Взамок Сен-Мишьель прибыли важные гости – об этом Маргарите сообщил взволнованный Эдуард. До сих пор дни в городке тянулись унылой, бесцветной чередой. Юноше так не хватало в жизни событий! Мать все время повторяла, что рано или поздно они вернутся в Англию и вернут себе то, что им принадлежит по праву. Сэр Джон Фортескью заставлял Эдуарда учиться, внушал ему, что наследник престола должен не только уметь махать мечом, но и обладать глубокими знаниями.

Годы шли, а ничего не происходило! Эдуард попал во Францию ребенком, а ныне ему уже исполнилось шестнадцать. Ему казалось, что он всю жизнь провел в этом забытом Богом замке, где сегодняшний день ничем не отличался от вчерашнего.

И вдруг посланцы!

Когда гонцы вошли к королеве, Эдуард был рядом. Гонцов было трое – один в ливрее с королевским гербом, другой от деда, третий – от тетки.

Маргарита медленно вскрыла первое письмо, делая вид, что ничуть не удивлена – как будто король Франции писал ей каждый день.

Она внимательно прочла послание.

– Что там написано, матушка? – не выдержал принц.

Маргарита улыбнулась его нетерпению:

– Король хочет, чтобы мы отправились в Тур.

– Король? В Тур? А когда?

– Очень скоро. Прочтем письмо от вашего деда.

Эдуард заглянул матери через плечо. Рене писал, что Маргарита и принц должны как можно скорее отправиться в Тур к королю. Людовик желает обсудить с ними перспективы Ланкастерского дома. Кажется, дело у Белой розы идет на лад.

Маргарита нахмурилась. Что все это значит? Что такое могло произойти? Ведь Эдуард уже столько лет сидит на троне, Генрих в Тауэре, а его жена и наследник в изгнании.

Однако, раз уж в дело вмешался сам Людовик, значит, и впрямь произошло нечто важное. Не нужно слишком себя обнадеживать. В прошлом Маргарита не раз обольщалась призрачными надеждами. Когда они рассыпаются в прах, приходится много страдать.

Написала сестре и Иоланда. Она повторяла то же, что советовал Рене. Кроме того, Иоланда писала, что есть надежда на перемену к лучшему. В Англии происходят события, позволяющие рассчитывать на успех. Муж Иоланды граф де Водемон присоединялся к пожеланиям своей супруги и тоже советовал Маргарите не теряя времени ехать к королю.

Маргарита была возбуждена – что уж тут скрывать. Кажется, назревали важные события.

– Дорогая матушка, как вы помолодели! – удивился принц.

Маргарита обняла его и крепко прижала к себе. Она не имела обыкновения скрывать свои чувства, и иногда ее нежности приводили подросшего юношу в смущение. Он беззаветно любил свою мать, знал, что всем ей обязан, что все ее помыслы исключительно о его благе. С детства Эдуарда воспитали в уверенности, что он является единственным законным наследником английской короны. Мать мечтает только об одном: чтобы Эдуард стал королем. И все же подчас принцу хотелось, чтобы Маргарита вела себя немного сдержанней.

Он высвободился из ее объятий, улыбнулся и поцеловал мать, желая показать, что вовсе не хочет ее обидеть, но боится быть задушенным.

– Мы немедленно едем в Тур, – объявила королева.

* * *

Встреча с родными была радостной и теплой.

Рене и его красивая молодая жена встретили гостей радушно, а отец и дочь даже разрыдались от счастья.

– Как я за тебя рад! – повторял Рене. – Уверен, дорогая доченька, что теперь все будет хорошо.

Здесь же были Иоланда и Ферри. Все повторяли, что принц стал совсем взрослым – таким высоким, таким красивым.

– Вот уж кто истинный король, – заметил Рене.

Вскоре прибыл сам Людовик. Он сказал, что рад видеть все анжуйское семейство в сборе и глубоко тронут их радостью. Людовику никто не поверил, потому что все отлично знали: король-Паук сентиментальностью не отличается.

Маргарите не терпелось узнать, что же такое происходит в Англии. Когда ей рассказали о ссоре между Эдуардом Йоркским и графом Варвиком, она пришла в совершеннейший восторг. Правда, настроение ее ухудшилось, когда ей сообщили, что граф Варвик держит путь во Францию и хочет с ней встретиться.

– Ни за что на свете! – воскликнула Маргарита. – Этот человек – виновник всех моих бед.

– Вы обязательно должны с ним встретиться, – сказал Рене. – Забудьте о прошлом. Варвик – ваше спасение.

– Лучше пусть все останется как есть! Я не желаю встречаться с человеком, называющим моего сына бастардом и распространявшим обо мне злейшую клевету!

– Дочь моя, будьте благоразумны.

Но Маргарита не желала ничего слышать. Она заявила, что ее решение непреклонно.

Несколько дней Рене, Иоланда и Ферри тщетно пытались переубедить ее.

– Вы хотите от меня слишком многого, – твердила Маргарита. – Кроме того, раз Варвик предал своего дружка Эдуарда, самозваного короля, значит, предаст и меня.

– Эдуард сам обманул его. Вы должны извлечь выгоду из их ссоры.

– Не буду я разговаривать с Варвиком!

Терпение Рене было на исходе. Король Людовик тоже нервничал – сближение между Варвиком и Маргаритой было бы ему на руку. Это весьма ослабило бы власть английского короля.

– Я позабочусь о том, чтобы они помирились, – сказал Людовик членам анжуйского семейства. – Когда прибудет Варвик, сделаем так, что он и Маргарита встретятся.

Так и произошло.

Варвик получил аудиенцию у Людовика в тот момент, когда король принимал Маргариту. Графа Людовик встретил весьма радушно и повел его к низложенной королеве. Та отвернулась и ледяным тоном сказала королю:

– Нет, сир, при всем уважении к вашей персоне, разговаривать с графом Варвиком я не стану.

