Никогда еще Генрих не чувствовал себя таким счастливым. Он наслаждался семейной жизнью, доверял своим министрам, которых возглавлял герцог Саффолк. Единственным расстройством была смерть кардинала Бофора. Генрих очень опечалился по этому поводу, а королева погрузилась в траур. Она привязалась к старику всей душой и была очень растрогана, узнав, что кардинал завещал передать ей алые портьеры и кровать из комнаты, где она ночевала во время визитов в Графтон.

– Я буду бережно хранить эти вещи, – сказала Маргарита, но всякий раз, глядя на кровать, заливалась слезами.

Однако время залечивает раны, и королева вновь воспряла духом. Она и Генрих увлеклись строительством. Недалеко от Виндзора король возводил колледж Пресвятой Девы Марии. Местечко называлось Итон. Генрих объяснил жене, как будет выглядеть здание, сколько школяров получат здесь прекрасное образование. После колледжа они смогут учиться дальше, в университете, строительство которого велось в Кембридже. Там строился Королевский колледж, полное название которого звучало так: Королевский колледж в честь Богоматери и Святого Николая.

Все это было Маргарите очень интересно. Она сказала, что хочет построить собственный колледж.

Король с радостью согласился, думая, что тратить деньги на строительство и науку куда приятнее, чем воевать.

Королевская чета отправилась в Кембридж, и там Маргарита встретилась с Эндрю Докетом, ректором колледжа Святого Ботольфа. Тот был польщен высочайшим визитом и сообщил, что фундамент здания уже заложен. Для дальнейшего строительства не хватает средств, но, раз их величества удостоили проект своим августейшим вниманием, с деньгами проблем не будет. Может быть, королева возьмет новый колледж под свое попечительство?

Первоначально учебное заведение должно было получить имя Святого Бернарда, поскольку прежде Докет возглавлял лицей Святого Бернарда. Однако достопочтенный доктор выразил готовность изменить название будущего учебного заведения. Было решено, что он будет считаться колледжем королевы и носить двойное имя – Святой Маргариты и Святого Бернарда.

Так у Маргариты появился свой собственный проект – такой же, как у короля. Теперь они немало времени проводили вдвоем, оживленно обсуждая планы строительства, а также разговаривая о будущем своих колледжей. Оба супруга живо интересовались литературой. Маргарита очень любила новеллы Боккаччо и часто читала Генриху вслух. Еще одним любимым развлечением королевы стала охота. К этому времяпрепровождению Генрих относился с меньшим энтузиазмом, чем она, однако Маргарита после сидения над книгой любила мчаться вскачь по полям за зверем. Она обгоняла других охотников и нередко сама наносила загнанному животному смертельный удар. Генрих же терпеть не мог крови, даже если это была кровь зверя.

Однажды королева узнала, что кое-кто из придворных позволяет себе охотиться в королевских лесах, и тут же строго-настрого запретила подобные вольности – дичь должна принадлежать только их величествам и больше никому. При этом Маргарита даже не посоветовалась с Генрихом, что лишний раз продемонстрировало властность ее натуры. С какой стати она должна советоваться с королем? Ведь он и так дает ей все, о чем она просит. Генрих и в самом деле не подумал бы ей отказывать – ведь Маргарита доставляла ему столько счастья. Он обожал свою прекрасную королеву, и она платила ему тем же. Злосчастная война с Францией подходила к концу. Свадьба короля открыла ворота миру. Книги, музыка, Маргарита, новые колледжи – все это приносило Генриху подлинное блаженство.

Правда, наследника все не было, и это внушало некоторые опасения. Но ничего, они с Маргаритой еще так молоды, у них все впереди.

Когда родится принц, идиллия станет полной.

Генрих скорбел по кардиналу, но, как бы компенсируя эту утрату, в мир иной отошел и Глостер, давний и заклятый враг. Йорк едет в Ирландию – хотя, надо сказать, его сборы что-то затянулись. Страной управляет верный и мудрый Саффолк. Ничто не мешало Генриху наслаждаться жизнью.

