Все чувства Китти были поглощены предстоящей поездкой в карете с короной над дверцей. Она сидела очень прямо рядом с настоящим графом, самым первым графом, с которым она познакомилась.

Лорд Рирдон, надо сказать, не обладал достоинствами, способными восхитить сердце девушки. Наружность у него была заурядной, разговор с ним скучным и унылым, а держал он себя так, что, будь он неблагородного происхождения, Китти, возможно, испытала бы искушение назвать его олухом. Она посмотрела на леди Рирдон, сидевшую напротив. Графиня, при всем своем изяществе и элегантности, была дамой пожилой (ей явно перевалило за сорок), и ничего с этим невозможно было поделать. Поймав ее взгляд, леди Рирдон доброжелательно улыбнулась, и Китти почувствовала, как у нее поднялось настроение. Вот это приключение! Китти выглянула в окно, дорога все круче забирала вверх, становясь все каменистее, и местность вокруг менялась с каждой минутой.

Наконец карета остановилась на небольшой ровной площадке, залитой солнцем и защищенной от ветра. Слуга разложил на траве одеяла и подушки и начал снимать кресло с повозки.

Подъехали другие кареты, и после восторженных возгласов по поводу красоты выбранной площадки для пикника все разбрелись, группами по трое или четверо, исследовать местность. Джорджиана пригласила Китти совершить небольшое восхождение, чтобы полюбоваться открывающимся оттуда видом. Джорджиана и ее кузен, полковник Фицуильям, шли взявшись за руки. Насколько лучше полковник смотрелся в мундире! И почему только он не всегда надевает мундир?! Его друг, капитан Уэсткомб, предложил Китти руку. Ох уж этот манящий красный мундир и аксельбанты, сверкающие на солнце! Как приятно положить руку на его красный рукав. Но Китти перевела взгляд от этого искушения на тропинку, которая показалась ей слишком крутой. Она не знала, как ей признаться в своих страхах.

— Вы очень любезны, сэр, благодарю вас. Я бы с удовольствием прогулялась, но мне очень хочется пособирать цветы среди этих валунов.

— Могу я помочь вам? — любезно поинтересовался он.

— Конечно можете.

— Мисс Дарси и ее кузен большие друзья, — заметил он спустя несколько минут.

— Боже мой, да, и очень большие. Думаю, для Джорджианы на свете нет никого лучше его.

— Выходит, она доверяет вам свои секреты? Китти улыбнулась ему, чуть склонив голову набок, не замечая, что копирует Элизабет, только улыбка у нее получалась очень наивная.

— Конечно, — ответила Китти, смеясь и глядя в его серьезные карие глаза.

Увидев мисс Эджли, стоявшую рядом с мистером Тернером, она почувствовала укол совести.

— Я пообещала сестре быть внимательной к мисс Эджли, а сама совсем забыла о ней.

В сопровождении капитана она заторопилась к мистеру Тернеру и мисс Эджли и пригласила их присесть и выпить по бокалу вина в ожидании более активных или безрассудных участников поездки, которым еще предстояло спуститься после предпринятого ими восхождения.

Мисс Бингли сидела у огромного валуна, грациозно опираясь на подушки, и оглядывалась по сторонам. Она не могла взять в толк, ради чего миссис Дарси пригласила обеих мисс Эджли. Она едва смогла сохранить самообладание и не измениться в лице, когда в первый раз увидела этих замухрышек. Она с усмешкой наблюдала, как мисс Эмили присела на одеяло у ног леди Рирдон.

Вот мистер Тернер возвратился после небольшой прогулки среди камней с мисс Эджли. Китти и капитан Уэсткомб присоединились к ним. «Можно было не сомневаться, мисс Китти ухватится за этого нищего офицера в тот же миг, как увидит его», — подумала Кэролайн. Тернер сходил за подушками для девушек.

«Ну, мистер Тернер, конечно, джентльмен, но пастор никогда не сможет стать по-настоящему светским человеком. Да и как это удастся ему при доходе в восемьсот фунтов?» (Кэролайн еще не потеряла надежду устроить свою судьбу прилично.)

Под ними шла дорога, которая вела назад, к тихой гавани Пемберли. А выше! Она вздрагивала, когда смотрела на нагромождение камней, грозно возвышавшихся прямо за ними. Неужели они отправились в такой далекий путь ради этих жутких камней? Лорд Рирдон отважно и решительно приземлился рядом с ней и застонал, наткнувшись бедром на жесткий выступ незамеченного камня.

— Вы отказались от восхождения, милорд?

— Карабканье по камням и скалолазание отнюдь не в моем стиле.

«Иное дело ворочаться с боку на бок на диване, — подумала Кэролайн. — Совсем неплохо было бы стать графиней, даже если супруг и болван. Предшествовать миссис Дарси было бы приятно. Только — что имеет этот граф, кроме титула и долгов, которые, по слухам, съедают его доходы прежде, чем он успевает получить их?! Самое странное, что он почти не может не вызывать сочувствия и симпатии к себе».

В просвете между камнями Кэролайн увидела Джейн среди горы подушек и ее мужа подле нее.

