На следующее утро, когда горничная принесла мне горячую воду, она подала письмо. Я удивилась, потому что каждую среду мы получали почту, приходящую из Сиднея, в Фэнситауне, а в дом письма никогда не приходили.

— Как оно попало сюда? — спросила я, рассматривая письмо.

— Его нашли в холле, миссис Мэдден. Один из слуг увидел, что оно адресовано вам, и я принесла его.

Почерк на конверте показался мне знакомым. Я открыла его.

Дорогая миссис Мэдден, как я и надеялся, я многое узнал, Я заезжал вчера в Павлины поздним вечером, чтобы оставить Вам письмо. Мне необходимо повидать Вас и сообщить Вам такие сведения, что никто не должен знать о нашей встрече. Вы в опасности. Я тоже. Мне нужно кое-что показать Вам, но об этом уже знают. Надеюсь, мое письмо не покажется слишком мелодраматичным, но уверяю Вас, что во всем этом деле есть много странного и нам угрожает опасность. Поэтому я прошу Вас встретиться со мной завтра. Я пытался найти подходящее место, но так как, поверьте мне, нас никто не должен видеть, то лучше всего приехать к Ущелью Гровера. Сможете ли Вы быть там в три часа? В это время там никого не будет, но осторожность не помешает, и я предлагаю встретиться в подземном переходе. Не бойтесь и спуститесь по старой лестнице.

Пожалуйста, никому не показывайте это письмо. Это очень важно. Когда мы встретимся, Вы поймете причину.

Искренне Ваш

Джереми Диксон.

Слова плясали перед глазами, не укладываясь в голове, но я была уверена, что все это связано с Зеленым лучом.

Конечно, я это сделаю. Я не боюсь, хотя говорят, что в шахте водятся привидения. Я верила Джереми Диксону.

Я с нетерпением ждала трех часов.

Стараясь, чтобы никто ничего не заметил, я как всегда вышла утром с Джоссом из дома. Если я была молчаливее, чем обычно, то он тоже. Мы расстались в дверях конторы, и я направилась в отдел Джимсона.

Я не могла ни на чем сосредоточиться.

Я уже видела переходы в заброшенных шахтах и решила взять с собой свечу, чтобы ориентироваться там.

Сначала я заехала в Павлины. Затем, взяв свечу и спички, я тихонько вышла из дома.

Ни облачка на небе. День был очень жаркий. Я быстро ехала верхом, желая как можно скорее достичь места встречи. Солнце стояло высоко в небе — белый раскаленный шар, за мной клубилось облако пыли. Пение цикад становилось все громче, но я уже привыкла и не обращала на них внимания.

Вдали на горизонте среди кустов малги неуклюже прыгали кенгуру. Над головой как всегда смеялись кукабарры, и я ощущала себя совершенно потерянной среди пустынного буша. Через проход в ущелье я подъехала к шахте. Никого не было видно. Я посмотрела на часы: без пяти три. Заслонив глаза от солнца, я осмотрела ландшафт. Никого. Джереми написал о подземном переходе, должно быть, он уже там, но где же он спрятал свою лошадь? Я соскочила с Воти, которая не возражала и была совершенно спокойна. Привязав ее к кусту, я пошла к шахте. Я постояла немного, оглядываясь по сторонам. По-прежнему полнейшее одиночество. Действительно ли Джереми Диксон нашел Зеленый луч и хочет показать его мне? Если это так, то где же его лошадь? Может быть, он еще не приехал? Но ведь он точно указал время.

Я спустилась по железным перекладинам, ржавым и пыльным, и стала заглядывать в переходы. Было довольно темно, и я тихо сказала:

— Я здесь.

Ответа не было.

Я зажгла свечу и решила осмотреть первый переход, но как только я прошла несколько шагов, пламя затрепетало и погасло. Я снова зажгла свечу, но она погасла сразу.

