Эллен сидела в самом дальнем углу переполненного, душного бального зала и смотрела, как лорд Стэнтон пробирается к выходу. В этот же миг на веранду выскользнула светловолосая красотка. Пара, похоже, готова к любовной интрижке – кажется, Стэнтон предпочитает уединенные библиотеки?

Эллен задрожала от гнева. Она не могла объяснить, почему так твердо вознамерилась шпионить за ними, почему его поведение так заботит ее. С какой, собственно, стати? Ей-то какое дело, если он ведет себя, как последняя дрянь? Но это от нее не зависело. Обычно Эллен была человеком разумным, рассудительным и неплохо разбиралась в особенностях высшего общества. И все же по каким-то непостижимым причинам она сделалась буквально одержима лордом Стэнтоном.

Видимо, корни следует искать в прошлом. Он и его друзья уничтожили семью Эллен, а теперь ростки этого вероломного поступка тянутся все дальше и дальше. Хотя Джеймса приговорили к двадцати годам каторжных работ, он недавно бежал, отсидев всего половину срока, и вернулся в Лондон. Эллен с ним не виделась, но получила несколько тайных писем, из которых стало ясно, что он больше не очаровательный невинный юноша, каким был когда-то, но безжалостный, циничный мужчина с кучей денег и без обоснованных объяснений, как он до этого дошел.

Каждый раз, думая об опасности, которой подвергался брат, Эллен приходила в ужас. С того самого утра, когда Джеймса арестовали, жизнь Эллен превратилась в сплошное разочарование и тяжкий труд, и она постепенно начинала понимать, что неисцеленные раны то и дело давят на нее и влияют на поступки. Ей хотелось, чтобы хоть что-то пришло в норму, чтобы она могла сама управлять своей жизнью. Стремление помочь Ребекке приняло несообразные, колоссальные размеры. Плюс к этому сам Стэнтон ужасно ее раздражал. Он уверен, что может совершать любые, самые низкие подлости и выйти сухим из воды. Так оно и есть, но это не значит, что Эллен собирается безропотно соглашаться с его выходками. У него хватило наглости даже ей предложить такую низость. Девушку до сих пор пошатывало при мысли о том странном предложении, и она провела, как в лихорадке, несколько часов, питаясь понять, почему Стэнтон это сделал.

Может, она дала ему повод думать, что склонна согласиться? Или просто он относится к тому сорту мужчин, которые готовы волочиться за женщиной безо всякого повода?

Эллен огляделась, но никто не обращал на нее внимания, и она на цыпочках вышла из зала, чтобы поискать библиотеку. Лишь одна дверь во всем длинном коридоре была закрыта. Эллен повернула ручку, в восторге от того, что Стэнтону не хватило предусмотрительности запереться на ключ.

Неужели он так пылал страстью, что не хотел потерять ни секунды? Или не сомневался, что Эллен не решится ворваться следом? Да думал ли он вообще о ней?

Мысль о том, что Стэнтон мог пренебречь ею, привела Эллен в ярость. Она скользнула внутрь библиотеки, но никого не заметила. На столе горела свеча, но все остальное было погружено во мрак. Эллен всмотрелась и тут услышала женский стон, а следом – мужской смешок.

Они уже устроились на диване, укрывшись от ее взора. Видимо, он не терял времени на формальности!

– Тебе меня жаль? – спросил Стэнтон, и Эллен с омерзением покачала головой. Сколько еще женщин слышали это невнятное бормотание? Неужели нельзя придумать нечто более романтичное и оригинальное?

– О да, бедняжечка, – отозвалась женщина. – Брак может превратиться в настоящие оковы.

– В самом деле?

Почему все поддаются на его обаяние? Почему стремятся уединиться с ним? В чем тут прелесть? Эллен доводилось слышать шепотки о любовных приключениях, и она не могла не признать, что ей это любопытно.

Какие им известны тайны, о которых она, Эллен, непорочная старая дева, не имела возможности узнать?

