил лимон:

— О, только не надо этих избитых терминов. Когда вы начнёте работать на нас, вы сами поймёте, насколько сложна структура и система мироздания. А также то, что «равновесие» — всего лишь штамп. Причём неверный в самой своей сути.

— «Когда»? Не «если»? Вы так уверены в себе?

— Ну, депрессию я от вас уже отогнал, — улыбнулся зеленоглазый, и Сова поняла, что стоит, нависая над ним «руки в боки». — Быть может, вы согласитесь и с остальным?

— Мне нужно съездить в больницу. К Наму.

— Никаких проблем. Машина с водителем рядом.

— Как вас зовут?

— Называйте меня Палач.

***

Нам лежал на спине, бледный и еле тёплый. Левая сторона его головы была плотно обмотана толстым слоем бинтов, сквозь который проступало розоватое пятно. Сова судорожно вздохнула, но взяла себя в руки, подошла и села в изголовье.

— Привет, братик. — Голос дрогнул, она сглотнула. — Кажется, удача повернулась к нам лицом. Агентство на нашей стороне. Мы нашли эту скотину. И Лиса нашли. Сейчас Вит, Эрик и Кит порежут эту белоглазую сволочь на ремни, и мы привезём Лиса сюда. Рядом с тобой, небось, будет лежать. Выздоравливать. Всё будет хорошо. Жучок… Она предала нас, да ты, наверное, знаешь. Нам предлагают работу. Мы сохраним то, что осталось от Сумеречных. Обязательно. Ты только не вздумай… Не вздумай, короче. Глупости — это по части Вита. А ты у нас сильный и рассудительный.

Открылась дверь палаты, вошёл Палач. Постоял у входа, дожидаясь паузы в полубессвязном бормотании Совы. Подошёл, положил тёплую ладонь ей на плечо.

— Прогноз пока неясен. Сюда едут профессора из Германии и Швеции. Как только у нас освободится часть личного состава, я своим приказом переброшу к нему целителей. Вытащим.

— Вы правда умеете воскрешать? — немного по-детски спросила Сова. Слухи о возможностях оперативников Агентства ходили совершенно дикие.

— Если тело в пригодном состоянии, с момента смерти прошло не более полутора часов и существо хочет жить, — серьёзно ответил Палач, — так что держи его. Как можешь. Хорошо бы оставить что-нибудь из твоих вещей здесь. Поверь, я сам был в подобном состоянии. Ему будет легче.

— А я письмо напишу, — торопливо пробормотала девушка, хлопая себя по карманам, — есть ручка?

— И бумага, — Палач вынул из внутреннего кармана пиджака перьевую ручку, блокнот и вырвал листок. — Держи.

«Нам, всё будет хорошо», — написала она. «Нас прикрывает Агентство. Если ты очнёшься, а меня не будет рядом, просто попроси телефон, набери меня, и я тут же приеду. Лиса мы нашли. Всё будет в порядке. Я люблю тебя, брат. Очень-очень. У нас всё ещё впереди. Выздоравливай поскорее. Твоя сестра, Сова».

Поставила витиеватую роспись, сняла одну из бесчисленных фенек, надела Наму на руку и подложила под неё сложенный листочек.

— Скорее записка получилась, — извиняющимся тоном сказала она непонятно кому, — но я думаю, будет хорошо.

— Он будет рад увидеть это, когда придёт в себя, — сказал Палач и придержал её за локоть. — Пойдём. Тебе надо поесть и отдохнуть. Когда ты последний раз спала?

— Вчера. У Эрика. Боги… — она зажала рот рукой, в бессильной попытке удержать тошноту, смешанную с рыданиями. Палач подвел её к раковине и терпеливо подождал, пока спазмы закончатся. Затем легко поднял девушку на руки и вышел из палаты.

***

Пожар пришлось гасить не один час, огонь не желал тухнуть, не смотря на все усилия бригады. Когда всё наконец закончилось, уставшие и закопчённые мужчины с лёгким матерком принялись разгребать завалы и пытаться выяснить, с чего вдруг заполыхала проклятая квартира. И почему горела только она: пламя, с таким упорством сопротивлявшееся пожарным, не пожелало распространяться ни на другие этажи, ни даже на лестничную площадку. Люди были заняты, но, разумеется, не настолько, чтоб пропустить возникшего на пожарище лишнего человека. И всё же, когда по обугленному полу простучали длинные тонкие каблуки, этого никто не заметил. Высокая и красивая темноволосая женщина в светлом деловом костюме спокойно пересекла выгоревшую прихожую, прошла в гостиную и звонко щёлкнула пальцами. Повинуясь этому звуку, бригада прервала работу и с бесстрастными лицами потянулась к выходу. Нежданная гостья удовлетворённо кивнула: эти люди не вспомнят, что повлекло их на улицу. Покурят и вернутся, как ни в чём не бывало.

 Когда квартира опустела, женщина вышла на центр комнаты, безошибочно определив, где именно под рухнувшей штукатуркой лежат человеческие останки. Осторожно провела рукой по полу, счищая мусор. Немного помедлила и извлекла из-под обломков пистолет. Ещё пауза, и на свет появилось небольшое колечко из синеватой хирургической стали. На кольце медленно исчезала гравировка — буква «Б».

— Мне жаль, — негромко прошептала странная посетительница. — Мне так жаль, что я не смогла убить тебя раньше. Может быть, тогда всего этого хаоса можно было бы избежать. Но я опоздала, и теперь расплачиваться за это будут другие. Но я что-нибудь придумаю на этот счёт. А ты… прости меня, дочь моя. Прости и прощай.

Она надела кольцо на безымянный палец правой руки, убрала пистолет в сумочку и быстрым шагом покинула квартиру.

***

— Нет, я упорно не понимаю, какого чёрта они не обратились к нам сразу же, как эта ситуация зародилась? — Мужчина в «косухе» задумчиво посмотрел на свет сквозь рюмку перцовки и выпил. — Они же не идиоты, в конце концов.

— Осмелюсь обратить твоё внимание, что психологические портреты Сумеречных до сих пор определяют их, как подростков в пределах двадцати — двадцатидвухлетнего возраста. Страх наказания, самомнение и максимализм, совместившиеся с колоссальными возможностями, дали в результате вполне предсказуемый, но довольно-таки бурный коктейль.

— Хм, поясни тогда, чем мы отличаемся от них? Помимо страха наказания, хотя, учитывая Его Высочество, наличествует и это.

— Ты — практически ничем.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Ты импульсивен, в тебе до сих пор играет кровь, ты до сих пор слишком человек, как бы смешно это ни звучало в твоём случае. Я дважды подавал Его Высочеству записки с моим видением данной ситуации, но он оказался глух к моим словам. — Александр хладнокровно разделывался с рыбой, не замечая, как его визави медленно, но верно багровеет.