Людовик нахмурился, но понял, что настаивать бессмысленно. Он отвел Варвика в сторону и негромко сказал:

– У этой особы скверный нрав. Ничего, мы ее урезоним. Когда она поймет, сколько пользы вы можете принести ей и ее сыну, сразу образумится.

Иоланда явилась в личные покои Маргариты, чтобы высказать свое недовольство.

– Ты всегда была слишком упрямой. Король разгневан. Ты нанесла ему оскорбление!

– Это он оскорбил меня, сведя с этим человеком.

– Моя дорогая Маргарита, ты все-таки не король Франции!

– Нет, но я королева Англии.

– По-моему, в Англии есть другая королева, ее зовут Елизавета.

Маргарита едва сдержалась, чтобы не влепить сестре пощечину. Они с Иоландой были слишком разными, им с трудом удавалось найти общий язык.

– Я поступлю так, как считаю нужным, – отрезала Маргарита.

– И останешься без короны. Это твое дело, но не забывай, что из-за своего самолюбия ты лишишь престола собственного сына.

С этими словами Иоланда вышла вон, но ее последнее замечание так сильно подействовало на сестру, что та в самом скором времени согласилась принять ненавистного Варвика.

Она не собиралась облегчать ему задачу. Пусть как следует попотеет. Варвик при всей своей гордости был настолько заинтересован в установлении хороших отношений с Маргаритой, что не остановился бы ни перед чем. Без Маргариты весь его план закончился бы крахом.

Сначала граф попытался воззвать к здравому смыслу королевы:

– Да, я возвел Эдуарда на трон. Это было ошибкой. Мне следовало принять сторону Генриха. Тогда все сложилось бы иначе.

– Вы сотворили много зла, – резко сказала Маргарита. – Вы изменили помазаннику Божьему.

– Я ошибался. Ныне я готов исправить свои ошибки. Я был Эдуарду верным другом, а теперь буду самым непримиримым его врагом. Мне казалось, что у него есть все основания претендовать на престол. Да к тому же еще не следует забывать о болезни короля Генриха…

Маргарита жестом прервала его. Она не желала, чтобы при ней упоминали о слабоумии ее мужа.

– Я считаю, что ваши поступки непростительны.

– Нет такого прегрешения, которое нельзя было бы искупить. От вас, миледи, требуется лишь великодушие и сердечная щедрость.

Маргарита все время думала о том, сколь многого можно добиться при помощи этого человека. От него буквально исходили мощь и сила. Недаром он получил прозвище Делателя королей.

Но так легко она ему не уступит. Лишь когда к просьбам Варвика присоединился сам король Франции, она в конце концов сменила гнев на милость.

– Но этого еще мало, – предупредила она. – Нужно уговорить моего сына, а это будет непросто.

Людовик и Варвик переглянулись, с трудом подавив улыбки. Уж о принце-то можно было не беспокоиться. Он сделает так, как ему велит мать.

* * *

Людовик пожелал, чтобы все из Тура отправились в Анжер, где остановились графиня Варвик и ее младшая дочь Анна.

Маргарита была полна самых радужных надежд. Ей пришлось смирить гордыню, пойдя на союз с Варвиком, но ради сына она была готова на что угодно. Варвик, конечно же, может сделать его королем. Во всей Англии нет человека более влиятельного, чем Варвик. Какое счастье, что он рассорился с Эдуардом. Иоланда права: было бы глупо из-за самолюбия упустить такой случай.

До чего же было приятно вновь, как в добрые старые времена, путешествовать, чувствуя себя настоящей королевой. Рядом с матерью был Эдуард – красивый, смелый. Таким сыном можно только гордиться. Ему шел уже восемнадцатый год. Принц достаточно взрослый, чтобы надеть корону.

Маргарита удивилась, узнав, что Варвик выдал свою старшую дочь Изабеллу замуж за Кларенса. Умный ход. Варвику удалось каким-то образом переманить Кларенса на свою сторону – должно быть, юный герцог клюнул на богатое приданое невесты. Тем самым он предал собственного брата. Маргарите казалось, что мир населен одними предателями.

Однако как бы там ни было, ожидание закончилось. Теперь события будут развиваться стремительно. Ситуация изменилась к лучшему, и какая, в сущности, разница, чем вызваны эти благие перемены?

Людовик въехал в Анжер рядом с Маргаритой. Она заметила, что народ приветствует короля не слишком бурно. Французы любят своего монарха куда меньше, чем англичане – Эдуарда Йоркского. Это истина, с которой не поспоришь. Короли династии Валуа не так хороши собой, как Плантагенеты, а внешность монарха значит очень многое. Сама Маргарита, несмотря на перенесенные страдания и не юные годы, была еще вполне хороша собой. Она заметила, что на нее и в особенности на ее обожаемого сына горожане посматривают с явным одобрением. От этого на душе у Маргариты стало теплее.

Людовик тоже обратил внимание на прием, оказанный принцу.

– У вас есть все основания радоваться, сударыня.

– Впервые за долгое время, – ответила она.

– Господь подарил вам прекрасного сына. Скоро он вступит в брак, и тогда у вас будут внуки.

Маргарита насторожилась. Эти слова были явно сказаны неспроста. Король-Паук не любил пустой болтовни.

– Мне кажется, – продолжил он, – что юный герцог Кларенс очень счастлив с молодой женой. Дочери Варвика – настоящие красавицы… К тому же у них самое богатое в Англии приданое.

– Очень может быть. Искренне желаю герцогу Кларенсу счастья. Правда, сомневаюсь, что его брат с одобрением отнесся к этому браку.

– Ха! – коротко хмыкнул Людовик. Для него это было высшей степенью веселости. – Эдуард ведет себя глупо. Так монархи не поступают – особенно, если их права на престол сомнительны. Варвик возложил на его голову корону, Варвик ее и снимет… И тогда корона окажется там, где ей надлежит быть.

