Маргарита быстро привыкла к жизни в замке, где всем заправляла бабушка. Женщины главнее мужчин – это девочка уяснила рано. В Нанси мать обладала куда большим весом, чем отец, а здесь, в Сомюре, все мужчины беспрекословно подчинялись властной Иоланде.

Все еще красивая и моложавая, несмотря на годы – а ей уже перевалило за пятьдесят, – бабушка пользовалась непререкаемым авторитетом, и у нее имелись на то все основания. При ней герцогство Анжуйское достигло процветания – насколько это вообще возможно в стране, постоянно находящейся под угрозой вторжения. Французы постепенно отвоевывали у англичан свои земли, но враг все еще был силен, приходилось постоянно опасаться очередного набега.

Иоланда всегда держала на границах своих владений дозорных, которые бдили днем и ночью.

Маленькую внучку она встретила милостиво, но с достоинством, даже с некоторой строгостью. Девочку предстояло воспитать такой же сильной и решительной, как сама герцогиня. Иоланда терпеть не могла беспомощных дамочек, которые хороши только для декорации и домашних хлопот. Супруга государя должна уметь править – если возникнет такая необходимость. При этом Иоланда была глубоко убеждена, что из женщин часто получаются куда более разумные правительницы, чем из мужчин.

Однако внучка обязана еще и разбираться в искусстве, а если в ней обнаружится талант, то и сама заниматься творчеством. Мысленно герцогиня надеялась, что девочка окажется менее одаренной, чем ее родитель. Думая о Рене, Иоланда всякий раз тяжело вздыхала. Он слишком увлекся художественным воспитанием и явно отдавал ему предпочтение перед рыцарскими утехами. Мальчик обладал прекрасными способностями: писал картины не хуже, чем любой мастер кисти, сочинял стихи и музыку, пел, как настоящий трубадур. Ему не хватало лишь одного таланта – государственного ума, без которого в эти смутные времена сохранить свои владения было невозможно.

Вот почему Иоланда так боялась, что дочь пойдет в отца. Но ничего, Маргариту обеспечат хорошими учителями, а верная Теофания – лучшая из нянек.

За первую неделю жизни в замке Маргарита видела бабушку дважды. Эти встречи более походили на аудиенции и были обставлены с соблюдением всех церемониальных правил.

Иоланда объяснила малютке, что ей предстоит много учиться – и искусствам, ибо такова воля ее отца, и наукам, и послушанию. Маргарита должна вырасти такой же, как ее бабушка.

Пятилетняя девочка, все еще не пришедшая в себя после неожиданной разлуки с семьей, скучавшая и по братьям, и более всего по отцу, изо всех сил старалась понять, что толкует ей эта важная дама. Иоланда казалась ей ужасно старой и похожей на богиню – всемогущую, всевидящую, всезнающую. Такую нужно беспрекословно слушаться и упаси Боже обидеть. Все в замке обращались с бабушкой крайне почтительно, а Теофания произносила ее имя благоговейным шепотом, словно говорила о самой Пречистой Деве.

Иоланда сочла нужным с самого начала втолковать ребенку, как обстоят дела, не делая скидок на возраст.

– Ваш отец в плену у герцога Бургундского. Но даже если бы Рене был на свободе, все равно в нашем королевстве он птица невысокого полета – всего лишь герцог Барский и маркиз Понт-а-Муссонский. Вы же, сударыня, его четвертый ребенок. Ваш отец по уши в долгах, а ему еще нужно выкуп платить. Так что положение ваше трудно назвать завидным.

Герцогиня нарочно говорила так резко – пусть девочка приучается к смирению. Она внучка великой Иоланды, но само по себе это мало что значит. Ее взяли ко двору из милости – мать ребенка слишком занята, на ее плечах управление разоренным феодом. Должен же кто-то заниматься воспитанием Маргариты.

Убедившись, что девочка все поняла и выглядит достаточно пристыженной, герцогиня продолжала:

– Однако всегда помните, что вы моя внучка. Одному Господу известно, какая судьба вас ожидает. Может быть, в один прекрасный день вам, как мне и вашей матушке, придется взять бразды правления в свои руки. Вы должны подготовиться к этой миссии.

Маргарита пообещала, что будет стараться.

Отпустив ребенка, герцогиня задумалась. Бедняжке вряд ли можно было рассчитывать на хорошую партию. Ее отец не сумеет отвоевать свои владения, а если бы и сумел, то не смог бы их удержать.

Будь девочка чуть постарше, Иоланда объяснила бы ей, что регентствует в Анжу за своего сына Людовика, который уже несколько лет воюет в Италии, отстаивая свои права на неаполитанскую корону. Хватает у герцогини и иных забот, ибо нужно помогать зятю, королю Франции, ведь с Карлом у нее превосходные отношения. В общем, времени заниматься внучкой, младшей дочерью младшего сына, у нее совсем нет. И все же правильно, что Маргариту привезли в Сомюр. Изабелла – женщина сильная, но ей сейчас не до ребенка: удел распадается, а еще ведь надо выкуп за мужа собирать. Трудные времена, очень трудные.