— Сандер, паскуда ты такая, ты хочешь сказать, что собирался сместить меня с должности?!

— Нет. Вот, к слову, яркий пример того, о чём я говорил. Ты делаешь поспешные выводы, убеждаешь себя в их обоснованности и истинности и начинаешь действовать, подчас не думая о подоплёке событий. Я хотел предоставить тебе эффект временной петли, на время достаточно долгое, чтобы ты мог разобраться в себе и своей истинной сути. Не более того.

Брюнет с шумом выдохнул набранный для гневной отповеди воздух и отвёл глаза. Теперь краска, полыхавшая на его скулах, была признаком не гнева, но стыда.

— Прости, — пробормотал он. — Я и правда… не подумал.

— Твоя положительная сторона в том, что ты умеешь признавать свои ошибки. Отрицательная — ты совершаешь их вновь и вновь. Ты должен научиться делать разумные, взвешенные выводы и следовать им. Я думаю, лет через пятьдесят у тебя получится.

— Хм. Давно хотел спросить, а сколько тебе лет?

— Я думаю, что этот вопрос мы отложим до лучших времен, когда у меня возникнет желание пообщаться на данную тему, и когда вокруг будет меньше посторонних, — невозмутимо ответил блондин, промокая губы салфеткой. — У меня есть более интересный повод для беседы. Сова будет завербована нами. Должность для неё есть. Нам восстановится с вероятностью в пятьдесят три и шесть десятых и, в таком случае, скорее всего, захочет к ней присоединиться. У нас не укомплектованы три группы. Думаю, Нам будет достойным пополнением Агентства, если мы сумеем убедить его. По пробуждении.

— Оперативником?

— Ну, не на связь же его сажать? — неожиданно просто пожал плечами Александр и вернулся к прежнему стилю. — Возможности этого существа, с учётом того, что его дедом был один из высших демонов, а то и бог, будут крайне полезны как Агентству в целом, так и твоим группам в частности.

— Ты давал запрос наверх?

— Если честно, я хотел сначала обсудить данный вопрос с тобой. В конце концов, именно твоя команда столкнулась с Сумеречными десять лет назад, после штурма Храма Посейдона. И потом, Вит…

— Не будем, — оборвал его собеседник и поморщился. — Не хочу это обсуждать. Кстати, почему ты не говоришь об остальных Сумеречных? С Багирой всё ясно, а ещё трое?

— Их пути покуда расходятся с нами, — равнодушно произнёс Александр. — Они не представляют интереса для Агентства и не будут представлять ещё как минимум три года. Если, разумеется, выживут после встречи с Потерявшим Королевство.

— То есть, ты даже в этом не уверен?

— Не буду мучить тебя выкладками из области вероятностей, но уверенности нет, в этом ты прав.

— В кои-то веки. Что ж, я не против присутствия Нама в моём отделе, если он того возжелает. Будем работать вместе.

— Благодарю, — наклонил голову Александр, — твоё мнение в данном вопросе являлось для меня основополагающим. Если ты не против, я начну составлять необходимую бумагу по этому поводу для подачи Его Высочеству.

— И как я тебя только не прибил ещё? — вздохнул длинноволосый. — Разумеется, я не против. Составляй. Ответь только на последний вопрос: почему ты решил, что вопрос о твоём возрасте привлечёт ненужные уши, а обсуждение внутренних дел Агентства — нет? Притом, что ты сам накинул вуаль на наш столик сорок минут назад?

Щеки Александра Евгениевича чуть порозовели, к явному удовольствию его визави.

— Я счёл эту тему для беседы неудачной и, признаюсь, выбрал не самое лучшее оправдание, — несколько скованно ответил он.

— Я так и подумал. Прошу простить, пойду, ознакомлюсь с планировкой местности.

Блондин успокоенно кивнул и чуть вздрогнул, когда из-за пределов вуали до него донёсся громкий возглас:

— В смысле, помочусь.

***

От могучего пинка дверь влетела в купол и загрохотала по винтовой лестнице. Эрик вошёл первым и, пригнувшись, начал спускаться.

— Кой чёрт придумал такие ступени? — зычно вопросил он. — Шею свернёшь и не заметишь.

— Это последняя линия обороны, — отозвался за его спиной Вит. Трое нервничали, понимая, что встреча их ждёт не самая приятная, а потому натянуто хохмили, набираясь весёлой злости, так необходимой для боя.

— А я вот вообще удивляюсь, как ты пролез с твоими боками, — подала голос Кит. Эрик на секунду замер на ступеньке.

— Хочешь сказать, что я толстый?

— Ни в коем случае. Я помню про умеренную упитанность.

— То-то же.

Спуск занял у них почти пять минут. Троицу встретило шуршание крыс у стен, неверный свет горевших факелов и неожиданный прыжок огромной рыси из темноты. Эрик стремительным ударом пудового кулака отбросил лесную тварь в сторону, огляделся и принялся стаскивать плащ. Кошка затравленно зашипела и бросилась по ступенькам наверх. Вит, покосившись на спину рыжего, уважительно присвистнул.

— Тебе ходить не тяжело с этим дерьмом?

— Я привык, — мрачно ответил Эрик, отшвыривая плащ в сторону. — Эй, есть кто живой? Выходи на кулачках побороться.

— Признаюсь, я ожидал увидеть здесь именно вас, — насмешливо произнёс красивый мужской голос. — Вит, ты принёс то, что мне требуется?

— Обломись, красавчик, — криво улыбнулся Вит. — Компас уже на другой Грани, и получишь ты его только через наши трупы.

— Сколько пафоса… — Стройная фигура выступила из теней. Тонкие пальцы картинно прижались к щеке. На молодом человеке была лёгкая белая шёлковая рубаха, расстёгнутая на груди. В разрезе виднелся рваный шрам, проходящий чуть левее грудины и уходящий под ткань. Широко раскрытый белый глаз насмешливо сверкал, синий был прищурен. — А ты думал о том, что после подарка моей Королевы меня нельзя убить ничем, имеющимся у вас?

— Ты и в самом деле думаешь, что это был подарок, Кай? — негромко спросила Кит. Ледяной принц провёл пальцами по шраму, коснулся глаза.

— Эти осколки льда были самым ценным, что я получил в жизни, — тихо ответил он. — Помимо новых коньков и почти что власти над миром. Она дала мне всё. Герда едва не забрала это, но тёмная Леди убила её. И напомнила мне, в чём моё предназначение.

Он сделал небрежный жест рукой. Воздух со свистом прорезали острые куски льда и разбились о стремительно возникшую перед ними стальную ленту. Эрик повёл плечами, и четыре полосы тёмно-серого металла, росшие из его позвоночника на хитроумном кронштейне, завибрировали в воздухе.