О, какие счастливые настали времена! Они с Маргаритой совершали паломничества по английским монастырям, доезжали до Линна и даже до Дурхема, находившегося на севере страны.

В это время пришла очередная почта из Франции, в том числе и письмо королеве от ее отца. Он писал, что мирные переговоры слишком затянулись. Ради блага обоих королевств следует вернуть герцогство Мэн Франции. Маргарита тщательно обдумала эту проблему. Она знала, что англичане не желают расставаться со своими французскими владениями, главнейшим из которых был Мэн. Ничего не поделаешь, придется смириться с неизбежным. Мэн принадлежит Франции, к тому же после его возвращения Рене вновь станет полновластным владетелем Анжу.

Она написала отцу письмо: «Я постараюсь сделать все, что в моих силах, дабы выполнить ваше желание, дорогой отец».

Однажды, после особенно приятного дня, когда они с Генрихом посетили строительство колледжей и немного поспорили – чей колледж лучше, Маргарита взялась за дело. Она была особенно хороша, весела и очаровательна. Глядя на нее, Генрих не уставал благодарить судьбу, пославшую ему такую жену.

Когда они вернулись домой, Маргарита села возле ног короля, взяв книгу. Она немного почитала вслух, а потом отложила фолиант и сказала:

– Ах, как мне хотелось бы, чтобы наступил настоящий мир. Вот бы покончить с войной, родить ребенка, и тогда я была бы совершенно счастлива.

– Ребенок обязательно будет, – сказал Генрих. – А что касается мира… Мы ведь и так больше не воюем.

– У нас всего лишь перемирие! – воскликнула Маргарита. – Что такое перемирие? Это значит, что в любой миг снова может начаться война.

– Верно, – грустно согласился король.

– Перемирие ничего не стоит разорвать.

Генрих лишь покачал головой.

– Все дело в герцогстве Мэн, – гнула свою линию Маргарита. – Если бы не оно, с войной было бы раз и навсегда покончено.

– Если бы я был уверен… – Генрих не договорил.

– В чем? – оживилась королева. – Что война закончится, если мы отдадим Мэн?

– Да! Именно это я и хотел сказать.

Маргарита поднялась, обняла мужа за шею.

– Считайте, что этот вопрос решен, – объявила она.

– Но Парламент…

– Что такое Парламент? Генрих, вы ведь король! Я не могу допустить, чтобы вами кто-то помыкал. Вы сами решаете, что можно, а что нельзя.

– Верно, я сам решаю, – согласился Генрих.

Она принесла бумагу и перо.

– Пишите. Сообщите Карлу, что вы возвращаете Мэн… в обмен на мир.

Король колебался не более минуты. Маргарита была так взволнована, так прекрасна, а сколько в ней мудрости! Гораздо больше, чем у него. Во-первых, очень не хочется ее расстраивать, а во-вторых, Англии действительно нужен мир.

Маргарита своего добилась. Король согласился отдать французам Мэн.

* * *

Итак, Англия уступила. Эдмунд Бофор, герцог Сомерсет, приходившийся племянником покойному кардиналу, вместе с Адамом Молейнсом, епископом Чичестерским, отправились во Францию согласовывать условия мира.

Однако французский король не торопился с подписанием. Он хотел гораздо большего, хоть и понимал, что сразу все получить не удастся. Ему нужно было, чтобы англичане окончательно убрались с французской территории и официально отказались от притязаний на французскую корону. На это они так просто не согласятся, но и возвращение Мэна было немалым достижением. В конце концов, Карл согласился в обмен на Мэн продлить перемирие на два года.

Английский Парламент был в затруднении. Возвращение герцогства Мэн вызвало немало возражений, хотя все понимали, что средств на продолжение войны нет. Король Карл, казавшийся в юности полнейшей бездарностью, поразительным образом преобразился, и его королевство богатело день ото дня. Английский же король был противником войны и не обладал никакими стратегическими талантами. Таким образом, продолжать войну Англия не могла, но все же хотела извлечь хоть какую-то пользу из былых побед.

