В течение нескольких дней в Павлинах продолжалась подготовка к предстоящему событию. Слуги что-то обсуждали между собой.

— Так бывает всегда перед охотой за сокровищами, — пояснила мне Лилиан.

Она интересовалась моими успехами в компании, а я с каждым днем все больше восхищалась этим делом, особенно меня увлекал процесс обработки камней.

— Мне кажется, вы часто бываете с Джереми Диксоном, — сказала она.

— Дело в том, что он руководит той областью обработки опалов, которая особенно интересует меня.

Она казалась грустной и боялась что-то выдать. Я думала, что, возможно, поведение Лодов связано с тем, что они живут в семье и в то же время как бы не принадлежат к ней. «Как бедные родственники», — подумала я. Но Джосс относился к ним так же, как и ко мне, даже немного внимательнее, не было ни малейшей попытки унизить их.

Я старалась не думать о муже, но не могла справиться с этим. Каждый раз, слыша его голос, я испытывала волнение, желание услышать, что он говорит. Когда он уезжал, я думала, что он едет к Изе. Меня удивляло поведение Эзры: возможно, он боится Джосса? Все его боялись. Однажды, когда я заметила ему, что все относятся к нему с большим уважением, он ответил:

— А как же иначе? Они зависят от меня, во всяком случае, их работа.

— Мне кажется, и от меня тоже.

— Ты должна еще завоевать уважение, — ответил он.

— Не смейтесь.

— Смеюсь?! — воскликнул он. — Я совершенно серьезен.

Я часто вспоминала его слова. Эзра был знающим работником, но акций у него было немного. Если бы Джосс был недоволен им, он мог бы попросить его уйти. Неужели его желание угодить Джоссу заставляло закрывать глаза на отношения Джосса и его жены? Я не могла в это поверить, вспоминая о привязанности Воти к Эзре. Человек, которого любят лошади и, как я узнала, собаки, не мог деградировать до такой степени. Но кто знает? В нашем характере так много граней. Кроме того, в Джоссе было что-то непреодолимое. Я знала, что ему не нравится, когда я бываю в обществе Джереми Диксона. Он ничего не говорил, но я это чувствовала. Иногда по утрам я ездила в город с Джимсоном Лодом, потому что Джосс уезжал раньше. Я делала вид, что очень довольна нашими поездками, хотя Джимсон, как и его мать, был мне непонятен. Джимсон постоянно говорил со мной о расчетных книгах, которые он вел после Том Полинга, объясняя, что тот работал примитивным способом. Я соглашалась, что мне надо хоть немного разобраться в счетной работе, но отдавала предпочтение активной части производственного процесса. Иногда я с изумлением спрашивала себя, почему Бен оставил мне такую большую часть акций в этой процветающей компании. Мне казалось, что он рядом со мной, что я слышу его голос, его рассказы, которые не могла забыть. Он любил опалы и хотел, чтобы я тоже полюбила их. Он обожал мою мать и считал меня своей дочерью. Я была убеждена, что меня он тоже любил. Он восхищался Джоссом, своим сыном. Он был авантюристом, твердым, безжалостным, не слишком щепетильным человеком этой земли и этого времени. И это Бен заставил нас пожениться. Почему? Он был мудрым и нежно любил меня. Он хотел освободить меня из Дауэр Хауза.

Неужели он так хорошо знал меня и предчувствовал, что я полюблю Джосса?

А знал ли он об увлечении своего сына Изой? Не думаю, что Бену понравилась бы Иза. Возможно, женитьбой Джосса он хотел порвать их связь? Бен любил меня и возможно думал, что если он любит, другие полюбят тоже. Но как он ошибся! Никто и никогда не любил меня, кроме Бена. Мои мысли вернулись к моему детству, к тем дням, когда в церкви я спросила Мириам: могла ли исчезнуть любовь у моей матери, если ее и не было? Трагический вопрос в устах ребенка, но ведь женщина, которую я считала матерью, не была ею. Моя настоящая мать любила меня, но недостаточно, чтобы жить для меня. Я мечтала, чтобы меня любили так же, как Изу. Я понимала теперь, как я была бы счастлива, если бы мое замужество свершилось по-иному, если бы мы лучше узнали друг друга и полюбили.