— А ты ещё кто такой? — изумлённо спросил Кай.

— Меня зовут Эрик Карлссон, — густым басом ответил рыжий, — а один американский еврей с румынскими корнями, сосчитав мои конечности, назвал меня Октопусом, сиречь осьминогом. По эту сторону океана я известен, как объект «сто восемнадцать К». И, боюсь, ты меня недооцениваешь. Равно как и всех собравшихся здесь.

— Прелестно, — улыбнулся Кай. — Просто какой-то парад существ с разных Граней. Не хватает только вашей Совы на пару с Пухом.

— Жаль, что их здесь нет, — серьёзно откликнулся Вит. — Если обмен любезностями окончен, то предлагаю, наконец, перейти к делу.

Он метнулся вперёд, и в этот момент разом погасли все факелы. В комнате повисла непроглядная тьма.

***

Высокая худощавая женщина лет тридцати пяти, сидевшая за секретарской стойкой в доме номер 82 по 13 Линии Васильевского острова нажала на пульте синюю кнопку.

— Говорит Агентство «Альтаир». Здесь Мэрионн. Всем оперативным бригадам. Вероятностная аномалия. Пятый уровень с перспективой подъёма до седьмого. Исаакиевский собор. Готовность «один». Повторяю: готовность «один».

Александр Евгениевич поднял глаза от блокнота и встретился взглядом с брюнетом, допивающим перцовку.

— Началось, Воин.

— Да, Сандер. Пожалуй, нам пора. Официант, счёт!

***

«Говорят, когда умираешь, перед глазами проносится вся жизнь».

Избитая фраза мелькнула в мозгу в тот самый момент, когда в левом глазу вспыхнуло ослепительное солнышко боли. Сознание милосердно погасло.

***

Десять лет назад. Август.

Кит стояла на берегу моря. Свободное белое платье, широкополая шляпа. Мокрая галька под слоем воды приятно холодила босые стопы. Лёгкая облачность, рассвет, приятные пастельные тона. Неожиданный порыв ветра разом очистил небо. Засияло солнце, под ногами вместо камушков возник мелкий белый песок.

Небольшой серебристый дракончик заложил над водой крутой вираж и с шумным плеском обрушился в полосу прибоя. Девушка взмахнула рукой, отбрасывая от себя брызги.

— Любуешься? — Тальк поднимался из воды, приняв человеческое обличье. — Не самая подходящая одежда для предстоящей заварушки.

— Сто лет не была на море, — невпопад отозвалась Кит. — Ты опять выкобениваешься?

— Чем тебе не нравится? Удобный и практичный облик.

— Позёр. Простые птицы тебя уже не устраивают?

— Между прочим, дракон — мудрое древнее создание.

— С каких пор ты мудрый и древний?

— Слушай, отстань. Где остальные?

— Скоро будут. Я их чувствую. Гремят, как колокола.

Братья и сёстры приходили по очереди. Лис в образе своего тотемного тезки, Багира, с трудом прорывавшаяся сквозь реальности. Нам попросту встал из воды, оправдывая свою наследственность: внуку высшего демона вода повиновалась охотно. Сова традиционно прибыла последней и с недовольным видом уселась на выступавший из моря обломок скалы.

— Кто тебя укусил, Сова? — окликнул её Тальк.

— Дурные предчувствия.

— Решила переквалифицироваться в гадалку? – поднял брови Тальк. — Расслабься, мы всё продумали.

Она встряхнулась и выдавила улыбку.

— Наверное, ты прав. Просто не в настроении, видимо. Бывает.

— Итак, все помнят карты и маршруты? — Лис снял шляпу и откинул её в сторону. — Хорошо, Тальк, мы ждём.

— Н-начит так, Сова, на тебе наша связь. Мы должны слышать друг друга вне зависимости от ситуации.

— Поняла. Моё место на Башне Ветров. Оттуда я смогу держать вас всех.

— Кит, твоя задача — внести панику в ряды этих товарищей. Ты идёшь первой, копируешь кого-нибудь из офицеров охраны и атакуешь изнутри, когда наша троица штурмовиков начинает шуметь. Я тебя знаю, твоего пламени хватит, чтобы устроить им «похохотать».

— Поняла.

— Прекрасно. Жучок, с оружием всё в порядке?

Багира в ответ распахнула плащ жестом опытного эксгибициониста. Метательные ножи, два меча, сюрикены, серпы…Тальк уважительно хмыкнул.

— Ясно. Задача твоя, Нама и Лиса — оттянуть защитников на себя с трёх сторон. Я перемещусь за центральный алтарь и управлюсь с Оракулом. Вопросы?

— Никаких.

— Всё просто, как гвоздь. Если не будет лажи, то справимся за час и отправимся домой пить и получать вечную жизнь. Готовы?

— Да.

— Нам, якорь на возвращение?

— Сейчас будет. — Нам с полуприкрытыми глазами медленно развёл руки в стороны. — Свечку.

Лис быстро подал ему в руку небольшой огарок.

— Надо бы новую заговорить.

— Закончим дело, я займусь, — отозвалась Сова, — давно пора сделать эту дрянь несгораемой.

— Готов. — Нам свёл ладони, и на фитильке вспыхнул язычок пламени, сменился камушком и, наконец, застыл трепещущей на ветру водой. — Стихийный якорь настроен.

— Это ты называешь настройкой? — Багира с усмешкой кивнула на «пылающую» водой свечу. С фитиля сорвалась капелька и улетела в небо. Нам пожал плечами:

— Мне так привычней. Стартуем, что ли? А то до утра проболтаем.

Тальк привычным жестом размял пальцы и поболтал ладонями в воздухе, разгоняя кровь.

— Приготовились, сейчас я нас смещу.

Воздух над морем чуть задрожал, будто над кипящей кастрюлей, и из-под земли на берегу рванулись сосны. Несколько мгновений, и Братство оказалось в глухом лесу. Стояла ночь, где-то вдалеке слышался собачий лай.

— Отлично, мы на месте. Начали.

Захлопала крыльями огромная сова. Рыжая шкура мелькнула меж стволов. Темноволосая девушка ушла по руслу весело щебечущего ручейка. На фоне полной луны взмыл в воздух дракон. Кит усмехнулась.

— Позёр он, всё-таки.

Крупный хамелеон упал в траву, постоял несколько минут, ловко сбил языком мохнатую бабочку и с удивительной для своего вида скоростью пополз на северо-запад.

***

Обугленные развалины, чадящее пламя, стоны и крики раненых. Лис с трудом опустился на колени рядом с Намом. Изломанное тело чуть содрогалось. Сверху, будто пытаясь закрыть собой брата, лежал Тальк. В руке его была зажата синяя коробочка.