Предыдущим вечером, когда Алекс прикоснулся к ее губам, он дал ей понять, какое физическое блаженство может подарить. И стоило ей припомнить этот сумасбродный жест, как сердце начинало колотиться. Что он собирался сделать? А что, если бы он не остановился?

Этот вопрос мучил Эллен. Если бы она не отпрянула в сторону, как робкое дитя, если бы позволила Стэнтону продолжить исследование, чем все это могло закончиться?

– О, Стэнтон, – выдохнула женщина, – ты такой дерзкий.

– Да ты и сама ужасно испорчена.

Действие разворачивалось быстрее, чем во время предыдущих свиданий, и Эллен гадала, Стэнтон ли это спешил, или эту женщину было соблазнить проще, чем других. Но какова бы ни была причина, Эллен преисполнилась решимости привести рандеву к еще более быстрому финалу.

Она начала преследовать Стэнтона из-за Ребекки, но в какой-то момент поняла, что делает это и ради собственного удовольствия. Было так забавно прерывать его. И хотя девушка понимала, что это всего лишь жалкое разнообразие в ее скучной жизни, ей очень нравилось пикироваться с лордом. Она жила в мире женщин, обретаясь между слугами и гостями, и не относилась ни к тем, ни к другим, поэтому на ее пути редко появлялись мужчины, тем более такие. Стэнтон ее чрезвычайно заинтриговал.

Эллен вытащила из ридикюля карты, села за стол и начала тасовать.

Наступила тишина, потом женщина спросила:

– Что это?

Стэнтон вздохнул:

– Лучше не спрашивай. Просто уходи.

– Но… но… – начала заикаться женщина.

– Поверь, на сегодня это все. Но мы еще развлечемся. Я тебе обещаю.

С одурманенным и непонимающим видом женщина поднялась и осмотрелась. Когда она заметила Эллен, девушка холодно улыбнулась, настолько беспощадно, что женщина ахнула и выбежала на веранду.

Преисполненная самодовольства, Эллен встала, глядя, как Стэнтон поднимается с дивана.

Он выглядел мрачным и угрожающим, и ее охватило беспокойство, но Эллен не особенно испугалась. Терпение Стэнтона истощилось, и он был готов пустить в ход руки, но вреда он ей не причинит. Непонятно почему, но Эллен отлично его чувствовала, хотя оснований для особой проницательности у нее не было. Он раздражен и разгневан, но не набросится на нее.

Стэнтон направился к Эллен, передвигаясь с грацией африканского льва, и под ложечкой у нее засосало, а все чувства пришли в смятение. Она не сможет благотворно повлиять на него, поэтому ее затея бесплодна. И все же, охваченная благородным негодованием, она не могла отступиться.

Стэнтон приблизился к Эллен вплотную, прижав ее к столу, так что она опять оказалась в ловушке. Пылая яростью, излучая угрозу, он навис над Эллен, и у нее закружилась голова от пронизывающих ее эмоций.

Стэнтон смотрел на нее взглядом, каким соблазнял своих любовниц. Из-за его невообразимо притягательных глаз они с такой готовностью шли вслед за ним. Вот и сейчас он словно гипнотизировал Эллен, околдовывал ее. Еще никогда ее так внимательно не рассматривали; Стэнтон как будто проникал в самую ее сущность, и девушка не могла скрыть от него, что ее женская тщеславная половина взволнованно трепещет.

Что он видел, глядя на нее? Эллен надеялась, что энергичную, зрелую женщину с привлекательным лицом и приятной фигурой, но при этом она почти не сомневалась, что на самом деле перед его взором встает занудливая, вечно недовольная компаньонка, вынужденная пойти в услужение к леди из-за тяжких обстоятельств.

Она такая жалкая! Такая скучная в своем желании заслужить одобрение! И никогда не преувеличивала достоинств своей внешности или характера, так зачем беспокоиться об этом сейчас? Почему его мнение должно иметь хоть какое-то значение?