– Так и будет, если в мире существует справедливость, – кивнула Маргарита.

– Принцам следует жениться молодыми. Чем скорее они произведут на свет наследника, тем лучше. У графа Варвика есть незамужняя дочь, писаная красавица. Превосходная невеста! Здоровая, миловидная, молодая. За ней в приданое дают огромное состояние.

– Неужели вы предлагаете, сир, принцу Уэльскому жениться на дочери Варвика?

– А что? Мне и многим другим кажется, что это прекрасная партия.

– Это совершенно невозможно, сир!

– Почему же?

– Я простила графа Варвика за его былые преступления против меня и короля. Это решение далось мне нелегко. Но женить на его дочери своего сына? Ни за что на свете! Даже думать об этом не хочу!

Людовик склонил голову и замолчал. К чему попусту тратить слова?

В Анжере высоких гостей поджидали графиня Варвик и ее младшая дочь. Анна, жена Варвика, была поистине очаровательным созданием. Бедняжка, подумала Маргарита, ну и муж ей достался. Можно себе представить, на что похожа ее жизнь! Однако куда больше королеву интересовала дочь. Что ж – красива, стройна, хорошо воспитана. Пожалуй, ее можно назвать настоящей красавицей. Будь она дочерью короля французского или герцога Бургундского, а не какого-то там Варвика, Маргарита, пожалуй, отнеслась бы к такой невесте благосклонно.

Празднествам и представлениям не было конца. Варвик терпеливо ждал, Маргарита тоже. Людовик уже пообещал графу свою помощь, однако время для вторжения еще не настало. Друзья Варвика в Англии накапливали силы. План состоял в следующем: родственник графа лорд Фицхью устроит на севере страны мятеж, чтобы выманить Эдуарда из столицы. Король выступит в поход со своим войском, а тем временем Варвик высадится на юге, освободит Генриха из Тауэра и провозгласит его королем. Джон Невилл, брат Варвика, публично заявит о том, что сохраняет верность Эдуарду. Однако в самый критический момент он перейдет на сторону ланкастерцев, и тогда ничто не сможет спасти йоркистов от поражения.

План был продуман до мельчайших деталей. На сей раз, как и прежде, Варвик собирался одержать победу не с помощью меча, а с помощью стратегии.

Подготовка была еще не закончена. Маргарита упрямилась, и Варвик уже начинал жалеть, что вообще с ней связался. Если бы у короля Генриха была другая жена, он сейчас не томился бы в Тауэре.

Маргарита никак не желала давать согласия на брак Эдуарда с Анной. А между тем молодые люди относились друг к другу с явной симпатией. Эдуард не раз говорил матери, что Анна – чудесная девушка, совсем непохожая на своего отца. В ней нет и тени надменности.

– Какая у нее может быть надменность? – пожимала плечами Маргарита. – Кто она вообще такая? Дочь выскочки, которому титул и богатство достались благодаря удачной женитьбе?

– Не забывайте, матушка, что этот человек настолько могуществен, что сам решает, кому сидеть на троне, – напоминал ей принц.

Эдуард начинал мыслить самостоятельно. Маргарита видела, что ему очень даже нравится идея женитьбы на Анне Невилл – куда больше, чем брак с какой-нибудь заморской принцессой.

Рене тоже уговаривал Маргариту соглашаться на этот союз. Неужто она не понимает, как важен для нее Варвик? Другого такого шанса не будет. То, что Варвик перешел на ее сторону, – просто чудо.

Иоланда и жена Рене твердили то же самое. Может быть, если бы они проявляли меньше настойчивости, Маргарита не упрямилась бы так сильно.

Неоднократно беседовал с ней на эту тему и Людовик. Она ответила, что есть и другое предложение: женить Эдуарда на дочери Эдуарда IV.

– Елизавете Йоркской всего четыре года, – напомнил Людовик. – Она совсем малютка. Да и потом, неужто вы согласитесь женить вашего сына на дочери вашего худшего врага?

– По-моему, сир, именно к этому вы меня и призываете.

– Значит, вы по-прежнему считаете Варвика своим злейшим врагом?

– Да, ведь он отнял корону у моего мужа.

– Тем более вы должны быть рады, что этот человек теперь стал вашим другом.

В конце концов Маргарита согласилась, но уверила себя, что делает это исключительно ради счастья своего любимого Эдуарда – ведь ему так понравилась Анна. На самом же деле причина была куда более практической: победить Йорка можно было лишь с помощью Варвика. Примирившись с графом, Маргарита пошла и дальше: дала свое благословение на брак Эдуарда с дочерью Варвика.

* * *

Какая захватывающая игра – пытаться просчитать будущее! Варвик был готов нанести удар. Предварительная работа была закончена. Людовик обещал ему сорок шесть тысяч золотых и две тысячи французских лучников. Во Францию прибыл Джаспер Тюдор, по-прежнему преданный душой и телом дому Ланкастеров. Он не сомневался, что, имея на своей стороне Варвика, Алая роза одержит победу. У Тюдора в Уэльсе было много верных сторонников, готовых в любой момент взяться за оружие.

Маргарита и Варвик все время совещались, строя планы на будущее. Граф был по-прежнему ей неприятен, но против воли она начинала испытывать к нему чувство, очень похожее на восхищение. Не раз Маргарита думала: окажись Варвик во время междоусобицы не на той стороне, все повернулось бы иначе.

– Принц Уэльский станет регентом, – говорил Варвик. – Он уже вошел в возраст, а король Генрих после длительного тюремного заключения вряд ли способен управлять государством.

Это Маргариту вполне устраивало. Она будет рядом с сыном, сможет наставлять его, помогать. Какое счастье – видеть, как Эдуард учится науке управления своим королевством.