— Сова, связь.

Молчание. Он поискал взглядом Башню Ветров и застонал сквозь зубы. На её месте возвышался пылающий остов. Искать Багиру и Кит было, скорее всего, бесполезно. Сзади послышались лёгкие шаги. Он обернулся: высокая женщина в белоснежном одеянии иронически улыбалась, глядя на него. Длинные чёрные мелко вьющиеся волосы трепал горячий ветер. Тёмные глаза прищурились.

— Ну что же ты сидишь, Лис? У тебя есть все шансы получить то, за чем ты пришёл, — она протянула вперёд руку и медленно разжала ладонь. Два сапфира чистой воды подмигнули ему искрами на гранях. Он заскрежетал зубами.

— Я…

— Ты любишь своих братьев и сестёр и не хочешь терять, рыжий демон, — она продолжала улыбаться. — Что же ты будешь делать?

— Не знаю, — прошептал он. — Не знаю, но понимаю, что Очи мне теперь не помогут.

— Умница. А теперь перейдём к правильным вопросам.

— Ты можешь им помочь?

Она медленно кивнула.

— Могу.

— Что ты хочешь?

— Я? Ничего.

— Тогда что я могу отдать тебе за то, чтобы ты им помогла?

— А что у тебя есть, Лис? — расхохоталась она. — Что ты предложишь за жизнь своих любимых?

Он опустил голову, понимая, что почти любой ответ будет неверным. Текли минуты. Наконец, он решился:

— Себя. Всего, без остатка. Жизнь, смерть, кровь, дар. Всё.

— Я же сказала, что ты умница, — на красивом лице мелькнуло удовлетворение. — Но сейчас ты мне не нужен. Ты понадобишься потом. Когда сам окажешься на их месте.

— В смысле, когда буду мёртв?

— Не перебивай, — лёгкое раздражение в её голосе заставило Лиса содрогнуться. Сейчас в руках этого странного создания были жизнь и смерть Братства. — Ты умрёшь, Лис. Умрёшь страшно, так, как я предсказала. И, так же, как я и предсказала, ты сможешь стать бессмертным. Как и твои братья и сёстры. Хоть и не все… теперь. Ты понял моё пророчество по-своему, сделал свой ход и изменил свою судьбу. Негодным, скверным путём, но изменил. А судьба очень не любит, когда её меняют такими методами. Всё могло быть иначе, но станется так, как станется. Позови меня, когда поймёшь, что пришла твоя последняя минута. И тогда сможешь расплатиться и за свой промах, и за то, что я сделала.

Он взглянул на тела. Раны исчезли, предсмертные конвульсии остановились. Глубокое, мерное дыхание, здоровый цвет лица: обычный сон.

— Но как тебя зовут? Какое имя мне назвать?

Она вновь рассмеялась и осторожно наклонилась к его уху.

— Меня… зовут…

***

«Говорят, когда умираешь, перед глазами проносится вся жизнь».

— Брехня… — прошептали искусанные губы. Лис умирал, и происходило это страшно, как ему и предсказали. Сожранные крысами ноги, пустая глазница, оставшаяся после близкого знакомства с коготками Багиры (цена его торжествующей улыбки), разбитые суставы — всё это причиняло адскую боль, а сознание не спешило уходить. Нечеловеческая выносливость, один из подарков отца-демона, обернулась против него самого.

Грохот выбитой двери прозвучал для Лиса сладкой музыкой, но было уже поздно, он осознавал, что уже перешёл через грань жизни и смерти. Часом ранее, быть может, его ещё удалось бы спасти, но опалённый болью разум устал цепляться за искалеченное тело. Звуки начали отдаляться и стихать. Лис понял, что последние мгновения его жизни утекают. Чудовищным усилием он заставил язык шевелиться.

— Ти… — голоса не было. Он собрал остатки сил. — Тихе! Взываю… Ти…хе…

***

— Восьмой уровень! Повторяю, восьмой уровень, с перспективой подъёма до десятого. Александр Евгениевич, эвакуация…

— Отставить. Ждём. Никому не двигаться без команды.

***

Факелы погасли разом. В непроглядной тьме Вит застыл на несколько мгновений. Он не старался прислушаться или привыкнуть к темноте. Он плёл заклятье. Справа послышался резкий свист и влажный удар: нечто острое вонзилось в человеческое тело. Оглушительно взревел Эрик.

— Aierte! — выкрикнул Вит, завершая плетение, и взмахнул рукой. Вспыхнуло пламя. Он не стал вновь зажигать факелы, а подошёл к делу радикально — в комнате запылал весь потолок. В ярком оранжевом свете Виту открылась картина, поистине достойная быть запечатлённой в эпичном блокбастере. Кай стоял у стены, направив на приближавшегося Карлссона поток ледяных игл с кончиков своих пальцев. Гибкие лопасти на спине «объекта сто восемнадцать К» вращались с безумной скоростью, образуя вокруг своего обладателя непроницаемую сферу. Как они при этом не задевали ни каменный пол, ни его ноги, оставалось только гадать. Эрик рванулся вперёд, и широкая полоса серого металла навылет пробила грудь Снежного Принца. Обстрел прервался. Кай с некоторым недоумением воззрился на лопасть, торчащую напротив его сердца.

— Ты, верно, не расслышал, Эрик, — тихо произнёс Потерявший Королевство, — меня нельзя убить ничем из того, что у вас есть.

Плавное, даже ленивое движение кистью. Карлссона отбросило к середине комнаты, и в этот момент Вит увидел то, что до того скрывала массивная фигура рыжего. У дальней стены стояла, безвольно уронив руки, Кит. Её левая глазница была пробита длинным ледяным осколком. Девушка была безнадёжно мертва.

Внутри у полукровки что-то оборвалось. Вит диким взглядом обвёл помещение: Лиса не было! Лужа крови на небольшом пьедестале у стены, ржавые кандалы на том месте, где совсем недавно висело тело его брата, и ничего более.

— Где Лис? — От голоса Вита огонь под потолком загудел сильнее. — Куда ты его дел?

Кай невозмутимо пожал печами и одёрнул рубашку. Рана от удара Эрика затягивалась на глазах.

— Не имею представления, милейший. Ты наверняка почувствовал все заклятья, которыми я пользовался. Переноса среди них не было. Видимо, он всё-таки подох, и кто-то его прибрал. Может, ваш папочка?

— Зря ты так, — устало сказал Вит. Кай коротко рассмеялся.

— Будешь просить пощады? Твой брат так и не попросил. Надеюсь, ты окажешься умнее.

Вит медленно поднял голову. В глазах его отражалось пламя.

— Кай. Ты знаешь, кто такая Химера?

— Существо, которое нельзя убить. Бессмертная хтоническая тварь тысячелетней древности. Ты решил прочесть мне лекцию?