Государственные мужи пришли к выводу, что возврат французам герцогства Мэн был серьезной ошибкой, виноваты в которой королева и герцог Саффолк.

Впрочем, перемирие тоже пришлось как нельзя более кстати. За два года можно будет, повысив налоги, собрать новую армию. Только бы народ не взбунтовался. Вся страна словно чего-то ждала, напряжение нарастало.

Тут-то и разразилась беда. Один из английских военачальников, Франциск Арагонский, видя, как возрастает сила французов, решил нанести упреждающий удар и вторгся в Бретань. Ему удалось захватить несколько крепостей и взять с боем город Фужер.

Эта безрассудная авантюра была французам только на руку – получалось, что англичане сами нарушили перемирие. Раз так – войну можно продолжать. А к войне французы подготовились основательно. Им понадобилось совсем немного времени, чтобы отбить у англичан всю Нормандию.

Эта утрата повергла англичан в траур – ведь Нормандией они владели еще со времен короля Иоанна. Именно оттуда в Англию вторгся когда-то Вильгельм Завоеватель.

Весь народ клокотал. Давно ли Генрих V одерживал великие победы? Прошло немногим более тридцати лет после грандиозной виктории при Азенкуре.

И вот такое несчастье! А началось все с уступки французам герцогства Мэн. Кто в этом виноват? Только не король – он слишком слаб. Короля, конечно же, заставили – его министры, великий герцог Саффолк и королева. Герцог Сомерсет? Он дурак. Позволил французам разбить себя! Его и епископа Молейнса нужно повесить.

В стране назревала смута.

Идиллическому существованию королевской четы наступил конец.

Генрих не мог понять, в чем дело. Потеря французских владений? Ну и что? Разве мало короне одной Англии? Генрих хотел, чтобы его народ был счастлив, чтобы в стране процветали ремесла и искусства, чтобы люди наслаждались музыкой, учились наукам. Зачем нужна война? Потерянные французские владения? Ну и ради Бога! Пусть лучше англичане думают о том, как обустроить жизнь на своем острове.

К королю явился Саффолк, бледный и встревоженный. От всегдашней самоуверенности герцога не осталось и следа.

– Милорд, миледи. – Он взглянул на королеву, зная, что она лучше, чем Генрих, представляет себе истинное положение дел. – У меня плохие новости.

– Неужели еще кто-то умер? – вскричал Генрих. – Видно, мы мало молились.

– Молитвой не исправишь того, что произошло, государь. Епископ Молейнс отправился в Портсмут, чтобы расплатиться с моряками, перевозившими во Францию войска. Он остановился в госпитале, который называется Дом Божий.

Маргарита прижала руку к груди, чтобы унять сердцебиение. Почему Саффолк медлит? Видно, боится сообщить нечто страшное.

– Милорд Вильям, – сказала она, – не томите нас, говорите.

– Миледи, моряки устроили шум, стали кричать, что им заплатили мало, что епископ забрал их жалованье себе. Молейнс ответил им сурово, обозвал их дураками. Тогда они крикнули ему: «Ты продал французам Нормандию!»… А потом они набросились на него.

– Проклятье и еще раз проклятье! – воскликнул король. – Неужели они причинили ему вред?

– Они убили его, милорд. Так избили, что епископ в скором времени скончался.

Маргарита взглянула на Генриха и увидела, что тот смертельно бледен. Так происходило всякий раз, когда король слышал о насилии.

– Грязная чернь! – крикнула Маргарита. – Как я ее ненавижу! Тупая, бессмысленная…

– Это свидетельствует о настроениях в народе, – медленно произнес Саффолк.

И он был прав. Его враги усиливались. Причиной тому была потеря герцогства Мэн, сдача французам Руана. Виновниками всех этих бед считали Сомерсета и Молейнса, который уже заплатил за свои ошибки жизнью, однако главным злодеем выставляли Саффолка.

Через несколько дней после убийства епископа герцог оказался в Тауэре.

* * *

Герцогиня Саффолк явилась к коменданту Тауэра и попросила пропустить ее к мужу.