Кларенсу в качестве компенсации за переход в лагерь ланкастерцев обещали все земли его брата. Герцог остался не вполне доволен таким поворотом дела. Он-то рассчитывал на корону. Ну ничего, время еще есть. Будут и битвы, будут и неожиданности – там посмотрим, решил он.

Невеста Эдуарда была вверена попечению будущей свекрови. Маргарита сама должна была руководить воспитанием и образованием Анны, чтобы та стала достойной супругой наследного принца. Маргарите эта задача пришлась по вкусу. Анна при ближайшем знакомстве совершенно ее очаровала, и Маргарита уже не помнила, что первоначально была противницей этого брака. Однако было условлено, что свадьба состоится лишь после реставрации дома Ланкастеров. Варвик с этим условием спорить не стал.

Он отплыл в Англию вместе с Кларенсом, Джаспером Тюдором и графом Оксфордом, а Маргарита осталась во Франции. Была середина сентября, а в октябре пришла долгожданная весть.

Маргарита не верила, что это наконец произошло. Она вызвала принца и бросилась ему на шею.

– Он сделал это! Благодарение Господу, Варвик вернул вашему отцу корону.

* * *

Все произошло в соответствии с планом. Эдуард, клюнув на удочку, отправился с войском подавлять мятеж на севере. Вскоре после этого на юге высадился Варвик. Его брат Джон объявил своим людям, что он и его великий брат – сторонники истинного короля, мол, хватит терпеть этих выскочек Вудвиллов, которым так покровительствует королева. Джон призвал солдат следовать за ним, на юг, чтобы влиться в армию Делателя королей. Имя Варвика подействовало на воинов сильнее, чем любое волшебство.

– Тогда вперед, и завтра утром король Эдуард будет нашим пленником! – воскликнул Джон Невилл.

У Эдуарда было достаточно верных слуг, и один из них немедленно отправился к своему господину, чтобы предупредить его об опасности. Эдуард сидел за обеденным столом, когда прибыл гонец. Спасение могло быть только одно – бегство.

– Если я останусь, меня схватят и, несомненно, убьют, – сказал Эдуард. – Варвик слишком умен, чтобы держать меня в плену живым. Значит, нужно ретироваться – на время. Мы еще вернемся.

За королем последовали его младший брат Ричард, лорд Гастингс и восемьсот солдат. Они отступили в прибрежный городок Линн, а там сели на корабли, чтобы плыть в Голландию.

– Мы живы и целы, а значит, главный бой еще впереди, – сказал Эдуард. – Кто бы мог подумать, что Варвик способен на такое.

– Будь он проклят, предатель! – вскричал Ричард.

– Нет, брат мой, вы не правы, – поправил его король. – Варвик был мне хорошим другом, а стало быть, будет и хорошим врагом. Просто наши пути разошлись. Он хотел вечно водить меня на поводке, а я уже вышел из щенячьего возраста. Но Варвика я всегда любил и думаю, что мои чувства к нему останутся неизменными.

* * *

Генрих непонимающе уставился на людей, вошедших к нему в темницу. Кажется, когда-то, в прошлой жизни, он знал их. Неужели это архиепископ Джордж Невилл и епископ Уэйнфлит?

Прелаты тоже уставились на царственного узника, потеряв дар речи. Узнать Генриха было невозможно: грязный, тощий, оборванный, с длинными спутанными космами. Впоследствии архиепископ рассказывал брату:

– Король был похож на какой-то пыльный мешок, на тень. Мы долго не могли добиться от него ни единого слова. Он не мог взять в толк, чего мы от него хотим. Потом, какое-то время спустя, прошептал: «Проклятье и еще раз проклятье».

– Милорд, – сказал королю архиепископ. – Мы пришли, чтобы увести вас отсюда. Ваш верный слуга граф Варвик…

При этих словах Генрих и вовсе растерялся. Пришлось объяснять ему все с самого начала. Потом короля доставили из Тауэра во дворец, помыли, переодели, как следует накормили.

Проделано все это было втайне, чтобы никто из подданных не видел, в какую развалину превратился помазанник Божий.

Когда Варвик встретился с Генрихом, он возмущенно воскликнул:

– Как они смели обращаться подобным образом с королем!

Он уже не помнил, что именно на нем лежит ответственность за злоключения Генриха.

Но теперь все переменится – Генрих снова станет королем. Эдуард бежал, его жена последовала за ним, прихватив с собой детей. Генриху предстоит радостная встреча с сыном – наследником, о котором можно только мечтать.

Генрих с трудом воспринимал то, что ему говорили. Он неустанно бормотал под нос молитвы, не проявляя никаких признаков радости. Казалось, он предпочел бы остаться в темнице.

Зато Маргарита ликовала. Эдуард изгнан, Генрих снова король. Произошло настоящее чудо. Следует признать, что сотворил его Варвик. Недаром его прозвали Делателем королей. Если сохранить дружбу с Варвиком, можно не опасаться за будущее. Она правильно поступила, подавив свою гордость. Пусть Эдуард женится на Анне Невилл. Варвик заслужил эту честь, да и обещание нужно выполнять.

И оно было выполнено.

Свадьба состоялась в августе, месяце, самом благоприятном для бракосочетаний. Состоялись пышные торжества, приехал сам король Франции. Он не без оснований считал, что эта свадьба – его рук дело. Людовик был весьма доволен. Давний враг, Эдуард Йоркский, повержен, и произошло это без особых затрат со стороны Франции. Король-Паук любил загребать жар чужими руками. Всю грязную работу сделал Варвик, так почему бы не сделать Варвику приятное, посетив свадьбу его дочери?

Праздник удался на славу, Маргарита была совершенно счастлива. Она даже ни разу не поссорилась с Иоландой. Более всего Маргариту радовало то, что принц и его очаровательная невеста так любят друг друга.

В Париж молодых сопровождал почетный эскорт, а когда свадебный поезд прибыл в столицу, принцу и его молодой жене оказывали поистине королевские почести. Улицы были украшены разноцветными гобеленами, повсюду играла музыка.