* * *

Наступил вечер охоты за сокровищами. Тысячи свечей освещали дом, так как прием начинался после захода солнца. Я подумала, как все было бы романтично и волнующе, если бы я жила в таком доме с любящим мужем.

Лилиан вошла ко мне в комнату, когда я одевалась. Она спросила, не надо ли мне помочь.

— Какое у вас красивое платье! — воскликнула она.

Платье было голубого цвета, который я очень любила. Когда мне позволили выбирать ткань для приданого самой, я считала это большой уступкой со стороны бабушки, но теперь, когда я поняла, что принесла своей семье, я знала, чем была вызвана эта снисходительность. Я не совсем следовала моде тех дней, мне в ней многое не нравилось. И я оказалась права: я вернулась к более ранним очаровательным фасонам и моя юбка хоть и не совсем, но все же напоминала кринолин. Она падала складками из шифона, а тесно прилегающий лиф был элегантно прост, контрастируя с юбкой.

Сама Лилиан была хороша в строгом платье из светло-серого шелка, который она расшила розовыми цветами.

— Может, я помогу сделать вам прическу? — предложила она.

Я стянула свои густые темные волосы высоко над лбом, и эта прическа подходила к платью.

— Я всегда причесывалась сама.

— Я уверена, что вами будут восхищаться. Я никогда не видела таких красивых платьев, разве что у Изы Бэннок.

— Конечно, — ответила я.

— Ей прислали ткань из Лондона. Интересно, как она будет выглядеть сегодня? Знаете, мы ведь выбираем себе партнеров для охоты за сокровищами. Это традиция. Бывало мистер Хенникер говорил: «Это ночь, когда выбирают леди».

Эта возможность взволновала меня. Я обещала себе, что выберу Джосса. Может быть, это будет началом. Откровенно говоря, я должна признать, что наши плохие отношения продолжались по моей вине и, возможно, это моя обязанность сделать первый шаг. Я помнила первые дни нашего брака. Это не он предложил отдельные комнаты, но я была рада, что он согласился на это, мне не нужно было временное замужество. Мне хотелось быть единственной в его жизни, чтобы он покинул Изу.

Лилиан робко сказала:

— Я думала выбрать мистера Диксона, если, конечно…

Я удивленно взглянула на нее, и она тихо продолжила:

— Если вы не выберете его.

— Я и не думала об этом, — ответила я, и она облегченно вздохнула.

Дверь открылась, и вошел Джосс. Он был великолепен. Голубой пиджак, схожий по цвету с моим платьем, белое жабо и манжеты. Он казался даже выше, чем обычно, а голубой пиджак подчеркивал синий цвет его глаз.

— Простите, — сказала Лилиан и выскользнула из комнаты.

— Она похожа на испуганного кролика, — засмеялся он.

— Вы выглядите очень внушительно.

Он посмотрел на себя в зеркало с одобрением. Его глаза встретились с моими, и он улыбнулся.

— Я знаю, ты думаешь, что я Павлин.

— Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь, кроме Бена, называл вас этим прозвищем.

— Они это говорят за моей спиной, но, конечно, не посмеют сказать это в присутствии моей любящей жены. Боятся, что она может обидеться. Я получил это прозвище, будучи мальчишкой, разгуливая с павлинами и очень довольный собой.

— Хорошее качество, которое вы не потеряли до сих пор.

«Почему я говорю с ним в подобном тоне», — спросила я себя. Наверное, я боялась выдать свои истинные чувства.

Он иронично улыбнулся мне.

— Тебе нравятся моя гордость, самоуверенность, тщеславие. Я счастлив, что хоть чем-то доставил тебе удовольствие.

Мне трудно было смотреть ему в глаза. Я боялась, что он пойдет к Изе и расскажет ей, что я, наконец, побеждена его достоинствами и буду теперь хорошей и послушной женой. Но время еще не пришло, а его самодовольство было бы невыносимо.

Он взял меня за плечи и повернул, так что мы, стоя рядом, увидели свое отражение в зеркале.

— Ты должна согласиться, что мы красивая пара. Ты ведь тоже нравишься себе, не так ли? В тебе тоже есть немного от павлина?