Он сидел один в небольшой камере. Алиса бросилась к нему, крепко обняла.

– Вильям, как это могло произойти? Как они посмели!

– Я – козел отпущения, Алиса.

– Но нужно что-то делать! Это возмутительно! Ведь есть король, королева…

– Они бессильны что-либо изменить.

– Но ты честно служил своей стране.

Саффолк молчал. Он и в самом деле верно служил Англии, однако не забывал и о собственной корысти. Что верно, то верно.

Он опустил голову, закрыл лицо руками.

– Вот и сбылось пророчество. Помните, как много лет назад предсказатель напророчествовал мне, что я спасу свою жизнь лишь в том случае, если сумею уйти от Тауэра. Если же нет – меня ждет гибель.

– Такого рода пророчество годится для всякого человека, – язвительно ответила Алиса. – Выкиньте из головы все эти глупости. Ничего страшного не произойдет. Вам дадут возможность высказаться, и станет ясно, что вы ни в чем не повинны.

– На меня свалят вину за Мэн.

– Но у нас не было другого выхода. Такова была цена мира.

– Мира добиться все равно не удалось, а теперь меня еще обвинят и в потере Нормандии.

– Вас ведь там не было! Войсками командовал Сомерсет.

– Это не имеет значения. Они хотят, чтобы я оказался виновным, и они своего добьются. На меня и так уже навешивают слишком многое.

Оба замолчали. Саффолка и в самом деле подозревали слишком во многом – и в убийстве Глостера, и в преступной связи с королевой.

Когда судьба отворачивается от человека, ближние набрасываются на него хуже волков.

– И все же не будем отчаиваться, – сказала Алиса. – Я поговорю с королевой.

– Только осторожнее. Королеву они тоже ненавидят. Не будем подставлять ее под удар – это нас не спасет, а ей причинит вред. Будьте терпеливы, Алиса. Мне предстоит объясняться с Парламентом, и я сумею за себя постоять, можете не сомневаться.

– Но если они решили во что бы то ни стало объявить вас виновным…

– Это еще придется доказать. А хитрости и изворотливости мне не занимать, иначе я не достиг бы положения, на которое зарятся многие.

– Я знаю, Вильям, и верю в вас. Вы справитесь с этой бедой так же успешно, как справлялись с несчастьями и проблемами прежде. Просто мне тяжело видеть вас в таком месте…

– Ничего не поделаешь, Тауэр есть Тауэр. Слишком много кровавых злодеяний произошло в этих угрюмых стенах. Когда попадаешь сюда, кажется, что все кончено. Но ничего, я выберусь из Тауэра, и все снова будет хорошо.

– Я верю в вас, – сказала Алиса.

 

У нее не было другого выхода. Думать о том, что произойдет, если Саффолк из Тауэра не выйдет, было выше ее сил. * * *

Герцог должен был держать ответ перед Палатой пэров.

Его обвинили в том, что он задумал усадить на престол собственного сына Джона Пола, женатого на Маргарите Бофор, дочери первого герцога Сомерсета. Девочке было всего два года, когда умер ее отец, воспитывалась она в доме Саффолка – якобы со специальной целью выдать ее замуж за сына герцога.

Это обвинение Саффолк отмел с легкостью. Он никогда не помышлял о троне для своего сына. Да и потом, Маргарита Бофор слишком далека от трона, многие претенденты имеют куда больше прав на наследование короны.

Затем обвинители перешли к главному: передача французам Анжу и Мэна. Саффолка обвинили в том, что он действовал в интересах врага, что французы его подкупили. Именно поэтому он не отправил во Францию достаточное количество солдат и припасов, чем и было вызвано поражение в Нормандии. Кроме главных обвинений, на Саффолка возложили ответственность за финансовые злоупотребления: он плохо распоряжался государственными деньгами, слишком заботился о выгоде собственного кармана в ущерб королевской казне.

Герцог понял, что лорды твердо решили признать его виновным. Однако Саффолк действительно умел за себя постоять – прижать его к стенке оказалось совсем не просто.