Я не могла понять, в чем дело. Повернув направо, я оказалась в полнейшей темноте и попыталась еще раз зажечь свечу. На этот раз мне это вообще не удалось. Внезапный холодный страх охватил меня, всем своим существом я чувствовала приближение опасности. Меня пронзила страшная мысль: не Джереми писал это письмо. Но ведь это его почерк! Разве я так хорошо знаю его почерк? Я едва ли обращала внимание на то, как он пишет. Вероятно, другие люди знают его руку. Ведь почерк совсем нетрудно подделать и ввести меня в заблуждение.

— Джереми, — позвала я.

Ответа не было.

Кто-то, но не Джереми, заманил меня сюда. Скоро я это узнаю… Наконец я все выясню.

Как глупо попалась я в западню.

— Нет, Джосс, — громко сказала я, — о нет, Джосс… только не ты.

Я еще никогда не испытывала такого страха. Все давило на меня — тишина… темнота, смыкающаяся вокруг меня… А главное, это ужасное молчание. Выходи отсюда, приказала я себе. Чего ты ждешь? Может быть, еще можно спастись.

Но странное оцепенение охватило меня. Казалось, у меня медленно отнимаются руки и ноги. Я добрела до того места, куда доходил слабый свет. Я едва могла шевельнуться. Время остановилось, и я опустилась на землю.

* * *

— Джосс?

Да, Джосс пришел. Он держал меня на руках.

— Вот ты и пришел, чтобы убить меня… — прошептала я. — Так значит, это ты. Тебе нужна Иза. Все так ясно. Я стою на твоем пути…

Джосс не отвечал, но я услышала голоса и поняла, что я не в шахте.

Я лежала на земле, а Джосс склонился надо мной. Я услышала его голос:

— Кажется, она отдышалась. Действие газа проходит. Не толпитесь. Ей нужен воздух, много свежего воздуха.

Я открыла глаза, и он произнес «Джессика» с упреком и нежностью, и это слово наполнило мое сердце счастьем.

Он бережно поднял меня и усадил в маленький кабриолет. Мы подъехали к Павлинам, и Джосс внес меня в дом.

Я еще не совсем пришла в себя, и голоса доносились издалека.

— …В шахте. Миссис Лод… горячие кирпичи, пожалуйста, и молоко.

— О, как ужасно, мистер Мэдден!

— Ничего. Она в безопасности. Я успел вовремя.

Он положил меня на кровать. Даже с закрытыми глазами я чувствовала, что он здесь. Он склонился надо мной и поцеловал меня в лоб. Когда я открыла глаза, Джосс сидел у моей постели. Он улыбнулся мне.

— Все хорошо. Я пришел вовремя.

Я снова закрыла глаза, больше ничего не желая знать. Мне хотелось только радоваться тому, что он спас меня и беспокоится обо мне.

* * *

Я проснулась ночью. В комнате горели свечи, Джосс сидел у моей постели.

— Все еще здесь? — сказала я.

— Я ждал, когда ты проснешься.

— Что случилось?

— Ты совершила большую глупость.

Это был прежний Джосс.

— Я должна была встретиться с Джереми Диксоном.

— Мы доберемся до него. Узнаем, что ему надо.

— Не думаю, что это затеял Джереми Диксон.

— Я видел письмо. Лилиан принесла мне его.

— Лилиан? Где она взяла его?

— Она нашла письмо в твоей комнате. Как и ты, она не верит, что это он написал. Слава Богу, она сообразила сразу же принести это письмо мне. Я тотчас же бросился к шахте, потому что догадался, что тебе грозит.

— Джереми там не было. Но я себя как-то странно почувствовала.

— Ты отравилась газом. Джереми Диксон отправил тебя в шахту, так как знал, что произойдет. Теперь мы должны выяснить, почему он хотел убить тебя. Здесь все знают, что нельзя спускаться в отработанную шахту, пока не будут выведены отравляющие газы. Есть несколько способов для этого. Ты заметила, что твоя свеча погасла?

— Да.

— Это было предупреждение. Оно означало: выбирайся скорее! Эти газы скапливаются внизу. Мы обыскали всю шахту. Нет и намека на Диксона. Его там и не было. Никого, кроме тебя.