— Химеры разумны, — не обращая внимания на подначку, продолжал Вит, — с ними можно договориться. Договор с подобным существом очень полезен, посуди сам: их кровь — идеальный яд, их чешуя — абсолютная защита. А ещё у Химер есть кости и зубы.

Пламя на потолке оглушительно заревело, огромный протуберанец обрушился на Вита, он исчез в огненном вихре, а в следующий момент оказался за спиной Снежного принца. Левой рукой он сжал его глотку, а правой до основания погрузил ему в пах короткий кинжал. Кай задохнулся на мгновение и закричал. Множество лет он не испытывал боли, успел забыть, что это такое, и теперь острое костяное жало причиняло ему невыносимые страдания.

— Ты зря связался с нами, — нежно прошептал Вит, проворачивая лезвие, — и моих братьев и сестёр ты тронул напрасно.

Руки Кая судорожно заметались, то пытаясь разжать каменный захват на горле, то вытащить лезвие, от которого по телу прокатывались жгучие волны. Вит вырвал кинжал из раны и снова вонзил его, на этот раз в печень.

— Твоя смерть не принесет мне покоя, — поворот кисти, и клинок начал медленное движение через брюшину, — и твои мучения не удовлетворят меня. Но ты сдохнешь, тварь. Хотя бы потому, что заслужил это.

Кай хрипел, пальцы на его глотке сжались сильнее, и он не мог кричать. Руки его повисли вдоль тела и лишь бессильно трепетали. Вит вновь вытащил кинжал, проколол кожу на шее Снежного принца и, резко развернув, оттолкнул от себя то, что недавно было Потерявшим Королевство. Кай рухнул на пол, заливая его своей кровью. Если он и хотел сказать что-то напоследок, у него ничего бы не вышло — остро отточенная кость рассекла ему голосовые связки.

Вит рассеянно посмотрел на клинок, выронил его и медленно подошёл к телу сестры. Протянул руку — удерживавший тело у стены осколок растаял. Труп начало безвольно оседать, и мужчина подхватил его.

— Как же ты так, Хамелеончик? — прошептал он. В правом, уцелевшем глазу девушки застыло удивление. Вит опустился на колени, устроил её голову у себя на бедре, осторожно закрыл ей глаз и тихо завыл.

***

— Жаль, что нас будет лишь пятеро…

— Ты вспоминал о нас?

— Полей мне…

— Может быть, проще пойти к ним и изложить ситуацию?

— Не хочу погибнуть на иной Грани, неизвестно за что…

— Сто лет не была на море…

***

— Прости меня, сестрёнка… прости. Я привёл тебя на смерть.

— Я не успел, Вит. — В голосе Эрика звучала неподдельная боль. — Не успел. Я могу помочь тебе? Хоть чем-то.

Полукровка застыл, переводя дух и сглатывая слёзы.

— Унеси её отсюда, Карлссон, прошу тебя. И помоги приготовиться к похоронам. — Он замолчал и потом продолжил окрепшим голосом. — У меня ещё будут дела. Сова. Нам. Агентство. Надо расплатиться с долгами.

— Я всё сделаю. Вит…

— Я справлюсь.

***

— Смещение линий завершено. Одиннадцатый уровень, дамы и господа. Что-то я давненько не видела подобного следа. — Спокойный женский голос на канале связи.

— Согласен с вами, Жрица. Это Чтец. Последний раз я встречал подобную его активность лет двести назад. — Александр Евгениевич поправил галстук.

— Операция закончена? — Мэрионн.

— Да, отыщите выживших. Кризис Сумеречного Братства считаю завершённым. Теперь нам осталась только рутина.

— Что делать с Витом?

В переговоры вклинился уверенный мужской голос. Хаотическое обсуждение произошедшего мгновенно стихло.

— Пусть делает, что хочет. Я подтверждаю его невиновность.

— Да, Ваше Высочество.

— Ещё одно. Они собираются забрать тело Кит. Не допустите этого. Её останки необходимы для дальнейшего расследования.

Александр Евгениевич отключил рацию и посмотрел на Воина. По подбородку главы отдела текла кровь из прокушенной губы.

— Воин, я могу поговорить с Его Высочеством. В конце концов…

— Нет. Всё, что обретено здесь, идёт мне только на пользу. Это жестокий урок, Сандер, но я понимаю его. — Он стёр с лица кровь и улыбнулся страшной улыбкой. — За всё нужно платить.

— Именно так, друг мой, — медленно сказал Александр, не сводя взгляда со своего собеседника. — За всё нужно платить. Только не всегда цена кажется нам адекватной.

***

Боль ушла неожиданно и сразу. Он не открывал глаз, просто наличие или отсутствие век перестало что-либо значить для него. Над ним склонилось безумно красивое женское лицо.

— Я и не замечал, как ты прекрасна, — прошептал Лис.

— А многие говорят, что я уродлива. — Она улыбнулась. — Да и ты имеешь все основания считать так.

— Ты… жизнь?

— О нет, мой рыцарь, я не жизнь, ты ведь позвал меня одним из моих имён. Так и не удосужился за десять лет узнать, кто я такая?

Он неловко пожал плечами и обнаружил себя сидящим на ступенях храма из белого и золотого камня. Это не был храм Посейдона, который они когда-то разрушили, но женщина была та же. Только она стала неизмеримо красивее.

— Извини. Было не до того. — Он повертел головой. — Как-то не так я представлял себе место, где мне придётся искупать свои грехи.

— А кто говорит об искуплении? — Тихе звонко рассмеялась. — Ты наделал ошибок, тут я согласна; получил от меня помощь, это также было. Или ты рассчитывал оказаться в аду, где тебя будут поджаривать на медленном огне? Так в аду ты уже побывал, разве нет? Очищение страданием произошло.

Он перевёл взгляд на свои ноги. Ноги были как ноги, в тёмных брюках со стрелкой и почему-то босые.

— Я буду жить?

— Вечно, мой рыцарь. Ты будешь жить вечно.

— Почему ты называешь меня своим рыцарем?

— Потому, что ты отдал мне себя без остатка, помнишь? Или будешь юлить и отказываться? — она притворно нахмурилась.

— О, нет, я не отрекаюсь от своих слов. Прости, трудно соображать, когда ты должен был умереть и вдруг оказался бог знает где. Кстати, где мы?

— У меня дома, — с улыбкой ответила она, — и у тебя теперь тоже. Это храм Судьбы.