– Мы снова встретились, мисс Дрейк, – произнес Алекс.

– Верно, лорд Стэнтон.

Его жаркий взгляд, прикованный поначалу к ее глазам, медленно опустился к губам и задержался на них, оставив у Эллен отчетливое ощущение, что Стэнтон раздумывал, не поцеловать ли ее. Что было просто нелепо.

К ней, девушке без семьи и перспектив, мужчины никогда не заходили даже с обычными визитами вежливости. И, насколько ей было известно, она никогда не вызывала у них даже мыслей о близости.

Каково это – ощутить его поцелуй? Наверное, это было бы чудесно… наверное, ей бы захотелось испытать это еще много раз… Желание напугало Эллен до смерти. Сердце ее учащенно забилось.

Не так уж много она мечтала о любовных отношениях. Она даже толком не знала, как нужно целоваться, и мысль о том, что Стэнтон может это сделать, а сама она ужасно хочет, чтобы это произошло, повергла Эллен в замешательство.

Ей двадцать восемь лет. Как случилось, что она до сих пор не поняла, насколько нуждается в мужском внимании? И что такого особенного в Стэнтоне, если из-за него она размышляет о подобных вещах?

Лорд Стэнтон нахмурился, словно решал сложное математическое уравнение.

– Я не могу вас понять.

– А что вы хотите понять?

– До чего вы можете дойти в своих дерзких попытках преследовать меня?

– Думаю, я полна отваги.

– В самом деле?

– Я не боюсь вас.

– А следовало бы.

– Пустые угрозы, лорд Стэнтон.

Он придвинулся еще ближе, их тела соприкоснулись, животы и бедра прижались друг к другу. Эллен чувствовала исходящий от Стэнтона жар, от рубашки пахло крахмалом, от кожи – мылом.

Эллен едва не потеряла равновесие и чуть не упала, но успела ухватиться за его плечо.

Стэнтон пытается запугать ее своей властью и положением, но он не сможет сделать ничего, кроме того, что уже успел натворить. Эта мысль помогла ей почувствовать себя независимой и бесстрашной.

– Вы храбрая, – заявил он, – и очень самоуверенная.

– Самоуверенная? Вот уж нет.

– Вы полагаете, что умнее всех прочих и что ваша точка зрения – единственно верная.

– Я не собираюсь извиняться за то, что поступала правильно.

Стэнтон насмешливо фыркнул и слегка ослабил хватку. Эллен распласталась на столе, а он навис над ней. Она не понимала, каким образом оказалась в таком неприличном положении и почему позволила Стэнтону втянуть себя в это. Но что еще более удивительно – ей совсем не хотелось вырываться. Разум кричал: борись и беги, но тело отказывалось повиноваться этому приказу. Тело было в восторге от возможности остаться там, где оно есть, словно понимало, что сейчас произойдет нечто, в чем Эллен отчаянно нуждалась.

Стэнтон придвинулся еще ближе, их губы почти соприкоснулись, его теплое дыхание согревало ей щеку. Каким-то образом его бедра оказались между бедрами Эллен. Они, приветствуя такое неслыханное расположение, сами раздвинулись, чтобы он смог шагнуть вперед, прижавшись чреслами к самым интимным частям ее тела.

Прикосновение возбуждало. Лоно Эллен словно зажило отдельной жизнью, в сосках запульсировала кровь. Эллен охватило какое-то древнее томление, которого она не понимала. Она попыталась сдвинуть ноги, оттолкнуть Стэнтона, но он не двигался с места, и все ее старания оказались тщетны.

– Вы так твердо вознамерились не дать мне согрешить? – спросил он.

– Ну, если вы не в состоянии вести себя как следует, я просто напоминаю вам, что поставлено на карту.

– И что же это?..

– Счастье Ребекки.

– Вы так за нее беспокоитесь?

– Она моя подруга.