— Джейн, милая моя, вы не утомлены? — позвала Кэролайн.

— Нет, благодарю вас, Кэролайн. Чарлз очень удобно устроил меня здесь.

— Чарлз, дорогой, ты молодец, — крикнула она, подумав при этом: «Надеюсь, и вокруг меня станут так суетиться, если я когда-либо окажусь в таком положении».

— Взгляните! Вон полковник Фицуильям и мисс Дарси сидят на уступе. Как высоко они поднялись! — радостно воскликнул Чарлз.

— Отлично, только мне бы хотелось, чтобы они спустились к нам, — ответила его сестра. — Я проголодалась.

Некоторое время спустя они смогли разглядеть фигуры Элизабет и Дарси даже выше остальных.

— Они достигли вершины! — вскричал Бингли. Пока Элизабет перескакивала с одного камня на другой, Дарси стоял, широко раскинув руки, готовый поймать ее, если она вдруг оступится.

«Могла бы и позволить ему помочь, — подумала Кэролайн. — И вообще, зачем так скакать…»

— Замечательно. Правда ведь, Элизабет удивительная женщина? — Чарлз прервал ее размышления своими восторгами.

— Ты озвучил мои мысли, дорогой братец. Потягивая вино, лорд Рирдон разглядывал профиль мисс Бингли. «Красивая девушка, с величественной осанкой».

Разумеется, в Анне было много положительного: хрупкая малютка, и смиренная, и кроткая. Он не выносил властных женщин. А у Анны еще и великолепное приданое: пятьдесят тысяч фунтов. Возможно, ему следовало бы проявить твердость и настоять, чтобы было записано, что он становится наследником леди Кэтрин, случись Анне умереть первой. Силы небесные, это было невозможно; старушка имела цветущий вид.

Но так можно и подлецом показаться, если слишком нажимать. Леди Кэтрин не надует его.

Элизабет посмотрела вниз на площадку.

— Какие крошечные у нас с тобой гости, — сказала она.

— Им бы поесть чего-нибудь существенного с вином.

Она взяла Дарси под руку и кивнула на площадку под выступом, укрытую от взглядов их гостей. Там пастушок и его подружка весело передразнивали господ. Он низко кланялся, она приседала в поклоне, и даже на расстоянии по ее жестам было видно, что она пародирует дам, приехавших на пикник.

Дарси нахмурился:

— Пастух Бентриджа, — узнал он.

— Фицуильям, — рассмеялась Элизабет, — тебя что, задевает их веселый смех?

Девушка подняла корзинку с завтраком и собралась двинуться в обратный путь на ферму. Юноша прыжком остановил ее, обнял за талию и развернул к себе лицом. Она притворилась, будто возражает, но потом сдалась, и они поцеловались.

— Теперь я шокирована! — шутливо воскликнула Элизабет.

— Если мы шпионим за ними, любовь моя, мы не лучше, чем они, — нравоучительно заметил Дарси.

Элизабет повернулась, виновато опустив голову:

— Я поступила очень нехорошо, но теперь я раскаиваюсь.

Пуговица за пуговицей, ее взгляд пропутешествовал вверх по его жилету, потом изучил его шейный платок, подбородок, губы, пока, наконец, не достиг его глаз.

— Элизабет, ты смеешься надо мной?

— Прошу тебя, поверь мне, не стала бы я смеяться, если бы могла удержаться от смеха.

— Больше всего на свете мне бы хотелось сейчас поцеловать тебя!

— Да, — сквозь смех вымолвила она. — Хотелось бы. — И она бросилась от него вниз по тропинке.

После завтрака тарелки были поспешно убраны слугами, и вся компания уселась слушать музыку. Мисс Эмили захватила с собой лютню.

— Прелестный инструмент, мисс Эмили, — заметила мисс Бингли.

— Благодарю вас. Это подарок моей сестры.

Эмили нежно улыбнулась Анне, зная, на какие жертвы приходилось идти сестре, чтобы оплатить подобный подарок. Эмили пробежала пальцами по струнам. Элизабет присела у дерева, облокотившись спиной о подушки, и Дарси примостился подле нее.

Он взял ее руку в свою и задержал на мгновение. Она одарила его своей загадочной улыбкой. Джорджиана, заметив это, покраснела и метнула взгляд на своего кузена Генри. Прикусив губу, тот изучал землю под ногами. Когда музыка начала осторожно струиться и журчать вокруг них, внимание Элизабет привлекло осторожное движение Джорджианы. Девушка на секунду коснулась руки Генри. Тот виновато улыбнулся и стал смотреть на мисс Эмили. Элизабет еще немного последила за ними, потом отвернулась.

Эдвард Тернер удобно устроился между Китти и Анной Эджли. Он смотрел на профиль Анны, чуть скрываемый ее старой соломенной шляпкой. Проницательный ум и серьезные знания девушки дополнялись глубоким пониманием музыки. Слабое пламя, подкрасившее румянцем ее бледное, как гипсовая маска, лицо, безусловно подпитывалось в равной степени любовью к исполнительнице и к самой музыке. Ее простое лицо озаряла внутренняя красота.