Теофания была очень довольна тем, что вновь живет у своей прежней госпожи. Конечно, она скучала по остальным малышам и часто вспоминала маленькую Иоланду, но надеялась, что Водемоны обращаются с ней хорошо.

– Она уж, наверно, нас с тобой забыла, – вздохнула няня, подумав, что так бы оно и к лучшему. Зачем крошке зря изводиться. Пожалели бы хоть Маргариту, а то отдадут и ее в чужой дом… чтобы свои дела устроить.

– Господи, Ты забрал у меня всех остальных, – строго выговаривала она Господу во время молитвы, – оставь же мне хоть самую маленькую.

Дни поначалу тянулись медленно, потом, когда Маргарита пообвыклась, время побежало живее. Девочка росла, стала приобщаться к музыке и поэзии.

Она с восторгом читала новеллы Боккаччо, а учителя не могли нарадоваться на ее прилежание и пытливый ум. День ото дня Маргарита все хорошела, и особенно красивы были ее светлые с едва заметной рыжиной волосы.

Тоска по родному дому, по отцу поуменьшилась. Маргарита обожала шум и суматоху, и ей очень нравилось, когда поблизости появлялись англичане – в замке тогда начиналась такая кутерьма! Бабушка знала, как быстро подготовиться к осаде.

Однажды девочку внезапно вызвали к герцогине. Подобное происходило нечасто, и Маргарита отправилась на аудиенцию со страхом и волнением – очевидно, произошло что-то очень важное.

Реверанс она сделала с особой старательностью, зная, что бабушка уделяет особое значение неукоснительному соблюдению этикета.

– Подите сюда, дитя мое.

Когда Маргарита приблизилась, Иоланда взяла ее за руку и усадила на табурет к своим ногам.

– У меня плохая весть.

Маргарита чуть не вскрикнула, сразу подумав об отце, а потом о матери, братьях и сестре.

– Умер ваш дядя Людовик. Его сгубила лихорадка. У Людовика есть жена, ее, как и вас, зовут Маргаритой, она дочь герцога Савойского. Детей у Людовика и Маргариты нет. Вы понимаете, что это означает?

Девочка сообразила, что это обстоятельство каким-то образом связано с правом на наследование неаполитанской короны. Всякий раз, когда кто-то умирал, начинались разговоры о коронах, титулах и замках. Должно быть, и сейчас речь пойдет об этом.

– Это значит, что неаполитанский трон достанется… – начала Маргарита и призадумалась.

– Правильно. Ближайшему родственнику и наследнику Людовика, – одобрительно кивнула герцогиня. – А кто считается наследником, если у человека не было сыновей? Ведь супруга наследовать не может, так? Ваш отец, Рене. Отныне он – король Неаполя, Иерусалима и Сицилии.

– Но – ведь он в плену… – Неважно. Раз он не может отстаивать свои права на корону сам, это должна будет сделать ваша матушка.

– Значит, за корону придется сражаться?

– Дитя мое, придет время, и вы поймете, что в жизни за все нужно сражаться. Пока же уясните себе, что все эти события означают для вас. Отныне вы – дочь короля, а не герцога. Теперь вы – принцесса.

– Ой! – взвизгнула Маргарита.

– Не смейте ойкать, – тут же одернула ее Иоланда. – Не забывайте, что вы теперь королевское высочество.

* * *

Хоть Маргарита и стала принцессой, жизнь ее нисколько не переменилась. Она по-прежнему редко видела бабушку, жившую попеременно то в Сомюре, то в Анжере. Иногда девочка сопровождала ее в этих переездах. Дорога была недлинная, меньше тридцати миль. Оба замка считались неприступными и могли выдержать долгую осаду, взбреди англичанам в голову напасть на земли Анжу.

Маргарита обещала стать настоящей красавицей. Она была невысокой, но стройной, с тонкими чертами лица, прекрасными голубыми глазами и волевым рисунком губ.

– Для такой подыскать мужа будет нетрудно, – сказала Теофания одной из своих помощниц. – Все-таки принцесса. Правда, ее батюшка еще не отвоевал свое королевство, но какого-нибудь галантного кавалера, пожалуй, это не остановит – уж больно она, душенька, хороша.

Учителя же в один голос твердили, что ее высочество необычайно умна. Господь одарил принцессу быстрым разумением, и когда она вырастет, то последует по стопам своей выдающейся бабушки.

Кое-кто поговаривал, что принцесса маловата ростом, но Теофания не считала это недостатком. Маленьким женщинам легче добиться своего у мужчин, чем их более дородным сестрам. В случае нужды проще изобразить слабость и беспомощность. Так что, по мнению Теофании, ее воспитанница унаследовала все лучшие женские качества: могла постоять за себя не хуже, чем ее мать и бабка, и в то же время выглядела очень хрупкой, что будет импонировать мужчинам.

В общем, принцесса из Маргариты получилась – лучше не бывает, к такому выводу пришла старая няня.

Девочке шел уже десятый год, когда настал радостный долгожданный день.