Теперь Маргарита с нетерпением ждала дня, когда можно будет вернуться в Англию. Она надеялась, что там Эдуарда встретят не менее торжественно, чем в Париже.

Маргарита и Эдуард медленно двинулись на север, делая продолжительные остановки в городах. До Арфлера они добрались лишь к февралю. Стояла ненастная погода, дул штормовой ветер, на море вздымались яростные волны, и приближенные советовали королеве переждать. Она сердилась, ругала морскую стихию последними словами. Скорей бы уж вернуться в Англию, скорей бы встретиться с Генрихом. Нужно показать сына отцу и всей стране. Буря свирепствовала несколько дней, потом немного поутихла, и Маргарита потребовала, чтобы корабли отправлялись в плаванье. Однако встречный ветер был слишком силен, и капитаны объявили, что нужно возвращаться в порт.

Разгневанная Маргарита вернулась на берег, кипя от возмущения. Когда ей показалось, что шторм стихает, она вновь велела отплывать, однако шквал опять загнал корабли в гавань.

Тут уж все перепугались не на шутку, принялись шушукаться о дурном предзнаменовании. Не испугалась одна Маргарита. Она вышла бы в море, невзирая ни на какие бури, если бы не опасалась за жизнь сына.

Наконец, ветер стих. Корабли тут же вышли в море и в скором времени благополучно прибыли в Веймут.

* * *

Нечего было и надеяться, что Эдуард отдаст корону без борьбы. Однако низложенный король понимал, что имеет дело с сильным противником, который наверняка изготовится к ответному удару.

Но сидеть без дела в Голландии Эдуард тоже не мог. Во второй день марта он высадился в Флашинге. С ним были Ричард Глостер и граф Риверс. Свирепые ветры, не дававшие Маргарите выйти в море, помешали и Эдуарду. Несколько дней его корабли болтало в море, прежде чем вдали показалась полоска английской земли. Однако Эдуард понимал, что высаживаться без предварительной разведки было бы безрассудством, поэтому он выслал вперед лодку, дабы проверить, как настроены местные жители. Посланцы вернулись и доложили, что на берегу их встретили неприязненно. Лучше попытать счастья дальше на севере, в Равенспере. Там Эдуарда тоже встретили неприветливо. Местное население не хотело, чтобы их город превращался в поле сражения. Англичане были теперь за Генриха, законного короля.

Тогда Эдуард сменил тактику. Он объявил горожанам, что не претендует на престол, а всего лишь хочет вернуться в свои родовые земли. В подтверждение своих слов король велел своим солдатам прикрепить эмблему принца Уэльского.

Лишь после этого войску было позволено высадиться. Эдуард дошел до Йорка, где его встретили более приветливо – ведь то были его родовые владения. Оттуда воинство Белой розы проследовало на Уэйкфилд, где Эдуарда уже поджидали соратники. К тому времени, когда армия достигла Оксфорда, ряды ее заметно пополнились, а боевой дух укрепился. В графстве Варвик Эдуарда встретили как истинного короля, на городской площади он произнес перед народом речь, обещая графу Варвику полное прощение, если он откажется от борьбы.

В тот же день к Эдуарду прибыли тайные гонцы от его брата Кларенса.

Кларенс просил у брата прощения и сообщал, что хочет присоединиться к его армии. Он жестоко раскаивается в своем отступничестве; под его командованием много солдат, которые последуют за герцогом.

Эдуард обрадовался. Конечно же, он простит Кларенса. Доверять ему впредь не будет, но зла на него не держит. Ведь Эдуард никогда не обольщался на счет Кларенса. Вот Ричард – тот предан старшему брату душой и телом, а средний из братьев слишком себялюбив и корыстен. Но каков бы он ни был, брат есть брат. Прощение Кларенсу было даровано.

Возле Бэнбери войско Эдуарда остановилось. Неподалеку расположилась лагерем вражеская армия. Оттуда в сторону лагеря йоркистов двинулась колонна солдат, и вскоре Эдуард увидел, что возглавляет ее Кларенс. Он и в самом деле перешел со своими людьми на сторону Эдуарда.

Молодой король не упрекнул брата ни единым словом, нежно обнял его и сказал, что все недоразумения в прошлом. Он рад, что добрый мир между братьями восстановился. Кларенс сообщил, что Варвик отказывается от переговоров. Во-первых, он слишком далеко зашел, а во-вторых, уверен, что сумеет победить Эдуарда и остаться всемогущим Делателем королей. Раз Эдуард вышел из-под его власти, он нашел себе новую марионетку – Генриха, который Варвику ни в чем не перечит.

Сражение произошло у Барнета. Варвик занял позицию к северу от города. Его войска расположились на пологом склоне, обороняя расщелину, через которую должен был наступать враг. Однако Эдуард не пожелал атаковать через теснину и под покровом ночи переместил армию в сторону, так что она оказалась в непосредственной близости от противника. Варвик понял, что первоначальный план битвы провалился. Вновь, как во втором сражении при Сент-Олбансе, он слишком понадеялся на оборонительные укрепления. Над землей клубился густой туман, сильно затруднявший действия обеих сторон. В начале битвы преимущество было на стороне Варвика.

Эдуард расположил свое войско так: в центре – он сам, на одном крыле – Ричард, на другом – лорд Гастингс. Кларенса Эдуард держал поблизости, зная, что тот вполне может в критический момент переметнуться на сторону врага. Его измена означала бы верное поражение йоркистов.

Бой начался на рассвете, в пятом часу утра. Из-за густого тумана лучники Варвика по ошибке начали стрелять в своих. Затем сражение разгорелось по всему фронту. Успех попеременно клонился то в одну, то в другую сторону. И Эдуард, и Варвик понимали, что от исхода этой битвы зависит их жизнь, а потому каждый из них был исполнен решимости победить или погибнуть.