— Я надеюсь, что люди обо мне хорошего мнения. Разница в том, что вам безразлично, что они думают о вас. Вот это как раз в характере павлина.

— Как тебе удалось все это распознать? Мне кажется, ты начинаешь кое-что узнавать обо мне.

— Думаю, что уже знаю немного.

— Мало знать — очень опасно.

— Я постараюсь избежать опасности.

— Не будь слишком в этом уверена.

— Какая загадочная беседа!

— Наши отношения тоже загадочны.

— Возможно, они изменятся, — сказала я, подумав, не заметил ли он волнения в моем голосе.

— Я слышал, что нет ничего постоянного.

Меня охватило желание сказать ему, что я хочу все изменить, попросить рассказать мне о его истинных отношениях с Изой и как далеко они зашли. Я хотела сказать ему: «Давайте дадим друг другу шанс соединить наши жизни». Один небольшой знак с его стороны, и я бы сделала это. Все это время я повторяла слова, которые хотела сказать ему: «Я хочу пройти с тобой, пройти по дому рука об руку, искать с тобой сокровище, что символизировало бы поиск счастья, которые мы можем найти только вместе».

Прошло несколько секунд, но мы молчали. Я ждала момента, когда смогла бы пойти ему навстречу, сделать первый шаг. Я видела яростный свет в этих темно-синих глазах, когда они смотрели на мои обнаженные плечи, как бы лаская их, и мое сердце забилось сильнее.

Но он лишь произнес:

— Моя дорогая, совсем не обязательно выбирать меня. Это будет неправильно. Предположим, мы найдем сокровище, гости подумают, что это тайный сговор.

Меня отвергли, я знала, что он уже позволил Изе выбрать его.

— Пора спуститься вниз и встретить гостей, — сказал Джосс.

Мы стояли в холле и приветствовали гостей. Люди, которых я раньше не встречала, тепло пожимали мне руку, поздравляя меня с бракосочетанием и прибытием в Фэнситаун. Это были шумные, веселые люди, которые радовались празднику. Приз, как обычно, состоял из двух опалов значительной стоимости.

— Важны не опалы, — сказал мне один из гостей, — а сам факт победы. Каждому хочется первому найти правильный маршрут, пользуясь указаниями.

Одна белокурая молодая женщина подошла ко мне сказать, как она рада, что ее дитя, родившись вовремя, позволило ей прийти на поиски сокровища. Ребенок с его братом остались на попечении ее старшей сестры, которая должна вот-вот родить.

— Это так удачно, — говорила она мне. — Охота за опалами всегда приносит удачу. Так говорят люди. Тот, кто найдет камни, найдет и счастье. Поэтому каждый старается найти их.

После прекрасного ужина началась охота.

— Леди должны избрать себе партнеров, — провозгласил Джосс.

Мне стало плохо, когда я увидела Изу под руку с Джоссом. Она казалась прекрасной в золотисто-коричневом с зеленым оттенком платье — масса шелка, лент и кружева. Нитка топазов в волосах напоминала тиару и подчеркивала странный цвет ее глаз, хищный, обманчивый, как у лесной кошки.

— Я захватила в плен вашего мужа. Надеюсь, вы не против, — насмешливо сказала она.

— Я уверена, что ваш муж не возражает, — ответила я.

Джосс внимательно наблюдал за мной с непостижимым выражением глаз. Эзра спокойно стоял рядом.

— Он и не возражал, — сказала Иза.

— Пожалуй, я отплачу вам тем же, выбрав вашего мужа.

Эзра просиял.

— О, замечательно, — улыбнулся он мне, — а я брожу и думаю, кто же заметит меня, и вдруг сама прекрасная хозяйка останавливает на мне свой выбор.

— Я уверена, что вы хорошо разбираетесь в этих знаках, — сказала я.

— Я буду стараться изо всех сил, чтобы мы выиграли, Джессика.

— Будем трудиться вместе, — ответила я.

Уходя, я услышала смех Изы и увидела ее белую руку с длинными, как когти, пальцами на плече Джосса.

Миссис Лод вручила нам первый маршрут. Как и ее дочь, она была в сером, но вместо розовых цветов на ее платье были серые. Джимсон стоял рядом с ней. Думаю, он надеялся, что я выберу его. Я заметила, что Лилиан была почти веселой с Джереми Диксоном.