Утром она сидела на уроке, и тут вдруг мощеный двор огласился цокотом множества копыт. Сигнала тревоги не было – значит, приехали друзья. Англичан в стены замка дозорные не пропустили бы.

Не дожидаясь конца урока, Маргарита бросилась вон из комнаты. Во дворе стояли спешившиеся всадники, и, увидев одного из них, девочка завизжала от восторга. Забыв о церемониале, она бросилась отцу на шею. Рене заметно постарел, но добрая улыбка все так же освещала его лицо, а на лбу по-прежнему пунцовел шрам от стрелы.

– Моя дорогая девочка! – воскликнул Рене. – Хотя нет, уже не девочка. Ты такая взрослая. Такая большая и красивая барышня.

– Папочка, милый папа!

Они обнялись. В дверях стояла Иоланда, наблюдая за этой сценой.

Рене выпустил дочь и подошел обнять герцогиню.

– Хорошая весть! – воскликнула Иоланда. – Рене, сын мой, вы свободны!

– Свободен-то я свободен, но… нам нужно поговорить.

– Слуги! Приготовить покои для гостей! Повара – за работу! Как я рада, Рене, что вы вернулись! С Маргаритой вы уже поздоровались, не так ли?

Маргарита поняла, что нарушила этикет, но в эту минуту она не могла вспомнить, как положено вести себя принцессе в подобных случаях. Она знала лишь одно – ее любимый папочка вернулся. Девочка снова обняла отца, и даже непреклонная Иоланда не могла полностью скрыть своего счастья.

Они вошли во дворец вместе. Повсюду суетились слуги, из кухни уже доносились аппетитные запахи.

В честь сына и наследника герцогини должен был состояться торжественный пир.

Рене и в самом деле было, о чем поговорить с матерью. Он настоял, чтобы Маргарита присутствовала при разговоре. В замке он погостит совсем недолго и хотел бы, чтобы дочь все время была рядом.

– Когда вы должны ехать?

– Дня через три-четыре, не позднее.

К удивлению девочки, бабушка и в самом деле позволила ей остаться, и она стала свидетельницей последовавшей беседы.

– Вы наконец свободны, – сказала Иоланда.

– Совершенно свободен. Выкуп выплачен. Изабелла проявила чудеса изворотливости и собрала деньги.

– Вы должны быть благодарны вашей супруге.

– Еще бы! Она потрясающая женщина… Как и вы, матушка. Изабелла похожа на вас.

Иоланда милостиво кивнула. Она никогда не возра-жала, если говорили правду. У милого, слабого Рене и в самом деле сильная жена и сильная мать.

– А что Бургундец? – спросила она.

– Согласился. Жан обручен с его племянницей Марией Бурбон.

– Понятно, – насупилась Иоланда, недовольная тем, что брачный сговор совершен без ее участия.

– Взять в жены племянницу Бургундца – совсем неплохая партия, – добавил Рене, – к тому же он твердо на этом настаивал. Таково было одно из условий моего освобождения.

– Что ж, по крайней мере, он достаточно с вами считается, раз пожелал породниться. Сколько лет Жану?

– Двенадцать.

– Вполне достаточно. А где Луи?

– В Неаполе, с матерью. Я тоже со всей поспешностью направляюсь туда. Но не мог удержаться, чтобы по дороге не заглянуть к вам, повидаться.

– Мой дорогой Рене, пусть Господь сохранит вас и дарует вам сил.

– Да уж, силы мне понадобятся. Дела в Неаполе обстоят неважно.

– Зато вы теперь свободны.

– Да, я могу вернуться к семье. Но в плену со мной обращались весьма достойно. Я много рисовал, а живопись поразительно скрашивает течение времени.

Иоланда любовно улыбнулась. Он рисовал! Нет бы ежедневно и еженощно размышлять о государственных делах, о том, как вернуть утраченные земли.

Славный, беспомощный Рене. Как такого не любить?

Расставание было печальным. Рене с нетерпением ждал встречи с Изабеллой, но сражаться за корону неаполитанского королевства ему совсем не хотелось.

* * *

Каждый день Маргарита ждала известий об отце, но шли месяцы, а вестей все не было. Англичане нападать на земли Анжу перестали, ибо фортуна все больше и больше склонялась на сторону французов. Как все изменилось с того дня, когда Жанна д'Арк явилась из своей деревни спасать дофина!

Миновал год, еще один, а весточки из Неаполя все не было и не было.

– Корону отвоевать непросто, – объясняла Иоланда. – У вашего отца мало денег, да и полководец из него неважный. Если б он воевал хоть вполовину так хорошо, как пишет картины!

Вскоре пришла весть, но не из Италии, а от короля Карла.

Он писал, что соскучился по теще и с удовольствием навестит ее, если она готова его принять.

Иоланда была на седьмом небе от счастья, но к грядущему визиту отнеслась со всей подобающей обстоятельностью. Приезд короля – это не шутки. Тут нельзя ударить в грязь лицом, нужно подготовиться как следует.