— Так ты…

— Дошло, наконец? — Тихе вновь рассмеялась. — Фортуна, Тихе, Фатум, Рок, Судьба… всё это — мои имена, рыцарь. Призвав меня, ты вытащил самую счастливую карту на свете. Мне не могут служить люди — они слишком слабы. Существа с Рубежа и иных слоев реальности, такие, как твой отец, чересчур своевольны. Различные же нелюди, рождённые на гранях мира, не всегда подвластны мне. Их путь зачастую пишется без моей помощи. Я всего лишь храню этот текст, но не в силах изменить его. А ты — идеальный вариант. Полукровка, родившийся и выросший в жестоком мире людей и обретший силу.

— Текст? То есть, книга Судьбы….

— Я и есть книга. Скрижали, свитки и моток нитей в придачу. Что, не похожа?

Он покачал головой.

— Но зачем я тебе? Ведь ты всесильна.

— О, вот тут ты глубоко заблуждаешься, мой рыцарь. Я могущественна, и, тем не менее, многие мелкие дела ускользают от моего взора. Я вижу лишь общий рисунок и меняю его. Но нити, вплетённые в этот гобелен, плетут мои эмиссары. Ты же будешь челноком, что поведёт за собой эти нити, — её голос стал торжественным. — Встань, названный Лисом.

Он поднялся.

— Встань и слушай меня. Отныне ты тот, над кем не довлеет ни время, ни пространство. Ты тот, в чьём тексте никогда не будет поставлена последняя точка. Ты тот, в чьей власти будет расставить запятые в книге чужих судеб.

Он тихо хмыкнул.

— А другие знаки?

— Другими знаками займутся другие, — очень серьёзно сказала Тихе. — Ты сделал свой выбор, приведя Сумеречное Братство на край гибели ради собственного бессмертия. Ты отдал свою жизнь, смерть, кровь и дар в мои руки, а твоя душа не принадлежит тебе после смерти. С этого мгновения и навсегда ты — мой рыцарь. Чтец Судьбы.

Тихе неожиданно оказалась совсем близко, и Лис задохнулся, когда тёплые губы Судьбы коснулись его губ. Он прикрыл глаза, а когда вновь открыл их, мир вокруг него изменился, как и сам Лис. Навсегда.

С его кожи пропали редкие веснушки, она посмуглела. Волосы, забранные в хвост, сделались чуть темнее, приобретя цвет благородной меди. Чтец поднял глаза к небу, и солнце отразилось в многоугольных радужках цвета благородного сапфира. Зрачки медленно изменили форму. На мир взглянули Очи Чтеца: две запятые. Он почувствовал что-то в своей руке и опустил взгляд. В ладони была крепко зажата небольшая книга в светлом металлическом переплете. Он открыл её и, не отрывая глаз от страниц, сделал шаг вперёд.

Тальк сделал несколько шагов и споткнулся о ногу какого-то придурка, не отрывавшегося от книги на ходу.

Рыжий волос истаял рядом со слепком ауры, так похожей на ауру Багиры, и телом Герды.

Чья-то рука чуть поддержала за локоть споткнувшуюся Сову, с отсутствующим видом шедшую по Васильевскому острову, и она, повинуясь этой руке, свернула на тринадцатую линию.

— Ты понял, как это надо делать?

— Да, моя госпожа. Позвольте последнюю просьбу. Пока я ещё не перестал окончательно быть человеком.

— Позже, мой рыцарь. Ты видишь, что это нужно будет сделать чуть позже. Или раньше. Ты видишь?

— Да, моя госпожа. Спасибо.

Чтец сделал следующий шаг и перевернул страницу. Ему хотелось кое-что перечитать, тем более, что теперь он гораздо лучше понимал этот текст.

***

Десять лет назад. Август.

— Значит, всё-таки, миф… — разочарованно протянула Багира. — И всё, что нам удалось вынести, помимо пожизненного запрета на переход меж гранями, — вот это дерьмо?

— О нет, сестрёнка, это отнюдь не дерьмо, — задумчиво пробормотала Сова, внимательно изучая лежавшую на столе синюю коробочку.

Они сидели там же, на кухне Нама. Тальк меланхолично пил водку, Нам отсыпался, а Лис безостановочно курил, глядя в окно на далёкие крыши. Братство ничего не помнило. То есть, они помнили успешный штурм, полное отсутствие Очей, равно как и самого Оракула, но не собственную смерть. Спустя всего лишь несколько секунд после того, как все они пришли в себя и собрались вместе, сквозь ткани реальности к разрушенному храму вышли пятеро… Назвать их людьми не поворачивался язык, хоть они и выглядели вполне антропоморфно. Их главный — невысокий широкоплечий парень — назвался старшим оперативником Агентства «Альтаир». И незамедлительно продемонстрировал свои способности, скрутив всех членов Братства в бараний рог за считанные мгновения. Сила и умения этого существа просто поражали. «Старший оперативник» при молчаливой поддержке подчинённых предложил Сумеречным простой выбор: либо они умирают здесь и сейчас, либо дают полную клятву крови не переходить отныне через Грани без соответствующего на то разрешения со стороны Агентства. Как говаривал Майкл Корлеоне, это было предложение, от которого невозможно отказаться. Домой их вернули разве что не пинком под зад, и приятного в этом было немного. Теперь все дожидались пробуждения Нама и принятия простого решения: что дальше?

Тальк отвлёкся от созерцания очередной стопки и перевёл взгляд на Сову:

— Ты сможешь разобраться в этой дряни? Не зря я в неё вцепился, выходит? И да, не спрашивайте, где я ее прятал при обыске.

— Смогу, братик. — Интонация Совы стала хищной. — И  я скажу тебе больше: ты вцепился в единственную стоящую вещицу в этом проклятом богами храме. Вполне вероятно, что именно она даст нам возможность в обозримом будущем плевать на разрешения этого «агентства». Кто-нибудь, к слову, займётся сбором информации о них?

— Я займусь, — отозвался Лис. — Мы ещё заставим их бояться нас. Когда ты поймёшь, что это за штука?

— Уже поняла, — торжествующе сказала Сова, откидывая крышку коробочки, — это компас.

— Спасибо, капитан, — усмехнулся Тальк, против обыкновения, почти не опьяневший. — А я думал, это машинка для производства Пангалактического Грызлодёра.

— Ты идиот, — гневно фыркнула Сова, — причём, безнадёжный. Этот компас не укажет тебе на север, но, думаю, что география тебе без надобности. Он указывает на сокровенное желание того, кто его держит. Плюс маленькие дополнительные условия.

— Не может быть, — прошептала Багира, чуть подаваясь вперёд.

— Скажу больше: я смогу создать подобные. Правда, не уверена в том, что они будут указывать на то же самое… но я попробую.

— Уверена? — Тальк поднялся на ноги, вытащил из холодильника вторую бутылку водки, открутил крышку и сделал глоток из горлышка.

— Брат, — у Лиса округлились глаза, — ты же….

— Заткнись, Лис, — холодно отозвался тот, — у меня момент осознания.