Ничего не добившись, пэры велели ему возвращаться в Тауэр.

Алиса отправилась к королеве, бросилась к ее ногам и стала умолять о спасении.

– Они вынесут Вильяму обвинительный приговор! Все против него, он совсем один! Они уже заранее все решили.

– Нет, мы спасем его, – сказала Маргарита. – Обещаю вам это, Алиса. Мы немедленно отправляемся к королю. Он прикажет, чтобы с Вильяма сняли все эти смехотворные обвинения.

Алиса поцеловала королеве руку, в глазах ее стояли слезы.

– Ах, миледи, я знала, что вы мне верный друг.

– Конечно, я вам друг. Неужели вы думаете, что я могла забыть, как заботливо вы ухаживали за мной в самые первые дни? Вы и Вильям – мои лучшие друзья. Я ни за что не допущу, чтобы эти злые люди причинили вред нашему Вильяму. Все обвинения будут сняты. Идемте к королю.

Генрих был возмущен не меньше, чем Маргарита. Вильям Саффолк – его лучший, верный и самый надежный друг!

– Вы должны приказать, чтобы герцога нынче же освободили из Тауэра, – потребовала Маргарита.

Король взглянул на нее с грустью. Ей еще многому предстоит научиться. В Англии король вынужден считаться с Парламентом и не может освободить человека, которого Парламент счел виновным.

– Все не так-то просто, – вздохнул Генрих. – Вильяма ненавидят лондонцы, а Парламент относится к горожанам с опаской. Люди не понимают, что Мэн мы отдали в обмен на мир, и теперь обвиняют Вильяма в государственной измене.

Маргарита боялась взглянуть Алисе в глаза. Ведь это она, Маргарита, убедила короля сделать решающий шаг, и поступила она подобным образом, уступив настояниям отца и дяди. А в результате ее лучшие друзья оказались под ударом.

– Продолжать войну было невозможно, – скороговоркой произнесла Маргарита. – Стране необходим мир. Если мы потеряли Нормандию, Вильям в этом не виноват.

– Людям необходим козел отпущения, – вздохнул король.

– И на эту роль выбрали Вильяма, – подхватила Алиса.

Наступила пауза, потом король объявил:

– Я не могу освободить Саффолка, ибо это приведет к мятежу, но я могу отправить его в ссылку. Отличный выход!

– В ссылку? – воскликнула Алиса.

– Да, дорогая. Он на время отправится за границу, и вы вместе с ним. А потом, когда страсти улягутся, вы сможете вернуться.

Маргарита взглянула на Алису, увидела, что у той в глазах появилась надежда.

* * *

Король приказал герцогу Саффолку покинуть Англию на пять лет.

Алиса навестила мужа в Тауэре и сказала:

– Это спасение! Я была так несчастна, мне казалось, что все кончено. Но Генрих и Маргарита – наши друзья. Король отправляет вас в ссылку, чтобы спасти.

– В ссылку? Из страны, которой я служил верой и правдой!

– Тише! Будьте благодарны судьбе и возрадуйтесь. Ваши враги замыслили вас погубить. Помните, как поступали они с другими прежде вас. Если бы не король, ваша голова скатилась бы с плахи. Королева проявила чудеса. Она настоящий, верный друг. Это она заставила короля принять решение. Мы отправимся во Францию, сначала вы, потом я. Может быть, ссылка закончится раньше, чем через пять лет.

– Но они конфискуют все наши владения!

– Ничего, мы получим их обратно. Благодарите судьбу, ведь на вас свалили вину за все поражения, а вам все же удалось спастись.

Помолчав, Саффолк сказал:

– Вы всегда были мне отрадой и утешением, Алиса.

Настроение у него явно повысилось. Он стал готовиться к дальней дороге.

* * *

После духоты тюремной камеры вдыхать холодный мартовский воздух было истинным наслаждением. Алиса права, думал Саффолк. Теперь все будет хорошо. Прочь уныние, оно – следствие тюремного заточения. Всякий, кто попал в Тауэр, падает духом. Ничего, через шесть недель Англия останется за морем. Лишь тогда можно будет чувствовать себя в безопасности. Время до отъезда лучше провести у себя в Саффолке, в кругу семьи. Нужно привести в порядок дела…

К герцогу подошел один из стражников и встал рядом. Над Темзой клубился утренний туман.