– Чертов туман! – ругался Варвик.

Он не видел, что происходит на флангах.

Внезапно штандарт Йорка показался в опасной близости, и запыхавшийся гонец сообщил, что герцог Эксетер отступает под давлением превосходящих сил противника. Граф немедленно послал туда подкрепление, и следующий гонец сообщил, что солдаты Эдуарда Йоркского бегут.

Варвик воодушевился. Он одерживает победу! Делатель королей не может проиграть!

Однако оказалось, что Эдуард просто отводит войска, чтобы подготовиться к новой атаке. Он нанес удар сквозь густой туман, заставив ланкастерцев попятиться. Солдаты лорда Монтегю подались вправо и влево, а Эдуард клином рассек центр обороны Варвика.

Резня была ужасающей, стоны умирающих и лошадиное ржание сливались в душераздирающий единый вопль. Когда туман немного растаял, Варвик увидел, что его армия рассеяна и йоркисты теснят ее со всех сторон.

И тут ему стало ясно, что сражение проиграно. Но граф не пал духом. Он вспомнил поражение при Сент-Олбансе, которое ему удалось превратить в победу.

Пора отступать. Нужно спастись, чтобы одержать победу в другой день. Одно поражение – это еще не конец войны.

У Варвика был добрый конь, а это означало, что скрыться с поля брани будет нетрудно. Многие из его солдат, поняв, что разгром неминуем, уже спешили унести ноги. Разумеется, будет погоня. Он сам учил Эдуарда, что не нужно тратить время на простых солдат, главное – выловить всех командиров.

Все, пора. Нужно скакать к лесу. Еще не конец, просто проигран один бой.

Ничего, он еще всем им покажет. Бежать… Скорее в Лондон! Прямо у лица графа просвистела стрела. Следующая вонзилась в его лошадь. Варвик, скованный тяжелыми доспехами, рухнул наземь и с трудом поднялся на ноги.

Он сделал несколько шагов, но в это время раздался крик:

– Это Варвик!

Враги окружили графа со всех сторон, от мощного удара он упал, чья-то рука рванула его забрало.

– Да, это Варвик!

Возбужденные победой и ненавистью к врагу, йор-кисты не ведали пощады. Они набросились на великого графа, словно стая волков – каждый норовил нанести удар первым.

Варвик успел увидеть, как блеснуло лезвие кинжала, а затем на Ричарда Невилла обрушилась кромешная тьма. Больше он не сделает ни одного короля.

* * *

Эдуард и его армия отдыхали после боя в Барнете. Сражение продолжалось три часа, все устали. Король велел позаботиться о раненых.

Итак, Варвик мертв. Эдуард был опечален этим известием. Когда-то он восхищался Варвиком, молился на него. Эдуард вовсе не желал Варвику смерти. Жаль, что судьба развела их по враждующим лагерям. Если б граф попал в плен, Эдуард даровал бы ему прощение.

Он велел выставить тело на всеобщее обозрение – пусть потом не ходят слухи, что Делатель королей жив. Несколько дней спустя труп перевезли в аббатство Бишем, где находилась усыпальница рода Невилл.

* * *

Маргарита ждала известий с поля боя. Она была уверена, что Генрих прочно сидит на троне. Эдуард станет регентом, а она будет помогать ему править.

Давно уже она не чувствовала себя такой счастливой.

Потом королева увидела гонцов. Они двигались медленно, а значит, вести были недобрыми.

Маргарита бросилась им навстречу.

– Спаси нас, Господь! – воскликнула она. – Что стряслось?

Посланцы молчали, испуганно глядя на нее.

Маргарита не стала бранить их. Она все поняла.

– Граф Варвик убит, – сказали гонцы. – Армия отступает. Битву при Барнете выиграл Эдуард Йоркский.

Маргарита пошатнулась, но, увидев, что к ней приближается сын, взяла себя в руки.

– Какие новости, матушка? – спросил он. – Какие новости?

Она обернулась к нему, и он увидел ее бледное, искаженное отчаянием лицо.

Тогда принц подбежал и крепко обнял мать, а она тихо сказала:

– Кажется, я сейчас упаду в обморок. Ну и пусть… Ничего не видеть, ни о чем не думать…

Эдуард все понял.

Он едва успел подхватить Маргариту – она осела на пол.

* * *

Отчаяние королевы продолжалось недолго. Это еще не конец, сказала она себе. Одно поражение – не вся война. Нам случалось терпеть неудачи и прежде. Правда, Варвик погиб, но зато, слава Богу, при Барнете не было принца Уэльского. А это значит, что врагу рано радоваться.

– Так всегда и было, – сказала она. – С тех самых пор, когда Белая роза стала воевать с Алой, поражения сменялись победами, а победы поражениями. Одна битва еще ничего не решает. Мы потеряли Варвика, но Варвик не всегда одерживал верх на поле брани. Главное, что мы в Англии и король на свободе. Мы дадим врагу новую битву, и победа останется за нами.

Джаспер Тюдор явился к Маргарите, чтобы укрепить ее дух. Нас победил не Эдуард, сказал он, нас победил туман. Мы еще не повержены. Отчаиваться нельзя. Если королева и доблестный принц возглавят армию, люди будут стекаться под королевское знамя со всей страны.

Принц поддержал Джаспера. Нужно выступить в поход, повторял он. Маргарита смотрела на сына, и сердце ее сжималось от страха. Кто для нее дороже – ее любимый, красивый, полный жизни мальчик или королевский трон?

Я не могу рисковать им, думала она. Ведь даже Варвик погиб. Еще совсем недавно он был рядом с нами, полный уверенности в победе. Конечно, он был уже немолод, но исполнен такой силы, что казался бессмертным. И вот он пал на поле боя.

– Может быть, еще рано, – заколебалась она. – Давайте вернемся во Францию, Эдуард. Соберем там новую, мощную армию, с которой врагу не справиться.