– И ваша хозяйка, – напомнил Стэнтон. – Ваша преданность чрезмерна.

– Только человек с такими заниженными, как у вас, требованиями, может так думать.

– Знаете, что я думаю? – Стэнтон смотрел на нее словно кот, собравшийся слопать канарейку.

Эллен сглотнула.

– Нет. И что?

– Вы одиноки.

– Моя жизнь вполне достойна!

– И я уверен – то, что вы мне докучаете, не имеет никакого отношения к Ребекке. Вам просто необходимо немного риска, немного волнения.

– Какая нелепость!

– Вы настроены непреклонно – никто не должен развлекаться, никто не должен веселиться.

– Я не против раз… раз… развлечений как таковых.

– Не против? Рад это слышать. – Стэнтон хмыкнул. – Нас когда-нибудь целовали, мисс Дрейк?

– Нет. – Она вся пылала и была так охвачена возбуждением, что походила на марионетку, которая не может пошевелиться, если ее не дернуть за ниточку.

Он что, собирается поцеловать ее? Иона это допустит?

– Вы заявляете вслух, что править должно целомудрие, что люди обязаны постоянно сдерживать свои порывы. Но мне вдруг пришло в голову, что вы просто понятия не имеете, как порой трудно бывает сдержаться. – Он поднял бровь. – Особенно если речь идет о том, чего вы очень, очень хотите.

– Вы говорите чепуху.

– Разве? Сейчас мы проверим, как вы умеете сопротивляться флирту. Посмотрим, как вы умеете держать себя в руках, когда сдержанность – последнее, чего вы желаете.

Не выдержав напора, Эллен отвернулась, и Стэнтон уткнулся носом ей в затылок. Она и не подозревала, что это такое чувствительное место, и задрожала. По рукам побежали мурашки. Стэнтон не спешил, продвигался неторопливо, и это доводило ее до безумия. Эллен с трудом собрала остатки благоразумия и толкнула его в грудь, но без толку – все равно что пытаться сдвинуть с места большой валун.

– Вы имеете хоть какое-то представление о том, чем занимаются вместе мужчина и женщина?

– Нет… нет… я…

– Я вам покажу. Совсем чуть-чуть.

– Вы не должны… вы…

Эллен лепетала что-то, как слабоумная, пыталась закончить фразу – и не могла. Стэнтон слегка прикусил ей кожу и теперь посасывал ее. Эллен не могла говорить, не могла протестовать, не могла дать ему отпор.

– Любовники получают физическое наслаждение, – бормотал он, ведя губами по ее шее и дальше по щеке. – Они могут стать одержимыми и уже не в силах противостоять страсти. Не боитесь, что именно так вы будете себя чувствовать, когда я доведу дело до конца? Интересно…

Стэнтон нашел ее губы, прижался к ним своими, и Эллен ошеломленно поняла, как он сладок и нежен.

Она ожидала, что ее схватят, грубо стиснут, но совсем не была готова к такой нежности. Если бы он был груб, требователен, она бы нашла силы противостоять, но теперь чувствовала себя зачарованной. Ей никогда не приходило в голову, что объятия могут быть такими восхитительными.

– Поцелуй меня, Эллен, – прошептал Стэнтон.

И, словно она была его рабыней, Эллен повиновалась – неуверенно протянула руки и обняла его, даровав этим жестом разрешение продолжать.

– Да, – ласково сказал он, – так. – И усилил нажим, проведя языком по нижней губе девушки. Еще раз. И еще.

Эллен поняла, чего он добивается, приоткрыла рот и впустила его внутрь. Их языки сплелись и задвигались в едином ритме, восхищая ее и ужасая.

Эллен обрушилась в преисподнюю. Она жаждала чего-то, чему не знала названия, отчаянно стремилась к облегчению, которое не смогла бы описать, и не представляла, как остановить это резкое падение, да и не хотела этого.