— Какого осознания?

— Собственной сути. Умоляю, не приставай.

— Ладно… Сов, когда ты начнешь?

— Завтра. Это будет моя лучшая работа. Таких артефактов я ещё не делала.

— Искренне надеюсь, — в дверях появился заспанный Нам. — Отвратительные ощущения от жизни.

Багира коротко обняла старшего брата и вышла из кухни. Ей нужно было немного побыть одной. Печать договора с Агентством неистово жгла душу и самолюбие.

— Ничего, мои дорогие, — процедила девушка, открывая дверь на балкон. — Вы забрали у меня возможность ходить через сны, но Рубеж никто не отменял. Я уже была там. И знаю, что там есть тот, кто мне поможет. Главное — действовать осторожно…

В то же самое время, на другом конце города, «представитель Агентства», выбросивший братство от Храма, так же, как и Тальк, пил водку из горлышка, сидя над дымящейся пепельницей. В углу небольшого, скромного кабинета уже валялось две пустые бутылки, но на лице пьющего не было ни следа опьянения. Твёрдый взгляд, крепко сжатые губы, ни малейшего румянца на скулах. Хлопнула дверь.

— Я бы не стал так набираться, Воин. Особенно перед завтрашней церемонией вступления в должность. Кстати, хочу поздравить: ты — первое существо твоей расы, достигшее подобного положения в нашей организации.

При первом звуке этого голоса сидевший вскочил, будто от укола в ягодицу.

— Ваше Высочество…

— Без чинов, Воин. Сегодня вечер, когда ты можешь сказать мне в лицо всё, что думаешь. Без последствий. Но только сегодня.

Воин медленно опустился в кресло и внезапно криво улыбнулся. Правая сторона его лица осталась неподвижной, уголок рта даже чуть опустился, придавая ей страдальческий вид, на левой же возник оскал животной радости.

— Могу? И даже без последствий? Вы очень щедры, мой принц. Наша организация сотнями уничтожает моих сородичей, но вот нашёлся кретин, умудрившийся оставить потомство, и вы решили его приручить… как тебе результат, принц? Удовлетворяет? Я верно выполняю твои команды?

— Вполне, — Его Высочество спокойно кивнул. — Я рад твоим успехам и тому, что в Агентстве есть столь ценный и исполнительный сотрудник.

— В задницу исполнительность! Почему я не знал, что они сноходцы? Почему ты не дал мне найти их?! Почему я ничего не смог сказать им?! Они могли погибнуть!

— Всё? — на лице принца не отразилось ни единой эмоции.

— Нет! Дай мне хоть одну причину, почему я не должен послать тебя с твоим «Альтаиром» к такой-то матери прямо сейчас. Теперь всё.

— Ты ещё слишком молод. По меркам инкубов ты вообще подросток. Сила твоего потомства, как и любых полукровок, в том, что они должны обрести её сами. Теперь ты сможешь присматривать за ними, но встречаться я вам запрещаю. Ничего, кроме своей бесшабашности и иллюзии вседозволенности, ты им всё равно не сможешь дать. Их жизнь и смерть вне твоей компетенции. И не стоит убеждать себя во внезапно проснувшемся отцовском чувстве. Это такая же иллюзия.

Его Высочество сделал паузу.

— Что касается твоего вопроса, ты правильно заметил: мы уничтожаем таких, как ты. С некоторых пор ты тоже в этом участвуешь. И то, что я сохранил тебе жизнь, воспитал тебя и продолжаю учить и изменять, я считаю достаточной причиной того, что тебе не стоит уходить от нас. Однако если ты хочешь вернуться к началу своих взаимоотношений с Агентством, тебе достаточно просто сказать об этом. Я ответил на твои вопросы?

— Вполне, — процедил сквозь зубы Воин.

— Теперь о деле. Они узнали тебя?

— Нет. Я уверен.

— Прекрасно. Клятва принесена?

— Да.

— Хорошо. Сегодня и завтра можешь отдыхать и приходить в себя. Я перенесу церемонию на послезавтра.

— Спасибо, Ваше Высочество.

Принц открыл дверь и на пороге обернулся.

— Подумай, Воин. Всё, что ты обрел рядом с нами, пошло тебе только на пользу. Неужели ты до сих пор уверен, что здесь тебе кто-то искренне хочет зла?

Дверь закрылась.

Эпилог

Он дождался, пока дыхание женщины, которую он считал сестрой, выровняется, — она всегда долго засыпала. Тихо встал, накинул халат и прошёл на кухню. Воровато оглянулся, прислушался, но в доме было тихо. Приподнявшись на цыпочки, он осторожно снял с верхней полки над плитой потемневший от времени деревянный сундучок. Ногой, не глядя, подвинул табурет к столу и сел. Достал из кармана пачку сигарет, с сомнением посмотрел на неё, отложил подальше. Вздохнул, почесал в затылке, а затем откинул крышку. Помедлил, разглядывая содержимое, потом медленно достал из сундучка дешёвую деревянную трубку с основательно погрызенным мундштуком и кисет. Табак высох, но его это не смутило. Аккуратными скупыми движениями мужчина набил трубку, умудрившись не просыпать ни крошки. Снова порылся в карманах, поискал взглядом зажигалку, тряхнул головой, встал и взял с плиты спички. Закурил, поморщился, зажёг плиту и поставил на огонь чайник. Бросил взгляд на часы: было начало первого.

— Будь оно всё… — он не закончил. Раздался короткий стук в дверь. Он ругнулся, встал и вышел в прихожую. За дверью стоял молодой светловолосый человек в безукоризненном костюме-тройке и при трости.

— Вам просили передать, что всё в порядке, — произнёс он и протянул Виту небольшую коробочку, покрытую облупившейся краской, и прозрачный полиэтиленовый пакетик, в котором лежало кольцо из синеватой хирургической стали, украшенное гравировкой в виде буквы «М». — Единственная скверная новость — Нам так и не вышел из комы. Наши специалисты обследуют его…

— Они этим уже две недели занимаются. И всё без толку.

— Мы делаем всё, что в наших силах.

— Когда вы стояли вокруг Исаакия и смотрели, как нас убивают, вы тоже делали всё возможное?

— Послушайте, Виталий…

— Вит.

— Простите. Так вот, Вит, мы уже беседовали с вами об этом…

— Помню. Далее. Вы забрали тело Кит и не желаете отдавать. У меня пока нет возможностей заставить вас сделать это, но пообещайте одно: вы обеспечите ей достойные похороны. И я буду знать, где её могила. А теперь избавьте меня от своего присутствия, прошу вас. Я хочу спать, а утром у меня важная встреча.

— Хорошо, — помедлив, произнес специалист по связям с общественностью. — У вас есть ещё просьбы?