Эдуард уставился на мать в изумлении:

– Я не ослышался? Что-то я не узнаю вас, моя воинственная матушка.

Но Маргарита внезапно утратила весь свой боевой пыл. Она превратилась в обычную женщину, которая страшилась потерять единственного сына.

Поняв ее колебания, принц обнял мать за плечи и сказал:

– Милая матушка, ни о чем не беспокойтесь. Скоро я увенчаю вашу голову короной. Вы станете полновластной королевой Англии. Обещаю вам это.

– Я хочу только одного… чтобы вы были живы и мы никогда не расставались.

Принц погладил ее по волосам.

– Матушка, не забывайте, что вы королева. Всю жизнь вы учили меня, что главное – долг. Я пойду в бой сражаться за корону моего отца, а потом мы будем неразлучны и счастливы.

– Я глупая женщина, – пробормотала Маргарита.

– Нет, вы великая женщина. Я никогда не забуду, чем я вам обязан… Пока я жив, мое сердце принадлежит вам.

Маргарита понимала разумом, что сдаваться без боя нельзя. Ну и что с того, что Варвик убит? Слишком долго полагались они на Варвика. Можно вполне обойтись и без него.

И принц во главе войска выступил на Тьюксбери, где его поджидал Эдуард Йоркский.

* * *

Солдаты валились с ног, они прошли семьдесят три мили. Сил сражаться уже не оставалось. Но впереди был враг, а отступать некуда.

Маргарита терзалась сомнениями. Можно ли доверять армии? Не начнут ли солдаты перебегать на сторону врага?

– Я поеду с вами, – сказала она Эдуарду. – Пусть видят, что мы полны решимости. Я пообещаю тем, кто будет доблестно сражаться, щедрую награду.

Вдвоем они объехали войско, и дух солдат действительно окреп. Уверенный, решительный вид молодого принца и несокрушимое мужество королевы так воодушевили воинов, что они перестали жаловаться на усталость и стали готовиться к битве.

В самом начале сражения Маргарита увидела, как неравны силы. Явное преимущество было на стороне йоркистов. Маргарита смертельно испугалась за сына и стала проклинать себя, что не настояла на отъезде во Францию.

– Остановитесь! Остановитесь! – истерически кричала она. – Где принц? Приведите ко мне принца!

От страха и усталости Маргарита совершенно обезумела. Телохранители сказали, что королеве лучше удалиться с поля боя. Она должна сохранить себя для государства.

– Мой сын? – лепетала королева.

Она была в полуобморочном состоянии. Раньше ей никогда не случалось лишаться чувств – эти припадки стали происходить с ней с недавнего времени. Должно быть, объяснялось это крайним эмоциональным переутомлением. Вот и сейчас Маргарита безжизненно обмякла, и телохранители увезли ее в карете с поля сражения.

Неподалеку располагался небольшой монастырь, где исхода битвы дожидалась юная Анна, жена Эдуарда. Свекровь и невестка бросились друг другу в объятия и зарыдали.

* * *

Эдуард Йоркский был уверен в победе. После смерти Варвика он окончательно освободился от влияния, во власти которого находился столько лет. Варвик был его другом, его наставником. Король и сейчас продолжал любить его. Но Эдуард был не из тех правителей, что согласны изображать из себя марионеток. Рано или поздно король должен был взбунтоваться. Он надеялся, что со временем они с Варвиком преодолеют все разногласия и вновь станут друзьями.

Теперь ничего уже не исправишь. По крайней мере, нельзя допустить, чтобы в битве погиб юный принц Уэльский. Слишком много крови будет на руках Эдуарда, а народ этого не любит. Хоть в смерти Варвика Эдуард и не виноват, молва все равно возложит вину на него.

Поэтому король приказал:

– Если Эдуард, именующий себя принцем Уэльским, попадет в плен, доставить его живым. Обещаю пожизненную ренту в сто фунтов стерлингов тому, кто доставит мне принца живым и невредимым.

Победитель вполне может позволить себе великодушие. Сражение подходило к концу, его исход не вызывал сомнений. Эдуард был уверен, что новых битв не предвидится – отныне он прочно укрепится на троне.

Эдуард увидел, что к его шатру приближается группа солдат. С ними был какой-то пленник.

Неужели это сам принц Уэльский?

Один из капитанов, сэр Ричард Крофтс, гордо сообщил, что это он взял в плен принца и надеется на обещанную награду.

Все притихли, наблюдая за встречей двух Эдуардов.

Юный принц был хорош собой, хоть и выглядел чересчур изнеженным. Держался он надменно. Эдуард Йоркский был на голову выше, чем Эдуард Ланкастерский.

Король сказал:

– Как посмели вы выступить с оружием в руках против своего короля?

Принц гордо вскинул голову и ответил:

– Я сражался за корону моего отца и за свои права, которые вы узурпировали.

От ярости у Йорка помутилось в голове. Он давно уже убедил себя, что его притязания на престол вполне законны, а этот мальчишка, сын Генриха VI, смеет публично называть его узурпатором!

В припадке ярости король ударил принца по лицу рукой в железной рукавице.

Свита решила, что это сигнал к действию: пленник оскорбил самого короля, и король жаждет мести.

Шестеро, а то и семеро слуг кинулись к принцу с кинжалами в руках.

Эдуард вскрикнул и рухнул наземь. Его последней мыслью была мысль о его несчастной матери.

* * *

Теперь жить было не для чего. Маргарита словно погрузилась в кошмарный сон. Она ничего не слышала, ничего не видела. Осталось только одно желание: умереть.

Невестка пыталась утешить ее, но ей и самой было тяжко. Она недолго прожила с Эдуардом, но успела его полюбить.

– Нужно бежать отсюда, – говорили приближенные. – Эдуард не успокоится, пока вы не станете его пленницей.