Лучше принимать короля не в Сомюре, а в Анжере, там его величеству будет удобнее. Как хорошо было бы вновь увидеть дочь! Но предстоящая встреча с зятем радовала герцогиню еще больше.

Несколько недель в замке только и говорили, что о приезде короля. Была проведена грандиозная уборка, всю крепость вылизали от башен до подвалов, хоть Теофания и ворчала, что вряд ли его величество будет заглядывать в погреба. Старуха с нетерпением ждала свидания с королевой Марией, своей воспитанницей. Ее уж, поди, не узнать – царственная особа! А сколько детей нарожала! Можно себе представить, как изменилась малютка Мари.

Любо-дорого смотреть, как воспряла духом госпожа Иоланда. В последнее время она что-то поскучнела – должно быть, годы берут свое. Раньше она никогда не уставала.

Принцессе Маргарите сшили новый гардероб. Она должна была подолгу простаивать неподвижно, пока портные кроили и мерили, шурша драгоценными тканями. Никогда еще девочка не чувствовала себя такой взрослой – прямо настоящая дама!

И вот великий день настал.

Дозорные на башне подали сигнал – вдали показалась кавалькада. Все обитатели замка высыпали за стены встречать высокого гостя.

Иоланда стояла у ворот, Маргарита рядом с ней. Герольды затрубили в трубы, приветствуя их величества, а также дам и господ блестящей свиты.

Карл спешился, Иоланда и Маргарита преклонили колени.

– Встаньте, встаньте, сударыня, – сказал король. – Как я рад вас видеть. Мне очень недоставало вашего общества.

Потом королева обняла мать, и Маргариту представили дяде и тете.

Девочка слишком волновалась о соблюдении этикета, чтобы как следует рассмотреть августейшую чету. На первый взгляд ей показалось, что его величество выглядит как-то не очень по-королевски. Во-первых, не красавец. Носище такой, что прямо над губой нависает. Правда, говорит учтиво и, по всему видно, человек добрый.

Иоланда уже собиралась пригласить гостей внутрь, когда Маргарита заметила в королевской свите знакомое лицо. Молодая женщина подошла к принцессе, крепко взяла ее за руки. Девочка полувопросительно посмотрела на красавицу, потом вспомнила:

– Агнесса!

– Да, это я. Ах, Маргарита, как же ты выросла.

– Ты тоже изменилась.

На лице Агнессы промелькнуло странное выражение.

– Да, я изменилась. Это верно.

Однако времени на разговоры не было, и они последовали за остальными в пиршественную залу.

* * *

Маргарита была уверена, что запомнит захватывающие события этих дней на всю жизнь. Никогда еще в замке Анжер не бывало так весело и шумно. Откуда девочке было знать, что всюду, куда бы ни прибыл король, начинается праздник? Иоланда рас-порядилась, чтобы приезд его величества отмечался по старинному обычаю: с пирами, балами, актерами, певцами, танцорами и прочими представлениями. К вечеру герцогиня так выбивалась из сил, что едва добиралась до постели. Маргарита знала, что бабушке нездоровится, и как-то раз решила отнести ей целебный отвар, приготовленный Теофанией.

– Я часто лечила им моих малюток, – сказала няня. – Госпожа хорошо знает это лекарство. Слишком уж она хлопочет, совсем себя не жалеет.

Когда Маргарита заглянула к бабушке в опочивальню, Иоланда лежала с закрытыми глазами. Лицо ее было бледным от усталости. Появление внучки вызвало у герцогини неудовольствие. Дело даже не в том, что принцессе не пристало брать на себя обязанности служанки. Иоланда не хотела, чтобы внучка видела ее такой.

Увы, годы давали себя знать. Можно было утешать себя сколько угодно – мол, переусердствовала, переволновалась, но еще пару лет назад подобные хлопоты были бы ей нипочем.

Шестьдесят – это очень много. До сих пор Иоланда внутренне была уверена, что никогда не умрет, а тут пришлось задуматься о неизбежном. Сколько ей осталось? А надо успеть еще так много! Прежде всего – устроить судьбу сына. Правда, надежды на это немного. Слишком хорошо знает она своего Рене. Все его обожают, но он такой беспомощный. Как могла она, Иоланда, произвести на свет такого сына? Нужно смотреть правде в глаза – Рене никогда не добьется победы. Лучше мечтать о чем-нибудь реальном. Вот бы увидеть Францию свободной! Карл может достичь этого – она всегда предчувствовала, что ему такая задача по плечу. Даже тогда, когда всем и в голову бы не пришло возлагать на жалкого дофина такие надежды, Иоланда выдала за него свою дочь и с тех пор прониклась верой в Карла. Он тоже любил свою тещу. Их связывали особые отношения – искренняя дружба, обоюдная привязанность. Будь герцогиня помоложе, она вышла бы за него замуж. Впрочем, так оно даже лучше. Наблюдать за его деяниями издалека, радоваться его успехам, знать, что и сама приложила руку к чудодейственному возрождению Франции.

Герцогиня решила, что нужно будет поговорить с Агнессой Сорель с глазу на глаз – у этой девочки есть чему поучиться. Но сначала надо объясниться с дочерью.