— Значит, после того, как меня подняли, люди спустились вниз?

— Мы обезвредили галереи горящим хворостом. Огонь нагревает воздух, он поднимается кверху и выгоняет ядовитые газы. Затем мы пробуем зажечь свечи: если пламя не гаснет, можно спокойно спускаться вниз. Диксон заманил тебя туда, и для этого должна быть причина. Я намерен выяснить, какая.

— Это связано с Зеленым лучом. Я говорила с ним о камне.

— Почему же не со мной?

— У тебя другие интересы.

— Чепуха.

Несколько мгновений мы молчали, затем он сказал:

— Когда я выносил тебя из шахты, ты кое-что сказала. По-моему, ты сказала: «Вот ты и пришел, чтобы убить меня. Так значит, это ты, Джосс». Так ты сказала.

— Я высказала то, о чем думала.

— И ты этому верила? Боже мой, фарс зашел слишком далеко!

— А почему бы мне не верить? Все сходилось. Ты избавился от Эзры. Я думала, что настала моя очередь…

Он недоверчиво смотрел на меня.

— Неужели ты ничего не понимаешь? — сказал он чуть ли не с презрением.

— Понимаю. Ты ненавидишь меня, избегаешь и унижаешь при любой возможности.

— А чего ты ожидала? Разве ты не избегала меня… не унижала своей постоянной уверенностью, что я мешаю тебе.

— …Тем, что я не пала жертвой твоей неотразимости…

— Я думаю, тебе еще многое нужно узнать и не только об опалах. Поправляйся скорее. Я должен начать твое обучение.

Я приподнялась в постели, а он обнял меня и поцеловал.

— Джосс, — начала я, — нужно так много…

Но никому из нас не нужны были объяснения.

Наконец он сказал:

— Бен был прав. Я понял это очень скоро. Я ждал, когда ты мне скажешь об этом.

— Почему же ты сам не сказал?

— Заела гордость, — ответил он. — Я ждал, когда это сделаешь ты. Много раз по ночам я подходил к твоей спальне. Один раз я чуть не ворвался к тебе.

— Знаю. Я слышала. Но думала, что ты хотел убить меня.

— Ты сошла с ума, — возмутился он. — Мне необходимо многое объяснить тебе. Ты испытала тяжкое потрясение. Страшно подумать, но ведь мы могли и дальше продолжать в том же духе. Но когда я услышал твои слова, что я пришел, чтобы убить тебя, я понял, что это конец. Только представить себе — убить жену… единственную женщину, которая мне нужна!

— Повтори еще раз!

Он повторил, а я воскликнула:

— Почему ты не сказал об этом раньше? Неужели ты не понимаешь, как я хотела услышать эти слова?

— Какая же ты притворщица! Ты убедила меня, что все время стараешься избавиться от меня. Но ты взволнована. Сейчас тебе это вредно. Ты была на шаг от смерти в этой старой шахте. Это повлияло на тебя? Может быть, завтра ты проснешься и обнаружишь, что все еще ненавидишь меня.

— Не говори о ненависти, говори о любви.

— Буду… без конца… когда ты отдохнешь. Не забывай, теперь я приказываю. Тебе нужно спокойно полежать.

— Ты останешься со мной?

— Да. Но ты должна отдыхать. Можешь вспомнить о двух глупцах, которые распрощались со своими вымыслами и теперь собираются проснуться и жить.

Я чувствовала легкое головокружение, как в шахте, с той разницей, что это было состоянием блаженства, а не страха.

* * *

Я, должно быть, долго спала, а когда проснулась, уже наступило утро. Джосс сидел у моей постели и смотрел на меня.

— Тебе лучше, — сказал он мне, — ты хорошо спала всю ночь. Действие газа прошло, но день или два еще понадобится покой.

— Нам нужно многое сказать друг другу.

— У нас впереди бездна времени.

— Скажи мне только одно: ты действительно любишь меня?