– Мне все равно, – вяло отвечала Маргарита.

– Но ведь нужно подумать и о короле!

Однако Маргарита могла думать лишь о погибшем сыне.

В конце концов она и Анна уехали из монастыря, но бежать им было некуда. Пленение представлялось неизбежным. У Маргариты не было сил и желания что-то предпринимать, сопротивляться, спасаться.

Йоркисты настигли их в Ковентри.

Эдуард пожелал, чтобы Маргариту и Анну везли в карете, когда он будет триумфально въезжать в Лондон. Пусть народ увидит, что мать и жена принца действительно пленены. Тогда все поймут, что междоусобная война окончена. Победили сила и закон. Лондонцы будут рады. Они всегда поддерживали Эдуарда Йоркского.

Маргарита не думала об унижении. У нее перед глазами все время был Эдуард, ее драгоценный сын. Эдуард-мальчик, Эдуард-подросток, Эдуард-юноша… Зачем он ее не послушал? Ведь предчувствие говорило ей, что они должны вернуться во Францию.

А теперь она его потеряла. Король Эдуард хочет унизить ее в глазах лондонцев? Ну и пусть, мнение этих людишек ее никогда не интересовало.

Пленниц поместили в Тауэр. Там же, но в другой башне, содержали Генриха. Встретиться супругам не позволили. А затем Маргариту разлучили с Анной – ее тоже перевели в другую темницу.

«Господи, – мысленно обращалась Маргарита к Всевышнему. – Ты покинул меня. Почему Ты не дал мне увезти его во Францию? Если б мой сын был жив, я бы отказалась от всего. Что мне корона, что мне королевство? Я хотела жить со своим любимым сыном, больше мне ничего не было нужно».

Заскрежетала окованная железом дверь. В коридоре раздавались гулкие шаги охраны. Маргарита осталась совсем одна. Одна, да к тому же еще и узница.

Только бы вернуть сына, думала она. Больше мне ничего не нужно.

* * *

Эдуард Йоркский торжествовал победу, и жители Лондона радовались вместе с ним. Теперь наступит мир, а это значит, что будет процветать торговля. Ненавистная Француженка в Тауэре, самозваный принц Уэльский убит, дом Ланкастеров потерпел окончательное поражение. Алая роза растоптана, Белая роза победила.

– Пусть больше не будет войн, – объявил Эдуард. – Сделаем нашу страну великой без войны.

Ричард Глостер взирал на брата восхищенными глазами.

Эдуард положил руку ему на плечо. Жаль, что Кларенсу нельзя доверять так же, как Ричарду.

Король пировал со своими ближайшими соратниками.

– Страна истощена войной, – говорил он. – Хватает у нас и внешних врагов. Когда мы воюем между собой, наши враги радуются. Все, хватит, больше никаких междоусобиц!

Его слова были встречены одобрительным гулом.

– Маргарита окончательно побеждена. Смерть сына образумила ее больше, чем все битвы, вместе взятые.

– Да, пора ей понять, что отнять у вас корону она не сможет, – сказал Ричард.

– Ей никогда этого не понять… пока жив Генрих.

За столом воцарилось гробовое молчание.

* * *

Генрих поднялся с колен и закутался в рваный плащ. Длинные нечесаные волосы свисали ему на глаза.

Ночью в камере было холодно. Толстые каменные стены не успевали прогреться за день. Правда, Генрих не обращал внимания на подобные мелочи. Он все время молился, находил утешение в благочестивых размышлениях.

Кормили его объедками, но Генрих не жаловался. Он ел самую малость – лишь бы хватило сил на молитву.

Король лег в кровать и стал думать о том, какие замечательные колледжи построил он в Кембридже и Итоне. Школярам там будет славно. Если б оказаться на свободе, можно было бы продолжить строительство. Счастливейшая пора его жизни – первые годы жизни с Маргаритой, когда они вдвоем создавали университет… Ну ничего, может быть, все это еще вернется.

Не нужны ему королевские почести, он хочет только мира. О годах, проведенных в монашеской рясе, Генрих вспоминал с умилением. Общаться со святыми людьми, делить с ними скудную трапезу, размышлять о божественном, молиться – что может быть лучше?

В камере раздались чьи-то шаги. Странно. В это время к Генриху никто не приходил. А теперь пришли – да сразу несколько человек.

Они окружили кровать тесным кольцом.

И тут Генрих внезапно понял, что сейчас его будут убивать.

Губы его зашевелились. Один из убийц наклонился и услышал, что король шепчет:

– Не знаю, кто вы, но молю Бога, чтобы Он дал вам время раскаяться. Ведь вы поднимаете руку на помазанника Божия.

Генрих еще успел подумать: о Господи, прими раба Твоего.

Убить его было совсем нетрудно. Король не сопротивлялся, а жизнь и так в нем едва теплилась. Ему зажали лицо подушкой, и вскоре все было кончено.

* * *

Король Генрих скончался.

При дворе говорили, что причина смерти – разбитое сердце. Еще бы – после битвы при Тьюксбери он лишился всего. Его единственный сын погиб в бою. Для Генриха все было кончено.

– Пусть тело усопшего выставят в соборе Святого Павла, – приказал Эдуард. – Народ должен видеть, что следов насилия нет. Не хватало еще, чтобы о нас стали распространять злые сплетни.

И он не ошибся. Народ действительно зароптал. Слишком уж удобно все получилось: Эдуард вступил в Лондон, Маргариту и Анну Невилл посадили в Тауэр, а тут и Генрих вдруг взял и умер.

Сторонники йоркистов возражали, доказывая, что король скончался по естественным причинам – не вынес горечи поражения.

Эдуард же повелел, чтобы несчастного Генриха похоронили с почестями, подобающими монарху.

На специальной барке тело доставили в Чертси и там, после торжественной похоронной церемонии, предали земле в часовне местного аббатства.