Иоланде было несвойственно предаваться сомнениям и колебаниям. Она всегда была уверена в своей правоте, и не без веских на то оснований. Вот и с Агнессой она не ошиблась. Карл поразительно переменился за минувшие годы, и Иоланда догадывалась, кто тому виной.

Она хотела было послать за дочерью, но вовремя вспомнила, что Мария – королева, а потому велела передать ей, что герцогиня почтительно просит ее величество пожаловать в покои к матери.

Мария не заставила себя ждать. Как и Карл, она испытывала к Иоланде глубочайшее уважение.

– Дитя мое, – начала герцогиня, – я позволю себе на время забыть о вашем сане и поговорю с вами как мать. Мы так редко бываем наедине. Расскажите мне, как ваши дети?

– Они здоровы, матушка.

– Как Людовик?

Королева пожала плечами:

– Он вечно все делает по-своему.

– Да, отцу с ним нелегко, – вздохнула Иоланда. – Бедный Карл, у него хватает забот и без строптивого дофина.

– Тяжело, очень тяжело, – согласилась Мария.

Однако Иоланда позвала ее не для того, чтобы раз-говаривать о дофине.

– Карл стал другим человеком, – сказала она. – Это меня несказанно радует.

– О да. Французские войска повсюду одерживают победы. Скоро мы изгоним англичан из пределов коро-левства.

– А как… как вы относитесь к Агнессе Сорель?

Королева снова пожала плечами:

– У Карла всегда были любовницы.

– Но Агнесса… из другого теста.

– Да, она не похожа на остальных, – согласилась Мария. – Можно сказать, что у короля больше нет любовниц. У него есть одна любовница.

– Она славная девушка. Вы не находите?

– Нахожу.

– И вы… вы с ней подруги?

Мария улыбнулась.

– Знаю, о чем вы думаете, матушка. Ведь вы на-рочно оставили Агнессу при дворе, увидев, что Карл ею увлечен. А теперь вам нужно выяснить, как я отношусь к тому, что вы подсунули моему мужу любовницу. Но не забывайте, матушка, что я – ваша ученица. Прежде жизнь при королевском дворе была кошма-ром. Отец Карла отдал английскому королю в жены свою дочь Екатерину и сделал его своим наследником. Карл остался не у дел. Даже когда отец умер, он по-прежнему считался дофином, а не королем. У нас не было денег… вообще ничего не было. Мне приходилось продавать драгоценности, чтобы не умереть с голоду. А Карлу ни до чего не было дела. Каждый вертел им, как хотел. Это было так унизительно! И тогда явилась Дева. Мы обе поверили в нее – и вы, и я. И мы заставили Карла тоже в нее поверить. Жанна спасла Орлеан, короновала Карла в Реймсе, но и после этого муж оставался сонным и бездеятельным. Он так и не простил себе, что дал сжечь ее на костре, как ведьму.

– Бедный Карл, он так нуждается в поддержке.

– У него есть поддержка. Жена, теща… и главное – любовница.

– Я знала, что общение с Агнессой пойдет ему на пользу.

– Он любит ее, матушка. Вот уж не думала, что вялый Карл способен на любовь. Она – хорошая женщина. Думаю, ему пришлось немало постараться, чтобы убедить ее делить с ним ложе и рожать ему детей. И она его любит. Карл дурен собой, но в нем есть что-то, вызывающее в людях любовь.

Иоланда была полностью с этим согласна. Ведь она тоже любила Карла.

– Значит, я правильно тогда поступила, что не увезла Агнессу с собой.

– Она принесла ему больше пользы, чем кто-либо другой. Чтобы заслужить ее одобрение, Карл все время тянулся вверх. Она изменила короля и тем самым изменила Францию. Так что не терзайтесь понапрасну, матушка. Я жена короля, но к Агнессе отношусь по-доброму.

У Иоланды и в самом деле полегчало на сердце. Теперь можно было поговорить и с Агнессой.

Та явилась сразу же и почтительно остановилась перед герцогиней. Какая красавица, подумала Иоланда. Она расцвела еще краше, чем в девичестве. Зрелость была ей к лицу.

Агнесса догадывалась, что разговор пойдет о ее отношениях с королем, и, поскольку Иоланда была матерью королевы, ожидала упреков и обвинений.

Герцогиня попросила ее присесть.

– Вы изменились, Агнесса, с тех пор, как я видела вас в прошлый раз. По-моему, вы стали еще прекраснее. И вид у вас счастливый.

– Да, сударыня, я счастлива, насколько можно быть счастливой в эти трудные времена.

– Ну, уже не такие трудные с тех пор, как король взялся за ум и решил стать настоящим королем.

Агнесса не ответила и опустила голову, но Иоланде показалось, что она прячет улыбку.

– Мне рассказывали, что Карл построил для вас замок в лесах за Лошем. Он называется Де Герш, если я правильно запомнила.

– Совершенно верно, сударыня. Король очень добр ко мне.

– Вы ведь тоже к нему очень добры.