Руки Стэнтона что-то делали, и Эллен смутно поняла, что он вытаскивает гребни из волос и скоро ее длинные, волнистые локоны рассыплются. Она не сможет снова заколоть их без посторонней помощи. Что она тогда будет делать?! Как вернется домой?

Панические мысли куда-то уплыли. Больше ее ничто не волновало. Ни волосы, ни то, что ее заметят. Единственное, что имело значение, – это Стэнтон и то, что он с ней делает. Остальной мир исчез. Только Стэнтон, она и тихая, уединенная комната.

– У тебя чудесные волосы, – произнес он, вытаскивая последний гребень.

Эти слова затронули самую сокровенную часть ее сердца. Эллен почувствовала себя польщенной, окрыленной тем, что он заметил такую личную деталь, и привлекла его ближе к себе. Стэнтон становился все более дерзким, он гладил ее грудь, ласкал ее через ткань платья, а Эллен казалось, что он прикасается к обнаженной коже. Он сжимал ее грудь и ласкал до тех пор, пока девушка не начала извиваться от страсти.

Она не могла дышать, не могла думать и тревожилась все сильнее. В тот миг она согласилась бы на любое его предложение, самое рискованное и безрассудное.

Прежде чем Эллен успела сообразить, что происходит, пальцы Стэнтона скользнули под ее лиф и начали теребить сосок. Она и вообразить себе не могла подобное ощущение, не смогла бы и описать его словами. Эллен понимала, что нужно вывернуться и бежать, но какая женщина в здравом уме захочет, чтобы Стэнтон остановился? Какой женщине хватит силы духа, чтобы сказать «нет»?

Где-то в затуманенном мозгу забрезжила мысль о том, что Стэнтон – искусный распутник, постоянно соблазняет женщин, а она – всего лишь еще одна дурочка, улизнувшая с бала, чтобы побыть с ним. Зазвонили, хотя и очень тихо, тревожные колокольчики, предупреждая Эллен, что она заходит слишком далеко.

Нужно собраться с мыслями и выбираться из постыдной ситуации. Но Эллен была не на шутку захвачена происходящим и не могла подобрать ни единой причины для того, чтобы прекратить это.

Слабые героические усилия приводили ее в смятение, пробуждая в ней тяжкие раздумья и томление. Когда это закончится? Как это закончится?

Внезапно Стэнтон отодвинулся, его дерзкая рука выбралась из-под платья, а восхитительные губы оторвались от губ Эллен.

– Что такое? – спросила она, растерявшись от такой резкой остановки.

Эллен вглядывалась в Стэнтона, понимая, что еще никогда не видела более прекрасного зрелища. Его синие глаза блестели от вожделения, но в них также светилась несомненная нежность. На нее прежде никогда не смотрели так, будто она замечательная и необыкновенная, и она могла бы остаться здесь навеки, глядя на него, наслаждаясь его вниманием.

Их объятия взволновали Стэнтона так же, как и ее саму. Он тяжело дышал, щеки его горели, губы увлажнились и распухли от поцелуев. Он выглядел озадаченным, словно не мог понять, с чего вдруг распластал Эллен на столе и как вообще они оказались в такой постыдной ситуации. Все происходило так быстро, что они словно взлетели на головокружительную высоту, а Эллен казалось, что земля сошла со своей оси.

Она не сомневалась, что, если встанет, пол уйдет из-под ног и она не сумеет удержать равновесие. Эллен никогда не думала, что ее могут захлестнуть подобные чувства, что ей не хватит силы воли противостоять натиску. Она с трудом удерживалась, чтобы не опозориться, кинувшись ему на шею, снова потянув на себя и начав все заново.

– Разве поцелуи… это не прекрасно? – Стэнтон усмехнулся, и на его щеке появилась ямочка. Он выглядел восхитительно, опасно и был красивее„чем должен быть мужчина.

– Да. Я и не представляла…

– Не представляли?

Он положил руки ей на плечи, а потом медленно повел их вниз, неторопливо проводя по груди Эллен, по ее животу и бедрам.