– Милорд, – сказал стражник. – Вам лучше покинуть крепость, не привлекая к себе внимание. Не советую вам брать с собой свиту. Лондонцы настроены против вас. Возьмите с собой одного слугу, и, если повезет, вас никто не узнает. Остальные ваши люди выедут позже.

– Помоги мне, Боже! – воскликнул Саффолк. – Разве мало я страдал?

– Сами знаете, что такое толпа, – ответил стражник.

Герцог решил воспользоваться советом. Из ворот он выехал в сопровождении одного-единственного слуги. Со стороны можно было подумать, что это путешествуют двое друзей.

Саффолк по достоинству оценил совет стражника, когда увидел, что всюду по улице стоят группки людей угрюмого вида. К счастью, его никто не узнал, и он благополучно добрался до своего поместья. Однако слугам герцога повезло меньше – их узнали по ливреям и схватили. Можно было не сомневаться: попади Саффолк к ним в руки, ему бы несдобровать. Слуг же горожане не тронули, а отправились к Тауэру дожидаться, когда появится сам Саффолк.

Настегивая коня, герцог не уставал молить Господа за счастливое избавление.

Шесть недель, проведенные в Саффолке, пролетели быстро. Настал день отъезда.

Алиса простилась с мужем, твердо пообещав ему, что разлука будет недолгой.

– Я напишу письмо нашему сыну, – сказал он. – Ему всего восемь лет, но я должен оставить ему напутствие на случай, если нам не доведется увидеться вновь.

– Конечно же, вы увидитесь! Ссылка всего на пять лет, а я постараюсь убедить королеву, чтобы срок был сокращен. Маргарита поможет нам, да и король вас любит. Он ни в чем не отказывает своей королеве. Если хотите, напишите маленькому Джону, но ни о чем не тревожьтесь. Благодарите судьбу, что вы спаслись из Тауэра. Помните, что говорил предсказатель? Если вам удастся уйти из Тауэра, вас ждет долгая и счастливая жизнь.

– Благослови вас Бог, Алиса, – сказал герцог на прощание. – А сейчас я должен написать письмо сыну. На рассвете же я буду уже в Дувре.

* * *

Дул попутный ветер, погода выдалась ясная. Герцог смотрел вперед, на французский берег, который укроет его от гонений. До Франции было рукой подать, и все же теперь ее отделяло от Англии непреодолимое расстояние. Саффолк не сможет его пересечь до тех пор, пока не закончится срок ссылки. Он думал о том, как будет месяц за месяцем, год за годом с тоской взирать на пролив.

Но ничего, скоро к нему присоединится Алиса. Быть может, ей удастся уговорить королеву сократить срок ссылки. На Генриха особенно рассчитывать не приходится. Бедняга, он добрый и благочестивый человек, но начисто лишен силы воли.

Не следовало радоваться слабости короля, позволявшей министрам вершить дела по своему усмотрению. Англия нуждается в сильном монархе – вроде Эдуарда I, Эдуарда III или Генриха V. Они были суровыми, сильными государями. Разве может быть порядок в стране, если на престоле мягкотелый ученый муж?

Да и сам Саффолк не без греха. Он воспользовался слабостью короля, чтобы стяжать несметные богатства. А кто бы удержался от этого искушения на его месте? Всякий человек хочет блага для своей семьи.

Впрочем, теперь предаваться сожалениям и раскаяниям было уже поздно.

Я вернусь, пообещал себе Саффолк. Ведь мне удалось спастись из Тауэра.

Он плыл на корабле, сопровождаемый двумя судами поменьше. Как встретят его в Кале? Нужно будет послать вперед баркас, чтобы разведать, гостеприимен ли будет прием.

Через несколько миль Саффолк увидел, что их быстро настигает какое-то судно.