Щеки Агнессы слегка порозовели.

– Сударыня, я вовсе не стремилась к тому, что имею.

– Знаю-знаю. Он в вас влюбился, вы хотели от него убежать, не соглашались становиться королевской возлюбленной. Я верю, что так и было. И все, кто вас знает, тоже этому верят. Король не отпустил вас, оставил при дворе. Влюбиться в него без памяти, как это случается с молоденькими девушками, вы не могли. Да Карл и вряд ли способен вдохновить на столь романтическое чувство. Вы долго сопротивлялись, упрекали его в пассивности, в том, что он губит страну, говорили, что не можете любить короля, который правит подобным образом. Ведь так?

– Возможно, я намекала на это. Фрейлина королевы не может говорить его величеству такие вещи напрямую.

– О, вы женщина смелая. И вы сумели на него подействовать. Он изменился – чтобы понравиться вам. Он ходил за вами по пятам, подолгу беседовал с вами. А поговорить с вами одно удовольствие, ибо вы умны. Господь редко наделяет женщину одновременно и красотой и мудростью, а если делает это, то с особой целью. Я вызвала вас, чтобы сказать: мы с дочерью вам благодарны. Вы сделали для Франции не меньше, чем Орлеанская Дева. Она лишь указала Карлу путь к победе, а привели его к победе вы. Вам благодарны не только королева и я, но и вся Франция. И теперь, когда Карл стал тем, кем он стал, вы его любите.

– Иначе и быть не может. Я все время рядом с ним. Мы обсуждаем все государственные дела.

– И он слушается ваших советов.

– Конечно, я не полководец и не министр. Но я знаю, что король должен постоянно делать над собой усилие, должен быть настоящим государем. И он стал им.

– В самом деле. И результаты не заставили себя ждать. Англичане потеряли сначала своего короля Генри, потом герцога Бедфорда. Для Франции это было благом. Главное же – у нас снова появился свой король. Знайте, Агнесса, что мы с королевой на вашей стороне. И вся Франция тоже. Во всяком случае, так будет. Ведь страну спасли две женщины – Жанна д'Арк и Агнесса Сорель.

– А вы, сударыня? Король очень прислушивается к вашему мнению. И еще есть королева.

– Как поживают ваши дочери? Их ведь уже трое?

– Да. Король очень их любит.

– Да хранит Господь и вас, и короля, и ваших детей.

Когда Агнесса удалилась, Иоланда прилегла отдохнуть. Снова навалилась унизительная слабость, но герцогиня все равно чувствовала себя успокоенной и счастливой.

Да, она правильно поступила, сведя Агнессу с ко-ролем.

Маргарите тоже удалось поговорить со своей бывшей воспитательницей, хоть и недолго. Агнесса стала солидной и, судя по всему, весьма важной дамой, но девочка совсем не боялась с ней откровенничать.

Любопытно было бы узнать, как сложилась жизнь Агнессы при королевском дворе. Каково это – служить фрейлиной при королеве?

Агнесса ответила Маргарите на все вопросы, рассказала о своих маленьких девочках.

– Старшенькая – Шарлотта, она уже большая. Потом идет Агнесса, а недавно родилась третья крошка.

– Как, у тебя есть дети? – удивилась принцесса. – А я и не знала, что ты замужем.

Агнесса заколебалась. Девочке уже одиннадцать лет, рано или поздно все равно наслушается сплетен – лучше уж рассказать ей обо всем самой.

– Это дочери мои и его величества.

– Как? Разве без мужа могут быть дети?

– Да, так положено, – объяснила Агнесса. – Но жизнь складывается по-разному. Люди относятся к этому с пониманием.

– Наверно, это можно, если речь идет о короле, – предположила Маргарита, неожиданно проявив совсем недетскую мудрость.

– Пожалуй, ты права, – согласилась Агнесса.

– А ты всегда будешь жить при дворе?

– Надеюсь, что да.

– И король тебя очень любит?

– Кто тебе об этом рассказал?

– Это видно. Он так на тебя смотрит.

Агнесса порозовела от удовольствия.

– Да, король меня любит, а я люблю его, поэтому все остальное неважно.

– Я была совсем маленькая, когда ты уехала, но я тебя помню. Наверно, из-за того, что ты такая красивая. Мне кажется, что я могу говорить с тобой обо всем на свете… Откровенней, чем с другими. С Теофанией обсудишь не всякое, а с бабушкой вообще раз-говаривать невозможно. С батюшкой я бы поговорила, но его нет…

– О чем ты хочешь поговорить?

– Ну… Мне иногда становится страшно. Знаешь, мою сестру Иоланду давным-давно увезли к Водемонам, а теперь моего брата Жана собираются женить на Марии де Бурбон. Когда-нибудь мне тоже подыщут жениха, и тогда я отсюда уеду.

– Это тебя пугает?

– Ведь я не знаю, что меня ожидает…

– Милая Маргарита, никто из нас не ведает своего будущего. Все в руках Божьих.

– Да, но иногда из Божьих рук можно как-то… вывернуться – если не по душе то, что Господь тебе уготовил.