– Я… мне кажется, что у меня внутри все истерзано, – призналась она.

– Разумеется, и держу пари, вы хотите, чтобы я облегчил ваши страдания. Между прочим, я могу.

– Прошу вас…

Это прозвучало как мольба о милосердии. Как после удара молнии, Эллен переполняла безграничная энергия, которой уже не хватало места. Она затопила ее, доводя до безумия, вынуждая стремиться к… к… чему? Как может она держать себя в руках, если ее терзают приводящие в смятение муки?

В последний раз проведя руками по телу Эллен, Стэнтон выпрямился и стал поправлять на себе одежду. Игривый любовник исчез, нежное выражение стерлось с его лица. Перед Эллен стоял искушенный, вежливый и совершенно безучастный мужчина, в то время как она вся дрожала, волосы растрепались, платье сбилось, подол задран кверху.

Эллен казалась самой себе полотенцем, которое отжали и повесили на крючок. Каждая клеточка в ней ныла от непонятного голода и требовала насыщения, но она понятия не имела, какое лекарство ей нужно.

– Мы… мы закончили? – решилась она спросить.

– Да.

– Но вы не можете оставить меня вот так!

– Я собираюсь оставить вас именно так, несносная вы шлюшка.

– Шлюшка?!

– Думаю, мы выяснили раз и навсегда, какого сорта женщиной вы являетесь на самом деле.

– На что вы намекаете?

– Вы ничем не отличаетесь от всех остальных и готовы, как и любая другая, раздвинуть ноги, если в вашу сторону посмотрит подходящий мужчина.

– Никогда! – запротестовала Эллен, хотя непонятно, чего ради она задергалась. Он совершенно прав: она шлюха! Как унизительно! Как оскорбительно!

– Теперь, когда ваш истинный характер стал понятен, – продолжал Стэнтон, – может быть, вы хорошенько подумаете, прежде чем ханжески показывать своим пальчиком на других.

С этими словами он повернулся и вышел из библиотеки, спокойный и собранный, ничем не давая понять, что мгновение назад уничтожил Эллен без надежды на спасение. Дверь захлопнулась с решительным щелчком, и Эллен осталась одна терзаться и мучительно размышлять. Она лежала на столе и смотрела в потолок.

Нужно сесть, привести себя в порядок и уйти отсюда, пока ее никто не заметил, но она не могла шевельнуться.

Что на нее нашло? Что она наделала и зачем? И из всех людей – со Стэнтоном!

Эллен в смятении застонала. Этот человек – колдун, только этим можно объяснить его дьявольскую притягательность, и она вцепилась в это объяснение, словно в спасательный трос. Единственная возможная альтернатива – признать, что она поддалась страсти и позволила соблазнить себя, но признание правды слишком унизительно. Она и в могилу уйдет, отрицая, что произошло нечто предосудительное, отрицая свое соучастие.

С огромным усилием Эллен поднялась, но колени ее подогнулись, и она рухнула на пол. Карточная колода – главный символ ее одинокого существования – рассыпалась во время натиска Стэнтона. Несколько карт упало на пол, и теперь Эллен лежала на них, свернувшись калачиком, как на осенних листьях…

Эллен взяла в руки одну из карт. Это оказался червовый валет. Его ухмыляющееся лицо словно издевалось над ней за постыдное поведение. Она отшвырнула карту, будто та обожгла ее руку; потом с трудом поднялась на ноги. Нужно бежать отсюда. Нужно найти способ сообщить Ребекке и Лидии, что она уехала. Она отправится в городской дом. Это недалеко, и если ей повезет, она сможет добраться туда никем не замеченная. Там она спрячется, понемногу придет в себя и обдумает, как быть дальше, ибо нет и тени сомнения, что больше она встретиться со Стэнтоном не сможет.

Эллен вышла в холл и осмотрелась. Никого не заметив, она бегом кинулась к ближайшему выходу и исчезла во тьме.