— Это правда, поверь мне.

— И все же ты собираешься поехать в Англию с Изой Бэннок.

— Если я поеду в Англию, ты будешь со мной.

— Почему же ты притворялся?..

— Я хотел подразнить тебя, вызвать хоть какое-нибудь чувство ко мне.

— Казалось, ты сильно увлечен ею.

— С тех пор, как я женился, я был увлечен только одной женщиной. А все остальное было притворством, чтобы разрушить стену безразличия.

— Но ты подарил ей чудесный опал.

— Как ты думаешь, почему я это сделал?

— Она хотела его получить, а ты был так пленен ею, что хотел угодить ей, чего бы это ни стоило. Тебе нравилось демонстрировать ее власть над тобой: как только она выражала желание, ты сразу же исполнял его.

— Нет, это не так. Я отдал ей этот опал, потому что знал, что тебе это будет очень неприятно. Я думал, что этот шаг покажет тебе, как глупо мы ведем себя, и, может быть, вызовет какое-то чувство в тебе. Я надеялся, что это будет первым шагом к здравому смыслу.

— Довольно дорогой шаг.

— Все, что могло бы соединить нас, не было бы слишком дорого, — он наклонился ко мне и пылко целовал. — Вот что я имею в виду под здравым смыслом.

— Ты изменился… изменился за одну ночь. Потому что я спустилась в шахту…

— Когда я понял, что чуть не потерял тебя, я решил, что все объясню и заставлю понять.

— Почему мы не могли поговорить раньше?

— Мы только и делали, что говорили. Я уже начинал думать, что мы слишком увлеклись словесными перепалками. Сколько раз мне хотелось все это прекратить и стать обыкновенным мужчиной.

— Кто ты и есть на самом деле?

— Узнаешь, — ответил он. — Но сейчас, после того, что ты пережила, на первом плане твое здоровье. Тебе кажется, что все прошло, но потрясение слишком велико. Я хочу, чтобы ты оставалась дома и отдыхала весь день.

— Куда ты идешь?

— Искать Джереми Диксона. Я хочу прояснить значение этого письма.

— Лилиан сказала, что это не его почерк.

— Лилиан пытается защитить его. Он где-то поблизости. Я пошлю людей на его поиски. Я ждал, когда ты проснешься, чтобы сказать тебе, куда пойду.

— Я не верю, что это Джереми Диксон.

— Трудно поверить, что люди способны на такие поступки.

— Ты на самом деле считаешь, что это он послал мне письмо? Зачем ему моя смерть? Это не имеет смысла.

— Вот это мы и должны выяснить. Я пошлю людей по всем направлениям. А теперь я ухожу и беру с собой Джимсона.

— Ты думаешь, он имеет какое-нибудь отношение к кошельку?

— К какому кошельку?

— К кошельку Эзры. Я нашла его в саду… зарытым в земле.

— Не может быть.

— Это так, но позднее кто-то взял его из моей комнаты.

Он был поражен. Мне даже показалось, он решил, что я еще не совсем пришла в себя. Он сказал:

— Мы поговорим об этом позже. Я просто хотел убедиться, прежде чем уйти, что ты в порядке. — Глаза его блестели. — Не могу забыть, что ты могла умереть в шахте… уверенная, что я хотел убить тебя.

— Теперь все это позади, — ответила я, — теперь я помню только то, что ты рисковал своей жизнью и спас меня.

Он усмехнулся.

— Я вынужден был сделать это просто из эгоизма. Для чего мне нужна шахта без тебя?

Я чувствовала себя на седьмом небе. Джосс заторопился.

— Я оставляю тебя на попечение миссис Лод и вернусь до захода солнца.

Он заключил меня в объятия и не хотел выпускать, а мне не хотелось отпускать его. Он сказал:

— Если бы Бен смотрел на нас снизу… или сверху… где бы он ни находился, он был бы доволен собой. Я считаю, что он смеялся бы и грозил нам пальцем: «А что я говорил?»

Он снова и снова целовал меня.

— До вечера.