– Откуда ты это взяла?

– Ну, например, говорят, что король раньше был слабый и нерешительный, а теперь стал настоящим государем и хорошо правит страной. Если бы Господь с самого начала собирался сделать Карла великим королем, зачем бы Он стал так долго держать Карла в дураках? Тетя Мари говорила бабушке – я слышала, – что это ты и Дева пробудили в короле разум и величие.

– На то, видно, была Божья воля.

– Про все на свете можно сказать: «Божья воля», – не сдавалась Маргарита. – Но чудо-то сделали вы с Девой, верно? Я думаю, надо рассуждать так. Если чего-то очень хочешь, но никак не получается, тогда нужно говорить: «Божья воля». А если все получилось по-твоему, тут можно с полным правом объявить: «Это дело моих рук».

Агнесса рассмеялась.

– Ловко ты рассуждаешь. Довольно необычно для девочки. Кто тебя этому научил?

– Бабушка. Когда вырасту, буду точь-в-точь такой же, как она. Тогда неважно, кто станет моим мужем. Я сама буду решать, что делать и чего не делать.

* * *

Королевский визит закончился, и герцогиня с Маргаритой переехали обратно в Сомюр. После многодневного праздника Анжерский замок нужно было как следует вычистить и привести в порядок.

Девочка обратила внимание на то, как этот недальний переезд утомил бабушку. Добравшись до места, герцогиня слегла и два дня провела в постели. Прежде с ней такого не случалось.

Правда, отлежавшись, она принялась за дела с удвоенной энергией, и жизнь снова вошла в свое русло.

Миновало еще два года. Из Неаполя хороших вестей не было – да и вообще вести оттуда доходили крайне редко. Иоланда окончательно уверилась, что ее сыну победы не видать. Зато в Анжу установился мир и покой, англичане больше не тревожили местных жителей своими набегами. Иноземцев теснили по всей Франции, а в Англии образовалась партия мира во главе с кардиналом Бофором.

– Теперь они попытаются заполучить в жены своему королю одну из дочерей Карла, – заявила Иоланда.

– Что ж, это неплохой способ закончить войну, – сказала Маргарита.

– Да, все так и будет. Король Генрих получит в жены французскую принцессу, и раздору будет положен конец. Я слышала, что английский король – юноша добрый, религиозный и благонравный. Жаль только, силы у таких мужчин маловато. Ему бы крепкую жену, чтоб позаботилась и о нем, и о стране.

Маргарита улыбнулась. Бабушка всегда твердо верила в превосходство женщин над мужчинами и воспитала внучку в той же вере.

– А вам, Маргарита, мы тоже подыщем хорошую партию, – пообещала она. – Если б ваш отец не застрял в Неаполе, это давно бы уже было сделано.

– Ничего, я могу и подождать.

– Долго ждать нельзя. Ведь вам уже тринадцать, так?

– Да, сударыня.

– Ну вот, видите. Уже пора.

Еще недавно подобная беседа испортила бы Маргарите настроение, но ныне она относилась к перспективе замужества по-другому. Взять хотя бы Агнессу Сорель и короля. Она пользуется у него таким влиянием! Карлом вообще руководят женщины – теща, жена. Да и мать Маргариты точно такая же. Если Рене и добьется успеха в Италии, то исключительно благодаря Изабелле.

Теперь Маргарита частенько мечтала о замужестве. Она обязательно сделает своего супруга великим.

Бабушка тоже все время думала о женихе для внучки. Именно из-за этого, невзирая на неважное самочувствие, Иоланда решила отправиться ко двору. Маргарита поедет с ней. Пусть повидается с тетей и дядей, а в том, что прием гостьям будет оказан самый радушный, герцогиня не сомневалась.

К поездке готовились долго. Нужно было подготовить для девочки подобающий гардероб, втолковать ей все тонкости придворного этикета. Маргарита схватывала эту науку на лету, так что бабушка была ею вполне довольна. Вот что значит правильное воспитание, а кто, спрашивается, им руководил?

Девочка выросла писаной красавицей. Немножко ростом не вышла, но зато сложена просто на диво. С виду такая хрупкая, беззащитная, но ум имеет живой и острый.

Агнесса Сорель встретила бывшую воспитанницу с распростертыми объятиями, не менее радушна была и королева.

– Вы стали совсем взрослая, – сказала она племяннице. – Теперь вам надлежит появляться у нас чаще.

При королевском дворе жизнь била ключом. Недавно сюда прибыл посланник английского короля кардинал Бофор.

– Хочет договориться о мире, – объяснила Иоланда. – Кардинал – человек мудрый. Знает, что продолжение войны погубит Англию.

– Наш король тоже хочет мира, а значит, война скоро кончится, – сказала Маргарита.

– К сожалению, не все в Англии думают так же, как кардинал. Вы слышали о герцоге Глостере, родном брате покойного Генриха V и герцога Бедфорда. Глостер – за продолжение войны.

– Значит, он просто дурак.

– Вероятно. Он доставил англичанам много горя. Из-за него они чуть не рассорились со своими союзниками бургундцами.