Судно поравнялось с кораблем, и капитан пригласил Саффолка подняться на борт.

Герцогу пришлось повиноваться. Когда он увидел название судна, у него по коже пробежал мороз: на борту было написано «Святой Николай из Тауэра».

Тауэр! Проклятое слово, которого велел остерегаться предсказатель!

Когда герцог ступил на палубу, его встретили криками:

– Добро пожаловать, изменник!

И он понял, что худшие его опасения подтвердились. Враги не намерены выпускать его из своих когтей.

Капитан судна сказал, что в Англии есть сторонники справедливости, которые решили не позволить Саффолку уйти от ответственности. Он осужден заочно и приговорен к смертной казни.

Однако исполнители приговора – добрые христиане, а потому дают ему весь остаток дня и всю ночь, дабы подготовиться к смерти.

Взывать о пощаде было бессмысленно. Конец был неотвратим.

Он попросил бумагу и перо, и капитан выполнил просьбу, не желая отказывать приговоренному в последнем желании. Саффолк написал письмо королю, еще раз клянясь в своей невиновности.

Последние часы он думал об Алисе и маленьком Джоне. Хорошо, что перед отъездом он все же успел написать сыну письмо. Как превратна судьба! Возносит человека на самый верх, а затем с легкостью бросает в бездну.

Тауэр… Он-то думал, что речь идет о тюрьме. Однако судьбу не обманешь, пророчество сбудется. От «Святого Николая из Тауэра» ему не уйти.

Палач оказался ирландцем; его грубое лицо светилось дикой радостью и предвкушением того, что сейчас должно было свершиться.

Взглянув на заржавленный меч, Саффолк мысленно взмолился о том, чтобы Господь даровал ему быструю смерть.

Однако палачу понадобилось шесть ударов, чтобы отделить голову от туловища. Затем останки несчастного герцога были выброшены на берег в Дувре и долго лежали там неубранные.

* * *

Вся Англия говорила о казни Саффолка. Многие считали, что свершилось правосудие, ибо Саффолк содеял немало зла своей стране – он работал на французов, стяжал несметные богатства, отдал врагу Мэн, он изменил своей стране, он любовник королевы, убийца герцога Глостера. Последний после смерти стал еще более популярен и теперь считался чуть ли не святым угодником.

На Саффолка взвалили все возможные и невозможные прегрешения. Ныне, когда его не стало, всеобщая ненависть обрушилась на королеву.

Про короля Генриха никто плохо не говорил. Он добрый человек, благочестивый, религиозный, враг жестокости, покровитель наук. Народ любил своего короля. Но Генрих слаб, он под каблуком у злобной француженки. Она изменяет мужу, она убийца, она сторонница французского короля, злейшего врага Англии.

Бедная Алиса была совершенно сломлена горем. Королева старалась утешить ее, но Алису успокаивало только то, что Маргарита слышала не все гадости, которые болтают про нее и покойного.

Генрих неожиданно проявил упрямство, когда вра-ги Саффолка попытались опорочить его официально уже после смерти. Было проведено расследование, в ходе которого выяснилось, что «Святой Николай» – судно королевского флота, а, стало быть, капитан и команда выполняли приказ некоего должностного лица.

Поговаривали, что приказ отдан Ричардом Йоркским. Правда, герцог находился в Ирландии, но у него повсюду имелись приверженцы. Йорк был заклятым врагом Саффолка. Но, с другой стороны, у Саффолка враги были повсюду.

Маргарита оставила Алису при себе. Королева поклялась страшно отомстить тем, кто погубил ее лучшего друга. Она требовала ареста капитана «Святого Николая» и немедленной казни подлого преступника.

К своим врагам Маргарита была безжалостна. Она никогда не сворачивала с намеченного пути и не прощала тех, кто задевал ее друзей. Пожалуй, она горевала по Саффолку не меньше, чем Алиса.

Однако убитого было не воскресить.

Король отказался признать Саффолка государственным изменником и велел устроить ему почетные похороны. Над могилой герцога воздвигли каменный памятник. Король, королева и Алиса погрузились в траур.