Его взгляд переместился на Китти. Облокотившись на подушки, она играла полевыми цветами, лежавшими у нее на коленях. На какой-то безумный миг он вообразил, как сам перебирает цветы и его рука касается ее пальцев. На Китти была миленькая зеленая шляпка, такой же зеленый пояс оттенял белизну миткалевого платья. Он с сожалением подумал, что ее лишили возможности изучать музыку! Как эта девушка прониклась печалью мелодии, как горестно по-детски оттопырила нижнюю губу.

Китти раздраженно вздохнула. Раздражение не портило выражения ее лица ни сдвинутыми бровями, ни насупленностью, ни хмурым взглядом. «Выходит, на балу Джорджианы не будет никогошеньки, кроме этих двух офицеров?! — думала девушка. — Они бедны и невзрачны, а полковник еще и посмеялся надо мной, когда я спросила его, наденет ли он свой красный мундир».

Молодой пастор посмотрел на сидевшую напротив него миссис Дарси. Сестры были чем-то похожи. Он заметил это только сейчас, когда подвижное лицо Элизабет вдруг утратило свою живость и окрасилось печалью. Жалобная мелодия закончилась. Послышались аплодисменты и вздохи.

— Прекрасно, мисс Эджли, — сказал Дарси. — Вы сыграете для нас еще?

— А что бы вам хотелось услышать?

— Что-нибудь очень жизнерадостное, будьте так добры.

Мисс Эмили склонила голову и на мгновение задумалась.

Дарси с участием посмотрел на Элизабет. Она встряхнулась и постаралась выйти из удрученного состояния, в которое погрузила ее грустная мелодия.

Когда все начали собираться к отъезду, Элизабет вместе с лордом Рирдоном направилась к его карете. Ее мысли блуждали где-то далеко от бормотания графа.

— Неужели, ваша милость?

— Да, мы с мамой провели месяц в Розингсе.

— Так долго? Вам было чем занять себя там?

— Боже мой, конечно. Леди Кэтрин изумительная старушенция.

— Была ли мисс де Бёр здорова, когда вы покидали Кент?

— Мне жаль, но ей нездоровилось. И все же она терпеливо и безропотно сносит свои болезни.

— В самом деле?

— Бледное и хрупкое существо, совсем эфирное.

— Да, да! Вы правы, милорд.

Леди Рирдон сопровождал к карете Дарси.

— Наконец-то я могу поговорить с вами наедине, — обрадовалась она. Дарси молча ждал, что она скажет дальше.

— Я желала первой сообщить вам, что мы с вами должны породниться. Фредерик обручился с вашей кузиной, мисс де Бёр.

Он высказал все, что требовалось в таком случае: свои поздравления, свою радость, свои надежды на счастье его милости и его невесты.

Леди Рирдон взяла Фицуильяма под руку:

— Этот брак отвечает целям всех нас. Леди Кэтрин, я полагаю, стремилась заполучить титул для своей дочери; я искала выход из запутанных финансовых обстоятельств нашей семьи. — Так ее милость деликатно обозначила уйму долгов Рирдона, которые она и сама склонна была умножать. — К счастью, молодые люди не противились этому.

— Надеюсь, мы навсегда останемся друзьями, графиня.

— Естественно, останемся. Как я сказала леди Кэтрин, любовь, которую я питала к вашей матери, не допускает ссоры с ее сыном.

— И как ее милость отреагировала на это?

— После того как она доказала мне, что любовь, которую она испытывала к своей собственной сестре, никоим образом нельзя приравнять к тому чувству, что хранится в сердце простой подруги, она высказала пожелание, чтобы мы придерживались единой линии в нашем поведении с вами.

— И вы проявляете таковое единство, украсив своим присутствием Пемберли? — уточнил он.

Она рассмеялась:

— Вы же знаете, как я ненавижу ссоры.

Дарси поклонился. Ее милость была знаменита умением всегда гнуть свою собственную линию поведения, одновременно никогда ни с кем не спорить и никому ничего не доказывать.

— В разговоре с леди Кэтрин я упомянула, — продолжала она, — что ее другие гости не сомневаются в наметившемся взаимопонимании между нашими детьми, о чем, безусловно, говорят непреложные факты. И объяснила, что едва ли благоразумно противодействовать их желанию убедиться в своей правоте.

Для Анны де Бёр дважды обмануться в своих ожиданиях — вряд ли возможно умолчать этот факт — было бы просто губительным. Леди Кэтрин ничего не оставалось, как завершить сделку, раз переговоры зашли столь далеко. Дарси улыбнулся. Он подсадил леди Рирдон в ее карету.

Она опустила окно и добавила:

— Так часто случается, что небольшой зигзаг удачи можно ловко использовать, чтобы не допустить ссоры.

Дарси поклонился и стал смотреть, как лакей помогает Китти забраться в карету. К нему подскочил граф.

— Пожалуйста, примите мое поздравление, милорд. Надеюсь, вы будете очень счастливы.

— Благодарю вас. Уверен, что буду.