– Вот было бы здорово!

– Для Франции, но не для Англии. Однако хорошо, что кардинал приехал. Он человек очень образованный и верно служит своей стране.

Маргариту представили высокому гостю. Кардинал сразу же проникся к принцессе явным интересом. Они немного поговорили о политике, и Бофор слушал рассуждения юной девушки так почтительно, будто она была по меньшей мере королевским министром.

Впоследствии кардинал говорил всем, что дочь неаполитанского короля – весьма интересная леди и к тому же необычайно хороша собой.

– Я вижу, вы совсем очаровали нашего кардинала, – сказала королева Мария. – Как вам это удалось?

– Мы немного поговорили о бедствиях, которые несет с собой война.

– Представляю, как его это позабавило. Ведь вы так мало знаете о войне.

– Кое-что все-таки знаю, тетушка. Ведь я не слепая и не глухая. Во всяком случае, Бофор слушал меня с интересом.

Королева засмеялась.

– Что ж, Маргарита, вы явно пользуетесь успехом. Родители могут вами гордиться. Попрошу мать, чтобы она отпускала вас сюда почаще. Вы уже слишком взрослая, чтобы сидеть взаперти в своей деревне.

– Благодарю вас, мадам, – взволнованно ответила Маргарита.

Но пришла пора возвращаться в Анжер, и вновь потянулись тоскливые дни. Иоланда заметила произошедшую в девушке перемену и внутренне была этим довольна. Маргарита умна, создана для великих дел. Нужно почаще ездить ко двору, и тогда, глядишь, в нее влюбится какой-нибудь знатный сеньор. Может быть, даже смирится с тем, что у девочки нет приличного приданого.

Да, ко двору следует ездить почаще, решила Иоланда.

Летом бабушка и внучка вновь отправились в путь. Поездки ко двору возвращали герцогине силы. Ей нравилось общество Карла, она радовалась тому, как возмужал и окреп король. Много времени Иоланда проводила с дочерью, с Агнессой. При дворе она просто молодела.

– Хорошо, что я дожила до этих благословенных времен, – сказала она королю. – Франция снова становится великой. Если б у англичан было хоть немного здравого смысла, они убрались бы восвояси.

– Этому противятся сторонники Глостера, – вздохнул Карл. – Но мне кажется, что партия Бофора возобладает. Англичане устали оплачивать войну, от которой им никакого проку. Вот увидите, скоро наступит мир.

– А как вам понравилась моя внучка?

– Маргарита? Красавица и к тому же очень умна. Похоже, со временем из нее получится вторая Иоланда, а это, по-моему, лучший из комплиментов.

Неудивительно, что герцогине так нравилось бывать при дворе.

* * *

Зима выдалась суровая. Рано выпал снег, навалив у стен замка высоченные сугробы. В каминах и очагах пылал огонь, но холод все равно пробирал до костей. Никогда еще Иоланда так не мерзла. Возможно, из-за того, что ее движения утратили былую резкость. Герцогиня чувствовала себя нездоровой.

В начале декабря она слегла. Теофания была просто в отчаянии.

– Это так не похоже на ее милость, – причитала она.

Старая няня варила целебные отвары, но они уже не могли помочь герцогине. Она прожила бурную, насыщенную событиями жизнь, и теперь эта жизнь была на исходе.

Четырнадцатого декабря вконец обессилевшая от болезни Иоланда мирно почила.

Младший из ее сыновей, герцог Мэн, приехал, чтобы подготовить похороны. Иоланда завещала, чтобы ее погребли рядом с мужем, перед алтарем Анжерского кафедрального собора.

Маргарита наблюдала за церемонией похорон в скорбном онемении. Она чувствовала, что теперь в ее жизни все переменится.

Дядя Карл де Мэн затеял с племянницей разговор о ее будущем. Ей уже тринадцать, пора устраивать свою жизнь.

– Вам нельзя здесь больше оставаться, – сказал он. – Я отправил письмо вашему отцу, и скоро он наверняка даст о себе знать.

– Может быть, родители приедут сюда?

– Это было бы мудрее всего, – кивнул Карл. – Неапольская авантюра ни к чему хорошему не привела. Подождите здесь, так будет разумнее.

– Хорошо, – согласилась Маргарита.

Герцог остался доволен беседой. Иоланда воспитала внучку должным образом, а значит, девочка сумеет справиться с ситуацией.

Карл де Мэн оказался прав. Рене и Изабелла действительно поставили крест на неаполитанских делах. Письмо застало их уже в Марселе. Родители сообщили, что немедленно выезжают в Сомюр.

Это радостное известие смягчило для девушки боль утраты. Трудно было поверить, что старой герцогини больше нет. В замке все оставалось по-прежнему: Иоланда так вымуштровала слуг, что даже смерть хозяйки не нарушила заведенный распорядок.

Маргарита с нетерпением ждала приезда родите-лей. Вскоре счастливый день настал: дозорные закричали со сторожевой башни, что приближается кортеж.

Принцесса бросилась к воротам встречать долгожданных гостей.