Это была старая английская игра, в которую играли и раньше. Я была одной из тех, кто не знал ее. В Дауэр Хаузе нас не баловали такими развлечениями, хотя, думаю, что в Оукланд Холле была такая возможность. Первый ключ к поиску, который получали игроки, вел к следующему этапу. Все указания были написаны на листочках бумаги, и первый, кто соберет их вместе, считался победителем. Первый Круг был самым легким, чтобы возбудить у играющих интерес. Написано было примерно следующее:

Это, конечно, означало, что в холле на столе стоит большая чаша, а в ней указания к следующему кругу поисков.

Затем начиналась настоящая охота. Второй ключ к поиску мы нашил в гостиной, а третий вел нас наверх, и мне показалось, что в случае, подобному этому, когда в доме много людей, скорее всего Зеленый луч можно было спрятать именно там. Я вспомнила о том, что любой опал, найденный во время охоты, должен быть счастливым, потому что победителя приведет к нему удача.

— Как себя чувствует Воти?

— Очень хорошо.

— Думаю, она счастлива. Что-то особенное есть в этой лошадке.

— Я это знаю, но она все еще помнит вас.

— Она будет помнить меня до смерти. Лошади — преданные существа. Не всегда можно сказать то же о людях.

Я пристально посмотрела на него, подумав, не относятся ли его слова к Изе.

— У вас особый подход к животным. Это очевидно. Даже павлины на лужайке обращают на вас внимание. Но, конечно, чуть-чуть, ведь они могут думать только о себе.

Он засмеялся.

— Во мне это было всегда. Видно, я с этим родился. Странно, на меня никогда особенно не обращали внимание. Я не мог понять, почему Иза выбрала меня. Заметьте, когда я приехал сюда, у меня были большие надежды… они бывают у всех. Я собирался найти золотой клад.

— Но ваши дела идут хорошо, не так ли?

— Я хорошо знаю свое дело и хочу работать только с опалами.

— Значит, вы счастливец. Далеко не все находят удовлетворение в своем труде. Куда мы идем?

— На галерею. Что-то связано с этим местом.

— Мне тоже так кажется, но боюсь, что и другим это тоже придет в голову.

Мы открыли дверь. Там никого не было. Шесть свечей освещали галерею, казавшуюся безлюдной и удивительно похожей на галерею Оукланд Холла. Мои глаза остановились на клавикордах, и я вспомнила, как мама, изображая привидение, играла на них, а когда входили слуги, пряталась.

— Так и кажется, что здесь водятся привидения, — сказал Эзра. — Почему в этой галерее портьеры висят с интервалами?

— Точно, как в Оукланде. Там стены покрыты панелями, а там где их нет — портьеры. Это очень эффектно.

— Вы играете на клавикордах, Джессика?

— Немного. Я брала уроки в детстве. Меня учила моя тетя Мириам.

— Сыграйте что-нибудь.

Я сыграла вальс Шопена так, как помнила.

— Привет, а ведь здесь привидения, — это был голос Джосса. Я резко отвернулась, потому что они с Изой вошли в галерею.

— Как, — продолжал он, — привидение — это Джессика?

— С чего это вы решили, что я — привидение? — требовательно спросила я.

— Нет, нет. Я в это не верю. Но Бен, когда бывал в сентиментальном настроении, говорил, что он иногда слышит звуки клавикордов и хотел бы, чтобы та, которая играла на них в Оукланде, вернулась. Странные фантазии для такого практичного человека.

— Он всегда говорил, что интересуется очень многим, — сказал Эзра.

— Да, — продолжал Джосс, — Бен готов был поверить во что угодно, если представить ему доказательства, поэтому он поверил, что если построить галерею, такую же как в Оукланде, и поставить там клавикорды, то может появиться привидение.

— Как у вас идут дела с моим мужем? — спросила Иза с ноткой иронии в голосе.

— Неплохо, — ответила я. — Пока что мы решили три задачи. А как у вас дела с моим мужем?

— Превосходно, — ответила она. — Пойдемте, Джосс, мне нужны опалы.