— Да, есть кое-что. Если я увижу ваших людей рядом с Намом — буду убивать. Оставьте его в покое. Я сам разберусь.

— Я понял вас, — спокойно ответил Александр Евгениевич. — Надеюсь, рано или поздно вы измените своё мнение.

— Да пошёл ты…

Вит вернулся на кухню, посмотрел в сундучок и со вздохом присоединил пятый компас к остальным.

***

Обстановка этого кабинета, равно как и его размеры, менялась от раза к разу, в зависимости от настроения и предпочтений владельца. На сей раз это было небольшое помещение без окон, обставленное в безликом, деловом стиле. Мужчина, что сидел за единственным столом в кабинете, медленно просматривал содержание картонной папки, лежавшей перед ним. Перед столом стоял тот, кого в Агентстве называли «специалистом по связям с общественностью», хотя в его обязанности входило и многое другое. Наконец, мужчина оторвался от папки и поднял взгляд.

— Мы ошиблись в них, — негромко произнёс он.

— Мы просто ошиблись, Ваше Высочество, — холодно ответил Александр, не отрывая взгляда от точки где-то за левым ухом своего непосредственного начальника. — Мы ошиблись с самого начала. Я предупреждал вас, что Братство надо было вербовать ещё десять лет назад, после штурма Храма.

— И кто, по-твоему, возился бы с этими детьми? — возразил Его Высочество. — Ты? Сомневаюсь. Воин? С ним и так полно хлопот, и я даже не представляю, во что бы вылился тогда его нежданно проснувшийся отцовский инстинкт. Жрица? Мэрионн? Я?

— У нас целый штат оперативного состава… — начал Александр, но собеседник прервал его:

— Которые прекрасно справляются со своими обязанностями, но совершенно не умеют обращаться с детьми. Нет, мы всё сделали верно. Мы контролировали ситуацию, и если бы не вмешательство Чтеца, всё закончилось бы благополучно, а мы получили бы пятерых сноходцев, отвечающих всем требованиям Агентства. Единственной нашей ошибкой было то, что мы пропустили компас. Интересно, как его смогли укрыть от нас.

— В любом случае, это уже не важно, — Александр Евгениевич вздохнул. — Вит в ультимативной форме потребовал от нас не приближаться к Наму, и, полагаю, Син его поддержит. А вступать с ней в прямое столкновение сейчас не выгодно.

— Общий итог?

— Нам в коме, из которой он выйдет с вероятностью всего в тринадцать процентов. Я недооценил степень его увечий. Удар пришёлся не только по телу, но и по всей энергетической структуре организма. Кроме того, поражение мозга… Сова завербована, не желает в данный момент вспоминать и думать о Братстве. Более того, она взяла себе новое имя, что для неё равнозначно перерождению.

— Какое?

— Птаха.

— Хорошо. Это значит, что теперь она навсегда привязана к этой Грани, а, следовательно, и к нам. Продолжай.

— Тело Кит помещено в Хранилище. Могила на Южном кладбище. Дальнейшими исследованиями способностей этой девочки займётся Жрица. Похороны Багиры прошли спокойно. Наблюдатели доложили, что никто так и не появился. Отчёт уже приложен к делу. Вит морально сломлен. Скорее всего, он уже никогда не восстановится, но мы будем за ним приглядывать.

— Он в Воронеже?

— Да, и судя по всему, там и останется.

— Прекрасно. В таком случае, дело будет открыто до момента, когда определится судьба Нама. Можешь идти.

Александр Евгениевич поклонился и вышел из кабинета. Его высочество помедлил, закрыл папку, на обложке которой крупными буквами красовалась надпись «Проект «Сумеречное Братство», и убрал её в ящик стола.

***

— Ты ведь сбежал не потому, что боялся моего гнева? Или из-за этого? — симпатичная брюнетка испытующе взглянула Виту в глаза.

— Нет, разумеется. Я знал, что если ты захочешь меня проклясть, то проклянёшь и так. Твоих сил хватило бы. Понимаешь, после того, как я осознал природу нашего отца — я ведь узнал его тогда, после штурма Храма, — а, следовательно, и свою природу, я начал….

— Экспериментировать?

— Именно. Все считали, что я повернулся на сексе, а я просто развивал свои возможности. А на мальчишнике… Я тогда крепко выпил и решил: какого чёрта? Почему не использовать свой дар, чтобы, наконец, оказаться с тобой? Утром проснулся в твоих объятьях и понял, что всё кончено. Рано или поздно он догадается и отвернётся от меня. И ты отвернёшься. Ну и сбежал. В итоге подтвердил свое звание кретина, да ещё и свадьбу вам расстроил.

— А кто тебе сказал, что она расстроилась? — Син подняла правую руку. На безымянном пальце поблескивал золотой ободок.

— Э-э-э-э…

— Ты кретин, Витти. Винил себя всё это время? Грыз, ел поедом и не догадался просто позвонить мне.

— Син, я думал….

— Как всегда, не тем местом. Скажу тебе больше, Витти: вчера я сделала тест. Так, для очистки совести, мне это не требуется.

Глаза Вита медленно полезли на лоб.

— Старшая, ты беременна?!

— Именно, Витти. И если ты хотел отсидеться в своём Воронеже, нежно лелея тоску по ушедшим, то ты страшно ошибся.

Он вскинул руки в протестующем жесте:

— Постой, я-то тут при чём? Нахрена я тебе нужен? Восемь лет назад мы переспали, но…

— Нам в коме. Сова в Агентстве. Багира и Кит мертвы. — Её голос был серьёзен. — На время беременности мои возможности будут урезаны. Ты помнишь, кто я. Ты помнишь, чей внук Нам. И ты — мой ученик.

— А Платина, Таэ, дети….

— А ты думал, что они — твоё последнее пристанище? У тебя уже давно есть семья, Вит, просто ты упорно старался об этом забыть. Этих людей будет кому защитить и без тебя. Твой путь не с ними, Витти. Ты нужен в другом месте. По-настоящему. И нужен не только мне. Нужен этому миру, нужен многим людям и нелюдям, в том числе, своей сестре, которая пока не хочет тебя видеть. Сокровенные желания меняются со временем, ученик. Так что засунь себе в задницу компас моего мужа, который ты приволок с собой, надеясь торжественно и скорбно вручить мне, и начинай собираться. Я заеду через неделю.

Она встала, ласково провела руками по его волосам и прошла в прихожую.

— Можешь не провожать. Доберусь сама, — раздался оттуда её голос. — И заруби себе на носу, младший: ты жив. Значит, нужен.

Она давно ушла, а Вит, стиснув руки в кулаки, всё ещё сидел за столом.

— Я жив, — беззвучно шептали его губы. — Я жив. А значит, я нужен. Я. Жив.

2011-2012

Воронеж