— Они недостойны вашей коллекции, — сказал он ей.

— Тогда я попрошу вас обменять их на другие.

— Нам надо идти. Не думаю, что здесь есть что-нибудь, — сказала я Эзре.

Мы вышли. Джосс и Иза вскоре исчезли, а мы оказались на верхнем этаже дома в незнакомой мне части. Комнаты были меньше, а одна из них была обставлена, как гостиная. На столе горела лампа, а рядом с вазой стояла деревянная коробка с открытой крышкой. В ней лежали вышивка, нитки и ножницы. Дверь, ведущая из этой комнаты, была полуоткрыта, и я увидела узкую террасу, огороженную низкой стеной. Мы находились на самом верху дома.

— Думаю, что это комната Лодов.

— Лордов. Звучит довольно торжественно, — ответил с усмешкой Эзра.

— Лод, — произнесла я четко. — Не уверена, что мы можем здесь оставаться.

— Там, где нас не ждут, мы можем скорее всего обнаружить необходимый ключ к поискам.

— Не думаю. Миссис Лод слишком скромна. Сомневаюсь, что она позволила бы поместить какие-нибудь указания в своих комнатах.

— И все же посмотрим.

— Меня интересует эта маленькая терраса, — сказала я.

Я вышла и посмотрела на небо. Сиял Южный Крест, напоминая мне, что я далеко от дома, в котором никто не тоскует по мне. Я с горечью подумала, что и здесь меня тоже не любят. Я перегнулась через ограждение террасы. Мы находились очень высоко. Затем я услышала голоса. Миссис Лод что-то говорила, и я вошла в комнату. Эзра стоял у стола, а миссис Лод у двери. Она говорила:

— Я не ожидала увидеть кого-то в комнате. Вы ведь знаете, что здесь ничего нет. Я бы не позволила им прятать что-нибудь здесь. О, миссис Мэдден!

— Извините нас за вторжение, — сказала я.

— Не в этом дело. Просто здесь ничего нет.

— Тогда мы лучше уйдем. Мы напрасно тратим время.

Миссис Лод улыбнулась.

— Это неважно. Я просто испугалась, когда открыла дверь и увидела в комнате мужчину.

Эзра извинился в своей сердечной манере, и мы спустились вниз.

— Это сокровище, а не женщина, — сказал он. — Я помню, Бен рассказывал, как она управляет домом. Не забудьте, что он так много сделал для ее детей, воспитал их, можно сказать, и она очень благодарна ему. Я слышал это от нее много раз.

— Не знаю, что бы мы делали без нее.

— И Джимсон хороший человек. Когда видишь его расчеты, эти бесконечные счета, цифры, перехватывает дыхание. Здесь редко можно встретить такого человека. Я знаю людей, которые выполняют свою работу замечательно, но найти человека, который по-настоящему любит цифры! Это от Бога. Мы были довольны Полингом, но Джимсон превосходит его… как мы поняли после несчастного случая.

— А что вы думаете о дочери?

— Лилиан? Думаю, она влюблена в Джереми Диксона. Я считаю, что они были бы хорошей парой, но не знаю. Лилиан то вспыхивает, то опять остывает.

— Разве? Я думала, что он нравится ей.

— Может быть, это излишняя скромность. Было бы хорошо, если бы они поженились. Городу нужны женатые люди. Они более стабильны.

— Я слышу какой-то шум. Должно быть, определили победителя, — прервала я его.

Я оказалась права и радовалась тому, что победителями оказались та миленькая белокурая женщина и ее партнер. Джосс заставил меня вместе с ним вручать приз.

— Не забывай, — прошептал он, — тебе принадлежит половина состояния, и все должны знать об этом.

Белокурая женщина и ее партнер подошли к нам. Им вручили ценный приз, и все окружили их, желая посмотреть опалы.

Джосс сказал мне:

— Ты поступила тактично, не найдя приз.

— Вы тоже, — ответила я, — но как на это смотрит ваша приятельница?

— Моя приятельница должна покориться неизбежному.

— Интересно, не потребует ли она у вас еще один Арлекин в качестве компенсации.

Его глаза встретились с моими — немного сердитые, немного насмешливые, — и опустились.

— Мне тоже интересно, — прошептал он.